Как бы я ни хорохорился и ни торговался, больше десяти тысяч гривен вытрясти из контр-адмирала так и не удалось. Да и не увидел я этих денег вживую. Несдинич пообещал перечислить их на счёт дядьки Края, а тот, заметив мой взгляд, клятвенно заверил, что сразу по получении денег переведёт их на мой депозит... ещё не существующий, между прочим. Ладно... разберёмся.
А вот следующий вопрос, затронутый контр-адмиралом, меня напряг куда сильнее. Да-да, та самая защита. В том, что хозяева Гросса смогут нас отыскать, я ничуть не сомневался. Было б желание... а желание у них наверняка есть, и самое горячее. Ладно дядька Край. Вернёт себе прежнее имя, и фиг кто о чём догадается. Со мной же так не получится. Даже если я сменю имя, слишком много документов придётся делать заново. А отследить человека по новому комплекту документов даже здесь, как мне думается, проблема небольшая.
- Рик, ты ведь мечтаешь о полётах, а? - вдруг прервал мои размышления Край, как-то странно поглядывая на своего начальника.
- Мм, да... конечно, - кивнул я.
- Матвей Савватеевич, слышал?
- Слышал, слышал... - проворчал тот, на миг задумался и покачал головой. - А с учёбой как быть?
- Так Рик клятвенно обещал, что сдаст выпускные испытания досрочно. Обещал ведь? - повернулся ко мне Край.
Подтверждаю. А что, действительно обещал, не открестишься же!
- Не знаю, не знаю... - протянул контр-адмирал, с сомнением глядя на меня. Хмыкнул и, положив передо мной лист и карандаш, скомандовал: - Пиши! Сейчас проверим, какой ты грамотей...
Дроби, простейшие уравнения... ску-ука!
- Хех, ты бы ему ещё таблицу умножения подсунул, - фыркнул через четверть часа Край, с интересом наблюдавший за тем, как я щёлкал простейшие математические задачки.
- Рик, у тебя что-нибудь из поделок твоих с собой имеется? - поинтересовался дядька Край, с усмешкой покосившись на начальника.
Я выудил из кармана жилета пластинку светильника и молча протянул её Бронову.
- Вот, взгляни, Матвей Савватеевич. - Пластинка перекочевала в руки контр-адмирала.
Тот заинтересованно покрутил в руках рунированный металл, щёлкнул шестерёнкой-переключателем, замкнул контур и, полюбовавшись скользнувшим по столу пятнышком света, удивлённо хмыкнул. Ещё один щелчок, и пятнышко приобрело чуть синеватый оттенок, поворот второй шестерни - и свечение меняет интенсивность... Вволю наигравшись с цветом и яркостью луча, Несдинич аккуратно выключил пластину и, передав мне её, задумчиво вздохнул.
- И сколько здесь рунескриптов? - словно нехотя поинтересовался контр-адмирал.
- А это как считать, - пожал плечами я.
- Не понял, - признался тот.
Хм, такого заявления от человека, носящего знаки различия инженер-контр-адмирала, я не ожидал и... растерялся.
- Не тушуйся, Рик... - по-своему понял мою заминку дядька Край и подтолкнул в спину.
Ну ладно... попробую объяснить по-простому... для инженер-адмиралов, ага.
- В общей сложности здесь работает от одного до трёх рунескриптов одновременно. Из них один классический четырёхрунный "излучатель". Тот самый, что принят за единицу измерения ёмкости. На шестернях-переключателях нанесены свои рунескрипты, описывающие девять степеней интенсивности свечения и шестнадцать различных цветовых оттенков... - Я еле притормозил, чтобы не сболтнуть об инфракрасном и ультрафиолетовом режимах, и, переведя дух, заговорил снова: - При включении активируется стандартный режим, поворачивая шестерни и замыкая контур стандартного "излучателя" с разными рунескриптами, мы, таким образом, изменяем интенсивность и цвет излучения.
- И сколько же этот фонарик "кушает"? - поинтересовался контр-адмирал, хитро поглядывая на меня.
Да он издевается! Точно! Всё он прекрасно понял и без моих объяснений.
- В любом режиме не больше полутора стандартов.
- Вот как? Ты посмотри, у тебя на шестернях рунескрипты в два стандарта каждый!
- Во-первых, - ощерился я, - рунескрипты в шестернях незаконченные, сами по себе работать не будут, а при замыкании контура с основным рунескриптом "излучателя" становятся с ним единой системой... вводя, таким образом, уточнения в основную схему вторым и третьим уровнем... А во-вторых, об аксиоме уточняющих описаний вы забыли? Так я напомню! Любое описание не может потреблять больше трети энергии несущего его рунескрипта!
- Рик, откуда ты это знаешь?! Это ж теруно! Его раньше второго курса даже будущим инженерам-артефакторам не читают! - откинувшись на спинку кресла, воскликнул Несдинич.
- Теруно? - переспросил Край.
- Теория рунного оперирования, - вздохнул контр-адмирал, рассматривая меня с интересом энтомолога.
Подумаешь... я что, виноват, что для понимания энергетической составляющей здешней системы рунного конструирования мне пришлось лезть в университетский курс? Хотя... какой он университетский?! Там это самое теруно больше чем на программу старшей школы не тянуло бы. Говорю же, здешний прогресс хуже улитки... та хоть ползет в одну сторону, а этот сразу во все... как квашня из кадки. А уж скорость... та же улитка на раз обгонит!
- А я тебе говорил, Рик руны разбирать стал раньше, чем алфавит выучил! - гордо, будто в этом есть и его заслуга, провозгласил Край и незаметно мне подмигнул.
- Уговорил, чёрт языкастый. Жди вестового, вечером пришлю с бумагами, - после недолгого размышления махнул рукой контр-адмирал и, покосившись на меня, усмехнулся. - Поздравляю... Вот голова садовая! "Бумаги... поздравляю..." Имя-то, имя какое вписывать в документы будем?
Мы с Краем переглянулись и одновременно пожали плечами.
- Может... Кирилл? - предложил я. Вот захотелось мне оставить что-то от того прошлого...
- Почему бы и нет? - кивнул Край. - А фамилия... будешь пока значиться под моей, а как шестнадцать исполнится, сам выберешь.
- Что ж, полагаю, с этим вопросом мы разобрались. - Контр-адмирал черкнул пару строк в ежедневнике и, отложив перо в сторону, улыбнулся. - Вот теперь могу и поздравить тебя, Кирилл Миронович Завидич, с поступлением на службу в Вольный новгородский флот.
Ик! Это что сейчас было?!
- Ты ведь помнишь, что у "Феникса" судовая роль закрыта? - улыбнулся дядька Край, заметив моё недоумение. - Вот и пойдёшь туда на службу. Юнцом... юнгой то бишь. Там тебя точно никто не сыщет.
Я буду летать?! Улыбка выползла на лицо сама собой, и от её вида и Несдинич и дядька Край еле удержались от смеха. Полагаю, зрелище было идиотское, да... Но я счастлив!
- Спасибо... - наконец опомнившись, поблагодарил я контр-адмирала, и тут мне в голову пришла одна интересная мысль. - Извините, а... заочного отделения в Новгородском флотском училище нет?
- На ходу подметки рвёт, - покачал головой Несдинич.
Дядька Край выжидающе уставился на своего начальника, и тот сдался:
- Будет тебе направление на учёбу, но при условии, что выпускные гимназические испытания сдашь не меньше чем на "превосходно"! Чтоб никто и слова не мог сказать, будто я любимчиков за уши тащу. Всё... Рик, то есть Кирилл, свободен! Погуляй пока по кремлю, а мне ещё нужно с твоим опекуном переговорить.
Ну и ладно... Я кивнул и выкатился из кабинета, где, попрощавшись с секретарём, натянул свой бушлат и, схватив с полки берет, устремился на выход. Дежурный возник рядом, словно только и дожидался, пока я из приёмной выйду. Проводил меня до лестницы и, лишь убедившись, что я оказался на первом этаже, вернулся за свой стол. А здесь эстафету перехватил его коллега, доблестно отконвоировавший меня по безлюдному коридору к входным дверям.
Кремль, кремль... ну что тут интересного? Туда не ходи, сюда не лезь... башни для посещений закрыты... на Софийском дворе монахи шарятся... злые и неприветливые. В храм разве что зайти?
Оглядевшись по сторонам, я, так и не определившись с выбором, плюнул на всё и двинулся к кремлевским воротам. Гулять здесь негде. Не служки архиепископа, так люди посадника обязательно привяжутся...
А вот город за стенами кремля это уже действительно интересно. Шум, гам... мальчишки, вдвое меня младше, газетами торгуют, а те что постарше... Ку-уда грабки потянул, рожа?!
Врезать по наглым ручонкам, скользнувшим к моим карманам, и добавить ускоряющего пинка под зад вору. Только его и видели...
Убедившись, что до моих денег ушлый ровесник так и не добрался, я огляделся по сторонам и, поняв, что никого из снующих вокруг людей эта маленькая пантомима не заинтересовала, довольно кивнув, пошёл на дразнящий запах свежей выпечки.
Маленькая кофейня на пять столиков... скорее даже кондитерская лавка, в которой особо нетерпеливые сладкоежки могут насладиться покупкой, что называется, не отходя от кассы.
Мм... пирожные... когда я в последний раз ел пирожные? Года два назад? Да... Мы тогда были в гостях у отцова мастера цеха на именинах. Или это были именины его сына? Не помню. Забыл... А вот пирожные помню, их жена мастера - тётка Ирма сама готовила. Вафельные трубочки с заварным кремом. Вот, и здесь такие же есть! Точно, пару трубочек и кофе... Мечта!
Хм, а вот с кофе облом. Обширная дама за стойкой, в крахмальном фартуке и огромном поварском колпаке, явно перепробовавшая весь ассортимент своего товара, отказалась продавать мне кофе. Дескать, по возрасту не положено. А какао? Сто лет не пил обычного какао!
Я только-только устроился за маленьким чугунным столиком с мраморной крышкой, втянул носом аромат горячего какао, к которому примешивался запах выпечки, перебиваемый ароматами корицы и имбиря...
И именно этот момент выбрала некая сволочь, чтоб толкнуть меня в спину. Я налетел на стол, чашка качнулась, и какао выплеснулось аккурат на пирожные... мои пирожные!
- Осторожнее надо, клоп... - буркнул этот... этот смертник и уселся за соседний стол.
Я окинул взглядом хама... добротно, даже с некоторой претензией одетого молодого человека лет двадцати пяти, с покрасневшим лицом и набрякшими веками... похмелье? Сейчас вылечим!
Дождавшись, пока страдающее от абстинентного синдрома хамоватое нечто возьмёт в руку большущую чашку чёрного кофе, явно щедро сдобренного каким-то бальзамом... запах аж сюда добивает... я сосредоточился и, ощутив, как по ладони пробежало тепло от активирующихся рун, направил указательный палец на ногу своего обидчика. Незаметно.
Воздух - отвратительный проводник? Ха! Не для адепта этой стихии. Электроразрядом хама сбросило со стула. Он, кажется, даже сознание на миг потерял. Другое дело! Полюбовавшись на залитого "антипохмелином" парня, я довольно улыбнулся.
- Осторожнее надо... - протянул, глядя прямо в ошарашенное лицо хама и, не дожидаясь, пока он переварит мои слова, прошмыгнув между обернувшимися на поднятый шум покупателями, выскользнул через любезно приоткрытую очередным посетителем дверь, на улицу.
М-да... развлёкся, конечно, неплохо, но вот пирожных так и не поел... Электричество? Руны? Какое электричество, какие руны? Их и не видно давным-давно... это всё хна была и ничего больше, честное слово!
А ведь там я бы не рискнул пойти на такой шаг, как нанесение рунескриптов на тело. Но это там... а здесь это был оптимальный выход, учитывая неподатливость Эфира. Заодно и воплотил старую задумку, связанную с ускорением мышления. Кстати, один из немногих работающих здесь эфирных приёмов. И кажется мне, работает он лишь потому, что завязан не на внешнее воздействие, а на работу с собственным сознанием и телом. А задумка была проста. Когда отец... тот отец, учил меня ускорять восприятие, он не единожды предупреждал о необходимой осторожности. Дескать, с непривычки, пребывая в состоянии ускоренного восприятия, при неудачном движении можно и руки-ноги поломать, а то и связки порвать. До такого, к счастью, у меня никогда не доходило, но вот вывихи случались... и не раз. Потом уже, когда немного подрос и заинтересовался рунами, я нашёл способ убрать подобный риск, но воспользоваться им так и не решился. Да-да, то самое нанесение рунескриптов на собственное тело. Даже создал необходимые рунные цепочки... сколько времени убил на проверку их работоспособности и безопасности, вспомнить страшно! Про то, как я мучился, пока не нашёл способ сделать татуировки невидимыми, вообще молчу. Та ещё эпопея была...
Но нанести их себе я тогда так и не решился, прежде всего потому, что одним из последствий такого воздействия на организм была убыль доступного к оперированию Эфира. Естественно, ведь довольно большая его часть будет уходить на поддержание рун... А учитывая, что там я и так был слабосилком, это был шаг, на который я пойти не мог. Лишаться единственного козыря ради увеличения скорости и реакции? Да любой сильный стихийник просто накроет меня "площадной" техникой, и никакая скорость передвижения вкупе с молниеносной реакцией не спасут. Всё равно переместиться за секунду на сотню метров я и в состоянии ускорения не смогу...
Но здесь-то оперировать Эфиром без рун и вовсе нереально, да и о стихийниках я ничего не слышал. В общем, после долгого размышления я всё-таки решился на эту... операцию. Но на одном физическом укреплении организма и эфирном "разгоне" нервных тканей не остановился. Собственно, каких-то специальных рунескриптов я не создавал, хватало и тех рун, что были задействованы в нанесённых на тело цепочках. Мне оставалось только активировать их в нужном порядке, связывая струящимся по телу Эфиром и получая таким образом тот или иной эффект. Благо с оперированием внутренней энергией проблем здесь не наблюдается. Ну а к активированному таким образом рунескрипту внешняя энергия потечёт сама собой. Это был очень приятный бонус... и несколько неожиданный. Конечно, даже в этом случае на полноценный огневик, например, мне лучше не замахиваться, как минимум отделаюсь ожогом... пробовал, знаю. С электроразрядом получается лучше. Воздух действительно помогает избежать неприятных инцидентов. По крайней мере, сам себя током я ещё ни разу не ударил.
Ну а в случае ускорения я просто задействую все цепочки разом. Учитывая возможность подпитки внешней энергией, мне даже истощение не грозит... Хотя окружающие артефакты могут сбоить. Жрёт эта система немало, так что, находясь в том же дирижабле, вблизи от его систем жизнеобеспечения на "внешнее питание" лучше не переходить. Во избежание, так сказать... С другой стороны, это тоже своеобразный козырь... если подойти к делу с умом. Надо только как-то уточнить радиус его действия... хотя бы примерный.
- Рик! Вот ты где!
Я повернулся на голос и увидел стоящего в нескольких шагах от меня явно переволновавшегося дядьку Края.
- Я тебя обыскался, парень! Ты чего? Это ж Новгород! Тут же пропасть, как раз плюнуть!
- Дядька Край, да что со мной могло случиться? - удивился я. - Вот, в кофейню зашёл, какао с пирожным захотелось...
Я обернулся, чтобы указать на ту самую кофейню за моей спиной, и... увидел решительно шагающего в нашу сторону похмельного хама. Ой.
- Чего замолк? - Мне показалось, или в голосе Завидича послышалось ехидство?
- Эм... дядька Край, а может, пойдём? Мне тамошние пирожные не понравились. Ты не знаешь здесь другой кофейни, а? Покажешь?
- Ри-ик... - Мой будущий опекун покачал головой, и я вздохнул. Поздно. Надо было сразу его уводить отсюда, а теперь... этот урод уже слишком близко.
- Эй, клоп! Да-да, я к тебе обращаюсь, мелкий! - зарычал хам, тыча в мою сторону пальцем. Ещё и осклабился... а амбре! Да его впору на неприятеля сбрасывать, как ОМП, на страх агрессору!
- Что вам нужно, уважаемый? - Дядька Край как-то неожиданно оказался между мной и "тряханутым". Да так быстро, что тот еле успел остановиться, едва не налетев на Бро... Завидича.
- Хочу уши надрать этому поганцу! Он меня разрядником ударил! - рявкнул хам, но чуть отступил назад, видимо оценив стати Завидича.
Ещё бы, дядька Край, хоть и не особо высок, зато в плечах, пожалуй, будет как бы не вдвое шире этого похмельного типа.
- Рик, разрядник? - прищурившись, покосился на меня Край.
- Откуда? - Я натурально удивился и принялся выворачивать карманы. Ещё и бушлат расстегнул. - Нет у меня никаких разрядников, и не было никогда! Что я, виноват, что этот господин с похмелья в обморок упал?!
Край втянул носом воздух и, поморщившись, прихлопнул кулаком по открытой ладони.
- Значит, разрядник, да? Залил зенки, пить не умеючи, и на дитё кивать вздумал, ухарь. А ну-ка, иди сюда... я тебя сейчас уму-разуму поучу!
Собравшаяся у кофейни кучка зевак довольно загоготала, подзуживая дядьку и награждая хмыря затейливыми эпитетами. Тот затравленно огляделся и... под смех зевак задал стрекача. Хм, как-то даже неловко получилось, честное слово.
Глава 2. Думать и делать
Домой возвращались в тишине, только тихо урчал двигатель "емельки", да изредка что-то взревывало под днищем. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Привык за год отвечать за себя сам, и то, с каким рвением дядька Край вступился за меня перед неизвестным человеком, несколько обескуражило. С другой стороны, беспокойство Бро... тьфу, Завидича, конечно, приятно грело душу. В общем, полный раздрай чувств. И куда только подевалась моя уютная отстранённость?
Я вздохнул и... вынужден был признаться самому себе, что объяснить происходящее со мной иначе, как последствием недавнего срыва, не могу. Очевидно, прав был незнакомый доктор, утверждавший, что такое давление не могло пройти бесследно для психики. Эх... Вот не было печали...
Обещанные документы прибыли с вестовым аккурат перед ужином... и одновременно с возвращением Хельги со службы. За столом она осведомилась о доставленных документах, но вскользь и явно без большого интереса. А дядька Край не стал вдаваться в объяснения. Только ухмыльнулся в усы, незаметно для дочери. Сюрприз решил ей сделать, как с оформленным опекунством, там и с моим грядущим назначением... Ну да, с трудом могу представить себе реакцию Хельги, когда она узнает, что меня определили юнцом на пресловутый "Феникс"...
Впрочем, насчёт назначения это я погорячился. Пока речь шла только о представлении моей кандидатуры капитану Вольного новгородского флота, Владимиру Игоревичу Гюрятиничу. Сам же вопрос о включении Кирилла Завидича, меня то есть, в судовую роль "Феникса" должен быть решён только после предоставления капитану "кита" итогового листа гимназических испытаний.
А это значит... это значит, что пора идти в комнату, разбирать переданные из гимназии и составлять собственные списки учебников, необходимых для повторения материала. А кое-что нужно будет учить с нуля, например программу прошлого года, которую я на свалке благополучно проигнорировал, заменив куда более интересной литературой по рунике, артефакторике и воздухоплаванию...
В комнату заглянул дядька Край.
- Рик... Кирилл, учти, через два месяца "Феникс" вновь будет в строю. Выход в рейс уже назначен, так что времени на подготовку у тебя мало, и шанса на пересдачу не будет... если, разумеется, ты не хочешь ждать, пока корабль вернётся в порт... тогда у тебя есть целых полгода. Как минимум...
- Минимум? - переспросил я. К моему удивлению, в памяти не нашлось ни единого воспоминания о примерных сроках, на которые "киты" уходят в рейс.
- Именно. "Феникс", как и любой другой торговый "кит", берёт не один груз, а целую цепочку заказов, рассчитанную таким образом, чтобы в каждом порту, куда будет доставляться товар, он не только разгружался, но и брал следующий заказ... Нынешний рейс будет из длинных, то есть в Новгород "Феникс" вернётся не раньше, чем через полгода. Карго-мастера уже составили список заказов, Хельга сказала, - с готовностью объяснил дядька Край, присаживаясь на колченогую табуретку у трюмо. Глянул на меня испытующе. - Не передумаешь?
- Нет, дядька Кр... то есть дядька Мирон. Не передумаю, - улыбнулся я. - Это ж такая возможность увидеть, как работает дирижабль. Самому поучиться...
- Мечтатель, - буркнул Завидич, но явно наигранно. Кажется, ему самому нравилась моя тяга к небу. - Тебе, Кирилл, с твоим талантам в рунах, нужно на инженера идти учиться, а ты в матросы рвёшься, р-романтик... Эх, если бы не удобство идеи спрятать тебя на "Фениксе"...
- Так ведь надо же с чего-то начинать? - пожал плечами я. - Пока юнцом похожу, одновременно на заочном в училище учиться буду. Глядишь, лет через пять-семь и патент капитана получу. А что? Буду самым молодым капитаном на флоте...
- Что ж... тоже цель. Достойно, - после недолгого размышления кивнул Завидич. А то ж...
- Хм, дядька Кр... Мирон? - осторожно начал я. - А про те шкатулки... ты узнал?
- Ох, Кирилл, - покачал он головой. - Оно тебе надо, любопытный ты наш?
- Ну интересно же! - развёл руками я.
Дядька Край... тьфу ты! Мирон вздохнул.
- Ладно. Особого секрета здесь нет... уже нет. Аккумуляторы это, Кирилл. Экспериментальные аккумуляторы, подобные тем, что используются для запитки рунных кругов парящих городов. Только в тысячи раз меньше по размерам и... не особо удачные.
- И как же они оказались на свалке? - удивился я.
- Как-как... - проворчал Завидич. - Война. Бардак. Головотяпство... жадность.
- Кхм... - Я выразительно взглянул на своего будущего опекуна.
Тот намёк понял и заговорил:
- Тридцать лет назад, незадолго до "приземления" Зверина, артефакторы одной из венедских судостроительных компаний, работая на военный заказ, заложили на верфях несколько линкоров, планируя снабдить их такими вот аккумуляторами. Это не было лихорадочной попыткой создать некое оружие, способное переломить ход уже проигранной войны. Заказ они получили задолго до её начала. Но, построив первый экспериментальный образец, компания столкнулась с проблемой - заказчик приказал долго жить. Правительство-то Венда "приземлилось" вместе со Зверином, так что представлять образец стало некому, да и денег на дальнейшее исполнение заказа можно было уже не ждать. Верхушке Венда стало резко не до многолетних планов по модернизации флота... Ну а общий обвал экономики очень быстро привёл изрядно вложившуюся в этот проект компанию к закономерному краху. Единственный построенный линкор, снабжённый аккумуляторами, отправился в свой первый и последний полёт на знакомое тебе китовое кладбище, где с него быстро демонтировали всё оборудование, пошедшее в оплату кредитов и обязательств компании. От когда-то огромного предприятия с добрым десятком верфей осталось лишь небольшое конструкторское бюро. А три с половиной года назад это самое бюро было выкуплено у нынешних владельцев концерном Круппа. Скорее всего, разбирая архив бюро, крупповцы и наткнулись на описание так и не воплощённого в жизнь проекта.
- Ты хочешь сказать, что германцы устроили в Меллинге бойню, а затем превратили город в клоаку только для того, чтобы найти эти чёртовы аккумуляторы?! - изумился я.
- Думаю, это было побочной целью, - пожал плечами Завидич. - Китовое кладбище - это же огромный и ценный ресурс, само по себе. Сотни тысяч, если не миллионы тонн стали, требующей минимальной обработки... и минимальных же затрат, при правильном подходе к делу, разумеется. Поверь, уж что-что, а деньги люди Круппа считать умеют. Удивительно, что за столь долгое время они были первыми, кто осмелился на такую наглую операцию. Аккумуляторы же... думаю, это был неплохой довесок и... морковка для германской инженерной разведки. Иначе как бы они смогли получить в своё распоряжение армейское подразделение, ставшее гарнизоном Меллинга?
- И всё-таки, как они узнали про сами аккумуляторы? - нахмурился я. На самом деле плевать мне сейчас было на эти шкатулки. Я и спросил-то об этом, просто чтобы не молчать. Мысль о том, что треть жителей Меллинга... и мои родители были убиты только потому, что некие воротилы пожелали хапнуть свалку мёртвого железа, меня откровенно покоробила. Сердце резануло тупой болью, так что ответ Завидича я почти прослушал.
- ...скорее всего, из тех же архивов владельцев компании... Кто-то решил приберечь дорогие игрушки на всякий случай. А свалка была великолепным местом, чтобы спрятать сокровище.
Я слушал, кивал, а мысли... мысли были далеко отсюда. В Меллинге, на пепелище родного дома, каким я его увидел после той бомбежки. Почему-то пришло сожаление о том, что у родителей даже могилы не оказалось. Прилетевший с капера снаряд разнёс их в пыль вместе с домом. Хоронить было нечего... Вспомнились синие скрещённые палаши на куполах изрыгающих огонь и смерть дирижаблей... Зарево пожаров и долгий бег среди завалов свалки... мусора, ради которого умеющие считать деньги "деловары" убили маму и отца... а вместе с ними ещё почти тысячу человек. Уничтожили маленький уютный город, мой дом...
Инженером? Не-ет... только капитаном собственного корабля. Для начала. Слона надо есть по кусочку. Вот я и начну с самого простого. А концерн Круппа? Дайте срок, доберусь и до него и до тех уродов, что курировали этот чёртов проект...
- Кирилл... Ри-ик!
- А? - Я вскинулся и тут же наткнулся на обеспокоенный взгляд дядьки Края.
- Ну слава богу... Я уж думал, ты опять отключился, как в прошлый раз, - с явным облегчением проговорил Завидич. - Ты меня так не пугай, ладно?
- Извини, дядька Край. Я просто задумался, честное слово, - слабо улыбнулся я.
Хм... нет, что-то нужно делать с этой чувствительностью. Откуда только взялась? Год с лишком был спокоен, как удав, а стоило оказаться в мирной обстановке... Может, в этом всё и дело? Организм почувствовал свободу и расслабился? Не вовремя... совсем не вовремя.
Утро выходного дня началось с того, что Хельга не дала мне сесть за стол в пижаме. Точнее, подстроила дело так, что я вынужден был прямо на пороге столовой развернуться и топать обратно в свою комнату... одеваться, чтобы не выглядеть белой вороной в компании наряженных, словно для выхода в город, дядьки Края и его дочери.
Хорошо ещё, что портной пока не выполнил заказ, иначе вместо брюк, сорочки и жилета мне пришлось бы надевать утренний костюм... к завтраку! Убиться веником. Да даже в той жизни меня никто никогда не заставлял надевать галстук перед тем, как сесть за стол! А здесь ещё и обычных галстуков нет, одни шейные платки и "бабочки"... и воротники у сорочек крахмальные... шею режут. Жуть.
В общем, за стол я садился в изрядно подпорченном настроении. А глянув на ряды надраенных столовых приборов, не удержался от сердитого взгляда в сторону Хельги. Который та встретила с абсолютно невозмутимым лицом. Только бровь приподняла вопросительно... якобы. Ла-адно. Мы тоже, чай, не лаптем щи хлебаем. Хм... надеюсь, здесь правила застольного этикета не отличаются от тамошних. А впрочем, даже если и накосячу, всегда смогу отмазаться тем, что меня так дома учили.
Больше всех в шоке от происходящего была кухарка. Кажется, раньше Хельга таких представлений не устраивала.
Завтрак прошёл в почти полном молчании. Ну не считать же разговором просьбы передать солонку и перечницу? А после... хм... приёма пищи, расстроенная тем, что не удалось прихватить меня на неподобающем поведении, Хельга усвистала из дому, оставив нас с дядькой Краем в чисто мужской компании. Если не считать кухарки, но тётушка Елена, категорически не желающая слышать от меня обращение по имени-отчеству, уже скрылась на кухне и, закончив с уборкой и мойкой посуды, вскоре тоже ушла по своим делам.
- Дядька Кр... Мирон... - покрутив в руках список книг, заговорил я.
- Да, Кирилл? - Завидич отвлёкся от чтения каких-то бумаг, что он принёс в столовую сразу после завтрака.
- Мне бы в город съездить. Учебниками обзавестись...
- Хм... съездим, - кивнул он. - Мне как раз нужно в банк заглянуть, открыть для тебя депозит... департамент должен был уже перевести твой гонорар на мой счёт. Кстати, не хочешь и остальные сбережения поместить на свой депозит?
- Чтобы до совершеннолетия не иметь возможности ими распоряжаться? - фыркнул я. - Ну уж нет. В такой ситуации я лучше свои сбережения в кубышку сложу. Оттуда их хотя бы в любой момент достать можно.
- А зачем тебе их доставать? Что-то покупать собрался? - пожал плечами Завидич. - Так скажи мне, что, я не выделю сумму на необходимую вещь? Опекун я или как?
- Не о том речь. - Я поморщился. - Ну, сам посуди, дядька Край... вот уйду я в рейс, на полгода, между прочим. Что, у юнца такое уж большое жалованье? Вряд ли... А я расту. Мне одежду чуть ли не раз в три-четыре месяца новую покупать надо либо старую перешивать... Про обувь вообще молчу, больной вопрос. И что, из-за каждого носового платка прикажешь отписывать тебе в Новгород или бежать к Хельге, чтобы получить денег на обновки?
Да и вообще, привык я уже, что у меня всегда есть несколько лишних монет в кармане... или не лишних, но есть обязательно! Да я даже по китовому кладбищу без десятка марок в кармане комбинезона не ходил. Привычка...
- Хм... - Дядька Мирон отложил бумагу, что до сих пор держал в руке, и, задумчиво покивав, вздохнул. - Твоя правда, Кирилл. Извини... опять я твоим возрастом обманулся. Знаешь, а у меня есть хорошая идея. Таскать все накопленные сбережения с собой в рейс - не самая лучшая мысль, согласись...
Вот тут спорить не буду. Имеющиеся у меня почти семнадцать тысяч марок, то есть тысячу семьсот новгородских гривен, возить с собой в матросском рундуке было бы верхом глупости. Ничего не могу сказать об экипаже "Феникса", я с ним пока не знаком, но каперы и пираты водятся не только в Венде, и риск, что шальной снаряд, проломив рунную защиту, разнесёт в клочья кубрик вместе со всем добром, отличен от нуля.
- Ну, нормальный счёт в банке мне ведь тоже не светит... по возрасту.
- Это да. Никто не откроет обычный счёт несовершеннолетнему, - согласился Край. - Но я говорю немного о другом. Дорожные чеки. Переведи необходимую тебе сумму в эти самые чеки, допустим, Первого Новгородского банка, их принимают по всему миру. А остальные деньги оставишь дома. Красть чеки бесполезно, обменять их на деньги может только владелец. А в случае утери вернуть средства не составит проблем. Правда, только в том банке, что тебе их выдал. Но есть и минусы. Во-первых, расплачиваться самими чеками за покупки нельзя, сначала их нужно обменять на деньги в любом банке. А во-вторых, в самом Новгороде ты сможешь превратить их в наличность только в том же отделении, где получил. Ни один другой местный банк их не примет.
- Э-мм... а с чем это связано? - удивился я.
- Политика банков. Извини, большего не знаю, не интересовался, - пожал плечами Завидич. - Но ни в одном иностранном банке тебе в обмене не откажут, это точно. Я сам этой услугой не раз пользовался, так что знаю о чём говорю.
- А мой возраст? - уточнил я.
- Роли не играет, - покачал головой дядька Мирон. - Хотя, конечно, обменивать наличность на чеки тебе лучше в моём присутствии, меньше возникнет вопросов у банковских конторщиков.
- Что ж, идея мне нравится. - После недолгого размышления я согласился с доводами опекуна. - Когда едем в город?
Завидич бросил взгляд на огромную башню часов в углу столовой.
- Да вот сейчас и поедем. Аккурат к ужину вернёмся.
Вот тут дядька Край ошибся. Нет, в банке мы действительно управились довольно быстро, так что уже через час после приезда в Новгород, когда мы вышли на широкое крыльцо Первого Новгородского банка, в саквояже Завидича покоились документы на мой депозит, сразу пополнившийся десятью тысячами гривен, переведённых Седьмым департаментом Русского географического общества, и десять чеков на куда более скромные суммы - по десять гривен каждый. Но оперативность "географов" меня откровенно порадовала. Вот не думал, что государственная контора так скоро выполнит своё обещание...
А потом мы дошли до огромного книжного магазина, расположившегося почти точно напротив Софийских ворот Новгородского кремля. Вот там-то я и завис.
Опомнился, только когда дядька Мирон взвыл от количества набранных мною книг. А что я? Дорвался, да... Понимание того, что у меня уже есть деньги на исполнение мечты о полёте, подвигло меня на приобретение массы ранее недоступной литературы по воздухоплаванию вообще, и всего что мало-мальски касалось рунного конструирования в частности. А там ещё и книги по мобилям на глаза попались... вовремя.
В общем, если бы не опекун, думаю, гривен сто я бы в этом книжном оставил, точно... А так ограничился всего тридцатью новгородками... а, и ещё две потратил на учебники для подготовки к гимназическим испытаниями. Тоже опекун напомнил...
Провожать нас вышел хозяин магазина лично. Ещё бы, думаю, дневную выручку мы ему точно сделали. Собственно, когда, оказавшись в открытом ландо "емельки", я всё-таки сообразил подсчитать потраченные сегодня деньги в марках, то невольно охнул.
- Мне начинает казаться, что идея поместить сбережения на депозит была не так уж и плоха, - заключил я, приняв наконец тот факт, что за одно посещение книжного магазина потратил денег больше, чем зарабатывал в среднем за два месяца копания на китовом кладбище.
Дядька Мирон покосился на меня, потом на четыре огромных, увязанных шпагатом стопки книг у нас в ногах и весело расхохотался.
Так, под его смешки, мы и прибыли домой, где нас уже дожидалась жутко чем-то недовольная Хельга.
- Что случилось, дочь? - обратился к ней за ужином Мирон.
Та нервно передёрнула плечами.
- Так, небольшие неприятности на службе, - делано небрежно отозвалась она.
- Хм, уточни, будь любезна, - мягко попросил Завидич, отложив в сторону вилку, которой только что намеревался подцепить с тарелки соленый груздь.
- Владимиру навязывают матроса в экипаж...
- И что такого? Обычное же дело. Гюрятинич - уважаемый капитан, неудивительно...
- Юнца, пап! Малолетку! Кто ему там сопли утирать будет?! - возмущённо выпалила Хельга, зло сверкнув глазами.
Глава 3. Здравствуй школа, мордобой
Причину столь странной реакции Хельги опекун растолковал мне, когда та уже выскочила из-за стола и скрылась в своей комнате.
- Она же по факту самый младший офицер на "Фениксе", да ещё и барышня, - усмехаясь в усы, проговорил дядька Мирон. - Вот и подумай, на кого капитан скинет обязанность присматривать за юнцом... помимо боцмана.
- О-о-о... - понимающе протянул я.
- Именно. Вот и бесится дочка, что из неё няньку делают. Глупая, - фыркнул Завидич.
- А почему глупая? Я бы тоже был не в восторге от такой перспективы, - пожал плечами я.
- Тебе позволительно. Ты службы ещё не нюхал, - отмахнулся дядька Мирон, словно закрывая тему. Я нарочито внимательно взглянул на опекуна, и тот, очевидно сжалившись, всё-таки соизволил объясниться: - За всех матросов ответственность несёт боцман. И только боцман. Он им папа, мама, бог и воинский начальник. Но! Частенько офицер на корабле получает... хм, подопечного матроса. Обычно из новичков. А уж если офицер сам новичок на корабле, так и вовсе в обязательном порядке обзаводится подопечным. Так и команда быстрее притирается, и капитан имеет возможность оценить командные качества нового офицера... Обычное дело на флоте, можно сказать, традиция, освящённая десятилетиями. Но вообще-то ты не о том думаешь.
- В смысле? - не понял я.
- Лучше бы обратил внимание на то, что капитану "Феникса" уже рекомендовали тебя как кандидата в экипаж, - поднял палец вверх дядька Мирон. - Не дожидаясь результатов твоих испытаний. Смотри, не подведи меня. Будет очень неприятно, если в твоём табеле будет не хватать хотя бы одного "превосходно".
- Кхм... по-моему, это обещание касалось поступления в училище, разве нет? - нахмурился я.
- Да? А я и запамятовал, - делано удивился Завидич, но тут же посерьёзнел. - И Несдинич мог запамятовать. Понимаешь?
- Понимаю, - вздохнул я.
- Вот и славно. А теперь... - Опекун демонстративно взглянул на часы. - Тебе не пора начинать готовиться к испытаниям? Или мы зря тащили все эти книги?
- Уже иду, - улыбнулся я, поднимаясь со стула. На пороге обернулся. - А что, Хельге о моём трудоустройстве говорить не будем?
- А ты разве уже на службе? - вопросом на вопрос ответил Завидич. - Приказ покажи.
- Нет, но...
- Вот и не беги впереди паровоза, - отрезал опекун, вот только его улыбка напрочь убивала всё впечатление от деланой грозности. - Рано, Кирилл. Вот сдашь испытания, представишься капитану, тот впишет тебя в судовую роль, тогда уж и сообщим дочке об этом радостном событии. А пока... не стоит, право слово.
Ну не стоит так не стоит. Опять же, настроение у Хельги сейчас совсем не располагает к нормальному восприятию подобных новостей. Так что лучше действительно подождать, пока она повеселеет. Всё равно, насколько я помню, долго злиться Хельга не умеет. Отходчивая...
И побежали дни... Повторение гимназического материала, изучение того, что пропустил за год, тренировки и штудирование литературы по воздухоплаванию и рунике... мой график оказался забит настолько плотно, что не было возможности даже выбраться в город. Хотя бы на полдня... да что там! Я в ближайший сквер на часовую прогулку раз в два дня и то не выходил без книги под мышкой. Так, за всеми своими занятиями я и не заметил, как подошло время испытаний.
Этим утром, как и много раз до того, меня разбудил звонок будильника. Поднявшись с кровати, я прогулялся до ванной и, лишь приведя себя в порядок и окончательно проснувшись, вспомнил, что сегодня мне предстоят два первых экзамена.
Мандража не было. Здешняя математика уровня выпускника гимназии не вызывала у меня ничего кроме лёгкой зевоты. Словесность? Да, тут могли быть кое-какие сложности, но... ничего такого уж пугающего. Обязательный минимум литературы я знаю, благо в меллингской школе упор делался именно на русских писателей, всё ж таки Венд до сих пор считается этакой неофициальной частью Русской конфедерации. Ну а если вдруг здешних знаний не хватит, то... недаром же там меня учили риторике? Учитывая, что экзамен предстоит устный... выгребу.
С этими мыслями я вернулся в комнату и, со вздохом покосившись на уже ставший привычным набор из брюк, сорочки и жилета, полез в шкаф за костюмом. Боюсь, местные ханжи не поймут, если я заявлюсь на экзамен в неподобающем виде. Ну и чёрт с ними. Вот только галстук... Я покосился на шёлковую узорчатую "удавку" и, снова вздохнув, принялся одеваться. Придётся перетерпеть...
У Хельги мой парад вызвал лёгкое удивление. Ну да, она уже давно оставила попытки как-то поймать меня на незнании этикета, и наше противостояние, которое дядька Мирон находил забавным, само собой сошло на нет. А тут я спускаюсь к завтраку в сером костюме-тройке...
- У меня в полдень испытания в гимназии, - пояснил я в ответ на немой вопрос Хельги.
Та нахмурилась:
- Испытания?
- Окончание гимназии. Я не захотел терять год, дядька Мирон поддержал эту идею и договорился в местной гимназии, так что я буду проходить выпускные испытания вместе со своими сверстниками. Сегодня как раз первые. Математика и словесность, - объяснил я, спохватившись.
Совсем забыл, что раньше на эту тему мы с Хельгой не разговаривали. Она постоянно пропадала на службе, работая с картами и отрабатывая предстоящие нам в скором времени маршруты, и домой возвращалась настолько усталая, что грузить её ещё и своими делами мне казалось просто... в общем, жаль мне её было. Никогда бы не подумал, что у штурмана может быть столько работы вне рейса, честное слово.
- Ты уверен, что сдашь? - с явным беспокойством поинтересовалась дочь Завидича.
Я улыбнулся. Хельга, может быть, и производит впечатление педантки, но она искренний и добрый человек, а уж по отношению к своим...
- Не волнуйся, сестрёнка. Я же не зря столько времени над учебниками корпел, - подмигнул я ей.
Хельга вздохнула и, взъерошив с таким трудом уложенные волосы на моей голове, усмехнулась.
- Да, а я-то думала, что это он в книжки зарылся, словно библиотекарь какой? А он, оказывается, к выпускным готовился... Что ж, удачи тебе... братик, - с толикой язвительности закончила она. Ну хоть сама на себя похожа стала! А то в последнее время Хельга больше на тень походит, чем на человека. Совсем её Гюрятинич замучил...
Вызывать по телефону "емельку" для того, чтобы проехать два квартала, было бы глупо. Так что после завтрака я прихватил выправленные дядькой Мироном документы, надел плащ и шляпу... к счастью, не котелок. Когда речь зашла о покупке головного убора, я, только представив себя в шляпе-котелке, чуть не икал от смеха, и сумел настоять на покупке обычной широкополой шляпы, убедив Хельгу, что тринадцатилетний мальчишка в официальном костюме-тройке и так выглядит как минимум комично, а если на него напялить ещё и котелок, то полчаса смеха будет гарантировано всем окружающим. Хельга тогда долго спорила, но в итоге, хоть и с явным недовольством, уступила. А сейчас окинула меня изучающим взглядом и...
- Всё-таки я правильно поступила, настояв на покупке этой шляпы, - заключила она. - В котелке ты бы выглядел пародией на взрослого. А так... вполне приличный молодой человек, даже щёголь. Девушкам должен понравиться.
И рассмеявшись - так её позабавила моя перекосившаяся физиономия, - вытолкала за дверь. Как это называется, а? Женская логика, да? Оксюморон!
- Он не девушкам сейчас понравиться должен, а гимназической комиссии! - загудел у открытой двери дядька Мирон, как всегда ухмыляясь в усы. - Удачи, Кирилл!
Кивнув, я вздохнул и, приведя в порядок мысли, направился по дорожке к калитке. Миновав сквер, куда в последнее время выходил, чтобы подышать свежим воздухом и отдохнуть от зубрежки, я свернул на Кленовую улицу и, заслышав бой часов на башне управы, прибавил ходу. Одиннадцать. До начала испытаний остался час.
До гимназии идти недалеко, но ведь мне ещё нужно будет отыскать нужный кабинет. Да и приглядеться к другим экзаменующимся не мешает... Посмотреть, послушать... может, что интересное о комиссии узнаю. Тоже полезно.
Гимназия встретила меня гомоном и любопытными взглядами гимназистов щеголяющих тёмно-зеленой формой с надраенными до блеска медными пуговицами.
* * *
Появление в "макарьевской" мужской гимназии незнакомого сверстника, да ещё и в партикулярном платье, вызвало у гимназистов немалый интерес. Правда, лишь учащиеся старшего и выпускного классов демонстрировали его открыто. Младшеклассники старались не высовываться, хотя любопытные физиономии малявок мелькали на пути гостя с завидным постоянством.
- Горский, не видел, что это за фанфарон такой объявился у нас в гимназии? - Уже начавший ломаться голос заставил одного из выпускников отвлечься от беседы с приятелем. Обернувшись, названный бросил короткий взгляд в сторону поднимающегося по лестнице ровесника, прищурился и, мысленно чему-то кивнув, наконец обратил внимание на окликнувшего.
- Нет, - лениво проговорил Горский, сняв форменную фуражку с лакированным козырьком, взъерошил и без того непослушные тёмные вихры и холодно усмехнулся в лицо собеседнику.
- "Нет, не видел"? Или "нет, не скажу"? - ничуть не смутившись под насмешливым взглядом, упрямо набычившись, рыкнул тот.
- Какая разница? - качнул головой Горский и усмехнулся. - А тебе что за дело до него, Кульчич? Ну поселился в нашем конце новенький, пришёл в гимназию устраиваться... должно быть. Что за шум? Беспокоишься о возможных конкурентах? Так выпуск уже... что тебе до школьных дрязг теперь-то?
- Низо-овский, - тихо прошипел Кульчич и, презрительно скривившись, ушёл.
Горский глянул вслед удаляющемуся однокашнику и, довольно хмыкнув, вернулся к разговору с прежним собеседником, молчавшим во время короткого диалога выпускников.
- Ну и чего ты скукожился, Никита? - поинтересовался Горский, заметив попытку собеседника изобразить пустое место. - Всё, кончился Кульчич. Был, да весь вышел. Выдержит испытания, и гимназия его больше не увидит. Можешь расслабиться.
- Ага. Можно подумать, если его не будет в гимназии, так он и по улицам шататься перестанет, - пробурчал Никита. - Не тут, так там допекать будет.
- Э, брат, да ты никак в пессимисты подался? - рассмеялся Горский. - Успокойся. Кульчичу уже приготовлено тёплое местечко в училище, родители похлопотали. Учителей ему наняли, определили в помощники к мастеру, чтобы в тайны будущей профессии вникал. Так что не беспокойся насчёт этого бедняги, скоро ему будет совсем не до развлечений.
- Ох, Миша... и откуда ж ты всё знаешь, а? - чуть повеселел Никита. Слова приятеля его порадовали. Ну в самом деле, если днём Кульчич будет работать у мастера, а вечерами готовиться к поступлению в училище, времени на прежние гимназические шалости, до сих пор доставлявшие огромное беспокойство другим ученикам, у него не останется.
- Не всё, Никита, далеко не всё. Но многое, - с еле заметной ухмылкой заключил Горский, прислушался к чему-то... и улыбка стала явной. - И мои невеликие способности сейчас настоятельно рекомендуют выглянуть в холл. Идём?
- Зачем?
- Новенький знакомится с Кульчичем. Это будет забавно. Давай-давай, шевели ногами, иначе пропустим всё самое интересное!
Горский устремился вперёд по коридору, и Никита был вынужден догонять приятеля, хотя идея полюбоваться на то, как Кульчич унижает очередную жертву, ему совсем не нравилась. Но противостоять энтузиазму Михаила Горского мало кто мог. Даже учителя и те частенько шли на поводу у самого беспокойного ученика гимназии. Они успели вовремя. Кряжистый Кульчич, вечно кичившийся своим "исконным новгородством" уже кружил акулой вокруг бесстрастно наблюдающего за ним юноши в партикулярном платье. В противоположность первому забияке гимназии, крепко сбитому, коренастому тёмноволосому Кульчичу, гость был худощав и довольно высок, и в отличие от гимназиста абсолютно спокоен. В серых глазах, устремлённых на насмехающегося над ним сверстника, застыло лёгкое недоумение, и это явное пренебрежение с каждой секундой всё больше бесило Кульчича. А может быть, его выводил из себя тот факт, что вокруг уже собралось довольно много народу. Наконец Кульчич понял, что стоящий посреди холла гость совершенно не собирается реагировать на его нападки. И ошибся.
- Какая забавная обезьянка. - Слова гостя разбили тишину, словно железный шар упавший на стекло. Такого издевательства Кульчич стерпеть не смог и, не размениваясь более на слова, с рыком кинулся на обидчика.
Со стороны происходящее выглядело так, словно гость лениво шагнул в сторону, пропуская мимо себя несущегося на всех парах гимназиста. Но Горский-то знал, куда нужно смотреть, а потому оказался едва ли не единственным зрителем, успевшим заметить, как гость лёгким мимолётным движением руки поправил траекторию движения противника. Грохот, с которым Кульчич впечатался в задрожавшую под его весом тяжёлую запертую дверь, вызвал у столпившихся на лестнице мальчишек одобрительный гул. Задира отлип от содрогнувшейся двери и мягко осел на паркет, утирая юшку. В глазах муть, координации ноль... грогги.
- Вот так, - удовлетворённо кивнул Горский.
- Миш, ты знал? - дёрнул его за рукав Никита.
- Предполагал, - хмыкнул тот с неизменной полуулыбкой на лице.
- А...
- Окна моей комнаты выходят на сад дома, где он живёт, - объяснил Горский. - Я каждое утро перед уходом в гимназию вижу, как он занимается там какой-то гимнастикой... что-то вроде валлийского бокса, только с ударами ногами, как в шоссоне, знаешь?
О том, что занятия соседа очень напоминали тренировки отца с привезённым им из путешествия стариком-катайцем, Горский умолчал.
- Видел в цирке, - кивнул Никита. - Но это было совсем не похоже на цирковые бои. Интересно, а где и у кого он учился? Ты не знаешь?
- Думаю, где-то на Востоке, - не удержался от очередной демонстрации своего всезнания Горский, но тут же осёкся. - Извини, Никит. Испытание скоро, да и гостю надо помочь...
- Ох, у меня же урок через пять минут начнется! - взглянув на модные наручные часы, спохватился тот. - Если опоздаю, Валерьян Силыч точно "гуся" вкатит!
Никита махнул рукой приятелю и моментально растворился в толпе гимназистов. Тактичный.
* * *
Пришёл сдавать экзамены, называется. Только оказался в здании гимназии, как тут же влип в историю и стал предметом обсуждения всех учеников разом. А в том, что новости о моём обмене любезностями с неприятным типом в форме гимназиста вскоре разлетятся по всей школе, можно не сомневаться. И хорошо, если у этого придурка не найдутся прихлебатели... Ввязываться в капитальный мордобой мне совсем не хочется. Не в новом костюме, по крайней мере. С меня же Хельга шкуру спустит, если я его порву или даже просто испачкаю!
Скинув плащ и повесив его на сгиб локтя, я снял шляпу, вздохнул и, старательно игнорируя любопытные взгляды окружающих, направился к гардеробной. Благо указатель её местоположения висел под потолком холла. Избавившись от верхней одежды и отблагодарив гардеробщика, пожилого бородатого дядьку, куной, то есть сотой частью гривны, развернулся, чтобы отправиться на поиски места прохождения испытаний. Не тут-то было.
- Прошу прощения. - Довольно низкий, но ещё не ломающийся мальчишеский голос заставил меня притормозить.
Передо мной остановился невысокий худощавый паренёк с "умным" лицом, готовым в любую секунду расплыться в насмешливой улыбке. Непослушные тёмные, почти чёрные волосы, выбивающиеся из-под лихо заломленной фуражки, серые, но живые, смотрящие с нескрываемым любопытством глаза, курносый нос... где-то я его уже видел. Причем недавно... хм...
- Вы же гость Хельги Завидич, да? - уже чуть тише произнёс мой визави.
- Можно сказать и так, - медленно кивнул я.
- А я ваш сосед, у нас сады примыкают друг к другу, - улыбнулся парень и тут же хлопнул себя ладонью по лбу. - Ой, прошу прощения, моё имя Михаил Горский.
- Кирилл... Завидич. - Интересно, и что этому "соседу" от меня понадобилось?
Глава 4. Слова и дела
Сосед оказался довольно забавным типом... и настоящим кладезем знаний об окружающем мире. Всё-таки я почти ничего не знаю не только о Новгороде, но даже о жителях нашей улицы! А всё от того, что я, как утверждает дядька Мирон, слишком уж закопался в книги. Настолько, что у меня не нашлось времени даже на то, чтобы исследовать окрестности нашего дома. В общем, на фоне этого удручающего факта, знакомство с Михаилом Горским, кажется, знающим о соседях всё и ещё немного, стало для меня небольшой удачей. К тому же, мы довольно быстро нашли общий язык, зацепившись за интересную обоим тему, а именно воздухоплавание. Михаил грезил о небе, пожалуй, не меньше, чем я, но его привлекал не столько сам полёт, сколько возможность путешествовать, которую тот дарил.
Сын известного в определённых кругах новгородского путешественника, он явно унаследовал от отца непоседливость и любопытство исследователя. Об Иване Федоровиче Горском я слышал. Даже читал несколько его очерков о Китае, который тут по-прежнему именуют Катаем. Феноменальный человек... исколесивший полмира, умудрившийся стать своим даже в закрытой Японии, Нихоне по-здешнему. А его описания нравов и традиций жителей разных стран, больше похожие на полноценные научные труды, разве что написанные популярным, простым для понимания языком? Удивительный человек. Должно быть, некогда именно такие люди как Горский-старший открывали новые земли и щедро дарили их своим правителям.
Услышав мою похвалу в адрес его отца, Михаил неожиданно покраснел и признался, что я первый из известных ему сверстников, кто оказался знаком с работами его батюшки.
За разговором мы и не заметили, как оказались у кабинета, в котором расположилась проводящая выпускные испытания комиссия, и отвлеклись, только когда нас одёрнули, попросив вести себя потише, собравшиеся у дверей кабинета гимназисты, сосредоточенно листающие тетради и учебники, словно силясь за полчаса выучить всё то, мимо чего беспечно проходили весь учебный год... или все три. Перед смертью не надышишься...
- Это точно, - хохотнул Горский.
Я что, вслух это сказал? Вон как ученики на меня косятся. Того и гляди покусают.
- Хм, Михаил, а тебя, я смотрю, грядущее испытание не беспокоит, а? - тихо поинтересовался я.
- Математика... фи! - вздёрнул и без того курносый нос Горский. - Меня батюшка учит. По сравнению с прокладкой курса от Новгорода до Берлина выпускные задачи - это такая ерунда!
- Думаешь идти на штурмана?
- Да, - коротко, но веско ответил Михаил. Уверенно так. Хм...
- А я вот задумываюсь о капитанском патенте. - Я поделился с новым знакомым своей идеей.
- Ну, так далеко я не загадываю, хотя мысль интересная... - улыбнулся Горский. Он вообще улыбчивый парень. - Значит, встретимся в училище, а?