Входя в дом, Иван Федорович предвкушал интересную встречу. Михаил давно доказал, что умеет находить и, самое главное, сходиться накоротке с интересными людьми, унаследовав этот своеобразный дар от отца. Известный путешественник и филантроп, старший Горский искренне, хотя и втайне, гордился этим фактом.
Но стоит быть честным, его любознательный сын, не раз радовавший Ивана Федоровича живостью ума, умел доставлять и беспокойство. По-юношески горячий в суждениях, подчас слишком упрямый и не желающий признавать авторитетов, он мог, что называется, закусить удила и отстаивать свою точку зрения перед кем угодно, невзирая на чины и звания. Собственно, именно поэтому количество похвальных листов, принесённых им из гимназии, лишь немногим превосходило количество полученных за время обучения взысканий.
Наверное, Иван Федорович должен был относиться к замечаниям воспитателей и учителей сына с большим вниманием, чем уделял им на самом деле. Но своей неуступчивостью и, особенно, мимикой в моменты таких вот приступов упрямства сын очень сильно напоминал ему покойную супругу. Любимую Катерину... Катеньку... Та точно так же поджимала губы и щурила серые, словно осеннее небо глаза, когда считала себя правой, и была не менее упряма, чем сын.
Горский грустно улыбнулся, вспомнив почившую жену, и... вздрогнул от донёсшегося до его слуха грохота. Шумели в гостиной.
Нахмурившись, Иван Федорович кивнул следовавшему за ним тенью старому другу, и катаец, совершенно верно поняв жест Горского, беззвучно исчез за поворотом коридора, двигаясь так плавно и стремительно, что любой посторонний просто не поверил бы своим глазам. Семидесятилетние старики не способны так ходить.
Сам же Иван Федорович взвесил в руке трость и не менее ловко скользнул к двери, ведущей в гостиную. Заглянув в щель неплотно притворённой створки, Горский тяжело вздохнул и, уже не таясь, распахнул её настежь. Ну да, кто ещё мог поднять такой гвалт, как не беспутный сынок младшего брата... как всегда навеселе... Ох, Валерьян, Валерьян...
- Могу я узнать, что здесь происходит?
От громкого хлопка двери и последовавшего за ним тихого, но весьма угрожающего вопросительного рокота хозяина дома присутствовавшие в комнате молодые люди замолчали, замерев там, где их застал голос Ивана Федоровича. А с только что разорявшегося, покрасневшего от гнева племянника, кажется, даже хмель слетел.
- Отец! - первым опомнился Михаил.
Следом пришёл в себя и Валерьян. Буркнув что-то невнятное, он мотнул головой и... сбежал. Как всегда. Без объяснений и извинений. Просто промчался мимо своего дяди, и через несколько секунд до слуха присутствующих донёсся хлопок входной двери.
* * *
Честно говоря, увидев того самого типа, с которым больше месяца назад не поладил в так полюбившейся мне кофейне-пекарне, я опешил. А поняв, что тот пьян, приготовился к драке. Новгород... столица... приличный дом... да ну на фиг! Я словно снова оказался на замусоренной ночной улочке заливаемого холодным ноябрьским дождём Меллинга, и снова на меня надвигается пьяная рычащая рожа...
Не было у меня тогда ни ствола, ни нынешних возможностей. Воздух? Вода? Когда от прилетевшего из ниоткуда удара по голове мозги будто миксером взбиты, и невозможно вдохнуть от боли, горящей в отбитых ребрах... о техниках и думать-то трудно. Не сосредоточиться... не успеть. Правильно говорят, пропустивший первый удар стихийник - мертвец. Вот и я тогда познал это утверждение на собственной шкуре, получив от выскочивших из подворотни молодчиков обрезком ржавой трубы по затылку. Удар швырнул наземь, и тут же на меня посыпались пинки. Кто-то сорвал с плеч рюкзак, в лицо прилетело жёсткой подошвой чьего-то ботинка... тело свернулось клубком. А потом всё стихло. И топот убегающих грабителей растворился в шуме дождя.
Попытавшись подняться на ноги, придерживаясь дрожащими ободранными руками за скользкий чугунный столб, я вздохнул... и боль стальными обручами сдавила грудь. Не удержался, упал... прямо под ноги вывалившемуся из кабака пьяному матросу. Тот запнулся, выматерился... И мне в спину прилетел ещё один удар. Потом ещё...
А потом боль ушла. А вместе с ней пропала и муть в глазах. Осталась только слабость, полная ясность сознания от холодного дуновения близкой смерти.... и нож, не замеченный грабителями.
Когда эта тварь попыталась в очередной раз пнуть моё скрючившееся под разбитым фонарём тело, кусок остро отточенной стали очень удачно пропорол ему ногу... Счастье, что рядом не было уродов, которые ограбили меня на той же улице несколькими минутами раньше, а пьяный матрос оказался один. Пока он выл от боли, катаясь по земле и зажимая брызжущую кровью ходулю, я смог собраться с силами и, кое-как поднявшись с холодной мокрой брусчатки, поковылял прочь... а потом пополз.
Вот и сейчас рука на автомате зашарила по поясу, нащупывая рукоять ножа... и ведь нащупала. Это свой самострел я по чистенькому столичному городу не таскаю, а избавиться от привычки носить с собой клинок, найденный в матросском тайнике одного из разобранных "китов", так и не смог.
Наваждение сгинуло, как только хлопнула дверь гостиной, и на пороге возник высокий и широкий, словно шкаф, усач в шляпе-хомбурге и костюме-тройке, недовольно постукивающий массивной тростью по паркету. Предположение, что перед нами хозяин дома, подтвердил возглас Михаила. А вот Валерьян повёл себя странно. Увидев старшего Горского, он как-то резко побледнел и, моментально заткнувшись, хотя ещё секунду назад матерился не хуже портового грузчика, что-то промычав, сбежал. У него привычка такая, что ли?
Впрочем, неловкость момента довольно быстро сгладилась усилиями Ивана Федоровича. Как-то незаметно этот громогласный здоровяк заставил позабыть о начале нашей встречи, и уже через четверть часа спустя, сидя за чайным столом, я и Михаил с любопытством слушали его рассказ о Катае и Индостане. Честное слово, это были увлекательнейшие истории. Отец моего приятеля оказался талантливым рассказчиком... Правда, взгляд, который бросил на меня Михаил, когда Иван Федорович начал рассказывать о своих приключениях за Великой стеной, заставил слегка забеспокоиться. И не зря...
- Кирилл, мой сын как-то заметил ваши занятия в саду... Случайно, разумеется! - лениво и как бы невзначай произнёс старший Горский, на миг словно прикрывшись поднесённой к губам чашкой с чаем.
- Хм... да, иногда я занимаюсь на заднем дворе, - кивнул я.
- И это меня заинтересовало, - улыбнулся Иван Федорович. - Поскольку, по утверждению моего сына, ваши занятия очень похожи на гимнастику моего друга и компаньона, господина Цао.
- Вот как? - Я перевёл взгляд на Михаила, и тот развёл руками. - И что в этом странного?
- Мм... видите ли, Кирилл... - медленно протянул старший Горский. - Цао Фенг - мастер кулачного боя. Его семья не одну сотню лет оттачивала мастерство, разработав целое направление в этом искусстве. И разумеется, зная моего сына, он... да и я, признаться... мы не могли не удивиться подмеченной Михаилом схожести. Согласитесь, встретить в Новгороде человека, владеющего приёмами хэнаньской школы кулачного боя... это удивительно. Особенно, учитывая закрытость этой самой школы.
- Извините, Иван Федорович, но я вас разочарую. Я понятия не имею о хэ... хан... в общем, об этой самой школе, - развёл руками я.
Горские обменялись нечитаемыми взглядами и уставились на меня. Оба.
- Нет, я не отрицаю своих занятий кулачным... хм... боем. Но сильно сомневаюсь, что он имеет какое-то отношение к боевому искусству вашего друга.
- Что ж, спорить не буду. Михаил, конечно, мог ошибиться... хотя учится у мастера Цао не первый год. - Иван Федорович улыбнулся. - Но, может быть, мы сравним стили? Благо господин Цао сейчас гостит в моём доме и может дать профессиональную оценку...
- Кхм, но я, честно говоря, просто не готов. - Демонстративно окинув взглядом свой действительно малоподходящий для занятий спортом костюм, я попытался увильнуть от предложения хозяина дома. Без толку. К цели Иван Федорович ломится как паровоз по рельсам. Может, и не очень быстро, но неотвратимо.
- Это не помеха, Кирилл, - всё с той же лёгкой улыбкой произнёс Горский. - У нас в доме найдётся подходящая для занятий одежда.
Зато стало понятно, с какой целью Михаил затащил меня в гости.
Отвертеться от демонстрации умений и короткого спарринга с младшим Горским мне не удалось. Правда, был и плюс. Знакомство с Цао Фенгом, выходцем из Чжэньчжоу, столицы провинции Хэнань в Катае, оказалось весьма полезным и познавательным.
После схватки с Михаилом, катаец, несколько разочарованный проигрышем Горского и тем, что сходство моей гимнастики с приёмами его родовой школы оказалось лишь внешним, по просьбе своего ученика продемонстрировал свои умения... и удивил. В движениях мастера явно чувствовались колебания Эфира... той самой личной силы, что никак не поддавалась моим манипуляциям, направленным вовне. А у Цао Фенга это получалось. Причем в момент удара, сопровождавшегося выплеском энергии, старик явно совершенно сознательно гасил эти самые выплески.
"Ци"? Ну пусть будет "ци"... так вот, мастер был удивлён моим вопросом касательно его контроля собственной энергии. Точнее, его заинтересовал тот факт, что я почувствовал её движение. И завязался разговор... Учитывая откровенно слабые познания господина Цао в русском языке, старшему Горскому пришлось стать нашим переводчиком. А какие круглые глаза были у Ивана Федоровича, когда он вник в смысл нашей беседы...
Я говорил, что Михаил любопытен? Чёрта с два! Вот его батюшка действительно крайне любознательный человек. Стоило ему немного разобраться в теме нашего разговора, как вопросы обрушились на меня и старого катайца самым настоящим водопадом. И это несмотря на то, что поначалу в интонациях Горского-старшего слышались нотки откровенного недоверия.
- Я, признаться, до сих пор не очень-то верил в существование этой самой пресловутой "ци", - задумчиво проговорил Иван Федорович, когда мы с господином Цао окончательно выдохлись.
- Хм, а почему? - не понял я. - Это ведь та же самая энергия, что питает рунескрипты. Или в артефакторику вы тоже не верите?
- Ну скажешь тоже... - фыркнул Горский. - Я прекрасно понимаю, что сила пронизывает весь мир, а люди, как и всё живое, способны её генерировать. Но управлять ею... вот так?
- Это не управление, - брякнул я, прежде чем успел сообразить, что говорю.
- Вот как? - Тут даже Цао Фенг приподнял бровь. И никакой перевод не понадобился.
Я хотел было отмахнуться, но... отделаться от Горских, когда они встали на след? Нереально. Пришлось объясняться. Ну и ладно! Кто сказал, что это знание такая уж огромная тайна? А похвастаться хочется...
- Контроль, продемонстрированный уважаемым господином Цао, позволяет увеличивать мощь удара, может быть, даже наносить дистанционные удары за счёт выплеска "ци", но и только. Тогда как полноценное управление этой энергией, на мой взгляд, должно подразумевать и её преобразование. Например, такое. - Привычным усилием "подав ток" и связав нужные руны в рунескрипты, я зажёг над ладонью небольшой огонёк.
- Как?! - Удивлённый возглас обоих Горских и интерес в глазах Цао Фенга изрядно потешили мою гордость.
- Руны. К сожалению, другого способа управления я не нашёл. Энергия слишком неподатлива... или же мне не хватает силы воли, чтобы совершить необходимые преобразования.
- Стоп-стоп-стоп... - Иван Федорович ожесточённо потер переносицу. - Я слышал, что у военных имеется артефактное снаряжение, обладающее схожими свойствами, но у тебя нет на руках перчаток, колец или браслетов. Так где же рунескрипты?
- Татуировки, - неожиданно чётко и внятно, без малейшего акцента проговорил господин Цао и, огладив короткую седую бородку, покачал головой. - Очень опасный и самонадеянный ход.
А вот на этих словах акцент в его речи прорезался, да такой, что я едва понял окончание фразы.
- Я долго готовился и очень хорошо всё просчитал, - ответил я на укор катайца. - Руны - моё давнее увлечение, и могу не без гордости сказать, что неплохо освоился в обращении с ними.
- Я вижу... - пробормотал себе под нос Иван Федорович, но его отвлёк Цао Фенг, коснувшись рукава. Ага, решил не напрягаться с поиском нужных слов на русском, да?
- Настолько уверен в себе, что руны опутали тебя с ног до головы? - с явным удивлением в голосе перевёл слова Цао Фенга Горский.
- Ну уж... "с ног до головы", - покачал головой я. - Руки, ноги, грудь, спина... шея. Всё.
- Голова, - уточнил катаец по-русски, но тут же перешёл на родной язык, вновь заставляя Ивана Федоровича поработать переводчиком. - Забыл упомянуть голову. А я всё не мог понять, почему твоё тело казалось мне словно цепями скованным.
М-да, мне до такого развития чутья на Эфир ещё грести и грести...
- Кирилл, а как ты наносил татуировку на спину? - неожиданно поинтересовался Михаил, молчавший на протяжении почти всего нашего разговора.
- Скажем так, мне помогли, - улыбнулся я.
Ну не описывать же ему все мои мучения с Воздухом и зеркалом? Вообще, нанесение татуировки на спину и затылок были самой сложной частью операции. Как вспомню, так вздрогну.
А вот раскрывать, какие именно рунные цепочки нанесены на моё тело, я не стал, чем немало огорчил как Ивана Федоровича, так и его сына. Зато меня от всей души поддержал господин Цао.
- Кирилл прав. Вам это ни к чему, - пояснил катаец через Горского. - Для каждого человека набор рунескриптов или печатей будет строго индивидуален. Это многие и многие месяцы расчётов...
Тут катаец мне безбожно польстил. Разработка этой системы рунескриптов с нуля, ещё в том мире заняла у меня больше года. Да и здесь, мне откровенно повезло с телом, так что не пришлось сильно менять когда-то созданный набор рунескриптов. Хватило всего нескольких правок, но и на их расчёт я убил больше двух месяцев!
С Горскими и Цао Фенгом мы расстались по-приятельски. А Иван Федорович даже довез меня на личном мобиле до порта и при прощании настоял на повторении визита при первом же удобном случае. Возражать? С чего бы? Мне ведь тоже понравилась их компания. Да и Цао Фенг предложил свою помощь в тренировках.
"Феникс" встретил меня неожиданным шумом и гамом. По коридорам и галереям носится экипаж, что-то звенит, грюкает и бамкает... В общем, дым коромыслом. И не скажешь, что ещё несколько часов назад здесь было тихо и пусто.
Боцман, встретивший меня на полпути к кубрику, рявкнул матерно и ткнул пальцем куда-то мне за спину.
- Стоять, ядрена копоть! Кирилл, быстро надевай робу и дуй на шлюпочную палубу. Ветров о тебе уже два раза спрашивал. Поможешь ему подготовить шлюп к походу. Понял?
- Понял, - кивнул я.
- Тогда чего встал? Бегом!
От рыка боцмана я подпрыгнул и помчался в кубрик переодеваться. Благо три комплекта формы я получил ещё в день переезда.
* * *
Святослав Георгиевич окинул придирчивым взглядом примчавшегося юнца и, фыркнув себе под нос, указал на вышедшую из строя трубу нагнетателя левой спарки двигателя шлюпа.
- Прогар. Двигателист уже там. Помоги ему, - отрывисто приказал он, и юнец, кивнув, помчался исполнять приказ.
Проводив нового члена экипажа взглядом, Ветров хмыкнул и прогулочным шагом направился следом за ним. Нужно же посмотреть, как себя покажет "любимчик" капитана.
Да уж, любимчик... После устроенного в доме Завидичей представления владелец "Феникса" и слышать не хочет о мальчишке. Как же, любимого штурмана он обидел... Разобрался бы уже господин капитан, кто ему эта девчонка - штурман или невеста... А то ведь так и до беды недалеко.
Второму помощнику откровенно не нравился тот факт, что Гюрятинич пошёл навстречу просьбам Хельги и взял её в экипаж. Только бабьих интриг им в рейсах и не хватало!
А они будут... уже есть. Ветров коротко глянул в сторону пыхтящего мальчишки, пытающегося удержать на весу заглушку трубы нагнетателя, и покачал головой. Девка воду мутит, не глянулся ей подопечный отца. Вот и капитана уже против мальчишки настроила... Правда, Кирилла тоже хорош! Это ж надо было додуматься ссыпать ей золото в подол! Будто залетевшую крестьянку облагодетельствовал...
Гюрятинич целый день потом рвал и метал, пока не угомонился... вроде дошло до господина капитана, что мальчишке всего тринадцать лет и никакого подвоха в его действиях не было. Вот только надолго ли он успокоился? Хельга-то так и будет ему в уши дуть. А уж ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Это Ветров знает наверняка... Хм, не повезло юнцу.
Глава 2. Особенности альтернативной зоологии
Работу по замене одной из двух труб-нагнетателей левого двигателя шлюпа, знакомого мне по не такому уж давнему драпу из Меллинга, мы с двигателистом Свеном закончили глубоко за полночь.
Выбравшись из-под днища шлюпа и отряхнувшись, флегматичный и молчаливый швед без единого слова пожал мне руку своей грязнющей лапой и вразвалочку направился к выходу со шлюпочной палубы... впрочем, мои руки были не намного чище. Звонкий от ударов о металлические решетки фальшпола звук шагов двигателиста заметался эхом под высоченными перекрытиями... и затерялся где-то между шлюпками и катерами, жмущимися, словно цыплята к наседке, к двум шлюпам, еле поместившимся на палубе даже со сложенными куполами, так называемой полужёсткой конструкции. А я остался собирать и раскладывать по местам инструмент. Ну а что, зачем Свену утруждаться, если под рукой есть помощник?
Закончив с уборкой, я сонно зевнул и, захлопнув инструментальный ящик, отправился в свой кубрик. Полотенце, мыло, зубная щетка и... зубной порошок. Гадость... но пасты здесь нет вообще, или я её попросту не видел в продаже, так что деваться некуда. Экипировавшись таким образом, я отправился в душевую.
Спать лёг уже в третьем часу ночи, а потому раздавшийся в шесть утра гудок корабельной системы оповещения... "вопилки", если по-простому, не прибавил мне хорошего настроения.
М-да, а ведь по договорённости к своим обязанностям я должен приступать только завтра... Хм.
С так неожиданно набившимся в "кит" экипажем боцман познакомил меня во время завтрака. И это тоже было странно. Какого чёрта делает на корабле кок во время столь долгой стоянки в родном порту?!
Вывод из всего происходящего мог быть только один. "Феникс" готовится к выходу. А значит, два-три дня, и можно прощаться с Новгородом... Неожиданно.
Вот интересно, а если бы я остался в доме Завидичей, меня бы кто-нибудь предупредил об изменении даты выхода? Хм...
Но долго размышлять о такой возможности мне не дали. Едва боцман объявил о пополнении в моём лице экипажа, как меня буквально снесли с ног два что-то радостно ревущих тела. Архип и Иван!
- Это ж Рик! Ребята, я о нём рассказывал! - неистово хлопая меня по плечу, воодушевлённо орал Архип, и Иван ему поддакивал своим гудением, одновременно выбивая лапищей пыль из другого моего плеча.
- А, так это тот самый малец, что наших абордажников выключил... - под общий смех протянул чей-то голос.
Впрочем, ни двигателист, ни палубный старшина даже не обиделись. И хохотали как бы не громче остальных матросов.
- Не Рик, а Кирилл, - поправил их Кузьма и обвёл присутствующих неожиданно тяжёлым взглядом.
Матросы понимающе закивали. Надо думать, для них подобное уточнение не было чем-то странным. Впрочем, если вспомнить, чьи именно поручения иногда выполняет "Феникс"... неудивительно.
- Значит, решил присоединиться к славной когорте небесных бродяг, а, Кирилл? - поинтересовался Иван, когда матросы немного успокоились и мы завершили "процедуру знакомства", как назвал многочисленные представления и рукопожатия наш боцман, с усмешкой наблюдавший за происходящим.
- Ну да, - кивнул я. - Я же вырос на верфи... знаешь, как завидно было смотреть на взлетающие корабли?
- Романтик, значит... - протянул тот же голос, что напомнил "обчеству" о вырубленных абордажниках. Вёрткий такой чернявый парень с хитрым прищуром. И, чему-то кивнув, хохотнул. - Ну ничего, пятый океан из тебя быстро всю эту дурь выбьет, да и Кузьма Николаевич спуску не даст. Поймёшь ещё, почём он, сухарик матросский...
- Не пугай юнца, Иголка! - рыкнул на него Архип. - Он не из белоручек... ещё тебе форы даст.
- Не тебе о том болтать, болезный, - ощерился чернявый, но, узрев перед лицом внушительный кулак палубного старшины Ивана, скис.
- Тебе зубы не жмут, матросик? - тихо поинтересовался Ваня. Ласково так... - Или давно по бимсам не ползал? Так я устрою, ты только мигни. Выход скоро, вот перед ним проверку куполов и организуем. Глядишь, ещё и благодарность от капитана поимеешь... как доброволец. Ага?
- Да молчу я, молчу... - пробормотал Иголка, отодвигаясь от кулака Ивана.
Тот хмыкнул:
- То-то... зелень каботажная.
- Архип, а ты как, выздоровел? - спросил я, мельком глянув на отсевшего от нашей компании чернявого.
- Выздоровел, - кивнул двигателист. - Хорошо, что в шлюпе давление постоянное поддерживается, иначе бы скопытился только так. Знатно меня те крысы приложили... Ну да ничего, наш доктор поворчал, да на ноги поставил. Велел только месяцок поберечься...
- Ага, а как тут побережешься, если выход на конец недели назначен? - проворчал Иван.
Я как раз хотел расспросить об этом, но поболтать вволю не вышло.
- Кончай базар, православные! - Боцман поднялся из-за стола и, окинув взглядом матросов, мотнул головой в сторону выхода. - Поели? Айда работать. Кирилл, пойдёшь в помощь Архипу. Сегодня твоё место в машинном. Архип... присмотри за юнцом, чтоб в чёртову трубу не нырнул... ненароком. Остальные марш на погрузку! Иван, чего сидишь, зенками хлопаешь? Поднимай людей. Сегодня грузим второй и третий трюмы. Шевелись, аисты безмозглые!
Дробью простучали ложки, освобождавшие жестяные тарелки от остатков рисовой молочной каши... с изюмом! Неплохо тут матросы питаются... Экипаж потянулся на выход.
- Почему аисты? - вслух удивился я, когда мы с Архипом спускались по трапу в машинное отделение.
Двигателист отчего-то закашлялся... и лишь через несколько секунд я понял, что он просто тихо ржёт.
Я непонимающе пожал плечами, и двигателист, вздохнув, всё-таки соизволил объясниться:
- Кхм... ну, ты парень взрослый, откуда дети берутся в курсе, да?
- Мм... понял, - ухмыльнулся я, вспомнив, как гуляют матросы на берегу. Действительно, аисты... точнее не скажешь.
- Вот и замечательно, - вернул мне улыбку Архип и тут же посуровел. - А теперь, юнец, я буду отыгрываться за тот шишак, что ты организовал мне в нашу первую встречу. Итак, смотри, слушай и запоминай. Перед тобой машинный зал дальнего тысячерунного транспортника типа "Муссон". В отличие от стандарта "Феникс" оснащён четырьмя новейшими паровыми машинами двойного расширения... водоснабжение которых обеспечивает мощный конденсатор, что избавило "кит" от водяного тендера. Нагрев производится за счёт рунных трубок...
Лекция растянулась на добрых сорок минут, но, честное слово, у меня даже мысли не возникло прервать Архипа, поскольку он не просто рассказывал уже известные мне вещи, но и по ходу дела приводил примеры из собственной весьма обширной практики. И щедро сдабривал сухую теорию дельными советами по работе машин и уходу за ними. А маленьких хитростей и приёмов в работе двигателиста хватало...
В результате к проверке машин мы приступили только через час. Ещё двадцать минут у меня ушло на то, чтобы ответить на вопросы Архипа "по пройденному материалу". В следующий раз обязательно прихвачу с собой блокнот... непременно.
Проверка плавно перешла в замену целой секции нагревательной трубки. Это, между прочим, восемь витков... общей длиной под двадцать метров. Пока развернули систему, пока сняли повреждённую секцию... пока заменили её на новую, подошло время обеда... который нам, вот неожиданность, приволок Иван в здоровенных таких судках!
- Я ж знаю этого железячника, - ухмыльнулся палубный старшина. - Если Архип засел в машинном зале, вытащить его отсюда сложнее, чем достать лису из норы.
- Ну уж, ты скажешь тоже! - делано возмутился двигателист, с неохотой сползая с узкого мостика, протянувшегося вдоль машин.
Я спрыгнул следом и, втянув носом аромат гуляша, поднимающийся над судками, принялся оттирать ветошью руки. Да и Архип, почуяв манящий запах, заторопился. Обедали втроём. Иван, оказывается, и свою порцию притащил. Ели быстро, но аккуратно. За мусор на полу Архип может и подзатыльник отвесить... проверено на собственной шкуре. Ну а помимо этого занимательного факта я узнал и ещё кое-что, а именно: что за рейс нас ждёт и с чего вдруг такая внезапность...
В принципе, мог бы и сам догадаться. Очевидных-то вариантов немного. Всего два, если быть точным. Заказ департамента и срочная доставка груза. Может быть, всё вместе. Но в данном случае, как убедили меня Иван с Архипом, речь шла именно о подвернувшемся "жирном" рейсе, ради которого не грех сдвинуть или изменить цепочку доставок. Впрочем, возможность участия департамента в нашем скором выходе они со счетов не сбросили.
- Может, и их интерес тут есть. Кто ж нам скажет-то? - пожал плечами Архип.
- Узнаем после старта. Если капитан распечатает оружейку сразу за десятимильной зоной, значит, без особых заказчиков дело не обошлось. Верный признак. А до тех пор гадать бессмысленно... да и нежелательно, - высказался палубный старшина, закрывая тему.
Вот вроде бы Иван - простой как... как Иван, а на поверку оказывается, весьма авторитетный дядька, не лишённый ни житейской мудрости, ни смекалки. И подчинённые его слушаются как родную маму, и офицеры его слова мимо ушей не пропускают. По крайней мере, когда я тем же вечером стал свидетелем разговора первого помощника с боцманом и палубным старшиной, офицер весьма внимательно выслушивал суждения обоих подчинённых по поводу каких-то нюансов загрузки одного из трюмов, а на следующий день матросы вместе с портовыми грузчиками работали в том трюме в полном соответствии с планом, предложенным Кузьмой Николаевичем и Иваном.
Кстати, когда я узнал, над какой именно палубой Иван "старшинствует", большая часть вопросов о его авторитете отпала сама собой. А произошло это как раз после загрузки наименьшего из четырёх имеющихся на "Фениксе" трюмов... крюйт-камера это, а не трюм. И первый помощник прислушался к рекомендациям палубного старшины, поскольку тот заведует огневой палубой. Так кому, как не ему знать, как именно загружать крюйт-камеру, чтобы в случае необходимости можно было быстро и без ненужной суеты снабжать орудийную прислугу снарядами.
Да, корабли Вольного флота, находясь в порту Новгорода, обязаны сдавать боеприпасы и замки орудий в арсенал. Исключение делается лишь для транзитных транспортов, что задерживаются в Новгороде лишь для разгрузки-погрузки. И то, если фискалы капитана порта при проверке гостя обнаружат не опечатанную крюйт-камеру или, хуже того, заряженные орудия на палубе, ленивого торговца ждут бо-ольшие проблемы. И одним штрафом дело может не ограничиться. Иван рассказывал, что бывали случаи, когда городские власти конфисковали "кита" вместе со всем грузом, а капитану "резали" патент. А это уже хуже волчьего билета. С такой меткой только в каботажники идти... или в каперы. Да и то официальные власти в любом порту на такого "резаного" капитана будут смотреть с немалой долей подозрительности, и о заказах с предоплатой или даже каким-то авансом, он может забыть навсегда.
В общем, учитывая положение дел и должность Ивана, совмещаемую им с должностью командира призовой команды... тех самых абордажников, ничего удивительного в авторитетности палубного старшины не было. От того, как он командует орудийными расчётами, зависят жизни всего экипажа, а в случае взятия приза, на нём лежит ответственность за жизни призовой команды... Лихой дядька, этот самый Иван Полукварта. Неудивительно, что Гюрятинич отправил в подмогу Хельге именно его.
Кстати о Хельге... До самого выхода я ни разу не видел дочь моего опекуна на корабле. На самом деле, я и других офицеров не видел... по большей части. Исключение составил лишь второй помощник капитана. Неразговорчивый, как и двигателист Свен, отвечавший за машины аппаратов, расположенных на шлюпочной палубе, холодный и высокомерный, по мнению матросов, Святослав Георгиевич взял за привычку вызывать меня к себе в каюту, где коротко отдавал распоряжения на следующую подвахту... чаще всего поручая занять юнца делом боцману, и величественным жестом отпускал прочь.
Ни капитана, ни первого помощника, ни старшего штурмана я за эти несколько дней в глаза не видел. Чему нимало не расстроился. Как говорил один из дружинников Громовых там, подальше от начальства, поближе к кухне. Толковый парень этот Николай, да...
Надо сказать, что работа корабельного юнца не шла ни в какое сравнение с тем, как я упахивался на китовом кладбище. Нет, я вовсе не бездельничал, но и ощущения тотальной усталости, как это частенько бывало по вечерам на свалке, у меня не возникало. Так что по завершении работ на корабле у меня оставалось ещё достаточно сил и, самое главное, времени для прогулок по городу, встреч с опекуном и Горскими.
- Всё, Кирилл, лафа кончилась! - огорошил меня Кузьма Николаевич, едва туша дирижабля медленно поднялась над портом. Я непонимающе взглянул на боцмана, и тот усмехнулся. - Забудь, юнец, о времени суток, день и ночь отныне для тебя значения не имеют. Жить будешь по склянкам и вахтам. Твоя вахта, как тебе несомненно понятно, вторая. Ясно?
- Ох ты ж, зелень каботаж... - Смерив меня взглядом, боцман осёкся. - М-да. Как же это я упустил-то? Совсем, старый, зарапортовался, хм... Значит, так, юнец. Слушай внимательно. Службу на "Фениксе" несут по вахтам. Всего вахт пять. С полуночи до четырёх утра, с четырёх до восьми, с восьми до полудня, с полудня до шести и с шести до полуночи. Склянки отбивают каждые полчаса. От одной до восьми. То есть в сутки получается шесть четырёхчасовых интервалов. Это понятно?
- Вполне, - с готовностью кивнул я.
- Я счастлив, - хмыкнул боцман, но тут же посерьёзнел. - Идём дальше. В штатной ситуации вахту несут четыре отделения экипажа, поочерёдно. Таким образом, их вахты не попадают на одно и то же время... мм... Первое и третье отделения - это так называемая первая вахта. Второе, к которому ты приписан, и четвёртое отделения - вторая вахта. Все судовые расписания составлены с учётом этого деления, запомни это, как "Отче наш"! Так... сигналы... расписания... нет, это долго. Вот что, заглянешь ко мне в каюту, как отобьют рынду... - Боцман взглянул на моё лицо и, вздохнув, пояснил: - В полдень вместо положенных восьми склянок бьют рынду. Три строенных удара... Так вот, как услышишь их по корабельной "вопилке", зайдёшь ко мне, получишь расписания. Как раз ваше отделение будет подвахтенным, так что времени, чтобы изучить их, у тебя будет достаточно. А сейчас дуй на огневую. На время аврала и до конца вахты поступаешь в распоряжение палубного старшины. Уж Полукварта найдёт тебе дело...
И я дунул... А на огневой палубе - дым коромыслом. Элеватор подаёт из крюйт-камеры зарядные ящики, канониры... весь десяток, носятся как ужаленные меж распахнувшими внутренние створки спонсонами, устанавливая на орудия снятые замки, и матерят сквозь зубы мешающих им помощников, занятых заряжанием механизмов боепитания.
- Кирилл! - Иван засёк меня у входа на палубу и повелительно рявкнул: - бегом сюда!
И куда только делся весёлый парень, каким он был ещё вчера?
- Вот он я.
- Вижу, - хмыкнул Полукварта и мотнул головой в сторону элеватора. - Давай вниз, проследишь, чтоб ящики на ленте не перекосило. Ты мелкий, тебе сподручней там вертеться будет. Да и мне здесь лишние руки матросов пригодятся. А то до выхода из десятимильной зоны всего ничего осталось, а у нас ещё четыре ствола "пустых". Шуруй! И если увидишь перекос, сразу ори, чтоб я элеватор застопорил. А то потом замучаешься затор разгребать.
Обрезиненные ролики, подававшие ленту элеватора, если и приглушали грохот стальных полос, то ненамного. Стоя в неудобном узком спуске, где и развернуться-то для наблюдения за подачей ящиков было трудновато, я всё-таки умудрился занять позицию, при которой мне не нужно было сворачивать себе шею, чтобы рассмотреть процесс отправки наверх боеприпасов.
Честно говоря, у меня уже начали затекать и побаливать руки, когда лента наконец замерла и в узком лазе спуска в крюйт-камеру воцарилась могильная тишина. Нет, шум, разумеется, был... Топот ног по гремящим решеткам фальшпола, гул двигателей, резкие свистки и команды... но после сумасшедшего грохота элеватора всё это стало восприниматься как нечто совершенно незначительное. Фоновый шум. Сущие мелочи, честное слово!
- Кирилл! Ты там живой? - Над срезом спуска показалась голова Ивана, и я, вздохнув, принялся выбираться из этой кишки.
- Живой, - оказавшись на палубе, констатировал я.
- Замечательно, - кивнул Иван и, обернувшись к расчётам, вдруг рявкнул так, что матросы заметались по палубе, словно всполошённые мотыльки на свету: - А ну, что встали, ироды косолапые? Кто за вас тяги проверять будет?! Орудия на товсь! Наводчик, какого хрена ты под ногами путаешься?! Бегом на пост, твою медузью душу! Чтоб через пять минут спонсонки наводились на цель! Юнец, за мной!
М-да... это будут чертовски долгие... восемь склянок.
Глава 3. Быт и будни матроса небесного флота
Указания на свой пост ни в одном расписании я так и не нашёл, а потому отправился на поиски боцмана. За разъяснениями.
- Правильно. Какой у тебя может быть пост, ты же пока стажёр, говоря умным языком, - кивнул Кузьма Николаевич, продолжая ожесточённо работать ложкой.
- В общем, принеси-подай - не мешайся - пшёл вон, - хохотнул вновь подобревший Иван Полукварта, сидящий за обеденным столом напротив нас с боцманом.
- Грубо. Но точно, - оценил Кузьма Николаевич и ткнул в мою сторону черенком ложки. - У тебя, Кирилл, сейчас один пост - рядом со мной. И одна обязанность - исполнять мои приказы. Скажу лезть в купол на проверку бимсов, полезешь. Прикажу драить гальюн, пойдёшь драить. Понятно? Кстати о приказах. После обеда отправишься в помощь к артефакторам. Учти, к их начальнику - арт-инженеру обращаться исключительно "господин офицер", и никак иначе. Севастьян Терентьевич у нас из кадровых... да и мы, хоть и Вольный флот, а порядки на "Фениксе" строгие. Посему при встрече с офицерами отвечай кратко и без ленцы: "никак нет", "так точно", "будет исполнено". Но не дай тебе боже отправиться исполнять чей-то приказ, не уведомив меня. Поселю в куполе до конца рейса без "шкуры", то есть скафандра. Усёк?
- Так точно.
- Смотри-ка, действительно усёк, - ухмыльнулся в усы боцман и подмигнул. - Я не из белоперчатных, при мне можешь гвардейца не изображать.
- Мм, Кузьма Николаевич... Иван, а сколько всего офицеров на корабле?
- Шестеро, как и на любом однокласснике нашего "Феникса" в Вольном флоте, - ничуть не удивился моему вопросу палубный старшина. Ну да, если бы не этот внезапный выход, у меня ещё пару недель было бы на ознакомление с корабельной "правдой жизни". А так приходится навёрстывать по ходу дела. И Иван это прекрасно понимает. - Капитан, первый и второй помощники, штурман, арт-инженер... и младший штурман.
Я заметил, что в конце перечисления палубный старшина чуть сбился, но не успел даже вопроса задать по этому поводу, как последовала реплика боцмана.
- Правда, обычно четвёртым офицером числится квартирмейстер... - протянул Кузьма Николаевич и, нарочито невинно глянув на Ивана, вздохнул. - Но мы ведь не каперы. Посему такой должности на "Фениксе" не имеется.
Подколол коллегу, называется. Ну да, у тех же пиратов и каперов квартирмейстер не имеет совершенно никакого отношения к проблемам размещения экипажа. Зато именно он, так называемый хозяин квартердека, и командует абордажем... Это я ещё по Меллингу помню, из рассказов загулявших матросов... Хм. То есть теоретически, если бы "Феникс" был не транспортом, а капером, Иван числился бы правой рукой капитана, практически, наравне с первым помощником и, соответственно, был бы вхож в кают-компанию, а не сидел за матросским столом, как сейчас.
Впрочем, судя по индифферентному виду моего знакомца, ему на этот факт плевать с высокой колокольни. Что ж, тоже неплохо.
В одном матрос по прозвищу Иголка был прав. Романтика на "ките" заканчивается прямо на сходнях. Для экипажа, понятное дело. Какие виды? Какие облака?! Вокруг железо, звон и гул, иллюминаторы есть только в "белой" части корабля, то есть на верхних палубах... да и там членам экипажа не до забортных красот. Это редкие пассажиры могут позволить себе прогулку по обзорной палубе или пикник в кормовом салоне, больше похожем на аквариум, а офицерам "кита", как и рядовой матросне, не до любования облаками.
Артефакторы - двое матросов с "вумными" физиономиями, к которым я присоединился сразу после обеда во исполнение приказа боцмана, - смерили меня недовольными взглядами, едва я вошёл в мастерскую, и, переглянувшись, вновь углубились в разбор какого-то рунескрипта на ушатанном в хлам насосе низкого давления, подобные которому я встречал на "китовом кладбище" лишь в самых древних остовах дирижаблей. Старьё невообразимое!
- Сядь в сторонке и не лезь под руку, - буркнул один из них.
- Хорошо, - кивнул я и, присев на привинченный к полу табурет, принялся рассматривать обстановку небольшой каморки, носящей гордое имя "мастерской".
Хм... не проще было бы выделить им угол на шлюпочной палубе? Там места на пять таких закутков хватит, и ни одну шлюпку даже с места двигать не придётся...
Размышления о странном размещении артефактной мастерской прервало появление начальника здешних умников, арт-инженера Севастьяна Терентьича Водопьянова. Пятый офицер "Феникса", высокий, чуть сутулый мужчина лет тридцати пяти - тридцати семи, с ухоженными, завитыми колечками усами и узкой бородкой-эспаньолкой, окинул меня хмурым взглядом. Я подскочил с табурета, но не успел и рта открыть, как офицер поморщился.
- Только не ори, бога ради, - тихим, "больным" голосом проговорил он, и лишь сейчас я заметил набрякшие веки и покрасневшие глаза. Никак похмельем мается господин офицер... Тем временем арт-инженер глубоко вздохнул и, утерев испарину со лба, повернулся к своим подчинённым. - Насос готов? Нет? Ир-роды. Времени вам до шестой склянки. Не управитесь, пеняйте на себя.
- Сделаем. Непременно сделаем, - проурчал один из "умников" и, глянув на развороченный насос на столе, вздохнул.
- Куда ж вы денетесь, косорукие? - качнув головой, пробормотал инженер и ткнул в мою сторону пальцем. - Как закончите, проверьте его на "букварь". Слышал я, что этот юнец руны читает. Вот и глянем, может, и сгодится на что... помимо мытья гальюнов. А не сгодится, так гоните его в шею, к палубникам или маслопупам...
Хм, и кто ж тебе, такому красивому, про мои знания-то насвистел, а? Впрочем, глупый вопрос, вариантов здесь немного. Хельга с капитаном, да боцман... И если слова боцмана второго дна не имеют, то к подобному ходу со стороны первых двух... хм... фигурантов стоит отнестись с опаской.
- Да я же только-только учиться начал, - пробормотал я себе под нос, но так, чтобы уже развернувшийся к выходу офицер услышал.
- У меня другая информация, - недовольно скривившись, буркнул в ответ инженер и ушёл прочь, оставив на память лишь мощный выхлоп перегара.
М-да, не удалось вытянуть его на разговор. Хотя-а... в таком состоянии я тоже на долгие разговоры был бы не способен, точно. Откуда такая уверенность? Ещё оттуда. Сёстры как-то в шутку напоили меня до "состояния нестояния", против моей воли... утро следующего дня я запомнил надолго. Так что знаю, о чём говорю...
Ну и ладно. Ещё будет возможность найти источник утечки информации. А пока... Я покосился на бухтящих что-то себе под нос артефакторов и, поняв, что им пока нет до меня никакого дела, а всё внимание мастеров сосредоточено на вышедшем из строя насосе, осторожно двинулся вдоль переборок, рассматривая разложенные на полках детали и механизмы. Чего здесь только не было. Естественно, большая часть дожидающихся ремонта механизмов относилась к корабельному оборудованию. Но были здесь и вещи совершенно иного толка. Музыкальные шкатулки, богато украшенные хронометры совсем не корабельного вида... даже для маленького механического пианино место нашлось, в самом тёмном, заваленном каким-то хламом уголке.
Правда, долго бездельничать мне не позволили. Один из артефакторов отвлёкся от работы с насосом и, вручив мне ветошь и большой початый тюбик какой-то плотной пасты, ткнул пальцем в сторону сложенных на соседнем столе деталей. Пришлось драить медяшку...
А в поставленный Водопьяновым срок мастера таки уложились. Не успел смолкнуть звук судового колокола, как оба артефактора дружно вздохнули и отложили отремонтированный насос. А в следующий миг на пороге, словно по волшебству, возник инженер. Изрядно повеселевший, надо сказать. Да и выглядеть пятый офицер "Феникса" стал намного лучше, чем полтора часа назад.
Мельком глянув в мою сторону, Водопьянов неопределённо хмыкнул и, взяв со стола только что отремонтированную деталь, принялся внимательно её осматривать.
- Хорошая работа, - констатировал инженер и повернулся ко мне. - Юнец, возьмёшь насос, оттащишь его в машинный зал. Одна нога здесь, другая там. Чтоб через десять минут был тут. Поговорим о рунах.
- Будет исполнено, - кивнул я и, отложив недочищенный патрубок, помчался выполнять приказ.
Насос оказался жутко неудобной хреновиной, да к тому же тяжёлой, так что я, пока добрался до машинного зала, успел вспомнить все услышанные на борту "Феникса" матерные выражения. Но через десять минут я вновь был в мастерской.
Водопьянов кивнул на табурет, а когда я уселся, хмыкнул.
- От чистки деталей тебя никто не освобождал, - заметил инженер, окинув меня взглядом. - Так что суконку в зубы и работать, юнец. Нашей беседе это не помеха... Вперёд.
И вот это он называет беседой?! Это же форменный допрос! Да меня директор Новгородского флотского училища так не гонял, как этот облезлый усач! Все мозги расплел и наизнанку вывернул, гад. Я из мастерской выходил с таким шумом в голове, словно Водопьянов мне своё похмелье одолжил!
Вяло поковырявшись в тарелке с гуляшом и гречкой, которыми нас попотчевал на ужин кок, я получил от боцмана разрешение заняться самоподготовкой и отправился в свой кубрик. Но приступить к занятиям смог только через час, когда окончательно утихла головная боль и перестали дрожать натруженные руки.
От чтения устава и корабельных расписаний меня смог отвлечь только отбой. А на следующий день служба началась со сдачи очередного экзамена. На этот раз боцману, на вахте оставившему меня при себе...
Кузьма Николаевич, кажется, остался вполне доволен результатами проведённого им испытания и, не иначе как на радостях, отправил меня добивать вахту в машинный зал. "Лучший отдых - это смена деятельности, юнец. Поработал мозгами, теперь поработай руками, хе-хе..."
И вновь учёба. Оптимальное давление в котлах, температура... скоростной режим. Работа машин на разных высотах... куча информации, которую требовалось уложить в голове. И лекции Архипа, которые тот читал, прерываясь лишь на штатный осмотр машин и руководство двумя помощниками. Следить за показаниями приборов он поставил меня, так что к обеду я основательно пропотел от царящей в машинном отделении жары и охрип в попытках перекричать шум зала и редкий трезвон корабельного телеграфа, докладывая Архипу данные измерителей.
Учитывая, что утро для меня началось в четыре часа, когда наше отделение заступило на очередную вахту, после обеда меня начало неумолимо клонить в сон.
И кажется, не меня одного. К счастью, никто не собирался выматывать экипаж двадцатичасовым рабочим днём, так что едва второе отделение расправилось с сытным... то ли обедом, то ли ужином, боцман тут же отправил нас боковую. А мне ещё наказал принять душ и после отдыха обязательно надеть чистую робу, поскольку с восьми до одиннадцати вечера мне по приказу второго помощника капитана, Святослава Георгиевича Ветрова, чтоб ему черти пятки чесали, предстоит нести службу "под куполом", то есть на верхних палубах, где окопались офицеры и немногочисленные пассажиры "Феникса".
Лучше бы я остался в машинном зале. Там хоть и жарко, но ни одна сволочь не заставляет носиться по двум палубам, изображая вестового и стюарда в одном флаконе. Одному чаю сделай, другому срочно приспичило отправить телеграмму, и каждые полсклянки он вызывает, чтобы узнать, не пришёл ли ответ. Третьему вынь да положь метеорологическую сводку в порту назначения... и лед для виски... и сам виски... и ещё чёрта в ступе, обязательно с розовым бантиком на хвосте.
Пассажиров на "Фениксе" оказалось всего пять человек, но как же они достали этим своим "подай-принеси", кто бы знал... И ведь Ветров только обрадовался, когда Хельга, как бы от имени одной из пассажирок, попросила "отправить мальчика в помощь гостям". Загоняли...
- Что, вымотался, Кирилл? - Голос второго помощника нагнал меня у скобтрапа, когда я, получив наконец разрешение покинуть верхние палубы, намеревался спуститься к своим.
- Есть немного, Святослав Георгиевич... - устало кивнул я, а Ветров вдруг усмехнулся. Миг, и снова на лице маска безразличия. Может, мне показалось?
- Ничего, зато, согласись, теперь ты точно на "Фениксе" не заблудишься. - И второй помощник неожиданно хлопнул меня по плечу. - Успокойся, больше таких авралов у тебя не будет. Экскурсии окончены.
- Экскур... - Я осёкся. Ну да, за эти два дня, что мы ползем из Новгорода в Англию, я действительно, кажется, облазил весь "Феникс". Не до последнего закутка, конечно, но всё же...
- Именно. - Ветров кивнул. - По выходу из Дувра у тебя начнется настоящая служба, так что иди отдыхай... Силы тебе понадобятся.
Успокоил, ага.
- Есть идти отдыхать, - вздохнул я.
Второй помощник капитана хмыкнул и, развернувшись, потопал прочь.
- Святослав Георгиевич!
Ветров обернулся и вопросительно, но с лёгкой ноткой раздражения взглянул на меня.
- Слушаю тебя, Кирилл.
- А когда меня нет, обязанности стюарда, случаем, не Хельга исполняет? - спросил я.
Не просто так, конечно. Её каюта, как и каюта старшего штурмана, в двух шагах от нас, только по разные стороны перехода, и вентиляционные жалюзи в их дверях открыты, а значит, и обитатели этих кают на месте. Рассмотреть сквозь жалюзи ничего нельзя, зато слышимость прекрасная. Каюсь, не сдержался. Но не отомстить Хельге за её выкрутасы я тоже не мог.
- Офицер Завидич, юнец. Офицер Завидич, - с нажимом повторил второй помощник, бросив короткий взгляд на двери кают. Губы его дрогнули в намёке на улыбку. - Свободен.
Вот я не я буду, если к утру в кают-компании не станут со смешками обсуждать возможность назначения Хельги старшим стюардом... а меня младшим. Ну, мне-то по фиг, а вот задирающей нос дочке моего опекуна... это ж какой удар по её офицерскому честолюбию, ха!
Правда, порадоваться своей мелкой мести мне не довелось. Вахта, будь она неладна! Собачья вахта, с полуночи до четырёх утра. Но время у меня ещё есть, поэтому, наскоро поужинав в компании Ивана и Архипа, оккупировавших дальний конец длинного стола, я отправился в свой кубрик. Ноги гудели, руки дрожали, но голова была ясной. Спасибо послеобеденному трёхчасовому сну. Так что, вспомнив замечание Кузьмы Николаевича о лучшем отдыхе, я, вместо того чтобы завалиться на койку, вытащил из рундука лекции первого курса флотского училища и погрузился в чтение.
* * *
Едва смолкли голоса второго помощника и юнца, Хельга сорвалась с места и, метеором промчавшись по галерее, оказалась в каюте капитана. Если кто и мог её понять, то только Гюрятинич, в этом Хельга была абсолютно уверена.
Тем сильнее было её удивление, когда в ответ на жалобы и претензии в адрес несносного мальчишки капитан, обычно чуткий и внимательный к своей будущей невесте, вдруг заговорил резко и сухо:
- Первое. Когда я согласился с идеей назначить Кирилла дежурным по гостевой палубе, то вовсе не предполагал, что таким образом ты хочешь преподать ему урок. Второе, на моём корабле офицеры не гнобят экипаж! Каждый матрос - член команды, а не прислуга. У каждого есть чётко очерченный круг задач, от выполнения которых зависит работоспособность "Феникса". И требовать от членов экипажа большего, чем они должны делать, не может никто. Даже я. Это понятно? У тебя есть претензии к тому, как юнец Завидич исполняет свои обязанности?
- Нет... - опешив от жёсткой отповеди, качнула головой Хельга.
- Значит, и говорить не о чем, - отрезал Гюрятинич, сверля девушку недовольным взглядом. - Появятся вопросы или сомнения в его профессиональных качествах, придёшь и доложишь. Будем разбираться. А до тех пор... забудь!
- Но он же... он же...
- Что? Обидел? Оскорбил? - прищурившись, поинтересовался капитан. - Девочка, я внимательно выслушал все твои мнимые обиды и претензии к Кириллу. Начиная с его невоспитанности и заканчивая полным пренебрежением приличиями. И вот что я тебе скажу... Ты не в училище, а на боевом корабле... пусть и транспортном. И клуш твоих соседских, чтоб следить за благопристойностью и приличиями, здесь нет. Зато матросов, которым солёное словцо заменяет проповедь, под пятьдесят человек! Мне плевать, в какой руке они держат вилку и знают ли, чем нож для устриц отличается от ножа для рыбы. Главное, чтобы не подожгли бордель в каком-нибудь занюханном порту и не устроили перестрелку там же. И хочу тебе заметить, что если и есть человек на борту "Феникса", которому я в этом плане полностью доверяю, так это подопечный твоего отца... хотя бы в силу его возраста. А вот в твоём благоразумии я уже начинаю сомневаться.
- Что-о?! - Хельга изумлённо вытаращилась на капитана, но тот только усмехнулся.
- А чего вы ждали, офицер Завидич? - вдруг перешёл на официальный тон Гюрятинич, стирая с лица улыбку. - Ваши попытки свести личные счёты с только что принятым на службу юнцом иначе как мелочной ревностью и детской обидой не назвать, и, поверьте, этот факт говорит совсем не в вашу пользу! - Капитан поднялся с кресла и, шагнув к иллюминатору, замер, стоя спиной к Хельге. - Свободны, офицер. Надеюсь, больше мне не придётся проводить с вами подобных бесед.
Глава 4. Нежданчик, или приплыли
Вахта нашего отделения завершилась авралом. "Феникс" прибыл в Дувр, и прозвучавший с мостика сигнал "Все наверх", как и многие другие установления и традиции, перекочевавший на воздушный флот с флота морского, поднял команду с коек. Всех, и подвахтенных и отдыхающих... Аврал, что тут скажешь?
Загрохотали по стальным полам матросские ботинки, в галереях и переходах замелькали белоснежные рубахи, вместо синих роб, и лихо заломленные бескозырки с забавными алыми помпонами, вместо беретов. Только что сонный "Феникс" неожиданно ожил, словно растревоженный улей. Ярко засветились горевшие до этого вполнакала потолочные светильники... корабль расцветился вывешенными вдоль куполов сигнальными флажками... ночью! Бред... Нет, я их, разумеется, не видел, но боцман просветил. Да ещё и пообещал, что заставит меня выучить всю флажковую азбуку.
- Уж ежели ты руны освоил, то и с этой наукой управишься. А там и до ратьера доберёмся. Руки у тебя ловкие, шустрые... будешь наших конкурентов в небе по матушке посылать. Вежливо, со всем решпектом.
Ночная швартовка для меня ничем не отличалась от дневного выхода. Та же суета, тот же грохот в трюмах и крики швартовочных команд. Разве что матерились они, как и грузчики здесь, исключительно на английском языке... весьма странном для моего слуха. Хотя-а... для меня и "цокающая" новгородская речь была необычной, что уж говорить о чужом языке, который я и в той жизни понимал с пятого на десятое.
Разгрузку закончили, лишь когда заалел восход, вскоре раскрасивший густые облака в розовые тона. А потом на пролив опустился туман и буквально за несколько минут накрыл морской и воздушный порт Англии белоснежным одеялом. Влажным и холодным. Действительно, туманный Альбион.
От любования непроглядным маревом меня отвлёк разнёсшийся по корабельной "вопилке" голос капитана, великодушно даровавшего матросам сутки отдыха... без права покидать "Феникс".
- Кузьма Николаевич... - окликнул я вымотавшегося и охрипшего боцмана, с удобством устроившегося на пустой бочке у самого обреза опущенной аппарели первого трюма и собравшегося закурить, как оказалось всё-таки имеющуюся у него трубку.
- Что?
- Я не понимаю... Архип говорил, что машины до восьмидесяти узлов хода давали. Так почему мы до Дувра почти сорок часов шли? Тут же по прямой не больше полутора тысяч миль...
- Хех... юнец-желторотик... - усмехнулся боцман, пыхнув ароматным дымом. - Полторы тысячи миль по прямой... через Венд, где каперы и пираты косяками ходят? Через Польшу, где гоноровые паны чубы друг другу и всем попавшимся дерут и на земле и в воздухе? Или через рейх, где новгородцу сотни миль не пройти, чтоб на досмотр не нарваться? Оно нам надо? Вот и спускаемся чуть ли не до Италии, огибая эти "неудобья". Так почти две с половиной тысячи миль и набегает. Да ещё ветер учти. Он ведь не всегда нас подгоняет, порой и в морду задует, да так, что винты воздух молотят, а "кит" вперёд не летит, а ползёт. Вот и получается, что машины дают восемьдесят узлов, а за час больше шестидесяти миль пройти не получается. Так-то, Кирилла.
Как и предупреждал Ветров, знакомство с "китом" для меня и впрямь завершилось. Это я понял, получив из рук второго помощника личное расписание, которое тот подкрепил чётким приказом боцману. Отныне у меня имелся свой пост на вахте, а остальное время было расписано и по учебному плану делилось меж машинным залом, рубкой шлюпа и артефактной мастерской. Невеликий остаток свободного времени отводился под личные занятия, в том числе и подготовку к сессии во флотском училище. Хорошо ещё, что от обязанностей стюарда для пассажиров меня избавили. Заодно пропала и необходимость часто появляться на верхних палубах, что меня только радовало. Встречаться с Хельгой я желанием не горел. Она меня не видит, я - её, и замечательно.
- Что, думаешь, нагрузка велика? - катнув потухшую трубку в зубах, поинтересовался Святослав Георгиевич во время очередного нашего занятия, на этот раз проходившего в кают-компании. Было это через месяц после выхода из Дувра, и, честно говоря, если бы не сравнительно небольшие расстояния между точками погрузки-разгрузки и, соответственно, довольно часто выпадавшие на долю экипажа "выходные", я бы скопытился от такой насыщенной программы уже на второй неделе нашего рейса. А так ничего... притерпелся, правда, пришлось выделять время для теоретического обучения на тех самых "выходных". Поэтому когда экипаж буянил в припортовых кабаках и наводил шороху в тамошних борделях, я чаще всего засиживался в своём кубрике с конспектами неведомого курсанта. В общем, в ответ на вопрос второго помощника я только головой покачал.
- Ум за разум ещё не заходит? - удовлетворившись моей реакцией, продолжил Ветров. Я недоумённо на него взглянул. - О как? Что, никаких сложностей?
- Бывает... но, некритично, - вздохнул я, вспомнив, как однажды от усталости попытался вычислить расстояние до учебной цели спонсонных орудий правого борта, снимая показания измерителей в машинном зале, вместо того чтобы сообщить полученные данные Архипу. Точнее, данные-то я сообщил, но услышать в ответ на запрос о давлении во вспомогательном котле результат моих сумбурных вычислений - две тысячи восемьсот метров - старый знакомый почему-то был очень не рад. Но это было в первую неделю рейса! А с тех пор я действительно успел втянуться в установленный режим.
- Некритично, хм... - Ветров вынул изо рта трубку, и окинул меня очень долгим взглядом. - Подумать только, какие умные слова ты знаешь. В одной из своих книжек вычитал, а?
На этот раз пренебрежение в голосе второго помощника стало отчётливее. Кажется, Святослав Георгиевич чем-то недоволен. А значит, лучше не лезть на рожон и просто кивнуть.
- И чего молчим? Язык проглотил? - нахмурился Ветров.
- Я подумал, что это риторический вопрос.
- Ах, ты поду-умал. Однако. И как, голова не заболела от размышлений? - Второй помощник поднялся с кресла и, заложив руки за спину, принялся расхаживать от одной переборки кают-компании до другой, изредка поглядывая в мою сторону.
В помещении, где, кроме нас двоих, никого не было, воцарилась тишина... ну, насколько это слово применимо в условиях работающих систем "кита".
- Кирилл, когда тебя поставили на огневую палубу, Полукварта был впечатлен таким прилежным учеником. Замечательно. Канониры нужны всегда. Потом о твоих умениях и знаниях с удивлением и нескрываемым удовольствием сообщил наш арт-инженер. Тоже дело. Без рун не взлетит ни один дирижабль. Когда Архип сообщил, что тебя можно хоть сейчас в маслопупы записывать, удивился уже я... про успехи в навигации пока промолчу, там тебе ещё учиться и учиться, но... Кирилл, объясни мне: куда ты так торопишься?!
- Я? Тороплюсь?!
Кто кого удивил?!
- Именно. Я составил для тебя список задач, навесил одно, другое, третье... даже сдал твоё увлечение рунами нашему арт-инженеру... думал, ты из чистого упрямства тянешь эту лямку и, если тебе добавить груз, сбавишь обороты. Так ведь нет, как доложил боцман, ты всё свободное время читаешь литературу по флотским дисциплинам и явно не собираешься умерить аппетит. Каюсь, поначалу мне было просто любопытно, когда же ты поймёшь, что тебе не справиться с такой нагрузкой, но...
- А я думал, что это Хельга сдала меня Водопьянову, - пробормотал я. Заявление Ветрова основательно сбило меня с толку.
- И что, это как-то повлияло на твою упёртость? - приподняв левую бровь, осведомился второй помощник. Я пожал плечами.
- Кирилл, мне надоело гадать о причинах этой твоей одержимости учёбой. Не возражай! Это именно одержимость. Мирон рассказывал, что ты даже в последний год в... родном городе использовал любую возможность, чтобы зарыться в книги. Потом досрочно сданные испытания в гимназии... книжный магазин напротив Софийских ворот, в котором ты стал самым желанным гостем, библиотека в твоём рундуке, не уступающая корабельной... Кирилл, ответь честно, зачем тебе всё это, да ещё в таком темпе?
- Я хочу летать, - честно ответил я.
Ветров покачался с мыска на пятку и рухнул в кресло.
- И? - коротко поинтересовался он.
- На собственном корабле.
- Губа не дура, - после недолгого молчания заключил Ветров. - Капитанский патент и собственный "кит", да? И я так понимаю, срок в десяток-другой лет тебе кажется слишком долгим? А цену постройки "кита" ты себе можешь представить? Или рассчитываешь накопить эти деньги, будучи уже капитаном?