Демченко А.В.. Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

Антон Демченко

Воздушный Стрелок. Гранд

ПРОЛОГ

А ведь Прутнев в тот день, когда продемонстрировал мне памятную доску с именами Кирилловой мамы и ее отца, ни словом не соврал. Хотя и всей правды тоже не поведал. Только не по злому умыслу, а по незнанию. Никита Силыч Скуратов-Бельский, генерал и гранд, боярин и глава одного безымянного ведомства, действительно умер в срок, выбитый на каменной плите в церкви при малоизвестной эфирной школе... для мира. Иными словами, он принял постриг... непременным условием которого является отпевание. Уж не знаю, какие такие "игры" спецслужб подвигли его на этот шаг, но факт остается фактом: для всех и вся, друзей и врагов, Скуратов-Бельский умер, а в Аркажском монастыре появился монах Варфоломей. Надо думать, и сам монастырь этот мало похож на обитель православных монахов, но тут никакой конкретики я не услышал и... честно говоря, был этому только рад, поскольку есть у меня подозрение, что тайна -- из разряда государственных. А зачем мне эта головная боль?

Но если отбросить лукавство, придется честно признать, что все это было лишь запоздалыми попытками отбрыкаться от участи секретоносителя. Я не люблю секретов еще с тех пор, когда служил Там. Каждая подписка -- это лишний головняк, грозящий обернуться вычеркиванием из списка живых. Да о чем говорить, если я и здесь оказался только потому, что кое-кто из большезвездных генералов решил перестраховаться, уничтожив единственный более или менее доступный источник информации о "секретных методиках подготовки специалистов Центра-2".

Почему попытка была запоздалой? Да потому что я уже вляпался в гостайну. Вот как переступил порог монастыря, так и... А уж после встречи с дедом в лучшем стиле индийских кинолент -- и вовсе впору ставить мне на лоб гриф секретности и упрятать куда-нибудь в сейф, чтобы, не дай бог, какая контра чего не прознала...

А Никита Силыч, кстати говоря, именно секретностью и оправдывал свой отказ от участия в жизни внука, после чего попросил рассказать ему "кратенько", как и чем я жил с восьми лет. За что и получил в торец второй раз, только уже Эфиром, от которого, правда, почти успел закрыться. Ничего, огреб не очень сильно, зато почти моментально протрезвел. А следом за ним и я, схлопотав в свою очередь эдакий "эфирный подзатыльник". Опытный, зар-раза.

-- А о чем рассказывать-то, Никита Силыч? -- поинтересовался я, когда очухался от оплеухи и, подождав, пока в глазах перестанут мельтешить цветные круги, сфокусировал взгляд на Скуратове. -- Вам же Гдовицкой наверняка обо всем докладывал, по линии этого идиотского клуба...

-- Если бы! -- фыркнул Никита Силыч, тряхнув головой. Видать, тоже еще не совсем отошел от моего "подарка". -- Молчал он, как партизан. До последнего. Клятва роду -- не шутка. А Владимир Александрович не тот человек, что поступается своим словом. Да и потом, когда тебя уже познакомили с клубом, он был поразительно немногословен. "Не имею права, спрашивайте у него сами". Нет, если бы я мог сам перед ним засветиться, он бы, может, что-то и рассказал. А так... "дела рода" -- и точка. Щепетилен господин Гдовицкой.

-- М-да. Все-таки тащите вы меня в этот междусобойчик эфирников. За уши волочете, -- вздохнул я. Старик в ответ деланно покачал головой вроде как с удивлением, заставив меня фыркнуть. -- А что, не так? Если уж вы Гдовицкому не захотели сообщить о себе...

-- Подожди-подожди, Кирилл! -- Скуратов-Бельский поднял руки в защитном жесте, и показное удивление слезло с его лица, словно шелуха. -- Владимир хоть и член клуба, но прежде всего он боярский сын Громовых, и абсолютного доверия к нему ни у меня, ни у моего ведомства быть не может. Равно как и к главе рода Громовых. Ты сам это должен понимать. Собственно, среди твоих нынешних знакомых лишь отец Илларион в курсе этой "игры в прятки"... Моя нынешняя работа совершенно не предполагает публичности, знаешь ли.

-- Ага. Понимаю. А мне, значит, вы доверяете безусловно, да? -- я скептически хмыкнул. -- И предполагается, что от осознания этого факта мое эго надуется от гордости, а я сам расплывусь в счастливой улыбке и радостно, дружными рядами, но самое главное -- молча пошагаю нога в ногу с эфирниками? Или, может быть, даже встану на довольствие в вашей нынешней организации? На фиг.

-- Вот ведь ерш, а! -- вздохнул мой собеседник. -- Кирилл, тебе никто не говорил, что ты параноик?

-- Так ведь не я такой, жизнь у меня такая... -- Я развел руками, но после недолгого молчания, все-таки уточнил: -- Ну ладно, не вся. Но сознательная половина -- точно.

-- Рассказывай.

-- И с чего начинать? -- спросил я.

-- С самого начала. Я ведь о твоей жизни до эмансипации вообще ничего не знаю. Не было у меня возможности хоть как-то за тобой присматривать. Сначала "хвосты" подбирал, чтобы ни одна сволочь обо мне не пронюхала, а когда кризис миновал, ты уже под опекой Громовых оказался... а там моих людей нет. Как и в большинстве боярских родов, впрочем. Не моя епархия... -- качнул головой Скуратов и, глянув на притаившегося серой мышкой в углу комнаты Ефимия, кивнул ему на дверь.

Монах молча поднялся и вышел вон. Вот дисциплина. Ни словом, ни жестом не показал, как ему интересно. Встал и ушел... старательно, но топорно прикрывая эмоциональный фон, который так и штормило от любопытства. М-да уж. Проводив взглядом подчиненного, дед дождался, пока за ним закроется дверь, и, расплескав по серебряным чаркам очередную порцию меда, приготовился слушать.

Ну, я и рассказал... Нет, это не была жалоба или попытка вышибить из родственника слезу, просто... обидно стало за мальчишку, который при живых родственниках вдруг оказался не нужен ровным счетом ни-ко-му. Хотелось хоть немного расшевелить сидящего напротив меня упрямого старика, посвятившего жизнь какой-то не очень понятной мне цели и ради нее забившего на единственного внука, сбагрив его родичам зятя. Хотелось увидеть хоть что-то живое в его глазах. Убедиться, что передо мной не винтик ржавой государственной машины, а нормальный человек...

Именно поэтому, старательно переворошив память Кирилла, я принялся излагать его краткое жизнеописание. Монотонно, с перечислением методов обучения в семье Громовых, всех запомнившихся причин для визитов в медблок, о тех, что не запомнил, находясь в отключке, тоже упоминал, честно предупреждая, что сведения о них нужно уточнить в медкарте. Не забыл поведать об отношении родичей к "нахлебнику-слабосилку"... В общем, рассказал все, что вспомнил. Ну и как вишенка на торте -- похищение Романом Томилиным.

Вотще. Старик закрылся наглухо. Слушал внимательно, но ни жестом, ни словом не выдал своих эмоций. Правда, когда речь зашла о родственниках ныне покойной Ирины Михайловны, мой собеседник едва заметно напрягся, но это было единственное проявление хоть каких-то эмоций с его стороны.

-- Что замолчал? Жалуйся дальше. Насколько я знаю, последние полгода у тебя были ничуть не менее щедрыми на злосчастья, -- спокойным ровным тоном предложил Скуратов-Бельский, откидываясь на спинку стула.

-- Жаловаться? И в мыслях не было, Никита Силыч. Вы спросили, я рассказал. И помощи или сострадания просить не собираюсь, -- пожал я плечами. -- Со своими проблемами, как вы могли заметить, я справляюсь сам.

-- Хм... не буду спорить. Хотя некоторые твои решения меня, прямо скажу, не устраивают, -- после недолгого молчания заключил монах Варфоломей... Хотя какой он монах? Ряженый! И плевать, что постриг был настоящим.

-- А вот это уже ваши проблемы, и можете справляться с ними сами, как хотите, -- ощерился я в ответ и, отсалютовав старику чаркой, махом ее опростал. Скуратов же покрутил в ладонях свою порцию, сделал небольшой глоток и, поставив чарку на стол, с интересом уставился на меня.

-- Кирюша, а ты не забыл, часом, с кем разговариваешь? -- тихо, но с намеком на угрозу спросил дед.

-- Хм... с монахом неизвестного ордена? -- ухмыльнулся я, и мой собеседник с шумом выдохнул воздух, отчего жестко очерченные крылья его носа затрепетали. Как играет, а! Вот только в эмоциях полный штиль.

-- У православной церкви нет орденов, -- заметил он наконец и вздохнул. -- Кирилл, не ершись. Я прекрасно понимаю твою обиду, но поверь, если бы у меня была хоть малейшая возможность участвовать в твоей жизни, не раскрывая инкогнито, я бы ее не упустил. К сожалению, это было нереально.

-- И что же изменилось? -- поинтересовался я.

Скуратов в ответ чуть не прожег меня взглядом.

-- Многое. Но об этом мы можем поговорить чуть позже, -- чуть помедлив, тихо ответил дед. -- А пока расскажи, что было после похищения Томилиным. Я, конечно, уже прочел отчеты групп наблюдения Преображенского приказа, но они не дают полной картинки. А ты был участником событий...

-- Хм... -- Вот ведь непробиваемый старик... что тот носорог. Ладно, добавим чуть-чуть юношеской обидчивости. -- А зачем? Чтобы вы опять заявили, что я жалуюсь?

-- Кирилл, извини. Я был не прав, -- почти через силу выдавил из себя Скуратов-Бельский, и вот сейчас я поверил искренности его эмоций. Уж очень характерный след оставило это усилие в Эфире... Ну что ж, ладно. Никто и не говорил, что все будет просто и розово...

Второй рассказ занял куда меньше времени, а когда я закончил повествование, Скуратов посмотрел на меня долгим, совершенно пустым взглядом и неопределенно покачал головой.

-- И ты винишь во всем Бельских? -- поинтересовался он.

-- Честно говоря, если бы не запись переговоров майора "Северной Звезды", я, наверное, в первую очередь заподозрил бы Громова-старшего, -- помедлив, ответил я. -- И только во вторую -- ваш клуб.

-- Вот как? -- А вот сейчас его бесстрастность дала трещину, и Эфир плеснул удивлением. -- И почему же?

-- Ну, ему было проще всего организовать давление на меня. Покойному Громову достаточно было один раз посетовать на свою ошибку в оценке способностей внука при разговоре с директором и чуть намекнуть ему о желательности отчисления такого слабого и необязательного ученика, бросающего тень на славное имя гимназии. Тогда как тем же Бельским пришлось бы искать о-очень веские аргументы, чтобы директор решился на конфликт с Громовыми, отчисляя протеже их рода. Да и в случае с моей недвижимостью история похожа. Документально там все было законно, так что могло заставить жадного чинушу отыграть назад? Только полная уверенность, что этот финт ушами останется безнаказанным. Стал бы муниципальный чиновник лезть в игры боярских родов в попытке урвать свой кусок и гарантированно навлечь на себя гнев Громовых, которые, как он был уверен, стоят за моей спиной?

-- Хм, он тоже мог действовать под давлением... -- протянул Скуратов-Бельский.

-- Мог... но в этом случае, как мне кажется, советник Коржин не преминул бы поставить в известность Громовых, просто чтобы обезопасить себя от их гнева. А Федор Георгиевич непременно поделился бы этой информацией со мной, чтобы не нарушить нашего "договора о невмешательстве".

-- Что за договор? -- удивился старик. Есть, я все-таки его пробил!

-- А это один из аргументов в пользу невиновности Громова-старшего, -- развел я руками.

Дед заерзал на месте. Ну-ну, вот теперь поговорим серьезно... и Эфир мне в помощь!

Часть первая. "ТЫ ТУДА НЕ ХОДИ, ТЫ СЮДА ХОДИ..."

Глава 1. "О, сколько нам открытий чудных..."

Я могу как угодно относиться к деду, и если честно, добротой к нему совсем не дышу, но не признать, что он умен, не могу. Точнее, очень умен. Мои ощущения, подкрепленные результатами допроса майора "Северной Звезды", этот старик прокачал, что называется, на раз-два. И я даже не буду говорить, что вот, мол, будь у меня такое же понимание подводных течений здешнего высшего общества, да знание политических раскладов, да его жизненный опыт -- я бы тоже так смог. Фигу. Я боевик и неплохой инструктор, кое-кто зовет меня даже учителем, а Скуратов-Бельский... Хм, пусть генетики говорят что угодно, но если представители одного рода на протяжении столетий занимаются каким-то делом, пусть даже таким "широкопрофильным", как охрана государства, то рано или поздно их умения выйдут на другой качественный уровень. Иными словами, способности к анализу и просчету вероятностей у Никиты Силыча -- это что-то с чем-то, а уж подкрепленные интуицией и сверхчувственным восприятием Эфира... это не человек, а суперкомпьютер какой-то, причем линейной логикой там и не пахнет.

Деду хватило моего рассказа, чтобы сложить два и два. Уж не знаю, какую роль в проведенном им анализе сыграла его собственная информированность, но результат был... удручающим. Для меня.

-- Кирилл, -- встрепенувшись и открыв глаза, старик прервал таймаут, взятый им на полчаса сразу после того, как я закончил свой рассказ. И, смерив меня долгим изучающим взглядом, заявил: -- Я попрошу тебя выполнить одну мою просьбу, точнее, задать кое-кому один вопрос, и если ответ будет положительным, то... С меня настоящее имя твоего "злого гения". Идет?

-- Считаете, это не Бельские? -- нахмурился я.

-- Вопрос, Кирилл. Потом будет мой ответ, -- покачал головой Скуратов-Бельский.

Я пожал плечами.

-- Хорошо. Какой вопрос, и кому я должен его задать?

-- Нынешнему главе рода Громовых. -- Старик на миг притормозил, но тут же, мотнув головой, словно избавляясь от какой-то назойливой мысли, продолжил: -- Не уверен, что он прямо ответит на этот вопрос, но попробуй узнать причину отстранения Георгия Дмитриевича от главенства в роду. И если ответ будет связан с душевной болезнью, то я раскрою тебе цепочку своих умозаключений и назову имя твоего недоброжелателя. Но предупреждаю: доказательств у меня нет, есть только сами умозаключения. Если же нет, то мы забудем об этом разговоре. Добро?

-- Мне Алексей уже сказал. Домашнюю версию, так сказать... -- протянул я и, встретив заинтересованный взгляд деда, кивнул. -- Согласно ей, Георгий Дмитриевич тихо поехал рассудком.

-- Вот так, -- удовлетворенно улыбнулся мой собеседник. -- Вот и сложилась наша головоломка. Теперь на все сто процентов. Жора всегда отличался гипертрофированной, почти фанатичной ненавистью к иезуитам и неустойчивой психикой. М-да... Впрочем, среди людей нашего поколения, тех, кто прошел и не забыл княжьего мятежа и Великой войны, проблемы с психикой -- штука совершенно обыденная. Ничего удивительного... совсем ничего. Недаром же большая часть глав родов сегодня состоит преимущественно из наших детей, и далеко не самых старших. Хотя патриархов семей и сегодня хватает. Хм. Никогда не задумывался об этом, Кирилл? Почему большая часть еще живых старейших представителей родов не возглавляет их по праву?

Ничего себе откровение... Я взглянул на замолчавшего старика, но тот успел вновь погрузиться в свой странный транс. На этот раз ему хватило всего минуты. А когда он открыл глаза... у меня мурашки по спине пробежали от его взгляда... хорошей такой маршевой колонной. Последний раз такое со мной было еще Там, перед тем как по берегу, где скрывалась наша группа, отработала корабельная артиллерия. Непередаваемые ощущения... да.

Скуратов-Бельский тем временем успел подобраться и чуть ли не к бою подготовиться. По крайней мере, я четко ощутил собирающийся вокруг него Эфир.

-- Кирилл, -- не сводя с меня взгляда потемневших глаз, старик медленно выпрямился в кресле и заговорил, тяжело роняя слова, -- отрицать твоего права на подобные действия я не могу, сам бы поступил аналогично, но... надеюсь, что ко мне в гости ты не придешь так же, как к Георгию... или Ирине. Как гранд гранду -- не советую.

-- Вы о чем? -- я растерянно и непонимающе взглянул на деда. Че-ерт! Догадался... но как? Как?!

-- Ты услышал, -- сухой и короткий ответ. Но в глазах все же мелькнула тень неуверенности.

Ага, значит, прочесть меня он сейчас... Хотя не факт. А тучи-то сгущаются, да... Эх, я вообще-то живым отсюда выйду или как?

-- Хм... пусть так. Но вы же не собираетесь идти по стопам уважаемого Георгия Дмитриевича и его невестки, правильно? -- осторожно проговорил я, и дед после короткого раздумья напряженно кивнул. Во как, не на меня одного атмосфера давит, оказывается.

-- Согласен.

Вот и договорились... До союзников нам, конечно, еще грести и грести, но нейтралитет уже есть. И то хлеб. Воевать с этим я не собираюсь... да и дед, судя по всему, отнюдь не горит желанием выйти против меня на бой. Но самое главное, он явно не станет сдавать меня полиции... Да и причитать о падении нравов и ужасаться моей "жестокости", кажется, тоже не намерен. Боярские заморочки... но сейчас я только рад этим "средневековым вывертам", как говаривала Агнесса -- громовский преподаватель этикета.

Мы со Скуратовым одновременно потянулись к меду, глухо звякнули, столкнувшись, серебряные чеканные бока. Отсалютовав друг другу чарками, одновременно их осушили, и как-то незаметно напряжение растаяло, оставив на память разве что треснувшие стекла в низком окне да осыпавшиеся мелким крошевом стеклянные же дверцы книжных шкафов.

-- Ну вот, опять Ефимию порядок здесь наводить, -- со вздохом констатировал дед и, покосившись на меня, махнул рукой. -- Спрашивай... вижу же, что неймется.

-- А чего спрашивать, по-моему, и так ясно, разве нет? Я сейчас чувствую себя, как Ватсон рядом с Холмсом, и на языке только один вопрос вертится: "Но, черт возьми, ка-ак?!"

-- На самом деле это несложно, -- пожал плечами чуть расслабившийся собеседник, пускаясь в объяснения.

М-да, осознать, что Кирилла с малолетства готовили как какого-нибудь шахида, это было... сильно. Психологическая ломка по всем правилам. Ликвидация любых привязанностей, ограничение общения и постоянное давление, не дающее расслабиться... Знакомые технологии, и чертовски эффективные, признаюсь. Понятно, что моя эмансипация внесла изрядные коррективы в план поехавшего рассудком Георгия Дмитриевича. Пришлось деду срочно придумывать, как обламывать начавшие появляться личные связи. У самоубийцы не должно быть собственного дома, или места, которое он мог бы назвать таковым. И в бывший конный клуб зачастили незваные гости... ну и попытка отжать мою собственность, как завершающий штрих... Вот, кстати, по поводу нежданных визитеров, а не мог старый урод как-то повлиять на действия невестки? Уж больно вовремя она нарисовалась на пороге моего дома. Хм, тут даже Никита Силыч спасовал, не сумев ответить на вопрос. Ладно, не так уж важно.

Идем дальше. У будущего оружия не должно быть личных привязанностей. И меня запихивают в школу, где отношения между учениками в большинстве своем строятся на жесткой конкуренции, праве силы и старшинства. Только тут я сам походя смешал Громову-старшему карты, пооткрывав кучу клубов, даже не подозревая, что администрация гимназии, оказывается, давно и старательно гнобит "лишние" школьные организации, оставляя только минимально необходимое их количество с разновозрастным составом, который только подогревает конкуренцию внутри самих клубов и соперничество между ними. Все во имя победы, ага. Облом. Десяток новых клубов просто размыл эту самую конкуренцию, вместе с соперничеством. А уж форма подачи проектов и вовсе уничтожила ее остатки.

Затем... затем орудию нужно дать мотив для перехода на "темную сторону", то есть для побега из страны в распахнутые объятия иезуитов, и, учитывая, что давления аристократии на мещанина в школе я просто не заметил, в ход пошла тяжелая артиллерия связей отставного комнатного боярина. Да-да, Преображенский приказ, кровавое пугало, которое должно было отвратить меня еще и от эфирников. Недаром же Переверзев светил визиткой Прутнева... Вообще стоит только удивляться, с какой скоростью покойный боярин генерировал свои планы.

Ну и под занавес -- попытка повлиять на меня через Ольгу. Представить невесту шалавой, ославить ее на весь свет -- это же какое разочарование для влюбленного пятнадцатилетнего парня! А заодно эта выходка обрубила бы мне любой намек на возможность быть принятым в обществе, независимо от исхода дела. Расстались бы мы с Ольгой или остались вместе -- житья в столицах нам бы не было обоим. В общем, по зрелом размышлении, я пришел к выводу, что правильно сделал, отправив Георгия Дмитриевича на тот свет. Туда ему и дорога. Будь моя воля -- оживил бы тварь и заново прикончил, раз десять подряд...

-- А вот тут, кстати говоря, мог быть и второй слой... -- задумчиво протянул Скуратов-Бельский в ответ на мое рычание по поводу попытки Громова-старшего превратить мою невесту в нимфоманку. Я непонимающе взглянул на собеседника. -- Как думаешь, каким способом тебя намеревались "взорвать" после твоего попадания к иезуитам?

-- Без понятия, -- пожал я плечами. Понимаю, что у урода был какой-то план, как подсунуть меня папистам, но вот как он намеревался повернуть меня против них... не знаю.

-- Смерть Люды и Николая была устроена по указке иезуитов, -- тихо произнес старик. -- У меня до сих пор руки слишком коротки, чтобы их достать. Точнее, заказчиков. Что же до тебя... Ты был слишком мал, чтобы хорошо запомнить родителей, и не факт, что захотел бы мстить за их смерть. Громов не мог этого не учитывать. Так что, думаю, если бы не Ольга, тебе подвели бы какую-нибудь другую девочку, а потом... разыграли бы тот же самый сценарий, а в нужный момент подсунули бы доказательства причастности иезуитов к этой неприглядной истории.

-- А зачем тогда нужно было валить все на Бельских? Или они, как и Томилины, были связ... -- Я поднял взгляд на старика. -- "Северная Звезда" и "Гончие"... Одного поля ягоды?

-- Хм. А вот в это я тебе соваться не советую, -- нахмурился Скуратов. -- Не знаю, откуда у Громова была эта информация и зачем он привязал к этому делу Бельских, но это уже совсем другие игры, Кирилл. И проходят они по совершенно другим правилам. Это политика. Прими добрый совет: не стоит в нее лезть.

-- Вот чего мне не нужно -- так это политических и шпионских игрищ. Своих проблем хватает, -- проворчал я.

-- Вот и замечательно. Кстати, Кирилл, а не скажешь, с чего вдруг ты решил, что эти отряды... оба связаны с папистами? -- вкрадчиво поинтересовался Скуратов-Бельский.

Во попал... Думай, голова, думай! Шапку куплю, из песца, ага. Того самого, который сейчас ко мне подкрадывается. А то, глядишь, и без "Визелей" останусь.

-- Хм... перед смертью Роман Томилин молился на латыни...

-- А ты откуда знаешь? -- удивился дед. -- Ты же вроде бы в это время уже в мещанах обретался?

-- Так ведь... это я его на тот свет наладил, -- пожал я плечами. -- У Громовых с Томилиными как раз война приключилась, и Роман посчитал, что это хороший способ расстаться со своей пассией... радикально. А я, как учитель, должен своих учениц оберегать. Вот и пришлось доказывать ему, что Лине умирать рановато...

-- Понятно. -- Старик машинально отправил в рот ломтик ветчины и мотнул головой. -- Ну ладно, с этим ясно. Но что из того, что Роман молился на латыни? Он же из папистов, хоть и принял православие. Привычка.

-- Сомневаюсь, что все паписты перед смертью бормочут девиз Общества Иисуса, -- фыркнул я.

* * *

Скуратов сверкнул глазами, но тут же притушил не вовремя поднявшуюся волну в Эфире. Интересно, откуда молодой Николаев вообще знает о существовании у Ордена святого Игнатия какого-то девиза? Это не та информация, которую можно легко найти в паутинке или библиотеках... Впрочем, если Громов подошел к делу обстоятельно, то... нет, не вяжется. Не стал бы старый псих так готовить свою "бомбу". К иезуитам должен был попасть растерянный юноша, изрядно поколоченный судьбой и разочаровавшийся в боярах и государе, но никак не знаток традиций и истории Общества Иисуса. С другой стороны, кто знает, что мог найти мальчишка в библиотеке Громовых... Нет, но какое чутье, а?! Вот так, на одних ассоциациях, связать подставу Бельских и "Северной Звезды" с "Гончими" Томилина... Все-таки кровь -- не водица...

Никита Силыч вздохнул. А что, может, действительно поговорить с государем, пускай передаст боярский титул Скуратова Кириллу? Грех же такую линию терять. Пусть Скуратов никогда не был склонен переоценивать значение евгеники для одаренных, все-таки, будучи грандом Эфира, он имел собственное мнение о наследовании Дара и способах его развития. Но в данном случае просто жаль труда поколений его предков, выпестовавших в роду такую вот "линию интуитов и аналитиков", как выразилась однажды о них дочка... а она ведь знала, о чем говорила. Мастер евгеники, как-никак... стоп. Кирилл же только что рассказывал о своей "неземной любви" к младшей Бестужевой! Это что же получается... дочкина работа? Ну Люда, ну экспериментатор! То-то она так легко согласилась уйти за мужем под начальство его старого приятеля. Все просчитала и ничего не сказала отцу, умница эдакая.

Эх, если бы не та злосчастная авария... нет, понятно, что дочь не стала бы просить за мужа перед Никитой Силычем. Да и сам Скуратов скорее отрубил бы себе руку, чем признал наследником рода отпрыска Георгия Громова... Но ведь он и сам не вечен, а внук после смерти Скуратова вполне мог бы претендовать на его титул -- если не сам, то как регент собственного ребенка точно. Потому как очевидно, что дочка очень хорошо постаралась с выбором невесты для своего сына, и линия Скуратовых в будущих детях Кирилла будет не ослаблена, как того можно было бы ожидать при подобном наследовании, а, наоборот, усилена. В этом можно не сомневаться. О да...

Скуратов-Бельский грустно улыбнулся хитроумию и таланту дочери. Его радость, его горе...

Привычно загоняя застаревшую боль, стегая ее спасительной яростью, холодной и расчетливой, Никита Силыч глубоко вздохнул и, чувствуя, как успокаивается всполошенный этой вспышкой злости Эфир, невольно усмехнулся. Точно так же непокорные потоки этой вездесущей силы шарахаются от старого гранда, когда он вспоминает о том, как пришлось оставить титул. О, кто бы знал, как бесила его одна только мысль, что Бельские наследуют его имя. Если бы не нелепая смерть младшего брата на давно отгремевшей войне, то и после ухода Никиты Силыча род Скуратовых-Бельских продолжился бы младшей ветвью. Но увы. Брат сгинул где-то в огненных полях за Одером, не оставив наследников... А теперь благодаря дочери у их рода появился шанс. И он им обязательно воспользуется. Но воистину этим миром правят мертвецы!

Никита Силыч скользнул взглядом по фигуре внука, по его лицу... и как будто себя в молодости увидел. Хм... а мальчишка не так прост. Кажется, даже эфирный ураган, вызванный воспоминаниями деда, его не затронул. Старик присмотрелся к Кириллу... и удивленно хмыкнул. Потоки Эфира вокруг тела юноши только что строем не ходят, если можно так выразиться. Экий... дрессировщик-укротитель, однако. Понятно, почему он никак не отреагировал на возмущение Эфира. Его-то оно никак не коснулось... глаз урагана... ха. Гранд, одно слово. Прав был цесаревич... Что ж, может быть, оно и к лучшему? Паренек явно не сможет прожить жизнь спокойно, как и положено заштатному мещанину. Ни одному гранду такого еще не удавалось, несмотря на то что своего статуса они достигали, будучи уже далеко не юношами. Есть, есть что-то такое в их даре, не дающее лениво разлечься на печи... А тут -- гиперактивный пятнадцатилетний паренек на самом гребне гормональной волны, и он уже гранд... Как бы беде не случиться... А за разрушенную столицу государь по головке не погладит точно...

* * *

Отвлекшись от каких-то своих дум, и явно нелегких, судя по тому как бурлил Эфир, дед наконец вернулся на грешную землю и потянулся к кранику бочонка. Ну да, опомнился, называется. Он тут будет в эмпиреях витать, а я сиди, скучай в ожидании? Вот уж на фиг.

-- Кхм, мы что, уже все выпили? -- мимоходом удивился Никита Силыч и заорал так, что у меня уши заложило. -- Ефимий, щучий сын! Тащи второй бочонок!

Очередной дубовый толстячок оказался на столе быстро и незаметно, а Ефимий так же быстро исчез из комнаты. Старик проводил его взглядом и, убедившись, что тот достаточно плотно закрыл за собой дверь, наполнив обе чарки до краев, усмехнулся мне в лицо.

-- Ну что, Кирилл Николаевич, будем делать из тебя настоящего гранда?

-- Э-э? -- А что тут можно было ответить!

Серебро в наших руках глухо звякнуло, и... хотелось бы сказать, что предложение Скуратова-Бельского было мною тут же с благодарностью принято, но нет. Мы еще добрых три часа обсуждали условия моего обучения, и только договорившись о частностях, которые дед так и норовил назвать мелкими и несущественными, хлопнули по рукам. Ну, это для него были мелочи, а вот я придерживался другого мнения. Особенно касательно сроков и графика учебы. Да и учебой в полном смысле слова это было не назвать. Скорее уж курсы повышения квалификации.

Как бы то ни было, но по результатам нашей договоренности мне пришлось поставить крест на планах по скорому возвращению домой. Правда, в ходе беседы я выторговал себе пару выходных на празднование Нового года и православного Рождества, но вот о затее получить сертификат о полном среднем образовании сразу после окончания рождественских каникул, кажется, придется забыть. Я просто физически не успею подготовиться к экзаменам.

-- Чего скис, Кирилла? -- усмехнулся дед.

-- Да вот хотел директору гимназии пилюлю подложить, а теперь, боюсь, у меня на эту затею не хватит времени, -- задумчиво протянул я.

-- Ну-ка, ну-ка... -- заинтересовался Скуратов. -- Рассказывай, что ты там задумал.

-- Да ерунда. Он ведь давил на плохую успеваемость, прогулы... В общем, в документах об отчислении выставил меня этаким не желающим учиться дебилом, -- я развел руками. -- Понятное дело, что если вздумаю подать документы в другую школу, характеристику и полный приказ из гимназии там затребуют вместе с промежуточными итогами моего обучения, которых просто нет, поскольку триместровых контрольных я не писал и тестов не сдавал. И сильно сомневаюсь, что написанное там понравится тем, кто будет читать это творчество моего бывшего директора, так стремившегося угодить моему бывшему опекуну. Вот при получении этих документов я и задумал ответить на эту гадость, так сказать, асимметрично.

-- То есть?

-- Сдать экзамены экстерном в городском образовательном совете, после рождественских каникул, -- со вздохом ответил я. -- А теперь придется перенести эту затею на февраль, если не на март.

-- Думаешь, твоему бывшему директору будет хоть какое-то дело до этого? Мальчишеская выходка, и только. А если ты умудришься провалить экзамены и сам сядешь в лужу, так это и вовсе будет ему только в радость, -- фыркнул дед.

-- Может быть. Но в своих силах я уверен, а директор может делать вид, что ему нет никакого дела до отчисленного им ученика... но только до тех пор, пока об этом курьезе не станет известно в свете. Думаю, попечители оценят такую демонстрацию профессиональных качеств господина директора по достоинству. -- Я позволил себе легкую ухмылку. -- А уж если слухи о педагогической "удаче" директора гимназии пройдут литературную обработку Елены Павловны...

-- Елены Павловны? Ты имеешь в виду Великую Мегеру? -- дед расплылся в широчайшей улыбке и захохотал. -- Кирилл, беру свои слова назад! В таком виде твоя идея просто обречена на успех. Если, конечно, ты сможешь получить сертификат... Впрочем, тут я могу тебе помочь, в рамках нашей договоренности. Что скажешь?

-- Возражать не буду точно, -- согласился я. -- Когда приступим?

-- Да вот завтра с утра и начнем, -- дед бросил взгляд на часы, стоящие на столе, и хмыкнул. -- Точнее, уже сегодня. Время -- третий час ночи, так что давай-ка, внучок, по кельям и баиньки. Подъем в монастыре в шесть, а ты хоть и не послушник, но уж трудником тебя назвать точно можно, так что устав распространяется и на тебя.

-- Устав... а как же это? -- я обвел рукой окружающую нас обстановку и завершил жест хлопком по ополовиненному бочонку.

-- У Аркажского монастыря в некотором роде особое положение, как и у его монахов, -- чуть помедлив, ответил Скуратов-Бельский. А заметив мою недоверчивую ухмылку, вздохнул. -- Трудно объяснить это непосвященному... да и разговор займет много времени. А потому давай перенесем его до удобного момента. Или... можешь расспросить о нашем монастыре своего будущего тестя. Он по долгу службы кое-что о нас знает. Немного, но... и тебе пока большего знать не надо.

-- Понятно... Ладно, мне не к спеху, -- кивнул я, поднимаясь с кресла. Значит, по долгу службы, да? Интересно... очень. Впрочем, пока это действительно ни к чему. Но зарубочку в памяти насчет Бестужева-старшего я сделаю.

-- Вот и договорились, -- старик поднялся следом. -- Я позову Ефимия, он тебя проводит. Ты бреешься?

-- Хм, пока нет. -- Для верности, я даже рукой по щеке провел. -- А к чему вопрос?

-- Чтобы отдать правильные указания Ефимию, -- усмехнулся Скуратов. -- А то с него станется с утра потащить тебя к брадобрею, как всех наших послушников и трудников. Оно тебе надо?

М-да уж, терять полчаса сна только потому, что ретивый "погонщик послушников" решит приобщить меня к тайне бритья, как это необходимо по уставу монастыря, мне как-то не очень хочется.

Попрощавшись с дедом, я последовал за все тем же Ефимием и, миновав пару лестниц и несколько гулких коридоров, оказался перед одной из низких глубоко утопленных в стену дверей. Честное слово, не знай я, что нахожусь в монастыре, решил бы, что это тюрьма. Впрочем, обстановка в келье совсем не напоминала камеры. Небольшое квадратное помещение с белеными стенами, простая, но добротная мебель... Шкаф для одежды, для книг, бюро с удобным креслом, мягкая кровать... И дверь, ведущая в ванную, где, как в хорошем отеле, есть все необходимое для приведения себя в порядок. Да, похоже, Аркажский монастырь действительно особое место.

Поблагодарив сопровождавшего меня монаха и получив от него ключ от кельи, я наконец остался один и, последовав совету одной книжно-киношной героини, решил перенести размышления о встрече с дедом на завтра. А сейчас -- в душ и спать!

Глава 2. Отелло расвирипело

Когда Никита Силыч заявил, что я должен подчиняться уставу монастыря, я и не думал, что дело зайдет так далеко. Но уже утром следующего дня бывший вчера таким покладистым и незаметным брат Ефимий почти мгновенно доказал, что его начальник вовсе не имел цели меня напугать, а лишь констатировал факт. Так что сразу после скудного завтрака, куда Ефимий меня буквально отконвоировал, чтобы я опять не сбежал, как с церковной службы часом раньше, меня определили на работы... в информационном зале. Ага, у меня глаза на лоб полезли, когда я увидел, что именно здешние монахи понимают под словом "библиотека". Где ряды пыльных книжных полок, где фирменная библиотечная тишина? Экраны, экраны, экраны... И куча народу в одинаковых темно-серых балахонах, носящихся меж вычислителей и сетевых стоек, спорящих, потрясающих друг у друга перед носом какими-то распечатками... На новичка -- ноль внимания. А зачем, если персонально за мной наблюдает как минимум два десятка стационарных фиксаторов? Так началась моя учеба в Аркажском монастыре.

Признаюсь, даже за оставшиеся несколько дней до Нового года я успел узнать много нового и не только по школьной программе, но и в области Эфира. Да и сам смог кое-чем удивить занимавшегося со мною деда. Например, его поразило, с какой скоростью я освоил ускоренное восприятие. А я все мучился, пытаясь скрыть сопутствующие ему укрепление и усиление тела. Разгон это, обычный мой разгон! Ну почти.

Ну да, кто бы мог подумать, что им можно пользоваться для подготовки к экзаменам? И ведь ничего сложного. Да, Там я бы не мог продержаться в подобном режиме даже в лучшие свои годы больше нескольких минут без того, чтобы не рухнуть в обморок от истощения, но здесь-то у меня такой проблемы нет. Вон когда бежал закапываться в могилку, что устроила для меня Ирина Михайловна, я же под разгоном почти пятьдесят километров одолел. И ничего. Устал, конечно, как собака, но не до обморока же. Возникни в том нужда, я бы еще столько же отмахал. Черт, да я, закапываясь после той пробежки, вымотался больше, чем за время, потраченное на бег от усадьбы Громовых до карьера. Инерция мышления, должно быть.

Для меня разгон всегда был боевым приемом, а Скуратов наглядно показал, для чего ускорение восприятия используется эфирниками. Вычисления, усвоение и анализ информации и прочие вещицы в том же духе. Кстати, именно под таким вот ускорением дед и размышлял над моим рассказом во время нашей первой встречи. И как он сам потом признался, ему тогда пришлось несколько раз почти полностью отключаться от внешнего мира, поскольку на просчет такого большого количества вариантов и вероятностей обычным способом ушло бы не меньше недели. Страшно подумать, во сколько раз ему пришлось "разгонять" свои мозги... И как они после такого издевательства вообще у него из ушей не вытекли.

А еще, демонстрируя эту технику, дед не преминул несколько раз повторить, что, находясь в таком состоянии, двигаться нужно очень медленно и плавно, потому что уже двойное ускорение восприятия может привести к травмам. О возможном усилении и укреплении тела здешние гранды, как я и подозревал, даже не догадываются. Тоже инерция мышления, наверное. Ну и черт с ним. Им же хуже. А раскрывать свои умения, выворачивая карманы и выскребая их до донышка на потеху любопытным, я не собираюсь. Тем более что я до сих пор так и не смог разобраться с одной очень важной вещью. А именно -- зачем вообще Скуратов-Бельский нарисовался в моей жизни... Или, точнее, зачем я ему понадобился.

Можно было бы, конечно, попытаться задать ему этот вопрос в лоб, но где гарантия, что я получу честный ответ? Или вообще хоть какой-то ответ, кроме деланно-разочарованного вида и сожаления, что "молодежь совершенно позабыла о том, что такое родня". С него станется...

Празднование Нового года и Рождества, на которые Скуратов-Бельский с кряхтением отпустил меня в столицу, прошло штатно и без сюрпризов. И кстати, кряхтел дед вовсе не потому, что не хотел расставаться с неожиданно обретенным внуком, а потому что для поездки домой я стряс с него монастырский экраноплан. И все-таки дожал. Впрочем, долго изображать сердитого деда он не стал. Даже подарком одарил. Миниатюрным таким пистолем вычурного вида, больше похожим на наградную игрушку -- из тех, что главнокомандующие дарят своим генералам с тем же намеком, с которым Гитлер сделал Паулюса фельдмаршалом.

Хмыкнув при виде подарка и поблагодарив за него, я попрощался со Скуратовым-Бельским и, выслушав заигравшегося в заботливого родственника старика, наставлявшего зачем-то почаще вспоминать о членстве в клубе "Девяточка" и всех привилегиях, которые дает мой абонемент -- "его номер, я надеюсь, ты не забыл внучок, хе-хе?" -- я постарался побыстрее покинуть окрестности монастыря. Подальше от учебы, поближе к праздникам! В конце концов, я соскучился по своей невесте!

Экраноплан доставил меня в столицу за считаные часы. Не самолет, конечно, но уж точно побыстрее, чем на поезде или дирижабле. Да-да, воздухоплаватели и аппараты легче воздуха здесь вовсе не развлечение, а обычный вид воздушного транспорта. Впрочем, самолеты тоже имеются, но используются они по большей части военными. А на долю гражданской авиации остаются лишь вертолеты, летающие туда, куда невозможно протянуть железную дорогу, да немногочисленные "джеты", используемые сильными мира сего. И кстати, не каждый род может позволить себе содержание личного борта, да и вообще реактивной авиации. Привилегия, даруемая монархами, не хухры-мухры. А про боевые самолеты можно вообще не заикаться, даже винтовые. Княжьего мятежа в России всему миру хватило. Посмотрели, ужаснулись, запретили. С тех пор боевая авиация принадлежит исключительно государствам. Это при том, что в некоторых странах у именитых даже собственные военные корабли имеются.

Как бы то ни было, чтобы добраться до Москвы, мне хватило и экраноплана, так что оба праздника -- и Новый год, и Рождество -- я встречал в обнимку с Олей. И единственным событием, немного омрачившим радость праздника, было заявление Бестужева-старшего об его отставке с должности. Впрочем, сам Валентин Эдуардович по этому поводу особо не унывал. Он вообще, кажется, воспринял свое новое положение отставника с заметным облегчением.

А вот Ольга явно намеревалась записаться в трудоголики, так что мне с большим трудом удалось вытащить ее из бестужевского гаража. Впрочем, от этой ее одержимости техникой был определенный толк. К концу моего пребывания в монастыре нареченная с Роговым смогли отладить два из пяти "Визелей" и, убедившись, что все работает штатно, взялись за третий, одновременно начав поглядывать и облизываться на "монстрика". Но тут их ждал грандиозный облом. Потому как единственной частью спасплатформы, которую я готов был отдать в их очумелые ручки, был "филей" моей вырвиглазной машинки, так как именно там размещались пожарные скафы, место которых по плану должны были занять два наших с Олей ЛТК, вместе со своими сервисными системами. Остальным по идее должны были заняться профессионалы из одной небольшой фирмочки, занимавшейся строительством домов на колесах на базе континентальников. Саму фирму отыскала Ольга, убедив меня, что эти ребята знают толк в своем деле. И она же взяла на себя труд общения с подрядчиком, благо необходимый минимум требований мы с ней успели выработать заранее.

Технари фирмы оказались такими же фанатиками, как и Оля с Жорой. А уж когда они увидели основу, над которой им предстояло потрудиться... В общем, думаю, вырвать у них из рук этот заказ можно было, только отрубив эти самые руки и проредив челюсти, чтобы не вцепились в него зубами, либо снизив стоимость работ. Мироеды от пролетариата, чтобы им... Сорок тысяч только по предварительным подсчетам! А если учесть цену самой платформы, это же вообще получается цена обоих ЛТК... Без СЭП и вооружения, но тем не менее.

Правда, первый предложенный Ольге проект модернизации спасплатформы, как и последующие два, мы с ней безжалостно зарубили. Просто потому что дизайнеры фирмы явно как-то неправильно поняли суть заказа и попытались сначала втюхать нам проект борделя на колесах, потом что-то гламурное со стразами и обитыми зебрячьей кожей диванами, и лишь когда мы отклонили третий вариант, представлявший собой какой-то дичайший хайтек с роботизированным унитазом, эти рисовальщики догадались все же прислушаться к мнению заказчика и советам собственных технарей, уже успевших раскидать спасплатформу на части и теперь изнывавших от нетерпения и желания приступить к работе. Правда, для этого пришлось навестить эту самую фирму лично.

Это было даже забавно, и, в отличие от Ольги, я не особо злился, рассматривая очередной безумный проект дизайнеров, почему-то решивших, что в универсальной платформе, предназначенной для поездок по пересеченной местности, обязательно должен быть "погребок" для коллекционных вин. Ну, чтоб понятнее было, это все равно что поставить в танк аудиосистему hi-end класса, причем ламповую. То есть запихнуть можно... но смысл?!

Как результат, Ольга, смяв распечатку последнего из предложенных дизайн-проектов, тяжело вздохнула и потянула меня на встречу с представителями фирмы-подрядчика. Но вместо того, чтобы рвать в клочья выдумщиков-дизайнеров, оказавшись на территории предприятия, она тут же свернула в сторону гаражей, где в открытых воротах как раз виднелся остов нашей платформы и сложенные у стены характерно-оранжевые панели ее корпуса.

Найти ответственного за фронт работ по нашему заказу оказалось проще простого. Нестарый еще, жилистый, но абсолютно седой дядечка в чистом синем комбезе восседал на стуле чуть в стороне от остова платформы и задумчиво рассматривал раскиданные по полу в ясно видимом только ему порядке детали машины.

-- Виктор, если я не ошибаюсь... -- пропела Оля, отвлекая задумавшегося технаря от созерцания того, что еще недавно было новенькой спасплатформой.

-- Он самый, -- бросив на мою нареченную короткий, но тут же замаслившийся взгляд, ответил он и, подскочив с места, договорил уже куда более дружелюбным тоном: -- Виктор Брыкин, старший техник. А вы? Стоп, вы -- Ольга, да? Это с вами мы обсуждали возможность модернизации спасплатформы? Я вас узнал, но в жизни вы куда красивее, чем на экране коммуникатора.

М-да, красота -- страшная сила. Мы только вошли, а этот самый Виктор уже вьюном вьется вокруг Ольги и заливается что тот соловей. Меня же не видит принципиально. А Оля и рада... Черт! Но как же от этого урода фонит похотью, а! Меня аж передернуло. Почему-то в голову пришло воспоминание о подвале на базе наемников...

Поймав отзвук моих эмоций, улыбавшаяся технику нареченная бросила на меня короткий взгляд и чуть растерянно пожала плечами. Мол, я не хотела, он сам пришел... Ну-ну. Эмоциональный щит захлопнулся так, что Оля вздрогнула... и зашарила по Эфиру в поисках оборвавшей связи между нами. Я ревную? Ну... да. И что?

* * *

-- Виктор, отвлекитесь на один момент от общения с моей невестой.

Холодный тон юнца, пришедшего вместе с очаровательной заказчицей, заставил старшего техника недовольно поморщиться.

-- Извините, молодой человек, но я занят беседой с клиентом. Если у вас есть заказ, обратитесь в офис компании, -- бросил он, отмахиваясь от мальчишки.

-- Однако какое трепетное отношение к заказчикам... Что ж, спасибо за совет. -- Парень улыбнулся и занялся своим браслетом. Вот и замечательно. Пускай фигней страдает, а Виктор займется этой цыпочкой. Хм, а что это она так растерянно смотрит? А... стоп, это его невеста? Ну и черт с ним, не жена ведь, а жених не муж... да и муж не стена, подвинем.

Да только не успел Виктор распушить хвост перед красоткой, как в ангар даже не вошел, а влетел директор фирмы. Старший техник поморщился, поняв, что его сейчас опять прервут, и уже приготовил для цыпы витиеватые извинения с одновременным предложением о встрече за чашкой кофе... Но директор, не обратив ровным счетом никакого внимания на Виктора, остановился перед юнцом.

-- Добрый день, Сергей, -- улыбнулся мальчишка.

-- Здравствуйте, Кирилл, -- кивнул директор, и Виктор помимо воли насторожился. -- Что-то случилось?

-- Да не то чтобы... -- пожал тот плечами. -- Вот приехали с невестой переговорить о проекте, поскольку у дизайнеров ваших явно фантазия куда-то не в ту сторону работает. Ну а перед тем как вправлять им мозги, решили взглянуть на машину. И знаете, как-то желание забрать заказ крепнет каждую минуту.

-- Стоп-стоп-стоп, Кирилл. Подождите, -- нахмурился директор. -- Как забрать? Почему?

-- Потому что ваши специалисты ни во что не ставят мнение заказчика. И ладно бы это касалось технической части, в которой я, в отличие от моей невесты, полный профан, но ведь они же никак не могут взять в толк, что мне нужна не машина для эпатирования публики и покатушек на пикник, а полнофункциональный жилой модуль на колесах, с большим сроком автономности. Это раз. Ну и второе -- это грубость вашего технического персонала, граничащая с оскорблением. Я, конечно, понимаю, что общаться с красивой девушкой куда приятнее, чем разговаривать с заказчиком, но, если не ошибаюсь, у господина Брыкина сейчас рабочий день... не так ли?

Виктор, до которого начало доходить, что он только что своими руками чуть не лишил фирму как минимум четверти годового дохода, похолодел. Дьявол! Опять у него проблемы, и опять из-за баб! Да сколько можно-то?!

* * *

Переговоры закончились вполне успешно. Ольга взяла на себя техническую часть, а я занялся, так сказать, начинкой будущего жилого модуля. Вправить мозги дизайнерам удалось довольно просто. Достаточно было продемонстрировать им военный образец подобного модуля, производимый все тем же пресловутым "Гром-заводом", и дать лишь одно пояснение-требование: то же самое, только комфортнее. И фантазеры под тяжелым взглядом директора компании тут же понимающе закивали. Фух, зато теперь я мог быть уверен, что в машине не появятся "уникальные по своим характеристикам материалы", "дверные ручки из белого золота", "эксклюзивное дерево в отделке, с тщательно подобранным рисунком", и прочие выверты удовлетворяющих свои комплексы нуворишей. Единственное, что негативно отразилось на моем настроении после переговоров, это расстроенные взгляды Ольги и ее обида... Можно подумать, это я перед тем технарем попой крутил!

Не обратив никакого внимания на просьбу нареченной отвезти ее в бестужевскую усадьбу, я довез ее до своего дома и чуть ли не отконвоировал в гостиную. И лишь усадив за стол и поставив на него пару чашек кофе, я опустил щиты, чтобы тут же получить мощнейший удар непонимания и обиды в эмоциях невесты.

-- За что, Кирилл?! -- поняв, что связь вновь заработала, вскинулась Оля, запылав гневом. Словно рубильник перекинули.

Я вздохнул и, отыскав в шкафу сигареты, прикурил последнюю оставшуюся в пачке. Машинально запущенное воздушное воздействие тут же потянуло поднявшийся дымок прямиком в открывшуюся форточку.

-- Оля, успокойся, пожалуйста, -- попросил я, наблюдая, как нареченная все больше и больше ярится.

-- Успокоиться? Мне? А может, это тебе нужно было успокоиться еще там, в ангаре?! Выставил себя ревнивым идиотом! А меня полной дурой! -- вспыхнула Ольга.

Я внимательно посмотрел на нее и... пожал плечами. А что тут скажешь, если она не чувствует Эфир так, как я, и пока не умеет воспринимать чужой эмоциональный фон? Но объясниться как-то надо... На фиг мне нужны домашние скандалы?

Я отключил оповещение сигнализации, предупредившей о приближении какой-то машины, и вздохнул.

-- Ты приняла поползновения этого технаря за обычный флирт? Так я тебя разочарую, милая. Это была похоть... причем в чудовищной концентрации! Поверь, я не ошибаюсь. Последнему человеку, лелеявшему те же мысли о тебе, что и этот Виктор сегодня, я перерезал горло. Это было в подвале базы наемников "Северной Звезды".

Я взглянул в глаза невесты и застыл. От нее плеснуло страхом, а в следующую секунду Оля закрылась от меня.

Кажется, я сделал только хуже...

-- Ты... ты маньяк! -- Ольга подскочила со стула и, схватив с вешалки куртку, рванула на выход... чтобы застрять в дверях, нос к носу столкнувшись с Хромовым. -- Аристарх Макарыч, мы едем домой. Отвезете меня?

-- Прямо сейчас? -- недоуменно переспросил тот и, получив в ответ решительный кивок, растерянно пожал плечами. Наверное, он хотел что-то спросить, но Ольга уже потянула его на выход.

Останавливать? Зачем? Пусть успокоится, потом поговорим. Сейчас она все равно никаких слов и объяснений не поймет. Просто не захочет.

Хлопнула входная дверь, и в доме воцарилась тишина. М-да, дипломат из меня получился хреновый. И косноязычный. Ну вот что мне стоило начать объяснения с принципов эмоциональной чувствительности? Блин, да этот урод готов был Ольгу прямо там разложить! Что я, не понял, что ли? Меня же его похотью чуть с ног не сбило, так что самому закрываться пришлось. А эта... Да ну его все к черту!

Я затушил так и не выкуренную мною, сгоревшую в пепельнице сигарету и, пошарив по карманам, чуть не сплюнул. Последняя. Ну вот, все не слава богу...

Оглядевшись по сторонам, растерянно хмыкнул... И что мне теперь делать? Я бездумно зашагал по комнате, касаясь то одного предмета обстановки, то другого, а перед мысленным взором застыл страх в глазах Ольги... Не-не-не... Ну его все куда подальше. Мне нужно проветриться.

Встрепенувшись, я направился в спальню, а когда перешагнул порог, браслет на моей руке вдруг затрезвонил. Оля? А, нет... Вердт.

Хм. Я перевел взгляд с браслета на оружейный сейф. Полигон бронеходов или "Девяточка"? Но тут же опомнился и ответил на звонок.

-- Здравствуй, Вячеслав, -- я натянуто улыбнулся.

-- Здравствуй, здравствуй, друг мой! -- откликнулся бронеходчик. -- Кирилл, ты не забыл, что на завтра у тебя назначена встреча?

Честно говоря, я даже сначала не понял, о чем речь. А когда до меня дошло...

-- Эм-м... Разумовский, да? -- вздохнул я.

-- О! Замечательно. Помнишь, значит. Это хорошо. А то ты как исчез перед праздниками, так ни слуху, ни духу. Я уж было подумал, что ты с концами пропал, -- рассмеялся Вячеслав. -- Ладно, встретимся на месте. На всякий случай напомню: дуэль в половине первого, без оружия, в Малом Манеже.

-- Спасибо за напоминание. Я действительно чуть не забыл, -- развел я руками. -- Кстати, насчет встреч. Не хочешь навестить сегодня стрельбище в Преображенском? Я угощаю...

-- С превеликим удовольствием, друг мой, -- довольно кивнул Вердт. -- Во сколько?

-- Ну, давай через часок. Подъезжай к "Девяточке", я скажу, чтобы тебя встретили, -- прикинув время, ответил я.

-- Понял. К восемнадцати ноль-ноль буду на месте. До встречи, Кирилл Николаевич.

-- Буду ждать, Вячеслав Еремеевич, -- я слабо улыбнулся в ответ.

Завершив разговор, я хмыкнул. Вот так. И бронеходы, и тир разом. Это хорошо. Ну что ж, буду собираться. Кстати! Я ведь действительно совсем забыл о завтрашней дуэли! Надо же перенести визит учениц на другой день. А то кто его знает, как повернется дело. Прилетит мне, как в том поединке с бретером, и занятие сорвется... Не дело.

Быстро набрав текст сообщения с предупреждением о переносе следующего урока, я разослал его ученицам и принялся собираться в тир. Рюгеры, зауэры... хм, интересно, а с чего это у меня исключительно германский арсенал собирается, а? А если еще и "Визели" вспомнить... Я тряхнул головой, прогоняя мысли, по ассоциации вновь убежавшие к нашей с Ольгой ссоре, и взялся за снаряжение магазинов. Точно, надо отвлечься.

В тире мы с Вячеславом настрелялись до звона в ушах и дрожания в руках. А вернувшись домой, я еще и небольшую тренировку себе устроил, чтобы уж наверняка отрубиться, едва голова коснется подушки. Меня совсем не привлекала мысль полночи крутиться в кровати, переживая события этого дня. Тем более что завтра мне потребуется свежая голова и все мои силы.

Разумовский, судя по тому что рассказал мне о нем Вердт, боец не из последних. Молод, да, но воя он взял три года назад и сейчас уверенно глушит даже некоторых середнячков. Хотя со старшими вроде бы пока не сталкивался... В общем, нужно быть предельно аккуратным и осторожным. А значит, спать!

Следующим утром я поднялся выспавшимся и спокойным, как удав. Вымылся, оделся в чистое и, отказавшись от завтрака, начал собираться. Время приближалось к одиннадцати утра, так что через полчаса можно было выдвигаться. Я глянул на браслет, где светилось три сообщения от учениц, согласившихся с переносом занятия. Ольга не ответила... Отставить! У меня еще будет время побиться головой о стену. А сейчас -- спокойствие, только спокойствие, как говаривал один летающий трикстер. Впереди бой, так что все переживания побоку.

Рыжий взревел мотором и, ломая ледок на лужах просеки, помчал к шоссе, а оттуда в центр города, к Малому Манежу, еще лет триста назад ставшему почти официальным местом решения вопросов чести меж одаренных.

Поздоровавшись с Вердтом и его спутником, худым и нескладным, как Жорик, только нет пока у Рогова той же уверенности в себе, что имеется у полкового врача московских бронеходчиков, привезенного моим секундантом согласно протоколу этой дуэли. Я уселся на одну из лавок, что окружили площадку пустого Манежа, и, закурив сигарету из любезно купленной для меня Славой пачки, задумался.

В отличие от того же бретера или даже Вердта, Разумовский на памятном пиру у Бестужевых оскорблял не меня, а род Бестужевых и конкретно Ольгу. Нагло и беспардонно настолько, что это удивило даже привыкших всегда держать лицо гостей. Рисковал, между прочим. Но слышавший его речь Валентин Эдуардович лишь снисходительно улыбнулся и двумя словами очень вежливо и внешне пристойно окунул молодого боярича в дерьмо. Не сомневаюсь, что у него были свои резоны для такого ответа, а вот у меня их не нашлось. Нет, если бы Разумовский ограничился оскорблениями в сторону рода Бестужевых, я бы не смог вмешаться. Призвать к ответу хама -- в этом случае исключительное право главы рода. Но Разумовский сделал ошибку: он задел мою невесту, и спустить его оскорбление на тормозах я не мог. Не имел права.

Хлопнули двери Манежа. А вот и мой противник пожаловал со своим врачом и секундантом. Подтянут, бодр и весел. Замечательно. Повеселимся вместе.

Обменявшись приветствиями с секундантами, мы с Разумовским подождали, пока те решат последние формальности, и, отказавшись от примирения, одновременно шагнули на песок манежа. Ровно и мощно загудели поднимающиеся над нами куполом щиты, отсчет секунданта, и...

Время послушно замедлило свой бег, и я рванул вперед, прямо под ревущую волну взбудораженного Эфира, сопровождавшего мощную ледяную технику противника. А он на мелочи не разменивается! Ха...

От удара, которого, по логике вещей, он и заметить не должен был, Разумовский ушел. Пусть тяжело и напрягая личную защиту, но уклонился! О-о... да мой противник знает толк в Эфире? Это будет еще интереснее, чем я думал. Рву дистанцию, но стараюсь не удаляться больше чем на три-четыре шага от Разумовского. Мне совсем не улыбается попасть под площадную атаку, а судя по телодвижениям моего противника, он-то как раз рассчитывает именно на такой ход. Фигу. Не даром же я столько лет бился с близняшками. Научился...

Крутимся по манежу, не сводя друг с друга глаз. В прыжке пропускаю под собой еще один мощный прием из школы Тверди и, уходя в разгон, старательно гашу Эфир вокруг, буквально на грани отвода глаз... Сокращаю дистанцию, и защита Разумовского трещит от серии обрушивающихся на нее ударов напитанных Эфиром ладоней. Противник пытается отшатнуться... ну нет. Линза кинетического щита ему под ноги, и Разумовский слетает со своей "ледяной дорожки" и катится кубарем по песку.

Догнав оглушенного, мотающего головой противника, вскидываю его над землей, не касаясь руками, и еще один кинетический щит, маленький, но напитанный Эфиром до сияния, впечатывается в грудную клетку подвешенного в воздухе Разумовского. Для верности тут же формирую второй, и тот врезается Разумовскому точно в лоб.

Глянув на бесчувственного противника, опускаю его наземь и, повернувшись к секундантам, вопросительно приподнимаю бровь. Щиты манежа падают, и представитель Разумовского кивает.

"Ваша победа", -- слышу от него и, облегченно вздохнув, шагаю к Вердту. А в следующий миг Эфир за моей спиной взревывает, вздымаясь широким фронтом. Успеваю понять, что от этого удара по площади мне не уйти никак, просто некуда...

И в спину, в момент разметав судорожно выставленный мною эфирный щит, вонзается что-то горячее... Темнота.

Глава 3. Мелочи жизни

Это воскресное утро началось в усадьбе Бестужевых, как обычно, тихо и спокойно. Поздний завтрак, разговоры ни о чем за столом... Лишь на миг Ольге показалось, что отец чем-то озабочен, да Леонид, едва поев, тут же выскользнул из-за стола и умчался, не дожидаясь фирменного десерта от Раисы. Ну мало ли... Вон у Ольги тоже есть неотложные дела. Хочется закончить оставшиеся "Визели" поскорее. И Жорик вот-вот должен подъехать...

Поблагодарив пассию отца за завтрак, Оля поднялась из-за стола и направилась прямиком в гараж, где ее действительно уже ждал Рогов, о чем он только что прислал сообщение на браслет. Интересно, а к нему Кирилл ее тоже ревнует?

Вспомнив о женихе, Ольга покачала головой. Последняя его фраза действительно очень ее напугала. Нашел пример, называется... А потом, этот его перенос занятия. Обиделся, надо же! Девушка фыркнула и прибавила шагу.

От переборки бестужевского "Визеля" фанатики от техники отвлеклись, лишь когда на улице уже стемнело. Попрощавшись с Жориком, Ольга покинула гараж и, едва оказавшись в жилой части дома, опешила. Настолько атмосфера отличалась от той, что царила здесь утром. Нет, шумно не было, никаких криков и гвалта. Больше всего происходящему вокруг подходило определение "тихая суета"...

Девушка было насторожилась, но, поняв из обрывков разговоров боярских детей, что все заняты какими-то поисками, махнула на это рукой. Она слишком устала за день, чтобы заморачиваться чьими-то пропажами.

Глянув на браслет, Оля ойкнула и, поняв, что ужин она благополучно пропустила, заколебалась. Можно было бы, конечно, сразу пойти в спальню, принять душ и завалиться спать, но... желудок скромно напомнил о себе. Так что после недолгого размышления девушка свернула в коридор, ведущий в уже пустую по позднему времени кухню. А оттуда, набрав провизии, проскользнула по служебной лестнице на второй этаж и уже через минуту оказалась в своей комнате, надежно отгородившись от внешней суеты запертой дверью.

Уже засыпая, Ольга вдруг вспомнила, что ни вчера вечером, как обещал, ни сегодня Кирилл так и не сообщил, когда состоится следующее занятие... Не похоже на него. С этой мыслью она и заснула.

Утром Ольга бросила взгляд на часы и, возмущенно пискнув, вскочила с постели. До первой пары осталось меньше часа. Проспала!

Ванная, гардеробная... На все про все у девушки ушло полчаса. Окинув свое отражение в зеркале придирчивым взглядом, она хотела уже подхватить с тумбочки рыжий шлем, но тут же отдернула руку и, фыркнув, принялась набирать номер Хромова.

-- Да, Оля. Я тебя слушаю. -- Глава боярской дружины устало потер покрасневшие от явного недосыпа глаза и откинулся на спинку кресла.

-- Аристарх Макарович, мне в университет нужно. Подгоните машину ко входу.

-- Эм-м... Оленька... -- Хромов поморщился. -- Извини, тут такое дело, сама понимаешь, все машины в разгоне... Хм... но мы что-нибудь придумаем. Подожди минуту...

Оля, честно говоря, ничего не поняла, но спорить не стала. Тем более что не прошло и обещанной минуты, как Аристарх вновь появился на экране.

-- Машина у входа, Оля. Езжай, -- и отключился.

Обещанной машиной оказался парадный вездеход отца. Бронированное чудовище с флажками на капоте... Хм, кажется, действительно все машины в разгоне, если уж Хромову пришлось выкатывать ей это!

Покачав головой, Ольга хмыкнула и, забравшись на заднее сиденье гигантского "Руссо-Балта", развернула экран коммуникатора. Со всеми этими "Визелями" она совершенно забыла подготовиться к сегодняшнему семинару...

Из университета девушку забирал уже другой автомобиль, чему она была несказанно рада. В университете, где учатся не только именитые и боярские дети, очень не приветствуются такие вот демонстрации своего положения. Так что Ольга даже получила замечание от декана о нежелательности повторения подобных выходок. А неожиданный тест по рунике тем более не повысил ее настроения. В общем, домой Ольга приехала недовольная и злая... Чтобы тут же попасть в загребущие руки близняшек. Оля попыталась было вырваться, но стоящая здесь же новая ученица Кирилла не дала ей ни малейшего шанса. А тут еще и отец нарисовался.

-- Что с твоим браслетом? -- даже не поздоровавшись, спросил он.

-- А что с ним? -- не поняла Ольга. Подняв руку, она внимательно взглянула на запястье. Ее дорогой украшенный золотыми капельками браслет послушно активировался, но связываться с кем-либо не пожелал. -- Ой.

-- Хм... -- отец покачал головой. -- И где же тебе его заглушили-то, а?

-- Где-где... В твоем членовозе, -- нечаянно вырвалось у Ольги словцо из Кириллова арсенала. И пояснила: -- Извини. Я в университет ездила на "Руссо-Балте", а в нем, сам знаешь, любая чужая связь глушится напрочь.

-- Ясно, -- хмуро кивнул отец, даже не сделав замечания по поводу столь оригинального имени для парадного автомобиля, и повернулся на звук хлопнувшей двери. -- Леня! Ну что?

-- Глухо, отец. Никто ничего не знает, -- развел тот руками, устало опускаясь на банкетку. Близняшки тут же загомонили что-то вразнобой. Немедленно вклинилась Елизавета Филиппова, а Ольга поняла, что она чего-то не понимает.

-- Да что случилось-то?! -- воскликнула девушка...

И в холле тут же воцарилась полная тишина. На Оле скрестились взгляды всех присутствующих, включая отца и неизвестно откуда вынырнувшего Хромова.

-- Хм, Мила, тебе не кажется, что кто-то вполне может знать ответ на наш вопрос? -- протянула Лина, смерив дочь хозяина дома подозрительным взглядом.

-- Кажется, Лина. -- Руки близняшек сжали запястья Ольги, и два почти одинаковых голоса в унисон прошипели:

-- Где Кирилл?

Оля обвела недоуменным взглядом окруживших ее людей и тряхнула головой. Что?

-- Не знаю, -- проговорила было... И тут до нее дошло. -- Что значит "где Кирилл?"! Он что, пропал?

-- Она не знает, -- гулко констатировал Хромов, не сводя глаз с ошарашенной девушки.

-- Понял уже, -- вздохнул боярин и махнул рукой. -- Идемте в кабинет. Там поговорим. Нечего тут на весь дом орать...

Вся компания гурьбой повалила к лестнице, а Ольга вдруг поймала на себе взгляд близняшек и вздрогнула. Даже в начале их знакомства, когда девушки совсем не испытывали друг к другу дружеских чувств... Недоверие, злость, раздражение -- все это было, но не в такой концентрации!

Оказавшись в кабинете, отец дождался, пока все рассядутся кому где удобно, и только после этого заговорил.

Ольга была в ступоре. Нет, в ужасе! То, что рассказал отец, просто не укладывалось в ее голове. Оказывается, в пятницу, когда она поссорилась с Кириллом, тот прислал всем ученицам сообщение о переносе занятий на неопределенный срок. Всем, а не только ей! А в субботу он отправился на дуэль. Один из тех вызовов, что Кирилл набрал на пиру в честь дня рождения отца... И о котором Ольга, как уже повелось, опять узнала лишь после самой дуэли.

Кто победил, а кто проиграл, неизвестно. Но утром в воскресенье Преображенский приказ арестовал Евгения Разумовского, с которым за день до этого Кирилл дуэлировал в Малом Манеже, а уже после обеда Боярская дума объявила о казни старшей ветви рода Разумовских, наследником которой был дуэлянт. Все их имущество, за вычетом компенсации, постановлено отобрать в казну, герб передан младшей ветви, а сам Евгений Разумовский лишен всех званий и регалий и отправлен в ссылку навечно. Причиной этого решения стало использование Разумовским на дуэли неоговоренного в протоколе артефакта "Малый Центавр", установленного на автоматическую активацию по условию.

А Кирилл исчез... вместе с секундантом и полковым врачом московских бронеходчиков. В полку, по уверениям офицеров и лично полковника Вяземского, их нет, дома тоже. Приказные мечутся по столице как ужаленные.

-- Вчера, пока ты копалась в гараже с... машинами, мне нанес визит мой... бывший коллега Исидор Разумовский с новым главой рода. Войны не будет. Род отрекся от Евгения сам, еще до решения государя и Боярской думы, -- закончил свой рассказ боярин Бестужев и поднял глаза на дочь. -- Вот такие дела, Оленька. Мы подумали, что ты можешь что-то знать о местонахождении Кирилла... Уж больно спокойной ты выглядела.

-- Я не зн-нала, -- выдохнула Ольга, чувствуя, как живот сводит от страха, а в груди поднимается волна паники. На глаза навернулись слезы, перехватило горло... но она все-таки выдавила из себя окончание фразы: -- Мы пос... поссорились в тот вечер... и Аристарх М-макарович отвез меня домой. И-и все...

-- Успокойся, дочь, -- голос донесся до нее словно издалека.

Она обвела комнату взглядом. Темно... холодно...

Резкий удар наотмашь по щеке вырвал девушку из едва не начавшейся истерики.

-- О чем вы спорили? Почему поссорились? Рассказывай. -- Оля посмотрела на того, кто посмел ее ударить, и ошеломленно охнула. Леонид вперился в сестру тяжелым, совершенно отцовским, немигающим взглядом. -- Ну!

Оля покосилась на внимательно наблюдавшего за ними боярина, но тот даже не пошевелился. Просто ждал. Девушка с силой втянула носом воздух и, вспомнив о тренировках, задышала так, как учил ее Кирилл. Такая гимнастика действительно успокаивает... хоть чуть-чуть...

-- Мы обсуждали присланный нам проект модернизации купленной Кириллом спасплатформы... -- почувствовав, что уже может говорить не срываясь, произнесла Ольга. А когда закончила оказавшийся довольно коротким рассказ, завершившийся ее отъездом из дома Кирилла вместе с так удачно завернувшим в гости Хромовым, в кабинете повисла тяжелая тишина.

-- О том, что Кирилл был на базе наемников, никому ни слова, -- тихо произнес боярин Бестужев, внимательно глядя на близняшек, а когда те кивнули, перевел взгляд на Елизавету.

Та повторила жест сестер.

-- Я знаю, что такое тайна учителя, Валентин Эдуардович. Не сомневайтесь, -- проговорила она.

-- А ты, сестричка, дура, оказывается, -- глянув на Ольгу, неожиданно протянул Леонид.

-- Не думал, что так скоро соглашусь со словами Лени. Растет парень, -- буркнул Хромов и, покачав головой, с сожалением посмотрел на Ольгу. -- Все гранды -- поголовно эмпаты. И закрылся Кирилл в ангаре не от тебя, а от чувств того долбаного техника. Кстати, надо бы шепнуть полиции, пусть проверят этого самого Виктора... Это же каким должен быть напор эмоций, чтобы от них пришлось закрываться, дабы не сорваться?!

Ошеломленная отповедью, Ольга взглянула на близняшек и вздрогнула. Такого презрения в их глазах она никогда не видела. За что?!

* * *

Худой и нескладный, то и дело поправляющий сползающие на нос очки в тонкой изящной оправе, врач, средних лет мужчина с уставшим лицом, крутил в руке только что снятый стетоскоп и тихо, но яростно что-то выговаривал сидящему на неудобном стуле собеседнику, молодому человеку лет двадцати -- двадцати трех, одетому в точно такой же мундир, как и тот, что выглядывал из-под белоснежного халата расхаживающего перед ним врача.

-- Да все я понимаю, Осип Михайлович. Все, -- дождавшись перерыва в речи собеседника, так же тихо проговорил молодой офицер, невольно покосившись на койку, почти невидимую за добрым десятком окруживших ее медартефактов. -- Но ты сам подумай! Сначала профессиональный бретер, потом этот Разумовский с военным артефактом. Да не абы каким! Что я, не знаю, что ли! Эти "центавры" используют только против ТК, понимаешь? Убить он Кирилла хотел, наверняка. Не на дуэли победить, а грохнуть, да так, чтобы даже пыли от противника не осталось. Не бывает таких совпадений.

-- И что теперь? От каждой тени шарахаться? Ладно, эти три дня... ну еще пару... его никуда везти нельзя будет, но потом... Потом понадобится оборудование, которого у меня в принципе нет. Это же полевой госпиталь, а не боярский медбокс или Первоградская! Мне без аппаратуры придется над ним работать недели три, не меньше, неотрывно, Слав! А если еще какой бедолага сюда загремит? Или, не дай бог, у Кирилла осложнения начнутся -- так ведь я не мастер Эфира, контроль точно не удержу. Своими руками, получается, парня на тот свет отправлю! И Лавров в увольнении... -- Врач покачал головой и закончил уже другим тоном, без малейшего следа раздражения: -- Думай, Слава, что делать... Должны же у него быть родственники, друзья... Да тот же Бестужев, отец его невесты!

-- Понимаешь, Осип Михайлович, я тут... не уверен... -- тихо протянул молодой офицер, и вряд ли кто-то сейчас смог бы признать в этом чрезвычайно серьезном хмуром человеке Вячеслава Вердта, первого повесу и балагура Московского гвардии бронеходного полка. -- А если за всеми этими покушениями он и стоит?

-- С ума сошел? -- опешил врач.

-- Нет-нет, ты дослушай, -- жестом остановил уже готового взорваться собеседника Вердт. -- Когда помолвку только затеяли, Кирилл, как он сам шутил, только в проекте числился. И родители его живы были. Богатая семья богатого рода. А тут -- вместо отпрыска Громовых какой-то эмансипированный юнец, без копейки денег и малейшего намека на родовые связи. Мещанин... да еще, судя по всему, каким-то образом попавший под колпак приказных. Понимаешь?.. И отец этого Разумовского в одном приказе с Бестужевым служил. Чуть ли не под его началом. Правда, оба уже в отставке, но... кто его знает, что там и как, а?

-- Во-от оно что... -- присев на табуретку, протянул врач. -- То-то полковник на меня зверем смотрел...

-- Я не говорю, что это на самом деле так, но... ведь возможно, согласись?

-- Хм... -- Собеседник Вячеслава покачал головой и, не ответив, задал встречный вопрос: -- А Громовы что?

-- Я им не верю. Ходили в конце лета слухи, что они Кирилла вообще изгнать собирались, да с чего-то передумали и отправили в "свободный полет". -- Вердт скривился. -- Вот и выходит, что нет у него никого и ничего.

-- Ох-ох-ох. Ввязал ты меня в историю, Слава. -- Осип Михайлович замолчал, пожевал губами... И вдруг, вскинувшись, ткнул пальцем в своего собеседника: -- В одном ты не прав. Один друг у него имеется. Звони своему батюшке, будем договариваться об отправке Кирилла в его клинику.

-- Да он же меня даже слушать не будет, господин майор! -- от возмущения Вердт чуть не закричал, но вовремя спохватился и убавил громкость.

-- Дурак ты, лейтенант. Звони отцу, я с ним договорюсь. Заодно, глядишь, и помиритесь. Ну! -- построжев рыкнул врач, и Вячеслав, обреченно вздохнув, принялся набирать номер отца.

Но не успел он активировать вызов, как с улицы раздался вой сирены, приглушенный тройным стеклопакетом, он, тем не менее, был отчетливо слышен даже тут, в палате полкового госпиталя, негромко, но отчетливо.

-- Тревога? -- недоуменно протянул врач и, поднявшись с табурета, выглянул в окно, на плац, где уже метались фигурки вылетающих из казарм солдат.

Вердт подскочил было, сунулся повторить нечаянно сброшенный звонок, но майор его остановил:

-- Идите, лейтенант. Я сам свяжусь с Еремеем Ивановичем. Только не забудьте сообщить мне, что там случилось. Я пока останусь с пациентом.

В ответ Вячеслав, вытянувшись во фрунт, коротко кивнул и, развернувшись, вылетел из палаты реанимационного отделения, как ужаленный. Проводив взглядом Вердта, майор медицинской службы Осип Михайлович Нулин тяжело вздохнул и шагнул к мерно попискивающим приборам, старательно следящим за состоянием его единственного на данный момент пациента. С момента той злосчастной дуэли, свидетелем которой был и он сам, прошло уже четыре дня, а Кирилл до сих пор не очнулся... хотя, может быть, это и к лучшему. Иначе пришлось бы держать его на болеутоляющих, а они -- далеко не панацея.

Врач окинул взглядом искореженное ударом боевого артефакта тело пациента и, вздохнув, начал осмотр. Приборы приборами, а свой глаз все-таки надежнее.

Руки... пара переломов, ничего страшного. Еще сутки воздействия -- и о них можно забыть. Ноги... то же самое, если не считать таза. Здесь сложнее, но вечером выведем вот этот обломок, а там неделя -- и все будет в порядке. А вот с органами хуже. Печень регенерирует очень медленно, несмотря на постоянное воздействие. Почки... счастье, что от них хоть что-то осталось. Восстанавливаться будут не меньше двух недель. А вот селезенка почти зарубцевалась... Кишечник. Минус полметра. Ничего-ничего, и не с таким живут и радуются. И самое тяжелое напоследок. Позвоночник. Три позвонка испарились, словно их не было. Хорошо еще, что удалось сразу соединить нервные ткани Эфиром, наживую... Тоже не меньше двух недель на восстановление плюс регенерация самих позвонков... Удача, Кирюша, что ты вообще еще жив. А раз жив, значит, будем тебя вытаскивать. От Нулина просто так на тот свет не сбежишь! Но только скорость восстановления костей рук и ног мы тебе немножко притормозим. Некритично. А нагрузку на организм снизит -- больше сил останется на остальное, более важное.

Майор отошел от койки пациента и, почувствовав знакомую, едва заметную вибрацию пола под ногами, нахмурился. Полк выводит технику? Зачем?

* * *

Какое знакомое состояние... Я попытался пошевелиться, но в результате получился пшик. Только какая-то хрень запищала у меня над самым ухом, напрочь перекрывая фоновый шум и гул, которых мне никак не удавалось опознать. И ведь не отмахнешься от нее, с зафиксированными-то руками. Наученный горьким опытом, я осторожно приоткрыл глаза, но вместо ожидаемого яркого света вокруг только серая хмарь, да какие-то неопределенные тени скользят в поле зрения. Что с моими глазами?! Стоп-стоп. Прикрыть веки... успокоиться... дышать...

Кое-как придя в более или менее адекватное состояние и перестав обращать внимание на этот чертов писк над ухом, я, не открывая глаз, потянулся к Эфиру и... чуть не захлебнулся в его потоках... Ох, ты... Такого со мной еще не было. Сосредоточившись, усмиряю бешеную силу, льющуюся через меня, и, неглубоко вздохнув... глубоко не могу, что-то мешает, формирую диагност, тут же послушно заскользивший по моему телу. Несколько минут ожидания, и... М-мать! Вот это меня покорежило... Ну, Разумовский, встану на ноги -- живьем закопаю, щучий потрох! Чем же он меня так приложил? И как?! Не мог же я пропустить подготовку техники такой мощи! Но пропустил... почему? Да потому что и не было никакой подготовки. Р-раз -- и выплеск! Артефакт? Хм... может быть, может быть. Но какой же силы должна была быть эта штука, чтобы меня так вот размазало? Руки-ноги... переломы, слава богу, уже зажили. Тазовая кость. Тут явно не только перелом был. От нее, кажется, целый кусок откололся, но сейчас уже почти все в порядке. Внутренние органы... тоже следы регенерации, а почки еще не полностью восстановились. И позвоночник... да как я с такими повреждениями вообще жив остался? Кому спасибо говорить, за кого молиться-то, а?

А вот глаза... что-то непонятное... я попытался вновь приоткрыть веки. Нет, все то же самое. Полумрак, тени... а нет, вон огонек какой-то. Хм? Тьфу, вот идиот. Ночь на дворе, потому и темно.

Я осторожно повернул голову, и взгляд мой упал на окно, за которым ясно просматривались звезды. Точно, ночь... Фух, я же чуть не обделался. Или все-таки... да какая разница?! Один черт, самому до туалета мне явно не дошкандыбать, так что и заморачиваться не стоит...

Пока я потихоньку приходил в себя, вернулся слух... ну да, меньше башкой крутить надо было, тогда бы и повязка, что уши закрывала, с нее не слезла... А вокруг тишина. Почти... рядом кто-то тихонько стонет, словно во сне. Чуть дальше -- пара каких-то полуночников о чем-то шепчется. О чем -- не слышу, далеко... Хм, так я, получается, не в медбоксе у Бестужевых? А где же тогда?

Внимание послушно скользнуло в Эфир, но... без толку. Не знаю я этого места. Странно...

Усталость навалилась внезапно. Глаза закрылись сами собой, и я провалился в сон, успев только напитать тело Эфиром. Все быстрее на ноги встану...

Утро встретило меня солнцем, светящим в глаза, и огромным желанием заорать, аки новорожденный. А что еще остается, если лежу зафиксированный, а под задницей явно море разливанное?! Только орать и ручками махать.

Моментально оказавшийся рядом со мной смутно знакомый худой дядька быстро и точно наложил пару диагностов, хмыкнул почему-то и, подозвав вынырнувшую откуда-то миловидную барышню, указал на меня.

-- Позаботьтесь о молодом человеке, пока он не утонул, Галечка. И впредь прошу не забывать вовремя проверять пациентов.

-- Да, Осип Михайлович. Извините, Осип Михайлович, -- скороговоркой произнесла она, и вокруг меня поднялся маленький эфирный ураган, в котором явно ощущались нотки водной и воздушной стихий. М-да, здешним сестрам, оказывается, куда проще, чем их Тамошним... сестрам. Никакой возни с утками и сменой белья. Р-раз, и все.

Пока я пытался разобраться в техниках, использованных медсестрой, Осип Михайлович уже успел перевести свое внимание на пациента. То есть на меня... Осип... ба, да это же полковой доктор бронеходов! Значит, я в их госпитале? Хм, а почему именно тут? И... откуда здесь столько больных?

-- Доброе утро, Кирилл Николаевич, -- Нулин устало улыбнулся. -- Наконец-то вы пришли в себя.

-- Доброе, Осип Михайлович, -- кивнул я. -- А что, давно лежу?

-- Две недели с лишком, дорогой мой, -- развел руками врач. -- Если быть точным, то восемнадцать дней.

-- Ого... рекорд, похоже... -- вздохнул я. Огляделся, насколько позволяло положение, и цокнул языком. В моей маленькой палате оказалось аж восемь человек. -- Откуда столько людей? Война, что ли, началась?

-- Не война, -- помрачнел Нулин и, глянув на меня, тускло договорил: -- Боярский мятеж. В городе идут бои.

Глава 4. Лечить - не залечить

Сказал -- как пыльным мешком ударил. Рука сама схватилась за запястье, где обычно болтался браслет, и, не обнаружив его, безвольно упала на простыню. О-па... а когда меня развязать успели? Я мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и взглянул на смотрящего куда-то в сторону Нулина. Кашлянул, и полковой врач, явно отвлекшись от своих мыслей, тут же встрепенулся, а поймав мой выразительный взгляд, брошенный на его руку, покачал головой.

-- Связи нет, Кирилл Николаевич. Не знаю, как это возможно, но почти вся городская сеть блокирована. Работает только "короткая" и радио. Но у нас, сами понимаете, с радиоприемниками худо. Да и "короткая" больше чем на три-четыре версты не бьет. Так-то.

-- Мне нужно связаться с моими. Неужели вообще нет никакой возможности? -- осведомился я.

-- Сожалею. Вестовые мне не подчиняются. Впрочем, послезавтра я собираюсь вас выписать, так что...

-- Осип Михайлович, я вас очень прошу... понимаю, что многое не в ваших силах, и все же... Попытайтесь найти какой-нибудь способ связаться с Бестужевыми или Посадской. На худой конец, с Громовыми. Я в долгу не останусь.

Я глянул в глаза майора и понял, что последнее сказал зря. Нескладный сутулый доктор вдруг выпрямился, словно метр проглотил.

-- Кирилл Николаевич, я, разумеется, постараюсь вам помочь, тем более что в вашем столь долгом нахождении здесь есть и моя вина. Но прошу впредь...

-- Извините, Осип Михайлович, это от волнения, -- перебил я его.

-- Хорошо, Кирилл. Я вас понимаю... постараюсь сделать все, что в моих силах, -- доктор сухо кивнул и уже собрался отойти к другому пациенту...

-- Осип Михайлович, а о какой вине вы говорили? -- спросил я, и майор чуть смутился.

-- Видите ли, мы с Вячеславом Еремеевичем после того злосчастного случая на дуэли с Разумовским решили, что кто-то объявил на вас охоту. Ну, понимаете, сначала бретер, потом этот... с артефактом. В общем, когда вас доставили в наш госпиталь, мы скрыли место вашего нахождения. Офицеры полка пошли навстречу, с пониманием отнеслись к нашей просьбе. Мы же не знали, кто для вас друг, а кто враг... Вот и... Потом уже хотели перевезти вас в клинику батюшки Вячеслава Еремеевича, но буквально в тот же час полк был поднят по тревоге, и началось все это... Извините, Кирилл, рад бы поговорить с вами подольше, но мне надо идти... -- скомканно завершил свой рассказ Нулин.

Ему явно было не по себе. Понимаю. Но и винить мне его не за что. В конце концов, со своей точки зрения Осип Михайлович действовал в точном соответствии с клятвой, обязавшей его заботиться о жизни пациента любыми доступными способами и защищать его жизнь от ЛЮБОЙ угрозы, пока тот находится на его попечении.

-- Конечно, Осип Михайлович, -- согласился я. -- Все понимаю и не в претензии. Благодарю вас за помощь. Но... могу я рассчитывать на беседу, когда ваше дежурство закончится?

-- Разумеется, Кирилл, -- облегченно кивнул врач и исчез из поля моего зрения...

Дела-а. Значит, если я правильно понимаю, ни одна живая душа сейчас даже не подозревает, где я нахожусь. В полковой госпиталь посторонних не пускают, это точно... Но... какого черта?! Что за мятеж? И почему боярский?! А Ольга? Что с ней?

Почувствовав, как вокруг меня вздымается на дыбы Эфир, я спохватился и постарался успокоиться. Так. Мне нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Узнать, что происходит в городе, я могу у любого из соседей, но для этого нужно, во-первых, избавиться от остатков фиксаторов, не дающих мне даже с боку на бок перевернуться, а во-вторых... ускорить восстановление. Точнее, наоборот. Сначала восстановление, потом освобождение от фиксаторов и беседа с соседями. На закуску -- обещанный разговор с Нулиным. Моя одежда с экипировкой должна быть где-то у доктора. А там, между прочим, и рюгеры имеются. Пусть дуэль была чисто силовой, но собираться на бой и забыть о страховке?! Не-эт, до такого маразма я еще не дошел. Хотя, с другой стороны, черта с два та страховка мне помогла... Но кто же мог подумать, что этот ушлепок воспользуется артефактом, да еще таким мощным?!

Если бы не он, я бы сейчас мог быть рядом с Ольгой, а так валяюсь здесь, как мешок с дерьмом, пока невеста... а ведь есть еще и близняшки, за которых я тоже несу ответственность, и Елизавета, с которой так толком и не успел познакомиться, но которая тоже находится под моей защитой. Леонид, в конце концов! Арргх!

Спокойствие, только спокойствие. Эфирным штормом делу не поможешь. Сосредоточиться... нужно сосредоточиться и начинать форсированное восстановление... дыхание... сердцебиение... отсчет...

Медленно-медленно я погрузился в транс и, выровняв дыхание под мерный мысленный счет, начал "уходить на глубину". Этакая форма самогипноза...

Эфир заполнил тело теплом, окружил непроницаемым коконом и закачал на волнах спокойствия и силы. Я чуть ли не ушами слышал, как со щелчком встают на место регенерировавшие позвонки, легкой щекоткой отозвалась окончательная регенерация почек... в мышцы потек Эфир, заскользил по костям и связкам, заструился в крови, пробежал по нервным узлам... готово.

Когда я открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки, а количество аппаратуры рядом со мной удвоилось. Тут же нашлась "утренняя" медсестра и задумчиво изучающий показания артефактов незнакомый врач.

-- Добрый вечер, господа, -- проговорил я. Легкий посыл оборвал остатки фиксаторов, и я наконец смог вволю, до хруста в костях, потянуться. В теле поселилась сумасшедшая легкость, а общее состояние было таким, что хотелось срочно куда-то бежать и что-то делать. Вот сейчас, немедленно! Хм... А это мысль! -- Прошу прощения, я оставлю вас на минуту.

И, не дожидаясь, пока медсестра с врачом выйдут из ступора, легко взметнувшись над койкой, рванул к двери рядом со входом в палату. То, что надо!

Отжурчав и умывшись, я облегченно вздохнул и вернулся в палату, по которой уже разъяренным тигром метался Осип Михайлович.

-- Кирилл! Вы с ума сошли?! Кто вам позволил покидать кровать? -- возмущенно зашипел майор, старательно пытаясь не зашуметь, чтобы не разбудить спящих раненых.

-- Тише, тише, уважаемый Осип Михайлович, -- прошептал я. -- Не волнуйтесь, со мной уже все в порядке. И ручаюсь, вон в тех распечатках в руках вашего коллеги написано то же самое.

-- Мальчишка! Глупец!

Пыхтя, как паровоз, Нулин все-таки вырвал бумаги из рук прикинувшегося ветошью перед гневом начальства врача и принялся судорожно перебирать еле слышно шуршащие листы... Медленнее, медленнее. Остановился, начал перелистывать заново. Опять остановился... поднял на меня взгляд. Диагносты сорвались с его рук пулеметной очередью. А через минуту изучения результата майор медслужбы устало потер глаза.

-- Кирилл, как вы можете это объяснить? И вообще можете ли?

-- Осип Михайлович, ну я же мастер Эфира. Неужели вы думаете, что я мог пройти мимо одного из немногих полезных приложений моих невеликих сил? -- проговорил я, разводя руками.

Лукавлю, конечно. С кем другим я бы ни за что не решился на подобные эксперименты, не врач все же... Но вот собственное тело -- совсем иной коленкор. Я еще Там лечил свои растяжения и вывихи, просто ощущая неправильность в пораженных местах. На большее меня не хватало. Разве что царапины затянуть, да и то одну-две числом. А здесь...

-- Сумасшедший, -- вглядевшись в мое лицо и не обнаружив ни следа раскаянья, со вздохом выдал Нулин и махнул рукой... Но тут же построжел. -- Черт с вами, Кирилл. Но учтите, раньше утра я вас на волю не выпущу. А сейчас... Галя, у нас найдется чем накормить этого торопыгу? Сообразно его физическому состоянию, разумеется...

-- Я принесу, -- тихо пролепетала медсестра, явно еще не отошедшая от проявления начальственного гнева.

-- Лучше проводите к кухне Кирилла Николаевича, -- покачал головой Нулин. -- Заодно расскажете ему новости... да и отдохнете чуток. А Олег Вениаминович пока побудет за дежурного.

Второй врач с готовностью кивнул, и Галина уже было выдвинулась к выходу из палаты, но глянула на меня, ойкнула и, прошептав, что она мигом и буквально через секундочку будет здесь, исчезла за дверью.

-- Чего это она? -- не понял я.

-- А вы на себя взгляните, Кирилл, -- усмехнулся собравшийся было покинуть палату следом за медсестрой Нулин. Я перевел взгляд на собственное тело и... покраснел. Ну действительно, кто будет заморачиваться, одевая лежачего больного? А простыню, которой был прикрыт, я, кажется, потерял, возвращаясь из туалета. То-то медсестра, все время нашей короткой беседы с майором так старательно рассматривала потолок...

Подложил все-таки подляну добрый доктор Нулин... Бульон. Куриный. И плевать, что желудок у меня уже в полном порядке! Я взглянул на Галину, но девушка только сурово поджала губы и отрицательно покачала головой. Понятно. Кормить котлетами меня не будут. А они па-ахнут... Гадство!

Вздохнув, влил в себя порцию бульона, а следом в желудок отправился сладкий чай, по цвету больше похожий на слабо подкрашенную воду. Одно название, а не чай, в общем. Ладно... что я, в больницах да госпиталях не бывал? И на том спасибо.

Пока добирались до кухни и я... питался, а также на обратном пути в палату все пытался узнать у Галины, как обстоят дела в городе, но безуспешно. Галя знала только, что весь наемный персонал полка в первый же день эвакуировали за Можайск, и ее родителей тоже. А сама она осталась в госпитале... но это еще ничего. А вообще из города по шоссе то и дело идут машины с уезжающими. Их вроде бы никто не трогает... но если попадаются авто с боярскими госзнаками, их обязательно досматривают на постах. Некоторых и задерживают...

Кто досматривает, кого задерживают, кого пропускают -- Галя тоже не смогла сказать, отчего мое настроение, еще недавно пребывавшее на отметке "положительное, готов к труду и битию", медленно поползло вниз. Если мятеж боярский и какие-то молодчики задерживают боярские же автомобили... это о чем может говорить? Да о чем угодно.

Кто поднял мятеж, против кого? На чьей стороне Бестужевы? Что творится в боярском городке, и существует ли он до сих пор, или, может, его уже давно раскатали по бревнышку? Например, та же гвардия? А что, не зря же зимние квартиры Преображенского полка расположены чуть ли не в зоне прямой видимости городских боярских усадеб! Нет, нужно срочно поговорить с Нулиным, он обещал. И выбираться отсюда. До утра я от неопределенности просто на стену полезу, это точно. Транспорт? Да черт с ним! Надо будет -- под разгоном за полтора часа до городка доберусь.

О, а вот и доктор, как по заказу... И судя по отсутствующему халату, дежурство у него закончилось. А значит, пора исполнять утреннее обещание...

Разговор с докторо-майором получился коротким и малоинформативным. По крайней мере в части тех вопросов, что интересовали меня в первую очередь. Да, в городе действительно мятеж. На подавление брошены все части, расположенные в двухчасовой зоне, бояре участвуют в восстании отнюдь не все, но отделить "агнцев от козлищ" удается не всегда. К тому же кое-кто из них под шумок начал сводить счеты с давними врагами и недоброжелателями, так что каша в городе заварилась та еще. А помимо самих именитых, в боях на их стороне участвуют отряды наемников, некоторые из них, так же, кстати, как и часть боярских дружинников, вооружены тактическими комплексами -- как легкими, так и тяжелыми. Вот тут я напрягся. На память тут же пришли "Гончие" и "Северная Звезда" и подвалы их баз... Ой-ей-ей. А не об этом ли предупреждал дедушка Скуратов-Бельский, а? Стоп. Отставить. Не сейчас.

Результат нашей беседы был очевиден. Нулин уперся и ни в какую не желал выпускать меня до наступления утра, точнее, до завершения утреннего обхода и подписания соответствующих документов.

-- Осип Михайлович, но ведь я не служу в вашем полку... -- пытался я убедить врача, но тот только набычился и недовольно сопел. Порядок есть порядок, видите ли. -- Сбегу, -- заявил я в конце концов. Нулин было приподнял бровь, изображая недоверчивое и безмолвное "ну-ну", и я покачал головой. -- Поймите, Осип Михайлович, у меня есть обязанности, которые я должен исполнить. На моей шее четыре ученицы. Все они из боярских семей. Одна из них -- моя невеста... Так что давайте решать вопрос сейчас. Я и так пропустил почти три недели, за которые с ними могло произойти все что угодно.

-- Кирилл, пойми и ты меня! Завтра утром должен явиться полковник с заместителем. Заместитель его -- по особой части, понимаешь? Они должны с тобой поговорить.

-- Ага, а потом запрут "на всякий случай", -- мотнул я головой. -- И хорошо еще, если в палате, а не на "губе". И когда я доберусь до своих?

-- Черт с тобой. Держи, -- после недолгого размышления Нулин сунул мне в руку ключ. Кажется, ему просто надоело спорить. -- Хранилище за дверью дежурного по первому этажу. Двенадцатый бокс -- твой. Когда заберешь свои вещи, ключ оставь на стойке. И... подбери себе какую-нибудь рубашку. Джинсы-то, помню, в порядке. Куртку ты в Манеже снимал, а вот рубашка и свитер -- в хлам. Выкинули мы их, как только от твоего мяса отодрали.

-- Спасибо. А оружие? -- с облегченным вздохом поинтересовался я.

-- Хм... там же. Внизу лежит твой рюкзак, в нем твои стволы и ножи эти страхолюдные. И, Кирилл... будь осторожнее. Против ТТК никакой пистолет не поможет, ты же понимаешь?

-- Понимаю. Буду. Спасибо, Осип Михайлович, и вам, и Вячеславу, -- заключил я, поднимаясь со стула в ординаторской, где мы устроились для разговора.

Я уже дошел до двери, когда меня догнал глухой голос врача:

-- Нет больше Славы, Кирилл. Сгорел в бронеходе на второй день этой свистопляски. Три тяжелых ТК ушатал, а четвертый их запалил. Всем экипажем в дым ушли...

Я обернулся к Нулину, но тот только рукой махнул. Иди, мол.

Вот так. Балагур и весельчак... Эх, Слава-Слава... Что же ты так?

Медленно выдохнув, я молча кивнул уже отвернувшемуся майору и побрел в сторону стойки дежурного. Сколько раз я вот так уходил из госпиталя... из палатки комполка Там, каждый раз унося с собой эту пустоту. Вот был человек, сидел рядом с тобой за столом и в засаде, разговаривал, шутил и смеялся, спорил или молчал, дожидаясь сигнала к атаке, выцеливая противника... А потом вдруг: "Сожалеем, раны несовместимые с жизнью..." -- "Извини, лейтенант, взрыв фугаса..." -- "Остался прикрывать отход"... Мы -- дети войны, а война жрет своих детей, да... Но каждый раз одно и то же. И каждый раз словно кусок жизни вырвали, с кровью, с мясом. И никогда не знаешь, что лучше -- быть сожранным этой стервой разом или вот так, по чуть-чуть... кивая в ответ на сухие объяснения замотанных врачей или устало-деловитые слова командира, выправляя похоронки или снимая берет под холостые выстрелы салюта у свежего холмика земли...

Я не заметил, как дошел до стойки дежурного. Глянул на спящую медсестру, уронившую голову на руки, и, тряхнув отросшими патлами, выгоняя из черепушки ненужные, несвоевременные мысли, осторожно скользнул ей за спину. Бесшумно открылась дверь хранилища, которую я тут же аккуратно притворил за собой. Рука скользнула к выключателю, и в хранилище загорелся неяркий свет пары старых потрескавшихся плафонов. Раз, два... пять... девять... двенадцать. Вот оно.

Белье, носки, джинсы... надо же, они их даже выстирали! Тяжелые зимние ботинки... Я покрутил головой и, обнаружив на длинной вешалке уставные черные рубашки бронеходчиков, под которыми было сложено остальное обмундирование, быстро подобрал нужный размер. Это, очевидно, для бедолаг вроде меня, чья одежда пришла в негодность. Предусмотрительно, ничего не скажешь.

Так, моя куртка, хлопок по карманам... ключи и пачка сигарет. Последний привет от Славки, которого я упросил перед дуэлью купить мне курева...

Рыкнув, бью кулаком в стену. Боль отрезвляет, заставляя пустоту в груди сжаться в точку и замолчать. Временно, конечно. Но и это хорошо. Нет у меня сейчас возможности проводить Вердта, как положено. Нету.

Рюкзак в руки... ага. Вот они. Влезаю в разгрузку и с удовлетворением чувствую на плечах знакомую тяжесть стволов. Ножи на пояс, подтянуть систему, проверить магазины рюгеров. Куртку на плечи, рюкзак за спину. Готов...

Выбраться из расположения части было несложно, хотя, конечно, и не сравнить с прогулкой по громовской усадьбе. Тем не менее, спустя полчаса я уже уверенно чапал по обочине Старой Смоленской дороги, Там именовавшейся Можайским шоссе. Почувствовав, как холод забирается под куртку, я хотел было воспользоваться своими невеликими умениями в стихиях, но вовремя притормозил. Кто его знает, какие такие средства обнаружения имеются у военных или мятежников, а встречаться ни с теми, ни с другими я пока желанием не горел.

Что ж, придется отказаться от этакого сибаритства и вспоминать прежние времена, когда о такой вещи, как "стихийный" климат-контроль, я даже не подозревал. Подошва ботинка уверенно впечаталась в грунт, ломая тонкий намерзший на нем ледок, разгон... и вперед, бродяга. Ходу-ходу...

Я бежал по обочине шоссе, старательно прислушиваясь к Эфиру, ловя малейшие признаки приближения людей. Не хотелось бы с разбегу наткнуться на злых дядек с громко стреляющими пушками. Правда, на добрых тетек с тихо стреляющими пушками хотелось наткнуться еще меньше. Ночное шоссе было пустынным. По пути в Москву мне лишь дважды пришлось сходить с обочины в лес и скрываться за отводом глаз. Первый -- когда миновал имение Вяземских в районе Тамошнего Голицыно... уж не знаю, на чьей стороне дальние родственники князей воюют, но заслоны выставили капитальные, вплоть до ДОТов, которые пришлось обходить по большой дуге, за пределами видимости наблюдателей. Снега-то хоть и немного, а следы на нем все равно остаются, и если меня за отводом глаз не видно, то уж протоптанную дорожку хороший профи минуты через две-три сможет увидеть наверняка. Вторая встреча произошла уже на подходах к городу. "Змейки" из бетонных блоков на въезде, высотой в добрый метр, ощетинившийся стволами блокпост... окопы... и выставленные на прямую наводку зенитки... Я не я буду, если у них где-то поблизости не спрятана пара минометных расчетов. Не удивлюсь. Но какая удобная позиция! А я, еще когда первый раз ехал по кольцу, недоумевал, зачем на всем протяжении это шоссе поднято над землей на добрый десяток метров... и ладно бы просто поднято! Уклон насыпи в пятьдесят градусов не оставляет шансов выжить ни одному вылетевшему за пределы ограждения автомобилю. Теперь дошло. С таким вот валом тяжелая техника может войти в город только по шоссе, либо раздолбав десятиполосную кольцевую на каком-то участке в хлам, буквально сравняв ее с землей. А при отсутствии хотя бы пары-тройки гридней в составе атакующих это дело долгое и муторное. ТК? Да, им по фиг, какой уклон у дорожной насыпи, но есть одно "но". Кольцевая впервые была построена после войны, когда о тактических комплексах даже не слышали, и если верить фотографиям, была точно таким же фортификационным сооружением, разве что поуже. И при каждой модернизации это качество сохранялось неизменным. А учитывая, что боярским родам запрещено владеть тактическими комплексами, что если не полностью избавляет от опасности, то здорово ограничивает возможности именитых по приобретению ТК, а значит, влияет и на возможное их количество -- в сторону уменьшения, понятное дело... -- в общем, думается мне, что сохранение фортификационных свойств кольцевой, скорее всего, направлено именно против возможного мятежа бояр с попыткой прорыва в столицу. Впрочем, судя по происходящему в городе, это не стало большой помехой для мятежников.

Здесь, в отличие от заслона у имения Вяземских, я решил идти не в обход, а... в лоб. Просто потому что шоссе на подъезде к блокпосту было совершенно не заметено снегом, а значит, и следов моих на нем не останется. В остальном же мне поможет отвод глаз.

И помог. Тенью просквозив через "змейку", я втиснулся меж двух боевых платформ московских бронеходов, развернувших ракетные блоки, то и дело водящих жалами тяжелых крупнокалиберных стрелометов -- и... замер недалеко от входа на КП. Ну, уж очень хотелось узнать последние новости. А где их услышишь, как не здесь?

Не знаю, насколько можно верить словам двух обер-офицеров, подслушанным посреди ночи у блокпоста на окраине Москвы, но определенные выводы сделать я смог.

Да, это самый настоящий боярский мятеж. Но среди самих именитых согласия нет. И поддержали это выступление далеко не все роды. Большинство служилых, опять же если верить словам капитана, лениво расписывавшего своему собеседнику собственное мнение о происходящем в городе, приняли сторону государя. Часть квартирующих под Москвой полков присоединилась к мятежникам, но, цитирую: "Голая пехота. Что она может против брони?.." Хм, не согласен я с капитаном. Пехота в поле против бронированной техники -- это один вопрос. Но бои-то идут в городе... И тут я бы поставил на пехоту. Особенно если ее правильно обучили. Гореть будут бронеходы, как спички... Да они уже горят! Достаточно вспомнить Вердта или его сослуживцев, заполонивших полковой госпиталь. Я вздохнул, отгоняя несвоевременные мысли, и вновь прислушался к разговору.

Оказывается, больше всего капитана беспокоила не пехота на улицах, а отсутствие информации о происходящем за пределами Москвы. Либо там действительно не знают о творящемся в столице из-за отрубленной связи, что звучит довольно смешно, учитывая прошедшее с начала мятежа время и количество бегущих из Москвы людей, либо информацию о ситуации в стране замалчивают специально, что совсем нехорошо. Вот тут не поспоришь...

Глава 5. Подрядные работы

Покрутившись еще немного вокруг блокпоста и поняв, что узнать еще что-то интересное мне не светит, я хмыкнул и, миновав эстакаду развязки, рванул по прямой в город, на ходу размышляя о "почти повсеместно" неработающей связи. Как такое может быть?

Не то чтобы меня действительно так уж занимал сейчас этот вопрос, но его обдумывание помогало хоть как-то приглушить беспокойство за Ольгу, Леонида и учениц. Насчет Бестужева или дяди Федора я и так особо не волновался. Взрослые же люди, да и не беззащитные... Собственно, исходя из этого, можно было бы сделать вывод, что и ученицам с Леонидом и моей невестой не должно что-либо угрожать, но почему-то эти логические построения не вызывали у меня никакого доверия. Абсолютно... Вот и бежал, старательно думая на отвлеченные темы и сторожко присматриваясь-принюхиваясь к окружающему пространству. Иногда приходилось огибать места скопления людей, причем чаще я их слышал прежде, чем чуял. Выстрел из стреломета не так громок, но в царящей в Москве тишине, тяжелой и тягучей, словно ночной кошмар, эхо стрельбы разносится далеко... Однако таких случаев было немного. Да и вообще порой создавалось впечатление, что город вымер. Темные окна, машин на улицах нет. Редко-редко мелькнет вдалеке кургузый зад очередной боевой платформы, да местами тянет из переулков гарью... и смертью.

О том, что отвлекаться надо было несколько иначе, я понял на подходах к Киевскому вокзалу. Вместо того чтобы обдумывать причины отключения связи и странности, связанные с этим фактом, мне следовало бы получше продумать маршрут!

Толпу людей на вокзальной площади я учуял метров за восемьсот и, притормозив, скрылся в одном из переулков. После чего, выйдя из разгона и почувствовав самое настоящее облегчение, словно мешок с цементом с плеч скинул, не снимая отвода глаз, аккуратно выдвинулся к площади.

Самым паршивым было то, что вокруг толпы тут и там шныряли, баламутя Эфир, шустрые такие ребятки, закованные в тактические комплексы... И мне о-очень не нравилось то, что они делают. Создавалось впечатление, что людей, словно баранов, сгоняют в одну кучу, не стесняясь в методах и силе. Всего четыре ТК... ни на одном из которых я не обнаружил обязательных знаков различия государевой гвардии.

Стоп! Не четыре, пять! И этот пятый удобно и незаметно устроился буквально в двух сотнях метров от меня... Только странный он какой-то. Словно бы в нем чего-то не хватает. Хм...

Я попытался прощупать этот ТК в Эфире и... удивленно охнул. Он пустой! Так... это интересно. А где "водятел"? В кустики отошел... и не боится, что его лайбу угонят?! Наи-ивный. Это же Москва, здесь не то что ТК, дороги -- и те спереть могут. Только дай!

Понятное дело, что красть комплекс я даже пытаться не собираюсь. Зачем мне лишние проблемы? А вот побеседовать с оператором было бы нелишним. Нужно же знать, что тут к чему... Тем более что одну сторону конфликта я уже слышал, пусть обрывочно и неполно... Пришла пора и противников нонешней власти поспрошать. А то кто его знает, когда еще возможность выпадет.

Спеленать дюжего бритоголового парня, уже собравшегося залезать в свой скафандр, труда не составило. Благо место для стоянки он выбрал укромное и тихое, вдалеке от основной толпы и гвалта. А вот допрос как-то сразу не задался... Ну не разумею я по-польски. Вообще. А клиент -- то ли действительно поляк, то ли по нем плачут все большие и малые академические театры.

И как же с тобой разговоры разговаривать, шляхтич ты недоделанный, а? Или, может, ну его... и в прорубь?

-- Не надо меня в прорубь, -- прорезался вдруг клиент.

-- О как! Оно говорит! Так это же замечательно. -- Я широко улыбнулся и ободряюще кивнул собеседнику, пытающемуся отодвинуть голову подальше от холодного среза рюгера, упершегося ему в лоб. Это с парализованными-то конечностями? Ну-ну... -- Рассказывай давай: кто, откуда и зачем вообще здесь хулиганишь...

-- Отряд "Бьялы Ожел". Силезия. Контракт на два года. Заказчика не знаю. То дело майорово, -- оттарабанил детина. Хм... Ну, чисто Тамошний программер. Вроде бы и на вопросы ответил, даже правильно... но мне от тех ответов ни горячо, ни холодно. Тьфу.

-- Ла-адно. Верю. А конкретно здесь что вы делаете? Что там за толпа на площади? -- вздохнув, поинтересовался я.

-- То есть закладники... заложники, -- тихо ответил клиент, и пистолет в моей руке дернулся. Непроизвольно.

-- Что?

-- Заложники. Нам приказано охранять, ждать состав и группу, что обеспечит оцепление и погрузку, -- облизав губы, протараторил детина.

-- Сколько ТК в охранении?

-- Пять, считая мой.

-- Внешнее кольцо охраны есть? И не ври. Должно быть, иначе бы вы не стали так открыто держать людей.

-- Не кольцо... район полностью под нашим контролем... Даже если ты сможешь что-то сделать с "Гусарами", людей не выведешь. Их положит первый же патруль...

-- Границы района... Живо, мразь! -- Подстегнутые разгоном, мысли летели словно сумасшедшие, просчитывая варианты один за другим и отбрасывая их в сторону... -- Количество людей в патруле, вооружение, маршруты, способы связи... Когда должен прийти состав? Не молчи, душа моя, яйки отстрелю!

Информация из наемника полилась рекой... Споткнулся он, только когда я затребовал коды доступа к его ТК. "Гусар", надо же... а я все гадал, почему мне этот агрегат кажется таким знакомым...

Удар под ключицу -- и детина вновь начал излагать все, что знал. Бить ниже сейчас не имеет смысла, он все равно ни хрена не почувствует. Зря я, что ли, его парализовал?

Выдавив из клиента всю доступную информацию, поднял ствол. Рюгер -- тихая машинка, когда требуется. Вот и сейчас он лишь тихо хлопнул, и наемник тут же пораскинул мозгами. Я все-таки не Сусанин... Издеваться над интервентами, таская их по лесам, по мне, слишком хлопотно. Проще -- сразу на тот свет наладить...

Хорошая штука это ускоренное восприятие. Если бы не этот прием, я бы еще полтора часа сидел и думал, что делать с ситуацией. То, что пройти мимо происходящего на площади я не могу, это... ну не могу, и все! Другое дело, если бы я был на задании. Там -- да, прошел бы мимо, как бы тяжело от этого ни было. Но то на задании...

Осталась сущая мелочь -- вывести полтысячи заложников из района, контролируемого мятежниками. Желательно без потерь... Невозможно? А почему?

Ну, во-первых, удержать компактно такую толпу народу, не имея в подчинении хотя бы четырех таких вот "Гусар", -- задачка из серии "достать кролика из шляпы", когда нет ни первого, ни второго. Во-вторых, даже если удастся сбить народ в кучку, рассчитывать провести их бесшумно через полрайона, не всполошив при этом мятежников... По крайней мере, наивно. Никакого отвода глаз на это не хватит. Вроде бы так?

А если зайти с другой стороны?

* * *

Поезд замер у перрона, где полсотни молодчиков, вооруженных автоматическим оружием, окружили жмущихся друг к другу людей. Женщины и дети... Загрохотали откатываемые в стороны двери грузовых вагонов. К оцеплению присоединился десяток таких же бойцов в серых комбезах с неразличимыми в темноте шевронами. Выпрыгнув из пассажирского вагона, замыкавшего состав, они тут же пополнили ряды охранников, и толпа заложников, подталкиваемая окриками и короткими тычками, начала растекаться по холодным стальным коробкам.

-- Казимир, время? -- коротко бросил стоящий у головы поезда подтянутый офицер, едва повернув голову в сторону столпившихся за его спиной подчиненных.

-- В графике, господин майор, -- тут же откликнулся один из них.

-- Завершайте погрузку и... не тяните здесь. Хоть "окно" и будет открыто до утра, у нас еще полно других дел, -- уронил майор и, затушив мыском ботинка брошенный окурок, не прощаясь, двинулся к выходу.

-- Все слышали? -- раздался за спиной удаляющегося офицера зычный голос Казимира. -- Тогда чего встали? Бегом-бегом-бегом. И найдите уже наконец оператора "Тройки", мне нужен его "Гусар" здесь и сейчас!

Не прошло и четверти часа, как вновь загрохотали на этот раз закрывающиеся двери вагонов, погружая пленников в полную темноту, тягач коротко рявкнул, хлопнули двери спального вагона, и, лязгнув сцепками, состав начал медленно набирать ход.

Тормозная площадка -- продуваемое всеми ветрами место, почти бессмысленное приложение к вагону, устаревшее и ненужное, но каким-то чудом или вывертом психики инженеров старательно воспроизводимое в каждом поколении и при каждой модернизации подвижного состава...

Наемник, дежуривший в заднем тамбуре пассажирского вагона, приспособленного на скорую руку для перевозки охраны поезда, густо зевнул и... замер. Стук? Да нет, послышалось, наверное...

Тук-тук-тук... Совсем не похоже на мерные звуки катящегося по рельсам вагона. Наемник закрутил головой, время от времени жмурясь, когда желтый свет пролетающих за окном фонарей полосовал его по лицу.

Тук-тук-тук... Боец повернулся к двери, ведущей на тормозную площадку. Какой идиот там застрял?! Ремень автомата соскользнул с плеча, и наемник осторожно подступил к небольшому окошку в железной двери.

Тьфу ты! И откуда эта мелочь там взялась? Отбился от своих, что ли? Боец, увидевший дрожащего от холода мальчишку, пытающегося прятаться от хлещущего холодного ветра, кутаясь в короткую мотоциклетную куртку, сплюнул. Распахнул дверь, уже собираясь схватить щенка за ухо. Тук-тук. И тело наемника кулем повалилось под ноги пареньку, едва не загрохотав автоматом по рифленому железному полу. Но уверенно сжимающий в руке рюгер юноша успел подхватить труп и, тихо и аккуратно опустив его на пол, ловко закинул на плечо ремень тяжелого автомата. Пальцы уверенно пробежались по оружию, и мальчишка довольно хмыкнул.

-- Обожаю немцев, -- заключил он и, отправив рюгер в кобуру, выставил на автомате режим бесшумной стрельбы. Быстро охлопав труп и разжившись тремя магазинами в довесок к стволу, паренек распихал их по карманам и, подойдя к двери, ведущей в салон, холодно усмехнулся. -- Правильно говорят: если не можешь сделать чего-то сам, доверь тем, для кого это не составит проблем. Главное -- не забыть оплатить работы. Желательно без сдачи.

* * *

Бой в ограниченном пространстве -- штука очень неприятная, но быстрая. А уж в вагоне, с его-то теснотой, и подавно. Честное слово, если бы не отвод глаз и тот факт, что на него никак не влияет бесшумная пальба из старшего брата моих рюгеров, думаю, этого "коридора смерти" я бы просто не прошел... Как и без разгона, куда же без него... А так -- первые шестеро противников вообще не успели понять, что уже убиты, а остальные хоть и успели всполошиться, когда тело шестого наемника загремело на пол, своротив по дороге державшийся на соплях складной стол, но сделать так ничего и не смогли. Разве что успели перепугаться перед отправкой на тот свет, но это уже их проблемы... Нет, последняя "сладкая парочка", отчего-то затихарившаяся в последнем отсеке, что у самого гальюна, даже в коридор выглянуть успела. А вот воспользоваться мыльницей рации, закрепленной чуть ли не на плече, ни один из них уже не смог. Автомат выплюнул две "тройки" почти в упор, и тела наемников рухнули на грязный пол. Вот так. Тридцать выстрелов на десять целей.

Я замер на месте, не отводя ствола от двери, ведущей к гальюну и тамбуру. Стоп. Один у тормозной площадки да десять здесь... а в вагон, я точно помню, заходило пятнадцать человек ровно. Еще пять должны быть в тягаче. Точно знаю, специально пересчитывал, когда они грузились. Этот их Казимир перестраховался. Отдал десяток своих бойцов в усиление к тем гаврикам, что на поезде прикатили... А раз их нет здесь и я сильно сомневаюсь, что наемники решили прогуляться к своим друзьям в "голове" состава... Я тронул Эфир и, тихо выматерившись себе под нос, рванул ко второму тамбуру, на ходу меняя магазин автомата на полный.

В самом закутке было пусто. А вот дверь на открытую площадку хлопает. Ну не спрыгнули же они на ходу, правильно? Правильно... особенно учитывая, что в соседнем вагоне "ба-абы-ы!!!". Все как одна в подавители закованы, да под дулами автоматов... а значит, никакого сопротивления оказать своим гостям они не смогут. Твою дивизию!

Выглянув на тормозную площадку, я поморщился, заметив сорванные пломбы на низкой дверце грузового вагона. Точно, развлекаться пошли, твари...

Создав воздушный пузырь, моментально отрезавший площадку от воющего ветра и шума движущегося состава, я аккуратно потянул на себя дверь, старательно скрывая движение за отводом глаз и надеясь, что в этот момент никто с той стороны на нее не смотрит, скользнул в полумрак грузового вагона, еле рассеиваемый тусклой гирляндой-времянкой, протянутой под крышей этого железного гроба.

От ударившей по мозгам какофонии эмоций меня аж качнуло. Поморщился: честное слово, это хуже зубной боли! Страх, ярость, ужас... и еле заметная на этом фоне нотка грязненького такого предвкушения, словно запах гнили...

Стоявшие у самой двери наемники, державшие под дулами автоматов вжимающуюся в дальний конец вагона толпу, дружно осели на грязный пол, расплескивая кровь из распоротых ножами шей. А вот не хрен было отвлекаться на приятелей, вовсю лапающих вытащенную из толпы девчонку. Уроды устроились чуть в стороне от фонящей ужасом и ненавистью толпы и устроили представление, старательно, напоказ и неторопливо сдирая с выламывающейся из их граблей заложницы немногочисленную одежду... Эксгибиционисты, насильники и педофилы. Ей же лет двенадцать-тринадцать, не больше! Ла-адно... Как говорится, до бога высоко, до царя далеко... Побуду за обоих, авось не обидятся...

Кхукри не очень-то подходит для прямых уколов, рубить и резать им куда сподручнее, на мой взгляд. Только боюсь, если бы я залил кровью наемников пытающуюся сейчас вырваться девчонку, истерика была бы гарантирована. И кто знает, не поедет ли у нее от такого представления крыша?

Шаг, еще один. Удар по затылку одному и, пока тот не свалился под ноги своей жертве, резкий тычок ножом в грудь второму. Все-таки колоть таким ножом не очень удобно, да... Но под разгоном это даже не его проблемы, а того, кому широкий клинок разворотил ребра.

Выныриваю из разгона -- и низкий гул, наполнявший вагон, тут же превращается в плач детей, спрятанных за спинами старших заложниц: ни одного мужского или хотя бы юношеского лица. Только женщины, девушки и девочки. А я-то еще удивлялся, что никто из пленников даже не попытался рискнуть там, на вокзале. Просто некому было!

Перевожу взгляд на замершую передо мной соляным столпом девчушку... хотел было помахать у нее перед лицом рукой, но тут же опомнился и, вытерев кхукри, для начала решил убрать их в ножны. Не тут-то было.

-- Можно? -- Девчонка отмерла, бросила короткий взгляд на тихо застонавшего у нее под ногами единственного оставшегося в живых наемника и указала на нож в моей руке. А в эмоциях... Я старательно отгородился от вала ярости и боли, захлестнувшего заложницу.

-- Тяжеловат он для тебя, боярышня...

Пошарил взглядом по телам наемников и, увидев нужное, выхватил из набедренных ножен одного из них вполне приличный боевой нож. Девочка кивнула, принимая его у меня из рук, и, резко присев, почти упав на тело вырубленного мною урода, с силой вогнала клинок ему в затылок, по самую рукоять. Точно боярышня... из новгородских, должно быть. Замерев на секунду, девочка поднялась на ноги и протянула оружие мне. Покачал головой.

-- Твой враг -- твой трофей. -- Пафосно? Но необходимо. Пусть пленники поймут, что не сменили шило на мыло. Да и чуть-чуть доверия с их стороны мне не помешает. Конечно, прямо сейчас одаривать присутствующих оружием из доставшегося мне арсенала наемников я не собираюсь -- мало ли на кого помутнение найдет! А эта девочка послужит примером и аргументом для остальных: пусть видят, что плен для них закончился. Как бы еще с подавителями вывернуться? Не хочу я пока им руки развязывать, с другой стороны... околеют же в этом холодильнике!

-- Как тебя зовут, боярышня? -- перевел я взгляд на склонившуюся над убитым ею наемником девочку.

-- Ника, -- стаскивая с тела ремень с ножнами, пропыхтела она... Но тут же спохватилась и, выпрямившись, произнесла уже совсем другим тоном: -- Ника Тверитина, младшая дочь боярина Тверитина.

-- Хорошее имя. Тебе подходит. Поможешь мне в одном деле, Ника-Победа? -- бросил короткий взгляд на все еще жмущихся к дальнему концу вагона заложников.

-- В чем? -- явно отследив мой взгляд, настороженно спросила она.

-- Мне нужно добраться до головы поезда. Там осталось еще пятеро... этих, -- ответил, пнув ногой труп. -- А оставлять за спиной хаос очень не хочется. Кто знает, как у остальных с нервами. Учудят еще что-нибудь. Поможешь отобрать здесь самых вменяемых -- таких, чтобы смогли и малышню успокоить, и нервных взрослых от глупостей удержать? Человек пятнадцать-двадцать, на большее количество у меня просто оружия не наберется.

-- Помогу, -- серьезно кивнула Ника и, забыв о ремне и ножнах, так и не снятых с наемника, принялась осматривать толпу изучающим взглядом. Кремень девка!

Вот и замечательно. Нет, я и сам мог бы сориентироваться по эмоциям, но... Да-да, опять показательное доверие, а заодно определим "командиров". Кто его знает, как оно дальше повернется, и не придется ли уходить от поезда на своих двоих? Так пусть у меня будет хотя бы пара десятков помощников, чтобы не пришлось самому глотку надсаживать, пытаясь заставить эту толпу действовать, как нужно мне, а не левой пятке какой-нибудь истерящей боярышни.

Не дожидаясь, пока выбранные Никой придут в себя от такой резкой смены обстановки, я наскоро "прошелся" по их эмоциям и, удовлетворенно кивнув, постарался сжато объяснить происходящее... Но тут же чуть не утонул в посыпавшихся вопросах.

-- Стоп-стоп-стоп! -- выставив перед собой ладони, я кое-как остановил этот словесный ураган. Девушки тут же замерли на месте и уставились на меня в ожидании. -- Дамы, я отвечу на ваши вопросы позже, в поезде еще пятеро наемников, а до Сортировочной, где можно будет увести поезд на кольцо, времени осталось всего ничего. Давайте сделаем так. Я сниму с вас подавители, а вы пройдитесь по вагонам, успокойте остальных и позаботьтесь об обогреве. Здесь же сдохнуть можно от холода.

Высказавшись, я окинул девушек взглядом и, убедившись, что они не собираются задерживать меня своим любопытством, кивнул.

-- Итак, с кого начинать?

-- С меня. -- Ника-Победа ожидаемо оказалась первой.

Раскачав Эфиром браслеты-подавители, обвивавшие руки девчонки, я сжал ладонями широкие пластиковые полосы, и те, хрупнув, разлетелись осколками, звонко застучавшими по рифленому железному полу. Надо было видеть глаза наблюдавших за процессом девушек.

-- Они одноразовые, -- мысленно чертыхнувшись, постарался я сохранить равнодушное выражение лица и пожал плечами в ответ на их вопросительные взгляды.

Удивление сменилось неуверенными кивками. Ну да, понять, как я это сделал, они не могли, да и настоящих одноразовых подавителей наверняка никогда не видели... Сомневаюсь, что подобные вещицы входят в круг девичьих интересов.

Расправившись с подавителями, я молча кивнул чуть расслабившимся девушкам и двинулся в дальний конец вагона. Толпа остальных пленников резко подалась в стороны, пропуская меня к двери, оказавшись за которой я решил не пробираться через весь состав, натыкаясь на пленников, а пробежать верхами. Времени действительно оставалось немного, и пробежка по крышам вагонов вполне могла помочь его сэкономить.

Приняв решение, я вздохнул и, уцепившись за узкую металлическую лестницу, приваренную с торца, словно специально для безголовых любителей риска, полез на крышу. Разгон...

* * *

Иван покосился на стоящего рядом наемника, сверлящего пустым взглядом темноту за стеклом, и поежился. Если бы еще вчера кто-то сказал старому машинисту с сорокалетним стажем, что он поведет состав с пленниками для каких-то уродов, Коробов бы только посмеялся. А вот поди ж ты... Руки старого железнодорожника, тяжелые, мозолистые еще с тех времен, когда об электроходах даже не слышали и он сам кидал в топку уголек, сжались в кулаки до побелевших костяшек. Машинист медленно выдохнул и, поблагодарив бога за то, что охранник остался в кабине один, уже решился напасть, когда наемник вдруг странно хекнул и, влетев головой в боковое окно, беззвучно исчез за бортом, а в следующую секунду Иван замер, почувствовав прикосновение влажного лезвия к своей шее.

-- Назови хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых.

От этого голоса, чуть хрипловатого, но явно мальчишеского, машинист вздрогнул.

Часть вторая. ПО РАВНИНАМ И ПО ВЗГОРЬЯМ

Глава 1. Тайное, явное... кому какое дело?

Стрелки-стрелки, стрелочки. Что делает солдат, получив приказ прекратить движение поездов в каком-то районе? Взрывает к чертям железнодорожное полотно или пускает дымом какой-нибудь крупный железнодорожный узел. А что делает современный чиновник, получив сходный приказ? Отключает автоматику. Нет, его, конечно, тоже можно понять. Разные бывают причины и разные же способы исполнения приказов. Тем более что такой чиновник чаще всего лицо материально ответственное, и больше всего его беспокоит тот факт, что за... хм-м... слишком радикально выполненное поручение его по головке не погладят. Но ведь думать же надо! Если отдан четкий и недвусмысленный приказ блокировать все железнодорожные пути Москвы, то почему гражданские ограничились лишь отключением автоматики? Что, неужели так трудно пройтись по стрелкам и вывести из строя переводные механизмы? Так ведь нет, получив приказ, бравые железнодорожные чиновники просто заглушили единую систему управления и бодро отрапортовали о выполнении задачи...

Все это рассказал мне господин Коробов, железнодорожник черт знает в каком поколении. Если не врет, династия его началась еще в начале позапрошлого века, чуть ли не с потешной чугунки, выстроенной под Новгородом для выездов августейшей фамилии в загородную резиденцию... Ор-ригинальный такой дядечка.

Он вообще много интересного рассказал, когда понял, что я не собираюсь продолжать дело наемников и намерен увести заложниц под охрану бронеходчиков. Видел я, видел у их КП на въезде в город старый добрый телефонный кабель... небось, еще со времен Великой войны на складах завалялся. Вот и воспользовались бы крутелкой с трубкой, вызвали технику и доставили бы девчонок в безопасное место. Да хоть и в расположение полка.

Но этот Коробов... мужик меня поразил. Стоило заикнуться о том, чтобы свести состав на кольцо и подвести его поближе к старой Смоленке, этот здоровяк фыркнул в прокуренные порыжевшие от табака усы и хитро усмехнулся.

-- А почему сразу в Часцы не рвануть? Там же съезд рядышком. Движения сейчас никакого. Поддадим огоньку -- и через сорок минут будем на месте.

-- Хм... мысль, конечно, интересная. Только... А не подстрелят нас по ходу пьесы рьяные гвардейцы? А то и вяземская дружина приголубит...

-- Ну, ты же, боярин, хотел как-то с бронеходчиками связаться, чтобы машины и охрану прислали, -- пожал плечами Коробов. -- Так можно будет и сказать, чтобы не палили. Уж, думаю, людей Максима Александрыча-то они и сами предупредят. Если те, конечно, действительно за путями наблюдают...

-- Наблюдают, -- согласился я. -- А с чего ты, Иван Борисович, так уверен в боярине Вяземском? Может, он тоже с мятежниками?

-- Да на что ему это! -- протянул Коробов. -- Вот кабы в том имении по-прежнему его предшественник сидел, тот, что последний князь Вяземский был, -- тогда да... А Максиму Александрычу бунтовать не с руки. Его род, считай, после смерти княжьей фамилии все их вотчины унаследовал, ну, кроме городков, понятное дело. Так их государь никому не отдавал. А не случись той бучи -- ходил бы сейчас боярин Вяземский, как и отец его, и деды, в присутствие на службу да голову бы ломал, где дочерям приданое взять. Не-э... не станет он бунтовать. Для него владетельные у власти -- что нож острый. Они-то его по сию пору в худородных числят, хоть и ведет боярин свой род от Рюрика-Сокола.

-- И откуда же ты все это знаешь, баюн железнодорожный... -- вздохнул я под тихий нервный хохоток Коробова, речь которого вдруг явственно стала отдавать нафталином стиля позапрошлого царствования.

-- Верно говоришь, боярич, железнодорожный и есть, -- прогудел он, поймав мой взгляд. -- Классам-то нашим именно род бояр Вяземских покровительствует. Уж сотню лет как. А я третьим в выпуске был.

-- Ладно. Понятно. -- Я потер подбородок и, глянув в темноту за стеклом, поинтересовался: -- Мы разъезд-то не проскочим? Сеть обесточена, указателей не видно.

-- Не волнуйся, боярич. Мимо не проедем. Тут ходу-то осталось... -- Коробов бросил взгляд куда-то на панель приборов и кивнул. -- Минут пять, не больше. Если, конечно, огоньку не поддадим.

-- Да не боярич я, мещанин! Хм... А не притормозить ли нам на те самые пять минут, а? -- проговорил я.

-- Ну, мещанин, так мещанин. А зачем останавливаться? -- пожав плечами, поинтересовался Коробов.

-- А я сбегаю к стрелке, гляну, не ждет ли нас там кто... типа этих, -- я мотнул головой в сторону выбитого окна, и мой собеседник нахмурился. Пожевал губами, вздохнул... и поезд начал замедлять и без того небыстрый ход.

-- Твоя правда... -- наконец проговорил он, когда состав окончательно остановился. -- Проверить надо.

Пока машинист утихомиривал своего железного монстра, я успел привести в порядок амуницию и проверить оружие, а едва поезд замер на месте, вручил этому "укротителю" коробочку рации. Проинструктировав Коробова, как ею пользоваться, я в свою очередь выслушал наставления по тому, какую именно стрелку нужно перевести и как это сделать вручную, после чего махнул ему рукой и, отворив дверь, спрыгнул наземь. Только и успел заметить, как старый машинист перекрестил меня на прощание. И такая помощь будет очень кстати. Особенно если у наемников все в порядке с мозгами и они действительно выставили охрану у стрелки...

Выставили. Одинокая легкая боевая платформа, вооруженная крупнокалиберным стрелометом, замерла в темноте недалеко от стрелки. Эфир донес до меня ощущение присутствия пяти человек -- и никакого следа хоть какой-то поддержки. Убедившись, что кроме этой пятерки в округе больше никого нет, я укрылся отводом глаз и пошел выказывать им свое "почтение". Снятый мною с разгрузки командира охраны поезда, оставшегося лежать на полу головного вагона поезда, вместе с тремя другими отморозками, гладкий шарик гранаты скользнул в руку. Рывок кольца, рычаг отпущен. Раз... два...

Граната влетела в распахнутый верхний люк платформы. Откатываясь в сторону, я еще услышал удивленный вопль заметившего мой подарок наемника, но его тут же перекрыл грохот взрыва и отдавшийся эхом звон покореженной машины. Теперь контроль. Вот и вся война.

Пять щелчков рюгера, выставленного на бесшумный режим, казались какими-то несерьезными после взрыва наступательной гранаты. Зато теперь я могу быть уверен, что эти точно не поднимутся...

Честно говоря, я на поиск нужной стрелки потратил больше времени, чем на решение вопроса с наблюдателями. Но нашел и переключил, хотя делать это пришлось под разгоном. Ручной механизм, замерзший и явно о-очень давно не использовавшийся, сопротивлялся до последнего... но все-таки сдался.

Короткая пробежка по холодку... чтобы этот чертов ветер в пылесос засосало! И через несколько минут я уже отогревался в теплой кабине, в компании Коробова... и Ники, вооруженной автоматом одного из охранников и подозрительно посматривающей в сторону печального машиниста, старательно не обращающего никакого внимания на нацеленный в его пузо ствол.

-- Девочки уже разошлись по вагонам. Теперь у всех тепло... -- облегченно улыбнувшись при виде меня, произнесла-доложила Ника. -- А куда мы теперь?

-- В расположение московских бронеходов. Там вы будете в безопасности. А полковник уж найдет способ связаться с вашими родственниками, так что скоро отправитесь домой, -- ответил я и... осекся, увидев, как вздрогнула эта храбрая девочка.

-- Не у всех есть дом, куда можно вернуться, -- тихо проговорила она и, дернув головой в попытке избавиться от выступивших слез, попыталась улыбнуться через силу. Не получилось. -- Извините.

-- Не извиняйся, малышка. -- Машинист осторожно отвел в сторону до сих пор нацеленный на него автомат и, шагнув к Нике, погладил ее по голове. Девочка всхлипнула и вдруг вжалась в старого железнодорожника так, что он крякнул. -- Ты сильная, а слезы... пусть их. Поплачь, станет полегче...

Он бормотал что-то еще, плечи Ники вздрагивали от рыданий, а я... отвернулся и смотрел в разбитое окно. Не умею утешать. Никогда не умел...

Минуты через три рыдания сошли на нет. Ника отстранилась от машиниста и, смахнув с ресниц слезинки, прерывисто вздохнула.

-- Прошу прощения. Это было... не вовремя. -- Голос девочки почти не дрожал. Она вытянулась в струнку, прикрыла на миг глаза, и я почувствовал, как Нику обволакивает мягкая волна Эфира. Слабенькая, неровная... Идиот! Ведь мог же и сам сообразить! Я направил в сторону девочки поток, подхватил ее волну и укутал в спокойствие, словно в одеяло. Глаза Ники удивленно распахнулись. Она перевела взгляд с меня на Коробова, потом обратно и, наконец определившись, благодарно мне улыбнулась. -- Спасибо.

-- Я должен был сразу это сделать... Извини, не догадался, -- пробормотал я и перевел взгляд на нашего машиниста. -- Нам пора, Иван Борисович.

-- Тогда надо проверить, все ли наши пассажиры на месте, -- и можем выдвигаться, -- ответил Коробов.

-- Все на месте, -- я махнул рукой.

-- Уверен?

-- Сомневаетесь в словах магистра Эфира, Иван Борисович? -- чуть ли не пропела девочка. -- Зря...

-- Гранда, -- поправил я. Коробов придушенно выматерился, а Ника ойкнула. -- И поехали уже, а то, неровен час, какие-нибудь гости нагрянут.

-- Ты действительно гранд? -- поинтересовалась девочка, когда поезд вновь мерно застучал по рельсам. Тихо так спросила, словно боялась, что стоящий в четырех шагах от нас Коробов ее услышит.

-- Гранд, -- подтвердил я. -- Кстати, забыл представиться: Кирилл Николаев, мещанин из рода Громовых.

-- Мещанин-гранд, да в таком возрасте... не боишься вот так вот признаваться? -- удивилась она.

-- Хм... знаешь, надоело. Сейчас я думаю, что если бы сообщил окружающим о своем статусе хотя бы полгода назад, половины моих недавних проблем можно было избежать, -- ответил я. -- К тому же в творящемся сейчас в столице бардаке -- кому какое дело до моего грандства? Тут, того и гляди, государя с трона сковырнут...

-- Не сковырнут, -- уверенно произнесла Ника. -- Нам бы только весточку родным подать. Не знаю, кто придумал взять в заложники детей бояр, но этим выдумщик подписал себе смертный приговор. Такого не прощают.

-- Ника, ты уверена, что тебе только двенадцать? -- покосился я на девочку.

-- Между прочим, задавать подобные вопросы дамам неприлично, -- фыркнула она в ответ.

Проводив взглядом уезжающий состав с заложниками, взятый под конвой пяти ЛТК из роты охраны полка московских бронеходчиков, я охлопал себя по карманам и, выудив изрядно помятую пачку сигарет, сунул одну из них в зубы. Послушно вспыхнув, сигарета пустила в морозное небо тонкую струйку дыма, а я наконец смог отвезти взгляд от удаляющегося поезда. Можно было бы облегченно вздохнуть -- все-таки теперь боярским дочкам ничто не угрожает, но новости, сообщенные мне бывшими заложницами и гвардейцами, как-то не располагали к расслаблению...

После того как я перевел еще пару стрелок, позволивших нам свернуть с кольца и выбраться на можайское направление, после недолгих, но очень экспрессивных переговоров с давешним капитаном на КП у старой Смоленской дороги и не менее насыщенной беседы по полевому телефону с офицерами полка, закончившихся, к счастью, полным успехом, за что спасибо участию Осипа Михайловича... И слава богу, что за те несколько визитов на полигон и в часть я успел перезнакомиться с доброй половиной офицеров-бронеходчиков, если не больше. Иначе черта с два бы мне, даже с помощью Осипа Михайловича, удалось убедить командование прислать людей и технику. В общем, после всей этой кутерьмы у меня нашлось наконец время для разговора с Никой и ее помощницами, кстати, наотрез отказавшимися сдать взятое с наемников оружие прибывшим для их охраны гвардейцам.

Как выяснилось в ходе беседы, все "пассажирки" поезда попали в плен к мятежникам в разное время. Причем большую их часть взяли обманом еще до начала всей этой заварухи. Кого-то хватали прямо на улице, кого-то выманивали за порог вузов мнимые приказные... Были и такие, кто попал в плен уже во время мятежа, чьи дома были уничтожены наемниками и дружинниками восставших бояр.

Исключение составили воспитанницы частной, само собой родовой, школы, к которым относилась и Ника, оказавшаяся дочерью главы этой самой школы. Род служилых бояр Тверитиных, небогатый и не особо влиятельный, жил за счет небольшого артефактного производства и родового женского учебного заведения, где в основном находились на пансионе девочки из союзных семей, входивших в одну братчину. Таких же небогатых и не особо влиятельных, но крепко державшихся друг за друга и сильных этой своей сплоченностью. Школа находилась в предместьях, на территории усадьбы Тверитиных... и была уничтожена наемниками два дня назад... От семьи Ники остались только мать, старшая сестра и старший же брат, отправившиеся еще до Рождества в гости к родне в Новгород.

Грустно, конечно. Очень... Но куда хуже были сведения, полученные мною от одного из гвардейцев, прибывших из части для охраны бывших заложниц. Боярский городок больше не существует. Точнее, там осталось с десяток усадеб, скрывшихся под осадными щитами... и все. Остальное было перемолото в труху во время столкновений между боярами и боев мятежников с подошедшим Преображенским полком. И с той, и с другой стороны участвовали одаренные и тактические комплексы, так что теперь, если верить словам бронеходчика, на месте элитного района Москвы располагается огромное пепелище. Вот тут у меня внутри все оборвалось... Только запредельным усилием воли я задавил в себе желание немедленно куда-то бежать и что-то делать.

Очевидно, гвардеец понял мое состояние и не стал досаждать. Только хлопнул по плечу и двинулся к боевой платформе, экипаж которой, как я понял, должен был усилить знакомый мне блокпост.

Я затушил окурок и, глубоко вздохнув, загоняя поглубже боль и страх, попытался определиться со своими дальнейшими планами. Несмотря на слова офицера, я должен сам побывать в боярском городке и посмотреть все своими глазами. Кто знает, нет ли среди того десятка усадеб, что успели укрыться за осадными щитами, и дома Бестужевых. Кроме того, мне совершенно точно нужно заглянуть домой... Еще стоит навестить загородную усадьбу Громовых и... наверное, дом Филипповых.

Но сначала... нет, не в боярский городок. Первым делом я наведаюсь домой. Шататься по воюющему городу лучше нормально экипировавшись.

Поежившись от забравшегося под куртку стылого зимнего ветра, я покрутил головой и, не обнаружив поблизости ни одного человека, ушел в разгон. Бежать мне придется не один километр, а время уже очень далеко за полночь, и пусть зимой светает поздно, стоит поторопиться. Можно, конечно, угнать в городе какую-нибудь машину, но... лишний риск ни к чему. А укрыть целый автомобиль под отводом глаз я не смогу точно. Это не мой "Лисенок" все-таки.

Идти через контролируемый наемниками район после того, как я угнал у них целый поезд с заложниками, желания у меня не было совершенно, именно поэтому для второго забега я выбрал другой маршрут, благо все тот же офицер, что рассказал мне о боярском городке, сообщил, какие районы находятся под контролем мятежников... примерно, конечно, очень примерно, но и это лучше, чем ничего. В результате, покрутив так и эдак карту с нанесенными под руководством гвардейца отметками, выведенную передо мной изрядно помятым, отключенным от сети браслетом, я сориентировался на местности и, мысленно проложив предполагаемый маршрут движения, чуть прибавил ходу.

Фили я прошел легко и без особых проблем, не выбираясь из парковой зоны, а район Пресни, явно находящийся под плотным контролем государевых войск, вообще пролетел как на крыльях... Почти. А все потому что застройка здесь позволила мне двигаться преимущественно по крышам домов. Прыжок с одного дома на крышу другого под разгоном не представляет большой проблемы. Если, конечно, есть достаточная разница в высоте зданий и расстояние между ними не превышает пятнадцати метров. Большее расстояние, как показала практика, уже опасно. Мне пришлось дважды пользоваться кинетическими щитами, в качестве эдаких ступеней, чтобы не загреметь с двадцатиметровой высоты на асфальт... Тем не менее, этот метод хорошо показал себя и в районе Брестского вокзала, Там известного как Белорусский. А все потому что чуть севернее него, кажется, проходила линия соприкосновения защитников трона и мятежников. По крайней мере, грохот в той стороне стоял серьезный, и небо то и дело озаряли вспышки взрывов. А когда я обнаружил засевших на крышах снайперов, пришлось сбавить ход и, спустившись наземь, укрыться за отводом глаз. В результате расстояние в пару километров я преодолел едва ли не за то же время, что затратил на путь от кольцевой автодороги до Брестского вокзала. И еще радовался, что не поддался соблазну и не двинулся через центр. Уж там-то, в непосредственной близости от Кремля, я думаю, контроль еще жестче.

К Сокольническому парку я выбрался в седьмом часу утра. И это с учетом того, что дважды обходил по крутой дуге перестрелки. Одну в районе Тривокзальной площади, которую меня то и дело тянуло назвать Комсомольской, а вторую -- на подходе к парку, почти у самого храма Воскресения.

Уж кто там в кого палил, я не знаю, но грохот взрывов и волны Эфира, расходящиеся от мест боестолкновений, ничуть не способствовали моему любопытству. А потому, резко свернув в сторону парка, я нырнул под переплетение голых черных ветвей и, петляя между деревьями, вновь скрылся под отводом глаз.

Я не стал сразу подходить к дому и, притормозив за пределами действия системы наблюдения, забрался на дерево, чтобы взглянуть во двор и на постройки. Отсюда было прекрасно видно, что сам дом и баня целы. В окнах темно, но... Напрягая до предела чутье, я замер, исследуя то, что открылось моим чувствам. Вроде бы тихо, спокойно и безлюдно. Но если так, почему при работающих фиксаторах системы контроля я не ощущаю работы вычислителя? Словно его в доме нет вообще. Да и сам дом мне никак не удается "просветить". Так не должно быть. Мое чутье -- не какой-то там артефактный сканер. С того расстояния, что отделяет меня от дома, я должен был бы ощутить его весь, до последнего гвоздя, а уж вычислитель вообще должен звездой гореть! А здесь словно кто-то прикрыл здание темной пеленой. Непорядок. Засада? На меня? Кому еще я мозоли оттоптал?!

Спустившись с дерева, я покружил на месте и, шумно выдохнув, принялся перебирать свое оружие. Достали, твари! Бешенство холодной волной поднималось во мне, смывая беспокойство за Бестужевых с ученицами и боль от смерти Вячеслава... Руки скользили по стылому железу, перебирали магазины и автоматически проверяли, насколько легко выходят из ножен кхукри. Убедившись, что оружие не подведет, я ухватил поудобнее автомат и двинулся к подземному ходу. Двести шагов под отводом глаз -- и я стою на дне небольшого овражка. На то, чтобы аккуратно открыть дверь, ведущую в проход, у меня ушло немногим более десяти минут. Заодно убедился, что в последнее время здесь никого не было. Соскользнув в темноту, я прикрыл за собой стальную створку и, сосредоточившись, принялся маскировать вход снаружи. После моих экзерсисов в том карьере это не казалось такой уж сложной задачей. Да и объемы не те, и расстояние, с которого пришлось действовать. Зачем я это делал? Так ведь кто его знает, когда этот ход может пригодиться еще. А раз неведомые гости его пока не нашли, пусть и дальше остаются в неведении.

Проверив результат короткой, старательно скрытой отводом глаз работы со стихиями и Эфиром и придя к выводу, что маскировка удалась, я медленно двинулся вперед. Зрение быстро приспособилось к окружающей темноте. Не зря же я потратил время, чтобы вырезать на подходящих камнях в стенах прохода слабо, очень слабо светящиеся руны. Для обычного зрения их света не хватит, но если воспользоваться "кошачьим глазом", да с эфирным чутьем... в общем, в пространстве я сейчас ориентировался вряд ли хуже, чем днем.

Остановившись у лестницы, ведущей к люку, за которым располагалась подсобка, я тяжело вздохнул и попытался прощупать пространство за дощатым препятствием. К моему удивлению, мне это удалось так легко, словно никто и не думал закрывать дом от сканирования. Или, может быть, мои незваные гости просто не подумали, что защищать от просвечивания нужно не только стены и потолок, но и пол? В любом случае это их проблемы.

Убедившись, что в подсобке нет никого и ничего, включая фиксаторы или иные способы сигнализации... типа привязанной к люку растяжки, я аккуратно поднял крышку и, выбравшись из подземного хода, поморщился от зуда в глазах. Отключив "кошачий глаз", я огляделся и понял причину неудобства. Из-под двери, отделявшей подсобку от основного дома, пробивался тонкий луч света. Именно он, полоснув меня по глазам, и вызвал такую реакцию. Хм. А снаружи дом казался темным и необитаемым. Я коснулся Эфира, осторожно исследуя пространство за дверью, и...

* * *

Ольга с Леонидом как раз закончили очередной бесполезный спор о том, кто из них идет "за покупками", и настоявший на своем Бестужев-младший уже поднялся с лавки, чтобы отправиться в комнату за гримерным набором, когда неожиданно наполнившийся диким изумлением взгляд сестры остановился на чем-то за его спиной.

-- Вот ведь оккупанты! -- знакомый хрипловатый голос. Леонид обернулся и закаменел, следом за сестрой.

-- Кирилл! Живой!

Визг неожиданно быстро пришедшей в себя Ольги чуть не сбил Бестужева-младшего с ног, а в следующую секунду сестра, заливаясь слезами, повисла на шее устало улыбающегося, худого и грязного, словно последний бродяга, жениха.

Глава 2. В тесноте, да не в обиде

Рассказ Бестужевых меня... нет, не потряс, но удивил очень сильно. Иначе чем чередой случайностей и невероятным везением происшедшее с моими будущими родственниками и назвать-то сложно. Начать с того, что в результате действий Славы и Осипа Михайловича, утаивших мое местонахождение, в момент начала мятежа все мои ученицы оказались в усадьбе Бестужевых, эдакое "совещание в Филях" с единственным вопросом на повестке дня: где искать мое покалеченное тело. Это была первая счастливая случайность, поскольку нахождение на территории боярской усадьбы гостей из именитых фамилий всегда сопровождается мерами повышенной безопасности. В результате, заслышав невдалеке активную пальбу, взмыленные дружинники Бестужева, в полном соответствии с инструкциями, перевели усадьбу в осадное положение.

Везение второе. Владельцы двух соседних участков, с которыми, по традиции, у Бестужевых был заключен оборонительный союз, на момент атаки пребывали в загородных имениях или вотчинах. Потому охране их городских усадеб не пришлось тратить время на какие-либо согласования или еще как-то его терять. Действуя в соответствии с условиями оборонительного союза, дружинники приняли главенство Бестужева и, не мешкая, тоже подняли осадные щиты. Сопряжение и без того мощных артефактных средств защиты, превратило территорию усадеб в маленький укрепрайон, по защищенности способный конкурировать с Тамошним противоатомным бункером глубокого залегания. По крайней мере, Ольга на полном серьезе утверждает, что разгрызть этот орешек не удалось бы и трем ярым, даже если бы они объединились в малый круг.

Собственно, именно скорость, с которой три усадьбы перешли на осадное положение, и спасла их обитателей от участи превращения в прах и пепел. Мощный удар, нанесенный инсургентами по площади, снесший чуть ли не половину боярского городка, так и не смог продавить тройных щитов. А если еще учесть, что заряд на тот момент забитых под завязку накопителей, питавших защиту, под этим ударом сразу просел до десяти процентов от максимума, то происшедшее действительно можно считать чистым везением.

Третьим же счастливым случаем стали комплексы СЭП, установленные на двух из пяти трофейных "Визелей". Один из них сразу после удара был введен Ольгой в работу, и мощности комплекса хватило, чтобы скрыть излучение работающих осадных щитов усадеб в бушующем на месте удара море Эфира. Учитывая, что соваться "живьем" в заметаемые пеплом руины этой части боярского городка мятежники не собирались, опасаясь хватануть радиации или эфирного ветра, работающей СЭП оказалось вполне достаточно, чтобы прикрыть усадьбы от их внимания.

-- А сюда вы как попали? -- вздохнул я, прижимая к себе устроившуюся на моих коленях Олю. -- И зачем? Что вам дома-то не сиделось, под защитой?

-- Здесь спокойнее, -- хмыкнул Леонид, поняв по довольному лицу купающейся в моей нежности невесты, что та не намерена "выбираться на берег" и участвовать в беседе.

-- Спокойнее, чем под осадными щитами бестужевской усадьбы? -- я фыркнул.

-- Именно, -- хмуро кивнул мой бывший заместитель. -- Ветер спадает, Эфир почти пришел в норму, так что еще неделя-другая -- и в городок полезут все кому не лень. От мятежников и бандитов до шаек мародеров и прочей швали. А значит, и усадьбы обнаружат. Черт с теми мародерами, через осадные щиты им не пробиться, но если судить по происходящему в городе, инсургенты обязательно попытаются уцелевшие усадьбы на штык взять. И я не думаю, что государевы войска будут им мешать... по крайней мере, пока центральную часть города не очистят. Гвардейцы те же, например, прошли частым гребнем от Преображенского до Тривокзальной, посты на Оленьем валу и Стромынском тракте выставили, и больше им до той территории дела нет. А здесь тихо. Парк, конечно, никому не нужен, но находится под защитой государевых войск. По просекам чуть ли не каждый час ТТК рассекают, так что ни инсургенты, ни бандиты сюда не суются. У преображенцев с ними разговор короткий: тесаком в лоб -- и вся любовь...

-- Дела-а. И как же вы сюда добрались? Машины-то, как я в городе видел, отстреливают тоже без всяких разбирательств!

-- Так в ЛТК и добрались... потихоньку, -- промурлыкала Оля, склонив голову мне на плечо. -- Аристарх шел огневой поддержкой, я Эфир отслеживала, а Жорик с Леонидом в машине со стендами и припасами ехали. Правда, пришлось маленькую комнату под оборудование отвести, а в коридоре теперь генератор стоит. Тесновато, конечно, стало, зато нас здесь никто не видит! Я СЭП от этой бандуры запитала, так что никакой сканер здесь ничего не покажет. Темно, тихо... никого нет дома, короче говоря. Вот!

-- И что, вы здесь так вчетвером и кукуете? И кстати, где в этом случае остальные мои ученицы? -- удивился я. Честно, хоть некая логика в приведенных мне доводах и имелась, я не мог понять, почему тот же Бестужев не схватил всех присутствовавших в охапку и не утащил их из города?

-- Как где? С нами приехали. Девчонки вчетвером твою спальню оккупировали. А мы, то есть я, Аристарх Макарович и этот длинный Жорик, в гостиной ночуем, -- с сарказмом заметил Леонид. Ну да, общежитие то еще получается...

-- И где же они сейчас? -- поинтересовался я.

-- В погребе порядок наводят, -- пожал плечами Леня.

Не понял...

-- У меня есть погреб? Не знал.

-- Теперь есть, -- уверенно кивнул бывший заместитель старосты класса и, покосившись куда-то в сторону, поморщился. -- Дядьки Аристарха идея. Только у него не погреб получается, а бункер какой-то. Там одна защитная клетка половину мощности генератора жрет, а он в эту яму еще планирует стенды спустить и холодильную установку поставить.

-- А что, хорошая мысль, -- согласился я. -- Если уж у меня такой табор остановился, место надо освобождать. Я только одного понять не могу... Почему Валентин Эдуардович вас из города не увез?

-- Мы поначалу так и собирались... -- бросив короткий взгляд на сестру, протянул Леонид, а от Оли вдруг шибануло смущением, -- но некоторые, не буду показывать пальцем... наотрез отказались покидать город без тебя. Чуть до рукоприкладства не дошло.

-- Это как?

-- А так, -- с деланным недовольством пробурчал Аристарх Макарович, входя в гостиную. Однако подрагивающие уголки губ выдавали его с головой. Лыбу давил господин Хромов. -- Невеста твоя уперла руки в боки и поставила ультиматум. Или прячемся в городе и начинаем твои поиски, или она сбежит. Валентин Эдуардович в голос орать принялся, а ученицы твои немецкой "свиньей" выстроились и буром на него поперли. Числом и визгом задавили... пришлось боярину отступать.

К концу насмешливой тирады Хромова Ольга спрыгнула с моих колен, и я наконец смог встать на ноги, чтобы пожать руку бессменному хранителю спокойствия в доме Бестужевых. Обнялись, Аристарх чуть не переломал мне ребра, но вдруг нахмурился и повернул голову в сторону Леонида:

-- Так, я не понял! Время -- девять, до встречи всего полчаса, а ты все еще здесь и без грима?!

Бестужев-младший хотел было что-то возразить, но тут в коридоре грохнула крышка люка, и в гостиную с радостным визгом ворвались близняшки. Как ни удивительно, но рассудительная и обычно хладнокровная Елизавета от них не отставала. В результате, только освободившись от медвежьей хватки Хромова, я тут же оказался в плену девичьих рук.

В следующие несколько минут я точно понял, что чувствует новая плюшевая игрушка, оказавшись в руках детей. Меня просто затискали!

-- Стоп! Хватит! -- рявкнул Аристарх Макарович, еле сдерживая смех, и девчонки замерли на месте, словно замороженные. Я покосился на хихикающих Ольгу с Леней и вздохнул. Но Хромов заставил их замолчать одним коротким взглядом и рыком. -- Дежурные, где завтрак? Леонид, бегом маскироваться! Блондинки: веник, тряпка -- и вперед. Чтобы пол блестел, как... как моя фамилия!

Ольгу с Елизаветой будто ветром сдуло, а следом и близняшки слиняли в сторону подсобки. Зато на это рычание выполз из бывшей гостевой спальни Жорик. Обвел красными с недосыпу глазами комнату... и расплылся в улыбке, увидев мою скромную персону. Честное слово, он смотрел на меня как на спасителя какого-то!

Припомнив взгляд Леонида, когда прошло первое удивление от моего визита, и довольное лицо Хромова, я тихо хмыкнул. Кажется, переволновавшаяся в мое отсутствие Ольга успела основательно достать мужскую часть коллектива... А если вспомнить о такой вещи, как женская солидарность... М-да, сочувствую.

От размышления меня отвлек грохот. Это Леонид попытался проскользнуть между Милой и стеной и, получив по затылку древком швабры от неловко развернувшейся Лины, чуть не поцеловался со шкафом.

-- А что за встреча? -- поинтересовался я у Хромова.

-- Связной от Громовых должен подойти к Алексеевским рядам. Для виду чуток припасов принесет, а на самом деле -- очередную просьбу возвращаться в отчий дом для близняшек... Ну и новости о твоих поисках, и вообще...

-- Новости? Поиски?

-- А ты что думал, тебя никто не ищет? Тяжело, конечно, с этим мятежом, но... и наши люди, и громовские поисков твоих не прекращали ни на минуту. Да еще и Елена Павловна своих знакомцев напрягла. -- Тут Хромов покачал головой и заметил уже куда тише: -- Хм. Кто бы мне сказал, что у этой почтенной боярыни половина московских хитрованов в должниках ходит, -- ни за что бы не поверил...

-- Так, понятно... А схожу-ка я с Леней, пожалуй. Прикрою его, заодно и связному покажусь, -- предложил я.

-- Давай, -- неожиданно с готовностью согласился Аристарх. -- Это дело. Как ты укрывать от чужих взглядов умеешь, я помню. Так что Леньку с тобой со спокойной душой отпущу. Да и Громовых появлением наяву успокоишь. А то Федор Георгиевич, по-моему, о твоей судьбе переживал больше, чем о дочерях, в лесу прячущихся.

-- О как. Интересная новость, -- протянул я...

Кажется, район Сокольников превратился в этакий островок спокойствия в море московского мятежа. Ничего удивительного. С севера его ограничивает парк, не представляющий для инсургентов никакого интереса, фонящее пепелище на месте боярского городка подковой обрамляет Сокольники с северо-востока и востока. Да, на западе и юго-западе, в районе Тривокзальной идут постоянные бои, но вокзалы мятежникам куда интереснее, чем спокойные Сокольники, где нет ни одного важного объекта. А на юге и юго-востоке расположены старые фабричные районы, где инсургентам и подавно делать нечего. Не воюют мятежники с гражданским населением... точнее, с частными подданными государя. Зато верных престолу бояр стараются давить везде, где только возможно.

Короткий рассказ Хромова о происходящем вокруг дополнил связной Громова, встреченный мною и Леонидом у изрядно опустевших, но все еще работающих Алексеевских рядов. Только цены здесь теперь... да и выбору далеко до прежнего. Хотя, кажется, острой нехватки продуктов пока нет. Но цены, цены! М-да, нет ничего удивительного, что вокруг развелось столько бандитствующей сволочи...

Николай, мой постоянный поставщик курева, был немало удивлен, когда на встречу с ним явился не только Бестужев-младший, но и человек, которого три боярских рода ищут по всей Москве уже две с лишним недели, но быстро взял себя в руки, и уже через несколько минут мы, довольно комфортно устроившись в каком-то пустом заколоченном ларьке на задворках захламленных торговых рядов, пили горячий чай и делились новостями. Я коротко поведал о перипетиях моего исчезновения, а Николай в ответ поделился информацией о происходящем в городе.

Честно говоря, услышанное от Хромова и Николая оставило у меня ощущение какой-то неправильности. Ну, странно это, очень странно. Зачем было уничтожать боярский городок, поднимая на уши гвардию? Такой же удар по Кремлю дал бы куда более серьезный результат. Но нет... мятежные бояре режут оставшихся верными государю именитых, наемники воюют с гвардией и похищают боярских отпрысков... а кремль и основные правительственные объекты скрыты под такими щитами, по сравнению с которыми созданный Бестужевыми кластер -- не более чем карточный домик. И это мятеж?! Это бессмысленная резня, и ничего больше. РСДРП на них нет с товарищем Ульяновым -- вот уж кто в момент показал бы, как надо брать власть. Дурдом.

А связь? Нет, того, что мятежникам каким-то образом удалось блокировать коммуникационные возможности Эфира, не учитывать нельзя, но... Как показали бронеходы, полевым телефонам на это начхать. Ни на секунду не сомневаюсь, что и у государя они найдутся. А значит, попытка инсургентов погрузить столицу в информационный вакуум провалилась на корню. Странно это все. Нелогично.

-- Кирилл, может быть, ты сможешь уговорить девушек перебраться за город, в безопасное место? -- Николай отвлек меня от размышлений, вновь заводя шарманку о необходимости нашего переезда. Собственно, он начал говорить об этом сразу, как пришел в себя от моего появления. И, кажется, совершенно не собирался прекращать попытки уговорить меня на скорейший переезд.

-- Может быть, может быть... -- протянул я и, заметив недовольный взгляд громовского дружинника, развел руками. -- Николай, я только-только вернулся. Мне сначала нужно хоть немного разобраться в происходящем вокруг, а уж потом решать, "куды бечь". Пока у меня слишком мало информации, в том числе и о том, что творится за городом, и соответственно нет никакой уверенности в том, что там ученицам будет безопаснее, чем у меня дома.

-- Кирилл... но хоть у Бестужевых. Раз уж твои ученицы сумели добраться оттуда до твоего дома, то и обратно попасть сможете. А под крылом у Валентина Эдуардовича вы точно будете в безопасности. С его-то дружиной и возможностями...

Тут Николай осекся и, бросив короткий взгляд на Леонида, тяжело вздохнул. А ведь уже не первый человек говорит мне о возможностях боярина Бестужева. Дед вот тоже, помнится, намекал... Ой, поговорю я с тестем. Когда-нибудь... хм.

-- Кирилл?

-- Не сейчас, Коль. Дай мне отдышаться, -- я покачал головой. -- Доберусь до дома, поговорю со своими, подумаем и решим. А пока просто передай мой привет Федору Георгиевичу и благодарность за беспокойство. И еще обязательно поговори с Гдовицким. Скажи ему, что нам необходимо встретиться. Именно необходимо. Сделаешь?

-- Ладно, передам, -- Николай хмуро кивнул и, не говоря ни слова, протянул мне пачку сигарет. Дрессура, однако. Поблагодарив дружинника, я убрал сигареты в карман и, дождавшись, пока тот отдаст пакет с нехитрым продуктовым набором Леониду, поднялся с пустого ящика, заменившего мне стул.

-- Ну что, будем прощаться?

Мы обменялись с Николаем рукопожатиями и принялись выбираться из ларька. Первым на свежий воздух выбрался дружинник, а следом за ним потянулись на выход и мы с Леонидом.

Николай моментально исчез в переплетении замусоренных полупустых проходов, а вот Леню я притормозил.

-- Как думаешь, найдется в здешних развалах хоть одна работающая рунная лавка?

-- Зачем тебе? -- не понял Леня.

-- Хочу обзавестись набором рунного железа и хорошим выжигателем, -- честно объяснил я.

-- Кирилл! -- Бестужев-младший тихо рыкнул и ткнул меня кулаком в плечо.

-- Нам нужна связь, -- посерьезнев, объяснил я. -- Надеяться найти в свободном доступе хорошую и мощную радиостанцию бессмысленно. Но это не значит, что мы не можем собрать таковой сами.

-- У тебя есть схемы? Потому что те, что можно было бы отыскать в паутинке, нам, как ты понимаешь, теперь недоступны, -- фыркнул Леня, но во взгляде у него явно проскользнул интерес.

-- Нет. Зато есть целых два специалиста по железу... и мои скромные познания в радиоделе, -- хмыкнул я.

-- А ведь верно. Ольга с Жориком наверняка помогут...

-- Тихо. У нас сейчас будут гости. И не крути головой, -- одернул я нахмурившегося Леонида. -- Два фиксатора в начале этого прохода, еще два -- на пересечении со следующим. Не стационар. И пять человек на подходе.

-- Уверен?

-- Эфир не обманывает, -- покачал я головой, бросив по сторонам короткий взгляд. Тихо, пусто, безлюдно. Собственно, чего-то в этом роде и следовало ожидать.

-- Будем драться? -- облизав губы, тихо поинтересовался Леня.

-- Зачем? Мы от них просто уйдем.

Никакого желания общаться с расплодившимся шакальем у меня не было. Нет, будь я один, можно было бы и проредить их количество. Все-таки подобные рассадники плесени рядом с домом мне совсем ни к чему. Но сейчас со мной Леонид. Пусть он вот-вот станет воем, на его реальных умениях статус никак не сказывается, то есть в настоящем столкновении пользы от его знаний будет немного, а значит, придется его прикрывать. Потом... приду один и почищу это место. Благо, если учесть размеры рядов, много швали здесь быть не может. Не прокормятся.

Придя к такому выводу, я коснулся Эфира и, определив точное местонахождение предательских фиксаторов, ударил по ним от всей души. Артефакты тихо треснули и, пустив в небо куцые дымки, вырубились намертво. Всего и делов. Укрыв нас с Леонидом отводом глаз, я толкнул своего бывшего заместителя в плечо, и мы двинулись прочь от места засады. Пускай шакалы погадают, куда делась их добыча.

-- Кирилл, а зачем тебе понадобилось встречаться с Гдовицким? -- поинтересовался Леня, молчавший до самого выхода из Алексеевских рядов, где я снял с нас отвод глаз.

-- Как тебе сказать, Лень... -- Я остановился у заколоченной витрины магазинчика, где неоднократно уже приобретал браслеты-коммуникаторы. -- Он ведь не просто дружинник, как Николай. Гдовицкой -- начальник службы безопасности, а значит, у него совсем другой доступ к информации и гораздо больше людей и средств для ее анализа. Я очень хочу надеяться, что он сможет пролить свет на происходящее в столице.

-- Эм-м... а без его "прожектора" ты, выходит, ничего не видишь? Давай, я посвечу, -- с нескрываемым сарказмом проговорил Бестужев-младший. -- В городе вооруженный боярский мятеж. Ну как, посветлело?!

-- Хорош мятеж, при котором восставшие, вместо того чтобы ударить по неподготовленной к обороне резиденции монарха, бьют по домам своих недавних соседей, давая тем самым государю и его людям время на подготовку, а нанятый инсургентами сброд, вместо того чтобы зачищать Преображенский приказ и правительственные здания, охотится за дочерьми служилого люда... Это, знаешь ли, уже не мятеж, а изощренный способ самоубийства.

-- Э-э? -- Леонид удивленно взглянул на меня. -- Они охотятся за детьми бояр? Ты уверен?

-- На сто процентов. Но даже без учета этого факта -- что, скажешь, я не прав в своих размышлениях?

-- Не скажу. В том, что ты говоришь, логика, конечно, есть... -- покачав головой, медленно протянул Бестужев-младший и вздохнул. -- Но мне кажется, что информации для таких выводов слишком мало.

-- А я о чем? -- пожал я плечами, и Леонид, фыркнув, кивнул.

-- М-да... Ладно, идем, где-то здесь я видел лавку, о которой ты говорил. Торгуют всякой всячиной, в том числе и деталями для разных устройств. Наверняка у них и подходящий инструмент найдется. -- Леонид двинулся по самому широкому ряду, внимательно глядя по сторонам, но почти тут же замер на месте и, обернувшись, ткнул меня пальцем в грудь. -- Но обещай мне, что расскажешь об этой истории с охотой...

-- Дома, -- уточнил я. -- Все равно покою не дадите, пока я не поведаю обо всех моих приключениях.

Леонид довольно кивнул и потянул меня вперед, на поиски лавки. Нашли, конечно. Правда, больше всего эта торговая точка походила не на привычные мне по не таким уж давним визитам в Алексеевские ряды ухоженные магазинчики с сияющими, натертыми до блеска стеклами витрин, а на Тамошние развалы конца девяностых, вроде Митинского радиорынка. Кучи проводов и деталей, сваленных словно бы в полном беспорядке на низких раскладных столах, гирлянды удлинителей и "бороды" разнообразных шлейфов на стенах... Мечта технаря, одним словом.

Результатом нашей беседы с хмурым, кутающимся в пуховик продавцом, сверкающим на посетителей толстенными линзами очков в роговой оправе, стала покупка целой коробки заготовок под рунные пластины, неплохой выжигатель для работы с ними и... раздолбанная вусмерть радиостанция заокеанского производства с характерными повреждениями. Словно ее задели очередью... Хм, кажется, в городе начали разбирать наемников на запчасти.

-- И зачем она тебе? -- спросил Леня, хмуро наблюдая, как мои деньги перекочевывают в руки продавца.

-- Должно быть, решил создать эфирную радиостанцию на примере этого... -- подал голос торговец. -- Глухое это дело. Принципы совершенно иные, были уже умники, пытались. Да и образец... мертвый.

-- Считайте, что я коллекционирую технический хлам, -- ухмыльнулся я, пряча покупки в пакет. -- Когда еще выдастся возможность разжиться образцами оснащения вероятного противника? Всего хорошего.

-- И вам. -- Продавец чуть помедлил и вдруг улыбнулся. -- Если решите пополнить коллекцию, обращайтесь. А то и поменяться чем-нибудь можно будет. Мало ли в хороших коллекциях вещичек-двойников!

-- С превеликим удовольствием. -- Еще бы, лучше уж меняться снятыми с наемников приблудами, чем платить свои кровные наличные, которых, кстати, у меня немного. Я и так сегодня основательно тряхнул свою домашнюю заначку, а к банкоматам, чую, идти бесполезно...

Я махнул рукой торговцу и потянул Леню на выход. Домой!

Глава 3. Любопытной Варваре...

Ольга судорожно вздохнула и, заметив, как открывается дверь в спальню, резко отвернувшись к окну, постаралась быстро смахнуть с ресниц слезы. Не успела, конечно. Лиза-тихоня, как всегда, замечает все и еще немного. Тут же оказалась рядом и, развернув Ольгу к себе лицом, ни слова не говоря, провела ладонью перед ее покрасневшими глазами. По лицу Бестужевой прокатилась волна освежающей прохлады, и, взглянув в зеркало на двери, Ольга не заметила в отражении своего лица ни единого следа недавних слез.

-- Спасибо, Лиз, -- тихо проговорила она, глядя в сторону.

-- Не за что, -- пожала та плечами и, чуть помедлив, спросила: -- И чего расклеилась, подруга? Живой же, целый и невредимый вернулся.

-- Я... мы... поссорились тогда с ним... перед дуэлью, помнишь, я рассказывала... -- запинаясь, неуверенно проговорила Оля и закончила совсем невпопад: -- Я боюсь.

-- Ну, судя по тому, какую волну в Эфире вы подняли сегодня утром при встрече, я бы сказала, что это было давно и неправда. Тебе так не кажется? -- еле заметно улыбнулась Елизавета.

-- Волну? -- непонимающе переспросила Ольга.

-- Ну да, не знаю как Мила с Линой, а я от вашей нежности чуть на месте не...

Тут Елизавета осеклась и покраснела. Ольга ошеломленно взглянула на ученицу Кирилла, но не успела ничего сказать, как входная дверь в очередной раз предательски скрипнула.

-- Ой, какие интересные новости мы узнаем... -- пропели в унисон два хорошо знакомых девичьих голоска, в которых так и сквозило ехидство. -- Неужели это действительно сказала наша скромница-разумница?!

-- Мелкие! -- Елизавета взвилась и, резко обернувшись к двери, так что ее шикарная коса хлестнула Ольгу по руке, зло прищурившись, тихо, но веско произнесла: -- Хоть одно слово на эту тему -- и я сдам ваши мечты и чаянья... заинтересованным лицам.

-- Поздно, Лиз, -- невольно усмехнулась Ольга, покосившись на застывших с совершенно непередаваемым выражением на лицах сестер. -- О том, что эти две вертихвостки влюблены в Кирилла, как кошки, я и так знаю. Давно.

-- Ты -- да, не сомневаюсь, -- помедлив секунду, согласилась Елизавета, не сводя взгляда с заметно расслабившихся близняшек. И, кротко улыбнувшись, хлопнула длиннющими ресницами. -- А вот Кирилл даже не догадывается. Пока.

Елена Павловна может гордиться внучкой. Так качественно приложить неугомонных сестер, пожалуй, еще никому не удавалось. Ольга покачала головой. Ее "бои" с близняшками всегда проходили куда тяжелее и ни разу не заканчивались подобной безоговорочной победой.

А следующий шаг внучки одиозной боярыни и вовсе заставил дочь дипломата завистливо хмыкнуть. Елизавета окинула замерших в ошеломлении сестер долгим взглядом и... протянула им руку.

-- Мир? -- Шах и мат.

Близняшки недоуменно посмотрели на ладонь Елизаветы, заторможенно переглянулись и... положили свои ладошки сверху.

-- Мир.

Неужели их голоса и вправду могут быть такими... тихими и мягкими?

Совместными усилиями ученицы все-таки убедили Ольгу, что ей совершенно не о чем переживать. Дескать, они-то видели, как Кирилл на нее смотрел... Об эфирной волне ни Лиза, ни близняшки предусмотрительно вспоминать не стали. Зато сама Ольга решила озаботиться решением этой проблемы, особенно после того как заметила короткие взгляды, что бросали друг на друга сестры и Елизавета, и их покрасневшие щеки, когда в разговоре мелькали намеки на утреннюю встряску. Кажется, не одна Лиза почувствовала себя нехорошо в тот момент... или, наоборот, слишком хорошо... что тоже нехорошо...

Запутавшись в этих "хорошо-нехорошо", Ольга вздохнула и пообещала себе обязательно переговорить на эту тему с Кириллом, как с единственным известным ей грандом Эфира. Ну действительно, должен же быть способ скрыть их связь в Эфире от окружающих! А если он есть, то Кирилл должен его знать. Непременно! Ну правда, не закрываться же им друг от друга постоянно?! Это так... так неуютно.

-- Мне вот только одно непонятно, -- голос Лизы, обращающейся к близняшкам, вырвал Ольгу из размышлений. -- Как вы намерены решать вопрос со своей "страстью"?

-- А никак, -- неожиданно сухо пожала плечами Лина, обменявшись коротким взглядом с сестрой. -- Во-первых, мы слишком близкие родственники с Кириллом. А во-вторых, у него есть Ольга, рядом с которой нам ничего не светит.

-- Вы мазохистки? -- переведя взгляд с одной близняшки на другую, на полном серьезе осведомилась Лиза.

-- Нет, конечно, -- рассмеялась Мила чуть натянуто. Обсуждаемая тема влюбленности ей явно была неприятна, это Ольга поняла отчетливо. -- У нас просто нет другого выхода. Мы ученицы и уйти не можем. Это в-третьих. А в-четвертых, мы очень надеемся, что через три-четыре месяца, максимум через полгода, наша влюбленность пойдет на спад... постоянное нахождение рядом с Кириллом должно снизить эффект. Химия...

-- Ой, дуры... -- тихонько проговорила Лиза. -- Извините, девочки, но... вы что, всерьез уверены, что происходящее с вами -- это обычная влюбленность?

Сестры озадаченно нахмурились и непонимающе уставились на Елизавету.

-- А что еще это может быть? -- в унисон протянули они.

Филиппова резко повернулась к Ольге и, смерив ее долгим взглядом, покачала головой.

-- Ты с Кириллом давно познакомилась? -- внезапно сменив тему, спросила Лиза.

-- Полгода назад.

-- Ага. И сразу влюбилась, так? -- горько усмехнулась Елизавета.

Ольга в ответ нервно кивнула.

-- А вы знаете Кирилла... сколько? -- поворот к насторожившимся близняшкам.

-- Восемь лет, -- осторожно ответила Лина, внимательно следя за тем, как разгорается взгляд Филипповой.

-- Угу. Понятно... Били-гоняли друг друга?

-- Больше мы его, чем он нас, но да... было дело, -- поежившись, подтвердила Мила. -- Бесил жутко.

-- Ага. И остановиться вовремя у вас не всегда получалось, -- закончила за сестер Лиза и, заметив, как понурились близняшки, договорила: -- А то и вовсе не хотели. Интересно, как вам за это от родителей доставалось?

-- А никак не доставалось, -- внезапно взъярилась Мила. -- Мать и глазом не вела, дед, даже когда Кирилл в очередной раз в реанимацию попадал, только хмыкал, а отец вечно пропадал на работе. Творили что хотели! Еще и Лешку подбивали...

-- Пока после очередного "отпуска" в реанимации, придя в себя от удара подсунутого мне крепостного огненного артефакта я не пообещал, что поубиваю к чертям идиоток, если попробуют сунуться ко мне еще хоть раз, -- холодный голос, раздавшийся от входной двери, заставил девушек вздрогнуть. -- А в доказательство -- в первый же день после выписки спеленал этих будущих гридней, вместе с Лешкой, и подвесил их за руки и за ноги в подвале имения... Вроде сработало. А теперь, госпожа Елизавета, мастер-евгеник дома Филипповых-Посадских, дорогая моя ученица, позволь задать тебе один вопрос...

Температура в спальне опустилась явно ниже нуля, поскольку вырывавшийся изо рта застывшего на пороге Кирилла пар тут же оседал на его бровях и волосах изморозью. Девушки инстинктивно сбились в плотную группку и подались назад. Ольга попыталась почувствовать нареченного, но тот вновь наглухо закрылся и словно превратился в бездушную ледяную статую.

-- Кто. Позволил. Тебе. Лезть. В мои. Дела.

-- Я... просто... мне... -- Лиза беспомощно оглянулась по сторонам и, только почувствовав на плече руку Ольги, чуть воспрянула духом.

-- Кирилл... -- Оля сильнее сжала ладонь, даря подруге поддержку, и попыталась за нее вступиться, но молодой человек остановил ее одним жестом.

-- Подожди, милая. -- И вновь холодный взгляд воткнулся в нервно покусывающую губы Лизу: -- Дом Филипповых ищет войны? Сейчас?

-- Нет! -- резко побледневшая, Елизавета встрепенулась. -- Это... это моя инициатива!

-- Ты ищешь войны? -- в глазах Кирилла проскользнуло неподдельное удивление.

-- Да нет же! -- с ощутимой болью в голосе чуть ли не прокричала она. -- Я только хотела выяснить... объяснить...

-- Стоп. -- Кирилл глубоко вздохнул и, заметив, что девушки уже начинают дрожать от холода, одним коротким жестом вернул температуру в комнате к норме. Помолчал, глядя куда-то в сторону, и договорил: -- Соберись с мыслями, успокойся, потом все дружно приводите себя в порядок и выходите в гостиную. Обед готов. О... делах будем говорить после. И, Лиза... я очень надеюсь, что ты сможешь объясниться. Не хотелось бы устраивать свару с твоей замечательной бабушкой, особенно в такое время... Мы поняли друг друга?

-- Да, учитель. Я все объясню, -- тихо ответила Елизавета.

-- Вот и договорились.

Кирилл смерил девушек взглядом и, хмыкнув, исчез за дверью.

-- Чтобы я... еще раз... да ни в жизнь, -- охрипшим голосом выдала Лина, ощутив, как комната вновь наполняется живительным ощущением силы, привычным одаренным, как воздух, и столь же незаметным... пока его не откачают, как это и проделал Кирилл. Девушки переглянулись и, согласно кивнув, принялись приводить себя в порядок. Молча. И лишь когда поняли, что вполне готовы к "выходу в свет", Лиза прервала молчание.

-- У нас в доме хранятся записи... старые. Еще времен Василия Темного. Там было описание мощного ритуала, проводимого над одним из участников на грани антенатального и интранатального периодов. При условии уже имеющейся евгенической совместимости люди, над которыми был проведен такой ритуал, с момента начала полового созревания становятся друг для друга... как половинки одного целого. Однако чаще всего у лиц противоположного пола, не связанных с ними ритуалом или прямым родством, такие люди вызывают разной степени неприятие...

-- Но? -- переглянувшись, надавили застывшие рядом близняшки.

-- Но при наличии евгенической совместимости... может проявиться эффект цепи, -- совсем тихо закончила Лиза и, взглянув на лица сестер, пояснила: -- Неприятие может переродиться во вторичную привязку ритуалом. Вот.

* * *

Полегче надо было, конечно. Наехал на девчонку со злости... Устал, да. Черт, но она тоже головой думать должна была! По всем здешним обычаям, вмешательство во внутренние дела семьи недопустимо и оскорбительно... Стоит тем же Громовым прослышать о несанкционированном интересе чужого евгеника к отпрыскам их рода -- и... как минимум, одним евгеником в мире станет меньше, и никакие добрые отношения не помогут. Да попробуй Елизавета сунуться со своим исследовательским зудом к любому боярскому роду -- и дело вполне могло бы обернуться войной, примеров не счесть! Отсюда и правило: евгеник всегда держит язык за зубами и не лезет в чужие дела! По крайней мере, сам не лезет...

Скольких таких умников отправили на тот свет только потому, что они сунули нос куда не следует, -- о чем-то узнали, догадались, и эта информация дошла до заинтересованных лиц? А сколько боярских войн было развязано на основе их выводов? Кто кому родственник и кто кому рога наставил... Кто кому наследует, и чья линия верх возьмет... Приучились молчать ради собственной безопасности. Да вот, выходит, не все! Есть еще уникумы, такие как Елизавета Филиппова, например.

Разобраться она хотела, выяснить... А со мной поговорить -- не судьба? Для начала хотя бы. Нет, нужно же было этой... ученице устроить свой "опрос" с мастер-классом послушания для сестер-близняшек. Еще и ритуал этот приплела. Напугала, запутала. Тоже мне, евгеник называется. Сказочница...

Слышал я про описанное Елизаветой воздействие, точнее, читал кое-что о нем в родительских дневниках, так те записи только что не фонтанировали недовольством матери Кирилла. Не-эт, ритуал ее абсолютно не устраивал, это совершенно точно... хотя что-то из него, проворачивая свой фокус с нашей влюбленностью, Людмила Никитична наверняка использовала.

-- Следуя этой логике, у Ольги должно быть полно недоброжелателей мужского пола... -- вздохнул я, выслушав рассказ успокоившейся за время обеда ученицы. -- Но я что-то не замечал ничего подобного хотя бы среди дружинников Бестужевых. Что скажешь, Оленька, я не прав?

-- А ведь верно, -- подумав, подтвердила невеста. -- Недругов-мужчин у меня нет. Да и не помню я, чтобы кто-то из них относился ко мне с неприязнью.

-- Вот-вот. Да и мое родство с близнецами не настолько отдаленное, чтобы вызвать подобный эффект. Не находишь? -- я повернулся к задумавшейся Елизавете.

Та в ответ как-то неопределенно кивнула и вновь ушла в себя...

-- Кирилл, а у тебя не осталось документов по работам Людмилы Никитичны? -- вдруг поинтересовалась Лиза, прерывая молчание, воцарившееся за столом.

Близняшки переглянулись.

-- Опять! -- Ольга тихонько застонала.

Ученицам оказалось достаточно напомнить о статусе Елизаветы в семье Филипповых, чтобы до них дошло, чем на самом деле грозит излишний энтузиазм и неуемный профессиональный интерес девушки. Мне даже извиняться за свое недавнее поведение не пришлось. Все всё прекрасно поняли. Ну, мне так казалось.

-- Ты готова дать мне клятву? -- я приподнял бровь, глядя в глаза Елизаветы.

-- Клятву?

-- Ну да. В дети боярские я тебя, конечно, взять не могу. Права такого не имею. Но Георгий не так давно, кстати, предложил замечательный способ обойти этот запрет. Как атаман, я могу принять тебя на службу по роте. Тогда ты сможешь беспрепятственно заниматься любыми евгеническими исследованиями моей ветви, -- пожал я плечами.

Елизавета нахмурилась, а через секунду в ее взгляде мелькнуло понимание, и девушка смутилась.

-- Ох... опять зарвалась, -- Лиза беспомощно улыбнулась. -- Извини, я исправлюсь. Обязательно.

-- Очень на это надеюсь, -- слабо улыбнулся я. -- С твоей неуемной жаждой к исследованиям я удивляюсь, как ты еще не вляпалась в какие-нибудь проблемы с очередным "интересным случаем".

-- Наверное, потому меня и не допускали к прямой работе с... объектами, -- протянула Лиза. -- Никакого сбора материалов и информации, только обработка и анализ уже имеющихся сведений. Да и то все известные и освещенные до последней запятой случаи. Все учтено, просчитано и записано. Ничего нового, ску-учно.

-- Остается только удивляться, как тебя вообще сделали евгеником рода... -- покачав головой, пробурчала Ольга.

Лиза в ответ только руками развела.

-- Это, можно сказать, традиционный пост наследниц. По факту я пока занимаю должность младшего специалиста бюро евгеники нашего рода, не больше, -- пояснила девушка. -- Вот так.

Однако. А я еще удивлялся тому, как легко она забыла о правилах своей профессии...

-- Елизавета, я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь. Я несу за тебя ответственность как учитель. Вляпаешься -- потянешь на дно и меня, не попытаться защитить тебя я не имею права. Но это бы и ладно... остальных учениц ты тоже с собой прихватишь. Паровозиком. Просто потому, что договор ученичества не даст нам отойти в сторону. Ни мне, ни им. Ясно?

-- Да, -- чуть помедлив, кивнула Филиппова и добавила: -- Я буду осмотрительнее.

-- Вот и замечательно.

Наконец атмосфера за столом немного разрядилась... И на меня тут же насели с требованием рассказать обо всем происходившем со мной с момента отъезда Ольги в городскую усадьбу и до моего собственного возвращения домой... И как я не старался обойти тему поезда с заложниками стороной, мне это не удалось. С подачи Леонида, не забывшего моей оговорки во время прогулки по Алексеевским рядам, естественно. Попытался отделаться общими фразами, но тут даже молчавший все это время Аристарх Хромов пробурчал что-то укоризненное. Пришлось рассказывать, как есть.

От известия, что в поезде были собраны больше полутысячи дочерей из именитых семей и их детей боярских, все присутствующие впали в недоумение. Только на лице дружинника Бестужевых проступило какое-то непонятное выражение.

-- У вас имеются подозрения, для чего их выкрали, Аристарх Макарович? -- спросил я.

-- Нет, -- быстро ответил он, покачав головой. -- Я просто удивлен тому, с какой легкостью мятежники наживают себе смертельных врагов.

-- Это да... меня тоже удивляет такой подход, -- согласился я с его словами.

-- Вот кстати, ты уже говорил об этом после встречи с Николаем. Может, пояснишь, о чем речь? -- тут же встрял Леонид.

Мы с Аристархом переглянулись, и ярый пожал плечами.

-- Боярин считал, что пока рано говорить с наследником о подобных... моментах, -- пояснил он.

-- Понятно. -- Я глянул на выжидающе замерших учениц, безучастного Жорика, явно больше увлеченного экраном своего браслета, чем разговором, и кивнул. -- Похоже, этот момент непонятен и моим подопечным, а?

-- Владетельные... -- вновь пожал плечами Хромов.

Интересно, это он высказал свое авторитетное мнение о некоторых боярах, или ему просто плевать?

-- Ну, не думаю, что это такая уж великая тайна, а?

-- Вот уж точно, -- согласился ярый.

-- Да прекратите же издеваться! -- воскликнул Бестужев-младший. -- Рассказывайте, в чем дело?

-- Все просто, Лень. Попытка похитить детей служилых бояр -- это смертный приговор для затеявших похищение. Как я узнал во время недавних событий на базе наемников, где мы разжились "Визелями", служилое боярство, не обладая финансовой и военной мощью своих владетельных "коллег", нашло свой способ защиты. Все без исключения служилые связаны между собой. Братчинами, союзами, объединениями, называйте как хотите. Но в отличие от схожих объединений владетельных бояр, смысл их братчин несколько в другом. Это защита каждого служилого и его семьи. Понятное дело, что в первую очередь эта... система защищает служилых от произвола владетельных, обладающих куда более высокими связями и финансовыми возможностями. Чаще всего для такой защиты хватает действий одной братчины, но порой возникают ситуации, требующие помощи всех без исключения служилых бояр. И одна из причин, по которой за своего "коллегу", так сказать, поднимется все служилое сословие, -- это похищение родных. Никакие противоречия, политические ли, частные, хоть родовая вражда внутри сословия, не могут этому помешать. Похитителя найдут и уничтожат. Физически, экономически, всеми возможными способами. Фактически служилые бояре смогут и, самое главное, действительно бросят на решение этой задачи всю государственную машину, основной частью которой сами же и являются. И это, пожалуй, единственный случай, когда государь, вопреки закону и традиции, закроет глаза на использование его собственных ресурсов для решения личных проблем именитых... Ни на секунду не сомневаюсь, что владетельные бояре, сами не имеющие подобной возможности, о наличии ее у служилых осведомлены. Отсюда вопрос. Мятежники, костяк которых, как я успел узнать, составляют именно владетельные бояре, поголовно идиоты... или идея похищения более полутысячи боярских детей и отпрысков служилого боярства принадлежит отдельным "гениям"?

-- Ох... -- Сестры переглянулись, Леонид сердито нахмурился, а Ольга... как-то незаметно подкатилась мне под бочок и просто нежилась в эмоциях. М-да...

-- Может быть, они рассчитывали уничтожить служилых под корень. Тогда и искать, и мстить было бы некому... -- тихо проговорила Лина, но ее сестрица тут же покачала головой:

-- Даже если опустить саму невозможность тотального уничтожения служилого боярства, остается другой вопрос. Зачем похищать детей? Шантажировать-то ими будет некого...

-- Ну, так, может, они похищали только тех, чью родню не собираются уничтожать, -- парировала Лина, но так, без огонька, явно больше из духа противоречия, нежели из уверенности в своих словах.

-- Ну да, -- подал голос Леонид. -- И как они в бою разберутся, есть ли по ту сторону прицельной марки родственники похищенных детей или нет?

-- Значит, цель похищения иная, -- тихо пробормотала Елизавета.

-- А сами похитители уверены, что служилые до них не доберутся, несмотря на то что уничтожить все их сословие физически невозможно. Если только ударом полного круга ярых, по площади... вместе со столицей и пригородами, -- поддержала Филиппову вынырнувшая из своей неги Ольга.

-- Ну ты загнула, подруга, -- фыркнула Мила. -- Это уже бред полный. К тому же служилые разбросаны по всей стране, в отличие от владетельных бояр, предпочитающих жить поближе к столице, а не в своих вотчинах,. Что ж, прикажешь к каждому городу по сорок ярых доставлять? А кем потом мятежники править-то будут? Пустынными сусликами? Говорю же, бред!

-- В общем, дело ясное, что дело темное, -- заключил Хромов, хотя во взгляде его... Хм-м.

Глава 4. Учить и учиться...

Стараниями Ольги, довольно лихо, как оказалось, управляющейся с комплексом СЭП своего ЛТК, следующим утром маскировочный купол накрыл всю территорию бывшего конного клуба, так что рассмотреть из леса что-либо происходящее во дворе стало возможным только с использованием обычных оптических приборов, которые здесь не особо в ходу. Да и с использованием оптики задача не становилась легче. Лес -- он и есть лес, так что обступающие мою усадьбу деревья, несмотря на царящую зиму и полное отсутствие листвы, очень хорошо перекрывали обзор любому возможному наблюдателю на расстоянии даже в шестьдесят-семьдесят метров от ограды, а ближе уже действовала наша с Ольгой самодельная сигнализация, усиленная сенсорами все того же "Визеля". В общем, все эти условия и принятые меры если и не делали мой дом невидимкой, то заметность его снижали... хм, весьма заметно, да...

В результате манипуляций Ольги с системами тактического комплекса мы получили возможность продолжить обучение. Мятеж мятежом, а деньги мне платят вовсе не за красивые глазки. Так что через час после завтрака я погнал учениц на промерзший песчаный круг во дворе, а заодно прихватил с собой и Леонида, явно не знающего, куда себя деть. Не факт, что ему стоит сейчас начинать серьезные тренировки, но подготовить своего бывшего заместителя к будущим занятиям не помешает. А в том, что рано или поздно он присоединится к моим ученицам, я не сомневаюсь ни на секунду. Ну да ладно, это дело будущего, а пока стоит преподать ему хотя бы основы медитации... И делом станет занят, и польза будет... надеюсь. Может быть, хоть техники управления сознанием дисциплинируют его разум, и язык бедолаги перестанет выдавать мысли своего хозяина до того, как тот успеет их обдумать...

После тренировки и давно ставшего привычным купания в парящей воде прудика Аристарх созвал нас на обед, но сам за стол не сел. Вместо этого он в темпе собрался и... отправился на доклад к Бестужеву. Днем... Ну да, именно днем, поскольку, видите ли, ночью вообще-то действует комендантский час, и шастающие по ближайшим окрестностям патрули в темное время суток сначала стреляют, а уж потом спрашивают, как звать незадачливого ночного гостя.

После обеда народ разбрелся по углам, найдя себе подходящие занятия. Близняшки принялись натаскивать Леонида по школьной программе, не забывая и о собственных "домашних заданиях", полученных от Елизаветы. Та, в свою очередь, ушла помогать Жорику обустраивать подвал, ну а мы с Ольгой отправились в бывшую гостевую спальню поговорить о разном, ну и разобраться со вторым ЛТК. Надо же учиться им пользоваться, правильно? Ну а то, что дверь за собой заперли и заглушающим пологом комнату укрыли, -- это... чтобы учебе никто не мешал, да.

Вот ведь вроде бы и не помню я те две недели с лишком, что провел без сознания в госпитале, а соскучился по нареченной так, словно год ее не видел. А самой Ольге каково было?! Она же все это время себя изводила и обвиняла в происшедшем, хотя понятия не имела о дуэли. Страх потери и чувство вины, умноженные на беспокойство, вымотали Олю до предела. И черт знает, чем могло бы закончиться дело, если бы не мое вчерашнее феерическое появление. С того момента нареченная ни на секунду не выпускала меня из своего поля зрения и все время старалась держаться как можно ближе. Близняшки даже фыркать начали, но тут же огребли по подзатыльнику от взявшей над ними своеобразное шефство Елизаветы и замолчали. А когда уже за полночь мы расходились спать, девчонки попытались, как обычно, затащить Олю в свою комнату. Фигу. Получаса не прошло, как она прокралась в гостиную и забралась ко мне в спальник. Прижалась, обняла руками и ногами... и уснула. А я еще гадал, почему мне спальник-дабл достался, когда в шкафу пара обычных новеньких "одиночек" на полке лежит.

Но уж сейчас-то она засыпать явно не собиралась... Правда, поток ее "прости" и "я дура, да?" пресечь удалось далеко не сразу, да... Хм, если кто-то скажет, что лучший способ пресечь женскую истерику -- это хорошая пощечина, не верьте. Поцелуй действует куда быстрее и надежнее... а уж насколько приятнее... правда, здесь есть риск нарваться на пощечину самому, но... не в моем случае.

В результате к осмотру ЛТК мы приступили лишь несколько часов спустя, да и то его пришлось прервать ввиду готовности ужина. А там и Аристарх Макарович вернулся.

-- Кирилл, а зачем тебе эта рухлядь? -- поинтересовался Рогов, когда чугунок с кашей на столе сменился сверкающим помятым боком самоваром, а вместо опустевших тарелок перед нами оказались пиалы с ароматным черным чаем и пара плошек со сластями в довесок.

-- Какая? -- не понял я.

В ответ Жорик указал на до сих пор валяющийся у буфета пакет, принесенный мною из Алексеевских рядов.

-- А... радиостанция... Да вот хочу попробовать ее починить. А то как-то беготня эта на встречи с союзниками меня совсем не устраивает.

-- Она же полностью техническая, -- нахмурился Георгий. -- Ты разбираешься в радиоделе?

-- Скажем так, чуть-чуть. Зато в чем я действительно разбираюсь -- так это в Эфире, -- я хмыкнул. -- И у меня есть пара замечательных рунных специалистов. Этого достаточно.

-- Не понял, -- вздохнул Рогов. -- Как знание рун может помочь в починке техновской аппаратуры?

-- Чай допьем -- покажу.

-- Вот-вот. А пока поговорим о вещах более насущных, -- включился Хромов, с еле заметной улыбкой поглядывая на откровенно успокоившуюся и расслабленную Ольгу. Хорошо еще, что она догадалась забраться мне на колени уже после ужина...

-- Внимательно слушаем, Аристарх Макарович, -- кивнул я...

И на стол передо мной лег кристалл с какой-то записью.

-- Потом посмотришь, это послание тебе лично, от боярина, -- заметил Хромов и, дождавшись, пока я уберу кристалл в карман, продолжил: -- Теперь о новостях, а они такие: Валентин Эдуардович решил оставить городскую усадьбу. Автомобили подготовлены для перехода в Костромское воеводство, вооружение и припасы погружены. Дружинники Пыреевых и Адашевых готовы идти с нами, с условием что по завершении похода мы дадим им технику, чтобы добраться до своих. По прогнозам, интенсивность эфирного ветра в районе боярского городка спадет до приемлемых значений уже через пару недель, тогда и можно будет отправляться. Позже -- нежелательно. Шакалы набегут, задолбаемся отстреливаться. А если еще и мятежники решат пошарить в руинах... в общем, понятно. Вопрос...

-- Мы едем, -- перебил я Аристарха. -- Думаю, этого времени нам хватит, чтобы разведать обстановку и... пробежаться по пути предполагаемого маршрута. Заодно потренируемся работать в ЛТК...

-- Не проще доверить комплексы дружинникам? -- поморщился Хромов.

-- Среди них есть специалисты СЭП? -- поинтересовался я и сам же ответил: -- Сильно сомневаюсь. А вот у нас таковые имеются.

Я погладил плеснувшую довольством Олю по плечу и кивком указал на Рогова. А вот тот выглядел так, словно его кувалдой огрели...

-- Но... я же не одаренный... почти, -- пробормотал он. -- У меня сил не хватит подпитку держать.

-- А тебе и не надо. Будешь учить... Елизавету и на всякий случай Леонида, ну а мы с близняшками запишемся в ученики к Оле. Научишь бестолочей, милая? -- Я коснулся губами ушка своей невесты, и Оля, на миг замерев, кивнула. Однако, судя по эмоциям, думала она сейчас совсем не о предстоящем обучении...

-- Черт, да закройтесь вы уже! -- не выдержала отчаянно покрасневшая Лиза.

-- М-да уж, -- фыркнул Хромов и, усмехнувшись, спросил: -- Кирилл, может, действительно прикроете эмоции? А то вон Леня с Лизой сейчас на стенку полезут.

-- Сами пусть закрываются. Позорища, -- улыбнулся я. -- Леню я этому фокусу еще перед каникулами научил, а Лиза... сама догадается, теоретических знаний у нее уже достаточно. Или я буду разочарован.

-- Ладно... учитель, твое дело, -- Хромов махнул рукой и вернулся к изначальной теме разговора. -- Так почему бы тогда не привести сюда пяток дружинников, и пусть Ольга с Георгием их обучают?

-- Потому что "Визели" для нас -- прежде всего броня. И за оставшееся время проще научить присутствующих здесь пользоваться СЭП, чем сделать из них подготовленных воинов, способных защитить себя в условиях реального боя. К тому же, согласись, дружинникам будет куда легче, если придется прикрывать в пути хотя бы на пять человек меньше. Вру. На четырех... точнее, количество нуждающихся в защите, уменьшившись на пятерых, при этом увеличится на одного.

-- Ничего не понял, -- после недолгого размышления признался Хромов.

-- Жора... адрес больницы дай, -- повернулся я к задумчиво застывшему Рогову.

Тот встрепенулся и поднял на меня недоумевающий взгляд.

-- Что?

-- Я говорю: адрес больницы дай, где твоя сестра лежит, -- повторил я и пояснил: -- Не оставим же мы ее в охваченном мятежом городе, правильно? А в Костромском воеводстве у боярина свой медцентр есть, я точно знаю.

Георгий тряхнул головой и облегченно улыбнулся. Не понял. Он что, думал, я забыл? Или собираюсь оставить его здесь, наедине с проблемами?!

-- Еще раз такую хрень подумаешь -- в лоб дам... гений, -- покачав головой, заметил я, и Жорик в ответ с готовностью закивал. Чудила... Наблюдавшие за этим действом, ученицы захихикали, да и Леня с Хромовым еле сдержали ухмылки. Ладно.

-- Ага... то есть надо будет подготовить место в караване, -- задумчиво проговорил Аристарх Макарович, когда смешки утихли. -- В принципе не проблема, если девочка транспортабельна...

-- Вполне, -- подтвердил я. -- Там ничего такого... острого. Она очередной ежегодный курс какой-то специальной терапии проходит. Какой именно, не спрашивайте, я этого слова просто не выговорю. В принципе, его можно хоть на дому, хоть в дороге проводить. Просто во время курса очень желательны общеукрепляющие воздействия и раз в три-четыре дня чистка организма от шлаков. Поэтому получается проще и дешевле лечь в больницу, чем оплачивать услуги медиков на дому.

-- Откуда ты все это знаешь? -- удивился Георгий.

-- Ты мой человек. Как я могу не знать? -- пожал я плечами. -- Так что, Аристарх Макарович?

-- Я же говорю, не проблема. Медики у нас есть, помогут, -- ответил тот и, бросив короткий взгляд на вновь "затормозившего" от удивления Георгия, хмыкнул. -- Эка его приплющило. Словно с боярами никогда дела не имел.

-- Имел, -- кивнул я. -- Потому и приплющило.

...Я покрутил в руках то, что еще недавно было раздолбанной радиостанцией, и, хмыкнув, попытался запихнуть ее модернизированные нашей компанией потроха обратно в корпус. Не влезло...

Вздохнув, вытащил все обратно на рабочий стол и попытался уложить получившийся у нас с Жориком сплав техники и артефакторики как можно компактнее, благо гибкое соединение модулей позволяет. Рунная пластина усилителя накрыла стопку соединенных многожильным шлейфом плат, получилась аккуратная такая "книжка". Дело за малым: уложить эту хрень в корпус и подключить вместо разбитого в хлам экрана небольшую пластину из прозрачного пластика с присобаченным к ней переходником. Вот с последним нам пришлось помучиться. Если заменить уничтоженные выстрелами схемы на рунные пластины, несущие ту же функцию, было довольно просто, то придумать переходник, способный преобразовывать поступающие на экран сигналы в эфирный аналог и вывести их в удобочитаемом виде на пластик... В общем, без Ольги мы бы до сих пор голову ломали над этой задачей, честное слово.

В отличие от "головы", "ходилки" не доставили никаких проблем. Только у одной из них треснул корпус, но это не критично и на связь не влияет. А вот сменить дурацкие батарейки на привычные накопители явно не помешает. Жорик согласно кивнул, и через полчаса в каждой "мыльнице" оказалось по два стандартных кристалла, закрепленных в рунной пластине, играющей роль преобразователя Эфира в электроэнергию. За-ме-ча-тель-но.

Закончив возню с рациями, я наконец смог заняться своим "Визелем". В отличие от Ольгиного, оснащенного маскировочным комплексом и СЭП, мой комплект, судя по всему, предназначен для огневой поддержки и защиты "мозговитого" Олиного ЛТК. По крайней мере, наличие автоматического ствола внушительного калибра и пары довольно тяжелых тесаков намекает именно на такое предназначение моего "Визеля".

Повинуясь команде с мастер-ключа, с тихим шелестом развернулась сегментарная броня доспеха, открывая для обозрения мягкое и довольно приятное на ощупь гигроскопичное покрытие внутренней части. Хм... полагаю, забираться в эти "латы" нужно голышом? Оригинально. А вот тактические комплексы у бронеходов такого не предполагали. С другой стороны, их ТК больше напоминают тяжелые скафандры с кучей навесного вооружения, и "Визель" на их фоне смотрелся бы легким комбинезоном... бронированным, ага. М-да уж...

Покосившись на замершую в двух шагах от меня Ольгу, я вздохнул и принялся раздеваться. Рогов тут же что-то пробормотал и выскользнул за дверь. И правильно.

Оставшись в одних трусах, я шагнул было к "Визелю", но тут же подскочившая ко мне нареченная с тихим смешком стянула с меня и эту последнюю деталь одежды. Но от объятий Оля увернулась. Не понял.

-- В "Визель" нужно забираться полностью обнаженным, -- пояснила она, хитро улыбаясь. Вот ведь...

-- Представляю, как я буду выглядеть, если ТК вдруг выйдет из строя и мне придется его бросить. Остаться голышом на вражеской территории, зимой... не лучшая перспектива, а? -- Почесав затылок, пробормотал я.

-- Во-первых, у "Визеля" предусмотрен жесткий рюкзак для снаряжения, а во-вторых, если ТК окажется в таком состоянии, что его придется бросить, то тебе уже будет все равно. Мертвые не мерзнут, знаешь ли, -- нахмурилась Оля и подтолкнула меня в спину. -- Залезай давай. Посмотрим, как ты сможешь им управлять...

-- Управлять? -- забираясь, или, скорее, все-таки надевая ЛТК, удивился я.

-- Ну, не управлять, а использовать... -- пожала плечами Оля. -- Не придирайся к словам.

Я хотел было пожать плечами, но в этот момент ТК пришел в движение. Зашелестели закрывающиеся бронепластины, на голову, отрезая меня от внешних звуков, опустился темный шлем с уже привычным Т-образным визором. Темнота перед глазами рассеялась. Вновь появилось знакомое ощущение полного обзора. Замигали полупрозрачные иконки и графики. Много, надо разбираться. Со щелчком включился звук. После чего "Визель" словно бы съежился, облегая мое тело. Удобно...

-- Ну, и чего встал, как вкопанный? -- Оля хлопнула раскрытой ладонью по грудной пластине ЛТК.

-- Разбираюсь, что к чему, -- ответил я, активировав внешний динамик.

-- Потом разберешься с настройками, сначала попробуй пройтись. -- Невеста отошла в сторону и выжидающе уставилась на меня.

Что? Можно подумать, это такое сложное дело...

Шаг... И закрытая входная дверь неожиданно оказалась слишком близко. Не понял... А эта хихикает! Медленно и осторожно разворачиваюсь вокруг собственной оси. Аккуратно шагаю вперед... Во-от, уже лучше.

-- Давай на улицу, -- скомандовала Оля. -- Будем настраивать работу ЛТК под тебя.

-- Как?

-- В основном каталоге найди вкладку "Управление", -- невеста посерьезнела. -- В ней открой "Настройщика" и следуй его указаниям. Он предложит несколько вариантов подбора параметров усилителей, советую начать с "походного". Потом "боевой" и "скрыт"... Да, учти, нынешней зарядки хватит еще часа на четыре работы ЛТК, так что, если не хочешь таскать эту груду "железа" на своем горбу, запитай его на полную. Только сначала давай все-таки выберемся во двор. Для настройки понадобится много места...

И времени. Вот что забыла сообщить мне Оля. Но я не в претензии. Игрушка получилась шикарной и очень полезной в наших условиях. А самое замечательное то, что "Визель" с легкостью подстроился под мой разгон, о чем я, признаться, несколько беспокоился. Но учитывая, что скорость передачи импульса в эфирных усилителях куда больше, чем у обычных сервоприводов, используемых в тех же ТТК, никаких осложнений с настройкой на мою повышенную скорость не произошло. Пару раз недовольно рявкнул "настройщик", посчитав первое мое ускорение за ошибку фиксирующей аппаратуры, но после нескольких повторов заткнулся и подтвердил привязку полученных данных к "боевому" режиму.

Вообще "Визель" оказался очень прост в эксплуатации, насколько вообще может быть прост бронированный комбинезон со встроенными эфирными приводами и кучей опций. Но все же это не ТТК, масса которых порой дотягивает до тонны, а управление едва ли уступает в сложности системам иного истребителя.

Правда, и условия применения ЛТК сильно отличаются от условий, для которых созданы их старшие братья. ТТК -- это своеобразный танк с мощным вооружением, вплоть до ракетного "роя" в заплечных контейнерах, созданный для поддержки пехоты, подавления огневых точек противника, штурма укреплений и вообще для открытого боя, тогда как те же "Визели" больше подходят для решения специальных задач. Легкость, скорость, скрытность -- вот их плюсы. С другой стороны, пушечный выстрел, что вряд ли сможет хоть как-то повредить ТТК, для его младших собратьев станет последним приветом. Ну, да я как-то и не собираюсь лезть под артобстрел.

Взрыв напоследок песок тренировочной площадки, я одним рывком переместился на веранду и, протопав через гостиную, вернулся в бывшую гостевую спальню. А выбравшись из "Визеля", обнаружил полное отсутствие шмоток. Никак, Оленька пошутить изволили...

Пришлось мне вновь забираться в ЛТК и отправляться на поиски невесты и одежды. Расхаживать голышом по дому, где живут аж четыре барышни, идея не лучшая, честное слово. А учитывая странные чувства, которые то и дело прорываются то у Лины, то у Милы... в общем, лучше не дразнить гусей.

Хромов вошел в комнату, едва я застегнул последнюю пуговицу рубашки, отобранной мною вместе с остальными вещами у Оли, с боем отобранной, между прочим! В партере...

-- Найдется пара минут, Кирилл? -- спросил он, с интересом поглядывая в сторону установленного на стенде ЛТК.

-- Почему бы и нет, -- согласился я и указал визитеру на кровать, кое-как очищенную от громоздившихся на ней до недавнего времени ящиков и коробок. Командир бестужевской дружины присел на краешек и... вновь принялся рассматривать "Визель". Молча. Вот ведь! Придется поторопить, а то, чую, он так часами сидеть будет. Любоваться плодом сумрачного тевтонского гения. -- Итак, я слушаю, Аристарх Макарович.

-- Кирилл, скажи, а ты не думал присоединиться к государевым защитникам? -- выдал Хромов, отводя взгляд от ЛТК. Ни хрена себе заявочка!

-- Нет, -- я даже головой помотал для верности.

-- Симпатизируешь мятежникам? -- все тем же безразличным тоном спросил Хромов.

-- Я похож на идиота?

А вот тут в глазах ярого блеснул интерес, почти такой же, как при взгляде на "Визель".

-- Хм. Решил остаться в стороне, значит... Пересидеть, переждать... а там, глядишь, оно само утрясется -- так, что ли? -- медленно проговорил он, не сводя с меня взгляда.

-- Если тебе так угодно... -- фыркнул я. -- У меня, знаешь ли, на шее четыре ученицы, одна из которых к тому же еще и моя невеста, друг, по совместительству брат той самой невесты, и... еще некоторые обязательства, люди, которых я не могу оставить и о ком должен позаботиться. Если сильным мира захотелось поиграть в войну -- пусть их. Интриги и яды им надоели? Наскучили игры плаща и кинжала, решили размять косточки? Вперед и с песней, но лезть в глотку к дьяволу за их интересы? Пф.

-- Понятно. Что ж, я рад, что мне не придется исполнять просьбу Валентина Эдуардовича и отговаривать тебя от участия в этом... фарсе, -- с облегченным вздохом проговорил Хромов и наконец улыбнулся.

-- Фарсе? -- переспросил я, но ярый только поморщился. Правда, помявшись, все-таки решил ответить.

-- С точки зрения воина, иначе назвать происходящее в столице у меня язык не поворачивается. Глупость мятежников, пассивность защитников трона... какая-то возня в песочнице, честное слово. За две недели не восстановить связь? Бред! За то же время, имея в своем распоряжении регулярную армию, не выбить из города шайки мародеров и наемный сброд, скооперировавшийся с дружинами мятежных бояр? Бред еще больший... Сдать Арсенальный замок? Самим, своими руками отдать инсургентам вооружение? Не предательством полковников, примкнувших к мятежникам, а высочайшим повелением вывести из зданий Арсенала гарнизон, оставив все имущество в целости и сохранности? Чушь и глупость... Да и инсургенты тоже хороши. Вот чего они бьются за городские районы, когда им нужно брать Кремль? А наемники? Да после их бесчинств я не удивлюсь, если дружинников мятежных бояр начнут резать в каждой подворотне... Они бы еще вместо этого сброда армию кого-нибудь из наших соседей притащили, эффект был бы не хуже. Идиотизм... А уж как облажались наши доблестные стражи и разведка... Впрочем, это уже из другой оперы, -- резко свернул свой спич Хромов.

Наболело у человека, м-да... Хотя насчет Арсенала я бы не был столь категоричен. Да, крепость знатная, и вооружение в ней тоже есть. Целый музей... был я там однажды, точнее, Кирилл был. Но первый раз слышу, чтобы... стоп. А ведь Арсенал относится к военным объектам, и гарнизон в нем отнюдь не игрушечный. Может, действительно в старой крепости есть что-то еще помимо музейных экспонатов? Интересно, но... несвоевременно. Я вздохнул и взглянул на хмурого собеседника.

-- И при этом ты еще сомневался в моем решении? Я разве давал повод усомниться в моем благоразумии?

-- Ну, это как сказать... -- протянул Хромов с улыбкой. -- Базу наемников напомнить?

-- Так ведь сработало же, -- ухмыльнулся я в ответ и кивнул на "Визель". -- Да и прибыток опять же...

Глава 5. Гость в дом - радость в дом

Крутит, ой, крутит что-то уважаемый гвардеец-дружинник Хромов. Оговорочки эти его, непонятные взгляды... То ли сказать чего хочет, да все не может решиться, то ли, наоборот, от меня каких-то слов или действий ждет, да никак не дождется. Черт его знает, но вот нюхом чую, что-то здесь есть... эдакое. Хм. Вызвать его на откровенность? А как? Заявить в лоб -- мол, колись, контра... Три раза ха. Ни на секунду не сомневаюсь, что Аристарх тут же состроит непонимающую физиономию и отвертится. Иначе бы не ходил кругами, словно карп вокруг приманки, а давно все сказал... или спросил. М-да уж. Ждать, пока созреет? Так, а если он до самого отъезда проваландается или, хлеще того, решит перенести беседу на бессрочное "потом"? Мне что, так и терзаться любопытством все это время? Да и чую я, что там что-то важное. Тем самым нюхом чую.

Я открыл глаза и уставился в темноту. Забыл. Совсем забыл про переданный Хромовым кристалл! Я осторожно высвободил плечо, взятое в плен сладко посапывающей на нем Олей, и аккуратно, стараясь не разбудить невесту, выскользнул из постели. Тихо прошлепав по дощатому полу бывшей гостевой, а ныне хозяйской спальни, наконец освобожденной от загромождавших ее коробок, ящиков и аппаратуры, я накинул на плечи халат, отыскал среди своих вещей кристалл и, тихо отворив дверь, отправился на веранду. Миновав темный коридор и гостиную, где сопение Георгия и Леонида изредка перебивалось всхрапываниями Аристарха, я чуть задержался у буфета. Кофе... растворимый, сахар... а вот кипятить воду -- значит разбудить спящих. Обойдусь холодной. В конце концов, хоть я и новик, но уж на то, чтобы вскипятить кружку воды, моих сил точно должно хватить.

Пошарив по полкам, отыскал початую пачку сигарет и, убедившись, что ничего не забыл, открыл дверь, ведущую на веранду. Холодный ветер тут же полоснул по ногам, заставив меня дернуться, но развернувшийся эфирный щит быстро избавил от неудобств, связанных с погодой.

Чашка кофе, сигарета и куча информации для усвоения, чтобы жизнь медом не казалась... Со вздохом я включил свой изрядно побитый браслет и, вставив в него кристалл, переданный Хромовым, погрузился в чтение. Да, вопреки моим ожиданиям, никакого "видео-привета" от Бестужева-старшего на кристалле не оказалось. Зато там было довольно много текста... по большей части касающегося костромского воеводства, но была и кое-какая информация о положении дел в столице. В частности, боярин, например, подтверждал, что по прямому приказу государя гарнизон оставил Арсенальный замок и был переведен в Кремль. Комендант Бреве, получив приказ, пытался покончить жизнь самоубийством, но был остановлен собственным адъютантом и теперь пребывает под стражей... в том же Кремле. Казалось бы, какое мне до этого дело? Дошло... когда в третий раз прочел письмо боярина.

Бестужев старательно, но очень аккуратно выпячивал все "косяки" происходящего в столице действа, попутно намекал на то, что большую часть московского служилого боярства с началом мятежа отставили от дел. Тех, кто шел по гражданской службе, отправили в отпуск ввиду перехода управления в руки военной администрации, основные посты в которой заняли представители царского рода. Служивших же по негражданской стезе либо перевели на другие должности, либо переподчинили... правда, по словам Валентина Эдуардовича, вся эта суета коснулась только Московского воеводства. Приказов и их служащих никто не трогал, но... сами по себе, лишенные государем рычагов воздействия на ситуацию в городе, они никак не могли повлиять на творящееся в столице безобразие.

В общем, письмо Бестужева оказалось эдакой расширенной версией откровений Аристарха, во всей красе таланта дипломата. Ни одной прямой просьбы, только подробное описание происходящего в городе, наглядно показывающее, что все это "ж-ж-ж" неспроста, "хороших" и "плохих" в этой сваре нет вообще, а соваться в интриги сильных мира сего, особенно когда те уже дошли до применения "последнего довода королей", дело дурное и абсолютно бесперспективное. Можно подумать, я собираюсь с этим спорить...

Но как же старательно они пытаются внушить мне идею отказа от вмешательства в происходящее -- это что-то. И как осведомлен мой будущий тесть... просто удивительно, как много можно узнать, безвылазно сидя в своем убежище. Хм... вот и еще пара копеек в копилку интересных вопросов к Бестужеву-старшему, да. Но это может подождать до лучших времен. Тряхнув головой, я свернул экран браслета и, затушив сигарету в стоящей на столе массивной пепельнице, уставился в темноту. Черт с ним со всем, у меня и без мятежей дел достаточно...

Шесть утра. Холодно, темно, пасмурно... с неба валится мокрая дрянь, которую и снегом-то не назовешь. Но отменять тренировку из-за погодных условий я не собираюсь. Вот еще, мои ученицы и так почти три недели баклуши били, пора и делом заняться. А то, вчерашнее их выступление явственно показало, что в развитии дара за время моего отсутствия они не продвинулись ни на йоту. А уж то, что они попытались прикрыть свою лень происходящими вокруг событиями, и вовсе никуда не годится. Времени на то, чтобы освоиться у меня дома, было предостаточно... Ну, пусть теперь не жалуются. Кстати, о жалобах... надо бы наведаться к Вербицким, узнать, как у них дела. Учитывая нашу договоренность, это будет совсем не лишним. Но это позже. Скажем, ночью. А пока...

-- РОТА, ПОДЪЕМ!!!

* * *

Хозяин кабинета устало вздохнул и, бросив взгляд на часы, откинулся на спинку массивного кресла. Очки в тонкой золотой оправе, одним резким движением руки сдернутые с носа, повисли на цепочке, и мужчина принялся массировать переносицу. Черт знает что творится в мире... Как могли коллеги прозевать такой заговор?!

Рука тяжело хлопнула по стопке бумаг, а взгляд зацепился за моргающий на экране значок почтового сообщения. Посторонний удивился бы тому, как могла прийти почта при блокированной инсургентами эфирной связи. Но то посторонний, а люди осведомленные тут же сделали бы единственный верный вывод. Домашний вычислитель хозяина кабинета подключен к правительственной связи. Ничего удивительного в этом нет, если учесть, что уставший человек, сидящий сейчас перед экраном, с недавних пор является не только главой Пятого стола Преображенского приказа, но и членом Тайного совета, руководить которым, государь поставил своего наследника.

Полковник Вербицкий развернул послание и, уже не удивляясь россыпи грифов в его "шапке", движением, ставшим почти привычным за последние дни, положил ладонь на пластину идентификатора. Экран полыхнул зеленым светом, и грозные предупреждения на нем сменились убористым текстом... "обеспечить... личная ответственность... полный приоритет в расследовании..." Глава Пятого стола дочитал послание до конца и, криво усмехнувшись, покачал головой. Преображенский приказ судорожно пытается исправить собственные ошибки, рассылая кучу циркуляров и распоряжений... Однако тот факт, что это послание пришло по проводной связи, то есть через личную канцелярию государя и наследника, говорит о том, что на него следует, как минимум, обратить внимание. Максимум же...

Вербицкий вернулся к началу письма и принялся внимательно его перечитывать. А закончив, нахмурился. Странное послание... ну, распорядился глава приказа провести расследование по делу о спасенных заложниках, захваченных наемниками. А при чем здесь Пятый стол?! Тем более что именно его епархии письмо не адресовано...

Свернув письмо и приложенный к нему первичный отчет приказных, уже успевших каким-то образом наведаться к гвардейцам-бронеходчикам, которые и приютили у себя недавних заложниц, Вербицкий задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и вздрогнул от мелодичного сигнала. Покосился на вновь заморгавшую иконку оповещения. Еще одно... Ладонь на идентификатор, дождаться разрешающего сигнала, открыть...

"Господин полковник, разберитесь, кому там делать нечего!" Вот так... и подпись наследника. Хм. Интересно. А в самом деле, с чего бы вдруг кому-то понадобилось отвлекать приказных в это "урожайное" время на расследование обстоятельств похищения и освобождения заложниц? Причем с явным прицелом именно на процесс освобождения, как это следует из контекста документа... У них что, действительно других важных дел нет?!

-- Добрый день, Анатолий Семенович.

-- Доб... -- на автомате начал отвечать хозяин кабинета, но тут же удивленно вскинулся, а в руке сформировался небольшой огненный сгусток. Впрочем, разглядев нежданного визитера, Вербицкий немного расслабился и растворил снаряд. -- Кирилл... что ты тут делаешь?

-- В гости пришел, -- пожал плечами гость и, легкомысленно улыбнувшись, спросил: -- А что, я не вовремя?

-- Хм... да не сказал бы, -- скосив глаза на экран, протянул Вербицкий и, вздохнув, указал визитеру на кресло у стола. -- Проходи, присаживайся.

-- Благодарю. -- Молодой человек подчеркнуто вежливо кивнул и, с удобством расположившись в кресле, довольно охнув, вытянул ноги. А заметив взгляд собеседника, пояснил: -- С транспортом в последнее время в городе просто беда. А отмахивать такие концы на своих двоих... Уф. Устал.

-- Да, с нынешними событиями транспорт стал непозволительной роскошью, -- с кривой улыбкой согласился Вербицкий. -- Чаю хочешь?

-- С удовольствием, -- отозвался Кирилл. -- Черный, сладкий, горячий! Погода уж больно мерзкая, продрог.

Анатолий Семенович окинул взглядом безмятежно ухмыляющегося молодого человека в чистой одежде и обуви, словно и не касавшейся уличной февральской слякоти, и, покачав головой, выудил из ящика стола "ходилку".

-- Доченька, сделай одолжение, пришли ко мне Вадима... и пусть заодно чайку принесет. На двоих. -- Рация отозвалась шипением и утвердительным ответом Марии.

-- Вадим? -- Непонимающе приподнял бровь Кирилл. -- Это кто?

-- Начальник моей охраны, забывший предупредить о твоем приходе, -- ровным тоном ответил Вербицкий.

-- Как бы он это сделал, если даже не подозревает о моем присутствии? -- пожал плечами гость.

-- Кхм, хочешь сказать, что ты смог обойти охранную систему государевых рынд так, что тебя никто не заметил? -- замерев на миг, поинтересовался Вербицкий.

-- Ну да, -- невозмутимо кивнул Кирилл. -- Не велика проблема, если знать, как и что делать.

-- Поясни, -- прищурившись, потребовал Вербицкий.

-- Позже, с вашего позволения, -- улыбнулся тот. -- Сначала о делах...

-- Кирилл, мы союзники, помнишь? Не увиливай, пожалуйста, -- со вздохом проговорил глава Пятого стола.

-- Ну... хорошо, -- чуть помявшись, явно для виду, ответил гость. -- С блокировкой эфирной связи большая часть любой системы наблюдения накрывается медным тазом. Можно, конечно, решить вопрос с помощью проводного подключения, но в этом случае разрешающая способность сети резко падает... либо придется делать отдельный шлейф для каждого фиксатора. Что, естественно, сводит на нет любые попытки их замаскировать...

-- Кирилл, не делай из меня идиота, а? -- на миг прикрыв глаза, попросил хозяин кабинета.

-- Да пожалуйста, -- фыркнул тот. -- Для любого гранда эта ваша эрзац-система -- просто пшик! Вот будь здесь прежняя сеть -- да, я бы даже пытаться ее обойти не стал. А это... даже не смешно, поверьте.

* * *

С удовольствием наблюдая за изменением выражения лица собеседника, я коснулся Эфира и хмыкнул. Да, а с лицевыми мышцами Анатолий Семенович управляется куда лучше, чем с собственными эмоциями. Неверие, удивление... страх? Ох, как интересно... и за всем этим лихорадочная работа мысли. Жаль, что телепатия невозможна. Хотел бы я узнать, о чем именно сейчас думает мой визави...

От наблюдения меня отвлек стук в дверь. Появившийся на пороге кабинета рыжеватый подтянутый мужчина средних лет, чем-то неуловимо похожий на самого Вербицкого, застыл в дверном проеме с подносом в руках, на котором "парил" небольшой заварной чайник и белела пара широких чашек. Может быть, там было что-то еще, но сидя в низком кресле, остального я не видел...

-- Анатолий Семенович... -- тихо протянул визитер, заметив до сих пор ошарашенный взгляд Вербицкого.

-- Да-да, Вадим. Неси сюда чай. И можешь идти. О делах поговорим позже, -- чуть вздрогнув, отвлекся от размышлений хозяин кабинета и вновь умолк. До того самого момента, пока, повинуясь его жесту, начальник охраны не покинул комнату.

Проводив взглядом подчиненного, Вербицкий глубоко вздохнул и приглашающе махнул рукой в сторону стоящего на краю стола подноса.

-- Угощайся, Кирилл, -- тихо произнес он. Естественно, одним чаем дело не обошлось. Тут же стояла пара тарелочек с пирожными, сахарница и спрятавшийся за чайником маленький пузатый молочник. Все как в лучших домах Лондона, куда деваться.

Благодаря этой паузе Вербицкий успел прийти в себя от новости и явно почувствовал себя увереннее.

-- Для гранда, значит... -- протянул он. -- И с чего ты решил сообщить мне эту новость именно сейчас?

-- Хм... ну, насколько я помню, мы союзники, не так ли? -- отставив в сторону чашку, я улыбнулся. -- И в свете этого, думаю, утаивание подобной информации было бы, как минимум... нечестным. Не находите?

-- Кирилл, -- чуть поморщившись, Вербицкий покачал головой. -- Оставь это. Ты прекрасно понял, что я имел в виду.

-- Понял, -- кивнул я, стирая улыбку с лица. -- Ладно, серьезно, так серьезно. Видите ли, Анатолий Семенович, я действительно считаю, что ввиду наших союзных отношений вы должны были получить эту информацию одним из первых. Но с этим мятежом... в общем, ситуация сложилась так, что сведения о моем статусе получили определенную огласку... Не на всю Москву, конечно, но больше полутысячи человек оказались осведомлены о моем статусе. Правда, полагаю, следующие несколько дней дальше них эта информация не уйдет, но потом... все равно всплывет. Собственно, именно поэтому я, как только выпала возможность, и поспешил к вам в гости. Не хотелось бы, чтобы из-за одного недоразумения наш договор оказался под угрозой. Согласитесь, недоверие -- не та вещь, что содействует прочности союза.

-- Хм... М-да уж. -- Вербицкий залпом допил свой чай и, вернув пустую чашку на поднос, прищурил красные от недосыпа глаза. -- И что, неужели это единственная причина, по которой ты пробирался сюда под обстрелами?

-- Ну, опасность московских улиц несколько преувеличена, -- я хмыкнул. -- Да и кому какое дело до пятнадцатилетнего пацана, шастающего по подворотням. Так что это было не слишком сложно.

-- И все-таки... -- чуть надавил голосом Вербицкий.

Я смерил моего собеседника взглядом и развел руками.

-- Ну, Анатолий Семенович, я все-таки будущий регент наследника и должен был убедиться, что происходящие в городе события не задели будущей матери того самого наследника. Связь не работает. Вестовых в моем распоряжении нет, так что пришлось полагаться на собственные ноги... Кстати, могу я увидеться с Марией?

-- Да, конечно, -- чуть помолчав, кивнул Вербицкий. -- Думаю, она будет рада твоему визиту. Все-таки с начала этого бедлама ей приходится безвылазно сидеть дома...

-- Вам некуда ее отправить... подальше от столицы? -- поинтересовался я.

-- Не с кем, -- пожал плечами Вербицкий. -- У меня ведь нет собственной дружины, полагаться на приказных я не могу, а отвлекать от работы подчиненных... Сейчас это просто невозможно. Да и не поймут они меня. Их-то близких никто из города не выведет и охранять по дороге не станет. А самим уходить -- опасно. Как показал опыт, мятежники не гнушаются захватом заложников.

-- Не гнушаются, это да. Поездами, суки, вывозят, -- согласился я. -- А семьи сотрудников Пятого стола, как я полагаю, хоть и не боярские детишки, но ценность могут представлять немалую, а?

-- Правильно понимаешь, -- не стал отрицать мой собеседник. Но тут же нахмурился и...

-- Кирилл!

Ворвавшаяся в кабинет отца Мария свет Анатольевна во мгновение ока преодолела разделявшие нас метры и, оказавшись на подлокотнике моего кресла, сжала меня в своих объятиях. А хватка у нашей звезды, оказывается, совсем не детская!

-- Здравствуй, Маша... -- полузадушенно прохрипел я.

Впрочем, на нее это не произвело никакого впечатления. Только объятия стали, кажется, еще крепче.

-- Дочка, отпусти нашего друга, если, конечно, не хочешь доделать того, что так и не удалось его последнему противнику. Пожалуйста.

Насмешливый голос Вербицкого повлиял на Марию не в пример лучше, чем мои хрипы. Девушка нехотя отпустила меня, зарделась и, соскочив с подлокотника кресла, тут же отпрыгнула в сторону.

-- Здравствуй, Кирилл, -- тихо проговорила Мария, старательно глядя куда-то в сторону. -- Извини за... это. Я просто... переволновалась. Говорили о твоей дуэли... потом ты пропал...

-- Ох, я тоже рад тебя видеть, подруга. И еще больше рад, что с тобой все в порядке, -- покрутив головой, сообщил я. -- Только один вопрос: как ты догадалась, что это именно я? От двери мое лицо не очень-то разглядишь...

-- Ну... Папа попросил Вадима принести чай на двоих. Гостей у нас сегодня вроде бы не должно быть. А когда вышел из кабинета, он пробормотал что-то об откручивании голов дуболомам, прозевавшим какого-то мальчишку, -- Маша с готовностью переключилась на другую тему, и лицо ее тут же приняло нормальный цвет. Девушка стрельнула глазами в сторону внимательно слушающего ее отца и договорила: -- Я подумала... с каким таким мальчишкой отец может разговаривать в своем кабинете? Сложила это с твоим умением появляться из ниоткуда и исчезать в никуда... Вот и догадалась. Это было просто.

-- Если твоим детям достанется хоть четверть твоего ума, род Вербицких-Скуратовых ждет большое будущее, ручаюсь, -- констатировал я, отчего Маша вновь покраснела. Хм, раньше такой способности к смене колера я за ней как-то не наблюдал...

С разрешающего кивка Вербицкого мы убрались из его кабинета. Марии не терпелось узнать подробности моих приключений, да и мне было интересно расспросить свою недавнюю одноклассницу о новостях. Леонид-то потерял связь с классом, полностью. А вот Маша, как оказалось, умудрилась сохранить кое-какие ниточки, хотя сама и не появлялась в школе с того самого пресловутого понедельника. Да, собственно, и появляться-то стало негде. Школу сравняло с землей тем же ударом, что разнес и боярский городок. И единственное, что уберегло Марию и еще часть учеников, -- это то, что атака была произведена поздним вечером, когда гимназия была пуста. Хотя другую половину школьников это не спасло. Они-то жили в самом городке...

От бывшего моего класса осталось в живых всего три человека, включая Марию и Леонида. Третьим стал наш сумасшедший артефактор Осип Резанов. Остальные же...

Хотел бы я знать, какая тварь затеяла эту мерзость! В смутные времена бывает всякое, но какой падалью надо быть, чтобы убивать детей, превращать их в заложников... Это выше моего понимания. Я не знаю, кто победит в этом противостоянии, но честное слово, рано или поздно найду ту сволочь, что отдавала приказы об атаке боярского городка и захвате заложников. И просто так на тот свет она не уйдет... на куски буду резать суку.

-- Кирилл! Кирилл!!! -- Я почувствовал, как кто-то трясет меня за плечи, и поднял отчего-то замутившийся взгляд на этого... самоубийцу.

-- Маша?

Муть исчезла, и перед моим взглядом замаячило лицо Вербицкой. Заплаканное, испуганное...

-- Т-ты в порядке, Кирилл? -- проговорила она. Я кивнул, и Маша осела рядом на диван, тихо забормотав: -- Я испугалась. От тебя такой жутью повеяло. И с-сидишь, не шевелишься... блед-ледный весь, словно покойник.

-- Тихо-тихо, все уже... не плачь... -- я прижал вздрагивающую девушку к себе... -- Извини, Маш. До меня только сейчас дошло... все это. Вот и накатило. Ну, не плачь.

Мария резко кивнула, отстранилась и, выпрямившись, смахнула с ресниц слезы.

-- Я понимаю, -- глубоко вздохнув, проговорила она. -- Меня саму накрыло только на третий день, когда Осип до нас добрался...

-- Осип? Резанов?

-- Да. Смолины организовали для своих людей целый караван, и Осип со своим отцом приходили к нам, предлагали присоединиться. Папа отказался.

-- Не захотел быть обязанным роду Смолиных? -- спросил я, постепенно отходя от накативших эмоций.

-- М-м... думаю, не только, -- чуть помявшись, покачала головой Маша. Я приподнял бровь, и девушка вздохнула. -- Ему показалось странным, что Смолины вообще не пострадали от атаки на боярский городок. Ни одного человека в имении не было. А так... не бывает. Хоть кто-то, но должен оставаться в городской усадьбе. Хотя бы для охраны пустующего дома.

-- Действительно подозрительно, -- кивнул я. -- Но откуда известно, что там было пусто?

-- Осип проболтался, -- хмуро сказала Мария. -- Пока наши отцы вели переговоры в кабинете, мы с ним в гостиной сидели... разговаривали. Он хвалился так, словно сбережение людей Смолиными -- это чуть ли не подвиг!

-- И ты...

-- Оставила его на минуту и передала отцу в кабинет записку. Резановы даже на обед не остались. Хотя попрощались довольно тепло, -- со вздохом ответила она.

-- Понятно... -- протянул я, а в следующую секунду ожила рация.

-- Машенька, зайдите с Кириллом в мой кабинет на минуточку.

Хм. Интересно...

Часть третья. ГУЛЯТЬ, ТАК ГУЛЯТЬ

Глава 1. Дом, любимый дом

Чтобы понять, что именно так царапнуло его слух в беседе с Кириллом, главе Пятого стола понадобился почти час времени. Точнее, не так. Спустя полчаса после ухода юноши с его дочерью у Вербицкого просто что-то щелкнуло в голове, и Анатолий Семенович, на миг замерев, выдал в пустоту тираду, затейливости которой позавидовали бы боцманы всех флотов мира. Рука скользнула к экрану, и перед взором руководителя службы внутренней безопасности Преображенского приказа вновь замелькали строчки распоряжения его номинального начальника, а следом и куцый текст первичного доклада по происшествию с заложниками. Да, преображенцев просто не допустили до пострадавших, и единственным источником информации... очень скудным, точнее, крайне не желающим делиться сведениями, послужил начальник особого отдела полка бронеходчиков. Но главное выудить из него удалось. Освобождение заложников не было операцией самих гвардейцев. Нет, поезд им чуть ли не подали на блюдечке с голубой каемочкой. Точнее, подал... некий неизвестный, в одиночку перемолотивший два десятка человек охраны, не оставив при этом ни единого следа стихийных техник.

Учитывая слова Кирилла о полутысяче душ, единомоментно осведомленных об его статусе, и его же оговорку о заложниках, вывозимых из столицы поездами, прибавить к этому любовь юноши к стрелковому и холодному оружию, которым, судя по куцему докладу приказных, и орудовал тот самый неизвестный, что перебил наемников, охранявших поезд... и вопрос о том, кем он был, решен.

Нет, конечно, возможны и другие варианты, но... вряд ли Кирилл мог быть одним из заложников. Хотя эта версия неплохо ложится в историю его исчезновения после той приснопамятной дуэли, но... она, версия в смысле, выпадает из логики действия мятежников. Собирать полный поезд девок и запихнуть вместе с ними единственного парня -- хм... вряд ли. Очень маловероятно. Есть, конечно, еще вариант полной непричастности Кирилла к истории с заложниками, но тут уж против выступает интуиция самого Вербицкого. Ну, не бывает таких совпадений! Как говорил один умный человек, "один раз -- случайность, два раза -- совпадение, три -- закономерность".

Посверлив взглядом текст доклада, Анатолий Семенович фыркнул и, свернув экран вычислителя, взял в руки рацию. А собственно, чего гадать, если есть возможность спросить самого Кирилла, благо он сейчас в гостиной с Машей воркует?

* * *

Кто бы знал, что Вербицкий получит информацию о том поезде, хм... Все-таки заложники не входят в компетенцию Пятого стола. Хотя если предположить наличие в этой истории следов приказных... Да к черту! Не моя проблема. Ну а то, что Анатолий Семенович догадался о моем участии в освобождении пленников, мне ничем не грозит. Теперь, по крайней мере.

-- Ты решил выйти из тени, а? -- толкнул меня в плечо Хромов, когда по возвращении я рассказал ему о беседе с Вербицкими. -- И почему именно сейчас?

-- Можно сказать и так, -- кивнул я и пояснил: -- А потому что при царящем в городе бардаке до меня никому не будет дела. Других проблем навалом. А когда с ними разгребутся, будет уже поздно. Полтысячи должников из бояр и детей боярских -- это совсем не та сила, с которой захочет столкнуться даже самый мощный владетельный род.

-- Логично, -- протянул Аристарх, рассматривая меня изучающим взглядом, словно впервые увидел. -- Но почему Вербицкий?

-- У меня с ним договор, и договор важный. Не сообщи я Анатолию Семеновичу этой информации -- при ее раскрытии появилась бы большая вероятность разрыва нашего союза... Ну, а кроме того, кто может лучше него донести до излишне рьяных "охотников за умами" из стана защитников трона о нежелательности охоты на меня?

-- Хм... как насчет цесаревича? -- чуть помедлив, осведомился Хромов.

-- Я тебя не очень расстрою, если скажу, что не испытываю теплых чувств к клубу эфирников? -- ответил я вопросом на вопрос, и Аристарх усмехнулся.

-- Вывернулся, дипломат... Вроде бы и про августейшую фамилию ничего дурного не сказал, но и недоверие выказал.

-- Все претензии к вашему боярскому роду, -- тут же открестился я. -- Говорят же -- с кем поведешься, на того и дети... эм-мм, в смысле, от того и наберешься.

Ответом мне стал хохот Хромова, прервавшийся скрипом входной двери. На пороге появились умотавшиеся ученицы. Вовремя. Я оглянулся на орудующих в кухонном закутке дежурных Леонида и Жорика.

-- Как там?

-- Пять минут -- и можно садиться за стол, -- тут же откликнулся Леня, словно почуяв мой взгляд. Впрочем, почему "словно"? Именно что почуял. Еще три-четыре месяца -- и можно будет браться за его подготовку всерьез. Я улыбнулся.

-- Ну и замечательно. Так, барышни, слышали? У вас есть пять минут, чтобы привести себя в порядок после тренировки, и накрываем на стол.

Я не успел договорить, как довольные ученицы тут же умчались смывать с себя пот и грязь. Ничего, ванная комната у меня в доме хоть и небольшая, но уж такую атаку точно выдержит. Проверено!

-- Думаю, на некоторое время нам нужно приостановить тренировки, -- проговорил я, глядя в спину удаляющейся Оле.

-- С чего бы это? -- тут же заинтересовался Хромов.

-- Хм. Я неправильно выразился. Не приостановить, а... сменить. Нужно готовиться к выходу, а ЛТК хоть и похож больше на тяжелобронированный комбинезон, но пользоваться им и его преимуществами тоже надо уметь. Не находишь?

-- Верно. Решил устроить практические занятия?

-- Именно. Утром теория, после обеда -- практика, -- кивнул я.

-- Хорошая мысль. Кстати, ты же у нас любитель стрелкового оружия... -- встрепенулся Аристарх Макарович и щелкнул пальцами. -- Обязательно покопайся в настройках ЛТК. Найдешь много интересного по этой теме.

-- А поподробнее? -- заинтересовался я.

-- После обеда посмотришь -- узнаешь, -- ухмыльнулся в ответ Хромов и, поднявшись с лавки, потопал к буфету за посудой. Мне же не осталось ничего другого, как заняться своим любимым самоваром. Как раз к завершению трапезы и чаек поспеет.

А интересное действительно нашлось. Начиная со встроенного ПНВ и нескольких систем фиксации и передачи видеоряда, действующих даже в условиях очень плохой видимости и сочетающих в себе оптические и рунные сенсоры, и заканчивая развитой системой наведения для стрелкового оружия. Три выстрела в цель, восемь секунд на настройку -- и любой ствол становится частью стрелкового комплекса, вычислитель которого способен учитывать не только расстояние до цели, силу и направление ветра, но и баллистику выстрела, без какой-либо ручной корректировки. Понятно, что оружие, использующее направляющие кольца и соответственно образующее разреженный тоннель для "снаряда", не особенно нуждается в подобных вычислениях, но... Во-первых, на расстояние больше восьмисот метров такой тоннель просто не добьет, а во-вторых, здесь на вооружении имеются стрелометы, не использующие этого принципа вообще... Да и не только стрелометы. Есть и винтовки вроде тех, что так заинтересовали меня при захвате базы наемников Томилина. Зачем это нужно? Ради скрытности. Оказывается, за отсутствием вспышек от выстрелов, здешние умельцы научились отслеживать огневые точки по тем самым тоннелям разреженного воздуха, оставляющим довольно четкий след в Эфире. И шлем "Визеля", кстати, тоже предоставляет такую возможность. О возможности отслеживать местоположение членов отряда, объединенных в одну сеть, я и вовсе промолчу. Хотя то, что при блокированной в городе связи эта система продолжает работать как ни в чем не бывало, приводит меня в недоумение. В общем, интересная штука этот самый ЛТК, и сейчас, зная его возможности, я бы, честно говоря, десять раз подумал, прежде чем решился выйти на бой против "Визеля", не озаботившись предварительно хорошей броней. В скорости передвижения обычному оператору, конечно, меня не обогнать, но... при имеющихся в ЛТК прибамбасах из марки прицела мне будет уйти о-очень непросто. Впрочем, на коротких дистанциях, думается, дело будет обстоять несколько иначе. Хоть входящий в комплект "Визеля" тесак и способен разрубить меня напополам, невзирая на все щиты, но для этого меня сначала нужно будет поймать, а вот тут разница в наших скоростях, хоть и частично нивелированная возможностями ЛТК, явно будет сказываться не в пользу оператора. Что, впрочем, не мешает мне коситься на артефактный тесак с нескрываемым уважением. Стоит коснуться его в Эфире -- и словно в штормовую волну ныряешь. Мощная штука.

-- Налюбовался?

Голос Ольги вырвал меня из размышлений. Я оглянулся. Нареченная стояла в дверях, уже наряженная в свой ЛТК, отличающийся от моего "стрелкового варианта" чуть более развитым заплечным контейнером, который у меня язык не повернется назвать рюкзаком. Да на темном шлеме виднеется три дорожки острых выступов, тянущихся ото лба, через теменную часть к затылку. Эффекторы СЭП.

Заметив, как внимательно я ее рассматриваю, Ольга отставила одну ножку в сторону и заложила руку за голову. Ну... попыталась. Глухой стук и чертыханье в динамике. Я старательно задавил ухмылку. Ну в самом деле, пытаться выглядеть сексуально в ЛТК... хм, нет, это, конечно, не скафандр для выхода в открытый космос, но все же... Я покачал головой.

-- Одевайся давай. Жду тебя во дворе, -- буркнула Оля, явно заметив мою гримасу.

Ну-ну, пусть дуется. Начнем работать -- мигом все глупости из головы вылетят. Уж это я могу обещать точно.

Ко второму часу нашей общей тренировки невеста взвыла, на третьем начала материться, а к исходу пятого остановилась как вкопанная посреди нашего мини-полигона и, покрутив головой, словно всматриваясь в окружившую нас темноту, заговорила настолько тихо, насколько это позволял встроенный в шлем динамик.

-- Кирилл, с северо-запада движутся две группы. Расстояние -- полтора километра... и они расходятся. Словно хотят наш дом в клещи взять.

-- Картинку дай, -- я напрягся. Ну да, чего-то в этом роде стоило ожидать... Рано или поздно, но бывшим конным клубом кто-нибудь обязательно должен был заинтересоваться. Хотя бы те же мародеры.

Я смотрел на передаваемую Ольгой картинку с "радара" ее ЛТК и потихоньку зверел. Мой дом! Опять мой дом! Да что им здесь, медом намазано, что ли? Надоели, ур-роды!

Две группы. Авангард из пяти человек -- и ядро, еще семь. Пятерка явно забирает левее, очевидно, пойдут к знакомому овражку. А вот оставшиеся рассыпаются короткой цепочкой. Хм... Какие целеустремленные ребятки. Так и чешут... Надо бы взглянуть на них поближе.

Я подошел к Ольге и, велев ей описать ситуацию Хромову, скользнул к ограде. Отвод глаз лег на ЛТК, как родной, и, перемахнув через стену, я двинулся в сторону передового дозора "гостей". Надо же разобраться, что за птиц занесло в наши края...

Можно было бы предположить, что это группа мятежников движется куда-то по своим делам, но... тогда зачем им брать мой дом в клещи, не проще было бы обойти по дуге? Мародеры? Конечно, всякое может быть, но сильно сомневаюсь, что серьезные специалисты пойдут в "трупоеды". У них других возможностей валом. А в том, что к моему дому приближаются спецы, я не сомневался. Достаточно было взглянуть на то, как они двигаются, чтобы сомнения отпали. Правда, радости этот факт мне не доставил. А вот настороженности... И кто бы это мог быть? Приятели наемников, уничтоженных мною с Хромовым? Дружинники мятежников, решившие сделать из моего дома плацдарм, или, наоборот, защитнички трона нарисовались? Черт его знает... Впрочем, посмотрим. Может, и выдастся возможность допросить рогатого...

Скрывшись за отводом глаз, я перебрался поближе к той тройке бойцов, что начали забирать влево от моего дома, и, не уловив в Эфире никакого движения со стороны их коллег, застывших метрах в трехстах у начала знакомого овражка, уверенно двинулся следом за ними.

Расстояние между нами уменьшилось настолько, что теперь я мог совершенно спокойно пользоваться своим чутьем, чтобы определять местоположение противника, а потому картинка "радара", транслируемая "Визелем" Ольги, свернулась в мигающую пиктограмму и почти исчезла из поля моего зрения. Вот и замечательно. А то без соответствующей привычки лишнее мельтешение перед глазами только внимание отвлекает.

Я замер в полусотне метров от авангарда, с удобством расположившегося на самой границе сенсорного поля домашней системы наблюдения, и нахмурился. Понятное дело, что после отказа эфирной связи Оле с Жорой пришлось объединять фиксаторы в проводную сеть, и это не могло не сказаться на скрытности системы, но то, с какой точностью "гости" смогли определить границы ее действия, меня немало напрягло. Поскольку выводы из этого следовали короткие и очень неприятные. С равной степенью вероятности их можно было свести к двум вариантам. Первый: у незваных гостей при себе имеется серьезная и достаточно компактная сканирующая аппаратура. Второй: такая аппаратура, может быть, даже и не столь компактная, имелась у кого-то другого, и этот самый другой поделился с нынешними визитерами результатами ее работы.

И тот, и другой варианты мне не нравятся, поскольку наличие у гостей компактных сканеров, априори являющихся военными игрушками специального назначения, автоматически переводит владельцев в разряд профессиональных диверсантов, а возможность проведенного предварительного обследования территории, прилегающей к моему дому, свидетельствует о серьезной подготовке к делу, что тоже не сахар, даже если считать гостей обычными дружинниками без специальной подготовки.

А еще... еще мне не нравится что-то в Эфире... вот только понять не могу, что именно. Хм... С уверенностью могу сказать только одно: это связано не со всей ситуацией в целом, а конкретно с той самой дозорной пятеркой, что устроилась в полусотне метров от меня... Надо подобраться поближе, глядишь, что-нибудь станет понятнее.

Стало... м-да... Только мне от этого ни жарко, ни холодно. Почти растворившись в Эфире, я сумел понять, что старший "пятерки" мне откуда-то знаком. Точнее, даже не так. Я его видел недавно... и недолго. Находился от него совсем недалеко, но на этом хорошие новости и заканчиваются. Я не знаю этого человека...

За мной следят? Опять? Хм... не похоже. Если бы за мной наблюдали, не почувствовать этого я бы не мог. А тут... Почти неощутимая в Эфире, линза "подслушки" скользнула поближе к компании "гостей".

-- Капитан, там пусто. Фиксаторы молчат, в доме полная тишина, -- тихий голос одного из визитеров доказал, что прием, показанный мною во время экзамена на ступень, работает безотказно. -- Он точно должен быть здесь?

-- Должен, -- буркнул в ответ тот самый "знакомый незнакомец". -- Больше ему идти некуда. Если, конечно, за город не рванул, под крылышко к Громовым... но это вряд ли. Так что сидим, ждем, смотрим. Всем все ясно?

-- Так точно, -- подчиненные капитана покивали.

-- Вот и ладно. Горький, дуй к Двойке, пусть занимают позиции. И сам с ними останешься, присмотришь, чтобы все тихо было. И, Горь... проследи, чтобы подопечные не засветились. Надо будет -- хоть в землю их закопай, но чтобы ни один нос их не унюхал.

-- Сделаю, командир, не переживай.

Один из вояк кивнул и шустро двинулся к месту, где засело ядро группы. В следующий раз надо будет заминировать к чертям этот овраг. И плевать на последствия. Второй раз он на руку противнику играет. Или просто засыпать его? А что, бросить трубу на дно, заровнять бульдозером, и хрен кто с той стороны незамеченным подойдет, хм...

Я вздохнул. Не, не пойдет. Меня муниципалитет за такое самоуправство насухо выдоит, никакие гонорары от долговой ямы не спасут. На фиг, лучше уж действительно заминировать. От Сыскного приказа отбрехаться и то проще будет, честное слово.

-- И долго нам здесь околачиваться? -- вздохнул кто-то из оставшихся с капитаном.

-- Пока не убедимся, что это не ловушка, -- хмуро ответил тот. -- Все. Заткнулись и разбежались. Чтобы через полчаса у меня была информация об округе. И не дай вам бог прозевать каких-нибудь уродов, одним разжалованием не отделаетесь. Крас, ты меня понял? В оба смотреть!

-- Да понял я, понял. Чуть что, сразу Крас... -- пробурчал плечистый детинушка в темном камуфляже, проскальзывая мимо меня. Интересно девки пляшут...

Хм, а ведь капитан один остался. Расспросить его, что ли? Потихоньку. Хотя... не, не получится. Четверти часа для задушевного разговора может и не хватить. А значит, значит, нужно обеспечить себе фору во времени... и страховку.

Развернув клавиатуру, я отбил сообщение Ольге для Аристарха и, в очередной раз подивившись стабильно работающей связи ЛТК, стал ждать ответа. О, а вот и он. Два коротких слова, а насколько сразу спокойнее стало!

"На прицеле".

* * *

Капитан Мальцев взглянул на рунный планшет и скривился. Из-за чертовой блокировки приходится пользоваться такой рухлядью... а она еще и сбоит постоянно! Вот и сейчас огоньки на мутной карте планшета, означающие трех его подчиненных, почему-то застыли один за другим на месте, словно бойцы, вместо того чтобы выполнять приказ командира и прочесывать округу, вдруг решили прилечь отдохнуть на мерзлой февральской земле. И ведь живы, иначе бы сигнал погас. Так чего они там застряли?

По спине прокатился холодок дурного предчувствия, капитан резко развернулся, одной рукой поднимая ствол бесшумного "Крона", а второй пытаясь активировать тревожный сигнал, но... не успел. Возникшая из темноты массивная черная фигура обрушилась на него всем своим немалым весом, и капитан понял, что не в состоянии шевельнуть даже пальцем. Глупо! Как глупо!

Он бы заскрежетал зубами от злости, но даже этого сделать оказался не в состоянии. Оставалось только с бессильным бешенством смотреть в нависшее над ним равнодушное матово-черное забрало шлема, пересеченное Т-образным крестом визора. Поняв, что просверлить взглядом дыру в шлеме не удастся, Мальцев опустил глаза, и... боец в ЛТК?!!

Гибкая сегментная броня, местами переходящая в бронеплиты, но при этом, в отличие от "старших братьев", почти не стесняющая движений оператора, почти незаметная рябь Эфира... и полное отсутствие питающей системы. Агрегат явно создавался не для обычных людей... А значит, противник мало того что упакован в мощный доспех, так еще и сам по себе является оружием... одаренный.

Эх, будь при Мальцеве хотя бы пара его бойцов, можно было бы попробовать раскатать эту "консерву", все-таки профессионалы уровня воев -- это вам не кот написал, но... кажется, "консерва" успела первой. Черт!

Капитан попытался дернуться, когда рука противника, затянутая в фонящую Эфиром перчатку, потянулась к застежке его шлема. Тщетно, разумеется. Короткий импульс-перебор -- и шлем летит в сторону.

Противник же, отпрянув, чуть склонил голову к плечу. И даже при всей своей куцей чувствительности Мальцев ощутил, как от оператора ЛТК плеснуло удивлением.

-- Хм, и что же мне с вами делать, господин хороший... -- протянул странно мальчишеский голос из динамика ЛТК. -- Пришли, напугали моих учениц... и целого ярого. Заставили меня бегать по этой гадкой погоде, играть в "казаков-разбойников"... Совесть у вас есть, я спрашиваю? А мозги?!

Оператор ЛТК даже пальцем себя по шлему постучал. Потом замер на секунду, словно вглядываясь в непонимающее лицо капитана...

-- А, да... вы же ответить не можете... -- Рука в перчатке ухватила Мальцева за шею, а в следующий миг капитана словно током прошибло, от темени до пяток... и оператор почти бережно опустил голову командира наземь. Мальцев, ощутив свое тело, тут же попробовал шевельнуться, но в результате только мотнул головой и тихо охнул от удара скулой об острый камень. -- И не фиг дергаться! Шустрый какой. Тебе, капитан, еще повезло, что я решил выглянуть из дома, посмотреть, кто тут у меня под окнами бегает. А опереди меня Хромов хоть на минуту -- из того овражка, где твои ребята засели, получилась бы неплохая братская могила. Какого черта, капитан?! Вам жить надоело?

-- Т-ты, кхе-х, кто такой? -- выдавил из себя Мальцев.

-- Нет, ну это уже наглость. Прийти в гости и не узнать хозяина дома... Интересно, все государевы слуги такие хамы, или это требование только для поступления в рынды? -- изумился было оператор, но тут же кхекнул, почти как его собеседник. -- А-а, эм-м... ну да, как-то я позабыл...

С этими словами шлем ЛТК чуть слышно зашипел, щелкнул, и оператор, сняв его с головы, взъерошил и без того взлохмаченные волосы. Мальцев всмотрелся в лицо собеседника и ошеломленно выдохнул... Вот ведь хрень!

-- Ну, теперь-то, Вадим Батькович, может скажешь, какого черта ты здесь в ночи по кустам шаришься?!

Глава 2. По длинному тракту ползёт караван

Начальник охраны Вербицкого, а по совместительству капитан государевой стражи, Вадим Евгеньевич Мальцев сидел напротив меня за столом и время от времени косился на темное окно, за которым, оккупировав мой мини-полигон, расположилась его команда... под бдительным надзором Хромова. На всякий случай.

Вот чего я никак не ожидал -- так это столь скорой встречи с рындами, охранявшими семью Вербицкого. Честно говоря, когда я понял, кто именно попался мне на подступах к дому, у меня поначалу мелькнула крамольная мысль, что рында попросту облажался, приняв слишком близко к сердцу мой несанкционированный визит. Ну, как мелькнула, так и пропала. Не был похож Вадим Евгеньевич на вспыльчивого дурака, да и я сильно сомневаюсь, что полученный им от Вербицкого втык мог подействовать на рынду подобным образом. Это было бы слишком непрофессионально. А учитывая происходящее в столице, такое поведение и вовсе иначе чем феерической глупостью назвать нельзя. Да только глупцов в охране первых лиц не держат. Опасно.

Собственно, потому и сидим мы в гостиной тесной компанией, в которую, кроме меня и Ольги, удачно вписался сам Вадим и его помощник. Рогова с Леонидом мы отослали в подвал, все больше похожий на мастерскую, а ученицы были изгнаны в спальню. Нечего им здесь уши греть.

Капитан отставил в сторону огромную кружку с чаем и, откинувшись спиной на стену, выдал долгий облегченный вздох. Я бросил взгляд на заместителя Мальцева, только что обежавшего под моим присмотром весь дом и усевшегося рядом с командиром. Рында кивнул капитану, отхлебнул из своей кружки терпкий и горячий чай и с легким недоумением взглянул на нас с Ольгой. Вот теперь, кажется, можно и к беседе переходить.

-- Итак, Вадим Евгеньевич, поведайте, каким ветром вас занесло в наши края. Неужто соскучились?

-- Не я -- точно, -- фыркнул капитан, отлипнув от стены, и покачал головой. -- Обстоятельства сложились так, что Анатолий Семенович решил поторопить события.

-- Хм... так вы явились сюда не на разведку? -- удивился я.

-- Если бы... -- рында поморщился. -- Не было у нас времени на это. Через час после вашего ухода пришла информация, получив которую полковник Вербицкий принял решение о немедленной эвакуации. Адрес вы ему оставили, и вот... мы здесь. Хотя ума не приложу, почему Анатолий Семенович приказал нам идти именно сюда.

-- Стоп-стоп-стоп. Вы что, хотите сказать, что там, -- я кивнул на окно, -- сейчас сидят не только ваши подчиненные, но и...

-- Именно так, Кирилл Николаевич, -- кивнул тот.

-- Ни хрена себе... -- Я повернулся к недоумевающей невесте: -- Оленька, будь добра, выйди во двор и пригласи в дом Марию Анатольевну и Василису м-м... Тимофеевну, да. Нечего им на холоде делать.

Ольга зло глянула на Мальцева и его заместителя и, покачав головой, вышла на веранду.

-- Неужто они вас так достали в пути? -- поинтересовался я, когда за Ольгой захлопнулась дверь.

-- Было дело, -- согласно кивнул Вадим... бросив на меня быстрый изучающий взгляд. Понятно. Ну, в принципе, в такой ситуации и я бы, наверное, сотворил что-то подобное. Доверять мне на все сто процентов у Вадима резона нет -- ничего удивительного, что он решил оставить своих подопечных под присмотром охраны, а не потащил их сразу в дом...

-- Хм. Понятно. А что за информацию получил Анатолий Семенович, не подскажете? -- поинтересовался я.

Заместитель Мальцева тут же набычился, сверля меня подозрительным взглядом, а капитан только покачал головой.

-- Извините, Кирилл Николаевич, но это мне неизвестно. Господин полковник не распространялся на эту тему.

-- Ясно. Плохо... очень плохо, -- я недовольно поморщился. -- "Течет" у вашего охраняемого, и мощно течет, должен сказать.

-- То есть? -- прищурился Вадим, одним жестом заставив замереть разозлившегося на мои слова заместителя.

-- То и есть, -- я развел руками. -- Ну сами представьте. Стоило мне появиться в доме Вербицкого, как он тут же вынужден был эвакуировать жену и дочь. И это при том, что почти три недели до того никаких намеков на непосредственную опасность для них не было вообще. Совпадение? Ой, не верю.

-- А может, это не у нас, а у тебя кто-то любит поболтать, а? Народу-то в этом домике более чем достаточно. Что скажешь, парень? -- не вытерпел все-таки заместитель Мальцева.

-- Олег, куда я сегодня уходил, жители этого дома были не в курсе. Это если отбросить вопрос моего доверия им. И... проследить за мной было невозможно. Уверяю тебя, с этим даже Оперативный стол вашего хваленого Преображенского приказа не всегда справиться мог. Иными словами, отсюда никакой утечки информации не было. Вывод? Ищите дятла в окружении Анатолия Семеновича...

-- Это если поверить в то, что за тобой невозможно было проследить, -- процедил заместитель Мальцева.

-- Придется. Доказывать вам что-либо я не собираюсь, -- я пожал плечами и, почуяв движение за дверью, потянул с буфета дополнительные чашки.

Рынды с легким удивлением проследили полет столовых приборов от шкафа до стола и дружно обернулись на скрип открывающейся входной двери. А я поднялся навстречу вошедшим.

-- Василиса Тимофеевна, Мария... Рад вас приветствовать в моем доме.

Дамы, наряженные в тот же камуфляж, что и их охранники, одновременно кивнули, и по гостиной разнесся глубокий голос матери моей бывшей одноклассницы.

-- Добрый вечер, Кирилл. Прошу прощения за внезапный визит...

-- Вам не за что просить прощения, Василиса Тимофеевна, -- я покачал головой. -- В этом доме всегда рады друзьям. Проходите... Олег, будьте добры, примите у дам верхнюю одежду. Оленька, угостишь наших гостей чаем, пока мы с девчонками займемся ужином? А ребята помогут тебе стол накрыть.

-- Разумеется. Дамы, идемте... -- с улыбкой кивнула невеста, подхватывая Вербицких под руки.

-- Одну секунду, Кирилл... это от моего мужа. Здесь подробности происшедшего... -- притормозила ее старшая гостья и протянула мне запечатанный конверт. Подробности -- это хорошо. Почитаем. Приняв письмо и поблагодарив Вербицкую-старшую, я развернулся на сто восемьдесят градусов, но не успел и слова вымолвить, как в гостиную просочились ученицы, а следом за ними и Рогов с Леонидом. Подслушивали...

Хм... кажется, теперь я понимаю, почему даже обычные, не особо богатые служилые бояре предпочитают селиться в огромных домах. Учитывая наличие у каждого боярина собственной охраны, в случае прихода гостей в доме становится просто тесно! Что уж говорить про мой домик... Впрочем, устроить на ночевку охрану Вербицких оказалось не так уж сложно, учитывая наличие на территории бывшего конного клуба построенной мною бани. Правда, пришлось немного помудрить со спальными принадлежностями, но и тут Ольга оказалась на высоте.

А вот попытку рынд рвануть на рекогносцировку с утра пораньше пришлось пресечь на корню. Заместитель Вадима, было дело, попытался взять меня на голос, но схлопотав втык от капитана, угрюмо замолк.

-- Кирилл, а почему вы не желаете, чтобы наша охрана разведала обстановку в округе? -- поинтересовалась Василиса Тимофеевна, заставшая концовку нашего спора с рындами.

-- Хм... ну, во-первых, основа нашей безопасности сейчас -- неприметность. А рыскающие по округе вооруженные люди этой самой неприметности никак не способствуют. А во-вторых, как я говорил вчера вечером капитану Мальцеву, у меня есть подозрение, что столь спешный уход связан с утечкой информации из вашего дома. И я боюсь, что, покинув пределы периметра, рынды вольно или невольно наведут неприятеля на след, -- со вздохом ответил я. -- На самом деле счастье еще, что по дороге сюда за вами не было слежки. И ночью в округе было тихо... Иначе сегодня нам пришлось бы уходить всем вместе и без какой бы то ни было подготовки, а это... нехорошо. Не люблю действовать в спешке. Кстати, не подскажете, как вам удалось столь тихо и незаметно добраться до моего дома? Путь-то от центра до Сокольников совсем неблизкий, по нынешним-то временам. Да и опасный...

-- Подземной трассой. Вышли в районе Преображенского, а там... лесом, уже пешком, -- коротко объяснила Вербицкая. Удивила, в самом деле. А я-то еще гадал, каким образом двенадцать человек смогли пройти через все кордоны незамеченными, да еще за столь короткий срок. -- Кирилл, скажите, сколько времени охранники будут вынуждены пользоваться вашим гостеприимством? Я боюсь. С Анатолием осталось только пять человек, и если...

-- Кхм. Думаю, ваш муж тоже все прекрасно понимает, Василиса Тимофеевна. И не ошибусь, если предположу, что сейчас его нет дома, -- я покачал головой. -- По крайней мере, когда мы обсуждали с ним наши планы, Анатолий Семенович определенно высказался на этот счет. Да и в письме своем намекнул на это достаточно прозрачно. Он, конечно, не стал объяснять, где именно намерен скрыться, но предполагаю, что охраны в его убежище не меньше, чем у вас сейчас... В одном вы правы: мой дом просто не рассчитан на такой наплыв гостей.

-- Извините...

-- Василиса Тимофеевна, я говорил вам это вчера и повторяю сегодня. Вам не за что извиняться, -- я вздохнул. -- Давайте лучше займемся делами. Скоро нам уходить, и нужно подготовиться к походу. Не думаю, что он затянется надолго, но готовым нужно быть ко всему, не так ли?

-- Чем я могу помочь? -- тут же отреагировала Вербицкая-старшая.

Ну вот, совершенно другой коленкор! А помочь она может, и еще как. Заодно и при деле будет, и перестанет наконец фонить своей тревогой на весь двор...

-- Вы же целитель, я прав? -- спросил я. -- Думаю, в нашем походе ваша помощь может оказаться весьма кстати. Кроме того, я бы хотел, чтобы вы составили полную аптечку, что называется, на все случаи жизни. Прошу, напишите список, а я постараюсь добыть все указанное. И... вы же налегке... я пришлю Ольгу, она поможет вам определиться с необходимыми в походе вещами. Договорились?

-- Вы замечательный молодой человек, Кирилл. Я бы очень хотела... Впрочем, об этом можно будет поговорить позже, когда закончится вся эта... канитель, -- со вздохом заключила Вербицкая и, сопроводив кивок легкой улыбкой, отправилась в дом. Ф-фух...

М-да уж. А мне ведь тоже пора. Связной от Громовых долго ждать не будет. А у меня есть что ему сообщить... Да и Бестужеву тоже. Но с этим великолепно справится и Хромов, благо наши щиты радиации и эфирному ветру не по зубам.

Николай, присланный дядей Федором и на эту встречу, ни словом, ни жестом не показал своего отношения к моей идее скорого отъезда, но обязался уже на следующий день привести на встречу Гдовицкого. Вот и замечательно. С ним и обсудим возможность ухода не в чисто поле, а в загородное имение Посадских. Благо Громовы с Еленой Павловной связь держат.

Да, а новости, принесенные рындами, изрядно сказались на моих планах, между прочим. Если еще сутки назад я рассчитывал покинуть Москву с "караваном" Бестужевых, через неделю или даже две, то из-за спешки, связанной с некими сведениями, полученными Вербицким, пришлось форсировать сборы и переходить сразу к запасному плану. А именно -- собирать манатки, учениц и Рогова с Вербицкими и драпать из города своими силами в сторону загородного имения Посадских. Можно было бы, конечно, и к Громовым в гости заглянуть, но... тащить людей через воюющий город с риском попасть под огонь одной из сторон конфликта мне совсем не хочется. А то, что пройти тихо и незаметно нам не удастся, -- неоспоримый факт. Слишком много народу. А учитывая, что и инсургенты, и лоялисты крайне нервно реагируют на любые мало-мальски организованные группы, в общем, попытку просочиться меж двух огней, можно считать заранее проваленной. Не тот состав, не те навыки... эх!

Конечно, остается еще вариант с обходом опасной территории за границами города, но и тут не все гладко. Фактически единственным безопасным... относительно безопасным коридором для нашей недобоевой группы остается путь "Табаки и Шерхана", если можно так выразиться. Иными словами, через Лосиный остров и дальше на север. Поскольку, как пояснил на нашей утренней встрече Гдовицкой, к востоку от города идут самые настоящие бои, а к западу от Москвы, где, собственно, и расположена усадьба Беседы, полно разъездов инсургентов. Более того, они старательно давят на оставшихся верными государю владетельных бояр, чьи имения расположились в ближнем подмосковном круге, так что тем приходится не только отражать нападения редких групп мятежников и наемников, вырывающихся из города, но и отвечать на удары их "коллег", обосновавшихся в дальнем круге. Нет, у самих обороняющихся дела обстоят довольно неплохо. Загородные имения, пусть их и нельзя назвать крепостями, все-таки не ограничены в защите городскими правилами, так что оборонительные системы, вплоть до зенитного прикрытия, в них имеются. Да и дружины в таких вот усадьбах куда многочисленнее, чем можно позволить себе содержать в городе. Но это никак не поможет нам добраться до Бесед. Риск нарваться на шастающих по Подмосковью мятежников слишком велик.

А вот пройти лесом, замечу, неинтересным ни одной из сторон лесом, на север до имения Посадских -- шансы есть. И неплохие. И единственный минус я пока видел только в одном. Идти придется пешком, а значит, без снаряжения не обойтись, несмотря на все наши возможности, как эфирные, так и стихийные... Понятное дело, что любая попытка раздобыть снарягу у Громовых обречена на провал по той же причине, по которой мы не можем добраться до дома близняшек сами. Второй вариант -- Бестужевы. Но последние несколько дней проехать по тракту, ведущему к бывшему боярскому городку, стало почти невозможно. Стреляют. И транспорт уничтожают в первую очередь. Кажется, кто-то уже готовит себе место в первых рядах, предвкушая грядущую мародерку. Отпадает.

Ну ладно, допустим, с одеждой можно как-то разобраться, покопаться в девичьих запасах, в собственных трофеях... что-то да наскребем. Но вот походная снаряга и оружие... и особенно боеприпасы. Пара "Визелей" -- это, конечно, очень хорошо. Зауэры и рюгеры плюс автомат наемника и моя "плевалка"... тоже неплохо... но маловато, черт! Нас будет десять человек, не считая пары рынд, которые в обязательном порядке последуют за Вербицкими. Они бы и все пошли, да кто же им позволит?! Такого отряда мне точно не прикрыть, да и лишние глаза нам совсем ни к чему... Хм, о чем я? А... об оружии. Ну да, у рынд их стволов не отнять, а значит, нужно где-то разжиться хотя бы одним стволом на каждого беглеца и соответствующим боеприпасом. А вот с последним -- швах полный. Как-то не рассчитывал я на полноценные боевые действия в составе группы... недоучек. Хм. Хоть иди мятежников гра... Стоп. А почему именно мятежников? Можно же и иначе... Пробежаться лесом на десяток километров -- невелик труд. Но прежде чем вести туда девчонок, нужно глянуть самому, что и как... Может быть, мою будущую "кормушку" какие-нибудь ушлые мародеры уже оприходовали. Или сами хозяева подсуетились. В общем, надо идти и смотреть.

Терять время я не стал и отправился на поиски Хромова. Пока меня не будет, за главного останется он. Заодно присмотрит за рындами, чтобы не учудили чего-нибудь эдакого или не попытались уйти на разведку. А то, не дай бог, кто из них "потеряется"... Мне совсем не улыбается встречать здесь незваных гостей только потому, что кто-то из этих служак, вернувшись на службу, не удержит языка за зубами...

Аристарх Макарович явно не обрадовался моему решению, но, к некоторому удивлению, особо сопротивляться не стал и со вздохом принял на себя командование нашим балаганом, пока я бегаю по лесам.

Щиток шлема опустился на лицо, на миг погрузив меня во тьму, а в следующую секунду экран перед моими глазами посветлел и расцвел уже знакомыми пиктограммами и парой графиков. По недолгом размышлении я решительно свернул окно "радара". Без поддержки ЛТК Ольги он дальше полукилометра не добьет, а на таком расстоянии я и сам вполне способен определить наличие живых в округе.

Рынды, с разрешения Хромова устроившие что-то вроде спарринга на виду у тренирующихся в Эфире учениц, настороженно покосились в мою сторону, когда я вышел из дома, но окрик Мальцева тут же вернул их к "состязанию". Вот и правильно. Пусть лучше делом занимаются, чем со скуки к барышням лезут...

Убедившись, что в пределах моей чувствительности никаких чужаков не наблюдается, я перемахнул через стену и укрылся за отводом глаз. Крутанувшись вокруг своей оси, я определился с направлением и рванул в сгущающуюся темноту.

Особенно приближаться к дороге я не стал. Мало ли кого там носит. Вместо этого я двинулся вдоль нее, так чтобы расстояние до улицы не превышало пары сотен метров. Таким образом, мое чутье с легкостью... ну, относительной легкостью перекрывало полосу шириной в пятьсот метров, которую дорога делила пополам. Если есть кто-то недружелюбный, я замечу, а там... по обстоятельствам.

Рука автоматически коснулась рукояти тяжелого артефактного тесака, но я тут же ее отдернул. Впереди мелькнули живые... Остановившись, я проверил отвод глаз и, убедившись, что он полностью укрыл меня от взглядов возможных противников, вздохнув, медленно двинулся вперед.

Честно говоря, прибор ночного видения в "Визеле" нравится мне куда больше, чем собственный вариант... Все-таки доверять зрению куда проще, чем соответствующим образом настроенному чутью. Привычка, что тут поделаешь. Хотя отказываться от дополнительных возможностей я не собираюсь...

Обойдя кругом скрытую от дороги небольшим холмом полянку, где почувствовал живых, я выбрал удобное для наблюдения место и, взглянув на происходящее в двух десятках метров от тракта, недовольно хмыкнул. Четыре машины. Из них три обычные легковушки, кажется, германского производства, и "чемодан"-внедорожник, который, очевидно, и стащил легковые автомобили с дороги. Не знаю, может быть, у хитрецов и получилось бы таким образом спрятаться от взглядов посторонних, если бы они догадались замести ту просеку, что оставил за собой "вездеход".

Мало того, эти растяпы даже не додумались выставить наблюдателя. И это несмотря на то, что горе-путешественники, судя по царящей в их импровизированном лагере суете, явно намереваются устроиться здесь на ночевку.

Увеличив чувствительность сенсоров, я попытался услышать, о чем говорят трое сидящих на бревне членов этого маленького каравана, но треск костра, который они все же додумались упрятать в яме, и шум, производимый остальными беженцами, не особо способствовали успешности моих невежливых действий.

Понаблюдав за беспечными людьми, я вздохнул и хотел было уже уходить, когда возле одной из легковушек мелькнула пара мелких фигурок. Дети...

Ну да твою же дивизию! И что теперь делать? Оставить, в надежде что никто их не обнаружит, или... черт, у меня нет на это времени. Совсем нет. С тяжелым вздохом я покинул свой наблюдательный пункт и, пробежав еще раз вокруг поляны, двинулся дальше...

Преображенское встретило меня пустотой и тишиной. Окна в домах темные, люди... не ощущаются. Совсем. Ушли. Но... явно не все. Я остановился у перекрестка и всмотрелся в рычащую кучу-малу на противоположной стороне улицы. До усиленного тактическим шлемом слуха донесся угрожающий низкий рык, и следом за ним сразу резкий взвизг. Одна из собак кубарем вылетела из кучи и, откатившись от стаи на несколько метров, начала медленно подкрадываться обратно "к столу". В лунном свете мелькнула мертвенно-бледная кисть человеческой руки...

Короткая, неслышная уже в двадцати шагах, очередь из штатного стреломета "Визеля" срезала сразу четырех псов, с остервенением рвущих на части уже порядком истерзанный замерзший труп. Остальные тут же подхватились и кинулись врассыпную. Говорящая реакция. Судя по всему, песики уже успели понять, что тихие хлопки не несут им ничего хорошего. И они правы. Животных, отведавших человечины, оставлять в живых нельзя.

Вновь глухо закашлял стреломет, и псы один за другим полетели на землю. Я даже не стал пользоваться разгоном, хватило возможностей ЛТК.

Убедившись, что ни один из псов не подает признаков жизни, я подошел к месту их недавнего пиршества. А вот и тело... не знаю, откуда они его вытащили, но судя по всему, со времени смерти этого человека прошло не меньше недели. И умер он отнюдь не в помещении... следов разложения нет. Похоже, наемник или мародер. Черт его разберет на самом деле... Но лучше, если бы это был наемник. В отличие от мародеров, эти ребята не очень большие любители шарить в чужих вещах... без приказа, по крайней мере. Оставив труп в покое, я сориентировался на местности и прибавил ходу. До нужного мне места отсюда чуть больше километра.

А вот и оно. Я замер у знакомой вывески. Ну что ж, господа эфирники, посмотрим, может, хоть сейчас от вас будет какая-то польза... Жалюзи грузовых ворот на заднем дворе клуба "Девяточка" недолго сопротивлялись умноженной разгоном силе эфирных приводов ЛТК, так что уже через несколько минут я оказался в служебной части клуба. Темно, тихо... пусто. И это хорошо. Думаю, я чувствовал бы себя неловко, столкнувшись с хозяевами этого заведения. Все-таки сегодня я пришел сюда отнюдь не для тренировки в тире...

* * *

Плотный мужчина в пуховике остановился у края поляны и недоуменно уставился на оборвавшийся, словно обрезанный гигантскими ножницами, след его вездехода. Перевел взгляд выше и присвистнул. Такое впечатление, что за ночь здесь выпала, как минимум, недельная норма снега, но даже краем не задела полянку. Сугроб. Сплошной сугроб. Мужчина стянул с головы вязаную шапочку, взъерошил пятерней седой ежик волос и, вдруг представив, что было бы, если бы расплодившиеся в последнее время бандиты увидели след вездехода, вздрогнул. На лбу хозяина вездехода выступил холодный пот, а рука автоматически нашарила цевье охотничьего стреломета, висевшего на его плече. Впрочем, он почти тут же себя одернул. Провидение ли, черти ли... но сегодня ночью кто-то явно позаботился о трех бегущих из города семьях работников одной маленькой строительной фирмы.

Глава 3. Круглое таскать, квадратное катать

Можно было бы войти в здание через парадный вход, но я вполне осознанно не стал даже пытаться это сделать. Во-первых, у меня не было уверенности, что попытка открыть кодовый замок на двери не даст совершенно ненужной мне засветки в Эфире и та не спровоцирует чьего-то интереса, а во-вторых, очень не хотелось оставлять на виду явные следы моего присутствия. А жалюзи грузовых ворот... ну, погнул чуток, так ведь выровнял же. Насколько смог. К тому же и расположены эти ворота так, что с улицы их не увидеть. Удобно.

Оказавшись в гараже, окутанный мощным кинетическим щитом, я настороженно огляделся. Никого и ничего. Хм. Тихо и пусто... Совсем тихо. И это хорошо. Я напряг чутье, старательно выискивая фиксаторы ловушек и... другие возможные сюрпризы. А в том, что их здесь полно, я не сомневался. Доказательства не нужны, достаточно вспомнить, как меня встретили здесь после короткого знакомства с тюрьмой Преображенского приказа. Ну да, то дело прошлое, остается надеяться, что во второй раз я так не вляпаюсь. Тем более что теперь у меня найдется что противопоставить возможным ловушкам... Например, вот это.

Я остановился у лестницы, ведущей вниз, к тиру, и, замерев рядом с темной металлической пластиной терминала, ввел знакомый, хотя и ни разу не использованный мною прежде код абонемента. В присутствии работников клуба он был просто ни к чему, все двери были открыты и так, а сейчас... Оп. Хм, оказывается, не все.

Панель сверкнула уведомлением об отключении активной защиты, и я, сбросив наконец отвод глаз, с любопытством уставился на отъехавшую в сторону стенную панель на нижней лестничной площадке... справа от входа в тир. Спустившись, заглянул в открывшийся проем в боковой стене... Так, и куда мне идти? В тир и оружейку или... Я перевел взгляд с разблокированной двери в знакомое помещение на проем в боковой стене и, чуть помедлив, шагнул вперед. Успеется!

Любопытство было зверски забито ногами в самый далекий уголок сознания, и я помчался в тир. Поворот, огромный темный зал и дверь оружейки в противоположной от входа стене. Че-орт!

Забранный решеткой проем за дверью и вид на пустую оружейку стал мне наградой. Облом. Ну, собственно, чего-то в этом роде стоило ожидать, наверное. Но обидно, да...

Ладно, отставить сопли. У меня здесь и другое дело имеется, оказывается. Ну да, я просто не прощу себе, если не пошарюсь в тайниках брюховского клуба. А учитывая, что у меня, как выяснилось, имеется вполне законный доступ к ним... и немного свободного времени... В общем, не вешать нос, и вперед! Надеюсь, там найдется что-нибудь интересное...

И здесь лестница, ведущая еще ниже. Логично. Я поднял взгляд на скошенный потолок и хмыкнул. Ну да, а над нами лестничный пролет, поднявшись по которому можно попасть в кабинет владельца клуба. М-да, я, конечно, предполагал, что код члена клуба мне поможет, но чтобы настолько... С другой стороны, мог бы и догадаться. Все-таки клуб не из простых. Сильно сомневаюсь, что среди его участников могут оказаться "левые" люди, не связанные с эфирниками. Хм... Ну, оно и к лучшему.

В отличие от каменных лестниц, ведущих в тир и на этаж служебных помещений, этот лестничный пролет был металлическим. Глухо загремели ступени под тяжестью ЛТК, и в ту же секунду под скошенным высоким потолком начали загораться тусклые лампы. Стенная панель, тихо прошелестев за моей спиной, встала на место, и я оказался отрезан от выхода. Впрочем, не думаю, что это большая проблема. Все-таки при проектировании этого хода инженеры явно уделяли больше внимания скрытности, чем неприступности. Так что, в крайнем случае, я просто выломаю эту дверь. А пока -- вперед и вниз... да.

Три лестничных пролета. Двенадцать метров ниже уровня первого этажа. Примерно. Учитывая высоту потолков в тире, между нижним уровнем и подвальным помещением имеется нехилая такая "прокладка", метров четырех толщиной, не меньше, и если верить моему чутью, это далеко не грунт.

А вот и конец спуска. Единственная дверь в узком закутке, и вот она-то как раз построена с прицелом на запредельную прочность. Опять пластина терминала... код. Вспышка разрешающего сигнала...

И тишина... м-да уж, автоматикой тут и не пахнет. Я крутанул тугой штурвал и, почуяв, как за дверью защелкали кремальеры, медленно потянул ее на себя. Даже несмотря на приводы ЛТК, я почувствовал, с какой неохотой открывается тяжелая толстенная створка, своей основательностью сделавшая бы честь любому банковскому хранилищу.

Узкий тамбур за дверью осветился уже знакомыми потолочными панелями. Та-ак... ну, схема, конечно, знакомая. Пока я не закрою одну дверь, вторая не откроется, но... не дай бог что пойдет не так, и я рискую застрять в этом тамбуре без всякой возможности выбраться. Впрочем... гранд я или погулять вышел? Зря, что ли, меня дедовы монахи натаскивали?

Я уселся прямо на высокий порожек распахнутой двери и сосредоточился на кодовом замке. Спустя четверть часа был уверен, что даже если окажусь запертым, открыть выход на лестницу не составит для меня труда. Главное -- суметь подать нужный эфирный сигнал на вход рунного дешифратора, скрытого в недрах панели. Ну а с этим у меня проблем не будет... надеюсь.

Я недоверчиво покосился на дверь, коснулся ладонью рукояти тесака и, подав команду ЛТК о переключении на внутреннюю регенерационную систему... решительно захлопнул створку. Освещение мигнуло, и рядом с дверью в противоположной стене тамбура активировалась еще одна панель. Код моего абонемента, кажется, заставил систему на миг задуматься, но уже через секунду на панели сверкнул разрешающий сигнал, и я опять взялся за штурвал замка.

Есть! Широкий коридор, крашенные в спокойные кремовые тона стены и что-то вроде темно-зеленого ковролина. Хотя о настоящем его цвете я мог судить только по узкой тропке, протоптанной в пыли. И двери, двери, двери... Обычные филенчатые створки, ничуть не похожие на тех стальных монстров, что установлены в тамбуре, за моей спиной. М-да, теперь понятно, почему дед так настаивал, чтобы я наведался в "Девяточку", и зачем интересовался кодом моего абонемента... Конспиратор хренов. Неужто нельзя было прямо сказать, что здесь схрон эфирников? Нет, обязательно надо было вилять и недоговаривать! А, ладно, я еще поговорю со старым...

Но, черт возьми, здесь же жить можно! Интересно только одно... А собственно, где все?! То есть, куда подевался Брюхов со своим семейством и обслуживающий персонал? Хм... стоп. Это сейчас не столь важно. А важно совсем другое. Я тряхнул головой и пошел вперед по коридору, заглядывая во все двери подряд. Жилые помещения, конференц-зал, столовая, кухня, холодильная, генераторная... склад!

Как говорил один персонаж: "Это я удачно зашел!" Заодно, кажется, я вижу, куда переехало содержимое оружейки. По крайней мере, гора вооружения и ящики с боеприпасами, составленные в ближайшем углу просторного помещения, совершенно точно появились здесь недавно. А дальше стеллажи... стеллажи. Я в раю?

Заметив висящий на стене у входа планшет, я подхватил легкую полимерную панель и... мои глаза разбежались. Чего здесь только нет! Хм... так, а вот эти позиции надо уточнить. Секция Г...

Следуя указаниям планшета, я прошел через весь склад и застыл у противоположной от входа стены. Это секция?! Это... это гараж, чтоб его! Только ни описанной в планшете тяжелой боевой платформы "Барс-Т", то есть вооруженного бронетранспортера, ни какой-то непонятности под маркировкой "Змей-С" здесь не обнаружилось. Зато на пыльном полу были отчетливо видны полукружья следов от распахивавшихся недавно створок ворот. Должно быть, их открывали тогда же, когда перенесли на склад содержимое оружейки. По крайней мере, следы в коридорах и на складе явно появились в одно время. Хм. Надо будет пробежаться, посмотреть, что еще забрали с собой хозяева, покидая это место. Или... я бросил взгляд на планшет и, заметив напротив позиций поля типа "приход/расход", принялся копаться в настройках. Тщетно -- как бы я ни извращался, получить актуальный список наличного имущества мне не удалось. Конечно, очень хотелось поверить, что все позиции по-прежнему на месте, но отсутствие транспорта и зиявшие на полках прорехи как-то не способствовали оптимизму. Похоже, Брюховы изрядно облегчили это хранилище перед уходом... и не потрудились оставить записи об изъятых вещах. Что ж, значит, придется проводить инвентаризацию вручную. Я усмехнулся и, упрятав планшет в контейнер, который у меня язык до сих пор не поворачивается назвать рюкзаком, двинулся к небольшой двери, врезанной в ворота гаражной секции. Опять кодовый замок... и новый шлюз. Хм... очень большой шлюз.

Вторая дверь, съев код, распахнулась с легким скрипом, и, оказавшись на улице, я удивленно хмыкнул. Прямо передо мной оказалась пустая автостоянка с заметенной снегом подъездной дорожкой, а справа обрыв, густо поросший высоким кустарником, за черными ветками которого виднелось довольно большое белое поле замерзшего Большого Пожарного пруда. Однако. Я обернулся на шорох, раздавшийся за спиной, и, увидев встающий на место рекламный щит на склоне, уважительно покачал головой. Вот ведь конспираторы...

Внимательно осмотрев замаскированные ворота, я нашел на них панель кодового замка и, убедившись в его работоспособности, двинулся к подъездной дорожке. Время у меня еще есть, так что я решил сделать небольшой круг, обежав Преображенское. Это будет, как минимум, небесполезно. Людей здесь конечно нет, но не мешало бы узнать, как обстоит дело с возможными гостями. Точнее, не часто ли здесь появляются мародеры и мятежники...

Домой я вернулся только в четвертом часу ночи, уставший, но довольный. А когда в мой спальник, вновь переехавший в гостиную, забралась сонная Оля, я только что не заурчал... а может быть, и в самом деле урчал. Не помню, уснул.

А утро началось для меня едва ли не через три часа. Впрочем, тут я сам виноват. Будильник браслета, безжалостно выставленный мною на половину седьмого, честно выполнил возложенное на него поручение. Ну а я, приняв душ и приведя себя в порядок, в свою очередь так же безжалостно принялся тормошить своих гостей-друзей и учеников, начав, естественно, со своей нареченной.

-- Ну... еще пять минут... -- сквозь сон прохныкала Ольга, но была подвергнута пытке щекоткой и, фыркнув недовольной кошкой, наконец соизволила открыть глаза.

-- Поднимайся, солнышко. У нас сегодня очень много дел и очень мало времени, -- поцеловав невесту, я, бросил взгляд на завозившегося в своем спальнике Хромова. -- Давай-давай, народу много, а душ у нас всего один...

В глазах Оли мелькнуло понимание, и через секунду мой спальник опустел. А еще через несколько минут дом ожил, наполнившись шумом голосов проснувшихся обитателей.

-- Кирилл, ты говорил о каких-то делах? -- едва мы покончили с завтраком, поинтересовалась Оля, и на мне скрестились взгляды всех присутствующих. -- Поделишься своими планами?

-- Конечно. -- Я чуть помедлил и договорил: -- Собирайте вещи, сегодня мы уходим.

Да уж, если Ольга даже не удивилась тому, что связанный с ЛТК домашний вычислитель не предупредил обо мне, то дежурившим этой ночью во дворе рындам Вербицкого, прошляпившим мое возвращение, явно было не по себе. Или они решили, что я над ними так пошутил, воспользовавшись каким-нибудь секретным ходом... честное слово, сам слышал как заместитель Мальцева, этот Олег, бормотал что-то похожее в беседе с сослуживцем, когда увидел меня выходящим на веранду после завтрака. Хм... ну, положим, секретный подземный ход у меня действительно имеется, но пользоваться им, чтобы обойти охрану собственного дома? М-да. Похоже, насчет играющего в пятой точке детства рында валит с больной головы на здоровую. Счастье еще, что мне не придется долго терпеть компанию этого... неосторожного человека. Уж я постараюсь. Бодаться с этим горячим финским хлопцем нет никакого желания.

Сборы... какое счастье, что рядом оказался Хромов. Без его авторитета дамы запрягли бы всех и вся тащить их неведомо откуда взявшиеся баулы с вещами. Впрочем, вру. Ольге хватило одного взгляда на приготовленный мною рюкзак, чтобы развернуться на сто восемьдесят градусов и, исчезнув в спальне, заняться перебором собранных ею шмоток. Ну и замечательно. А как закончит, я еще и проверю, что она там приготовила. На всякий случай.

Я покосился на близняшек, уныло перечитывающих выданный Хромовым список необходимых вещей, и, попросив сестер позаботиться о Вербицких, хмыкнув, двинулся на поиски Мальцева.

Рында нашелся во дворе. Сидя за столом на веранде, капитан в компании трех своих подчиненных сосредоточенно наворачивал пшенную кашу со шкварками и, явно о чем-то задумавшись, не обращал никакого внимания на мое "вторжение"... Тихо гудел полог, защищающий веранду от холодного ветра, молча переглядывались рынды, изредка бросая на меня острые взгляды. А Мальцев все продолжал изображать из себя комбайн по уборке вареных зерновых...

-- Капитан, протрете... -- окликнул я его, когда ложка в руке задумавшегося рынды в очередной раз шкрябнула по уже опустевшей тарелке. Только сейчас Вадим вздрогнул и, глянув на посуду, отложил ложку в сторону.

-- Хм, Кирилл?

-- Очнулся! Замечательно, -- улыбнулся я, но тут же посерьезнел. -- Вадим, нам нужно поговорить.

Один короткий взгляд капитана -- и бойцы, подхватившись, исчезли из-за стола, вместе с завтраком. Только ветер свистнул.

-- Слушаю вас.

-- Готовьте людей, сегодня мы отсюда уходим, -- произнес я.

-- Считаете, это место небезопасно? -- чуть приподнял бровь Мальцев. Решил меня поддеть? Ну-ну.

-- После происшествия в доме Вербицких -- да. Судите сами, сначала информация о нашей договоренности ушла "налево", затем семья Анатолия Семеновича исчезает из дома... сколько времени потребуется, чтобы сложить два и два? По-хорошему, нам надо было бы уйти сразу, как только вы добрались сюда. Я же понадеялся на неудобство расположения моего дома в нынешних условиях и неосведомленность возможных недоброжелателей о его местонахождении. Учитывая нынешние проблемы связи, это было оправдано. Но... Фора во времени истекает.

-- Хм... И куда же мы направимся? -- чуть помедлив, кивнул Вадим. Ну да, не дурак, прекрасно понимает, что дальнейшее сидение здесь нецелесообразно.

-- Есть одно место, но...

-- Кирилл, не тяните, -- нахмурился Мальцев.

-- Хорошо, -- пожал я плечами. -- Ваш десяток туда не попадет. Максимум по одному охраннику на каждую из Вербицких... и то в непосредственной близости от укрытия я лишу вас возможности определить свое местонахождение.

-- Издеваешься? -- раздувая ноздри и явно старательно сдерживаясь, чтобы не вспылить, проговорил Вадим.

-- Ничуть, -- покачал я головой, а когда мой собеседник начал приподниматься из-за стола, положил ему руку на плечо, силой заставляя сесть обратно на лавку. Без разгона не обошлось. Здоров кабан. -- Сядь. Ты доверяешь своим людям, это я понимаю. Но я не доверяю ни им, ни тебе. С другой стороны, тебе верит Вербицкий... и только поэтому я предлагаю компромисс. Отбираешь одного человека из своей команды, с которым и разделишь обязанности по охране семьи Анатолия Семеновича. Остальные же... доведут нас до ночной стоянки, а утром отправятся восвояси. Других вариантов нет.

-- А если... -- Мальцев осекся, недоуменно потер отдавленное мною плечо и договорил уже куда тише: -- Мне же Вербицкий голову оторвет за такое самоуправство...

Есть. Он согласился... Я уж было порадовался своим способностям, когда, обернувшись, заметил маячащего в дверях Хромова. М-да... теперь понятно, почему Вадим так быстро сменил точку зрения. Эх, и чего же я такой маленький-то, а?

Но вдоволь поубиваться о малом возрасте мне не удалось. Аристарх явился не просто так, и уже через минуту меня тоже закрутил вихрь сборов. Точнее, пришлось заняться подбором подходящей моим подопечным амуниции.

С оружием разобрались быстро. Близняшки обзавелись зауэрами, Елизавета с Леонидом и, к моему удивлению, Василиса Тимофеевна с Марией положили глаз на германские автоматы, которые я прихватил со склада "Девяточки" в дополнение к тому, что отнял у наемников в поезде. А Рогов вцепился в мою самоделку... полагаю, его инженерно-техническая душа просто прикипела к неизвестной конструкции. Но если с сестрами все понятно, с их "заточкой" под стихийное противостояние автомат только мешать будет, то Елизавета и Вербицкие...

-- Кирилл, а чего вы хотели? Мы же целители по профилю. Мощные стихийные техники для нас неактуальны. Это вот Мила и Лина -- валькирии, а у нас такого опыта нет, -- с мягкой улыбкой пояснила свой выбор старшая Вербицкая. -- Зато со стрелометами учат обращаться каждого целителя без исключения. Это проще и быстрее, и не так отвлекает от учебы по основной специальности.

Когда же я повернулся к Леониду, тот вместо ответа о причинах своего выбора прямо у меня на глазах раскидал схваченный им автомат по частям и так же сноровисто его собрал. Хм... вопросов не имею.

В общем, со стволами разобрались. Боеприпас, притащенный из клуба и собранный у меня дома, поделили, а потом дело дошло до проверки рюкзаков... благо в томилинских трофеях их нашлось около десятка. М-да, писк, визг и покрасневшие щеки дам, судя по содержимому баулов, откровенно забивших на составленный Хромовым список. Хорошо еще, что Василиса Тимофеевна подставила дружеское плечо, так что под ее строгим взглядом рюкзаки как-то неожиданно похудели чуть ли не вполовину от прежнего объема. Чтобы тут же вновь оказаться набитыми под завязку, но на сей раз действительно нужными вещами, а не "третьей парой туфелек вот к этому платьицу". Утрирую, конечно, но... я сильно сомневаюсь, что у обжившихся здесь учениц было время на шопинг. Тогда откуда, черт возьми! Откуда в моем доме взялось столько бабских шмоток?!

Но самым трудным оказалось укомплектовать ЛТК, с тем чтобы эти навороченные костюмы могли работать автономно, без привязки к стендам. И тут помощь Рогова стала просто неоценимой. Наш технарь сумел уложить в контейнер моего "Визеля" почти полный набор необходимых "железяк", из которых клятвенно обещал сварганить "полевой стенд". Не вместившееся же было уложено в контейнер Ольгиного ЛТК. Ну а наши личные вещи пришлось прихватить Хромову. Не из-за тяжести "железа", а просто потому, что в заплечных контейнерах просто не осталось свободного места. А таскать на себе еще и рюкзаки с вещами просто физически неудобно.

Оставшееся же оборудование скинули в подвал, где и заперли. А заработавший там же генератор превратил подпол в настоящий тайник, не хуже чем тот, что был у наемников...

Обед прошел по-походному, быстро. И едва часы пробили пятнадцать, наш отряд выбрался с территории и дружной колонной под охраной двух ЛТК почапал в лес, на северо-запад, оставляя за собой широкий след, тут же заметавшийся снегом, и теперь уже действительно пустой дом, когда-то бывший конным клубом на границе Сокольнического парка и лесопарковой зоны.

* * *

Вадим выплыл из темноты... сознание медленно возвращалось к нему, пока наконец веки не распахнулись, чтобы тут же опять захлопнуться, пережидая, когда исчезнут разноцветные круги от полоснувшего по глазам света.

Вопреки ожиданиям, мозг рынды работал быстро и четко. Так, словно и не отключался. Мальцев прислушался... тишина. Не слышно ни клекота и перестука стрелометов, ни криков людей и взрывов гранат. Значит... боя нет? Тогда где он? В госпитале? Нет, запах совершенно не похож. А уж больничные запахи Вадиму известны не понаслышке. Здесь же ничего подобного. Сухой и словно бы чуть пыльный воздух без ярко выраженных ароматов, очень похож... он в бункере-убежище? Веки чуть приподнялись, позволяя хоть немного осмотреться. Бежевая стена, яркие светпанели на потолке, окон не видно. Очень похоже на бункер, да. Но... чей? Государя или кого-то из бояр? Плен?

-- Очнулся, -- голос ворвался в комнату, где лежал Мальцев, через распахнувшуюся дверь, а следом послышались легкие шаги. -- Ну... открывайте уже глаза, господин капитан. Хватит симулировать!

-- Кирилл... -- уверенно кивнул рында, открывая глаза, и, приподнявшись на локтях, принялся сверлить посетителя хмурым взглядом.

-- А вы кого ожидали? Чупакабру? -- фыркнул тот и поставил на тумбочку в изголовье кровати небольшой поднос с едой. -- Завтрак подан, господин капитан... садитесь жрать, пожалуйста.

Впрочем, Вадиму было не до еды. Он смотрел на наглого мальчишку и мечтал только об одном: удавить его... пока не вырос! Ну, или хотя бы высечь... розгами. Чтобы неделю сидеть не мог! О чем он и сообщил Кириллу. В ответ тот только руками развел.

-- Ну а как еще я мог обеспечить секретность, капитан? -- неожиданно усталым голосом произнес Кирилл, присаживаясь на стоящую рядом табуретку. -- Никто не должен знать, где мы. А здесь десяток человек, которых я знать не знаю! Что мне еще оставалось делать?

-- Сказал бы мне -- моего приказа они не ослушаются, снялись бы и ушли, -- буркнул Мальцев.

-- А где гарантия, что потом кто-то из них не упал бы нам на хвост? -- пожал плечами Кирилл.

-- Оставил бы меня рядом. Я бы проследил... Усыплять-то зачем?! -- вызверился Вадим и после недолгой паузы, чуть успокоившись, добавил: -- Да и меня тоже...

Глава 4. "И того и другого, и можно без хлеба!"

Собственно, никто не заставлял меня распинаться перед Вадимом о проделанном с его людьми трюке, но... Он их командир и несет ответственность за своих подчиненных и перед ними. А формально мои действия по их усыплению, свидетелем которых стал капитан, прежде чем отправиться в объятия Морфея следом за остальными рындами, можно расценить только как нападение, на которое он просто обязан был отреагировать. Пришлось объясняться. Благо мое мнение о возможном наличии "дятла" среди рынд капитану хорошо известно, а задачу обеспечить безопасность семье Вербицкого с нас никто не снимал. В общем, кому и принимать на себя гнев обескураженного этим "предательством" Мальцева, как не виновнику.

-- Капитан, прекращай истерить! -- не сдержался я, когда мой собеседник по второму разу соскочил со своей койки и принялся потрясать у меня перед лицом своими немаленькими кулаками. -- Ничего с твоими людьми не случится!

-- Да?! -- зло рыкнул в ответ Мальцев и ткнул мне пальцем в грудь. -- Да стоит тем же мятежникам напороться на дружно дрыхнущий десяток рынд в полной боевой -- и их просто вырежут, даже не потрудившись разбудить!

-- Для этого их еще найти нужно! В лесу, где никто нынче не шляется! -- рявкнул я в ответ. -- А под моим маскирующим пологом твоих рынд даже стационарным пеленгатором не обнаружить! И кстати, чтобы уж совсем успокоить твой инстинкт наседки, сообщаю, что на согревающий полог у меня тоже накопители нашлись. Так что и обморожение бойцам не грозит. Они уже давно проснулись и сейчас наверняка выполняют твой крайний приказ о возвращении на базу. Если, конечно, твой заместитель не начал дурить... но тут уж бог ему судья. Надеюсь, он догадается прочесть записку, что я положил ему в карман...

-- Да иди ты в задницу со своими эфирными техниками, гранд хренов! Маскирующий полог, хренующий полог! Думаешь, я поверю в этот бред?!

-- На! -- Я выудил из-под койки баул с вещами Мальцева и всучил его владельцу. Как знал, что пригодится, честное слово. -- Доставай сканер и попробуй меня обнаружить. Я даже из комнаты выходить не буду.

-- Че-чего? -- не въехал Мальцев, явно сбившись с толку.

На секунду, но мне и этого хватило.

-- Того, -- фыркнул я. -- Только отвернись на секунду, иначе может не получиться. Ну?

Дважды упрашивать рынду не пришлось. Запустив руку в рюкзак, он нашарил коробочку сканера, с помощью которой два дня назад пытался прощупать мой дом, а когда оторвал взгляд от активирующегося прибора, меня уже укрыл отвод глаз.

Я с любопытством принялся наблюдать, как удивленный Мальцев крутит головой, неверяще вглядываясь в пустоту, туда, где я вроде бы находился секунду назад. А потом рында взялся за сканер. Первые две минуты он просто тупо пялился в пустой экран активированного агрегата, потом принялся крутить верньеры настройки, в конце концов добившись сигнала даже о наличии людей в соседних помещениях. Но меня, понятное дело, так и не увидел, пока я не скинул с себя отвод глаз. Сканер тут же радостно отразил метку человека в метре от оператора, капитан поднял на меня взгляд и... икнул.

-- Минусов у этого полога только два. Он проницаем для того, кто уже видит маскируемый объект, и его нельзя наложить на движущийся предмет или человека, -- проехался я по ушам капитана, и от моего менторского тона Мальцева перекосило. Впрочем, рында быстро справился с остатками своих перебурливших чувств и, с шумом втянув носом воздух, покачал головой. Раскачка эмоций полезная штука, это любой психолог подтвердит. Вот и Мальцев после взрыва уже остыл и готов к более или менее конструктивному диалогу.

-- Кирилл... ну ладно. Допустим, этот твой полог и в самом деле действует, но... во-первых, я все равно не верю, что среди моих людей есть предатель. Это чтоб ты знал! А во-вторых... ты понимаешь, что эскапада с усыплением -- просто детский фокус? Если... в том невероятном случае, если среди моих людей окажется... "крыса"... хм, определить возможные маршруты от места нашей ночной стоянки будет проще простого. В конце концов, если у противника достаточно сил, он просто может прочесать близлежащую территорию со всеми хуторами и деревушками. Много времени это не займет, -- хмуро договорил капитан и выжидающе глянул на меня.

-- Отвечаю по порядку. Во-первых, я никогда ни слова не говорил о предателях и "крысах" в вашем отряде, господин капитан. -- Я даже на "вы" перешел, чтобы его проняло, заодно добавив чуть-чуть басов в голос. Эфир -- такая занятная штука, да... -- Только о "дятлах", если помните. Иными словами, я вовсе не имею в виду, что кто-то из ваших людей напрямую работает на мятежников... или каких-то иных врагов Вербицкого. Но ведь отрицать наличие в отряде человека, связанного с... хм... особым отделом, ты не будешь, Вадим? И правильно. А куда уйдет информация от получателя его доклада, мы не знаем. Точно так же, как не знаем и личностей тех людей, которые могут ознакомиться с рапортом твоего заместителя, когда отряд вернется на базу. А ведь писать его придется непременно, правда? Теперь понимаешь, зачем нужны все эти "эскапады и детские фокусы"?

-- Понимаю... и даже не могу сказать, что ты просто параноик. Хотя и верить в такое вот предположение мне не хочется... -- Капитан вздохнул и, прищурившись, взглянул мне в глаза: -- А во-вторых?

-- А во-вторых... -- ухмыльнулся я. -- Как ты думаешь, где мы находимся территориально?

-- Хм... ну, если учесть наш маршрут... полагаю, на севере от Москвы, где-то в зоне ответственности Архангело-Новгородской железной дороги, под боком у мятежников. Умно, конечно, но далеко не панацея. Я не прав?

-- Именно что не прав, -- кивнул я. -- С момента усыпления твоих коллег и тебя самого нам пришлось отмахать добрых два десятка километров по лесу, причем со-овсем в иную сторону. Собственно, именно для того чтобы скрыть направление нашего движения, мне и пришлось организовывать вам "тихий час". Зато теперь даже в рапорте твоего зама этой информации точно не будет... И кстати, цени, Вадим! Все эти двадцать километров одного капитанистого рынду мне пришлось тащить на собственном горбу!.. А вообще, честно говоря, если бы не цейтнот и эта ограниченная грузоподъемность, я бы, может, и не стал заморачиваться с усыплением твоих коллег и просто притащил бы их сюда. Но -- увы... вышло, что вышло. А в нашем случае скорость дера и наличие неприметной норы куда больше способствуют безопасности, нежели большая, хорошо вооруженная охрана. Как-то так...

Лукавлю, конечно... но чего не сделаешь для нормальных отношений в коллективе...

-- А следы? -- начисто проигнорировав мою шпильку, поинтересовался Мальцев.

-- Снежная поземка, проверенный способ. Что же до следов нематериальных... ты не забыл, что находишься в компании гранда и его учеников? Разумеется, мы позаботились о затирании всех возможных возмущений в Эфире.

-- Хм... -- Мальцев покосился на все еще включенный сканер, покачал головой и, вырубив так подведший его аппарат, уставился на меня совершенно нечитаемым взглядом. Зато какой ураган эмоций! Это что-то. -- И где же мы находимся... "территориально"?

-- Извини, Вадим, но это ты если и узнаешь, то не раньше, чем мы покинем сию гостеприимную обитель, -- развел я руками и, заметив, как сощурился мой собеседник, уточнил: -- Только имей в виду, место это хоть и гостеприимное, но лишь к тем, кто знает заветное слово. А вот для остальных... может и волчью яму в полу устроить, если этот остальной вдруг решит пройти туда, куда ход воспрещен.

-- Военная база? -- тут же встрепенулся капитан.

-- Скорее, бункер моих коллег. Вот они-то как раз настоящие параноики, знаешь ли... А я по сравнению с ними -- так, погулять вышел.

Мальцев ощутимо расслабился.

-- О... понятно.

Хм, интересно, и что именно ему стало понятно? Впрочем, не до того сейчас. Нужно идти будить помощника нашего рынды. И, кстати, пусть капитан сам этим займется. По второму разу переживать этот вулкан страстей рьяного служаки мне совсем не улыбается.

И капитан со мной согласился. А учитывая, что обида из его эмоций исчезла почти начисто, можно сказать, что этот раунд я выиграл. Что не может не радовать, да...

Проводив Вадима до соседней комнаты, где мы устроили командира второй пятерки рынд, я оставил капитана наедине с его бойцом, а сам двинулся на склад, где уже шуршал Хромов, разом утянувший себе в помощь Жорика и Леню. А вот Ольга присоединилась к ним по собственной воле... хотя подозреваю, что пришла она не столько помогать нашим "кладовщикам" в деле учета и контроля, сколько для того, чтобы присмотреться к имеющимся единицам хранения на предмет прихватизации каких-нибудь вкусностей, интересных женской части нашей дружной компании. Ну да, наивная... Аристарх Макарыч мгновенно обломал любые поползновения Оли прихватить что-то с полки и пристроил ее к сверке журнала учета. И было это часов шесть-семь назад.

Понаблюдав, как фонящая усталостью на весь склад Ольга, прислонившись плечом к стойке с контейнерами, отмечает очередной пункт, надиктованный забравшимся на трехметровую высоту Леонидом, я подошел к невесте и приобнял ее за плечи, а когда она с готовностью оперлась спиной мне на грудь, вынул у нее из рук планшет.

-- Иди, отдохни, милая. Уже седьмой час здесь возитесь, -- прошептал я ей на ухо.

Оля в ответ, извернувшись в моих объятиях, бледно улыбнулась и, чмокнув меня в щеку, медленно поплелась на выход. Загоняли мою невесту, ироды...

-- Э-э... Кирилл? А где Оля? -- Леонид, наконец поняв, что никто не требует с него описания следующего контейнера, соизволил глянуть вниз со своей высоты и, не обнаружив сестры, закрутил головой.

-- Отдохнуть пошла, -- пожал я плечами.

-- Понятно. Тогда я продолжаю? -- заметив у меня в руках планшет, кивнул Леня.

-- Э-э, нет. Погоди, -- притормозил я друга. -- Для начала глянь с высоты своего положения, куда подевались Аристарх с Георгием.

-- Подевались... -- фыркнул Бестужев-младший. -- Один у боевых артефактов в первой секции застрял, а другой на всякие железки и вычислители в третьем коридоре надышаться не может.

-- А вы, значит, здесь вкалываете, да? -- покивал я.

-- Ну-у... получается, что так, -- развел руками Леня и чуть не загремел с лестницы. Акробат, чтоб его...

-- Поня-атно. Ладно. Сейчас я им устрою "Варфоломеевскую ночь" и "Утро стрелецкой казни", -- прошипел я. -- Нашли себе занятие по душе, да? Ольга двадцать километров тащила на себе этого рынду, а эти, значит, решили ее еще и к делу вместо себя приставить, халявщики... Надеюсь, они хотя бы по лестнице ее гонять не додумались?

В ответ Леонид покраснел, но тут же замотал головой. Не убедил...

-- Рогов, Хромов! К командиру, БЕГОМ!!!

Именно командир. Как-то так получилось, что Хромов втихую, исподволь отстранился от реального управления нашей славной компанией почти в тот же момент, как я вернулся от бронеходчиков после своего двухнедельного отсутствия. Отстранился и занял позицию наблюдателя... Нет, Аристарх Макарович готов был помогать в чем угодно и не чурался ответственности. Более того, при необходимости он вполне мог брать на себя бразды правления в нашей компании, но... только в мое отсутствие. Счастье еще, что мне удалось спихнуть на него присмотр за появившимися в доме рындами. Но, по-моему, он просто не смог найти стоящих аргументов против моего утверждения, что, дескать, опытного ярого, командира дружины Бестужевых, рынды послушаются не в пример быстрее, чем желторотого пятнадцатилетнего пацана, будь он хоть трижды грандом. Нет, в самом деле государевы стражи -- это же не дружинники, для которых юный шалопай -- наследник рода -- такой же командир, как и сам глава рода. Нет у рынд привычки к таким странностям жизни... И ведь убедил-таки, хм.

И вот теперь я смотрел на Хромова и пытался понять. Он от усталости скинул порученное дело на Ольгу или от большого ума? Решил посмотреть, как я себя поведу в такой ситуации? А что, вполне возможно. Компания у нас сложилась довольно дружная, и попыток выехать на чужом горбу или как-то иначе схалтурить и в быту, и в делах никто прежде не допускал. Даже мои хитровымудренные сестрички. Так что, если я правильно понимаю действия Хромова, он вполне мог попытаться сыграть нужную ситуацию, чтобы взглянуть на то, как я буду реагировать. Но если это так... хм, то худшего времени для своих социально-воспитательных опытов Аристарх Макарович найти не мог.

Прикинув так и эдак и оценив оба варианта, я пришел к выводу, что, несмотря на различия в мотивации, они равнозначно вредны по фактическому итогу и одинаково неразумны и несвоевременны по существу. А значит...

-- Аристарх Макарович, я недоволен вашими действиями. Они подрывают боеспособность и доверие между нами. Георгий, тебя это тоже касается. Почему вашу работу исполняют другие члены отряда, пока вы пускаете слюни на артефакты и вычислители? Или вы перепутали склад с Алексеевскими рядами в воскресный день? Ладно Жорик... технарь безбашенный, от каждого прибора оргазмирует, но вот от тебя, Аристарх Макарыч, я такой подставы не ожидал. Битый волчара, командир дружины -- и такой косяк! -- Я на миг замолчал, но ни Хромов, ни Жорик даже рта не раскрыли. Блин, как те грибы из Рязани... Их едят -- они глядят. М-да. Так и не дождавшись ответа на свои претензии, я вздохнул и продолжил "лечение". -- Короче, будет так. Леонида я у вас забираю, заканчивайте с инвентаризацией вдвоем. Доклад по ее итогам я хочу услышать завтра в девять ноль-ноль... то есть через восемь часов ровно. Доклад разбить на секции: вооружение и боеприпасы, техника и вычислительная аппаратура, пища, одежда и снаряжение, лекарства и предметы гигиены. А чтобы вам жизнь малиной не казалась... -- Планшет в моих руках мигнул и, сбросив инфу на браслет, заключенный с ним в одну эфирную сферу, защищенную от воздействия поля подавления, артефакт тут же очистился от всех внесенных Бестужевыми пометок. Продемонстрировав Хромову и Рогову пустые строки напротив перечня единиц хранения, я всучил планшет нашему технарю. -- Начнете с конца списка. Все ясно?

На фоне гулкого хромовского "так точно" блеянье Жорика прозвучало настолько комично, что я еле сдержал кривую ухмылку. Кивком отпустив подчиненных, тут же слинявших в переходы склада, я смел с плеча неизвестно откуда появившуюся изморозь и, легонько ткнув в бок замершего соляным столбиком Леонида, потянул друга на выход, одновременно отпуская сгустившийся вокруг меня Эфир.

Вот так. Хотели командира? Распишитесь в получении. Я вас еще научу с вечера сапоги чистить и утром надевать их на свежую голову... дружиннички, чтоб вас!

-- Кирилл... -- молча вышагивающий рядом со мной Леня наконец ожил. -- А почему именно с конца списка?

-- Ну, это же просто, -- пожал я плечами. -- Не факт, что к окончанию инвентаризации они не станут ошибаться. А так -- будет с чем сравнить их труд... сизифов.

-- Поня-атно. -- Леонид вновь нырнул в размышления, но стоило нам оказаться рядом с комнатой, которую Ольга присмотрела для меня и себя в качестве спальни, Бестужев-младший тяжело вздохнул и, замерев на месте, проговорил: -- У меня к тебе просьба... В следующий раз, когда будешь изображать большого и злого командира, предупреждай заранее, а? Чтоб я слинять успел.

-- Хм? -- не понял...

-- Очень неприятно чувствовать, что стихии тебе совершенно не подчиняются, знаешь ли... -- пожал плечами Леня и, пожелав мне спокойной ночи, слинял... Вот так-так...

А утром, когда вся наша компания после завтрака всухомятку собралась в конференц-зале, Аристарх и Жорик порадовали меня своим видом кроликов-альбиносов. Такие же бледные и красноглазые. Зато инвентаризацию закончили, что не может не радовать. И даже ни единой ошибки не допустили... по крайней мере, в той половине списка, копия которого хранилась на моем браслете.

Довольно кивнув по окончании сверки перечней, я поблагодарил обоих "кладовщиков" и тут же обрадовал их логичным продолжением работы. А именно -- после распределения зон ответственности в нашей компании на долю Хромова и Рогова придется выдача подотчетного имущества по секциям.

Василиса Тимофеевна, отхватив в помощницы Елизавету, тут же застолбила за собой медотсек. На Рогове и Ольге, само собой, повисли все технические примочки. Оружейка отошла Марии с Леней, неожиданно заинтересовавшимся стрелковым "железом", а сестры остались в моем распоряжении вроде адъютантов... и как почти вечные дежурные по камбузу. Почему почти? Потому что изредка на этом посту их будет сменять Аристарх Макарович, в остальное время прочно прописанный в качестве заведующего складом. И это была месть. Если я почти забыл свое прежнее прозвище, это ведь совсем не значит, что я так же легко забуду и привычки, правильно?

В общем, неохваченными у нас оставались только Вадим и командир второй пятерки рынд Иван Сойка. Но они, с некоторым изумлением понаблюдав за дележом портфелей, довольно быстро отвоевали у меня права безраздельного хозяина камбуза, мотивировав это тем, что, дескать, у командира и без готовки дел навалом. И учитывая продолжающееся обучение девчонок, тоже занимающее немалое время, возразить мне было нечего.

С тем и разошлись по "заведованиям". А через пару часов, проводя очередное занятие с ученицами в гаражной секции склада, я с наслаждением слушал, как наши "ответственные" буквально рвут на клочки Хромова. И если с поварами-рындами Аристарх Макарович собачился на равных, то когда к нему в гости зарулила Василиса Тимофеевна и заставила таскать медикаменты для ее отсека, Хромов мог только сопеть и подчиняться... молча. Гут.

* * *

Первым желанием Олега, когда он очнулся в лесу под каким-то сложным неопознанным многослойным пологом, было удушить этого мелкого, вообразившего себя не пойми кем. А в том, что происшедшее дело рук пятнадцатилетнего мальчишки в ЛТК, лейтенант Берендеев не сомневался ни на секунду.

Впрочем, обежав вокруг стоянки, наскоро оглядевшись по сторонам и едва не заблудившись в двух шагах от лагеря, за что надо было поблагодарить тот самый полог, оказавшийся сложнейшей отводящей взгляды маскировкой, Олег понял еще одну вещь. Охраняемых объектов в пределах видимости нет, табора-гарема этого мелкого пакостника тоже не видно... равно как и капитана Мальцева с командиром второй пятерки. Утекли... Твою-то злую и красивую, ну что за подстава!? Точно, малой их увел... Ну что за бред, а?! По-человечески нельзя было разбежаться, что ли? Нет, обязательно надо пакость напоследок устроить... вот ведь гаденыш мелкий.

Последние сомнения в авторстве подставы исчезли у лейтенанта в тот момент, когда он нашел в кармане короткую записку, подписанную Кириллом. И от реакции Олега на это письмо остальные бойцы, ворочавшиеся на неожиданно теплой земле, подскочили как ужаленные, даже "подъем" командовать не пришлось.

Осмотр близлежащей местности ничего не дал. К месту стоянки чужие не подходили... Приборы сначала взбесились, натолкнувшись на излучение внутренней части странного полога, а когда тот лопнул от избыточного давления Эфира, артефакты и вовсе замолчали, как партизаны...

А "беглецы" даже следов на снегу не оставили! Вспомнив же, что предводитель гоп-компании натаскивал девчонок в Эфире, лейтенант и вовсе, раздраженно сплюнув, велел сворачивать поиски. Бесполезно. Под прикрытием эфирника искать в потоках энергии ниточку к беглецам бессмысленно даже спустя полчаса после их ухода. А уже прошло... Олег вскинул руку с часами к глазам и вздохнул. Не меньше шести. Ну не сволочь, а?

Раздражение накатило, но тут же ушло на второй план. Когда было необходимо, лейтенант Берендеев умел сдерживаться и не давать воли чувствам. Вот и сейчас, привычным усилием задавив злость, Олег взял себя в руки и, окинув взглядом дожидающихся приказа, недовольных и фонящих на весь лес смущением бойцов, скомандовал отход.

Крайнего приказа капитана никто не отменял, а значит... впереди возвращение на базу и доклад по команде обо всем происшедшем. Олег вздохнул и, представив, какое впечатление произведет его рапорт и какие насмешки ждут отряд, когда история об обманувшем десяток рынд мальчишке станет известна коллегам, стиснул зубы. Не время...

Отряд вернулся на Рындов двор только следующим вечером, но к полуночи на стол начальника отдела полковника Годунова лег составленный Олегом рапорт, подтвержденный подписями подчиненных. А в семь утра копия документа уже была в руках одного из думных бояр. И тот был крайне недоволен полученной информацией. Настолько, что удар кулака по клавише селектора едва не разнес аппарат на мелкие кусочки... но тот выдержал.

Не менее стойко перенес гнев боярина и явившийся на его зов секретарь. Невозмутимо переждав поток брани, извергнутый хозяином кабинета, молодой человек дождался окончания тирады.

-- Вызывали, Демьян Ставрович? -- спокойно спросил он, явно привычный к подобным взрывам начальства.

-- Да, -- резко дернув двойным подбородком, сверкнул глазами кряжистый боярин и ткнул пальцем в растрепанные листы рапорта. -- Отправь дружинников нашего друга... посмекалистей, в эту дыру... пусть прочешут все и вся, пройдут по следу рынд, но найдут этих... путешественников. Хоть из-под земли достанут. Ясно?

-- Они нужны живьем? -- все тем же ровным тоном осведомился секретарь, но наткнулся на яростный взгляд хозяина кабинета и поспешил скрыть выражение лица, склонив голову. -- Будет сделано...

Глава 5. Сила убеждения, или зачем голове шея

К ужину суета, царившая в бункере целые сутки с момента нашего переезда, улеглась окончательно. А что? Жилые помещения приведены в порядок, запасы учтены, обязанности распределены, можно и расслабиться немного. Совсем чуть-чуть.

Правда, так считали не все, и первым обратил мое внимание на этот факт Леонид. Стоило нам разойтись после ужина, как в нашу с Ольгой комнату ввалился ее младший брат. Предварительно постучав, правда... но не вовремя же, честное слово!

-- Я не помешал? -- улыбаясь во все семьдесят восемь зубов, осведомился он, ловко уклонившись от запущенной Олей подушки. Сама же нареченная воспользовалась моментом и, сверкнув ягодицами, с коротким визгом мгновенно скрылась за дверью ванной.

-- Тебе честно ответить или вежливо? -- заворачиваясь в простыню на манер тоги, я смерил незваного гостя взглядом. -- Что за хрень, Лень?!

-- Ну, извини, Кирилл. У меня правда важное дело... -- развел руками Бестужев-младший, стирая с лица довольную улыбку.

-- И? -- я выжидающе уставился на друга.

-- Хм... -- Леня замялся. -- Ну, в общем... в общем, это связано с Георгием.

-- Переживает?

-- Да, он принял твои слова слишком близко к сердцу, -- облегченно вздохнув, кивнул Бестужев.

-- Ну, так оно и задумывалось. Это Аристарх осознанно шел на риск получения по шее за свои эксперименты, а Георгий просто не выполнил принятых им обязательств. Замечу, добровольно принятых. То есть сознательно подвел команду. Пусть помучается, глядишь, в следующий раз будет поумнее.

-- Эм-м... -- Леня как-то сразу помрачнел. Скоростной. Эмоции как калейдоскоп.

-- Не понял, -- честно признался я спустя минуту тишины.

-- Я вообще-то немного о другом, -- как-то неуверенно проговорил Бестужев и вновь замолчал. Да что ты будешь делать, а?!

-- Леня, ты тратишь мое время... Замечу, свободное, а оттого очень драгоценное время, -- не выдержал я.

Бестужев стрельнул взглядом в сторону двери в ванную, за которой скрылась Ольга, и мимолетно улыбнулся, но тут же построжел.

-- Извини, Кирилл. Просто с этим выговором... Жоре и без того несладко, он понимает, что глупость сделал, и раскаивается, но... он теперь опасается... Ну, насчет сестры.

-- Чего-о?! -- я опешил от такого поворота. -- Инженер, м-мать! Технарь, понимаешь... логика где?! Он совсем башкой поехал?! Леня, зови этого при... так, нет. Стоп! Выйди и подожди меня за дверью, я оденусь, и мы вместе наведаемся к этому... гению. Вправим ему мозги на место.

Леонид испарился из комнаты, а в следующую секунду отворилась дверь в ванную, и на мои плечи легли руки Оли.

-- Успокойся, Кир, -- прижавшись к моей спине обнаженным телом, прошептала она мне на ухо... И поднявшаяся было в душе злость тут же растворилась в ее нежности и желании. Сейчас замурлычу. -- Вот, другое дело. А то в таком состоянии ты его только еще больше напугаешь.

Оля тихонько рассмеялась и, поцеловав меня в шею, вдруг резко отпрянула.

-- Ну во-от... -- деланно печально протянул я. Почти деланно, да...

-- Ничего-ничего, успеется. Иди, обещание выполняй. -- Сильные ладошки толкнули меня в спину, спихивая с кровати. -- Нам нужен техник с мозгами на месте... а не неуверенное в себе потерявшееся существо с комплексом вины и неполноценности.

-- Нашла психолога, -- проворчал я, поднимаясь на ноги и принимаясь собирать разбросанные недавно по всей комнате шмотки.

-- Я в тебя верю, -- не прекращая улыбаться, заверила меня Оля, а когда я, уже одевшись, оказался у входной двери, обдала меня шквалом эмоций и тихо, почти неслышно договорила: -- И жду.

Хм... что еще нужно мужчине, чтобы свернуть любые горы?

Жорик нашелся в своей комнате. Парень статуей застыл в жутко неудобной позе на низеньком табурете. Невидящий взгляд уперся в пол... Роден: "Мыслитель в ступоре", да...

Впрочем, объяснение не заняло много времени. Честно говоря, не понимаю, с чего вдруг Жорик решил, что из-за вчерашнего косяка я должен вдруг забыть о взятых на себя обязательствах в отношении его сестры, но на то, чтобы разубедить его в этом бредовом предположении, хватило четверти часа. Но, черт подери, как же его запугал этот идиот Шутьев, что парень настолько не верит себе и людям. Убил бы тварь... Шутьева, разумеется.

А утром следующего дня после удивительно вкусного завтрака, учитывая, что он был приготовлен рындами из консервированных и глубокозамороженных продуктов, наша компания вновь собралась в конференц-зале. А что, неплохая практика. Очень удобно обсуждать дела и планы на день...

Или строить их, планы в смысле, и вываливать результаты своих размышлений на окружающих. По крайней мере, действия Ольги и Василисы Тимофеевны доказывают это на все сто процентов.

Оказывается, пока я вчера убеждал Рогова в своей белизне и пушистости, моя нареченная успела сбегать в медотсек к Вербицкой-старшей и, всучив ей историю болезни сестры Жорика, объяснить ситуацию и провести проверку наличия необходимых лекарственных средств.

В результате сегодня в конференц-зале Василиса Тимофеевна взяла быка за рога и выдала мне целый список требуемых препаратов, "иначе она не может ручаться за надлежащее лечение несчастной девочки". Тот факт, что самой Инги здесь и в помине нет, целительницу не трогал... абсолютно. А когда Аристарх Макарович попытался заикнуться на эту тему, он встретил светлый незамутненный взгляд и фразу, в которой не было и тени вопроса:

-- Но вы же ее привезете.

И ладно, если бы это была реакция только Василисы Тимофеевны. В конце концов, ее слова можно было бы списать на банальное незнание нашей ситуации и планов. Да только остальной женсовет поддержал ее выступление точно такими же взглядами. Сговорились...

Заметив, как Ольга с Вербицкой-старшей обменялись хитрыми улыбками, я вздохнул. Неужто опять?!

Я медленно выдохнул и потер пальцами переносицу. Спокойствие, только спокойствие... Никто не требует от нас немедленно мчаться в город. С другой стороны, действительно Ингу, так или иначе, нужно вытаскивать к нам... И какая разница, когда это делать -- сейчас или через неделю? Хм... я бы даже предположил, что сейчас это будет куда проще и безопаснее, тем более что вопрос профессионального ухода за девочкой уже не стоит. Квалификации Вербицкой-старшей с лихвой хватит не только на присмотр за состоянием здоровья Инги, но и на эффективное лечение, которое раньше Рогову было просто не по карману.

Ладно... Решим. Я обвел взглядом сидящих вокруг овального стола людей.

-- Что ж, дело за малым. Определить время и способ, -- медленно проговорил я. Хромов согласно кивнул, рынды переглянулись, но промолчали, Леня хмыкнул, а Рогов просто засиял... Но все эти взгляды-хмыки просто потонули в радостном визге девчонок. Разве что Вербицкая-старшая только довольно вздохнула. Точно, бабский сговор, что называется, налицо.

Да к черту! Все они правильно сделали. Если бы не дурость Жорика и не выверт женсовета, я бы еще неделю не вспомнил об Инге, и кто знает, что за это время могло произойти.

Понаблюдав за довольными девчонками, я покачал головой. Надо прекращать этот балаган. План вывоза младшей Роговой можно обсудить после обеда, а сейчас... пора на тренировку. Да и у остальных членов нашей небольшой компании найдется чем заняться. Бункер, конечно, уже не похож на тот пыльный подвал с экономным "аварийным" освещением, что я увидел во время первого своего визита сюда, но и до обжитого состояния ему еще далеко. Так что дело найдется всем.

Что я могу сказать, тренировка удалась. Правда, ученицы, должно быть, не очень-то со мной согласны... умотал я их, что называется, до полного изумления. Нет, не из мести... Просто если у них есть силы на игры за спиной друзей, значит, нагрузку можно увеличить, что я и проделал. О чем и поведал им сразу после обеда и, сопровождаемый недовольным усталым фырканьем, удалился на поиски Хромова.

Собственно, обсуждение возможных планов с Аристархом свелось к констатации простого факта. Вновь нужна разведка. Как маршрута, так и обстановки вокруг и внутри больницы. Правда, присоединившаяся к нам за обсуждением Василиса Тимофеевна внесла свою ложку дегтя... просто напомнив, что план эвакуации Инги нужно составлять с расчетом участия в нем Рогова и желательно ее самой.

-- Никто не позволит неизвестным просто взять и увезти из больницы пациента. А учитывая, что она сейчас проходит процедуры, врачи потребуют присутствия не только родственника, но и квалифицированного медика, который примет на себя ответственность по уходу за пациентом, и оставит им соответствующий документ, -- объяснила нам Вербицкая-старшая... и тем самым изрядно усложнила задачу.

-- А может, ее просто выкрасть? -- после недолгой тишины, воцарившейся в комнате по окончании речи нашего целителя, вздохнул я.

-- Глупость, -- отрезала Вербицкая, и Хромов поддержал ее резким уверенным кивком.

-- Почему? -- осведомился я.

-- Больница городская, а значит, под патронатом монаршей фамилии. В городе военное положение, соответственно как любое заведение, находящееся под покровительством Рюриковичей, ее перевели в режим усиленной охраны, находящейся под полным контролем тамошнего коменданта, а тот, в свою очередь, подчиняется исключительно главному врачу. Лоялисты ли, инсургенты ли... кто бы ни попытался устанавливать свои порядки, охрана больницы угомонит любого без всяких для себя последствий. Особое положение. Иными словами, они сначала будут стрелять, а потом разбираться, кто и зачем к ним полез, -- разъяснил мне Хромов. -- А прийти и уйти так же тихо, как на базе наемников, у тебя не получится. Как я понимаю, Инга подключена к медицинской аппаратуре...

-- Несомненно, -- подтвердила Вербицкая-старшая. -- Проще действовать по закону, чем подвергать опасности жизнь девочки...

Я понимающе кивнул и... замерев на миг, чертыхнулся, почувствовав докатившийся с юго-запада сильно ослабевший с расстоянием, но отчетливый эфирный сигнал. Сработала закладка! А я так надеялся... Дьявольщина.

Я только успел порадоваться появившемуся у нас запасу времени и тому, что не придется устраивать скачки по городу, пытаясь доставить Ингу аккурат к выходящему из руин боярского городка каравану, извращаясь в попытках не навести на этот самый караван мятежников или мародеров, -- и на тебе!

Треснув по столу кулаком, я поднялся с кресла и, не обращая внимания на недоуменно уставившихся на меня собеседников, закружил по комнате. Быстро, слишком быстро информация о Вербицких ушла на сторону.

-- Кирилл, что случилось? -- тихо поинтересовался Хромов, наблюдая за моими метаниями.

-- Мой дом. Какие-то твари вломились в мой дом... Снова! -- рыкнул я в ответ, и Аристарх переглянулся с явно ничего не понимающей Вербицкой-старшей. Впрочем, во взгляде Хромова этого самого понимания тоже не наблюдалось. Да чтоб его!

-- Ты... уверен?

-- Разумеется, я уверен.

Замерев у своего кресла, я положил ладони на его спинку и попытался задавить поднимающуюся из глубины души ярость. Получалось не очень.

Впрочем, через несколько минут я все-таки справился с эмоциональным шквалом и, вздохнув, отпустил покореженное кресло. Обвел взглядом побледневших собеседников и попытался улыбнуться. Кривовато, но уж как могу...

-- Перед уходом из дома я оставил эфирный маяк... достаточно сильный, чтобы учуять его сигнал в пределах полусотни километров. Запасного накопителя для стенда не пожалел, -- пояснил я. -- Сработать этот маяк мог только в одном случае: если кто-то вломится в дом.

-- Мародеры? -- чуть помедлив, с надеждой в голосе проговорила Василиса Тимофеевна. Хромов в ответ покачал головой.

-- За все время с начала мятежа в округе не было замечено ни одного бандита. Гвардейские патрули, конечно, дальше парка не суются, но и этого хватало, чтобы держать всякую шушеру подальше... -- проговорил ярый, откидываясь на спинку своего кресла. -- А учитывая особенности нашего положения...

-- Значит, это за нами, -- погрустнела Вербицкая. -- А я ведь так и не поверила в твои слова, Кирилл. Извини.

-- Да чего там. Я, если честно, надеялся, что информация о вашем недавнем местонахождении если и станет известна недоброжелателям, то не так быстро. Так что новость о незваных гостях в моем доме нерадостна нам обоим. Так-то, -- отмахнулся я от извинений нашего "штатного" медика.

-- Думаю, тебе больше не по нраву... -- начал было говорить Аристарх, но я его перебил:

-- Да-да. Представь себе, меня куда больше бесит тот факт, что мой дом опять стал целью каких-то уродов! В который раз уже. Можно подумать, им там медом намазано, -- проворчал я, старательно сдерживая злость, рванувшую наружу, словно пес с цепи.

Вербицкая перевела взгляд с моей покрасневшей физиономии на Аристарха, и тот, покачав головой, объяснил:

-- Не везет Кириллу с этим домом. Месяца не проходит, чтобы кто-нибудь не попытался нарушить его право собственности.

И замолчал. А Василиса Тимофеевна, поняв, что более развернутых объяснений не дождется, вновь обратила свое внимание на меня.

-- И что теперь?

-- Ну, не знаю, сколько человек нарушило мои права на этот раз, но надеюсь, что живых среди них осталось немного, -- ощерился я, в очередной раз утрамбовав эмоции поглубже. -- Но сейчас это не так уж важно. Даже если там кто-то выжил, найти наши следы им не удастся. А значит, поиски пойдут совершенно по иному пути. Кому принадлежит дом, узнать несложно. Состав моих гостей присутствовавшие в доме рынды знают, так что можно с уверенностью предполагать, что и недоброжелателям Анатолия Семеновича он известен. К Громовым хозяин нынешних горе-сталкеров вряд ли сунется, Бестужевы числятся в безвозвратных потерях... Посадские... хм, в принципе то, что Елизавета -- моя ученица, не секрет, но добраться до Елены Павловны в ее гнездовском имении -- дохлый номер. Нет, если противник вашего супруга находится в стане инсургентов и близок к их верхушке, он, конечно, может попытаться организовать атаку на имение уважаемой боярыни... Да только кажется мне, что это станет последним осознанным действием в его жизни. Гнездово находится в Тверском воеводстве, а то, в свою очередь, полностью лояльно государю, если, конечно, верить словам Гдовицкого. Если же наш противник находится в рядах верных государю людей и просто решил половить рыбку в мутной воде, то наезжать на Посадскую ему не с руки. Свои не поймут. А я как раз уверен, что этот самый "недоброжелатель" -- из стана лоялистов. Иначе как еще можно объяснить тот факт, что Анатолий Семенович решил эвакуировать семью из дома, находящегося в поясе безопасности Кремля?

-- Вариант со сменой его собственного мировоззрения... -- заговорил было Хромов, покосившись на сидящую рядом Василису Тимофеевну, но я его прервал:

-- Даже не рассматриваю. Все его надежды на возвышение связаны только с государем. Ни один именитый не сможет дать ему того, чего он так страстно желает.

Вербицкая поддержала меня уверенным кивком, и Аристарх, чуть помедлив, вздохнул.

-- Ну, если ты так в этом уверен...

-- Именно. И закроем эту тему, Аристарх Макарович, пожалуйста.

-- Хорошо. Оставим, -- Хромов показательно поднял руки вверх.

-- Вот и замечательно. А теперь вернемся к нашему обсуждению... В общем-то тут и говорить не о чем... остается только Рогов.

-- Снова цейтнот, да? -- печально осведомился Хромов, моментально понявший, к чему я клоню.

-- Именно. Правда, здесь мы можем рассчитывать на небольшую фору -- все-таки информации о Жорике у рынд почти не было. А значит, и идентифицировать его удастся далеко не сразу. Но это, как вы понимаете, совсем не значит, что времени у нас много. Думаю, максимум, на что мы можем рассчитывать, это три-четыре дня. А потом Рогова "пробьют", и у больницы его... а значит, и нас, будет ждать очень "теплая" встреча.

-- Ну, три дня, конечно, не десять... -- Хромов потянулся было почесать затылок, но покосился на задумавшуюся о чем-то Вербицкую и, отдернув руку, договорил: -- Но время на разведку и планирование у нас есть.

-- Да, -- кивнул я. -- Только начинать надо быстро. Желательно прямо сейчас.

-- Пойдешь один? -- побарабанив пальцами по столешнице, поинтересовался Хромов и, наткнувшись на мой взгляд, хмыкнул. -- Ну конечно, и чего я, дурак, спрашиваю? Ладно. Давай определимся с требуемой информацией.

И мы принялись обсуждать предстоящие действия. Вербицкая посидела рядом еще несколько минут и, извинившись, исчезла из комнаты, чего мы с Хромовым, погруженные в планирование моей вылазки, почти не заметили. Только покивали в ответ на ее слова, склонившись над спроецированной браслетом картой Москвы. Маршрут предстоял не из простых. Если верить данным Гдовицкого, от больницы нас отделяют кордоны государевой гвардии и инсургентов и, самое главное, "серая зона", протянувшаяся вдоль Садового кольца на юг, охватывая контролируемый лоялистами центр города чуть ли не от Тривокзальной площади до Симоновского вала и Москвы-реки. Ее не контролируют ни инсургенты, ни их противники... и боестолкновения там идут и днем и ночью. С южной части города лезут мятежники, а со стороны Тривокзальной и из центра города навстречу им выдвигается гвардия. Что им там нужно, я понимаю слабо, но легче от этого не становится. Впрочем, сейчас мне не до того.

На обсуждение возможных вариантов у нас с Хромовым ушло больше пяти часов, и, вполне возможно, ушло бы еще больше, но заявившаяся Лина оторвала нас от карты и потащила на ужин.

* * *

Ресин пожевал губами, но все же решился разделить свой отряд. Две пятерки во главе с ним отправились прямиком к месту последней стоянки рынд, а еще две выдвинулись к дому, который на планшете командира отряда был обозначен как место, куда были доставлены цели сразу после эвакуации из дома Вербицкого.

Десятник Ярослав Ресин был недоволен происходящим. Очень недоволен. Больше всего он не любил доделывать работу за других. А именно этим он сейчас и вынужден был заниматься. Если бы наблюдатели не лопухнулись, а ликвидаторы поторопились и вошли в дом полковника хотя бы на три минуты раньше, самому Ресину вместе с его людьми не пришлось бы шариться сейчас по зимнему лесу в поисках ускользнувших целей. Но... нет в жизни счастья...

Как и следовало ожидать, местность вокруг последней стоянки беглецов не принесла никаких обнадеживающих новостей. Круг земли, уже чуть припорошенный снегом, и сугробы вокруг. Непотревоженные сугробы.

Спустя пару часов Ресин выслушал доклад субтильного дружинника, занимавшего в его отряде должность следопыта-эфирника, и, недовольно поморщившись, дал приказ выдвигаться к ближайшему поселку, в километре от которого была назначена точка рандеву со второй половиной отряда. Именно с этого поселка было решено начинать активный поиск целей и их сопровождения. Ну, не может быть, чтобы никто не заметил такой странной компании...

Минуло три часа с момента, когда дружинники под началом Ресина добрались до места встречи, а две пятерки бойцов, отправленные им к дому, куда эвакуировались цели, до сих пор не вернулись. Хотя срок их возвращения был назначен с большим запасом. Еще три часа... прошло контрольное время, а от бойцов ни слуху, ни духу.

Ярослав скрежетнул зубами и дал приказ на выдвижение навстречу "потеряшкам". У десятника мелькнуло неприятное предчувствие, но он его задавил. Что бы ни произошло с его дружинниками, нужно обязательно это выяснить. Иначе какой он, к черту, командир?!

А в том, что с бойцами, отправленными к дому, действительно случилось нечто неприятное, он был уверен. Иначе хоть кто-то из них обязательно добрался бы до назначенной точки...

Тяжелый запах гари и какой-то химии донесся до Ресина в добром километре от цели. А вскоре отряд наткнулся на уничтоженный недавним взрывом овраг. Бойцы насторожились и, рассыпавшись, медленно двинулись вперед. Вот до ограды дома осталось не больше полусотни метров... Тихо. Ярослав жестом подозвал следопыта.

-- Бампо, "принюхайся" к нему... -- прошептал десятник.

Эфирник кивнул и, закрыв глаза, вытянулся в струнку. А в следующую секунду его лицо исказилось в гримасе боли, и бедняга, страшно захрипев, рухнул в сугроб.

Часть четвертая. БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

Глава 1. Соседи, вы дома?

После недолгого обсуждения мы с Аристархом пришли к единому выводу: пробираться в Замоскворечье через "серую зону" -- идея бесперспективная и отдающая суицидальными наклонностями. Ну, а поскольку в нашей компании острая нехватка самоубийц, этот вариант был отброшен. А вот над идеей обхода Садового кольца против часовой стрелки нам пришлось поломать голову... и изрядно. Да, в отличие от восточной стороны, ни на севере, ни на западе столицы не было таких огромных зон боевых действий, зато стычки там хоть и не отличались эпичностью, но вспыхивали довольно часто и в самых неожиданных местах. Это я помню еще по своему пути из Часцов, да и материалы Гдовицкого говорили о том же. Предугадать, где удастся пройти без проблем, а где можно наткнуться на перестрелку, было невозможно. Сегодня, например, на одной улице могла быть тишина и спокойствие под надзором гвардейских патрулей, а на следующий день она уже может быть в дыму и пыли от стихийных техник, а стены домов окажутся "украшены" сотнями выбоин от стрелок. Не угадаешь, в общем.

-- Дурдом какой-то, -- вздохнул я, рассматривая карту. -- Такое впечатление, что юг и восток Москвы лоялистам просто неинтересны. Да и вообще весь этот кавардак... ну не похоже это на полноценную попытку взятия города. Какие-то кошки-мышки, честное слово...

-- Скажи спасибо, что так, -- буркнул Аристарх. -- И хорошо еще, что гражданских ни мятежники, ни лоялисты не трогают. Ну, за исключением боярских детей, понятное дело... А ведь те же инсургенты могли бы сходу долбануть по площадям, и амба.

-- А я о чем! -- поморщился я. -- Зачем было нужно уничтожать боярский городок? Шарахнули бы сразу по Кремлю и Приказам. Если бы удалось проделать это так же внезапно, как с городком, большую часть лоялистов тут же можно было бы списать со счетов. Глупо. Да и поведение гвардейцев мне непонятно. Ну, не верю я, что у государя не нашлось трех-пяти полков в ТТК для зачистки города от дружин мятежников и их наемников. Устроили какую-то непонятную возню...

-- Все так, Кирилл. Все так. Мне тоже многое непонятно и странно, -- Хромов развел руками. -- Да и пахнет от происходящего... смердит, прямо скажем. Но тут уж я ничего поделать не могу, кроме как держаться подальше от всей этой бодяги... Но мы отвлеклись от темы. У нас еще, как минимум, пара вариантов в запасе. Прикинем?

-- Хм. Согласен. И первый из них, как я полагаю, пройти через центр?

-- Почему нет? -- улыбнулся Аристарх. -- Гвардейцы не станут препятствовать передвижению гражданских, если, конечно, не приближаться к поясу безопасности Кремля или еще каким особо охраняемым объектам. Узких мест здесь только два. Первое -- это район Красного села и Тривокзальной площади, там частенько бывают стычки, так что кордоны нервные, стрелять будут сходу. А углубляться южнее, в "серую зону" -- значит гарантированно нарваться на очередной бой между лоялистами и мятежниками или просто на бандитов. Там их в последние дни развелось немало.

-- Ну да, а второй, я так полагаю, здесь... -- я ткнул пальцем в моментально увеличившийся участок карты, чуть южнее Кремля.

-- Хм... верно. Тут кордоны гвардии плотнее, а дальше снова начинается не пойми что, такая же пересортица и неразбериха, как на западе... -- кивнув, подтвердил мои размышления Хромов. -- Но самое паршивое -- что Серпуховский тракт, где находится нужная нам больница, место оживленное и... откровенно бандитское. Сколько там швали рассекает, это что-то с чем-то. А гвардии, чтобы навести порядок в тех местах, нет... Почему -- не знаю, не спрашивай...

-- Угу. А мятежникам на мародеров и ворье плевать. -- Я потер лоб. -- Можно, конечно, попробовать обойти город вдоль кольцевой... по часовой стрелке, но на тракт-то все равно выходить придется, а значит, и здесь встреч с уродами не избежать. Ладно, пробегу оба варианта, посмотрю, что да как. Может быть, обход по Подмосковью действительно возможен?

-- Только не забывай, что по маршруту должна пройти машина, а не один прыгучий гранд... -- со вздохом кивнул Хромов. -- Кстати, по поводу авто: можно перегнать сюда один из вездеходов Бестужевых. У нас найдется пяток бронированных, а если за рулем буду я, то смогу защитить автомобиль от эфирного ветра. Что скажешь?

-- Хм... думаю, этот вариант получше, чем идея тащить авто от Громовых. Только я бы предложил тебе отправиться за машиной не раньше, чем я вернусь из разведки. Не хочу оставлять нашу компанию без должного присмотра... -- согласился я.

-- Не доверяешь рындам? -- понимающе хмыкнул Хромов.

-- Они мне никто, -- помедлив, проговорил я в ответ. -- Да и последний визит "гостей" в мой дом как-то не способствует росту доверия.

-- Да уж. Если ты прав... -- Аристарх покачал головой.

-- Это я, кстати, тоже намерен проверить, пока буду мотаться по городу.

-- Ла-адно, -- протянул Хромов и, открыв общий вид карты, хлопнув рукой по столу, повторил: -- Ладно. Тогда давай сейчас пробежимся по карте, попробуем посмотреть возможные маршруты поподробнее.

Время выхода назначили на девять утра, так что у меня нашлось несколько часов на сон и не только... Рынды приняли временное командование Хромова, даже не поморщившись, а остальные и без того были привычны к такому раскладу.

Только ЛТК пришлось оставить. Нет, я вполне мог прикрыть его отводом глаз, ничего сложного в этом нет, но... город есть город. И я сильно сомневаюсь, что кто-то захочет пообщаться с неизвестным в ТК. Гражданские просто разбегутся, а гвардейцы... хм, было бы верхом идиотизма соваться к ним в подобном виде. Нашинкуют... по крайней мере, попытаются точно. Причем не вступая в переговоры. Знаков-то различия на моем костюме не наблюдается.

В общем, от идеи прошвырнуться по городу в ЛТК я отказался. А вот от любимых рюгеров и ножей -- нет. Другое дело, что пришлось немного поломать голову над их маскировкой, но и этот вопрос был решен, несмотря на отсутствие в моем гардеробе длиннополых курток или пальто... подходящего размера. Все-таки я еще расту... кстати, надо будет озаботиться решением и этого вопроса. И не только для меня. Но это подождет до Костромы.

...Утро нового дня. Промозглое и холодное. Выбравшись из нашего бункера через грузовой шлюз, я окинул взглядом открывавшийся со стоянки серый пейзаж и, передернув плечами от забравшегося под куртку стылого ветра, застегнув "молнию", укрылся за легким воздушным пологом. Почти максимум моих умений в этой сфере.

Хрустящий льдом асфальт под ногами сменился прочным снежным настом, образовавшимся после недавнего потепления, а вид Большого Пожарного пруда сменился чередой деревьев, взметнувших к небу почерневшие голые ветви. Мрачная картинка...

Легким бегом, под небольшим разгоном, я двинулся вдоль крайней улицы Преображенского, старательно отслеживая пространство вокруг. Пусто и тихо... Стромынский тракт, на который я вышел через четверть часа, тоже не отличался жизнью и суетой. Зато чуть дальше, на границе с бывшим боярским городком, я нашел людей. И довольно много. Точнее, сначала я обнаружил несколько дозоров, обосновавшихся вдоль тракта. А вот когда к ним потянулась смена... в общем, пришлось немного скорректировать текущий маршрут. Раз дозоры сменяются, значит, людей за лесополосой немало. И узнать, кто они и почему окопались чуть ли не на границе с фонящими руинами, будет небесполезно. Не хотелось бы нарваться на засаду по пути в город, или по возвращении из него.

До лагеря неизвестных я добрался быстро и без проблем. Спасибо разгону и отводу глаз. А оказавшись в пределах прямой видимости этого бивака, сильно удивился.

Похоже, кто-то действительно решил поставить обыск руин на серьезную основу. Забравшись на дерево, чтобы хорошенько рассмотреть происходящее за высокой оградой из профилированного стального листа, я только головой покачал. Такого количества строительной техники я не видел ни на одной стройке. И все под охраной. Собственно, вооружены здесь были вообще все. Не удивлюсь, если эти умники и на бульдозеры поставили станковые стрелометы... совсем не удивлюсь.

Одно хорошо. Кажется, эти господа совсем не заинтересованы в том, чтобы обнаруживать себя. Об этом говорят и многочисленные стихийные пологи, окружающие лагерь, и количество дозоров, разбросанных по округе. А значит, есть шанс пройти мимо по тракту, не рискуя получить снаряд в борт. По крайней мере, тяжелого вооружения я здесь не вижу... но пройтись по лагерю не помешает.

Из этого прибежища строителей я ушел через час успокоенным. Эти господа совершенно точно не будут устраивать охоту на проезжающие по тракту машины. Правда, это не отменяет факта расстрела автомобилей, следующих из города в область. Об этом, кстати, упоминали и некоторые обитатели лагеря. Другое дело, что нападения происходят дальше по тракту, ближе к Сокольникам, и пройти этот отрезок без проблем способны только сильные колонны, имеющие вооружение. На них шакалы стараются не нападать.

Плохо, но... посмотрим. В конце концов, Стромынский тракт -- не единственный способ попасть в Преображенское. Но второй путь я разведаю по возвращении. А пока... вперед-вперед.

Рыскать по округе, пытаясь определить возможные места засад, в одиночку... дурное дело. И если бы не мои возможности, я бы вряд ли им занялся. Но сейчас у меня и выхода-то другого нет. Маршрут нужно "пробить", и желательно поскорее.

"Шакалов" я нашел. И был неприятно удивлен. Это не были разрозненные шайки бандитов. Нет, я насчитал четыре слаженных команды по семь-восемь человек в каждой. Хорошо вооруженные, дисциплинированные отряды, поддерживающие между собой радиосвязь, -- м-да, это не бандиты... Наемники? Может быть. Или даже дружинники, но никак не обычные бандиты. А самое паршивое -- что у них в распоряжении нашлась пара ТТК. Точно наемники. И комплексы у них со знакомыми "крылышками" за спиной. "Гусары"... совсем нехорошо.

Здесь будет очень трудно пройти. А значит, стоит проверить возможность обхода этой части тракта. Может быть, по Оленьему удастся пройти, вдоль парка?

Я окинул взглядом изрядно пострадавшее от стальных стрел покрытие дороги, мимоходом отметив несколько следов явно от чего-то потяжелее стрелкового оружия, и, вздохнув, двинулся в глубь лесополосы, скрывавшей "шакалов". А куда деваться, разведка -- она разведка и есть...

Слов нет. Мало мне было мобильной базы наемников, окопавшейся в километре от Стромынского тракта и непонятно зачем отстреливающей любую технику, пытающуюся пробиться по этой дороге из города. Теперь еще и это... Я окинул взглядом грохочущую Тривокзальную, на которой просто не протолкнуться было от войск, и, выматерившись, аккуратно двинулся вперед. Кордоны усилены, гражданских заворачивают на подходах... Кажется, здесь готовится что-то масштабное. Попытался отыскать проход севернее, по эстакадам над железнодорожным полотном... бесполезно. Кажется, лоялисты окончательно выдавили из этой части города мятежников. Это, конечно, хорошо, но тот факт, что северную железную дорогу взяли под охрану... точнее, просто заблокировали, напрочь лишив жителей возможности даже подойти к ней, -- это хуже. Куда хуже!

Остается только "серая зона", протянувшаяся вдоль Садового кольца "вниз", до самой набережной Москвы-реки. Соваться в центр, учитывая происходящее на Тривокзальной, бесполезно, но почему бы не проверить?

Бег под разгоном и отводом глаз выматывает. И очень неслабо. Но сил хватает не только на метания по городу. Чутье работает на полную. Возмущения от ТК и легких боевых платформ, рассекающих по Садовому кольцу, вдоль которого пролегает мой маршрут, четко говорят о том, что и здесь заваривается какая-то несъедобная каша. Войска государя явно готовятся к атаке, и если я не ошибаюсь, то завтра, максимум послезавтра вся эта непонятно откуда взявшаяся армада стальным катком пройдет по "серой зоне"... Кажется, государю надоело ждать, и он, плюнув на возможные потери среди гражданского населения, решил перемолоть скопившиеся на востоке столицы отряды мятежников. Хм... подождать, пока шторм не утихнет? Можно, конечно... но если противник Вербицких успеет за это время сделать единственный доступный ему шаг и возьмет в заложники моего человека... нет, не пойдет. Ингу, а девочку я, честно говоря, считаю именно своим человеком, надо вытаскивать немедленно. Если "волна" пойдет дальше, то находящийся под боком у "серой зоны" медицинский комплекс может просто смыть.

Ага, а вот и мост, с которого, кстати говоря, открывается очень неплохой вид на... да твою дивизию! Я понимаю плацдарм на Тривокзальной и охрану железной дороги, могу понять скопление войск на Садовом, только... какого хрена эти гвардейцы делают на Дербеневской набережной? Решили поделить город пополам?! Но откуда их столько взялось, и какого черта они телились три недели, превратив столицу в поле боя?! Идиотизм... Я сплюнул с моста в очищенную ото льда воду реки и, вздохнув, двинулся дальше. Еще одна выматывающая пробежка по полупустым улицам столицы, тишину которых нарушают разве что редкие, очень редкие автомобили да ТТК гвардии, патрулями рассекающие по Нижнему Замоскворечью, раскинувшемуся к югу от Садового кольца и отделенному им от Верхнего, или Старого, Замоскворечья, где, кстати, стоит небольшой особнячок, приносящий мне небольшой, но стабильный доход... по крайней мере, приносивший его до всей этой катавасии.

Как я и предположил недавно, войска государя заняли и южную часть Москвы. Точнее, все ее пространство между Калужским трактом и Москвой-рекой. Нехило развернулись. Нет, я не бегал до этого самого тракта, Там именовавшегося Ленинским проспектом. Чтобы узнать эту информацию, достаточно было подслушать разговор в патрульном отряде, с которым мне оказалось по пути.

С одной стороны, хорошо, что юг города находится под контролем лоялистов. Можно не беспокоиться за безопасность больницы, в которой находится Инга. С другой же стороны... если я правильно понимаю ситуацию, противнику Вербицкого теперь вообще не составит никакого труда вытащить Рогову-младшую для давления на Жорика... и всю нашу веселую компанию. А в том, что сей неизвестный злобствующий господин вполне способен вычислить Рогова, как слабое звено, я почти не сомневаюсь. Достаточно определить личности окружавших меня людей и их собственный круг общения. Громовы, Бестужевы, Посадские... Роговы. И если на именитых хрен надавишь, то в ситуации с Жориком и его сестрой дело обстоит куда перспективнее. Узнать, какой именно из Роговых входит в мой ближний круг и прячется вместе с ним и Вербицким, не проблема. Сведения о том, что парень работает на меня, имеются не только в отчаянно "текущем" Преображенском приказе, но и в его альма-матер, куда Жорик сдавал копию нашего с ним договора для срочного перевода на "вечернее" отделение. Я уж молчу о том, какой бардак творится у приказных, но на его фоне, думаю, выудить эту информацию из вузовского архива будет проще, чем отнять конфету у ребенка. Дальше -- дело техники...

Я помотал головой, отбрасывая уже не впервые крутящиеся мысли о сложившейся ситуации, и, проводив взглядом промчавшуюся по улице госпитальную машину, явно переделанную из боевой платформы, порысил дальше, в сторону больницы.

Конечно, здорово, что лоялисты контролируют столь большую часть города. В конце концов, проехать на машине здесь можно будет без проблем, если не пересекать Бульварного кольца, олицетворяющего "пояс безопасности" Кремля, а значит, полностью перекрытого войсками, если верить информации, предоставленной мне Гдовицким, но вот как сначала въехать, а потом и выбраться за пределы контролируемой лоялистами зоны? Там сейчас охрана едва ли не хуже, чем у "пояса безопасности". И все такие нервные... порвут на въезде -- и "мама" сказать не успеем.

Я вздохнул и, притормозив перед выезжающим из ворот "вездеходом", невольно хмыкнул. Надо же, в городе мятеж, а кто-то продолжает работать, как ни в чем не бывало... Вот что длинный рубль с людьми делает. И ладно бы какая-то пекарня, или еще что-то в этом роде. Так ведь нет, обычная автомастерская. Эх, люди-люди... Стоп. Автомастерская? Я недоуменно глянул на вывеску, и мои губы разошлись в безумной улыбке. Везение, говорите? Удача, да? А куда нам, воинам, без нее, родимой?!

* * *

Если бы кто-то из редких прохожих мог видеть через отвод глаз, такому уникуму сейчас открылось бы весьма странное зрелище. У ворот автомастерской, посреди охваченного боями зимнего города, стоял легко одетый молодой человек, скорее даже юноша, и заливисто и искренне хохотал во весь голос, да так, что слезы на глазах выступили.

А вот владельцу большого кабинета в двух шагах от Кремля было не до смеха. Из-за действий гвардии первый доклад группы пришел почти на сутки позже расчетного времени. И был он совсем неутешительным...

-- Повтори... -- рыкнул он. Скорее даже пролаял. Отрывисто и зло. -- Еще раз.

-- При осмотре дома, принадлежащего некоему Кириллу Николаеву, эмансипированному мещанину, где по вашим данным...

-- По НАШИМ данным, -- рявкнул боярин.

-- Так точно, по нашим данным... -- тут же поправился секретарь, кажется, никак не отреагировав на злость хозяина кабинета, и продолжил: -- ...скрылись жена и дочь Вербицкого, направленным взрывом большой мощности были уничтожены третья и четвертая пятерки десятника Ресина, а также пострадал штатный "следопыт" команды. Подмастерье Эфира Всеволод...

-- На хрен этого слабака. Эфирники, мать их... Дальше давай! -- катнув желваки, отрезал боярин.

-- Слушаюсь, Демьян Ставрович, -- кивнул секретарь. -- Дальнейший осмотр дома иных ловушек или мин не выявил. Никаких схронов или тайников не обнаружено. Техника, точнее, единственное транспортное средство -- незарегистрированный мотоцикл, стоящий в хозблоке, давно не использовался. По результату обыска можно утверждать, что к моменту подхода нашей группы дом был пуст уже, как минимум, сутки.

-- Это и так понятно! -- боярин врезал кулаком по столу. -- И не хрен мне здесь воду лить!

-- Прошу прощения, я имел в виду, что после ухода целей в дом никто не заходил, -- поправился в очередной раз секретарь.

Только на этот раз боярин не стал разоряться, а, тяжело вздохнув, прикрыл глаза и постарался успокоиться. Когда же багровый цвет сошел с его лица и дыхание выровнялось, он открыл глаза и, окинув стоящего навытяжку перед его столом секретаря, скривился.

-- Как же я не люблю эти твои подходцы, Борис... Ладно. Выкладывай, что ты там навыдумывал, -- почти нормальным голосом произнес боярин.

-- Слушаюсь, Демьян Ставрович. -- Секретарь чуть помедлил и, вытащив из папки отданную ему недавно боярином копию доклада рынд, аккуратно положил ее на стол хозяина кабинета. -- На территории, прилегающей к дому, произошло несколько одновременных взрывов, если верить нашему специалисту. Собственно, можно сказать, что их было два. Только один из взрывов полностью засыпал овраг невдалеке от дома, начисто ликвидировав тем самым единственное пригодное для засады место. А второй... самый странный...

-- Не нагнетай, Борис. Ну...

-- Это было кольцо взрыва вокруг дома, причем схема подрыва была выстроена так, что само строение при срабатывании мин не пострадало. А вот люди, находящиеся вокруг... там даже хоронить нечего. Брызги. Сапер группы после осмотра следов подрыва заявил, что работал профессионал очень высокого класса. Расчет направления взрывной волны идеальный и любителям в принципе недоступный... Одно "но": по имеющимся следам на месте подрыва, Нифонтов уверенно показал, что тип взрывчатки, использованной этим профессионалом, явно не соответствует тому, что имеется в распоряжении Оборонного приказа или иных структур... включая специальные.

На самом деле старший дружинник Нифонтов, занимавшийся взрывным делом больше двадцати лет, высказался куда более категорично, но витиевато... если, конечно, выданные им затейливые матерные рулады вообще можно назвать витийством. Но самое главное, дружинник напрочь отрицал возможность закладки такой мины любителями. О чем секретарь и доложил хозяину кабинета.

-- И? -- хмуро спросил боярин.

-- Учитывая отсутствие в докладе рынд каких-либо сведений о закладке жителями дома мин, отсутствие в доме и рядом с ним видимых следов пребывания людей в период между отходом целей и визитом группы Ресина, а также характер взрывов, уничтоживших половину этой самой группы, и тип использованного взрывчатого вещества, явно призванного имитировать самоделку химика-любителя...

-- Их кто-то прикрывал. И этот "кто-то" очень не хочет, чтобы его подопечных достали. Жесткий намек... но вполне ясный, -- разом потеряв весь свой напор, пробормотал боярин, перебивая своего помощника, и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. -- Но кто это мог быть?

-- Демьян Ставрович? -- чуть помедлив, проговорил секретарь.

-- Мне надо подумать. Борис... найди всю информацию по жителям этого чертова дома. Кто, что, с кем, родные, близкие... Понятно? Можешь подключать любые связи, но тихо... Вечером доложишь.

-- А что с группой Ресина? -- этот вопрос секретарь задал, уже стоя на пороге кабинета.

-- Пусть продолжают поиск, аккуратно. Нам не нужны проблемы... сейчас. Свободен.

Глава 2. Альтернативные маршруты

Что мне здесь нравится -- так это обязательность. Или мне просто везет на людей, ценящих слово и договор? Впрочем, не суть важно. Куда интереснее другое: автомастерская, куда мы с Ольгой сдали спасплатформу, работает, и наш заказ выполнен. Хорошая вещь предоплата, да... Поскольку работу по неоплаченным или частично оплаченным заказам, как я выяснил, хозяева мастерской заморозили... и я их понимаю. Хотя тот факт, что они в принципе не прикрыли бизнес в текущей ситуации, удивляет меня безмерно. Как бы то ни было, повод для радости у меня есть, и немалый, а это главное. Я нашел, как минимум, средство передвижения, способное доставить нас от кордона до больницы и обратно. С комфортом и без проблем... надеюсь. Все-таки сохраненная оригинальная расцветка спасплатформы не должна вызывать неприятных эмоций у гвардии... да и видел я недавно точно такой же агрегат, правда, в городской комплектации, промчавшийся по улице. И никто ему вслед не стрелял...

-- Кое-что мы, по недолгом размышлении, решили не менять. На свой страх и риск. Сами понимаете, со связью сейчас плохо, да и ваш адрес... -- развел руками мастер, демонстрировавший мне результат работы своих коллег, -- к счастью, это был не тот урод, что встретил нас с Ольгой в гараже в прошлый раз. -- Если не возражаете, я покажу результат, и если вас что-то не устроит, мы готовы взяться за доработку немедленно.

-- Давайте посмотрим, что получилось, -- кивнул я, и собеседник, обменявшись короткими кивками со своим начальством, поволок меня в гаражи.

Огромная оранжевая машина... цвет, конечно, что называется, "вырви-глаз", зато комплектация! М-мм. В ней реально жить можно! И жить очень неплохо. Куда там всяким домам на колесах!

Я облазил эту красоту сверху донизу и остался доволен. Хотя некоторые улучшения внести не помешает, о чем я и сообщил мастеру, но тут же оговорил срок. Если сегодня не управятся, то и затевать незачем, так заберу.

-- Смотря что именно вы хотите сделать, -- пожал плечами мой собеседник.

-- Хорошо, давайте прикинем. Первое, к переборке у отдельного спального места нужно присобачить крепления для стандартной медаппаратуры, естественно, с учетом подпитки от бортовой сети. -- Мастер тут же принялся черкать что-то в своем коммуникаторе, но судя по отсутствию недовольства, подобная модернизация возможна. Уже хорошо. -- Второе. У входа в основной объем нужно разместить держатели для оружия.

-- Десантный стандарт или обычный ящик для хранения? -- Мастер даже глазом не моргнул. Вот что рубль длинный делает, а...

-- Хм, а что за десантный стандарт? -- поинтересовался я.

-- Крепление, позволяющее извлечь оружие из стойки в одно движение. При этом, разумеется, самопроизвольный срыв оружия исключен, даже при десантировании спасплатформы с парашютом, -- пояснил механик и, увидев мой кивок, довольно улыбнулся.

Честно говоря, покрутив головой и не найдя к чему еще придраться, я только руками развел.

-- Осмотрим кабину? -- правильно понял мою пантомиму мастер, и мне осталось только кивнуть еще раз.

Ага, выход в основной объем, пара люков в крыше... толково. Руль, приборная доска. Минимализм рулит, конечно. Зато сиденья явно отличаются от стандарта... Хорошо. Что-то подобное, помнится, устанавливают в континентальниках. Не кресла, а многофункциональные троны со всевозможными подогревами-кондиционерами и задницевытирателями... хм. Утрирую, конечно, но кресла и впрямь впечатляют. В таких и за десять часов в пути не устанешь. Стоп. А это еще что за хрень? На кой мне второй ключ зажигания?

-- Это как раз один из тех моментов, о которых я говорил в офисе. От вас не поступало никаких заявок, так что водометную систему мы не трогали. Только отрегулировали ее с учетом уменьшившейся массы машины, -- заметил мой интерес мастер и тут же поспешил дать свои объяснения.

-- То есть, получается, спасплатформа герметична? Или перед спуском на воду ее еще как-то готовить надо?

-- Нет-нет. Никакой подготовки. Можно съехать прямо с асфальта в реку. Переключение на водометный двигатель одним поворотом ключа. Хотя я бы посоветовал перед его включением выставить коробку на "нейтраль".

О как... Хм, кажется, я влюбился в этот агрегат... Стоп! Еще одно осталось. Выбравшись из кабины спасплатформы, превратившейся усилиями здешних мастеров в многофункциональный вездеходный дом на колесах, я прошел через жилой отсек, миновал санузел и, оказавшись у ниш для пожарных скафов, внимательно осмотрел разъемы питания.

-- Сюда установить по четыре держателя для трубок диаметром двадцать миллиметров. У переборок -- полки шириной триста миллиметров, на высоте одного метра. У борта -- полку-скамью. Высота не больше полуметра. Все. Больше вроде бы никаких требований... Хотя... лист полированной стали на дверь санузла изнутри, вместо ростового зеркала. Теперь точно все.

-- Сделаем, -- кивнул мастер.

-- Цена? Время?

-- Сто рублей. Два часа, -- так же коротко ответил мой собеседник.

М-да. Цену мастер заломил безбожную. На эти деньги пару премиумных коммуникаторов купить можно... было до начала мятежа. Хм. Ну да и черт с ним. Могло быть и хуже. Например, я мог забыть прихватить с собой в рейд кошелек. Но не забыл. И как тут еще раз не порадоваться привычке таскать с собой некоторую сумму денег? Да-да... я вырос на "Сердцах трех", и философия Френсиса Моргана была мне близка. Тем более что он наглядно доказал ее право на существование...

А вот теперь можно и пробежаться до больницы... и не только. Заодно обмозгую одну идейку. Но это уже на обратном пути. И буду надеяться, что она выгорит... очень хочу в это верить, честное слово.

Аптека при больнице порадовала наличием всех необходимых препаратов по выданному мне Вербицкой списку и совершенно зверскими ценами, заставившими меня крякнуть от неприятного удивления, а вот сама больница, как и предсказывали Василиса с Аристархом, оказалась похожа на режимный объект. Добавлю, ощетинившийся стволами режимный объект, переведенный в осадное положение. Бойцы в ТТК неизвестной мне модели, но явно заточенные на оборонительный бой, многочисленные огневые точки, в которые превратились, наверное, все помещения первого этажа огромного корпуса, бетонная "змейка" подъездных путей и КПП, превращенные в почти полноценные ДОТы. Кошмар пацифиста и мечта любого военного, одним словом. Не удивлюсь, если на крыше больницы еще и зенитные автоматы установлены. Хотя при существующем положении вещей в здешней авиации это, наверное, уже лишнее. Или нет? Дирижабли-то у боярских родов имеются... и не только транспортные, между прочим.

На нашу временную базу я вернулся только около полуночи. Зато за это время я успел не только проверить жизнеспособность той идеи, что пришла мне в голову в автомастерской во время осмотра переделанной тамошними умельцами спасплатформы, но и разведать обходной путь по Оленьему валу. Правда, времени на это ушло куда больше, чем я рассчитывал изначально. И если обход "стромынских шакалов" по Оленьему валу оказался вполне реален, то дальнейший маршрут все равно упирается в кордоны лоялистов, пройти которые я мог бы разве что в одиночку, под отводом глаз, либо открыто... но только в составе танковой армии. И, честно говоря, я уже начал склоняться к идее проникновения в зону лоялистов тем же путем, что был намечен мною для отхода, что заметно увеличило бы возможные риски, но вернувшись в бункер и миновав склад, я наткнулся на наших рынд... И эта часть головоломки вдруг плавно и как-то очень естественно встала на место. Что, правда, не избавляет меня от необходимости проверки найденного решения...

Мальцев, которого я тормознул у его комнаты, выслушал мою идею с нескрываемым скепсисом и явным недовольством. Но с этим мы справимся.

Я не поленился разбудить Вербицкую-старшую и выцарапать окопавшегося на складе Хромова, чтобы кратко изложить им рожденный моим усталым мозгом план. Учитывая, что именно Василиса Тимофеевна продвигала в массы идею скорейшей эвакуации сестры Жорика из больницы, переманить ее на мою сторону оказалось совсем несложно. А это уже девяносто процентов победы. Аристарх же выступил в качестве тяжелой артиллерии.

В общем, в состоявшемся этой ночью генеральном сражении с рындами государевы стражи были разбиты наголову.

-- Но это же государственная тайна, -- простонал Иван под угрюмое молчание своего командира.

-- Завяжете Жорику глаза, -- пожал плечами Хромов.

-- Ванечка, я ведь вроде бы не секретоноситель, и Маша тоже. Но вы нас провели этим путем, и ничего страшного не произошло, -- слабо улыбнулась Василиса Тимофеевна.

-- У нас приказ. Обеспечивать вашу безопасность любыми доступными способами и методами, -- хмуро отозвался Иван, покосившись на командира. А тот только вздохнул.

-- Шах и мат... -- пробормотал Вадим. Его подчиненный непонимающе глянул на командира, и тот устало махнул рукой. -- Не понимаешь? Сейчас она ответит, что долг целителя не позволяет ей остаться в стороне, тем более когда речь идет о невинном ребенке. И нам не остается ничего иного, как идти вместе с ней, выполняя приказ.

-- То есть... мы их проведем, да? -- осведомился Иван и, встрепенувшись, выжидающе уставился на Мальцева, что, естественно, не укрылось от последнего.

-- Приказ однозначен: обеспечить безопасность Вербицких любыми доступными способами. Так что деваться некуда, -- после небольшой паузы проговорил Вадим и, поднявшись из-за стола, обратился к Василисе Тимофеевне: -- Прошу прощения, теперь мы вас оставим. Раз выход назначен на утро, нам нужно заняться подготовкой.

Иван потопал следом за командиром, а когда рынды уже оказались на пороге конференц-зала, их остановил голос Вербицкой-старшей:

-- Вадим, Иван... спасибо.

Оба стража в ответ кивнули и скрылись за дверью, тихо прикрыв ее за собой.

-- М-да, -- протянул Аристарх, разрывая воцарившуюся в зале тишину, и, смерив нас с Вербицкой долгим взглядом, покачал головой. -- Не погладят их по голове за такой финт. Ой, не погладят...

-- Думаю, в этом случае мы сможем компенсировать им возможные потери и неудобства. Вербицкие умеют быть благодарными, -- уверенно проговорила Василиса Тимофеевна, и в голосе ее не было и намека на обычную мягкость. Железная воля и непреклонность. Валькирия!

Да, фактически мы выкрутили рындам руки, но... более безопасного способа проникнуть на территорию лоялистов я не вижу, как и все присутствовавшие на этом обсуждении, после того как я в красках расписал все увиденное мною во время путешествия по городу. Собственно, именно поэтому рынды и сопротивлялись лишь для виду. Не дураки, прекрасно поняли, что по земле нам не пройти. Зато под землей...

Жаль, обратно этим же путем нам пройти не светит. А ведь была у меня идейка привезти Ингу на спасплатформе ко входу в подземелья и спокойно доставить по нему до Преображенского. Но -- увы... Вербицкая-старшая жестко обломала мою задумку. Нужный нам проход оказался вплетен в канализационную систему города, что собственно и защищало его от чужого интереса куда лучше, чем многочисленная охрана и системы контроля. В конце концов, где еще прятать лист, как не в лесу? Но в этом и была проблема. Путь из центра города до Преображенского отнюдь не блистал чистотой и удобством. Иными словами, поскользнуться и грохнуться на скользкий пол или погрузиться по шею в нечистоты при особой "удаче" здесь можно было не одну сотню раз. А значит, пронести носилки с Ингой, которой во время процедур очень нежелательна встряска, было нереально. Можно было бы попытаться воспользоваться моим телекинезом, но и эту идею после небольшого испытания на явно недовольном Вадиме Василиса Тимофеевна тоже забраковала. Оказывается, пока я воздействую на тело, Вербицкая-старшая не может использовать на нем целительские техники. Они словно в стену упираются.

За всеми этими объяснениями и экспериментами я едва не упустил момент, когда наша компания эвакуаторов начала впадать в уныние.

-- Ну и черт с ним. В конце концов, эта идея была всего лишь попыткой облегчить мне работу, -- пожал я плечами. -- Не получается так -- пойдем другим путем, как завещал великий... эм-м... я.

-- От скромности ты точно не умрешь, -- покачала головой Вербицкая, услышав скомканное окончание неизвестной здесь цитаты. Хм. Вот уж точно. Совсем не горю желанием подохнуть от такой ерунды... -- Так что будем делать с возвращением? Ты так и не рассказал своего основного плана.

-- И не расскажу, -- пожал я плечами. -- Поверьте, так будет лучше.

-- Кирилл... -- чуть помедлив, заговорил Вадим, настороженно поглядывая в мою сторону, -- ты же понимаешь, что от удачного завершения операции зависит жизнь моей подопечной. И мне...

-- Я понял, Вадим, -- кивнул я. -- Но честное слово, лучше вам пока оставаться в неведении.

-- Не доверяешь? -- подал голос из-за моей спины Иван, и я резко обернулся.

-- Можешь считать и так. Но у меня есть для этого все основания, согласись!

-- А у нас нет гарантий, что ты не затащишь Василису Тимофеевну в ловушку, -- набычившись, парировал Сойка.

-- Да? Если так, то зачем мне такие сложности? Ведь ничто не мешало мне оставить вас обоих на той же поляне, где заночевали остальные рынды, и спокойно сдать ваших подопечных охотникам... Не находишь, что это было бы проще?

-- Я верю Кириллу, -- одной фразой Василиса Тимофеевна прекратила наш спор.

Рынды переглянулись, и под давлением взгляда своего командира Иван отступил. Хромова на них нет!

Эвакуация Инги прошла как по нотам. Выбравшись из коллектора и основательно почистившись воздушными техниками, мы совершенно беспрепятственно добрались до автомастерской, где дожидалась своего часа спасплатформа, и так же спокойно докатили на ней до больницы. Хотя, ручаюсь, в мирное время оранжевый монстр на улицах столицы произвел бы неизгладимое впечатление... Все-таки эта машина создавалась совсем для других условий. Но мятеж перевернул представление горожан о нормальном, и тяжелые вездеходы и бронетехника из запасов гвардии и лояльных трону бояр, перемалывающие асфальт центра столицы, стали неотъемлемой частью городского пейзажа. Все тот же лист в лесу, да...

В самой больнице особых проблем тоже не возникло. Дежурный врач взглянул на документы Георгия и целительское удостоверение Василисы Тимофеевны и после недолгих переговоров по проводному телефону с главврачом дал добро на выписку пациентки Инги Роговой. Да, в мирное время никакой целитель не смог бы так просто вытащить находящегося на излечении пациента из больницы, но из-за наплыва раненых солдат и пострадавших в результате боев гражданских освобождение даже одной койки было кстати. Тем более что пациент переселялся не на кладбище, а под надзор профессионального целителя.

В общем, документы о выписке были оформлены в течение пяти минут, а еще через десять мы уже грузили в брюхо моего оранжевого монстра радостно сверкающую глазами девочку, вцепившуюся в руку брата и ни в какую не желающую его отпускать. И я могу ее понять. Три недели в медбоксе, в городе мятеж, в коридорах раненые, и никакой весточки от единственного родного человека... И какая же с-с... сволочь устроила этот дурдом, а? Своими руками порвал бы урода.

Рынды забеспокоились, когда, выехав на набережную, я повернул спасплатформу в сторону центра города.

-- Я предполагал, что ты захочешь выехать из столицы через южный портал и обойти опасные места по пересеченке... -- протянул Вадим, устраиваясь поудобнее на соседнем с водительским сиденье.

-- Опасно. Если на севере все относительно спокойно, то на востоке одна сплошная "серая зона", как в городе, -- покачал я головой и, найдя нужный мне съезд, притормозил тяжелую машину.

-- Кирилл? -- Рында настороженно глянул на меня.

-- Знаешь, меня всегда удивляло, зачем нужно так старательно очищать московские реки ото льда. Это же сколько мороки, а? Но сейчас это меня только радует. -- Я улыбнулся недоумевающему Вадиму и заговорил уже куда серьезнее. -- А теперь слушай меня внимательно. Платформу поведешь ты. По пандусу съезжаешь в реку, включаешь водометы -- и вперед, до самой Яузы. Скорость будешь держать не больше трех-четырех узлов. На впадении Яузы будь аккуратнее, двигайся четко по центру, иначе машина скребанет колесами дно, а это будет полный провал.

-- Ты рехнулся.

И это не было констатацией факта, Вадим действительно смотрел на меня как на сумасшедшего.

-- Ни на секунду, -- хмыкнул я в ответ. -- Помнишь мою демонстрацию возможностей, когда ты только очнулся в бункере? Здесь будет то же самое.

-- Подробности, -- посуровев, рыкнул рында.

-- Да запросто, -- пожал я плечами. -- Я могу скрыть платформу от чужих взглядов так же, как проделал это с самим собой.

-- Но... ты говорил, что полог неперемещаем... -- прищурился рында.

-- Так и есть. Полог охватывает не только меня, но и поверхность, к которой я прикасаюсь. Разрыв контакта с ней -- и полог сползает. Но мы-то будем в воде, а у нее куда более податливая и одновременно постоянная структура. Колебания Эфира в воде минимальны, понимаешь? Я просто заключу нас в сферу, не касающуюся земли или асфальта. Вода спокойно будет течь, мы будем... хм... плыть... и никто ничего не увидит. Главное -- не задеть пологом дна. Потому я и прошу пройти место впадения Яузы в Москву-реку по самому центру. Там глубина около трех метров, нам должно хватить. Да и опасность задеть ледяную кромку, наросшую за ночь, куда меньше.

-- Эфирники... все у вас через тазобедренный сустав! -- Вадим выругался... -- Почему сам не поведешь?

-- А ты думаешь, контролировать такой объем просто? -- я развел руками. -- У меня банально не хватит концентрации, чтобы еще и платформой управлять.

-- Но ты можешь гарантировать, что нас никто не заметит, пока этот оранжевый монстр будет плыть по реке через "серую зону"? С набережной, например, в тактическом шлеме или СЭПом? -- спросил Вадим.

-- Смогу. Хочешь проверить? -- я кивнул ему на люк. -- Вылезай. Как окажешься на земле, досчитаешь до трех и обернешься.

И он полез. На самом деле я почти не врал Вадиму. Так, подогнал несколько деталей к тому, что он уже "знал" о моей невидимости. Но в действительности, находись спасплатформа на земле, у меня просто не хватило бы сил, чтобы отрезать все выдаваемые ею эфирные возмущения. А вода... вода самой природой словно создана для сокрытия следов, в том числе и эфирных. И это ее качество очень поможет мне в поддержании отвода глаз на платформе.

* * *

Вадим сидел в конференц-зале и пытался уложить в голове то, что ему довелось увидеть за этот короткий, но такой насыщенный день. Ну, то что бункер, где они обитали, оказался в самом центре бывшей вотчины личной государевой гвардии Преображенского полка, рынде удалось проглотить без особого удивления. Но вот то, что придумал Кирилл для эвакуации сестры своего техника... Да, знай Вадим заранее, какой путь для возвращения на базу придумал этот безбашенный Николаев, -- первый надел бы на него смирительную рубашку. Не зря, ой, не зря Кирилл отказывался открывать свой план до самого последнего момента. Когда огромная спасплатформа, из которой рында выбрался три секунды назад, вдруг исчезла... он испытал шок. Ладно еще человек... но спасплатформа! Двадцать пять тонн стали, девять метров в длину и три с половиной в высоту! Исчезла, будто ее и не было.

Вадим вздохнул. Определенно, Ивану лучше не знать, что именно сотворил Кирилл с их транспортным средством. Благо ничего сложного в этом не будет. Ни Сойка, ни остальные участники "похода" из машины не выбирались до самого бункера, а окна в ней не предусмотрены. И вообще меньше знаешь -- крепче спишь.

Рында потянулся к тарелке, принесенной то ли Милой, то ли Линой, остававшимися на дежурстве по камбузу на время отсутствия экспедиции, и, уже схватив теплую слойку, обернулся на звук открывшейся двери.

-- Ну что, как он? -- вопрос вырвался у Вадима словно сам собой.

-- Не так плохо, как могло быть. Кровопотеря большая. Истощен. Сейчас спит, -- отрывисто ответила бледная Вербицкая и, похлопав ладонями по карманам, выудила дрожащими пальцами пачку сигарет. Под удивленным взглядом рынды, впервые наблюдавшим такую картину, Василиса Тимофеевна привычным жестом прикурила тонкую длинную сигарету и, усевшись в кресло, устало вытянула ноги. Выпустила в потолок струю дыма и забормотала, уже явно не обращая никакого внимания на сидящего напротив рынду. Кажется, Вербицкой просто нужно было выговориться.

-- Боже, как же я устала. Сердце пришлось запускать четыре раза... Как он жив остался, вообще не понимаю... хотя судя по тому, с какой силой его тело втягивает в себя окружающий Эфир, это не самое удивительное. А если бы не эта аномалия, по-моему, Кирилл сдох бы максимум через полчаса после начала той медитации в машине... не от напряжения, так от кровопотери. У него же кровь только что из задницы не шла. Уши, глаза, нос, рот... Никогда такого не видела... Мальчишка... -- Тут Вербицкая пришла в себя, глянула на Вадима, потом на сигарету в своей руке и, устало улыбнувшись, хмыкнула. -- Черт. Спалилась. Толе не говори, ладно?

Глава 3. Плюс один, или...

Всю следующую неделю я провалялся в медотсеке. И если первые три дня нахождение в нем даже я сам считал вполне оправданным, поскольку был слаб настолько, что сам себе больше напоминал ленивую амебу, чем человека, то остальные дни "заключения" я чуть на стенку не лез от скуки. И разве что Ольга помогала мне справиться с этим состоянием, да и то... не совсем. До тела-то она меня не допускала. "Василиса Тимофеевна не велит... тебе нельзя напрягаться..." Тьфу! Хотя нет... еще были визиты нашего штатного медика. Процедуры, анализы, осмотры... тоже ничего себе развлечение, да...

Выбравшись наконец из бокса, я заглянул в соседний, к отбывающей свой последний день "заключения" Инге, но долго находиться рядом с сестрой Жорика не смог и постыдно сбежал от ее восхищенного взгляда. Что же они ей про меня наговорили-то, а?

В коридоре меня встретила Елизавета. Поздравила с выздоровлением и, поцеловав щеку, уплыла по своим делам. Удивленно глянув ей вслед, я тряхнул головой и, пожав плечами, двинулся дальше... А следующими стали сестры, перехватившие меня у дверей кухни. Ну да, после организованной Вербицкой-старшей "диеты" у меня было два желания. Но поскольку сейчас день и Ольга занята профилактикой наших ЛТК, значит, утоление первого желания откладывается на ночь. И я решил исполнить второе и порадовать свой желудок нормальной едой.

-- Кирилл! -- Близняшки повисли у меня на плечах и, наградив двойным поцелуем в щеки, поволокли в обратную сторону... Эй! Я жрать хочу! И с чего вдруг столько эмоций? Насколько я помню, после моего возвращения из Подмосковья сестры, как и Елизавета, старательно держали дистанцию, а тут...

Пока я размышлял над странным изменением поведения учениц, близнецы успели дотащить меня до столовой и, усадив за стол, закрутились вокруг одним бешеным вихрем. Я глазом не успел моргнуть, как на скатерти передо мной выстроилась целая армия тарелок и блюд, а на колени легла белоснежная, хрустящая от крахмала салфетка, бережно расправленная руками Лины... Кажется, я что-то пропустил... или они что-то задумали?

Две красивые близняшки-официантки... подчеркну, очень ласковые близняшки-официантки, могут сделать любой обед незабываемым. А уж если еще и блюда хороши... Я в раю. И единственное, что омрачает сладость момента, -- это понимание всей странности происходящего. И зудит-зудит-зудит... зараза!

И ведь так и не признались, в чем дело. Только улыбнулись довольно и исчезли вместе с опустевшей посудой, оставив меня в блаженной неге после шикарного обеда.

А потом пришел Аристарх, и отпуск закончился...

-- Рад, что ты вновь в строю, Кирилл.

Хромов присел на стул напротив меня и, недовольно покосившись на дымящую в пепельнице дамскую сигарету, изъятую мною из запасов Вербицкой-старшей, для разнообразия вздохнул.

-- А уж я как рад, ты себе представить не можешь, Аристарх Макарович, -- улыбнулся я, делая глоток горячего крепкого кофе.

-- Расскажешь, как тебе удалось провести спасплатформу через весь город и не получить ни одной пробоины вдогонку? -- поинтересовался Хромов, сохраняя совершенно невозмутимое выражение лица.

-- А Вадим разве не сообщил? -- удивился я.

-- Молчит, как партизан. Сказал только, что это не его секрет, -- пожал плечами мой собеседник. Понятно. Значит, не решился рында озвучивать во всеуслышанье особенности нашего похода. Что ж, плюс ему в карму, да...

-- Ну, в чем-то он прав... -- протянул я и заслужил укоряющий взгляд от Аристарха.

-- Если бы я этого не понимал, фиг бы ему удалось отвертеться от ответа, -- буркнул Хромов, и укор в его глазах сменился ожиданием... Терпеливым таким, вперемешку с угрозой.

-- Вай, боюс-боюс! -- я вскинул руки в защитном жесте, и Хромов не выдержал.

-- Прекращай издеваться, Кирилл! -- взревел он. -- Я же сейчас от любопытства подохну!

-- Ой, ладно тебе, Аристарх Макарович, -- отмахнулся я. -- Можно подумать, все так страшно...

-- Страшно? -- вдруг перешел он чуть ли не на шепот. -- Страшно? Не-эт, Кирилл. Страшно было мне, когда я увидел обледенелые борта твоего рыжего монстра и понял, каким путем вы добирались до Преображенского. Страшно было Ольге, когда твое бессознательное окровавленное тело укладывали на каталку. И страшно было Вербицкой, когда за неполные двое суток реанимации ей пришлось четыре раза запускать твое остановившееся сердце...

-- Все-все. Я понял, Аристарх. Не бушуй, -- я перестал улыбаться и поднялся со стула. Затушил сигарету и, залпом допив остывший кофе, вздохнул. -- Ты же дружинник, военный... сам должен понимать, что операций без риска не бывает. Я знал, на что шел, и предполагал, какой может быть цена. Предполагал, но все равно сделал. А значит, признал цену приемлемой. И судя по нынешнему нашему положению дел, не ошибся. Будешь спорить?

-- Мальчишка...

-- Повторю, -- резко развернувшись, я вперил взгляд в сердитого Хромова. -- Был расчет, и он оправдался. Значит, ошибок при планировании операции допущено не было.

-- Ошибок?! А твое пребывание в реанимации?!

-- Просчитанный риск. Я признал его допустимым, -- пожал я плечами в ответ на вопль Аристарха, и тот резко заткнулся.

-- Ты... признал, значит... просчитанный риск... Да кем ты себя возомнил вообще, а? -- чуть помолчав, тихим бесцветным голосом проговорил Хромов. -- Кирилл, тебе пятнадцать лет, в твоем возрасте нужно девчонок в кинотеатрах тискать... да риск встречи с их старшими братьями просчитывать...

-- Вот закончится этот идиотский мятеж -- и я с удовольствием воспользуюсь твоим советом, -- усмехнулся я. Хромов же только скривился. Понятно. Шутка не прошла. -- Аристарх... Макарович, ты пойми, если следовать логике нашего дурного общества, то я сейчас признанный взрослый, самостоятельный и вообще почти женатый человек, да еще и совладелец целой школы эфирного мастерства... уже ответственный за четырех учеников... учениц. И где ты здесь увидел беззаботного юнца?

Не услышав от задумавшегося Хромова ни слова, я покачал головой.

-- Ладно, мы ушли от темы. Ты хотел узнать, каким образом спасплатформа дошла до Преображенского незамеченной, так? -- Аристарх в ответ только безразлично пожал плечами. Да и черт с тобой! -- Ну, как хочешь... тогда извини, я тебя покину, пойду посмотрю, как у нас тут дела обстоят. А то кто знает, что вы тут за неделю без присмотра наворотили...

Хромов дернулся и, мотнув головой, тяжело вздохнул...

-- Извини, Кирилл. Я, кажется, перегнул палку. Просто переволновался за тебя... -- пробурчал Аристарх и, потерев лицо огромными ладонями, вымученно улыбнулся. -- Здесь и моя вина есть. Взвалил на тебя всю ответственность, а сам в сторонке копенкой сел, вроде наблюдателя. Интересно было, как ты со всем сам справишься... Перемудрил.

-- Ну, как видишь, пока неплохо справляюсь, а? -- я усмехнулся. -- И не кори себя. Если бы ты поступил иначе и попытался взять на себя командование, я бы, конечно, был только за, но... рано или поздно мы бы с тобой так повздорили, что чертям бы тошно стало.

-- Это точно, -- хмыкнув, согласился Хромов. -- Ладно. Мы друг друга поняли. А теперь давай колись -- как ты умудрился платформу замаскировать?

-- Примерно так же, как сам скрываюсь, когда не хочу, чтобы меня кто-то видел, -- с готовностью ответил я. Ну а что, мой отвод глаз Аристарх уже наблюдал, так чего скрывать?

-- Давно хотел спросить, а теперь точно не удержусь... научишь?

-- Решил поступить в мою школу? -- улыбнулся я, и Аристарх на миг опешил.

-- Эм-м... И когда первый набор? -- придя в себя, со вздохом осведомился Хромов.

-- Считай, что ты принят вне конкурса, -- фыркнул я в ответ. -- Приедем в Кострому -- и начнем занятия. Должен же у меня появиться хоть один ученик мужского пола, а?

-- Договорились, -- кивнул Хромов и перевел тему: -- Кстати, о Костроме. Мне бы наведаться к боярину. А то, считай, с самого переезда сюда на связь не выходили...

-- Да и с Громовыми связаться тоже не помешает, -- согласился я. -- Но с этим я сам разберусь. Все равно нужно домой забежать... посмотреть, что там да как. Заодно и детали стендов заберу, чтобы их можно было в спасплатформе смонтировать.

-- И как ты их утащить собираешься? -- удивился Хромов. -- Там же килограммов сто, не меньше!

-- На Рыжем вывезу. Под отводом глаз, -- объяснил я и, помолчав, добавил: -- Если он, конечно, на месте...

-- Ты смотри, аккуратнее, -- предостерег Хромов. -- Там ведь наблюдатели могут быть. По крайней мере, будь я на месте противника, место, где скрывались жена и дочь Вербицкого, без присмотра точно не оставил бы.

-- Это будут их проблемы.

-- Кирилл! -- нахмурившись, повысил голос Аристарх.

-- Да понял... понял!

Не собираюсь я за ними гоняться. Но если сами попадутся, пусть пеняют на себя.

-- Завтра пойдешь? -- чуть помедлив, спросил Хромов.

-- В принципе я чувствую себя более чем хорошо, но сегодня еще поберегусь, а завтра... в общем, посмотрим.

-- Благоразумно. Ладно, пойду я на склад, там дел невпроворот. Да и за нашими технарями глаз да глаз нужен, а то так и норовят прибрать что-нибудь к рукам, напрочь забывая отметить это в перечне.

А я всегда говорил, что в любом деле главное -- это мотивация! Вот не заставь я тогда Жорика с Хромовым заново инвентаризовать склад -- черта с два бы сейчас Аристарх так беспокоился о перечне имущества... Хм, может, ему Жорика в помощники организовать? Хотя-а... нет, пускай остается все как было. Технарь из Рогова все-таки куда лучше, чем каптенармус... Да и Ольга в этом случае будет слишком загружена. Уставать станет... и какая тогда личная жизнь?! Не, на фиг, на фиг.

Кстати, о личной жизни... Я заглянул на кухню и, вымыв за собой чашку из-под кофе, отправился в гараж на поиски невесты. Пусть до вечера еще далеко, но уж пара поцелуев ее делам точно не помешает, да и о предстоящем визите в мой дом тоже поговорить нужно. Мало ли, вдруг ей что-то нужно оттуда забрать?

-- Эм-м, Кирилл... можно тебя на минутку... -- догнав, Мария ухватила меня за рукав рубашки и решительно потащила в свою комнату.

Хм, и кто я такой, чтобы сопротивляться красивой девушке?

Это называется "попасть на расслабоне", точно. Я окинул взглядом потупившуюся парочку, сидящую передо мной на краешке кровати и трогательно держащуюся за руки. Вот ведь хрень какая! И когда только успели? Пальцы автоматически выбили дробь на рукояти рюгера в набедренной кобуре... и парочка настороженно переглянулась, но вот Леонид упрямо склонил голову и подвинул лежащее на столе письмо поближе ко мне. Нет, я, конечно, рад, что эти двое запали друг другу в душу. Пусть и так стремительно... но кто знает, может, это любовь с первого взгляда? Однако идея о том, что именно я должен сообщить Бестужеву-старшему об их взаимном интересе, душу мне совсем не греет. Как и то, что в попытке избежать ответственности за свои действия ребята просто и незатейливо подставляют меня под возможный удар.

-- Кирилл? -- отвлекая меня от размышлений, тихо проговорила Маша...

-- Хм... -- я прихлопнул конверт рукой и, вздохнув, попытался успокоиться.

Подставили меня ребята перед Бестужевым знатно... Да, Леонид пока не мой ученик, но, как и Мария, он находится под моей ответственностью. Но я и в мыслях не мог себе представить, что эти двое в своей извращенной логике дойдут до такого! Типа, ты здесь главный, тебе и докладывать нашим отцам о том, что мы нашли свою вторую половинку... Бред! Но логичный, этого не отнять. Так или иначе, но, узнав об их отношениях, я в любом случае должен был бы сообщить об этом их родителям. Правда, мне и в голову не могло прийти, что они попытаются использовать это в своих интересах... Белоснежный конверт задрожал под моим взглядом, но я все-таки удержал себя в руках, кое-как задавив поднимающуюся в душе злость. Стоп...

-- Похоже, кто-то здесь забыл, к чему приводят попытки использовать своего старосту втемную, -- тихо проговорил я, когда уверился, что, открыв рот, не обложу своих хитровымудренных друзей матом. Леонид с Марией в очередной раз переглянулись и замерли. Дошло, да? Замечательно. На лицо сама собой вылезла хищная улыбка, а ребята явно занервничали. -- Итак. Раз вы доверили мне высокое право сообщить вашим отцам о своем выборе, думаю, нужно будет все сделать правильно.

-- Поясни? -- хрипло произнес Леонид.

-- А чего тут непонятного? Обратимся к евгенику, благо у нас тут один, точнее, одна по бункеру бегает. Необходимая аппаратура в медотсеке найдется... потом дадите Обещание Ожидания, а уж следом мы с Аристархом Макаровичем и Василисой Тимофеевной решим, как лучше сообщить о вашем решении отцам.

-- Почему-то мне кажется, что ты говоришь о каком-то не том решении, -- пробормотал Леня, и Мария поддержала его кивком.

-- То есть ни заключать помолвки, ни жениться вы сейчас не собираетесь, я правильно понимаю? -- уточнил я, отчего эти двое аж вздрогнули!

-- Нет, конечно. Мы просто решили встречаться... пока. А от родителей такое скрывать не принято. Могут неправильно понять... или неправильно доложить. Потом проблем не оберешься! -- возмущенно затараторил Леонид и кивнул в сторону подруги. -- Ладно Маша, у нее хотя бы мама осведомлена, а мне как быть?

-- Ага, и перекладывая на меня эту обязанность, ты прячешься за моей спиной, -- я зло усмехнулся. -- Дескать, папа, все в порядке, командир же не возражает... После чего все пинки закономерно прилетают мне, как не уследившему за единственным наследником рода Бестужевых. А ты вроде как и ни при чем. Мо-ло-дец! Леня, у меня только один вопрос. Ты действительно считаешь меня таким идиотом?

-- Кирилл, у нас и мыслей таких не было... -- заговорила Мария, но под моим взглядом замолкла.

-- В твоей интерпретации все выглядит как-то не так, -- со вздохом заключил Леонид. -- Мы всего лишь хотели, чтобы, вдруг услышав от отца вопрос о нас с Машей, ты не выглядел глупо...

-- Какая заботливость... это что-то... -- съязвил я в ответ. -- Ты сам себя слышишь, Бестужев? Это же бред полный!

-- Черт, Кирилл! Я думал, разговор с отцом будет тяжелым, но с тобой еще хуже! -- вспылил Леонид.

-- Так думать надо, что предлагаешь! Или хотя бы с Марией посоветовался, если у самого мозгов не хватило. Хотя-а... -- Я взглянул на опустившую глаза Вербицкую и махнул рукой. -- Ты же так и сделал... как я вижу. Ладно, черт с вами. Я сообщу о вас родителям. Да, Машенька, и Анатолию Семеновичу тоже... как будущий регент.

-- Кирилл! -- заволновалась Вербицкая, занервничала... Правильно.

-- Что "Кирилл"? -- я развел руками. Злость как накатила, так и ушла, оставив только усталость. Да уж, кажется, такие встряски мне пока противопоказаны, явно... -- А ну как у вас все-таки дойдет дело до свадьбы? Нужно же будет обсудить все возможности... вопрос наследования такая штука, знаешь ли... Здесь нужно быть очень осторожными.

-- Стоп-стоп-стоп. Какой регент? Какие возможности? -- Леонид недоуменно взглянул на подругу.

-- Тебя это не касается. Пока, -- я попытался ехидно улыбнуться и поднялся со стула. -- Ладушки. Спасибо вам за такое феерическое поздравление с выздоровлением, а теперь извините, меня невеста ждет... И, кстати, я все равно договорюсь с Елизаветой, и вы пройдете малое обследование. На всякий случай. Отдыхайте...

Я вышел в коридор и, поняв, что в таком настроении рядом с Ольгой мне делать нечего, поплелся в нашу комнату. Сила, еще недавно, казалось, бурлившая во мне, иссякла, будто ее и не было. Слабость легла на плечи мешком с цементом, так что мне пришлось опереться на стену, чтобы не рухнуть посреди коридора. Кое-как добравшись до нашей с Ольгой спальни, я скинул на тумбочку разгрузку с рюгерами и, с трудом стянув с себя одежду, совершенно обессиленный упал на кровать. Спа-ать.

К счастью, к утру от вчерашней усталости не осталось и следа, а потому встали мы с Ольгой только перед самым обедом... Да, это было долгое и очень приятное утро.

А после обеда мы возобновили тренировки. Точнее, я. Поскольку ученицы и в мое отсутствие прилежно выполняли назначенные упражнения, перемежая эфирные занятия с освоением ЛТК. Правда, сходу давать новый материал я не стал, и во многом именно из-за вчерашнего истощения. Поэтому и сегодня ученицы работали по обычному плану, а я, по сути, только присутствовал на занятии, проведя все три часа в трансе и исследуя свое тело в поисках причин вчерашнего переутомления. Нашел и даже смог ликвидировать проблему, но вымотался при этом едва ли не до той же степени.

В следующие три дня я так и не рискнул выбраться из бункера и сбегать на разведку к своему дому. Зато Аристарх успел наведаться к Бестужевым и передать наши с Леонидом письма. Правда, к своему я не преминул приложить результаты евгенического исследования, проведенного Елизаветой, а в самом послании не забыл указать свой статус регента. Все-таки, хоть Маша с Ленькой и провинились, но в конце концов признали свою вину и извинились. Так что и мне держать на них зло было как-то не с руки.

Как и предполагала Вербицкая-младшая, затеявшая эту эскападу, Валентин Эдуардович не стал обрушивать на непутевого наследника громы и молнии и в ответном послании лишь предупредил, что не считает себя достаточно старым, чтобы его называли дедом. И еще лет пять не собирается стареть... Наши голубки прониклись, покраснели и тут же уверили окружающих, что и сами пока не горят желанием обзаводиться наследниками... Окружающие одобрительно покивали, после чего усмехающаяся Василиса Тимофеевна подарила им целую коробку резиновых гарантий, посетовав, что пока Маша не выучит нужный эфирный прием, парочке придется обходиться классическими методами защиты. В общем, засмущали этих горе-интриганов по полной программе. И единственным человеком, не принимавшим участия в этом увлекательном занятии, была Инга, но не от отстраненности, нет. Смышленая двенадцатилетка прекрасно понимала подоплеку наших шуточек, но не участвовала в них, кажется, из доброты. Светлое и абсолютно замечательное создание, она влилась в нашу команду, словно всегда в ней и была. И теперь ее звонкий голос можно было услышать в любом уголке "бункера". То она пропадает на складе с Аристархом, то отвлекает брата, занятого возней со спасплатформой, то помогает рындам на кухне... Близнецы же удостоились звания лучших подружек и теперь радуют нас совершенно феерическими прическами, которые Инга придумывает каждое утро и сооружает у них на головах. Отбиваться бесполезно, да и сестренки не в состоянии. Одна улыбка девочки -- и Лина с Милой теряют волю к сопротивлению. А вот Вербицкую-старшую Инга слушается как родную маму... а той в радость. По-моему, присутствие Инги замечательным образом переключило Василису Тимофеевну с сожалений о "так быстро повзрослевшей дочке" на заботу о ребенке...

Я как-то расслабился после всех этих гонок и переездов, так что потерял счет времени. А потому визит Жорика с сообщением, что он закончил подготовку спасплатформы, застало меня врасплох.

-- Черт. Совсем забыл... Ладно. Завтра утром схожу домой, посмотрю, что там и как. Заодно и остатки стендов вытащу.

-- А это не опасно? -- забеспокоился Рогов. -- В принципе того, что у нас есть, для полевого обслуживания вполне достаточно...

-- Жора, даже если бы у нас были все детали для стационарных стендов, я бы все равно туда выбрался. Хочу убедиться, что с домом все в порядке...

Ольга дождалась, пока Кирилл снимет шлем и разгрузит обвешанного кофрами "Лисенка", и лишь когда ожидавшие здесь же Аристарх с Жориком утащили привезенные части стендов ЛТК на склад, обняла нареченного и, прижавшись к нему, облегченно вздохнула. Волнение, не отпускавшее девушку все то время, пока Кирилл пропадал в городе, исчезло, смытое его нежностью... Оля потянулась к жениху губами, но в этот момент по бункеру разнесся оглушающий рев сирены, и предупреждающе замигали плафоны. Где-то рядом раздался мат Хромова.

-- У нас гости. Быстро, в ЛТК. -- Кирилл подтолкнул девушку к спасплатформе и, резко развернувшись, поднял стволы рюгеров, наводя их на тяжелые ворота шлюза. Ольга встряхнулась и, метнувшись к "рыжему монстру", скрылась за его бортом. Короткая пробежка через жилой отсек, мимо санузла... одежда летит в стороны, и уже через несколько секунд девушка ныряет в нутро своего "Визеля". С тихим щелчком опустился щиток визора, и по экрану побежали строчки тестов. Готово! Удар по клавише, отпирающей замок отсека, и Ольга, спрыгнув на пол гаража, занимает позицию у огромного переднего колеса спасплатформы. Повинуясь команде, закрепленный на плече ЛТК крупнокалиберный стреломет перемещается в боевое положение, хищно поводя стволом следом за прицельной рамкой на экране шлема. У ящиков в углу гаража замирает Хромов, а вот Кирилла не видно. Но Ольга уверена, что сейчас они все трое не сводят взглядов со створок шлюза, готовые залить противника стальным дождем и морем огня.

Глава 4. Встречи и прощания

Нет, Брюхов, конечно, предполагал, что на "Точке" его встретят отнюдь не пирогами с яблоками, но готовый к площадной атаке ярый и боец в ЛТК -- это все-таки перебор, на фоне которого даже прислоненный к виску рюгер смотрится бледновато.

Домашний вычислитель, соединенный с системой контроля "Девяточки", не раз засекал использование абонентского доступа... особого типа. Так что о присутствии на "Точке" Кирилла Николаева бывший полковник знал. Но и только. Ширина канала, даже с учетом резервных линий, просто не позволила впихнуть в систему контроля передачу видеоизображения со штатных фиксаторов без снижения уровня незаметности линии связи до критических значений. О чем Брюхов сейчас искренне жалел. Ну не предполагал он, что Кирилл притащит на "Точку" столько людей. Возможно, его ввела в заблуждение кажущаяся взрослость молодого эфирника и привычка к тому, что все окружающие его люди правильно понимают смысл слова "секретность"?

-- Понимаю, что в нашем случае такой вопрос звучит несколько... хамовато, но... что вам здесь понадобилось, Олег Павлович? Насколько я могу судить, вы и ваши люди явно оставили этот бункер не на один день. Иначе зачем было его консервировать... -- осведомился Кирилл, присаживаясь за стол напротив Брюхова, буквально отконвоированного в конференц-зал под присмотром Хромова и двух незнакомых полковнику парней... не военных, выправка не та, но тертых и явно умелых бойцов.

-- Да уж, вопрос оригинальный, -- усмехнулся Брюхов, покосившись на стоящего у порога невозмутимого Хромова. Интересно. Аристарх явно принял роль подчиненного. Игра?

-- Тем не менее, в том сюрреалистическом фарсе, в который превратился окружающий мир, он имеет право на существование, согласитесь? -- улыбнувшись одними губами, проговорил Николаев. -- Но... если вам действительно претит такая формулировка... спрошу иначе. Что еще понадобилось от меня клубу эфирников?

-- Хм... -- Брюхов изобразил удивление, одновременно пытаясь понять, как сидящий напротив него пятнадцатилетний парень мог прийти к такому выводу. Подсказка? Но чья? Хромова?

-- Олег Павлович... -- Кирилл покачал головой. -- Не гадайте, все просто, как валенок. Будь я владельцем такого бункера -- я ни за что не оставил бы его без присмотра, тем более когда количество людей, имеющих автономный доступ к нему, больше одного... Ни на секунду не сомневаюсь, что где-то стоит вычислитель, как минимум, фиксирующий каждое открытие дверей шлюзов.

-- Пф...

Полковник тяжело выдохнул, но тут же благожелательно кивнул и, откинувшись на спинку кресла, сомкнул руки на животе. Его собеседник окинул взглядом грузную фигуру Брюхова, оценив вальяжность позы, и мимолетно улыбнулся.

-- Чаю? -- после небольшой паузы осведомился Кирилл самым что ни на есть светским тоном.

Полковник моргнул от неожиданности...

-- Не откажусь, -- осторожно ответил он, и рука Кирилла коснулась висящей на плечевом ремне пластиковой коробочки.

-- Девочки, принесите нашему гостю чаю. Он, наверное, здорово намерзся в пути.

Коробочка пискнула, и из нее донесся чуть искаженный девичий голос, пообещавший немедленно исполнить пожелание "учителя"... Поймав заинтересованный взгляд Брюхова, устремленный на средство связи, Кирилл понимающе хмыкнул:

-- Интересно?

-- Да, -- честно ответил бывший полковник, ожидая предложения "обмена" информацией, но Николаев и тут пошел вразрез с представлениями о нем.

-- Всего лишь небольшой синтез техники и артефакторики. Толщина стен блокирует радиоволны, но в пределах одной комнаты проблем с передачей сигнала нет. В качестве приемников выступают обычные, но чуть перенастроенные фиксаторы, а вычислитель, к которому они подключены, переадресует полученный сигнал по нужному адресу. -- Тут отворилась дверь, и в конференц-зал вплыли две совершенно одинаковые блондинистые барышни с подносами в руках. Кирилл тут же встрепенулся и, благодарно кивнув девушкам, ответившим ему искренними улыбками, потер ладони. -- О! А вот и наш чай. Конечно, самовара у вас тут нет, да и вентиляция с дымом не справится, но вот сам чай выше всяких похвал. Дорогой... зар-раза. Видел я его в Алексеевском на Воздвиженке, и скажу честно, пожадничал такие деньги на сушеную траву выкидывать...

Брюхов слушал Кирилла, а тот все болтал, болтал, болтал... С чая он перескочил на ватрушки, непонятно почему радуясь тому факту, что они наконец стали получаться у какого-то Сойки, потом прошелся по скаредности Хромова, который, вот неожиданность, став завскладом (?), вдруг начал проявлять совершенно куркульские замашки... потом было еще что-то... И бывший полковник вдруг понял, что просто вязнет, тонет в изливающемся на него потоке сознания, сопровождаемого ритмичными ударами блестящей ложки о край чашки... Глаза Брюхова закатились...

-- Пять... -- Кирилл замолчал и, откинувшись на спинку кресла, облизал сухие губы. Потерев переносицу, он перевел взгляд на удивленно наблюдающего за похрапывающим Брюховым Аристарха и, взяв со стола чашку, сделал долгий глоток уже остывшего чая. -- Фух. Устал. Ну и силен этот кабан... Еле угомонил.

-- Кхм, Кирилл... И что это было? -- поинтересовался Хромов, аккуратно обходя по кругу спящего в кресле гостя.

-- Гипноз. Обычный гипноз, -- пожал плечами Кирилл. -- Мне, знаешь ли, совсем не улыбается тратить время на его хождения вокруг да около. А говорить откровенно он отказался... теперь не отвертится.

-- Вот не думал, что на нашего брата это действует, -- хмыкнул Хромов.

-- А чем мы отличаемся от других людей? -- ухмыльнулся его собеседник. -- Контролем Эфира? Ха! Главное -- найти правильный подход...

-- Ну-ну... -- Аристарх покачал головой, но, глянув на сладко посапывающего Брюхова, решил воздержаться от скептических замечаний. Доказательство, чтоб его...

-- Аристарх Макарович, а теперь у меня есть небольшая просьба... -- Кирилл покосился на спящего, словно кот на миску со сметаной. -- Ты не мог бы проследить, чтобы во время беседы с ним меня никто не беспокоил?

-- Не вопрос.

Хромов кивнул и, не теряя времени, покинул конференц-зал. Обиды на то, что Кирилл не решился проводить допрос в его присутствии, Аристарх не чувствовал. Он и сам поступил бы так же.

Открыв глаза, полковник огляделся по сторонам и, увидев сидящего в кресле напротив задумчивого Николаева, пускающего в потолок кольца дыма, нахмурился... Что-то произошло... что?

-- Очнулись, Олег Павлович? -- заметив, как неловко шевельнулся Брюхов, тут же отреагировал Кирилл, а когда попытавшийся спросить, что произошло, полковник заперхал, Николаев тут же протянул ему взятую со стола кружку с чаем. -- Глотните...

-- Бл-кха... благодарю. Что со мной было? -- отхлебнув горячего сладкого напитка, щедро сдобренного лимоном, проговорил наконец Брюхов.

-- Сон. Просто сон, -- пожав плечами, лениво ответил Кирилл, стряхивая пепел сигареты в стоящую на подлокотнике кресла пепельницу.

-- Вот как? -- Бывший полковник недоверчиво взглянул на собеседника, но тот не обратил на этот взгляд никакого внимания... Хотя-а...

-- Именно, -- кивнул Кирилл. -- Ничего странного. Долгий переход по уличной слякоти, стылый ветер, потом нервная встряска, вот вас и разморило в тепле, да под хороший разговор. Но... если не ошибаюсь, вы уже отдохнули, Олег Павлович? Тогда давайте все-таки вернемся к теме нашей встречи.

Естественно, в такое объяснение полковник не поверил. Разморило? Ха! Скорее уж ему что-то подсыпали в чай. Но зачем? Чтобы допросить? Хм... ну, пару препаратов, вгоняющих в нужное состояние, он мог бы назвать, однако чтобы их добыть, недостаточно иметь связи и деньги. Для этого нужно служить в "конторе"... и то далеко не всякой... а ведь те молодчики, что "сопровождали" его в конференц-зал, кстати говоря, вполне могут быть как раз оттуда. И где Кирилл их взял? Очередная игра Аркажского Старца? Да ну... не стал бы он крутить комбинации под носом его высочества... или...

-- Олег Павлович, вы меня слышите? -- чуть возвысил голос Кирилл.

-- А? -- отвлекшись от нехороших мыслей, встрепенулся Брюхов. -- Да-да... слушаю тебя, Кирилл.

-- Да нет, это я вас слушаю, -- ощерился молодой эфирник. -- Поведайте, что привело вас ко мне сегодня.

-- Увидел твой номер абонемента при активации базы -- вот и решил заглянуть, узнать, как дела...

-- Хм, значит, правды я от вас так и не услышу. Жаль... -- протянул Кирилл. -- Что ж, ладно. Дела у меня, как видите, идут неплохо. Команду вот подобрал хорошую, собираюсь уходить в леса, подальше от происходящего в столице фарса. Надеюсь, до Урал-камня этот дурной мятеж еще не докатился. На этом все. Прощаемся?

Брюхов не вспылил, но и едких слов не пожалел.

-- А ты не забыл, что я вообще-то нахожусь в собственном доме? -- прищурившись, процедил полковник.

-- Да что вы говорите, Олег Павлович? -- изобразил удивление Кирилл. -- А мне казалось, что мы сидим в бункере клуба эфирников...

Брюхов открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент его собеседник просто исчез, и в глазах полковника померк свет.

Во второй раз Олег Павлович очнулся, лежа на широком и до боли знакомом диване в собственном кабинете. Дома. В голове шумело, словно после хорошего удара, но Брюхов нашел в себе силы подняться и поковылял к дальней стене. Щелкнула дубовая стенная панель, и полковник в немом удивлении уставился на пустую нишу, где еще недавно был спрятан тот самый вычислитель, контролировавший все входы и выходы объекта "Точка". Теперь же ниша зияла пустотой, а вместо экранированного провода, соединявшего вычислитель с фиксирующими элементами, из стены торчал кусок крошащейся под собственным весом странной массы... Сомневаться в том, что это никакого сигнала уже передать не в состоянии, не приходилось.

Брюхов вздохнул и, тихо выматерившись, с неожиданной улыбкой признал, что задумка начальства провалилась. Ну неужели нельзя было поговорить с парнем начистоту, а? Нет, обязательно нужно крутануть комбинацию... Тьфу, до чего же надоели эти игры. Приказ... полковник скривился. Задолбали, уроды! Он так надеялся, что, покинув армию, избавится от кучи уполномоченных идиотов, способных завалить своими "гениальными" идеями любое дело. Наивный. И тут то же самое. И ведь уже не первый раз обжигаются на Николаеве, а все никак не могут сообразить, что в случае с Кириллом лучшая тактика -- честность... Да и жалко парня. Сунут ведь в какую-нибудь историю, и сгинет ни за грош. Стоп... а вот эти мысли нужно убрать подальше. Особенно перед докладом.

* * *

Если Хромов решил, что я выпроводил его из конференц-зала из нежелания делиться какой-то информацией, то он сильно ошибся. Что я и доказал, вернувшись из дома Брюхова, куда оттащил бессознательного полковника под отводом глаз... на всякий случай. Мало ли, а вдруг у него охрана есть?

Вновь оказавшись в зале, я пригласил Аристарха и Вербицкую-старшую... а после недолгого размышления позвал и Мальцева.

Тихо щелкнул кристалл с записью, утонув в гнезде приемника, и из динамиков послышался ровный, чуть сонный голос нашего недавнего гостя, отвечавшего на мои вопросы. Все четверть часа, что длилась эта "передача", ни один из приглашенных не только ничего не сказал, они вообще не шевелились. А Василиса Тимофеевна, кажется, даже дыхание затаила. Наконец закончился выводящий из транса отсчет, несколько секунд тишины, и... "Очнулись, Олег Павлович?"...

Естественно, особой конкретики в рассказе Брюхова не было, если не считать таковой имя цесаревича, с помощью которого меня пытались вытащить из бункера "для серьезной беседы" и последующего припахивания к делам эфирников. А поводом к беседе должны были послужить некие тревожные сведения о Громовых... которые сам Брюхов обозвал полной профанацией и ложью. Да я и не сомневался. Иначе давно знал бы о любых проблемах от Гдовицкого. Но в конце концов бывший полковник больше излагал свое виденье ситуации и, даже утверждая, что ему не нравится затея организаторов втемную втащить меня в разборки с мятежниками в столице, оставался уверен, что цели "начальства" далеки от меркантильных и направлены на благо страны. То есть, иными словами, будь на то воля самого Брюхова, он постарался бы договориться со мной, что называется, "по-честному". И даже не отрицал, что именно он сам сообщил "наверх" о моем нынешнем местоположении. Гадство. А то, что у меня на руках куча народу, за который я несу полную ответственность, это как?! Но нет, "в тяжелый для страны период мы должны отринуть личное!" Тоже мне, комиссар нашелся! Пока инсургенты дербанят столицу и окрестности, верхушка лоялистов, вместо того чтобы прижать уродам хвосты, крутит какие-то интриги, я, значит, должен воевать вместо них, за их же интересы? Да пошли они лесом!

Кристалл выпрыгнул из гнезда и упал в подставленную ладонь. Спрятав запись в карман, я обвел взглядом присутствующих и... развел руками.

-- Вот такие дела, друзья мои.

-- Хм... а ты уверен, что этот человек не лгал?

Кто бы сомневался, что рында займет позицию скептика.

-- Я не буду утверждать, что в том состоянии солгать нельзя вообще. Но для этого нужно оставаться в сознании, а вот то, что господин полковник находился в трансе, я могу утверждать со стопроцентной гарантией. У меня есть безотказные способы, чтобы это определить, -- постарался я ответить максимально развернуто.

-- Хм... -- Рында покосился на Вербицкую-старшую.

И та поняла его совершенно правильно:

-- Теоретически, изобразить транс так, чтобы гипнотизер не заподозрил подвоха, можно. Но только не в том случае, если сеанс ведет чувствительный эфирник. Некоторые физические параметры человек просто не в состоянии корректировать сознательно, а возмущения в Эфире не дадут специалисту обмануться, -- не оправдала Василиса Тимофеевна надежд Мальцева, не оправдала...

-- Но... не может ли быть так, что он сам верил в то, что говорил? И только... -- задумчиво проговорил рында.

-- Хм... вполне возможно, -- неожиданно согласился с ним Хромов. Но тут же добавил: -- А что это меняет для нас? Так или иначе, люди, приславшие сего господина, желают заполучить Кирилла для каких-то своих надобностей. А это значит, что наш отъезд находится под угрозой. Так какая разница, говорил он правду или пел с чужих слов то, что сам искренне считал истиной?

-- Но клуб эфирников! Что за чушь?! -- Мальцев даже головой покрутил, подчеркивая все свое неверие.

-- Хм... так тебя именно это беспокоит? -- фыркнул Хромов. -- Уверяю, как раз эта часть рассказа Брюхова -- правда, от и до. Говорю как человек, которому неоднократно предлагали стать членом этого самого клуба.

Ну да, ну да... и ведь ни словом не солгал ярый. С трудом задавив ухмылку, я кивнул, поддерживая Аристарха, тоже немало удивленный вскрывшейся причиной скептицизма рынды. Мальцев и Вербицкая удивленно замерли. Хм... а я думал, что уж кто-кто, а целительница точно в курсе существования этой организации.

-- Вы серьезно? -- переведя взгляд с меня на Хромова, осведомился Мальцев.

-- Абсолютно, -- кивнул я. -- Да и чего в этом удивительного, если наше общество прямо-таки пронизано всяческими клубами, союзами и прочими социально-политическими неформальными организациями? Немудрено, что эфирники тоже не пожелали остаться в стороне. Тем более что в плане личной силы большинство из них совершенно ничего собой не представляет.

-- Мы ушли в сторону, -- бросив выразительный взгляд на Хромова, вздохнула Вербицкая.

Ну да, насчет личной силы некоторых представителей клуба я, конечно, загнул...

-- Точно, -- кивнул я. -- Главный вопрос ведь не в том, есть клуб или нет. Дело в попытках неких лиц привлечь меня для решения каких-то своих проблем. Причем, судя по тому, что должен был сообщить Брюхов, вести дела честно они не собираются. Кроме того, меня беспокоит еще один момент. А именно -- сколько еще человек осведомлены о месте нашего нахождения? Допустим, о бункере господа эфирники могли узнать от самого полковника. Специально он открыл им эту информацию или нет, не так важно. Но вот кто именно из эфирников в курсе, и кому еще они могли об этом сообщить?

-- Значит, опять бежать? -- с тихим вздохом спросила Василиса Тимофеевна... и никто из нас не нашел, чем ей возразить.

-- Не бежать, -- вдруг усмехнулся Хромов. -- А уезжать! До отхода каравана осталось три дня, не забыли?

-- У нас может не оказаться этих трех дней, -- покачал я головой. -- Стоит Брюхову доложить начальству о неудачных переговорах -- и... я не знаю, как они могут отреагировать. А возможности у эфирников немалые.

-- Так мы и не будем ждать их реакции, -- с явным весельем в голосе проговорил Аристарх. А увидев наши непонимающие взгляды, хмыкнул. -- Ну, подумайте! Почему караван уйдет не раньше, чем через три дня?

-- ЭВ спадет до минимально приемлемого уровня, -- пожал я плечами. -- До тех пор выезжать из-под защиты поместья небезопасно для здоровья. И?

-- Кирилл, но я-то туда езжу. И ничего... -- вздохнув, Хромов даже пальцем в грудь себе ткнул.

-- Ну да, сравнил! -- фыркнул я в ответ. -- Ты-то в состоянии себя защитить от Э...

-- Дошло? -- с гипертрофированной заботливостью в голосе поинтересовался Аристарх. Я молча кивнул.

-- А с нами своим открытием не поделитесь? -- через несколько секунд полной тишины спросила Вербицкая. Я печально улыбнулся.

-- С легкостью. Я -- идиот, -- констатировав этот факт, я хлопнул ладонью по столу. -- Мне, как и Аристарху, ничего не стоит защититься от ЭВ. Более того, с моими возможностями не составит труда прикрыть от его воздействия всю спасплатформу.

-- Не преувеличивай, Кирилл. Еще пару дней назад попробуй ты проделать подобный фокус -- моментально повторил бы подвиг с перевозкой Инги, -- покачав головой, окоротил меня Хромов. -- Поверь, я знаю о чем говорю. Защитить такой объем от эфирного возмущения -- непростое дело...

-- И вопрос своевременного отъезда из имения Бестужевых оказался бы под вопросом, -- вставила Вербицкая-старшая. -- Вытаскивать тебя из комы в полевых условиях я бы не рискнула...

-- Ладно, будем считать, что вы меня убедили.

Я смущенно потер ладонью шею. Мне на самом деле было стыдно от своей тупости и зашоренности, и никакие убеждения и правильные слова окружающих не могли этого исправить! Я должен был догадаться о подобной возможности куда раньше. Но нет, вбил себе в голову, что до назначенного срока нашей компании никак не добраться до Бестужева... зарапортовался.

-- Вопрос только в одном... -- помолчав, проговорил Хромов. -- Кирилл, ты говорил, что все подъезды к боярскому городку перекрыты. Как мы доберемся?

-- А вот это не проблема, -- улыбнулся я. -- Зря мы, что ли, с этой спасплатформой корячились?

-- Думаешь по пересеченке обойти? -- задумчиво протянул Аристарх, но тут же покачал головой. -- Не выйдет. Засекут. Да еще такой цвет... нет, тихо не получится.

-- А кто говорит о тихом просачивании? -- Я даже зажмурился от удовольствия. -- У нас есть два укомплектованных ЛТК и четыре полноценных бойца. Учитывая, что один из них по мощи удара сравним с тяжелой минометной бригадой... как говорится, "носорог плохо видит, но при его размерах это не его проблемы". Не находишь? Да и я найду чем удивить возможных самоубийц... будет им небольшой сюрприз для облегчения работы пищеварительной системы.

-- Нагло, -- покачал головой Хромов... и прищурился. -- А что ты имел в виду, говоря о сюрпризе?

Ответ я решил продемонстрировать в облегченной редакции, поскольку вовремя вспомнил, как некогда отреагировал на мою эмоциональную атаку все тот же бывший гвардии полковник Брюхов.

Конференц-зал затопило ощущением страха, медленно наваливающегося на моих собеседников. Но, увидев, как побледнела и затряслась Вербицкая, я прекратил давление. Хромов и Мальцев облегченно выдохнули и попытались разжать руки, с силой вцепившиеся в подлокотники их кресел.

-- Простите, Василиса Тимофеевна, -- повинился я. -- Не подумал. Нужно было оградить вас от этого. Еще раз прошу прощения. Аристарх Макарович, Вадим Евгеньевич, вы в порядке?

-- Да... чтоб тебя... -- прохрипел Мальцев, с силой рванув ворот рубашки, так что отлетевшая пуговица, отрикошетив от стены, со звоном покатилась по полу. -- Предупреждать же надо...

-- Ох... -- Хромов тряхнул головой и, сфокусировав на мне взгляд, отнял наконец руки от своего кресла. Внимательно оглядел обожженные до угля деревянные подлокотники и покачал головой. -- Это было сильно. А если учесть, что ты можешь выбирать цели воздействия... каков радиус?

-- Полагаю, где-то около километра. Не было случая проверить точно. Но нам хватит, уверяю.

-- Чтобы я еще раз полез к эфирникам... -- рында передернулся. -- Лучше сразу пристрелите.

-- Не знаю, как насчет работы всей пищеварительной системы, но вот кишечник такой удар точно прочистит. Говорю как целитель, -- констатировала Вербицкая и повернулась ко мне. -- В качестве извинений... научишь.

Хм. Кажется, слабительное из нашей аптечки скоро исчезнет за ненадобностью... М-да.

Глава 5. Носорог плохо видит, но разве это его проблема?

Честно говоря, был еще один момент в нашей с Брюховым беседе, о котором я не стал говорить ни Хромову, ни Вербицкой с Мальцевым. По идее "начальства" полковника, предполагалось вытащить меня из бункера, мотивируя проблемами у Громовых... Но! У меня не те отношения с этим родом, чтобы я стал плясать под чью-то дудку, спасая хоть самих Громовых, хоть их репутацию. И это значит, что приказ Брюхову отдавали эфирники, не знакомые с моим прошлым. Из таких я могу назвать лишь самого полковника и его дочерей, Прутнева и отца Иллариона. Да только ни один из них не является тем самым "начальством". Уж я-то помню нашу встречу в кабинете Брюхова... где все эти господа вели себя исключительно как равные. А вот известные мне действительные начальники этого странного клуба... хм. Дед прекрасно знает, что давить на меня Громовыми бесполезно, да и куратор Аристарха, думаю, тоже в курсе дела... А значит, это кто-то чужой и, что гораздо хуже, неизвестный...

Мало мне проблем с противником Вербицкого, теперь еще и свои недоброжелатели объявились. А как их еще назвать? Брюхов прав, игра втемную для меня добром никак не обернется. Попользуют и выбросят... Вот уж черта с два!

-- Кирилл! -- ожив, рация заговорила голосом Аристарха. -- Если не занят, будь добр, загляни на склад.

-- Десять минут, -- отозвался я. Сидевшая за столиком Инга, сосредоточенно курочившая отданный ей браслет-коммуникатор, услышав мои слова, печально вздохнула и, спрыгнув с табуретки, поплелась к выходу. -- Инга, если ты закончила с браслетом, шагом марш в гараж. У Оли есть для тебя задание!

От этих слов сестра Жорика расплылась в довольной улыбке. С началом аврала, связанного с грядущим в скором времени переездом, у всех обитателей бункера нашлась целая куча срочных дел, так что предоставленная сама себе Инга заскучала... А скучающий гиперактивный ребенок в закрытом помещении... это хуже пожара и наводнения!

Хорошо еще, что она так любит технику... и ее разрушительную деятельность всегда можно притормозить, отдав на растерзание какой-нибудь артефакт. Чем сложнее, тем лучше... Хотя даже на то, чтобы разобраться в инженерном вычислителе, а затем свести его с ума, у Инги ушло всего четыре часа. Жорик долго матерился... м-да...

Шебутной ребенок скрылся за дверью, а я, предупредив по рации Олю о надвигающемся на их с Жориком вотчину "шторме", остался заканчивать сборы своего рюкзака. Благо большая часть вещей и амуниции была уже уложена, так что через десять минут, как и обещал, я ввалился на склад и невольно присвистнул.

От прежнего порядка не осталось и следа. Взмыленный Хромов вместе с обоими рындами мотались меж стоек хранилища, а близняшки с Елизаветой, устроившись у самого входа, занимались упаковкой притаскиваемых им вещей.

-- Вы что, решили весь склад вывезти? -- тихо поинтересовался я у Аристарха, когда тот, сбросив девчонкам очередной принесенный ящик, остановился рядом со мной.

-- Если бы... -- проворчал недовольный дружинник. -- Все точно по спискам. Медикаменты, сухпай, оружие и боеприпасы... ну и походные принадлежности по армейскому нормативу.

-- Понятно. Решили обеспечить полную автономность, а? -- ухмыльнулся я.

-- На всякий случай, -- на полном серьезе кивнул Хромов.

-- Понятно. -- Что ж, мысль действительно здравая. В нынешней ситуации лучше быть готовыми ко всему. И вообще запас карман не тянет! -- Согласен. Только учти, что с нами женщины, и им одного армейского норматива может показаться мало...

-- Этим уже занимается Василиса Тимофеевна, -- с явным уважением в голосе ответил Аристарх. -- Она взяла на себя сбор необходимых медсредств и... хм-м... обеспечение максимального комфорта в походе. В общем, здесь все будет в порядке. Кирилл, я зачем тебя позвал... Мне бы нужно наведаться в усадьбу, предупредить боярина о нашем скором приезде, да и дорогу разведать не помешает. Я, конечно, не ты, но тоже кое-что в этом деле смыслю...

-- Дельно. И ты хочешь, чтобы в твое отсутствие я присмотрел за сборами, -- дошло до меня.

-- Именно. Дай нашим девчонкам волю -- они весь склад вынесут, -- со вздохом подтвердил Хромов. -- Проследишь, чтобы они ничего лишнего в тюки не напихали?

-- Разумеется... -- Взгляд помимо воли скользнул в сторону так и сложенной у входа кучи оружия из тира.

-- Вадим с Иваном помогут собрать, -- ухмыльнулся Аристарх, но тут же посерьезнел. -- А вообще, Кирилл, ты уверен, что мы поступаем правильно?

-- Будет лучше, если мы уйдем отсюда налегке? -- нахмурился я. -- Извини, Аристарх, но я не могу позволить себе такую роскошь.

-- А что будет, когда тебе предъявят счет? -- поинтересовался он. Причем, судя по тону, говорил Хромов вовсе не о деньгах.

-- Разберусь, -- ощерился я в ответ. -- У меня найдется чем ответить на такие... несуразные требования.

-- Ладно. Тебе виднее, -- не стал настаивать Аристарх.

На сборы и погрузку в общей сложности у нас ушло четыре с лишним часа. А еще через два часа вернулся довольный Хромов, притащив на своем квадре пару огромных и очень знакомых кофров. Как только дотащил? "Но четыре ведь лучше, чем два, правда?" Тут я не смог возразить и, кивнув, тут же вручил близняшкам их "обновки".

Грузовой отсек спасплатформы, который у меня язык не повернется обозвать багажником, забит под завязку, личные вещи сложены в рундуки под лавкой в жилом блоке... я окинул взглядом нашу разношерстную команду, поголовно затянутую в камуфляж, и, переглянувшись с Аристархом, дал отмашку. Ольга с близняшками, уже красующиеся матово-черными доспехами ЛТК, фоня предвкушением боя на весь склад, заняли места в "десантных" отсеках, а Вербицкая-старшая, взяв на себя командование над некомбатантной частью нашего отряда, скомандовала своим подчиненным посадку в жилой блок. Им в подмогу был отправлен Иван, а Аристарх с Вадимом обосновались в кабине платформы. Осталось дело за малым.

Я вздохнул и, черкнув на листке свою подпись, аккуратно приклеил его скотчем прямо над пультом управления грузового шлюза. Пальцы уверенно набили выученный до автоматизма код, и створки медленно пошли в стороны. Я запрыгнул в открытый люк и, заняв свое место в ЛТК, постарался устроиться поудобнее в отсеке. А Лина с Милой с удобством расположились в жилом блоке, эх!

Щелкнул тумблер на панели управления, и в машине заработала внутренняя связь. В ушах зазвучал гомон из жилого блока и бурчание недовольных девчонок. Забыл! Еще один щелчок тумблера...

-- Поехали!

Тихо зашелестел двигатель спасплатформы, и огромная махина тронулась с места.

А вот чего я не ожидал -- так это того, что проблемы начнутся, едва спасплатформа покинет шлюз. Только молниеносная реакция Ольги спасла нас от удара ракеты в борт. Услышав ее предупреждающий крик, я на автомате развернул кинетический щит, полностью накрывший машину, и через миг по корпусу словно огромной кувалдой влепили. Послышался сдавленный мат Вадима, пытающегося справиться с заскользившей по стоянке тяжелой спасплатформой, и рык Хромова. Эфир взбурлил, подчиняясь воле ярого, и в ту сторону, откуда нас так жарко "поприветствовали", с оглушительным ревом ушел гигантский шар белоснежного пламени. С трудом пробившись через эфирные возмущения, я наконец смог нащупать противника и, прикинув направление, заскрежетал зубами. Нет никакой ошибки. Нас здесь тупо ждали... Ну, Брюхов!

В уши ворвались возмущенные и непонимающие крики из жилого блока.

-- Девочки, внимание, второй канал! -- сообщил я. Секунда...

-- Ну, хоть что-то... все лучше, чем пересчитывать рейки жалюзи на крыше. -- Проворчала Лина, когда на экране ее "Визеля" появилась картинка с фиксатора внешнего обзора.

-- Оля, не спи! Сканер в широкополосный поиск! -- проговорил я.

-- Уже, Кирилл, -- глухо отозвалась Ольга, и на экране моего шлема замигала иконка видеоканала с ее ЛТК.

-- Вадим, переключатели на центральной панели. Первые два, -- сообщил я и почти тут же услышал, как поочередно щелкнули два тумблера, а следом раздался удивленно-одобрительный возглас Вадима. Теперь порядок. В кабине развернулся обзорный экран, а ветровые стекла спасплатформы тут же закрылись бронеставнями. -- А теперь -- ходу, Вадим. Я вас догоню на тракте... Оля, ушки на макушке. Будешь работать системой наведения для Аристарха. Все, я пошел!

Под слаженный крик экипажа "куда?!" я откинул бронированную крышку и, моментально уходя в разгон, вылетел из разгоняющейся спасплатформы. Можно, конечно, было попробовать уйти из этой засады, но где гарантия, что у противника не найдется еще пара ракет. А находясь внутри стальной коробки, я просто их не удержу...

Оранжевый монстр резво набрал ход и, еле заметно покачиваясь, понесся по пустым улицам Преображенского, разбрызгивая грязь и слякоть из-под огромных колес.

-- Аристарх! Бронированная цель на два часа! -- голос Ольги ворвался в мои уши, и, не дожидаясь, пока Хромов среагирует, я развернулся в указанном направлении. По улице, к которой как раз приближалась спасплатформа, на полной скорости пер здешний аналог "хамви", хищно поводя стволами двух крупнокалиберных стрелометов. Ну на фиг!

Красная марка легла на цель, и расположенный на плече "Визеля" ствол разразился потоком бронебойных стрел. От установленных на крыше вездехода автоматов полетели ошметки... Готово, теперь не постреляет.

Я улыбнулся и, развернувшись на девяносто градусов, рванул туда, где ощущались сразу три цели. И то, как они расположились, мне совсем не понравилось... Успел!

Заряжающий как раз отошел от легкой ракетной установки, размещенной на плоской крыше двухэтажного здания, с которой открывался великолепный обзор на стоянку и ведущую от нее дорогу. Да и улица просматривалась отсюда замечательно... и простреливалась.

Переключение. Длинная очередь разрывных стрел вмиг распилила тело наводчика и уперлась в установку. Взрыв!

Минус три... Я покосился на обгорелое пятно на месте расчета и чадящие черным дымом остатки установки... Прислушался, пытаясь определить местонахождение других целей, и... вздрогнул от еще одного взрыва. Это Хромов отработал по обезоруженному мною вездеходу без опознавательных знаков, попытавшемуся таранить спасплатформу.

-- Целей не вижу, -- ожил передатчик голосом Ольги...

Вот и замечательно.

Я невольно улыбнулся и, прибавив ходу, отправился догонять спасплатформу, уже успевшую добраться до конца улицы. Жаль только, что живых здесь не осталось. Ну да ничего... у меня еще будет возможность поболтать с Брюховым. Уж он-то точно должен знать, кто это нас так провожал из его бункера.

К моему удивлению, по тракту мы пролетели без малейших проблем. Ни одной попытки нападения... а вот когда по указанию Хромова свернули на проселочную дорогу, мое чутье тут же начало надрываться, сообщая об обнаруженных живых объектах. Все как и описывал ярый, рассказывая о результатах своей пробежки до усадьбы.

Опять включился передатчик, и Ольга, явно нервничая, затараторила данные со своего "радара". Я покачал головой и послал невесте волну спокойствия... Уловила. Умничка.

-- Цели небронированные, прямо по ходу, четыре единицы. Пехота... до тридцати человек. Тяжелого вооружения нет. Это не дружинники...

-- Есть. Понял, -- не отключаясь от общего канала, сообщил я. -- Вадим, чуть сбавь ход. У нас скоро будут гости. Аристарх, готовься. Повторение засады у бункера нам совсем ни к чему!

-- Понял, -- в унисон ответили оба.

-- Блондинки -- на броню. "Тройка", передняя полусфера твоя. "Четверка", прикрываешь нашу толстую попу... "Двойка", ты -- наши глаза и уши, не вздумай лезть под огонь, -- напомнил я недовольной Ольге и, открыв верхнюю створку, выбрался на крышу спасплатформы. И тут же вынужден был присесть, спасаясь от пронесшейся над головой ветки. -- Девочки, бережем прически!

-- Вот так всегда. Невесту под броню, а сестренки в бой, -- весело пробурчала Мила, успевшая добраться до лобовой части платформы. Глухо щелкнули магнитные захваты, закрепив ЛТК на крыше.

-- Ничего, и на нашей улице перевернется грузовик с конфетами! -- откликнулась Лина, устраиваясь над кормой машины.

И опять это предвкушение в чувствах сестер. Да что за хрень, а? Так, отставить... Это потом.

-- Впереди заграждение, -- голос Ольги прервал мои размышления. -- Это та самая техника!

-- Внимание. Аристарх... готовность один!

Я буквально кожей почувствовал нарастающее напряжение и стягивающийся к ярому Эфир...

Минута -- и впереди действительно появился завал, за которым возвышались...

-- Ар, снос!

-- Понял, -- буркнул Хромов, и сконцентрировавшийся перед лобовой броней мощный воздушный щит гигантским тараном врезался в удерживаемый строительной техникой завал из бревен. Честное слово, всякое видел в своей жизни, но летающий бульдозер... это сильно!

Миг -- и откуда-то из леса в нашу сторону потянулись длинные пенистые следы очередей из стрелометов. На экране шлема тут же замерцали сигнатуры работающих по нас объектов, стремительно обрастающие информацией и индексами опасности. Все-таки если Жорик -- гениальный техник, то Ольга -- просто феерический оператор...

-- Девочки, цели с четвертой по девятую ваши... -- активируя прицельную марку, бросил я, и в лес понесся ответный дождь из заряженных под завязку рунированных стрел... А спустя миг среди деревьев воцарился огненный ад! Взрывы следовали один за другим, заволакивая дымом пространство. Послышались крики и треск падающих стволов... Вот так!

ЛТК дернулся -- это Вадим начал набирать ход, и спасплатформа, искря от попаданий в броню редких шальных стрелок, вырвалась с лесного проселка на обширную поляну. Не обращая никакого внимания на бегающих по ней вооруженных и не очень людей в защитных костюмах, мы промчались через поле и, огрызаясь огнем ЛТК на суматошную стрельбу автоматов, скрылись за оплавленной стеной, когда-то ограждавшей боярский городок.

Прикрывать спасплатформу от ЭВ оказалось намного легче, чем прятать ее под отводом глаз. Правда, сильная тряска и петляния меж руин сильно мешали концентрации, зато, оказавшись в подземном гараже дома Бестужевых, я смог самостоятельно спуститься наземь, и меня почти не шатало от усталости. Ну, разве что самую малость...

Я с завистью покосился на довольных, разгоряченных недавним боем близняшек и, откинув забрало шлема, со вздохом шагнул навстречу ворвавшемуся в гараж Бестужеву. Честное слово, даже в ЛТК я почувствовал, как скрипят и трещат мои кости в медвежьих объятиях будущего тестя. Хорошо, Ольга с Леонидом вовремя подоспели и переключили на себя внимание радостного отца.

-- Волк! -- неслышно подошедший со спины Аристарх рявкнул так, что у меня уши заложило. Рядом с нами тут же материализовался один из дружинников Бестужева. Хромов окинул его долгим взглядом и, удовлетворенно кивнув, указал на меня: -- Помоги Кириллу Николаевичу добраться до его комнаты.

-- Аристарх... -- я дернулся было, но командир бестужевской дружины положил мне на плечо руку и отрицательно покачал головой.

-- Тебе надо отдохнуть. А здесь мы сами справимся. Иди, -- Хромов подтолкнул меня вперед и кивнул своему подчиненному. -- Проводи его, а потом ко мне на доклад.

Дотопав до знакомой спальни и выбравшись из ЛТК, я в очередной раз порадовался его хитровымудренному внутреннему покрытию, вбирающему пот и грязь с тела. А это значит, что сейчас мне не придется тратить время на душ и можно сразу завалиться спать... Что не может не радовать.

Утро я встретил отдохнувшим, бодрым и выспавшимся, что и принялся немедленно доказывать неизвестно когда пробравшейся в мою постель невесте. Жаль только, что уже через час пришлось подниматься на завтрак, о готовности которого нам сообщил ехидный донельзя голос Инги, громко тарабанившей по двери спальни. И как только эта мелкая егоза смогла отыскать мою комнату в том хитросплетенном лабиринте коридоров, переходов, залов и комнат, что Бестужевы именуют своим столичным особняком?

Поприветствовав собравшихся за столом хозяев и гостей дома, мы с Олей устроились по левую руку от Бестужева-старшего, рядом с его пассией. Место же справа от него занял Леонид. Хм... если мне не изменяет память, наличие Раисы рядом с Валентином Эдуардовичем говорит только об одном. Скоро вдовый боярин женится вновь... Во молодец мужик. Вокруг черт знает что творится, а он любовь крутит... с далеко идущими последствиями. Хм. С другой стороны, а сам-то?

Получив легкий удар локтем в бок от Оли, я спохватился и, вынырнув из размышлений, вопросительно взглянул на свою невесту. Заметив это, Оля покачала головой и, подвинув мне поближе наполненную тарелку, указала на задумчиво поглядывающего в нашу сторону Хромова.

-- Аристарх, ты чего-то хотел? -- окликнул я командира бестужевской дружины.

-- Да... есть разговор, Кирилл, -- медленно проговорил он и, окинув взглядом внимательно следящих за нами соседей по столу, чуть нервно улыбнулся. -- После завтрака.

-- Я зайду к тебе перед тренировкой, -- кивнул я.

Бестужев громко хмыкнул и, хлопнув в ладоши, улыбнулся.

-- Правильно! Все дела после завтрака. А за столом -- только о хорошем. Правильно, Раечка?

В ответ чуть заалевшая пассия боярина только покачала головой.

-- О! Верно. -- Аристарх встряхнулся и, хитро взглянув на своего работодателя, скопировал его улыбку. -- Когда свадьба, Валентин Эдуардович?

-- Кха-х... -- боярин чуть не подавился блинчиком и укоризненно взглянул на своего вассала, под общие смешки.

-- Могу я надеяться на приглашение? -- поинтересовалась Вербицкая-старшая самым светским тоном, только смешинки в ее глазах говорили совсем о другом. Правда, к чести Бестужева нужно признать, что дипломат быстро взял себя в руки.

-- Разумеется, Василиса Тимофеевна. Буду рад видеть вас и вашу семью на пиру, -- кивнул Валентин Эдуардович, покосившись на Леонида. Вербицкая же точно так же взглянула на свою дочь... М-да, веселье полным ходом. Может, мы все здесь немного на голову ушибленные?

Оставшаяся часть завтрака прошла в спокойной домашней атмосфере, с шутками и подколками, которыми в конце концов боярин и Вербицкая довели своих детей до пунцового цвета и злого пыхтения. К сожалению, все когда-нибудь заканчивается, не стали исключением и эти наши посиделки.

Как и договорились, сразу после завтрака мы прошли с Аристархом в его кабинет, где Хромов, установив мощный полог от подслушивания, чуть поколебавшись, вручил мне плотный конверт без каких-либо опознавательных знаков. Даже старомодная сургучная печать на нем оказалась простым круглым оттиском с пустым щитом на нем.

-- Хм... и что это? -- поинтересовался я, покрутив в руках тяжелый пухлый конверт.

-- Письмо, -- пожал плечами Хромов, присев за стол и кивнув мне на удобное кресло напротив. Договорил с легким вздохом: -- От его высочества цесаревича Михаила.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя от заявления Аристарха.

-- Судя по всему, ты в курсе его содержания, я прав? -- справившись с неприятным удивлением, спросил я.

-- В общих чертах, -- кивнул Хромов. -- Его высочество не стал особо распространяться о сути послания, но кое-что все-таки сообщил.

-- Его высочество? Цесаревич? Когда ты успел с ним увидеться?

-- Не я с ним, а он со мной. Сегодня утром открыл окно и передал для тебя это... -- скосив глаза на письмо в моих руках, ответил Аристарх, вгоняя меня в изумление.

-- Какое окно? Как передал? Он что, здесь был?!

-- Ай, все время забываю о твоем образовании... -- Хромов скривился, но, тут же махнув рукой, пустился в объяснения. -- Разумеется, цесаревич не приезжал сюда. Он открыл так называемое "окно". Это фокус из арсенала грандов, один из немногих, известных широкой публике. Зная человека или место, гранд может... не знаю, как объяснить... в общем, гранд способен совместить окружающее его пространство с пространством в знакомом месте, рядом с известным ему предметом или рядом со знакомым человеком. Что, как ты понимаешь, дает огромные возможности для телепортации. Только не спрашивай, КАК они это делают. Я до таких фокусов еще не дорос.

-- М-да. Все чудесатее и чудесатее, -- я ошеломленно вздохнул, одновременно старательно глуша рвущейся из души крик: "Хочу!" -- И на каком же расстоянии действует этот... фокус?

-- Без понятия, -- пожал плечами Хромов и неожиданно усмехнулся: -- Научишься -- расскажешь?

-- Если научусь.

-- Ну... -- Аристарх хмыкнул и ткнул пальцем в конверт. -- Если я правильно понял, то это не проблема... Ты читай письмо. Для тебя же писано. А поговорим потом. Если возникнут вопросы, я отвечу.

Да уж, после таких вот новостей мне только письма читать... Я глубоко вздохнул и, угомонив бурлящие эмоции, вскрыл конверт. Следующие сорок минут в кабинете Аристарха царила полная тишина. Я читал, а Хромов работал с вычислителем. Что уж он там делал, я не знаю, но мне не мешал. И правильно делал. По мере чтения послания цесаревича мое настроение медленно, но верно шло вниз, а когда я взялся за вторую часть послания, написанное совсем другим человеком, оно и вовсе ушло в пике. Только новостей от деда мне сейчас и не хватало. Черт! А я так надеялся, что мы уберемся из города и спокойно осядем в Костромском воеводстве... Вотще. Похоже, мечту об открытии своей школы мне придется все же отложить в сторонку... и ввязаться в это идиотское представление под названием "боярский мятеж". А что еще могло подвигнуть Скуратова вызвать меня на разговор?! Но самое паршивое, что из-за грядущей встречи я вынужден отказаться от мысли сопровождать конвой Бестужевых...

-- Кирилл?

Я оторвался от чтения и, оглядевшись, выругался. Вокруг меня расползалось белое пятно инея.

-- Извини, Аристарх. -- Постаравшись взять под контроль разбушевавшийся Эфир, я слабо улыбнулся побледневшему Хромову, отодвинувшемуся на своем кресле подальше от искрящейся изморози, укрывшей его стол.

-- Что-то совсем неприятное? -- тихо поинтересовался он.

-- Скажем так, мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться, -- я хмыкнул.

Ну да, а как еще расценить тот интерес, который цесаревич выказал в отношении моих планов по созданию собственной школы, вкупе с мягким напоминанием о том, что эфирное направление в России прочно оседлала царская семья? А рассуждения о судьбе некоторых опальных родов? Намеки, намеки... И предельно вежливые просьбы деда на их фоне. С-суки!

Я тяжело вздохнул и, аккуратно сложив листы письма обратно в конверт, взглянул на Хромова.

* * *

Когда Аристарх услышал треск паркета, он сначала не понял даже, что происходит. Но когда на его глазах, стремительно покрываясь инеем, кресло, на котором сидел Кирилл, вдруг встопорщилось щепками, а сверкающая в свете люстры изморозь начала захватывать все большее пространство вокруг молодого гранда, Хромов забеспокоился. Вспоминая аналогичные случаи, Аристарх не мог не отметить, что подобный эффект возникает только в том случае, когда Кирилл всерьез зол. Не раздражен, не обижен, а именно зол. До чертиков!

Хромов поспешил окликнуть сидящего напротив него юношу, и тот, к счастью, откликнулся. Пятно белоснежного инея начало медленно таять, оставляя мокрые пятна на искореженной мебели и полу, и дружинник облегченно вздохнул.

Нет, цесаревич предупреждал, что Кириллу, скорее всего, не очень понравится то предложение, что содержится в письме... но чтобы настолько?! Ну, чего страшного может быть в предложении временной службы? В конце концов, это же прямая обязанность всех бояр!

Очевидно, последнюю мысль Хромов нечаянно высказал вслух, потому как Кирилл на нее ответил.

-- Но я-то не боярин и присяги государю не приносил. Забыл? -- Молодой гранд смерил Аристарха холодным взглядом и, зло оскалившись, тряхнул конвертом с письмом: -- Вот и они забыли! Но ничего... я напомню.

Часть пятая. КАТОК - ЭТО ТОЖЕ ТРАНСПОРТ

Глава 1. Язык Эзопа, или чего куда совать не надо

Немного сбросив напряжение на тренировке, устроенной ученицам, отвлекшись размышлениями на тему причин виноватого вида Елизаветы и очередной серии довольно-предвкушающих взглядов, которыми близняшки обстреливали меня в течение всего занятия под злое шипение Ольги, я отправился на обед. И только выйдя из-за стола, понял, что немного успокоился и начал более или менее ясно мыслить. А обнаружив, что при виде переданного Аристархом письма меня уже не тянет рычать и материться... ну, разве что мысленно... решил перечитать этот образчик эпистолярного жанра и хорошенько его обмозговать.

А тут в самом деле есть о чем подумать. Если взять оба послания по отдельности, то получается весьма интересная картинка. Цесаревич не написал ничего конкретного, так, отвлеченные размышления об Эфире, верности и общем упадке боярства, оканчивающиеся выражением надежды на скорую встречу. Совершенно нейтральное письмо, так что единственный вопрос, который может возникнуть у постороннего человека, -- о причинах, побудивших наследника престола писать личное послание какому-то пятнадцатилетнему мальчишке. Да и то, учитывая известный интерес, проявляемый Рюриковичами к школе Эфира, и мой уже не являющийся тайной статус гранда, вопрос этот легко снимается.

И письмо деда... в котором этот старый хитровымудренный старик, изображая моего духовника, попенял на то, что я, "погрязнув в мирской суете и забыв о сыновнем долге", до сих пор ни разу не почтил памяти родителей и не посетил их усыпальницы... и ведь, заботливый какой, даже место их упокоения назвал и строки о приличествующей месту и поводу одежде дважды подчеркнул. Про время, когда он ожидает от меня исполнения этого самого долга, можно и вовсе умолчать. Ну, Эзоп же, натуральный! М-да... Невиннейшие письма, что и говорить.

Если бы не одно "но": место захоронения родителей Кирилла. А это, ни много ни мало, катакомбы Архангельского собора в Московском Кремле. Момент, который меняет все, включая смысл фразы о "приличествующей случаю одежде". Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идет речь. В том, что дед знает о наличии у меня ЛТК, я уверен на все сто процентов. И если учесть эти нюансы, вырисовывается классная картинка. Фактически старик требует, чтобы я, вооружившись самым мощным военным наземным комплексом из существующих на сегодняшний день, пробрался на территорию самого охраняемого места в охваченном мятежом городе. Просто блеск. Прибавляем сюда "надежду на скорую встречу", которую цесаревич выражает в своем письме, и получаем... приказ: с соблюдением всех мер маскировки, в установленный срок прибыть с оружием в указанную точку... Для чего? Да ясен пень, для получения приказаний и их немедленного исполнения... Бесит.

И не только это. Имеется в письме еще один интересный момент, из-за которого я готов набить морду и старику, и цесаревичу. Эти два выдумщика, судя по всему, решили надавить не только на меня, намекая на возможные трудности с эфирной школой, но и на Бестужева. Сомневаюсь, что они всерьез рассчитывали на то, что пятнадцатилетний юнец сможет правильно понять их послание, но то, что я в любом случае продемонстрирую это письмо будущему тестю, наверняка просчитали. Хотя бы для того, чтобы Валентин Эдуардович объяснил мне смысл этого послания... И пассажи цесаревича об опальных боярах, к сословию которых я с некоторых пор не принадлежу, превращаются в абсолютно прозрачный намек для Бестужева. И ведь скрыть послание у меня не получилось бы. Зря, что ли, наследник воспользовался помощью Аристарха, фактически использовав своего протеже втемную? Хромов бы не умолчал о письме и обязательно доложил о нем своему боярину. А дальше -- дело техники. В противном случае Скуратов мог запросто переслать письмо тем же способом прямо мне в руки. Не умеет? Вот уж чушь! Если фокус с телепортацией считается чуть ли не визитной карточкой грандов, то деду он точно известен. Конспирология? Ха... это легко проверить. Достаточно продемонстрировать письма Бестужеву...

-- Валентин Эдуардович, я хотел бы с вами переговорить.

Как я и ожидал, боярин обнаружился в своем кабинете, сейчас зияющем пустыми полками и светлыми пятнами на стенах -- там, где еще недавно висели картины. Ну да, подготовка к переезду в самом разгаре, а значит, большая часть габаритных ценностей уже покоится в подземном убежище, больше похожем на помесь маленького противоатомного бункера с банковским сейфом.

На чтение письма и его осознание у Бестужева ушло примерно столько же времени, сколько и у меня. То есть чуть меньше сорока минут. А когда он оторвал взгляд от последнего листа, исписанного убористым почерком Скуратова... В общем, выражение лица Валентина Эдуардовича было таким же пустым и невыразительным, как лица греческих статуй.

-- Это... -- хрипло заговорил мой будущий тесть, но тут же осекся и, со свистом выпустив воздух из легких, продолжил уже обычным тоном. -- Это весьма занимательно, я бы сказал... Кирилл, что ты понял из этого письма?

-- Помимо того что Аркажский Старец и цесаревич редкие сволочи? -- я хмыкнул, и губы Бестужева дернулись в намеке на улыбку.

-- Хм... по логике... по их логике, я должен бы попытаться убедить тебя в необходимости задержаться в городе и явиться на зов наследника престола... если не хочу оказаться в опале, -- задумчиво проговорил Валентин Эдуардович. -- Но тут они обманулись. Не знаю, при чем здесь какой-то монах, а вот цесаревичу следовало бы помнить, что бояре свою родню не выдают. А именно таким предложением от письма и попахивает... Точнее, смердит!

-- То есть уговаривать меня вы не собираетесь? -- уточнил я, заслужив пристальный взгляд Бестужева, в котором легко читалось: "С дуба рухнул?"

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем забытых на столе часов в массивном деревянном корпусе. Вот так. Никакой конспирологии...

-- Валентин Эдуардович, хочу спросить... -- я нарушил наше молчание первым.

-- Да? -- Бестужев отвел взгляд от окна, которое последние минут десять сверлил задумчивым взглядом.

-- Почему моих родителей похоронили в Архангельском соборе? Ведь по традиции...

-- М-да. По традиции, их тела должны были упокоиться в склепе на нашем родовом кладбище, -- задумчиво кивнул Бестужев, кажется, ничуть не удивившись моему вопросу. Боярин побарабанил пальцами по столешнице. -- Но ты немного не прав: их похоронили не в самом соборе, на такую привилегию могут рассчитывать только правители крови Рюриковичей. А вот в катакомбах под собором... ты же помнишь, что Людмила была кадровым офицером... вот. Вообще в катакомбах хоронят только офицеров, погибших, что называется, "при исполнении"... Почему для Люды сделали исключение, я не знаю. Возможно, кто-то из начальства настоял, чтобы ее похоронили рядом с отцом. Ну... и было бы верхом глупости разделять мужа с женой, не находишь? В общем, так и получилось, что катакомбы Архангельского собора стали семейным склепом для твоих родителей и деда по матери... Когда ко мне пришли с этим предложением, я не стал возражать. Земля Московского кремля ничуть не хуже, чем на нашем родовом кладбище...

-- Поня-атно, -- я кивнул, и в кабинете опять повисла тишина, тягучая, словно мед, и горькая, как хина.

-- Ты ведь уже решил, да? -- неожиданно спросил Бестужев. Понять, о чем он говорит, было нетрудно.

-- Я вас догоню, -- ответил я и, чуть помявшись, вздохнул. -- Но вам придется обойтись без одного "Визеля".

-- "Приличествующая одежда", да? -- мрачно усмехнулся боярин. -- Тогда тебе стоит поговорить с Роговым, чтобы он перенес настройки с твоего ЛТК на тот, что подключен к щитам нашего дома.

-- Зачем? -- не понял я.

Бестужев смерил меня долгим внимательным взглядом и покачал головой.

-- Я, в общем, в курсе твоих способностей к маскировке, но Кремль -- это стратегический объект, а идти тебе придется скрытно. Думаю, "Визель", оснащенный СЭП, в такой ситуации будет нелишним. Согласись? -- объяснил Валентин Эдуардович, и мне не оставалось ничего иного, кроме как развести руками.

Прав боярин, на все сто процентов прав. Конечно, я не Ольга, что управляется с СЭП так, словно эти системы -- продолжение ее тела, но кое-что уже могу. И кто знает, если в Кремле такая серьезная защита, как говорит Бестужев, может быть помощь "Визеля" действительно окажется нелишней?

Спрашивается, какого черта я решил поддаться на шантаж двух грандов и явиться к ним на разговор? А у меня нет другого выхода. И дело вовсе не в возможном закрытии еще не существующей школы. Нет, это как раз ерунда. Учеников я могу набрать и без нее, как показывает практика, это не проблема. А вот опала Бестужева, на которую сам Валентин Эдуардович явно готов был плюнуть с высокой колокольни, меня совсем не устраивает. В конце концов, это была бы грандиозная подстава с моей стороны. Да, сам Бестужев-старший может плюнуть на царскую немилость и удалиться в свои имения, что называется, "в глушь, в Саратов"... Но каково будет Леониду? Несколько лет вынужденного затворничества в период, когда родовитая молодежь как раз нарабатывает связи и знакомства... Ему будет очень трудно нагнать это время. Да какое "трудно" -- почти невозможно! А это значит, что когда младший Бестужев примет бразды правления родом, он будет находиться в куда худшем положении, чем его отец до опалы. Потеря влияния, отсутствие союзников... это очень и очень сильный удар по роду. Да, можно попробовать сделать финт ушами и минимизировать потери, сделав Леню главой сразу по достижении им совершеннолетия. Смена главы рода автоматически снимет с Бестужевых опалу, а юный возраст нового боярина позволит ему относительно быстро наверстать упущенное время, однако есть одно "но"... Кто сказал, что государь подпишет конфирмацию? Бестужев-старший -- это не сумасшедший старик Громов... основания для его "выхода на пенсию" нет.

Кроме того, я не хочу, чтобы о моей жене говорили, что из-за опалы она была вынуждена выйти замуж чуть ли не за первого встречного. А в том, что такие слухи возможны и будут, я ничуть не сомневаюсь. Здешнему обществу только дай кого-нибудь грязью облить... тем более если этот кто-то в опале...

Но если эти гребаные гранды считают, что из-за боязни возможных последствий я буду безропотно плясать под их дудку, они очень сильно ошибаются.

-- Кирилл, сделай мне одолжение, -- голос Бестужева вырвал меня из размышлений. А боярин вдруг весело усмехнулся. -- Сотри этот оскал с лица, пугает. И... постарайся не убить цесаревича при встрече. Какой-никакой, а наследник престола все-таки. Да и Ольге перспектива стать твоей вдовой еще до свадьбы не понравится, уж поверь.

-- Считаете?

-- Уверен, -- все с той же усмешкой проговорил Бестужев и добавил уже куда более серьезным тоном: -- Лучше постарайся хорошенько тряхнуть его высочество на предмет преференций. Насколько я помню причитания Федора Георгиевича о некоем дележе трофеев, у тебя это очень неплохо получается...

Тоже верно... но вот зарубочку на память я все-таки сделаю. На всякий случай. Мало ли?

Мало кому нравится, когда составленные планы вылетают в трубу. Мягко говоря. И я не исключение. А потому, провожая ощетинившийся стволами бронированный караван Бестужевых, выдвинувшийся из бывшего боярского городка уже следующим вечером, я пребывал в довольно подавленном состоянии. А если учесть, что на мое собственное настроение наложились эмоции Ольги и близняшек... В общем, мне было хреново.

Хорошо еще, что перед отъездом Бестужев развеял некоторые мои опасения. А именно -- по поводу того, с какой уверенностью Скуратов назначил мне встречу в одном из самых охраняемых мест столицы. Как будто знал о моем отводе глаз.

-- Об этом даже следившие за тобой преображенцы не догадались. И ни я, ни Аристарх о твоих талантах никому не докладывали. Уж поверь, -- пожал плечами Валентин Эдуардович и повернулся к присутствовавшему при разговоре Хромову.

Тот хмуро кивнул.

-- Кирилл, по-моему, я не давал повода сомневаться в моем слове, -- прогудел Аристарх.

-- Тогда... -- я недоуменно почесал пятерней затылок. -- Как? Как они вообще узнали, что я могу скрытно проникнуть на территорию Кремля?

-- Ох, Кирилла... -- со вздохом произнес Бестужев. -- А чем, по-твоему, был намек Аркажского Старца на "приличествующую случаю" одежду?

Протормозил... м-да. Бывает. Я смущенно развел руками. Но боярин, задумавшись, даже не заметил этого.

-- Будь осторожнее. "Визель", даже оснащенный СЭП, не панацея от систем защиты Кремля, -- медленно проговорил Бестужев, выныривая из своих размышлений. -- Сам должен понимать, если бы преодолеть сигнальные контуры было так легко, никто не стал бы делать Кремль московской резиденцией монаршей семьи. И я очень сомневаюсь, что ради встречи с тобой кто-то ослабит щиты этой цитадели.

На том наша беседа и закончилась. А потом было короткое, но очень эмоциональное прощание, по окончании которого рынды, прочно обосновавшиеся в нашем отряде, с удивлением наблюдали, как выстроившиеся перед машинами в ожидании приказа на погрузку дружинники Бестужева, не гнушаясь нашей разницей в возрасте, на полном серьезе отдали мне воинское приветствие. Одновременно глухо стукнули о броню грудных пластин затянутые в тактические перчатки кулаки -- и по огромному помещению разнесся громовой рык Аристарха: "По машинам!"

Захлопали двери и люки, и тяжелые груженные под завязку транспортники, неожиданно тихо урча мощными двигателями, один за другим тронулись в путь. Вот и все. И кто знает, когда я теперь увижу свою невесту и учениц...

Забрало шлема скрыло мое лицо, по экрану пробежала знакомая чехарда пиктограмм и иконок самодиагностики. Осталось последнее дело... запечатать вход в усадьбу. И можно уходить.

Дождавшись, пока машины каравана удалятся на километр от дома, я прекратил поддержку "коридора", защищающего их от ЭВ, отключил ЛТК от вычислителя усадьбы и, убрав маскировку, больше не прикрывающую своим щитом дом Бестужевых, отправился на выход. Оказавшись за воротами гаража, я вытянул из гнезда держателя на предплечье короткий усик провода и, подключив его к универсальному разъему на панели доступа, ввел длинный код консервации. Панель мягко засветилась приглушенным белым светом, и на ней проступил четко очерченный контур ладони. Понятно... Повинуясь приказу, сегментная броня на руке разошлась, освободив кисть, которую я и приложил к панели. Опять неяркая вспышка света, на этот раз зеленого для разнообразия, короткий укол и шипение аэрозольного анестетика... Какая забота, однако!

Хм... а ведь если я правильно понимаю, у меня теперь имеется полный допуск к имуществу Бестужевых... Если, конечно, их система доступа не сильно отличается от громовской. Огромное доверие, между прочим. Что не может не радовать.

А потом земля под моими ногами мягко вздрогнула, и до слуха, усиленного сенсорами "Визеля", донесся далекий приглушенный лязг опускающихся где-то в глубине дома тяжелых бронированных створок. Все. Входы в подземную часть усадьбы заблокированы... ну а по жилым этажам пусть шастает кто хочет. Ничего ценного там все равно нет. Уже нет.

А теперь -- ходу отсюда! Маскировка с усадьбы была снята почти четверть часа назад, и за это время активность ее систем вполне могли засечь. Учитывая ослабление эффекта ЭВ, гости могут нагрянуть в любой момент, и встречаться с ними у меня нет никакого желания. А значит, отвод глаз мне в помощь... и айда!

Чем активнее я использую эту способность, тем проще мне ее контролировать. И кажется, недавнее сумасшедшее путешествие на спасплатформе по московским рекам поспособствовало серьезному прорыву. Сейчас, укрываясь от чужих глаз в "Визеле" и одновременно заметая следы на земле и в Эфире, я чувствовал себя почти так же легко, как если бы просто прогуливался по городу, без какого бы то ни было использования Эфира вообще.

Руины боярского городка, который я помню цветущим, полным жизни городским районом, угнетали... Развалины домов, полузаметенные снегом там, где они вообще есть, каменное крошево под ногами, раздолбанный, покрытый гигантскими трещинами асфальт и искореженные остовы машин... Деревья? В центре городка даже построенные на века каменные особняки исчезли, так что о парках вокруг них и речи быть не может, а ближе к окраинам встречаются изломанные, поваленные стволы... Хм, наверное, так и выглядело место падения Тунгусского метеорита... И над всем этим витает ощущение смерти тысяч людей. Поганое чувство, поганое место... Апокалипсис.

Поморщившись, я прибавил шагу, а вскоре и вовсе ушел в разгон. У меня есть сутки до встречи с дедом, и я решил потратить это время с пользой... а именно -- отправился взглянуть, как обстоят дела у меня дома.

Руины вокруг исчезли, и я, успешно миновав лесопосадку, вышел к пустынному Стромынскому тракту и двинулся вдоль него, не сбавляя темпа и не забывая следить за обстановкой вокруг.

Как ни странно, дом оказался почти в полном порядке. Конечно, внутри виднелись следы не очень аккуратного обыска... но было бы странно ожидать иного от охотников за Вербицкими. С другой стороны, все следы были довольно давними, а в округе я не засек ни одного наблюдателя или фиксатора. Так что после недолгого размышления я решил остаться здесь на ночь. Только надо что-то сделать с этим собачьим холодом, если я не хочу ночевать здесь, не покидая "Визеля"! Можно, конечно, было бы воспользоваться и своей склонностью к воздуху для поддержания оптимальной температуры... Однако стоит мне отвлечься -- и техника слетит. Все-таки работать напрямую с Эфиром мне куда проще, чем со стихийными приемами.

Честно говоря, ЛТК не лучший вариант домашней одежды, но пока я навел хотя бы относительный порядок дома и уничтожил все следы обыска, теплее здесь не стало, так что пришлось потерпеть. И, лишь возобновив работу спрятанного в подполе генератора, я выбрался из "Визеля", не забыв включить его системы маскировки.

А еще через несколько минут заработала система сигнализации, не так давно доработанная Ольгой и Жориком. И лишь после всех этих трепыханий, успокоив свою паранойю, я смог заняться собой. Обыскав кухню и возблагодарив погоду и царивший в доме дубак, я выудил из холодильника основательный кусок замороженного мяса и, бросив на него согревающую технику, принялся за приготовление позднего ужина, благо картошка и морковь тоже не заинтересовали обыскивавших мое жилище гостей, а значит, скоро я смогу порадовать свой желудок великолепным жарким!

А что? Готовка -- хороший способ снять стресс и успокоиться. А мне как раз это и нужно. Все-таки, хоть я и предполагал, что дома могут быть проблемы вплоть до отсутствия самого дома, и даже заранее с ними смирился, но оптимизма прошедший здесь обыск мне явно не добавил... Учитывая, что я и без того пребывал в не самом лучшем настроении... Хм... Ладно, я знаю, чьи это будут проблемы.

* * *

-- Думаете, это была хорошая идея? -- спросил молодой человек в темном, почти черном мундире у стоящего в углу пожилого, но подтянутого седого мужчины, с легким интересом наблюдавшего за метаниями своего собеседника, нервно расхаживающего вокруг трех массивных каменных саркофагов, установленных в довольно просторном, украшенном богатой резьбой помещении.

-- Хм... -- седой в раздумьях качнул головой. -- Не уверен... слишком мало информации.

-- Не виляйте, -- поморщился молодой. -- Хоть сейчас скажите открыто, что вас беспокоит!

-- Ваше высочество, я довольно неплохо успел узнать нашего будущего гостя и могу с большой вероятностью предсказать его реакцию на то или иное действие... Пусть вас не вводит в заблуждение его юный возраст. С логическим мышлением у него все в полном порядке, и он крайне неохотно идет на поводу у своих эмоций...

-- Его действия после визита в Преображенский приказ говорят об обратном.

-- Двадцать часов в изолирующем Эфир помещении его оправдывают, -- пожал плечами седой. -- В общем, я бы не стал рассчитывать на то, что поимка нашего гостя дворцовыми рындами сможет вывести его из равновесия, точнее... даст нужный эффект растерянности. А вот злость и агрессию в ответ на конфискацию ЛТК вызовет стопроцентно. Учитывая, что этот юноша не испытывает никакого пиетета перед старшими, по возрасту ли, по положению... -- Седой непроизвольно коснулся своей нижней челюсти и усмехнулся. -- Да, вообще никакого уважения, боюсь, вызволение его из допросной, даже самим венценосцем, не будет воспринято им в нужном вам ключе.

-- Нам, -- поправил старика цесаревич, но тот только головой покачал.

-- Нет, на этот раз именно вам. Я не знаю, кто подал такую идею, ваше высочество, но на мой взгляд, этот человек оказал вам медвежью услугу.

-- Тем не менее, вы согласились написать этому юноше письмо с просьбой о встрече, именно в том ключе, что я и просил, -- поджав на мгновение губы, произнес цесаревич.

-- Как верноподданный его величества и вашего высочества, я обязан был исполнить ваш приказ, -- с легкой усмешкой ответил тот.

-- Господин Скуратов, вы совершенно невозможный человек, -- вздохнул наследник. -- Неужто вы даже на секунду не можете оставить эту вашу глупую вражду с Бельскими и действовать сообща на благо государства?

-- Эту идею вам подал Бельский? -- с явно читаемым удивлением произнес Скуратов.

-- Только не говорите, что вы... -- цесаревич на миг замер и тихо договорил совсем другим, утвердительным тоном: -- ...не знали.

-- Совершенно верно, ваше высочество, -- хмуро кивнул тот и вздохнул. -- Оч-чень интересно.

-- Не тебе одному... д е д а.

Голос, раздавшийся из темноты коридора, заставил вздрогнуть обоих грандов.

Глава 2. Склепы, шкафчики, секреты...

Остановившийся в этот момент возле саркофага с выбитым на нем именем Скуратова цесаревич на миг замер, но обернуться на звук моего голоса не соизволил. А вот дед довольно ухмыльнулся, но... когда я вышел из темного коридора на свет, нахмурился. Окинул меня с ног до головы изучающим взглядом -- и улыбка с его лица исчезла окончательно. Цесаревич же за эти мгновения успел взять себя в руки и, так и не повернувшись ко мне лицом, покачав головой, обратился к Скуратову-Бельскому. Позер!

-- Теперь я понимаю, почему вы, Никита Силыч, так настаивали на том, чтобы мы дожидались вашего внука именно здесь. Всерьез рассчитывали, что наш гость сможет обойти охрану, да? Что ж, в очередной раз отдаю должное вашему уму и проницательности, -- проговорил он и, поймав напряженный взгляд деда, наконец повернулся ко мне лицом. Я поклонился.

-- Кирилл, почему ты в таком виде?

Пока цесаревич сверлил меня недоуменным взглядом, дед взял дело в свои руки и тут же ощутимо придавил меня своей силой. Ну-ну...

-- А что не так? -- выпрямившись, я демонстративно окинул взглядом свой черный наглухо застегнутый китель, черные же брюки и ботинки. -- По-моему, очень подходящий наряд для визита на кладбище... разве нет?

-- ТэКа! Почему ты... -- Скуратов оборвал сам себя и, втянув носом воздух, с явным усилием попытался успокоиться.

-- Вы имеете в виду тактический комплекс? -- поинтересовался я у деда. А цесаревич тут же ушел на задний план. Ну да, сообразил, что не по чину ему до таких вот бесед опускаться, вот и отдал бразды бывшему боярину Скуратову-Бельскому. Ну и ладно. Я деланно качнул головой и договорил: -- Вот не знал о такой традиции... Хм. С другой стороны, насколько мне известно, владение ТК частным лицам запрещено. Даже боярам, разве нет?

-- Кирилл, не беси меня... -- тихим бесцветным тоном произнес Скуратов. О как! -- Где твой ЛТК?

-- Не понимаю, -- вздохнул я, переводя взгляд со взбешенного деда на тихо охреневающего от происходящего цесаревича. Даже не прикрывается, гад! -- Откуда у меня может быть ЛТК?! Я законопослушный подданный его величества, государя российского, а не польский наемник.

-- Не понимаешь, значит... -- Дед сделал пару шагов по усыпальнице и, ничтоже сумняшеся, уселся на собственное надгробие. Смерил меня долгим сожалеющим взглядом и покачал головой. -- Правду говорят, природа отдыхает на детях гениев.

-- И мстит их родителям, -- оскалился я, и Скуратов дернулся.

Дошло, значит. Правда, старик быстро оправился. Ну да мне и того достаточно. А вот цесаревич, кажется, решил вмешаться. Что-то почуял?

-- Так, господа. Раз уж обстоятельства сложились подобным образом, предлагаю переместиться в мой кабинет и продолжить беседу там. Кирилл Николаевич, прошу соблюдать правила приличия. Никита Силыч, будьте снисходительны к молодому человеку. В конце концов, никто впрямую не говорил ему, что он обязательно должен явиться на встречу в ЛТК. Это наша вина, мы слишком заигрались в конспирацию. А теперь будьте любезны, скройте свое лицо -- и идем.

-- Ваше высочество...

Эти слова мы произнесли с дедом, одновременно склоняя головы. Он -- поднимаясь с камня надгробия, а я -- освобождая проход в коридор.

Миновав несколько коридоров и поднявшись на два яруса вверх, следуя за цесаревичем, мы свернули в какой-то неприметный проход... еще несколько минут петляний по узким коридорам, и каменная винтовая лестница с жутко неудобными высокими ступенями привела нас в небольшую пустую комнату. Опять коридоры, повороты, и, миновав крытую галерею, мы оказались в просторном кабинете, умудрившись ни разу за время пути не натолкнуться на охрану. Да что там, по дороге сюда нам ни одного человека вообще не попалось. Хотя при той плотности фиксаторов... М-да уж. Оказавшись в кабинете, цесаревич небрежно указал нам на посетительские кресла у рабочего стола... Хм, точнее, мне указал, поскольку дед тут же слинял к высокому окну, где и замер молчаливым укором моей совести. А наследник престола, не обратив на это действо никакого внимания, спокойно уселся в свое кресло и, откинувшись на высокую резную спинку, смерил меня изучающим взглядом. Молча.

Впрочем, долго воцарившаяся в кабинете тишина не продержалась. Сначала, словно по неслышному сигналу, в комнату вошел затянутый в гвардейскую форму лощеный офицер с полковничьими погонами на плечах и выражением потомственного лизоблюда на физиономии. Выслушав короткие приказания цесаревича и не обратив на нас с дедом ни малейшего внимания, он кивнул и вышел вон, чтобы вернуться через несколько минут, толкая перед собой сервировочный стол на колесиках. Чай приехал.

-- Еще один прибор, -- безразличным тоном проговорил цесаревич Михаил. Полковник бросил осторожный взгляд на своего начальника, потом на застрявшего у окна деда, лица которого, как оказалось, я не могу толком разглядеть, и, обведя взглядом кабинет, воззрился на наследника престола. А что я? Меня тут нет...

-- Одну секунду, ваше высочество, -- невозмутимо кивнув, но так и не увидев меня, полковник поспешил покинуть комнату, оставив свои мысли при себе.

С той же скоростью доставив еще один чайный прибор, офицер вновь слинял.

-- Угощайтесь, господа. Чай у полковника Ремизова получается отменный, -- произнес цесаревич, и, повинуясь его жесту, воспаривший над столиком чайник тут же аккуратно разлил свое содержимое по чашкам. Понты-понты... Я глянул на деда, уже ожидая, что тот пролевитирует к себе чай, и он оправдал мои надежды.

Короткий взгляд цесаревича. Да ну к черту! Я взял чашку рукой и с удовольствием вдохнул терпкий аромат горячего напитка. Смочив губы, вернул чай на столик и выжидающе уставился на усмехнувшегося наследника престола. Тоже мне... китайцы-японцы... чтоб их...

-- Итак... -- выдержав паузу, Михаил отставил свою чашку в сторону. -- Поскольку первая попытка оказалась несколько... хм... неудачной, предлагаю попробовать сначала.

-- Без финтов? -- поинтересовался я, заслужив осуждающий взгляд деда. Ну да, ну да... я же необразованный мещанин. Кто бы меня научил дворцовому этикету? А вот цесаревич воспринял мою реплику совершенно невозмутимо.

-- Каких "финтов"? -- ровным тоном спросил он.

-- Хм... вроде ваших писем-ультиматумов, попытки заманить меня в ловушку с целью психологического давления... еще могу напомнить историю с изолятором Преображенского приказа... ну и тот цирк, что недавно устроили господа эфирники, направив ко мне Брюхова. Хватит?

Упоминать, кому подчиняется этот дурной клуб, я не стал. Берега-то терять все же не стоит... а на такое обвинение Михаил не отреагировать не сможет. Оно мне надо? Тут я обратил внимание, как подобрались оба мои собеседника. Оп-па... в клубе проблема с подчинением?

-- Брюхов. Подробности... -- цесаревич вновь отдал инициативу деду.

И тот уставился на меня словно взъерошенный ворон. Старый взъерошенный ворон. Недовольный. Ла-адно. Хочешь подробностей? Пожалуйста.

Рассказ о визите Брюхова оказался коротким, но емким и довольно содержательным. Естественно, я не стал распространяться о том, что удалось узнать от него под гипнозом.

-- Опять Бельский? -- только и спросил Скуратов у цесаревича, когда я закончил повествование.

Тот задумчиво кивнул.

-- Да. Стиль главы думского совета безопасности ни с чем не перепутаешь... -- Тут наследник престола встрепенулся и, бросив на меня короткий взгляд, покачал головой. -- Извини за методы моего третьего протеже, Кирилл Николаевич. К сожалению, обстоятельства чаще всего сильнее нас. Мой помощник счел, что опосредованное воздействие окажется более эффективным, чем прямой разговор. Да и я сам, как выяснилось, слишком часто стал полагаться на метод кнута и пряника.

-- Вот пряников-то я как раз и не видел. Вместо нормального сотрудничества -- одни косяки с кнутами... вперемешку, -- пробормотал я, но меня услышали.

-- А ты сделал что-нибудь, чтобы получить этот самый пряник? Сотрудничества он захотел, -- с насмешкой поинтересовался дед. Зря.

-- Именно что сотрудничества. Обоюдовыгодное взаимодействие -- слышал о таком? Вижу, что нет. Пока меня только втягивали во всяческие неприятности, не предложив ничего взамен. И даже обрезав в этом чертовом изоляторе и без того куцый Дар, толком не извинились. Ах, да! Прошу прощения! Один старый чудак в качестве извинения обучил меня кое-каким фокусам!

-- Тебе мало? -- даже не моргнув глазом на прямое оскорбление, спросил Скуратов.

-- Хм, учитывая, что этим чудаком был мой родной дед, вспомнивший о внуке лишь через пятнадцать лет после его рождения... не находишь, что учеба должна была начаться раньше и уж точно не под видом награды или извинения за косяки косоруких исполнителей? -- Хотели увидеть пятнадцатилетнего юнца на гормональном "подсосе"? Получите. Логика? Не-а, не слышал. -- И уж точно совершенно не обязательно было так старательно вбивать мне в голову, что все преподанное -- стр-рашная тайна, и вообще лишь малая часть того, что может оказаться мне доступным, если соглашусь вступить в твой клуб задоголовых идиотов. А сейчас? Что тебе мешало просто открыть окно и честно поговорить со мной, вместо того чтобы устраивать это шоу с письмами-шарадами?

Не знаю почему, но Михаил, кажется, вовсю наслаждался моим выступлением, а вот дед начал уверенно так багроветь. Наконец цесаревичу надоело это шоу, и он хлопнул ладонью по столу. Должно быть, увидел состояние Скуратова и решил предотвратить грядущий взрыв. Ха... ничего. Я свое еще возьму. Попозже...

-- Кирилл Николаевич, я же просил вас соблюдать правила приличия, -- чуть похолодевшим тоном проговорил Михаил. -- Не могу не согласиться с сутью ваших претензий к Никите Силычу, хотя его действия во многом были продиктованы государственной необходимостью, но форма... воздержитесь хотя бы от мата.

-- Прошу прощения, ваше высочество. Наболело.

-- М-да... мало тебя Георгий порол... -- задумчиво проговорил дед, но тут же осекся и, кивнув цесаревичу, демонстративно отошел в сторону. По краю скользишь... деда.

-- Кирилл Николаевич, -- Михаил покрутил в руке чашку и уставился на меня, словно два раскаленных штыря воткнул. Понятно. Притормозим. -- Я понял ваши претензии к нашему клубу. Жаль, что эта информация была неизвестна мне раньше. Думаю, мы смогли бы избежать такого... недопонимания, к обоюдной выгоде. Впрочем, как мне кажется, и сейчас еще не все потеряно. Не находите?

-- Я весь внимание, ваше высочество.

-- Замечательно. Тогда... Давайте поговорим о той помощи, что не так давно оказал вам один из знакомцев господина Бестужева. Я говорю о правоведе Бессонове... Василии Марковиче. Помните такого?

М-да, а я-то думал на Брюхова или рынд. А оно вот так обернулось, хм. Надо будет сообщить тестюшке, чтобы сворачивал дела с этим дышловертом. Я постарался удержать спокойное выражение лица, но... м-да, куда мне против этих двух зубров. По их взглядам сразу стало понятно, что моя попытка провалилась. А жаль. Ну, крючкотвор недоделанный... я тебе припомню и "тайну исповеди", и "конфиденциальность". Такую епитимью наложу, век на лекарства работать будешь!

-- Ну в самом деле, Кирилл Николаевич! Вы же не думали, что правовед, обслуживающий интересы большей части московских служилых бояр, окажется вне зоны внимания некоторых... хм... специальных структур? -- покачав головой, проговорил цесаревич.

-- Что ж... могу сказать одно. Это был чисто академический интерес, -- пожал я плечами. Поздняк метаться, конечно. Ну и черт с ним... все равно рано или поздно эта информация станет известной всем и каждому...

-- Кирилл, прекращай ломать комедию, -- каркнул дед. -- Ты заявился к Бессонову аккурат после того, как дружина Бестужева отбила у наемников Ольгу! И мы знаем, что на базе "Северной Звезды" должны были быть ЛТК "Визель", которых следователи в тайнике так и не нашли.

-- Знаете, значит, -- протянул я. -- А я, признаться, думал, что это Брюхов разболтал. Или рынды...

-- Брюхов? Рынды? -- прищурился цесаревич, переглянувшись с дедом. Ох, как интересно...

-- Да, полковник видел ЛТК, когда приходил "в гости", чтобы вытащить меня к эфирникам. Ну а рынды познакомились с "Визелем" еще у меня дома, -- кивнул я.

Михаил неопределенно хмыкнул и отмахнулся. Не до того вроде как... ну да, ну да... Ладно. Сами разбирайтесь со своими инициативными и молчаливыми подчиненными...

-- Кирилл Николаевич, давайте вернемся к этой теме чуть позже. Думаю, Никита Силыч с удовольствием просветит вас насчет наших знаний о наемниках и их тайниках, -- бросив короткий взгляд на Скуратова, проговорил цесаревич. -- Сейчас важно другое. Среди взятых вами ЛТК должен быть, как минимум, один агрегат с установкой СЭП. Вот эта установка нам и нужна.

-- У вас своих мало?

-- Достаточно, -- спокойно кивнул Михаил. -- Но нам нужна именно эта.

-- Зачем она вам? -- поинтересовался я. Пока отвечают, надо спрашивать...

-- Хм... вообще-то эта информация секретна, но учитывая обстоятельства и нашу договоренность... -- цесаревич сделал неопределенный жест рукой, -- я отвечу. Именно с помощью объединенных в единую сеть ЛТК, подобных вашему "Визелю", инсургенты смогли блокировать всю эфирную связь в столице и округе, создав крайне эффективную, мобильную, а значит, и крайне трудно обнаружимую систему подавления. К сожалению, мы об этом "фокусе" узнали совсем недавно... и по большей части совершенно случайно. Иначе такая ситуация просто не возникла бы. С вашим экземпляром мы могли бы уничтожить эту сеть... изнутри, так сказать.

-- Теперь понятно, почему на коротких дистанциях этот ЛТК плевал на все блокировки эфирной связи. -- Я на миг замолчал и тяжело вздохнул. -- И вот что стоило деду просто сообщить мне об этом, без всякого шантажа и спама? Впрочем, это риторический вопрос.

-- Я понял, -- с легкой усмешкой кивнул цесаревич. -- Итак?

-- Считайте, что у вас есть мое принципиальное согласие. Осталась самая малость. Обсудим условия? -- поинтересовался я, и дед взорвался фонтаном негодования! Но Михаил одним жестом заставил Скуратова промолчать, так что тот едва не захлебнулся набранным для крика воздухом.

-- Титул? Деньги? -- спокойно осведомился цесаревич, разглядывая меня с интересом энтомолога. Ну да, не каждый день насаживаемая на булавку мошка пытается о чем-то договориться с поймавшим ее натуралистом.

-- Договор о невмешательстве, подобный заключенному с родом Громовых.

А мой ответ его явно удивил.

-- Интересно, -- помолчав, выдал цесаревич и, вдруг улыбнувшись, повторил: -- Крайне интересно, я бы сказал. Вы верите в возможность такого договора?

-- В случае с Громовыми он свою эффективность доказал... на деле, -- я пожал плечами, и со стороны деда плеснуло пониманием и... злостью. О, неужели он догадался, кого именно я хочу видеть гарантом этого соглашения, а?

-- Что ж, давайте попробуем, Кирилл Николаевич. Ха! Такого на моей памяти еще не случалось, честное слово... -- Цесаревич выудил из ящика несколько листов и, подвинув их вместе с ручкой на край стола, кивнул пребывающему в некоторой оторопи Скуратову-Бельскому. -- Берите, Никита Силыч, побудете нашим секретарем, пока мы обсуждаем с Кириллом Николаевичем конкретику.

А в чувствах у наследника престола забурлил такой азарт и предвкушение, что я было засомневался в правильности своих действий... Ну, с чего бы вдруг?! Да тут еще и дед тормозит... странно все это. Ну да ладно! Шаг уже сделан, а значит, вперед... до победного.

Обсуждение условий закончилось далеко за полночь. А подписание договора, к которому словосочетание "о невмешательстве" уже особо и не пришьешь, состоялось и вовсе под утро. Хорошо торгуется Рюрикович. Вместо "расхождения бортами" получилось скорее соглашение об ограниченном взаимодействии. А все потому, что господин наследник престола бился за каждый пункт моей свободы, аки лев... в смысле, плюшки себе выторговывал. Не хочешь в клуб? Пожалуйста... за шиворот никто тянуть не будет, но взамен прими как данность, что аттестацию учеников твоей школы будет проводить только государственная комиссия. Не хочешь оказаться втянутым против своей воли и решения в политические или шпионские игры? Принеси клятву опричника... и так далее, и тому подобное.

Ну а гарантом нашего соглашения, как я и пожелал, стал Никита Силыч. Ему подобное оказалось не по нраву, но с бурчанием и ворчанием он все-таки поставил свою "нынешнюю" подпись, засвидетельствовав тем самым договор. А потом и клятву опричника скрепил, как духовное лицо. Правда, кривился при этом... ну, да его тоже можно понять. Не каждый день приходится собственную жизнь в залог оставлять. А вот цесаревич, наоборот, только что не сиял от удовольствия. И вот этого я уже понять не мог... но ничего, разберусь.

-- Что ж, осталось дело за малым. ЛТК, -- откинувшись на спинку кресла и убрав бумагу договора в стол, проговорил цесаревич.

-- У деда дома, -- я мотнул головой в сторону опешившего от такой подставы Скуратова, а наследник престола резко посмурнел.

-- Кирилл Николаевич, вы шутите? -- холодно спросил он.

-- Хм... скорее, неправильно выразился, -- улыбнулся я в ответ. -- Извините.

-- Тогда... -- Михаил выжидающе замолчал.

-- В склеп загляните, -- проговорил я под отчетливый скрип зубов Скуратова. Повернувшись к деду, развел руками. -- Извини, я решил, что тебе пока этот саркофаг без надобности, а искать в нем ЛТК точно никто не станет. Очень удобная камера хранения получилась.

-- Там же одна крышка под полтонны весом, -- заметил цесаревич, на что я только пожал плечами:

-- А Эфир на что?

Вызванный Михаилом полковник Ремизов, так и не сменившийся за все время наших ночных бдений, получив приказ, даже взглядом не выдал своего удивления и, отвесив короткий "кавалергардский" поклон, исчез за дверью. А там не прошло и четверти часа, как дюжий рында в сопровождении пары своих коллег втащил в кабинет цесаревича огромный кофр со сложенным в нем ЛТК.

Повинуясь жесту наследника престола, рынды, хлопнув себя кулаком в грудь, вывалились за дверь, а Михаил, поднявшись из-за стола, обошел стоящий в центре комнаты кофр по кругу и приглашающе махнул мне рукой.

-- Ну что, Кирилл Николаевич, продемонстрируйте нам это чудо германского гения.

Замечательно... а я-то все раздумывал, как поаккуратнее деактивировать мастер-ключ...

* * *

-- Ну, что скажете, Никита Силыч? -- поинтересовался цесаревич, когда молодого гранда проводили к выходу из Кремля и он исчез за воротами древней крепости. -- Как вам мой новый опричник?

-- Скажу, что это была самая идиотская ночь в моей жизни за последние лет десять, -- вздохнул тот, устало опускаясь на недавно оставленное Кириллом кресло. -- Этот мелкий паршивец мне все нервы вымотал.

-- О, да вы, господин Скуратов, кажется, готовы сделать ту же самую ошибку, которой не далее как вчера вечером попрекали меня самого, -- сытым котом улыбнулся цесаревич, отворачиваясь от окна, у которого остановился, чтобы увидеть, как недавний посетитель покидает Кремль.

-- Это от усталости, ваше высочество, -- слабо улыбнулся Скуратов в ответ.

-- Хм... Никита Силыч, скажите, а что вас так взбудоражило в заключенном нами с юным Николаевым договоре? -- вдруг спросил Михаил. -- Точнее, почему вы так забеспокоились, когда о нем вообще зашла речь?

-- Не столько о нем самом, сколько об его "эффективности", как выразился мой внук, -- нехотя ответил Скуратов и, помолчав, медленно и тихо договорил: -- Покойный Громов нарушил условия того договора...

-- О... -- цесаревич замер, осознав смысл фразы. -- О! Однако. Какой... резкий молодой человек.

-- Не то слово, ваше высочество. Не то слово... -- вздохнул Скуратов.

-- Полагаю, он узнал о причинах травли со стороны старого Громова? -- после недолгой паузы спросил Михаил.

В ответ Скуратов неопределенно качнул головой.

-- Только о сумасшествии Георгия. Вторая ему неизвестна. Пока... Но это лишь вопрос времени, полагаю.

-- Ясно... Ладно, и оставим до времени. -- Цесаревич встрепенулся: -- Никита Силыч, придется вам еще раз побыть моим секретарем. Берите ручку и бумагу. Пишите... "Боярину Бельскому от корня Гедиминова. Сим я, Михаил Романович, Великий князь Тверской, наследник Престола отца моего, Волей Божьей Царя и Государя Российского Романа Третьего повелеваю оставить всякие действия и умыслы в отношении мещанина Кирилла Николаева..."

-- Не стоит, ваше высочество. Я ценю вашу заботу обо мне, как о гаранте договора, но это лишнее. В случае с Бельским мне ничто не угрожает, -- отложив ручку, покачал головой Скуратов и усмехнулся. -- Он же затеял эту возню не по вашему приказу... И Кирилл это понимает. Так что дайте им самим разобраться... Благо руки у Кирилла теперь развязаны.

-- Теперь я понимаю, за что внук вас так не любит, -- смерив старика долгим взглядом, протянул Михаил.

-- У него есть на то все основания, -- невозмутимо кивнул в ответ Скуратов, закрывая свои эмоции непробиваемыми щитами.

Выходит, не так уж и равнодушен к внуку старый вассал, как хочет казаться...

Глава 3. Учиться никогда не поздно

Вот интересно... а в городе-то стало куда спокойней! Ни тебе канонады, ни грохота взрывов, даже возмущений в Эфире от применения стихийных техник, и тех нет... про перестрелки и вовсе молчу. Хотя... нет. В южной части неба над городом хватает отблесков от вспышек взрывов и пожаров. Но далеко.

По пути в Кремль я как-то не задумывался об этом факте, просто мимоходом порадовавшись спокойствию на маршруте. А вот сейчас до меня дошло. Похоже, лоялисты все же зачистили "серую зону". И судя по всему, оттеснили противника в южную часть города... Ну да и черт с ними. Могли бы и раньше это сделать. Я взглянул на мерцающее зарево, поднимающееся над городом, и, покачав головой, прибавил ходу. Спать хочется, сил нет. А мне еще до дома бежать и бежать. Эх, надо было "Лисенка" оставить, а не отправлять его вместе с караваном... С другой стороны, попытку оседлать его в ЛТК иначе как издевательством над техникой не назвать, так что... М-да, а жаль машинку, все-таки я только начал к ней привыкать. Хм...

Бег под разгоном и отводом глаз по пустому притихшему городу, заметаемому снежной пылью, оказывается, весьма хороший способ, чтобы успокоиться. По крайней мере, навалившийся на меня сразу по выходе из кремлевских ворот отходняк как-то незаметно прошел, сердце перестало выстукивать бешеную дробь, а голова вновь начала нормально соображать. Только спать хочется все сильнее. Все-таки последние сутки изрядно меня вымотали. Да и переговоры вышли не самыми простыми. Я глубоко вдохнул морозный воздух и прибавил ходу...

Правда, оказавшись у рынка напротив Алексеевских рядов, пришлось притормозить. Я вовремя вспомнил об опустевшем холодильнике и решил пополнить запасы провизии.

Рынок оставил неприятное впечатление. Холодно, темно... и зло. Люди нервные, дерганые, кажется, в глотку готовы вцепиться за один косой взгляд. Да и цены... м-да. Несколько дней прошло, а за деньги, оставленные мною в автомастерской, теперь разве что холодильник набьешь. О том, что до начала всей этой свистопляски, за сотню рублей можно было купить высококлассный браслет-коммуникатор, я и вовсе молчу. Впрочем, если я правильно понимаю ситуацию, виновата в этом не столько инфляция, сколько банальный дефицит продуктов питания. Но от этого не легче...

Затарившись едой и на ходу сломав руку слишком наглому вору, попытавшемуся вытащить у меня из кармана последнюю наличность, я поспешил покинуть это унылое место и, вновь скрывшись за отводом глаз, побежал домой.

Казалось бы, зачем возвращаться в собственный дом, рискуя попасть в засаду? Ну, во-первых, засаду, если она будет, я почую гораздо раньше, чем устроившие ее люди заметят мое присутствие, так что с этой точки зрения опасность показаться рядом со своим домом не так уж велика. А во-вторых, уходили мы отсюда достаточно... шумно, и без всякого намерения вернуться в ближайшее время, что очевидно. Учитывая, что в прошлые визиты сюда из бункера я не видел вообще никаких следов присутствия посторонних... ну, за исключением бардака, оставленного в доме после обыска, произведенного преследователями Вербицких вскоре после подрыва их коллег на моем самодельном минном поле... В общем, возможность, что кто-то припрется сюда по мою душу именно сейчас, на мой взгляд, стремится к нулю.

Проснулся я, когда за окном уже было темно. Часы мерно отстукивали восьмой час вечера, а экран вычислителя на столе успокаивающе сиял зеленоватым светом. Значит, фиксаторы вокруг дома не срабатывали... Да, в отсутствие "Визеля" с его СЭП пришлось ограничиться модернизированной Олей сигнализацией. Что ж, это ненадолго. Уже завтра я покину свой дом и... побегу догонять Бестужева и К^о.

Поймав себя на этой мысли, я хмыкнул... Звучит бредово. Да и не факт, что мне удастся отыскать следы идущего по пересеченке каравана. Скорее уж я таким образом встречусь с ними уже в Костроме...

Мой ужин... или завтрак? Нет, все-таки ужин. Так вот, мой ужин прервало зрелище, которого я раньше никогда не видел. Открытие окна. Пространство в метре от меня пошло волной, почти моментально сменившейся резкой, неприятной для взгляда рябью, и раздвинулось, превратившись в ровный овал, заполненный невнятными тенями. Произошло это так быстро, что я едва успел отреагировать. В результате шагнувший было в комнату Скуратов вынужден был замереть на месте с рефлекторно поднятыми руками. Убрав рюгер в кобуру, я тихо выматерился и, кивнув деду, указал ему на место за столом напротив меня. Он медленно опустил руки и, окинув взглядом мою амуницию, в которую я влез сразу после душа, шагнул к лавке.

-- Ну? -- спросил я, подвигая деду наполненную чаем кружку. Грубовато вышло, конечно, но у меня нет никакого желания с ним любезничать.

-- Здесь информация по человеку, приславшему к тебе Брюхова... -- Дед выудил из-за отворота черного кителя плотный конверт с засургученной "пустой" печатью, точно такой же, как тот, что цесаревич передал для меня Хромову, и, положив его на столешницу, резким движением подвинул конверт ко мне.

-- И что? На кой мне это? -- я безразлично пожал плечами.

-- Скажем так, здесь есть сведения о том, почему он так сильно хотел вытащить тебя на свет божий, и причины, по которым он действовал... втайне от нас, -- старательно не обращая внимания на мой индифферентный вид, ответил Скуратов. Я хмыкнул и, разорвав конверт, бегло просмотрел первые строчки распечатки.

-- Хм... Значит, его высочество обиделся на своего подчиненного и решил избавиться от него моими руками, так, что ли? -- отложив в сторону тоненькую стопку листов, усмехнулся я. Дед скривился.

-- Кирилл... -- со вздохом заговорил он. -- Ты же сам требовал честного отношения к себе. Вот мы и поступаем в соответствии с договором. Нашли информацию, предоставили... что тебя теперь не устраивает?!

-- Все устраивает, -- покладисто кивнул я и прищурился. -- Только один вопрос. А что будет, если я не стану ввязываться в разборки с этим... человеком?

-- Ты уже в них ввязался, -- покачал головой старик.

-- Не виляй, дед. Ты же меня понял, не так ли?

-- Понял, конечно, -- согласился он. -- А вот ты меня, очевидно, нет. Этот... не успокоится. А значит, рано или поздно, но тебе придется с ним столкнуться. Прочитай внимательно текст -- увидишь, что разойтись у вас уже не получится... даже если ты сдашься. Пока жив, ты для него угроза.

-- Обязательно прочту. Но на мой первый вопрос ответа я так и не услышал. Цесаревич его списал?

-- Хм... Он не будет вмешиваться, при условии что ваше противостояние не выйдет за рамки родовой вражды. От должности Бельский отстранен. В остальном же... бояре решают свои разногласия сами, если помнишь.

-- Пф. Оригинально. -- Я откинулся на спинку стула и внимательно взглянул на сидящего напротив меня невозмутимого, словно сфинкс, старика. -- А то, что я мещанин, теперь не учитывается?

-- Ты теперь опричник, а не мещанин, -- поправил меня дед. -- Привыкай.

-- Но не боярин же, -- хмыкнул я.

-- Не боярин, -- согласился Скуратов. -- Пока... но это ничего не меняет. Любой опричник -- прежде всего вассал государя, и это равняет его в правах с боярами... и в обязанностях перед сюзереном. Так что поздравляю, можешь набирать свою дружину и забыть о налогах.

-- Твою... теперь понятно, почему вы сдали мне этого... стоп! -- я вскинулся. -- Что значит это твое "пока"?

-- Я решил передать тебе свой титул, -- с абсолютно спокойной физиономией заявил этот... М-да, дедушка умеет преподносить сюрпризы.

-- И как ты намереваешься это проделать... из могилы? -- ехидно поинтересовался я, пока мозг судорожно просчитывал возможные последствия этой выходки деда.

-- С помощью завещания, которое будет вскрыто на твое шестнадцатилетие, -- пожал он плечами.

-- А такое существует?

-- Пока нет, но это не проблема, -- ответил Скуратов.

Я покачал головой.

-- Не торопись, дед. Не торопись.

В глазах старика мелькнуло удивление:

-- Я смотрю, ты не горишь желанием обрести боярский титул, а? -- заметил он.

-- Ну, вообще я действительно не особо стремлюсь получить на шею эту обузу... Но сейчас это не единственная причина. Есть некоторые препятствия, о которых ты даже не подозреваешь, -- медленно проговорил я.

-- Это какие же? -- нахмурившись, поинтересовался Скуратов.

Я помялся, но... в конце концов, речь идет о вещах, напрямую касающихся моего нынешнего собеседника, и планах, затрагивающих будущее рода, к чему все бояре без исключения относятся очень серьезно... В общем, пришлось посвятить дедушку в особенности заключенного с Вербицкими союза.

-- Так вот почему он отправил семью к тебе... -- еле слышно протянул дед, когда я закончил свое повествование. -- А мы с Михаилом голову все ломали о причинах, подвигнувших Анатолия на такой безумный шаг...

В ответ я только руками развел. Кажется, пронесло. Не хотелось бы мне устраивать здесь махач. Домик жалко. А он вполне мог случиться -- все-таки речь шла о фактическом дележе титула и рода Скуратовых-Бельских.

-- Я смотрю, подобная перспектива тебя не расстроила? -- решил я уточнить, и дед усмехнулся.

-- Ничуть, Кирилл. Чем больше род, тем он сильнее. А уж два союзных рода, связанных регентством... это куда лучше, чем передача титула юнцу без денег и людей, уж извини за прямоту, -- неожиданно мягко улыбнулся Скуратов и фыркнул: -- Ну, братец, кто бы знал, а? Хм... ладно, Кирилл, спасибо за хорошие новости. Со своей стороны могу обещать полную поддержку вашему плану. Так что о конфирмации государя можешь не беспокоиться.

Скуратов поднялся со стула и уже приготовился открыть окно, когда я его остановил.

-- Дед...

Он обернулся.

-- А все же -- почему вы не обратились с просьбой об ЛТК напрямую к Бестужеву? Вы же знали...

-- Не знали, а предполагали. Все просто, Кирилл, -- нахмурившись, заговорил Скуратов. -- В отличие от мещан и боярских детей, подсудных судам общей юрисдикции, самих бояр может судить только царь. А в его отсутствие делами заведует наследник. Собственно, только поэтому он и смог сегодня принять твою клятву опричника.

-- И? -- все еще не понимая, к чему клонит старик, протянул я. Но зарубочку об отсутствии государя в столице в памяти сделал. -- Я все еще не понимаю, почему вам понадобился один из моих "Визелей", а не его?

-- Если бы наследник обратился к боярину с таким вопросом, это фактически стало бы обвинением Бестужева в нарушении государева запрета, -- со вздохом пояснил Скуратов. -- Ну, а поскольку обязанности судьи -- это не костюм, который можно снять и повесить в шкаф, дело пришлось бы доводить до конца.

-- А сделать вид...

-- Если государь будет нарушать собственные законы, то кто станет их исполнять? -- скривился дед. -- Я не стану говорить, что цесаревич не смог бы притормозить разбирательство, но это лишняя морока, в нынешних условиях совершенно недопустимая. Именно поэтому мы и решили действовать через тебя. Суды общей юрисдикции находятся вне государева контроля, и наследник мог легко закрыть глаза на незаконность твоего "владения" ЛТК. В его обязанности не входит выполнение работы органов следствия. Собственно... стоп. СТОП! Что значит "твоих "Визелей"?!

Дед уставился на меня, я на него. Кхм... ну да, учитывая сказанное, да если предположить, что они искренне считали затею с легализацией ЛТК задумкой самого Бестужева, удивляться такой, мягко говоря, затейливой форме просьбы не приходится. Блин, бояре, чтоб их!

Тишина, воцарившаяся в комнате, пока дед переживал разрыв шаблона, позволила мне перечитать принесенные им бумаги и немного поразмышлять над происходящим. Правда, под разгоном, поскольку боюсь, что достаточно времени на вдумчивый разбор сложившейся ситуации дед мне сейчас не даст. А хотелось бы не только разложить по полочкам полученную информацию, но и услышать ответы на вопросы, которые неминуемо возникнут по мере разбора всех навалившихся новостей.

Итак, что мы имеем с гуся. Господин Бельский почуял угрозу своему положению... Полагаю, произошло это еще до того, как я познакомился с главой Пятого стола Преображенского приказа. По крайней мере, сильно сомневаюсь, что уход старшего сына Вербицкого из-под крыла отца в боярские дети к Бельским был чистой случайностью. А значит, уже тогда боярин видел в детях Анатолия Семеновича возможную угрозу своему благополучию... Потом появился скромный я, и только что вздохнувший с облегчением Бельский начинает рыть носом землю. Хм... Интересно, а действия наследника Разумовских никак не связаны с "беспокойством" боярина? Уж больно странной и нелепой была та выходка на дуэли. Ладно... пока это не особо важно, отложим. А вот в дальнейших действиях Бельскому очень помог мятеж. По крайней мере, он дал шанс боярину разом разделаться с угрожавшей его влиянию семьей Вербицкого, но... что-то не сложилось. Рынды показали свой профессионализм и смогли увезти семью Анатолия Семеновича прямо из-под носа атакующих. И случилось это на следующий день после моей крайней встречи с Вербицким. Ой, течет у Анатолия Семеновича, м-да... Ну ладно, с дальнейшей возней все ясно. Очередная "протечка" уже у рынд принесла Бельскому знание, где искать жену и дочь Вербицкого, потом... потом третий протеже цесаревича по клубу эфирников узнает, куда мы смылись из моего дома. Как следует из бумаг в моих руках, узнал он об этом из доклада Брюхова, переданного ему для цесаревича. Кстати... до Михаила доклад тогда так и не дошел. Зато через какое-то время Брюхов по указанию Бельского... полагаю, залегендировавшего свой приказ как распоряжение цесаревича, отправляется в подвал собственного клуба, с целью вытащить... Интересно, теперь он переключился уже только на меня... хм. А вот еще один доклад отставного полковника, с описанием результата нашей встречи, и тут же -- рекомендация большого специалиста Бельского по дальнейшим действиям в отношении "заартачившегося юнца"... Ну, дальнейшее известно. Перестрелка, визит к Бестужевым, письмо с подвохом и несостоявшаяся попытка отобрать у меня ЛТК. А что в бумагах? Хм, вот это уже интересно. Проект приказа коменданта Кремля о переводе задержанного нарушителя во внутреннюю тюрьму Преображенского приказа. Опять?! И почему у меня вдруг возникло иррациональное желание задержаться в городе на пару-тройку дней?

-- Кирилл, придержи коней! -- голос деда заставил меня оторваться от размышлений. Я поднял голову и вопросительно взглянул на Скуратова, и тот вздохнул. -- Угомони Эфир, фонишь на весь дом.

Чертыхнувшись, я взял под контроль разбушевавшийся вокруг незримый шторм силы и, угомонив расходящиеся от меня кругами, аж звенящие от напряжения потоки Эфира, развел руками.

-- Извини. Разозлился.

-- Я заметил, -- невозмутимо кивнул дед. -- В чем причина?

-- Бельский рассчитывал снова запихнуть меня в тюрьму Преображенского приказа. Даже проект указания состряпал, -- я помахал в воздухе выуженной из стопки бумагой.

-- Хм... -- дед взял лист и, пробежав по нему глазами, покачал головой. -- Этого я не видел. Но, думаю, удержать тебя там было бы нереально, а?

-- Даже если бы снова в тот кубик засунули, сбежал бы, -- согласно кивнул я. -- Правда, могу гарантировать, что после этого приказу пришлось бы искать новые помещения для содержания узников. Это было бы громко...

-- Не сомневаюсь, -- хмыкнул дед. -- Но откуда тогда столько злости?

-- Де-эд... -- я прищурился, а Скуратов, поймав мой взгляд, ощутимо напрягся.

-- Что?

-- А научи меня открывать окна.

-- Прямо сейчас? -- удивился он. Я кивнул, и старик задумчиво покачал головой. -- И почему у меня такое чувство, что я об этом еще пожалею, а?

-- Предлагаю сделку, -- улыбнулся я. -- Ты обучаешь меня этому приему, а я раскрываю информацию, которой у тебя совершенно точно нет.

-- Уверен?

-- Если бы ты знал, о чем я хочу сказать, тебя бы здесь не было. Или Бельский уже был бы в могиле... безымянной, -- стерев улыбку, ответил я. -- Ручаюсь.

-- Хм. Идет... -- после недолгого размышления кивнул Скуратов. -- Но информация вперед.

-- Сначала, фокус, -- покачав головой, ответил я. -- Это не обсуждается. Серьезно.

-- Ладно. Надеюсь, твоя информация того стоит, -- со вздохом пробормотал дед и, сосредоточившись, заговорил совсем другим, уже знакомым мне по Аркажскому монастырю профессорским тоном. -- Итак, принцип открытия окон прост, и создание их не представляет для грандов никаких проблем. Суть такова: необходимо создать рядом с собой возмущения, аналогичные тем, что вносит в Эфир твой "якорь".

-- Просто создать... "якорь"... ну да... просто... -- медленно повторил я, недоуменно глядя на Скуратова. Тот пожал плечами. Я вздохнул. -- Кхм, а поподробнее можно? Для идиотов.

-- Ла-адно, -- словно нехотя протянул дед и пустился в объяснения. -- "Якорь" -- это объект, эфирные возмущения которого ты должен повторить. Зачем? Очень просто: один из так называемых "пределов Эфира" гласит, что идентичные возмущения Эфира не могут существовать в одном пространстве в один и тот же отрезок времени. Это не абсолютная истина, для сверхмалых величин такие совпадения возможны, но краткосрочны, и время их совпадения растет обратно пропорционально объемам, в которых наблюдаются эти самые совпадающие возмущения. Конечно, на возможность существования двух идентичных возмущений влияет и расстояние между формирующими их предметами или действиями, но тут уже речь идет о космических величинах. Впрочем, я отклонился, эти сведения для тебя пока бесполезны... Хотя учти, что чем больше расстояние между тобой и "якорем", тем больше сил нужно будет приложить для удержания канала... М-да, канал... Ввиду действия указанного мною предела создаваемые тобой эфирные возмущения... хм, упрощенно говоря, совместятся с возмущениями "якоря", создав своеобразный пространственный коридор, удерживать который ты сможешь до тех пор, пока в силах подпитывать созданные возмущения. Понятно?

Звучит действительно довольно просто. Если не задумываться о том, как именно реализуется эта... телепортация... а задумываться я не буду. Не буду! Мне моя крыша дорога как память.

-- А как быть с риском отрыть окно прямо в "якоре"? -- поинтересовался я. -- И вообще это что... все?!

-- А тебе нужны километры формул? -- насмешливо поинтересовался дед. -- Нет, в принципе я могу их написать, но учти, что их больше двух сотен, и каждая из них описывает процесс максимум для двадцати шести частных случаев. Оно тебе надо?

-- Издеваешься? -- хмыкнул я и, смерив старика взглядом, констатировал: -- Издеваешься. Ладно. Попробую обойтись без формул.

-- Вперед, -- Скуратов взял в руки кружку с остывшим чаем и одним неуловимым движением переместил ее на полку над очагом. -- Возьми ее.

У меня получилось... не сразу, конечно. Но через полчаса я смог уловить принцип, что называется, почувствовать его на кончиках пальцев, и, потянув на себя Эфир, одним мысленным усилием сформировал возмущения кружки-якоря. Протянул руку, и... ладонь сомкнулась на потеплевшем от жара фарфоре. От удивления, я упустил концентрацию, но не успел даже испугаться тому, что схлопнувшееся окно оставит меня без руки. Кружка, на которой я успел заметить свою ладонь, исчезла с полки и чуть не шлепнулась мне на колени, когда я рефлекторно попытался отдернуть руку.

-- Ну и как, были проблемы с открытием "в якоре"? -- поинтересовался дед. Я покачал головой. -- То-то. Для того чтобы создать такой прокол, нужно знать, какие возмущения творятся в самом "якоре". Ощущать их. А это... невозможно. Нет, ты, конечно, можешь попытаться смоделировать потоки Эфира и его возмущения внутри объекта. Но это долгое и весьма кропотливое занятие. К тому же, как показывает практика, для каждого "якоря" потребуется создание отдельной модели, даже если речь идет о вроде бы одинаковых объектах. И чем сложнее такой объект, тем труднее смоделировать параметры возмущений. А люди в этом плане, как, собственно, и любые другие живые объекты, вообще хорошо защищены от подобного воздействия. Слишком плотны и сложны потоки Эфира в теле. Собственно, именно поэтому целителям приходится лечить людей, что называется, прикосновением и с очень большим напряжением, иначе эфирные техники просто переработаются организмом пациента. М-да... все живое отчаянно сопротивляется посторонним эфирным воздействиям.

Я кивал в ответ на рассуждения деда, а сам тем временем боролся с огромным искушением... и проиграл. В голове словно сам собой возник образ Ольги, становившийся все более и более ярким, почти осязаемым, кажется, я даже ощутил запах ее волос. Услышав неопределенный хмык замолчавшего деда, я открыл глаза и, увидев разворачивающийся напротив моего лица чуть заметно дрожащий разрыв, улыбнулся. Получается!

В открывшемся окне, словно на экране, я увидел мерно посапывающую во сне невесту. Комнату наполнил тяжелый железный дух спасплатформы и тихий рокот ее двигателя. Протянув руку, я легонько погладил Олю по щеке и, заметив, как она заворочалась, поторопился закрыть окно.

-- Хм... отменно, Кирилл, -- дождавшись, пока разрыв пространства закроется окончательно, задумчиво протянул дед, внимательно следивший за моими манипуляциями. -- Но в следующий раз будь осторожнее. Резкое изменение эфирных возмущений вокруг "якоря" может негативно сказаться на установлении канала.

-- И?

-- Может рвануть, -- пожал он плечами и, заметив изменившееся выражение моего лица, усмехнулся. -- Шучу. Но ощущения от насильственного разрыва канала могут быть очень неприятными для тебя.

-- А для якоря? -- уточнил я. Ничего-ничего, я тебе сейчас отомщу... Посмотрим, как забегаешь.

-- Для якоря никакой опасности, -- уверил меня дед.

-- Уже хорошо, -- облегченно вздохнул я.

-- Да, неплохо... Но ты меня удивил, внук, -- покивав, вдруг сообщил Скуратов. -- Не ожидал, что ты сможешь сходу открыть окно на таком расстоянии. Сколько показателей ты фиксировал?

-- Показателей? -- я почесал пятерней затылок. -- Эм-м... показателей чего?

-- Что значит "чего"? Линии Эфира. Сколько линий ты контролировал, создавая окно? -- нахмурившись, уточнил дед.

Что за "линии" такие, кто бы мне сказал, а?

-- Не знаю. Все, наверное, -- пожал я плечами.

-- Не говори ерунды, -- начал закипать старик. -- Ну-ка, давай еще раз, вон с той статуэткой. Я посмотрю...

Хмыкнув, я за несколько секунд открыл окно и взял в руку указанную дедом фигурку с полки на противоположной стене. Деревянное основание статуэтки глухо стукнуло о столешницу... и Скуратов вздрогнул.

-- Одна-ако... Такого я еще никогда не видел. Хм, интересно все же... кого она использовала как донора? -- задумчиво проговорил дед, не сводя взгляда с перемещенной мною фигурки лисенка, но, почуяв мой интерес, тут же осекся. -- Извини, Кирилл, задумался... Так что там с обещанной информацией?

-- Хм... -- Я подавил желание расспросить Скуратова и ухмыльнулся. -- Бельский знает о том, что ты жив.

Глава 4. Кухонные разговоры без политики? Нонсенс

К чести деда стоит заметить: на то, чтобы сообразить, что к чему, у него ушло намного меньше времени, чем у меня. Я опустил в требовательно протянутую руку стопку листов. Ну да, о фирменном "разгоне мозгов" грандов я позабыл. Зрачки моего хитровымудренного родственника стремительно задвигались, быстро, очень быстро просматривая текст. На каждую страницу у него уходило не больше десяти-пятнадцати секунд. Так что уже через пару минут старик аккуратно положил стопку листов на стол, автоматически подравнял ее и... завис. Минута, другая... Через десять минут Скуратов открыл глаза и, посмотрев в мою сторону, кивнул.

-- С вероятностью в восемьдесят процентов это так. Бельскому не имело смысла переключаться с Вербицких на тебя, если только он не получил информации о моем "воскрешении", -- медленно заговорил дед. Причем я даже не уверен, что со мной. Судя по отрешенному виду, старик просто рассуждал вслух. -- Только в этом случае ты становишься более опасным претендентом на титул, чем дочь Анатолия...

-- А остальные двадцать процентов? -- поинтересовался я, не особо рассчитывая на ответ. Все-таки видок у деда сейчас был тот еще... прямо скажем, мало располагающий к беседе. Эдакий постаревший Вертер, пытающийся обновить свою систему до десятой винды... Вот ведь и откуда только вылезло?

-- Любые другие причины, никак не связанные с борьбой за титул и привилегии моего рода.

Какой, однако, многозадачный Вертер оказывается...

-- Удивил, -- вздохнул я. Этих причин может быть миллион, но... я тоже счел их маловероятными. С Бельскими я вроде бы больше нигде и никак не пересекался и соответственно стать им поперек дороги не мог. Помолчав, я вновь взглянул на Скуратова. -- Наследник нашел интересный способ избавиться от накосячившего боярина, не замарав при этом рук.

-- Разве? -- деланно удивился дед, отключив наконец "вертер-мод". -- При чем здесь его высочество? Бельский совершил серьезный проступок, использовав государственные ресурсы в личных целях. И уже получил за это свое наказание, лишившись должности. А ваша с Бельским война цесаревича никак не касается.

-- Ну да, ну да... -- покивал я в ответ.

-- Кирилл, -- дед устало вздохнул и, оставив прежний тон, тихо проговорил: -- Ты же читал документы и сам видел, что дает Бельскому право на наш титул. Как ты думаешь, сможет он отказаться от этих привилегий? Учитывая, что одна только дружинная тысяча выводит его род в десятку сильнейших боярских семей страны? А право набора людей в государственных учебных заведениях? Это же мечта любого боярина! Где еще можно найти такое количество свободных одаренных воинов, как не в учебных заведениях, патронируемых царской семьей? И это только малая часть возможностей, что дает титул.

-- Да понимаю я, что ради такого куска он полстолицы перережет и не подавится, -- отмахнулся я.

-- Плохо понимаешь, -- покачал головой дед. -- Я не буду отрицать, что его высочество очень рассчитывает на твою победу в противостоянии с Бельским. Да, это так. Боярин заигрался сверх меры, но казнить его формально было не за что. Вот если бы ты на момент вашего столкновения уже был опричником -- тогда да. Цесаревич имел бы полное право подписать Бельскому смертный приговор за то, что боярин втянул государя в межродовую свару и тем самым нарушил многовековой запрет на участие царской семьи в боярских войнах.

-- Иными словами, потенциальным смертником я был и до того, -- ухмыльнулся я в ответ. -- А цесаревич, по-твоему, сделав опричником, лишь чуть поднял мои шансы, так?

-- Скорее, дал возможность сражаться официально, не рискуя получить тюремный срок по результатам вашей вендетты. Но в принципе ты правильно понял. Хотя в тот момент, когда цесаревич предлагал стать опричником, у него и в мыслях не было натравливать тебя на Бельского, -- медленно кивнув, согласился дед.

-- Зато позже такая мысль у него появилась, -- я выразительно хлопнул по стопке бумаги на столе. -- Иначе с чего бы ему проявлять такое рвение и желание мне помочь? Хм... а не подскажешь, откуда вдруг у его высочества взялась такая вера в мои способности?

-- Я уверил цесаревича в твоих силах, -- спокойно ответил дед.

Гениальная сволочь... что тут еще скажешь? Я покачал головой и отпустил непроизвольно стянутый к себе Эфир.

-- Замечательно...

-- Кирилл, я вижу, что ты пребываешь в некоторых сомнениях относительно встречи с цесаревичем, -- заметив происходящее, заговорил дед. -- Но могу тебя заверить, все случившееся тогда не было спектаклем. Собственно, единственную постановку ты сорвал в самом ее начале. Так что уверяю: всех дальнейших действий наследника престола, включая ваш с ним торг, никто и никак не планировал. И нарушать взятых на себя обязательств цесаревич не станет.

-- Без особой надобности, -- закончил я за Скуратова, и тот поморщился.

-- Понимаю, что общение с Громовым создало у тебя несколько искаженную картину, но... подумай сам. Смогла бы существовать нынешняя система государственного устройства, если бы бояре и цари так легко нарушали свои обязательства? Наше общество традиционно и держится на скрепах вековых договоров, за каждым из которых стоит слово государя и бояр. Князья попытались расшатать эту систему, нарушив слово верности... и где они теперь?

-- Ну, насчет князей ничего не скажу... -- протянул я и усмехнулся. -- Но, кажется, некоторые бояре нынче тоже последовали их примеру? Или я ошибаюсь и боярский городок по-прежнему стоит на месте, а в городе не полыхают пожары и не трамбуют брусчатку бронеходы?

-- Мятеж... -- протянул дед, резко помрачнев. -- Да. С боярским городком получилось... плохо.

Я удивленно вздернул бровь. Однако таких слов от Скуратова я не ожидал... точнее... сложно сказать, но все его интонации говорили о чем-то, мало похожем на обычное сожаление или горечь от пришедшей в дом беды. Что-то странное здесь было... такое же странное, как сам мятеж...

Я вывалился из разгона и ошарашенно уставился на деда.

-- Вы знали о мятеже заранее, так? -- выпалил я, едва осознав возникший вопрос.

Скуратов вскинул голову, ожег меня яростным взглядом, но через секунду сгорбился и тяжело, грузно осел на лавку.

-- Да, -- скрипнул голос, словно дверь несмазанными петлями. -- Знали...

-- И спровоцировали... -- эхом продолжил я.

Дед вздохнул... яростно потер руками лицо и, подняв на меня взгляд покрасневших от лопнувших капилляров глаз, скривился.

-- Не спровоцировали. Допустили, -- прокаркал он. -- Среди владетельных именитых начались брожения, весьма схожие с теми, что когда-то толкнули князей на переворот. Сила, богатство... им оказалось этого мало, и захотелось власти. Полной и безоговорочной. Без государя, без оглядки на закон и устои. Они забыли, чем это может обернуться для страны и подданных. И забыли, чем закончилась последняя подобная попытка в прошлом веке.

-- Хм... и я так полагаю, что идею мятежа поддержали иезуиты.

-- Если это вообще не было их идеей с самого начала, -- криво ухмыльнулся дед. -- По крайней мере, кое-какую их возню мы засекли еще пару лет назад. Как раз с возникновением среди бояр моды на иноземные наемные отряды. Мы тщательно следили за происходящим... готовились к противостоянию. Но две вещи были упущены. Удар по боярскому городку, абсолютно бессмысленный и ненужный, и... блокировка связи. Впрочем, эта самая блокировка сыграла нам на руку. Мятежи в воеводских городах были подавлены слишком быстро, так что интервенция иностранных войск грозила быть сорванной. Пришлось отдать мятежникам Арсенальную крепость и серьезно замедлить выдавливание инсургентов из столицы. Плюс блокированная связь в Москве и округе... все это создало у зарубежных "друзей" наших возжелавших воли бояр ощущение, что государство Российское шатается и достаточно одного пинка, чтобы этот колосс рухнул.

-- Стоп. Какая-такая интервенция? -- я охренел.

-- Самая обычная. В европах решили помочь "восстановить порядок на территории их великого восточного соседа". Три дня назад наемные отряды пересекли границу России, а вчера на нашей территории появились первые войска европейского Союза Мира... так они себя обозвали. Правда, что там, в этом союзе, делают заокеанские паписты? Впрочем, это риторический вопрос, как ты понимаешь.

-- Значит, война? -- вздохнул я.

-- Недолгая, уверяю, -- ощерился дед. -- Как я говорил, мы держим руку на пульсе с самого начала этой гнилой истории. Так что все три развернутых на нашей территории штаба экспедиционных корпусов противника уже получили ультиматум... на принятие которого у них есть сутки. Правда, чего они не знают, так это того, что по истечении срока ультиматума по штабам отработают шестьдесят государевых ярых. По среднему кругу на каждый штаб.

-- В том случае, если они не примут условий?

-- Не примут, -- уверенно отрезал дед.

-- Я-асно, -- протянул я. -- Полагаю, государь давно отбыл в войска?

-- Недавно. Десять дней назад... инкогнито, -- кивнул Скуратов. -- Подавлением мятежа в столице руководит наследник, ему это положено по должности как главе Тайного совета. А его величество занимается ликвидацией внешней угрозы.

-- И зачем были нужны такие сложности? -- вздохнул я. -- Не проще было сразу задавить владетелей? По-тихому? Зачем было вести дело к войне?

-- Хм... Кирилл, все, что я тебе сейчас рассказал, уже не является тайной. Гриф был снят, как только войска союза пересекли нашу границу. Только поэтому я был откровенен. Но то, о чем ты сейчас спрашиваешь... это уже совсем другое дело, -- медленно проговорил дед.

-- Расскажи это Нике Тверитиной и другим пленницам, которых наемники пытались вывезти из Москвы. А еще лучше -- сходи на могильник бывшего боярского городка и объясни это душам погибших там детей. Тайны... секреты... Чтобы вас вместе с этими "грифами" и "допусками" в аду черти варили. Гении политики!

-- Кирилл, успокойся! -- вдруг рявкнул дед. Я замер. Скуратов помолчал, пожевал губами и, смахнув со стола искрящийся иней, тихо проговорил. -- Мы не хотели этих жертв. Никто не мог предположить, что мятежники нанесут удар по боярскому городку. Никто не мог предположить, что они начнут охоту за дочерьми бояр. Это было абсолютно никому не нужно... и, в конце концов, просто нелогично! Понимаешь? Да, это не снимает вины ни с меня, ни с государя и наследника... ни с аналитиков наших служб, не сумевших просчитать такой возможности.

-- Правильно ли я понимаю, что вы и сейчас не знаете, кому это понадобилось?

-- Знаем. Теперь знаем, -- после недолгого молчания ответил дед. -- Иезуитам.

...Утром после тяжелой беседы с дедом и короткого сна я выбрался из душа, оделся и, уже привычно нацепив разгрузку с оружием, отправился готовить себе завтрак. А устроившись за столом перед сковородой с шипящей от жара яичницей, постарался разложить по полочкам все услышанное от Скуратова.

Так, если следовать вчерашним объяснениям деда, получается следующая картинка. Паписты ведут дело к мятежу, владетельные бояре сходу руками и ногами хватаются за идею Боярской России, а видящие происходящее власти решают грохнуть нескольких зайцев разом. Проредить обнаглевших именитых, постепенно превращающихся в подобие князей, и оттяпать у Европы пару спорных территорий в отместку за то, что те направили в Россию войска, фактически напав без объявления войны. Вот, кстати, думается мне, что по завершении этой катавасии никаких других бояр, кроме служилых, в стране не останется. Кровавая такая реформа получается... З-затейники, маму иху!

Я вздохнул и, плюнув на политические игрища власть имущих, еще с Тех времен не вызывавшие у меня никакого восторга, решил переключиться на размышления о вещах более приземленных. А именно -- на своего противника. Бельским пора заняться вплотную... но без суеты и ненужной спешки. Аккуратненько и наверняка.

Взгляд помимо воли упал на кристалл памяти с громовским гербом, врученный мне Скуратовым перед самым уходом и теперь лежащий на краю стола поверх переданного им же письма. Вот откуда растет уверенность деда в том, что я справлюсь с Бельским... Умен старик, ничего не скажешь... и хитер.

Расправившись с завтраком и помыв за собой посуду, я вернулся к столу. Подумал и, выудив из заначки одну из последних сигарет, прикурил и, открыв форточку, взял в руки кристалл. Пискнул коммуникатор, подтверждая подключение внешнего носителя, и, развернув экран, я принялся в очередной раз листать страницы текста. Снимки благодарственных писем от глав родов со справками по ним. Фамилии глав родов, краткие описания представителей их семей, силы, отношения между родами... огромное количество информации, весьма полезной, надо сказать. М-да, чувствую, в Беседах замаялись принимать гонцов от родичей тех пленниц. Здесь ведь больше сотни писем только от бояр... да почти две сотни от боярских детей. А уж какую работу пришлось провести, чтобы создать такие вот справки по ним... Бедный-бедный Гдовицкой. Вот, кстати, интересно, а если бы не клуб эфирников, как бы он передал мне этот кристалл? Хм...

Говорят, оказанная услуга ничего не стоит. Может быть... но у меня найдется чем привлечь всех этих людей на свою сторону, помимо взыскания долга за спасение их детей. Полагаю, по разумению деда, я должен был схватиться за эти сведения и предложить должникам помочь мне уронить Бельского. Они не откажут, это точно. Только после этого долг можно будет считать выплаченным, а я вновь окажусь один... ну, почти один. И опять буду открыт для воздействий со стороны Скуратова. Не-эт уж. Мы пойдем другим путем!

Я аккуратно расправил лист писчей бумаги, с боем вырванный у деда сразу после устроенного мною скандала с обвинениями в адрес "заигравшихся политиканов и шпионов". Здесь неровным почерком написано всего три строчки. Три имени и титула, за которые любой из тех, чьи данные я только что просматривал на экране коммуникатора, не задумываясь отдаст правую руку. Да и не только они. Думаю, у тех, чьи родственники погибли в боярском городке, желание узнать имена авторов бомбежки будет не меньшим.

Что ж, пора писать письма. И начну я, пожалуй, с боярина Тверитина. Нужно же мне проведать "крестницу" Нику-Победу, правильно? А дед пусть пока продолжает пребывать в уверенности, что я решил самостоятельно мстить этим трем уродам за взорванный боярский городок и поезд с заложницами... обещание не лезть "к этой несвятой троице хотя бы до окончания боевых действий" он у меня выцарапал -- вот пусть и радуется. Тем более что слова своего я нарушать и не собираюсь. А вот напомнить некоторым заигравшимся в политику господам, что нужно соблюдать не только формальную сторону традиций и законов, но и их дух, не помешает.

Возможен, конечно, вариант, что дед заранее предусмотрел этот мой финт ушами со "сливом инфы" заинтересованным боярам, но... если даже это и в самом деле так, что ж... мое мнение о Скуратове только улучшится. Правда, знать ему об этом совсем ни к чему.

Понятно, что без доказательств боярин Тверитин может мне не поверить... но этот вопрос вполне решаем. И я даже знаю, как! Вспоминая дерганья Хромова... хм, нужно лишь переговорить с Бестужевым-старшим... думаю, он не откажет в маленькой помощи своему будущему зятю. Эх, а ведь не хотелось бы поднимать эту тему. Но надо, что поделаешь. И вообще секреты от семьи -- это же нехорошо, правильно? Вот-вот, и я так думаю. А значит, придется и Валентину Эдуардовичу раскрыть глаза на эту истину...

Придя к этой мысли, я уже было собрался открыть окно рядом с Олей, но тут коммуникатор ожил, моментально завалив меня кучей сервисных сообщений о сбоях, надрывно запищал, но уже через несколько секунд угомонился и гордо замерцал руной активной связи. Быстро они... считай, меньше двух суток прошло с момента, как "Визель" оказался в руках специалистов цесаревича, а они уже успели раскурочить его установку СЭП и решить проблему разблокировки...

Жаль только, что радость от этого происшествия быстро была смыта очередным сигналом. На этот раз дал о себе знать домашний вычислитель. Из солидарности со своим младшим собратом, должно быть...

Впрочем, стоило мне бросить взгляд на его экран, как смех встал колом в горле. Фиксаторы сообщали о нарушении периметра. А попытка подключиться к одному из них для видеообзора закончилась резким, почти моментальным обрывом картинки и сообщением об отключении. Покой нам только снится, да. А расчеты на то, что никто не станет меня здесь искать, можно аккуратно свернуть в трубочку и засунуть... подальше и поглубже.

И ведь мог же предположить, что если Бельский устроил всю эту катавасию с отъемом моего ЛТК, то и дату, на которую назначена встреча в склепе, он тоже знал. А значит, мог за мной проследить... точнее, просто расставить людей в тех местах, куда я с большой вероятностью мог двинуться после встречи... Я -- идиот... Взгляд упал на открытую форточку. Дважды идиот. Вот как они определили, что здесь кто-то есть.

А еще меня откровенно бесит эта идиотская традиция охотиться на меня у меня же дома. Достали, ур-роды.

Мельком порадовавшись тому, что вся амуниция с самого утра находится при мне, я бегом рванул в спальню и, распахнув оружейный ящик, набил разгрузку сменными магазинами для рюгеров, с характерными красными запорными головками. Больше не меньше, а сейчас, если я правильно оценил количество "гостей", каждый боезаряд будет на счету. И лучше, если он будет разрывным, поскольку, судя по поднимающемуся напряжению Эфира, в гости ко мне пришли люди небесталанные. От таких обычными, пусть и накачанными Эфиром, стрелками не отделаешься. Против серьезных щитов нужны и соответствующие средства поражения, м-да.

Бегло проверив снаряжение и убедившись, что и пистолеты, и ножи в полном порядке, я закрыл ящик и, напялив тактический шлем, двинулся к выкопанному усилиями Хромова подвалу, одновременно выключая свет во всех помещениях. Невелика помеха, конечно, но... а вдруг поможет?

Откинув люк, я чуть задержался и, сформировав достаточно яркое, но бессмысленное эфирное возмущение, развернув лестницу, укрылся за отводом глаз. Хлопок. Люк закрыт. Засветка готова. Вот теперь поиграем, гости дорогие! Милости прошу к нашему шалашу...

* * *

-- Отряд Ломова его отследил, -- секретарь, как всегда безукоризненно одетый и с непроницаемым лицом, передал боярину лист с докладом.

-- Было бы удивительно, если бы им это не удалось, -- скривился Демьян Ставрович. -- Учитывая, что я прямо указал, где его нужно ждать... Что?

-- Я вынужден уточнить, -- чуть замявшись и выдав себя краткой гримасой, проговорил секретарь. -- Ломов потерял его сразу за Боровицким мостом... и сумел отыскать, лишь разослав наблюдателей по четырем возможным точкам появления объекта. Он появился в Сокольниках. Наблюдатель не видел, когда и как объект попал на территорию, и обнаружил его только сегодня утром. Засек движение во дворе...

-- Черт знает что! Они слепые, что ли, эти самые наблюдатели? -- ощерился боярин.

-- Осмелюсь заметить, что объект обладает очень высокими навыками скрытности... если уж он сумел обмануть систему безопасности Кремля... -- тихо произнес секретарь, но осекся под тяжелым взглядом боярина.

-- Не напоминай мне о Кремле, -- медленно, роняя слова словно гири, отчеканил Демьян Ставрович. Секретарь молча кивнул. Известия из монаршей резиденции явно не пришлись по нраву хозяину кабинета... -- Так. Сколько людей сейчас в Сокольниках?

-- Отряд Ломова в полном составе.

-- Радио?

-- Работает... но десять минут назад включилась эфирная связь, -- поспешил уточнить секретарь. -- Можно воспользоваться ею.

-- Да мне без разницы, чем вы там собираетесь воспользоваться! -- взорвался боярин. -- Хоть сам бегом беги к Ломову, но чтобы через четверть часа от этого громовского выродка осталась только голова на блюде! Ты меня понял?! Бего-ом!

Приказ пришел едва ли через десять минут после того, как отряд Ломова занял позиции за пределами поля фиксаторов. Десятник дернул головой, когда экран его тактшлема выдал соответствующее сообщение, и, вздохнув, связался с наблюдателем.

-- Есть засветка. Он в подвале. Один. Помещения -- чисто, -- коротко доложил тот, и Ломов, убедившись, что все его люди на местах, дал сигнал к атаке.

Никаких криков, шума и стрельбы. В сером утреннем мареве, под мерзкой моросью, в сторону глухой ограды беззвучно рванула дюжина теней, треть из которых на ходу затягивалась в мощные стихийные щиты. Воздушник, окутавшись плотными потоками Воздуха, приподнялся над забором, прикрывая своих товарищей. Осторожность не помешает. Что бы ни говорил наблюдатель, а один раз на этом пацане отряд уже обжегся!

Десятник бежал чуть позади основной группы, внимательно прислушиваясь к Эфиру. Вот раздался короткий "всплеск" -- это первая двойка, вышибив дверь, ворвалась в дом... Вторая пара на страховке.

-- Коридор -- чисто, -- тут же раздался голос Красного, старшего первой двойки.

-- Столовая -- чисто. -- Ага, Рудый, второй рыжий в отряде, вошел в дом с веранды.

-- Подвал -- гра... -- Звон стекла, голос бойца сорвался, и в уши Ломова ударило цоканье стрелометов, вперемежку с тихими, но очень частыми хлопками. Твою дивизию! Он что там, разрывными палит?!

Врываясь в дом, десятник попытался усилить собственные щиты, но вокруг словно кто-то вычерпал весь Эфир. Ломов повел стволом, пытаясь отвести чудом уцелевшую тюлевую занавесь, преградившую дорогу, и сдавленно выматерился, когда "занавесь" взметнулась искрящейся метелью. В доме! Метель! Что за чертовщина?!

Чутье заставило Ломова шарахнуться в сторону, а в следующий миг в нескольких сантиметрах от него пролетела голова бойца в шлеме, расплескивая кровь из обрубка шеи.

Глава 5. На Суматру, бабочек ловить...

Надо признать, идея использовать окна в бою себя не оправдала. Нет, выловить гранату, брошенную одним из первых гостей в подвал, спасая генератор и прочую сваленную там ерундистику от взрыва, оказалось несложно, но... только за счет того, что окно над полом подвала я установил заранее. "Якорем" же послужила потолочная балка над люком. Не знаю, что это был за артефакт, но голову горе-гренадеру снесло в момент. Да еще и стены посекло... Минус один!

Неплохо, но в результате взрыва мой отвод глаз сорвало, словно его и не было. И мне тут же пришлось уходить перекатом от короткой очереди выскочившего из гостиной бойца. И еще один расстраивающий момент. Разрывными боезарядами рюгеров мне удалось лишь опрокинуть противника на пол. И огненные сполохи на его темной одежде ясно показали происхождение защиты. Стихийник. И неслабый!

Повинуясь воле, Эфир чуть ли не со свистом стянулся вокруг меня почти ощутимым коконом, а в коридоре выпал снег, тут же превращенный мною в метель. Уж на такое-то моего дара хватило! Зато обзор тактических шлемов "гостей" снизился до минимума. Разгон, рывок -- и один удар выуженного из ножен кхукри отделил голову медленно поднимавшегося с пола бойца от шеи. Где один, там и два...

Взвинченным до предела чутьем ощущаю возникшую за спиной угрозу и, недолго думая, отправляю голову в полет. Медленно-медленно... а вот рука с ножом движется куда быстрее, и напитанный до алого свечения Эфиром клинок с легкостью сминает бронированное забрало шлема и, расколов его на части, входит точно в лоб рефлекторно шарахнувшегося в сторону "гостя". Черт! Больно! Ладонь, направлявшую кхукри в полет, словно в кипяток окунули. Перестарался. Эфирный ожог гарантирован. Глянув на пришпиленную ножом к стене голову "клюнувшего" на обманку бойца, шипя от боли, рывком оказываюсь рядом и, выдрав кхукри из стены и головы "гостя", тут же провожу лезвием по шее трупа. Почему бы и нет?

Голова третьего противника еще не успела коснуться пола, когда в коридоре появился очередной визитер, и вновь из гостиной. А вот фиг ему, я уже "отводом" прикрылся.

Боец обводит взглядом открывшуюся в оседающей метели картинку, и я кожей ощущаю нарастающую мощь его щитов. Да, на "лечение" такой "паранойи" даже всей эфирной емкости кхукри не хватит, не то что магазина разрывных стрел рюгера... И что мне с этой "консервной банкой" делать? Ждать, пока он истощит внутренний резерв? Хм... а почему бы и нет? В радиусе сотни метров ему сейчас все равно подпитки не найти... Играем!

Обхожу этого "рыцаря в пламенном доспехе" и, выкатившись в гостиную, вижу еще пару целей. Рюгер в кобуру, "консерва" слишком близко, а мне его удара не выдержать. Значит... второй нож в освободившуюся руку. Два удара, даже без напитки кхукри Эфиром, гарантированно отправляют обоих на тот свет. Неодаренные. И даже без активных артефактных щитов. Хм... Итого -- минус пять. Осталось семь, и... двое из них -- стихийники.

Чую движение за стеной... по-моему, что-то подобное уже было... чуть больше полугода назад. В спальню забрался... Ну же, шевельнись, дружок!

У окна есть один существенный недостаток. Время формирования. Даже под разгоном я физически не могу достаточно быстро подобрать нужного "тембра" возмущений. Да и сами они при подборе не могут изменяться моментально. Несколько секунд -- это немного в обычной жизни. И слишком долго в бою. Но если действовать вот так, за спиной у противника...

Настроившись на четко ощущаемого мной бойца за межкомнатной перегородкой, чуть приоткрываю окно и, убедившись, что передо мной маячит его спина, начинаю аккуратно смещать разрыв выше. Есть. Короткий удар под разгоном рассекает шейные позвонки, словно горячий нож масло. Рывок -- и знакомая волна холода прокатывает по спине. В шестой раз за сегодня... Отпущенный разрыв беззвучно схлопывается, а в стену передо мной впивается очередь из автомата. К счастью, с той стороны...

Хм... а, это он с улицы увидел, как его "коллега" лишился головы! Интересно, как это выглядело с его точки обзора?

Я тряхнул головой, выгоняя ненужные и несвоевременные мысли, и вновь прислушался к происходящему вокруг. Вот "консерва" дошел до двери в спальню. Должно быть, получил инфу от того любителя заглядывать в чужие окна. Обломись вой, нет меня там. Не-ту... Или гридень? Уж больно долго он свой резерв расходует. Так и светится новогодней елкой.

Да и черт с ним. У меня еще четверо "бездарных" гостей непосчитанными по территории болтаются. И коллега его где-то... кхм... Это еще что за Карлсон?!

Гридень, чтоб его! Как минимум, младший гридень с уклоном в Воздух! А как максимум... не, о максимуме думать не хочется. Совсем. С другой стороны, а откуда бы у Бельского взяться ярому? Это же не Бестужев, с его... секретами. Да и черт бы с ним. Мне и гридня-профи с головой хватит.

Так... потом. Где эти четверо?

Я провернулся вокруг своей оси и, определив направление, двинулся обратно в гостиную к открытой... точнее, вышибленной двери на веранду. Засели, понимаешь, гады, по периметру, подходы контролируют. Ну-ну... мне сейчас, главное, перед этим "воздушным шариком" не спалиться.

Под "отводом" я успел выбраться за территорию дома и с помощью окон убрал еще двух бойцов. А вот на третьем погорел. Точнее, голову-то я ему смахнул, но сказалось напряжение и непривычный прием. А тут еще и контроль над окружающим Эфиром... в общем, отвод глаз "мигнул", и меня тут же засек "воздушник". Неудачно...

Короткой очередью полоснув в мою сторону, чертов "карлсон" привлек внимание четвертого бойца, и пришлось, отказавшись от ставшего бесполезным отвода глаз, под максимальным разгоном нестись к последнему "простому" противнику. Кхукри в ножны, рюгеры в руки. Честное слово, еще немного -- и я бы обогнал собственные выстрелы. Так быстро я еще никогда не бегал! И все равно, когда добрался до последнего из "бездарных", мне пришлось глушить его ножом. Активированный им артефактный щит выдержал двадцать четыре попадания разрывных стрел рюгеров. Хочу такой!

Десять... А "карлсон" выдыхается. Палить воздушными техниками и не думает, пользуется только автоматом. Но скорость его реакции меня, мягко говоря, удивила. Пару раз он чуть не попал! В меня... под разгоном. Что творится на белом свете, а?! Куда катится этот мир?!

Я взбежал по стволу дерева, содрогающемуся от попаданий "воздушника", и, оттолкнувшись, сиганул обратно, под прикрытие забора. Кубарем откатился в сторону и распластался у бетонного основания.

Кое-как отплевавшись от снега, точнее от грязи, в которую он уже начал превращаться, и стерев с лица пот... Хм, интересно, а где и как я умудрился потерять свой шлем?!

Я отдышался, одновременно прислушиваясь к происходящему вокруг. Оп. Кажется, у "карлсона" кончился бензин... Или он тоже на варенье летает? Тело ныло от напряжения, а мозг, кажется, грозил вскипеть от попыток удержать Эфир. Но ведь получилось!

Вновь накинув отвод глаз, я аккуратно поднялся на ноги и, перемахнув через забор, остановился. Мой летающий противник занял позицию точно посреди промерзлого песчаного круга "полигона" и теперь внимательно высматривал что-то на развернутом экране своего массивного коммуникатора. Надеялся засечь меня сканером? Зря.

А еще одновременно с поиском цели он пытался втянуть хоть немного Эфира из окружающего пространства. Бесполезно, разумеется.

Я потянулся за ножом, но, оценив количество фонящих на всю округу артефактов, защищающих этого временно нелетучего голландца, передумал. В голову пришла интересная мысль...

Значит, без топлива не летается, да? А хочется... Ну, так жри!

Удерживаемый волей, Эфир взревел и, словно вода в открытые шлюзы, устремился прямиком в тело моего "воздушника". Тот полыхнул радостью, но лишь на мгновение. Впитать такой поток энергии не под силу даже ярому. И дело не столько в ее количестве, сколько в напоре. Скорость, с которой Эфир заполнил тело адепта Воздуха, оказалась слишком большой. Он просто не успел "перекрыть кран"... да и не смог бы.

От воздушника прокатилась волна жара, а потом его тело просто вспыхнуло и, захрустев, вмиг осыпалось пеплом. По песку с глухим стуком прокатился пустой, чуть дымящийся шлем и замер у края полигона, уставившись слепым перекрестьем визора в невнятно-белесое небо. Готов.

С усилием взяв под контроль клокочущий вокруг Эфир, пока кое-кто не присосался к трубе, я сделал шаг вперед и понял, что перестарался. Ноги дрожат, в глазах муть, а по лицу стекает что-то теплое. Опустив взгляд, замечаю алые капельки на снегу под ногами и, проведя рукой по подбородку, вижу такие же красные разводы на грязной ладони. Кровь пошла носом. Явный перебор... А ведь дело еще не закончено. Только вряд ли получится завершить его так, как хотелось. Взять "консерву" живьем я точно не смогу... Хотя кто сказал, что я вообще смогу его "взять"? В таком состоянии мне и ноги-то унести было бы за счастье.

-- Где ты есть, маньяк хренов! -- А вот и он... легок на помине. Я окинул взглядом вывалившегося на веранду последнего оставшегося в живых противника. Надо же, кажется, у него нервы не в порядке? Мат-перемат, шлемом швыряется, глаза бешеные... а из оружия только нож в руке. Тяжелый такой тесак... ничуть не меньше моих кхукри. "Консерва" обвел двор сумасшедшим взглядом и вновь разорался, словно лось во время гона. -- Давай, молокосос! Покажись, я тебя по-честному на ленточки порежу!

По-честному? Он? Меня? Ну, конечно... как же еще-то?! Приперлась дюжина откормленных, до зубов вооруженных рыл в дом к пятнадцатилетнему мальчишке, с целью помножить этого самого хозяина дома на ноль... По-честному, ну да...

Я посмотрел на разоряющегося, брызжущего слюной краснорожего дружинника и, вновь стерев с лица кровь, вздохнул. А может, ну его к черту? Хочется ему сдохнуть... бывает. Может, он самоубийца... спонтанный, ага? Уважу человека. В конце концов, чего он может знать о Бельском такого, чего я не знаю сам или не узнаю через кого-нибудь другого? К тому же меня невеста ждет... где-то по дороге в Костромское воеводство. Ну... не потащу же я эту "консерву" за собой? Значит, по-любому придется его на тот свет наладить. Отпускать? Глупость... Эх...

-- Ну?! Я долго ждать буду?! Или ты струсил, герой недоделанный?! -- орет, как резаный. Чтоб его...

Шаг, другой... дрогнули в руках ножи, оставив на снегу пунктиры темнеющих капель, и сами начали резко темнеть, наливаясь краснотой. До предела, до боли в ладони. И плевать на ожоги, без этого мне артефактных щитов не пробить, доказано... одиннадцать раз. Окно... шаг... рев Эфира... удар. Тело дружинника валится мне под ноги...

-- С оружием в руках... как должно...

Глаза врага стекленеют. Я уже говорил, что у меня дежавю?

Спрашивается, и на фига я все это устроил? Именно такой вопрос крутился у меня в голове, пока я, закурив сигарету, отрешенно разглядывал послушно развернувшееся передо мной окно с видом на какой-то перелесок и кусок оранжевой обшивки спасплатформы. Мог ведь совершенно спокойно уйти туда, где сейчас расположился на отдых караван Бестужевых... Нет, устроил резню не хуже, чем в каком-нибудь третьесортном боевике... И ведь в бою я вполне осознанно пользовался этим же приемом, чтобы подобраться к противнику... Хм, вот, кстати, и секрет того метода, с помощью которого ниппонские гранды умудрились снискать себе славу непревзойденных тихих убийц. Инерция мышления, чтоб ее. Как оружие, я этот прием принял сразу, а вот как средство перемещения... м-да...

Ладно. Чего уж теперь посыпать голову пеплом и рассуждать о несбывшемся? Делом заниматься надо. Делом... Затушив "бычок", я поднялся с лавки и, захлопнув окно, со вздохом отправился наводить порядок во дворе и доме. Благо других противников на горизонте не наблюдается. А появятся... почую.

Тягать тяжеленные тела руками и еще больше мараться в крови я не собирался. А потому, воспользовался телекинезом и, свалив трупы на поле "полигона", где обычно занимались мои ученицы, отправился на поиск черт знает куда раскатившихся голов. Отыскав отвинченные у нападавших части тел и точно так же перетащив их на полигон без помощи рук, я проверил соответствие "деталей" по количеству и, убедившись, что все на месте, принялся наводить порядок на территории. То есть скрывать следы боя, засыпая кровавые пятна землей и стирая все эфирные возмущения. На всякий случай. Справившись и с этой частью, я покосился на дом, где предстояло заниматься мытьем полов и стен, потом перевел взгляд на сваленные тела и... решительно поплелся навстречу швабре и тряпкам. Мародерка подождет. А вот запах крови -- это такая штука, что очень тяжело выветривается... Так что сперва приведу в порядок дом, а уже после...

Оружие, оружие, оружие. Артефакты... хм. Я покрутил в руках ребристые, слабо фонящие Эфиром шарики гранат и хмыкнул. Вот тебе и сплав магии и техники. Оригинальная конструкция получилась, весьма оригинальная. Где-то я уже видел что-то подобное... Нет, так сходу и не вспомню. Ладно, отложим до тех пор, пока боевой угар не пройдет окончательно и мозги не встанут на предназначенное им природой место.

Разбор амуниции занял времени едва ли не больше, чем приведение в порядок дома и территории. Но там было с чем повозиться. Нежно любимые мною творения немецких оружейников в виде автоматических стрелометов и пистолетов, австрийские гранаты, испанские ножи в количестве, вдвое превышающем число нападавших, и даже "родные" боезаряды к стрелковке. Внушительный арсенал...

Арсенал... хм, а я ведь вспомнил, где видел подобные гранаты. Помнится, Хромов еще долго сожалел, что их было так мало в подвале базы "Северной Звезды", а найти в открытой продаже на международных площадках... читай на польском черном рынке наемников, почти невозможно. Интересно. И странно.

Я отложил в сторону заинтересовавшие меня шарики гранат и потянулся к сваленным кучкой на столе боевым артефактам совершенно иного типа. Щиты. Мощные, серьезные изделия, далеко не кустарного производства... И среди них ни одного из тех, что разрешены к владению частным лицам. Ну да, понятно, компания-то эта явно не с бору по сосенке набрана была. Дружинники, чтоб их... Опять Бельский шалит, что ли?

Ну, собственно, вопрос риторический. Больше-то вроде бы и некому... Но уточнить не помешает. Проверка -- это вещь такая. Нужная.

Я сгреб ладонью собранные с тел "гостей" жетоны... кстати, тоже показатель того, что Бельский решил играть в открытую, и, не теряя времени, открыл окно к деду. Ну а что, не у цесаревича же о такой малости спрашивать, правильно?

-- Кхм... -- я кашлянул, и сидящий за столом старик поднял на меня взгляд.

-- Внук. Соскучился, что ли? -- ничуть не удивившись моему визиту, спросил он.

-- Вроде того. Войду?

-- Валяй, -- протянул Скуратов, с интересом следя за моими действиями. Правда, когда окно открылось достаточно, чтобы я мог шагнуть в его кабинет, дед вдруг нахмурился. Окинул меня долгим взглядом и покачал головой.

-- Ты что, на живодерне был?

Я чертыхнулся. Ну да, завозился и совсем забыл переодеться. Хотя какая разница? Учитывая, с каким вопросом я к нему обратился, не будет же он действительно полагать, что эти жетоны я просто выпросил у проходивших мимо дружинников.

-- Можно и так сказать, -- протянул я, вытряхивая на стол заляпанные кровью железки. -- Можно узнать, чьи они?

Дед поворошил сухим желтоватым пальцем стальные пластинки, вновь взглянул на меня и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку кресла. Прикрыл на миг глаза и потребовал:

-- Рассказывай.

Пожав плечами в ответ, я уселся в кресло для посетителей у его стола и, не обращая никакого внимания на поморщившуюся при взгляде на появившиеся на обивке темные разводы физиономию деда, коротко изложил ему все перипетии сегодняшнего утра. Скуратов молча меня выслушал, разгладил свою ухоженную бородку и, подняв телекинезом жетоны, кивнул.

-- Я понял. А сейчас будь добр, скройся с глаз моих, пока я отдам нужные распоряжения по поводу твоего подарочка, -- проговорил он.

Я даже не пошевелился.

-- Кирилл! Я серьезно. Моим людям совершенно не нужно видеть тебя здесь. Уйди, -- чуть повысил голос старик.

-- Ты забыл добавить "пожалуйста", -- улыбнулся я.

-- Мальчиш... хорошо... Кирилл, пожалуйста, вернись к себе. Максимум через полчаса я приду к тебе сам. Прошу, -- все-таки сдержавшись, исправился дед.

-- Договорились. Жду тебя у себя, -- кивнул я, поднимаясь с кресла и открывая окно.

-- Переоденься! -- раздалось мне вслед, когда разрыв уже закрывался.

Мудрый совет. Я еще и душ приму, пожалуй.

Мне хватило пятнадцати минут, чтобы привести себя в порядок, убрать со стола трофеи и встретить Скуратова закипающим самоваром. Хотя для последнего пришлось немного сжульничать и чуть помочь ему парой воздушных техник.

-- Ты правильно догадался, Кирилл. Это были люди Бельского. Правда, отряд этот давно уже нигде не светился, но все дружинники находятся под присягой главе именно этого рода. Поздравляю. Фактически тебе прислали открытый вызов, -- произнес дед, устраиваясь за столом.

-- Да ты что?! А мне показалось, меня хотели убить, -- воскликнул я с сарказмом.

-- Одно другому не мешает, знаешь ли, -- пожал плечами Скуратов-Бельский. -- Но самое главное в другом. Отныне у тебя полностью развязаны руки. И я бы на твоем месте...

-- Ты не на моем месте, старик, -- мне резко расхотелось шутить.

-- Не перебивай, Кирилл, -- со вздохом ответил он. -- И дослушай. Так вот. На твоем месте я бы вызвал Бельского на поединок. Для тебя это единственный способ выиграть войну с ним. Сам понимаешь, тебе нечего противопоставить его ресурсам. Таких вот отрядов у Бельского еще много, и от всех ты не отобьешься.

О как... интересно. Старик крутит варианты, как лотерейщик свой лохотрон, и меняет планы чуть ли не на ходу. Или я просто слишком много себе навыдумывал?

-- И он так просто согласится на дуэль? -- фыркнул я.

-- Если она пройдет под нашим надзором, то да... -- невозмутимо кивнул дед. -- Учитывая, что клуб курируется его высочеством, не ответив на твой вызов, Бельский поставит себя в очень щекотливую ситуацию. Он и без того как никогда близок к опале, а подобный шаг вообще поставит крест на его политической жизни.

-- Эфирники... мог бы и сам догадаться... -- я вздохнул. -- А что, раньше устроить эту дуэль нельзя было? Чего ему меня бояться?

-- Раньше... Ты же так старательно уворачивался от участия в клубе, -- хмыкнул дед. -- А обычная дуэль... Он же не юный вертопрах, чтобы бороться за внимание твоей невесты, правильно? Такой повод для дуэли только унизил бы боярина Бельского. Женатого боярина, между прочим. В общем-то, он и сейчас посчитает зазорным для себя выйти с тобой в круг. Но деваться ему будет некуда. Ты опричник, ты убил его людей, пришедших за твоей головой в твой собственный дом. Так что...

-- Я думал, ты подталкиваешь меня убрать Бельского с помощью моих "должников", -- заметил я.

-- Глупость какая, -- отмахнулся дед. -- Ты мой наследник. Тот, кто возглавит мой род. Я уйду, и что останется? Мои связи? Большая их часть протухла еще восемь лет назад. Тебе нужны будут свои собственные связи и влияние. И в этом смысле обменять долг нескольких сотен пусть не очень-то и серьезных, но обладающих огромными возможностями людей на жизнь одного врага... Пф... Глупость и потеря лица для всего нашего рода и моего наследника. Справишься сам. А "должники"... хм. Пусть должники лучше достанут тех троих, что заварили кашу с обстрелом боярского городка и охотой на детей служилых бояр... и задолжают еще больше.

-- Что ж, понятно, -- протянул я, дослушав короткую речь Скуратова, и, вспомнив об идее с обращением к Бестужеву, вздохнул. Впрочем, почему бы и нет? Как говорится, попытка не пытка, а в случае удачи, глядишь, мне и не понадобится тянуть из тестя сведения клещами. Объяснив суть дела ничуть не удивленному моими догадками Скуратову, я выжидающе замер и... только крякнул, когда тот неожиданно легко согласился помочь. Вот могу поспорить, что он заранее предполагал такую возможность.

-- Что ж, раз с этим разобрались, может, расскажешь мне о дуэлях эфирников? Как я понимаю, они мало похожи на обычные поединки?

-- Ты прав... и не прав одновременно, -- чуть помолчав, проговорил дед. -- В поединке эфирников не применяется обычное оружие. Да и на бой стихийников такая дуэль мало похожа, хотя техники в ней тоже применяются. Но в твоем случае это тоже неактуально. Ты гранд, а значит, поединок довольно быстро перейдет в фазу прямого противостояния воли и контроля над Эфиром. В таком бою задача каждого поединщика состоит в том, чтобы сбить атаку противника, а в идеале -- вообще не дать ему воспользоваться Эфиром. И вспоминая твои выходки со снежным бураном, что ты не раз устраивал в монастыре, я думаю, проблем с этим у тебя не возникнет. А?

-- Это точно, -- медленно кивнул я, думая немного о другом. Ведь дед прав. Дуэль с Бельским -- для меня идеальный выход. -- Что ж, рискну. Будешь моим секунда... впрочем, о чем я... ты же -- труп.

-- Ничего. Будет тебе секундант не хуже меня, -- ухмыльнулся дед, поднимаясь из-за стола с явным намерением уйти. -- Я сообщу о дате и времени боя. А до того проведем пару тренировок... До встречи, внук.

И исчез в окне. Ушлый старик.

Я покачал головой и... плюнув на все, открыл окно к Ольге. Соскучился!

Часть шестая. НЕДОЛГО МУЗЫКА ИГРАЛА

Глава 1. Каникулы - такая скоротечная вещь

Опять это ощущение... В третий раз уже! Ольга покосилась на внимательно наблюдающего за ней Хромова и нахмурилась. А ведь он что-то знает, точно... Девушка сделала глубокий вдох и напрягла чутье, в очередной раз начавшее подавать какие-то странные сигналы. Это не было похоже на ощущение чужого взгляда. Нет, это было... было... будто кто-то дотронуться хочет. Стоит рядом и тянет руку. Оля тряхнула головой и почти неосознанным, но уже ставшим привычным движением расстегнула кобуру на поясе. Тихо щелкнула кнопка, и ладонь легла на шершавую рукоять зауэра, одного из двух отданных ей Кириллом перед отъездом. Нет, ну вот почему Аристарх так на нее смотрит, а?

-- Ты только с испугу не пальни, боярышня, -- словно почувствовав напряжение Оли, ухмыльнулся Хромов, поднимаясь с раскладного стула и кивая на что-то за ее спиной.

-- В кого? -- не поняла Оля и, вновь ощутив накатившую из-за спины эфирную волну, резко развернулась.

-- В меня, наверное, -- улыбнулся Кирилл, неизвестно каким образом оказавшийся за ее спиной. Девушка тихо охнула и замерла в изумлении, забыв опустить пистолет. Кирилл чуть склонил голову к плечу и махнул рукой перед лицом невесты. -- Оля? Прием, Земля вызывает Бестужеву! Ау!

-- К-кирилл. Ты здесь... как? Откуда? -- приходя в себя, забормотала Оля и, окончательно прекратив тормозить и не дав суженому ответить, тут же повисла у него на шее. От обнявших ее сильных рук по спине пробежала волна жара... а потом... потом ее с головой накрыло волной нежности, и все вопросы оказались забыты.

-- Кирилл приехал! -- голоса учениц донеслись до Оли словно сквозь вату.

И только когда подбежавшие близняшки попытались оторвать ее от суженого, девушка наконец очнулась от окутавшей ее неги и ответила на наглое посягательство жестоким сопротивлением. В результате Лина с Милой отхватили по хорошему элетроразряду и откатились в стороны. А вот Лиза поступила умнее. Она дождалась, пока Кирилл разомкнет объятия, и только после этого оказалась рядом. Подошла, поприветствовала, поцеловала в щеку и, украдкой показав язык сидящим на снегу близняшкам, столь же спокойно отошла в сторону.

Сестры переглянулись и, явно о чем-то сговорившись в своей безмолвной манере, поднялись на ноги. Одновременно шагнув к Кириллу, наблюдавшему за этой суетой с явным интересом, девушки наградили его коротким поцелуем, каждая в "свою" щеку, и, изображая паинек, также одновременно сделали шаг назад.

-- Здравствуй... Кирилл. -- Хм, а раньше было "брат"...

Оля прищурилась, но близнецы ответили ей незамутненно-честными взглядами.

-- И вам не хворать, -- кивнул тот, старательно давя ухмылку. Он явно собирался сказать что-то еще, но на поднятый близняшками шум начал собираться народ со всей стоянки, и ему пришлось отвлечься, чтобы поздороваться с остальными "караванщиками".

-- А теперь рассказывай, как ты здесь оказался, -- потребовала Ольга, когда со всеми приветствиями было покончено и Раиса водрузила последнее блюдо с печивом на разложенный у спасплатформы большой складной стол. И как только умудрилась приготовить такое в походных условиях? Здесь же уже тихо пел столь любимый Кириллом дровяной самовар, а вокруг собрались все свободные от караула "караванщики".

-- И почему без ЛТК? -- добавила свои пять копеек Вербицкая-старшая.

Бестужев с Хромовым переглянулись, но промолчали.

-- А я его махнул не глядя, -- улыбнулся Кирилл. -- На умение очень быстро перемещаться на большие расстояния.

-- Обменял ЛТК? -- встрял Леонид, обнимая одной рукой Марию. Вроде как согревает ее... ну-ну... -- А ты помнишь, что торговля тактическими комплексами запрещена?

-- Ну... тогда бы моему "покупателю" пришлось сажать самого себя, -- буркнул Кирилл так, что кроме Ольги его вряд ли кто-то услышал, и тут же улыбнулся. -- Не волнуйся, Лень. Все законно.

-- Ты не ответил на мой вопрос, -- напомнила Оля, прижимаясь к его плечу. -- Как ты здесь оказался?

-- А что, ты мне уже не рада? -- деланно удивился Кирилл и тут же схлопотал легкий тычок кулаком в бок. Посерьезнел. -- Пришел именно тем способом, который обменял на ЛТК. Дорастешь до гранда -- научу.

-- Ну, хотя бы продемонстрируй! -- Тут же подали голос близняшки, а с ними и Елизавета. Кирилл обвел взглядом столпившихся у стола людей и, убедившись, что его ученицы не единственные, кто здесь сгорает от любопытства, кивнул.

-- Хорошо. -- Оля отпустила руку Кирилла, и тот, сделав пару шагов в сторону, уставился куда-то в сторону. Секунда, другая -- и воздух перед ним затрепетал, словно от жара. Один короткий шаг в это "полотнище" -- и... Кирилл исчез. Стоящие у стола люди охнули и закрутили головами. Тщетно. -- Кхм-кхм.

Бестужев-старший резко развернулся, услышав покашливание, и присутствующие при демонстрации увидели стоящего за его спиной Кирилла. Неожиданно очень хмурого Кирилла...

-- А вот это плохо, -- тихо заметил он Бестужеву, бросив короткий взгляд на стоящего рядом Аристарха, столь же резко спавшего с лица, и покачал головой. Отец Ольги непонимающе посмотрел на молодого гранда.

-- Что именно?

-- Насколько я понимаю, любой одаренный после небольшой подготовки способен почувствовать открытие окна рядом с собой. И я, честно говоря, думал, что уж у вас-то, Валентин Эдуардович, с этим проблем нет. При вашей-то должности... -- А вот тут в лице изменился не только Аристарх, но и сам Бестужев. Впрочем, Кирилл, кажется, вовсе не обратил на это никакого внимания и договорил: -- Что ж, мы это исправим. Чуть позже.

Отец Ольги недоуменно взглянул на Кирилла, а вот Аристарх довольно кивнул. Оля нахмурилась. Что-то странное было в этом коротком диалоге... Другим-то не до того, обсуждают только что увиденное редкое зрелище, а вот она сама, как и ученицы, не могли не заметить этих взглядов и коротких тихих реплик... Правда, вряд ли их расслышали. Да и Леонид присматривался к отцу с каким-то... исследовательским интересом.

-- И как далеко ты можешь переместиться? -- тихо поинтересовалась она, едва Кирилл вновь оказался рядом.

-- Не знаю. Но не думаю, что очень далеко. Контроля не хватает. Окно за спину к твоему отцу я открыл за три-четыре секунды и мог бы удерживать минуты полторы... по ощущениям, -- тихо заговорил он. -- А чтобы развернуть окно из своего дома к тебе, мне пришлось потратить пару минут. И больше пяти-шести секунд я бы вряд ли его удержал. Тяжело очень. Думаю, будь вы километров на триста дальше -- я бы просто не смог к тебе пробиться.

-- А как ты определил расстояние? -- спросила Оля. Не то чтобы ей было это очень интересно, просто... просто очень хотелось, прижимаясь к Кириллу, ощущая его рядом, слышать родной голос... И вообще много чего хотелось, но ведь не прямо тут и сейчас?!

-- Оленька... кхм. Неужели ты думаешь, что, перемещаясь черт знает куда, я не включил на браслете систему позиционирования? -- улыбнулся он в ответ. -- Отсюда до Москвы двести километров, ну а прикинуть свои возможности, зная это расстояние, было несложно.

-- Вот почему я дважды ощутила это... окно. Ты проверял, да?

-- Умничка. Почувствовала, значит. Это хорошо! -- Кирилл нежно поцеловал мочку уха Оли, и мысли девушки уплыли из пресловутого "тут и сейчас" в с нетерпением ожидаемое "когда"... ненадолго. -- Вот что значит хорошая учеба. Кстати о ней, родимой. Лина, Мила!

Близняшки отвлеклись от шушуканья с Елизаветой и выжидающе уставились на Кирилла.

-- А скажите-ка мне, дорогие ученицы, как так получилось, что вы прозевали удар Ольги? -- с очень многообещающей улыбкой поинтересовался он. Сестры быстро переглянулись и... одновременно развели руками. Кирилл хмыкнул. -- Понятно. Что ж, и этим займемся. А то, кажется, кто-то чересчур расслабился без присмотра...

* * *

Ерунда, конечно. Если кто и расслабился по-настоящему, так это я. После устроенной дома бойни я ведь толком и не отдохнул. Беготня, суета... а всего-то и надо было оказаться рядом с любимой, друзьями... и учениками, в каком-то заснеженном перелеске в двух сотнях верст от столицы, чтобы почувствовать себя человеком.

Сон сморил меня чуть ли не сразу после импровизированного пира, устроенного довольной Раисой с помощью женщин из родов Адашевых и Пыреевых. Я толком даже не успел пообщаться с Олей. Впрочем, у нас впереди еще мно-ого времени. По крайней мере, я так думал, когда устраивался на широком диване в спасплатформе.

Не судьба. И часа не прошло, как наш караван, ползший по пересеченке со скоростью беременной улитки, остановился на ночную стоянку, а меня уже будят. Осторожно выбравшись из-под навалившейся на меня сладко посапывающей невесты, я поправил одежду, которую так и не удосужился снять перед сном, обулся и последовал за поторапливающим меня Бестужевым-младшим. Оказавшись "на улице" и приноровившись к окружающей темноте, я наконец разглядел то, ради чего Леонид меня разбудил.

-- Эм-м, Кирилл, ты не мог бы сказать этим господам, что я не собираюсь никому причинять вреда... -- знакомый голос раздался из-под капюшона, только лица не разглядеть. Оно будто смазано... Скуратов. В джинсах и толстовке... ну, прямо дедушка-дачник на отдыхе. И не холодно ему? Впрочем, о чем я? Он же ярый.

Скуратов стоял, подняв руки, а напротив застыла четверка дружинников, взявших его на прицел автоматических стрелометов. Хм, так и подмывает скомандовать "пли!". Честное слово.

-- Опустите оружие... это ко мне, -- попросил я. Хорошо, что бойцы, державшие Скуратова на мушке, были из дружины Бестужева и под присмотром Аристарха. В ином случае они вряд ли меня послушали бы. -- Благодарю.

-- Ты не мог просто позвонить или сбросить мне записку? -- спросил я, когда мы остались с дедом наедине.

-- Твой номер заблокирован, -- фыркнул он. -- А записка... Вы с невестой так фонили, что хрен резонанс поймаешь. Пришлось открывать окно на большем удалении. И какой смысл было бы оставлять записку в этом лесу?

-- И зачем я тебе так срочно понадобился? -- со вздохом спросил я.

-- Не то чтобы срочно, -- протянул дед. -- Просто у меня и другие дела есть. А времени мало. Держи.

-- Что это? -- недоуменно спросил я, крутя в руках засургученный конверт.

-- Протокол твоей дуэли, -- усмехнулся дед. -- Ну и... подтверждение для Бестужева, как ты просил.

-- Дуэль? Опять?! -- донесся до нас знакомый голос, явно усиленный динамиком. На секунду замерев, мы с дедом медленно обернулись, и я тяжело вздохнул. Подарил невесте ЛТК, называется, ага.

Какие же у меня умные ученицы, а? Стоило только появиться чему-то потенциально опасному, как они уже сидят в "Визелях" и ждут сигнала к атаке. А уж невеста какая расчудесная... вообще слов нет. Отошел жених со знакомым поболтать -- и вся мощь сенсорного комплекса ЛТК тут же обращается на него. Правильно! А вдруг обидят суженого?! Или просто какую-нибудь бяку ему устроят. Нет-нет-нет. Только под присмотром. Только под контролем. Чтобы сразу хама прижучить, из всех стволов... М-да.

-- Надо было все-таки нормальную защиту выставить, -- вздохнул я, заметив откинувшиеся отсеки спасплатформы, из которых как раз выбирались снаряженные в ЛТК ученицы. -- Чтобы даже по губам прочесть не смогли, о чем мы тут разговариваем.

-- Ну, кто же знал-то? -- хмыкнул в ответ Скуратов-Бельский, воздвигая вокруг нас мощный щит. Ну да, задним умом... -- Да и тайн тут никаких нет. Ну, дуэль... и что? Первая, что ли?

-- Тоже верно, -- кивнул я и ухмыльнулся. -- Но... как облажались-то, а, господин гранд?

-- Да уж, коллега, -- крякнул дед и ухмыльнулся. -- Что ж, пусть это станет тебе уроком... Ладно, Кирилл. Вернемся к делам... Глянь бумаги, может, какие вопросы сразу появятся. Несколько минут у меня есть, могу ответить. И... предупреждаю заранее. Секундантом твоим будет нынешний боярин Разумовский.

-- И что? -- спросил я, бегло пролистав документы и невольно хмыкнув при виде бумаги, адресованной Бестужеву. Честно говоря, я ожидал чего-то иного, но... А, и так сойдет. Правда, не уверен, что мой будущий тесть обрадуется такому вот привету.

-- Да ничего в принципе, -- пожал плечами Скуратов. -- Просто сообщаю, чтобы ты не дергался, когда он представится. Никаких претензий к тебе он не имеет, так что удара в спину можешь не опасаться.

-- Стоп... -- я нахмурился и, вспомнив, хлопнул себя рукой по лбу. -- Родственник того придурка, что отправил меня в госпиталь?

-- Его дядька, если быть точным. Но говорю же, претензий к тебе у нынешнего боярина Разумовского нет.

-- М-да? А с чего они вообще должны быть? -- осведомился я.

Дед вздохнул.

-- По результату вашей дуэли старшую ветвь рода лишили боярского звания и всех привилегий. А наследника Исидора Разумовского, кстати, бывшего коллеги боярина Бестужева, отправили в вечную ссылку. Так что регалии рода перешли к младшей ветви, которую возглавляет его родной дядька. Твой секундант... и гранд. Неофициальный, конечно, как и ты.

-- Дела-а, -- протянул я, почесав пятерней затылок. -- Значит, претензий не имеет, говоришь?

-- Именно, -- кивнул Скуратов и, помолчав, все-таки решил пояснить: -- Видишь ли, какая штука... Исидор Разумовский очень давно работал в одной связке с твоим будущим тестем. Был его бессменным заместителем и помощником. И когда над окольничим Бестужевым начали сгущаться тучи, тот, от греха, отправил своего вечного зама в отставку. Если я не ошибаюсь, они даже прилюдно рассорились. Хороший ход, на самом деле. Исидор после смещения самого Бестужева вполне мог рассчитывать на его место, как "обиженный". Ну... а Евгений принял происшедшее за чистую монету. Именно поэтому он и повел себя так вызывающе на пиру, где ты нахватал столько дуэлей. В общем, горячий юноша пытался нарваться на поединок с Бестужевым, но... одно неверно сказанное слово -- и его противником становится другой.

-- Помню-помню. Он тогда знатно по Ольге проехался, -- кивнул я. -- Кто слышал, даже опешили от такого... хамства. Но вот зачем он притащил на дуэль "Малый Центавр", я так и не понял.

-- Месть, Кирилл. Не тебе, понятное дело, а Бестужеву, через его дочь. В старшей ветви Разумовских всего шесть человек, из них только Евгений был наследником. Вот он и рискнул своим положением ради мести. Очень упертый юноша. Собственно, если не считать того, что, вопреки его ожиданиям, ты выжил, остальные его расчеты вполне оправдались, хех! По крайней мере в той части, что касалась минимизации потерь, -- с сарказмом в голосе проговорил Скуратов. -- Да, старшей ветви больше нет, но лишенные боярского звания родственники уже приняты детьми в младшую, получившую теперь старшинство. То есть для них почти ничего не изменилось. Пострадали только двое. Исидор, лишившийся главенства в роду, и сам Евгений... сейчас, насколько мне известно, наслаждающийся должностью смотрителя дальневосточных владений рода. Минусом можно назвать разве что лишение вотчинных земель старшей ветви рода, уменьшение боярской дружины до номинально разрешенного количества да потерю нескольких жалованных государем привилегий. Но нынешний боярин Разумовский готов закрыть на это глаза. Лучше восемьсот человек в дружине и полноценный боярский титул, чем двести бойцов и статус главы младшей ветви рода. Ну а конфискованные капиталы старшей ветви ему и без того были недоступны.

-- То есть боярин в прибыли и потому зла не держит и готов быть моим секундантом? -- уточнил я.

-- Именно, -- подтвердил дед и неожиданно заговорил совсем о другом. -- А знаешь, я тебе должен, наверное, спасибо сказать...

-- За что? -- не понял я.

-- Переговорщик, которого я отправил к Бельскому от твоего имени, вполне мог быть спущен с лестницы, если бы не видео с фиксаторов и жетоны. Было бы неприятно не сдержать данного тебе обещания.

-- Какое видео, какие жетоны?

-- Запись рядка безголовых тел во внутреннем дворе твоего дома и их жетоны дружинников, -- пояснил Скуратов. -- Переговорщик сказал, что до тех пор, пока он не продемонстрировал и то и другое, Бельский с ним даже говорить не желал. И я его даже в чем-то понимаю. Согласись, трудно воспринимать всерьез пятнадцатилетнего мальчишку... даже если переговоры о дуэли от его имени ведет взрослый человек. Так что видео пришлось как нельзя более кстати. Эх, хотел бы я видеть физиономию боярина, когда он смотрел запись... Весьма интересное зрелище, должно быть.

-- Понятно. Значит, домой ко мне уже заглянули... -- протянул я. Дед развел руками и тут же кивнул. Мол, извини, но ведь для дела же... -- Ну, хоть тела-то эти забрали? Или мне придется мусоровоз вызывать?

-- Кха! -- Скуратов поперхнулся и, удивленно уставившись на меня, покачал головой. -- Ну, знаешь... не ожидал.

-- А в чем дело? Они пришли меня убивать, а я должен ковровую дорожку и черные катафалки снарядить, так, что ли? -- возмутился я. -- Вот уж дудки. Пусть Бельский присылает машину и забирает этих уродов, а я на них тратить деньги и время не собираюсь.

-- Угомонись. Забрали мы их и Бельским доставили. -- Дед хотел было сказать что-то еще, но в этот момент его коммуникатор резко завибрировал. Скуратов глянул на экран и чертыхнулся. -- Заболтался я с тобой. Извини, Кирилл, но мне пора идти. Дела не ждут.

-- Допросы, пытки, казни, да? -- протянул я.

Но дед на подколку не повелся. Только вздохнул.

-- Ну, до пыток и казней еще далеко... Но задержания и первичные допросы идут полным ходом. После мятежников в городе столько "грязи" осталось... ты себе даже представить не можешь. А скоро государь должен вернуться. Вот и прибираемся, порядок наводим. Да, чуть не забыл. Утром зайди ко мне в гости. Я ведь обещал тебе тренировку? Вот и зайди. Часиков в шесть. Вот теперь действительно все. Удачи, Кирилл.

Мы обменялись с дедом рукопожатием, и он исчез в развернувшемся окне. Дождавшись, пока Скуратов уйдет и погасит за собой разрыв пространства, я снял установленный им щит и довольно хмыкнул. А ведь у меня получается открывать окно не хуже. Может быть, даже чуть быстрее, чем это проделывает дед. Мелочь, а приятно.

Окинув взглядом замершие в десятке метров от меня черные фигуры "Визелей" с активированными боевыми комплексами, я вздохнул. Будет теперь разговоров и объяснений... м-да. Ладно, сами виноваты... гранды, чтоб его. Ну, что мешало сразу установить нормальную защиту от прослушивания? А, к черту!

Мотнув головой, я двинулся навстречу закованным в ЛТК ученицам, на ходу прокручивая в уме рассказ деда.

Кстати... надо бы уточнить подробности этой истории у Валентина Эдуардовича. На всякий случай. Мало ли какие подводные камни могут там обнаружиться. А еще интересно, откуда Скуратов знает такие подробности причин той дуэли и ее последствий? Спрашивал Разумовского? Логично. Но не мог же он положиться только на слова самого боярина! А времени, чтобы навести справки, у деда не было. Узнал раньше? От кого? Может, это было в материалах заседания Боярской Думы? Ну, допустим. А зачем? Беспокоился о преемнике? Хм... может быть. Вполне может быть... Я вздохнул, ощутив волнение, страх и гнев Ольги. Ладно, с этим потом. А пока попробую получить удовольствие от изнасилования моего мозга сердитой невестой. Так разъярилась, что ЛТК чуть не плавится.

На мое счастье, допрос был отложен ввиду форс-мажора, по силе сравнимого, наверное, разве что с ураганом и цунами... Этот самый форс-мажор, под крики "нянек" и охраны, ужом просквозил меж ЛТК и с визгом повис у меня на шее, вовсю болтая ногами.

-- Кирилл вернулся! -- радостно затараторила Инга, ничуть не смущаясь своего детского поведения. -- А я на процедурах была, и меня Василиса не пустила, а Машка обещала тебя привести и слова не сдержала! Кирилл, ты теперь с нами поедешь? Мила с Линой обещали, что когда ты вернешься, будешь меня эфирным техникам учить. Вместе с ними! Будешь, ведь правда... они же не врали? Потому что, если они меня обманули, я им... я им отомщу!

Уши свернулись в трубочку на тридцатой секунде, а Инга, не обращая внимания на улыбки окружающих, продолжала висеть у меня на шее и говорить, говорить, говорить...

На словах о мести от близняшек явственно плеснуло опаской, и они постарались отойти подальше. Лиза в своем ЛТК откровенно хихикала, точно говорю. Иначе с чего это двухсоткилограммовому "Визелю" так трястись? А вот Ольга... хм, что-то мне как-то не нравится это ее умиление. Вот честное слово, не нравится.

Миновав учениц, я дошел до спасплатформы, у входа в которую нас уже дожидались Бестужев-старший и обе Вербицкие. Инга покосилась на хмурую Василису Тимофеевну, тихонько ойкнула и, разжав объятия, соскользнула наземь. Тихо вжикнула "молния" курточки, и, повернувшись лицом к хозяйке нашего медблока, девочка деланно-невинно улыбнулась.

-- Шапка, -- ткнув пальцем в торчащую из кармана куртки Инги розовую вязаную шапку, ровным сухим тоном проговорила Вербицкая-старшая. И в следующую секунду головной убор оказался на голове девочки.

-- Извините, забыла, -- шаркнув ножкой, тихо проговорила она, потупив взгляд. Василиса Тимофеевна глубоко вздохнула и, покачав головой, указала на дверь платформы.

-- Иди уже, актриса погорелого театра. -- Инга мгновенно расцвела в улыбке, посчитав, что гроза миновала, но следующая фраза Вербицкой, заставила ее стереть радостное выражение с лица. -- Никакого сладкого после ужина.

Чуть посопев, Инга скопировала вздох Василисы Тимофеевны и, повернувшись ко мне, изрекла:

-- Видишь, на какие жертвы мне приходится идти ради твоего спасения от гнева невесты?

-- Намек понял, -- я не сдержал улыбки, и Инга, довольно сверкнув глазами, исчезла за дверью.

-- Егоза... интриганка мелкая, -- пробормотала себе под нос Вербицкая и, переведя взгляд на меня, устало улыбнулась. -- Но ты ей и вправду должен.

-- Так я и не отрицаю, -- пожал я плечами и, почувствовав приближение Ольги, повернулся к наслаждавшемуся зрелищем Бестужеву-старшему. -- У вас найдется полчаса для разговора?

-- Да, конечно. Идем в мою машину.

Бросив короткий взгляд мне за спину, в сторону полыхающей недовольством и волнением Оли, Валентин Эдуардович кивнул и двинулся в сторону огромного бронированного чудовища, скромно названного им "машиной". Скорее уж это был разожравшийся "континентальник" на гигантских колесах, причем явно военного образца. Правда, зачем такие армии? Разве что дивизионные штабы перевозить... в полном составе. Основательная туша. Мой рыжий монстрик рядом с этой дурой вообще минивэном кажется.

Глава 2. Не Ялта, далеко не Ялта... и даже не Фили

Я не зря стал тянуть время и отложил разговор с расстроенной невестой. Один звонок с коммуникатора Бестужева на браслет Елизаветы -- и можно рассчитывать, что к моменту окончания нашей беседы с будущим тестем Оля окажется в более вменяемом состоянии. Ну а что? Лиза уже не раз показала себя неплохим психологом, так что пусть поработает на благо коллектива...

А с собственным коммуникатором нужно что-то решать. Не знаю, с какой стати оказался заблокирован мой номер, но... впрочем, а чего заморачиваться? У меня ведь есть привязка к чужому идентификатору! Надо только вспомнить, где лежит кристалл. Дома? Нет... хм, посмотрю среди своих вещей в спасплатформе... позже.

Историю с Исидором Разумовским тесть подтвердил, что называется, "от и до". Да, незадолго до отставки они разыграли со старым другом спектакль, да, был прицел на то, что впоследствии Исидор займет место своего начальника. Правда, в результате... мятеж смешал все карты. Да и выходка сына сильно ударила по репутации Разумовского, так что вряд ли следовало ожидать, что государь все же поставит бессменного заместителя Бестужева на должность окольничего Посольского приказа.

-- Или все-таки старшего офицера разведки? -- как будто невзначай спросил я, и боярин усмехнулся.

-- Кирилл, ты не переутомился, случаем? -- поинтересовался он. -- В Приказе нет никакой разведки.

-- Уверены? -- прищурился я, выкладывая на стол конверт.

-- Как ты говоришь, "на все сто"! -- кивнул Валентин Эдуардович.

-- А вот мне всегда говорили, что врать родне -- плохо и неправильно, -- я печально покачал головой, выкладывая на стол перед Бестужевым переданное мне дедом повеление главы Тайного совета о возвращении моего будущего тестя на службу в прежних должностях окольничего и заместителя главы Первого стола Посольского приказа... и в прежнем же звании полковника. Дата, подпись цесаревича. Минимум бюрократии, а какой эффект, а?

Перечитав документ несколько раз, Валентин Эдуардович прикрыл глаза и удрученно покачал головой.

-- Сам догадался, или ОН подсказал? -- указательный палец "пришпилил" бумагу к столешнице, аккурат в районе размашистой подписи цесаревича.

-- Догадываться стал давно... чуть ли не с начала нашего знакомства, -- ответил я.

Бестужев приоткрыл один глаз и с легким интересом уставился на меня.

-- Вот как? И что же тебя... насторожило?

-- Прежде всего -- дружина. Извините, Валентин Эдуардович, но и у Громовых, и у Томилиных... да вообще каких только дружинников я не видел, на ваших они никак не похожи. Разве что личная охрана деда Пантелея... но тот вояка до мозга костей и своих людей вымуштровал не хуже. Вы же по военной части не служили, а ваши дружинники даже в увольнении и по одному только строем ходят.

-- Зато Аристарх служил... -- мягко заметил Бестужев.

-- О да... Аристарх. Я тоже сначала решил, что это заслуга отставного кадрового офицера, а когда присмотрелся, пообщался с ним поближе и кое-что узнал, картинка, вместо того чтобы сложиться, вдруг вывернулась наизнанку.

-- В смысле? -- не понял Валентин Эдуардович, глядя на меня с заметным интересом. -- Аристарх Хромов -- отставной военный, ярый, неименитый... в чем проблема?

-- Вот-вот, и я о том же. Хромов -- неименитый отставной офицер. Это ярый-то, в самом расцвете сил и мощи, в отставке?! Кто бы его отпустил? Но вот служит в боярских детях... замечу, по ряду служит. Адепт Эфира и, как я узнал позже, протеже цесаревича ходит в боярских детях, прошу прощения, не самого влиятельного и сильного боярского рода? Когда богатейшие из именитых фамилий не могут себе позволить наем ярого и почитают за счастье, если таковой появляется в их роду? Какой из этого можно сделать вывод? Самый простой -- государь окружил вас своей неафишируемой охраной, замаскировав ее под вашу же собственную дружину. А кого у нас могут так охранять? Секретоносителей. Нет, они, конечно, тоже бывают разные. Ученые, изобретатели, руководители секретных проектов и производств... но вы служите по ведомству Посольского приказа, откуда там взяться этим самым научным проектам или изобретателям очередной "вундервафли"? А какие еще могут быть секретоносители? Самое простое предположение -- разведка и контрразведка. Опять же, учитывая вашу службу в Посольском приказе, очень гармоничное сочетание. Не находите? Разумеется, это были только мои предположения, но... чем дальше, тем больше они крепли.

-- И именно поэтому на подаренной тобой ручке был девиз "Словом и Делом", да? Пошутить решил? -- поинтересовался Валентин Эдуардович.

В ответ я только руками развел.

-- Ну да... было дело. Правда, тогда я был со-овсем не уверен в своих скороспелых выводах. Но, с другой стороны, я же всегда мог отговориться тем, что этот девиз замечательным образом подходит дипломатам. Верно?

Валентин Эдуардович слабо улыбнулся и кивнул, но почти тут же улыбка сбежала с его лица.

-- И на кой ты влез в эти игры, Кирилл? -- с явной тоской в голосе проговорил Бестужев. -- Зачем тебе это? В рыцарей плаща и кинжала поиграть захотелось? И ведь объясняли же, уберечь пытались, и я, и Аристарх... и все одно прахом пошло.

-- Вот уж нет, -- покачал я головой. -- Я помню и ваше письмо, и речь Хромова... И теперь прекрасно понимаю причины такой настойчивости. Вы же знали, что этот мятеж -- в сущности фарс, так?

-- Знал, -- разом посуровев, медленно проговорил Бестужев. -- А вот откуда ты об этом узнал?

-- От цесаревича. Мы о многом говорили... В том числе и о происходящем в столице. Я не мог не спросить его об этом, -- пожал я плечами. -- Особенно учитывая, что вы сами, на пару с Хромовым, старательно взращивали мои подозрения о странности мятежа, помните? Нет, я никого ни в чем не обвиняю, наоборот, благодарен вам за ваше старание оградить меня от участия в этой заварухе. Но сейчас... сейчас мне нужно вернуть долг.

-- Какой еще долг? Кому? -- нахмурился он... а я вспомнил веселого и лихого лейтенанта-бронеходчика Вердта, холодный пепельный ветер, воющий над руинами боярского городка... и страх, заполнивший стальные коробки, набитые жмущимися друг к другу продрогшими от холода девчонками.

На стол перед расстроенным Бестужевым лег кристалл с информацией о родах служилых, чьих детей пытались вывезти из столицы... и листок с теми самыми тремя именами. На объяснение идеи ушло минут пять. И Бестужев задал только один вопрос, ткнув пальцем в куцый список:

-- Ты уверен?

-- Доказательств нет, -- пожал я плечами. -- Но и сомнений тоже.

-- Ну да, ну да... и государь не вмешивается в дела бояр, -- задумавшись, промычал Валентин Эдуардович.

Все-таки мне категорически повезло. Когда я заговорил с дедом о "тайной" службе Бестужева и своих подозрениях насчет настоящей должности и работы будущего тестя, Скуратов заметил, что Первый стол Посольского приказа, официально занимающийся вопросами и проблемами именитых за рубежом, это не совсем разведка... Здесь своя специфика, и, судя по краткому рассказу деда, служба эта смахивает скорее на своеобразное закрытое информационное бюро, в котором служат только именитые. Самое забавное, что подобные структуры есть и в МИДах других стран. Но в том-то и дело, что официально все они занимаются решением вопросов именитых за рубежом, и разобрать, кто из них просто едет за границу отдохнуть, а кто выполняет задание своего ведомства, почти нереально... Отсюда, кстати, и легкий налет дилетантства. Никто не готовит юных бояричей к этой работе специально и заранее, это просто невозможно. Вот и получается служба этаких джеймсбондов, скользящих по паркетам лучших домов Лондона и Парижа... и вешающих лапшу на уши своим коллегам от "соседей".

Везение это или что-то другое, я не знаю, но для решения моего вопроса лучшей кандидатуры, чем будущий тесть, не найти. Мне нужен авторитет Бестужева и его веское слово. А среди должников найдется кому подтвердить этот самый авторитет. В Посольском приказе служилых немало...

-- У меня есть интересное предложение, Кирилл, -- оторвал меня от размышлений заметно повеселевший Валентин Эдуардович. -- Эти... люди... обладают достаточно высоким положением в обществе... Как ты думаешь, смогут ли они... нет, даже не так. Как долго они смогут его удержать, если об их действиях узнают не только твои должники, но и дворяне Европы?

-- Хм. А зачем, если до них наши служилые и так доберутся? Рано или поздно.

-- Вот не политик ты, зятек, -- ухмыльнулся Бестужев.

И я с готовностью кивнул.

-- Именно. Мне по клятве не положено.

-- По клятве? -- непонимающе взглянул на меня тесть. М-да... об этом я как-то забыл.

-- Ну, цесаревич Михаил посчитал возможным принять у меня клятву опричника, -- вздохнул я.

Боярин смерил меня долгим, очень долгим взглядом. Помолчал... и, качнув головой, неожиданно хмыкнул.

-- М-да. Забыл, с кем дело имею. А ведь Федор предупреждал... так что я просто должен был ожидать чего-то в этом роде. Нет, я, конечно, помню, что советовал тебе хорошенько поторговаться, но... эх! Такими темпами, глядишь, ты к концу года и боярином заделаешься, а? -- хохотнул Бестужев. Я поморщился и печально вздохнул, а мой будущий тесть поперхнулся. -- Да ну?!

-- Не-не-не... еще не скоро. Вот родится у Марии сын... стану регентом. А уж потом... -- я напомнил боярину о договоре с Анатолием Вербицким.

-- Эм-м, да. Ты прав, с таким раскладом лучше не торопиться, -- согласился Бестужев, явно вспомнив, с кем именно под ручку ходит эта самая Мария... Но, тряхнув головой, Валентин Эдуардович вернулся к недосказанной мысли. Точнее, попытался. -- Так, оставим пока эту тему. Насчет политики, которая теперь тебя не касается... Боже, кому я это говорю... Ладно. Полагаю, ты уже знаешь об уничтожении экспедиционных корпусов так называемого Союза Мира?

-- Корпусов? Я слышал, раздолбали только их штабы...

-- Ну, ты же не думаешь, что ярые угомонились сразу после того, как разорвали круг? -- улыбнулся он. -- Их, знаешь ли, не за миролюбие так прозвали.

-- И что, среди интервентов не нашлось ни одного сравнимого бойца?

-- Почему же... были. Штук двадцать, размазанных тонким слоем по всем корпусам. Они же не думали, что вместо приграничных гарнизонов их здесь ждет полумиллионная армия в полной боеготовности. Вот и не стали стягивать своих экселенц в один кулак. А потом просто не успели. Так что, если верить сводкам и прогнозам, к завтрашнему вечеру наши войска выйдут на границу...

Вот, кстати... Мне интересно, а как государь смог собрать такую кучу войск в одном месте, не вызвав подозрений у мятежников и тогда еще будущих противников? Полмиллиона человек в кармане не спрячешь и под полой шинели не пронесешь... Да что там! Ни гранды, ни ярые не смогут обеспечить незаметный перенос такого количество людей и техники. Да и... ну не верю я, что в войсках нет ни одного "крота". Кто-то что-то, но обязательно слил бы...

В ответ на мой вопрос Валентин Эдуардович вздохнул и покачал головой.

-- Опять отвлекаемся... Ладно. Только учти -- то, что я скажу, -- только мои подозрения, и подтвердить мне их нечем. -- Бестужев чуть помолчал, словно собираясь с мыслями. -- Не знаю, в курсе ты или нет, но незадолго до начала всей этой заварухи в войсках проводились учения. Нельзя сказать, что они были внезапными. Обычные плановые учения, проводящиеся каждый год. Кстати, ни на секунду не сомневаюсь, что мятеж был специально подгадан именно под них... неразбериха, которая невольно возникла бы с перемещением войск для его подавления, играла инсургентам на руку.

-- Учения помню, даже был на полигоне с Вердтом, -- я вспомнил суету бронеходчиков и их отдых после очередных стрельб и кивнул.

-- Вот-вот. Но если одни части утюжили полигоны на знакомой территории, то другие перебрасывались в "чужие" районы. Сколько из перемещенных полков и бригад оказались "потерянными" во всей этой суете, хм... думаю, можно подсчитать, просмотрев сводки нынешнего "пограничного конфликта".

-- И никто ничего... -- пробормотал я.

-- А контрразведка на что? -- прищурился Бестужев и махнул рукой. -- Даром они, что ли, свой хлеб едят? Но, Кирилл, о частностях меня можешь не спрашивать. Не мой огород. А вот в том, что учения проводились именно для того, чтобы скрыть переброску войск к будущему театру боевых действий, я уверен.

-- М-да. Колоссально, -- констатировал я, на что тесть только хмыкнул.

-- Так, мы опять отвлеклись, -- нахмурился Бестужев. -- Так вот, сейчас большая часть европейских дворянских домов, оказалась так или иначе вовлечена в эту проигранную Союзом войну. И если правильно действовать, то мы можем дать им настоящих виновников всех их бед. Обманщиков, втянувших их в ненужную бойню за чужие интересы.

-- Хм... Обернуть злость на победителя ненавистью к тому, кто их натравил на нас? -- протянул я.

-- Именно. Заодно и наши с ними отношения поправим. Не помешает, -- улыбнулся Бестужев. -- Но мишенью должны быть конкретные личности, а не организации и страны. Иначе эффект будет размыт и очень скоро сведен на нет. Проверено.

-- Валентин Эдуардович, это ваша епархия, -- открестился я. -- Идея мне нравится, но заниматься ее воплощением я не собираюсь. Мне бы с "должниками" разобраться.

-- Пф. А тебя никто и не гонит что-то объяснять тамошним баронам да графам. Для этого у меня целый штат имеется, -- отмахнулся боярин, кажется, уже всецело захваченный своей идеей. -- А с должниками разберемся. Только не нужно будет совать им под нос этот список. Поступим проще. Есть информация, есть подозрения и... огромное количество драпающего из столицы и страны отребья -- для подтверждения первого и второго. Письмо я напишу, подпишем вместе и отправим твоим "должникам". Тем из них, кого я знаю, и кто знает меня... А там день-другой -- и маховик закрутится так, что захочешь -- не остановишь. За детей служилые весь мир перевернут, но до глоток виновных доберутся. А государь и ни при чем, да... -- Бестужев зло хохотнул и проговорил куда-то в пространство: -- Хорошо придумано, ваше высочество. С толком... Только как быть, если вы подсунули нам дезу?

-- Вряд ли, -- вздохнул я.

В противном случае деду не жить... Без всяких дуэлей на тот свет налажу.

Бестужев словно услышал мои мысли. Потому как, закончив с деловым разговором, тут же поинтересовался насчет крика Ольги, переполошившего одну половину каравана и разбудившего вторую... и личности таинственного гостя. Пришлось звать невесту. Ну в самом деле, не буду же я по десять раз рассказывать одно и то же. Опять же в присутствии Валентина Эдуардовича, как мне кажется, можно рассчитывать на более сдержанное поведение его дочери. Не то чтобы я боялся возможного скандала, но... впрочем, кому я вру? Со страху Ольга действительно способна закатить концерт, а мне сейчас совсем не хочется его слушать. Выспаться бы...

Успевшая сменить "Визель" на джинсы с рубашкой, легкие ботинки и парку невеста примчалась чуть ли не через секунду после того, как боярин отослал за ней одного из дружинников. Ворвалась ураганом в "кабинет" и, присев на лавку, с нетерпением уставилась на меня. Хм, а Лиза, кажется, неплохо справилась. От страха Ольги почти ничего не осталось. Да, опасение, волнение... но в пределах нормы. Впрочем, кажется мне, это ненадолго. Точнее, ровно до тех пор, пока она не узнает все детали предстоящего поединка. Ведь одно дело -- дуэль с ровесником... или почти ровесником, и совсем другое -- противостояние с главой боярского рода. Фактически война...

О том, что в качестве почтальона к нам "на огонек" заглянул официальный труп, я, разумеется, говорить не стал. Впрочем, желание интересоваться личностью гостя и у Бестужева, и у только что присоединившейся к нам Оли пропало, едва я заметил, что это был один мой знакомый гранд... Даже думать не хочу, что они там себе напредставляли, но в ответ оба глубокомысленно покивали и оставили эту тему. А потом начался разговор о дуэли...

Как я и предполагал, только огромным усилием воли Оля сдержалась, чтобы не устроить эмоциональную бурю в походном кабинете отца, когда узнала о недавнем бое в моем доме.

-- И ты решил вызвать сюзерена этих дружинников на поединок... -- задумчиво проговорил Бестужев, выслушав мой рассказ, и протянул побледневшей дочери стакан с водой. Та нервно его опустошила и уставилась на меня совершенно нечитаемым взглядом.

-- Другого выхода я не вижу. -- Поднявшись с лавки, я подошел к Оле и, встав за спиной, положил ей руки на плечи. -- Судя по его действиям, боярин не намерен оставить меня в покое. Ресурсов же для противостояния ему у меня нет. А учитывая мое нынешнее положение, рассчитывать на защиту или помощь государя не приходится.

-- Почему? -- Оля подняла голову так, чтобы увидеть мое лицо.

-- Потому что "государь не вмешивается в дела бояр", -- ответил вместо меня Валентин Эдуардович и пояснил недоуменно взглянувшей на него дочери: -- Кирилл больше не мещанин, так что ему теперь придется даже отказаться от полицейской охраны дома. Что уж говорить о чем-то большем? Теперь его защита -- это только его собственное дело.

-- Не мещанин? -- нахмурилась Оля.

-- Цесаревич Михаил от имени государя принял у меня клятву опричника, -- пояснил я. -- А это значит, что из мещан я вышел и не могу рассчитывать на их привилегии. Зато теперь никто и слова не скажет, если в процессе защиты своей жизни и собственности я спроважу лиходеев на тот свет. Вот как с дружинниками Бельского, например. Да и самому боярину теперь хвост можно прищемить вполне официально.

-- Ты слишком легко к этому относишься, Кирилл, -- покачал головой Валентин Эдуардович.

-- Скорее, просто ищу положительные стороны. Оптимизм называется, -- фыркнул я в ответ.

-- Будем надеяться, что это действительно так, -- слабо улыбнулся боярин. -- Хотя я бы на твоем месте до поединка дело доводить не стал. С твоими-то возможностями... Ладно. Пустое. Расскажи подробно о дуэли.

-- Да, собственно, рассказывать почти нечего, -- пожал я плечами. -- Только то, что нашел виденный вами "почтальон", и то, что записано в протоколе. Место -- Малый Манеж. Время -- одиннадцать часов утра, восемнадцатого марта. То есть через три дня. Противник... ну тут все и так ясно. Боярин Бельский, младший гридень, отдает предпочтение Воде и Воздуху. Секунданты... У Бельского -- его сын Павел, вой-середнячок, но родовые техники уже проснулись. Силен в воздушных атаках. У меня секундантом будет нынешний боярин Разумовский. Старший вой, отменно владеет Огнем и Твердью. Родовые техники... хм... нет данных.

-- Водные щиты, -- посмурнел Бестужев. -- У младшей ветви Разумовских всегда хорошо получались техники защиты на Воде. Исидор рассказывал. Значит, восемнадцатого, в одиннадцать, да? Еще что-то?

-- Только одно. Все участники -- адепты Эфира, -- ответил я.

Бестужев кивнул.

* * *

-- Значит, ты уверен, что это не подделка и Ломова с его людьми действительно убрал этот новоявленный малолетний опричник... -- задумчиво проговорил боярин, поднимаясь с кресла. Он не стал дожидаться от своего секретаря подтверждения только что сказанного. Зачем? Бельский привык, что этот человек не приносит непроверенных сведений. А уж если вынужден сообщать таковые, обязательно об этом упомянет. -- Что ж. Придется пригласить нашего дорогого "коллегу" на разговор. Завтра... скажем, в девять утра. Ах, дуэль, да... Что ж, если он не явится на поединок, я жалеть не буду. Иван...

-- Слушаю, -- секретарь, одетый в безупречный серый костюм, вытянулся во фрунт.

-- Завтра к восьми подготовь мой выезд. Группу Седого в поддержку. В полном составе. Надо же уважать "коллег", не так ли?

-- Будет исполнено, -- секретарь коротко поклонился и, увидев взмах руки патрона, исчез за дверью.

Боярин подошел к низкому, забранному частой фигурной решеткой окну с мелким витражным рисунком, и замер, разглядывая ярко раскрашенные стеклышки. А что же еще? Пейзаж за ним увидеть все равно невозможно... зачем нужно такое окно? Традиция? И да, и нет. Да, эти расписные окошки очень хорошо гармонировали с фасадом четырехсотлетнего здания Зотовских Палат, но главное их предназначение -- скрытность. Не видишь, что творится за окном? Но и тебя не могут рассмотреть с улицы, и тепловизор не поможет. Весь, до последнего завитка витражного рисунка, превращенный в артефакт переплет окна поддерживает одну и ту же довольно высокую температуру стекол, легко засвечивающую экраны тепловизоров, и уж тем более никакой направленный микрофон не снимет звука с сотен мелких стекляшек, неумолчно вибрирующих в самых хаотичных режимах благодаря все тому же артефакту-переплету. Удобная вещь этот витраж, одним словом. Бронированная Эфиром, безопасная...

Бельский нахмурился, рассматривая светлый треугольник прямо посреди витражного рисунка, через который в помещение с тонким, почти неразличимым свистом врывался холодный уличный воздух, и, автоматически опустив взгляд, попытался найти на низком и широком подоконнике выпавшую из переплета стекляшку. Не нашел. Под ногой что-то хрустнуло. Боярин резко, с хеканьем, как это делают только упитанные люди, наклонился, пытаясь нашарить чуть близоруким взглядом потерю... И с тихим хлопком витраж осыпался на его широкую спину. Вот тебе и броня.

Глава 3. Повторенье - мать...

Тренировка. Как бы мне ни хотелось отправиться вместе с караваном, подольше побыть с Олей и взглянуть наконец на будущую школу эфирников... Увы, ровно в шесть утра, под тихое гудение прогревающихся двигателей машин и суету собирающихся в путь "бестужевцев" я вынужден был покинуть уютную постель и ворочающуюся в ней невесту, чтобы отправиться к Скуратову на обещанную тренировку. Хотя в шесть утра сомнения в том, что единственное занятие сможет подготовить меня к грядущей встрече с Бельским, были сильны, как никогда.

В результате в знакомом мне кабинете в Аркажском монастыре, куда успел забуриться дед, я появился, пребывая в не самом лучшем настроении. Прямо скажем, хреновое это было настроение. И если я не ошибаюсь, глядя на физиономию господина Скуратова-Бельского, в этой комнате я был не единственным таким уникумом. Дед смерил меня взглядом и, не сказав ни слова, протянул большую чашку с дымящимся кофе, черным, крепким и без сахара. Самое то, чтобы проснуться.

-- Не выспался? -- кивком поблагодарив старика, спросил я, после того как сделал первый глоток обжигающего напитка.

-- Работа, -- пожал он плечами, прихлебывая кофе из точно такой же объемистой кружки. -- А ты?

-- Отдых, -- фыркнул я, невольно вспомнив тот "марафон", что устроила мне Ольга, отыгрываясь за все пропущенные ночи.

-- Устал, поди, бедняга. Совсем тебя невеста заездила, -- посочувствовал дед и, отставив сторону опустошенную чашку, резко поднялся с кресла. -- Допивай -- и идем на полигон. Времени у нас катастрофически мало... так что не будем терять его остатки. Вперед, Кирилл.

-- Иду-иду, -- проворчал я, допивая свой кофе.

Скуратов тем временем уже успел выйти из-за стола и... хм, кажется, он действительно не намерен терять ни секунды времени... Учитывая, что на знакомый мне полигон мы отправились через открытое стариком окно.

-- А ты что думал, я шучу? -- бросил Скуратов, заслышав мой хмык. -- Я всю ночь дела разгребал, чтобы сегодня не отвлекаться. Нам хотя бы дней пять-шесть. Я бы тебя действительно подготовил... но чего нет, того нет. А потому... Давай-ка, парень, двигай на ковер, располагайся... поудобнее -- и приступим. Ускорение четыре...

Знакомый чуть затемненный зал полигона, расположившийся в подземельях под монастырем, и разбросанные по нему не менее знакомые огороженные площадки... кое-где каменные, кое-где больше напоминающие детские песочницы, а та, на которую указал Скуратов, больше похожа на борцовский круг. В отличие от каменных и песчаных площадок, предусмотрительно затянутых мощными стихийными щитами, здесь никто не отрабатывает боевых техник и не ставит опасных экспериментов. Да и мягкое покрытие "ковра", больше похожего на спортивный мат, нужно только для удобства пользователей... чтобы во время медитации задниц своих на гранитных плитах пола не отморозили... или чего-нибудь еще, более ценного. Хм...

Ускорение четыре, значит? Ладно, сделаем. Хотя мог бы и с двойного начать. Вот так сходу нырять в мысленный разгон, минуя привычный разгон тела, мне... некомфортно, скажем так.

-- Готов? -- Голос Скуратова стал растянутым и низким, словно слушаешь кассету на магнитофоне с садящимися батарейками. Осторожно киваю, и на мат шлепается полированный металлический шар с мой кулак размером. И вновь голос деда. -- Тво-ояа за-ада-ачаа... ста-андаарт. Усло-овиеэ: проотиводеэйствие. Вни-имааниеэ на-а то-оочноость ко-онтро-оляа... При-истуупаай.

Еще один осторожный кивок -- и я пытаюсь силой воли поднять шар над ковром. Тот дергается, но тут же вновь оказывается на полу, прижатый контролируемым дедом Эфиром. Чуть больше усилий -- и шар медленно покрывается белесым налетом инея, пока тонким и почти незаметным. Ну, разве что деду... Окрик следует незамедлительно, и я отпускаю излишек Эфира "на волю".

-- Ко-онтро-оль! -- Да, под разгоном голос Скуратова напоминает корабельную сирену. Эдакий ревун в миниатюре. И чего орет? Я и так все прекрасно понял. Задача примитивная, но эффективность воздействий тренирует только в путь...

Один час субъективного времени спустя я уже совершенно спокойно контролирую свои действия и для выполнения заданий Скуратова прилагаю ровно столько сил, сколько необходимо, чтобы преодолеть формируемое им противодействие. Металлический шар послушно взмывает в воздух и беспрекословно повинуется моим указаниям.

-- Уускооре-энииеэ три-и ии во-осеэмь.

Послушно замедляюсь, и шар тут же начинает подрагивать... Удерживать контроль над ним становится заметно сложнее. Ясно. Будем сбавлять ускорение до тех пор, пока я не смогу преодолеть противодействие тренажера на обычном уровне восприятия... не вбухивая в свое действие кучу сил и не устраивая в помещении погодных катаклизмов...

Три часа, четыре... шесть, восемь! Девять часов нудного сидения на одном месте! Объективного времени, между прочим. За это время дед нагнал в зал два десятка своих подчиненных, воздействиям которых я и сопротивлялся. Последние два часа на обычной скорости восприятия. Какой там железный шар? Он был смят и превращен в бесформенную кляксу еще четыре часа назад. Сейчас я, сидя в центре площадки, отбивал разнообразные "атаки" этих псевдомонахов. Требование было только одно. Погасить чужой удар так, чтобы столкнувшиеся воздействия выдавали в Эфир минимальное по силе возмущение, а в идеале и вовсе взаимно гасили друг друга без выброса сил. Адова работенка... но весьма эффективная тренировка. Надо взять на вооружение. Девчонкам до этого еще грести и грести, но постепенно подвести их к этому рубежу просто необходимо. Если будут достаточно упорны, то к концу года смогут спокойно работать с высшими стихийными техниками и чувствовать в них свой предел... Полезный тренинг. Ох, ты!

Я еле успел погасить прилетевший от входа в зал удар. Но для этого пришлось направить в его сторону целую прорву энергии. Как контроль удержал, не представляю.

-- Занятие окончено, -- раздавшийся голос деда, вернувшегося в зал после довольно долгого отсутствия, заметался под сводчатым кирпичным потолком. Псевдомонахи тут же вскочили на ноги и, отвесив Скуратову легкий кивок-поклон, потянулись на выход. А вот я, попытавшись подняться на ноги, обнаружил, что те напрочь отказываются меня держать. По спине катится холодный пот, в голове звонят колокола... а сердце колотится, словно всерьез решило изобразить ДВС на семи тысячах оборотов. Полный набор всех симптомов перенапряжения.

Дед помог мне утвердиться на дрожащих ногах и, бережно придерживая за плечо, открыл окно в свой кабинет. Из разрыва потянуло ароматами горячей еды, и мой желудок, презрев стоны остальных частей организма, затребовал внимания к его нуждам. Да уж, ел я последний раз... вчера вечером. А учитывая ускорение, и вовсе дня два назад. Честно говоря, не думал, что могу так долго удерживать разгон. Пусть частичный, но... быстро думать, оказывается, ничуть не проще, чем быстро бегать и бить на вынос... тела. Выматывает не меньше, чем полноценный разгон, честное слово.

Устал...

-- Э-э, да я гляжу, ты уже носом клюешь, -- вдруг усмехнулся дед, пихая меня локтем в бок. Я вздрогнул и, открыв непонятно когда успевшие закрыться глаза, недоуменно огляделся вокруг. В нос ударил аромат сборной мясной солянки... И желудок тут же опять взревел раненым носорогом. Да ем я уже, ем... угомонись!

-- Тяжелый день, -- проглотив несколько ложек горячей, щедро сдобренной сметаной солянки, отозвался я на слова Скуратова.

-- Ну-ну. Тяжелый день после тяжелой ночи... Ешь-ешь. Восстанавливай силы. Завтра тебе их понадобится не меньше, чем сегодня, -- хмыкнув, пробурчал дед. -- А пока лопаешь, решай -- останешься сегодня в монастыре или вернешься к Бестужевым? Они, поди, уже в Кострому въехали...

-- На "или" я сегодня точно не способен, -- отмахнулся я. -- Так что, если не возражаешь, я бы предпочел воспользоваться твоим гостеприимством. Да и завтра не придется тратить время на переходы туда-сюда и лишние разговоры.

-- Надо же, какое похвальное рвение в учебе, -- хохотнул Скуратов, но тут же довольно кивнул. -- Договорились. Мне тоже будет спокойней, если до поединка ты побудешь у меня на глазах.

-- Опасаешься, что влипну в какую-нибудь переделку? -- понимающе ухмыльнулся я, одновременно добивая свою порцию ужина.

-- Можно и так сказать, -- кивнул дед. -- Да и город жалко. В Костроме народец резкий, особенно после того как бунтовщиков вырезали, а учитывая, что ты и сам тот еще подарок... в общем, стоял себе город тысячу лет без малого -- пускай еще постоит.

-- Ну-ну...

Я даже не стал делать вида, что верю в этот бред. Лень. Кажется, дед это тоже понял.

-- Наелся?

-- Вполне, -- я обвел осоловевшим взглядом опустошенный нашими совместными усилиями стол и кивнул.

-- Вот и ладно. Тогда ступай. Ефимий тебя до кельи проводит, -- дед лениво махнул рукой в сторону двери.

Ого, да он, никак, устал не меньше моего. Хм... интересно. Это чем же Скуратов занимался, пока меня псевдомонахи гоняли?

-- Внук! Чуть не забыл! -- Голос деда заставил меня притормозить на пороге его кабинета, когда я уже взялся за массивную и тяжелую чугунную дверную ручку. Обернулся и... почти неосознанно уйдя в разгон, выхватил из воздуха летящий в меня предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся прочным браслетом-коммуникатором из сероватого невзрачного металла. Очень прочного металла, как показал Эфир. Дед усмехнулся. -- Этот браслет не заблокируют. Только на "горячие" инфоры с него лучше не лезть.

-- Дядюшкино производство?

Я подкинул на ладони неожиданно легкий браслет, и Скуратов кивнул.

-- А чья еще? Гром-завод. Военный заказ. Не снимай его. По крайней мере, пока эта заваруха не кончится.

-- М-да... Таких наглых "жучков" я еще не встречал, -- хмыкнул я.

-- Ой, да кому ты нужен, следить за тобой! -- поморщился Скуратов. -- Это всего лишь пропуск-идентификатор. Без него наши вздрюченные мятежом государевы службы при встрече будут считать тебя не пойми кем, пока не разберутся, понятное дело. Оно тебе нужно, время терять, когда можно просто сунуть браслет под сканер?

-- Боярское тавро, значит. Ну-ну.

Дед аж крякнул от такого определения, но сказать ничего не успел. Я быстро кивнул ему на прощанье и выскользнул за дверь, в коридор, где меня уже ждал Ефимий.

Второй день и вторую же тренировку пришлось начинать опять с четырехкратного ускорения, Только вместо очередного шара-тренажера компанию мне с самого начала составили все те же псевдомонахи. Мало того, они и сами начали работать под ускорением...

Хорошо еще, что на этот раз никто не забыл о такой важной вещи, как прием пищи. Однако сильно легче мне от этого не стало. Хуже того -- к тому моменту, как вошедший в зал монашек пригласил нас в трапезную на обед, я понял, что моя одежда стала мне велика... А общее состояние организма мало отличалось от того, как я себя чувствовал вчера вечером. Монахов тоже основательно так пошатывало, хотя им было несравнимо легче, чем мне. Ускорение, ускорение... я уже запутался, сколько субъективного времени потратил на тренировку, да и голова трещала так, что даже простые арифметические действия казались чем-то невозможным.

В результате я просто оставил всякие попытки высчитать количество тренировок, а после неожиданно сытного для монастырской трапезы обеда, ощутив прилив сил, с удовольствием отправился в кабинет Скуратова, куда тот пригласил меня, чтобы "немного разбавить практику теорией", по его собственному выражению. Впрочем, говорили мы не столько об эфирных техниках, сколько об обычаях поединков все тех же эфирников. И для меня не стал большим открытием факт, что господа эфирники в дуэлях не чураются стихийных приемов, и даже на кулачках сойтись не стесняются... иногда. Оно и понятно -- все-таки это не соревнование, где победителю достается большая золотая медаль, а проигравшему шанс перещеголять соперника в другой раз. Здесь "другой раз" случается нечасто. Очень нечасто. Ну, ничего удивительного...

Вообще Скуратов рассказывал удивительно живо и образно, а уж когда завел речь о слабых и сильных сторонах своего давнего недруга, ценная информация полилась из него потоком... Но тот довольно скоро иссяк, и дед переключился на другие нюансы предстоящего действа. И все бы ничего, но все эти пункты, подпункты, редакции и отдельные изменения... сколько всякой регламентирующей чуши навертели господа бояре и иже с ними вокруг такой простой вещи, как обычный мордобой с использованием подручных средств... это же рехнуться можно. Я выдержал полтора часа объяснений Скуратова, а потом просто плюнул на все.

-- У меня секундант есть? -- спросил я деда, когда тот прервался на миг, чтобы глотнуть чаю. Никита Силыч недоуменно кивнул. -- Замечательно. И для чего он нужен?

-- Он обязан проследить за должным исполнением правил и свидетельствовать о том перед Собранием клуба. Кирилл, ты что, вообще меня не слушал? -- нахмурился дед.

-- Слушал-слушал. Только если у меня есть секундант, в обязанности которого входит наблюдение за "правильностью" нашего с Бельским мордобития, с какой стати я должен запоминать все эти уложения и наставления?!

-- Да черт с тобой, неуч! -- неожиданно вспылил Скуратов. -- Не хочешь учиться -- ходи зверем дремучим! Я тут распинаюсь, дела забросил, тренировки тебе устроил, объясняю все необходимое, чтобы ты на поединок вышел как ровня именитым, а не голодранец безродный! За победу твою переживаю...

-- Да? Но ведь я, по факту, и есть голодранец безродный. Разве нет? -- я растянул губы в широкой ухмылке. -- Да и насчет победы все еще вилами на воде писано. К тому же есть у меня подозрение, что единственное, чего ты действительно хочешь и за что переживаешь, -- это как бы половчее посадить Бельского в лужу. С дерьмом его смешать, выставив на поединок против пятнадцатилетнего юнца. Да тут без разницы будет, проиграет он или победит! После такого позора ему ни на том, ни на этом свете покоя не видать... Что молчим? Чего не кричим, ножками не топаем, во лжи меня не обвиняем? А? Уж не потому ли, что правду услышал?

-- Кирилл... шел бы ты к невесте. Отдыхать, -- после недолгого молчания проговорил бледный словно мел Скуратов.

-- С превеликим удовольствием, -- кивнул я, поднимаясь с кресла. Открыл окно к Ольге и, заметив в небольшом пока разрыве пространства мелькнувшее невдалеке от невесты лицо Вербицкой, повернулся к деду и постучал пальцем по браслету коммуникатору. -- Номер Вербицкого скинь.

-- Зачем он тебе сейчас? -- хмуро спросил дед.

-- Хвосты надо подобрать перед поединком. Кто знает, чем он закончится! А так -- хоть расскажу союзнику, как его семья поживает. Волнуется же, небось, -- пожал я плечами.

-- По браслету лучше ничего не говорить. Есть у меня подозрение, что у городских связистов еще не все сорняки "выпололи". А в Кремль окном все равно не пройдешь. Сигналка сработает, прямо у прохода и положат. Без вопросов, -- отрывисто проговорил в ответ Скуратов.

Я хмыкнул.

-- Ничего, ты номер скинь. А уж как Анатолию Семеновичу весточку передать, я сам придумаю.

-- Черт с тобой. Завтра проведу к нему. Сам. А теперь... ты вроде бы уходить собирался? Вот и иди. Там тебя Ольга уже заждалась, -- пробурчал Скуратов. -- Завтра к шести вернешься... мне все равно с утра в Кремле быть нужно.

-- Спокойной ночи, глубокоуважаемый дед.

Я шутовски поклонился и, автоматически погасив неслабую эфирную атаку Скуратова, рывком развернув окно до подходящего размера, исчез из кабинета. Миг -- и проход схлопнулся без всякого моего участия. Очевидно, дед решил повторить атаку и угодил прямо в канал окна. Ну и ладно.

Так, программу вспыльчивого юнца отыграли, пора переходить от театра к жизни. Тем более что, по мне, реальная жизнь куда увлекательнее.

Ольга обернулась, явно среагировав на возмущение в Эфире, и вмиг оказалась рядом со мной. Все. Не отпустит. Точно говорю.

Вопреки предположениям Скуратова, караван Бестужевых успел не только доплестись до Костромы, но уже добрался до загородных владений Бестужевых, и сейчас огромное поместье стояло на ушах, спешно приводя в порядок все, чего не успели подготовить до приезда хозяев дома. Так что на нас с Ольгой никто даже внимания толком не обратил, и мы, миновав добрых полдюжины лестниц и галерей, беспрепятственно добрались до смежных комнат, выделенных нам для проживания. Интересно, а вот со стилем палат шестнадцатого столетия -- это Бестужевым так повезло с имуществом, или они специально на традиции упирают?

Впрочем, этот вопрос так и остался без ответа. Да и мне очень скоро стало не до того... А утром, написав несколько писем и потревожив лишь Вербицких, я вернулся в Аркажский монастырь. Остальные обитатели дома остались в неведении относительно моего визита в костромские владения Бестужевых. Оно и к лучшему.

После моей вчерашней эскапады дед все-таки успокоился, хотя и был примерно таким же хмурым, как и перед первой моей тренировкой.

-- Готов? -- спросил он, окинув меня долгим взглядом и даже не подумав поздороваться. Хм... я ошибся?

-- Да, -- кивнул в ответ.

Ну а что? Кое-что из старой одежды я нашел среди сваленных в "моей" комнате вещей. Чуть коротковаты, может быть, зато штаны не падают. Ну а рюгеры и кхукри за последнее время вообще стали неотъемлемой частью моего гардероба. Кристалл с записью Вербицких в кармане. Готов.

-- Идем, -- дед мотнул головой, открывая окно в какой-то тесный закуток. Подъезд какой-то... но явно не Кремль. Не может там быть таких вот... помещений. Точно.

Пока я оглядывался, дед вышел из этого закутка и, громко процокав по устилающей пол узорчатой, но изрядно потертой плитке, отпер своим ключом массивную высокую дверь. В уши тут же ворвался городской шум. Тот, от которого я уже, признаться, немного отвык. Гул огромного города, живущего своей жизнью. По улице, на которую выходила отпертая дверь, неслись машины, по тротуарам шагали прохожие, работали магазины и лавки. На углу диковинным снеговиком возвышается наряженный в белую зимнюю бекешу полицейский... он же городовой. И вроде бы и не было в городе мятежа, не взрывались бронеходы, не бесчинствовали наемники и оборзевшие хитрованы... -- Волхонка. Отсюда пять минут до Боровицких ворот, -- коротко бросил Скуратов, одним движением скрывая свое лицо за уже знакомой мне неразличимой маской, и уверенно зашагал в сторону показавшихся знакомых красных стен с "ласточкиными хвостами" и характерных зеленых шатровых крыш на башнях.

К моему удивлению, охрана на воротах пропустила нас без звука. Хотя я бы таких подозрительных типов на пушечный выстрел к резиденции монарха не подпустил. Но нет, их не смутила ни маскировка деда, ни даже мое оружие. Хотя, ручаюсь, наличие у меня стволов и ножей рынды срисовали моментально. Тем не менее... они даже не попытались его забрать. Чудеса в решете!

-- Коммуникатор... фиксатор. Нас опознали. Пропуск есть. Вопросов... нет, -- явно почуяв мое удивление, все так же отрывисто пояснил Скуратов.

-- У вас же связистов не выпололи. Сам говорил, -- пробурчал я себе под нос.

Дед резко остановился прямо посреди вымощенной брусчаткой дорожки, зажатой меж краснокирпичной крепостной кладкой и глухой стеной какого-то длинного здания, и смерил меня о-очень долгим взглядом.

-- Не в Кремле, -- после долгой паузы вздохнул он и указал на дальний конец дорожки, к которому мы до этого шли. -- К тому же вон там нас уже встречают. И мимо той охраны мы так легко не пройдем. Так что оружие сдашь без разговоров. Понятно?

* * *

Анатолий Семенович Вербицкий, глава Пятого стола Преображенского приказа, впервые за долгое время был счастлив. Отсутствие информации о семье выматывало его, действовало на психику, пожалуй, даже больше, чем ставшее почти привычным чувство преследования, не отпускавшее с того злополучного вечера, когда ему пришлось отправить семью прочь. И вот сейчас он смотрел на экран, где две самые главные женщины его жизни рассказывали о своем житье-бытье, и чувствовал, как ощущение загнанности растворяется, исчезает с каждым следующим словом жены и дочери. Вербицкий взглянул на сидящего в кресле посетителя Кирилла и, остановив просмотр, уже третий за последний час, облегченно улыбнулся. Но не успел он заново начать разговор со своим союзником и будущим регентом наследника рода, как в кабинет ворвался человек, не раз виденный у цесаревича. И от взъерошенного вида обычно спокойного и невозмутимого, вечно скрывающего свое лицо конфидента Михаила Вербицкий напрягся.

-- Ты все-таки здесь... -- удивленно констатировал "маска", уставившись на... Кирилла. На что тот только пожал плечами: мол, а где еще мне быть? Они знакомы? Интересно... Вот только додумать эту мысль Вербицкий не успел. "Маска" вдруг сгорбился и, опустившись на краешек дивана, глухо произнес: -- Бельский мертв. Убит.

Глава 4. Родня, да не та

Хм. То есть на дуэль с ним можно не идти? Совсем? Великолепно. Нет, ну правда, замечательно. Не придется убивать идиота... да и самому дохнуть от его руки тоже как-то не хочется. И так этими мятежами скоро начну на кличку "Терминатор" откликаться. Я облегченно вздохнул и, повернувшись к молча взиравшему на нас Вербицкому, попросил у него чашку кофе. Тот отрешенно кивнул и, подняв трубку стационарного телефона, стоящего на столе, отдал распоряжение секретарю. На миг задумался и, окинув Скуратова коротким взглядом, увеличил заказ на две чашки. Хотя, судя по виду деда, ему бы сейчас не кофе пить, а валерьянку глотать.

Вот кстати, а чего он пришел с этими новостями прямиком к Вербицкому? Дела бросил, чуть ли не бегом примчался... а если еще вспомнить, с какой фразой он вломился в кабинет...

-- Хм. А когда сей достойный боярин покинул наш мир? -- поинтересовался я, когда секретарь Вербицкого внес в кабинет поднос с кофейными приборами и... испарился.

-- Час назад. Убит в собственном доме. Выстрел в голову с очень небольшого расстояния, -- тихо проговорил дед.

-- Понятно. И ты решил, что это я его... порешил. Да? -- поинтересовался я.

-- Учитывая твои вчерашние высказывания... -- Скуратов отхлебнул горячий напиток. -- Я решил, что ты вполне мог пойти наперекор правилам. Хотя бы на волне эмоций.

-- Я тебя расстрою, но этот малогуманный поступок совершил кто-то другой. У меня вон целый полковник алиби имеется, -- я невежливо ткнул пальцем в сторону внимательно прислушивающегося к нашему разговору и, кажется, медленно шизеющему от его содержания Вербицкому. -- А если этого будет мало, имеются фиксаторы в этом кабинете, секретарь за дверью и вся охрана Кремля до кучи. Отсюда я никуда не выходил и, соответственно, Бельского убить не мог. И Анатолий Семенович тоже. Хотя вот уж у кого причин грохнуть Бельского было больше, чем у меня.

-- Кирилл, угомонись. -- Дед вздохнул и повернулся к Вербицкому: -- Анатолий Семенович, понимаю, что с моей стороны это, как минимум, наглость, но...

-- Я подтверждаю, что присутствующий здесь Кирилл Николаев провел в этом кабинете последние... -- глава Пятого стола бросил короткий взгляд на висящие над входом часы и, кивнув, договорил: -- ...Последние полтора часа и не покидал помещения. Если следователи будут настаивать, я могу предоставить записи фиксаторов за все время его присутствия здесь.

-- Понятно... Благодарю, Анатолий Семенович. И прошу прощения за этот... фарс, -- Скуратов покачал головой. -- Ситуация крайне странная. И непонятная. Убийство боярина, пусть и опального, в собственном доме... Еще неделю назад, этому никто не удивился бы, но сейчас... Впрочем, это к делу не относится. Прошу прощения за беспокойство, но я вынужден вас покинуть. Его высочество ждет моего доклада.

-- Всего хорошего, господин... Иванов. -- Вербицкий поднялся с кресла, но руки деду не подал. Да тот, по ходу дела, на это и не рассчитывал. Кивнул коротко и исчез.

Стоило двери захлопнуться, как Анатолий Семенович рухнул обратно в кресло и уставился куда-то вдаль донельзя задумчивым взглядом. Ненадолго. Минуты через две хозяин кабинета стряхнул с себя оцепенение.

-- Кирилл, ты ничего не хочешь мне рассказать? Например, каким образом ты столь плотно ввязался в противостояние с Бельским, что тебя чуть ли не первым подозреваемым в его убийстве назначили? -- тихо поинтересовался Вербицкий.

-- А это не ко мне претензия, -- пожал я плечами в ответ. -- Сей господин сам начал на меня охоту, едва узнав, с чьей помощью от него улизнули ваша жена и дочь. Последнее мое столкновение с его людьми произошло несколько дней назад... у меня дома. Как я там оказался, другой вопрос. Хотя без влияния Бельского и в этом случае дело не обошлось. Но в результате мне пришлось принять бой.

-- И?

-- И все. После этого происшествия мы вместе с господином Ивановым пришли к выводу, что единственный способ для меня избавиться от преследования Бельским -- это вызов его на поединок. Собственно, дуэль назначена на завтра, восемнадцатое марта... но за отсутствием противника -- сами понимаете.

-- Вот как... Хм. -- Вербицкий потер переносицу и решительно взялся за телефонную трубку. -- Алексей, пошли человека в Зотовские Палаты, пусть посмотрит-послушает, соберет копии всех первичных документов следствия по делу о смерти боярина Бельского. Нет, торопить никого не надо, пусть работают спокойно. Жду доклада.

Трубка опустилась на массивные рычаги древнего аппарата, и Вербицкий, посверлив взглядом тихо звякнувший телефон, тяжело вздохнул.

-- Кирилл, у тебя просто талант какой-то оказываться в самой гуще не самых приятных событий. Долго тренировался? -- проговорил он.

-- Я, что ли, виноват, что общество бояр больше похоже на банку с пауками и змеями? -- фыркнул я. -- Куда ни шагни, на ядовитую тварь наткнешься... или на труп неосторожного предшественника.

-- А тебя, я смотрю, ситуация со смертью твоего несостоявшегося противника нисколько не напрягает... -- протянул Анатолий Семенович, внимательно глядя на меня. -- Знаешь, если бы ты действительно не сидел здесь все это время, я бы тоже тебя заподозрил. Уж больно физиономия довольная.

-- Я доволен? Хм... ну да, есть такое дело, -- согласился я. -- Это же значит, что дуэль не состоится и мне не придется прыгать в круге, сражаясь с человеком, у которого боевого опыта больше, чем я прожил на этом свете. Сгинул? Туда ему и дорога. Надеюсь, наследники окажутся более вменяемыми.

-- Что бы сказал твой духовник на эти речи... -- покачав головой, тихо фыркнул Вербицкий, и я замер.

Хм. А кто у меня духовник? Он вообще у Кирилла был?

В мыслях мелькнули смутные воспоминания о каком-то обширном попе, гудевшем, словно трансформатор... но даже имени этого абсолютно хрестоматийного представителя церкви я так и не выудил... Зато лопатоподобную длань, которой оный служитель вбивал в затылки младших Громовых закон божий, вспомнил очень ярко...

-- Кадилом бы... благословил. По темечку, -- констатировал я. -- Хорошо, что он этого не видит... И вообще можно подумать, что вы сами, Анатолий Семенович, так уж расстроены безвременным уходом означенного боярина. Или подозреваете, что его дети продолжат дело отца и будут пытаться убрать вашу семью с арены?

-- Кто знает, Кирилл... -- Вербицкий нахмурился. -- Кто знает... Наследник Бельского наверняка в курсе ситуации с линией и геномом Скуратовых, а если и нет, евгеник рода обязательно сообщит ему об этом. А вот рискнет ли новый боярин продолжать действовать в духе прежнего, я предсказать не могу. Время покажет. С другой стороны, мятеж подавлен, и такой свободы действий, какая была у Бельского-старшего, его наследнику не видать. Теперь любая попытка боярского рода надавить на государева человека и его семью не останется без внимания Преображенского приказа. Кстати, тебя это тоже касается.

-- Эм-м... сомневаюсь, -- почесав затылок, ответил я.

Вербицкий в удивлении приподнял бровь, и мне пришлось вновь рассказывать историю своего перехода из податного сословия в опричники. Правда, о причинах, по которым мне вообще было предложено дать эту клятву, я умолчал. Впрочем, мой статус гранда, как основание для интереса цесаревича и его предложения, Вербицкого вполне устроил.

За разговором отвлекшись от новостей, принесенных Скуратовым, оказывается знакомым Вербицкому как "господин Иванов" -- советник и конфидент главы Тайного совета, -- мы и не заметили, как пролетели почти три часа, и только раздавшийся стук в дверь заставил нас обратить внимание на время.

-- Доклад, о котором вы спрашивали, -- ответил на вопросительный взгляд хозяина кабинета секретарь, застыв на пороге с папкой в руках.

-- Добро, Алексей. Давай сюда, -- кивнул Вербицкий и, едва за секретарем закрылась дверь, взялся за принесенные им документы. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть содержимое стопки бумаг, но нарвался на укоризненный взгляд хозяина кабинета и, вздохнув, откинулся на спинку кресла. Жаль... Ну, может быть, он хоть что-то расскажет? Интересно же... Не рассказал. Ну и ладно. У деда узнаю... А вот, кстати, и он.

На этот раз Скуратов не стал внаглую вламываться в кабинет начальника Пятого стола, и о приходе "господина Иванова" нас предупредил секретарь Вербицкого.

-- Кирилл, нам пора, -- кивнув хозяину кабинета и не теряя времени зря, заявил дед.

-- Что ж, пора, так пора, -- развел я руками, поднимаясь с кресла, и повернулся к Вербицкому. -- Анатолий Семенович, я думаю, мы еще продолжим этот разговор. А пока запишите мой новый идентификатор, и... большая просьба...

-- Да? -- Вербицкий отвлекся от внесения в память своего браслета присланного мною сообщения с новым номером и выжидающе взглянул на меня.

-- Пожалуйста, в случае любой... я подчеркиваю: любой... опасности пришлите мне пустое сообщение.

-- Кирилл? -- непонимающе переглянувшись со Скуратовым, проговорил мой союзник.

-- Что? У меня плохие предчувствия, -- пожал я плечами в ответ на два испытующих взгляда. -- А помощь гранда всяко не будет лишней. Согласитесь?

-- Хм... не думал, что скажу нечто подобное в отношении пятнадцатилетнего юнца, но... -- Дед покрутил головой и кивнул Вербицкому. -- Советую прислушаться к его словам. Гранд или нет, но помощь человека, способного уничтожить дюжину готовых к бою вооруженных дружинников, действительно может пригодиться.

-- Не спорю... -- медленно проговорил Вербицкий. -- Вопрос только в том, не опоздает ли эта помощь...

А ведь он до сих пор не доверяет моему "грандству". Я хмыкнул и, открыв окно, демонстративно похлопал хозяина кабинета по плечу. Во-от, теперь точно поверил.

-- Твою... -- Вербицкий взял себя в руки и, облегченно вздохнув, погасил возникший в ладони небольшой огневик. -- Больше так не пугай, Кирилл.

-- Договорились. В следующий раз буду пугать ваших противников, -- улыбнулся я.

-- Типун тебе на язык, -- мотнул головой Анатолий Семенович и, помолчав, тихо договорил: -- Я позвоню тебе вечером. Хорошо?

-- Буду ждать, Анатолий Семенович. Буду ждать, -- понимающе кивнул я, и мы со Скуратовым наконец покинули кабинет главы Пятого стола. Во-от, а теперь можно начинать терзать деда на тему смерти Бельского...

Разговор вышел недолгим, но эмоциональным. И прямо скажу, Скуратову было отчего яриться... Убийство Бельского оказалось с подвохом. Если быть точным, грохнули боярина не без помощи Эфира. По крайней мере, совершенно затертые следы возмущений в кабинете, где было найдено тело Бельского, однозначно свидетельствуют о том, что убийца не профан в эфирных техниках.

Правда, нельзя сказать, что убийство боярина так уж легко далось нападавшему. Бельский сопротивлялся, да так, что по ходу дела противники разнесли в хлам весь кабинет. Интересно другое: кроме одной-единственной стрелки, аккуратно вошедшей в лоб боярина и совсем неаккуратно вырвавшей ему затылок, на нем нет ни одной отметины или следа стихийных техник. То есть, получается, в какой-то момент он неожиданно опустил свои щиты и тут же схлопотал заряд в лоб. Теоретически, конечно, это возможно... но практически чтобы гридень в бою опустил щиты, его нужно просто умотать атаками. А для того чтобы опустошить хотя бы внутренний резерв гридня, либо противником должен быть ярый, либо... либо нужен очень плотный огонь и, как минимум, час времени. Однако из заключения следователей, первичного, конечно, и не факт, что очень точного, но все же... следует, что боестолкновение длилось не дольше нескольких минут, и выстрел был всего один. Тот самый, что унес боярина на тот свет. Неувязочка...

-- Если только противник Бельского не применил чего-то очень оригинального, -- протянул дед. -- Например, эмоциональной атаки большой силы, дезориентировавшей хозяина дома настолько, что тот не сумел удержать контроля над щитами. Благо артефактных средств защиты боярин дома не носил. Как вариант...

-- Подозреваешь, что его грохнул кто-то свой? -- приподняв одну бровь, поинтересовался я, с удобством устраиваясь на диване в углу монастырского кабинета Скуратова, куда мы попали тем же путем, каким и ушли.

-- Хм... с чего такие выводы?

-- А что, ты знаешь кого-то, кроме эфирников, кто может применять "эмоциональные" атаки? Я уж молчу о затирании эфирных возмущений... -- пожал я плечами, и дед коротко усмехнулся в усы, одновременно стирая с лица "маску".

-- Тогда это должен быть очень неслабый эфирник, -- заключил он. -- Уровнем не ниже мастера. Иначе вместо полноценной эмоциональной атаки получился бы только пшик. Впрочем, все это тебя не касается. Не находишь?

-- Что, с меня сняли подозрения? -- улыбнулся я.

Дед хмыкнул.

-- Сразу после проверки записи фиксаторов. Только не радуйся раньше времени. То, что тебя не считают убийцей, еще не значит, что ты вычеркнут из списка возможных заказчиков.

-- Однако. Об этом я как-то не подумал... -- протянул я и встрепенулся. -- А собственно, какого черта я сижу у тебя в кабинете, когда меня невеста ждет? Надо же обрадовать ее отменой дуэли.

-- Вперед, -- пожал плечами Скуратов, и я, не теряя времени, взялся за открытие окна в Кострому, к Ольге. И когда передо мной уже знакомо задрожал воздух, дед договорил: -- Будь осторожнее, внук.

-- Хм? -- замерев на миг перед шагом в окно, я взглянул на него, и он кивнул.

-- Не у тебя одного бывают дурные предчувствия...

Предчувствия -- это да. Не знаю почему, но едва первое впечатление от новостей схлынуло, на душе у меня стало неспокойно. А учитывая, что взращенное еще в той жизни чувство опасности меня никогда не подводило, стоит быть повнимательнее. Не повредит...

В чем я и убедился, оказавшись по ту сторону перехода и едва успев уйти из-под мощного электроразряда, пущенного Ольгой. Не понял. Это что за фокусы?!

-- Могу я узнать, чем вы тут занимаетесь? -- выходя из разгона рядом с невестой, я сжал ее в объятиях и прижал к себе. Ольга, взъерошенная и раскрасневшаяся, попыталась вырваться из захвата, шипя как рассерженная кошка. Ну да, как же. Кинетический щит вырос перед ее не менее растрепанной противницей и... завернулся коконом, заставив Елизавету замереть по стойке "смирно". Убедившись, что обе стороны конфликта временно обездвижены, я вздохнул: -- Итак, еще раз. Что. Здесь. Происходит.

-- Она!.. -- в унисон заявили девушки и тут же замолкли, смерив друг друга злыми взглядами.

-- Они тебя поделить никак не могут, -- звонкий голосок Инги, раздавшийся из-за спины, заставил меня оглянуться. Сестрица Жорика с удобством устроилась на скамейке у края спортивной площадки, которую девушки избрали для выяснения отношений. Зрительница... черт!

-- Вы с ума сошли? -- выпустив из объятий Ольгу и сняв с Елизаветы щит, осведомился я. -- А если бы задели Ингу? И что это за новости о дележе?!

-- Эм-м... ну, это... немного не так... -- Елизавета запунцовела... а Оля, смерив ее долгим взглядом, зло прищурилась.

-- Вот как... мало того что их настропалила, теперь еще и сама на него нацелилась?! Лахудра!

-- Никого я не настропалила! Сама дура! -- фыркнула в ответ Посадская, явно решив не оставаться в долгу.

Угум. Все стало еще понятнее... дурдом.

-- Брек! -- рявкнул я и поманил любопытную зрительницу пальцем. -- Ну-ка... иди сюда.

Сестра Рогова почти моментально оказалась рядом.

-- С тебя два десерта, -- тут же заявило это малолетнее чудо.

-- Эм-м... за что? -- опешил я.

-- Ну, ты же хочешь узнать, о чем они так активно... спорили. Это будет стоить тебе два десерта, -- уверенно выдала Инга.

-- Понятно, -- кивнул я. -- Цена меня устраивает. Докладывай!

Это... это черт знает что такое! Выслушав краткий, но сногсшибательный монолог Инги, я окинул замерших столбиками Елизавету и Ольгу долгим взглядом и тяжело вздохнул...

-- Вот интересно, и когда вы собирались мне об этом рассказать? -- тихо спросил я у них. Девушки переглянулись и дружно отвели глаза. Ну-ну... Сегодня, видимо, день сюрпризов. Я повернулся к Инге. -- Я-асно. Ну а ты, пронырливая наша, откуда об этом узнала?

-- Ну... -- любопытная мелочь сделала вид, что задумалась, и, хитро улыбнувшись, предложила: -- еще десертик?

-- Уболтала.

-- На процедурах у Василисы Тимофеевны случайно подслушала...

-- Случайно? Подслушала? -- переспросил я, на что Инга пожала плечами и изобразила невинный взгляд под недовольное фырканье девушек.

-- Ну, они с Лизой довольно громко разговаривали... а я рядом была. Само как-то получилось. А потом в медблок Оля зашла. Она Лизу искала, чтобы на тренировку позвать. И тоже услышала... случайно. Вот, а потом вместо тренировки на полигоне Оля Лизу сюда привела. Обманщица. Остальное ты видел... Кстати, а когда ты меня учить будешь? -- неожиданно завершила свой спич малолетняя тараторка.

Я только головой покачал. Интересно, а кто еще НЕ в курсе этого грандиозного "секрета"? Тьфу!

-- Так, Лиза, Ольга... и когда же вы намеревались сообщить мне о результатах того исследования? -- спросил я. -- И кто, кроме вас, в курсе дела... я жду ответа.

-- Вербицкая-старшая, мы с Лизой, Инга... и близняшки, -- Оля сердито покосилась на Елизавету, но та не обратила на взгляд Ольги никакого внимания, продолжая рассматривать низкие облака, обложившие весеннее небо.

-- Все? -- осведомился я. Невеста кивнула. -- Хорошо. Могу я надеяться, что дальше вас эта информация не уйдет?

Еще два кивка, по одному от каждой. Я повернулся к Инге и понял, что количество десертов, которых я ей должен, сейчас, как минимум, утроится.

-- Мне легче тебя закопать, чем прокормить, -- честно предупредил я девочку. Та замерла на миг и вздохнула.

-- Два десерта... и фокус. Эфирный... -- с вопросительной интонацией предложила она. Я протянул руку, и девочка тут же ее пожала, не преминув добавить: -- Продешевила.

-- Два фокуса, -- улыбнулся я и обратился уже ко всем присутствующим: -- Пошли в дом?

Петляющие по парку дорожки, хрустящие мерзлым гравием под ногами, вывели нас к огромному белоснежному зданию основного дома. Высокое крыльцо с чередой широких ступеней, ведущих на гульбище с резными карнизами, опоясавшее дом на уровне второго этажа, сверкающие серебром затейливого наборного теса шатровые крыши над нижней площадкой крыльца и самим домом. Красивое зрелище... даже в такую поганую погоду, как сейчас.

Миновав сени и оказавшись в просторном холле, я кивнул Елизавете, и та, понятливо вздохнув, повела меня к медблоку. А следом за нами увязались и Оля с Ингой.

* * *

Когда на пороге медблока, отданного под управление Вербицкой, появился Кирилл в сопровождении Ольги и Елизаветы... не считая посверкивающей любопытством в глазах Инги, Василиса Тимофеевна как-то сразу поняла, что именно привело молодого человека в ее епархию. И настроение целительницы резко ушло в минус.

Обследование, которое она проводила, когда Кирилл впал в кому от перенапряжения, доставляя Ингу из больницы, было полным. Настолько, насколько это было вообще возможным в тех условиях. В том числе Василиса брала у него и кровь на комплексный анализ... Тогда-то ей и пришла в голову мысль провести забор у всех обитателей бункера. Просто на всякий случай. Благо Елизавета всегда готова была помочь с работой в медблоке, а кое-какие навыки евгеника делали ее помощь весьма существенной. И каково же было удивление Василисы, когда сравнение анализов крови Кирилла и его двоюродных сестер показали разброс... слишком большой для столь близкого родства. Медартефакты в бункере были на зависть, так что, не теряя времени, Василиса провела еще несколько исследований, гораздо более глубоких, но результат остался неизменным... геном и линия Кирилла не содержат совпадений с геномом и линией Громовых. Но самое неприятное, что Елизавета, будучи евгеником, прекрасно разобралась в результатах этих тестов... Так что сейчас Василисе Тимофеевне предстоял очень... неудобный разговор.

Глава 5. Семья - это святое

Смотрит так, словно я прямо здесь и сейчас ее съесть собираюсь. Нет, я, конечно, понимаю, что с точки зрения самой Василисы Тимофеевны, она допустила вопиющее нарушение врачебной этики. Особенно учитывая нравы здешних именитых, готовых грохнуть кого угодно за любой ляп в евгенической карте или вышедший за пределы медучреждения слух о простуде наследника рода... Утрирую, конечно, но тем не менее. И все равно должна же она понимать, что я не из этой когорты?

Поняла. Полтора часа уговоров и объяснений, но она все же успокоилась. И слава богу. Осталось накрутить хвоста остальным "знатокам", но... О, вот Василиса Тимофеевна этим и займется.

-- Конечно, я объясню девушкам, чем им может грозить излишняя болтливость. Но ручаюсь, они и сами прекрасно это понимают. Да и договора ученичества никто не отменял, -- с готовностью кивнула Вербицкая в ответ на мою просьбу.

Вот и славно. Договор договором, но мне будет спокойнее, если Василиса накапает девчонкам на мозги.

Выбравшись из владений Василисы Тимофеевны, я наконец смог стереть с лица добродушную улыбку и, убедившись, что рядом нет вездесущей Инги, давно утащившей отчитанных Ольгу и Елизавету прочь с глаз рассерженной Вербицкой, устало повел плечами. Денек выдался тот еще... А ведь впереди долгий разговор с Бестужевым, да и Ольга до сих пор не знает, что дуэль с Бельским отменяется. Черт, действительно совсем забыл ей об этом сказать!

Но не успел я сделать хоть шага, как из-за поворота коридора мне навстречу вылетели чем-то до жути довольные близняшки... Затормозили на миг, переглянулись -- и со счастливыми улыбками повисли у меня на руках. Ох, что-то с этими новостями у меня начали закрадываться странные подозрения насчет их поведения... Да нет, чушь! Это же Лина с Милой! Ерунда полная. Изыди, бес...

Осторожно покосившись на каждую из сестер по очереди и поймав от них ненаправленный, но весьма насыщенный эмоциональный посыл, полный искреннего удовольствия, я тряхнул головой.

-- На тренировку?

-- На обед! -- в унисон заявили сестры, потянув меня по коридору в сторону огромной центральной лестницы. Ну да, медблок на втором этаже левого крыла, а трапезная -- на первом правого. И... да черт с ним! Главное -- это как нельзя вовремя. Поскольку ел я только вчера вечером. Опять...

Казалось бы, сообщенная Вербицкой "новость" должна была выбить меня из колеи, но... Да с какой стати? Я, конечно, уже привык отождествлять себя с Кириллом, но рвать на себе волосы из-за того, что его бабка согрешила где-то на стороне, точно не собираюсь. Единственное, стали немного понятнее причины такой ярой антипатии ко мне со стороны покойного боярина Громова. Ясно же, что при повальной повернутости местных именитых на евгенике и наследии Дара шанс, что... хм... некорректное происхождение Николая Громова останется тайной, был очень невелик. Мне другое интересно. А что случилось с биологическим отцом Кириллова батюшки? Хотя... помня буйный нрав и злопамятность покойного боярина, могу предположить, что жизнь указанного господина безвременно оборвалась вскоре после рождения Николая. Хотя на "роговитость" Георгия Дмитриевича это событие уже никак не могло повлиять... М-да. Весело. Хм... нет ничего удивительного в том, что покойный боярин не считал Кирилла частью своего рода. Да и Николая с семьей "отпустил" наверняка по той же самой причине... Добрый дедушка. А ведь мог и грохнуть. Хм...

Загруженный этими мыслями, я расправился с обедом, явно невпопад отвечая на вопросы... Собственно, по моему виду и так было понятно, что участия в застольной беседе я толком принять не смогу, и от меня довольно быстро отстали. А вот после обеда я наконец встряхнулся и, перекроив все планы учениц на оставшуюся часть дня, да и свои, заодно отложив беседу с Бестужевым, потащил их на занятие. Еще и проверку их навыков устроил...

Следующим номером нашей программы стала поездка непосредственно в сам город. Тихий, спокойный... и без малейших следов мятежа на улицах. Впрочем, если верить Скуратову, в большинстве воеводских городов европейской части страны, за малым исключением, попытки выступления именитых и наемников были задавлены на корню. Где-то чуть раньше, где-то чуть позже... а кое-где и вовсе заранее, так что ничего удивительного в том, что на архитектуре Костромы мятеж не отразился, не было... Просто не успел. Хотя в настроении людей некоторая настороженность читалась. Но как бы то ни было, в остальном имеем то, что имеем. Небольшой провинциальный, но очень уютный город, живущий привычной жизнью, и только редкие военные патрули на улицах говорили о том, что не все так спокойно в округе, как должно было быть.

Впрочем, меня интересовал не столько сам город с его древним белокаменным кремлем, гроздью золотых куполов Успенского собора и Соборной колокольней, возвышающихся над его стенами и близлежащими улицами, сколько комплекс зданий, в которых должна была разместиться наша школа, расположенный, по уверениям Бестужева-старшего, через дорогу от церкви Михаила Архангела, что на Верхней набережной. Символично, что тут еще скажешь. Но посещение здешних достопримечательностей не входит в нашу сегодняшнюю программу. Хотя в другое время я с удовольствием пройдусь по здешнему кремлю, Там давно уничтоженному и превращенному в парк.

Ага, а вот и улица со смешным названием Молочная Гора... И тот самый комплекс зданий, основой которого является бывший соляной склад. П-образное здание с обширным закрытым внутренним двором. Приземистое, двухэтажное, с низко расположенными арочными окнами, забранными фигурными чугунными решетками, и высокой вальмовой крышей, серебрящейся на солнечном свету. Минимум украшений... Неудивительно -- все-таки бывшее казенное владение, да еще такого утилитарного назначения. Но, несмотря на лаконичность форм, выглядит это сооружение завершенным и вполне на своем месте, ничуть не выбиваясь из общего ансамбля улицы.

Ученицы выпрыгнули из "вездехода", доставившего нашу компанию в город из имения, и ринулись к мощным воротам. Запертым, разумеется. Водитель, по совместительству помощник управителя костромского имения Бестужевых, седой дядька в строгом, чуть старомодном костюме, только головой покачал, глядя на нетерпеливых девушек, пытающихся вломиться в здание. Я хмыкнул и, поймав в зеркале отражение его насмешливого взгляда, выбрался из салона.

-- Идемте, Викентий Михайлович. А то еще немного -- и здешнему сторожу придется туго, -- заметил я, оказавшись на улице. Водитель усмехнулся.

Ну, собственно, как и ожидалось. К воротам, прорезанным в здании, мы подошли аккурат в тот момент, когда из них вышел кряжистый седоусый старик, демонстративно поглаживающий рукоять внушительной "гаубицы", торчащую из открытой кобуры на поясе. Наш водитель и проводник тут же устремился к этому церберу, и... скандал потух, так толком и не начавшись.

А потом были гулкие широкие коридоры, вымощенные камнем, пустые залы с пыльными окнами, через которые еле пробивались лучи весеннего солнечного света... и огромный внутренний двор, словно специально созданный как полигон для занятий. Мощенный старой, видавшей виды брусчаткой, окруженный толстыми стенами соляного магазина, лишь кое-где прорезанными небольшими окошками-бойницами, да и то только на уровне второго этажа. Идеальное место.

В общем, будущее здание школы мне понравилось. Да и вспомогательные сооружения, расположившиеся чуть дальше, в глубине квартала, тоже пригодятся. Хотя, конечно, без ремонта здесь не обойтись. Замена проводки, настил новых полов в залах и кабинетах второго этажа, неплохо было бы поменять двери. Прежние рассохлись и грозили рухнуть в любую секунду... Ну и обстановка... здание стоит пустым, тут даже плафоны светильников не везде имеются. Впрочем, это мы обсудим с Бестужевым, и еще не раз. Все-таки до открытия школы еще ой, как далеко...

Интерес учениц давно угас, так что когда я объявил, что с осмотром зданий мы закончили, они довольно заулыбались и... потянули меня на выход. Сложить два и два труда не составило. Мы в городе, где не было мятежа, наемников и мародеров, а значит, здесь по-прежнему без всяких перебоев и осложнений работают ВСЕ магазины. Учитывая, сколько времени моим ученицам пришлось провести без любимого развлечения прекрасной половины человечества... Мы с Викентием переглянулись, и я ни на секунду не сомневаюсь, что в моем взгляде он прочел ту же обреченность, что мелькнула и в его глазах. Это страшное, хоть и малоизвестное здесь ввиду отсутствия засилья англицизмов слово "шопинг"!

Во время последовавшего за этим логическим умозаключением ада мы с помощником управляющего прокляли все. И город, и магазины, и... Впрочем, глядя на довольные лица умотавших нас девчонок, проклинать и их тоже как-то язык не поворачивался. В общем, звонок, поступивший на мой новый коммуникатор, стал для нас с Викентием просто манной небесной. Благоволением богов, если хотите.

В результате девушки с тоской покосились на каменную громаду очередных торговых рядов, у входа в которые меня и нагнал тот самый звонок, но позволили усадить себя в машину, и мы наконец отправились в обратный путь. Не стану лгать, я тоже прикупил кое-что для себя в этом походе, но... на весь подбор нормальной одежды по размеру я затратил от силы сорок минут... Тогда как у Ольги с Елизаветой и близняшек с Марией на выбор шмоток ушло четыре часа! Бр-р...

Единственный человек в их команде, кто искренне обрадовался завершению нашей прогулки, была Мария Вербицкая. А все потому что звонил мне ее отец. Так что по возвращении в имение мы с моей бывшей одноклассницей отправились на поиски ее матери, чтобы предложить ей "прогуляться" на встречу с мужем. Анатолий Семенович, как оказалось, сразу после нашего с ним разговора в Кремле организовал переезд обратно в свой дом. Благо опасности за пределами древней крепости он теперь не ждал. Да и охрана с Рындова двора вновь взяла окрестности Кремля под свою охрану. Ну... не знаю, не знаю. На мой взгляд, господин Вербицкий изрядно спешит. Да и насчет совершенства охраны рынд я мог бы поспорить... Но, с другой стороны, не вечно же ему прятаться в Кремле, правильно? Да и... ладно, его дело. Но вот на чем я настоял в беседе с Марией и Василисой -- так это на отсрочке их окончательного переезда домой на несколько дней и на непременном сопровождении нашей дружной компании прикомандированными к Вербицким рындами. Предчувствия, да... я еще и пару указаний ученицам оставил, что называется, на всякий пожарный...

Переправив улыбающихся, предвкушающих встречу с мужем и отцом Вербицких к Анатолию Семеновичу, я не стал мешать им своим присутствием и, воспользовавшись предложением хозяина дома, вышел из его кабинета, сопровождаемый Вадимом и Иваном Сойкой, бессменными телохранителями Марии и Василисы. Устроились мы втроем в гостиной, под недоуменными взглядами рынд, наводнивших дом Вербицкого. Кажется, только прямой приказ Анатолия Семеновича удержал исполняющего обязанности командира его охраны от расспросов Вадима и Ивана. Но напряжение в гостиной царило то еще. Без присмотра рынды нас не оставили, а потому мы угощались чаем со сластями в окружении аж шести вооруженных до зубов охранников, застывших у всех возможных выходов из комнаты, считая два огромных окна за опущенными по вечернему времени шторами.

Я как раз раздумывал, не закурить ли мне сигарету, когда в холле началась какая-то суета. Потом послышались приглушенные расстоянием восклицания... и в гостиную ввалились трое. Молодые люди лет двадцати -- двадцати двух на вид. И судя по знакомым чертам лица одного из них... Хм... возвращение блудного сына?

Пока я рассматривал до сих пор ни разу не виденного мною сына Вербицкого, его приятель в свою очередь сверлил меня взглядом. Недобрым таким, хм... И чем же я ему не угодил, интересно. Хотя-а... Фото, да... Точно. Видел я эту физиономию в той справке, что не так давно выдал мне дед. Думал, уже не пригодится, а оно вон как вышло. Да и на форме сопровождавших гостей дружинников, которых рынды даже и не подумали пустить дальше холла, мелькнули знакомые гербы.

-- Боярин Бельский, полагаю, -- поднявшись с дивана, кивнул я сердитому молодому человеку.

-- Пф... -- тот дернул подбородком, но спустя несколько секунд все-таки соизволил ответить, цедя слова сквозь зубы: -- Именно так. А вы...

-- Кирилл Николаев, -- явно подтвердив его подозрения, проговорил я.

-- Ну да, ну да... изгнанный выр... боярич Громовых. Точно, -- словно в озарении, воскликнул Павел Бельский, прищелкнув пальцами, и повернулся к своим спутникам. -- Вот видите, друзья мои. Кто-то поднимается вверх... а кто-то катится вниз. Закон природы...

Ну-ну. Это он так пытается меня из себя вывести? Хм... какое воспитание и такт, кто бы мог подумать, а? Впрочем, учитывая, что мы находимся в доме мещанина, пусть и высокопоставленного, иного от спесивого отпрыска древнего боярского рода можно было и не ожидать. Удивительно, что он вообще "снизошел" до появления в этом доме.

-- Слухи о моем изгнании сильно преувеличены. Кому, как не вам, об этом знать... -- и улыбнуться. Я повернулся к молчаливому спутнику Бельского, выжидающе взглянув ему в глаза. Но тот проигнорировал мой молчаливый вопрос. А вот третий, тот самый, чьи черты лица показались такими знакомыми, отвлек мое внимание на себя

-- Отец у себя? -- обратился он к сидящему в кресле Вадиму, с интересом наблюдавшему за происходящим. Телохранитель Вербицких кивнул, и все три гостя, не сказав больше ни слова, двинулись в сторону кабинета. Ну-ну...

Вот как я и думал. Рынды, охранявшие ближайший выход из комнаты, встали у них на пути, вынудив визитеров остановиться в шаге от двери в кабинет.

-- Вам придется подождать здесь, -- тихий непреклонный голос. И буянить бесполезно. Нынешний глава охраны Вербицкого возник рядом с гостями совершенно бесшумно и, растянув губы в подобии улыбки, указал им на свободные кресла в гостиной. -- О вашем приходе я уже доложил. Прошу...

Молодцы переглянулись, в эмоциях Бельского проскользнула злость, но тут же была задавлена. Хм, а он неплохо себя контролирует... А вот "блудный сын" явно не в восторге от того приема, что оказал ему отец.

Ожидание затянулось. В комнате повисла тяжелая давящая тишина, прерываемая лишь короткими репликами ни о чем Бельского и Вербицкого-младшего, третий, безымянный их спутник, продолжал молчать. А полчаса спустя охрана вдруг засуетилась. В гостиную, кажется, набились все присутствовавшие в доме рынды и, оказавшись у дверей в кабинет, сформировали полноценную "коробочку". Воздух пошел рябью от активировавшихся щитов и только что не засветился от их мощи. Ого, кажется, Вербицкий решил наглядно продемонстрировать гостям свое отношение. Мария и Василиса прошли мимо, почти невидимые, скрытые телами рынд, и исчезли за дверьми, ведущими в частную половину дома. М-да, сомневаюсь, что можно придумать более прямой способ выказать недоверие... И радует, что меня этот спектакль касается лишь как зрителя.

-- Господа, вы хотели меня видеть? -- Вербицкий-старший прошел в центр гостиной и уставился на ошеломленных увиденным "гостей". Бельский оправился первым. Поднявшись с кресла, он коротко кивнул, изобразив приветствие.

-- Доброго вечера, Анатолий Семенович, -- ровным, холодным тоном проговорил он. -- Я пришел для приватного разговора. Не могли бы вы уделить мне четверть часа вашего времени?

-- Желаете извиниться за действия своего покойного отца? Похвально, -- не менее отстраненным тоном ответил Вербицкий.

Павел дернулся, словно от пощечины, и вся невозмутимость слетела с него, как шелуха.

-- Я пришел разобраться в происходящем! -- прошипел он, надвигаясь на моего союзника. -- Но вижу, что Демьян был прав. Извиняться за действия отца?! Мне, боярину Бельскому, просить прощения у татей, укравших нашу линию? Ты рехнулся!

-- Щенок. Мало того что ваш род объявил охоту на моих жену и дочь... -- Вербицкий катнул желваки. -- Мало того что вы уничтожили годы труда моих предков. Теперь ты явился в мой дом и имеешь наглость обвинять меня в воровстве... Вон отсюда.

-- Отец! -- Вербицкий-младший попытался вмешаться, но Анатолий Семенович только обжег его взглядом.

-- Вон! -- хозяин дома резко развернулся на месте и шагнул к двери в кабинет...

Рядом взбурлил Эфир, и я только запредельным усилием воли смог передавить атаку безымянного гостя. Лицо тихушника еще не успело вытянуться в ошеломлении, когда разгон буквально швырнул меня на нападавшего. Тяжелый удар пришелся ему в правое плечо. Я не сдерживался, а потому кулак с легкостью пробил тело насквозь, выбив правую руку из сустава и плеснув кровавым веером на стену за его спиной. Бельский попытался развернуть какую-то стихийную технику, но ревущий Эфир прижал всех присутствующих к полу, не позволяя даже шелохнуться. Выйдя из разгона, я тихо выматерился и, оглядевшись по сторонам, облегченно кивнул.

-- Предупреждаю, кто дернется -- утоплю в Эфире, -- проговорил я, выдергивая руку из тела потерявшего сознание спутника наших гостей. Ухарь, закатив глаза, тут же осел наземь, и я не сдержал нервного смешка: -- Ну да, тебя это не касается, извини.

-- Кирилл! -- прохрипел придавленный к полу Вербицкий, и я потихоньку начал отпускать контроль. Первым освободился мой союзник, за ним Вадим с Иваном, потом рынды, так и фонящие удивлением и опаской. А вот гостей я решил пока оставить "связанными".

-- Яблочко от яблоньки... -- скривился Вербицкий, глядя на спеленатого по рукам и ногам Бельского. Тот бешено завращал глазами, явно пытаясь что-то сказать... безуспешно, разумеется. Зря я, что ли, его зафиксировал? Анатолий Семенович бросил короткий взгляд на валяющееся на полу тело своего неудавшегося убийцы и, покачав головой, бросил начальнику охраны: -- Вызывай целителя. Этот уродец мне живым нужен.

Собственного сына Вербицкий показательно игнорировал. Да уж, ситуевинка...

-- М-да... прямолинейность действий Бельских просто поражает, -- вздохнул я, усаживаясь в кресло и старательно вытирая окровавленную руку выуженным из кармана платком. Рядом тут же оказался один из рынд и протянул стопку влажных салфеток. Вот спасибо... -- Сначала атака моего дома и преследование Вербицких по парку и лесу, потом попытка засадить меня в тюрьму. Недели не прошло, как в гости ко мне дюжина дружинников этого... Ломова, да... заявилась. А теперь еще и это! Болезный, вам что, так боярское звание жмет?! Мало было опалы, хотите вовсе всех привилегий лишиться?

-- Хм-м-мм... -- промычал что-то невнятное Бельский. Мог бы -- наверное, и ножками бы засучил.

-- Кирилл, отпусти его... кажется, Павел просто горит желанием нам что-то рассказать, -- задумчиво проговорил Вербицкий, наблюдая, как один из рынд довольно профессионально оказывает первую помощь незадачливому драчуну с полуоторванной мною рукой. Правильно. А то сдохнет еще от кровопотери...

Я хотел было, пожав плечами, выполнить просьбу союзника, но тут в холле вновь раздался какой-то шум, опять взбурлил Эфир, а следом послышался приглушенный стрекот стрелометов. По нервам резануло ощущение чужой смерти, и я тихо выматерился. Ведь чуял, чуял же!

Рынды тут же заняли оборону, задвинув Вербицкого в угол и укрыв его добрым десятком разных щитов. А вот о гостях никто не позаботился. Придется мне самому этим заняться...

Открыв окно, я подхватил Эфиром всех трех гостей Вербицкого и, бросив их в открывшийся разрыв, шагнул следом, оказавшись в нескольких шагах от уже вооруженных и активировавших щиты Марии и Василисы.

Правильно, умнички! Хм, осталось надеяться, что ученицы тоже не забыли моего распоряжения... Шаг. Открыть второе окно... Тридцать секунд, сорок... Звуки перестрелки нарастают. Кажется, нападающие уже ломятся в гостиную...

-- К бою! -- Мыслеобраз вышел настолько насыщенным, что скользнувшие в открывшийся разрыв четыре готовых к бою "Визеля", не останавливаясь, сходу устремились к выходу из комнаты. Эх, гулять, так гулять! Не зря ученицы сидели наготове в полном боевом. Хорошая штука интуиция, да!

Поручив охрану жены и дочери Вербицкого, а также незадачливых гостей затянутой в ЛТК Ольге, я двинулся следом за остальными ученицами. Ворвавшись в гостиную, три ЛТК моментально прекратили завязавшийся там бой. Да и покажите мне хоть одного человека, что не побоится выйти против этих монстров без поддержки равного количества гридней или хотя бы серьезной артиллерии!

Ой-ей, куда это он собрался?!

Удар Эфира пришелся по открывающемуся окну, естественно, моментально его схлопнув, и пытавшийся улизнуть гость дернулся, опалив меня уничтожающим взглядом. Хм, а я ведь его помню... Точно, видел я фотографию сего господина. Причем там же, где видел и фото Павла Бельского. Именно он должен был стать моим секундантом. Интересно...

-- Добрый вечер, Демьян Ставрович, -- проговорил я, следя краем глаза за тем, как рынды под присмотром моих учениц разоружают замерших и явно боящихся шевельнуться людей Разумовского. -- Нам так и не удалось до сих пор познакомиться лично... так сказать. Рад, что выдалась такая возможность.

-- С-скуратов... -- скрипнув зубами, процедил тот. -- Вот уж кого не ожидал встретить в этом доме сегодня.

-- Взаимно, уважаемый боярин. Взаимно, -- улыбнулся я. -- Расскажите, что же привело вас сюда?

-- Защитный артефакт Бельского сообщил, что на него совершенно нападение, -- угрюмо и отрывисто проговорил он. -- Мы союзники. Я должен был прийти на помощь.

-- Складно, -- кивнул я в ответ. -- Но это же не повод убивать государевых людей, правильно? Или вы считаете, что рынды позволили бы причинить вред именитому боярину... иначе как в целях защиты порученного их охране человека? Я уж молчу о том, что в своем рвении вы, ничтоже сумняшеся, положили всю охрану самого Павла Бельского. Сколько там было дружинников? Пятеро? Шестеро? Или вы так торопились спасти своего союзника, что даже гербов на их форме не заметили?

-- Хватит! -- рявкнул Разумовский, явно потеряв контроль над собственными эмоциями. Ого! Силен боярин! От его воздействия поднявшийся эфирный щит с легкостью разметал присутствующих, прижав их к стенам. Даже ЛТК! Что ж, значит, договориться не получится.

-- Зря! -- с трудом переняв контроль над Эфиром, я ощерился в лицо ошеломленного боярина. Что, тварь, не ожидал?! Считал себя здесь единственным грандом? Обломись!

Разумовский дернулся и попытался перехватить инициативу. Эфир взбурлил, вздымаясь вокруг нас, закручиваясь смерчем... От навалившейся тяжести я чуть на колени не рухнул, но... удержался. Устоял... Ох, дед, старый лис, спасибо за науку! Выживу -- в ноги поклонюсь...

* * *

В отличие от многих одаренных, Анатолий Семенович не был склонен недооценивать эфирников. Но одно дело -- теоретически допускать их опасность, и совершенно другое -- видеть воочию, на что они способны. Пусть не все, пусть сильнейшие, но от этого было только страшнее...

От тех сил, что заполнили комнату, у Вербицкого волосы встали дыбом. Даже ворвавшиеся минутой раньше "Визели" не смогли так напугать царедворца, как эти две стоящие посреди гостиной фигуры. Молчаливые, замершие друг напротив друга, они разве что искрами не сыпали от кружащего вокруг них Эфира. Никаких техник. Никаких стихий. Голый контроль. Напряжение в комнате можно ложкой есть. Эфир давит, прижимая к полу, по стенам змеятся трещины, а оконные стекла, бронированные пятисантиметровые стекла звенят от напора силы. Но даже крохи ее не зачерпнуть! Воля поединщиков просто не дает никому прикоснуться к этому буйству энергий!

А в центре царящего в комнате безумия стоят они. Грузный боярин и пятнадцатилетний пацан не сводят друг с друга глаз. Пот заливает белоснежные, словно высеченные из мрамора неподвижные и пустые лица, но они даже не пытаются его утереть. Смотрят, не моргая... словно змеи... Кажется, прошла уже целая вечность, а они...

Миг. И Разумовский дрогнул... лицо исказилось в напряженной, почти гротескной гримасе, и... комнату потряс дикий, совершенно нечеловеческий, полный сумасшедшей боли вой! Волна Эфира, послушная стальной воле молодого гранда, накрыла его противника, сжала в мертвой хватке... и, набрав совершенно чудовищную концентрацию, став видимой обычным взглядом, прикрыла тело проигравшего белесым полупрозрачным коконом.

Вербицкий сглотнул вязкую и горькую слюну, не в силах отвести взгляд от сминаемого, словно пластилин детской рукой, тела боярина. Крик стих, захлебнулся кровью, фонтаном плеснувшей из перекошенного рта Разумовского, и в наступившей тишине присутствующие вздрогнули от непрерывного хруста, с которым ломались кости уже мертвого боярина, чье подрагивающее, и без того покореженное Эфиром тело удерживалось в вертикальном положении лишь силой воли стоящего напротив него молодого гранда...

ЭПИЛОГ

Молодой человек с изможденным лицом замер у высокого окна, из которого открывался великолепный вид на Ивана Великого, и, вздохнув, обернулся к застывшему посреди кабинета главе Преображенского стола. Новому главе. Смерив взглядом подтянутого, уверенного в себе офицера, только сегодня получившего это назначение и еще не успевшего сменить режущий сверканием надраенного серебра черный парадный мундир на штатское платье, хозяин кабинета покачал головой.

-- Так что, Анатолий Семенович, выходит, все это время покойный Бельский плясал под дудку Демьяна Ставровича, да? -- тихо спросил молодой человек, садясь в удобное кресло за широким, словно палуба авианосца, столом.

-- Можно и так сказать, ваше высочество, -- кивнул Вербицкий, открывая зажатую до этого подмышкой тонкую черную папку с серебряными уголками. Папку, попасть в которую было страшным сном любого царедворца.

-- Подробности? -- приподнял бровь цесаревич, и его собеседник чуть заметно поморщился.

-- Их немного, к сожалению. Оба фигуранта покинули этот свет и унесли большую часть секретов в могилу, ваше высочество. Так что пришлось восстанавливать детали по косвенным признакам и следам, -- медленно заговорил Вербицкий, но, поймав чуть насмешливый взгляд Михаила, осекся.

-- Генерал, будучи полковником, вы были куда смелее в своих суждениях. Вам не кажется? -- усмехнулся цесаревич.

И Вербицкий, деланно вздохнув, развел руками.

-- Что поделать, это должно быть какой-то совершенно особый вирус, ваше высочество. И настигает он исключительно тех, кто оказался вблизи от трона.

-- Да-да... я замечал. Не вы первый пали его жертвой, -- покивав, согласился цесаревич, но тут же посерьезнел. -- Ладно, Анатолий Семенович, пошутили, и будет. Что можете сказать по делу Разумовского? Только конкретику, пожалуйста.

-- Хм... Что ж. -- Вербицкий захлопнул папку и, заложив руки за спину, заговорил, медленно, но четко: -- Итак. По фактам. Первым доказанным эпизодом можно считать уничтожение Разумовским старшей ветви своего рода. К сожалению, нам не удалось расспросить Исидора Ставровича, он скончался едва ли не с началом мятежа, но вот отправленный в ссылку Евгений откровенно заявил, что на идею с использованием запрещенного артефакта во время дуэли его чуть ли не прямым текстом навел любимый дядюшка. Тот, оказывается, с самого начала разделял мнение племянника о нечестном и откровенно хамском поведении Бестужева в отношении Исидора Ставровича...

-- Лжет, чтобы выкрутиться?

-- Хм, не думаю, ваше высочество. Он был вполне искренен на допросе, -- покачал головой Вербицкий.

-- Ясно. Дальше...

-- Дальше... очень неприятная история, ваше высочество, -- чуть замялся новоявленный генерал и глава Преображенского приказа. -- История с охотой на мою семью.

-- Анатолий Семенович, только не говори, что и здесь постарался Разумовский, -- нахмурился цесаревич.

В ответ Вербицкий только руками развел. Мол, и рад бы, но что поделать? Михаил недовольно хмыкнул, но кивнул, позволив подчиненному продолжать доклад.

-- Мы до сих пор не можем точно сказать, какие именно отношения связывали Бельского-старшего и Демьяна Разумовского, но одно можно утверждать с уверенностью: советы его боярин Бельский принимал как должное и со всем вниманием. Было ли это добровольное сотрудничество или имел место шантаж... нам неизвестно.

-- Плохо, что неизвестно, -- откликнулся Михаил и, явно заметив желание Вербицкого оправдаться, хлопнул рукой по столу. -- Не отвлекайтесь, генерал. Что там с историей об охоте на вашу семью?

-- Информация о местонахождении моей семьи ушла с Рындова двора... прямиком к Разумовскому, -- заметил Вербицкий, и цесаревич напрягся.

-- Доказательства?

-- Копии доклада рынд найдены в кабинете Демьяна. Дознание показало, что передал их начальник отделения по работе с личным составом полковник Годунов, -- ответил Вербицкий и, выудив из папки лист с признанием самого полковника, положил его на стол перед цесаревичем. Тот смерил бумагу брезгливым взглядом и кивком велел продолжить доклад. -- Фактически, и это подтверждено докладами дружины Бельского, для поисков моей жены и дочери боярин отдал несколько отрядов дружинников в полное подчинение Разумовскому... Почему именно ему? Это опять же вопрос отношений этих двух господ. Надо заметить, что один из отрядов находился под контролем Демьяна уже пару лет. Десяток Ломова. Где он располагался все это время, нам опять же неизвестно. Но всплыл этот десяток лишь во время столкновения с Кириллом Николаевым. Павел Бельский сообщил, что его отец был не просто удивлен, он был в ярости от действий Ломова, но сделать уже ничего не успел. В тот же день его убили.

-- Расспросить этого... Ломова, да? Или его людей... -- предложил цесаревич.

-- Кхм. Это, увы, невозможно. Николаев их обезглавил. Именно нападение Ломова послужило для Кирилла основанием бросить Бельскому вызов. Правда, ввиду того что Разумовский убил боярина, поединок так и не состоялся.

-- Весело, генерал. Очень весело... -- помолчав, цесаревич вздохнул. -- Но знаете, что самое поразительное? За всеми этим деревьями не видно леса.

-- Ваше высочество? -- переспросил Вербицкий.

-- Оставьте, генерал, -- поморщился тот в ответ. -- Вы прекрасно поняли, что я имел в виду. Все эти вскрытые преступления не дают ответа на один простой вопрос: ЗАЧЕМ? С уничтожением старшей ветви все ясно. Но зачем ставшему думным боярином Демьяну Разумовскому устраивать остальные эскапады? Эта возня с Бельскими, руководство их дружиной. Охота на ваших домашних, на мещанина Николаева... В конце концов, это глупое убийство бывшего подельника и шабаш, устроенный в вашем доме. Генерал, вы можете ответить на эти вопросы?

-- Кхм... -- Вербицкий чуть замялся. -- Если позволите, я начну с последнего пункта.

-- О, интересно... -- цесаревич откинулся на спинку кресла и задумчиво взглянул на собеседника. -- Прошу, Анатолий Семенович.

-- Точнее, с двух последних пунктов. Убийство Бельского, как и недавняя бойня в моем доме, на мой взгляд, были попыткой Разумовского "зачистить концы". Секретарь Бельского-старшего и сын боярина, как я уже докладывал, на беседе показали, что сам Бельский был крайне недоволен выходкой Разумовского с покушением на Николаева. Точнее, тем фактом, что это покушение было организовано с помощью его дружинников. Удар по репутации! Причем настолько, что если верить секретарю, Бельский собирался съездить к Разумовскому "в гости", для беседы. Учитывая, что для поездки он затребовал выезд и поддержку отряда дружинников, тему предстоявшего разговора понять несложно. Да только Демьян успел раньше. Для гранда, как я недавно выяснил... эм-м... эмпирическим путем, не составит никакого труда обездвижить даже одаренного, при должной внезапности, разумеется. И картина убийства Бельского полностью соответствует такому вот неожиданному нападению гранда. Что же до устроенного Разумовским нападения на мой дом... Тут нет ничего странного. После отца всей информацией о практической стороне сотрудничества бояр Разумовского и Бельского обладал только Павел. Визит Бельского-младшего был также инспирирован Демьяном... он вообще был большим любителем действовать чужими руками, как выяснилось. Так вот, Разумовский прекрасно понимал, что вспыльчивый Павел, встретившись со мной, обязательно сорвется и надерзит. А присутствие рядом с ним моего сына выведет из равновесия меня самого... Второй же сопровождавший младшего Бельского должен был обеспечить провокацию, которая привела бы к бою между мной и "гостями". Самому Разумовскому осталось бы явиться к шапочному разбору и добить выживших. Но все пошло не по плану. В гостях у меня находился небезызвестный вам Кирилл Николаев. И он успел обезвредить этого самого провокатора... и младшего Бельского вместе с его боярским сыном... Разумовский среагировал на сигнал отданного Павлу "для защиты" артефакта и... поторопился. Ну, а уничтожив при входе в дом дружинников Павла, он сам отрезал себе пути к отступлению. Спутник Бельского-младшего, тот самый провокатор, эту информацию уже подтвердил...

-- Интересно. Весьма интересно... -- покивал цесаревич. -- Что ж, с "зачисткой хвостов" разобрались. Но вот ответа на вопрос, зачем это все было нужно Разумовскому, я так и не услышал.

-- Эм-м, ваше высочество... у меня есть кое-какие предположения, но прежде... -- Вербицкий снял с руки массивный браслет-коммуникатор и, вызвав одну из его незарегистрированных функций, скрыл себя и чуть удивленного цесаревича за мощным эфирным щитом от прослушки. Это в надежно защищенном кабинете главы Тайного совета!

-- У меня есть один маленький вопрос... предположение... и если оно верно, то все события, все действия Разумовского укладываются в одну схему. Но ответить на вопрос, наверное, сможете только вы.

-- Вы меня заинтриговали, Анатолий Семенович, -- Михаил поерзал на кресле и подбадривающе улыбнулся. -- Что ж, задавайте свой вопрос. Если смогу, отвечу.

-- Ну, хоть так, -- вздохнул Вербицкий и, разом посерьезнев, взглянул в глаза собеседника. -- Боярин Скуратов-Бельский жив?

-- О как... Ну и вопросик, Анатолий Семенович... -- Цесаревич откинулся на спинку кресла и, смерив Вербицкого долгим взглядом, кивнул. -- Будь вы на прежней должности -- я бы отшутился и посоветовал вам заглянуть в усыпальницу Скуратовых-Бельских под Архангельским собором... Но сейчас... вы имеете соответствующий допуск. Напоминать о том, что с вами будет в случае разглашения этой информации, я не стану. Итак, да. Никита Силыч Скуратов-Бельский жив и возглавляет одну из наших... специальных структур. Собственно, вы с ним уже не раз встречались.

-- Иванов?

-- Он самый, -- кивнул цесаревич. -- А теперь поведайте мне -- с чего вдруг вы пришли к такому выводу?

-- Предупреждаю, это только мои предположения, ваше высочество, -- вздохнул явно чуть ошарашенный словами цесаревича Вербицкий. Кажется, он и сам с трудом допускал верность собственной догадки. -- М-м, так вот. Начнем с... Бестужева, который был первоначальной целью Евгения Разумовского... с подачи тогда еще боярина младшей ветви Разумовских Демьяна. Кто такой боярин Бестужев? Заместитель главы Первого стола Посольского приказа, а учитывая возраст и здоровье его начальника, фактический руководитель ведомства. Покушение не удалось, Кирилл нечаянно перевел стрелки на себя. А потом был мятеж, и Бестужев оказался заперт в собственном владении в разрушенном боярском городке. Ушел на дно, можно сказать, нечаянно прикинувшись трупом. Насколько мне известно, лишь несколько человек в Москве были в курсе того, что при атаке боярского городка имение Бестужевых уцелело. Затем его бессменный помощник Исидор Ставрович Разумовский. Мертв. Потом ваш покорный слуга, на тот момент глава Пятого стола Преображенского приказа... К счастью, жив и здоров. Опять спасибо Кириллу.

-- А при чем здесь Скуратов? -- побледнев, чуть ли не прошептал цесаревич.

-- Кирилл Николаев -- его внук, -- развел руками Вербицкий. -- Собственно, мысль о том, что Разумовский пытался достать... вытащить Скуратова-Бельского из тени через его внука, пришла мне в голову, когда Демьян в моем присутствии обратился к Кириллу по фамилии его деда... Никто не называл его так. Никогда. Даже сам Кирилл считает своей фамилией фамилию Николаев.

-- А ведь наш новоявленный опричник предупреждал деда о том, что Бельскому известен его маленький секрет, -- наливаясь яростью, процедил Михаил.

-- Кстати, о Бельском. Если не ошибаюсь, он занимал пост...

-- ...Главы Думского совета безопасности, -- закончил за Вербицкого цесаревич и, явно с трудом сдерживаясь, прорычал: -- Это черт знает что! Какой-то ушлый боярич обвел вокруг пальца ВСЕ службы безопасности государства, готовил покушения на их представителей, а мы узнаем об этом, только когда сам этот чертов Разумовский отбросил коньки! А если он был не один такой? Если их два, пять... десять?!

-- Ваше высочество, мне кажется, вы несколько преуве... -- открыл было рот Вербицкий, слегка ошеломленный просторечием цесаревича, но Михаил оборвал его одним жестом. Отдышался, взял себя в руки и заговорил уже куда спокойнее:

-- Молчите, генерал. Молчите. Это не ваша вина. Но вот найти того, кто прохлопал такое вопиющее происшествие... Этим придется заниматься именно вам и вашему ведомству. В помощь вам выделю людей господина Иванова. У него найдутся толковые специалисты... Хм. Да, еще одно. Анатолий Семенович, я возлагаю на вас обязанность по инспекции всех учреждений и приказов по списку два. Нужно хорошо прошерстить наши службы: слишком серьезные ошибки они стали допускать. А это не дело... Вам ясно? Замечательно. Докладывать о деятельности инспекторов будете еженедельно, лично мне. Срок проведения инспекции... месяц. Заключение по итогам будет рассмотрено на заседании Тайного совета. Советую начать работу немедленно. И... ваше ведомство тоже не минует сия чаша, но об аудиторах Преображенского приказа я позабочусь сам.

-- Слушаюсь, ваше высочество, -- кивнул Вербицкий и, получив разрешение, направился к выходу из кабинета, не забыв прихватить со стола свой коммуникатор. Но на пороге его задержал голос уже успокоившегося наследника престола:

-- Одну секунду, Анатолий Семенович. Пока вы не ушли, ответьте -- правду ли я слышал о вмешательстве в бой у вас дома неких неопознанных ЛТК?

Вербицкий чуть с шага не сбился, услышав этот вопрос, но, замерев на месте, развернулся лицом к цесаревичу и улыбнулся.

-- О, ваше высочество, это... хм, преувеличение. Невеста Кирилла увлекается техникой и не так давно смогла сделать спортивный аналог тактического комплекса. Естественно, никакой боевой ценности он не представляет. Но выглядит внушительно, да. Этой разработкой уже заинтересовались в Атлетическом обществе, да и Оборонный приказ выказал определенный интерес к новинке, как способу популяризовать службу в армии. На днях прототипы должны быть представлены в Дорожный приказ, поскольку, по сути, относятся к транспортным средствам... собственно, именно для того чтобы похвастаться этой поделкой, Кирилл и пришел в мой дом в тот вечер.

Выслушав этот ответ, цесаревич довольно покивал.

-- Вот как... занимательно. Весьма занимательно. Надеюсь, господин Николаев и его очаровательная невеста найдут время, чтобы представить нам эту поделку? Мой младший брат будет счастлив. Он обожает технику, а уж тактические комплексы и вовсе его слабость, -- Михаил улыбнулся.

-- Непременно, ваше высочество, -- кивнул Вербицкий и, получив повторное разрешение удалиться, вывалился из кабинета цесаревича.

* * *

В костромском имении Бестужевых с самого утра дым коромыслом. Сам боярин собирается в Москву принимать командование "своим" Первым столом, точнее, замещать временно отстраненного от руководства главу ведомства. Тут же Леонид допекает меня просьбами доставить его к Марии, недавно вместе с матерью окончательно перебравшейся домой. "Ну что тебе стоит, Кирилл? Это же раз-два -- и готово! Ну, будь другом, упертый ты опричник!.." А мне, как вспомню все эти непонятно откуда взявшиеся чемоданы вещей, из-за которых под просительными взглядами обеих Вербицких мне пришлось открывать два окна подряд, дурно становится. А уж сцена прощания Лени со своей пассией... Тьфу, можно подумать, что она куда-то в Антарктиду от него уезжает... причем навсегда!

Ольга носится по гаражу как угорелая, трясет Жорика и всех техников и только что не облизывает чертовы "Визели", готовит их к показу августейшей фамилии. М-да уж, теперь проблем с легализацией наших ТК точно не будет, ха! Хотел бы я посмотреть на того чиновника Дорожного приказа, что осмелится отказать нам в регистрации этих... "транспортных средств" после такого представления.

В общем, все при деле, все заняты, один я брожу по имению, как неприкаянный. Точнее, прячусь. От кого? От Леонида, Елизаветы, Инги и близняшек. Леонид уже достал своими просьбами закинуть его в гости к Марии Вербицкой, Елизавета просто хихикает, когда меня видит. Инга же еще и подкалывает. Жестко. А Лина с Милой... легки на помине. Сейчас вот встанут рядышком и будут смотреть на меня щенячьими взглядами. В двойном размере -- убойное сочетание, между прочим!

Вот кто бы мне раньше сказал, сколько хлопот может проистекать из такого ерундового факта, как степень родства с теми или иными людьми, я бы не поверил. А вот поди ж ты... И ведь даже не пытаются давить на гормон. Никаких соблазнительных поз и обнаженки... просто смотрят. Но как! Черт возьми! Да что же такое творится-то на белом свете, а?! Что я им, медом намазан, что ли?!!

Я перевел взгляд с замершей в трех шагах от меня Милы на стоящую рядом с ней сестру и, покачав головой, тяжело вздохнул. Вот упертые блондинки, а?

-- Нет, посмотрите... вздыхает он! -- тихо проворчала Ольга, подходя со спины и обнимая меня за шею. -- На него такие красавицы вешаются, а он тут страдальца изображает. Что глаза отводишь? Ты посмотри, посмотри, какие фигурки! И с мозгами все в порядке... теперь. Вправлены надежно. Что тебе еще нужно, боярин?

-- Ну, знаешь, дорогая моя, вот от кого-кого, а от тебя такого не ожидал, -- опешил я. -- Тебя что, совсем не напрягает факт наличия соперниц?

-- А ты что, намерен на них жениться раньше, чем на мне? -- невинно поинтересовалась невеста.

-- С каких это пор в России разрешено многоженство? -- вопросом на вопрос отреагировал я. Ну а что, не одна Ольга умеет пользоваться этим приемом.

-- Эм-м... Кирилл, я тебя, наверное, удивлю, но никто его никогда и не запрещал... со времен Иоанна Четвертого. Другое дело, что желающих так устроить свою жизнь не то чтобы уж очень много. И чаще всего на такой шаг идут, когда род оскудел людьми... Твой случай, не находишь? -- промурлыкала Оля.

Охренеть.. А Лина с Милой молчат, как партизаны, и только глазками посверкивают. Какие покладистые у меня невес... э-э, стоп-стоп-стоп! На фиг мне такое счастье?! У меня еще не совсем память отшибло, между прочим. И хотя с прошлого лета близнецы действительно очень сильно изменились, это вовсе не повод... Вот, смотрят... Черт!

Я тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок... и проснулся. Похлопав ресницами, всмотрелся в темноту спальни и, почувствовав рядом мерное дыхание Оли, утер с лица холодный пот. Фух, это был только сон. Вздох облегчения вырвался сам собой, и тут же проснувшаяся невеста, почуяв, что со мной что-то не так, навалилась мне на плечо обнаженной грудью и защекотала ухо теплыми губами.

-- Ты в порядке, Кир? -- прошептала она.

-- Да, просто приснилось, будто ты... эм-мм-м... -- я замялся, поняв, что со сна чуть не ляпнул вслух нечто... явно лишнее.

-- Ну-ну, продолжай, раз начал, -- ехидно улыбнулась Оля, явно почувствовав мое смущение.

Ах, так? Ну ладно, сама напросилась!

-- Да... приснилось, что ты уговариваешь меня жениться на Миле с Линой, -- небрежно договорил я.

-- Хм! Нет, посмотрите... вздыхает он! -- тихо проворчала Ольга...

Эм-м, это же сон, да? Просто сон! Продолжается...

СЭП - Система Эфирного Противодействия.

Казнь - в данном случае, речь идёт о казни гражданской - о лишении прав и привилегий.

Обер-офицеры - общее именование офицеров от лейтенанта (мичмана, хорунжего) до капитана (старшего лейтенанта, подъесаула) включительно. От майора (капитана-лейтенанта, есаула) до полковника (капитана первого ранга, полковника) -- штаб-офицеры. Все, кто выше, -- генералитет. Звания, указанные в скобках, относятся ко флоту и казачьим войскам.

Владетельные бояре (они же вотчинные) - Здесь речь идёт об имениых, чей титул подтверждён т.н. вотчинными землями, дарованными князьями или государями. Земли эти, по своей сути, майорат, со всеми вытекающими последствиями. Их невозможно продать, проиграть, подарить, заложить. А конфисковать может только государев суд и только вместе с лишением боярского титула. Служилые же бояре получили свои титулы, как это и следует из названия, за свою службу государям. Могут быть одновременно с пожалованием боярства одарены и землей (имением), но правила майората на такую землю не распространяются. Да и сами имения чаще всего значительно меньше по размерам, чем вотчинные земли.

Эфирный ветер - "...эффект, возникающий в местах применения тяжелых площадных техник уровня не ниже среднего круга гридней (для создания которого необходимо присутствие как минимум пяти стихийников соответствующего статуса). Воздействие ЭВ на организм человека негативно. В зависимости от мощности примененной техники может привести к самым разным, но всегда крайне трудноизлечимым последствиям -- от так называемой "разбалансировки дара", приводящей к временной потере возможности полноценно оперировать стихиями, до нарушения нервной деятельности, вплоть до высшей, в самой тяжелой форме. Полевых средств защиты от ЭВ, построенных на основе стихийных техник, на данный момент не существует..." (Выдержка из конспекта школьного начального курса Обеспечения безопасности жизнедеятельности ученика младшего "Б" класса Гимназии Святого равноапостольного князя Владимира Бестужева Л.В.).

ПНВ - Прибор Ночного Видения.

ДВС - Двигатель Внутреннего Сгорания.

Комментарии: 859, последний от 10/11/2023. © Copyright Демченко А.В. (avidem@rambler.ru) Размещен: 30/06/2015, изменен: 15/04/2019. 702k. Статистика. Повесть: Фантастика Воздушный стрелок Скачать FB2		Оценка: *6.04404** Ваша оценка:
Аннотация: Черновик завершён 15.11.15. Книга издана 03.2016., в издательстве Альфа-Книга. "Бумажную" и аудиоверсию книги можно приобрести здесь:Литрес Электронную книгу с иллюстрациями и зарисовками Н.Кулик можно приобрести здесь:Author.today

Демченко А.В. : другие произведения.

Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд