Ранним утром северные окраины Костромы были разбужены тяжёлым гулом грузовиков, транспортёров и фур, длинная вереница которых уверенно ползла по объездной дороге ещё вчера тихого и спокойного городка. Не сказать, что зрелище это было чем-то совсем уж удивительным, нет, в последние несколько дней тяжёлая строительная техника на объездной мелькала с завидным постоянством, так что среди местных жителей даже пошли слухи о грядущем ремонте, а то и о расширении нынешнего четырёхполосного шоссе, огибавшего город пологой дугой, что вызывало у многих непонимание, а у скептиков презрительные ухмылки. Ещё бы, нынешней объездной трассе не было ещё и пяти лет, а городское начальство, дескать, уже вновь ищет, как бы снять с неё дополнительный гешефт на ремонте.
Впрочем, злопыхатели, утверждавшие, что строительная техника появилась здесь из-за неуёмной жадности градоначальника желающего прибрать к рукам ещё некоторое количество дензнаков на дорожных работах, были неправы. И если бы среди них нашёлся внимательный человек, он бы заметил, что все те грузовики и транспорты, то и дело мелькавшие на костромской объездной дороге, минуя её, съезжают на узкую грунтовку, заканчивающуюся в трёх километрах от съезда и, въехав под поднятый шлагбаум на охраняемую территорию, огороженную высоким временным забором из профлиста, выбираются на ту же грунтовку уже пустыми, оставив свои грузы под присмотром серьёзных молчаливых дядечек, вооружённых так, будто несут охрану важного объекта... где-нибудь в СБТ.
Но этим утром, транспортов было как-то уж слишком много, и не обратить внимание на их ползущий по трассе караван было совершенно невозможно. Так что, нашлись среди местных жителей и такие любопытные личности, в основном из молодёжи, разумеется, что решили-таки проследить путь этого каравана и, наконец, закрыть уже начавший надоедать спор костромских знатоков о причинах такой суеты строителей. Ну и вообще, глянуть что там да как, глядишь, и подработка найдётся... А денежки, они же всяко не лишние, верно?
Желание это было понятное, логичное и, в чём-то даже справедливое. Но с осуществлением его возникли некоторые проблемы, обеспеченные, как легко догадаться, той самой суровой охраной строительной площадки. Вооружённые автоматическими стреломётами, молчаливые дядечки в чёрно-сером "городском" камуфляже, на шевронах которого красовалась страхолюдная носатая зелёная морда с причёской-ирокезом, скалящаяся на зрителей поверх перекрещенных ножа и гаечного ключа, остановили любопытных прямо на въезде, но даже не подумали вступать в разговоры с уткнувшимися в опущенный шлагбаум удивлёнными гостями. А те... нет, молодости, конечно, свойственна некоторая безбашенность, но, оказавшись лицом к лицу с вооружёнными мордоворотами в касках и бронежилетах, занявшими позицию сразу за перегородившим въезд на площадку полосатым шлагбаумом, прикатившие на трёх потрёпанных мотоциклах молодые люди несколько стушевались и, получив в ответ на вежливо заданные тихими голосами вопросы, тычок стреломёта в висящую на шлагбауме табличку с надписью: "Частная собственность. Вход воспрещён. Вниманию нарушителей: Охрана стреляет без предупреждения.", понятливо покивали и, оседлав свои двухколёсные машины, отправились восвояси, на ходу споря по внутренней связи о том, что может скрываться под огромным надувным куполом, раскинувшемся на добрую половину строительной площадки.
Каких только версий не выдали пылающие от любопытства, юные разумы! От строительства правительственного объекта, до подземной базы военных.
- А куполом накрыли, чтоб их из космоса видно не было, - вещал один из лоботрясов, славившейся среди друзей и знакомых неуёмной фантазией и тягой к поискам всего запретного и тайного.
- Ты ещё скажи, что они там раскопки древнего инопланетного корабля ведут, - фыркнул признанный лидер этой компании, поддавая огня своему старенькому "Ветру". Мотоцикл, хоть и был уже заслуженным пенсионером, тем не менее, послушно прибавил ходу и из-за прорвавшегося сквозь защиту шлема гула его двигателя, фразу приятеля хозяин двухколёсной машины почти не расслышал, несмотря на плотно прижатые шлемом к ушам, довольно громкие динамики циркулярной связи, объединявшей всех трёх мотоциклистов в единую коммуникационную сеть.
- А я думаю, там кто-то из бояр строится, - сквозь шум прорвался ровный голос третьего приятеля. - Любят толстомясые тень на плетень наводить. Всё боятся, что кто-нибудь их секреты вызнает, да в нужнике какую мину подложит аккурат под толстую жопу. Небось, решил поместье поставить, вот и стережётся, чтоб никто планировку его гардеробных не узнал.
- Это да, - в один голос протянули его собеседники. Но предводитель компашки мотоциклистов, после небольшой паузы, всё же цокнул языком.
- Может и так, да только маловато поместьице-то, - задумчиво произнёс он. - Сами же видели, площадка в пару казёнок, не больше. А бородачам простор нужен, не любят они тесноту.
- А кто тебе сказал, что забором всю землицу огородили? - подал голос "фантазёр". - Может тут уже вся округа "строителем" этим выкуплена, да в вотчины переведена? Думаешь, наш градоначальник или воевода не могли втихушку такой финт провернуть?
- Ерунда, - тут же откликнулся третий, выравнивая вильнувший на выезде с грунтовки мотоцикл. - Вотчину только государь пожаловать может, и без объявления в "Государевом вестнике", такое пожалование не обходится.
- И что? - настаивал "фантазёр". - Можно подумать, ты, Ерёма, этот вестник каждое утро читаешь?
- Я - нет. А вот батя мой... Ему ж по службе положено, - ответил "знаток". - И поверь, Фома, если бы такое пожалование было, у нас весь город о том гудел бы. Редкость это по нынешним временам, огромная. Не жалуют государи вотчинами ни бояр, ни обычных подданных в боярство возводимых, уже лет сто - сто пятьдесят, считай. А уж после княжьего беспредела, они и обычными поместьями награждать практически перестали. Нужна тебе земля - покупай, да налог за неё платить не забывай, а на государеву милость можешь не рассчитывать.
- Так, может он и купил, - почти неразличимо из-за гула движков, буркнул Фома.
- Шалишь, друг, - откликнулся прозванный Ерёмой, "знаток". - Это ж городская земля, по закону. Пусть и находится за объездной.
- И что? - не понял Фома.
- А то! - фыркнул в ответ Еремей. - Продажа городской земли частным лицам любого звания разрешена лишь в пределах, дозволенных установлением городского совета. У нас в Костроме, это три казённых десятины, не больше. И то, только на территориях, назначение которых не определено Генеральным планом застройки.
- Да ты откуда знаешь?! - изумился его собеседник.
- У него батя в градостроительной управе служит, - подал голос третий участник компании, и... разговор затих сам собой. Тем более, что молодые люди уже въехали на родную улицу, и вот-вот должны были разъехаться по дворам.
Остановившись у потемневших от времени, но крепких, украшенных затейливой резьбой ворот, предводитель любопытной троицы заглушил двигатель и, сняв с головы шлем, повернулся к друзьям.
- Ерёма, ты бы узнал у бати, может он знает, как с этими строителями связаться? - вздохнул он. - Я бы позвонил, попробовал договориться насчёт подработки... раз с наскока не вышло.
- Сделаю, - скупо кивнул в ответ тот и, поддав огоньку, послал свой мотоцикл вперёд, отчего его собеседник, столь неосмотрительно снявший шлем, зачихал от поднятой уехавшим приятелем пыли.
- А я тогда с Веркой свяжусь, - дождавшись, пока дорожную пыль снесёт ветром, проговорил Фома, откинув забрало шлема. - Она девка ушлая, может слышала чего... опять-таки, её сестрица в маклерском агентстве работает, может и знать, если не покупателя, то строителей, что там работать подрядились.
- Дело, - кивнул его приятель, справившийся наконец с чихом и, протянув Фоме ладонь для рукопожатия, заключил: - Тогда, я жду ваших звонков... ну и сам тут пошуршу. Может тоже чего узнаю.
- Ага, - вновь защёлкнув забрало, кивнул его приятель и, неожиданно весело ухмыльнувшись, резко, с пробуксовкой сорвал свою машину с места.
- Вот же, гад! - отплевавшись от очередной порции пыли, предводитель троицы друзей хлопнул ладонью по баку собственного мотоцикла и, вздохнув, нажал на выуженном из кармана пульте, большую прорезиненную кнопку. В тот же момент, тяжёлые дубовые створки старинных ворот медленно поползли назад и в стороны, распахиваясь перед хозяином, и тот, наконец, загнал своего двухколёсного "коня" во двор, где его с нетерпением ждала матушка. Весьма сердитая, надо заметить, и крайне недовольная ранней отлучкой сына, из-за которой все её домашние дела встали намертво. По крайней мере, по её собственному утверждению. А уж какой хай она подняла, стоило увидеть изгвазданный в пыли наряд сына... У-у!
Тем временем, на так заинтересовавшей молодых людей стройке, дело шло своим чередом. Под куполом рычали и гудели бульдозеры, начерно ровняя площадку на дне внушительного котлована, рядом с которым мерно крутились огромные "бочки" аж четырёх бетономешалок, а чуть в стороне посверкивала сварка, да матерились рабочие, сосредоточенно вяжущие арматуру.
- Ну что, Игорь Сергеевич? - к только что поднявшемуся из котлована высокому мужчине в чистом комбезе и белоснежной строительной каске, подскочил его ровесник, чуть более грузный, с широкими ладонями-лопатами дядька в таком же наряде, но с коробочкой передатчика, прицепленного к лямке чуть помятого, и кое-где уже замаранного строительной пылью синего комбеза.
- Бульдозеры работу почти закончили. Ещё четверть часа и можно накидывать маркерную сетку, - медленно, почти вальяжно произнёс тот, вытряхивая из начатой пачки духовитую сигариллу. Прикурил и, затянувшись ароматным дымом, взглянул на собеседника - У вас-то как, всё готово, Алексей Михайлович?
- А то ж! - расплылся в широкой щербатой улыбке руководитель строительства. - Мужики арматуру подготовили, бетономешалки, вон, бочки крутят. Да и вибромашины уже под парами. Ждём только ваших шурфов.
- Трубы решили не использовать? - уточнил Северский.
- С таким бетоном? - отмахнулся прораб. - Ни к чему это. Лишнее...
- О... это что ж за бетон такой чудный? - приподнял одну бровь бывший геолог.
- Стоящий бетон, Игорь Сергеевич, - хитро ухмыльнулся его собеседник. - Римский. Слыхали?
- Да ну? - неподдельно изумился тот и покачал головой. - М-да, вот уж не думал, что Кирилл Николаевич примет мои давние рассуждения всерьёз. А если не секрет, Алексей Михайлович, где ж вы в нашей глуши такую редкость отыскали?
- Если бы я, - кажется, прораб даже понурился, но в следующую секунду природный оптимизм всё же взял в нём верх. - Это хозяин в Приморье смесь заказал. Не с Везувия же, в самом деле, пепел возить.
- Можно подумать, Тихий океан ближе Рима... - фыркнул Северский.
- Ближе ли, дальше ли, а цена готовой смеси с доставкой, считай, втрое ниже вышла, - наставительно воздев палец к закрытому надувным куполом небу, отозвался его визави. - Я точно знаю. Смету видел.
- Михалыч! - крик, раздавшийся со стороны котлована, где как раз затихли ревевшие до того ранеными лосями бульдозеры, заставил собеседников оглянуться. - Михалы-ыч!
- От бисовы дети, - сплюнул прораб, цапнув передатчик с лямки комбеза. - Учишь их, учишь, а толку чуть... Слушаю, Васька!
- О, мля! А я о ней и забыл, - донеслось из динамика смущённое бормотание бульдозериста. - Михалыч, тут эта... в общем... закончили мы. Дай отмашку, нах...пусть поднимают машины...
- Понял, - прораб кивнул, вернул коробочку передатчика на место и, повернувшись к столпившимся у тяжёлого крана машинистам, заорал так, что у стоящего рядом Северского заложило уши. - Эй, крановщики, вать машу! Х...ли лясы точим! За работу, нах...!
- К... значит, культура, - вздохнул бывший геолог, с насмешкой наблюдая за разоряющимся, аж покрасневшим от натуги прорабом. Дождался, пока тот закончит раздачу кнутов и отмерит подчинённым пряников, покачал головой и демонстративно ткнул умолкшего Алексея Михайловича пальцем в... эфирный передатчик.
- Да... ёж твою медь... - смутился тот. Переглянулся со своим собеседником и по площадке прокатился их громкий хохот, впрочем, тут же заглушенный заревевшим краном, с натугой поднимающим в воздух первый из двух бульдозеров, работавших на дне раскопа.
Первым на освобождённое от техники дно котлована спустился Северский. Обойдя его по периметру, Игорь Сергеевич довольно кивнул и, не обращая внимания ни на повисшую под куполом тишину, ни на взгляды столпившихся наверху у края раскопа строителей, принялся за работу. Ладони Северского легли на стену котлована. Миг, и земля под ногами строителей еле заметно дрогнула, зашуршала, стекая тоненькими ручейками измельчённой породы на укатанное бульдозерами дно раскопа. Подчиняясь приказу гридня, чьей основной стихией была Твердь, отвесные стены пришли в движение, и уже через минуту строители могли наблюдать, как ещё недавно не очень-то гладкие, десятиметровые стенки котлована словно раздаются в стороны, одновременно приобретая вид идеально-ровных вертикальных плоскостей с гладкостью гранита. Не полированного, нет, но отшлифованного на совесть. И не скажешь, что это обычная песчано-глиняная смесь, а не крепкий природный камень... А следующим пришёл черёд дна раскопа. Но, прежде чем Северский взялся за эту работу, гомонящая толпа строителей раскинула на дне верёвочную сеть с маркерами мест, где должны быть пробиты шурфы и, так же споро убралась из котлована, обратно наверх. И вновь задрожала под их ногами земля. Миг, и дно раскопа, дрогнув, вдруг ушло вниз на добрых полметра. Ещё минута, и выглаженная до идеала, как и стены раскопа четвертью часа ранее, она украсилась десятками ровных и одинаковых, словно до миллиметра выверенных, отверстий-шурфов. Всё. На этом работа бывшего геолога Игоря Сергеевича Северского была завершена. Мужчина скинул каску, утёр с лица пот и, пошатываясь направился к спущенной специально для него, крепкой составной лестнице. Впереди его ждал плотный обед и чек на весьма внушительную сумму, переданную заказчиком. И нельзя сказать, ожидание какой именно из этих двух вещей сейчас радовало его больше...
Глава 1. Кто суетится по утрам...
База "Гремлинов" на Апецке, имение под Костромой и будущая школа эфирников в том же городе, вотчина под Звенигородом, усадьба в Сокольничьем... да, ещё двухэтажный особнячок с кофейней в Замоскворечье, доставшийся мне в наследство от моих здешних родителей. Как-то незаметно, практически нечувствительно я обзавёлся совершенно невообразимым количеством недвижимости. И если та же земля под базой наёмников находится в аренде, а самим отрядом вполне успешно, хоть и не без помощи старшины, рулит наш влюблённый в небо майор Рогов, то с остальными владениями дело обстоит иначе. Ольга занята в ателье СЭМов и сутками пропадает на базе, где идёт их сборка, ей не до строительства дома под Костромой и ремонта будущей школы на Молочной горе, и уж тем более у неё совершенно нет времени для участия в восстановлении усадьбы в моей вотчине под Звенигородом. Бывший конный клуб в Сокольниках, пусть и невелик, но тоже требует кое-какого пригляда. А особнячок в Замоскворечье... ну, вот тут, как раз, всё вполне приятно. У него есть арендаторы, они и заняты, как самим домом, так и кофейней на его первом этаже. Но это ненадолго. До вступления во владение этим имуществом осталось меньше года, так что, скоро мне добавится забот и об этой собственности. Эх...
Вообще, всю возню связанную со строительством особняка в Костроме, ремонтом школьного здания на Молочной горе и очисткой вотчинных земель под Звенигородом я планировал отложить на месяц-другой до нашего с Ольгой возвращения из затеянного нами свадебного путешествия по стране на моей спасплатформе. Но тут случились последствия моего нечаянного эксперимента с прижившейся в руинах вотчинного имения эфирной тварью, и ушлый дядечка по прозвищу Лесоруб не замедлил воспользоваться такой оказией. Предложение государя о работе наживкой озвучил тесть, и отказаться стало... не то что бы невозможно, но весьма проблематично. Нет, если бы Ольга не порадовалась столь искренне отсрочке нашего путешествия, я бы, наверное, смог отбрехаться... но, радеющая об ателье СЭМов, жёнушка явно и недвусмысленно высказалась за то, чтобы мы задержали наш отъезд хотя бы до середины сентября, дабы она успела обеспечить максимальное разнообразие и ассортимент представленных в торговом зале экзомашин, аккурат к окончанию летнего сезона, когда в столицу потянутся бояре и прочая богатая публика, предпочитающая, по примеру августейшей фамилии, пережидать московскую духоту на море. Варяжском ли, Русском... это уже вопрос личных предпочтений.
Таким образом, благодаря идее Романа свет Васильевича о ловле крупной рыбы на живца и просьбе жены об отсрочке отъезда из Москвы, в запланированном мною графике образовалась весьма внушительная дыра, и, чтобы не терять времени даром, параллельно с исполнением воли государя, я решил использовать появившуюся возможность для начала воплощения планов, ранее отодвинутых мною на будущее, точнее, на период после нашего с Ольгой возвращения из свадебного путешествия. Естественно, сообщать супруге и ученикам об истинной причине таких кардинальных изменений, я не стал. Хватило выразительного постукивания по пафосным чёрным окулярам и замечания о нежелании пугать окружающих мнимой слепотой, портя тем самым впечатления от грядущей поездки, ну и... желание Ольги выставить перед отъездом новую коллекцию СЭМов в их с Капой Рюминой ателье, сыграло свою роль, да.
Помелькав в городе и вдоволь подивив окружающих "глухими" чёрными стёклами очков, виднеющимися за ними серыми бельмами и строгой тростью с серебряным набалдашником в руках, я, как и предполагалось по плану государя, "удалился в вотчину, дабы в одиночестве пережить удар нанесённый эфирной тварью, изрядно пошатнувшей здоровье и лишившей зрения молодого гранда". Но отсиживаться в полуразрушенном имении, пока по свету разносятся слухи и шепотки о моём "увечье", я не собирался. Тем более, что делать там, по сути, сейчас было нечего. Окрестности заполнила строительная техника и многочисленные "строители", якобы нанятые мною для восстановления усадьбы, а на деле, её территория сейчас методично превращалась в один маленький, но очень зубастый и хорошо замаскированный укрепрайон. Эфир гудел от напряжения, грохотала техника и дрожала взрываемая техниками земля под ногами, так что ни о какой вдумчивой работе над проектом Инги здесь и речи быть не могло. Да что там! Бедолага Рост, так рассчитывавший всласть поохотиться на эфирные аномалии в моей вотчине, и тот был вынужден с расстройством констатировать, что в нынешних условиях такая охота невозможна. Эфирные твари попросту попрятались от буйства энергии, устроенной фортификаторами. А с псевдорастительных аномалий выхлоп не так велик, чтобы ради него стоило брать отпуск и оставлять московские владения Бестужевых без присмотра. Пришлось мне обещать Сергею Львовичу, что сразу после окончания "строительных работ", я лично выпрошу для него месяц отпуска у боярина, и обеспечу старому егерю приём в своём имении по высшему охотничьему разряду. Уж очень печальным выглядел Рост в свой последний визит в Скуратовскую вотчину.
Ну а пока погрузившаяся в угар строительства СЭМов, Ольга начисто игнорировала увеличившийся штат охраны базы "Гремлинов" на Апецке, а под Звенигородом шла подготовка к встрече "дорогих гостей", я, воспользовавшись выпавшей возможностью, отправился в Кострому, не забыв прихватить с собой близняшек Громовых. Инкогнито.
Здесь, пока сёстры Громовы устраивали натуральный кипешь, изображая подготовку к ремонту будущего здания нашей школы на Молочной горе, мотались по Костроме в поисках рабочих и стройматериалов и, вообще, всячески отвлекали внимание местных кумушек на себя, я отыскал Игоря Сергеевича Северского, с которым и договорился о начале строительства большой усадьбы на найденной им же земле. Участок был невелик, всего-то пять десятин с хвостиком, зато удобно расположен, в каких-то восьми километрах от окраины города, и обошёлся совсем недорого... что было немаловажно, поскольку изымать деньги из производства я был совершенно не намерен, а личные средства, несмотря на неплохой доход от "Гремлинов" и ателье СЭМов, всё же не бесконечны. И здесь, как раз, оказались в тему те деньги, что бывший егерь, а ныне управляющий московской недвижимостью Бестужевых, выручил за трофеи, взятые нами с эфирных аномалий в Скуратовской вотчине. Тогда, один-единственный выход на "охоту" принёс в нашу с Олей кубышку порядка сорока тысяч рублей. Если же учесть, что до начала фортификационных работ в вотчине, мы успели сделать аж три вылазки за трофеями... итог радовал глаз округлостью пятью нолей и возглавляющей их череду единичкой. Плюс мои собственные "жировые запасы"... в общем, денег у меня сейчас было вполне достаточно и на постройку особняка под Костромой и на ремонт здания школы, которым, по нашей договорённости, заведовали близняшки, и даже на кое-какое восстановление звенигородской вотчины, их должно было хватить с лихвой. Ещё и на развод останется.
Игорь Сергеевич принял меня в своей конторе без удивления, охов и ахов. Да, подивился внешнему виду, но расспрашивать о чём-либо не стал, равно как и не стал растекаться в выражении соболезнований, за что ему огромное человеческое спасибо. Впрочем, в эмоциях-то мастера Тверди всё равно мелькали нотки некоторого беспокойства, но, явно задавленные стальной волей гридня, они не доставили мне практически никакого беспокойства, и за это я тоже был благодарен своему визави. О чём не преминул ему сообщить. А в ответ услышал просьбу снять очки, после исполнения которой, с удивлением обнаружил, что и без того еле пробивавшиеся через щит воли Северского, окрашенные беспокойством, эмоции и вовсе сошли на нет. Словно, мой собеседник в чём-то убедился и увиденное его окончательно успокоило. Естественно, я не мог не потрафить собственному любопытству, и задал вопрос, ответ на который меня несколько обескуражил.
- Полно, Кирилл Николаевич, - отмахнулся тот. - Видал я "наездников" не единожды, понимаю примерно, что послужило причиной изменений в вашей внешности. Полагаю, эффект этот временный?
- Именно так, - кивнул я и, нахмурившись, поинтересовался: - и много ли таких знатоков в стране? Среди бояр, я имею в виду.
- За Урал-камнем, найдётся десяток-другой из служилых, да детей боярских, - отозвался гридень. - Всё же, раздольный край для охотников на аномалии. Здесь же, в европейской части, не знаю-не знаю. Юсуповы, разве что? Им, как роду специализирующемуся на фармакологии, в том числе, основанной на ингредиентах, добываемых из эфирных аномалий, сам бог велел разбираться в подобных вещах. А больше... так, навскидку, и не скажу. Но вряд ли. Здесь с аномалиями-то, негусто, совсем негусто, так что и специалистов соответствующих днём с огнём не сыскать.
- Фух! - облегчённо вздохнул я.
- А что? - с любопытством осведомился Северский, поглядывая, как я прикуриваю очередную сигарету из тех, что столь любезно накрутила для меня дорогая жена. Подарок на день рождения... - Вы настолько не желаете, чтобы информация о вашему усилении пошла гулять по свету?
- Можно и так сказать, - отозвался я, вдыхая ароматный дым. Ну, в самом деле, не объяснять же собеседнику, почему меня так взволновала его осведомлённость! С другой стороны, люди, разрабатывавшие план операции, предложенной государем, не могли упустить такую "мелочь", как наличие в стране знатоков точно знающих, что именно скрывается за видимыми проявлениями моего "увечья". Тем не менее, ответ Северского меня несколько успокоил. Да и сам Игорь Сергеевич... нет, не будь я так уверен в его молчании, и чёрта с два сунулся бы в гости лично. Не сейчас, уж точно. Но, геолог всея Костромы и окрестностей, язык за зубами держать умеет. Доказано. Значит, и сейчас не станет болтать об увиденном направо и налево.
- Что ж, со своей стороны могу обещать, что информация о вашем состоянии, Кирилл Николаевич, дальше меня не уйдёт, - подтвердил мои предположения гридень, словно мысли прочитал.
- Благодарю вас, Игорь Сергеевич, - я не поленился подняться с кресла и отвесить собеседнику короткий, но уважительный поклон. А вновь устроившись за столом, договорил: - и я был бы вдвойне благодарен, если бы и информация о моём сегодняшнем визите осталась в секрете. Я, видите ли, приехал инкогнито. Готовлю подарок для жены, вот и... шифруюсь, так сказать.
- Боитесь, что прознав о вашем визите, наши кумушки могут нечаянно испортить сюрприз, - понимающе кивнул Северский и... не удержал собственного любопытства. - А если не секрет...
- Не от вас, Игорь Сергеевич, - улыбнулся я в ответ. - Собственно, для того и прибыл к вам сегодня.
- О! - Северский хлопнул себя ладонью по лбу. - Ну, конечно! Тот земельный участок, что вы недавно приобрели!
- Именно, - кивнул я. - Хочу начать на нём строительство. Проект у меня уже готов и деньги в наличии. Но нужны люди, которые могли бы взять на себя этот процесс. Сами понимаете, отлучаться часто из дома, так, чтобы это не встревожило жену, я не могу. А оставлять строительство без присмотра надёжного человека... неразумно. У меня же, к великому сожалению, пока не так много людей, которым я мог бы доверить это дело. И все они, опять-таки, на виду. Вот я и подумал...
- С удовольствием помогу вам в этом начинании, Кирилл Николаевич, - весело ухмыльнулся Северский, толком не дослушав предложения. - У меня сейчас, как раз, намечается небольшой перерыв в делах, а отпуск запланирован лишь на следующий год. Так что, без проблем могу взять на себя строительный надзор... а при необходимости... вы уже заключили ряд со строителями?
- Пока не успел, - отозвался я. - Я же только-только приехал в Кострому и, первым делом, к вам.
- Чудесно, просто чудесно, Кирилл Николаевич, - Северский потёр руки. - Тогда, смею предложить вам не только собственные услуги по надзору, но и толковую строительную бригаду. Есть у нас в Костроме специалисты, что не одно боярское подворье поставили. Работают на совесть, хотя, признаюсь честно, цену себе знают.
- Это интересно, - протянул я. Ну, Северский, ну жук! На ходу подмётки режет! Впрочем... а почему бы и нет? - Знаете, Игорь Сергеевич, давайте поступим следующим образом. По расчётам, стоимость строительства дома по моему проекту должна уложиться в двести пятьдесят - триста тысяч рублей. Деньги, как вы понимаете, серьёзные, а для меня, признаться, так и очень, очень немалые. Потому, предлагаю следующее: у меня на Молочной горе имеется в собственности здание, как вы помните. В нём я планирую открыть собственную школу. К сожалению, сейчас оно находится в довольно плачевном состоянии и требует капитального ремонта...
- Хотите, чтобы предложенная мною бригада показала себя, и сначала привела в порядок старые соляные склады, - понимающе кивнул Северский и, прищурившись, ухмыльнулся: - и, конечно, план работ и смета по этому проекту у вас тоже имеются?
- А как же, - растянул я губы в ответной улыбке.
- Славно, - собеседник откинулся на спинку кресла. - Мы возьмёмся за этот заказ, Кирилл Николаевич. И обещаю, вы не пожалеете.
- Вот и замечательно, - вздохнул я. - Тогда, все вопросы по ремонту помещений на Молочной горе, прошу адресовать моим ученицам, Малине и Людмиле Громовым. Собственно, вся документация уже у них на руках, так что... вот вам номера их коммуникаторов, и... когда приступите, Игорь Сергеевич?
- А чего время терять? - пожал тот плечами. - Сейчас договорюсь с вашими ученицами, вызвоню строителей, да и поедем смотреть первый объект. Если, конечно, уважаемые Малина и Людмила...
- Фёдоровны они, - подсказал я.
- Да-да, Малина и Людмила Фёдоровны смогут составить нам компанию, - договорил Северский.
- Смогут-смогут, - отозвался я. - Они уже с утра копытом бьют, все инфоры обшаривают в поисках строительных компаний, что возьмутся за заказ.
- О... о! - бывший геолог резко выпрямился. - Тогда нужно поспешить. Я ведь правильно понимаю, что вы дали им этот проект на откуп, так сказать?
- Верно, - кивнул я.
- Во-от! Спешить, спешить нужно, чтоб не случилось конфуза, - затараторил Северский, разворачивая экран коммуникатора. - А то ведь отыщут они каких-нибудь "авосьников-абыкакников", а нам потом за ними переделывать.
- М-да, такое возможно, - вынужденно согласился я и поднялся с кресла, видя, что мой визави уже погрузился в работу. - Что ж, Игорь Сергеевич, тогда я, пожалуй, откланяюсь.
- Да-да, - рассеяно покивал тот, но тут же, встрепенувшись, поднял на меня взгляд. - Прошу прощения, Кирилл Николаевич. Увлёкся. В наших краях, такие заказы, видите ли, бывают нечасто, так что...
- Всё понимаю, Игорь Сергеевич, - я замахал руками. - Занимайтесь, не буду больше отвлекать вас пустой болтовнёй. И да, Малину с Линой я сейчас предупрежу, чтобы дождались вашего звонка и не торопились нанимать кого-то другого.
- Буду весьма вам благодарен, - поднявшись с кресла, Северский крепко пожал мне руку, после чего я, наконец, покинул его контору и, прошмыгнув на заднее сиденье вездехода из костромского гаража Бестужевых, воззрился на близняшек.
- Я с ним договорился. А вы как, подобрали варианты? - спросил я.
- Шесть компаний. Три костромские, три московские. У всех есть опыт в возведении боярских имений, и допуск к работе с категорийными объектами. Примерный разброс по стоимости работ тоже уже известен, так что... - проговорила Лина, после чего близняшки переглянулись и одинаково предвкушающе улыбнувшись, выдали в унисон: - Поторгуемся!
Ха! Моя школа!
Глава 2. Ходят слухи по домам...
"Поздний бал", как именовался последний летний приём в южном имении бояр Львовых, в этот раз собрал не так много гостей, как бывало ранее. Тут и недавний, двух лет не прошло, московский мятеж сказался, несколько проредивший количество вотчинников, многие из которых были завсегдатаями подобных мероприятий, и тот факт, что нынешним летом царская семья отказалась от поездки в любимую Ливадию, чем изрядно расстроила одноимённую боярскую фракцию, лишившуюся не только чести принимать на своих землях государя, но и обычного в таких случаях наплыва гостей из Первопрестольной и Великого Новгорода.
Нет, понятное дело, кое-кто всё же приехал, но, по сравнению с "домятежным" летом, это были слёзы. Тем не менее, хозяева не стали менять привычный график, и в начале третьей декады августа двери любимого имения боярыни Ираиды Африкановны, как всегда, распахнули свои двери для гостей. Были здесь и представители именитых вотчинных родов, и служилые бояре, не проигнорировали приглашение на "Поздний бал" и генералы, как военные, так и статские, оказавшиеся по случаю в Ливадии и её окрестностях. Присутствовали и кое-какие представители богемы. Ну и как же на таком собрании, да без светских львов и львиц?
Шарахающиеся от главенства в роду наследники и не знающие чем себя занять дети магнатов, принятых при Дворе, прожигающие немалое содержание вторые и третьи сыновья и дочери именитых фамилий и отпрыски высоких чиновников... Бал у Львовых с гостеприимством принимал их всех, щедро одаривая своей праздничной курортной лёгкостью, очаровывая музыкой живого оркестра, он завлекал гостей своим весельем, не забывая потчевать уставших от танцев гостей блюдами от лучших поваров Южного побережья.
Удивительно, но даже старейшая из придворных дам, отдыхавшая в это время на принадлежащей ей даче в Ореанде, оставила своё уединение ради этого бала, что, надо заметить, не принесло особой радости некоторым из приглашённых. Но уж что-что, а мнение и желания светских шакалов и гиен, боярыню Посадскую-Филиппову не волновали никогда. Совершенно. Зато в удовольствии едко высмеять, а то и вовсе оконфузить очередную светскую "фею" или шлейф летящих на её свет бессмысленных "мотыльков", Елена Павловна себе не отказывала. Неудивительно, что это качество, дивно сочетающееся с поистине стальным характером и мёртвой хваткой матриарха рода Посадских-Филипповых, принесло ей вполне заслуженное прозвище "Великая Мегера".
Вот и сегодня, на Позднем балу, новгородская боярыня вновь оправдывала свой неоднозначный "титул". Наряженная в серо-стальное платье по моде времён прошлого царствования, сшитом в лучших традициях Дэссэ, вооружённая длиннющим мундштуком с крепчайшей турецкой папиросой, она, как обычно в таких случаях, с удобством расположилась в дальнем от оркестра углу огромного бального зала и, окружённая многочисленными знакомыми и подругами по "Змеиному клубу", с удовольствием перемывала косточки всем попадавшим в прицел её остроумия бонвиванам и кокеткам. Естественно, не стесняясь говорить в полный голос, надо заметить, хорошо поставленный и с возрастом не утерявший ни твёрдости, ни чёткости, отчего жертвы её, едва заслышав свои имена, тщетно старались затеряться в толпе гостей, дабы избежать внимания гранд-дамы и её шуточек, далеко не всегда лицеприятных. Тем более, что в них никогда не было ни единого слова лжи, а двусмысленность... ну, каждый понимает в меру своей испорченности, верно?
Казалось бы, хозяевам приёма вовсе не стоило приглашать на бал столь одиозную особу, способную испортить настроение весьма немалому числу гостей, и будь на то воля Вениамина Павловича, он, действуя исходя из заботы о комфорте других гостей, при рассылке приглашений, мог бы, наверное, "случайно позабыть" отправить одно из них, предназначенное для боярыни Посадской-Филипповой, и то не факт. Но, вся забота о Позднем бале, по давней традиции, заведённой в семье Львовых ещё добрых полсотни лет назад, лежала на обожаемой супруге боярина, а Ираиде Африкановне и в голову не могло прийти обойти вниманием свою лучшую и старейшую из подруг, когда-то великодушно принявшую под своё покровительство совсем юную девчонку-дебютантку из невеликого служилого рода, чудом попавшую на бал, проводившийся одной из именитых боярских семей в Москве.
Если бы не помощь и поддержка обратившей на неё своё внимание высокой статной дамы с бантом ордена Андрея Первозванного на плече, уже тогда отличавшейся весьма резким характером и острым языком, смущённая светом и пристальным, но надменным, а порой и откровенно презрительным интересом некоторых гостей к юной боярышне из незнатного и, хотя весьма древнего, но совсем небогатого рода, Ираида, наверное, попросту сбежала бы тогда с бала, сгорая от смущения и стыда, заливавшего лицо и шею жарким огнём. Шуточки молодых повес бывают весьма жестоки, а уж ревность иных увешанных драгоценностями девиц к красоте "бедненькой Идочки", и вовсе способна была утопить вышедшую на свой первый бал девушку в яде их деланного сочувствия. Но Елена Павловна Посадская-Филиппова вовремя оказалась рядом и... всё разом изменилось. Нашедшие себе развлечение в издевательстве над незнатной дебютанткой, молодые люди и девицы из именитых боярских фамилий вдруг стали предельно вежливы, а кое-кто из них и вовсе вынужден был удалиться прочь, пока кавалерственная дама доброй полудюжины боевых орденов не разошлась окончательно и не устроила этим светским шакалятам Варфоломеевскую ночь. Побоялись, и правильно сделали. Слава "Зимней матушки", как прозвали боярыню во время войны и подавления княжьего мятежа, тогда бежала далеко впереди неё... и была весьма недоброй, жутковатой даже.
А самое главное, именно Елена Павловна впоследствии познакомила Ираиду с её будущим мужем. Молодым, красивым, умным и чрезвычайно обаятельным бояричем, только-только получившим из рук государя жалованную грамоту восстановившую историческую справедливость, и вернувшую его семье имя рода, которого их когда-то, совершенно неправедно лишили куда более удачливые родственнички, ещё до недавнего времени щеголявшие княжеским титулом. "Боевой котяра", так отрекомендовала Посадская представленного младшей подруге боярича Львова.
И да, он действительно чем-то походил на огромного кота. Вениамин был внимателен, заботлив и трогательно нежен, он моментально вскружил голову юной боярышне, нашёл общий язык с её бирюком-отцом и братьями, быстро став своим в их семье. Но в то же время, за обликом домашнего мурлыки то и дело проглядывал сильный и хитрый зверь. Воин. Умный, когда нужно жёсткий и хладнокровный, в любой момент готовый пустить в ход острые когти и клыки.
А ещё, за всеми достоинствами боярича как-то совершенно терялись увечья, полученные им на войне. Ираиду абсолютно не смущало отсутствие у суженого одного глаза и половины стопы, ставших результатом попадания воевавшего на Стрелецком поле Вениамина Львова под слаженную атаку аж двух фортов разом. С её точки зрения, они лишь добавляли ему сходства с котом, хозяином окрестных крыш и подворотен. Ну а что? Рваное ухо, шрамы на морде и... совершенно умиротворяющее урчание. Похож же!
За спиной своего боярича, девушка чувствовала себя как за каменной стеной, а тепла и нежности, которые он изливал на неё, наверное, хватило бы, чтобы затопить всю Землю. И за подаренное ей счастье брака с будущим боярином Львовым, Ираида Африкановна была безмерно благодарна своей лучшей подруге. Правда, сам Вениамин относился к Елене Павловне с определённой опаской, но... побаивался он именно своего бывшего командира, гвардии полковника Посадскую, старшего воя по прозвищу Зимняя матушка, тогда как слава и образ Великой Мегеры, какой её знали и страшились все светские пустоцветы, Львова не беспокоила вовсе.
От тёплых воспоминаний, навеянных присутствием рядом старшей подруги и видом дефилирующего по залу супруга в сопровождении сыновей, Ираиду Африкановну отвлёк короткий смешок новгородской боярыни, с интересом оглядывавшей зал.
- Глянь-ка, подруженька, никак Лушка какие-то горячие вести в клювике несёт? - прогудела Елена Павловна, посасывая мундштук.
- Телепнёва? - рассеянно уточнила хозяйка дома, неохотно выплывая в реальность. На миг она нахмурилась, но, отыскав взглядом молодую женщину, скользившую под руку с мужем по паркету бального зала от одной компании к другой, задумчиво кивнула: - вполне возможно. Они с мужем, вроде бы, всего день как из Первопрестольной прибыли, так что новостей у неё должно быть с избытком.
- Интересно-интересно, - глубоко затянувшись крепким турецким табаком, протянула Посадская и, прищурившись, окинула окружающих её дам долгим чуть насмешливым взглядом. - Так что, может позовём её в наш кружок, послушаем столичные новости?
Отказать хозяйке бала, когда та приглашает гостью к беседе? Моветон. Да и кто бы на месте Лукерьи Фёдоровны отказался поболтать с представительницами именитейших боярских фамилий, удобно устроившимися в уголке просторного бального зала, чтобы вдоволь посплетни... побеседовать о присутствующих и отсутствующих? Уж точно не молодая боярыня из, пусть и небедного, но совсем не такого знатного рода, каким его хотелось бы видеть самим Телепнёвым. А потому, приглашение к беседе, переданное ей ровесницей, Танечкой Оболенской, Лукерья приняла с нескрываемым удовольствием, испортить которого не смогла даже кислая мина мужа, заметившего в дамском кружке эпатажную новгородскую боярыню. Впрочем, удерживать супругу он всё же не стал. А недовольство... Аверьян Потапович слишком умён, чтобы не понимать, такие знакомства жены стоят того, чтобы потерпеть. Тем более, не его же пригласили, верно? А Лукерье Фёдоровне, в отличии от супруга, пригласившая её компания дам по душе. И вообще, на балу все должны были милы, улыбчивы и нескучны. А за смурную физиономию можно и замечание от церемониймейстера схлопотать.
Тихим шёпотом высказав своё мнение мужу, Лукерья удостоверилась, что тот внял предупреждению и, ободряюще ему улыбнувшись, упорхнула к растущему кружку дам, где вокруг сидящих в удобных полукреслах старых перечниц, вроде той же Посадской, клубился целый хоровод куда более молодых гостий, нашедших здесь, кто весёлую и интересную компанию, а кто и убежище от иных слишком настырных ухажёров, почему-то, большей частью бывших представителями когорты светских пустоцветов, столь нелюбимых новгородской боярыней, а потому, резонно опасающихся соваться к возглавляемому ею "змеиному клубу". Впрочем, эти мысли, порой весьма ехидные и... не очень-то приличествующие боярыне древнего рода, довольно быстро покинули хорошенькую головку Лушеньки, как звали её старшие дамы в этой компании, чтобы их место тут же занял увлекательный процесс обмена новостями и слухами. Ведь они с мужем только-только приехали из Москвы, и Лукерья была совершенно не в курсе новостей и событий, происходивших в Ливадии в этом сезоне, равно как и присутствовавшие здесь дамы не были осведомлены о том, что в их отсутствие случилось в столице. А новостей было море, и все нужно было рассказать, узнать и непременно обсудить! Обязательно.
- Елена Павловна, голубушка! - слушая краем уха увлечённое щебетание Олечки Воронцовой о задуманном её батюшкой очередном расширении графских винных подвалов в Массандре, Лукерья Фёдоровна вдруг вспомнила об одной чуть было не упущенной ею новости, и поспешила поделиться ею с Посадской. Разумеется, прежде дождавшись, пока иссякнет красноречие влюблённой в виноделие боярышни Воронцовой. - Я же совсем забыла рассказать! А вам наверняка это будет интересно!
- Слушаю тебя, Лушенька, - отвлёкшись от тихой беседы с хозяйкой вечера, новгородская боярыня перевела взгляд на молодую женщину и, ободряюще ей кивнув, в ожидании рассказа принялась снаряжать свой мундштук очередной терпко пахнущей папиросой.
- Помните московский пир у Вельяминовых? - глубоко вдохнув и сделав паузу, чтобы чуть успокоить дыхание и не начать тараторить, заговорила Лукерья Фёдоровна, чувствуя, как на ней сходятся взгляды всего "змеиного клуба". И заметив, как нахмурилась гранд-дама, чуть не сбилась с настроя, но тут же взяла себя в руки и обратилась к стоящей за креслом хозяйки вечера, Татьяне Оболенской. - Нет? Танечка, ты же была там, должна помнить. Мы ещё говорили о пресёкшихся фамилиях, о Чернотопе...
- Помню, - отозвалась та, сохраняя привычно-отстранённое выражение лица. И Посадская кивнула. Дескать, тоже вспомнила.
- Тогда у нас речь зашла о роде Скуратовых-Бельских, их наследии и намерении Елены Павловны отдать своих внучек в обучение их отпрыску, - пояснила окружающим дамам Телепнёва, на что те понимающе закивали. Ну да, тема для боярынь и боярышень актуальнейшая, ничего удивительного, что речь о ней зашла и на весёлом московском пиру. А вот Посадская отчего-то нахмурилась.
- Лушенька, не тяни, рассказывай, что там у тебя за новости, - попросила гранд-дама, поторопив молодую боярыню. Но та не поддалась, хотя видит Бог, ей было весьма и весьма трудно не сорваться на привычную скороговорку. И только присутствие в компании нескольких дам, незнакомых с её манерой разговора, удерживали Лукерью Фёдоровну. Не поймут же!
- Да-да, перехожу к сути, - всё же потрафила старой боярыне Телепнёва. - Пару дней назад, мы заглянули в Пассаж, где Аверьян Потапович хотел выбрать несколько бутылок коллекционного рейнского для своего клуба... И буквально на выходе встретили боярышню... прощу прощения, теперь уже боярыню Николаеву-Скуратову с молодым мужем.
- Николаева-Скуратова? - Нахмурилась Ираида Африкановна, и попыталась было обернуться к признанному знатоку переплетений боярских родословных стоявшей за её креслом, но вместо Татьяны Оболенской ответила сама Елена Павловна.
- В девичестве, Бестужева. Дочь Валентина Эдуардовича, окольничего Посольского приказа и Арины, в девичестве боярышни Романовой, - медленно произнесла она и требовательно уставилась на Телепнёву.
- Да-да, именно её... с мужем, как я уже сказала, - предельно чётко поняв взгляд Великой Мегеры, напрочь утративший всякий намёк на веселье, продолжила боярыня, вновь едва не затараторив. Но справилась же! - Так вот, речь идёт именно о молодом человеке, боярине Николаеве-Скуратове. Елена Павловна, он ослеп!
- Что?! - изумилась та. - Как ослеп? Лушенька, с чего ты это взяла?!
- Ну, вы же знаете наших молодых людей, - развела руками Лукерья Фёдоровна. - Их, без серьёзной причины, официальную трость в руки взять не заставишь! А когда мы встретили эту пару, я заметила, что боярин с ней не расстаётся.
- Это не показатель, - недоверчиво заметила Посадская, но Телепнёва была уверена в своих выводах и поспешила их доказать.
- Само собой, - кивнула она. - Но если бы дело было в одной лишь трости, я бы и не подумала ничего подобного, тем более, что боярин, хоть и нёс её в руках, но даже не пытался ощупывать тростью дорогу, как это обычно делают слепцы. Да у него и не было в этом необходимости, поскольку супруга постоянно шла с ним под руку и... ну, вы же знаете, хорошим танцорам всегда видно, кто ведёт в танце. А я увлекаюсь танцами. И могу вас заверить, ведущей в их паре была именно боярыня. Она направляла мужа по пути к экипажу.
- Луша, - вздохнув, покачала головой Посадская.
- Нет-нет, Елена Павловна, - щёлкнув веером, уверенно проговорила Телепнёва. - Если уж вам и этого недостаточно, добавлю, что боярин был в чёрных очках, и стёкла их были достаточно малы, чтобы я успела рассмотреть за ними серые бельма. Он точно ослеп. Да и в салоне у Романовых я слышала, что боярин Николаев-Скуратов пострадал во время очистки вотчины от эфирных аномалий, и государь дозволил ему удалиться от Двора для восстановления душевного равновесия. Вот такие вот новости...
Глава 3.Всякому плоду своё время
Пока по свету разгонялись сплетни о проблемах со здоровьем одного молодого и наглого выскочки-гранда, я успел не только разбросать дела со строительством и ремонтом, но и наведаться в Рахов. Правда, здесь надеяться на то, что кто-то выполнит затеянное дело без моего участия, увы, не приходилось. Да и... не доверил бы я его никому из своего окружения. Не из недостатка веры в силы друзей-подруг-ватажников, вовсе нет. Просто задуманное мною было из разряда тех дел, что не одобряются законами нашего родного царства-государства, и в этом я видел препятствие. Нет, прикажи я ватажникам-дружинникам и они выполнят задачу, не задавая лишних вопросов. Но зачем мне своими руками расшатывать веру моих людей в правоту начальства и в законность его действий? Пусть их совесть спит спокойно, не шебуршась по поводу и без. А с щекотливым дельцем, ради которого я нынче и прибыл в Червоннорусское воеводство, справлюсь и сам. Не впервой.
- Итак, господин Дитц? - я уселся напротив только что устроившегося за столом торговца, одновременно скидывая отвод глаз. От неожиданности, немчура фыркнул и обдал столешницу целым фонтаном пива, притащенным им от стойки бара.
- И те... вам хорошего дня, - утерев дешёвой бумажной салфеткой лицо, Виллем смерил меня недовольным взглядом, но тут же упёр его в образовавшееся на столешнице пенное озерцо. - М-м... могу я узнать, что привело вас сюда... сейчас?
Что это с ним? А, понял. Глазки мои собеседника удивили. Ничего-ничего, потерпит, никуда не денется. Главное, чтоб ерунды какой себе не надумал, в стиле: Акелла стар, Акелла промахнётся. А то ведь голову оторву, и скажу, что так и было.
- Ну-ну, Дитц, - я покачал головой и, лёгким движением эфира смахнув пивную лужу на заплёванный пол забегаловки, развёл руками. - Ты же сам мне сегодня утром сообщил, что раздобыл нужную информацию. Волновался, помню, сильно. А нервные клетки, говорят, не восстанавливаются. Вот я, обеспокоившись твои здоровьем, и поспешил на встречу. Подумал: выговоришься, облегчишь душу, глядишь, и клеточек тех побольше сбережёшь. А значит, и проживёшь подольше. Ты же хочешь... прожить подольше, да? Дитц?
- Могли бы и предупредить, - проворчал справившийся наконец с удивлением... да кому я вру-то? С испугом он справился, нехристь эдакий. С банальным испугом. Но, не могу не признать, хоть Виллем Ханс Дитц и не отличается чистоплотностью в делах, как, впрочем, и подавляющее число торговцев Свободных территорий... да и не нравится он мне лично, дрянной человек, но характер у торгаша имеется. Вот и сейчас, минуты не прошло, как он взял себя в руки и, жёстко придавив всколыхнувшийся было в его душе страх, принялся сверлить меня сердитым взглядом. Можно подумать, нашёл виновного во всех своих бедах и несчастьях! Не предупредил я его, понимаешь... Расстроил бедолажку, все планы насмарку, настроение ниже плинтуса, и здравствуй, депрессия. Ха!
- Что ж ты, девица-красавица, что к тебе без поклона и уведомления не подойти? - фыркнул я в ответ, но тут же посерьёзнел. - Не нервничай, господин Дитц. Мы же вроде все наши прежние недоразумения разрешили к обоюдному удовлетворению. Не так ли?
- Н-ну, да, - протянул Виллем, тряхнул головой и, словно взбодрившись, тут же перешёл на "ты". - Твоя правда, Сильвер. И прошлые решили и новых не нажили. Надеюсь и далее так будет. Но опаску в наших делах иметь надо. А ну как подслушает кто, о чём мы здесь треплемся? Всё ж не у меня в конторе встретились, а в баре колизея. Сигету-Мармацией и без того кишит любопытными крысами, живущими с чужих секретов, а уж в этой забегаловке и вовсе... Да здесь лишних ушей больше, чем тараканов на кухне!
- Вот за это можешь не переживать, господин Дитц, - отмахнулся я. - Мой полог ни один эфирник не пройдёт, про фиксаторы и вовсе молчу. А насчёт тараканов, спасибо за предупреждение. И раньше мне здесь обедать не доводилось, и впредь не стану. Итак?
- Информация, да... - Виллем раздражённо потёр ладонями тут же раскрасневшееся лицо и, словно собравшись с духом, наконец перешёл к делу: - Как ты помнишь, заказ на подставу был организован в ЦС. И я, признаюсь честно, мог бы и сам об этом никогда не узнать, если бы не подсказка посредника, выданная мне ещё на переговорах по этому чёртову заказу.
- Какой болтливый посредник. Наплевать на главный принцип собственной работы... - протянул я. - Обычно такие долго не живут.
- Обычно, да, - напряжённо кивнул Дитц. - Но с Эстебаном мы знакомы больше тридцати лет и не единожды вытаскивали друг друга из проблем, ещё в те времена, когда сам испанец даже не помышлял о карьере посредника, да и я наёмничий хлебушек жевал, а не негоции в СБТ устраивал. Иными словами, он мне обязан, а свои долги Эстебан предпочитает отдавать честно и в срок. Именно поэтому, предлагая работу с подставой твоего отряда, он обронил пару слов о заказчике.
- Полагаю, причина не только в высоких моральных качествах твоего знакомого посредника, а? - я прищурился. - Могу поспорить, если бы он не сумел уверить тебя в платёжеспособности заказчика, ты и не подумал бы браться за столь затратный заказ. Два десятка "Железных", да наём боевиков для устройства засады... Это ж немалые средства, очень немалые. А насколько я успел тебя узнать, Дитц, собственные деньги ты считать умеешь, и тратить их без гарантий возврата не стал бы. Потому и обмолвился посредник о ЦС. Я прав?
- Прав-прав, - скривившись, проворчал мой собеседник. Вот ведь... торгаш. Нашёл кому втирать о честности своего подельника! Тем временем, Виллем, наконец, прекратил изображать из себя святую невинность и заговорил вновь: - Я, вообще-то, вёл немного к другому. Долг Эстебана одной той подсказкой закрыть невозможно, уж слишком многим он мне обязан. Я так подумал и решил, что могу взыскать должок, стребовав с испанца более подробную информацию о заказчике... Проблема была в том, что сам Эстебан исчез из Сигету-Мармация ещё две недели назад. Я было решил, что его вовсе убрали или сбежал испанец от каких-то неприятностей, но вчера утром узнал, что он вернулся в свою контору на страда Пандурилор, как ни в чём ни бывало... Вот, после заката я и нанёс ему дружеский визит. Эстебан, признаюсь, был не очень рад нашей встрече, да и говорить на нужную тему тоже не хотел, противился, но... под полное списание долга согласился с моим предложением и сообщил, кто именно предложил ему тот чёртов заказ от Центра.
- Вот как... - протянул я, откидываясь на спинку стула. - Интересно. А ты, Виллем, уверен, что твой старый друг не солгал?
- Абсолютно, - тяжело мотнув головой, Дитц отхлебнул из кружки пива и, утерев пену с губ, и договорил, жёстко и с абсолютной уверенностью в своих словах. Уж это-то я почувствовал наверняка: - Не в его интересах врать.
- Понимаю, - я покачал головой. - Надо полагать, его обязательства в отношении старого друга Дитца, зиждятся не только на внутренней убеждённости и моральных качествах самого Эстебана, но и...
- Я бы не хотел распространяться об этом, - Виллем со стуком вернул опустевшую кружку на стол. - Но могу ручаться, Эстебан не врёт. Ему это не просто не выгодно, но и смертельно опасно. Попробуй он вилять, и на свет вылезет такое, что ему и дня не прожить.
- Что ж, пусть так, - я прищурился и, побарабанив пальцами по липкой столешнице, вздохнул. - Ладно, мне ваши секреты не нужны. Но, Дитц, ты же понимаешь, что в случае его обмана, ответишь ты. Я даже искать этого твоего испанца не стану. Зато тебя... ну, да ты же помнишь, для меня это не проблема, так что сбежать не получится, Виллем. Осознал перспективу?
- Осознал, - нехотя проворчал тот, но тут же встрепенулся и добавил уже куда более уверенным тоном: - Но в этом предупреждении, Сильвер, нет необходимости. Повторюсь, я совершенно уверен в том, что Эстебан сказал правду. Собственно... я даже успел проверить по своим каналам и убедился, что указанное им лицо действительно прибывало в Сигету-Мармацией в день, когда я получил предложение о заказе. И убыло оно тем же днём, через Тячевский пост.
- Местная таможня поделилась? - уточнил я. Дитц кивнул.
- И почему я не удивлён? - я снял очки, в очередной раз напугав собеседника серым сиянием глаз и, протерев стёкла, водрузил пижонскую оправу обратно на нос. - Ладно, будем считать, что все предупреждения даны и поняты, а значит... "имя - сестра, имя!".
Цитату из несуществующего здесь фильма, Виллем, разумеется, не узнал, но смысл сказанного понял верно, так что через несколько секунд я уже знал фамилию, имя и должность человека, с подачи которого мой нынешний визави пытался устроить Гремлинам проблемы. На этом, собственно, наша встреча с Дитцем и завершилась, к обоюдному удовольствию.
Уже оседлав арендованный мною неприметный серый байк и захлопнув забрало шлема-интеграла, чтобы не пугать окружающих серыми бельмами глаз, я оглянулся на массивную бетонную коробку колизея, пожал плечами и, поддав огня резвой машинке, запетлял по улочкам Сигету-Мармация, на ходу размышляя о состоявшейся только что встрече с балканским торгашом. Странный человек, всё же, этот самый господин Дитц. Меня он боится и, похоже, не переваривает органически, что в целом понятно и очевидно, но при этом, он скрупулёзно, старательно и до последней запятой выполняет все условия достигнутых нами договорённостей, и, судя по его эмоциональному настрою, у немчуры и мысли нет устроить очередной кидок, коими полны его обычные негоции в СБТ.
Страх? Да, есть такое дело. Боится меня Виллем Ханс Дитц всерьёз, только я уже успел убедиться, что в случае необходимости, мой временный союзник вполне способен задавить это паскудное, но, порой полезное чувство, и действовать невзирая на него. Жадность? Тоже имеет место быть. Заключённое нами соглашение сулит ему немалые барыши, да. Только они всё ещё "виртуальны", то есть, предполагаются где-то и когда-то в будущем. А неприязнь ко мне, вплоть до мучнистой отрыжки, у него уже сейчас налицо. Но терпит. Ждёт? Чего? Хм, а ведь и в самом деле... во время беседы чувствовался от Дитца этакий флёр... предвкушения? Нет, не так. Там не было и намёка на злорадство или чего-то в этом роде, а вот азарт... Азарт, да, ощущался довольно отчётливо. Интересно.
Разумеется, получив от балканского торгаша данные на замазавшегося в этой дрянной истории, функционера Центра, я не собирался тут же ломиться к тому в гости. Сначала поиск дополнительной информации, разведка на месте, а вот потом... потом да, можно будет и навестить этого нехорошего человека. Может быть. А может, ему повезёт и встреча не состоится. Посмотрим.
Остановив байк на парковке арендной точки и оплатив наличкой выставленный мне счёт, я вышел на улицу и, скользнув в ближайшую подворотню, открыл окно на базу. Уже оказавшись в своём кабинете, я рухнул в кресло за рабочим столом и, не теряя времени, связался с ещё одним знакомым с той стороны границы.
- Приветствую, Эрик, - появившаяся на экране физиономия Рауса на миг застыла, словно подвиснув, но немец тут же пришёл в себя. Моргнул и, растрепав и без того взъерошенную шевелюру, точнее, её остатки, сосредоточенно кивнул.
- Доброго дня, герр Сильвер, - кольнув меня серьёзным взглядом, откликнулся он. - Что-то случилось?
- Ничего существенного, герр Раус, - покачал я головой. - Просто у меня к тебе появилась пара небольших просьб.
- Просьба первая, - протянул я. - Мне нужна любая известная тебе информация о некоем Эстебане-испанце, посреднике, проживающему в Сигету-Мармации, у него, кажется, имеется собственная контора на...
- Страда Пандурилор, девять, - перебил меня Раус, и тут же смешался. - Прошу прощения, герр Сильвер.
- Ничего страшного, Эрик, - махнул я рукой. - Наоборот, я рад, что ты так скоро понял о ком я говорю. Предоставишь справку в течение двух дней? Тебе хватит этого времени? Замечательно. И второе... мне нужен перечень всех лиц, пересекавших границу между Червоннорусским воеводством и СБТ, в период... Особое внимание обрати на тех, кто оборачивался туда-обратно одним-двумя днями.
- Это... это будет сложнее, - нахмурился Раус.
- Сложнее или дороже? - ухмыльнулся я.
- Второе, герр Сильвер, - вздохнул Эрик.
- Ерунда, можешь оперировать суммой до... - я умолк, прикидывая лимит, и договорил: - до тысячи крон. Надеюсь, этого хватит?
- Более чем, - повеселел мой собеседник.
- Великолепно, - кивнул я. - Тогда, через два дня жду информацию, и... доклад по телодвижениям Дитца не забудь.
- Он уже готов, - вскинул голову Раус.
- Не сейчас. Отдашь через два дня вместе с запрошенной мною информацией и отчётам о тратах, - покачав головой, отозвался я.
- Сделаю, - Эрик замолк и выжидающе взглянул на меня, но, поняв, что больше указаний не услышит, попрощался и отключился.
Поднявшись из-за стола, я шагнул было к выходу из кабинета, но... почти тут же вернулся в кресло. Мотаться по базе, рискуя нарваться на кучу разных вопросов, дел и неожиданных проблем, которые я, отчего-то, должен буду решать немедленно и не сходя с места... не хочется. А посему... Короткий набор номера и на экране передо мной возникла физиономия Самурая. Гдовицкой смерил меня долгим взглядом и, ни слова не говоря, приподнял бровь. Мол, чего надо-то?
- Приветствую, Владимир Александрович, - вздохнул я. - Дело у меня тут образовалось к нашей доблестной службе безопасности...
- И тебе не хворать, боярин, - отозвался он. - Слушаю.
Затягивать объяснения я не стал и, продиктовав данные интересующей меня личности, развёл руками.
- Желательно всё сделать побыстрее, - проговорил я.
- Ефимович Герман Наильевич, - задумчиво пробормотал Гдовицкой, барабаня пальцами по столешнице. - Из ливадийцев, что ли? Или из терских? Ладно, посмотрю-подумаю, что тут можно сделать. А побыстрее... Сам понимаешь, Кирилл Николаевич, тут ведь точных сроков не назвать. Слишком много переменных. Кто он? Государев человек, боярский рядович, а то и вовсе из детей боярских или отпрыск кого-то из служилых-вотчинных...
- Мне не его происхождение важно, Владимир Александрович, - скривился я. - Хотя, конечно, узнать из чьей опочивальни сей живчик выскочил, не помешает. Прежде всего, мне нужны сведения о его нынешнем положении, собственности, и прочем... подобном.
- Понял, - Гдовицкой хмуро кивнул. - Но, замечу, о принадлежности и чине субъекта, тоже забывать не след. Это тоже важно.
- Не спою, - согласился я и надавил. - Но СЕЙЧАС, прошу сделать упор на личные данные. Они мне на данный момент нужнее.
Спорить Владимир Александрович не стал и, пообещав заняться Ефимовичем немедленно, отключился. А я... вздохнув, всё же поднялся с кресла и шагнул к выходу из кабинета. И всё потому, что, попытавшись связаться с Роговым, обнаружил, что тот оставил свой коммуникатор в распоряжении сестры, а сам носится по базе с одной гарнитурой внутренней связи. Свой же комплект, как выяснилось, я где-то... ну, не посеял, конечно, но... В общем, либо в спальном модуле он валяется, либо в оружейке. Пришлось топать искать Георгия ножками. И лишь оказавшись у ворот подземной части комплекса, я хлопнул себя ладонью по лбу и, признавшись стальным створкам в собственном идиотизме, открыл окно к своему бывшему ватажнику, а ныне вассалу и майору отряда "Гремлины".
- Кирилл? - удивился тот, отвлёкшись от разглядывания какой-то рунной крякозябры, сияющей на огромном экране лаборатории.
- Кирилл-Кирилл, - пробурчал я, падая в свободное кресло на колёсиках, и, набрав на коммуникаторе нужный код, отправил заранее подготовленный пакет документов своему собеседнику. - Лови, читай, подписывай.
- Это что? - опешил тот, вчитавшись в "шапку" первого листа. - Соглашение о передаче права собственности на "Борей"... на "Атлант"... мне? Для взноса в качестве майорской доли в отряде "Гремлины"?! Зачем всё это нужно, Кирилл?
- Затем, что мне, как теперь уже владетельному, чтоб деда мыши драли, боярину, обладать такими "игрушками" запрещено! - пробурчал я. - Подписывай, давай. Там ещё подтверждение обременения на "Атлант". Он же у Громовых летает... не тормози, Жорик! Документы должны уйти фискалам не позднее завтрашнего утра, если не желаешь изыскивать средства на штраф.
Казёнка - здесь, упрощение от "казённая десятина", т.е. 1,09 гектара.
Дэссэ, Жан (Жан Димитр Виржини) - французский модельер греческого происхождения. Основатель модного дома Дэссэ.
Графские подвалы - Величайший в Европе и мире винный подвал, расположенный в ялтинском местечке Массандра. Назван так по его принадлежности боярскому роду Воронцовых, представители которых в середине XVIIIстолетия умудрились трижды получить графский титул из рук двух императоров Священной Римской Империи. Первый графский титул был пожалован Михаилу Илларионовичу Воронцову в 1744 году императором Карлом VII, а спустя шестнадцать лет, его родные братья Роман и Иван были возведены в графское достоинство преемником Карла, Францем I. Это событие нашло своё отражение и в Бархатной книге Русского государства, в которую, личным указом государя Василия Пятого, были внесены изменения, позволившие боярам Воронцовым и впредь титуловаться графами, несмотря на отсутствие такого титула в росписи Гербового приказа.