Аннотация: Глава, в которой появляется второй герой, а первый попадает в неприятности.
Глава 2. И сурок
Немало книг описывают приключения - и часто ЗЛОключения - в пути. Это и злободневный роман Апулея, и подвиги рыцарей, и странствия хитроумного ламанчского идальго. Каждый раз поднимая обложку, ждёт читатель удивительных событий, и собственная поездка перестаёт быть для него обыденностью, потому что воображает себя он героем романа, а грязную, укачливую, разбитую дорогу - волшебной нитью, к концу коей привязан ключ к счастливому финалу...
Возможно, некие подобные мысли овладели и бедным Эрве, потому что он скоро отвлёкся от причины изгнания и занялся созерцанием. Не то чтобы он был начитан, но два-три романа через руки его прошли, а собственного воображения хватало ещё на сотню. К тому же отменная память впитывала, подобно губке, любую услышанную поэзию, и этот талант призван был помочь ему в приобщении к монастырским богослужениям.
Правда о цели поездки он тоже не размышлял и, когда встречные прохожие спросили, не паломничество ли в Толай он совершает, не задумавшись брякнул "да".
Случайные встречные по простое душевной не стали рассматривать в сумерках, кого им послала судьба, и поверили на слово. И задались целью во что бы то ни стало лишить молодого паломника и двоих его спутников всяческого ценного - и не очень - имущества.
Попросту говоря, на них напали грабители.
Врождённое миролюбие сыграло с Эрве злую шутку: он защищался неохотно, да и неумело. Не менее зло подшутили слуги, воспользовавшись темнотой, чтобы спасти имущество, да и самих себя.
Попросту говоря, они сбежали со всеми деньгами, провиантом и скарбом (потому как сыну в этом весьма щепетильном вопросе хозяин не доверял).
Позорный побег предприняли они, как только Эрве вышибли из седла. Он не успел услышать их шаги - его оглушил удар по затылку. Упал он ничком, прямо в грязь, прямиком под копыта коню и успел лишь заметить, что хвост у коня покачнулся между передними ногами... Или не хвост?.. Но что-то пушистое - задело его лицо, напомнив ласковых борзых, когда забирались к нему на постель, чтоб согреть и согреться, щекотно урчали и обнимали лапами... Мокрыми лапами... по затылку... как сейчас... шее мокро... и хочется спать... так тепло...
То ли он правда заснул, то ли, сам того не сознавая, нашёл силы подняться и всмотреться... Разбойники дрались - уже не поделили что-то. Нет, постойте, они отбивались. От неизвестного, но искусного фехтовальщика. Он пустил в ход всё умение, а заодно - придорожную пыль, бросив кому-то в глаза, и кулаки, и ноги, и даже собственные зубы - укусив кого-то за ухо. Все четверо упали замертво, хотя их противник не выглядел силачом. Невысокий и сухощавый, он сновал, точно юркий сурок, меж здоровенных мужланов, доказывая всей своей повадкой, сколь искусство и хитрость превосходят грубую силу.
Явь снова переплелась со сном, потому что Эрве увидел себя со стороны. Спаситель склонился над ним, перевернул (он всё-таки лежал ничком - как же ему удалось всё увидеть?) - и покачал головой.
Затем благородный победитель расстегнул на Эрве камзол и запустил руку за пазуху. Юноша был возмущён, но оттолкнуть чужую руку не мог, хотя и находился над самим собой и над странным этим человеком. "Нет ничего страшнее беспомощности в кошмарном сне", - подумал он, наблюдая, как новый грабитель ломает печать на письме и дарственной. Качает головой и повторяет: "Не повезло тебе, парень. Но ничего, не таких поднимали".
Затем происходит странное: человек исчезает. Пушистый зверёк бегает по груди покойника, топчет, кусает пуговицы, фырчит - и несётся куда-то во тьму, и несёт в маленькой пасти пучок травы.
Эрве не сразу понял, что покойник - это он. А поняв, успокоил себя, что во сне и не то привидится. Ему было нисколько не холодно на траве - его согревал тёмный комочек на груди. Он вспомнил, что этот зверёк называется сурок - как в песенке: "Со мною здесь, со мною там - мой сурок со мною". И заснул, убаюканный воспоминаниями из детства.