Аннотация: Чувство тревоги обострило восприятие пустынного пейзажа. Никого. Ни яхт, кораблей, лодок, ни черта! Только морская даль, волны раскачивающие судно, экипаж изображающий беспечность, осточертевшая кола и аромат залежалых моллюсков.
Гадкий вкус был у этих мидий, успели полежать на солнце. Экипаж яхты суетился над перегревшимся мотором, отвлекая пассажиров старым способом, выставив ящик с ледяной кока-колой и прогретыми на солнце моллюсками. Яхта называлась "Кика", напомнив фильм одного из любимых режиссеров, двухпалубная, общая каюта, камбуз, верхняя палуба с местом капитана, рацией и рулем управления. Капитан, прожженный солнцем, с прокуренными пальцами, не в белом, а черном, почти пират. Разношерстные пассажиры, но большинство русских, ветерок, обдувающий загорелые тела, вальяжно расположившиеся под солнцем на гостиничных полотенцах. Господи, какой контраст с московской демисезонной новогодней погодой! А вот и наш инструктор. Небольшого роста, худой, смуглый, как эбеновая статуэтка. Яссер.
- Я убежден, вы запомните мое имя, - отшутился он, набрасывая на плечи арафатку. Пассажиры оценили шутку, аплодисменты и смех были тому подтверждением.
- Яссер - владелец "Кики", - шепотком сообщил нам помощник и второй инструктор Мидо, красавчик и любимец всех женщин от мала до велика, собравшихся на этой посудине - он очень богат.
Богат по египетским меркам. Имеет доход с экскурсий, но работает сам. А может просто ему нравится, он профессионал, любимое дело и все такое... Мне хочется думать, что так оно и есть, он мне симпатичен.
- Внимание! - Яссер поставил перед собой карту Синайского полуострова и классификационную таблицу обитателей Красного моря. В течение получаса он инструктировал пассажиров, а я щурилась на солнце и слушала его в пол уха, за мной следили черные глаза Мидо, похоже он сделал выбор на сегодняшний рейс.
- Запомните, самая красивая рыба-бабочка, есть хищник! - долетело до меня сквозь металлический стук.
- О, кувалды в ход пошли, значит, скоро поплывем, - пошутил мой соотечественник, экипированный, как заядлый дайвингист, с сумасшедшее дорогой камерой, и боязливой женой. Она куталась от теплого ветерка в куртку и с обожанием смотрела на своего отважного супруга.
- Хочешь сделать снимки? - спросил Мидо, когда инструктаж закончился - Я знаю где живет мурена.
- То есть?
- Домик мурены, - повторил он по-английски, на тот случай, если я не поняла.
Фотоаппарат для подводной съемки я купила на пляже, стоил он восемь долларов, и я не надеялась, что смогу сделать с его помощью приличные снимки, а так хотелось запечатлеть красоты коралловых рифов, фееричных, просто карнавальных расцветок рыбок.
- Я помогу, - пообещал Мидо, подмигнув мне черным глазом.
А пока что мы стояли на месте, яхту качало на волнах, с нижней палубы тянуло дымком и соляркой, солнце палило нещадно, песни, транслируемые для пассажиров, уже надоели вечном рефреном "О, хабиби!". Я сняла футболку и джинсы, водрузила на голову любимую шляпку из итальянской соломки и расположилась на скамейке правого борта. Сквозь теневую решетку шляпки я разглядывала далекий берег, скалы из песчаника, пустынный пейзаж, морскую рябь и в такт небольшой качки испытывала де жа вю. Слишком много фильмов я насмотрелась, всяческие мумии, смерти на Ниле, я чувствовала себя не гостьей, а участником картины, и сюжет развивается не удачно для действующих лиц, внезапная остановка, поломка судна в море и берег далек. Чувство тревоги обострило восприятие пустынного пейзажа. Никого. Ни яхт, кораблей, лодок, ни черта! Только морская даль, волны раскачивающие судно, экипаж изображающий беспечность, осточертевшая кола и аромат залежалых моллюсков.
- О'кей! - Яссер вновь привлек наше внимание. - Приношу извинения за вынужденный простой, но, нет худа без добра! Нам выпадает редкий случай поплавать, а кому и погрузиться у самого красочного, но сложного кораллового рифа рядом с заповедником Рас Мухаммед. Объявляю пятиминутную готовность. Кто будет готов к снорлингу, прошу собраться на левом борту, для дайвинга приготовлено оборудование на правом. Повторяю, пять минут!
Тот час же изменилось все, нега ничегонеделанья, истомившая пассажиров, сменилась на обуявшие всех лихорадочные сборы. Вынимались из чехлов маски и ласты, надевались гидрокостюмы, экипировка была до смешного разномастной, от копеечных ласт до профессиональных снаряжений. Мои соседи, муж и жена стояли на правом борту яхты, он в полной готовности, она как ребенка прижимая полотенце к груди, всем своим видом давала понять мужу, что она безумно боится за него, но будет храброй девочкой. С полотенцем встречать меня было некому, и я решительно сделала неуклюжий шаг в ластах к левому борту.
- Рано надели, - выступил экспертом грузный мужичок, - минут десять точно будем сидеть.
Я подивилась такой прозорливости, но он оказался прав. Пока осмотрели все команды, поправили неправильно надетые маски, бросили в воду ярко желтые пластиковые канаты, ступни в ластах успели если не замерзнуть, то точно охладиться.
Мидо встал перед нами, еще раз продемонстрировал знаки, какими мы должны пользоваться, если произойдет что-то экстраординарное, и дал отмашку:
- Пошел, давай, давай...
Господи, вот так они учатся русскому языку! Время на особые раздумья не было, и я прыгнула в воду. Контраст между обжигающим солнцем и холодной водой... Ух... Я тут же забыла обо всем! Там внизу, был другой мир, невероятный, загадочный, завораживающий... Звуки исчезли, слава заглохшему мотору "Кики", я видела только стену разноцветных кораллов, стаи, привлеченных нами рыбок, и бездну... Да, бездну, она была рядом, глубоко-синяя, жуткая, но манящая неизвестностью! Вот когда я пожалела, что отказалась от дайвинга! Я смогла бы ближе подобраться к этой тайне, к этой красоте, к этой опасной красоте! Приближающаяся тень оказалась фигурой Мидо, в гидрокостюме он выглядит гораздо соблазнительней, чем в шортах, как большая хищная рыба. Ого, эта рыба, делает мне знаки, ах, да, у него мой фотоаппарат, он хочет сделать снимки. Да, пожалуйста, под водой я смотрюсь не хуже, чем на борту яхты. Жаль мы не доплыли до мурены. Ты бы показал мне ее, или это сказка для доверчивых девочек? Мидо обнимает меня за талию, держит в своих руках камеру, показывает мне, как лучше сделать съемку. Ах, шалун! Я отталкиваю его, он пробкой выныривает на поверхность и удирает от меня что было сил. Что случилось? Я обидела его? Может, нечаянно я воспроизвела жест, оскорбляющий египетских мужчин? Я поднимаю голову из воды. Свисток и крики:
- Эй, эй! Назад, назад!
Да что случилось-то?! Я делаю резкие движения ластами, напрасно пытаюсь грести руками, добираюсь до желтого троса, хватаюсь за него и меня тянут, ура, тянут наверх! О, Мидо! С виду такой любезный кавалер, где ты сейчас? Меня поднимают на яхту, хлопают по спине. Я понимаю, это одобрение. Осматриваюсь, дрожа всем телом, то ли от пережитого волнения, то ли от прохладного ветерка, соседка с тревожным видом всматривается в водную поверхность, теребя, комкая, скручивая в руках несчастливое полотенце с надписью "Рибок". Немногие пассажиры, отказавшиеся от водных процедур, ведут себя крайне возбужденно.
- Что случилось? - наконец спрашиваю я, справившись с дрожью.
-Кому-то плохо... - со слезами в голосе отвечает моя соседка.
- Плохо... это как?
- В воде плохо стало, не знаем пока кому.
- А что делается?
- Инструктор на помощь пошел.
- Яссер?
- Нет, Мидо.
Так вот оно что, вот куда так помчался Мидо. Теперь и я стала всматриваться в водную рябь. На волнах болтались несколько голов, кто есть кто, понять было абсолютно невозможно. Соседка моя, тихо заскулила, и я, понимая, обняла ее за плечи, утешая.
- Ничего еще не ясно, Ничего. Успокойся.
Наконец, в одной из приближающихся пар мы узнали Мидо и толстяка, с которым я разговаривала перед прыжком.
- Успокойся, милая, это не твой муж. Дайвингисты еще не поднимались.
Соседка еще крепче прижала полотенце к себе. Поднимающиеся по лесенке пловцы, Мидо и вытягиваемый за руки толстяк, астматически дышавший, с багровым лицом, пытались разрядить обстановку.
- Все о"кей. Прекрасно. Замечательно, - тяжело дыша, проговорил Мидо, и снова с плеском вошел в воду.
- Где мой муж?!! - неожиданно оглушительно взвизгнула моя соседка, в напрасной пытке зацепиться за гидрокостюм инструктора.
Всем миром, тот, кто успел подняться на борт, мы начали успокаивать бедную женщину. В ход шло все, от откровенного вранья, до фантастических предположений. Нас отвлекла следующая пара, поднявшаяся из воды по аллюминивоей лестнице. Мы сразу бросились к ним, наклонив яхту до предельного градуса. Яссер поддерживал молодую девушку, одну из тех, кто с опаской шел в воду.
- Кораллы. Порезалась о кораллы, - объяснил Яссер.
- Как же так, вы же были вместе, - спросили из толпы собравшейся на корме.
- Не знаю, как получилось, волной ее понесло на коралл, она слишком активно работала ногами... Не волнуйтесь, сейчас мы окажем ей помощь.
Яссер достал аптечку и усадил девушку в общей каюте. Мы как завороженные смотрели, как он обрабатывает ее порезы, профессионально, спокойно. Заклеил пластырем, победно оглядел нас и заявил:
- Нет причин для беспокойства.
- Есть, - сказала я, и кивнула на свою соседку стоявшую у борта не отрываясь, глядя на морскую волну.
Яссер вышел из каюты, сжал свои ладони, поиграл пальцами, с ловкостью обезьяны взобрался на верхнюю палубу, отдал какой-то приказ капитану, спустился, встал рядом с печальной женщиной.
- Не волнуйся, они сейчас будут... Там Мидо. Он лучший.
Она стояла на корме, около лестницы уходящей в море, туда, где сейчас был ее муж, она держала в руках полотенце, чтобы вытереть его волосы, его тело, что бы ему было тепло и уютно, рядом с ней, женщиной посвятившей ему свою жизнь.
- Барракуда! - крикнул кто-то из кучки испуганных людей.
- Откуда здесь барракуда? Тут нет барракуд, черт, есть, но не на такой глубине! - оправдывался Яссер. - Нет тут барракуд!!!
Толстяк, который был обязан своим спасением Мидо, проговорил сомневаясь:
- Я в кино видел, они на кровь плывут...
- Какая кровь?
- Так Ленкина. Она ж о рифы порезалась.
Яссер зажал ладонью рот, выругаться хотел, но сдержался:
- Кино. А это жизнь.
На потемневших от сумерек волнах всплыли две головы. Фыркнули, как дельфины, подплыли к блеклым в садящемся солнце, желтым канатам, медленно поднялись на борт.
- Зайка, ты бы видела, какое это чудо! - восторженно проговорил молодой муж.
Мидо устало рухнул на скамейку, взглянул на Яссера. Усмехнулся. Зайка, нервно рассмеявшись со злостью бросила полотенце в лицо своего мужа, и долго хохотала под недоуменные взгляды египтян.
- Что значит зайка? - немного позже спросил Мидо, прикуривая от моей сигареты.