"Прошу, господин, прошу, благородный, честный, храбрый, сильный господин!!!". Плюгавенький грязный мужичок в истоптанных дырявых сапогах и разорванном холщовом наряде с поясом упал на колени и наговорил всаднику столько приятных слов, сколько тот не слышал пожалуй с момента встречи с бродячим предсказателем будущего, выпрашивающего монеты за обещание указать все нити судьбы. В грудь просящего упиралось кавалерийское копьё в два с половиной метра длиной и четырёхгранным узким наконечником. "Прекрасный, умный, благочестивый..." - "Ну хватит уже!". Человек с копьём ухмыльнулся и свысока посмотрел на склонившего голову пленника. "В самом деле, я же не собираюсь тебя убивать. Просто возвращаю хозяину. А ты мне чуть ли не душу продать готов". Мужичок разрыдался и снова запричитал - "Целую землю под копытами вашего прекрасного могучего коня! Юманом милосердным прошу, заклинаю, не губите! Век вашим должником буду, не отправляйте назад! Что угодно сделаю, я...я...". Всадник тяжело вздохнул - "Вечно одно и то же". Он дёрнул верёвку посильнее и опутанный арканом пленный вынужденно встал на ноги. "Ну скажи, в чём для тебя разница быть вовек должником хозяина или моим? Одну клятву - верно служить до самой смерти или пока тебя не освободят - ты уже нарушил. Сбежал, ещё и еду украл. Какая мне польза от лжеца?". Живописный пейзаж небольшого островка посреди озера, с берёзовой рощицей и песчаным пляжем, частично затопленным водой, отделяющей островок от остального берега, вновь огласился рыданиями. Наездник жадно втянул летний рассветный воздух. Прекрасная погода, тёплое утро. Найти убежище этого дурака оказалось проще простого. Беглец надеялся, что илистый грунт мелководья скроет его следы. Но его преследователь ориентировался по запаху и разорванным клочкам холщовой ткани на ветках кустов в том перелеске, где следы терялись на разбитой телегами и пешеходами просёлочной дороге. Доехав до песчаной косы он принюхался и понял, что искать нужно здесь. Островок был невелик и шалаш со спящим рабом обнаружился моментально. Тяжкий запах конского пота и навоза был почти неощутим среди утренней свежести и дыхания реки, но для человека с его опытом прослеживался отчётливо. "Дурак" - приговорил он его, когда на заплетающихся ногах вёл связанным по обратному пути, время от времени натягивая верёвку, чтобы измождённый беглец не упал. "Хочешь спрятаться, прячься там, где искать не станут. Например под самым носом у преследователей. В погребе отсиделся бы как вариант. Такой наглости от раба никто ожидать не стал бы. А впрочем" - он хмыкнул и кивнул собственным мыслям - "От меня это тебя всё равно не спасло бы. Я слишком давно этим занимаюсь". Всадник и пленник выехали с островка, прошлёпали по затопленной песчаной косе и миновав перелесок выбрались на тракт. До усадьбы оставалось преодолеть полсотни вёрст.
К полудню неспешным конским шагом человек с копьём добрался до деревни перед воротами. Мужичок семенил следом, то и дело спотыкаясь и падая от усталости. Народ мрачно перешёптывался, бабы охали и причитали, дети смотрели по-разному - кто с тревогой, кто с интересом. Всадник был одет в простую длинную куртку из чёрной дублёной кожи с раздвоенным подолом и такие же кожаные штаны. Начищенные металлические заклёпки куртки поблёскивали на солнце, выдавая наличие под кожей защитных пластин. На голове всадник носил открытый стальной шлем без забрала с налобником и поперечным гребнем на макушке, служащим в качестве ребра жёсткости, с назатыльником, наносником и нащёчниками. Надел он его специально перед въездом в деревню - ещё не хватало схлопотать от кого-то из особо ретивых селян камнем в голову. Стальные пластины доспехов предназначались для схожей цели - прочность их была достаточной, чтобы выдержать попадание стрелы или арбалетного болта, если
кому-то взбредёт в голову стрелять в представителя не слишком уважаемой в народе профессии исподтишка. Над такими как он слёз никто лить не будет, а заказчик тем более. Даже на похороны никто не пожертвует ни гроша. У пояса поблёскивало притороченное к седлу копьё, за спиной висел однозарядный арбалет с механическим взведением весьма странной конструкции - непосвящённые не знали, что прежде всего это гарпун, предназначенный как правило для стрельбы по ногам и оттаскивания жертвы. Как профессионал, он не привык полагаться на один только бросок аркана. В ножнах слева покоился полуторный меч с изящной витой гардой - оружие несколько несвойственное для такого дела и больше пригодное для фехтования, нежели для отсечения конечностей с чем-то тяжёлым. Впрочем для такого на правой стороне пояса висел короткий полуметровый тяжёлый тесак с изогнутым широким лезвием. Идеальное оружие для того, чтобы продираясь сквозь заросли одним ловким ударом отрубить замахнувшуюся из засады руку с топором или дубиной. На правой ноге ниже колена был пристёгнут кремневый пистоль, на левой кинжал. За правым сапогом к тому же был спрятан от посторонних глаз короткий нож. Щит человеку не требовался. "Ой, милааааай..." - дорогу процессии перегородили несколько голосящих женщин различного возраста. "Ну вот, опять..." - проворчал про себя всадник и рявкнул "Прочь с дороги, клячи, прибью!". "Не губи, ну не губи ты Нишка-то нашего-о-о...." - та что постарше особенно расстаралась. Схватившись за седло с левой стороны она продолжала вопить. Это было ошибкой. "Золото дадим, серебро, что угодно, кормиле-е-ец....Отпусти, не бери грех на...". Договорить она не успела. Всадник отвесил ей хлёсткую пощёчину внешней стороной ладони, затянутой в чёрную дублёную перчатку со всё теми же заклёпками, словно отмахиваясь от докучливого насекомого. Немолодая худощавая женщина со впалыми щеками, нарядом не слишком отличающаяся от незадачливого беглеца пошатнулась и упала на задницу, раскрывая рот как выброшенная на солнце рыба. Из её носа сочилась кровь. Попытавшиеся было поддержать её и вместе остановить всадника четверо девок помоложе моментально освободили дорогу. Глаза сельских мужиков пылали яростью, но повторить подвиг женщины никто из них не решился. За всадником уже совершенно обречённо, смирившись со своей участью, плёлся упомянутый Нишок. "Не моё дело" - коротко ответил зарёванным бабам всадник и въехал в ворота усадьбы.
Стражники у ворот лениво скучали, греясь на летнем полуденном солнышке. "Поймал-таки?" - участливо спросил один из них у всадника. "Как видите" - бесстрастно промолвил человек. "Ну всё, Нишок, быть тебе битым батогами раз эдак двадцать" - рассмеялся второй доблестный страж собственности. "Будешь знать, как от хозяйской ласки и заботы в леса убегать!". "И верно! Десять за побег, десять за то, что хозяйскую кладовую ограбил!". Оба расхохотались. Всадник не взглянул на них. "Мы на тебя ставили, если что!" - прокричали они вдогонку. Мысленно оба подсчитывали барыши от выигранных ставок. Почти никто из хозяйской охраны не верил в то, что какой-то случайный незнакомец сумеет выследить и привести домой одного беглого раба, пропавшего три дня назад и ускользнувшего от целой собачьей своры. Во дворе усадьбы народ занимался привычным будничным делом. Повсюду сновала прислуга, свободные и порабощённые. Всадник бросил своего пленника перед господским домом и стянул с него аркан. На лицо Нишка было страшно смотреть. "Тарашка!" - зычный бас раздался совсем рядом и со стороны маслобойни в дальнем конце двора вразвалку подошёл тучный бородатый человек в парчовом кафтане с роскошным позолоченным кинжалом за поясом. "Тарашка, хозяина зови!" - ещё громче заорал он, смотря на обмершего раба. На его доставщика он не обращал никакого внимания. Развешивавшая стираное бельё девка подобрала подол и не говоря ни слова кинулась в хозяйский терем. "Что с ним сделают?" - скучающим голосом обратился к толстяку всадник. Не то, чтобы его интересовала судьба его очередного пленника, скорее ему хотелось развлечься
разговором с этим неприятным человеком, пока местный благородный владетель соизволит набросить на свои изящные плечи шёлковый халат, прервав свой завтрак в постель в середине дня и проследует на двор, чтобы явить правосудие. В прошлый раз он встретил всадника нагишом, лёжа в постели, именно в это время суток. Всадник зарабатывал на хлеб благодаря этим людям и давно научился разбираться во внутренних демонах нанимателей лишь единожды взглянув на них. В садистских наклонностях этого хозяина и его толстого управляющего он не сомневался. Однако и этого несчастного раба ему было ничуть не жаль. Проклятый идиот, из-за которого наверняка забьют до смерти кого-нибудь ещё. По крайней мере здешние рабы явно не голодали и выглядели относительно благопристойно. Он повидал места и похуже. "Что хозяин скажет, то и сделают" - обрубил его вопрос толстяк. "А ты и правда неплох, уважаю" - он всё же решил расщедриться на похвалу, всем своим видом и интонацией демонстрируя своё превосходство и требуя расценивать свой ответ как величайшее снисхождение до простого бродяги-ловца рабов. Надушенный стройный гладкий хозяин вскоре показался на крыльце. Всадник удовлетворённо хмыкнул, отметив что вышел тот в шёлковом халате и тонких изящных сапогах из оленьей кожи, облегающих его стройные ноги. Дальше разговор стал совсем коротким. Владетель щёлкнул пальцами и невзрачный слуга поднёс всаднику горсть сверкающих монет, пояснив - "Двадцать серебром, как договаривались". Всадник почтительно поклонился, смотал аркан, приторочил его к седлу и поспешил покинуть это место. За его спиной вскоре послышались крики избиваемого палками раба. Донеслись также слова "Это только начало, червяк! За три дня расплатишься неделей боли! Несите сюда крючья и переверните его на живот! А рядом положите ту, что позволила ему выкрасть еду и того, кто отдал ему свои сапоги!".
Этот оказался крепким. Совсем загонял. Сначала конь чуть не утоп в чёртовом болоте, а затем и сам он чуть не пропал в тумане, сбивающем с толку и усыпляющем разум. Ублюдок знал топь, как свои пять пальцев. Уже почти перебравшись по узкой тропке, найденной в общем-то случайно и выбравшись к другому краю болота его конь вдруг споткнулся и рухнул в зловонную жижу, едва не утянув за собой хозяина. Пока возился с несчастным животным, пытаясь его вытащить и мастерил из двух двух чахлых деревцев две слеги, пока протягивал под грудью брыкающегося жеребца весь имеющийся запас верёвок и парусиновой ткани, из которой были сделаны его походный гамак и палатка, пока привязывал всё это к слегам, пока с огромным трудом как тягловая лошадь тащил всю эту конструкцию изо всех сил...его ходячая награда незаметно вышла из-за поросшего осокой пригорка и ударила его стволом такого же местного деревца, вывернутым из мокрой хлюпающей земли. Стальной наплечник бригантины смягчил удар, однако левое плечо оказалось сломано и рука мгновенно потеряла работоспособность. Он рухнул на землю, удар длинным бревном задел ещё и вспотевшую голову без шлема - к счастью попал противник вскользь, лишь рассадив кожу под длинными волосами и наградив огромной шишкой. Реакция профессионала впрочем не заставила себя долго ждать, перекат вправо, острая боль пронзила левое плечо и руку, ловко вскочил на ноги, что на такой разъезжающейся под ногами земле сделать не так-то просто, выхватил полуторный меч с витой гардой, одной рукой отбил новый замах бревна, вторым ударом перерубил деревце пополам. Обезоруженный раб кинулся на него с рёвом медведя, от неожиданности охотник даже подпустил его к себе слишком близко. Тот вцепился обеими руками в перчатку с мечом и всем своим немалым весом повалился на своего преследователя. Высвободил левую руку чтобы начать душить, но этого оказалось достаточно - рубящий удар в лежачем положении снёс рабу голову, хватка ослабла, кровь фонтаном хлынула на лежащего под увесистым мускулистым телом охотника. Кое-как откашлявшись и отплевавшись, размазав кровь своей жертвы по лицу и выкрикивая ругательства на всё болото он всё же сумел
вытащить своего жеребца. Нашёл неподалёку достаточно прочно сидящее корнями в земле толстое дерево, размотал часть верёвок, чтобы дотянуться до него, обвязал ствол и достал из седельной сумки топор. Падающее дерево сыграло роль рычага да и сам он приложил все силы, вытягивая импровизированные сани из двух слег на себя. Пару дней спустя, кое-как поспав и подкрепившись, на дороге возник грязный всадник с всклокоченными светлыми волосами и небритой щетиной. Родников в округе не оказалось, а весь свой запас воды он жадно выпил. Через седло был переброшен недавний массивный противник. Вообще-то за мёртвых рабов награду давали редко, как и за покалеченных, если это не оговаривалось заранее и не закреплялось в письменном виде, но этот хозяин согласился заплатить символическую цену в несколько медяков, если такой ценный сильный работник всё же упокоится с миром - по крайней мере послужит назиданием для остальных. Всадник был зол, за этого бугая, будь он жив, удалось получить бы сотню серебра, не меньше. На дороге впереди послышались крики. Ко всему прочему у него сильно зудела вздувшаяся шишка на голове и ссадина от удара, ныло кое-как перевязанное и неподвижно зафиксированное обёрнутыми вокруг тела бинтами левое плечо. "Надо бы в городе лекарю показаться" - мрачно подумал он, глядя на разворачивающуюся перед ним картину. Трое дюжих молодцов в кольчужно-пластинчатой и ламеллярной броне с весьма недурным вооружением и шлемами окружили маленькую симпатичную девчонку, стройную и миловидную. Её густые вьющиеся волосы падали на лицо чёрной копной, она выставила свой деревянный посох с искусно вырезанным навершием в форме языков пламени и чёрным камнем-ониксом посредине подобно копью, однако против этих троих с мечами и топорами такая палка не помогла бы. "Ну иди, иди к нам, не бойся" - один из молодцов в коническом шлеме с широким наносником попытался вероятно изобразить в своём голосе ласку и очарование, но вышло не очень. По довольным зверским физиономиям этой троицы охотник понял, что приманить пряником они смогут разве что слабоумного. И всё же какого чёрта! Со сломанным плечом, разбитой головой...нет, нет, тебя это не касается, надо проехать мимо. Но увы, в это утро он был уставшим, злым и раздражённым. Язык сам выплюнул слова "Умница, девочка. Я и сам побаиваюсь этих замечательных ребят с большой дороги. Только посмотри в эти честные искренние глаза! Оттуда так и тянет смертью". Троица обернулась на нежданного визитёра. "Рот закрой, оборванец" - пролаял долговязый юнец в чешуйчатом панцире поверх стёганой кожи. Шлем с личиной, сейчас поднята вверх, открывая красное лицо со шрамом поперёк губы, едва не достающего до носа. Его напарник, стоящий сбоку от девочки, одетый в кольчугу с металлическими вставками и зерцалом на груди покрепче перехватил в руках годендаг - толстое двухметровое древко с тяжёлым конусовидным металлическим наконечником, подходящим и для колющего удара, и для того, чтобы сломать противнику кости. У одного меч на поясе, у двоих топоры, каплевидные щиты тоже висят за спиной у каждого. Краснолицый положил руку на топор, третий стоит позади девчонки и тоже напряжён, на земле валяются совня и рогатина - копья с полуметровыми лезвиями, у совни оно рубящее. Видимо бросили из-за тяжести, когда ловили девчонку. Всё ясно, подумал всадник. Пехотинцы. Наёмники, ополченцы или солдаты, чёрт их разберёт. Для разбойников слишком хорошо вооружены. А может дезертиры...Догадка поразила его и он вдруг задал вопрос - "Эй, славные молодцы! Не вы случайно Трое из Нидага, дезертиры из армии местного вигла? За вас кажется дают по десять золотых за каждого, живого или мёртвого. Уж больно приметный у вас вид, такими и описывали. Да и от Нидага здесь вёрст двести будет. Ну так что, не вы ли?". Мрачный косматый мужик с годендагом шагнул поближе. "Проваливай, бродяга. По-хорошему предлагаю" - подпустил он холодка в свой хрипящий голос. "Ага, сейчас! На коня его гляньте! Ещё и убил кого-то, небось за наградой едет!" - третий головорез широко заулыбался и помахал всаднику рукой - "Эй, ты, слезай с коня. Такое оружие и такой жеребец не для грязных скотов вроде тебя". "Верно, заберём его жеребца и вещи с бронёй
и пусть себе гуляет" - согласился краснолицый. Всадник половчее перехватил копьё у седла. "Приметный у тебя шрам" - с издевательской улыбкой бросил он краснолицему - "рот подрезали потому что не закрывался?". Мужик с годендагом замахнулся на него и упал с копьём в горле. Краснолицый и третий бросились к своим копьям, на ходу вытаскивая топоры из-за поясов. В правой руке всадника сверкнул тяжёлый тесак. Первый же удар отсёк краснолицему правую руку, третьего сбил с ног грудью конь. Охотник отбросил короткий тесак в сторону, вытащил полуторный меч и спрыгнул на землю. Третий уже встал на ноги, взяв топор в одну руку и кинжал в другую. Успей он снять со спины щит, пришлось бы туго. С одной действующей рукой охотник пожалуй и не сумел бы одолеть такого. Взмах топором, бросок с кинжалом вперёд, укол мечом в горло. Кинжалом он ударить успел, но стальным пластинам бригантины это не навредило. Топор выпал из руки дезертира и он повалился на землю лицом вниз. Краснолицый без правой руки превозмогая боль встал на ноги, крепко сжав в руке свой топор. "Пощады будем просить или лёгкой смерти?" - со всё той же улыбкой обратился к нему всадник. "Пошёл ты..." - прошипел он и кинулся на охотника. Взмах меча, левая рука с топором также отсечена, краснолицый упал на колени и второй взмах снёс ему голову. Ну да, наверное правильно, что ещё ему оставалось? Отпускать его охотник не собирался, везти на праведный суд - значит нужно оказать помощь с ранением и вообще за двести вёрст всякое может случиться. Лучше уж так, в бою. Огляделся вокруг, ища глазами девчонку. Убежала, конечно же. Дорожка следов вела к каменному мосту чуть дальше за левым поворотом дороги. Всадник оставил коня и с мечом наперевес двинулся в ту сторону. Убивать он её не собирался, но убирать оружие сейчас не хотелось. Девчонка действительно скрывалась под опорами моста, напуганная, заплаканная, но не издавшая ни звука, пока он не спустился и не разглядел её в полумраке. "Успокойся! Тихо!" - рявкнул он, оборвав девичий вопль отчаянья. "Не стану я тебя трогать, я просто мимо проезжал. Они все мертвы. Я их убил. А теперь выбирайся отсюда, ты в безопасности. Уяснила? Уяснила говорю?". Для верности он потряс девчонку за плечи, легонько похлопал по щекам и плеснул на неё холодной водой из реки. Перед этим она попыталась неуклюже ткнуть его в лицо своим посохом, пришлось его отнять. Вода подействовала отрезвляюще, девчонка пискнула от холодных брызг, но пришла в себя и уставилась на своего спасителя большими серыми глазами. "Я...меня зовут Гурвик..." - было первым, что выдавила она, смотря на жёсткое неприветливое лицо незнакомца. "Гурвик значит сирень" - подумал он - "Занятно". "Очень приятно. Ну а я Вларим". Он передал ей отобранный посох и поднял на ноги. Расшитое пиктографическими письменами атласное платье дополнялось кожаной обшивкой снизу, по бокам, на руках, ногах, плечах и подмышках, вероятно чтобы ткань не разорвалась во время долгих пеших переходов. Странствующая ведьма, понял Вларим. На вид лет четырнадцать, наверняка недоучка. "Сколько тебе лет?" - неожиданно спросила она, пока охотник собирал оружие и броню павших и резал им головы. "Двадцать пять" - машинально ответил он, раздевая тела чтобы поискать у дезертиров какие-либо особые приметы - медальоны или татуировки. Если пусть до Нидага окажется слишком долгим и головы сгниют, то необходимо будет хоть какое-то подтверждение для получения награды. С краснолицего он сдёрнул шейную серебряную цепочку с чьим-то глазом в стекле - обычная безделушка на удачу, популярная среди простых солдат, наверняка глаз первого убитого врага. Бородач с годендагой подарил массивное бронзовое кольцо с неизвестным символом в виде спирального узора. Ну а у третьего дезертира на лопатке нашлась татуировка в форме чёрной четырёхконечной звезды, тоже обычный солдатский оберег небес. Не бог весть что, но должно хватить, подумал Вларим, срезав кусок кожи с татуировкой. "Знаешь что это за знак?" - бросил он ведьме. Она стояла не шевелясь и увлечённо разглядывала трупы. Похоже будучи мёртвыми с колотыми и рублеными ранами они пугали её гораздо меньше, чем живыми и здоровыми. Гурвик внимательно осмотрела протянутое ей кольцо. "Это не чародейский знак, скорее всего просто
кольцо-печатка, чтобы открыть какой-то замок. О, твоё плечо!". Вларим орудовал одной рукой, стараясь не беспокоить левую половину тела. "Перелом. Не знаю насколько тяжёлый, но точно не открытый. Доберусь до Нидага и займусь лечением". Гурвик застенчиво улыбнулась - "Я знахарка, господин...Вларим. Если позволите, в знак благодарности за моё спасение я могла бы исцелить ваше плечо". Она и сама не заметила как перешла с ты на вы. Должно быть оттого, что он выглядит старше своих лет, подумалось юной лекарке. Лицо обветренное, испещрённое бороздками ранних морщин, жёлтые глаза в цвет его светлым волосам холодные и уставшие. "На первых порах мои порошки и травы облегчат боль, но по прибытии в Нидаг вам...то есть тебе лучше отлежаться неделю-другую и перелом заживёт очень быстро". Вларим оглядел её с ног до головы и заинтересованно склонил голову набок - "Ты вроде как направлялась мне навстречу, значит в противоположную сторону. И потом, сперва мне нужно доставить вот эту вонючую тушу" - он похлопал по загривку мёртвого раба, всё ещё лежащего поперёк лошади - "в усадьбу в тринадцати верстах отсюда. Хозяин желает получить если не живое, то хотя бы мёртвое тело для показательной экзекуции остальным рабам. Много я не заработаю, но хватит чтобы купить еды и воды до Нидага. А там продам весь этот железный хлам и потребую награды за головы". И чего я так разоткровенничался с этой девчонкой, вдруг подумалось ему. Я ведь её даже не знаю. "Ну, я вообще-то шла в Котсах, там вспыхнула эпидемия коровьего бешенства, а для молодой практикантки это весьма неплохие деньги. Но раз уж вы теперь мой нежданный спаситель...да и мало ли кто ещё попадётся на пути. Я не думала, что на этом тракте вообще можно встретить разбойников. Вроде бы стража вигла Нидага патрулирует окрестности, да и местные ополченцы из деревень". Вларим вздохнул и указал на тела - "Вот стража вигла Нидага, девочка, смотри внимательнее. И уверяю тебя, по моему опыту деревенские ополченцы ничуть не лучше. Зря ты отправилась в такой долгий путь без охраны".
До Нидага они добрались к рассвету четвёртого дня, преодолев двести вёрст без особых приключений.