Денисенко Виктор Анатольевич : другие произведения.

Братья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Андерграунд, который мы потеряли...

Круговая порука мажет как копоть,
Я беру чью-то руку, а чувствую локоть...

Группа "Nautilus Pompilius".

   1-го сентября 1988 года Илья, который в тот день торжественно стал второклассником, лишь мельком видел на школьной линейке своего брата Вадима, который к этому времени достиг выпускного одиннадцатого класса.
   Погода в тот день стояла ещё по-летнему тёплая и приятная. С трудом верилось, что каникулы уже закончились, и с этого дня начнётся обычная школьная галиматья. Было даже немного обидно.
   Илья видел, что Вадим, ещё до окончания торжественной линейки, умудрился с несколькими такими же как он длинноволосыми одноклассниками ускользнуть с этого скучнейшего мероприятия. Впрочем, от него чего-нибудь подобного можно было ожидать.
   Вернувшись с линейки, Илья обнаружил, что Вадим уже забегал домой и взял свою гитару, неновый инструмент переделанный из семиструнного в шестиструнный. Можно было предположить, что брат не вернётся до самого вечера. Это, однако, нисколько не огорчило Илью. У них были обыкновенные братские отношения, в которых старший зачастую выступал в качестве мелкого тирана и террориста. Это при том, что приходилось делить с ним одну комнату.
   Вадим действительно вернулся поздно вечером, при чём - довольно-таки пьяным. Завалившись в комнату, он первым делом достал из самодельного чехла гитару, а затем начал сотрясать воздух нестройными аккордами, из-за чего тут же случился скандал с родителями. Вадиму попало за пьянство, длинные волосы, увлечение музыкой, плохую учёбу, что была и что, наверняка, предстояла, а он только огрызался.
   На время скандала Илья затаился, чтобы не попасть под горячую руку что с одной, что с другой стороны. Наконец, страсти улеглись, родители ушли к себе в комнату, хлопнув дверью, а Вадим медленно разделся и лёг спать. Он ещё некоторое время поворочался, поворчал что-то себе под нос, но вскоре затих.
   Илья тоже лёг в постель, но уснул не сразу. Он ещё некоторое время думал о чём-то своём, наблюдая на стене расплывчатое желтоватое пятно, которое являлось отблеском фонаря. Его свет пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы.
   Предстоял первый полноценный учебный день.

* * *

   Илья вернулся из школы очень возбуждённым. Сегодня их учительница разделила весь класс на "звёздочки" - по пять человек. Теперь им предстояло соревноваться между собой в учёбе. Илье было просто необходимо поделиться с кем-нибудь этой радостной новостью, поэтому он всё-таки не удержался и сообщил об этом Вадиму, когда тот пару часов спустя пришёл домой. У брата был устрашающи-угрюмый вид, но новость о "звёздочках" как бы даже развеселило его, но каким-то нехорошим, злым весельем.
   - У Достоевского в "Бесах" тоже была одна такая "звёздочка", одна "пятёрка", - сказал Вадим. - В результате четверо из неё убили пятого. Так вот и тебя прикончат...
   Лицо Ильи стало кривиться на плач. Ему стало очень страшно.
   - Ну, положим, не убьют, - продолжал философствовать брат. - Но пару раз поколотят, если ты им их соцсоревнование испортишь... В твоей "звёздочке" есть отличники?
   Илья не знал. В первом классе они не получали оценок, а в этом ещё не успело проясниться точное соотношение между процентом отличников, хорошистов и двоечников. Было ясно одно, Илья был не из сильных, а в их "звёздочке" было два особо усердных ученика. Вот об этом и сказал Илья брату.
   - Именно эти усердные и будут тебя бить при случае, - заключил брат. - Или ты объединишься с остальными двумя не очень успевающими и будешь лупить тех двух - это будет даже веселее и интереснее.
   Илья при всём своём неусердие и неусидчивости обладал мягким характером, и драк боялся и не любил.
   - А нельзя так, чтобы никто никого не бил? - всхлипывая спросил он у брата.
   - Нет, нельзя, - усмехнулся брат. - Закон джунглей - или ты их, или они тебя. Одним словом, военный коммунизм...
   Илья растерянно присел прямо на пол и стал громко всхлипывать.
   - Да что ты плачешь? - удивился Вадим. - Пошутил я. Слышишь? Пошутил! Чёрт возьми, с тобой даже пошутить нельзя!
   Вадим пошёл в комнату и взялся за гитару.

* * *

   В ближайшие несколько недель Илья нахватал не очень хороших оценок. Таким образом, подводя предварительные результаты соревнования между "звёздочками", учительница стала отчитывать его перед всем классом. Это, конечно же, само по себе было довольно неприятно, но тут Илья, к тому же, вспомнил слова брата. Ему стало очень страшно, что учительница сейчас возьмёт и убьёт его. Он расплакался.
   - Чего ты ревёшь? - нервно спросила учительница.
   - Вы... вы меня у-у-убьёте... - заикаясь сквозь слёзы сказал Илья.
   - Что за чушь?! - удивилась учительница. - С чего это ты взял?!
   Тогда Илья, всё ещё сквозь слёзы, рассказал что ему сказал брат про Достоевского.
   Учительница внезапно побледнела и, указывая пальцем на дверь, прогремела:
   - Вон из класса!!! И чтобы подумал о своём поведении!!!
   Илья от такой неожиданной реакции учительницы даже перестал плакать. Он вышел из класса в коридор и честно попытался там подумать о своём поведении, но ничего преступного и ужасного так в нём и не обнаружил.
   Вечером он рассказал о всём случившемся брату.
   -Нашёл кому рассказывать про Достоевского и "Бесов", - сказал Вадим. - Я слышал о вашей учительнице, что у неё дома висит на стене портрет Сталина. Что взять с этой старой перечницы?
   Илья, честно говоря, ничего не понял, но что-либо уточнить не посмел...
   И ещё был случай, правда, уже совсем иной.
   Однажды, на перемене, к Илье прицепился мальчик из пятого, а то и шестого класса. Может и из четвёртого, но у страха, как известно, глаза велики, да это и не меняет сути дела. Илья стоял ни жив, ни мёртв, а его внезапный мучитель всё наседал и наседал. Вот-вот должна была разразиться катастрофа. Пятиклассник уже замахнулся, чтобы влепить оплеуху и, наверняка, так бы и поступил. Илья зажмурился, но удара не последовало. Он подождал ещё чуть-чуть, но ничего не произошло.
   Илья осторожно открыл глаза. Он увидел своего обидчика и Вадима. Брат бесцеремонно держал пятиклассника за шиворот, и теперь уже в глазах последнего читался неизъяснимый ужас. Вадим встряхнул забияку и прорычал ему в лицо: "Вали отсюдава!", а затем отпустил. Пятиклассника как ветром сдуло.
   - Ещё кто-нибудь полезет - скажи мне, - подмигнул Вадим Илье и пошёл прочь. Длинные волосы, за которые ему попадало и от родителей, и от учителей, вольно падали на воротник школьной формы. В этот момент тощая фигура брата показалась Илье чуть ли не богатырской.

* * *

   В очередной раз возвращаясь из школы домой, Илья наткнулся у подъезда на Артёма, друга брата. Тот явно ждал уже не первый час. По крайней мере, это было не впервые.
   - Вадим скоро придёт? - спросил Артём у Ильи. Друг брата, похоже, зверски замёрз - день стоял пасмурный и прохладный.
   Илья прикинул, что у него было пять уроков, а у брата шесть. Значит, ещё около часа. Об этом он и сказал Артёму, чем того особо не обрадовал. Как на зло, начинал накрапывать дождик.
   - Может можно его в квартире подождать? - умоляющи спросил Артём.
   Перед Ильёй встала дилемма. С одной стороны, родители строго настрого запретили разговаривать, открывать дверь и впускать в квартиру незнакомых и подозрительных людей, но с другой стороны - Вадим не простит, если оставить Артёма куковать на улице. Последнее грозило неприятностями, тем более, что приходилось делить с братом одну комнату. Вообще-то, Артём со своими длинными волосами и небольшой бородкой мог сойти за подозрительного типа, но незнакомым его никак нельзя было назвать. Даже Илья его знал. Тем более Артём неоднократно бывал у них дома, хотя родителям это никогда не нравилось и они вечно потом кричали на Вадима.
   Заметив явную нерешительность Ильи, Артём сказал:
   - Я просто тихо посижу. Холодно на улице... - при этом он уже имел жалкий вид замерзающего человека.
   Скрепя сердце, Илья сказал:
   - Хорошо.
   Тем более, прикинул он, где-то через час, если не раньше, придёт брат, и тогда вся ответственность перекладывается на его плечи. Это при условии, если Артём задержится до тех пор, пока не придут с работы их родители. А пока всего-то один час...
   Артём, как и обещал, сразу же устроился в комнате Ильи и Вадима на стуле в углу. Он немного посидел, согреваясь, а затем, с разрешения, взял со стола заинтересовавшую его книгу. Кажется, это были пресловутые "Бесы" Достоевского со всеми тайными "пятёрками", которые почти что "звёздочки".
   Илья устроился за письменным столом и засел за домашние задания, которые ненавидел до тошноты и головной боли. Первое время он ещё оглядывался на Артёма, но тот углубился в чтение, открыв книгу где-то на середине. В комнате стояла почти мистическая тишина, обременённая шелестом переворачиваемых страниц и натужным сопением Ильи над математическими примерами.
   Зато когда пришёл Вадим - сколько было радости! Встреча друзей сопровождалась весёлым улюлюканьем, объятиями и похлопыванием по плечу.
   Сияющий Вадим метнул свой портфель в угол и, присев, весело спросил:
   - Ну, где тебя черти носили? Месяц не видно, не слышно. Давай уж, рассказывай!
   Илья понял, что сейчас ему точно не позаниматься, и поэтому отложил на вечер это безнадёжное дело. На грозный взгляд Вадима он посмотрел умоляющи, и тот не стал гнать его из комнаты.
   - Был в Питере, - радостно сообщил Артём. - Вот, подарок тебе, - он достал из-за пазухи магнитофонную катушку. На обложке значилось "Nautilus Pompilius. Казнь тишины"* (*На самом деле альбом группы "Nautilus Pompilius" называется "Князь тишины", но при подпольном выпуске этого альбома в названии была допущена ошибка. - В.Д.)
   - Ух ты! - обрадовался Вадим. - Это те, кто "Разлуку" сделали?
   - Они самые, - кивнул Артём. - Кстати, они в прошлом году у нас на "Литуанике" первый приз взяли. Знал об этом?
   - Нет, - ответил Вадим. - Жаль, я не слышал, что они к нам приезжали.
   - М-да, - сказал Артём, - отстал ты от жизни. Ну да ладно, как я уже сказал - это тебе. Первейший хит сейчас в северной столице.
   Катушка тут же была установлена на магнитофон. Все втроём как бы окаменели, обратившись в сплошной слух, когда из проигрывателя полились первые звуки "Скованных одной цепью". Это была своеобразная магия звука. Они все втроём точно так же сидели в своих первоначальных позах, когда минут сорок спустя отзвучали аккорды "Последнего письма", песни, которая завершала альбом.
   Наступила тишина. Только лёгкое шипение пустой плёнки.
   - Вот это да! - наконец выдохнул Вадим. - Вот это вещь! Слушай, Артём, спасибо тебе. Самый замечательный подарок!
   - Знаю, - снисходительно сказал Артём, который будучи в Питере много чего наслушался, в том числе и в живом исполнении. Он был убеждённым рокером, променявшим учёбу на свободную жизнь автостопщика и тусовщика. Он часто подолгу пропадал в самых невероятных странствиях по необъятной стране, но когда наконец появлялся, то привозил действительно редкие и хорошие вещи.
   - "Я хочу быть с тобой" - это вообще что-то! - продолжал восхищаться Вадим.
   Артём кивнул и внезапно попросил:
   - Давай, сыграй что-нибудь своё.
   Вадим смутился, но всё же взял в руки гитару.
   - Даже не знаю, что тебе сыграть, - растерянно сказал он.
   - Помнишь, ты мне когда-то играл свою песню... Там ещё были слова про "смрадный дух октября" вроде бы. Такая полная антисоветчина, но очень клёвая.
   - Ладно... - кивнул Вадим, а затем он повернулся к Илье и угрожающи сказал. - Запомни, ты этой песни никогда не слышал, и я её не играл, и её вообще нет!
   Илья поспешно закивал, но ему почему-то стало очень жутко. Однако, он всё-таки не поддался желанию покинуть комнату. Илья ощущал себя кроликом, которого загипнотизировал удав, но это доставляло ему какое-то непонятное наслаждение.
   Вадим немного повертел гитару, устроился поудобнее. Было видно, что он волнуется. Прошёлся пальцами по струнам, словно пытаясь спросить у них, не подведут ли они его. Затем Вадим сыграл вступление, немного сбиваясь на аккордах, но как только он запел своим уверенным голосом, музыка тоже выправилась.

Илья сидел как зачарованный и внимал звукам голоса:



...В мавзолее кто-то активно гниёт,
А на запах сползается пьяный народ,
С красной тряпкой в руках и печатью на лбу,
Поблевать за вождей на родную страну,
Помолиться на труп, который опять
Начинает к праздникам сильно вонять.
Всё течёт, и, наверное, всё же не зря
Над страною витает смрадный дух октября...



Вадим допел песню, и отставил гитару в сторону.

   Глаза Артёма просто сверкали:
   - Ты хорошо дал! - сказал он. - Настоящий панк-рок, не хуже того, что я слышал. Да ты просто второй Летов. Знаешь что - тебе нужно собрать группу!
   - Да я вроде как с ребятами... Мы уже пару раз репетировали, - немного смущённо сказал Илья.
   - Хорошо. Я организую вам концерт! - тут же загорелся идеей Артём.
   Вадим поморщился.
   - Не знаю, - сказал он, - а вдруг кто-нибудь настучит. Песни то ещё те. Да и над музыкой надо работать...
   - Волков бояться - в лес не ходить, - сказал Артём. - Твои песни должны быть услышаны. Они стоят того.
   - Ладно, - согласился Вадим. - Посмотрим.
   После этого Артём стал рассказывать о своей поездке, но нет-нет да возвращался к идее концерта. Вадим уже не возражал, только что-то бубнил себе под нос, а Илья внезапно, после всего этого, почему-то почувствовал прилив гордости за брата. Ему даже захотелось сказать, что ему понравилась песня, которую он, правда, не очень-то понял, но он не смел вмешаться в разговор. Вадим с Артёмом его практически не замечали.
   Время пролетело быстро. Артём ушёл за полчаса до прихода родителей Ильи и Вадима. На прощание он ещё раз пообещал организовать подпольное выступление.
   Только после ухода Артёма Илья осмелился открыть рот и спросить у брата:
   - А что такое "Питер"?
   - Это Ленинград, - как-то рассеянно ответил Вадим. Его занимали какие-то думы. Почти бессознательно он снова поставил на проигрыватель "Казнь тишины".
   Снова зазвучали "Скованные...". Бесстрастный голос Славы Бутусова пел о том, что "круговая порука мажет как копоть...".
   - Вот так оно и есть, - сказал как бы про себя Вадим, и внезапно обратился к Илье. - Те же "звёздочки" - это тоже "скованные одной цепью". Школа, как и страна - это система, дракон. Все скованы... Все несвободны...
   Илья опять мало что понял из этого, но ему стало вновь очень и очень страшно, словно пролетела большая чёрная птица и отбросила от своего крыла на них тень.

* * *

   В середине октября у Ильи был день рождения. В то заветное утро он внезапно получил подарок и от Вадима, чего до этого не случалось.
   Брат подарил странный большой значок - под пластиковым стеклом на белом фоне был знак - нечто похожее на птичью лапку, ограниченную кругом. Илья долго рассматривал подарок.
   - Это знак мира, - пояснил Вадим. - Можешь повесить на свою форму вместо октябрятского значка. Всё лучше чем дедушка Ленин в молодости, - пошутил он, а затем добавил. - Вот так. Ты у нас теперь пацифист.
   На последние слова Илья страшно обиделся. Вадиму пришлось долго объяснять, что "пацифист" - это не ругательство, доказывать, что это очень хорошее слово. В конце концов брату удалось убедить Илью, призвав на помощь "Энциклопедический словарь".

* * *

   Конец октября выдался внезапно очень напряжённым. Илья старался, но всё-таки лишь чуть-чуть улучшил свою учёбу. Вадим вообще на школу плевал и часто прогуливал, пропадая в тусовках с Артёмом и ребятами, с которыми пытался сделать группу. Из-за этого родители кипятились, устраивали воспитательные беседы, которые часто выливались в крики и шум. Одним словом - обстановка царила просто нездоровая.
   Была и ещё одна вещь. У Вадима стали портиться отношения с его девушкой - огнекудрой Мариной. Да и раньше у них всё было не очень-то блестяще, но сейчас явно нарастала катастрофа. Вадим ходил из-за этого день ото дня всё более озлобленный, это при том, что часто он выглядел словно в воду опущенный. Он болезненно переживал надвигающийся разрыв. Илья слышал, как брат, прежде чем уснуть, долго ворочался в постели и тяжело вздыхал.
   И всё же в последних числах октября Марина покинула Вадима. В тот день он пришёл домой вечером очень пьяным, не стал слушать родительских криков, завалился в комнату, почему-то подмигнул Илье, и упал на кровать. Он так и отключился - в одежде. Было немного жутко. Похоже, и во сне он не мог найти покоя. Илья то и дело вздрагивал от бессознательных стонов брата.
   Позже, ночью, Вадим проснулся и умудрился в кромешной темноте раздеться, постелить себе постель и лечь нормально. Стало ли ему к тому времени легче, трудно сказать.
   Примерно на следующий день Вадим окончательно решился на концерт. Он переговорил с Артёмом, и тот с удовольствием занялся организацией подпольного выступления. В конце концов, концерт был назначен на вечер праздничного 7-го ноября в каком-то подвале.
   Обо всём этом Вадим неожиданно по секрету поведал Илье. Вообще он в последнее время как-то стал лучше относиться к своему младшему брату. Примерно с того момента, как они втроём с Артёмом слушали "Казнь тишины". Илья честно сохранил всё это в секрете, вновь испытывая гордость за брата и, частично, за свою некую причастность к тайне.
   7-го ноября Вадим заметно нервничал. Всё утро он просидел у телевизора, тупо уставившись в экран. Там, по всем каналам, шли трансляции с демонстраций. В Москве был военный парад.
   В течение дня Вадиму кто-то звонил. Он разговаривал по телефону полушёпотом, так что трудно было что-то разобрать. Илья и сам, почему-то, стал волноваться за брата, хотя не мог найти причины. Он по своему возрасту ещё не мог понять, какими неприятностями может обернуться подпольный концерт.
   Наконец настал вечер, и Вадим стал собираться.
   - Возьми меня с собой, - робко попросил Илья.
   Вадим удивлённо посмотрел на брата. Даже отложил самодельный гитарный чехол в сторону. Затем взгляд Вадима стал пристальным и задумчивым. Он долго молчал, а затем ответил:
   - Нельзя. Там может быть опасно.
   От слов брата повеяло детективной загадкой. Прямо как в фильме про шпионов - там часто говорили "может быть опасно".
   - Ладно, - вздохнул Илья, понимая, что брата не переубедить. - Тогда спой мне, пожалуйста, свою песню. Которую ты тогда пел...
   Илья просящим взглядом посмотрел на брата. Вадим вновь удивлённо вскинул бровь, но затем, без всяких слов, взял гитару и полушёпотом, чтоб случайно не услышали родители, запел.
   Порой звуки гитары перекрывали тихий голос, не было слышно слов, но всё равно Илья внимательно слушал. Вадим даже сам поразился. Он ещё никогда не видел на лице младшего брата такой серьёзной задумчивости, словно этому маленькому человеку было не восемь лет, а много больше.
   Вадим допел песню. Смущённо отвернулся, быстро спрятал гитару в чехол, но прежде чем уйти внезапно повернулся к брату, положил ему руку на плечо и долго-долго смотрел на него таким взглядом, словно прощался с ним навсегда. Затем немного неестественно улыбнулся (внутри его распирало невыносимое волнение) и сказал:
   - Ну, бывай, братишка. Вернусь, расскажу как всё прошло.
   Затем он поспешно собрался и ушёл, сказав родителям, что идёт к друзьям.
   Этим вечером Вадим домой не вернулся.

* * *

   Оказалось, что концерт был накрыт милицейской облавой, в которой участвовали и некие люди в штатском. Похоже, не смотря на то, что Артём был опытным организатором такого рода, конспирация дала трещину. Очень возможно, что в узком кругу осведомлённых лиц оказался стукач.
   Дело ещё осложнялось тем, что при обыске у Вадима была обнаружена тетрадь с его песнями. Там была и та самая, которую он пел тогда, когда они все втроём слушали "Наутилус".
   Это были чёрные дни. Мать сидела дома и плакала, отец ходил по квартире и матерился. Илья больше всего хотел исчезнуть куда-нибудь, но ему оставалось только стараться не мешаться под ногами и не привлекать к себе лишнего внимания.
   К 9-му ноября вся школа гудела о случившемся.
   В один из этих чёрных дней Илья, поддавшись какому-то неведомому импульсу, достал с полки подарок брата - значок и прицепил его на место своего октябрятского. Даже потом он не мог понять, почему так поступил.
   Значок было первым, что заметила учительница на уроке. Накануне она как раз прочитала перед классом лекцию об антиобщественном и антикоммунистическом поступке брата Ильи, заклеймив всё это позором. Пару раз, в пылу патриотизма, у неё даже проскользнуло словосочетание "враг народа".
   Естественно, что значок вызвал у неё приступ бешенства.
   Учительница подскочила к Илье и содрала у него с пиджачка формы пацифистский значок. Послышался звук рвущейся ткани. Учительница оборвала значок "с мясом". Она что-то орала там, брызгая слюной, но Илья её не слышал. Он сидел уставившись в парту, а затем внезапно тихо попросил:
   - Верните, пожалуйста, значок. Это подарок брата.
   Упоминание Вадима окончательно вывело преподавателя из себя. Учительница схватила Илью за шиворот и поволокла вон из класса. Странно, но никто даже не хихикнул. Все дети были страшно испуганы яростью учительницы.
   Преподавательница буквально вытолкнула Илью за дверь. Он не удержался на ногах и свалился, ударившись головой об пол. Весь мир поплыл перед его глазами.
   - Чего валяешься, подымайся! - услышал он повелительный голос учительницы.
   Илья поднялся, но снова чуть не упал. Голова кружилась, а к горлу подкатывалась тошнота.
   Похоже, уже и учительница испугалась. Она больше не кричала, а лишь молча повела Илью в медпункт. Там она чуть вздрагивающим голосом лепетала сестричке:
   - Вот непоседливые дети. Всё бегают, бегают... Так и до беды недалеко. Вот упал.
   Медсестра осмотрела Илью, задала ему несколько вопросов о том, что он сейчас чувствует, на которые он с трудом ответил. Затем она повернулась к учительнице, которая всё ещё стояла у двери, и сказала ей:
   - Похоже, сотрясение мозга. Вы идите, проводите урок, а я сейчас вызову "скорую".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"