Он поднимался по ступенькам крыльца, с нежностью думая о Юлии. Когда он видел ее в последний раз, она стояла у дверей с Антошкой на руках.
Юрий улыбнулся. Позвонил в дверь.
Никто не открыл.
Он нахмурился. Нащупал в кармане ключ. Отпер дверь.
В доме царила тишина. Юлия сидела возле кроватки Антона.
Она плакала.
- Юля, - прошептал Юрий. - Что случилось?
Жена подняла на него мокрые от слез глаза.
Юрий бросился к ней. Обнял. Юлия уткнулась лицом ему в грудь.
- Что стряслось? - повторил Юрий. Она не ответила, только помотала головой. Сын, проснувшись, расплакался. Пока Юрий его успокаивал, Юлия плакала рядом.
Когда она успокоилась, а сын уснул, супруги сели на диван в гостиной. Юрий обнял жену.
- Что это было? - спросил Юрий.
За все время их совместной жизни он ни разу не видел свою жену в слезах.
- Кто тебя обидел?
Юля мотнула головой. Губы ее дрожали.
- Помнишь, я говорила, что у нас не может быть детей?
Юрий кивнул. Юлия была бесплодной. Рождение Антоши - чудо. Когда они узнали, что Юлия беременна, оба от радости чуть не лишились чувств.
- Я солгала.
Юрий минуту сидел, пытаясь осознать ее слова.
Каждое слово давалось ей с трудом:
- В семнадцать лет я залетела от одного парня. Его звали Алексей, он был на два года старше меня, - она тяжко вздохнула. - Когда родители узнали, они были в бешенстве, хотя это мягко сказано. Выбора у меня не было. Я сделала аборт.
Лицо Юрия на минуту застыло.
- Аборт? - переспросил он.
- Да... Алексей все устроил. Дал денег. Ухаживал за мной. Даже предлагал жениться.
- И что?
- Я отказалась. Знала, что рядом с ним не буду ни в чем нуждаться. Но не смогла сделать этот шаг. У меня было ощущение... понимаешь... будто между нами стоял наш мертвый ребенок.
Юлия покосилась на мужа. Тот сидел с задумчивым лицом.
- После аборта мне сообщили, что я, возможно, никогда не стану матерью. Я по молодости легко к этому отнеслась. Но своего неродившегося ребенка так и не забыла.
Юлия опустила голову. По щеке ее катилась слеза.
- Юля, - сказал Юрий, обнимая ее. - Ну что ты. Не надо.
- Должен был родиться мальчик. Я знала. Чувствовала. Хотела его Лешей назвать. В честь отца, - добавила она, горько усмехнувшись.
Юрий покосился в сторону детской. Там лежал в колыбели Антон. Юрий вдруг вспомнил, что это он дал имя мальчику. Жена предоставила ему это право.
Слава Богу, Антошка жив.
Юрий сглотнул.
- И что дальше?
- Когда родился наш сын, я благодарила высшие силы. Это ведь чудо, что он родился. Я думала, это благословение Господа. Но теперь я думаю по-другому. Это проклятие. Божья кара!
Юлия разрыдалась. Юрий подал ей платок.
- Не говори так.
- Ты не понимаешь! - закричала она сквозь слезы, оттолкнула его руку с платком. - Ты не знаешь, что это: убить собственного сына! Когда тебя мучают кошмары! Когда слышишь плач мертвого ребенка. Когда... ты качаешь своего сына, который родился чудом, и называешь его Лешей!
Юрий притянул ее к себе. Она положила голову ему на плечо.
Муж пытался ее успокоить, но Юлия не слушала.
- Он ведь имел право на жизнь, - всхлипывала она. - А я избавилась от него. С тем же успехом я могла утопить его в реке! Сейчас я поняла, что совершила убийство. А тогда радовалась, как легко отделалась.
В ее голосе было столько отвращения к себе, что Юрий содрогнулся. Он попытался погладить жену по волосам. Но она отпрянула от него, как от прокаженного. За всю их супружескую жизнь она первый раз так повела себя с ним. И, как оказалось, последний...
Юлия вынырнула из сна. Во рту сухо. Голова раскалывалась.
Ей захотелось пить.
- Юра! - позвала она.
Дверь в спальню открыта. Но ей никто не ответил. Обиделся? Если так, сама виновата.
- Юра? Извини. Я знаю, днем наговорила глупостей. Ты слышишь?
Тишина.
Может, его вообще нет дома? Юлия встала. Вышла в коридор. Взглянула на себя в зеркало. Поморщилась.
На кухне ни души. Она подошла к раковине, пустила воду. Принялась жадно пить. Во рту остался ржавый привкус.
Сын сладко спал, сунув в рот пальчик. Юлия устроила его поудобнее. Некоторое время стояла у кроватки. Смотрела на него.
- Спи спокойно, Леша, сыночек мой, - сказала она с нежностью.
В девять вечера Юлия забеспокоилась. Ходила по дому, не находя себе места. Два раза Антошка просыпался и громко плакал. Она его кормила и убаюкивала, и он засыпал.
В десять Юлия приняла успокоительное. Принялась обзванивать друзей и знакомых. Привет, как дела, Юрий не заезжал? Нет-нет, не заезжал. О, извините (улыбка до ушей)! Ну, пока. И волна отчаяния, давящее на грудь тесное кольцо страха.
Остался только Андрей.
Долго никто не отвечал. Наконец кто-то взял трубку:
- Да?
- Алло, Андрей, это ты?
- Я, - в трубке слышался смех, звучала музыка. У Андрея в доме всегда были вечеринки с излишествами.
- А кто это? - судя по голосу, он был пьян.
- Юля. Юрий случайно не у тебя?
- А? Извини, что ты спросила? Тут шумно.
Юлия повторила вопрос.
- Его здесь нет. И не было. А что? Что-то случилось?
- Нет, - ее голос дрожал. С отчаянием и злобой повторила: - Ничего не случилось.
Она набрала номер полиции и принялась ждать ответа.
Когда ей сообщили, Юлия тяжело опустилась на стул.
В семь тридцать машина мужа столкнулась с красным "вольво". Водитель "вольво" только вчера получил права. Рванул на красный свет. Юрий даже не успел ничего толком понять. Оба автомобиля вынесло с дороги и смяло в гармошку.
Она лишилась мужа, Антон - отца.
Три дня она крутилась, как белка в колесе. Звонила родственникам, сообщала грустную весть. Молча выслушивала соболезнования. Заказала гроб и венок. Хлопоты помогали держаться.
За день до похорон позвонила родителям. Трубку взяла мама.
- Юля?
- Как ты поняла, что это я?
- Я тебя чувствую. Когда ты звонишь или собираешься приехать, у меня начинает болеть левая нога.
- Слышала новость? Я теперь вдова.
- Да, я знаю. Я тебя предупреждала, что из этого брака ничего путного не выйдет...
- Мама!
- Не спорь! Ты меня не слушала, а теперь плачешь. Ты никогда меня не слушала. Ты меня не послушалась однажды, а в итоге тебе пришлось сделать эту ужасную, мерзкую операцию!
- Это мое дело, - ледяным тоном ответила Юлия. - Ты не должна меня отчитывать, как маленькую девочку. Чего тебе волноваться? Ты поступила правильно. Выгнала меня из дома! Твоя совесть говорила тебе, что ты поступила правильно. А что? Ты поддержала свою репутацию, это главное...
- Помолчи, - в голосе матери чувствовалась усталость и тоска.
Юлия, помолчав, сказала:
- Мам, ты еще здесь?
- Да.
- Вы с папой приедете?
- Нет, - сразу же сказала мама.
- Но почему? Вы должны приехать. Все-таки, это твой зять. Люди подумают невесть что.
- Пусть думают. Для меня он не был зятем. Очередной проходимец, каких много.
- Ладно, - Юлия потерла переносицу. - А я тогда кто?
- Не знаю. С того момента, как... - мать запнулась. - Ты совсем изменилась. В худшую сторону. Будто и не моя дочь. Я совсем перестала тебя понимать.
- Я твоя дочь. Похожа на тебя. И на папу.
- Ты взяла от нас только плохое! - закричала мать и отключила связь.
Юлия положила на стол сотовый. Потерла лицо.
Юлия подумала: будь Юрий жив, он остался бы доволен собственными похоронами.
Сначала на кладбище прибыли родственники Юрия. Его родители держались хорошо. Но видно было, что это им с трудом дается, и что они за эти дни выплакали немало слез. Сама Юлия держала себя в руках.
Они с сожалением смотрели на вдову, говорили обычные слова. Та молча кивала.
Юлия окинула взглядом кладбище. От самых ворот до кромки леса вдалеке простирались могилы, ухоженные и запущенные, заросшие травой и усеянные цветами, с крестами и надгробиями. Но все навевали тоску.
Юлия ходила по широкому центральному проходу, разглядывая надгробные надписи. Смотреть на фотографии мертвецов она избегала.
- Юля?
Андрей стоял у нее за спиной. Как всегда, элегантный. В черном костюме и темных очках. Некоторые смотрели на него с подозрением, иные - с удивлением.
Он подошел к ней. Снял темные очки. Все его очарование вмиг испарилось. Глаза красные, смотрят устало.
- Здравствуй, - сказал он.
Неловкое молчание.
- Сожалею, - почти прошептал он.
Юлия кивнула. Андрей обнял ее за плечи.
- Как это произошло?
- Автокатастрофа.
- Я ничего не знал. Всю неделю не просыхал. Идиот. Пьяный идиот!
- Это я виновата. Надо было тебе позвонить...
- Черта с два, - Андрей мотнул головой. - Юра был моим другом. А я бы так и валялся в кровати с жутким похмельем, если бы не прочел в газете некролог. Я был паршивым другом. И сейчас из меня паршивый утешитель.
- Я рада, что ты пришел.
- Спасибо. Ладно, не будем обо мне... ого, кажется, это твои родители!
Юлия увидела отца и мать. Они беседовали с родителями Юрия; его мать вытирала глаза платком.
- Давай вернемся, - предложила Юлия.
Они вернулись к остальным. Андрей отошел в сторону. Юлия подошла к представителям двух кланов.
Обменялись приветствиями. Отец выглядел подавленным. Встреча с дочерью при таких обстоятельствах смутила его. Он никому бы не признался, что, если бы не жена, он никогда не отпустил дочь из дома. Ему пришлось выбирать между двумя женщинами, которых он одинаково любил. Он выбрал жену.
Юлия обратилась к матери.
- Ты все-таки приехала.
Повернулась к отцу.
- Как же ты это проделал, папа? Что такое сказал, что мама переменила свое мнение?
Отец улыбнулся. Кожа вокруг глаз сморщилась.
- Я хорошо знаю твою маму, Юленька.
Все трое растянули губы в одинаковых улыбках, натянутых на маску скорби и печали.
Вдалеке послышался траурный марш. Юлия посмотрела в сторону ворот.
Музыка стала громче. Люди начали тесниться вокруг свежевырытой могилы. В воздухе повисла тишина.
Оркестр с вышагивающим впереди барабанщиком прошел ворота. За ними четыре могильщика несли закрытый гроб.
Гроб опустили на землю, и музыка стихла. Юлия почувствовала, губы начинают дрожать. Заслезились глаза.
Гроб на веревках опустили в могилу. Начали лопатами закидывать землю. Юлия вместе с остальными бросила на крышку гроба горсть земли. Скоро могила была засыпана с горкой. В холмик земли воткнули крест, на котором висел венок с ленточкой.
Вот и все: могила вместо человека. Юлия спрятала лицо на груди матери.
Со дня похорон прошло три дня. Родители уехали на второй день. Юлия чувствовала себя измученной.
Перед сном она пошла взглянуть на Антошку. Тот, лежа в колыбели, снисходительно смотрел на мать. Она поцеловала его. Сынишка провел ладошкой по ее щеке и радостно залопотал.
В гостиной на столике зазвонил сотовый.
- Слушаю?
- Алло, Юля? Это Алексей.
Юлия вздрогнула. Села.
- Откуда у тебя мой номер?
- У кого есть деньги, тот может все.
Она нервным движением откинула со лба волосы.
- Зачем ты позвонил?
- Услышал про твое горе. Кстати, прими мои соболезнования.
- Не стоит.
- Ты осталась без кормильца, а у тебя ребенок... в общем, я предлагаю тебя содержать.
- Содержать меня?
- Да. Ты против?
- Зачем это тебе?
Некоторое время Алексей молчал.
- Наверное, я чувствую вину перед тобой. Я твой должник. Я виноват в том, что с тобой случилось.
- Не говори ерунды. Мы оба виноваты. Были виноваты, - Юлия посмотрела в сторону детской. - Все в прошлом.
- Ты согласна или нет?
- Нет.
- Почему? Ты ничего не будешь мне должна...
- Ты не делаешь ничего от чистого сердца, Алексей. Я тебя знаю.
- Хватит молоть чушь! - раздраженно вскричал Алексей. - Я не хочу, чтобы ты или Антон в чем-то нуждались!
- Ну, конечно. Сейчас ты скажешь, что все еще любишь меня. Кстати, а что скажет твоя жена?
- Я не женат. И способен смотреть в будущее. Ты - нет. Подумай о сыне.
- Я вполне в состоянии его содержать. Я сумею найти работу.
- А если не сумеешь?
Прикрыв глаза, Юлия тяжело вздохнула.
- Послушай меня. Нам с сыном никто не нужен. Тем более ты.
- Зачем все усложнять?
- А зачем упрощать?
Алексей тоже вздохнул.
- Значит, ты все-таки меня ненавидишь. Вижу, ты обо мне плохого мнения. Я не такой.
- Я знаю, - холодно ответила Юлия. - Я подумаю над твоим предложением. Когда что-то решу, позвоню.
- Но...
- Все, - сказала она. И оборвала связь.
Она лежит на операционном столе. Быстрее, доктор, быстрее. Больно... О, Боже! Доктор, мой ребенок!
Вдруг она слышит этот звук. Ни врач, ни медсестры не слышат его. Детский плач, полный боли и ужаса.
Она сама корчится от боли. Пока ее "вычищают", к ней подходит молоденькая медсестра. На губах - загадочная улыбка. Снежная белизна ее халата запятнана кровью.
"Взгляните", говорит медсестра. И показывает Юлии покрытую ржавчиной металлическую чашу.
Сначала ей кажется, что в чаше, измазанные кровью, лежат маленькие лягушки. Но спустя миг понимает - это зародыши, которых отсосали или выскребли из материнского чрева. Настолько крохотные, что любой из них мог бы оседлать карандаш, как взрослый человек - бревно. С раздробленными головками, истерзанные... какие-то жалкие ошметки.
"Который из них - мой?" - спрашивает Юлия.
Брови медсестры удивленно приподнимаются.
"Ваш?". Она смотрит на трупики, снова поднимает глаза на Юлию. "Здесь все - ваши. Вы их убили".
Протягивает чашу Юлии. Ее охватывает смесь отвращения, ужаса и брезгливой жалости.
Новая волна боли. Она кричит.
"Остановитесь, доктор, остановитесь! Пожалуйста, не надо!"
Она проснулась, тяжело дыша, вся в поту. В груди стучало сердце.
В первый раз этот кошмар приснился ей две недели назад, когда Юрий был жив, а она была счастлива. С тех пор снился каждую ночь.
На кухне Юлия выпила воды. Направилась обратно в спальню. Замерла, прислушиваясь.
Плач. Тот самый, из кошмара. Сердце ее сжалось от жалости и ужаса. Боже, откуда он взялся?
Юлии показалось - плач доносится из детской. Она кинулась к Антону, к своему сокровищу.
Сын спокойно спал, причмокивая губками. А плач продолжался. Теперь он раздавался везде, эхом раскатываясь по всему дому. На миг он усилился... потом затих.
Юлия стояла посреди детской, не смея пошевелиться.
Утром сообщили ужасную новость. Ее родители мертвы.
Она позвонила родителям, трубку взял незнакомец. Хриплый мужской голос.
- Я - Василий Федоров, капитан полиции. Вы родственница погибших?
- Да. Я их дочь. Постойте... Что значит - "погибших"?
- Держите себя в руках, пожалуйста. Ваши родители умерли сегодня ночью.
После разговора с капитаном Юлия впала в ступор. Федоров сказал, они умерли около двух ночи.
Она спросила, как это произошло. Капитан замялся.
- Сейчас сказать трудно. Судя по всему, ваши родители просто умерли во сне.
Он сказал, следов ограбления в доме не обнаружили.
Юлия отложила мобильник. На миг ей показалось, снова слышится этот ужасный плач.
- Отстань от меня! - закричала она. - Оставь меня в покое!
Мертвая тишина.
Тяжело дыша, Юлия протянула дрожащую от страха руку к мобильнику.
- Алло?
- Алексей? - голос ее сорвался. - Это я.
- Юля? Что случилось?
- Приезжай, - она начала плакать. - Немедленно приезжай!
- В чем дело? Постой, ты что, плачешь?
- Мама и папа... мертвы, - выдавила она.
- Твои родители умерли? Что там у тебя происходит? - судя по голосу, Алексей уже сам был напуган. - Кто это сделал?
- Наш сын, - прошептала Юлия.
- Что ты сказала?
Она разрыдалась.
- Да что с тобой? Я выезжаю, слышишь? Жди меня. И держи себя в руках!
Конец связи.
Теперь она чувствовала себя в собственном доме, как в ловушке. Стены сжимались, словно хотели раздавить ее.
Она сидела в гостиной, в своем любимом кресле. Островок нормального мира в ненормальном доме. Читала детектив. Одна часть ее разума следила за повествованием, другая стерегла сон Антошки в детской, третья караулила шорох колес подъезжающей к дому машины.
Полчаса назад Юлия покормила сына. Он мучил погремушку, потом уснул. Хороший, спокойный ребенок.
Тревога, страх и усталость утомили ее. Книжка выпала из ослабевшей руки, с шелестом страниц упала на ковер.
Снаружи через окно за ней кто-то наблюдал. К стеклу прижалось бледное мальчишеское лицо. Чистые голубые глаза со странным выражением смотрели на заснувшую женщину. Сухие губы шепнули лишь одно слово.
Юлия слабо застонала во сне. Даже сейчас, когда разум ее отдыхал, материнское сердце забилось. Она тревожилась за Антошку. Тело сковано сном, иначе она поднялась бы из кресла, где ей так хорошо, прошла в детскую, устроила сына поудобнее...
Из тьмы ее сознания выплыл образ неродившегося первенца. Алеша... Она представила его таким, каким он мог стать. Светловолосый мальчик с голубыми глазами.
Ей показалось сквозь сон, кто-то ходит по дому. В коридоре заскрипели половицы. Тихие, осторожные шаги. Кто-то пришел... Она провалилась в забытье.
Антошка проснулся. Зевнул. Протер глазки. Осмотрелся. Не появилось ничего нового? Что можно было бы исследовать? Попробовать? Сломать?
А где Мама?
При мыслях о Маме ребенок радостно вскрикнул. Он не знал, кто Она такая, откуда приходит и куда уходит. Знал лишь, что Мама приносит тепло, радость и любовь, восхитительное чувство безопасности.
Но сейчас Антоша чувствовал присутствие кого-то еще. Сердечко его начало биться чуть быстрее. Кто-то Еще склонился над колыбелью. Антоша потянулся ручками к лицу незнакомца. По прикосновению он мог определить, чего ждать от чужака.
Кто-то Еще ущипнул Антошку за нос. Тот вскрикнул от удовольствия.
"Тс-с-с", сказал незнакомец. Он не раскрывал рта, но все равно младенец его слышал и даже понимал, хотя часто не понимал, что говорят Мама и Папа. Это было удивительно и ново. А незнакомец снова заговорил с ним.
"Пожалуйста, веди себя тихо, а то Мама придет, и ты меня больше не увидишь".
Мама была источником любви. Папа был странным исполином, громким и суетным. Его любовь была грубой, а нежность пугала.
Незнакомец мог дать гораздо больше. Он был и сильным, и нежным. И делал забавные вещи, которых Мама с Папой не делали. Например, щипал Антона за нос. Это было не больно, наоборот, здорово и весело. Антоша в ответ сделал то же самое. Незнакомец улыбнулся. Кивнул.
- Да. Я твой брат. Будем знакомы, братишка. У нас еще много дел.