|
|
||
* * *
Вот и все. Вот и кончилось лето,
Расплескав свои краски до дна.
И любимого нет. Где ты, где ты?!
Я должна встретить осень одна
Гуси, утки сбиваются в стаю;
Улетает пернатая рать...
Только я остаюсь и скучаю...
Не могу, не умею летать.
Ты на Юге у Черного моря
Вместе с солнцем встречаешь зарю,
Я на Севере, в вечном дозоре
На свинцовое небо смотрю.
Напиши мне, когда ты вернешься,
Может быть ты, как птицы, в пути,
И когда ты ко мне соберешься,
То немножко тепла захвати.
Прилетай поскорее, родной мой,
Если ты научился летать,
Потому что, я знаю, с тобою
Даже осень не страшно встречать.
1967 г.
* * *
Стынет вечер и чувства застыли
И в душе моей лед.
Эту стынь мы с тобой заслужили,
Впереди что нас ждет?
Горечь скорбная расставанья,
Ведь уже навсегда.
Не на дальнее расстоянье
Ты уйдешь в "никуда".
И не в ад и не в рай проводила
Ты уходишь к другой...
Я забыла тебя, разлюбила...
Но тогда, что со мной?
1976 г.
Слово матери.
Ты сказал, прощаясь на пороге:
- Я вернусь, не надо плакать, мать. -
Обнялись, присели на дорогу,
Ты ушел, а я осталась ждать.
Ждать, скучать, как жены не скучают,
Как невесты женихов не ждут.
- На два года, сын, нас разлучают
Только верю я - они пройдут.
Ты писал совсем не часто маме,
Чаще ты друзьям своим писал,
На чужой земле, там, за горами,
Мой сынок, солдат мой воевал.
Я включала радио с тревогой:
Что - то скажут... Как у вас дела?
За калиткой долго у дороги
Почтальона каждый день ждала.
Ты меня жалел и не тревожил:
- Все в порядке, мама, жив - здоров, -
Я тебе не жаловалась тоже -
Разве легче стало бы от слов?!
Время шло. Мы вместе дни считали,
Только я ждала, ты воевал,
Шел в атаку, и в тебя стреляли;
Бой так бой: в кого - то ты стрелял.
Кровь и пот и соль на гимнастерке,
Солнце первый враг и нет воды.
Ноги в сапогах до крови стерты
На губах песок и вкус беды.
Уходил мальчишкой - стал мужчиной
Закалился, возмужал в боях
Плакал только раз, когда на мине
Подорвался друг твой, на глазах.
Дни и ночи шли и шли недели,
Грозы летние, осенние дожди,
Жгли морозы и мели метели,
Наконец ты написал мне: "Жди".
Я ждала, как к Пасхе убиралась,
Гладила рубашки десять раз,
Ночью до рассвета просыпалась
И потом уж не смыкала глаз.
Как войдешь, что скажешь, представляла,
Как причесан будешь, как одет...
Только... мне..., сыночек..., вдруг сказали,
Что тебя, как будто... больше... нет...
Нет тебя, кровиночка родная,
Где - то злая пуля догнала,
Как же жить теперь мне, помня, зная,
Что тебя, сынок, не сберегла.
Знаю я, была смертельной рана,
Но ты жил еще, еще дышал
Может быть, как в детстве, вскрикнул: "Мама!"
- "Мама - а - а!" - отозвался перевал.
..........................................
Люди, матери, давайте встанем,
Сцепим руки и планете всей
Крикнем: "Не позволим и не станем
Посылать на гибель сыновей!!!"
1987 г.
Память.
Память... Что же это за чудо такое?
Почему все, что было со мною,
Не желая уйти никуда,
Поселилось во мне навсегда?
Помню мамины грустные песни,
И речушки с запрудами всплески,
Помню папиных блеск орденов,
Школьный бал в белой пене цветов,
Помню первое в жизни свиданье,
Под часами восторг ожиданья,
И сверкающий лед на катке,
И ладонь моя в сильной руке.
Много было чего... Не забыла,
Память бережно все сохранила...
Не желаю забыть, не желаю,
Как же жить, если жить, забывая?
Я прошла через боль и утраты,
Но я помню все, помню я свято
Сказки бабушки, мамины песни,
Помню праздники, горькие вести...
Все со мной... Моя радость и боль...
Память... Ты мне забыть не позволь.
1996 г.
Расцвет меняет время лихолетий.
Так пролетает двадцать пять столетий...
-------------------------------------------------
О, Прометей, неистовый Титан!
Ты так страдал от жажды и от ран,
Дерзнул не покориться, но дерзанье
Жестоким обернулось наказаньем.
С тех пор и повелось так на Земле:
Страдал от интердикта Галилей,
Коперник, обратясь к небесным сферам,
Повержен инквизиторским был мерам.
Меч инквизиции и страшен, и остер:
Джордано Бруно брошен был в костер...
Инакомыслящих всегда уничтожали,
И даже просто мыслящих сажали...
Хоть двадцать пять веков и прокатились,
Но в мире ничего не изменилось:
Освенцимы, Дахау и ГУЛАГ
Для тех, кто что - то делает не так,
Для тех, кто даже думает не так,
Для правящих, кто мыслит, значит, враг.
Веками нас учили покоряться,
А научили лгать и притворяться.
Привыкли, стиснув зубы, мы молчать,
Тогда, когда нам хочется кричать.
Кто нас спасет? Геракл где? Где Антей?
Где ты, огня хранитель, Прометей?
Века уже не мчатся, а бредут,
А люди верят в вас. И ждут вас. Ждут.
1997 г.
Ты говоришь, а я тебе не верю,
Ты говоришь, а я, застыв, молчу.
Оставь меня, уйди и хлопни дверью,
Я вслед не побегу, не закричу.
Не закричу, подушку сжав зубами,
На мелкие полоски разорву,
Пристыну к полу ватными ногами,
Но вслед не побегу, не позову.
Ушел... Ушел... А как мне жить теперь...
Как жить мне без тебя, увы, не знаю
Ушел... Ушел... Захлопнув шумно дверь,
Как ты решиться мог - не понимаю.
Как ты теперь проснешься без меня,
К кому плечом прижмешься ты спросонья,
А вечером с кем сядешь у огня,
Усталые глаза, прикрыв ладонью.
Нет! Нет! Вернись! Я не хочу одна!
Услышал и вернулся... Что со мною?
Ах, что это? Уж слишком я бледна...
Пожалуй, я сегодня не открою.
Оставь меня, оставь, уйди, уйди!
За чем стучишься ты в мою обитель?
У нас с тобой нет счастья впереди,
Ты возвратился на мою погибель.
Опять уходит. Как его вернуть...
Забыла все. Простила все мгновенно.
Ты изменял мне, лгал мне, ну и пусть.
Ты ад мой и мой рай одновременно.
1997 г.
Разбилось зеркало. А я не плачу,
Не плачу, не жалею, не ропщу,
Не жалуюсь на жизнь и неудачу,
И по углам осколки не ищу
Разбилось... Пусть. Оно мне надоело,
В него я больше не хочу смотреть,
А раньше я смотрелась то и дело -
Отчаянно боялась постареть.
Теперь мне все равно. И пусть морщинки -
Как сетью оплетут мои глаза
Серебряными нитями сединки
Мои секреты смогут рассказать
Я не боюсь. Пускай приходит старость,
Метелью белой ляжет на виски....,
Я твердо знаю, в молодости даже
Мы так с тобою не были близки.
Меня своей любовью согреваешь,
Я ощущаю теплый свет ее,
А ты, наверно, до сих пор не знаешь,
Что для меня ты - зеркало моё.
1998 г.
Я вазу разбила, любимую вазу,
Я так ни о чем не жалела ни разу;
Я слишком бедна, чтоб жалеть о вещах,
Но эта часть жизни рассыпалась в прах.
Я даже всплакнула платок теребя,
Она здесь стояла, как помню себя.
И детство, и юность со мною была,
Немедленно вазу я склеить должна.
Прочь слезы и грусть, и сомнения прочь,
Бедняжке, конечно, должна я помочь.
Нарезала ткань я и клей принесла,
Кусочки от вазы своей собрала
Но только, увы, как бы я не старалась,
А ваза как прежде разбитой осталась.
В отчаянье задела я вазу рукой...
И все. Вазы нет, лишь осколки рекой...
Повсюду хрустальные брызги летели,
Как слезы, как слезы на солнце блестели...
........................................................
Вот так и у нас было, милый, с тобой,
Бросая меня, уходил ты к другой,
Потом приходил и прощенья просил,
И снова ты мне о любви говорил.
Я слышала, тщетно пытаясь не слушать,
Слова, как осколки царапали душу.
Я знала - ты лжешь, но я верить желала,
Любовь, словно вазу я склеить мечтала.
К цыганке пошла и доверилась ей:
Как быть? Поступить как с печалью моей?
Сказала: "Не верь, а то, будет беда.
Разбилось - не склеить уже никогда".
1998 г.
памяти Николая Рубцова.
Я читаю твои "Подорожники"
Ты святым был или безбожником?
Строчка каждая - исповедь сердца,
В суть твою приоткрытая дверца.
Что в стихах? Мелкий дождь, вечер синий...
По - сыновьи любил ты Россию...
Ты хотел, чтоб увидели все
Лист осенний, поляну в росе,
Неба летнего глубину
И речных берегов крутизну.
Поделиться ты мог сокровенным,
Каждый стих, каждый слог - откровенье...
Ты как птица царил вне Земли,
Синь крылом и пером рассекая,
И летят, и летят журавли,
Страсть к свободе с тобой разделяя.
То ли это пророческий свет,
То ли дьявольское наважденье -
Ты себе предсказал свою смерть,
День и ночь предсказал - на Крещенье...
На Крещение - значит святой;
Ты ушел, нас, оставив в печали,
И из дали далекой с тоской
Вслед тебе журавли прокричали.
Июль 1998 г.
Мне снились лошади.... По мостовой летели...
Звенел, звенел бубенчик под дугой...
Спросила бабушку... она вдруг погрустнела:
Обманет тебя кто - то... Бог с тобой...
Не кто - то... Ты мне лгал!
Не день, не два, а годы!
А я поверив раз, не верить не могла,
Взяв на себя заботы все, невзгоды,
Не видела, не знала, не вняла...
А ты - мне лгал и лживых глаз не прятал:
Как обмануть легко меня, ты знал...
Из липких нитей, лоскутков, заплаток
Ты покрывало лжи своей соткал.
Зачем же так? Ведь я тебя любила,
И, если б поняла, что сердцем ты ушел,
То я тебя, наверно, отпустила,
Без слез и склок, заледенев душой.
Ах, лошади! По ветру вьются гривы -
Предвестники находок и потерь,
А жизнь моя идет не прямо - криво,
С тех пор, как ложь в мою прокралась дверь...
1998 г.
ОСЕНЬ.
Ветер с листьями кружево ткут...
Люди осенью это зовут.
И природа, как женщина, станет:
Покапризничает и перестанет...
То вдруг слезы дождями прольются,
То сквозь тучи глаза улыбнутся;
А наряды! То - серый и блеклый,
И - плащишко какой - нибудь мокрый...
То вдруг в бальном, красивом, кисейном,
Платье в золоте листьев осеннем.
Украшенья? То жемчуг дождливый,
То - рубиновые переливы...
Спас пройдет, скоро свадьбы пойдут -
Люди осенью это зовут...
1999 г.
Памяти А. С. Пушкина.
Сыну сказку я на ночь читаю.
Он прижался ко мне, не дыша.
Я листаю страницы, листаю,
Но открыты глаза малыша.
- Мама! - шепчет, - за что его в бочку?
- Почему сестры злые такие?
Ведь царю, все сказали нарочно,
Как же можно? Ведь люди родные. -
Я в смущенье на миг застываю
И не знаю, как мне объяснить,
Что не в сказках, а в жизни бывают
Люди, те, что готовы убить,
Злом платить за добро и предать,
И, от зависти черной сгорая,
Даже близких заставить страдать,
В злобной страсти покоя не зная.
Но я сыну сказала тихонько,
Одеялом укрыв его лучше:
- Засыпай, мой сыночек, спокойно.
Все закончится благополучно.
Зло и глупость наказаны будут,
Добрых, умных, в конце ждет награда,
У поэта научатся люди,
Как не в сказках, а в яви жить надо.
Спит малыш, прислонясь к теплой печке...
Я легла, но уснуть не могу...
И сквозь ночь вижу Черную речку,
Ты лежишь на кровавом снегу...
Милость к падшим всегда призывал,
Сердце болью чужого болело...
Жизнь не сказка... мир выстрел взорвал...
И Земля без тебя опустела.
1999 г.
Семья усопшего почтить,
То кто - то скажет с укоризной:
- Вот, не сумели сохранить.
Пройдут и девять дней и сорок,
Печальный и тоскливый год,
Но рана заживет не скоро,
А боль и вовсе не пройдет.
Но разве мы могли б поверить -
Не год пройдет, а столько лет,
А боль растет - нельзя измерить...
Причина в чем? Погиб поэт.
Погиб, а мог бы жить и жить
Еще... И стать счастливым дедом,
И новые стихи дарить,
Благословлять, идущих следом...
И новый век мог встретить он,
А мы могли бы тем гордиться,
Что жил поэт в столетье том,
Когда нам довелось родиться.
Жестока времени река...
Толпа злословьем отравила,
А равнодушная рука
Поэта русского убила.
И чувство горькое вины.
Спустя века, сутулит плечи;
Мы шепчем: "Боже, помяни!"
И скорбно зажигаем свечи.
1999 г.
Памяти А. С. Пушкина.
Голову платком покрою темным,
По ступеням стертым в храм войду,
К потемневшим подойду иконам,
От свечи, свечу свою зажгу.
Помяни Господь, в своих молитвах
Тех, кто нас покинул навсегда.
Помяни моих родных и близких
У престола Божьего суда.
Бабушку, отца, сестру и деда
Вспоминаю и молюсь о них,
За друзей ушедших и соседей
Помолюсь теперь и о чужих.
Вот об этой - с профилем надменным
Что ходила к сыну Льву, в тюрьму
Помолюсь сегодня непременно
О тебе. Мир праху твоему!
И о ней, что жить не пожелала,
А ее стихам пришел черед,
А она ведь верила и знала,
Что когда - то мир ее поймет.
За тебя, несчастная Марина,
Здесь свеча церковная горит.
На себя ты руки наложила...
Верю я, что Бог тебя простит
За тебя певец златоволосый
Был таким душевно - светлым, чистым...,
Кто - то до сих пор все смотрит косо
Оттого, что слыл ты скандалистом.
А еще колени преклоню я,
Плача, восхищаясь и любя,
И свечу последнюю зажгу я
За тебя, поэт мой, за тебя...,
Помолюсь коленопреклоненно
И свечу поставлю, бедный мой,
За тебя, невинно убиенный,
Подло оклеветанный молвой.
Апрель 1999 г.
Вот храм. А в нем переплелись века,
Смешались человеческие судьбы.
Не прикоснулась зодчего рука:
Не церковь, не мечеть, не бханти Будды.
Здесь все не так, как наяву бывает,
Здесь зло с добром соседи иногда
Вот праведник стоит, а рядом Каин,
С младенцем рядом, старца борода.
Прижалась к Макбет, робкая Джульетта,
А Мефистофель с Марксом бок - о - бок.
Что это? Секта тайная? Где это?
Где этот храм, где этот уголок?
Здесь в этом храме - разум человека,
Хранитель мысли - мудрый настоятель.
Зовется этот храм - библиотека
А верный прихожанин - наш читатель.
2000 г.
Седою волной Волхов плещет,
И крепость древняя стоит;
В камнях замшелых дремлет вечность:
Здесь память Ладога хранит.
Наш древний город стал музеем -
Из разных стран сюда спешат,
Стряхнув обыденности бремя,
На диво это бросить взгляд.
И здесь записана страницей
И лет, и судеб череда...
Летят столетья вереницей,
Хранит молчание вода.
То скорбь, то радость отмечают,
Звонят, звонят колокола...,
И утро новое встречают
Столицы первой купола.
2001 г.
Одиночество.
О, одиночество - ты мука.
Души остывшей пустота,
Ты и отчаянье и скука,
Как для слепого темнота.
Ты словно холод леденящий
Тюремных плесневелых стен,
Ты склеп отчаянья смердящий,
И всюду только прах и тлен.
Ты кладбище воспоминаний
Давно уж отшумевших гроз,
Как кружка ты для подаяний
Несбывшихся надежд и слез.
О, одиночество... как тени
Мелькают дни последних лет,
И нет надежды на спасенье,
От этого спасенья нет.
И мне не вырваться из плена,
Я как кандальник под землей.
И тишина... И давят стены,
И одиночество со мной.
2001 г.
Весна... на речке ледоход
Заохал Волхов, заворчал...
И треснул, разошелся лед,
Сбивая лодочный причал.
И будто их заворожили,
В шаманьей пляске дикой, странной,
Вот льдины серые ожили
Толпой неистовой и рьяной.
Все на своем пути сметая,
И в торжестве своем жестоком,
Самих себя уничтожая,
Весенним Волховским потоком.
Как - будто здесь им тесно стало,
Несутся к озеру гурьбою
Веселым и бездумным стадом,
Все увлекая за собою.
Вода в реке все прибывает,
Дома затоплены по окна,
От солнца берег тоже тает,
Сбегая вниз тропинкой мокрой.
А там где лед расчистил место,
Рыбак, дрожа от нетерпенья,
Уже разматывает леску,
Стремясь "сезон" открыть весенний.
2001 г.
Шутка.
Зачем?... Зачем я встретилась с тобой?
Узнать тебя я даже не успела,
Но только дрогнул пол вдруг подо мной,
Как на тебя впервые посмотрела.
Стараясь не упасть, я отступила,
Стал тесен, душен мне огромный зал.
Ты подошел, я у стены застыла,
Не в силах заглянуть в твои глаза.
Звучала музыка, и закружились пары,
С тобой я в вихре танца понеслась
Рыдала скрипка, плакали гитары,
Труба ревела надо мной, смеясь.
Не зря, не зря тогда рыдала скрипка,
Судьбу мою, пытаясь предсказать;
Мне было страшно, но твоя улыбка
Вдруг приказала скрипке замолчать.
Притихло все, одна труба смеялась
Неистово рулады выводя,
И ничего уже я не боялась
С тобой из зала под руку идя.
Зачем?... Зачем рука с рукой сплелась?
Когда укутал ты меня в меха...
Куда в тот миг душа моя неслась
Остановись!!! Но я была глуха.
О, поцелуев жарких сладкий зной,
В твоих глазах неистовая страсть,
И россыпь звезд мерцает надо мной...
О, небо! Ну не дай же мне пропасть!
Мне руки грел дыханием своим
Слова любви безумные шептал...
О, Боже! Будь спасителем моим...
О, Бог мой!... Но спаситель опоздал...
................................................
Я грешница... Одна стою в слезах,
Издалека труба поет, смеясь.
И нет любви, рассыпалось все в прах,
В ночную даль карета унеслась.
2001 г.
* * *
Хочу ворваться в звездный хоровод,
Пусть не звездой, а маленькой кометой,
Хочу я делать все наоборот
И никогда не отвечать за это.
Взмахнуть, прощаясь, огненным хвостом,
Оставив позади себя Путь Млечный,
И, не жалея больше ни о чем,
Исчезнуть, чтоб забыть тебя навечно.
Любить тебя ведь было так не просто,
Не предсказуем ты и многолик...,
То шаловлив, проказлив, как подросток,
То вдруг ворчлив, как сгорбленный старик,
Капризен, как бальзаковская дама,
Ревнив, как мавр, жесток, нетерпелив.
Но не поэтому, вдруг разразилась драма:
Сластолюбив, неискренен и лжив.
Предательство твое, как яд в бокале,
Удар кинжала и стрела из тьмы,
Я никогда тебя не упрекала,
Когда надолго расставались мы.
Но, уходя, ты знал, что возвратишься,
Ведь к поклоненью моему привык,
И ты в моей любви не усомнишься,
Пока с тобой мы живы, не на миг.
К далеким звездам улететь желаю,
Призывно манит свет из темноты...
И потому, я в небо улетаю,
Что на земле меня отыщешь ты.
Скорей, скорей, к мерцающим планетам
Моя душа кометой улети,
Но не стремись и ты за мною следом,
- Ну, отпусти меня, ну, отпусти!
2002 г.
* * *
Моим детям.
Я знаю: величайший грех - унынье.
И жить учусь смиренно, не роптать.
И ты, судьба, безжалостно отныне
Не посмеешься надо мной опять.
Теперь я ясновидящею стала
Сумею я предугадать судьбу
И роковой удар "людского жала"
Знамением я крестным отведу
Паренье... Равновесие полета...
Узнала вдруг теперь моя душа,
И пусть меня осудит даже кто - то:
По жизни я шагаю не спеша.
Вкус хлеба и воды и смех ребенка -
Вот ценности, вот истина моя...
И птичий хор взовьется трелью звонкой,
И песнь многоголосая ручья,
И солнца луч, миг ласки первородной,
Прикосновенье нежное руки -
Вот мир, в котором стала я свободной
От суеты мирской и от тоски.
Жизнь наша - это божий дар великий,
Но мужеству учиться надо жить;
И свет добра, как солнечные блики,
Земной наш путь стремиться осветить.
Да, радоваться жизни мы умеем,
А быстротечности ее не замечать
И хоть даров богатых не имеем,
Как дар умеем каждый день встречать.
Но неотступность жизни завершенья,
Как тьма ночная все равно придет...
Уходим все, надеясь на прощенье,
Но каждый свою тайну унесет.
И прозвучат навзрыд слова прощанья
И жертвенные тихие шаги,
И стану я для вас воспоминаньем,
Оставлю сны вам и мои стихи.
14 февраля 2002 г.
Чудесная страна "Надежда".
Посвящается Староладожскому детскому дому "Надежда"
Пристал корабль к таинственной стране.
Страна чудес нас радостно встречает.
И наяву, а вовсе не во сне,
Гостеприимно двери открывает.
И детских голосов, улыбок, глаз полна...
Игрушки, книжки, новая одежда...
Чудесная ребячая страна,
С названьем замечательным - "Надежда"
И пусть такой страны на карте нет,
Напрасно парус надувает ветер...
Любви, добра неугасимый свет
На острове волшебном можно встретить,
Ведь здесь одна единая семья,
В семье живут и взрослые, и дети...
И все они отличные друзья,
И это невозможно не заметить.
Сегодня вы встречаете гостей,
В стране ребячьей нынче будет праздник
От мала до велика рады все,
И даже самый маленький проказник.
А мы, хоть детство наше и прошло,
Мы от души вам дружбу предлагаем;
Наш опыт и сердечное тепло
По - братски с вами разделить желаем.
И как друзья хотим вам пожелать:
Учитесь. Утолите жажду знанья,
Путь жизненный вам надо отыскать,
- Вот, главное ребята пожеланье.
Ну, а еще, свой дом не забывать,
И сохранить привязанность и нежность...
Пусть светит вам всю жизнь он, как маяк,
Недаром называется "Надеждой".
Май 2003 г.
* * *
Уже видна заснеженная прорубь,
И только тихий зимний лес вокруг
Давно не верю в сказки я, лет сорок,
Но где - то в глубине души - а вдруг?
Вдруг опущу ведро в глубь ледяную,
Черпну воды с ледком напополам,
И пленницу увижу золотую,
И шепот: "Отпусти..., я все отдам...".
Вот здесь и начинаются сомненья,
Старинной сказки философский смысл.
Ну, повезло..., впервые от рожденья,
Но вот вопрос: а что мне попросить?
О, может быть тугие пачки денег,
Прошедшие сквозь строй нечистых рук...
Стою, молчу..., вдали синеют тени,
В глазах же рыбьих горечь и испуг.
А может быть рубины, изумруды...,
Алмазы, золото, янтарь и жемчуга...,
А надо ли? На бабьи пересуды...
Темнеет лес, едва видна река.
Вот редких звезд уж появилась россыпь,
Застыла я, от холода дрожу,
И тонким льдом уж затянуло прорубь,
А я в ведре все пленницу держу.
- Ну, что, тебя богатство не прельстило?
Проси, что хочешь, только поскорей,
Так, задыхаясь, рыбка говорила,
Но не готова я ответить ей.
А может быть, хочу помолодеть я,
Чтоб время повернуло бег свой вспять...,
Одно, нет, два, нет, три десятилетья...,
И все опять по-новому начать.
Чтоб без ошибок, без обид, без боли
Свой путь земной сумела я пройти.
Но не в моей, а Божьей это воле,
А жизнь прожить, не поле перейти.
И чем она плоха была - не знаю,
Ее я, как умела, прожила,
Там было все, ведь наша жизнь такая,
Кому что суждено, она дала.
Просить любви, безумие, конечно,
Любовь сама есть тайна, волшебство,
А пленница о чувстве этом вечном
Не ведает, наверно, ничего.
Луна над лесом встала золотая,
А в проруби вдруг всплыл ее близнец,
И вечер наступил, когда вздыхая,
Я приняла решенье, наконец.
- Плыви, - сказала я. Хвостом плеснула
И в проруби рассыпалась луна,
А я ведро полнее зачерпнула,
И стал мне вдруг истина ясна.
Февраль 2003 г.
* * *
К чему мне пафос фразы громкой:
"Ах, отчий дом! Очаг родной..."
Но в ливень, зной или поземку
Я тороплюсь всегда домой.
И это не сиюминутно,
Войду, стирая дождь со щек,
Туда, где чисто и уютно,
Но, видно что-то есть еще...
Здесь, где скрипит давно паркет,
Комод, пузатый, как купчина,
Висит Ахматовой портрет,
И дрогнет сердце без причины.
Бывала в разных городах,
Почти в раю курортов модных,
Но возвращаюсь я сюда,
Не манит блеск отелей звездных.
И вновь я задаю вопрос,
И вновь не нахожу ответа,
Что это? Нежность и восторг?
Еще назвать как чувство это?
Мой старый дом - что он такое?
Чем для меня он в жизни стал?
Вот синий заяц на обоях,
Его мой сын нарисовал.
Спит кот, укрыв себя хвостом,
И я с ним рядом задремала,
Подушка, вышита крестом -
Ее мне дочка вышивала.
Идиллия? И вовсе нет,
Названия не знаю я,
Души неугасимый свет:
Мой милый дом. Моя семья.
2003 г.
Отвергнутые боги.
Забыты Святовит, Перун, Сварог...,
Который год не видят приношенья...,
Пуст жертвенник твой Радогост, Стриборг,
Ведь ныне Русы, приняли крещенье.
Забыты Боги и сечет их дождь,
По каменным щекам ползет слеза...,
А племя приводил с мольбою вождь,
Чтоб вырос хлеб, дом не сожгла гроза,
Молили, чтоб соха и чересло
Рыхлили землю мягкую, как пух,
Просили, чтоб несчетное число
Мечей ковалось, топоров, кольчуг,
И седел, сбруй для боевых коней,
Запасов меда, воска и вина...,
И золотых уборов и камней,
Нарядной чтоб всегда была жена.
Чтоб дали силу победить врагов,
Молило племя и верховный жрец...,
Пылал огонь, умилостив Богов,
В костре сжигался жертвенный телец.
А боги были к племени добры,
Они давно служить привыкли людям,
Богатый город, ценные дары,
Что князь с дружиной брали на полюдье.
----------------------------------------------------
С Богами так, как с детством распростились
Мужали Русы с верой молодой;
От мала до велика окрестились
Днепровскою и волховской водой.
Забыты Боги. Русы строят храм,
Чтоб восславить светлого Христа,
И рвется ввысь к далеким облакам
Шпиль золотой священного креста.
Отвергнутые Боги все стоят...,
Давно уже их капище остыло.
Они не обижаются, не мстят...
Прошло их время, но что было - было.
Май 2003 г.
Инокиня.
Свеча мерцает, мышь скребется близко,
И своды кельи нависают низко.
Слаба царица - все блюдет посты,
- Ах, нянюшка, боюсь я темноты.
В палатах царских было много света.
- Ох, дитятко! Не сетуй ты на это,
Уж скоро солнце встанет, рассветет,
И страх тогда твой может быть пройдет.
- Горька обида, знать мне не дано
Счастливой быть... Несчастная судьбина...
- Да, милая, все мужики одно:
Хоть царь, хоть пахарь - это все едино.
- Ах, нянюшка, как страшен этот плен,
Мне холодно, здесь сырость, плесень, тлен...
Я жить хочу, ведь я же молода!
- Ох, дитятко, молчи, пришла беда.
Молись, молись - могуч, всесилен Бог...
- Нет, нянюшка, и Бог мне не помог.
- Усни, Дуняша, новый день в пути,
Ведь должен нам он что - то принести
Уже давно не верим в избавленье,
Но как страшит нас царское забвенье
Уныл и непригляден наш приют,
Монашки уж к заутрене идут...
- Ах, нянюшка и я хочу уйти!
- Оставь, оставь, ведь нас вернут с пути.
Не позволяй напрасной жить надежде,
Куда ж ты в мир в монашеской одежде?
И не мечтай, забыть об этом надо,
Крепки замки и высока ограда...,
Да сторожа у двери с двух боков,
И око царское все видит далеко.
Молчи, молчи, не трать слов понапрасну,
Здесь даже думать вслух и то опасно.
------------------------------------------------
Туман сырой над Волховом клубиться,
Поклоны нянька бьет во храме Божьем,
И спит в слезах опальная царица
На жестком, жалком иноческом ложе.
Июль 2003 г.
Рюрик.
Утих шум бражный за столом,
Вползают сумерки тайком,
И в гридне конунг зажигает свечи.
Как поступить? Кто даст совет?
Отец... отец! Тебя уж нет...
Печаль и скорбь сутулят князю плечи.
От Гостомысла бьют челом:
Посла шлют к князю за послом -
Измучены словене от раздоров.
Принять решенье нелегко,
Ему бы мудрость стариков,
Чтобы обид не слышать и укоров.
Встревожен Рюрик и молчит
И не стучит мечом о щит,
Послам свое согласье выражая...,
Везде такая же земля:
Леса, озера и поля,
Но та земля нам все-таки чужая.
Сомненья прочь, быть по сему,
И княжить в Ладоге ему,
И отдает он княжье повеленье:
Добро и утварь - все с собой,
Дружина ж двинется водой
В град Ладогу - богов благословенье.
Весна прошла. Построен дом,
Дается князю все с трудом,
Но обещал словенам он защиту...
И застучали топоры:
Там чистят бревна от коры,
Там ставят стены, слава Святовиту.
Вмиг растрезвонила молва,
Фундамент поднялся едва:
Невиданную крепость строит викинг...
Норманны окружили..., вот...,
Не зря, чай, говорил народ:
Град острых стрел, обвал камней и пики...,
Чад, пламя факелов дрожит...,
Враг струсил, отступил, бежит...
Победа! Вот уж стол накрыт для пира...
И слава понеслась за ним:
Отныне князь непобедим,
И щит одел он деда Сакровира.
Где правда, а где сказка, что ж,
Теперь уже не разберешь,
Но главное, что это не забыто...
И дрогнет сердце вдруг слегка:
Спасибо, князь, твоя рука
Спасла не раз наш город именитый.
Июль 2003 г.
* * *
Поднялся занавес...
Зал затаил дыханье...
Спектакль ли, концерт - полет, дерзанье...
Для нас кто это чудо создает?
Кто дирижерской палочкой взмахнет,
И праздник начинается для всех?
Аплодисменты и веселый смех...,
Здесь все: идей каскад и мастерство
Так кто придумал это волшебство?
Волшебники - они ведь рядом с нами
И праздники они нам создают
А мы не засыпаем их цветами
Для них лишь это каждодневный труд
Не ждут они похвал, не ждут признанья
Ты, зритель, сам оценишь их старанье
Не ради славы, выспренних речей...
На все готовы:... и не спать ночей,
Об отдыхе готовы позабыть,
Чтобы твою улыбку заслужить.
Как правило, добры, великодушны,
И среди них не встретишь равнодушных.
Не посвящают им стихи поэты:
Они не обижаются на это...
У них свои тревоги и заботы
У доблестных гвардейцев культработы.
2003 г.
Ладога - юность моя (вальс).
Волхов седой бьется волной
О берег, Ладога твой.
Древний герой - крепость стеной,
Дышит здесь все стариной.
Припев: Ладога! Старая Ладога!
Бьется о берег волна,
Трогает сердце и радует
Милая мне старина.
Ночью и днем - лишь об одном -
Думы о доме родном.
Входишь под свод древних ворот -
Сердце тревожно замрет.
Припев: Ладога! Старая Ладога!
Волховские берега.
Детский восторг - речка Ладожка,
Как же ты мне дорога.
Храмы, кресты,
Город мечты
Снова встречаешь нас ты...
Светит луна, мне не до сна,
Как же прекрасна она.
Припев: Ладога! Старая Ладога!
В пене цветущих садов...
Здесь отражается радуга
В блеске твоих куполов.
2003 г.
* * *
К 90 - летию Староладожской библиотеки.
Готовилась страна Россия
Короне 300 лет отметить
Как было странно, непривычно
Такую строчку в прессе встретить.
Виват! В империи Российской
Семья Романовых три века
А в Старой Ладоге открылась
Читальня и библиотека.
Не каждый обратил вниманье
Подумаешь, какая новость
Но радостно тянулась к знаньям
Вся Староладожская волость.
Общедоступно и бесплатно
Слыхали, братцы, то про нас.
И в армяке, в лаптях, в заплатах
В читальню шел крестьянский класс.
И руки черные в мозолях
Пришлось песочком оттирать
И в щелоке держать поболе
Чтоб книжку можно было взять.
Вокруг стола, у трехлинейки
Детишки, бабка на полатях
Кот на пороге у бадейки
Ждут: книгу открывает батя.
Прокашлялся... и начинает
Про королей, про королев...
Сидят ребята замерев
И даже бабушка вздыхает:
- Неужто, правда так бывает.
Живут в избе той небогато,
И пусть не до сыта едят,
Но книге в этом доме рады,
И книгу здесь и ждут и чтят.
2003 г.
Ладожское танго.
Лауреат областного конкурса
на лучшую песню о Старой Ладоге,
посвященного 1250 - летию
первой столицы древней Руси.
Не возвратиться день вчерашний,
Лишь память прошлое хранит.
И охраняют крепость башни
Она незыблемо стоит.
Когда - то грозные бойницы
Разили градом стрел врагов.
Ведь здесь истории страницы
Глубокой древности веков.
Припев: Как ты прекрасна, древняя столица,
Руси и руссов гордость и оплот.
Кто видел раз, не может не влюбиться,
Здесь каждый камень тайну бережет.
Звон колокольный в день победы,
В беде сзывал народ набат.
А церкви, где молились деды
И до сих пор еще стоят.
Вот там ходила Ингигерда,
А Невский освятил свой меч.
Здесь все овеяно легендой
И долг наш Ладогу сберечь.
Припев: Как ты прекрасна древняя столица,
Века уже не властны над тобой.
Кто побывал здесь снова возвратиться,
Свою судьбу, связав с твоей судьбой.
Прошли века, но так же часто,
Встречает Ладога гостей.
И в ясный день и в день ненастный,
Ждут у причала новостей.
Так с добрым утром, милый город!
Синь неба, изумруд садов,
И солнце отразиться скоро
В зеркальной глади куполов.
Припев: Как ты прекрасна древняя столица
Из самых дальних стран спешат сюда,
Чтобы тебе, мой город поклониться,
И в памяти оставить навсегда.
2003 г.
* * *
Шуршат тихонечко в тиши
Страницы старого романа
Бальзамом тало для души
Повествованье "Две Дианы"
Лишь именем объединены
И, кажется, мне, право, странным -
Такие разные они,
Две героини - две Дианы.
Одна добра, умна, мила,
Сердечна и великодушна...
Вторая, кажется, пошла,
Глупа, вульгарна, равнодушна.
Сползает книга на колени,
Не в силах справиться с бедой,
Глаза прикрыла не от лени -
Приходят мысли чередой.
Ах, милый мой, старик Дюма,
Да ты провидцем оказался...
Я, кажется, сойду с ума -
Нелепый узел завязался.
Его хочу я развязать,
Рву нити тонкими руками...
Ну, кто недавно мог сказать,
Что это все случится с нами?
Вовнутрь я загоняю боль,
И тихо вновь шуршат страницы...
Гоню ее - уйти изволь...
Трепещут влажные ресницы.
Нет, не уходит... Все больней,
Обидой кровоточит рана...
Скажи, тебе было трудней
Моя далекая Диана?
Кто виноват? Вопрос извечный...
Сама с собой я спор веду,
Но спорить можно бесконечно,
А как мне пережить беду?
Ах, милый мой, старик Дюма!
Я, кажется, сойду с ума.
2005 г.
Памяти моей мамы.
За околицей, бывало,
Взвизгнет вдруг гармони мех,
Молодежь вовсю плясала,
Тут и там девичий смех.
Но... веселье вдруг забыли,
Мужики ушли на фронт,
И как мертвые застыли
Бабы скорбно у ворот.
Ждут с тревогой почтальонку:
- Боже мой! Спаси! Спаси!
И письмо, не похоронку
В бедный дом мой принеси!
Так молились, веря свято,
И Господь их уберег...
Треугольник грязный, мятый...
Сколько он прошел дорог!?
Не клочок бумаги серой
В пятнах, в крошках, табаке,
А любовь свою и веру
Держит бабонька в руке.
И прочтя скупые строчки,
Под божницу - пусть лежит...,
Слезы вытрет оторочкой
И к подругам побежит.
......................................
Ничего не ожидали
Ни наград и ни признанья
Только очень, очень ждали
Наши мамы - Ярославны.
2005 г.
Утро.
Я сегодня встала рано-рано,
По тропинке пробежав босой,
Окунуться думала в туман я,
А туман рассыпался росой.
Солнце тоже только просыпалось,
Из - за леса выглянув едва,
И блестящим шлемом поднималось,
Как в известной сказке - Голова.
Не готов оркестр был к выступленью,
Слабо тронул скрипку лишь смычок,
И кузнечик, всем на удивленье
Партию свою начать не мог.
Птичий хор готовиться на спевку,
Чистит на спех перышки солист,
Бенефис готовят однодневки,
Занял место воробей - статист.
Смолкли, вдруг все, как одна, лягушки,
Ведь ансамбль пел ночь всю на пролет,
И в траве прибрежной у речушки,
Их теперь лишь шорох выдает.
Солнце поднимается над лесом,
Греют землю теплые лучи,
Смотрит сойка с верху с интересом:
Кто же там, закрыв глаза, молчит?
Это я, здесь, затаив дыханье,
Думаю: во сне, иль наяву...
К счастью прикоснулась утром ранним...
Нет, не сон..., а просто я живу!
Июль 2005 г.
Двадцать лет спустя.
Теплом весенним солнышко ласкало,
Переливалась речка серебром,
Несчастья здесь ничто не предвещало,
И было тихо, мирно все кругом.
И вдруг... раздался взрыв...
И взрыв за взрывом,
И потемнело небо над землей,
И смерч жестокий и неумолимый
Пронесся, все сжигая за собой.
Когда Везувий, лавой обжигая,
Помпеи сжег и стер с лица земли,
Беда была, беда была большая,
Века беду ту в Лету унесли.
А в день, когда взорвался в Хиросиме
Тот огненный и смертоносный шар,
И небо потемнело в миг от дыма,
Мир вдруг потряс чудовищный удар.
И вот опять беда. Теперь Чернобыль...
Здесь все смешалось с пеплом и огнем,
И будто на войну с врагом жестоким
В ад, в ад шагали парни прямиком.
Они в огонь шли, в смерть, и сознавая,
Что возвращенья может и не быть,
Но уходили, нас с тобой спасая,
Так разве мы их сможем позабыть?
Нет, не совьет гнездо теперь там птица,
Печальный скрежет сломанных ворот...
И не заколоситься здесь пшеница,
Лишь ветер песню скорбную споет.
Да, там текут отравленные реки,
И мертвые дома, и мертвый лес...,
А мы, мы не забудем вас во веки -
Спасатели Чернобыльской АЭС.
14 апреля 2006 г.
Муза.
Она ко всем по-разному приходит,
Но часто в миг, когда её не ждешь.
И всюду меня с легкостью находит,
Желания мои не ставя в грош...
В одежде разной ходит дама эта,
И удивлять меня не устаёт:
То - как модель сверхмодная одета,
То - нищенкой убогой предстает.
То - призраком неясным в даль поманит,
То в ушко что-то ласково шепнёт...
Из-под ресниц то скромницею глянет,
То - озорной девчонкой подмигнет.
Как мул, бреду за ней на поводу,
Хотя, бывает, вовсе не хочу...
Сама с собой бываю не в ладу:
То плачу и грущу то хохочу.
Не помню я как это всё случилось
Как в кабалу попала и когда
Хотела с ней расстаться навсегда
Но ничего увы не получилось.