Твой обман, как горечь полыни
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
- Вот дура!.. Ей жить еще и жить, а она... - голос какой-то странный, чужой, он проникает в сознание, и тут же на тело наваливается жуткая боль. Сквозь стиснутые зубы вырывается глухой стон. - Больно... - синие, темно-синие глаза смотрят будто бы сквозь пространство. Умоляющий шепот слетает с искусанных губ, - Пожалуйста, не спасайте меня... мне очень больно... *** Обновления каждую пятницу. Прошу комментировать, хотя бы в двух словах - "нравится", "не нравится". *** Большая часть текста снята с Самиздата по договору с издательством. Прочитать книгу в полном объеме теперь можно здесь: ЛитРес
|
Твой...
- Вот дура!.. Ей жить еще и жить, а она... - голос какой-то странный, чужой, он проникает в сознание и тут же на тело наваливается жуткая боль.
Сквозь стиснутые зубы вырывается глухой стон.
- Больно... - синие, темно-синие глаза смотрят будто бы сквозь пространство. Умоляющий шепот слетает с искусанных губ, - Пожалуйста, не спасайте меня... мне очень больно...
Глава 1
- И не лезь больше в мою жизнь! Тебе понятно?! - с силой захлопнув за собой дверь квартиры, Лариса сбежала вниз по лестнице с пятого этажа и вылетела из подъезда. На ходу намотала вокруг шеи шарф и не оборачиваясь, широким шагом пересекла двор, а потом еще две остановки. Все равно автобусы утром ходят переполненными. Ей и раньше приходилось, чуть ли не каждое утро, остановки четыре проходить пешком и лишь на повороте, недалеко от дома подруги - Наташки, она заскакивала в троллейбус и то, только потому, что именно с той остановки можно было уже выбирать транспорт. Троллейбусы ходили чаще, но гораздо медленнее автобуса. Вот и получалось, что пешком до кулинарного техникума было добраться проще.
Все еще дуясь на мать, за утренний - не к месту и не ко времени - начатый разговор, Лариса не сразу заметила, что выскочила из дома в тапочках. Обнаружилось это лишь тогда, когда девушка притормозила на перекрестке.
- Вот блииин! - процедила она сквозь зубы: на душе и без того скребли кошки, так еще и это. Представить только, что ей придется войти в аудиторию в смешных домашних тапках, на которых изображена мордочка добродушного котенка... О, нет! Девчонки потом прикалываться весь год будут, а может и до конца учебы. Нет - нет! Что угодно, только не это. Лариса ненавидела всей душой, когда над ней смеялись. С детства не могла терпеть насмешек ни от сверстников, ни от взрослых. Мальчишки от нее сразу получали ударом кулака в нос (папа научил самозащите), а взрослые встречали довольно нелестные комментарии в свой адрес и больше никогда не повторяли таких попыток. Ведь никому из них не хотелось услышать: "Ты что, дядя, дурак?" Тети, как правило, не опускались до таких шуток.
Родители тут же за Лару извинялись, смущенно прятали взгляд, а та не могла взять в толк: им-то за что стыдиться? Она ведь сказала правду. Только глупые люди, по её мнению, могли смеяться над шуткой, от которой нисколечко не смешно, а даже обидно. Отец, впрочем, разделял чувства дочери, о чем ей даже как-то сам и сказал, выбрав момент, пока мать общалась с гостями и его не слышала.
- Ты извини дядю Славу, малышка. Он не нарочно... твоя правда, глупая шутка вышла... - это произошло, когда на вопрос дяди Славы:
- Кто это у нас такой грязнуля?
Трехлетняя Лара посмотрела на свое платьице и, не заметив грязи, удивленно уставилась на дядю Славу, а тот ухватил ее за нос и громко рассмеялся...
- Дядя, ты чего? Дурак что ли?
Дядя Слава поперхнулся своим смехом и как-то сконфуженно посмотрел на родителей Лары, а мама тут же отвела гостя к столу и стала угощать чаем, оставив воспитание дочери отцу.
Папа не ругал Ларису никогда и не бил, да и обычно обходился даже без нотаций. Лишь тяжело вздыхал и спрашивал: "Ну, зачем ты так?" или "Что случилось на этот раз?"
Он давал дочери выговориться, понять и осознать свой поступок. Мать же, наоборот, не давала Ларисе и рта раскрыть - рассуждала сама с собой и делала собственные выводы и правила, которым дочь почему-то должна была потом следовать.
Вот и этим утром. Вместо того, чтобы выспросить: почему Лара пришла домой почти под утро? Мать сделала уже для себя определенные предположения и набросилась на дочь, причем с обвинениями бог знает в чем. Чуть ли не проституткой обозвала, не разобравшись.
Девушка тяжело вздохнула, размышляя, что делать. Домой возвращаться не хотелось. Мать уйдет на работу еще только через полчаса. Если ждать её, то на первую пару уже не успеть. И как назло, прогуливать на этот раз нельзя. Лекцию читает Илья Владимирович. А он дядька вредный, с принципами, потом и к практике не допустит...
Потоптавшись еще немного возле перекрестка, Лариса решила забежать на пять минут к подруге домой. И если не застанет её, то Наташина бабушка Ольга Ивановна, уж точно будет дома. Старушка никуда не выходит без помощи внучки, да и к Ларе очень тепло относится...
Перебежав через дорогу, Лариса прибавила шаг, замечая, что настроение немного улучшилось. Хорошо, что она догадалась надеть джинсы, а не свою любимую юбку, или того хуже - брючной костюм. Вот бы смотрелись её тапочки с ними! - чуть не рассмеявшись в голос над собой и всей этой дурацкой ситуацией, Лариса перешла на легкий бег. Если бы не тяжелая сумка на плече, то можно было бы и пробежаться. Подумать только! А ведь отчасти именно Наташка виновата, что они вчера задержались на дне рождении Катюхи, её двоюродной сестры. Смотрели индийский фильм и не уследили за временем. Последний трамвай махнул им хвостиком и скрылся за поворотом, на такси денег не было, вот и заночевали на другом конце города. Утром Катюхин отец подвез их к Наташкиному дому, а потом поехал на работу, а Лариса забежала к себе, чтобы переодеться. Осторожно прокралась в комнату, дабы не будить мать и, как на зло, на выходе столкнулась с ней нос к носу в прихожей. Объясниться в двух словах не удалось, поэтому теперь приходилось пожинать плоды свой тактичности. Ну, не могла она отказать вчера девчонкам. И так собирались они вместе редко - после школы пошли учиться в разные места; а тут еще и повод подобающий выдался, да и посидели хорошо. Катины родители выпили за здоровье дочери и ушли спать пораньше, а девчонки смогли наговориться всласть обо всем - своем, сокровенном, девичьем. Кто же знал, что утро следующего дня начнется так невесело!
Наташки дома не оказалось, впрочем, Лариса на это и не рассчитывала. Подруга не любила опаздывать, да и учились они в разных местах, хоть те и находились в одном здании. Наташа хотела стать экономистом, а у Лары цифры вызывали уныние, да и математика у нее в школе хромала сразу на обе ноги. Ольга Ивановна впустила её в квартиру, извещая о том, что Наташенька, только-только ушла, и Лара может её еще догнать на остановке, если поторопится.
- Ольга Ивановна, спасибо, - поблагодарила Лариса, - Скажите, а могу я у вас переобуться во что-нибудь? Представляете, выскочила из дома в тапочках.
- Ох, ты ж! - посочувствовала ей старушка, окидывая внимательным взглядом из-под очков. Несмотря на почтенный возраст, Ольга Ивановна следила за собой и всегда выглядела, как игрушечка: чистенькая, в красивых цветастых платочках и вышитых кружевом передниках. Не бабушка, а мечта! Да и характер у нее просто отличный. Сколько помнила Лариса, старушка никогда не пускалась в ненужные расспросы, никогда не умничала и не поучала. Вот и сейчас сразу приступила к делу. - Я тебе Наташины кроссовки дам. Они тебе должно быть в пору будут.
Через несколько минут Ольга Ивановна вынула из шкафа слегка потертые кроссовки и передала их Ларисе.
- Да. Как раз, - улыбнулась та, переобуваясь, - Я вечером их занесу.
- Наталье напомни, чтобы не задерживалась сегодня. Нам в поликлинику к трем часам.
- Да, хорошо. Передам, - Лариса вновь побежала вниз по лестнице. Пока этот лифт дождешься! Минуты ускользали с бешеной скоростью. Теперь в голове вертелась главная мысль: 'Не опоздать!'
В кулинарный техникум Лариса пошла скорее из вредности. Мать допекала тем, что с её способностями к готовке, на ней ни один мужик не женится. Никогда. Потому что путь к сердцу мужчины, как известно, лежит через желудок. Ларисины же первые опыты показали то, что ей на кухне делать нечего, если, конечно она не хочет отравить всю семью. Поэтому, чтобы доказать в первую очередь себе, что она небезнадежна, Лариса и выбрала кулинарию. И вот уже три месяца учится на специальность: повар-кулинар, заодно еще ходит на дополнительный английский язык, три раза в неделю, и самостоятельно изучает испанский. Зачем? Правильный вопрос, но отчего-то ответить на него Лариса никому толком не может. Просто нравится, наверное. Впрочем, это еще один шанс скоротать часы, когда отец в командировке и как-то спастись от нападок матери. Когда голова занята, нет времени, чтобы думать о домашних неурядицах. Воспитанием Лары всегда занимался отец, а мать особо не лезла в их отношения. Но как только Ларисе исполнилось шестнадцать, она впервые испытала на себе внимание матери, о чем жалела по сей день.
- Мне не двенадцать и даже не четырнадцать! - приходилось напоминать о своем возрасте, чтобы не выглядеть посмешищем среди подруг. - Это я не надену!
- Ну и чем тебе не нравится это платье? По-моему, оно очень хорошенькое, - разводила мать руки в стороны, дескать, не угодишь дочке ничем.
- Если оно тебе так нравится, то носи его сама! Мам, мне уже шестнадцать! Могу я сама выбрать: во что мне одеваться, а?
После многочисленных баталий этот вопрос Лариса отстояла. Отец - Игорь Сергеевич - поддержал дочь, и общими усилиями они убедили мать в том, что у Лары имеется свой вкус. Больше ей не мешали выбирать вещи и даже моделировать их так, как хочется. Оставалось разобраться с личной жизнью, которую мать контролировала сверх меры. И ладно, если бы был повод! Скоро Ларе должно было исполниться семнадцать, но Елену Семеновну не интересовало то, что дочь давно выросла. Ей проще было считать Лару - школьницей, подростком, но только не самостоятельным взрослым человеком, с интересами которого стоит хоть иногда считаться. И главная борьба за самостоятельность Ларисе только еще предстояла. Впрочем, она старалась слишком на этом не фокусироваться. Парня у нее пока не было, а когда появится, там и решится как-нибудь и все остальное.
Наташкины кроссовки пришлись по ноге, и поэтому Лариса не просто прибавила шаг, а вскоре, действительно, перешла на легкий бег. Она успела, влетела в аудиторию вместе со звонком, радуясь тому, что пунктуальный Илья Владимирович на этот раз где-то задерживался. Лара кивнула девчонкам-приятельницам и плюхнулась за свою парту. Группа у них была небольшая - двенадцать человек, поэтому размещались в кабинете свободно: кто, где хотел. Лариса сразу заняла себе вторую парту в правом (ближнем к двери) ряду, со школы любила это место. Перед ней сидели две девчонки: Ритка и Аленка, а за ней, через парту, еще две девчонки - Ольга и Светка. Они дружили между собой, только Лариса предпочитала держаться ото всех подальше. Понимала, что после учебы она вряд ли пойдет работать в общепит или откроет свой ресторан. Лара училась исключительно для себя, а не для общества. В училище таких групп набиралось три, а кроме них было две группы хлебопекарей.
Едва отдышавшись, девушка почувствовала на себе взгляд и, не сомневаясь в том, что это буравит ей затылок Лаврентьев - единственный парень у них в группе, позволила себе, не оборачиваясь, показать ему кулак. Дескать, только попробуй заложить, что опоздала, дам по шее.
- Ну, ты... Кареловская, - дошел до нее его злой шепот, - Все равно заложу, слышишь?
- Да пошел ты! - огрызнулась она, оборачиваясь к нему, - Мне чихать! Можешь сколько угодно перед Илюшей на задних лапках ходить, все равно он тебе зачет не поставит.
- Это еще почему? - насупился Лаврентьев, смешно сморщив нос.
'А мог бы быть симпатичным, если бы не был толстым...' - отстраненно подумала Лариса, а сокурснику прошептала так, чтобы услышали и другие:
- Да я слышала, что у него аллергия на лаврушку...
Девчонки, сидевшие рядом, засмеялись, а Лаврентьев покраснел:
- Ты-ы! Ну, держись, Каря! Я тебе на перемене покажу, что такое лаврушка и какая на нее аллергия бывает.
- Ой, баюсь, баюсь! - показала она ему язык и отвернулась, потому что послышались за дверью торопливые шаги, и в аудиторию вплыла директриса. Тамара Ивановна была женщиной высокой и довольно крупной, но толстой её назвать - язык не поворачивался. Казалось, что все её объемные места невероятно гармонично сочетаются, а слегка округлое, красивое лицо, сразу же располагало к себе. Директриса Ларисе нравилась еще и за характер: сдержанно-деловой. Жаль, что в школе у них работала совсем другая дама: маленькая и нервная.
Тамара Ивановна коротко сказала о том, что Илья Владимирович сегодня не придет, а вместо его лекции по полезным веществам, они запишут несколько рецептов домашних супов, а еще - на сегодня запланирована уборка территории и только после этого все могут пойти домой.
Лара немного приуныла. Зачем было торопиться, если рецепты можно и дома записать...
- Каря, держись! - злорадствовал Лаврентьев, - Я тебя в листве зарою!
Он мог сдержать своё обещание. Роста Васька был большого и телосложение - крупное, только ума в голове, как у третьеклассника.
- Посмотрим, - усмехнулась Лара и подняла руку, привлекая внимание Тамары Ивановны.
- Да, - откликнулась та.
- Тамара Ивановна, - Лариса поднялась с места, - Можно выйти? Что-то мне нехорошо...
Девушка покачнулась и, привалившись к стене, начала медленно оседать.
- Лариса... - Тамара Ивановна оказалась рядом до того, как Лариса досчитала до пяти, - Лариса, что с тобой?
Девушка ничего не ответила, делая вид, что не слышит директрису. Она почувствовала, как её легонько шлепают по щекам, но не торопилась приходить в себя.
- Алена, помоги мне отвести Ларису в медпункт. Василий, прочитай девушкам рецепты, пусть запишут. Приду, проверю, - с этими словами Ларису выволокли в коридор, где она все-таки немного 'пришла' в сознание и уже самостоятельно пошла по коридору, но все еще придерживаемая с двух сторон.
В медпункте ей под нос сунули нашатырь и померили давление, которое оказалось чуть ниже нормы. И после того, как Лара полностью отошла от обморока, ей разрешили идти домой.
- А как же уборка территории? - невинно моргая, поинтересовалась Лариса у Тамары Ивановны.
- Какая тебе уборка? Ты бледная вон вся. Иди-ка домой, а лучше в поликлинику, - махнула рукой директриса и выплыла в коридор, спохватившись, - У меня же замена сегодня!
- Я тебе сейчас витамины поставлю, - засучивая ей рукав, сказала медсестра, - И в поликлинику тебе направление напишу, к терапевту своему сходи обязательно, анализы сдай. Пусть еще кардиограмму тебе сделают.
- Ну, ты как? - встретила Ларису Наташа, встревожено заглядывая в лицо.
Недавно прозвенел звонок на перемену, и подруга тут же нашла её. Лариса к себе в аудиторию так и не вернулась, просидела часть урока в коридоре, дыша воздухом из приоткрытого окно. Середина ноября, а на улице еще довольно тепло, даже не верится, что скоро будет зима.
- Нормально, - отмахнулась Лара, - Подумаешь, обморок.
- Вот твои вещи. Домой проводить?
- Да, нет. Я сама доползу, не переживай. Тебе бабушка велела не опаздывать к трем.
- Да, я помню... - Наташа вдруг хитро посмотрела на подругу, - А ты обморок свой, случаем, не придумала?
- Догадливая ты, - усмехнулась Лариса.
Ей и раньше удавалось таким образом сбегать с уроков, правда, в этом деле не стоило перегибать палку. И обычно она не злоупотребляла своими способностями, но подруги - Наташа и Катя были в курсе её проделок и слегка даже завидовали. Грохнуться в обморок - это вроде не трудно, но нужно ведь было это проделать так, чтобы и медики поверили.
- Вот, зараза! - хохотнула Наташа, - А я, значит, переживаю, места себе не нахожу. Дура ты, Ларка!
- Не-а. Я умная, я сейчас - домой, а наши - территорию убирать.
- Тебе в театральный надо было поступать. Такой талант пропадает!
- Я, может, и поступлю, как-нибудь в другой раз, - Лариса забрала у подруги свою сумку и поцеловала ту в щеку, - Ладно, Наташ. Я почапала. Завтра утром зайду за тобой, почирикаем.
- Мобильник не забудь включить! - крикнула вслед Наташа, - Я до тебя пол утра дозвониться не могла.
- Мне бы его еще найти, - махнула рукой Лариса и вышла за двери здания.
Небо прояснилось. День обещал быть солнечным. Улыбнувшись тому, что удалось так быстро освободиться и избавиться от Лаврентьева, Лариса поспешила на остановку. Сейчас ей хотелось поскорее очутиться дома, чтобы поспать хотя бы несколько часов - здоровый крепкий сон должен был вернуть не только настроение, но и силы на беседу с матерью. Зная её, можно было не сомневаться, что та обязательно продолжит утренние разборки.
По пути домой Лариса вдруг поняла, что поторопилась и стоит прежде кое-кого навестить. Тяжесть сумки давала о себе знать. В нее еще перед тем, как пойти на день рождения Катюхи, Лара положила два увесистых тома с рецептами итальянской кухни. Она хотела спросить у Ильи Владимировича: в чем отличие между спагетти и длинными итальянскими макаронами? И можно ли одно заменить на другое - будет ли отличаться при этом вкус блюд или никто ничего не заметит?
Илья Владимирович был первоклассным шеф-поваром с огромной практикой и теперь учил их группу, как своих поварят: всем секретам русской кухни. Но Лара точно знала, что он специалист не только по щам и часть своей жизни провел в Италии. Да и, кроме того, ей очень нравилась эта страна. Как-то с отцом она туда ездила на отдых, ей лет шесть было, но впечатления остались яркими и теплыми до сих пор. Правда, Лариса думала не только про блюда поговорить, а вообще перевести разговор на Италию. Теория супов и салатов за три месяца порядком надоела. Они уже две толстые тетради исписали, а к плите, то есть к практическим занятиям все еще не подошли.
'Интересно, что это с ним случилось?' - подумала Лариса, сворачивая в чужой проулок. Она приблизительно знала, где живет её преподаватель, даже его подъезд был ей знаком. Лара, еще когда в школе училась, бегала в гости к Марине Красновой, чтобы вместе делать уроки по математике, поскольку подруга понимала в ней лучше всех в классе и иногда помогала одноклассникам взамен на конфеты и шоколад. Маринка - жуткая сладкоежка до сих пор. Но тогда, в шестом классе, могла душу продать за коробку шоколадных конфет.
И вот как-то между лестничными пролетами они и столкнулись с Ильей Владимировичем - видным, высоким дядькой, которого Лара не могла не запомнить. Ей тогда жутко нравился один артист, сыгравший Артура Грея в 'Алых парусах' - Василий Лановой. Так вот, по мнению Лары, Илья Владимирович был очень на того похож, только волосы у него в отличие от Грея оказались черными.
Одно время Лариса часто посещала подругу, чтобы с замиранием сердца потом стоять в подъезде и ждать своего героя. Только встретить его получилось всего-то три раза. Зато до сих пор это самые приятные воспоминания. Один раз - он открыл перед ней дверь подъезда, два других - просто здоровался, а в техникуме даже не узнал...
Лариса решила спросить у старушек во дворе: где живет Илья Владимирович - уж они-то точно должны об этом знать. Ей повезло. Первая же встреченная у дома бабулька подсказала квартиру - двадцать третья, правда, поинтересовалась: кто это к нему идет?
Лара соврала, что она корреспондент и пришла к известному повару, чтобы взять интервью для своего журнала.
- А как журнал-то твой называется? - догнал её вопрос бабульки возле двери подъезда.
- Едим дома, - сказала Лариса первое, что пришло ей в голову, и постаралась поскорее скрыться от любопытной старушки.
В подъезде было мрачно и тихо, лифт, как бывает довольно часто в старых домах, - не работал. Поднимаясь по высоким ступеням, Лариса прошла мимо квартиры подруги, зная, что та сейчас в университете. Марина раньше всегда посмеивалась над влюбленностью Лары, и порой напоминала, что Илья Владимирович женат и счастлив со своей супругой. На что Лариса не обращала внимания, считая: сегодня может быть у него и все хорошо, а вот на завтра, возможно, они с женой поругаются и тогда...
- Ларка, ну и глупая ты! - вмешивалась в её мечты подруга, - Неужели имея красавицу жену, он обратит внимание на сопливую девчонку? Подумай, хоть раз головой, а не гормонами.
Несмотря на то, что в принципе Лариса была согласна с доводами Марины, её врожденное упрямство не желало уступать и надеяться на чудо никто не мог запретить. Поэтому Лара ждала, вздыхала и грезила о неземной любви несколько лет, а потом как-то все забылось. Она даже номер его квартиры не помнила, хотя должна была бы. Ведь столько дней караулила, как часовой, правда, пост ее находился на один пролет ниже, чтобы если что - успеть спрятаться от его жены или убежать.
Сейчас, вспоминая об этом, улыбнулась: подруга оказалась мудрее: все дело, действительно, было в гормонах.
В отличие от всех одноклассников Марина пошла не в техникум и не в училище, и даже не в институт. Она окончила школу с золотой медалью и теперь грызет юридический гранит науки, а после будет адвокатом. Вот кем можно было бы стать и Ларе, с её-то характером и болезненным отношением к справедливости. Но нет. Знать законы и исполнять их - это одно, а вот использовать свои знания во благо других, зачастую не очень хороших людей - это другое.
Лара поднялась выше еще на три пролета и остановилась возле нужной квартиры. Постояла некоторое время в раздумьях: что она скажет? Как её встретят? Потом осмелилась и надавила на звонок, тот мелодичной трелью известил хозяев о приходе незваного гостя.
Глава 2
Бывают дни, когда опустишь руки,
И нет ни слов, ни музыки, ни сил.
В такие дни я был с собой в разлуке.
И никого помочь мне не просил ...
/А.Макаревич/
Алексей недобро посмотрел на захлопнувшуюся за его спиной дверь. Было огромное желание дать в морду, и ни кому-нибудь, а самому себе. Да, такие дни у него бывали, к счастью, довольно редко: когда весь мир, кажется, настроен против тебя. И начались "приятности" с самого утра: вначале Алексей за завтраком умудрился порезаться о кухонный нож, который зачем-то наточил с вечера. Нарезал им сыр тонкими ломтиками и заодно, будто бы, решил покрошить собственный палец. Можно было бы посмеяться, да только над собой не очень-то хотелось. К тому же, следующая беда не заставила себя ждать: пока ехал в офис, шину проколол. Пришлось срочно ставить запаску, и естественно, он опоздал. Причем на важную деловую презентацию. Партнеры вроде поняли ситуацию, посочувствовали, но время - деньги. Встречу перенесли на конец недели.
- Понедельник, блин! - в сердцах Алексей стукнул кулаком по столу и ненароком опрокинул подставку под карандаши.
На шум прибежала Ниночка: невысокая миловидная женщина лет тридцати, его секретарь и правая рука. Особа довольно симпатичная и могла бы привлечь его внимание, но каким бы ловеласом ни слыл Алексей среди коллег: с женщинами, работающими под его руководством, он не спал принципиально. Предпочитал не смешивать деловые и личные интересы. Тем более, что уже довольно давно не охотился на представительниц слабого пола. Имелись на то причины и весьма объективные.
- Что случилось, Алексей Викторович?
- Ничего, - процедил он сквозь зубы, собирая карандаши обратно, - принеси мне кофе и позвони Курчатову, назначь с ним встречу на три часа. Скажи: по срочному вопросу.
Еще даже не наступил обед, а нервы уже натянуты до предела. Алексей испытывал острую необходимость в том, чтобы 'выпустить пар' и как-то расслабиться. Вообще-то он по жизни слыл везунчиком. Фортуна всегда была рядом с ним. С самого детства его любили и баловали родители, а когда подрос - учился в школе лучше многих: Бог не обделил талантами, впрочем, Алексей Викторович и сам старался не подвести мать и в глазах отца заметить одобрение.
Мама в нем души не чаяла, впрочем, как и все женщины вокруг. Алёшенька в детстве имел ангельскую внешность: светлые кудри, большие синие глаза, длинные, как у девочек ресницы и очаровательную улыбку, благодаря которой на пухлых щечках появлялись озорные ямочки. Отец ему ни в чем не отказывал, но все же - строго спрашивал с него за любую шалость.
Поздний ребенок для его родителей стал утешением к старости, вот и берегли и лелеяли. За что Алексей был им благодарен, ибо жизнь - штука подлая, когда рядом не на кого опереться. Это он понял еще в армии. От которой не просил, чтобы его уберегли. Наоборот, сам захотел стать мужиком. Собственно и стал им, тут пригодилась физическая подготовка, полученная в детстве в спортивной школе по самбо. Смог отстоять себя, смог кое-что понять о жизни.
После он восстановился в институте, а когда окончил, отец взял его в помощники, ввел в бизнес и через время передал ему в управление дочернее предприятие. Старший Сальников давно занимался строительным бизнесом и открыл в городе сеть магазинов под названием 'Мастерок', где продавали все, что только может понадобиться для ремонта и обустройства жилья. Алексей Викторович пошел по стопам отца и даже дальше. Если Виктор Иванович свою продукцию поставлял в основном на внутренний рынок, то сын постарался продвинуть товар на внешний и у него это получилось. Кирпич всегда пользовался спросом. И теперь зарубежные партнеры вставали в очередь за продукцией из Российского города К.
В общем-то, у Сальникова в жизни всё складывалось более, чем хорошо. Двадцать восемь лет, а уже директор собственной фирмы. Многие друзья завидовали не только этому, а еще тому, что он умудрился остаться холостяком при такой ангельской внешности. Да, конечно, Алексей Викторович Сальников уже не круглощекий малыш: он давно вырос, раздался в плечах, стал на голову выше отца, хотя и тот не маленький, рост - гораздо выше среднего. Никто и не думал, что невысокий, кругловатый паренек, вдруг в седьмом классе станет тянуться вверх и вырастет до метра девяносто трех, как показывал ростомер в медицинском кабинете.
Девушки на него заглядывались всегда, но Алексей был придирчив и дружил не со многими. Сейчас он кудри свои стриг, а роскошные ресницы прятал под затемненными очками. Увы, зрение стало падать в том же седьмом. Линзы он терпеть не мог, а очки предпочитал со светоотражающим затемнением. Так было проще глазам, по крайней мере, Алексей чувствовала, что они меньше у него устают, хотя дома носил обычные.
Немного повременив, он все-таки позвонил ей. Елена была той женщиной, той отдушиной в жизни, которая позволяла ему оставаться собой и в самых трудных ситуациях не опускать руки. Между ними не было никаких обязательств, они просто получали взаимное удовольствие от близости и расставались так же, как и встречались, без длительных уговоров и душевных бесед. Он почти ничего о ней не знал, лишь только то, что она открыла ему сама: замужем, воспитывает дочь. Он тоже был немногословен, его сводил с ума запах её тела, шелк её волос, мягкость и податливость губ. Она принадлежала ему, пусть на час, но это время только для него. Он это чувствовал, знал и отдавал себя всецело, дарил ей столько нежности и тепла, насколько был только способен. И как это не парадоксально - хранил ей верность.
Три года они встречались тайно, часто по звонку договаривались об очередном свидании. Ему нравилась стабильность, особенно в отношениях с дамами. Алексей ненавидел непостоянство. У него до Елены были и другие женщины. Некоторое время он встречался с девушкой, которая ежеминутно признавалась ему в любви, и сейчас стоило лишь позвать, как она прибежала бы, да только Алексей больше не желал её так, как раньше. Это словно бы хорошее вино променять на кислую дешевую настойку на ягодах. Елена была дорогим вином: терпким, дразнящим, притягивающим, возбуждающим, манящим... с богатым послевкусием. Алексей готов был пить его хоть всю жизнь. И плохо понимал, как мог обходиться без этой женщины до их встречи.
В тот памятный вечер он возвращался поздно домой, ехать пришлось на транспорте, поскольку обмывали рождение сына его друга. Засидевшись в гостях, Алексей не уследил за временем, а спохватившись, едва успел на последний маршрутный автобус. Он никогда не напивался до беспамятства, всегда придерживался меры, поэтому по нему трудно было определить количество выпитого: что одна рюмка водки, что пять - никакой разницы. Во всяком случае, внешне он выглядел трезвым. Его не шатало, хотя в голове слегка толкались мысли, да и настроение было хорошим, легким каким-то. Радость за друга - Павла Косых, с которым в школе они делили одну парту, - переполняло сердце. Надо же! Тот стал папашей, а ведь они ровесники. Мог бы и Алексей иметь уже ребенка, и что-то ему подсказывало - вряд ли он остановился бы на одном. Еще бы женщину найти для этого подходящую. В сущности, задумался об этом Сальников впервые и то на пьяную голову, впрочем, сама идея о том, что и он когда-то станет отцом, согревала душу.
В автобусе было мало народу, все-таки не час пик. Мирные жители давно сидели по домам, а некоторые уже наверняка спали крепким сном. Алексей постоял немного, держась за поручни, потом решил сесть: в ногах правды, как известно, нет. И хотя Сальников с детства знал другой факт - в попе правды тоже не найти, но стоять в пустом автобусе показалось ему глупым. Он прошелся по салону и плюхнулся-таки на заднее сиденье. Там приготовился уже вздремнуть, поскольку до дома предстоял путь неблизкий - остановок пять, к тому же довольно длинных, как автобус резко притормозил. И в открывшиеся двери вошла она. Кутаясь в коротенький плащик, девушка благодарно кивнула водителю, и прошла в салон. Алексей наметанным взглядом пробежал по точеной фигурке. И понял, что эта запозднившаяся блондиночка очень даже ничего.
- Ваш билет... - вяло поинтересовался у нее кондуктор, как недавно и у Алексея, но увидев проездной, кивнул, да вновь уселся на свое место.
Сальников слегка наклонился вперед, чтобы рассмотреть лицо девушки. Она отвернулась к окну, будто бы пыталась что-то увидеть за стеклом. Осенью рано темнеет и ночи, пока не выпадет снег, кажутся чернее ваксы. Хорошо, если еще живешь на освещенной улице, а если нет, то крадешься, будто по минному полю, боясь оступиться и подвернуть ногу на какой-нибудь кочке. Дороги в городе ровные только в центре и его окрестностях, а на окраине - кочки и колдобины такие, что можно добираться - либо на внедорожнике, либо пешком. Таксисты в некоторые районы города по этой же причине отказывались выезжать. Родители Алексея жили как раз в уютной квартире в центре города, а вот он сам поселился почти на окраине, там, где воздух чистый, - до соснового бора рукой подать и недалеко от дома течет красавица - река. Любил Сальников рыбачить, да и грибы собирать никогда не отказывался, даже грибное место у него в лесу имелось свое, приметное. Еще, когда дед брал его с собой, чтобы подружить с природой - маленький Алеша подмечал за ним: что и как делать. Теперь уже давно нет дела, а внук перенял его знания, потом, может, и своим детям передаст.
Алексей жил на освещенной стороне улицы и его дом, пятый по счету, если идти от автобусной остановки, тоже имел возле крыльца два ярких фонаря. Так что заблудиться он не боялся. И хотя на общественном транспорте ездил редко, все же ему доверял больше, чем таксистам. Да те привезли бы его разве что к остановке, от которой все равно пришлось бы шагать на своих двоих.
На этот раз свой внедорожник - фольцваген 'Туарег' - Сальников оставил припаркованным у дома друга, но не очень переживал по этому поводу. Потому что на завтра у него выдался выходной, значит, можно было бы и выспаться как следует, а после за машиной вернуться, да к родителям заехать - давно матери обещался. Обо всем об этом он думал отстранено, украдкой разглядывая лицо незнакомки. В стекле отражалась лишь тень от той природной красоты, которой обладала эта девушка на самом деле: тонкие брови, пушистые ресницы, прямой нос, чуть пухлые губы... Он не успел отвести взгляд, как она поднялась со своего места, направляясь к выходу, и едва посмотрела в его сторону медовыми глазами, как он понял - пропал. Алексей поспешил за незнакомкой на выход, не отдавая себе отчет: зачем он это делает. Просто внутри него будто что-то ухнуло вниз, даже пот прошиб, когда девушка на него так посмотрела. Столько всего было в этом взгляде: глубокая не то боль, не то печаль или, быть может, грусть? И сразу захотелось её утешить, обнять, покрепче прижать к себе...
Некоторое время он шел за ней чуть в отдалении, а потом решил приблизиться, о чем - пришлось пожалеть. Он не заметил, как она это проделала, но буквально через несколько секунд после того, как дотронулся до её плеча рукой, оказался на земле у ног девушки, причем, весьма стройных - уж это-то от его глаз не ускользнуло еще в автобусе. Да, его натренированное тело, его черный пояс самбиста пропустили этот трюк.
'Пить надо меньше!' - усмехнулся Алексей самому себе, пытаясь все-таки понять: как она смогла его, который не то, что на две головы выше нее, так еще и в плечах довольно широк, уложить на обе лопатки, почти без усилий?
- Кто вы и почему преследуете меня? - спросила девушка, вынимая из сумочки мобильный телефон.
- Человек. Хотел вас проводить. Темно же... страшно... - откликнулся Алексей, пытаясь подняться на ноги.
- Не вставайте! - скомандовала девушка, да так, что он послушно замер, - Я звоню в милицию, сейчас за вами приедут.
- Постойте, не нужно в милицию. Честное слово, я не маньяк, можете мой паспорт посмотреть, - он протянул ей документы и все-таки сел.
Девушка, прищурившись, потому что свет от фонаря за её спиной слишком слабо светил, заглянула в его паспорт.
- Так вы не... а зачем вы меня хватали за плечо? Зачем шли следом?
- Я не хватал. Я дотронулся, - попытался оправдаться Алексей, - Следом вышел, чтобы проводить вас, а потом решил познакомиться... вот таким... оригинальным способом...
- Да уж, - легкая улыбка коснулась её губ, а потом девушка вновь насторожилась, - А вы точно не маньяк?
- Точно. По крайней мере, утром еще им не был. Можно я поднимусь? Холодно на земле и жестко.
- Да, конечно. Поднимайтесь.
- Здорово вы меня приложили, - заметил он, вставая и отряхиваясь от пыли. - Что это был за приемчик такой?
- Самооборона, - пожала она плечами, - Айкидо, может, слышали о такой борьбе?
- Да, вроде, что-то слышал, - Алексей недоуменно уставился себе под ноги, пытаясь вспомнить все, что знает про эту японскую борьбу. Оказалось, что немного. Только то, что эта борьба направлена действительно на самооборону: на отражение удара противника и в ней нет приемов нападения. - Интересно, как я не заметил ваш удар?
- А его и не было. Я спровоцировала ваше падение, а упали вы сами. В этом и заключается айкидо - увернуться и направить удар противника на него самого. Ну и кроме того у меня черный пояс, у вас не было шансов что-то заметить.
- Ну, вообще-то был, - усмехнулся он, - у меня тоже черный пояс, но только по самбо.
- Серьезно? - девушка вдруг засмеялась - звонко, легко, будто сбрасывала с себя напряжение.
Алексей смотрел на нее, и глупо улыбался, сам не зная чему. Ему нравился её смех, и он признавался себе в том, что мог бы слушать его, не уставая. Даже спустя три года, ему доставляло огромное удовольствие вслушиваться в переливы её голоса - мелодичного, звонкого, живого...
Тогда она так и не позволила себя проводить. Они распрощались недалеко от её дома. Подавая ему свою тонкую кисть, девушка вдруг решила представиться:
- Елена.
Он совсем забыл, что до этого они так и не познакомились:
- Алексей, - сжал легонько её пальцы своими, а потом долго провожал взглядом удаляющуюся фигурку в светлом плаще. Домой он доплелся почти к утру и плюхнулся спать, не раздеваясь. Во сне к нему пришла Елена, и они о чем-то тихо беседовали на кухне, кажется, при этом пили чай с клубничным вареньем.
Проснувшись, Сальников понял, что допустил самую роковую ошибку в своей жизни: ни номера телефона, ни квартиры девушки он не знал. Обозвав себя идиотом, Алексей поплелся в ванную и долго стоял под холодным душем, пытаясь вернуть спокойствие своему сердцу.
Спустя два дня, он очень удивился, когда его позвали спуститься на ресепшен, заявив, что его ожидают по важному вопросу.
- Кто? По какому вопросу?
- Какая-то женщина. Говорит, по очень важному.
Не добившись ничего толком по телефону, Алексей быстрым шагом пересек коридор и спустился на первый этаж. Ему и в голову не могло придти, что ожидающей его дамой окажется та самая девушка, Елена.
В первое мгновение он слегка опешил, но вскоре взял себя в руки и даже улыбнулся, приветствуя гостью.
- Добрый день, - подхватил Алексей её под локоток и отвел в сторону от любопытных глаз девушек с ресепшен. - Признаться, не ожидал. Как ты узнала, где я работаю?
- Здравствуй. Ты оставил у меня свой паспорт, - Елена достала документ из своей сумочки, - Я не сразу заметила его. Извини. А узнала по визитке, в паспорте одна как-то оказалась...
Он понял, что это судьба и больше Елену от себя не отпустил, пока не выведал её номер телефона. И потом как-то все закрутилось само собой. Ему было с ней очень легко, ей, похоже, тоже нравилось его общество. Однажды вечером она позвонила в его квартиру и попросила разрешение остаться до утра.
- Дома очень одиноко. Я не могу быть долго одна. Не прогонишь?
- Что ты? Конечно, нет, - Алексей посторонился, пропуская гостью, - Проходи.
Его квартира-студия была заполнена снимками. Он любил фотографировать. Эта страсть с детства была тоже привита дедом. Тот фотографировал птиц, а потом подолгу любовался пернатыми созданиями, но уже с помощью своих снимков. Алексею нравилось фотографировать: дома, улицы, площади и фонтаны, но больше всего - ночной город, в свете фонарей, где за каждым углом прячутся причудливые тени. Еще ему нравилось ловить в кадр лица, где довольно четко видны взгляды, эмоции. Иногда попадались очень интересные. Пока он готовил кофе и возился на кухне, его гостья рассматривала фото, которые он развесил, вместо обоев, по стенам.
- Ты хороший фотограф, - похвалила она.
- Да так, балуюсь понемногу.
- Мне кажется, ты охотник, - угадала Елена его суть, - ты ловишь эмоции города, людей, даже фонарей. У них ведь тоже могут быть эмоции?
- Возможно, - уклонился Алексей от ответа, поставил поднос с кофе на журнальный столик и сел в кресло, - Угощайся: зерна смолол сам, сварил тоже сам.
- Благодарю, - Елена разместилась напротив него: в черных брюках в обтяжку и вязаном светлом джемпере, который плотно облегал её высокую грудь, так, что не сложно было вычислить: под ним нет белья.
Когда она наклонилась, чтобы взять свою чашку кофе, грудь соблазнительно колыхнулась, и Алексей потерял способность думать о чем-либо другом.
- Зачем ты приехала? - хрипло спросил он, перехватив её взгляд.
- А ты не знаешь? - ответила она, поставив свою чашку на место.
Алексей знал. Поэтому не стал больше ничего выспрашивать, а поднялся из своего кресла, одним движением руки занавесил окно и обернулся к гостье, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами. В них он прочел то, что сейчас поднималось внутри него самого: желание. Невероятно сильное желание обладать, и он ему поддался так же легко, как и она.
Спустя полгода после их первой ночи он сделал ей предложение. Дома, еще лежа в постели, держа Лену в объятьях и почти не раскрывая глаз, вдруг пробормотал то, что давно крутилось на языке:
- Выходи за меня.
На что она звонко рассмеялась, и растерявшемуся от такого её поведения Алексею ответила:
- Сальников, ты с ума сошел?! Я давно замужем и у меня растет дочь.
- То есть... ничего не понимаю тогда, - он почесал в затылке, - А ты, разве, не собираешься с ним развестись?
- Нет, - мотнула она головой и строго посмотрела ему в глаза, - Ты забыл, о чем мы с тобой договаривались вначале? Никаких обязательств, Алешенька. Никаких!
- Лена, подожди. Но зачем ты встречаешься со мной, зачем тогда все это, если тебя устраивает твой муж?
- Затем. Мне скучно одной, скучно, когда его нет, когда он в своих вечных командировках, а когда возвращается, мне никто не нужен. Понимаешь? Если бы не встретила тебя тогда, то ждала бы его дома и никогда не осмелилась бы изменить, если только мысленно. Но ведь это ... не так страшно. А после тебя, я не знаю, как ему в глаза смотреть, но смотрю, хитрю, изворачиваюсь. Не хочу его обижать. Он очень хороший человек и столько сделал для меня! - она тяжело вздохнула и отвела взгляд.
- Понятно: он, значит, хороший, а я - плохой! - Алексея душила обида, он и не мог предположить, что его девушка окажется чьей-то женой. Причем, судя по всему, любимой и желанной. Ревность чуть не захлестнула его с головой: подумать только, какой-то тип, неизвестный ему, прикасается к его женщине. К его!
- Нет, Алеша, не ты плохой, это я. Я плохая, - она отстранилась и села, опустила ноги на пол, - Прости, я не думала, что для тебя это так серьезно... нам лучше больше не видеться.
Эти слова ранили его и вернули-таки на землю. Это он чужой для нее. Это он крадет её у любимого мужа и делит с тем любимую женщину.
- Нет! Подожди! - Алексей обнял её, крепко прижал к себе, уткнулся губами в её макушку, вдохнул едва уловимый аромат её волос, - Не уходи... если можно... пусть все остается, как есть...
---
Он набрал номер её телефона, услышал родной голос на другом конце провода (договорились, что будет звонить только на домашний, чтобы не засветиться перед её семьей), и улыбнулся:
- Привет, родная.
- Привет.
- Хочу увидеться, очень-очень.
Минутное молчание, потом сухой ответ:
- Нет, я сегодня не могу.
- Жаль.
- У тебя все в порядке? - капелька переживания в её голосе и на душе сразу посветлело.
- Да. Жить буду, но не долго, - попробовал пошутить, но шутка оказалась, похоже, не к месту.
- Я перезвоню тебе вечером.
Вот и все, разговор окончен. Выругавшись сквозь зубы, Сальников положил трубку на место, и тут же раздался звонок: на проводе был Курчатов. День завертелся в заботах и только к вечеру Алексей понял, что сильно вымотался. Садясь за руль, он несколько минут размышлял, куда ехать: на квартиру или в дом. Решил, что квартира ближе и вжал педаль газа до отказа, трогаясь с места. Внедорожник взревел и покатил по ровным дорогам к центру города. После обеда прошел дождь, стало свежо и как-то зябко. Хотелось уже зимы, потому что сырость порядком успела надоесть, да и декабрь уже на подходе, а снега пока так ни разу и не было. На углу, возле аптеки, он тронулся слишком резво после светофора и обрызгал какую-то девчонку с ног до головы водой из лужи. Но останавливаться в потоке не стал. Всей душой сожалея о своем поступке, Алексей посмотрел в зеркало заднего вида и к своему удивлению заметил, что девушка вместо того, чтобы обругать его последними словами, смеется ему вслед.
'Забавная', - подумал про нее и тут же забыл.
Глава 3
Лариса еще раз нажала на звонок, но и на этот раз дверь не спешили открывать. Потоптавшись еще немного возле квартиры Ильи Владимировича, Лара пришла к выводу, что зря повелась на свои эмоции: как же! Поговорит тет-а-тет с прославленным поваром, выведает у него несколько рецептов и, быть может, сумеет войти в доверие и получить зачет раньше других в своей группе. Преподаватель, похоже, решил куда-то уехать или уйти, а вот когда вернется, не собирался никому сообщать и табличку на дверь не вывесил, как иногда можно было встретить в каком-либо киоске: 'Отошла. Буду через час'.
Глупая наивность! Обругав себя за тупость, Лара в самых раздраженных чувствах покинула подъезд и поплелась через сквер, потому что так было короче, на автобусную остановку. Скверик был стареньким, к тому же очень неухоженным.
Казалось бы, много ли надо? Всего-то собрать мусор, почистить дорожки, поставить вместо поломанных скамеек парочку новых, да фонари вернуть: вот вам и уютное местечко для отдыха горожан. Уж старичкам и мамашкам с детьми - лучше бы и не придумать. Единственное, за чем здесь пока ухаживали, так это за прудом. На него каждую весну прилетали утки: две пары и, высиживая своих птенцов, по осени они куда-то улетали на всю зиму. Правда, заботилось о водоеме товарищество 'Совесть', в котором состояли лишь пенсионеры.
Лару всегда до глубины души огорчало наплевательское отношение нового мэра и к городу, и к его жителям. Когда-то её К. был красивым: чистым, зеленым и облагороженным. Одни клумбы только чего стоили! По всему городу каждую весну высаживали огромные цветники с необыкновенно яркой растительностью. Каждая клумба - шедевр! Даже конкурсы между районами города устраивались. Когда Лара училась в седьмом классе, её школе доверили украсить клумбу своего района, и они уж там старались. Выбирали и скупали в магазине самые красивые саженцы, а некоторые мамы выращивали цветы на своих окнах в стаканчиках из-под йогуртов. Было очень большое желание победить. Они тогда заняли второе место и гордились, получив похвалу от прежнего мэра - Демьяна Ивановича. Это потом тот ушел с руководящей должности в отставку, сославшись на слабое здоровье. И постепенно город стал никому не нужен.
Новые начальники совсем не пеклись о том, чтобы сделать город лучше, а теперешний: молодой и активный мэр, совсем забросил заботу о горожанах и их комфорте. Зато усиленно направил свои амбиции на строительство, по сути, никому не нужного торгового центра, коих и так было предостаточно, так еще решил вложить немалую сумму в строительство дельфинария и аквапарка. Зачем? Кто бы знал...
Лучше бы, по мнению многих горожан, он пустил бы деньги на ремонт дорог или выделил хоть небольшую сумму на тех же дворников. А то получается, что дворы мести совсем некому. В Ларисином доме жильцы платят одной старушке из соседнего подъезда, чтобы та, в меру своих сил, следила за порядком и чистотой. Вот так и живут уже второй год без дворника.
Размышляя о захламленности сквера, Лара подняла несколько пустых пластиковых бутылок и донесла их до мусорного контейнера, а потом решила срезать угол. И вместо того, чтобы идти по едва заметной из-под листвы дорожке, она побежала через густо разросшийся бурьян. Трава успела пожухнуть, и кое-где её прижал к земле ветер, но все-таки стояла она высоко и плотно, поэтому девушка не заметила выпирающий остроугольный камень. Споткнулась об него и кубарем пролетела вперед, приземлившись на пятую точку, да чуть не взвыла в голос, как маленькая.
После первого потрясения, оглядевшись, Лариса заметила, что неприятности этого дня продолжают сыпаться на нее, как мишура на новогоднюю елку. Поскольку и куртку она зацепила об камень, и джинсы прорвала сбоку о торчащую из земли проволоку, так еще и ладошку содрала. Её теперь сильно саднило, да так, что слезы сами брызнули из глаз. Но больше, конечно, они были от обиды, чем от боли.
- Срезала, блин... вот, дура! - прошипела вслух Лариса, пытаясь подняться на ноги.
- Девушка, с вами все в порядке? - раздался участливый голос справа от нее, - Вы там живы?
- Вроде жива, - ответила Лара, про себя отмечая, что этот мужской голос ей очень знаком. И лишь когда поднялась на ноги, поняла, кому тот принадлежит.
- Вы? - почти хором произнесла она вместе с обладателем голоса.
Вот уж не ожидала, что встретит его именно здесь, да еще в такой неприятной ситуации. Лариса сконфужено потупила взгляд. Ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю.
- Что вы тут делаете? - продолжил допрос Илья Владимирович, потому что это был он. С кем-либо другим его трудно было спутать, - Вы ведь должны быть на занятиях.
- Вы тоже, - буркнула Лара, морщась от боли.
- У меня уважительная причина... - нахмурился преподаватель и все-таки подал ей руку, - Обопритесь и, давайте, выбирайтесь уже из бурьяна. Что вас только туда понесло? Ничего себе не сломали? Где болит?
- Я хотела срезать и... - Лариса вновь поморщилась и, опираясь на руку Ильи Владимировича, выбралась из травы на дорожку, а там чуть не вскрикнула. Едва справляясь с собой, она прошептала, - нога...
- Хм, нога, значит... левая? Правая?
- Правая, - кивнула она, и, покусывая нижнюю губу, прошипела, - лодыжка...
- Таак, понятно, - Илья Владимирович вдруг подхватил Лару на руки и в два шага перенес к покосившейся скамейке, а сам присел перед ней на корточки. Он был не в обычном строгом костюме, а в джинсах и сером свитере. Вместо черного плаща - светлая ветровка, будто и не преподаватель перед ней, а совершенно незнакомый симпатичный мужчина. Его быстрые руки заскользили по её ноге, пальцы прощупали каждый сантиметр и вот добрались до лодыжки и крепко сжали.
- Ой! - вскрикнула-таки Лариса.
- Сейчас будет больно, можете кричать, если хотите, - предупредил Илья Владимирович и резким движением крутанул её ногу, ставя вывихнутую косточку на место.
Если раньше Лариса думала, что упасть в обморок это плевое дело: стоит только зажмурить глаза и грохнуться на пол, то теперь впервые поняла: что такое - мурашки перед глазами, как может перехватывать дыхание и сводить мышцы от нестерпимой боли. Она не закричала, но с такой силой сжала пальцы в кулак, что ногти глубоко впились в ладошки.
- Ну, вот и все, - ободряюще подмигнул ей Илья Владимирович, - Только я бы не советовал вам сегодня много ходить. Ногу зафиксировать еще бы... Знаете что: подождите меня здесь, я сейчас из машины аптечку принесу, и тогда мы вам окажем полные медицинские услуги. Дождетесь?
- А у меня есть выбор? - ответила Лара.
- Действительно... - усмехнулся Илья Владимирович, - Я скоро вернусь.
Он ушел быстрой походкой. Проводив его взглядом, Лариса разжала, наконец, свои пальцы. На поврежденной ладони выступила кровь.
- Вот влипла-то, - хмыкнула девушка и размотала шарф, он словно душил её. Вздохнув полной грудью, Лара подтянула к себе сумку, порылась, нашла не первой свежести платок, но хоть что-то. Самой чистой стороной приложила его к ссадине, чтобы не испачкаться. Ларисе вдруг стало жарко, и она расстегнула куртку, а свой шарф смотала жгутом и спрятала в сумку.
Такие 'веселые' дни у нее еще не случались. Никогда Лара не чувствовала себя настолько беспомощной. В душе появилась тревога: и как теперь она доберется домой? Что скажет матери? Вряд ли та не заметит испорченные вещи. Она едва успела обо всем этом подумать, как заметила, что преподаватель спешит обратно с небольшим чемоданчиком в руках.
- Ну-с, приступим, - Илья Владимирович вновь опустился перед Ларой на корточки и открыл чемоданчик, при этом чуть скривил губы. Ларисе его улыбка показалась довольно неприятной и даже будто бы хищной. Она, затаив дыхание, следила за манипуляциями преподавателя, стараясь спрятать панику подальше. Заметив её напряжение, он вдруг поинтересовался, - Боитесь?
- Немного.
- Ну и правильно, что немного. Сейчас все устроим в лучшем виде.
- А ваша вторая специальность - врач? - улыбнулась Лара, поглядывая на Илью Владимировича.
Он не заставил себя долго ждать с ответом, а вынул из чемоданчика - бинт, перекись водорода, зеленку и вату, и насмешливо сказал:
- Нет, что вы! Какой я врач? Я ветеринар.
- О, боже! - закатила Лара глаза к небу, - За что мне это?
- За все хорошее, девочка, - хмыкнул в ответ Илья Владимирович и еще достал зачем-то из кармана нож и зажигалку, - Пожалуй, приступим, пока вы не получили заражение крови.
- А нож-то зачем? - округлила глаза Лариса.
- Сейчас узнаете. Доверяйте мне, пациент, ибо у вас нет другого выхода, - полу шуткой, полу всерьез пробурчал преподаватель и занялся лечением.
Вначале он с помощью ножа разорвал Ларе джинсы на бедре, где и без того красовалась дыра.
- Вы что это задумали?! - возмутилась Лариса, - Зачем еще больше порвали?
- Затем, что там у вас рана, в которую, скорее всего, попала грязь. Нужно обработать, - Илья Владимирович строго посмотрел на Ларису, - Будете дергаться и возмущаться после. А сейчас извольте - терпеть!
Он раскалил нож зажигалкой, а потом слегка расширил рану на бедре девушки, из нее тут же потекла кровь. Затем пошла в ход перекись водорода, а после зеленка и пластырь. Ладошку тоже обработали похожим способом, но обошлись на этот раз без ножа. В последнюю очередь занялись лодыжкой.
- Ну, вот и все, - Илья Владимирович захлопнул свой чемоданчик, - Пациент скорее жив, чем мертв, не так ли?
- Да, спасибо, - поблагодарила его Лариса.- И извините, что сопротивлялась.
Она подумала, что он сейчас уйдет, а ей придется как-то самостоятельно добираться домой, но день продолжал удивлять.
- Лариса, а вы - молодец. Не ожидал, что будете такой терпеливой. Думал, криков сейчас наслушаюсь и даже приготовился к истерике, - и он улыбнулся иначе, как будто согрел её. - Вы голодны?
- Вроде бы нет, - пожала она плечами.
- И все же я хочу пригласить вас на чашечку чая. Не откажете старику?
- На старика вы не очень-то похожи, - улыбнулась Лариса, не соглашаясь с ним. Разве можно назвать стариком мужчину средних лет: подтянутого, высокого, с едва заметной сединой на висках? Она была уверена в том, что он просто немного иронизирует и решила ему подыграть, - И как я могу отказать моему доктору? Вы спасли мне жизнь, сударь, можете просить награду.
- О, не обещайте слишком много! Я ведь коварный, как черт. Могу и воспользоваться, - усмехнулся он, - Хватайтесь за меня и вперед, пить чай. С клубничным вареньем. Надеюсь, вы любите варенье?
- Конечно, - ответила она, поднимаясь со скамейки.
До дома Ильи Владимировича они шли очень медленно, по черепашьи. Всю дорогу повар рассказывал Ларисе забавные истории, которые с ним происходили. И девушке казалось, что до этого дня она совершенно не знала своего преподавателя. Он оказался совсем другим человеком: жизнерадостным, веселым и невероятно добрым.
К счастью, у подъезда было пустынно, и на пути им не встретилось ни одной любопытной старушки. Как объяснил Илья Владимирович: в этот час идет сериал, и все бабульки сидят у телеэкранов. Единственное время, когда можно было беспрепятственно делать все, что угодно и этого никто не заметит.
- Так я должна благодарить Аргентину и их киноиндустрию за ваше гостеприимство? И за то, что могу вкусить этот невероятно вкусный чай из рук такого известного повара?
- О, не преувеличивайте! Не надо. Не такой уж я и известный. Я бы все равно вас пригласил. Только тогда вряд ли бы удалось пройти и два шага, чтобы нас не засыпали вопросами. Очень уж у нас любопытные старушки, новостей им мало, - Илья Владимирович сидел напротив Ларисы в красивом плетеном кресле. Она расположилась в таком же. Пока Лара приводила себя в порядок в ванной комнате, он успел приготовить чай и накрыть на стол. Квартира преподавателя была не очень большой, но уютной, везде чувствовалась женская рука.