Аннотация: Под Otto Dix, когда пальцы сами выбирают ритм...
В огромной зале не зажигали канделябров. Туда вошли двое, театрально распахнув огромные тяжелые двери из дуба. На створках дверей были узоры. С левой стороны - сплетенье роз с шипами. Справой - длинные лепестки узкой лилии с крупицами пыльцы.
Два плавных жеста рукой по направлению открываемых дверей и темнота.
Слишком темная, если так можно было бы сказать.
Дальше шла подворотня с умершим немцем, где двое фигур остановились.
-Мертв?
-Мертв. - Ответила фигура в вишневом сюртуке и сняла бархатный котелок шоколадного цвета, низко поклонившись трупу и вздохнув.
-Скучно.
Вторая фигура в длинном фраке черничного цвета развернулась прочь, так, что взлетели концы одежд, и, засунув руки в карманы, пошла по мощеной улице Лондоне, в руках разминая молочный туман.
Кусочек его осел на высокой шляпе, так что вишневому Шляпнику пришлось, придерживая котелок, догнать друга и стряхнуть вату, смешно морщась.
-Туман.
Сказал он на вопросительный взгляд черничного Шляпника, который до этого смотрел на проезжающую мимо карету с разодетой дамой с весьма сильным любопытством, постукивая по камешкам тростью с набалдашником в виде золотого льва.
То ли дама улыбнулась ему, то ли сделала жест рукой, но Шляпник с фиолетовой лентой на цилиндре едва поклонился, и, гордо подняв подбородок, зашагал дальше, осматривая город, как свою собственность.
Второй шел рядом, и, когда Большие Биг-Бены пробили ровно час ночи, он беспокойно достал из нагрудного кармана часы и постучал по плечу черничного Шляпника, что-то напевающего о Франции, может быть, и ее гимн, только пришлось замолчать и посмотреть светлыми глазами на парня.
-Что?
-Время. Тик-так.
Показал вишневый на циферблат часов, которые были ярко-оранжевыми, словно апельсин.
-Ах, да, да, пойдем! Пойдем, мой друг, и пусть весь мир катится к чертям!
Вишневого схватили за руку и потащили к узкой улочке, размахивая тростью и не заботясь о том, что котелок может улететь от сильного ветра, который то стихал, то начинался вновь.
Путь к заветному подъезду преградила толпа бродячих музыкантов в масках.
-Музыка? Так поздно?
Котелок-таки сполз с головы, явив миру русую шевелюру, скорее светлую, чем темную, и зелено-серые глаза непонимающе глядели на играющих призраков.
-Ску-у-у-чно! Я усну сейчас. Помнишь, мы слушали в Венеции музыкантов? Вот там-то и было божественно!
Черничный тряхнул черными волосами, произнеся эту фразу, и поспешил уйти прочь, мимо музыкантов, которые были в клетчатых и лоскутных одеяниях и в колпаках шутов, а девушки были одеты так, чтобы привлекать зрителей на малочисленных улочках.
-Эй, эй, подожди меня! - Шляпник с красной лентой на котелке, едва не потеряв часы, отмеряющие ход назад и справа налево, схватился за руку друга и сплел пальцы, чтобы не потеряться в этом густеющем тумане, в котором только и слышны были отдаляющийся шум музыкантов да редкий перестук колес карет по мостовой с расплывчатыми огнями близ воды.
Комната была на втором этаже, и черничный бесцеремонно вошел внутрь, распахнув тростью дверь, но вишневый проскользнул вперед - мало ли что там было...
-Тише-тише... Кто здесь есть...
Шляпник в сюртуке проговорил это тихо и тут же ойкнул - перебежала дорогу черная кошка.
-Кошек еще тут от него отгоняй... - Пробурчал второй силуэт и ткнул тростью в пол, отгоняя животное, которое, укоризненно посмотрев на "героев", ретировалось в черный угол.
В ванне была фигура, в малиновой воде, и розовые струйки стекали вниз, на белый пол, где валялись тетрадные листки.
Черничный Шляпник взял один из мокрых листочков, достал пенсне, и приложив его к глазу, прочитал нараспев хлипкие стихи о любви, размазанные синими чернилами по бумаге.
-Ни о ком конкретно. Наверное, ждал немца.
Вишневый присел на корточки, положил подбородок на край ванны и задумчиво провел пальцами по остывающей воде, избегая места с порезанными руками.
-Мрачно...
-А что делать? Пошли отсюда.... О-п-па, какие люди!.. - Черничный сделал удивленное лицо, потом злое и ткнул в появившегося на пороге призрака-музыканта из того "балагана" кончиком трости.
Призрак рассыпался, сгорев, и черничный, поцокав языком, вернулся к созерцанию друга и трупа в ванной.
-Ну, долго еще тут сидеть будешь, брат?
-Сейчас, сейчас, братец, только часы заведу и переведу!
Вишневый заторопился, отряхнул пальцы и завел апельсиновые часы.
Потом перевел стрелки, посмотрел на них - медленно идущих назад.
-Смерть наступила примерно два часа вперед.
-Тогда пошли!
Черничный выдернул вишневого из ванны, второй схватился опять за руку, положив вторую брату на плечо и вышел из подъезда вновь первый, осторожно посмотрев по сторонам.
Падал снег...