--
Я хочу посмотреть здесь дома. Может быть, мне что-то понравится, и я куплю себе, наконец, дом. Хочу перестать быть кочевницей, а стать оседлой! - сказала я и рассмеялась, вспомнив все эти термины, которые моя дочь использовала в своей дипломной работе.
--
Так, она у тебя уже все, - закончила свой университет? - спросил Виктор.
--
Да, университет закончила, - ответила я и добавила, - теперь у нас начинается аспирантура.
--
И что ей это даст? - опять спросил мой приятель, которые умел читать мысли.
--
Если рассуждать в категориях "взять и дать", - сказала я, - то, наверное, скорее, возьмет и не у нее, а у меня.
--
Сколько? - опять спросил Виктор.
--
Все, что есть, - ответила я.
Мы с ним шли по улице и рассматривали дома, которые располагались по обе стороны в правильном порядке.
--
Конечно, здесь не может быть иначе, ведь это же запад, а не восток, - подумала я и вспомнила город Себеж с его разбросанной между озер застройкой.
Посмотрев несколько домов, которые продавались, мы зашли в маленькое кафе, чтобы отдохнуть и выпить по чашке кофе.
--
Ну, что? Тебе так ничего и не понравилось? - опять спросил меня Виктор.
--
Не-а! - ответила я ему, разглядывая верхнюю часть витрины. - Нет, конечно, я в этом городе буду часто бывать, но жить буду, где-то в другом месте, - закончила я в своем загадочном стиле.
--
Понятно, - ответил мой дружок, и мы вышли из кафе.
--
Давай съездим к тебе в деревню, посмотрим твой дом, который ты так хотел продать, - неожиданно сказала я.
--
В такой глухомани, где никто не хочет жить, - сказал он, сделав некрасивую гримасу на лице, - ты все равно не купишь.
--
Откуда ты знаешь, - может быть, это - как раз тот дом, который я ищу, - ответила я.
--
Ну, ладно, поехали, только за твой счет, хорошо? - сказал хитрый друг, а я ответила:
--
Конечно.
В пригородном автобусе мы ехали не больше сорока минут.
--
Почти как от Себежа до Черной грязи, - опять почему-то вспомнила я.
--
А как называется твоя деревня? - вдруг решила спросить я своего дружка.
--
Вороны!- сказал он и засмеялся, - будешь здесь вместе с воронами, поняла?!
Мы вышли из автобуса, и я огляделась вокруг. Ворон нигде не было видно.
--
Так мы еще не дошли, - сказал мой друг, который читал мысли.
Мы прошли по дороге в деревню и заметили первые дома. Я уже испугалась, что сейчас передо мной предстанет какой-нибудь полуразобранный на дрова дом. Вместо этого, мы увидели дом из белого кирпича, на котором висела табличка с номером "один" и две спутниковые антенны.
--
Ну, слава богу, - сказала я вслух.
Мой друг прочитал мои мысли.
--
Ну, что ж ты, хочешь, здесь же западная территория, до тридцать девятого года Польша была, поэтому здесь люди живут не так, как в России, - сказал он мне, как бы объясняя ситуацию.
Следующий дом был немного проще, но тоже очень ухоженный.
--
Так, какая ж здесь глухомань? - спросила я Виктора, непонимающе.
--
Глухомань потому, что людей здесь живет - три человека, работать негде, автобус раз в день в город едет, понимаешь, - опять объяснил он мне.
А я подумала:
--
Какое счастье, что здесь мало людей. Можно жить в одиночестве, ни с кем не встречаться, а когда станет совсем скучно без человеческого общества, то можно и к соседям в гости сходить.
Так мы прошли всю деревню, выйдя куда-то к лесу.
--
Так, а где твой дом? - спросила я недоуменно.
--
А, вот, - сказал Виктор, и я увидела на фоне леса большой деревянный дом.
Он стоял одиноко, величаво и как будто приветствовал меня. Я его сразу узнала. Это был дом из моего сновидения.
--
Надо же, все точно так: и окна, и двери, и крыша, и веранда.
Мы вошли вовнутрь. В большой кухне в углу стояла печка. Она была настоящая. Я подошла и потрогала ее.
--
Боже мой, какое сложное архитектурное и инженерное сооружение, - сказала я вслух, а Виктор рассмеялся.
Он хорошо знал меня, но мое поведение все равно шокировало его и веселило одновременно.
--
Так, - сказала я, - нечего смеяться, я этот дом у тебя покупаю.
--
Ты уверена, что он тебе нужен, - ответил он и опять сделал гримасу на своем лице.
--
Раз я сказала, что покупаю, - значит, покупаю, - ответила я строго.
И в этот момент мне показалось, что дом загудел, как будто бы одобряя то, что я делаю, - покупаю его.
Я обошла весь дом несколько раз. Сразу было видно, что человек, который строил его, кое-что понимал и в дереве, и в архитектуре.
--
Если тут кое-что почистить и кое-что починить, то получится настоящий памятник народного зодчества, - думала я про себя.
--
Да, - ответил на эти мысли мой друг, - только ты вроде бы еще и жить тут собиралась?
--
Ты думаешь, что в памятнике народному зодчеству жить нельзя, - спросила я его ехидно, специально перестроив свою фразу.
Он понял мой юмор.
--
Может и можно, только моя мама не смогла тут жить, видишь, переехала в город, - ответил он.
--
Ну, я же - не твоя мама, - сказала я.
--
Когда-то наш дом был лучшей усадьбой здесь в деревне, а может и, вообще, в округе, - заговорил Виктор, поняв, наконец, что у его подруги есть серьезный интерес к его родительскому дому. - Знаешь, мне от этого дома очень хочется избавиться. А, то, понимаешь, ездить сюда у меня нет ни времени, ни желания, а дом стоит и разрушается. Так вот и рассыплется когда-нибудь, как другие, в которых люди не живут уже лет десять.
--
И много тут таких? - спросила я.
--
Да, нет, немного, но есть, на обратном пути я тебе покажу.
Побыв еще немного в его доме, мы вышли из него и, по короткой дороге, дошли до автобусной остановки. В автобусе, кроме нас, ехало еще два человека. Виктор посмотрел на меня так, как будто хотел сказать:
--
Вот, видишь, я же тебе говорил - здесь нет людей.
Возвратившись домой, я стала планировать покупку дома в глуши и свой переезд.
Как раз наступила моя любимая пора - ранняя осень. Я позвонила Виктору, и мы договорились с ним о дате заключения сделки. В назначенный день я заехала за ним на машине своего компаньона, который вызвался съездить со мной в деревню.
--
И что его там заинтересовало? - думала я.
Быстро оформив все документы у нотариуса, мы снова сели в машину и поехали в мой новый дом.
--
Да, ничего тут у тебя, - сказал мой компаньон по бизнесу, когда его белый "Мерседес" подъехал к моему царственному дому.
Мы заехали во двор и остановились.
--
Ну, что, будем отмечать сделку? - спросила я своих спутников.
--
Я не могу, - сказал мой компаньон, - я же за рулем, а нам с тобой еще нужно вернуться сегодня назад.
--
А, я с удовольствием, - ответил мой дружок, продавший мне сегодня свой родительский дом.
--
Ну, вот, значит, будем пьянствовать вдвоем, - сказала я.
Я достала из сумки все, что мы привезли с собой, вытерла влажной тряпкой старый, замшелый стол и накрыла его без всякой посуды.
--
Кажется, мы стали дикими туристами, - заметил мой компаньон и добавил, - ты слышала о новом виде туризма в старых забытых деревнях?
--
Что-то слышала, - ответила я, - а что?
--
Могу тебе предложить совместный бизнес: твой сельский дом плюс мои идеи и разработки "сельский, дикий туризм", - сказал он, и я поняла, почему он сюда так хотел приехать.
--
И как ты себе представляешь этот самый бизнес? - спросила я осторожно, наливая себе в стакан пиво, Виктору в рюмку - водку, а своему компаньону в кружку - квас.
--
Ну, как, - начал объяснять он, - будут приезжать люди из города, те, кому надоели асфальтированные дороги и тротуары, чтобы походить здесь босиком по зеленой травке и попить воды из колодца...
Мне почему-то такая картинка не представлялась. Зато я сразу увидела каких-то толстых, мордастых мужиков, приехавших в деревню на крутых тачках. Они сидели у меня в доме, пили водку всю ночь, а утром блевали во дворе и валялись под кустами смородины.
--
Ты знаешь, я еще не готова к такому совместному бизнесу с тобой, - в ответ сказала я и улыбнулась, чтобы не обидеть своего делового товарища.
--
Да и соседи мои, наверное, от всего этого не пришли бы в восторг, - добавила я.
--
Ну, что ж, нет, так нет, - ответил мой компаньон, и эту тему мы закрыли.
В конце сентября я, упаковав все свое имущество, и погрузив его и свою мебель с помощью друзей в небольшой грузовик, поехала в свою деревню. Мы с друзьями ехали впереди на их старых "Жигулях", а сзади за нами следовал грузовой "Форд". Такой вот процессией мы въехали в деревню. И тут я увидела, как на картофельном поле, которое было уже убрано, стая ворон поднялась и взлетела. Мои друзья, которые еще ни разу здесь не были, переглянулись.
Разгрузив мои вещи, мебель и книги, мужчины уселись на старых стульях в кухне.
--
Давайте затопим печку и что-нибудь приготовим, так хочется чего-нибудь из печки, - сказал муж моей подруги.
--
Знаешь, неизвестно, будет ли она топиться, - сказала я в ответ, - а, вот, плиту эту я уже пробовала, так, что ее и затопим.
Я принесла дров, положила их в плиту и подожгла. Сначала дым, как будто забыв свой путь за долгое время отсутствия здесь хозяйки, пошел в кухню, но, через некоторое время, видимо, вспомнив, куда же ему все-таки надо, ушел в трубу. Все вздохнули с облегчением.
Мои друзья, как и я, когда-то, несколько раз обошли мой дом.
--
Да, работы здесь много, - сказал муж моей подруги, а она ответила:
--
Главное, что печки здесь топятся, значит, жить можно.
Поздно вечером, накушавшись еды, приготовленной на дровяной плите, мои городские друзья сели в свою машину и уехали, а я осталась одна. То есть, наедине со своим домом.
Убрав с тахты узлы и коробки, я постелила себе постель и легла спать.
Глава 2.
Ода жизни.
На следующий день я проснулась рано. Это было мое первое утро в новом доме, поэтому я не сразу поняла, где я. В комнате было прохладно. Я выползла из своей постели, и быстро оделась.
--
Нужно срочно затопить камин, холодно, - подумала я и пошла в кухню.
Я открыла тяжелую дубовую дверь, чтобы выйти и набрать дров. Дверь упала.
--
Боже мой, дверь выпала. Наверное, вчера, когда носили вещи, так сильно расшатали ее. Что мне теперь делать? - я посмотрела на дверь и поняла, - придется сразу идти к соседям - знакомиться.
Я надела свой плащ и вышла. Дойдя до дома с номером "один", я постучала. Дверь открылась сама, и я вошла вовнутрь.
В большой кухне, стены которой были обшиты деревом, покрытым лаком, сидели за столом пожилые люди: мужчина и женщина. Я поздоровалась и представилась им. Они поздоровались тоже и представились мне. Я сказала:
- Собиралась сначала вещи распаковывать, прибирать в доме, а потом уже идти к вам знакомиться, а получилось все наоборот. Пришла просить вас дверь мне поправить, а то она упала с петель. Теперь все тепло на улицу уходит.
--
Ну, что ж, придем и поправим, - ответил мне сосед, которого звали Эдмунд.
На вид ему было лет семьдесят.
Я встала и пошла домой.
Через полчаса в дверь постучали. Я сказала:
--
Войдите.
Мой сосед, держа за ручку специальный ящичек с инструментом, переступил порог и вошел в дом.
--
Здравствуйте, еще раз, - сказал он, поставив свой ящик на пол.
После этого он встал в позу артиста, читающего стихи, и громко, с чувством, прочитал мне "Оду жизни", которую он сам написал и посвятил ее мне в честь моего приезда в Вороны.
--
Ради этого стоило переезжать, - подумала я, очень смущаясь.
Я поблагодарила его за стихи. И стала доставать из коробки чашки и чайник, чтобы приготовить чай моему гостю. Он занялся упавшей дверью.
Уже через десять минут дверь висела на своем месте, а мы с Эдмундом сидели за столом и пили чай. Он не задавал мне никаких глупых вопросов типа:
--
Почему вы приехали сюда, в нашу глушь, из столицы?
Мы просто разговаривали о жизни. О том, что все люди живут по-разному. Потом Эдмунд вдруг улыбнулся и сказал:
--
Да вы, дорогая моя, жуткая богачка! Купили лучшую усадьбу в наших Воронах! А вот я, за всю свою жизнь, так ничего и не купил. Как жил в отцовском доме, так и живу до сих пор!
--
Спасибо вам за вашу поддержку, - ответила я ему, понимая, к чему он это говорит.
--
Нет-нет, я очень серьезно и очень авторитетно вам это говорю, - опять сказал он.
--
А какие книги вы читаете? - спросил он вдруг, как будто все крестьяне были большими знатоками книг.
--
Разные, - ответила я и пригласила его пройти в комнату, чтобы показать ему свои книги.
--
О, я вижу у вас тут, Адам Мицкевич! - сказал он удивленно.
--
Да, издание на трех наших языках, - улыбнулась я.
Он взял в руки очень толстую книгу, открыл ее на странице, где было по-польски, и стал читать вслух. Прочитав немного, он вернул мне ее в руки и сказал:
--
Ну, что ж, пойду. Есть еще дела в поле.
Я снова поблагодарила его за дверь, и мы попрощались.
--
Если что надо будет, так приходите, - сказал Эдмунд и ушел.
--
Кажется, мне впервые в жизни повезло с соседями, - подумала я про себя и, растопив камин, стала разбирать свои вещи.
Глава 3.
Сердце земли.
Разобравшись, наконец, со своим багажом, я стала заниматься уборкой дома и чисткой двора. Мне предстояло сделать много работы. Дом был сильно запущен. Уже три года здесь не жила его старая хозяйка, а до этого она, видимо, не особенно прикладывала к нему руки.
Заглянув в свой колодец и обнаружив, что в нем нет воды, я пошла за водой к следующему дому, в котором никто не жил. Во дворе соседнего дома, который был совсем не похож на мой, я увидела старый колодец-журавель. Крышка колодца сгнила, а в ведре, привязанном к длинному шесту, была дырка. Зато в самом колодце блестела вода.
--
Ничего, скоро пойдут дожди, и в мой колодец вода наберется, - успокоила я сама себя. - Конечно, это лето было самым засушливым аж за последние сто лет, - подумала я, вспоминая сообщения синоптиков.
И в этот момент, мне показалось, что я в Китае.
--
Да, это потому, что в китайском гороскопе все время пишут про колодцы, когда их можно рыть, и когда нельзя, и про дожди, - подумала я про себя и улыбнулась.
--
Ничего, я свой колодец почищу, и новый мне рыть не придется, - решила я и пошла домой с полным ведром.
--
Нужно будет сегодня же нанести визит своим соседям, а то неудобно как-то: когда дверь отвалилась, я к ним ходила, а теперь, когда мне ничего не нужно, я к ним не иду.
Но, в этот день я так никуда и не собралась.
На следующий день я нарядилась по-городскому, взяла пакет с подарками и вышла из дому.
--
Не хватает еще цветов, - подумала я, но цветов у меня в саду не было, поэтому пришлось идти так.
--
Добрый день, - сказала я и вошла в ту самую кухню, в которой уже была.
--
Добрый день, - ответили мне мои соседи в один голос.
Они сидели за столом и смотрели телевизор, который стоял высоко на холодильнике.
--
Пришла к вам в гости, теперь уже по-настоящему, - сказала я и улыбнулась.
--
Проходите, садитесь, - стали они приглашать меня присаживаться, и я поняла, что они мне очень рады.
--
Мы тут как робинзоны живем, - сказал мне Эдмунд. - Людей у нас тут мало. Каждый человек на вес золота. - Добавил он и улыбнулся. - А тем более, такая пани, как вы!
--
И как вы тут живете, как робинзоны? - спросила я.
--
Ну, у нас, конечно, есть сто программ евроньюс, - сказал Эдмунд, - но, знаете, это так скучно, в основном, одна порнография идет. Ну, в общем, как будто бы жизнь на другой планете, - закончил он, и опять улыбнулся.
У него была лучезарная улыбка.
--
Да, мужчина сам пожилой, а улыбка у него такая молодая, - подумала я.
--
А как здесь раньше люди жили? - спросила я.
--
О! Какая здесь раньше была жизнь! - многозначительно сказал Эдмунд и стал рассказывать.
--
Во-первых, в деревне было двадцать два двора, и жило сто человек населения.
Мой дед был одним из первых жителей здесь. Сразу после отмены крепостного права в России, а у нас тут его как такового и не было. Мы ведь живем на территории княжества литовского, а это было когда-то самое демократическое государство в Европе.
У каждой семьи было все для ведения своего хозяйства: дом, земля, скотина, домашняя утварь. Все были крестьянами, а еще, у каждого был свой бизнес. - Эдмунд улыбнулся, ему явно нравилось рассказывать о прошлой жизни современными словами.
--
Ну, в общем, каждый занимался каким-нибудь ремеслом. Кто кожи выделывал, кто столярничал, кто кузнецом был. Ну, а женщины пряли, ткали, шили. Надо ж было себе приданное к свадьбе готовить. - На этом месте его жена посмотрела на своего мужа так нежно, что я поняла, как она его любит, и как счастливо они прожили вместе все эти годы.
Эдмунд рассказывал мне историю своей родной деревни, а я представляла себе, как все это было.
--
Тут у нас и историческое место есть, - сказал он, узнав, что моя дочь - историк. - "Древнее городище" называется объект. Когда-то здесь и раскопки вели, только сейчас никому нет до этого дела, - грустно закончил он.
Я просидела у своих соседей около двух часов. Уходить от них не хотелось.
--
Спасибо вам, большое, - сказала я, - я б у вас еще посидела, да дел много дома, надо идти.
Попрощавшись с ними, я вышла из их дома, которому было больше ста лет, и медленно пошла по деревенской улице. Я шла, и мне казалось, что из каждого двора до меня доносились голоса людей, которые здесь раньше жили. Где-то мычали коровы, которых уже давно не было в этих старых сараях, кукарекали петухи и стучали топоры. Я вздохнула. Мы с Эдмундом договорились, что завтра он мне покажет поселение древних людей и старые немецкие дзоты времен первой мировой войны.
На следующий день утром я вышла из своей усадьбы и направилась к дому соседей. Эдмунд уже поджидал меня во дворе. Сначала он подвел меня к своему огороду, из которого был виден лес.
--
Вот, видите, где теперь линия леса, а раньше она была очень далеко. Здесь везде было пастбище и возделанные поля. Но, так как людей становилось все меньше и меньше, обрабатывать эту землю было некому. Вот, все и заросло лесом, кустарником и травой. - Сказал он, и мы пошли в сторону археологического объекта.
Неподалеку, под старым деревом лежал большой камень. Эдмунд остановился и, указав мне своей рукой на камень, сказал:
--
Вот орудие, с помощью которого разбивали крепостные стены во времена крестоносцев. Видите, в камне дырка. В нее пропускалась веревка и крепко привязывалась. Теперь этот камень лежит здесь и никого не интересует.
Мы пошли дальше. За большим полем, я увидела рощу из сосен. Они как-то странно росли на склоне. Песок вымывался и осыпался, а сосны сползали вниз и падали.
--
Вот здесь оно и есть, это самое историческое место, - сказал мой сосед, когда
мы подошли поближе.
Я не видела ничего исторического вокруг, но что-то внутри меня знало, что здесь действительно когда-то был город, и в нем жили люди.
--
Да, это был город, - как бы подтверждая, сказал Эдмунд. - Тут в свое время нашли много всяких черепков, украшений женщин, топоров, ну, в общем, всего того, что лучше сохраняется.
Мы молча постояли немного у древнего поселения, как бы отдавая ему дань памяти, и пошли назад в деревню.
--
Ну, а дзоты находятся на другой стороне дороги, - сказал Эдмунд, я, наверное,
покажу вам их в следующий раз, а то сегодня я уже устал.
Я вернулась к себе домой и занялась все тем же делом: устройством своего нехитрого быта в новом доме.
Ночью, когда я легла спать, мне уже не казалось, что я одна в этой большой и пустой деревне. Со стороны пустующих домов я слышала музыку гармоник. Видно, там кто-то из не живущих уже жителей сегодня праздновал свою свадьбу.
Когда я уснула, наконец, душа моя вылетела из окна дома и, приземлившись на траве в саду, легла на холодную осеннюю землю. Земля подо мной вибрировала.
--
Боже мой, - воскликнула я сама про себя, - это же сердце бьется! Сердце земли!
Сердце земли и мое сердце стали биться вместе: в одном ритме и с одинаковой силой.
Глава 4.
Гости из параллельных миров.
Моя дочь, как и ожидалось, поступила в аспирантуру московского университета.
--
Ну, вот, очень хорошо, - думала я, - теперь она повзрослеет, и будет жить самостоятельно!
Но получилось все наоборот. Поступив в аспирантуру, она не могла устроить свою жизнь в Москве. В этот момент произошел захват заложников на Дубровке.
Я смотрела телевизор и переживала:
--
А вдруг она там?!
--
Да, не волнуйтесь вы. Почему она должна там быть? - говорила моя соседка, когда я пришла к ней, чтобы позвонить в Москву.
Моя дочь не выходила на связь, а московские друзья, которым я дозвонилась, не видели ее уже неделю.
Посидев и подумав, я решила ехать в Москву. Собрала вещи и попрощалась со своим домом.
--
Он меня подождет, - подумала я, а дом, как будто ответил, заскрипев своими старыми половицами: подожду!
Я жила в Москве, а мой дом ждал меня целый год.
Ранней весной я вернулась к себе домой. Снег уже растаял, повсюду была видна прошлогодняя трава. Глубоко в земле оживали букашки, червяки и лягушки. В доме просыпались первые мухи.
--
Как хорошо дома! Какое счастье, что я вернулась! - Воскликнула я, почувствовав, как сердце земли снова бьется у меня под ногами.
--
Нужно в этом году заняться огородом, а то стыдно будет перед моими соседями, если огород зарастет травой, - подумала я и стала разбивать свою землю на небольшие грядки.
--
Ведь любую большую проблему легко решить, разбив ее на множество маленьких!
Каждый день я работала в своем огороде, копая землю, в которой было много камней.
--
Да, эти камни аж из Скандинавии к нам прибыли, - думала я, выбирая из земли булыжники и перенося их к крыльцу, чтобы потом выложить ими дорожку.
--
Зря вы эти камни выбираете, - сказал мой сосед, узнав об этом.
--
Почему зря? - спросила я.
--
Потому что, камни нагреваются и, удерживая в себе тепло, согревают грунт, когда становится холодно, - объяснил он мне важно.
--
Да, но работать тяжело, когда эти камни в земле, - ответила я, - я же не на тракторе пашу, как вы, а вручную копаю.
--
Тогда, да, - согласился со мной Эдмунд, - тогда надо их выбирать.
Посадив кое-что в огороде, я занялась своим садом. Сначала решила вычистить прошлогодние листья. Взяла грабли и стали выгребать из-под деревьев мусор и листву. Грабли зацепились за что-то тверденькое.
--
О, да это грибы! - удивилась я.
Набрав целую корзинку первосортных сморчков, я пошла к своим соседям.
--
Добрый день! Посмотрите, что у меня в саду зайцы посадили! - сказала я, входя в их кухню.
Зайцы, видимо, всю зиму паслись у меня в саду, объедая ветки деревьев, которые я спилила еще осенью.
--
Да, - сказал Эдмунд, - природа вас любит. У других в саду зайцы объедают кору молодых деревьев, а у вас - ветки на земле, удобряя при этом сад и сажая грибы.
Я работала в огороде, как вдруг услышала звук останавливающейся машины. Подняв голову, я увидела, что из машины вышел молодой мужчина. Он направился прямо ко мне, и я очень удивилась:
--
Кто это такой ко мне с визитом?
--
Добрый день, - сказал мне мужчина, - ну, вы - прямо, как Митлайдер? - сказал он, а я поняла, почему.
На мне была соломенная шляпа, рабочие штаны и рубашка. В руках я держала лопату.
--
Добрый день, - ответила я и улыбнулась.
Увидев мою улыбку, молодой человек заметно приободрился и, достав из-за пазухи какую-то книгу, протянул ее мне.
--
Я привез вам библию от нашей церкви! - сказал он громко.
--
Спасибо, у меня есть библия, - ответила я, - вы бы лучше кому-нибудь другому ее подарили, у кого ее нет!
--
Нет, я хочу вам ее отдать, - сказал молодой человек и вручил мне прямо в руки книгу, внутри которой было что-то вложено.
Я открыла библию и увидела, что это - визитная карточка его церкви.
--
О, молодой человек, вы к нам зря приехали. У нас тут мало людей, да и те все давно проинвентаризованы. И все - католики. - Сказала я, и молодой человек сразу вздохнул.
--
Но, все равно, я эту книгу вам дарю, - сказал он и пошел назад к своей машине.
Открыв дверцу машины, он, видимо, вспомнил, что не попрощался со мной, и, повернувшись ко мне лицом, крикнул: до свидания!
--
До свидания! - ответила ему я и, как Митлайдер, стала дальше копать свой огород, думая о том, почему в нашу далекую глушь едут миссионеры.
--
У нас же тут нет людей!
Все начало лета я провела в своем огороде. Почти каждый день ко мне в усадьбу кто-нибудь приезжал. То проезжали по деревне цыгане на повозке. Они просили денег и чего-нибудь поесть. Я отвечала им, что у меня нет хозяйства, и подать им нечего. То приезжали предприниматели, предлагающие свои товары. Им я говорила, что я не являюсь потребителем, так как у меня, конечно, есть потребности, и даже большие, но на них не хватает денег. Они смеялись, понимая, что я знакома с маркетингом не понаслышке. Видимо, им было весело оттого, что они меня здесь нашли.
Глава 5.
За мной приехал ангел.
Весь июнь был холодный. Каждый день дул западный ветер, и шел дождь.
--
И что за лето такое. За всю мою жизнь такого не было. - Говорила мне соседка с таким видом, как будто именно я была виновата в том, что в этом году такое лето.
--
Ну, ничего, - отвечала я, - может быть, еще распогодится.