Что такое мастерство художника? - Вопрос обширнее некуда, и, видимо, умение работать в разных стилях один из критериев мастерства. Но отношения у разных живописцев со стилями, в которых они работают, могут складываться по-разному. Есть "однолюбы", твердо и непреклонно следующие одному раз и навсегда выбранному стилю, возведя его в ранг "кредо" своего искусства. Есть "донжуаны", стремящиеся охватить по мере возможности все стилевые доступности, и вовсе не обязательно, что все они делают это "механически", "ремесленно", следуя какой-то сиюминутной коньюктуре, - нет, многими такими художниками руководит здоровый, вполне творческий интерес дегустатора, экстремала, самоиспытателя. Но бывают художники, правда, их очень мало, для которых определяющие факторы выбора стиля находятся отнюдь не внутри самого творца...
Когда заходит речь о стилистике Валентина Александровича Серова, обычно говорят, что "индивидуального стиля у него нет", что стилистически он "не состоялся", более того, что он "стремился всем угодить". И может с точки легкого, поверхностного взгляда трудно возразить авторам процитированных только что мнений: такой стилистический разброс - от скрупулезного реализма до штриховой эмблематики! такое отсутствие предпочтений! а участие выставках: и в "периодических", и в "передвижных", и в "мирискуснических"!
Как же при такой всеядности можно говорить о едином стиле? Но полно те! Есть внутри творчества Серова стилистический скелет. Он подобно скелету гимнаста, акробата подвижен и гибок, он вполне воспитан и послушен воле художника, и он не преклонен в выполнении творческой задачи. А задача эта, как понимал ее Серов, - изучение изображаемого предмета, всестороннее его исследование, глубочайший анализ его.
Анализ - вот то самое творческое "кредо" Серова-художника. Анализ, а не насаждение своего субъективного "видения" объекта творчества. И как следствие этого стиль произведения не вырастает из желания художника, а диктуется свойствами "натуры", ее природой.
Вот портреты князей и княгинь. Из природы объекта выделена одна из самых важных черт русского "высокого" дворянства - его внешняя парадность. И столь же парадны (порой до вычурности) эти портреты. Сейчас, спустя столетие после их написания, когда сама идея русского дворянства, сначала подвергшись попытке уничтожения, а потом - попытке возрождения, пришла к полному внутреннему абсурду, оставив себе лишь внешние формальные проявления, - сейчас парадность этих портретов кажется, как никогда, актуальной.
А может ли быть столь же парадной детская импрессия (впечатление) Веры Морозовой с "совершенно случайно" рассыпанными по столу персиками. Нет же, в этой "совершенной случайности" чистота, непосредственность, искренность детской души.
И как до гротеска фовична (дика), как плоско ярка при полном внутреннем примитивизме "богемная тусовщица" Ида Рубинштейн. И эклектичность ее портрета, кажущаяся многим искусствоведам надуманной, - не что иное как последствие ее души, эклектичной, ото всюду без разбора понахватавшейся, лишенной какой бы то ни было цельности.
Не надумывать природу объекта творчества, а исследовать ее; не навязывать свое я, а верить в истинность изображаемой натуры, доверять ей и следовать ее законам - таков главный закон живописи Валентина Серова. И в этом законе - единство, цельность его творчества.