Аннотация: Вторая статья из цикла "Гуляя по Пушкинской"
Снова на Пушкинской.
Как всё же хорошо, что в 1881 году пришло кому-то в голову для "увековечения памяти" назвать именем поэта не улицу в центре, как того заслуживает "величия подвига", а улицу, только что проложенную, название которой (Компанейская) ещё не успело прижиться в народе настолько, чтобы стать историческим. И потому, когда в конце уже следующего столетия пришла в голову кому-то другому (очень правильная) идея вернуть улицам нашего города исторические имена, за последние сто лет утраченные, в городе всё же остался топоним, хранящий имя Пушкина, чего не скажешь об именах Гоголя, Салтыкова-Щедрина или, к примеру, Чайковского... И лишились мы лишнего (а ведь совершенно не лишнего) повода вспомнить создателя "Лебединого озера", "Щелкунчика", первого русского фортепьянного концерта...
Хотя гляньте-ка (мы вновь на Пушкинской): дом 5, "Евгений Онегин". Почему бы не вспомнить это произведение?
Но о каком произведении вспоминать будем: о романе в стихах (не о просто романе - "дьявольская разница") Пушкина или о лирических сценах Чайковского? На первый взгляд, они очень схожи: похожие как две капли воды персонажи с одинаковыми именами, сюжетные ходы лирических сцен совпадают с некоторыми сюжетными ходами романа. Да и Чайковский не пытался отрицать родственной связи между своим творением и опусом Пушкина, перед которым трепетно преклонялся. Идея написать оперу на пушкинский сюжет, поданная певицей Е.А.Лавровской, сначала показалась композитору дикой, но вскоре так его увлекла, что сценарий будущей оперы был им составлен в одну ночь. "Я ищу интимную, но сильную драму, основанную на конфликте положений, мною испытанных или виденных, могущих задеть за живое," - он пишет С.А.Танееву и, этими принципами руководствуясь, выбирает из "энциклопедии русской жизни" лишь то, что оказалось в данный момент близко ему, и превращает роман в стихах (повторюсь: в стихах) в простенькие лирические сцены, содержание которых можно рассказать, уложившись в три-четыре фразы (впрочем, в эти три-четыре фразы, рассказывая о произведении Пушкина укладывается любой учитель-словесник, и лишь его большое мастерство и требования программы позволяют и обязуют растягивать эти фразы на десятки уроков). Представляется сомнительным - так ли уж нужно было Чайковскому брать за основу своего сценария произведение именно Пушкина, а не Гоголя, скажем, или Тургенева: был бы другим результат или обаяние музыкальных номеров на пушкинские тексты позволяло во времена создания оперы и позволяет ныне зрителю-слушателю воспринимать сюжет, в общем-то незатейливый, как великий?..
Великий? Да велик ли сам пушкинский роман? Миллионы школьников готовы спросить об этом своих преподавателей, но в ответ они получают пространные (или аргументированные цитатами из классиков) рассуждения об "энциклопедии русской жизни", о времени накануне восстания декабристов, снова о глубочайшем психологизме, о стихотворной форме. Что-то, может быть, упомянут о "лирических отступлениях": Пушкин-де говорит о себе, о своей биографии, о чувствах своих и мыслях - к тому, что происходит с главными героями, это-де придаёт лишь эмоциональную окраску. Но попробуйте, выкиньте эти "отступления" - что останется? Опера Чайковского.
Я понимаю, как тяжело читать произведение, вбитое в нас школьной доской, но стоит вам только начать делать это, то уже во второй строфе первой главы обнаружите персонажа, некогда гулявшего по брегам Невы. Это же сам Пушкин, - скажете вы. Нет, - возражу, - это рассказчик, лирический и, как мне кажется, главный Герой пушкинского "Онегина". Да, он "дьявольски" похож на Пушкина, многие факты их биографий совпадают, но его "история души" была иной. Какой? Прочитайте роман, узнаете, ибо, рассказывая об Онегине, Татьяне, Ленском и пр., наш Герой расскажет вам о себе.
Превращусь на несколько минут в вашего, если не возражаете, Вергилия и давайте вместе бегло пройдёмся по этой "истории".
Сначала - полная пустота. Тысячи людей пребывают, проводят время в суете столичной жизни. Но он (вроде бы Онегин - однако наш Герой это и о себе) - "второй Чаадаев", здесь он не в своей тарелке. И как надежда на спасение - удаление себя в "прелестный уголок".
(Рождение поэта.) Знакомство Онегина с Ленским. Герой открывает в себе некое подобие творческого начала. Какой поэт Ленский (и наш Герой) можно судить по образцам его стихов: "Куда, куда вы удалились...", "Весны моей златые дни..." и "Что день грядущий мне готовит..." - первые строчки романсов, популярных в пушкинские времена (а Чайковский-то написал такую душещипательную арию!). Но душа всё же просыпается.
Встреча с Татьяной. Возможность любви, светлой, по-детски чистой...
... но "простодушной", которая "ничем не блестит", - и проснувшаяся, горящая, вся в эйфории душа не принимает этой любви...
... и оттолкнув любовь, Герой убивает в себе творческое начало. (Смерть Ленского.)
Любовь, точнее та часть души Героя, которая за любовь отвечает, в разлуке, в отрыве от всей прочей души начинает расти (постижение Татьяной мира Онегина - посещение его дома и пр.)...
...и вскоре вырастает настолько, что встретившись с душою вновь, уже сама её не приемлет, сама её отталкивает...
...и душа остаётся ни с чем (по сути - гибнет). И в эту "минуту злую для него" (и для себя) Герой расстаётся с Онегиным.
Много чего интересного мог бы рассказать нам Герой, но Пушкину была интересна именно история души. Поэт сжигает "десятую песнь" - и никогда не узнают сентиментальные барышни, что же дальше случилось.
А дальше нет ничего. В девяти (включая "Путешествия") главах уместилось всё - от предыстории и рождения души до её смерти; и "лирические отступления" - никакие на самом деле не отступления, а проявления движений этой души, без которых история её была бы мёртвой (такой мёртвой, каким при внимательном рассмотрении оказывается либретто лирических сцен - и лишь бесподобная музыка Чайковского способна реанимировать этот труп и не превратить его в зомби).
И напоследок - о "дьявольской разнице": вот вам и роман - история, эпопея - и (хоть громадное по печатному объёму) лирическое стихотворение, где Пушкин устами лирического Героя говорит о себе - Герое, о себе - Пушкине, обо мне, о вас.