Дешабо Альфред Николаевич : другие произведения.

Клотоида

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Три фантастических рассказа, разные по содержанию. Клотоида предупреждает, что человечество на пороге нового испытания. Наркотики и алкоголь удерживали человека в определенных рамках, не давая очень многим перейти границу разумного. ћГенера-торы счастьяЋ не оставят камня на камне от той границы, это будет по настоящему эпидемия, угрожающая всему человечеству.
  
  
  А.Дешабо
  
  Самое страшное в жизни,
   обесценивание ценностей и если это случается, то значит,
   окружающий мир напоен вирусом разрушения,
  которому подвержен человек, стихия и время.
  И если первые две проявляют жестокость,
  то третье бережно разрушает с целью
  создания более глубокой,
   более новой и совершенной композиции....
  
  
  Огромный черно-огненный шар выкатился из-за горизонта, осветив темно-кровавым светом причудливо нагроможденные скалы. Бен почувствовал себя, словно на раскаленной сковородке и медленно пополз в тень, облизывая потресковавшиеся губы, но и это не спасло его от внезапно нахлынувшей жары. По старой привычке он протянул руку, что бы расстегнуть ворот и наткнулся на глухие металлические застежки. На нем был скафандр для сверхвысокой температуры, но и он не мог спасти от всепроницающей дьявольской жары.
  Его скало ход с распоротым днищем безжизненно повис на верхушке каменной горы. По связи никто не отвечал и все же он в пятый раз включил микрофон...
   Я Бен... Я Бен... Сороковой отвечайте... Я Бен... неслись в эфир глухие слова, порой переходящие в свистящий шепот. Приемник молчал, изредка взрываясь каскадом разрядов, где-то далеко бушующих магнитных бурь. Казалось, нет ни одного живого существа на сотни миллионов километров.
   Бену стало страшно.Жара продолжала наступать медленно и неотвратимо со стороны скал. Кое-где появились длинные огненные языки пламени и, извиваясь словно змеи, исполняли непонятный злобный танец. Бен вспомнил уроки древней истории. Так танцевали дикари перед связанной жертвой, танец огня или победы. Танцевали, что бы потом насладиться ее муками и после разделаться жестоко и хладнокровно.
  Бен повернулся. Перед ним расстилалась бескрайние сыпучие пески. Задержавшись на одно мгновение, он сделал первый шаг.
  Время остановилось где-то между первобытной дикостью и расцветом цивилизации. Если бы у него спросили, какая сейчас эпоха, пожалуй, он не смог бы на это ответить. Ему казалось, что от жары мозги расплавились и превратились в жидкую серую кашицу, и только нетвердые ватные ноги передвигали непослушное тело вперед и вперед. Какая-то неведомая сила мешала ему упасть на раскаленный песок и ждать конца.
  Он усмехнулся и подумал про себя в третьем лице:
   В нем еще теплилась надежда на спасение.
   В этом пекле "теплилась". А что, если есть в мыслях ирония, значит, есть еще сила для борьбы, есть надежда. Теперь перед ним расстилалось бесконечное плато белого песка, который слепил глаза, словно снег на склонах гор солнечным днем. Небо было разделено на равные доли: с одной черное горячее, с другой несколько светлее - прохладнее.
   Бен с трудом продолжал вытаскивать ноги из зыбучего песка и вновь проваливался в противную податливую массу. За его спиной оставался ровный след ни во что, в бесконечность. Здесь нет атмосферы и он, сохранится вечно, словно живые строки борьбы за этот огненный ад.
   Песчаное плато сменилось дюнами. Он карабкался на них, стиснув зубы, и съезжая с обратной стороны, терял ориентацию и волю к борьбе. Жара не унималась, по-прежнему сдавливая виски, горячий воздух проникал сквозь скафандр, обжигал горло и доставал до самых легких. После очередного срыва он случайно увидел овальное отверстие с крутой теневой стороны. Он вполз внутрь и, откинувшись спиной к стене, облегченно вздохнул. Это была небольшая пещера, неизвестного происхождения, здесь жара почти не чувствовалась. Бен протянул с наслаждением ноги и закрыл глаза.
   Ему показалось, что он дома, в небольшой комнатке, укрылся от июльской жары. Потянулось видеолента его детства, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей, раскручиваясь, замелькали кадры. Он на речке, в лесу, куда они убежали с другом играть в пришельцев с другой планеты. Они издавали непонятные им обоим звуки, состоящие из согласных шипящих, и потом их переводили. Проплыла школа, длинные ряды столов, с установленными на них приборами, экран, учитель истории рассказывает что-то знакомое и давно забытое. Затем юность, университет, первая встреча и любовь. Иногда лента текла, соблюдая строгую хронологическую последовательность, иногда срывалась и начинала, плясать, вырывая отдельные куски, делая накладки и путая кадры.
   В университете Бен решил заняться археологией. На четвертом курсе он ездил в Египет, Конго, Южную Америку. Он защитился и занялся научной работой. После долгих поисков он остановил свой выбор на одном из маленьких островов Бас, или вернее на его северной части, небольшой каменной пустыне.
   К тому времени все острова были достаточно изучены, и только этот судьба сохранила Бену. Он взорвал верхний базальтовый слой и обнаружил прямоугольные выработки в скальных породах. Рабочий кабинет украсили десятки статуэток, среди которых выделялась одна. Хотя Бен и не придал ей большого значения, но это была фигура человека с искаженными от страха чертами лица, а руки держали небольшой шар, создавая впечатление защиты еще от большего страха. Статуэтка была сделана из неизвестного материала, напоминающего сплав стекла, камня, металла. Рядом с найденной фигурой находился продолговатый сигарообразный предмет, длинной менее двух метров, имеющий плавники и отдаленно похожий на дельфина. Очевидно, художник не ставил перед собой задачу сделать копию с живого оригинала и поэтому скульптура имела весьма вольные отклонения. Вырезы пасти и глаз отсутствовали. Эта находка не вызвала особого интереса, к тому времени, а раскопки относились к десятому тысячелетию до нашей эры, население острова вполне могло заниматься рыбной ловлей. И вес же Бен просидел не один вечер, пытаясь разгадать тайну находок.
   Почему эти странные предметы находились в такой близости? Почему структура материала ничего общего не имеет с окружающей средой? Какие потрясения судьбы и жизни заставили взяться художника за резец? Что он хотел поведать миру? Приближение беды или пытался оградить себя от нависшего страха, отчаяния, голода, войны? Десятки вопросов ложились на бумагу, но ни один из ответов не удовлетворял Бена.
   Дальнейшие работы принесли ему известность и даже славу. Последнее время он никуда не выезжал и посвятил себя преподаванию в университете, не выбрасывая мысли о раскрытии тайны каменной сигары.
   Однажды в его городскую квартиру, на одной из тихих улочек, ворвалась буря. На пороге стоял его университетский товарищ и коллега. В руках он держал ту самую статуэтку. Бен бросился в свой кабинет, его экземпляр стоял на месте. Усадив гостя за стол, Бен услышал, следующую историю.
   Его коллега по фамилии Наура вернулся из экспедиции в созвездие Цефей. Производя раскопки на одной из планет, были обнаружены фигуры людей, животных и различные рисунки, изображающие охоту, рыбную ловлю и культовые обряды. Среди всего этого многообразия попалась одна, которая показалась знакомой, где-то виденной. Наура вспоминал продолжительное время. Как-то он держал ее в руках, в сотый раз, рассматривая искаженные от страха черты лица. В это время кто-то из участников экспедиции произнес имя Бена. И в памяти вспыхнули мельчайшие подробности: вторая статуэтка находится у Бена, в коллекции его старого товарища Бена.
   Прошло много времени, прежде чем их сменили, и они смогли вновь вернуться на Землю. Наура с космодрома, не залетая, домой, поспешил к Бену.
   Бен держал в руках две статуэтки. Они были до того похожи, что не имело смысла говорить, какая из них является копией или подлинником. Наура заговорил об экспедиции и предложил Бену принять в ней участие. Они договорились о встрече.
   Бен открыл глаза. Сон освежил и напоил бодростью его тело. Он выдавил из тюбика охлажденную массу и сделал несколько глотков. Потом он пролежал бездумно еще некоторое время, прежде чем выбрался из пещеры.
   Жара не унималась. Оставаться и ждать конца не имело смысла. Нужно идти... идти... Движение это жизнь, борьба, вероятность того, или тебя найдут, или ты найдешь какую- либо крохотную надежду выбраться из адского пекла.
   Время заструилось песочным фонтанчиком под ногами Бена.
   ...2175...2176..., интересно, сколько он может сделать шагов. Впрочем, бессмысленно, не стоит считать, какая разница пять или шесть тысяч, если след ведет ниоткуда никуда. Нужно думать о чем-то другом. Да, на чем он остановился?
   Они договорились с Наура об организации экспедиции. Их провожали друзья и близкие, была Алина. Он вспомнил ее последние слова. "Обязательно вернись"! Ей разрешили находиться под анабиозом до его возвращения. Потом был полет. Раскопки оказались неудачными. Они не нашли ни одной знакомой статуэтки. Наура показал место своей находки рядом с каменной гипоциклоидой и Бен отметил опять два странных предмета по соседству. Что это случайность или закономерность? Чем дальше продолжались поиски, тем таинственней становился для них неразгаданный вопрос.
   При возвращении на Землю, робот сбился с курса, и они оказались вдали от исследованных трасс. Эта планета была черной, в каталоге она числилась под номером 4246н. Отклонение от курса повлекло за собой аварийное пробуждение. Они хотели откорректировать полет и вновь погрузиться в сон, когда заметили мерцающее голубое пятно с затененной стороны планеты. Никто из четверых не устоял перед искушением задержаться. Ввиду экономии горючего решили послать одного. Жребий выпал Бену. На одноместной ракете, которая служила отличным скало ходом, Бен опустился на раскаленную поверхность.
   Его продвижение к голубому пятну корректировали сверху. Он успешно приближался к нему до тех пор, пока из - под скалы не вывернулся этот проклятый шар. Он делал зигзаги, петлял, бежал по прямой, словно заяц в ярком снопе фар. Бен нарушил инструкцию и погнался за ним. Через два часа упорной погони он потерял связь, а еще через час, распоров днище, повис на верхушке скалы. Теперь он шел пешком, никуда, просто шел, потому что оставаться на месте равносильно самоубийству.
   Бен был приучен к тому, что бы бороться, пока есть хоть капля силы...надежды...2189...2190...2191...
   Впереди на расстоянии двадцати метров промелькнул знакомый шар. Бен удивленно остановился. Это был тот самый шар, из-за которого он потерпел аварию. Опять погоня, но теперь далеко неравная. Бен шел скорее пленником, чем охотником.
   Шар летел на высоте тридцати-сорока сантиметров, если Бен уставал и останавливался отдохнуть, шар терпеливо ждал его. Чем дальше пролегал их путь, тем чаще останавливался Бен, тяжело дыша, он опускался на колени и, застыв в неудобной позе, закрывал глаза и расслаблял мышцы. Он уже не пытался догнать шар, а плелся за ним, словно послушная собака за хозяином. Они часто делали резкие повороты, обходили стороной скалы. Путь, видимо, был обдуман и не особенно трудным.
   Черное солнце на светлом небе посылало прощальные лучи из-за кромки горизонта, и Бен чувствовал, приятную теплоту, которая должна была скоро смениться адским холодом. Путь был долгим и однообразным. У Бена мелькнула мысль, что это может быть погоня за собственной тенью, а шарообразную форму придали ей неизвестные физические явления или может это всего на всего мираж. В ответ на его мысли шар на мгновенье остановился, сделал резкий поворот влево и ускорил полет, тем самым, приглашая Бена поторопиться. Теперь они шли под гору. Темно-красные лучи, в последний раз вспыхнув, исчезли за горизонтом. Чернота, поглотив далекие очертания скал, подобралась к ним. Шар наполнился голубоватым свечением. Они шли по ущелью, которое становилось все уже и уже, превращаясь в каменистый коридор.
   Шар исчез внезапно, так же как и появился. Бен оказался один в густой темноте. Сделав наугад десять шагов, он увидел справа светлый проем. Тяжело передвигая, подкованные ботинки Бен бросился на свет.
   Его глазам открылась странная картина. Это было огромное плато, окруженное чернеющими горами, будто гигантский амфитеатр. Голубой свет луны, искрясь, растворялся в пространстве, пряча верхушки скал и обнажая дно. На уровне полуметра от поверхности плавали серебристые фантастические предметы. Они сталкивались, расходились, кружили в хаотичном хороводе.
   Тела имели разнообразие формы, некоторые с законченными правильными математическими линиями. Перед ним медленно и торжественно проплывали: Декартов лист, улитка Паскаля, лемниската Бернулли. Но большинство тел имели странные формы, немыслимо дикие, угловатые или приятные, ласкающие взор мягкими женственными линиями. Все они излучали ровный серебристый свет с голубым переливом и только иногда на короткое мгновение некоторые из них вспыхивали разноцветной радугой.
   Появился знакомый шар и вновь заплясал у ног Бена. На этот раз они прошли совсем немного. Серебристые предметы услужливо уступали дорогу, продолжали шествовать рядом и позади, толпа зевак увеличивалась, обрастая все новыми и новыми телами.
   Они остановились перед сигарообразным предметом, который в отличие от других находился в вертикальном положении. Очевидно, это был их конечный пункт прихода. Бен почувствовал, что среди этой сверкающей массы произошло некоторое замешательство. Потом у него над головой повис сфероид, излучая зеленый свет. Неприятное чувство охватило все тело Бена, казалось у него высасывают внутренности. Это длилось не более двадцати секунд и сменилось полной опустошенностью, которая так же мгновенно исчезла.
   Сфероид отплыл в сторону, импульсы зеленого света затрепетали между телами. Подобное явление было похоже на обмен информацией.
   Бен не ошибся - пучок искр, испускаемый сигарообразным телом, ударил ему в лицо. Он услышал чистый ровный голос:
  - Мы о вас знаем больше, чем вы о себе. Мы получили полную информацию от вашего мозга. Мы знаем кто вы и зачем здесь. Теперь вы сможете говорить с каждым из нас на своем родном языке.
   Сигарообразное тело, Бен окрестил его вождем, отступило назад, как бы приглашая принять участие в серебряном хороводе. На какую то долю минуты Бен почувствовал себя одиноким, скопище фигур начало разбредаться от него в разные стороны, словно они потеряли к нему всякий интерес. Но потом от небольшой группы отделилось продолговатое существо и медленно подплыло к нему. Серебристо-голубой свет не выделял его из общей массы, и только мягкие женственные линии расположили Бена к себе. Задняя часть тела была украшена двумя плоскостями, похожими на плавники, передняя подобно королевской короне, спиралью Клотоиды.
  - Можно мне с вами говорить - задал вопрос Бен, не веря в успех.
  - Конечно, вы можете со мной говорить о чем угодно.
   Ее тон, ее голос полосонул Бена по сердцу. Это был голос его любимой, далекой земной Алины. Он побледнел, страшное волнение овладело им и передалось его собеседнице.
  - Вы обеспокоены, очевидно, тембр и форма разговора смоделирована из памяти о близком вам человеке, вашей любимой?
  - Да - выдохнул Бен.
  - В таком случае вам не стоит волноваться, это пройдет - голос ее несколько, изменился, приобретя оттенки серебристой звонкости.
  - Теперь мы можем познакомиться. Меня зовут Клотоида. Вас зовут Бен. Вы стоите на более низкой ступени развития, чем мы, достигшие его апогея. Мы познали мир, получили бессмертие и саму совершенную и практичную форму существования. Наша память хранит всю ту эволюцию, которая проходила на гигантском отрезке времени, от простейших одноклеточных до величайших сгустков мозга, хранящих практически неисчерпаемую информацию. Без труда мы сможем узнать какие процессы происходят внутри кварка или внутри любой гигантской сверхгалактики удаленной на миллиарды световых лет.
   Бен едва успевал следить за ее речью. Голубые искры, буквально, сыпались из спирали.
  - Я вас утомила, - остановилась она - впрочем, мы не должны говорить об этом. У нас праздник любви, идемте гулять.
   Они двинулись к подножью скал. Клотоида передвигалась несколько впереди, ведя Бена с достоинством и важностью. Опять перед ними закружился серебряный хоровод, на первый взгляд хаотичный, но если внимательно присмотреться, то нетрудно заметить, что большинство тел кружились в паре и -только редкие одинокие фигуры метались в поисках подруг и, найдя их, шествовали торжественно, будто жених и невеста к венцу.
  - Скажите, - Бен старался быть предельно вежливым и корректным, - как вы себя называете?
  - У нас есть у каждого свое имя. Сейчас вас подводили к Никомеду. Отвечено мы зовем себя кристаллоидами. Наш мозг состоит из громадного числа кристаллов. Он заключен в оболочке из прочного материала, и ему не страшны: ни жара, ни космический холод, ни радиация. В тоже время из мозга выведены центры раздражения.
  
  
   Мы видим и слышим на триста шестьдесят градусов во всех существующих диапазонах излучения электромагнитных волн. Мы также радуемся и огорчаемся, но не особенно, высокая автоматическая защита предохраняет нас от всех бед мира. Поверьте, у нас чувств гораздо больше по количеству, чем у вас и они более тонко воспринимают малейшие раздражители.
   Бен и Клотоида подошли к подножью скал и начали медленно взбираться на них
  - Красиво?
  Бен в который раз посмотрел на серебряный хоровод. Богатство красок, движений и форм гипнотизировало его, рождало в нем возвышенное и фантастическое. Он почувствовал себя частицей бесконечно громадной Вселенной, которая не затерялась в мироздании, а находится у него под ногами.
  - Красиво! - восхищено ответил он.
  - Если у вас есть желание, я вам спою и сыграю?
  - А вы умеете и это? - ответил он вопросом на вопрос.
  - Конечно, - засмеялась она.
   Послышалась чарующая неземная музыка. Она звучала объемно, растворяя в себе Бена. Лихость, веселость сменялась беспредельной тоской, словно вызвана бесконечностью расстояния и времени и тогда Бен чувствовал удары своего сердца. Клотоида полыхала разноцветной радугой огней. Иногда музыка лилась свободно, непринужденно, заставляя сладостно трепетать каждый нейрон его мозга.
   Она умолкла, но Бен еще долго стоял, затаив дыхание, боясь шевельнуться и вспугнуть эти прекрасные волшебные звуки.
  - Идем, я уже долго жду.
  - Да, да, сейчас - ответил Бен, - возвращаясь в реальный мир, - что это было? - помедлив, спросил он.
  - Так себе, песенка древности о двух влюбленных. Она летела от звезды до звезды, рисуя значки. Он находил их. Потом значков стало меньше и меньше и, наконец, они исчезли совсем, а он продолжал их искать. За долгий путь вся тоска скопившиеся в мозге вылилась в песнь и разлетелась по Вселенной, я ее подслушала.
  - Это легенда?
  - Да.
  - Они встретились?
  - Песни не нужен конец. Его должен придумать и допеть тот, кому она понравилась.
   Они взбирались все выше и выше. Бен едва поспевал за ней. Кончился крутой ровный склон. Острые верхушки скал прорезывались глубокими ущельями. Бен жмурился от страха, прыгая с камня на камень.
  - Смотрите, здесь еще красивей - ее серебристый луч повис в пространстве.
  Бен не услышал конца фразы. Небольшой кусок скалы поплыл у него под ногами и Бен, вскрикнув, полетел вниз. Острая боль пронзила его тело, и погрузило в мрачную бездну. Голубой луч Клотоиды беспокойно метнулся по ущелью и призывно взмыл вверх. Через две - три секунды двое кристаллоидов осторожно подняли его тело и вынесли на середину плато. Вокруг, на почтительном расстоянии собралась толпа зевак.
   Подплыла Клотоида - вам больно, извините, это я во всем виновата. Я совершенно забыла, что вы не такой как другие.
   Появился Никомед и знакомый Бену сфероид.
  - Вам больно? - переспросил Никомед.
  - Да - стиснув зубы, прохрипел Бен, было видно сквозь скафандр, выступившие на лбу капли пота.
  - Блокируйте центры болевых ощущений - отдал распоряжение Никомед.
   На миг Бену показалось, что ему разрезают черепную коробку. Боль утихла, левая нога неестественно вывернута.
  - Видимо открытый перелом - подумал Бен, но внешне он был совершенно спокоен. Еще он хотел сказать, что бы ему наложили жгут, как приблизился сфероид, и два блестящих кольца охватили его ноги на уровне двух ладоней выше колена.
   Клотоида находилась рядом, заботливо поправляя Бену скафандр.
  - Мы потеряли секреты старинного врачевания, потом это долгий и мучительный процесс. Воспроизвести потерянное мы не можем, оказалось, что у вас молекулы закручены влево, а у нас вправо. Для постройки вашей модели нужно время, которого у нас нет, ваша жизнь в опасности. Наилучшим вариантом будет замена конечностей из нашего материала.
   Она показала ему несколько голографических образцов.
   Бен остановил свой выбор на удлиненном, как две крепко перевитые ноги, предмете. Сладко засыпая, он почувствовал, что его куда-то понесли...
  
  
   Клотоида едва заметным движением поманила Бена, и они поплыли к месту падения. Голубая луна скатывалась за горизонт, выталкивая с противоположного конца первые, темно-багряные лучи черного солнца. Серебристая часть тела Бена повиновалась малейшему его желанию. Он начал пританцовывать, поворачиваться влево, вправо, прыгать. Все выполнялось точно и безукоризненно.
  - Вы рады, словно мальчишка.
  - Еще бы - ответил он весело - теперь я смогу двигаться куда угодно.
  - И с какой угодно скоростью - добавила она, - но не забывайте, вы должны питаться, а у нас нет продуктов.
  - Да, я уже не ел целые сутки, - вспомнил Бен и нажал кнопку на растяжение. Скафандр принял бочкообразную форму. Освободив руки, Бен плотно позавтракал.
  - Что вы думаете делать дальше? - в голосе Клотоиды послышались нотки озабоченности.
  - Кататься на этом чудесном аппарате.
  - Я вас спрашиваю серьезно.
  - Не знаю.
  - Мы предлагаем вам принять форму кристаллоида, с вашего мозга будет произведена перезапись сознательных и подсознательных участков. Вы даже не потеряете своих старых привычек.
  - Я почти согласен, - неуверенно ответил Бен.
  - Тогда давайте скорей вернемся, вы даже не представляете, в какой опасности находитесь. Нам удалось совместить не совместимое. Но никто не знает на долго ли это. Возможен процесс отторжения.
   Два серебряных тела плывут к чернеющему подножью скал, их верхушки освещены бледно-голубым светом восходящей луны. Внизу кружится серебряный хоровод.
  - Сегодня последний день любви - голос Клотоиды звучит грустно.
  - А что мы будем делать завтра?
  - Работать, учиться познавать мир, проводить исследования, накапливать знания. Впрочем, я повторяю, сегодня праздник любви, и никаких расспросов о завтра. Я буду петь.
   Ее серебряный голос заискрился каскадом разноцветных брызг, будто в пространство ударил фонтан из радуг, и эхом ответил каждый атом кристаллической решетки мозга Бена. Он ее понимал, малейшее движение тела волновало его. Она приблизилась к нему и тихо дотронулась до его бока своим телом. Бешено заплясали биотоки, опьяняя Бена. Это чувство было сильнее во сто крат первого откровения любви. Ради этого стоило пройти, пролететь миллионы километров, замерзать, задыхаться от жары, голодать без пищи и кислорода. Это было величайшее наслаждение, чувство неземное, фантастическое на которое способно только высшая ступень цивилизации. Даже природа с многообразием существующих форм материи скудно одарила человека эпохи Бена. И какая разница одна у тебя нога или пять, имеешь ты форму шара или сигары. Ведь форма - это ничто, она никогда не определяла, и не будет определять содержания. Это было торжество разума над природой, торжество величайших достижений цивилизаций.
   Бен очнулся, - вы знаете, это, наверное, и есть счастье?
  - Да - ответила она и через минуту добавила, - желаете, я вам еще кое-что покажу?
  - Конечно - радостно откликнулся Бен.
   Они взмыли к вершинам скал. Клотоида указала ему глубокий колодец - сюда.
   Проплыв по широким подземным переходам, они оказались в огромной пещере. Клотоида заискрилась ярким зеленым светом. Посреди пещеры возвышалась гора, сложенная из статуэток. Это были те самые, которые они искали с Наура.
  - Можно я себе возьму одну на память?
  - Возьми - ответила она,- правда у нас никто так не делает, но тебе можно.
   Она впервые назвала его на "ты".
   Бен держал в руках до боли знакомую статуэтку и всматривался в искаженные от страха черты лица. Чувство ностальгии охватило его.
  - С этим связана какая-нибудь легенда?
  - Да - ответила она, - я сейчас расскажу.
  
  
   Это было давно, когда планету населяли народы, вступившие в пору зрелости, но еще враждовавшие между собой, когда многочисленные пороки уживались рядом с добродетелью. К власти приходили люди и обогащались за счет своих поданных. Чрезмерная роскошь уживалась с крайней нищетой. И те, кто не смог найти свое место в жизни, кто был выброшен на ее задворки, а их было более двух третьей, находили свое спасение в пьянстве и наркотиках. Полицейское государство охраняло богатых и вело беспощадную войну против бедноты. На черном рынке, вытесняя наркотики и химические препараты наркотического действия, появились микрочипы, генераторы раскачки "счастья". Несложное устройство посылало комплекс биотоков импульсного характера на центры удовольствия, которыми насыщен головной мозг человека. Генератор исполнял любое ваше желание. Микро биотоки вашего воображения раскачиваясь, усиливались в сотни раз и подавались в мозг, как нечто реальное. Вы захотели иметь самую красивую женщину в мире. Вы еще не знаете, какая она и видели ее мельком на обложке модного журнала и она живет скорее в вашем подсознании, но и этого уже достаточно, что бы усилить всплеск биотоков до громадной величины и подать в соответствующие центры мозга управления слуховыми, зрительными и остальными нервами. Прошла минута, и вы ощущаете горечь ее губ, податливость тела и дикую необузданную и ненасытную страсть. Вы становитесь сильным, здоровым, богатым, молодым, и, сжимая ее в объятиях испытываете величайшее наслаждение. Или, вдруг, вы становитесь богатым владельцем виллы, яхты, самолета и путешествуете не только по Земле, но и посещаете ближайшие планеты, вступаете в разговоры с президентами и министрами. Вам открыты все двери мира.
   Это устройство образовало гигантскую пропасть между внутренним и внешним миров человека. Богатство красок, чувств, ощущений, господства в виртуальном мире делали его героем, но на самом деле он лежал на грязной циновке, истлевшие лохмотья одежды едва прикрывали его тело или, вернее, кости обтянутые кожей, будто тонким пергамином. Его лицо носило черты отрешенности или отчаяния, страха и дикого неподвластного ужаса. Если у человека отключали генератор, то уже никогда не восстанавливалась гармония внутреннего и внешнего мира, а переходило в стойкую патологию. И чем больше человек пользовался генератором "счастья", тем больше была пропасть, из которой никто не возвращался. Хорошо налаженное автоматическое производство позволили распространению этих генераторов подобно молниеносной эпидемии не только среди потребителей, но и среди производителей. Опасность нависла над миром, казалось, не существовало в природе сил, способных противостоять этому явлению. Был создан комитет по организации самой трудной и суровой борьбы человечество против наступающей катастрофы.
   Художниками была создана скульптура человека с искаженными от страха чертами лица, слегка приподнятые руки держали шар, олицетворяющий мир, который находился в страшной опасности. Эта скульптура была посвящена девушке Лори, вставшей бесстрашно против производителей и продавцов генераторов "счастья" и убитой с особой жесткостью. "Лори" награждался каждый, кто принимал активное участие в борьбе против микрочипов "счастья". Эта борьба унесла жертв больше, чем все войны и эпидемии происшедшие на всем пути развития человечества.
   Но победа была одержана и те, кто победил пришли в одну из самых больших и глубоких пещер мира и сложили свои статуэтки, что бы никогда над миром не властвовал страх и ужас отчаяния.
   Клотоида замолчала. Бен был потрясен ее рассказом. Природа подобно чудовищному дракону за каждую свою тайну требует огромное число жертв, огромные затраты сил и энергии человечества.
   Даже сейчас, став кристаллоидом, достигнув судьбою случая высших ступеней цивилизации, понимаешь, что природа отступила, но сохранила еще бесконечный тайны.
   Они выплыли на поверхность.
  - Это были ваши предки? - спросил Бен.
  - Да.
  - Что было потом?
  - О, потом расцвет цивилизации. Постепенная замена органов, отказ от обмена веществ, кристаллизация мозга, совершенство конструкции и бессмертие. Мы отказались от старой как мир мысли приспособить природу к человеку, а пошли путем приспособления человека к природе. Это было необходимо нам, когда мы вырвались за пределы родной планеты. Богатый духовный внутренний мир и расширение комфорта за счет абсолютного безразличия к температурным колебаниям, составу атмосферы, фону радиации, инфекциям и прочим явлениям природы, что труднопреодолимым барьером было возведено на всем пути существования цивилизации. Это уже господство над природой, а не подчинение ее законам и порядкам.
  - Бен был несколько утомлен, поменяв внешнюю оболочку и, став кристаллоидом он очень тонко сохранил чувства усталости, раздражения, радости, беспокойства и горького чувства ностальгии. Ему бесконечно сильно захотелось увидеть реки, поля, леса Земли. Лежать бездумно в траве, вдыхать пьянящий запах полевых цветов, идти на лыжах по талому снегу. Ему захотелось смотреть в бездонные глаза Алины, будто в голубые высокогорные озера Кавказа и говорить, говорить о своей любви, о тоске, которая сжимает горло в межзвездном пространстве и снова о любви, делающим тебя то маленьким подобно атому, то бесконечно великим властелином Вселенной. Ему захотелось Земли, даже не сознавая того, что прошлого уже не вернуть.
   Бен погрузился в дремотное состояние. Они отдыхали с Клотоидой в тени зеленых скал. Через некоторое время Бен почувствовал себя хорошо отдохнувшим. Клотоида могла предложить электростимулятор, но им просто не хотелось возвращаться в центр.
  - Еще два дня - проговорила Клотоида - и мы вернемся к своей работе. Я биолог. Недавно были обнаружены микробы на одной из планет в созвездии Тельца. Есть предположение, что они разумные. Предстоит много работы.
  - Я хочу остаться один, - задумчиво сказал Бен.
   Клотоида поднялась ввысь и скользнула по направлению к центру.
   К Бену опять подступило горькое чувство ностальгии... "Лори" смотрела на него острым пронзительным взглядом. Он почувствовал удушье. Скорее, скорее туда. Бен взмыл в темное небо легкой серебристой птицей и заскользил по непонятным ему законам в гравитационном и магнитном поле. Их звездолет находился на высоте сто километров от поверхности плато.
   Бен без труда догнал корабль и вплыл внутрь. Первые два отсека были безлюдны. Тишина царила и в центральном командном пункте, и только бешено вращался, красный огонек, отсчитывая, отсчитывая гигантские дозы радиации.
   Бен спустился вниз в жилой отсек и застыл. Эти трое парней больше никогда не увидят солнца, ни черного коварного, ни ласкового земного. Он неподвижно находился одну минуту: потом решительно поднялся на верхнюю палубу.
   Он внимательно обследовал состояние корабля, и нажал кнопку робота для расчета пути возвращения на Землю. Через восемь минут программа была готова.
   Бен в последний раз бросил взгляд на черную планету и нажал кнопу запуска.
  - Прощай, Клотоида - полетел в темноту мощный импульс голубых искр.
   И в ответ он опять услышал эту песню полной бесконечной тоски и огромной как Вселенная, как эхо, летящее от звезды к звезде, от планеты к планете. Песню вечно прекрасную, вечно мудрую, которая мечется в безграничном пространстве мироздания в поисках любви и истины.
  
  
   ХХХ
  
   Яркая огненная точка прочертила кривую в юго-западной части звездного неба Земли. Огромный черный столб воды и пара поднялся вверх, повис несколько секунд и растаял, словно призрачный мираж.
   На поверхность воды всплыл темный предмет, послышался лязг стали. Бен выплыл и заскользил в сторону каменистого острова. В открытый люк хлынула вода и через несколько минут океан навсегда поглотил звездолет, что бы породить еще одну тайну, над разгадкой которой будет биться человечество ни один день.
   Бен двигался бесшумно по пустынному скалистому берегу. В движении уже не ощущалось той легкости, какая то неведомая сила придавливала его к земле. Постепенно движения становились неуклюжие и скованные. Он узнал это место, этот островок, где был найден сигарообразный предмет и черная статуэтка. Бен поставил свою "Лори" на землю. Смертельная усталость сковало его тело, он почувствовал, как туманится его сознание, как тело начинает каменеть. Промелькнула ясная последняя мысль: так вот она тайна каменной сигары - это тоска по родине или открытие нового мира привела сюда разумное существо в мир противоположной природы, и разум превратился в обычный серый камень.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Наполеон и Ева
  
  
   Боб Корруэл ступил на порог, и перед ним распахнулись зеркальные двери фирмы "Стейз и сыновья", Бытовые роботы". В просторном холле было безлюдно, если не считать небольшую группу из четырех человек, стоящих около бюро служащего фирмы. Вдоль стены установлены образцы в старомодных одеждах: сверкающих цилиндрах, черных фраках и белоснежных манишках. Они были скорее похожими на копии великих людей из музея восковых фигур мадам Дюссо, чем на современных отлично отлаженных роботов. У каждого в руке красовалась искусно сделанная таблица с указанием стоимости и девизом: " Добропорядочность, прежде всего!", "Мы самые интеллектуальные в мире!", " Купив меня, вы, тем самым, сделаете свою жизнь настолько интересной, что никогда не захотите со мной расстаться!".
   Боб скучающим взглядом обвел все это сборище и направился к клерку. Он встал в очередь за миловидной девушкой.
   Пока клерк оформлял документы на получение изделий фирмы двум благообразным джентльменам, Боб разговорился с соседкой.
  - О, как я вижу, вы тоже решили обновить свое домашнее хозяйство?
  - Да - ответила она с очаровательной улыбкой - у нас была Ева, но она на прошлой неделе сбежала в Австралию. У них там образовалась свободная республика элекманов, это что-то связано с подъсоединеним генератора биотоков в области мозга, при этом они испытывают величайшее наслаждение. Говорят там их несколько миллионов.
  - Да, это наше национальное бедствие - поддакнул Боб.
  - Ах, она в последнее время была такой нервной, ходят слухи, в новых образцах монтируют защитные устройства, - потом она спохватилась и добавила - мы не познакомились, меня зовут Нетли Келлер.
  - Боб Корруэл - ответил он, пожимая ее руку.
  - А что случилось с вашим? - проговорила она через некоторое время, посматривая на него с нескрываемым кокетством.
  - О, пустяки - улыбнулся Боб, подвигаясь к ней ближе - у меня была старая модель, и этот чудак, вообразив себя Наполеоном, пытался сделать небольшой правительственный переворот. Его подвергли медленной переплавке, а мне пришлось четыре часа спать на допросе. Впрочем, я все равно собирался его вскоре заменить. Надеюсь, вы сегодня вечером свободны, что бы продолжить разговор в другом более интересном, интимном месте.
  - О, да - ответила она ему легким движением губ.
  - Я вас слушаю, - прервал их разговор клерк, глаза его смотрели услужливо и заискивающе.
   Нетли от неожиданности вздрогнула и застрекотала будто детская трещотка - понимаете, мне нужен робот с женскими наклонностями, можно имя Ева, я так привыкла к этому имени, не слишком болтливую, не любопытную, да кстати поставьте защитное устройство, что бы она не сбежала в свою грязную республику.
   Клерк передвинул карточки, - будет исполнено, леди, прошу адрес.
   Она сказала где проживает и отошла от бюро, дожидаясь Боба. Он закончил формальности и, подойдя к ней, взял ее под руку.
  - Заказ будет выполнен завтра к утру, я назвал его Наполеоном, в честь того чудака. Да, к счастью я живу в этом же доме, и не разу вас не встречал.
  - Я то же - ответила она, обнажая зубы сделанные из пластмассы "Хлородонт", - куда мы пойдем?
  - На первый раз поведу вас я - сказал он открывая дверцы электранса модели "Лео", пожалуй, самой модной в этом сезоне.
   Они выехали на широкую дорогу. Вокруг неистовала реклама: бежала, вращалась, гасла, вспыхивала и кричала, кричала назойливо и неотступно - покупайте! Покупайте! Покупайте!
   Она вторгалась в каждую клетку мозга, в каждый нерв и, будоража, - кричала, только у нас, спешите! Спешите! Спешите! Боб включил автомат и задернул занавески. В машине стало тихо и уютно.
  - Заказ доставят завтра утром, - повторил он, беря ее маленькие ручки в свои широкие ладони.
   Она ему ответила несмелым пожатием.
  
  
  - Отбейте имя Наполеон.
  - Готово, следующий.
  - Ева!
  - Они что, с ума посходили, каждая третья Ева.
  - Сейчас это имя модное.
   Двое служащих лениво перекидывались словами, пока не появился третий.
  - Алло, Боинг- закричал ему навстречу один из них, худощавый, с проблесками седины на висках - возьми адреса и отвези этих двоих. Мы сейчас их включим.
   Он подошел и нажал кнопку. Наполеон поднялся на ноги - ну как все нормально?
  - Отпустите здесь гайку, сэр, она сковывает мне движения.
  - Минутку, так нормально?
  - Да, сэр.
  - Давайте даму.
  - Как у вас?
  - Все хорошо, сэр.
  - В таком случае садитесь в электранс... нет не в тот, вон стоит грузовик.
   Наполеон и Ева влезли в темный и пыльный кузов. Старый, видавший виды грузовик, который перевез не одну тысячу тонн бытовых грузов, тронулся в путь. Они ехали долго. Дорога была разбита, ею уже давно почти никто не пользовался, и их бросало из угла в угол. Когда Ева падала на дно, Наполеон помогла ей подняться и заботливо усаживал на жесткую деревянную скамейку. Потом он садился с ней рядом и заботливо придерживал ее.
   Неожиданно грузовик остановился, в кузов заглянул Боинг и проворчал, - пока посидите, я уйду по делам и скоро вернусь.
   Они дали ему свое согласие, и Наполеон хотел вернуться на место, но Ева сказала - сидите со мной рядом, мне так лучше.
   Он повиновался. Некоторое время между ними воцарилось молчание, которое первый нарушил Наполеон.
  - Интересно, разлучат нас или оставят вместе?
  - А вы бы хотели?
  - Нет - ответил он тихо.
  - Было бы хорошо, если бы нас никогда не разлучали - и потом она добавила - а вы любите одиночество?
  - Не знаю, прошло три часа, как меня сделали, и у меня еще не появились привычки, но кажется, я люблю вас.
  - Мне это кажется, то же - воскликнула она радостно.
   Он положил свою тяжелую руку ей на плечо и нежно погладил. Раздался сухой скрежет, будто по стеклу царапнули металлическим предметом. Она подвинулась к нему ближе.
  - Мы будем на ты. Тебе хорошо со мной?
  - Да, а тебе?
  - Мне то же.
   Грузовик опять тронулся. Наполеон заговорил мечтательно грустным голосом:
  - Мир огромен, бесконечно огромен, а только совсем недавно он для нас не существовал, и теперь сразу будут цветы, музыка, смех, радость полета и быстрота езды, работа. Но мне, почему- то грустно. Впрочем, это свойственно всем интеллектуальным организмам. Ощущение большого мира подчеркивает твое ничтожество. Послушай Ева - теперь он обращался к ней - когда мы отслужим положенные сто лет, то будем жить вместе. Я буду разводить цветы и каждое утро, когда еще держится на них роса, буду приносить тебе в комнату, что бы созерцая их, ты понимала, мир прекрасен и ради этого стоит жить.
  - Милый - голос ее потеплел, - мы никогда не расстанемся, где бы я не была, что бы не делала, я всегда буду думать о тебе.
  - И я - ответил он, - пусть у нас будет маленькое счастье, свое. Я знаю, нет никому никого дела до нас, целое оно или разбилось на мелкие кусочки, живое или умерло. Каждый занят своим делом, - он замолчал.
   Она придвинулась к нему еще ближе и тоже заворковала слова о любви. Они поклялись друг другу в верности. Грузовик опять зашвыряло на этой проклятой и счастливой дороге. Когда ухабы кончились, Наполеон заговорил неуверенно, будто нащупывая нить прерванных мыслей:
  - Мир, по сути дела, это мы высокоорганизованные существа, искусственно созданные умом человека, полу искусственные и естественные, созданные самой природой, причем последних все меньше и меньше. Природа создавая сама по себе различные органы человека, сделала это нерационально. Она подыскивала материал, который подвержен многим случайностям: болезням, механическим повреждениям, ожогам. Наша фирма выпускает все без исключения органы, неподверженные никаким факторам разрушения.
  - Ты, умный - перебила она его, - а в меня вложили не особенно много информации. Я многого не понимаю, что ты говоришь, но это так интересно.
   Наполеон снисходительно пояснил:
  - Меня готовили на экспорт, учителем математики для младших классов, а потом что-то забраковали и вот я теперь здесь.
  - И ты теперь со мной - добавила она тихо смеясь - и мы с тобой никогда не расстанемся, да милый?
  - Да - ответил он шепотом- я буду...
   Наполеон не договорил фразу, раздался ужасающий грохот и треск, ярким пламенем осветив аварию двух столкнувшихся грузовиков.
  
  
   Утром телефон Боба и Нетли сделал следующую запись: "Фирма Стейз и сыновья, бытовые роботы" приносит глубокие извинения по поводу задержки в доставке заказа. Причину фирма объяснила тем, что их служащий Кробс, возвращаясь из города, во время превышения скорости, подключился к генератору биотоков и совершил аварию. Пострадавшими были: Наполеон, Ева и служащий фирмы Боинг. Однако, фирма обещала вторично выполнить заказ к сегодняшнему вечеру.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Симфония черного солнца
  
  
  - Не валяйте, дурака, Стив, вы серьезно подаете в отставку?
  - О, тысяча дьяволов - простонал Стив, вознося руки к небу - я слишком долго болтался там и теперь со спокойной совестью могу уйти на отдых.
  - Но, Стив, будьте мужчиной, неужели вы предпочитаете стричь розы в саду, кататься на дельфинах и безобидную охоту на акул, участию в нашей экспедиции, где есть настоящее дело таким старым волкам как вы.
  - Нет, я тысячу раз скажу, нет, черт подери! В конце концов, я имею право уйти.
  - Вы не кипятитесь, Стив, давайте по хорошему, что случилось?
  - Я расскажу, но вначале я хотел бы увидеть на этом приказе вашу подпись.
  - Вы еще раз подумали?
  - Да!
  - В таком случае я подписываю - человек, сидевший за гладким полированным столом единым росчерком написал на заявлении Стива Лога- космонавта первого ранга - просьбу об отставке удовлетворить. А теперь - сказал он уже более ровным и спокойным тоном, усаживаясь поудобнее в мягкое, глубокое кресло, добавил - я вас слушаю.
   Стив сидел прямой, словно искусно высеченный из прибрежной скалы. Его оранжевое лицо облученное десятками солнц, обветренное многими ветрами с далеких планет, было непроницаемым. Казалось, нет ничего в мире, что могло расшевелить его или хотя бы вызвать удивление на его лице.
  - Я согласен - ответил он тихим, едва слышимым голосом - я расскажу при одном условии, об этом никто не должен знать, я сам не уверен как было на самом деле.
  Мы возвращались уже почти домой, нам осталось обследовать одну небольшую планету под условным номером э4175н по каталогу БРО. Это была заурядная мелочь не представляющего какого-либо интереса. Единственное, что нам не понравилось, эта планета находилась в зоне бесследно исчезнувших трех кораблей. Поставив, ракетоплан на орбиту, меня послали на одноместной ракете взять десяток проб грунта, необходимого для выполнения нашей программы. Мы очень торопились домой и мне посоветовали долго не задерживаться. Я затратил не более часа. Когда пробы были уложены в контейнер, я решил прогуляться, не удаляясь от места посадки на расстояние прямой видимости. Я ушел не более чем на половину километра, когда увидел правильной формы куб из прозрачного хрусталя. Этот камень еще называют "слезами гор". Его шлифованные грани едва угадывались под тяжелыми лучами черного солнца. Темные блики этого чертово светила, отраженные в хрустале, плясали медленный танец под аккомпанемент зловещей симфонии, игры света и тени, словно языческий костер жертвоприношений. Я шел во внутрь медленно, в гипнотическом состоянии, будто животное в пасть удава. Мои шаги гулко отдавались на полированной поверхности пола. Я мог поклясться, что слышал их, хотя отсутствие атмосферы делает это невозможным. И, вдруг, уже находясь внутри куба, я услышал музыку. Она проникала сквозь толстую оболочку скафандра и приятной истомой разливалась по всему телу.
   Эта мелодия напоминала мое детство, родной дом, была до боли знакомой и в тоже время незнакомой, неземной и далекой. Музыка звучала торжественно и спокойно, погружая в легкую дремоту и как бы унося на невесомых крыльях в бесконечное пространство. От прежнего страха не осталось и следа, исчезло тяжелое предчувствие. Удивительное богатство звуков лилось широкой рекой, увлекая меня в мир неведомого. Это было вступление или порог нового состояния материи, дотоле мне неизвестного. На одно мгновение мимо меня пронеслась противная тягучая тишина и вновь зазвучала мелодия на высоких тонах. Я опять могу поклясться, что я ничего не видел, а скорее чувствовал, как передо мной раскручивается история какого-то народа.
   Это были низкие волосатые люди. Темно- багровые тени, откидываемые языками костров, лизали их суровые, грубо обтесанные природой, некрасивые лица. Они убивали странных животных и захлебываясь в крови, ели полусырое мясо и дико, не обуздано плясали. На смену им приходили более высокие, более сильные и уже почти красивые люди. Ритмичная музыка уплывала куда-то вверх, исчезая в хрустальном куполе, и вновь опускалась, грустной мелодией и все продолжалось в бесконечном круговороте событий.
   Стив на минуту смолк, он даже ни разу не пошевелился за время своего рассказа, только губы его перестали двигаться. Потом он опять заговорил своим бесстрастным голосом, изредка делая небольшие паузы, будто для того, что бы все обстоятельно вспомнить и не упустить деталей. Так вот, Валиц, это была хрестоматийная история, которую с таким искусством преподавал нам в школе старый учитель Пепе. Ты, наверное, помнишь, какую мы учинили, над ним шутку, подменив его старое кресло антигравитационным? Он взлетел вверх, набил себе огромную шишку и заходил словно маятник: вверх, вниз, вверх, вниз. Его руки и ноги смешно болтались в пространстве, стараясь зацепиться за какой-нибудь предмет, а широко открытым ртом он глотал воздух и, выпучив бессмысленно глаза, порывался нам что-то сказать. И ты наверно помнишь, как нам досталось за эту невинную шутку?
   На минуту губы его остановились, но потом снова задвигались в ровном, спокойном ритме, как хорошо отлаженный автомат.
  - Эта была симфония черного солнца, торжественная и великая, грустная и веселая. Передо мной проплывала история народа, его радость, боль, труд, война. Я видел множество лиц, особенно мне запомнилось одно, лицо старой женщины. Она смотрела вдаль, прикрыв глаза рукой от прямых, жгучих лучей солнца. А в той стороне, куда был обращен ее взгляд, один за другим полыхали жаркие вспышки взрывов. И после каждого удара на ее лицо ложились морщины, рядом и одна на другую, переплетаясь, будто трещины на изнывающей от засухи земле. На ее лице было написано чувство горя и ужаса, казалось, все беды мира собрались морщинами у ее глаз, что бы составить одну целую беду, называемую войной.
   Теперь музыка звучала траурно и бесконечно печально. Звуки падали в тишине, словно слезы старой женщины. А когда она исчезла, на ее месте появились красивые и сильные люди. Они что- то делали, смеялись, пели. Потом появились разнообразные машины. Мелодия звучала весело и беззаботно. Вокруг стало светлее, будто наступил рассвет, освещая голубым сиянием прекрасный ландшафт. Подул синий ветер, затрепетали легкие одежды на людях, лаская их крепкие оранжевые тела. Потом машин стало больше, они заполняли каждый свободный кусок пространства, и когда стало тесно людям, они стали разлетаться по двое и группами. Их провожали, было видно, как они машут руками и что-то выкрикивают. И когда машины заполнили все пространство, они начали сжиматься и превратились в хрустальный куб и потом послышалась тихая неземная музыка и, она вышла из куба.
   Я готов поклясться собственной головой, что ощутил ее легкое дыхание на своем лице. Это была прекрасная юная девушка. Я был потрясен и взволнован и, возможно, опустил массу мелких деталей. Она вышла из моря цветов, как Афродита из пены. И все вокруг меня заполнилось благоуханием роз, ночных лилий и еще многими неизвестными мне запахами тонкими, пронзительными или едва уловимыми. Это уже была симфония запахов, цветов, звуков и красоты. Синий ветер нежно трепал ее легкую, почти прозрачную одежду и она медленно отходила в бесконечность огромного пространства хрустального куба, заманивая меня. Я неслышно передвигал свои ноги, которые, вдруг, стали ватными. Для меня измерение времени потеряло свою значимость. Может это было одно мгновение, а может, протекла целая вечность на моем странном пути ни в ничто. Я не знаю, сколько это могло продолжаться, когда я внезапно ощутил на себе пристальный беспокойный взгляд. Легкое прикосновение к моей ноге как бы включило дополнительную связь восприятия нового мира, но не вывело меня из гипнотического состояния. Я увидел скорее ужасное, чем необыкновенное существо и только его большие глаза, смотрящие на меня с тревогой, говорили, что это было когда-то человеком. Существо говорило тихим, земным языком, едва слышимым голосом, давясь и проглатывая слова, надолго умолкая и, вновь, с трудом открывая свой беззубый, обтянутый желтой кожей рот, что бы извлечь пару фраз, которые с трудом доходили до моего сознания. Он говорил, что бы я собрал всю свою силу воли и ушел отсюда. Если я не сделаю этого, то я никогда не смогу уйти из этой не человеческой симфонии. Скользя по внутренней полированной поверхности куба, он толкал меня прочь от этой женщины, медленно плывшей в хороводе цветов, запахов, музыки. Ее руки мелькали над головой, словно две белоснежные бабочки и каждая клетка ее тела исполняла бесконечно прекрасный танец любви и счастья. Она то подходила ко мне так близко, что я ощущал жаркое дыхание ее, то уходила вдаль становясь маленькой, будто фигурка из школьного, кукольного театра.
   Наконец, я почувствовал себя свободней и смог сделать самостоятельно несколько шагов. Человек сказал мне на прощание:
  - Я был таким как ты, но только не смог уйти отсюда. Я космонавт первого ранга Ковач Прон.
  Я вспомнил его имя на обелиске космонавтов пропавших без вести.
  - Мне дальше нельзя - прошамкал он - я рассыплюсь в прах, ты уходи.
   В каком - то полусне я добрался до ракеты, вернулся на корабль и теперь здесь...
   Стив неожиданно замолчал на полу слове, его оранжевое лицо было каменным и непроницаемым и порой казалось неодушевленным на фоне косых лучей солнца.
   Человек сидящий напротив Стива вышел из-за стола и положил ему руку на плечо. Наступило молчание. Потом Стив опять разжал губы:
  - Понимаешь, я боюсь, чертовски боюсь, что не смогу побороть желания вернуться в куб. Оно неодолимо давит на меня и я не знаю где взять силы противостоять ему.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание
  
  Клотоида..............................1
  Наполеон и Ева ....................37
  Симфония черного солнца........48
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Альфред Дешабо
  
  
   Клотоида
   Три фантастических рассказа, разные по содержанию. Клотоида предупреждает, что человечество на пороге нового испытания. Наркотики и алкоголь удерживали человека в определенных рамках, не давая очень многим перейти границу разумного. "Генераторы счастья" не оставят камня на камне от той границы, это будет по настоящему эпидемия, угрожающая всему человечеству.
  
  
  "Слово"
  Пятигорск
  2000
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"