Вениамин Георгиевич Сомов был человеком небольшого роста, с вечно смеющимися глазами, и если бы не приличных размеров бородавка, угнездившаяся на крыле носа, то его можно было бы назвать даже симпатичным. Для его шестидесяти с лишним лет, конечно.
Я исподволь следил и за другими игроками.
Бабушка Латауэрс явно пыталась блефовать; водитель Сомова Борис тяготился игрой и хотел, чтобы все это поскорее закончилось.
Покер по четвергам стал нашей традицией не так уж давно. Я относился к этому нейтрально, но Сомов, похоже, видел в наших встречах какой-то особый смысл.
- Пас, - сказал Борис.
- Пас, - объявил и Вениамин Георгиевич.
Остались я и бабушка Латауэрс. Я не поддался на ее блеф и вскоре забрал весь банк - впрочем, совсем небольшой. А после мы расположились в уютной гостиной пансионата и повели неспешную беседу, попивая бренди.
- Володя, - обратился ко мне Сомов, - вы когда-нибудь задумывались, что любое человеческое качество - абсолютно любое - можно обратить как во благо, так и во зло? Вот мы говорим - смелость, отвага. А если это отвага террориста с поясом "шахида"? Да и многие злодеи в истории были истинными храбрецами. Вот мы говорим: доброта, милосердие. А если они проявлены к тому, кто этого недостоин?
- Вы сегодня настроены философски, Вениамин Георгиевич, - улыбнулся я.
- Возможно. Но ведь ваша профессия журналиста тоже предполагает знание человеческой натуры.
- Иногда достаточно инсайдерской информации, - отшутился я. - А вы, Борис, что думаете по этому поводу?
Разговор шел на английском - из уважения к хозяйке пансионата. Борис, конечно, владел языком, но вести заумные беседы ему было сложновато.
- Ну... Э-э-э... Понимаете..., - начал он.
И тут заиграла бессмертная мелодия "I will survive" - рингтон на телефоне Сомова.
- Да? Так... Когда это случилось? Понял. Я подъеду.
Дав отбой, Вениамин Георгиевич несколько секунд сидел, глядя в одну точку и будто бы не в силах произнести не слова. А затем сказал - просто, без особого трагизма в голосе:
- Валера Майер погиб... Разбился на машине.
Потом нас допрашивала местная полиция. Валерий Майер, заместитель председателя Русской общины, как оказалось, был отравлен ядом замедленного действия. Именно поэтому погибший не справился с управлением и врезался в стоявший на обочине грузовик.
Надо сказать, местные не сильно напрягались насчет расследования. Нет, конечно, они соблюли все формальности: опознание, протоколы... Но нас с Сомовым не покидало чувство, что дело это они до конца не доведут и закроют "ввиду невозможности установить виновного".
Настала пора немного рассказать о нас, обитателях "русской улицы" одной из европейских столиц. Вениамин Сомов много лет возглавлял Русскую общину - культурный центр, частично финансируемый Посольством, а в основном существующий на средства благотворителей.
Валерий Майер был замом Сомова и курировал хозяйственные и административные вопросы. Ну, и я, журналист и Интернет-блогер... Жил на две страны, писал обо всем понемногу и снимал недорогие комнаты в пансионате добрейшей Маргариты Латауэрс - мы между собою называли ее "бабушкой".
К нашей компании примыкал еще Борис, водитель Сомова, который тоже жил в пансионате, но снимал комнату подешевле.
А в целом, жизнь на "русской улице" была спокойной, если не сказать - сонной. В целом она соответствовала общему течению жизни в этой стране. Хотя недавно в центре столицы прошло несколько митингов против дороговизны жизни и повышения налогов. Я даже посетил один из них и сделал небольшой видеоматериал. Подписчиков мне это не прибавило...
Мы поминали Майера в просторной квартире Вениамина Георгиевича, которая располагалась тут же, в "русском" квартале, неподалеку от пансионата. Вначале людей было много, но затем остались самые близкие.
Те, кто собирались на покер по четвергам и еще моя женщина, которую звали Жанна. До меня она недолго встречалась с Валерием.
- Он часто заходил ко мне выпить кофе, - сказала вдруг бабушка Латауэрс на ломаном русском.
- Он неделю назад ездил в Москву, - вздохнул Сомов. - Своих повидать хотел. С женой они давно в разводе. Но по дочери очень скучал.
- Мне он говорил, что хочет вернуться. Насовсем, - подал голос Борис.
- "Да вот только узна-ает ли Родина-мать одного из пропащих...", - вдруг затянул Сомов строчку из полузабытой советской песни.
- Из Посольства вам звонили? - обратился я к нему.
Вениамин Георгиевич только покачал головой.
Расходились мы уже за полночь. Я провожал Жанну до дома; сегодня она не захотела оставаться у меня, сославшись на извечную "палочку-выручалочку" всех не слишком страстных женщин - головную боль...
- Расскажешь мне про Валеру?
- Запоздалая ревность? - невесело улыбнулась она.
- Да нет, ну что ты... Я просто хочу понять, кто мог желать его смерти.
- А ты у нас теперь сыщик, да?
Да уж, порою с женщинами нелегко, и это еще мягко сказано...
Я решил действовать иначе и воспользоваться ее же "оружием".
- А ты, значит, не хочешь узнать, кто его убил?
Она остановилась и повернулась ко мне, держа руки в карманах плаща.
- Володя, я не об этом. Просто каждый должен заниматься своим делом. Ты же сам знаешь, Валера был человек скрытный. О какой-то части его жизни я и понятия не имела. Сомов спихнул на него все финансовые проблемы - Валера всегда это любил. Может, и перешел кому-то дорогу... Я пару раз случайно слышала обрывки его разговоров по телефону. Похоже, он не гнушался вести дела с нашими соотечественниками, которые..., - она запнулась, подбирая слова.
Я сделал это за нее.
-... Которые - "русская мафия"?
- И ты тоже про это слыхал.
Я развел руками.
- Не в вакууме живем... Кстати, ты говорила про это полиции? Что Валера был связан с криминалом?
- Нет, Володя. Во-первых, это всего лишь предположение. А во-вторых... У нас же в генах это зашито: поменьше откровенничай с ментами, целее будешь. Что, разве не так?
Ох, как она была права! "Только не стучи ни на кого!". "Решай свои проблемы сам!". "Вот убивать тебя будут - а ты все равно "не стучи"! Почему взять на себя чужую вину - это благородно, а обратиться за защитой к государству - "низ-зя"?..
Мы уже почти подошли к дому, где жила Жанна. Здесь пролегала условная граница "русского квартала". На углу кучковались подозрительные ребята в куртках с капюшонами. От меня не ускользнули быстрые движения их рук: кто-то с кем-то обменялся. И я даже знал, чем... Оглядевшись по сторонам, они разошлись.
- Вот мы и пришли, - сказала моя спутница.
Я поцеловал ее на прощание. Двинулся в обратный путь.
Пройдя метров двадцать, заметил яркую неоновую вывеску - "Бар у Арнольда". По всей видимости, они не так давно открылись, поскольку раньше я здесь видел лишь табличку на дверях: "Сдаетса в аренду". Именно так, с ошибкой, и было написано; это могло говорить о том, что бывший владелец либо плохо учил в школе родной язык, либо переехал сюда в раннем возрасте и с русской грамматикой вообще не заморачивался.
В любом случае, я толкнул деревянную дверь и вошел под легкий перезвон колокольчика. Внутри было довольно тихо. За дальним столиком какой-то пожилой мужчина гипнотизировал взглядом стоящую перед ним кружку пенистого пива. Да еще за стойкой пристроилась дама средних лет, показавшаяся мне на вид смутно знакомой. Она скучала, вертя в руках бокал с разноцветным коктейлем.
Я занял место неподалеку от нее. Не сказать, чтобы бармен сразу же поспешил к новому клиенту; он закончил расставлять бутылки в одному ему известном порядкe и лишь затем обратил на меня внимание.
- Добрый вечер! Что вам налить?
- Да, пожалуй..., - я еще раз "заценил" содержимое бокала моей соседки по стойке. - То же, что пьет прекрасная незнакомка.
Соседка повернула голову в мою сторону.
- Это называется - "Малиновое путешествие", - сказала она. - А насчет "незнакомки"... Как сказать...
Конечно же, я вспомнил ее. Где-то года два назад я был на ее выставке здесь же, в "Русском квартале". Современная живопись, ничего особенного. Но я написал об этом пару строк в своем блоге. А еще я иногда, очень редко, видел ее мельком в нашем районе.
- Нина Семиреченская?
- Точно! А вы?..
- Владимир Некрасов. Независимый блогер.
- Ну что, давайте выпьем... За встречу... Раз вы такой... Независимый.
По ее голосу и виду я понял, что это далеко не первый ее коктейль.
- Витюша, повтори! - велела она бармену.
- Может быть, вам уже достаточно? - со всей возможной деликатностью предположил я.
- Достаточно будет, когда я сама решу, - отрезала она.
Ей было лет сорок пять; похоже, она пыталась за собою следить, но с переменным успехом. А перспектива тащить ее на себе еще через несколько "Малиновых путешествий" меня совсем не радовала.
- А я вот... Друга потеряла. Сижу, поминаю. Ох, Валера, Валера...
- Погодите-ка... Валерий Майер?.. - вырвалось у меня.
- Ну да... Его ж все тут знают... Знали.
- А я вас вроде не видел на похоронах...
- Я сегодня утром только прилетела из Нью-Йорка. Звонила ему - не дозвонилась. Пoехала к нему домой. Соседи сказали...
- Да, это стало ударом для всех. Полиция открыла дело по факту убийства..., - забросил я "наживку".
- Что вы такое говорите?.. Независимый блогер. Какое убийство? Он же на машине разбился! - мгновенно протрезвела она.
- Да, но перед этим был отравлен. Так что следствие идет, и они вас тоже могут вызвать.
- А меня-то зачем? Я вообще почти месяц в стране не была!
- Полиция, как правило, опрашивает не только тех, кого подозревает, но и тех, кто может сообщить что-либо по делу.
Она с шумом втянула в себя остатки коктейля.
- Признаться, не люблю иметь дело с полицией. Иногда складывается такое впечатление, что виноватыми они считают абсолютно всех. И вопрос только в том, как это доказать.
- Я думаю, вы немного утрируете.
- Поживем-увидим. Вы не могли бы проводить меня до дома? Я обитаю тут неподалеку. Правда, не в "русском" квартале.
- Хорошо. Но сегодня у меня еще дела...
Она фыркнула.
- Обещаю: приставать не буду.
Обещание она сдержала...
Я сидел на крошечном балконе своего номера в пансионате бабушки Латауэрс. Я смотрел на звезды, пил кофе без сахара и пытался рассуждать...
Версию о том, что с Майером расправился местный криминалитет, я отодвинул на второй план почти сразу, причем по нескольким причинам.
Во-первых, способ убийства. Мафия так не действует. Они устраняют напоказ - из пистолета, снайперской винтовки или, на худой конец, забивают насмерть бейсбольными битами. А травить ядом, да еще замедленного действия... Это похоже на месть оскорбленной женщины. Но Нину Семиреченскую к делу не пристегнешь, она была в Нью-Йорке. И полиция, конечно, это проверит.
Во-вторых, здешняя так называемая "русская" мафия старается без крайней нужды на "мокрые" дела не идти; никто их тут за взятки не отмажет, а вот депортировать на "горячо любимую" Родину могут запросто. Этого они как раз не хотят больше всего.
Валерий часто пил кофе в пансионате... Я, признаться, общался с ним редко, "привет-как дела?", и не более. Было в нем что-то... Не слишком для меня приятное. То ли чересчур пристальный взгляд, то ли грубоватый казарменный юмор...
Могла ли бабушка Латауэрс отравить его? Теоретически могла. Только вот зачем?..
Сомов упомянул, что Валерий недавно ездил в Москву, и что у него там дочь. Интересно, какого она возраста? На похоронах ее не было. Если самому Майеру было под сорок... Вероятно, его дочь несовершеннолетняя и не смогла выехать без согласия матери. А ведь это любопытная версия: могла ли Майера отравить его бывшая жена? Например, дала ему с собой что-нибудь в дорогу: бутылку или лукошко с пирожками. Надо будет узнать, не химик ли она по специальности. А может, биолог? Врач?
Я уже потянулся было к лежавшему передо мной на столике телефону, как вдруг он зазвонил. Вернее сказать, заиграл мою любимую мелодию из советского детектива "Золотая мина"*.
Номер был неизвестен... Но я-то знал.
- Да?
Канал защищенный, ясное дело, но все равно - никаких имён.
- У нас к вам большая просьба, - захрипел в трубке знакомый до боли голос. - Постарайтесь в кратчайшие сроки выяснить обстоятельства гибели известного вам лица.
- Это тот, о ком я думаю?
- Это он. Мы хотим быть уверены, что смерть его никак не связанa с обязательствами, которые этот человек взял на себя во время визита в известный вам город.
- Да, но мне понадобится...
- Всю необходимую информацию вы получите обычным путем.
Собеседник отключился.
"А это здорово, - подумалось мне. - Ведь я и так уже начал потихоньку расследовать гибель Валеры Майера - так, из любопытства. Но теперь придется удвоить, утроить усилия".
Значит, во время своей поездки в Москву Майер дал согласие на сотрудничество... Вероятнее всего, руководствовался он чисто финансовыми соображениями. Могли ли его за это убрать? Практически исключено: он еще не успел никак себя проявить на новом поприще. Его "зачистили", только если у нас там, в Москве, "протекает". Нет, тут что-то другое... Катастрофически не хватает информации: о прошлом Майера, о его местных связях. Вроде бы он говорил, что был военным...
Кто может рассказать мне о Майере? Сомов. Семиреченская. Бабушка Латауэрс. Со мною он никогда не откровенничал; по-видимому, неприязнь наша была взаимной. Но если все же допустить, что это месть... Значит, Майер в прошлом уже пересекался с кем-то из нынешнего своего окружения? Или успел тут нажить себе врагов? Вениамин Георгиевич говорил, что познакомился с Валерой здесь и раньше его не знал. Пожалуй, мне стоит поближе пообщаться с Семиреченской. Жаль, она не в моем вкусе. Да и до Жанны могут слухи доползти... Кстати, вот - Жанна. Она ведь встречалась с Майером до меня. Правда, утверждала, что никакой любви или даже страсти там не было: Майер помог ей с работой и она, на тот момент свободная, решила, что от нее не убудет... Врала наверняка - женщины крайне редко спят с кем-либо из чувства благодарности. Я и не обольщался на ее счет. Но она, как и Семиреченская, могла бы стать источником информации о Майере.
На следующее утро я отправился в культурный центр. По пути заглянул в небольшую церковь "русского" квартала. Там никого еще не было; только отец Валентин не спеша готовился к службе.
- Здравствуй, Володя, - произнес он в ответ на мое приветствие. - Давненько тебя не видел.
- Дела, батюшка. Я понимаю, что это не оправдание... У меня тут вопрос возник. Вы ведь слыхали о том, что случилось с Валерием Майером, замом Вениамина Георгиевича?
- Да-да, конечно. Правда, он не был моим прихожанином, но... Это ужасно. Такой молодой...
- Полиция считает, что его убили.
- Прискорбно... Так о чем ты хотел спросить?
- В последнее время ничего странного не происходило? Новые люди в нашем квартале не появлялись?
Отец Валентин задумался. Потом пожал плечами.
- Я не особо слежу за людьми. У меня другие заботы.
- Ну что ж... Тогда извините за беспокойство. Все же, если заметите что-либо необычное, дайте мне знать. Это важно. Поверьте, это не пустое любопытство. Убийцу Валерия надо найти.
- На все воля Божья, - улыбнулся отец Валентин своей странной улыбкой.
Я вышел из церкви, надеясь, что мой собеседник понял меня правильно. Парадокс заключался в том, что мы с ним не могли говорить откровенно. И на это была уже воля вполне конкретных людей...
В культурном центре тоже было малолюдно. Вениамин Георгиевич увлеченно играл на стареньком пианино своего любимого Шопена.
Нина Семиреченская (вообще-то, совсем не частая гостья в нашем центре) о чем-то негромко спорила с Женей Московченко, временным администратором. Как я понял, Сомов передал ей некоторые обязанности Майера.
Фотография Валеры с траурной ленточкой стояла на небольшом столе у стены. Рядом скромно алели гвоздики.
Я сел в уголок и принялся перебирать свежую прессу.
Сомов закончил играть и, оглядевшись, заметил, наконец, меня.
- Володя, дорогой... Мне как раз нужно с тобой поговорить.
- И мне с вами, Вениамин Георгиевич.
- Вот и отлично! Пойдем ко мне наверх.
Кабинет Сомова находился на втором этаже культурного центра. Он был небольшим, но, на мой взгляд, уютным. Похожим на те, что показывают в сериалах о советской эпохе.
Я занял кресло для посетителей, а Сомов полез в сейф и достал хрустальный графин и пару стопок.
- Мне сегодня звонили из Москвы, - сообщил Вениамин Георгиевич. - Гибель Валеры их весьма обеспокоила.
- Кого именно? - спросил я.
- Э-э-э... Что, прости?
- Ну вы сказали, что вам звонили из Москвы. И что они обеспокоены гибелью Валеры. Вот я и поинтересовался: кто именно вам звонил?
Хозяин кабинета посмотрел на меня каким-то странным взглядом, будто впервые в жизни видел. Затем не спеша наполнил рюмки коньяком.
- Володя, я... Имел в виду наших кураторов. Из Министерства культуры.
Похоже, эта фраза далась ему с трудом. После нее он жадно схватил рюмку со стола и, лишь обозначив рукою движение в мою сторону, залпом выпил.
Я тоже слегка пригубил и похвалил коньяк.
- Так вот, Володя... Я ведь давно к тебe присматриваюсь. Ты же не обычный журналист, правда?
- Блогер, - поправил я его. - Я - блогер.
- Ну да, ну да... Никак не могу привыкнуть... Так вот, выходит, что они хотят прислать к нам... Ну вроде как проверяющих, что ли...
- И что они собрались тут у нас проверять?
Он зачем-то перешел на громкий шепот.
- В том-то и дело, что я не знаю! Может, финансовую отчетность, а может... Словом, Володя... Я бы хотел попросить у тебя совета. Или, скорее, помощи.
- У меня?
Надеюсь, я сумел сыграть удивление.
- Вениамин Георгиевич, вы меня ни с кем не перепутали?
- Надеюсь, что нет, Володя. Ты ведь наш ангел-хранитель. Помнишь, год назад, когда у нас возникли проблемы с арендой помещения?.. И вдруг они как будто бы сами собою разрешились. А тот неприятный эпизод в ресторане с группой комиков, приехавших на гастроли? Мы же их принимали, а они устроили потасовку... Кто уладил дело в полиции? Опять же, неизвестно. Я уже не говорю о разных более мелких происшествиях, когда кто-то внезапно вмешивался и всё разруливал.
Осторожный стук в дверь предварил появление в проеме неулыбчивой физиономии водителя Бориса.
- Вениамин Георгиевич, тут...
- Боря, я занят! - гаркнул Сомов, и физиономия мгновенно исчезла.
- Так вы считаете, что всё это - я?
- Володя..., - с легкой смесью досады и смущения заговорил Сомов. - Я прожил довольно долгую жизнь, мне шестьдесят четыре года. Ты, конечно, можешь всё отрицать... Собственно, ты и должен все отрицать, а как же иначе? Но... Мне довелось в свое время пообщаться с разными людьми. И кое-что в людях я понимаю.
Я улыбнулся, очень надеясь, что улыбка вышла доброй.
- Вениамин Георгиевич, вам не стоит опасаться никаких проверок и комиссий. А вот что необходимо сделать, так это найти убийцу Валеры.
Сомов вновь одарил меня многозначительным взглядом. И потянулся к графину с коньяком.
Выйдя из кабинета, я едва не столкнулся с Борисом - он, видимо, ждал, когда мы закончим, чтобы поговорить с Сомовым.
- У тебя такой вид, Боря, - ухмыльнулся я. - Что-то стряслось?
- Да так... Нина попросила меня съездить с ней в магазин, купить кое-что для ее... творчества. Я хотел отпроситься у Вениамина Георгиевича...
- А-а, понятно. Ты хорошо ее знаешь?
- Кого?
- Нину.
- Да не так, чтобы... Как-то раз бывал у нее в клинике, она мне перевязку делала. Представляешь, дома со стремянки упал...
- Погоди! - остановил я его. - В клинике? Она же художница!
- Ну, это ее как бы хобби. А вообще, она медсестрой работает. В травмпункте, на 6-й улице.
"Медсестра, значит... Не врач, но всё же. В препаратах может и разбираться. Эх, знать бы, каким ядом Майера траванули!"
Вспомнив, что мне была обещана некая информация, я отправился в ближайшее Интернет-кафе. Оттуда вошел в почтовый ящик (созданный на нигерийском сервере) и быстро просмотрел присланные мне данные. Затем отправил совершенно невинное, на первый взгляд, сообщение, в котором содержалась вполне конкретная просьба: отправить кого-нибудь в бюро судмедэкспертизы и за разумное вознаграждение получить у персонала данные о вскрытии тела Майера.
Конечно же, тот, кого отправят, никак со мною связан не будет.
За чашкой дрянного кофе я обдумывал все то, что мне сообщили в послании.
Кое-что мне и так было известно. Но разгадка порою кроется именно в мелочах.
Итак... Вениамин Георгиевич Сомов до переезда в Европу на ПМЖ трудился в НИИ на руководящей должности. В конце девяностых попал в поле зрения правоохранительных органов: в эпоху, когда все торговали всем, тоже попытался что-то кому-то продать - то ли оборудование, то ли документацию... Отделался легким испугом и тут же покинул родные края. Женат был дважды; первая супруга скончалась, со второй развелся. Детей не имеет.
С биографией Валеры Майера было не все так гладко. В молодости он служил конвоиром в спецучреждении - одном из тех, которые почему-то зовут "исправительными". Уволился после громкого скандала с побегом опасного рецидивиста. С женой в разводе, но помогал дочери-школьнице. Определенной профессии не имел, однако всегда мог "устроиться" в жизни.
"Интересно, рассказывал ли Валера кому-то об этих деталях своей биографии? К примеру, Нине Семиреченской или Жанне? По крайней мере, Сомову точно нет: похоже, что Вениамин Георгиевич недолюбливает сотрудников органов и навряд ли сделал бы Майера своим заместителем". Мне вспомнились слова водителя Бориса о том, что Майер хотел бы возвратиться на Родину насовсем. Тогда становилось понятно, почему он дал согласие на сотрудничество: таким образом он рассчитывал заслужить что-то вроде прощения. Хотя, в общем, преследовать его было не за что, сам факт эмиграции еще не преступление. А если я чего-то не знаю, и вина за ним всё же была?..
От всех этих размышлений у меня началась головная боль. Несильная, но противная. А таблетки я с детства не любил.
Я вышел на свежий воздух и тут же "поймал" взглядом парня в засаленной куртке, которого видел накануне, когда провожал Жанну: он обменивался кое-чем с другим типом. А точнее сказать, он продавал...
Я направился к нему, напустив на себя беспечный вид. Но он все равно побежал и лисицей юркнул в переулок. Я ускорился. Расталкивая прохожих и извиняясь на ходу, я устремился в узкий проход между домами и появился перед беглецом, когда он меньше всего этого ожидал. Он резко затормозил с расширенными от удивления глазами. А я припечатал его к стене.
- Ну что, дурилка картонная? Я же лучше знаю этот район!
Он огляделся по сторонам, явно надеясь, что кто-нибудь нас заметит. Но увы!.. Он сам забежал туда, где люди даже днем ходят нечасто...
- Ты что, легавый? - глупо спросил он.
- Нет. Но сдам тебя им, у меня связи есть. Ты же и сейчас наверняка не пустой?..
Он попробовал вырваться, но безуспешно.
- Тебя как звать?
Он промолчал.
- Мне что, начать тебя бить? Поверь мне, будет больно!
- Антон...
Я едва удержался, чтобы не произнести вслух не совсем приличную рифму.
- Послушай... Антон. Если тебя "примут" в полиции, то ты рискуешь присесть. Ненадолго, но тебе хватит. Ты для тюрьмы совсем не годишься. Но выход есть. Скажи, где берешь свой товар, и мы разойдемся краями. Обещаю.
Я приготовился к тому, что он будет упираться. Но вместо этого он хмыкнул как-то странно.
- Живешь в "русском" квартале и не знаешь, где эту хрень берут? Ну ты даёшь...
- Хватит болтать! - я еще разок прижал его к стене и надавил на знакомую мне точку на шее.
- А-ай! - вскрикнул он. - Ты что, псих? Больно ведь...
- Еще раз надавлю, и будешь ходить под себя до конца жизни! Проверим?
- Да хорош! Хорош!.. В баре "У Арнольда" я закупаюсь, ясно? Толкаю с небольшой наценкой...
- А не врешь?
- Спроси у своих дружков из полиции.
Я отпустил его.
- Вали отсюда... Эскобар хренов.
Он не заставил себя просить дважды.
А мне теперь предстояло сделать один важный звонок. Парнишке Антону я не солгал - у меня действительно были контакты в местной полиции. Точнее сказать, один контакт. Женского пола. Но пользоваться им я себе разрешил лишь в самом крайнем случае. Был ли этот случай крайним? Не знаю...
- Привет, Диана.
- А-а, ВладимИр? Как это по-вашему говорится: "Сколько льет - сколько зьим"?
- Да, именно так и говорим. Послушай, Ди, у меня к тебе один важный разговор...
Вениамин Георгиевич явно меня не ждал. Но хорошее воспитание не позволяло ему выпроводить незваного гостя.
- Вы извините, пожалуйста, что я без звонка...
- Ничего-ничего! Проходи, Володя. У меня не прибрано: помощница придет только завтра... Хочешь чаю?
- Пожалуй. Только без лишних добавок.
- Без добавок? Ну, хорошо..., - озадаченно пожал он плечами. - Пойдем на кухню.
- Да ну..., - он как-то по-стариковски махнул рукой. - Не дороже денег.
- Смотря каких денег, - я устроился на барном стуле, обозревая хромированные поверхности современного кухонного оборудования и высокий сводчатый потолок. - Скажите, а покупка бара "У Арнольда" дорого вам обошлась?
Его рука с заварным чайником замерла над чашкой. Спина как-то сразу ссутулилась; мне стало даже немного жаль его. Но дело есть дело...
- Мне было довольно странно, что в баре "У Арнольда" нет никакого Арнольда. Бармена зовут Витя. А имя владельца я выяснил только сегодня.
Сомов повернулся ко мне.
- Володя, насколько мне известно, мы живем в свободной стране, где частное предпринимательство не только не запрещено, но и всячески поощряется.
- Это-то да. Но не торговля наркотиками.
- Володя, мне кажется, или ты меня пытаешься в чем-то обвинить?
- Не кажется. Вы, конечно, можете заявить, что совершенно не в курсе про то, что ваш Витюша приторговывает веществами. Но что-то подсказывает мне: он-то, скорее всего, в полиции "расколется".
Вениамин Георгиевич тяжело опустился на стул, так и не приготовив мне чай.
- Я, кажется, в тебе ошибся, - прошелестел он. - Ты не ангел-хранитель. Скорее, наоборот...
"Ни фига себе хранитель! Проворонил наркоторговлю прямо у себя под носом!"
- Не спешите с выводами. Мне ведь теперь становится понятно, почему вы так опасаетесь проверяющих из Москвы. Финансовая отчетность-то, небось, не в порядке? А уж если они про наркоту пронюхают...
- Володя..., - Сомов нервным движением пригладил редкие волосы. - Чего ты от меня хочешь?
- Сознайтесь в убийстве Майера.
- Что-о?.. - он схватился за сердце. Меня обожгла мысль, что я переусердствовал, и теперь вот-вот придется вызывать "Скорую".
- Вам плохо? Воды дать?
Он замахал рукой - мол, не надо. Произнес слабым голосом:
- А с чего ты решил, что это я?..
- Кто же еще-то? Валера, судя по всему, узнал про ваши дела с веществaми, и принялся сдуру вас шантажировать. А вы... решили проблему по-своему.
- Какие же вы... Предсказуемые. "Кто же еще-то"... Дурак ты, Володя!
Сомов тяжело задышал, закашлялся. Он бы упал со стула, если бы я его вовремя не подхватил.
"Скорая" успела вовремя. У Вениамина Георгиевича диагностировали обширный инфаркт. Так что работа нашего культурного центра временно была парализована; Женя Московченко при всем уважении заменить Сомова и Майера не могла.
А мне предстоял второй за короткое время звонок контакту, которым предполагалось пользоваться только в крайних случаях. И на этот раз телефонной беседой дело могло не ограничиться...
Но вначале я решил поговорить с Ниной Семиреченской. Телефон ее я выудил у Жени Московченко. Нина довольно легко согласилась на встречу, поскольку я пообещал угостить ее "Малиновым путешествием".
Бар "У Арнольда" гостеприимно распахнул свои двери в районе шести вечера. Я заказал себе безалкогольного пива. И Нина не преминула отпустить по этому поводу какую-то незамысловатую шутку.
Я со всей возможной деликатностью вывел разговор на Валеру Майера. Мне как раз пришло сообщение на "мыло"; я, извинившись, вышел в туалет. И вскоре уже знал, чем отравили сомовского зама...
- А я уже успела заскучать, - улыбнулась Нина, когда я вернулся.
- Простите, я сегодня никудышный кавалер...
- Да ничего, не переживайте. Вот вы спрашивали о Валере... Некоторые его поступки казались мне нелогичными. Взять хотя бы его отношения с Борисом, водителем Вениамина Георгиевича. Фамилия у него еще такая странная... Петюкин? Нет, погодите...
- Петелин, - подсказал я.
- Да, точно - Петелин! Я не совсем понимала, для чего Валера таскал его то в боулинг, то в казино... Однажды даже в сауну пригласил. Мы были там втроем. Борис этот, по-моему, страшно смущался и все кутался в полотенце. А потом полотенце случайно соскользнуло на пол... Оказалось, у него все тело в каких-то шрамах. Он снова быстро завернулся в полотенце и пояснил, что это - ожоги, что в молодости он обгорел. А я ведь медсестра... Не похоже это было на ожоги, Володя.
- Вот как? - напустив на себя безразличный вид, процедил я. - А на что же было похоже?
Она пожала плечами.
- Точно и не скажу - уж очень быстро он поднял полотенце.