Йота: другие произведения.

В прикупе - смерть

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:

В прикупе - смерть

Пьеса в двух действиях, восьми картинах

Действующие лица

( в порядке появления на сцене)

   Шпагин Игорь Николаевич. Лет сорока, спортивного телосложения. В прошлом инженер, специалист по точной механике. В настоящее время бизнесмен.
   Шпагина Ирина Константиновна. Жена Шпагина. Эффектная женщина лет тридцати трёх-тридцати пяти. В прошлом журналистка. Преисполнена чувством собственного достоинства. В настоящее время домохозяйка.
   Камбулин Роман Сергеевич. Бывший однокурсник Шпагина. Некоторое время служил в армии офицером, участник чеченской войны. В настоящее время бизнесмен, владелец сети автосервисов.
   Кожаев Виталий Степанович. Приятель Камбулина по армейской службе. Лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Грузный, краснолицый, громкий, усатый. В прошлом кадровый офицер. В настоящее время бизнесмен.
   Щербицкий Яков Богданович. Бывший одноклассник Шпагина. Отмечен печатью снобизма. Практикующий врач.
   Врач 1. Женщина пенсионного возраста, напоминающая китайскую денежную жабу.
   Клячко. Младший лейтенант, участковый. Белобрысый мальчуган в полицейской форме.
   Паршуков Геннадий Викторович. Стройный, высокий, лет двадцати восьми-тридцати. Следователь
   Накатихин и Домбровский. Люди в штатском, помощники следователя. Накатихин - годами под стать Паршукову, коренастый, плотный, поведением напоминающий молодого бульдога. Домбровский - годами около шестидесяти или слегка за шестьдесят, тучный, небольшого роста, страдает одышкой, постоянно сосёт пустой пластмассовый мундштук. Поведением напоминает старого бульдога.
   Электрик. Молодой человек, лет тридцати.
   Стелла Станиславовна Щербицкая. Жена Якова. Эффектная молодая женщина лет двадцати восьми. Домохозяйка.
   Секретарь суда. Субтильная девчушка, студентка юридического факультета.
   Татьяна Владимировна Камбулина. Жена Романа. Лет тридцати семи. Мягкая, душевная, миловидная. Работает на закрытом предприятии мастером смены.
   Прокурор. Женщина лет тридцати пяти-сорока, подвижная, язвительная. В синей форме и розовых колготках с узором, похожим на лампасы.
   Николаевский Викентий Павлович. Лет пятидесяти пяти. Щуплый, горбатый, с парализованными ногами. Адвокат.
   Помощник Николаевского. Молодой, крупный, элегантно одетый, атлетического телосложения.
   Судья. Полная женщина лет сорока пяти. В судейском облачении напоминает куклу на чайнике.
   Врач 2. Нескладный и тощий, вчерашний студент.
  
   Судебный пристав, конвоир, публика в зале суда
  

Действие первое

Картина первая

   Гостиная в коттедже Шпагина. В комнате камин. Над камином полка с вазами, книгами и альбомами. Справа и слева от него - большие окна с портьерами, сбоку - вход в коридор, ведущий в остальные помещения -- прихожую, кухню, спальни, кабинет, ванную и туалет. У входа в коридор зеркало. В центре массивный стол "под старину", накрытый богатой скатертью и окружённый стульями, выполненными в том же стиле, что и стол. С противоположной от входа в коридор стороны большой диван. Перед ним двухъярусный сервировочный столик. Рядом бар-холодильник. Ближе к авансцене - мобил в виде масштабной модели средневекового замка и окружающей местности с водяной мельницей, дорогами, лесами, холмами, рвом и небольшим водопадом.
   Поздний день или ранний вечер в конце октября - начало сумерек. На диване Шпагин и Шпагина. Мерцание и негромкие звуки указывают на наличие работающего телевизора.
  
   Шпагин. Сегодня был в администрации. В коридоре наскакиваю на Усольцева. Из минздрава.
   Шпагина (убавляет громкость телевизора). И что?
   Шпагин. И он мне: "Кажется, вы знакомы со Щербицким". Ну да, говорю. Не просто знаком. Мы друзья, ещё со школы. Он: "Ого! Со школы?" Я ему: не просто со школы, а с первого класса. И тут он говорит: "Есть мнение выдвинуть его на губернаторскую премию, как руководителя лучшей частной клиники в крае".
   Шпагина (с преувеличенным интересом). Да ты что! Надо же, как здорово! Яшка - губернаторский лауреат! Лучший в крае! Обалдеть.
   Шпагин. Ничего удивительного. Я часто слышу о нём самые лучшие отзывы. Только на той неделе в объединении "Крылья" был разговор. Он у них там какую-то работницу спас.
   Шпагина. Иди ты! Прямо-таки спас?
   Шпагин. Кроме шуток. В прямом смысле от смерти. Женщина сорока пяти лет, мать двоих детей. Вот так вот.
   Шпагина. Надо же! Губернаторскую... Сейчас он придёт, и я ему скажу! Или вот что. Позвоню своему бывшему шефу, зам. главного редактора. Пускай о нём статейку тиснут! Даже сама написать возьмусь, по старой памяти.
   Шпагин. Ты что! Ни в коем случае. Усольцев мне это сказал под большим секретом. Три раза повторил, чтоб я не дай бог не проговорился. Знаешь, как у них там, в администрации? До последнего никакой ясности. Вдруг чего-нибудь перерешат. Получится так неудобно... До Усольцева дойдёт, он мне тогда вообще ничего говорить не будет. А от его информации в нашем деле столько зависит!
   Шпагина. Жаль. А так чешется!
   Шпагин. Выбрось из головы! Прибавь звук.
   Шпагина. Надоели эти сериалы! Не хватает пищи для ума.
   Шпагин. То-то я смотрю, ты в последнее время из бухгалтерии не вылезаешь. Ну и как там пища? Подходящая?
   Шпагина. Интересное дело, "не вылезаешь"! Должна же я знать, как ты управляешь моими деньгами.
   Шпагин (пожимает плечами). Я исполняю посмертную волю батюшки твоего, Константина Петровича, а твоё дело прибыль получать. Остальное...
   Шпагина. Хочешь сказать: "Остальное -- не твоё собачье дело"?
   Шпагин (флегматично). Да пожалуйста, ройся, если тебя это развлекает. Просто Мария Семёновна вчера не без ехидства поинтересовалась, не собираешься ли ты занять моё место. Твои проверки, видишь ли, ослабляют авторитет директора (указывает на себя) в глазах подчинённых. А значит, и разлагают производственную дисциплину. Тебе самой-то понравится, если все они начнут разговаривать с твоим мужем в таком тоне?
   Шпагина (со смехом проводит пальчиком по носу супруга). Ух ты, "старрый муж, гррозный муж"! Ничего с твоим авторитетом не сделается. Кстати, что это за гигантские суммы ты переводил в Шанхай? Для каких таких целей?
   Шпагин (прибавив звук и вглядываясь в телевизор, досадливо, как человек, которого отвлекают от интересного зрелища). Почему "гигантские"?
   Шпагина. Ну, скажем так: немалые. Не мелочь какая-то.
   Шпагин (неохотно отрываясь от телевизора). Раз перевёл, значит, надо. В обеспечение одной сделки.
   Шпагина. Что за сделка? Ни договоров, ни протоколов, ни стенограмм. По другим делам всё ясно. А здесь?
   Шпагин (сквозь зевоту, потягиваясь). Всё-то тебе надо, хлопотунья ты моя. (Деловым тоном). Пока не хочу говорить. Чтобы удачу не спугнуть. Давай вернёмся к этому через недельку-другую.
   Шпагина (с наигранной шутливостью, кокетливо). Хорошо. Смотри же у меня!
   Звенит дверной звонок.
   Шпагин. О! "Пуля" уже собирается.
   Исчезает в глубине коридора. Оттуда раздаются приветственные возгласы. Через некоторое время в сопровождении Шпагина входят Камбулин и Кожаев.
   Камбулин. Привет, Ирина!
   Чмокает её в щёчку.
   Кожаев. Здравствуйте.
   Целует даме ручку и отходит в сторону.
   Камбулин. А эскулап наш как всегда задерживается!
   Шпагина. Ничего страшного, ночь впереди длинная. (Кокетливо). Или вам так не терпится выставить меня из комнаты?
   Камбулин и Кожаев (одновременно, вразнобой). Ну что-о вы, Ирина Константиновна! Как мо-ожно!
   Шпагина (со смехом). Ладно-ладно, не подлизывайтесь. Знаем мы ваш девиз. Что мешает играть в преферанс?
   Все мужчины (хором). Шум, жена и скатерть!
   Шпагина (продолжая улыбаться во всё лицо). Вот так-то!
   Удаляется. Мужчины усаживаются на стулья. В глубине раздаётся звонок. Шпагин поднимается, чтобы выйти в прихожую, но из коридора, опередив его, появляется Щербицкий с пакетом в руке.
   Щербицкий (Шпагину). Меня Ирина впустила. (Всем). Общий привет!
   Ставит пакет на сервировочный столик. Картинно оправив волосы, подсаживается к остальной компании. Камбулин встаёт и подходит к сервировочному столику. Вынимает из пакета продолговатый деревянный ящик. Рассматривает его.
   Камбулин. Ого, "Мартель"! Не хило поживает наша медицина.
   С треском взламывает ящичек и извлекает золотистую бутылку, похожую на полумесяц с ручкой.
   Щербицкий. (приосанившись). А то!
   Достаёт новую, в обёртке, колоду, небрежно бросает её на стол и подходит к Камбулину.
   Дай сюда!
   Вырывает у него бутылку. Наливает всем на самое донышко.
   Коньяк, чтобы вы знали, существует не для того, чтобы пить. А чтобы насладиться.
   Входит Шпагина с подносом. Ставит перед каждым по чашке дымящегося кофе.
   Шпагина (вытянув шею в направлении сервировочного столика). О-о! Что у них е-эсть! И прямо к кофе. (Капризно). Я тоже хочу!
   Щербицкий (манерно улыбаясь). Желание дамы - закон.
   Достаёт с нижнего яруса бокал. Наливает коньяк.
   А кофе... Я жертвую вам свой!
   Шпагина. Нет, дорогой. Кофе - это вам, чтобы не заснуть. А у меня как раз наоборот. Совсем другие задачи.
   Смакуя, тянет коньяк.
   Щербицкий. В такие моменты всегда жалею, что мы с Ириной... гм... Константиновной давным-давно знакомы.
   Шпагина фыркает.
   Кожаев (с искренним удивлением). Это почему?
   Щербицкий (поднимая бокал). Потому что не имею теперь ни малейшего повода выпить с ней на брудершафт.
   Кожаев хохочет во всю мощь своего армейского голоса. Подходит к столику, хватает бокал и залпом его выпивает. Шпагина ставит свой пустой бокал. Царственно оборачивается к Шпагину, указывает на свою щёку.
   Шпагина. Целуй!
   Шпагин повинуется.
   Шпагина. Что ж. Всем приятной ночи!
   Уходит.
   Шпагин. Так. С женой расчупахтались. А ну-ка, помогаем!
   Берётся за скатерть. Другие подхватывают. Совместными усилиями аккуратно складывают скатерть в несколько раз и устраивают её на спинке дивана. Шпагин берёт пульт и выключает телевизор.
   Ну вот. Теперь и шума нет.
   Мужчины рассаживаются вокруг стола. Камбулин машет рукой, приглашая Шпагина садиться.
   Минуточку!
   Шпагин открывает бар-холодильник и выставляет на сервировочный столик лёд, большую бутылку джина "Гордонс Драй", несколько полторашек тоника и внушительную менажницу с морепродуктами.
   Наслаждаться так наслаждаться!
   Кожаев. Ух ты!
   Мужчины подходят к столику. Кожаев подхватывает розовый ломтик сёмги и отправляет его прямо под пышные тёмные усы. Другие тоже не отстают.
   Камбулин. Ох, и набегаемся мы сегодня в туалет! Как бы "пулю" не загубить.
   Шпагин. Ни фига. Бегать разрешаем только прикупному. Принято?
   Кожаев (с набитым ртом). Единогласно!
   Щербицкий (морщась). Кажется, я буду первым. Ещё в дороге припёрло.
   Камбулин. Вот те на! Чего ж ты терпел?
   Щербицкий. Да как-то неудобно прямо с порога...
   Камбулин. Беги уж!
   Кожаев распечатывает колоду. Привлечённые зрелищем, мужчины подходят к столу. Кожаев перебирает карты. Откидывает шестёрки. Внимательно изучает рисунок рубашки.
   Кожаев. Красивые ребята!
   Камбулин. (расчерчивая "конвертик"). Особенно, конечно, дамы.
   Кожаев. Тузы тоже ничего. (Шпагину). Правда, Игорь?
   Шпагин. Нет. Семёрки. Только семёрки. Предпочитаю мизера. Дай-ка, шестёрки уберу.
   Аккуратно, за краешки, берёт новенькие шестёрки и кладёт на камин. Камбулин заканчивает расчерчивать "конвертик", встаёт из-за стола и наливает полстакана джина. Кожаев, увидев на столике нетронутый бокал Шпагина, украдкой выпивает его коньяк, после чего пристаёт к Камбулину. Шпагин прекрасно всё видит, но не показывает вида.
   Кожаев. Ты, что ли, пить сюда пришёл?
   Набрасывается на Камбулина и, отобрав стакан, мигом его осушает.
   Камбулин. Паршивец!
   Шлёпает Кожаева по шее и наливает себе ещё.
   Кожаев. Проглот!
   Вылавливает из менажницы шейку омара. Шпагин с видимым удовольствием наблюдает за приятелями.
   Камбулин (полушёпотом) Не кричи. Ирку разбудишь.
   Шпагин. Не боись. Она уже вовсю дрыхнет. (Словно самому себе). Совсем стемнело. Прямо ночь.
   Задёргивает портьеры.
   Камбулин. Кстати, что у тебя с дворовым освещением?
   Шпагин (машет рукой) А! Похоже, лампочка накрылась. Перед самым вашим приездом. Завтра позову электрика.
   Камбулин. А самому сменить слабо?
   Шпагин. Конечно, слабо. Я по столбам лазить не умею.
   Кожаев. Говорил я ему: повесь ещё один фонарь, над дверью.
   Шпагин. Нечего делать! Электричество экономить надо.
   Камбулин. Во жлоб! Всю жизнь такой. Бывало, в студентах карандаша у него не выпросишь.
   Шпагин. Свой надо иметь.
   Камбулин. "Сво-ой"! Плюшкин!
   Ополаскивает руки в большой фаянсовой посудине и тщательно вытирает их полотенцем. Убедившись, что руки чистые и сухие, вынимает из жилетного кармана шикарный перстень с сердоликом и аккуратно надевает на палец.
   Кожаев. Слушай, Роман. Ты своему перстню прямо цены не сложишь. Как Кощей тому ларцу. Но у него-то там жизнь пряталась, на кончике иглы. А у тебя что?
   Камбулин демонстративно молчит. Кожаев начинает барабанить по столу пальцами.
   Он там что, верёвку проглотил?
   Камбулин. Давайте начинать.
   Кожаев. А сдача?
   Камбулин. Я сдам за него.
   Принимается тасовать. Оба деликатно помалкивают. Ждут решение от хозяина.
   Шпагин (со вздохом). Ну что ж. Как скажет стая.
   Начинают игру. Входит Щербицкий.
   Кожаев. О! С облегчением!
   Щербицкий с наслаждением осушает полный стакан тоника и садится за стол.
   Шпагин выходит из-за стола и усаживается на диван. Жадно глядит на бутылки с тоником. Протягивает было руку к одной из них, но усилием воли отдёргивает её.
   Щербицкий. Десять без козыря!
   Кожаев. Ну, ты наха-ал!
   Камбулин. Видно, сегодня его день!
   Шпагин с видимым волевым усилием отодвигает от себя сервировочный столик и включает мобил. Льётся тихая музыка. В миниатюрном средневековом замке без видимой закономерности то освещаются, то темнеют узкие окна-бойницы. По стенам прохаживаются стражники в тускло отсвечивающих доспехах. Тихонько плещет вода. Как будто нехотя ворочается мельничное колесо. Поднимаются ворота, через ров с водой на цепях опускается мостик. Из замка выезжает золочёная карета и направляется по узкой дороге, скрываясь за холмами, покрытыми лесом, чтобы через некоторое время появиться с противоположной стороны.
   Камбулин (не отрываясь от игры). Прикольная у тебя штука, Игорёк. Главное, и придумал сам, и своими руками сгондобил. Молодец!
   Шпагин. Мог и сам бы постараться. Один вуз заканчивали. Точная механика - специальность наша -- сегодня не просто никому не нужна в этой стране, а не нужна решительно и категорически. Так хоть игрушку бы смастерил, о дипломе своём на память.
   Камбулин. Не-эт. Я не такой талантливый, как некоторые. К тому же мне больше нравится по крупным механизмам работать. Чтобы самому на них кататься.
   Кожаев. Ну ты, механизм! Ты будешь вистовать?
   Играют некоторое время. Затем Кожаев переходит на прикуп и удаляется в туалет. За стол садится Шпагин.
   Камбулин (Шпагину). Милостивый государь! Ждём-с.
   Шпагин. Пас, разумеется.
   Камбулин (смеётся). Вот тебе твои любимые семёрки!
   Шпагин. Да уж и не говори.
   За окном слышится отдалённый взрыв и следом за ним нечто напоминающее шипенье гранат, хлопанье мин и пулемётный треск. Шпагин выходит из-за стола. Сдвигает портьеру, и все видят расцветающие в чёрном небе звёзды, диски, шары, спирали и веера из разноцветных огней.
   Щербицкий (самым равнодушным тоном, не поднимая головы). Вот это да. Красотища.
   Камбулин. И что сегодня за праздник?
   Появляется Кожаев.
   Кожаев. День рождения у кого-нибудь. Тут, в посёлке, постоянно что-нибудь празднуют. День рождения, свадьба... Сейчас редкая пьянка обходится без фейерверка. А вам удивительно? Вы просто не попадали.
   Камбулин. И где это пуляют?
   Кожаев. Обычно во-он там, на Круглом озере. И красиво, и безопасно: строений по соседству никаких.
   Щербицкий. Всех карасей перепугают. Ну, вы там чего? Фейерверка не видели, что ли? Пойдём играть.
   Камбулин. Я сейчас!
   Удаляется по коридору в туалет.
   Кожаев (недовольно). Ну вот, ещё один! (Шпагину). После него, конечно, ты побежишь?
   Шпагин. Да вроде не собираюсь.
   Щербицкий. У него вместо пузыря полиэтиленовый мешок.
   Кожаев (подмигивая Щербицкому). Да ла-адно!
   Щербицкий. Чего "ла-адно"! Я сам ему пришивал.
   Кожаев (притворяясь серьёзным). Что за мешок? Какой-то специальный?
   Щербицкий. Обычный мешок. С рекламой "Магнита".
   Шпагин (замахивается на обоих). Ща как дам "Магнита"!
   Щербицкий и Кожаев корчатся в приглушённом хохоте. Под шумок Щербицкий развёртывает и внимательно изучает карты Камбулина. Кожаев смотрит через его плечо.
   Нехорошо-о!
   Шпагин пристраивается у другого плеча Щербицкого и тоже смотрит.
   Кожаев. Всё хорошо. Пускай держит карты поближе к орденам. В карман бы сложил, да и взял с собой. Не в "дурака" играем! (Щербицкому). Кстати, док. Не подскажете ли, чей это красавец "шестисотый" поблёскивает во дворе у этого типа? (Кивает на Шпагина).
   Щербицкий. Наверно, этого самого типа.
   Кожаев. "Форд" этого типа я знаю как облупленный. Так же, как "Пежо" вон того. ( Склоняет голову в сторону туалета).
   Щербицкий (поднимает подбородок). Ну, тогда получается, что мой.
   Кожаев (присвистывает). Да-а! "А где мне взять такую тёщу"!
   Щербицкий. При чём тут "тёща"? Я и сам неплохо зарабатываю.
   Кожаев. Будя гнать-то. "Зараба-атываю"! На это тоже? И на это?
   Тычет жирным пальцем наугад, попадая в швейцарские часы и золотое кольцо с бриллиантами, посылающими во все углы разноцветные сполохи.
   Щербицкий (раздражённо). Ты что, знаешь о моих доходах?
   Кожаев. А чего мне знать! Как будто свояк у меня не врач, кандидат наук, и будто не держит он такую же клинику, как твоя, в Самаре.
   Появляется Камбулин.
   Камбулин. Да чего ты, Яша. Ты же сам хвалился, что Стелла твоя получила хорошее наследство. Мы ж его все вместе обмывали. Мы помним, а ты, значит, забыл? Ты же клинику открыл когда? Именно когда это случилось. А иначе на какие шиши ты бы её открыл?
   Щербицкий (уклончиво). Ну-у, у меня были сбережения...
   Камбулин (машет на него рукой). Перестань. Знаем мы твои сбережения. Все наши сбережения в один миг прикончили. Сначала Павлов, а потом, что после Павлова осталось, -- Гайдар.
   Шпагин. Действительно. Вот послушай лучше, что я про тебя только что сочинил.
   На пятёрки не учись
   И не лопай кашу,
   А однажды изловчись -
   И женись как Яша.
   Кожаев (хохочет). Во! Вот это правильно.
   Шпагин. Тс-с! Жену разбудишь. Моя хоть и не такая крутая, как Стелла, но если не ко времени разбудить, разозлится и весь кайф нам сломать очень даже может.
   Камбулин. И ещё: если мы хотим разъехаться на своих машинах, то с этой минуты пить прекращаем.
   Кожаев. Отлично! (подмигивает Шпагину). Нам больше достанется.
  

Картина вторая

   Место действия то же. Утро. За окнами светлеет. Игра окончена.
   Шпагин (зевая, рассматривает "конвертик"). Да-а! "Гора" порядочная. Разорили хозяина, наглецы. Как вам только не стыдно! Тяпнуть либо с горя.
   Подходит к сервировочному столику. Наливает полстакана джина, выпивает. Кожаев встаёт, разминает затекшие ноги и тоже наливает себе джина. Камбулин и Щербицкий смотрят на них с нескрываемой завистью.
   Щербицкий. А не затопить ли каминчик?
   Выкладывает из корзины поленья, поливает их жидкостью для растопки и разводит огонь.
   Кожаев (подмигивает Шпагину, злорадно кивая на Щербицкого и Камбулина ). Сочувствую. С утра - и за руль.
   Наливает себе ещё джина.
   Камбулин (делая вид, что не замечает Кожаева, встаёт, смотрит в окно, потом на часы). Сейчас любезная хозяйка дома угостит нас традиционным утренним кофе.
   Кожаев. Да-а, не мешало бы горяченького.
   Потирает руки и подходит поближе к огню. Все замирают и прислушиваются.
   Щербицкий. Тишина.
   Шпагин. Спит!
   Кожаев (потягивается с хрустом). Не удивительно. В такое утро и я бы....
   Щербицкий. Однако, мне уже пора.
   Надевает пиджак, одёргивает перед зеркалом.
   Шпагин. Ладно. Пятнадцать минут тебе погоды не сделают. Пойдём будить. Нечего ей дрыхнуть!
   Вся компания выстраивается и с заговорщическим видом, на цыпочках скрывается в коридоре.
   Все вместе (из глубины коридора, вкрадчиво и нараспев) И-и-ира-а-а!
   Пауза.
   Все вместе (громко и требовательно) И-И-и-ира-а-А!
   Пауза. Шум отворяемой двери в спальню. Ещё пауза.
   Голос Шпагина. А-а-а-а!!!
   Под крик в гостиную вбегают Камбулин и Щербицкий. Застывают в растерянных позах. Входит Кожаев с мобильным телефоном в руках. Крик смолкает.
   Кожаев. Да-да. В посёлке. Моя фамилия Кожаев, её - Шпагина.
   Прячет телефон в карман. С опущенной головой входит Шпагин.
   Шпагин (упавшим голосом). Надо в "скорую".
   Кожаев. Уже. И в полицию.
   Камбулин (растерянно). Может, мы напрасно убежали. Вдруг... Что-нибудь понадобится?
   Щербицкий ( с расстановкой, мрачно). Ей уже не понадобится ничего.
   Каждый берёт свой стул и зачем-то переносит на другое место. Садятся на расстоянии друг от друга и от стола.
   Камбулин. Такая молодая... Она чем-то болела?
   Щербицкий (недоумённо пожимает плечами). Мигрени, цистит. Простудные... Ничего серьёзного.
   Камбулин. А сердце?
   Шпагин. Прихватывало пару раз. Но проходило.
   Щербицкий. Мне никто не жаловался.
   Шпагин. Да не придавали значения. Вот и не жаловались.
   Щербицкий (смотрит на часы). Ох, я уже всюду опаздываю.
   Кожаев. Сиди уж! Позвони, куда тебе там, и сиди. Мало ли что!
   Звонок в дверь. Кожаев выбегает в прихожую. Входит он и врач 1.
   Врач 1. Мне куда?
   Шпагин поднимается со стула.
   Врач 1. Вы родственник?
   Шпагин. Я муж.
   Шпагин и врач 1 удаляются. Возвращаются после тягостной паузы. Врач 1 садится к столу, начинает писать. Шпагин устраивается рядом.
   Врач 1 (поднимает голову от бумаг). Медицина бессильна.
   Шпагин. Но в чём дело? Что случилось?
   Врач 1. Всё покажет вскрытие.
   Шпагин. А будет вскрытие?
   Врач 1 (раздражённо). Ну, конечно! Как вы хотите? Такая молодая женщина...
   Звонок. Кожаев снова идёт встречать. Входит он и Клячко.
   Клячко. Младший лейтенант Клячко. Участковый инспектор.
   Врач 1 (укладывает бумаги, поднимается. Обращается к Клячко). Пройдёмте в спальню. (К поднявшемуся было Шпагину). Останьтесь, пожалуйста, здесь. Я должна поговорить с лейтенантом.
   Врач 1 и Клячко скрываются в коридоре. Пауза. Клячко возвращается в гостиную. Проходит к столу, садится и раскладывает свою папку, с миной осуждения отодвинув разбросанные карты.
   Клячко. Попрошу всех присутствующих назвать адреса и фамилии. А также предъявить документы.
   Щербицкий подсаживается к Клячко. Кожаев занимает очередь. Камбулин делает попытку выйти из комнаты.
   Клячко. Прошу не покидать помещение до приезда следователя.
   Камбулин. Ого! Ещё и следователь будет?
   Кожаев. Послушай, командир. Нечего нас тут сторожить как малолеток-беспризорников. Никто никуда не денется. А я пойду... Чайку, что ли, сделаю?
   Клячко (повышая голос). Нет! Только с разрешения следователя.
   Кожаев. Суров ты, брат.
   Звонок в дверь. Кожаев снова выбегает в прихожую. Входят он, Паршуков, Накатихин и Домбровский. Клячко поднимается им навстречу. Обмениваются приветствиями.
   Паршуков. Где труп?
   Клячко (указывая направление). В спальне. Пройдёмте.
   Шпагин (хочет проводить на правах хозяина). Я вас...
   Паршуков (властно). Всем оставаться на местах! (оборачивается к Клячко). Ну, пошли.
   Клячко, Паршуков и Накатихин уходят. Домбровский берёт с полки фотоальбом. Долго, с интересом рассматривает его.
   Домбровский (Шпагину). А можно, мы возьмём отсюда несколько фотографий? Разумеется, временно, с возвратом.
   Шпагин (пожимает плечами). Пожалуйста. Только непонятно, какой вам от них может быть прок.
   Входят Паршуков и Накатихин. Паршуков усаживается за стол. По очереди опрашивает Кожаева, Камбулина, Щербицкого. Голоса звучат приглушённо, слов разобрать невозможно. Накатихин и Домбровский устраиваются за сервировочным столиком.
   Накатихин. Прошу подходить по одному для снятия отпечатков.
   Снимают отпечатки по очереди у всей компании.
   Щербицкий. Как практикующий врач, могу предложить свои услуги.
   Домбровский (не отрываясь от дела, хмуро). Не нуждаемся.
   Паршуков. Те, кто ответил на вопросы, прошёл дактилоскопию и дал подписку о невыезде, могут быть свободны.
   Кожаев, Камбулин и Щербицкий постепенно удаляются. Шпагин присаживается за стол к Паршукову. Накатихин и Домбровский деловито продолжают осмотр дома, то входя в гостиную, то выходя из неё. Паршуков что-то пишет.
   Шпагин. Вы подозреваете убийство?
   Паршуков продолжает молча писать.
   Но как это... Какая причина?
   Паршуков (приподнимает голову). Фамилия?
   Шпагин. Видите ли, я хозяин этого дома...
   Входит Домбровский с парой ботинок в руках.
   Домбровский. Это ваши ботинки?
   Шпагин. Да.
   Домбровский. Это в них вы ходите в последнее время?
   Шпагин (раздражённо). Да! И ещё в куртке, плаще. Это если на улице. И иногда, не забудьте, в кепи! А дома в халате. Иногда в пижаме, иногда в...
   Домбровский уходит.
   Паршуков. Фамилия, имя, отчество, год рождения. (Записывает). Шпагин Игорь Николаевич. Как вы расстались с покойной?
   Шпагин. Господи, "как расстались". Да как обычно: поцеловал в щёчку и отправил спать.
   Паршуков. Значит, вы видели её последним?
   Шпагин. Мы все видели её последними. К тому моменту компания была уже в сборе. Разве опрошенные не сказали вам об этом? Она ещё принесла всем нам кофе...
   Паршуков. Сколько раз вы отлучались из гостиной и когда?
   Шпагин. Я вообще не отлучался. Я вышел из гостиной только утром, вместе со всеми. Мы пошли будить жену...
   Паршуков (с насмешливым недоверием). И не отлучались всю ночь?
   Шпагин. Нет.
   Паршуков. Даже в туалет не ходили?
   Шпагин. Не ходил.
   Паршуков. Как же вы терпели? После джина-то с тоником?
   Шпагин. Я, знаете ли, не пил. Как-то не хотелось. С прошлой ночи я малость недоспал, вот и боялся, что начну клевать носом, если выпью. А это хозяину... Неприлично. Нехорошо.
   Паршуков красноречиво тянет носом.
   Я выпил только утром. Стало зябко.
   Паршуков. А кто выходил, в какой последовательности?
   Шпагин. Я за ними не следил. Первым вышел, кажется, Яша...
   Паршуков. Яков Щербицкий?
   Шпагин. Да. Потом... Уже не припомню, Виталий или Рома. Всё-таки, наверно, Виталий. Точно, Виталий.
   Паршуков. Кожаев?
   Шпагин. Ну да. А потом, значит, Ромка... Роман Камбулин.
   Паршуков. И всё? По второму разу никто не отлучался?
   Шпагин. Товарищ следователь. Я вообще-то следил за игрой. Мог и не заметить, где находится прикупной и что он делает.
   Паршуков. Ладно. А в какое время они выходили?
   Шпагин. Ну-у, этого вам, наверно, никто не скажет. Кто же следит за часами, играя в преферанс!
   Паршуков (брезгливо морщится на слово "преферанс"). Не знаю. Но хотя бы примерно...
   Шпагин. Все хождения начались, когда было уже темно.
   Паршуков. Темно... Кстати, что у вас с дворовым освещением?
   Шпагин. Вам и это известно? Полетела лампочка.
   Паршуков. Когда это случилось?
   Шпагин. Перед самым приездом ребят.
   Паршуков. А как вы могли это узнать, если они приехали засветло?
   Шпагин. У меня сумеречный выключатель. Он включает освещение немного раньше, чем наступает настоящая темнота.
   Паршуков. А когда был фейерверк?
   Шпагин. Примерно около полуночи.
   Паршуков. И кто его запускал?
   Шпагин. Откуда я могу знать! Посёлок большой. То и дело кто-нибудь что-нибудь празднует. Запускают вон там, на Круглом озере.
   Паршуков. Вы там бывали? Место красивое?
   Шпагин. Да уж забыл, когда и ездил (пожимает плечами). Место как место. Вы, наверно, рыбак?
   Паршуков задумчиво стучит своими музыкальными пальцами по столешнице.
   Паршуков. У вас один туалет?
   Шпагин. Нет, три. Один в доме, другой в бане и ещё третий. В гараже. На случай, если припечёт в машине, по дороге домой.
   Изображает улыбку. Она получается жалкой.
   Паршуков. Значит, не выходя из дома, можно попасть только в один?
   Шпагин. Значит, так.
   Паршуков. И в него только одна дорога. Мимо спальни вашей жены.
   Шпагин. Из гостиной да.
   Паршуков. А откуда ещё?
   Шпагин. Из кухни мимо моей спальни. Из прихожей мимо кабинета.
   Паршуков. Ваши друзья ходили именно в этот туалет?
   Шпагин. Скорее всего, да. Что за радость выбегать на холод, когда можно без этого обойтись! К тому же часов, может, с двух-трёх то и дело принимался дождь. Да и света во дворе, как вы уже знаете, нет. Тьма кромешная.
   Паршуков. Хорошо. У вашей жены был сейф?
   Шпагин. Да.
   Паршуков. А у вас?
   Шпагин. В доме нет. Все нужные бумаги я держу в офисе.
   Паршуков. Она вела какие-то свои дела?
   Шпагин. Вряд ли. Она хранила там некоторые вещи. И бумаги своего покойного отца. Её отец Агишев. Константин Агишев. Крупный юрист.
   Паршуков аккуратно записывает фамилию в свой блокнот.
   Не слышали? Да... Вот так живи, тянись. А пройдёт несколько лет - и даже коллеги тебя уже не помнят. Обидно за тестя!
   Паршуков. Вы знаете, где она держала ключ?
   Шпагин. За зеркалом. Там есть маленький такой тайничок.
   Паршуков. Вы нам его покажете?
   Шпагин. Конечно. Это очень просто.
   Паршуков. У неё были от вас секреты?
   Шпагин. Н-нет... Думаю, что нет.
   Паршуков.Тогда почему она держала сейф в своей спальне, а не в кабинете?
   Шпагин. Так получилось. Несколько лет назад мы делали в кабинете ремонт и временно перенесли сейф в спальню жены. А потом увидели, что он неплохо вписался в нишу, за портьерами, и решили там его и оставить. Тем более, что мне он был не нужен. Только место в кабинете занимать!
   Паршуков роется в своём чемоданчике, извлекает из него небольшой пластиковый пакет и кладёт перед Шпагиным.
   Паршуков. Вы можете пояснить, что это такое?
   Шпагин (склонившись над пакетиком). Полагаю, что шприц.
   Паршуков. Что вы можете добавить?
   Шпагин. А что, по-вашему, я должен к этому добавить? Ну, шприц... Вы позволите?
   Берёт пакетик за уголок и подносит ближе к лицу.
   Одноразовый.
   Паршуков. Как вы можете пояснить его наличие в вашем доме?
   Шпагин. Очень просто. Ирине могли делать укол, это иногда случалось. Тот же Яша... Мы пару раз обращались к нему. Он ведь врач, если вы ещё не знаете.
   Паршуков. Я знаю. Давно вы обращались к нему в последний раз?
   Шпагин. Весной или летом... Помнится, было ещё тепло.
   Паршуков. А этим шприцем пользовались совсем недавно. Не исключено, что сегодня ночью.
   Шпагин. Да-а? И где же вы его нашли?
   Паршуков. Вот именно. Где мы его нашли?
   Шпагин. Вы меня спрашиваете?
   Паршуков (выдержав паузу, внушительно). Мы нашли его в кармане вашего пальто.
   Шпагин подходит к сервировочному столику. Наливает из стоящего на нём графина стакан воды. Залпом выпивает. Наливает второй. Так же жадно выпивает. Паршуков внимательно следит за ним.
   Шпагин. Как... Он туда попал?
   Паршуков. Я полагаю, что вы лучше других должны знать, как вещи попадают в карманы в а ш е г о пальто.
   Шпагин (возвращаясь на своё место за столом). Я тоже так полагаю... Но в данном случае не имею ни малейшего понятия. Может, кто-нибудь... ошибся карманом? Ведь прихожая освещена не так уж ярко. А, кстати, это вообще важно? Этот... Шприц. Имеет какое-то отношение?..
   Паршуков смотрит на Шпагина, как ему кажется, пронизывающим следовательским взглядом.
   Паршуков. Есть. Основания. Считать. Что имеет.
   Пауза. Паршуков продлолжает сверлить Шпагина взглядом. Между ними происходит как бы молчаливая схватка.
   До встречи, Игорь Николаевич! Должен предупредить, что до окончания следствия содержание нашего разговора должно оставаться в секрете.
   Паршуков, Домбровский и Накатихин уходят.
  
  

Картина третья

   Место действия то же. Стол накрыт для поминального обеда. Зеркало завешено чёрной тканью. На камине портрет Шпагиной с траурной лентой. Возле него горят свечи. За столом Шпагин, Камбулин, Кожаев, Щербицкий.
   Шпагин. А почему Стелла не пришла?
   Щербицкий. Не смогла. Отчим в тяжёлом состоянии в больнице. Понадобилось срочно навестить.
   Камбулин. А мою Татьяну с работы не отпустили. Покойная, мол, не является её родственницей.
   В тёмно-серых физиономиях приятелей читается скорбь, смешанная со страхом.
   Кожаев. Что-нибудь стало известно о причине смерти?
   Шпагин. Отравление.
   Ложка со звоном вываливается из рук Камбулина. Остальные сидят не шелохнувшись. В воздухе тягостное молчание.
   Камбулин. И чем же отравили?
   Шпагин (пожимает плечами). Эксперт мне прочёл какое-то название, но оно у меня тут же выпало из головы.
   Кожаев. Может, по ошибке выпила что-нибудь?
   Шпагин. Говорит, вкололи шприцем.
   Кожаев (громко). Да кто же мог! Кроме нас в доме не было никого! Наверно, какая-то ошибка! (поворачивается к Щербицкому) А? Как ты думаешь?
   Щербицкий молчит.
   Шпагин (с горькой усмешкой). Спрашивал, не подозреваю ли я кого-нибудь из нас. Как вам это нравится! Кого я могу подозревать? Себя разве что.
   Кожаев пытается засмеяться, но смех звучит неестественно.
   Кожаев. А чего это они возились там, за окошком, с гипсом? Следы, что ли, какие нашли?
   Шпагин. Он мне не докладывал. Да и откуда там следы!
   Кожаев (берёт бутылку). Ну что, помянем?
   Камбулин. Я за рулём.
   Щербицкий (встаёт). Я тоже.
   Кожаев. Фу ты! Ну, тогда с тобой на посошок. Я тоже пойду.
   Наливает Шпагину.
   Шпагин (поднимает рюмку и тоже встаёт). Всем большое спасибо, мужики, что пришли проводить. (Кожаеву) А тебе, Виталий, особенно. За то, как прекрасно ты всё это организовал... Похороны.
   Кожаев. Не стоит благодарности. Хоронить - для военного это просто часть рутинной работы. (Выпивает, ставит стакан на стол). Держись, парень!
   Кожаев, Щербицкий, Камбулин уходят. Шпагин сидит за столом, подперев голову руками. Пауза. Звонок в дверь. С трудом поднявшись, Шпагин выходит в прихожую.
   Голос Шпагина. Вам кого?
   Голос электрика. Электрика вызывали?
   Входят Шпагин и электрик.
   Шпагин. Вызывал. Но это было...
   Электрик. У меня записано на это число. Смена лампочки?
   Шпагин. Да-да. Но это во дворе. Неудачно вы приехали. Холодно сегодня и... Неуютно. Ветер такой... Может, рюмочку?
   Электрик. Нет-нет. Я за рулём.
   Шпагин подводит электрика к окну.
   Шпагин. Во-он, видите? Вот тот столб, где фонарь под ветром болтается. Можете заниматься. Как замёрзнете - милости прошу в дом.
   Электрик уходит. Шпагин Наливает себе ещё. Выпив, засыпает за столом. Входит электрик. Будит Шпагина, тряся за плечо. Шпагин говорит сонным голосом.
   Всё в порядке?
   Электрик. Как вам сказать... В порядке. Но это не радует.
   Шпагин. Как это понимать?
   Электрик (усмехается). А вот бывает... Короче, лампочка была не сгоревшая.
   Шпагин. Да ладно вам!
   Электрик. Целёхонькая! Вот, посмотрите сами.
   Вкручивает лампочку в переноску и втыкает штепсель. Комната озаряется ярким светом.
   Шпагин. Тогда, вероятно, что-нибудь со светильником? Вы его проверили?
   Электрик. Обижаете. Кому ж охота по десять раз на столб лазить! Да ещё по такой погоде.
   Шпагин. И что, он тоже в порядке?
   Электрик. В полнейшем.
   Шпагин (озадаченно). В чём же тогда дело?
   Электрик. В проводке. Или в арматуре. Где у вас выключатель?
   Шпагин подводит электрика к окну.
   Шпагин. Вон, видите? На углу дома.
   Электрик. А-а! Так у вас сумеречный!
   Шпагин. Конечно. Мы ж люди цивилизованные, хоть и в деревне живём.
   Электрик (усмехается). Хорошая "деревня". У вас найдётся стремянка? Чтобы мне к машине не бежать.
   Шпагин. Там, за дверью в прихожей.
   Электрик удаляется. Через несколько минут входит с выключателем в руках.
   Электрик. Суду всё ясно. Дело в нём. У меня такого нет. Поставим обыкновенный?
   Шпагин. Не хотелось бы. Я приезжаю обычно затемно, а дело к зиме. Это мне или сутками дворовое не выключать, или каждый вечер в темноте возиться...
   Электрик. Тогда надо ехать в город, в магазинах смотреть. Я что-то таких давно не вижу. А другой придётся заново крепить...
   Шпагин. Погодите! Минутку.
   Вытаскивает на свет коробку, в которую свален всякий хлам.
   Вот, посмотрите. У меня был ещё один такой же. Он, может быть, рабочий?
   Электрик с сомнением разглядывает выключатель.
   Сможете ли вы проверить его, не дожидаясь темноты?
   Электрик (недовольно). Проверить-то сможем...
   Шпагин. Ну, вот и хорошо. Если исправен, то и ставьте.
   Электрик выходит. Шпагин наблюдает за ним из окна. Через некоторое время электрик возвращается в гостиную.
   Ну как? Всё в порядке?
   Электрик. В порядке. Распишитесь, пожалуйста, здесь.
   Шпагин (расписывается). Спасибо.
   Достаёт из бумажника купюру.
   Этого хватит?
   Электрик. Вполне.
   Шпагин. До свидания.
   Электрик удаляется. Слышен шум отъезжающей машины. Шпагин наливает себе водки. Выпивает, закусывает. Некоторое время сидит в задумчивости. Раздаётся звонок в дверь. Шпагин нетвёрдой походкой выходит в прихожую.
   Голос Шпагина. Кого я вижу! Геннадий Викторович. Милости, милости прошу... И ваших приятелей тоже.
   Входят Паршуков, Накатихин и Домбровский. Паршуков принюхивается к Шпагину и брезгливо морщится.
   Шпагин. Какими судьбами?
   Паршуков. Мы хотели бы осмотреть не только дом, но и всю усадьбу.
   Шпагин ( достаёт бокалы). На помин души моей дорогой Ирины Константиновны (пьяно всхлипывает).
   Паршуков (резко). Нет! (Глядит на улыбающихся коллег и говорит уже спокойнее) Служба.
   Домбровский. А что за "Газелька" отъехала от вас, когда мы подъезжали?
   Шпагин. "Газелька"?.. А-а, это электрик.
   Домбровский. И что он тут делал?
   Шпагин. Ну, как же. Чинил дворовое освещение.
   Домбровский. Лампочку менял?
   Шпагин. Что?.. А, да. Теперь всё в порядке.
   Паршуков. В спальню жены никто не заходил?
   Шпагин. Кто туда мог зайти, если вы её опечатали!
   Паршуков. Хорошо. В прошлый раз мы совсем не осмотрели службы. Хотелось бы восполнить этот пробел.
   Шпагин. А чего их осматривать! Там никого не было...
   Паршуков. Вы нам поможете?
   Шпагин (пожимает плечами). Да пожалуйста, если вам нужно. Ключи в прихожей. Если какие вопросы, то зовите.
   Паршуков (Накатихину и Домбровскому). Ну что ж, ребята. Дерзайте. А я помчался на совещание. (Шпагину) Всех благ.
   Удаляется.
   Накатихин. Ишь ты! "На совещание"! Большая шишка на ровном месте. Скоро уйдёт от нас.
   Шпагин. Эт куда это?
   Накатихин. В областную берут, замом. Вот это дело заканчивает - и аляулю! Наше вам с кисточкой.
   Домбровский. Хватит трепаться!
   Шпагин. Это точно: хватит трепаться. Пора и за дело.
   Наливает три стакана водки, жестом подзывает сыщиков. Те охотно приближаются к столу.
   На помин души моей дражайшей супруги Ирины Константиновны Шпагиной (стряхивает слезинку и выпивает единым духом).
   Накатихин и Домбровский выпивают и закусывают.
   Шпагин. Ещё по единой? Молчание - знак согласия.
   Снова выпив и закусив, сыщики принимаются за работу. Осматривают каждую мелочь. Шпагин заваливается на диван и начинает храпеть. Через некоторое время, закончив, сыщики появляются в гостиной и будят Шпагина.
   Домбровский. Вы строили этот дом?
   Шпагин. Нет. Купил. У немца, уехавшего в Германию.
   Домбровский (причмокивает). Добротно. Мастерская при гараже - просто чудо. Инструмент ваш?
   Шпагин. Кое-что моё. Кое-что от прежнего хозяина.
   Домбровский (завистливо). Поря-адочек! Чего только нет. Даже термопластавтомат! Я бы купил всё на корню.
   Крутит в руках какую-то детальку.
   Шпагин (жмёт плечами). Подходите как-нибудь. Может, сторгуемся.
   Домбровский. И вам будет не жалко? О! (смотрит на детальку, что в его руках, так, как будто сам видит её в первый раз). Надо же, прихватил машинально. Она вам нужна?
   Шпагин (досадливо машет рукой). Да заберите, ради бога, этот хлам. Зачем оно мне! Я уж забыл, когда всем этим пользовался. Наше дело теперь "товар-деньги-товар".
   Накатихин (кивает). "Товар-деньги-товар". Но и (поднимает палец) ещё "плюс маленькие денежки".
   Шпагин (в тон ему). Вот-вот. В них-то, проклятых, всё и дело. Приятно общаться с образованными людьми! (Домбровскому) Ну и как? Нашли, что искали?
   Домбровский. Да мы ничего особенно и не искали.
   Лицо его непроницаемо как нерчинский каземат.
   Шпагин. Но вы уже знаете, кто...
   Хочет взять Домбровского за пуговицу, но тот отталкивает Шпагина, и он плюхается задом на диван.
   Накатихин (улыбается). Не пытайтесь давить на следствие.
   Шпагин. На вас надавишь.
   Сыщики удаляются. Звонит мобильник. Шпагин включается.
   Голос Стеллы. Здравствуй, Игорь.
   Шпагин. Здравствуй, Стелла.
   Голос Стеллы. Прими мои соболезнования.
   Шпагин. Спасибо. А как твой отчим?
   Голос Стеллы. Плохо. Поместили в реанимацию.
   Шпагин. Сочувствую.
   В трубке слышится вздох.
   Голос Стеллы. Что-то яшкин телефон недоступен. Ты ему дай, пожалуйста, трубку. На пару слов.
   Шпагин. Как... А его здесь нет. Давным-давно уехал.
   Голос Стеллы. Надеюсь, домой?
   Шпагин. Вроде должен был домой.
   Голос Стеллы. Где же он всё это время?
   Шпагин. Понятия не имею.
   Голос Стеллы. Вот так кино. А я-то думала, что мужики всё ещё у тебя... Где же он может быть?
   Шпагин. Знаешь, сегодня в самом деле понятия не имею!
   Голос Стеллы. Да-да, тебе сейчас не до этого. Прости. Что же мне делать?
   Шпагин. Не знаю... Потерпи... Взрослый мужик, куда он денется?
   Голос Стеллы. Я бы потерпела. Но звонил какой-то... Паршуков. Знаешь такого? Оказывается, он Яшку вызывал на сегодня. Предупредил, что как объявится, сразу бегом к нему. А то, мол, уголовное дело. Кстати, что там за дело? Яшка ничего не говорит... Что, Иринку и вправду убили?
   Шпагин. Говорят, что да.
   Голос Стеллы. Но кто? Вы уже по двадцать лет знакомы. Правда, вот этот, новый, как его... Виталий?
   Шпагин. Ну, как скажешь на человека! Да и не такой уж он новый.
   Голос Стеллы. Но тогда кто?
   Шпагин. В том-то и беда, что кроме нас вроде бы и некому.
   Голос Стеллы. Ну и дела! Ладно, пока. Буду искать мужа.
   Стелла отключается. Мобильный тут же звонит снова.
   Голос Паршукова. Здравствуйте, Игорь Николаевич. Я по поводу вашего приятеля Якова Щербицкого. Вы не подскажете, где он может быть?
   Шпагин. Знаете, понятия не имею. Он сегодня почему-то не представил рапорт.
   Голос Паршукова. Это хорошо, что вы ещё не потеряли чувство юмора. Я прошу вас, если он появится на горизонте, передать, чтобы немедленно был у меня. Слышите: немедленно! Прошу передать ему это по-дружески.
   Шпагин. Добро. А что, это так важно? Он знает чего-то больше, чем все мы, остальные?
   Голос Паршукова. Гхм! Передайте обязательно. А то уже до плохого доходит.
   Шпагин. До плохо-ого! Может, я за него приду? Я, вроде, знаю то же, что и он. Во всяком случае, не меньше.
   Голос Паршукова. Я вас очень прошу. Вы не только приятель, но и лицо, более всех заинтересованное в результатах следствия, не так ли? И приходите уже в форму.
   Отключается.
   Шпагин Насчёт формы, это он совершенно прав. Формой надо заняться.
   Выливает в стакан остатки спиртного. С чувством выпивает и заваливается на диван.
  
  

Картина четвёртая

   Место действия то же. Утро. Шпагин просыпается, потягивается. Садится на диване. Подходит к бару-холодильнику. Достаёт холодный тоник, залпом выпивает стакан. Звонит мобильный. Он ищет его на столе, под столом, под диваном. Находит в тапочке. Включается.
   Голос Стеллы. Привет, Игорь. Я еду к тебе.
   Шпагин. Ой, дорогая. Да я ещё...
   Стелла отключается. Слышны частые гудки. Шпагин бросает мобильный на диван. Снова подходит к бару-холодильнику, выпивает ещё один стакан холодного тоника. На улице слышен визг тормозов. Звонит дверной звонок. Шпагин выбегает в переднюю с тапочками в руке.
   Голос Шпагина. Стелла, Стелла! Что с тобой, дорогая? На тебе лица нет.
   Слышатся рыдания и всхлипывания. Входит Шпагин, поддерживая Стеллу. Доводит её до дивана, осторожно усаживает. Она продолжает рыдать, уткнувшись лицом в подушку. Наконец немного успокаивается, поднимает заплаканное лицо.
   Стелла. Они... Они перерыли у меня всё. Ты не представляешь, что там творится! Всё побросали на пол, порвали, разбили. А как орали на меня!..
   Снова плачет.
   Шпагин. Да кто "они"?
   Стелла. Этот... Паршуков. И ещё с ним... Ой, как они на меня орали!
   Шпагин. Но почему? В чём дело?
   Стелла. Они сказали, что Яшка сбежал. Они объявили его в федеральный розыск.
   Шпагин. Прямо сразу в федеральный!
   Стелла. Сказали, что его машину нашли у товарной станции, откуда фуры разъезжаются во все концы. Сказали, что со мной ещё будет серьёзный разговор, что я всё зна-а-ала...
   Снова плачет.
   Шпагин. Тебе нужно успокоиться. Умоляю, сходи, прими ванну.
   Подхватывает её под руки и, поддерживая, уводит. Возвращается и включает мобильный телефон.
   Шпагин. Геннадий Викторович? Здравствуйте. Это потерпевший Шпагин. Могу я узнать, что происходит с Яшкой... С Щербицким?
   Голос Паршукова. Что такое с Щербицким? Он нашёлся?
   Шпагин. Я могу узнать, в чём с ним вообще дело?
   Голос Паршукова. Ударился в бега.
   Шпагин. Так это... Он?
   Голос Паршукова. Да.
   Шпагин. И у вас есть... Доказательства?
   Голос Паршукова. Более чем достаточно.
   Шпагин. Но зачем... Для чего моему однокласснику убивать мою жену? В голове не укладывается.
   Голос Паршукова. Мотив тоже есть. Всех дел не меньше, чем на десятку. Если не натворит чего-нибудь ещё, пока в бегах.
   Входит Стелла, в белом банном халате. Наливает себе холодного тоника, усаживается на диван.
   Стелла. Я купила с рук телефон и несколько "симок". Яша приказал.
   Шпагин. Он объявился?
   Стелла. Он звонил. Продиктовал номер, и я побежала за "симками". Потом набрала его.
   Шпагин. И где он есть?
   Стелла. Он не сказал. Сказал, что узнаю в своё время. Просил тебя тоже купить левую "симку" и только тогда звонить ему на этот номер. И ещё велел тебе передать, что он не убивал Ирину.
   Шпагин. Следователь только что утверждал обратное. У него, мол, есть все доказательства. И даже мотив.
   Стелла. Он сказал, что его подставили. Просил, чтобы я не верила ничему, что мне будут про него говорить.
   Шпагин. И поэтому подался в бега? Чтобы уже ни у кого не осталось сомнений, что это он?
   Стелла. Нет. Он сказал, что собирался выложить следователю всё как на духу. Но за ним погнались.
   Шпагин (недоверчиво). И кто же?
   Стелла. Он не знает. Какая-то машина, полная мужиков. Они поехали за ним прямо с поминок. А когда поняли, что он их заметил, погнались за ним. Он видел у них оружие и поэтому испугался.
   Шпагин (с плохо скрываемой иронией). Как же это он сумел оторваться!
   Стелла. Не знаю. Он не вдавался в подробности. Думаю, что тебе надо переговорить с ним.
   Шпагин. Интере-эсно. Мне, значит, секретничать с человеком, подозреваемым в убийстве моей жены!
   Стелла. Но ведь это твой друг.
   Шпагин. Бесспорно одно: б ы л другом.
   Стелла. Как легко можно всё разрушить! Ведь это страшно.
   Съёживается, кутаясь в халат.
   Шпагин. Страшно.
   Стелла (плаксиво). Ну, хотя бы ради меня!
   Шпагин. Ну, разве что так. Давай с твоего, чтобы зря не бегать.
   Стелла роется в сумочке, вынимает свой мобильный, передаёт его Шпагину.
   Дай другую "симку".
   Берёт у Стеллы другую "симку", вставляет её.
   Набери.
   Слышатся гудки.
   Голос Щербицкого. Алло.
   Шпагин. Это я. Узнаёшь?
   Голос Щербицкого. Здравствуй, Игорь. Значит, Стелка тебе всё рассказала?
   Шпагин. Ты где?
   Голос Щербицкого. Это неважно.
   Шпагин. Ты что, и меня боишься?
   Голос Щербицкого. Где я, этого и моя жена не знает. Зачем вам лишняя информация?
   Шпагин. А-а. Значит, это ты о нас заботишься?
   Голос Щербицкого. Дружище, ты так не шути.
   Шпагин. "Шутить"?! Тоже мне, нашёл шутника.
   Голос Щербицкого. Я хотел говорить с тобой с единственной целью: сказать, что я не убивал твою жену. Я тебе клянусь: я не убивал.
   Шпагин. Ты это уже передал со Стеллой.
   Голос Щербицкого. Это не то... Я вижу, что ты мне всё равно не веришь!
   В трубке слышится нечто похожее на всхлипывания.
   Ты меня знаешь столько лет!
   Шпагин. Слушай, Яша, но ведь следствие...
   Голос Щербицкого. С этим следствием что-то неладно. Я не знаю, что, но чувствую, что всё идёт совсем не так. За мной гнались. Целая шайка с оружием. Кто это? Зачем?
   Шпагин. Ты уверен, что это тебе не показалось? Это кто-нибудь может подтвердить?
   Голос Щербицкого. Ну вот! И ты уже разговариваешь со мной как мент.
   Шпагин. Зачем ты им понадобился?
   Голос Щербицкого. Если б я знал...
   Шпагин. Но предполагать-то ты можешь?
   Голос Щербицкого. Игорь. Всё это время я как раз пытаюсь что-либо предположить. Но ничего не выходит. У меня голова кругом!
   Шпагин. Так не бывает.
   Голос Щербицкого. Я не знаю, как бывает. Со мной никогда не происходило ничего подобного. Если бы я мог что-то знать об этом, я перестал бы скрываться.
   Шпагин (недоверчиво). Значит, крутая шайка, с оружием... А как тебе удалось оторваться?
   Голос Щербицкого. Не веришь... Я мчался, сам не зная куда. Оказался возле товарной. Что-то стукнуло в голову: остановиться. Они ещё подъезжали, а я был уже в проходной. Прыг через турникет - и на территорию. Один из охранников, с автоматом, -- за мной. Я в костюмчике, элегантный такой. Он не стал со мной как со шпаной обращаться, а пошёл рядом. Я сказал, что я санитарный врач и что иду к хозяину. Удостоверение показал. Там ведь написано, что врач. Через ворота можно было увидеть, как мы спокойно рядом идём и беседуем. Думаю, они, бандюганы эти, решили подождать, пока я вернусь, и шум поднимать не стали. Тем более, что я без верхней одежды вышел и машину, оставив под окном проходной, на сигнализацию ставить не стал. Вот они, видимо, и подумали, что я тут свой. Охранник проводил меня до конторы. Я в вестибюле потоптался, дождался, когда он на проходную вернётся, и с другой стороны, мимо диспетчерской, вышел. Ну, а там фуры подъезжают, отмечаются - и на выход. С мужиками перетолковал, срядились. Они меня в спальник - и привет. Вот так и оторвался.
   Шпагин. Ты в федеральном розыске.
   Голос Щербицкого. Знаю. Быстро они... Но я и не собираюсь вечно бегать. Мне разобраться надо. Понять, кто да что...
   Шпагин. Как же ты разберёшься, по подворотням прячась. Думаю, надо тебе сдаться и обо всём подробненько рассказать.
   Голос Щербицкого. Да-а, будут они слушать! Они же меня подозревают. Закроют сразу, и оттуда я вообще ничего не смогу.
   Шпагин. Но хоть в безопасности будешь.
   Голос Щербицкого. Ты это так точно знаешь?
   Шпагин задумывается.
   Чего молчишь?
   Шпагин. Да не знаю, что и подумать. Темно как у негра...
   В трубке слышатся гудки.
   Алло! Алло!... (Протягивает Стелле телефон). Набери!
   Стелла пытается набрать, но ничего не получается.
   Стелла. Может, зарядка кончилась. Да, я тебе ещё не всё рассказала. Они, как дом обшмонали, принялись меня допрашивать.
   Шпагин. И что на этот раз?
   Стелла (нервно машет рукой). Да всё то же. Как мы простились с Яшкой перед преферансом, что он сказал, как при этом посмотрел, какие называл имена, детали, фамилии... До этого ли мне было!
   Внимательно смотрит на Шпагина.
   Ты извини меня, конечно, но ты же знаешь: как раз в это время у меня с отчимом...
   Шпагин. (подходит и заботливо гладит её по волосам). Конечно, конечно. Успокойся.
   Стелла. Дальше - больше. Про всю биографию: как мы встретились, да как поженились, да как жили. Ещё немного - и стали бы выведывать, с какой стороны кровати кто ложится и какая наша любимая поза... И всё это битых два часа. А может быть, и больше.
   Плачет. Шпагин подсаживается к ней, обнимает, целует. Вытирает платочком её лицо.
   Пожалуйста, потуши верхний свет. Пойду, смою этот чёртов макияж.
   Шпагин выключает. В комнате полумрак. Стелла выходит.
  

Картина пятая

   Место действия то же. Шпагин раскладывает диван, застилает его простынёй, кладёт две подушки, одеяло. Входит Стелла с распущенными волосами. Шпагин обнимает её, целует глубоким поцелуем, снимает с неё халат. Она забирается под одеяло. Шпагин гладит её волосы, плечи.
   Стелла (вздыхает). Никак нейдёт из головы этот допрос.
   Шпагин. Наплюй.
   Стелла. Пытаюсь. Да не получается... Как всё это гадко!
   С досадой отстраняется от продолжающего гладить её Шпагина.
   Потом увезли меня туда, к ним. Держали в запертой комнате.
   Шпагин. В обезьяннике?
   Стелла. Как?.. А, нет. Не в обезьяннике, а просто в комнате. "Подождите здесь". А сам ключом швырк - и по коридору - бум, бум! Дверь на замке, в окне решётка... Оказывается, это так страшно!
   Всхлипывает и лезет за платком.
   Шпагин. Не вспоминай. Всё уже позади.
   Стелла (пытаясь унять слёзы). Тебе легко говорить: не вспоминай. Мучили так часа полтора.
   Молчит, пытаясь успокоиться.
   Потом заходит эта... С во-от такой жопой! И давай меня шмонать.
   Шпагин. Тебя обыскивали?
   Стелла. Ещё как. Эта стерва раздела меня догола. Перещупала всю одежду, всё бельё - до нитки. Только что в жопу и... "туда" не заглянула. Потом говорит: "Одевайтесь". И: "Пошла". Я: "А вещи?" -- "А вещи пока тут будут". Ну, думаю, всё! Вещи, паспорт - всё отобрали. Сейчас закрою-ут!.. Аж ноги подкосились. А она: "Шевели копытами!" Хамит, а мне уже и дела нет. Говорю: "У меня есть право на звонок". А она так ухмыляется, сволочь: "Ишь, насмотрелась всякой херни по телевизору". Я: "А всё-таки!" Она: "Как следователь скажет. И вообще заткнись! Говорить не положено". А я думаю: какой звонок, если оба телефона отобрали...
   Шпагин. Что? У тебя и т о т телефон был с собой?!
   Стелла. Ну, конечно.
   Шпагин. Это напрасно. Ох, как напрасно!
   Стелла. Я после этого ещё один купила. Тот, по которому ты сейчас звонил.
   Испуганно смотрит на Шпегина.
   Шпагин. Боюсь, что это не поможет. Они его уже отследили.
   Стелла (с надрывом). Но я же не знала, что будут так обыскивать!..
   Рыдает. Шпагин обнимает её, говорит успокаивающие слова. Свет постепенно гаснет. Из темноты раздаются всхлипывания, которые сменяются чувственными стонами.
  

Занавес

Действие второе

Картина шестая

Зал судебных заседаний. На возвышении в глубине сцены в центре стол судьи. Справа от него стол прокурора, за ним вход в комнату судьи. Слева за приставным столом хлопочет над бумагами секретарь суда. Левее - стол адвоката, за ним вход в зал . Ещё левее, ближе к авансцене, клетка со скамьёй подсудимых. В неё ведёт отдельный вход. Напротив стола судьи кафедра. Она несколько повёрнута, так что из зрительного зала виден полупрофиль опрашиваемых. За кафедрой, ближе к авансцене, ряды скамеек для публики. Они также повёрнуты, что позволяет видеть полупрофиль сидящих.

   Зал медленно заполняется публикой. Люди входят, кто молча, кто неторопливо беседуя. Оглядевшись, рассаживаются.
   Входит Шпагин. Проходит через весь зал, останавливается на авансцене. Достаёт мобильный телефон, набирает номер. Из телефона слышится музыка, затем длинные гудки. Шпагин отключается, в растерянности оглядывает зал судебных заседаний.
   На входе появляется Стелла. Шпагин устремляется к ней, берёт за локоть. Она несколько отстраняется, но он увлекает её на авансцену. Стелла останавливается и кашляет в платок.
   Шпагин. Что с тобой? Ты простудилась?
   Стелла. Ничего.
   Шпагин. Простудилась!
   Стелла. Всё в порядке. Что ты хотел?
   Шпагин. Слышать тебя.
   Стелла (сквозь кашель). Услышал?
   Шпагин. Вчера ты не отвечала весь день. И сегодня молчишь.
   Стелла. Я была у Яши.
   Шпагин. Долго...
   Стелла. Там очередь.
   Шпагин. Представляю...
   Стелла. Что ты представляешь! Люди часами стоят на холоде, а эта хавронья... Будто нарочно. Листает свою книгу, чаёк попивает. Переломала мне всё: хлеб, пирожки - всё высыпала в одну кучу. Зубную пасту... Представляешь, и пасту, и кремы из всех тюбиков выдавила в полиэтиленовые пакеты! Говорю: что же вы творите! А она: надо, мол, всё в нашем магазине покупать. Тогда досматривать не будем. Ни фига себе "досматривать". Превратила всё в крошево. Как свиньям... (Закашливается). А в ихнем магазине всё втридорога. Да я бы всё равно купила, но боялась, что очередь пропадёт. Если снова занимать - можно уже не успеть до конца дня. А людям каково. Представляешь? Если там покупать - многим просто не по карману. И время тоже. Не все ведь местные, многие чёрт-те откуда приехали. Если сегодня не пройдут, то надо оставаться. Где-то ночевать... (Резко) Ну, всё. Пошла.
   Шпагин. Погоди. А он-то что говорит?
   Стелла. А ничего не говорит. Свидания так и не дали. Только передачку согласились принять.
   Шпагин. Круто.
   Стелла. Вот: круто. Ну, всё.
   Отводит руку Шпагина и идёт к скамьям. Навстречу движутся Камбулин и Татьяна. Камбулин пытается отвести глаза, но поздно. На ходу кивает Стелле и спешит занять место на скамье. Татьяна следует его примеру. Стелла, слегка опустив голову, пробирается между скамеек. Занимает место так, что вокруг неё образуется некоторая пустота. Шпагин незаметно усаживается с другого конца.
   Появляется Кожаев. Не глядя по сторонам, неуклюже движется по залу, садится на самый край скамейки. Сидит, задумчиво уставясь в одну точку.
   Влетает, запыхавшись, прокурор. Громыхая каблуками, пробегает к своему столу, кидает на один его край портфель, на другой - плащ, косынку и берет. Поправляет лицо перед карманным зеркальцем и, усевшись, углубляется в бумаги.
   Входит помощник Николаевского, неся на руках шефа, завёрнутого в плед. В публике шелест: "Николаевский! Николаевский!" Помощник усаживает его в кресло, расправляет плед, держит зеркало, пока тот приводит в порядок волосы. Затем извлекает из заплечной сумки бумаги, раскладывает перед Николаевским на столе и садится рядом.
   Конвойный вводит в клетку Щербицкого, одетого в спортивный костюм. По залу пробегает нестройный шум, после чего воцаряется гнетущая тишина. Судебный пристав закрывает входную дверь и занимает пост рядом с ней. Секретарь суда отрывается от бумаг, встаёт по стойке "смирно".
   Секретарь суда (голосом, срывающимся на фальцет). Встать! Суд идёт.
   Из грохота встающих вырастает тревожная, почти траурная музыка. Под её мрачные аккорды из комнаты появляется судья. Тяжёло ступая, поднимается на возвышение. Проходит к центру стола. По-хозяйски обводит собравшихся взглядом. Грузно занимает место в кресле с высокой резной спинкой. Из-за мощных басовых звуков не слышно, как секретарь суда предлагает садиться. Как садятся присутствующие. Судья беззвучно говорит, указывая молотком в сторону прокурора. Прокурор встаёт и, беззвучно шевеля губами, начинает зачитывать обвинительное заключение. Музыка медленно стихает.
   Прокурор. Таким образом, Щербицкий, пользуясь своим положением, так сказать, домашнего врача, проникает в спальню к потерпевшей Шпагиной и вводит ей вещество, вызвавшее мгновенную смерть. Проделав это, он выходит из спальни и по пути заворачивает в прихожую, где избавляется от шприца, подкинув его в карман висящего на вешалке пальто потерпевшего Шпагина, после чего возвращается в гостиную, где принимает участие в карточной игре. Косвенным подтверждением вины подсудимого является также то, что, будучи вызванным на допрос, он скрылся от следствия и был объявлен в федеральный розыск.
   Щербицкий вскакивает и изо всей силы ударяет кулаками по решётке.
   Щербицкий. За мной же погнались! Полная машина! Какая-то банда с оружием!..
   Судья изо всех сил стучит молотком.
   Судья. Подсудимый, займите своё место.
   Щербицкий неохотно опускается на скамью.
   Здесь говорят только с разрешения суда.
   Прокурор (демонстративно). Ваша честь, разрешите?
   Судья делает разрешающий жест.
   Версия о якобы преследовавшей подсудимого вооружённой банде в автомобиле проверялась в ходе следствия и не нашла подтверждения.
   Судья. Подсудимый, встаньте.
   Щербицкий поднимается со скамьи.
   Вы признаёте себя виновным?
   Щербицкий. Не... (откашливается). Нет.
   Судья (Николаевскому). Пожалуйста, Викентий Павлович.
   Николаевский (уткнувшись в бумаги). Жаль.
   Неторопливо снимает огромные очки, достаёт белоснежный платок. Дышит на стёкла очков, после чего тщательно их протирает.
   Жаль. Очень жаль.
   Снова углубляется в бумаги, перебирает их, внимательно вчитываясь в какие-то места. Судья, прокурор и публика не сводят с него напряжённых глаз.
   Жаль, что нет свидетелей.
   Судья продолжает напряжённо молчать. Прокурор, не в силах сдержаться, нервно фыркает.
   Прокурор. В этом деле как минимум три свидетеля. Все как один подтверждают, что обвиняемый под предлогом посещения туалета отсутствовал никак не меньше, чем полчаса. Время, вполне достаточное для совершения вменяемых ему действий. Кроме того, согласно представленному акту экспертизы, время его отсутствия соответствует времени наступления смерти.
   Неловкое молчание.
   Николаевский (пожевав губами). Не знаю, не знаю. Время наступления смерти установлено не настолько точно, чтобы исключить нахождение в этот период в спальне потерпевшей и всех остальных находившихся в доме. Кроме, разумеется, супруга... Э-э... Шпагина Игоря Николаевича, который, по единодушным показаниям всех допрошенных, не покидал гостиной до самого утра.
   Прокурор. Но на орудии убийства обнаружены отпечатки подсудимого.
   Николаевский. Будучи, как выразилась моя уважаемая коллега, в некотором смысле домашним врачом потерпевшей, мой подзащитный не однажды делал ей уколы. Кроме того, он практикующий врач и в своей клинике, по тем или иным причинам, иногда мог выполнять и функции медсестры. Поэтому шприцы с его отпечатками существуют в природе во множестве, чем вполне могли воспользоваться другие люди.
   Прокурор. По показаниям Шпагина, подсудимый в последний раз делал инъекцию потерпевшей за несколько месяцев до её смерти, в то время как экспертизой установлено, что шприцем пользовались совсем недавно - непосредственно в день (вернее сказать, в ночь) убийства или в течение суток до него.
   Николаевский. Экспертиза установила это по состоянию обнаруженных в шприце следов яда. В акте отсутствуют какие-либо данные о возрасте пальцевых отпечатков. Кроме того. Почему бы моему подзащитному вообще не протереть шприц перед тем, как подкидывать его в карман пальто потерпевшего? Это было бы так естественно. Ведь люди его профессии - большие ревнители чистоты. Они моют руки чаще, чем мы открываем рот.
   Прокурор. А какой смысл подкидывать куда-то протёртый шприц? Его можно было бы просто оставить на месте...
   Вот в том-то всё и дело. Обвиняемый знал, что на подобный вопрос существует простой ответ - тот, который только что привела защита. Но множество отпечатков подсудимого обнаружено и в спальне потерпевшей - на спинке кровати, на предметах, находящихся на прикроватной тумбочке, на дверной ручке. В то время как он отрицает сам факт того, что находился там в вечер убийства. Согласитесь: трудно представить себе, что в приличном доме в течение нескольких месяцев не производится уборка помещений!
   Николаевский (Щербицкому). Яков Богданович. На предварительном следствии вы отрицали, что в вечер убийства приходили в спальню потерпевшей. Готовы ли вы сейчас изменить свои показания?
   Щербицкий (потупясь, не глядя на публику). Да.
   Николаевский. С какой целью вы зашли в тот вечер в спальню к потерпевшей Ирине Шпагиной?
   Щербицкий С целью... (хватает воздух, как человек, собирающийся нырнуть). С целью совершить с ней половой акт.
   В возникшей тишине отчётливо слышно, как Стелла издаёт страшный звук - нечто среднее между криком и стоном. Публика оборачивается, устремляя на неё сочувственные взгляды.
   Николаевский. В акте экспертизы отмечено наличие спермы во влагалище потерпевшей. Почему-то следствие не сочло необходимым установить её принадлежность, а ограничилось лишь собственными домыслами о том, что данная сперма принадлежит её супругу.
   Прокурор. Для этого не было оснований. Поскольку на протяжении всего периода следственных действий обвиняемый не заявлял о своей близости с потерпевшей. Он заявил об этом только сейчас, когда...
   Николаевский. По нашей инициативе у подзащитного была отобрана сперма и проведён её сравнительный анализ. Анализ показал полную идентичность спермы из влагалища потерпевшей со спермой подзащитного.
   Прокурор (с сальной улыбкой). Вы отбирали у него это прямо в изоляторе?
   Судья гремит молотком, при этом на её лице точно такая же улыбка, как и у прокурора.
   Просто интересно, как вы успели провести анализ спермы у потерпевшей до её захоронения. Для этого наш подсудимый должен был сразу же сознаться в своей связи. А он скрывал это.
   Николаевский (повышая голос). От следствия! От следствия. Но не от защиты. Поскольку защита реально гарантирует сохранение личной тайны клиента.
   Прокурор Ещё бы! Ведь при доказанной измене обвиняемый почти лишается средств к существованию. Согласно брачного контракта. Здесь, кстати, и содержится мотив преступления. Обвиняемый панически боялся, что об их связи станет известно его супруге. Потерпевшая угрожала этим при каждой размолвке. А недостатка в таких размолвках не было, учитывая эксцентричный характер потерпевшей и длительность их отношений, срок которых составляет...
   Отчётливо и громко - в голос, на весь зал -- всхлипывает Стелла. Публика смотрит на неё сочувственно. Прокурор косит равнодушным, почти презрительным взглядом.
   ...составляет около десяти лет.
   Николаевский (поднимая указательный палец). Значит, следствие также располагало данными об интимной связи между подзащитным и потерпевшей.
   Прокурор (с улыбкой). Располагало. Это есть в материалах дела. Там же находится (подходит к столу с вещдоками и берёт один из пластиковых пакетов) вот этот мобильный телефон, принадлежавший потерпевшей. В нём записан разговор, в котором она угрожает подсудимому именно преданием гласности факта их отношений. Угрожает в весьма экзальтированной форме!
   Николаевский. Я знаком с материалами дела. И в этой связи ещё более странным представляется то, что следствием не была назначена сравнительная экспертиза спермы. Кстати, прошу суд приобщить наше заключение к материалам дела.
   Помощник Николаевского вскакивает и картинно кладёт белые листы на судейский стол.
   Судья. Обвинение не возражает против приобщения?
   Прокурор. Принципиальных возражений не имею. Но считаю этот документ излишним, поскольку он никак не влияет на существо рассматриваемого дела. Можно проникнуть в спальню к любовнице, совершить с ней, так сказать, прощальный половой акт, а затем воткнуть ей в шею шприц. Операция занимает несколько секунд, а при имеющихся у подсудимого навыках является и вовсе рутинной.
   Николаевский (с лёгким сарказмом). Разумеется, можно. В принципе всё возможно.
   Обводит глазами публику.
   Вы представляете себе человека, который любит женщину? Любит тайно, рискуя в этой жизни многим. Очень многим, почти всем. Любит, отдавая себе отчёт в том, что эта женщина - жена его давнишнего, ещё школьного товарища. Ради этой любви он переступает даже такую, святую для большинства мужчин вещь, как дружба. Дружба, которая ещё с детства. Со школьной скамьи!
   Руки Николаевского вытягиваются в направлении неба. Запонки при этом сверкают как отдалённые звёзды.
   Зададим себе вопрос: мог ли такой человек забежать в спальню к любимой им женщине и так походя, между прочим, её умертвить? Заметьте: умертвить, предварительно насладившись обладанием. Какой степенью цинизма должен быть поражён человек, способный на это! Такой поступок мог совершить разве что матёрый преступник. Рецидивист. Профессиональный киллер. Похож ли мой подзащитный на профессионального киллера? Мы с помощниками провели гигантскую работу, собрав множество свидетельств людей, знавших подзащитного в самые разные периоды его жизни. Здесь - подробнейший психологический портрет человека, судьбу которого нам предстоит решить. Каждый штрих этого портрета говорит - нет, кричит! Вопиет о том, что он н е м о г. Не был способен совершить то, в чём его обвиняют. Прошу приобщить эти материалы к делу.
   Помощник Николаевского выкладывает на стол судьи увесистую пачку документов.
   В этой связи, как вы, конечно, понимаете, сравнительный анализ спермы, на котором мы настояли, приобретает весьма важное значение. Можно насмерть рассориться с любимой - это нетрудно при её уже отмеченной тут взбалмошной натуре. Можно дойти до бешенства. Но вряд ли возможно перед тем, как убить, совершать с ней акт любви. Вы скажете, что за прошедшие годы чувства могли остыть, и она стала ему безразлична? Но тогда ещё труднее представить себе, что в роковую минуту, когда нервы на пределе, голова занята другим и уже нет нужды притворяться, кто-то станет совершать половой акт с уже не милой, не желанной. Более того - с противной ему женщиной.
   Прокурор. Всё это лирика! Факты говорят совсем о другом.
   Николаевский. Факты?
   Встряхивает головой, отчего причёска приобретает растрёпанный вид. Помощник поправляет её молниеносным движением.
   Я уже имел счастье оценить ваш главный факт, а именно шприц с отпечатками моего подзащитного. Надеюсь, вы не станете отрицать, что таких улик можно раздобыть десятки на любой больничной помойке. А факт преследования моего подзащитного группой вооружённых неизвестных, чрезвычайно важный для установления истины по этому делу, хоть и не подтверждён следствием, но и не опровергнут.
   Однако... Вы правы. Факты действительно есть.
   Прокурор (иронически). Благодарю за признание!
   Николаевский. Но прежде чем обратиться к ним, я хотел бы уделить некоторое время оценке представленного обвинением мотива.
   Вопросительно смотрит на судью. Та глядит на часы и неохотно кивает.
   Вы находите мотив в страхе моего подзащитного перед тем, что потерпевшая сообщит его супруге об их связи. В результате супруга подзащитного могла бы подать на развод, и он лишился бы значительной части своего состояния.
   Прокурор. Вот именно. Почти всего состояния.
   Николаевский. Согласно (с нажимом) брачному контракту.
   Прокурор. Да.
   Николаевский. Давайте спросим супругу моего подзащитного, которая присутствует здесь. М-м... Стелла Станиславовна. Вы сообщили бы потерпевшему Шпагину о связи его жены с вашим мужем, если б узнали об этом? Можете ответить с места.
   Стелла. Обязательно!
   Разражается плачем.
   Николаевский. Спасибо. (оборачивается к судье). Вот видите, ваша честь. Потерпевшая рисковала ничуть не меньше, чем мой подзащитный. И десять раз подумала бы, прежде чем делать эту информацию достоянием гласности.
   Прокурор. Ничего подобного. У неё-то как раз имелся банковский счёт, на проценты с которого она могла бы существовать нисколько не хуже, чем в замужестве. И по их брачному контракту этот счёт оставался за ней без всяких условий. Тогда как подсудимый в случае развода и доказанного факта измены практически оставался на улице, лишась при этом и собственной клиники.
   Николаевский. Что ж. Разрешите опросить потерпевшего.
   Шпагин поднимается и проходит за кафедру.
   Вы до убийства знали о связи вашей супруги с моим подзащитным?
   Шпагин. Нет.
   Николаевский. Простите, я забыл предупредить вас об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
   Шпагин. Я знаю об этом.
   Николаевский. Может быть, вы догадывались? Что-то в поведении супруги настораживало вас?
   Шпагин. Нет.
   Николаевский. Что ж. Говорят, что обманутый муж узнаёт всё последним... А этот счёт, которым владела ваша покойная супруга... Он составляет заметную часть вашего состояния?
   Шпагин. Процентов десять. Он не делал никакой погоды в наших делах.
   Николаевский. Понятно. Спасибо. (откашливается). Что ж, с анализом мотивов покончено. Хотя по-прежнему мотив, сформулированный обвинением, не представляется достаточным. Защита будет на этом настаивать. Но перейдём к фактам. Игорь Николаевич. Каков ваш размер обуви?
   Шпагин. Сорок первый.
   Николаевский. А у вашей покойной супруги?
   Шпагин. Тридцать седьмой.
   Николаевский. Разрешите вопрос свидетелю Кожаеву. Виталий Степанович. А каков ваш размер обуви?
   Кожаев. Сорок третий. Но при чём здесь...
   Николаевский. Вы когда-нибудь ходили по усадьбе Шпагиных с той стороны, на которую выходят окна спальни его покойной супруги?
   Кожаев. Никогда в жизни. Что бы я там делал!
   Николаевский. А вот следы, обнаруженные там, соответствуют как раз сорок третьему размеру. И ещё. Вам знакома эта вещь?
   Помощник демонстрирует Кожаеву маленький пакетик, лежавший среди вещдоков.
   Кожаев. Похожий брелок был у меня. Но он... Потерялся.
   Николаевский. Похожий или этот?
   Кожаев (с нажимом). Похожий! Я не пойму, чего вы хотите!
   Николаевский (обращаясь к суду). Я хочу поинтересоваться, почему ни данные улики, ни следы не были изучены следствием надлежащим образом. Почему не была проверена обувь свидетеля Кожаева и членов его семьи. Почему ему не был предъявлен брелок и не заданы вопросы, касающиеся этой вещи. Не были проверены его связи, не изучена его биография. (Кожаеву) Спасибо, садитесь.
   Кожаев садится. По его зверскому виду можно судить, что ещё чуть-чуть - и он схлопотал бы пятнадцать суток за хулиганство.
   Николаевский. У меня ещё вопрос к Татьяне Владимировне Камбулиной.
   Татьяна подходит к кафедре.
   В найденном на месте преступления шприце обнаружены остатки ядовитого вещества. Вот этого.
   Помощник Николаевского подносит Татьяне бумагу.
   По роду вашей деятельности вы имеете отношение к подобному веществу?
   Татьяна. Да.
   Николаевский. К подобному или именно к этому?
   Татьяна (снова смотрит в бумагу). Именно к этому.
   Николаевский. В каком виде оно обычно используется?
   Татьяна. В виде порошка.
   Николаевский. А в виде жидкости?
   Татьяна. Ну... Если растворить, то и в виде жидкости.
   Николаевский. Можете ли вы что-нибудь пояснить по поводу того, как это вещество могло оказаться в данном шприце?
   Татьяна. Понятия не имею.
   Николаевский. Возможно ли вынести его за пределы предприятия?
   Татьяна. Не знаю... Я работаю не в охране. Но по-моему, это невозможно. У нас очень строго.
   Николаевский. Прямо-таки строго?
   Татьяна. Ещё бы. Сильно действующее ядовитое вещество. Перед выходом на проходной всех очень тщательно обыскивают.
   Николаевский. Спасибо. (к суду). Вот видите: всех очень тщательно обыскивают. А тем не менее, вещество оказывается не только за пределами предприятия, но и становится орудием преступления. Почему следствие не заинтересовалось тем, как это вещество могло просочиться через такую строгую охрану? Случайно ли, что именно это вещество фигурирует именно в этом преступлении? Вот сколько вопросов оставлено без ответа!
   Обводит аудиторию взглядом триумфатора.
   И ещё. Неужели уважаемый суд считает, что мой подзащитный, человек вполне здравомыслящий и рациональный, мог выбрать для совершения преступления такой неудачный момент? Ведь в этих обстоятельствах он неминуемо оказывался в самом центре круга подозреваемых.
   Прокурор. Ну уж нет. Расчёт как раз был неплох. Весьма вероятно, что след от укола остался бы незамеченным. А вскрытие, с которым в этом случае не стали бы спешить, через какие-нибудь сутки не показало бы ничего. Сердечный приступ! Если бы не бдительность врача скорой помощи, то скорее всего так бы и случилось.
   Николаевский (задумчиво). Да-а. Конечно, бдительность...
   Прикрывает глаза и словно улетает куда-то далеко-далеко.
   Судья (нетерпеливо). У вас всё?
   Николаевский. А?.. Нет! Я хотел бы вторично опросить свидетеля Кожаева.
   Недовольный Кожаев, отдуваясь, размещается за кафедрой.
   Николаевский. Вы показали, что никогда не бывали на участке Шпагиных с той стороны, на которую выходят окна спальни потерпевшей Ирины.
   Кожаев. Да.
   Николаевский. У вас была возможность подумать, припомнить. Может быть, вы запамятовали? Ведь принадлежащий вам брелок, что был втоптан в землю...
   Кожаев. Я не уверен, что это именно мой брелок.
   Николаевский. Хорошо. В конце концов это действительно мог быть и не ваш, а просто такой же брелок. Но как на внешней стороне оконной рамы оказались отпечатки ваших пальцев?
   Кожаев. Я уже говорил следователю: понятия не имею. По-моему, тут какая-то ошибка.
   Николаевский. М-да. И тем более вы не смогли объяснить, как на сейфе, что стоит в спальне потерпевшей, оказались такие же отпечатки - причём как с внешней, так и с внутренней стороны.
   Кожаев. Не смог. И сейчас не могу
   Николаевский. Согласно протоколу осмотра, сейф открывали самодельным ключом, по крайней мере один раз. Зачем вы его открывали?
   Прокурор. Я протестую! Это давление на свидетеля.
   Судья. Протест принимается.
   Николаевский. Очень жаль, что следствие не посчитало необходимым произвести обыск в доме... Данного свидетеля. В сейфе, как явствует из материалов дела, не было найдено никаких документов, имеющих отношение к Кожаеву.
   Прокурор. Вот именно!
   Николаевский. Но это не означает, что их не существует в природе.
   В зале колодезная тишина. Николаевский берёт из рук помощника бумагу и поднимает над головой, демонстрируя суду.
   Это расписка в том, что гражданин Кожаев Максим Витальевич должен весьма крупную сумму гражданину Агишеву Константину Петровичу. Указан срок возвращения долга (смотрит на дату) - конец нынешнего месяца. Вам знаком гражданин Кожаев Максим Витальевич?
   Кожаев. Да. Это... Мой сын.
   Николаевский (к суду). А Константин Петрович Агишев, ныне покойный, -- это мой коллега. И ещё (обводит глазами зал). Это отец потерпевшей Ирины Константиновны Шпагиной! Приняв от гражданина Кожаева расписку, он изготовил ксерокопию, нотариально её заверил и попросил меня быть её держателем, поскольку уже тогда чувствовал себя не лучшим образом. Об этом между нами составлен соответствующий договор. После смерти Агишева право на взыскание долга перешло к его дочери Ирине Шпагиной как единственной наследнице. (к Кожаеву). Скажите, каковы на сегодня финансовые дела вашего сына?
   Кожаев. Он в поисках работы.
   Николаевский. Он занимался бизнесом?
   Кожаев. Да... Но его фирма признана банкротом.
   Николаевский. Следовательно, он не имеет финансовой возможности выполнить своё обязательство перед... Перед наследниками потерпевшей Шпагиной?
   Кожаев (с жаром). Сегодня нет. Но я ему помогу! Я ему помогу! Он всё выплатит. Но, конечно, не в этот срок.
   Николаевский. А какой размер обуви у вашего сына?
   Кожаев. Как и у меня, сорок третий. Но откуда ему... Я сам... Я даже сам не имел понятия, где он, этот сейф. И был ли он вообще.
   Николаевский. Хорошо, хорошо. Ответьте ещё только на один вопрос. При каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с Романом Камбулиным?
   Кожаев. Он служил в Чечне. Я приезжал к ним в подразделение.
   Николаевский. Именно в его подразделение?
   Кожаев. Не только... Я был в составе инспекционной комиссии, и мы посетили ряд подразделений. В том числе и то, в котором служил Роман. Как раз в то время, когда я был у них, боевики начали обстрел. И нас ранило.
   Меня ранило легко. У него ранение оказалось более серьёзным, и я сопровождал его в госпиталь. Тогда же в разговоре выяснилось, что мы земляки. Я не знаю, что рассказывать дальше.
   Николаевский. Вы с ним откровенничали? Не делился ли он с вами какими-нибудь секретами? Как-никак, товарищи по несчастью. Да ещё и земляки.
   Кожаев. Не помню... Нет.
   Николаевский. Пожалуйста, не забывайте, что за дачу ложных...
   Кожаев. Я не забываю! Ничем он таким не делился. А чем он должен был поделиться?
   Николаевский. Хорошо, садитесь. Прошу разрешения допросить свидетеля Камбулина.
   Судья. Разрешаю.
   Камбулин стоит за кафедрой, переминаясь с ноги на ногу. Впечатление такое, что по всему его телу пробегают насекомые.
   Николаевский. Роман Сергеевич. А вы были знакомы с Константином Петровичем Агишевым?
   Камбулин молчит. Со стороны видно, что его волнение усиливается.
   Вы услышали мой вопрос?
   Камбулин. А могу я... (на мгновение вскидывает глаза). Могу я не отвечать на вопросы о себе?
   Прокурор. Я протестую. Какое отношение к рассматриваемому делу имеет знакомство свидетеля Камбулина с отцом потерпевшей, которого уже несколько лет нет в живых!
   Судья. Протест принят. Викентий Павлович. Вы и так уже довольно долго уводите нас в сторону от конкретного дела.
   Николаевский. Хорошо. Пусть свидетель займёт своё место.
   Камбулин проходит к своему стулу с лёгкой улыбкой.
   А я прошу у суда разрешения сделать заявление.
   Судья недовольно кивает.
   Незадолго до своей смерти Константин Петрович Агишев вёл дело о наркотрафике.
   Прокурор тянет руку, очевидно, желая снова выразить протест, но судья останавливает её взглядом.
   Дело получило выход на подразделения наших войск в Чечне. Агишев довольно долго пробыл там, изучая улики и проводя допросы. В результате возникло вот это (поднимает над головой довольно пухлую папку). Из документов, собранных здесь, ясно видна роль свидетеля Камбулина в организованной фигурантами торговле наркотиками в особо крупных размерах. Тогдашнее командование войсками по известным только ему причинам решило замять дело, и это ему удалось. Тогда много что удавалось. Агишев верил, что это не навсегда и что придёт время, когда можно будет дать этому делу ход. Поэтому он откопировал все материалы, опасаясь, что фигуранты или те, кто стоит за ними, могут их уничтожить. Согласно уже упомянутому мной договору, я являюсь их держателем. Как явствует из протокола, данных материалов в сейфе также не обнаружено.
   Останавливается на несколько секунд. Пригладив руками волосы, продолжает.
   А теперь смотрите. Камбулин и Кожаев, знакомые между собой, вхожи в дом, в котором, как они знают или догадываются, находятся документы, существование которых для них вредно или даже опасно. Они вступают между собой в сговор. Камбулин через супругу достаёт сильнодействующий яд. Кожаев изготавливает по слепку ключ от сейфа. Выбрав момент, Кожаев через окно проникает в спальню потерпевшей, по невнимательности забывая стереть отпечатки с оконной рамы. Делает потерпевшей смертельный укол, выносит документы, прячет их в удобном месте и возвращается за игровой стол.
   Прокурор (насмешливо). Проникает в спальню через окно? А почему не через дверь?
   Николаевский. Возможно, в этот момент она была заперта.
   Прокурор . А окно? Окно, согласно протокола осмотра, было закрыто изнутри.
   Николаевский. Может быть, как раз он-то его и закрыл после того, как забрался в помещение. А впрочем, не знаю. Это всего лишь версия. Но разве она не заслуживала того, чтобы быть проверенной? И разве то, что я имел честь довести до сведения уважаемого суда, не говорит о том, что у обоих названных лиц имелся мотив?
   Прокурор . Возможно. Я говорю: возможно, у них имелся мотив к похищению документов. Но к убийству... Разве нельзя было просто открыть сейф и похитить документы, раз уж они умудрились сделать копию ключа?
   Николаевский. Разбираться в этом - прерогатива следствия. А я прошу приобщить данные материалы к делу.
   Судья развязывает тесёмки и углубляется в изучение бумаг. Через некоторое время поднимает голову.
   Судья. Отказано. Представленные документы не имеют отношения к рассматриваемому делу. Суд удаляется на совещание.
   Секретарь суда. Прошу всех встать!
   Все присутствующие встают. Судья направляется к своей комнате. Как только дверь комнаты закрывается за ней, все находящиеся в зале судебных заседаний застывают в своих позах, как в игре "Замри!" Нависает пауза, продолжающаяся несколько десятков секунд.
   Голос в динамике (Грубый низкий бас, звучит внушительно, размеренно и монотонно как глас судьбы). Тринадцать лет с содержанием в колонии строгого режима.
   В процессе произнесения этой фразы судья бесшумно пробирается на своё место. Как только судья достигает его, присутствующие делают "Отомри!" Обращаются лицами кто в сторону судьи, кто в сторону Щербицкого, который сидит с опущенной головой.
   Судья. ... в колонии строгого режима. Кроме того, на основании вновь поступивших документов суд выносит постановление: возобновить расследование по делу о транспортировке и торговле наркотиками от...
   Татьяна (истошным голосом). Рома-а-а! Рома-а-а!!!
   Изо всех сил хватает Камбулина за рукав и дёргает, отчего из перстня, поднесённого им ко рту, на лацкан пиджака высыпается с щепотку порошка. Оставив руку, она хватает его за щёки, пытается разжать рот.
   Перстень... Проклятый перстень. (очень громко) Врача!
   Судья делает знак секретарю.
   Секретарь суда (скороговоркой по телефону). Дежурного врача в зал заседаний. Срочно.
   Камбулин сидит с ошарашенным видом. Татьяна отслоняется от него.
   Татьяна (шёпотом, который слышен на весь зал). Боже. Там что-то другое. Там что-то другое! Иначе бы уже...
   Отряхивает пиджак Камбулина.
   Входит врач 2 с чемоданчиком. Секретарь суда указывает ему на Камбулина.
   Судья. Похоже, что у нас получился ложный вызов.
   Помощник Николаевского протискивается к Камбулину.
   Помощник Николаевского. Минуточку! Интере-есное украшение!
   Аккуратно стаскивает с пальца Камбулина перстень и, с любопытством оглядев, прячет в небольшой пластиковый пакетик.
   Врач 2 щупает Камбулину пульс. Заглядывает в глотку. Заставляет снять пиджак и измеряет давление.
   Врач 2. Всё в порядке. Будет жить!
   Публика расходится. Стелла выходит вместе с толпой, не задерживаясь у скамьи подсудимых. Возле клетки с Щербицким стоит помощник Николаевского, держа на руках шефа, завёрнутого в плед. Николаевский что-то говорит Щербицкому, энергично жестикулируя руками, торчащими из пледа. Щербицкий безучастно смотрит на него.
  

Картина седьмая

   Гостиная в доме Шпагина. Хозяин сидит за ноутбуком. Возле него бутылка коньяка, тарелка и бокал. Шпагин сосредоточенно выстукивает что-то на клавиатуре, периодически отвлекаясь и что-то бормоча себе под нос.
   Звонок в дверь. Шпагин, чертыхнувшись, выходит в коридор. Молча входит обратно в сопровождении Кожаева. Занимает своё место за столом. Кожаев, помявшись, присаживается на краешек свободного стула. Шпагин продолжает работать. Кожаев кашляет несколько раз, привлекая к себе внимание. Шпагин отрывается от работы, наливает в бокал коньяку, выпивает одним глотком.
   Кожаев (как человек, не уверенный в том, слушают ли его). Я хотел привести своего шалопая. Но потом подумал, что мы можем всё и сами решить. Не так ли?
   Шпагин (холодно). Ты о чём?
   Кожаев. О долге, конечно. Я подумал, что мы с тобой всё-таки больше знакомы, и...
   Шпагин. Нам ещё рано вступать в переговоры. Вот пройдёт полгода, вступлю в права наследства, тогда уж... Видишь, как получается: нежданно-негаданно у сына твоего отсрочка. Как минимум на эти полгода. Радоваться надо!
   Кожаев. Может, и надо. Только... С этим долгом уже чёрт знает что. (дрогнувшим голосом). Чуть в убийцы не записывают. Давай всё-таки договоримся. Назначим срок, составим график. Определим проценты. Я вот тут принёс для начала...
   Выкладывает на край стола пачку денег.
   Сто кусков. Что могу на сегодня.
   Шпагин. А если за эти полгода объявятся ещё какие-нибудь наследники?
   Кожаев. Разве ты не знаешь своей жены родню?
   Шпагин. Конечно, нет. Откуда её будешь всю знать! Я свою-то не уверен, что всю знаю.
   Кожаев (с паузой). Всё равно. Бери. Пойми, мне хоть на душе полегче будет. А то так погано! Ну, а ты, если что, не трать пока. Положи в банк на эти полгода. А?
   Шпагин вскакивает со своего места и начинает нервно ходить по комнате.
   Шпагин. "Полегче". Нет, вы только посмотрите: ему полегче! А что со мной? Что я должен думать? А вдруг эти деньги от...
   Кожаев срывается со стула и падает на колени.
   Кожаев (надрывно). Не надо! Ради бога, не произноси. Умоляю, не говори. Не говори этого!
   Шпагин останавливается посреди комнаты. Из него словно выкачан воздух.
   Шпагин. Встань. Не топчи ковёр. Встань, кому говорю.
   Кожаев грузно поднимается на ноги. Шпагин проходит на своё место, знаком приглашая Кожаева садиться. Тот опускается на стул. Придвигает пачку денег чуть ближе к Шпагину.
   Кожаев (со слезой в голосе). Возьми. Возьми Христа ради. Поверь...
   Шпагин. Но ты-то сам! Ты-то поставь себя на моё место! Нас четверо. Четверо всего, четверо... (останавливается, потеряв дыхание). И кто-то... Мало того, что... а ещё и шприц мне подкидывает. Что думать? Что бы ты думал?!
   Кожаев (сочувственно кивая). Я бы вообще с ума сошёл.
   Шпагин. Яшка? Невероятно. Фантастика! Мы со школы... (машет рукой). Но... Но что делать? Всё на него. Всё! Трудно. Но приходится смириться. Хоть как-то успокоить нервы. Пережить.
   И тут! (несколько мгновений хватает ртом вохдух). Этот адвокат. (кричит во весь голос). Этот адвока-а-ат! И уже все... Уже каждый... Кому довериться? Как жить? Скажи: как жить? Как бы ты жил, если б тебе вот так?..
   Кожаев молчит, продолжая горестно кивать головой. Пауза тянется до невозможности долго.
   Шпагин потряхивает рукой в сторону сервировочного столика.
   Возьми там... посуду.
   Кожаев приносит бокал. Шпагин наливает в оба бокала. Пьют не чокаясь. Слышно, как зубы стучат о стекло.
   Ладно. Сейчас... Расписку.
   Шпагин пишет расписку. Передаёт Кожаеву.
   А этого, самоубийцу нашего, не видал?
   Кожаев. Разговаривал по телефону. Он тоже весь в говне. Дело по наркоте возобновили. Неизвестно, чем всё закончится. Кстати, был я и у адвоката.
   Шпагин. И что ты там делал?
   Кожаев. Хотел взять копию расписки моего засранца. А то ведь я сумму-то только с его слов знаю.
   Шпагин. Ну и как?
   Кожаев. Не дал. Говорит: только тебе может дать. И то, не хуже тебя, -- через полгода. А в ромкином перстне, говорит, оказался мел. Хорошо кто-то сработал.
   Шпагин. Вот оно-то и интересно: кто?
   Демонстративно оглядывает комнату. Кожаев пожимает плечами.
   Кожаев. В этой истории вообще очень много непонятного.
   Я когда Ромке звонил, говорю: какого хрена ты травиться-то полез. Тебе "вышка", что ли, светила? Башка твоя дурная.
   Шпагин. А он?
   Кожаев. Говорит: из-за дочери. Дочку, мол, пачкать не хочу. Она у него в МГИМО, кажется, учится, на экономическом. Вот так. "Пачкать не хочу", зато теперь ещё и на Татьяну могут наехать. Хищение с режимного предприятия - это, брат... (машет рукой). Словом, полезло дерьмо!.. Изо всех дыр.
   Сидит в задумчивости, потом вздыхает и, как будто собравшись уже идти, вдруг поворачивается к Шпагину.
   Слушай. Ну, откуда всё-таки могли взяться все эти следы? Ты вспомни как следует. Может, к тебе кто-нибудь приходил. Какой-нибудь работник. А?
   Шпагин. Нет, Виталий. В этот угол годами никто не заходит.
   Кожаев. А пальцы? Может, это ошибка? Может, бывают какие-нибудь очень похожие отпечатки?..
   Шпагин (пожимает плечами). Чёрт его знает. Это с этими надо говорить. Кто снимал.
   Кожаев. Да уж, с ними поговоришь! А ключ. А документы... (скорбно качает головой). Надо же, как можно попасть. На ровном месте.
   Уходит. Шпагин некоторое время работает за компьютером. Звонит мобильный.
   Шпагин. Алло.
   Голос Стеллы. Привет. Ты дома?
   Шпагин. Ага.
   Голос Стеллы. Я к тебе подъеду.
   Шпагин. А сама-то ты где?
   Голос Стеллы. Еду в твою сторону. Сейчас уже возле Круглого. Тут какая-то канитель... Ого! Слушай: машины, водолазы, какие-то менты.
   Шпагин (тревожно). Водолазы?
   Голос Стеллы. Точно. Вон, один на катер забирается, другой готовится нырять. Представляешь, как нырять в такую погоду!
   Шпагин. Значит, что-то важное.
   Голос Стеллы. Может, утонул кто-нибудь?
   Шпагин. Может быть. Кто ж его знает.
   Шум подъезжающей машины. Шпагин выходит в коридор. Возвращается со Стеллой.
   Шпагин. На тебе лица нет.
   Стелла. Это точно. Лица нет. Налей чего-нибудь.
   Садятся напротив друг друга. Шпагин наливает себе и Стелле. Внимательно вглядывается в её лицо.
   Изучаешь мою физию? Хочешь угадать, какой она будет в старости?
   Шпагин. Ну, зачем ты...
   Стелла. Да-да, конечно. Уж это-то тебе совершенно ни к чему. Зачем тебе гадать, какая я буду в старости! (Прячет лицо в ладонях. Затем вскидывает голову, вздыхает). Прости. Прости, что я так, неожиданно. Не могу оставаться одна. Сначала хотела. Скрыться ото всех. А потом стало всё наоборот.
   Начинает тоненько посвистывать. Становится слышно, как плачет её глотка. Одна глотка, без глаз. Глаза неподвижны и сухи.
   Это чудовищно, чудовищно! Так обманывать! Столько времени обманывать меня!
   Её глотка издаёт почти звериный вой. Шпагин подходит и кладёт руки ей на плечи.
   Шпагин. Прекрати. Прекрати сейчас же. Стелла!
   Стелла продолжает плакать с подвыванием.
   Ну, а мы, например. Мы-то с тобой!.. Святые?
   Стелла. Ой, о чём ты говоришь! (резко машет рукой). Это совсем другое дело! Мы же друзья. (Нежно прислоняется щекой к его руке). Мы друзья?
   Шпагин (мечтательно). Ты права. Мы всегда умудрялись оставаться приятелями.
   Вздыхает.
   Яшкин адвокат сказал, что немедленно приступает к составлению апелляции.
   Стелла (прекращает плакать). Ни к чему он не приступит. Я прекращаю ему платить. Пускай берёт казённого.
   Шпагин. Круто. А вдруг он и вправду никого не убивал? Ещё неизвестно, что решит суд высшей инстанции.
   Стелла (с металлом в голосе). Даже если никого не убивал. Вот приведу себя в порядок и займусь разводом.
   Шпагин. Ты это твёрдо решила?
   Стелла. Твёрже некуда.
   Обнимает Шпагина за шею и испытующе смотрит ему в глаза.
   Уж не боишься ли ты, милый, что я буду пытаться тебя на себе женить? А? Откровенно!
   Шпагин (уклончиво). Я всегда доверял тебе, дорогая...
   Стелла. И правильно делал. Ты ведь знаешь: я против любого насилия над личностью. Я бы даже е м у всё простила, если бы (со слезой в голосе)... Если бы он не поступил так подло.
   Кстати. Теперь, поскольку я развожусь, ты можешь вернуть себе те деньги... То "наследство" из Йоханнесбурга...
   Шпагин. Которое пришло к тебе через Шанхай...
   Стелла. Вот именно. Теперь оно как будто и ни к чему. Да и что теперь, без Яшки, делать с клиникой!
   Шпагин. Может быть, сейчас и неуместно обсуждать эти вопросы, но я рад, что ты их поднимаешь сама.
   Целует Стеллу глубоким поцелуем.
   Стелла (высвобождаясь из объятий Шпагина). У порядочных людей не может быть по-другому.
   Шпагин (так, что невозможно понять, иронизирует он или говорит всерьёз). Мы с тобой, без сомнения, порядочные люди.
   Пытается повалить Стеллу на диван. Она сопротивляется и в конце концов выворачивается из его объятий.
   Стелла. Прости (Отходит в сторону, поправляет одежду, волосы. Смотрится в зеркало). Я не могу... После этого суда. После того, как узнала о его... с Ириной, что-то словно оборвалось во мне. Не могу! Ехала сейчас, мечтала, как позволю тебе проглотить меня. Думала, приеду и скажу: "Делай со мной всё. Всё, что хочешь!" Отдамся, растекусь, растворюсь... А сейчас чувствую: не могу. Не могу-у! Я дура, да? Ну, скажи: дура?
   Шпагин. Думаю, это пройдёт.
   Стелла. Разве это проходит?
   Шпагин подходит к Стелле, пытается погладить её по волосам. Она отстраняется.
   Шпагин. Всё проходит.
   Стелла. Вызови мне такси. Выпила. (Горько усмехается). Хотела остаться.
   Шпагин (в телефон). Алло. Здравствуйте. Прошу подослать машину. Едем в Зелено...
   Стелла. Нет-нет! Мне надо к отчиму. Совсем его забыла.
   Шпагин. Простите. В Боткинскую... Да-да. Хорошо.
   Стелла уклоняется от поцелуя, но очень крепко пожимает Шпагину обе руки.
  

Картина восьмая

   Место действия то же. На следующий день. Шпагин так же сидит за ноутбуком. Тянется к бутылке, наливает бокал коньяка, выпивает. Вновь обращается к компьютеру.
  
   Шпагин. Та-ак... Семь пик. (Выполняет манипуляции с клавиатурой и с мышью). Пас? Ага-а! (Отстраняется, покачивает головой). С этим компьютером играть -- похуже, чем с шулерами в поезде. Мало того, что он всегда твои карты знает. Он ещё знает и при-икуп! (Замахивается на ноутбук кулаком). Ух, сволочь такая! И в карты к нему не заглянешь. Разве это по-честному? (Наливает и выпивает ещё). А что делать! Вся "пуля" развалилась. Улетела в тартарары. Только вот с ним (кивает на ноутбук) и можно отвлечься. Да-а! Отвлечься...
   Откидывается на спинку стула. Задумчиво смотрит в потолок. Звонок в дверь.
   Кто там ещё?
   Сползает со стула. С недовольным видом выходит в прихожую. Оттуда слышатся голоса.
   Голос Шпагина. Ух ты, здравствуйте! Каким ветром? Не ожидал. Прошу, прошу.
   В сопровождении Шпагина входит Домбровский.
   Шпагин. Прошу (указывает на кресло).
   Домбровский тяжело плюхается в кресло, не переставая сосать пустой пластмассовый мундштук.
   Шпагин. Коньячку?
   Тянется к бутылке. Домбровский останавливает его жестом.
   Домбровский. Потом. Сначала о делах.
   Шпагин. О делах? О каких делах?
   Домбровский. А мастерская. А инструмент.
   Шпагин. Ах, вон оно что. Надумали покупать?
   Домбровский (с усмешкой). Вроде того. Дело к пенсии. Чем скучать да смерти дожидаться, буду мастерить что-нибудь. А?
   Шпагин. Дело хорошее. При умении может выйти так, что и денежное.
   Домбровский. Да уж может. Решил вот смастерить кое-что для денег. (Подмигивает Шпагину). Прибавочка-то к пенсии не помешает?
   Шпагин. Точно, не помешает. Что ж, тогда пошли смотреть?
   Домбровский. Да смотрели уже. Лишний раз без надобности.
   Шпагин. Ну, смотрите. Чтобы потом разговоров не было, что продал, мол, кота в мешке.
   Домбровский. Какие могут быть разговоры!
   Шпагин. А как там наш общий знакомый? Господин Паршуков?
   Домбровский. О, Паршуков! Сбагрил мне все дела, а сам отправился на повышение. Негодя-ай! Теперь вот приходится париться вместо того, чтобы настраиваться на заслуженный отдых.
   Шпагин. О! Так вас с повышением? Как вы теперь... Начальник отдела?
   Домбровский. Ага (смеётся). Начальник Накатихина. Как только повысили, так сразу и ставку сократили. И министру доложили: меры приняты, штаты сокращёны.
   Шпагин. А на пенсию уйдёте - Накатихина повысят?
   Домбровский. Точно. И будет он начальник над собой. (Смеётся).
   Шпагин, воспользовавшись тем, что Домбровский отвлёкся, наливает себе и ему. Пододвигает рюмку.
   Шпагин. Ну, за спокойную старость.
   Выпивают.
   Домбровский. Эдак и засидеться недолго. Вы дворовое-то освещение, помню, наладили. Не ломается больше?
   Шпагин (с набитым ртом, не придавая значения вопросу). Не-а. Мастер молодец, хорошо сделал.
   Домбровский. Лампочку сменил? Я правильно помню?
   Шпагин. Ага, сменил.
   Наливает ещё по одной.
   Далась вам эта лампочка. Я уж за неё и забыл. Лучше, вон, закусывайте. Пока ещё есть, чем. А то ведь в холостяцком дому, знаете...
   Домбровский. Опять вы говорите, что лампочку. А ведь сменили-то выключатель.
   Шпагин. Ох, и вредный вы старикан! Лампочка, выключатель - не один ли хрен? Выпьем.
   Домбровский. Выпьем.
   Выпивают.
   Я вот тоже тогда подумал: не придаёт парень значения или просто не в курсе. Не один ли, думаю, хрен, лампочка ли, выключатель. Потому так и отвечает. Время пройдёт - по-другому скажет. Потому как ему это всё равно.
   Шпагин. Во-во. Правильно подумали.
   Домбровский. Я ещё про Паршукова так нехорошо тогда подумал: голова, мол, у парня новым назначением забита, спит и видит себя начальством, вот и спрашивает у свидетелей всякую хрень. Про лампочки да про фейерверки. О чём говорили за преферансом, да в подробностях. Да в мелочах. Мало ли о чём мужики за игрой треплются! О политике да о бабах. Да подкалывают друг друга. Что ж всякий хлам в протокол-то тянуть! А тут случайно взглянул в кожаевские показания, и пришло мне в голову кое-что маленькое, но оч-чень интересное.
   Шпагин. И что ж такое интересное туда пришло? Не томите!
   Домбровский. И вот сейчас подумал: дай, ещё разок спрошу. Что он скажет? А вы опять за своё: лампочка, мол, сгорела.
   Шпагин. Да вы же сами только что сказали: не один ли хрен!
   Домбровский. А вот и не один! Был бы один хрен, вы не держались бы за эту "лампочку" как клещ за кобеля. А вы держитесь. Держитесь, хотя прекрасно знаете, что не лампочку сменили, а выключатель. Потому как сами выдали электрику этот выключатель из своих запасов. Кстати, а куда вы дели неисправный?
   Шпагин. Не помню. Выбросил, наверно. Что вы вопросы какие-то задаёте... Я извиняюсь, дурацкие?
   Домбровский. Ну уж, простите старика. Случается, что и дурацкий задашь, по слабоумию. Не обессудьте. Можно ли вас попросить принести коробочку, в которой у вас лежит разный шурум-бурум? Ну, ту самую, из которой вы выключатель достали да электрику вручили.
   Шпагин. Вы инструмент покупать пришли или в мусоре копаться? На кой вам эта коробка?
   Домбровский. Ну принесите, жалко вам, что ли? Может, я и её у вас, вправду, куплю.
   Шпагин. Правда, что ли, принести? Ведь не отстанет!
   Выходит в коридор, возвращается с коробкой. Ставит перед Домбровским.
   Вот. Наслаждайтесь!
   Домбровский (вынимает выключатель, вертит его в руках). Вот он, родненький. Точно такой же, как на углу дома висит. Ну точь-в-точь такой же! Только неисправный. Не выбросили вы его. Пусть, мол, полежит в коробке. Хлеба не просит! А? Правда, что вас друзья плюшкиным зовут?
   Шпагин (усмехается). Ромка иногда так называл. Вы и это в протокол затащили? Вот уж кто плюшкины, так это вы с Паршуковым.
   Домбровский. Плюшкин не плюшкин... А когда-то бросили сгоревший выключатель в коробку. Человек вы мастеровой...
   Шпагин (горько усмехается). Был.
   Домбровский. Нет. Вы и сейчас хоть куда. Человек, повторяю, мастеровой. Такие вещи иногда мастерите! Подумали: может, пригодится когда или корпус, или хоть винтик. И не стали выбрасывать. А тут пришла в голову хорошая мысль.
   Шпагин. Любопытно: какая же? Вы, я смотрю, и мысли чужие читаете?
   Домбровский. Иногда приходится. А мысль простая, как всё гениальное. И прочесть её не трудно. Чтобы лампочку сменить, на столб лезть надо. А это дело и оборудования требует, "когтей" там разных, монтажного пояса. И - главное -- навыков. Не каждый это умеет. Вы, например, не умеете.
   Шпагин. Не умею. И никогда этого не скрывал.
   Домбровский. Правильно. И все, кого ни спроси, знают, что не умеете.
   Шпагин. Точно так. И что же?
   Домбровский. А вот чтобы сменить сумеречный выключатель, нужно просто иметь стремянку, которая у вас есть. Вон, за дверью стоит. Даже и знать ничего не надо, потому что любому мужику ничего не стоит, сняв, поставить на его место точно такой же. Только неисправный.
   Шпагин. Вы хотели сказать: исправный.
   Домбровский. Не-эт! Именно неисправный. Исправный должен был поставить совсем другой человек. Тот, который установил бы, что лампочка и светильник в порядке, а всё дело в выключателе. И тем самым косвенно подтвердил, что вы этого просто не знали. Не могли знать, потому и "грешили" на лампочку. Этим человеком и стал вызванный вами электрик. Он до сих пор думает именно так. Если бы вы "честно признались" тогда следователю: так, мол, и так, думал, что полетела лампочка, а оказалось, что выключатель, то я бы думал так же, как и электрик. Но вы сочли, что следствие не станет интересоваться такой чепухой и тратить из-за неё силы и время на то, чтобы допрашивать какого-то электрика. И решили остановиться всё-таки на версии с лампочкой, которая вам нравилась гораздо больше. Ведь она целиком и полностью исключала ваше личное участие. Вы подумали, что так будет надёжнее, и тем самым подтвердили известное утверждение: "Лучшее - враг хорошего".
   Шпагин. Погодите-погодите. Ну, сказал я, что лампочка. Не захотел грузить вас лишними деталями. И что с того?
   Домбровский. Не захотели грузить. Вы правы: это одно из возможных объяснений. Но ведь было возможно и другое. То, к которому применимо уже другое утверждение: "Маленькая ложь порождает большое недоверие". А что, если вы намеренно скрываете эту маленькую деталь?
   Шпагин (смеётся деланным смехом). Ту, что вместо лампочки сгорел выключатель?
   Домбровский. Ту, что перед тем вечером вы намеренно установили неисправный выключатель.
   Шпагин (насмешливо). И для чего же мне это понадобилось?
   Домбровский. Тут было о чём подумать. Действительно: для чего вам могла понадобиться кромешная темнота во дворе, если не вы убили вашу жену?
   Шпагин. Вот-вот. Для чего? Очень интересно.
   Домбровский. Было достоверно известно, что вы не покидали гостиную до самого утра. Все свидетели показали это, и нет никаких оснований им не верить. С другой стороны, эти следы под окнами спальни потерпевшей. Может быть, у вас был сообщник? Но тогда это должен был быть кто-то из партнёров, поскольку не обнаружено ни одного следа, ведущего прочь от дома. Значит, предположительно человек влез в окно, убил вашу жену и вошёл в дом через дверь спальни. Размер обуви соответствует размеру только одного из гостей - Кожаева. Но никаких других признаков обуви не наблюдается. Собственно говоря, это даже не следы, а просто вмятины, в которых не отпечатался ни протектор, ни другие характерные элементы, которые позволили бы идентифицировать обувь.
   Шпагин. О чём вы мне рассказываете? Вы хотите оспорить решение суда, которое принято в соответствии с вашим же обвинительным заключением?
   Домбровский. Не спешите, молодой человек. Когда вы услышите всё, что будет дальше, вам будет видно, что это решение даже не нужно оспаривать. Оно оспаривает само себя.
   Шпагин. И Паршуков придерживается того же мнения?
   Домбровский (усмехается). Паршуков... После ознакомления с разговорами Щербицкого с потерпевшей, записанными в найденном у неё смартфоне, он совершенно уверился в том, что Щербицкий не мог освободиться от притязаний Шпагиной иначе, как умертвив её. Должен сказать, что это действительно очень походило на правду. Ведь она прилипла к нему как пиявка, не правда ли? Она даже пыталась шантажировать его рождением их общего ребёнка.
   Шпагин. О-ой! Только не надо об этом ребёнке...
   Домбровский. Вот именно. А, собственно, о каком "этом" ребёнке? В заседаниях это не звучало, а о связи вашей покойной жены с Щербицким вы, по вашим словам, до суда и понятия не имели. А?
   Пристально смотрит в глаза Шпагина. Шпагин молчит.
   Шприц, подкинутый в чужое пальто, тоже магически действовал на Паршукова. Не стоит сбрасывать со счетов и того, что голова у него действительно была забита мыслями и эмоциями, связанными с новым назначением, и ему реально не терпелось поскорее закончить это дело. А уж когда подозреваемый бежал, у него не осталось ни малейших сомнений в том, что виновен именно он.
   Шпагин. Кстати, с этим побегом... Что это за банда с оружием, которая его преследовала? Была ли она на самом деле?
   Домбровский. Была.
   Шпагин. Вот это да! Откуда же она взялась?
   Домбровский. Это были мои ребята. На каком-то этапе мне захотелось помочь Паршукову в его увлечении версией. Я и наслал на Щербицкого "банду", чтоб у Паршукова - да и у суда - не оставалось никаких сомнений. Согласитесь: доказать потом факт погони невероятно трудно, практически невозможно. Так и случилось.
   Самодовольно откидывается на спинку кресла.
   Шпагин. С чего это вдруг вы решили подтолкнуть Яшку? У вас к нему личная неприязнь?
   Домбровский. Ну, что вы. Мы с ним совершенно не знакомы. И никогда не были знакомы. Я заехал на Круглое озеро и осмотрел место, где обычно запускают фейерверки. Кое-что мне показалось странным. Там не было обычных вещей, что бывают после таких празднеств: ни свежих обёрток от конфет и шоколада, ни новеньких, ещё хранящих запахи распитого, бутылок. Ни свежих одноразовых стаканчиков. Ничего такого. Стоял лишь один свежевыпущенный фейерверк, ещё хранивший запах пороха. Вокруг него было несколько следов. Следы были достаточно чёткие и - что удивительно - все одинаковые. Согласитесь, это выглядит не очень обыденно, когда любитель-пироман привозит фейерверк, поджигает и любуется им в полном одиночестве. Особенно если примерно в это время неподалёку происходит убийство. Я сделал слепки следов, и они совпали с отпечатками ваших ботинок. А на самом фейерверке и на полиэтиленовом колпаке, что валялся рядом, оказались отпечатки ваших пальцев. Ещё не вполне доверяя своим глазам, я объехал магазины, торгующие пиротехникой, - благо их не так много в нашем городе - и в одном из них вас опознали по фото из вашего альбома.
   И тут возникли вопросы. Во-первых, для чего вам понадобилось запускать в одиночестве фейерверк, тем более что никакого праздника у вас в этот вечер не было, если не считать смерти любимой супруги (ха-ха!). А во-вторых, как вы умудрились поджечь его, находясь у себя дома, за преферансом. Ответов пока не было, но ясно было одно: что всё это пахнет довольно дурно.
   Шпагин. Я не понял. Вы что же, подозреваете м е н я ?
   Домбровский. Ни в коем случае. Если бы я подозревал вас, я никогда бы не напустил на беднягу Щербицкого эту "банду". Но я не подозревал. Тогда я уже з н а л, что это вы.
   Шпагин. Что вы несёте! Завтра же я подам заявление в суд о том, что вы спровоцировали побег Щербицкого и тем самым пустили следствие по ложному следу. Вас посадят!
   Домбровский. Ничего вы не подадите. Посмотрите хотя бы на эти картинки.
   Выкладывает на стол бумаги.
   Вот. Это деталь, которую я нашёл в вашей мастерской. А вот это водолазы выловили из Круглого озера.
   Шпагин. Ну и что это? Что это такое?
   Домбровский. Вы, как специалист, могли бы и знать, что это детали дрона. Вот обломки лопастей, это фрагмент корпуса. Это фрагменты микросхем. А это. Смотрите. Вот это колёсико, найденное в вашей мастерской, является деталью крепления подвесной оснастки дрона. Сравнительный анализ материала всех этих деталей показал его полную идентичность. И о чём это говорит? Это говорит о том, что дрон изготовлен в вашей мастерской. Смывы с ваших инструментов свидетельствуют о том, что при изготовлении деталей использовались именно эти инструменты. Из вашей лаборатории.
   Шпагин. Чёрт знает что. Фантастика какая-то. Дроны, шмоны... Фейерверк зачем-то приплели. При чём здесь всё это?
   Домбровский. А вот при чём. Посмотрите. Знакомый предмет?
   Шпагин. Шприц-то? Видали мы такой. И что?
   Домбровский. Такой, да не такой. Видите вот этот крючочек? А вот второй. Что это такое, по-вашему?
   Шпагин. Это вам виднее. Вы же это из воды вытащили.
   Домбровский. Совершенно точно. Вытащили. И оказалось, что это - детали крепления. С помощью этих крючочков шприц крепился к дрону. А внутри! Угадайте, что у него внутри.
   Шпагин. Не знаю. Касторка?
   Домбровский. Ха! Остроумно. Внутри обнаружены остатки яда. Того самого яда, остатки которого были и в шприце, что нашли в кармане вашего пальто. Которым и была отравлена ваша жена. Яда, который жена Камбулина по его горячей просьбе выкрала со своего производства и который вы в свою очередь выкрали из его перстня. Очевидно, опасаясь чего-то, Камбулин заказал такой перстень с секретом. Видимо, как-то по пьянке похвастал перед вами. Вот вы и воспользовались. С вашей стороны не менее остроумно было подбросить шприц-близнец с остатками яда и с отпечатками Щербицкого не в чьё-нибудь, а в своё пальто. Во-первых, всё это недвусмысленно указывало на Щербицкого и в общем-то дополнительно уводило внимание следствия от вашей персоны, и без того чистенькой. А во-вторых, никому не должно было прийти в голову искать настоящее орудие убийства после того, как найден предмет, превосходно исполнивший эту роль и как две капли воды на него похожий. Надо сказать, и мне это не пришло в голову. Исследованием озера я занялся исключительно по той причине, которую уже изложил: просто некоторые вещи показались мне странными. Но когда водолазы наткнулись на шприц, стало совершенно ясно, кто был вашим сообщником. Это был сконструированный и собственноручно изготовленный вами дрон!
   Шпагин. Тут есть несколько вопросов. Во-первых, интересно было бы узнать, для чего Ромке понадобился такой страшный перстень. Во-вторых, чем бы таким доказать, что яд из его перстня похитил именно я. А? В-третьих, как это мой восхитительный дрон без посторонней помощи выбрался из закрытого помещения. В-четвёртых, при чём тут озеро и фейерверк.
   Домбровский. На первый вопрос, вероятно, ответит следствие по делу о наркоте, которое возобновлено по постановлению суда. Я желаю ему успеха, но это - не то, что должно нас - и в особенности, вас - занимать в настоящий момент. На второй вопрос ответить и в самом деле очень трудно. Скорее всего, невозможно. Вы человек аккуратный, педантичный, скрупулёзный. Человек, такими качествами не обладающий, никогда не смог бы изготовить ни этот вот великолепный мобил, ни ваш злополучный дрон. Конечно, вы не оставили никаких следов. Какие-то результаты мог бы дать допрос Камбулина, но оставим беднягу в покое. Ему сейчас наверняка задают множество других вопросов - таких, на которые ох, как непросто ответить. Что же касается третьего вашего вопроса, то он мне нравится больше всего. Потому что, ответив на него, я получил самую мощную улику против вас. Посмотрите сами. Как вам нравится этот механизм?
   Выкладывает перед Шпагиным несколько фотографий.
   Ознакомившись с вами в достаточной степени, я сказал себе: не может быть, чтобы человек, сумевший сконструировать и изготовить столь восхитительные вещи, не смог придумать что-то, чтобы сделать возможным самостоятельное исчезновение дрона. Я хорошенько осмотрел спальню вашей покойной жены и увидел в створке окна - видите - вот эту ма-аленькую дырочку. "Э-э! - сказал я Петру Ивановичу".
   Шпагин. Какому ещё Петру Ивановичу?
   Домбровский (машет рукой). Это там один... Из другого дела. Не обращайте внимания. Так вот. Попробовал иголочкой туда. Упирается во что-то металлическое. Что там такое металлическое? Осмотрел другую створку - ничего там подобного нет. Тогда взял я вязальный крючок. Знаете, маленький такой крючочек. Ваша жена, случайно, вязанием не увлекалась?
   Шпагин молчит.
   Ну, не хотите говорить - не надо. Так вот, взял я этот крючочек, покрутил в том отверстии, он - раз! - и за что-то там зацепился. Потянул я и вытащил маленький такой штифт. Крохотный штифт, как иголка от швейной машины. Он-то крохотный, но когда извлёк я его, такие начались чудеса! Чуть толкнул створку - она и открылась. Постояла-постояла открытой, да и закрылась. Медленно так. Но настолько плотно затянуласть, будто я сам её на эту ручку закрыл. Так постоял, поиграл. Толкнёшь - открылась. Толкнёшь - закрылась. А воткнул штифт на место - и всё волшебство прекращается. Обычная створка. Ах, как я вам позавидовал! Это ж надо такое изобрести! Да. Большой вы мастер. Даже я бы сказал, огромный. Восхищаюсь вами! Но всё-таки зря вы этому штифтику доверились. Зачем было так рисковать! Вот видите, нашёлся же один дотошный старик, с божьей помощью догадался крючочком-то поковырять. А сделали бы целиком новую створку с этим вашим замечательным механизмом, поставили её на одну ночь, сделали дело, а затем сняли и уничтожили. А сюда вернули бы старую - и всё шито-крыто. Понятно, что такой шедевр уничтожить жалко. Ах, как жалко! Но ведь свободу, думаю, всё-таки жальче. Разве не так?
   Шпагин. Я вас по-прежнему не понимаю. К чему всё это?
   Домбровский. Ай-я-яй. Значит, разучился я рассказывать, если даже такой способный и умный человек не может понять, что же такое я плету. Хорошо. Тогда расскажу всё по порядку.
   Шпагин. И покороче.
   Домбровский. Естественно. Итак. Некий господин, не будем его называть, но вы, конечно, сразу догадались, что это Игорь Николаевич Шпагин, приняв незаконное, но совершенно необходимое для него решение избавиться единым махом от супруги и её любовника, решает использовать для этого все свои недюжинные способности. Он строит дрон, оборудует соответствующим образом окно спальни супруги и подготовляет отвлекающий манёвр в виде фейерверка. Он размещает дрон на исходной позиции где-то в потаённом месте - может быть, под кроватью супруги - и ждёт подходящего момента. Дождавшись, когда любовник покинул спальню, а супруга заснула, он даёт дрону старт. Не суть важно, каким образом он это делает. Может быть, сигналом служит включение мобила. Приняв сигнал, дрон покидает своё убежище, делает супруге смертельный укол в шею. Затем подлетает к окну, осуществляет лёгкий толчок в раму, отчего створка окна распахивается, и дрон вылетает наружу. Специальный механизм, встроенный в раму, затем закроет створку окна так тщательно, что никто будет не в силах определить, что окно было закрыто автоматически, без чьего бы то ни было участия. Дрон же, оставаясь незамеченным благодаря тому, что на территории царит организованная нашим героем кромешная темнота, поднимается на транспортную высоту и берёт курс на Круглое озеро. Там он воспламеняет шнур приготовленного заранее фейерверка, а сам отлетает на середину озера и зависает, ожидая начала танца разноцветных огней. Когда это происходит, он включает сигнал самоуничтожения и разлетается на части. Возникающий при этом звук взрыва и вспышка хорошо маскируются фейерверком, а обломки падают в озеро. И задумано, и исполнено великолепно! Но имеется одно слабое место. Взорвать - всё-таки не то же самое, что пропустить через измельчитель. Дрон был разнесён на куски, но каждый из этих кусков не превратился в крошку, а значит, сохранил определённую степень узнаваемости. В частности, практически целым, как вы уже знаете, остался шприц. Лопасти винтов тоже разлетелись, сохранив при этом форму, позволяющую судить об их предназначении. То же можно сказать и о многих других деталях. У меня всё. Надеюсь, я вас не слишком утомил?
   Шпагин. Не слишком. Я вижу, правый карман пиджака у вас как-то больно уж сильно оттопыривается. Там, видимо, прячется штатный ПМ?
   Домбровский (отходит на всякий случай). В чём-чём, а в наблюдательности вам не откажешь. Стало быть, я могу уже не продолжать. И не рассказывать о том, как здорово вы решили вопрос с этим, извиняюсь, шанхайским "наследством"...
   Шпагин. Но согласитесь, что сама комбинация была превосходна!
   Домбровский. Соглашаюсь. Вы считали, что деньги отвлекут вашего несчастного товарища от романа с вашей несчастной женой. Так и получилось. Но, к сожалению, ненадолго.
   Шпагин. Ну, хватит. Допустим, я не убиваю вас. И даже, если хотите, верю во все ваши идиотские толкования произошедших событий. Что дальше?
   Домбровский. Ну, наконец мы добрались до самой сути. Прямо по Пастернаку!
   Шпагин. Господи! Ещё и огурец какой-то. Хотите? Вы за овощем сюда пришли?
   Домбровский (долго смеётся). Да уж конечно, не за этим. И вы до сих пор не догадались, за чем?
   Шпагин. Почему же. Я-то догадался. Если уж мне кто-то помог направить следствие по ложному следу, то, наверно, он сделал это не просто так. А?
   Домбровский. Приятно иметь дело с умным человеком.
   Шпагин. Значит, самое время обговорить сумму.
   Наливает коньяк.
  

Занавес

  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
  • Комментарии: 7, последний от 15/01/2019.
  • © Copyright Йота
  • Обновлено: 22/10/2018. 144k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Детектив
    •  Ваша оценка:
    Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список