Детективный жанр сам по себе подразумевает события малосимпатичные, нередко -- реки крови и горы трупов. Автор Тета в этом отношении весьма сдержан: в его повести происходит всего лишь одно убийство.И все же именно это произведение вызывает при прочтении невольный озноб с легким постукиванием зубов от ужаса и морозцем по коже.
И дело не только в том, что сюжет вертится вокруг ремейка прославленного триллера Джонатана Демми "Молчание ягнят" - блистательного образца киношной жути. Наличие каннибалов отнюдь не самое страшное в антиутопическом повествовании об агонизирующем городе Сомания. Гораздо страшнее жизнь общества, в котором реальные моральные ценности утратили свое значение в силу вывернутых наизнанку понятий о свободе и демократии.
При всей кажущейся фантастичности сюжета многое в нем узнаваемо очень напоминает реалии сегодняшних "игр" в политкорректность, которые уже нынче выглядят довольно абсурдными и приводят к печальным результатам.
Итак, действие происходит в городе, практически, разрушенном гражданской войной между различными группировками, позиционирующими себя как борцы за демократию. Не знаю, каков был замысел автора при выборе названия города, но лично у меня Сомания перекликается с дипсоманией, то бишь запоем. Ибо все соманийцы в своей искренней борьбе "за правое дело" и почти паталогической вере в то, что это саморазрушение когда-нибудь приведет их к лучшей жизни, словно бы одурманены и уже не отдают отчета в своих действиях, жаждут лишь принимать еще и еще одну дозу взбадривающего, отгоняющего все страхи адреналина.
Отставной майор Торек, занявшийся кинобизнесом, получил возможность снять ремейк по "Молчанию ягнят". В соответствии с царящими требованиями подбирать артистов согласно их реальной ориентации и склонностям, на кастинг актеров для этого фильма привезены подлинные каннибалы братья Фальк, осужденные на пожизненное заключение. Из них предполагается выбрать исполнителя роли Ганнибала Лектера.
Они так основательно спеленаты смирительными рубашками, что Торек убежден в абсолютной безопасности данного мероприятия. И тем не менее, во время кастинга происходит трагедия. Убита и расчленена помощница Торека. Ее руку и стопу обнаруживают у одного из братьев Фальк.
Давний друг Торека частный детектив Бран проводит блестящее расследование и распутывает эту сложную задачу. Его логические умозаключения, на мой взгляд, четки, ясны и доказательны. При всей мрачности сюжета детектив читается с большим удовольствием. Интрига держит в напряжении, не отпуская до самого конца. И развязка лично для меня оказалась совершенно неожиданной, хотя автор подбрасывал читателю подсказки. Наиболее остроумная и впечатляющая из них -- капельки крови на портрете-перевертыше.
Кстати, восхищаюсь великолепной авторской находкой -- этим самым портретом-перевертышем, с помощью которого автор так необычно и своеобразно раскрыл тему конкурса.
Язык повести лаконичен, ярок и точен. Автор внимателен к деталям. Практически, все персонажи имеют свои "особинки", хорошо запоминаются. Отлично воссозданна абсудрная атмосфера , царящая в разрушенной, разоренной Сомании. Например, хороша фраза: " когда миротворцы штурмовали порт...".
К сожалению, кое-где предложения несогласованны: "...тот торопливо (достал? вынул?- пропущено) полиэтиленовый пакетик...".
Думаю, здесь, как и в других подобных случаях, нужное слово выпало во время правки текста.
Но это ничут не портит впечатление от повести Тета "Ремейк". Считаю, что это, безусловно, одно из лучших (если не лучшее!) произведение конкурса, мастерски написанное, соответствующее канонам детективного жанра и остроумно раскрывающее заданную тему. К тому же, что для меня немаловажно, автор касается едва ли не самых острых углов современной общественной жизни.
Рецензия N2
Если не сумеешь -- я помогу,
Лишь одну преграду взять не могу,
Но из-за нее мы ходим по кругу.
Убей мою подругу, убей мою подругу.
(из репертуара группы "ВИА гра")
Повесть "Ремейк" представляет собой фантастический интеллектуальный детектив с некоторыми чертами полицейского. Расследование зверского убийства актрисы по имени Айрика проводит частный детектив Бран, экс-полицейский (по ситуации и теперь полицейский-самозванец: "Капитан полиции Бран, - привычно, без запинки, представился Бран"). Молодая женщина, уцелевшая в мясорубке гражданской войны, в мирное время стала жертвой преступления.
Интрига повести заключается в интеллектуальном поединке сыщика с неизвестным преступником, который убил и расчленил жертву в попытке замести следы. Действие развивается в вымышленной стране Сомании, очень похожей на одну из бывших советских республик (собирательно). Вымыслом является и уровень развития мировой кинематографической мысли: гея должен играть гей, каннибала - каннибал (преподнесено это ненавязчиво в изящном диалоге).
Завязка вроде бы унылая: субъективное ощущение постапокалипсиса (всюду разрушения; злобные собаки, терзающие чужаков...), хотя отгремела "лишь" непродолжительная гражданская война. Но затем появляется загадка - с какой целью Торек вызвал детектива Брана? И вот "развязка завязки": обезображенный труп женщины в кабинете. То, что детектив знал убитую, вызывает дополнительное сочувствие к жертве. Плюс еще нестандартный кастинг с участием каннибалов. Интрига и читательский интерес обеспечены.
Сюжет повести: последовательное описание действий детектива Брана. Тот тщательно изучает место происшествия и опрашивает свидетелей - двух работников студии, охранявших каннибалов полицейских и трех актрис. Ключики для читателя появляются последовательно: информация о брызгах крови на портрете-перевертыше со скрытым дефектом и кресле каннибала Фалька, о мокрых подоконниках и каплях дождя на плаще убитой актрисы Айрики, политических воззрениях актрис.
Кульминация грамотно подготовлена. Разоблачая Шонну, детектив оперирует только известными читателю фактами, так что все смотрится очень логично: "Брызги крови были на стороне Влацека, значит, на ее последнем посетителе был коричневый плащ. Она ждала вас, Шонна... Флорес не знала про портрет... Айрика убирала его перед ее приходом, чтобы не нервировать девушку", "Шонна изобразила нападение каннибалов. Разделась, чтобы не запачкать кровью одежду, расчленила тело и отнесла отрубленные куски каннибалам. Когда открывала окно, ветер перевернул портрет, но Шонна этого не заметила. Рост у нее меньше моего, так что, выбираясь обратно из комнаты даже со стола, ей бы пришлось подпрыгивать. Поэтому окно оставалось открытым и поэтому стол успел промокнуть". Примечательно, что убийца якобы пытается договориться с детективом, а сама лезет в карман за пистолетом - вкрапление остросюжетника.
Особый интерес представляет улика, обнаруженная в пасти каннибала: обрывок голубой блузки Шонны. Бран этот клочок ткани не обнаружил - не обратил внимание, в отличие от смышленого полицейского, что один из братьев-людоедов не скалится вместе с остальными. Перед Браном Шонна в плаще, дефект одежды скрыт.
Подобный клочок (только платья) фигурировал в "Опасном повороте" Пристли - как доказательство нападения Мартина (потерпевшего) на Олуэн (совершившую убийство в целях самозащиты). И у Пристли, и у Теты доказательство не предъявлено читателю заблаговременно. Однако в данном случае лыко в строку, ибо улика только подтверждает логические умозаключения Брана. Но немного странно, что он не попросил Шонну снять плащ. Ведь Бран подозревал, что девушка снимала одежду, дабы не забрызгать ее кровью при расчленении тела, но все же следовало проверить: вдруг где-то капля попал на ткань? Впрочем, это не столь принципиально.
Тем не менее, несмотря на логичность и оригинальный ход с портретом, расследование выглядит довольно простым. Ложная версия с каннибалами рушится очень быстро: слишком хорошо те упакованы в толстую кожу и одурманены. В итоге убийца, подставляя братьев Фальк, подставила себя, оставив улику в пасти людоеда и замочив подоконники.
Как литературное произведение повесть написана очень качественно, практически без технических огрехов. Атмосферное произведение, мир своеобразный, сочно описанный. Персонажи живые, колоритные; ни одна актриса не похожа на другую. Чтение увлекательное. Детектив ясный и логичный, но несложный.
Соответствие теме отличное: портрет-перевертыш играет важную роль при разоблачении преступницы. В какой-то степени перевертышем можно считать и заказчика - Торека (сменил один цвет плаща на другой).
Неясности.
1. Разоблачение Шонны: "Полицейский спрятал пистолет, достал наручники и надел их на Шонну. Бран спрятал свой револьвер обратно в карман". После этого беседа, а затем появляются капитан Грабов и его спецназ: "Двое полицейских в бронежилетах, изображая из себя японских ниндзя, протиснулись по стенам к Шонне и надели на нее наручники". Зачем, если она уже в наручниках?
2. Не вполне понятна ситуация с плащом убитой Айрики. На нем остались капли дождя. Но Айрика достаточно давно в нем пришла. Влага, наверное, должна была высохнуть. Возникает версия, что плащом пользовалась Шонна, перемещаясь по крыше к комнате каннибалов и обратно. Однако позже говорится, что при экранизации Флорес в роли Шонны будет обнаженной. Не все здесь ясно.
Резюме.
Очень увлекательная детективно-фантастическая повесть, пусть и расследование несложное. Рекомендовать к прочтению стоит обязательно.
Рецензия N3
О чём молчат ягнята
Ремейк, Повесть: Детектив. Конкурс Современный детектив - 2018 (СД-7) Журнал"Самиздат" http://samlib.ru/d/detektiwklub/hteta_sd_7.shtml
No CopyrightТета
Что ж ещё и ремейчить, если не всемирно известный триллер. Хотя ни площадки, ни актрис порядочных, да и жизнь в далёком городе-стране, прямо скажем, не задалась. Сломалась безнадёжно и улетела в тартарары. Революции, видите ли, бушуют. И не цветные даже, а какие-то, прости господи, чёрные всё да коричневые.
Но с другой стороны, почему бы не снять. Всё равно ни один ремейк никогда до оригинала не дотягивал, авторы затеи и сами это прекрасно знают. Ну, не было такого в практике! А снимать чего-то надо. Тоже, в общем-то, непонятно, кому и зачем. Ну, режиссёру, может быть. Опять же, каннибалы без дела простаивают. Вот их-то побольше, чем у Демми с Харрисом будет. Может, хоть этим удастся взять?
Нет, не удаётся. Весь "постмодернистский" строй - уж не знаю, свойственен он автору Тэте вообще или является принадлежностью лишь данного произведения - не просто достигает своей цели, в полной мере наполнив читательскую душу сумятицей и мраком, а убегает далеко за горизонт, прочь унося сорванную и не замеченную им финишную ленту. И наплевать становится читателю, кто там дрался в этой выдуманной стране, против кого и за что. Тем более, что изо всех сил старался он, бедный, понять, каким боком это может касаться его лично. На какое земное горе всё это может походить. Что личное, близкое может в нём всколыхнуть? Нет. Ничего такого, что задевало бы за живое, рождало какие-то ассоциации с пережитой и переживаемой сегодня реальностью. Молчат ягнята! И уже обыденно, как плевок в лужу, воспринимается центральное событие любого детективного произведения - собственно преступление, убийство. И не очень-то интересует ни ход расследования, ни - стыдно признаться! - его результат. Какие тут волнения среди общего трагического раскардажа! Тем более, что за версту видно, что те, на кого автор столь старательно навлекал подозрения, тут совершенно ни при чём. Видно и по самой этой старательности, и по подсказке, так "весомо, грубо, зримо", даже без всякой попытки как-то замаскировать, перенесённой из заокеанского оригинала. В итоге название повести наполняется смыслом, на который автор вряд ли рассчитывал. А именно: вся эта история сама представляется каким-то ремейком. Перепевом чего-то давно читанного или виденного, приблизиться к которому ни одному ремейку ещё не удавалось. Это горькое чувство не даёт сосредоточиться на сильных сторонах повествования, которые, конечно же, есть. Это и композиция, и некоторые диалоги, и описания. И достаточно чётко выраженный ритм. Но проклятое ощущение вторичности обесценивает всё. И опять всплывают в памяти липкие постулаты постмодернизма: что в этом мире обо всём уже написано, и нечего, мол, копья ломать. Лишь один вопрос повисает в воздухе: а зачем тогда вообще браться за перо. Разве нет на земле других прекрасных занятий? Маэстро, дай ответ! Не даёт ответа.
Рецензия N4
К сожалению, перед чтением повести я сначала просмотрела комментарии и невольно настроилась на чужое мнение, поэтому поначалу повесть мне, что называется, "не зашла". Пришлось прерваться и повторить попытку через некоторое время. Теперь я твердо знаю, если предстоит сделать анализ произведения, не надо начинать с чтения чужих комментариев, хоть бы и положительных.
Повесть фантастическая. Я не большая любительница фантастики, но единственный ее вид, который я хорошо воспринимаю, именно такой, как в этой повести. Здесь реалистичны характеры, поступки, детали, мотивы, обстановка, практически все. А элемент фантастики в том, что подбирается подходящий мир, и в качестве убедительного антуража накладывается на сюжет. В данной повести - это хрупкий мир после гражданской войны в Сомании, мерзкий дождь, разруха, безнадега. Преступление органично связано с этим миром, собственно, оно из него и выходит. Картинка сошлась, и получилась классная повесть.
Такой прием дает автору почувствовать удовольствие от процесса написания, не нужно дотошно ковыряться со стыковкой малозначительных реалистичных деталей для какого-нибудь въедливого читателя. И читатель лучше подготовлен для вхождения в сюжет.
Бывшего полицейского и нынешнего частного детектива Брана приглашают для расследования зверского убийства, случившегося во время кастинга ремейка фильма "Молчание ягнят". Для выбора кандидата на роль Ганнибала Лектора были привезены настоящие каннибалы братья Фальки. Жуть! И преступление под стать задумке фильма. Убили и расчленили директора по кастингу Айрику. Надо признать, что расследование преступления прописано в повести детально и толково. Даже жесткий хронометраж действий преступницы теоретически возможен. Понравился ход с перевернутым портретом на календаре с каплями крови, сыгравший во время следствия немаловажную роль. Не выложен на поверхность мотив убийства, вроде бы роль в фильме Шонне обеспечена, но перспектив уже никаких, студия уедет, а ее бросят. Смутила собственно только одна вещь. Каннибалы были упакованы настолько основательно, что не могло быть никаких шансов приписать им это убийство. Они даже сидели в комнате без охраны. Тогда зачем городить столь сложную конструкцию с расчленением, переодеванием, подбрасыванием улик? Даже если преступление было совершено спонтанно, разве не достаточно было бы просто имитировать попадание убийцы в кабинет Айрики через окно, запереть дверь изнутри, а дальше выйти, как Шонна и сделала, через соседнюю комнату. Этим она лишила бы следствие двух основных улик, перевернутого календаря с пятнами крови и куска одежды в зубах каннибала. Если целью было набросить тень скандала на каннибалов, то получилось слишком поверхностно. Тогда им нужно было бы дать хоть какую-нибудь возможность поучаствовать в убийстве.
Рецензия N5
Впечатление от литературной части.
Прекрасный образчик детективного текста! Сразу с места и в карьер, без проволочек и рассусоливаний. Автор представил мне детектива Брана, который по вызову бывшего майора Торека приглашён расследовать убийство женщины, случившееся на частной киностудии.
Бран методично проверяет всё, в лучших традициях детективного расследования, подмечая мельчайшие детали и сообщая мне, читателю, не только о них, но и о некоторых аспектах недавнего прошлого города и страны. Существенная часть населения разбита на два враждебных лагеря. Отличительным знаком служат плащи.
Суть преступления и улики, найденные детективом, настраивают на мысль, что убийца находится где-то рядом. Так оно и оказалось. После непродолжительного размышления и сопоставления фактов, особенно, сдвоенного портрета героев недавней войны, Бран вычисляет убийцу. Во многих местах автор демонстрирует незаурядное мастерство и скрытую иронию. Мне так кажется. Точнее, я некоторые предложения истолковал как иронию.
Превосходный по качеству текст подан без потери темпа. Не засорён лишними описаниями, зато богат конкретикой. Дополнительно автор меня порадовал отношением к некоторым новомодным ценностям, которые старательно навязываются и уже частично навязаны с подачи забугорных "толерастов". Разве не насмешка вот этот пассаж?
"Гравел, особо не мудрствуя, назвал объединенные им силы "Демократическим союзом". Сторонники Влацека входили в "Союз за демократию". Рядовые обыватели плохо разбирались в сортах демократии и называли их просто: черные плащи и коричневые плащи."
Разве не прелесть вот эта экстраполяция?
"Сейчас в кино время абсолютного реализма. Если роль трансвестита, то изволь выставить на нее настоящего трансвестита. Если роль негра - ищи негра и не дай тебе бог какого-нибудь белого перекрасить. Разорвут обоих! Женщину теперь должна играть только женщина, а мужчину - мужчина. А психопата и каннибала, стало быть, соответственно..."
А когда Бран заявляет, что не знаком с киногероем и с оригинальным фильмом - так это просто праздник души. Наконец-то мне предъявлен нормальный Главный Герой, а не "всезнайка, с боку бантик" - т.е. шикарное хобби, а то слегка диковинное пристрастие, вроде напомаживания усов или ночного пиления на скрипке.
Коротко: я в восторге от литературного компонента.
Впечатление от детективности текста.
Впечатлён. Да, вот именно что впечатлён.
Триада, само собой, присутствует. Расчленённое тело Айрики, закованные маньяки - чем не загадка? И само расследование, ах, как я наслаждался, следуя за Браном. Чудо, как неспешен этот расследователь. Бран действует методично, в полицейской манере осматривает, опрашивает, подмечает. Думает над услышанным и увиденным. Делает простые выводы.
И вычисляет убийцу.
Просто? Отнюдь. Упусти он такую деталь, как слабость крепления двустороннего портрета, и логическая цепочка бы не сложилась. А мотив? Ведь когда Шонна его, якобы, озвучила, Бран уже сумел понять и осознать общую тревожность и озабоченность персонала.
Разгадка подана в бесхитростной манере, да ещё и в открытом противостоянии - револьвер против пистолета. Но вот обрывок голубой ткани в зубах маньяка меня удивил. Шонна разделась, расчленяя труп Айрики. Шастала по крыше нагой. И к маньякам подходила нагой, без одежды. Откуда же клочок ткани в зубах маньяка? Не понимаю. От слова совсем.
В целом же детективная линия мне понравилась.
Итог.
Очень качественная повесть. Неоднозначная, за внешней детективностью которой скрывается искренняя тревога за человечество, как ни высокопарно это покажется стороннему наблюдателю. Надеюсь, активная гражданская позиция автора проявится и в его последующих работах.
Рецензия N6
"Ремейк"...
Цепляет с самого начала. Создает должную атмосферу.
Написано хорошим литературным языком. Немало аллюзий (отсылок к известным сюжетам) - к этому мы еще вернемся.
Про возникшие политические ассоциации здесь ни слова - не время и не место...
Итак...
Действие происходит в вымышленном городе под названием Сомания (любопытно-таки - где он расположен: Европа - не Европа?), где недавно завершилось некое вооруженное противостояние сил демократии и реакции ("хорошие", похоже, победили).
Центральный персонаж - бывший полицейский агент, а ныне частный детектив по имени Бран (вот и первая аллюзия - вспоминаем Брана Старка из "Игры престолов").
Друг главного героя, майор Торек (который ныне является владельцем частной киностудии), приглашает Брана помочь в расследовании жестокого убийства, которое как раз на упомянутой киностудии и случилось.
Что характерно, киностудия расположилась в портовом пакгаузе.
Друзья встречаются, беседуют. Торек упоминает о каком-то другом кинодеятеле, который задумал снимать фильм с участием актрисы по имени Скарлетт О'Хара (привет от "Унесенных ветром"!).
Сам же Торек, приобретя права на ремейк фильма "Молчание ягнят"(!), намеревается снимать киношедевр с привлечением... настоящих каннибалов(!), коих ему удается разыскать в одной из психушек (во время войны в окрестностях свирепствовала банда людоедов - братьев Фальк; потом их отловили и вместо казни поместили в дурдом).
Идея Торека, конечно, сама по себе "доставляет", но он ее объясняет необходимостью снимать максимально реалистичное кино (!).
Тореку удалось заполучить у властей разрешение на работу с каннибалами в качестве актеров (как, Карл??). И в результате пятерых братьев Фальк доставили на студию, под охраной "зеленых", плохо обученных полицейских (!).
Теперь о самом убийстве, которое берется расследовать Бран.
Характер его вроде бы указывает на то, что его совершили вышеозначенные людоеды (помощница режиссера по имени Айрика расчленена в своем кабинете). И даже части трупа находят в той же комнате, где содержат братьев Фальк. Но! Все каннибалы надежно связаны, да еще и обколоты каким-то успокоительным. Так что...
У читателя невольно закрадывается мысль, что кто-то из работников студии пытается просто перевести на маньяков "стрелки" (как бы смешно это ни звучало). Тем более, что покойная Айрика всегда была настороже, имела оружие и навряд ли подпустила бы к себе опасного незнакомца.
Кто же эти самые работники студии?
Это механик Чопек, а также актрисы Шонна, Флорес и Эллада (по крайней мере, именно их представляют читателю как тех, кто был на студии в момент совершения преступления).
Теперь о портрете. Именно он и сыграет важную роль в расследовании.
Некий портрет-"перевертыш" висит на стене в кабинете у погибшей Айрики. На нем изображены генералы недавней гражданской войны (Гравел и Влацек), но не вместе, а... на разных сторонах. Портрет снабжен механизмом, который поворачивает портрет нужной стороной к наблюдателю. А какая сторона нужная? Айрика (помощник по кастингу Торека, между прочим) решала это сама, в зависимости от того, приходил ли к ней на приём сторонник Гравела или сторонник Влацека (внимание - генералы, вроде бы, сражались по одну сторону фронта!).
Поворотный механизм неисправен, и портрет может поворачиваться сам собою, от малейшего дуновения ветерка.
Любопытно, что эти самые "сторонники генералов" носят разного цвета плащи - коричневые либо черные, и это лично мне напомнило фильм "Кин-дза-дза" (цветовая дифференциация штанов, куда ж без нее!).
Интересно - а как узнают друг друга фанаты этих доблестных генералов в жаркое время года?..
М-да...
Бран проводит эксперимент, вылезая из окна кабинета наружу и пытаясь понять, каким же образом убийца проник в помещение.
Сами каннибалы (которым подбросили улики) - никакие не собеседники, они лишь скалятся и рычат, и Бран попыток допросить их не делает.
(Как с таким "материалом" собирался работать "гениальный" режиссер Торек - Бог весть!).
Режиссер пару раз упоминает о своих планах свернуть дела в Сомании, и перебраться в Австрию. Бран, убедившись, что каннибалы никак не могли освободиться, переключает свое внимание на работниц студии.
Поочередно он беседует с Элладой, Флорес и Шонной.
Выясняется, что актрисы весьма опасаются возможного переезда студии, поскольку в этом случае они останутся без работы (кино- и театральная индустрия в Сомании почили в бозе).
Эллада верит в то, что студию не закроют. Флорес - вообще очень впечатлительная особа, находящаяся в каком-то полуобморочном состоянии; из нее Брану ничего путного вытянуть не удается. Ну, разве что, сведения о том, что документы на перевоз имущества студии лежали какое-то время на столе у покойной Айрики.
Третья собеседница - актриса Шонна. Ее-то и уличает в убийстве главный герой. И помогает ему в этом двойной портрет генералов. Брызги крови были именно на изображении генерала Влацека - лидера "коричневых плащей". Шонна - "коричневый плащ". К тому же, она могла знать о планах переезда. Чтобы помешать этому и не потерять свое место, Шонна и совершила убийство. А уже затем решила перевести подозрения на так вовремя подвернувшихся каннибалов...
Что имеем в "сухом остатке"?
Неплохой детектив с налетом сюрреализма.
Грамотность на высоте (условно "5").
Язык - тоже на "отлично".
Игра с читателем присутствует, "четыре с плюсом" уж точно.
Достоверность... Ну, не берусь судить. Оставлю без оценки, ибо...
Вот, в частности - Шонна убила и "отнесла отрубленные куски (тела) каннибалам". То есть, она была на сто процентов уверена, что каннибалы на нее не укажут, или же что их слушать вообще никто не станет - невзирая на то, что они крепко связаны?.. Не знаю, не знаю...
А так - текст хорош, талант автора, несомненно, прослеживается.
Прочитал короткую детективную повесть "Ремейк" и с удовольствием отметил:
Ну что ж, не жаль потраченного времени, ещё один достойный автор на конкурсе! Рассказ, конечно, не без изъянов (а у кого их нет?!), но написан лёгким живым языком и, главное, интерес читательский (говорю за себя) держит до конца.
Заметил я одну особенность, касающуюся как меня самого, горячо любимого, так и многих моих собратьев по перу (из тех, разумеется, с которыми знаком).
Итак, эта особенность состоит в следующем:
Когда текст откровенно слаб, то он в глазах хоть немного искушённого читателя представляет собой... "самопородию".
Иногда такое "произведение" вызывает в самом начале скуку и неловкость за автора. В этом случае читатель расстаётся с ним быстро без сожаления, если он конечно не добросовестный рецензент и не должен дочитать "Эту пургу"просто из чувства ответственности. Порой же непрофессионализм, смешанный с твёрдой верой автора в свой писательский дар, достигает такой высокой точки накала, что чтимая "вещь" начинает попросту забавлять. В итоге становится даже интересно, чем же всё Это закончится?
Другое дело, тексты добротные, написанные человеком в той или иной степени литературно одарённым. Честно говоря, у меня такие произведения вызывают здоровую писательскую ревность.
!!! Возвращаясь, наконец, непосредственно к рецензируемому рассказу.
К таким добротным текстам я лично отнёс бы и данный "Ремейк". Но что интересно! На мой взгляд - этот короткий детектив не что иное, как совсем неплохая, местами весьма забавная, чёрная пародия на известный триллер "Молчание ягнят" (без Энтони Хопкинса в главной роли, к сожалению).
"Жемчужины чёрного юмора", на мой взгляд, разбросаны в этом тексте сплошь и рядом. Авторские находки стремятся, порой, чуть ли не к "свифтовским" высотам. Это и самоубийственная идиотическая городская гражданская "война плащей". (Ну чем не тупоконечники против остроконечников?) Это и болван-режиссёр, пытающийся на чужом успехе, ремейках прославленных триллеров, сделать себе карьеру в киноиндустрии. Это и переворачивающийся портрет двух воинственных кретинов, вождей бывших враждующих армий "плащеносцев". Это и пятёрка людоедов не столь страшных, сколь гомерически смешных, привезённых "для достоверности и по блату" на киностудию и распятых, при этом, в явно "слизанных" из фильма-первоисточника смирительных приспособлениях.
Впрочем, надеюсь, что это не только моё, сугубо личное восприятие данного текста, потому что если автор измыслил всё вышеперечисленное всерьёз, мне самому понадобится хороший психоаналитик...
Надеюсь, всё же, что я не ошибся, а потому, вместо скучной рецензии разрешите Вам, уважаемый автор "Ремейка", предложить пародию на пародию. Поскольку позволю себе настаивать, плохой текст - это самопородия, хороший - пародия высокая, а уж на кого или на что блистающее остриё сей "дружеской сатиры" направлено, решайте сами...
"Ремейк-Дубль 2"
или
"Молчание Игнат"
Город намокал. Уж год, как утихла в нём гражданская война, но с той поры всё не кончалась вечная, густо накрапывающая из серых облаков морось. И ладно, если бы "разверзлись хляби небесные" и смыли всю Налимию в её собственный, чёртов залив. Но нет, этому городу, видимо в наказание за недавнюю бессмысленную бойню, высшими силами был послан бесконечный, неизлечимый небесный триппер...
- Твоё здоровье, Налимия! Не чихай! - произнёс, глядя на мокнущую за окном улицу Брэк, и опрокинул в себя изрядный стаканчик крепкого.
Удовольствие на его небритой мужественной физиономии, отразившись в мутном оконном стекле, тоже оказалось изрядным и крепким.
Брэк являл собой мужчину крупного или, как пишут в романах подобных нашему, крепко сбитого. Последнее обстоятельство позволяло ему без особых последствий пропустить и второй стаканчик.
Брэк бросил взгляд на свои старые армейские часы. Десять утра.
- Ну и что? - риторически вопросил себя Брэк. - Для этого и существуют свободные профессии! Такие, к примеру, как моя нынешняя, частный детектив. Это тебе не чёртова полицейская рутина с прорвой занудного и тупого начальства.
Тем временем, стоящий на столе телефон внезапно зазвонил, нарушив как внутренний монолог хозяина, так и его планы по поводу второго стаканчика. Брэк уставился на аппарат в надежде, что тот сейчас же заткнётся, но чёртова машинка для связи продолжала верещать. Этот истерящий кусок пластмассы напомнил ему сейчас одну знакомую шлюху, которой однажды дважды за ночь не заплатили...
И дело не в том, что детектив Брэк был каким-то чёртовым, бегающим от работы ленивцем. Нет. Просто на этот раз у него были предчувствия...
Ответить всё-таки пришлось:
- Слушаю!
- Привет, Брэк!
- Надо же, сам майор Грэк!
- Просто Грэк. Война давно кончилась, так что давай без майора. Я частное лицо, а ты частный детектив. Так что если тебя всё ещё интересует дело и дельный гонорар за него, поднимай свою бравую задницу и поезжай в порт. Четвёртый пакгауз...
***
Брэк вылез из машины под мерзкую ночную небесную морось, огляделся по сторонам, закинул на плечо свой плащ цвета мокрого асфальта и присел на корточки. Он делал вид, что собирается завязать распустившиеся шнурки, но на самом деле решил поправить в кобуре на левой щиколотке свой любимый мини-парабеллум. Эта изящная, воронёной стали, машинка была изготовлена на заказ, для левши и к тому же имела правосторонний гильзоотбрасыватель. Кроме прочего её рукоятку украшала лиловая перламутровая русалка, а ещё золотистая дарственная гравировка на стволе: "Лучшему стрелку Союза вооружённых пацифистов".
Итак, Брэк делал вид, что завязывает шнурки, хотя при этом он поправлял оружие. Впрочем, на самом деле, детектив достал из той же кобуры крохотную, на один глоток бутылочку крепкого из мини-бара и опустошил её. Тут надо пояснить, что крайнее дело Брэка приключилось в единственном уцелевшем налимийском отеле, где с частным детективом расчитались натурой.
Городской порт намокал вместе с городом. Вернее, мокло то, что осталось от порта. Повсюду валялись растерзанные ржавые останки портовых кранов, развороченные снарядными и ракетными разрывами контейнеры, разбитые и перевёрнутые вверх днищем грузовые электрокары, а также прочая поствоенная рухлядь.
К разгрому этого приморского производства Брэк имел непосредственное отношение. В прошедшей бойне, именуемой ныне войной плащей, дивизионы тёмно-серых макинтошей из "Лиги беспощадных миротворцев" сражались против батальонов плащей цвета мокрого асфальта из "Союза вооружённых пацифистов". Брэк, как нетрудно догадаться, воевал на стороне последних. Они же и оказались победителями.
По совести говоря, Брэк являлся самым настоящим народным героем этого мокрого города. А значит, ему полагался, какой-никакой памятник в Налимии. Причём во весь рост и, разумеется, в длинном до пят плаще известного цвета. Причём прямо посредине её чёртовой, разбитой снарядами центральной площади. Однако, как известно ещё со времён Назарета, земляки народ неблагодарный и нет пророка в своём отечестве...
Капитан Грэк после того славного дела получил хотя бы майора, а его, Брэка, настоящего творца Победы сослали, спешно демобилизовав, всё тем же лейтенантом в городскую, то бишь налимийскую полицию. В департамент "мокрых", мать их, дел...
Дело же было так...
В службу разведки мокро-асфальтных плащей, где лейтенант Брэк служил заместителем вышеупомянутого, тогда ещё капитана Грэка, поступило важнейшее донесение.
Его автором являлсянекий славный неизвестный герой, а именно глубоко законспирированный на вражеской стороне агент СВП.
Данное донесение, будучи расшифрованным, содержало информацию следующего характера:
Генерал Тщедульски, командующий тёмно-серых макинтошей, в третий раз женился на некой, весьма богатой вдове. На вырученное щедрое приданное он закупил оружие и нанял на ближайшем материке мощное подкрепление. За дело макинтошей готова была теперь сражаться и умирать целая армия свирепых, видимо вследствие хронического недоедания, эмигрантов. А потому, уже будущей ночью в порту Налимии будет высажен массированный десант ЛБМ.
Меж тем, после недавних продолжительных боёв силы вооружённых пацифистов оказались истощены до крайности...
В штабах СВП, да и вообще, в народе, давно ходили слухи. Дескать, в длинной серии наших неудач на фронте повинен неизвестный предатель, весьма удачливый, ловкий и подлый шпион, внедрённый в самую верхушку мокро-асфальтного командования...
Генерал Хэк, предводитель мокро-асфальтных, слыл примерным семьянином, а потому богатых вдов на его горизонте в ближайшее время не предвиделось. Командование СВП, из последних сил удерживавших полуразрушенную и скользкую, как угорь Налимию, пришло в настоящее отчаяние. На военном совете было решено защищать порт до последнего человека...
За один день было сформировано несколько ополченческих подразделений. Сам Хэк, проводя смотр новобранцев, едва скрывал слёзы. И было с чего! Это воинство, состоящее из тучно-пожилых тёщ и сутуло-животастых тестей, выглядело поистине ужасно. Единственное, эстетически приятное впечатление у генерала оставил Девпатбат, или ударный девичий патриотический батальон.
Командовала Девпатбатом совсем недавно приехавшая в Налимию, но уже ярко проявившая себя, старшая ударница Игнат Шон...
Помнится тогда же, от вида всей этой кухонно-прачечной армии пришли в отчаяние и лейтенант Брэк из разведотдела и его непосредственный начальник, капитан Грэк. Они изрядно выпили крепкого за будущий славный разгром... и тут в просветлённой голове Брэка родилась гениальная идея.
- Задери меня жёлтый дракон! - воскликнул глядя в настенный календарь выпивший, а от того ещё более разумеющий дело лейтенант Брэк. - А ведь по лунному календарю, Грэк, сегодня вечером весь необъятный Китай будет праздновать Новый год! Год Пурпурного Дракона!
Капитан Грэк по опыту знал, что к выпившему лейтенанту Брэку лучше прислушиваться. В таком, просветлённом состоянии он глупостей не говорит...
Мобилизовав последние полтора десятка штабных, они выехали на единственном уцелевшем грузовике в бывший, ныне опустевший и разбитый китайский квартал. Здесь посреди развалин Брэк не без труда отыскал остатки лавки старого Муна. Эта лавка дешёвой шанхайской пиротехники была знакома ему с раннего детства.
Брэку повезло. В подвале покойного Муна нашлась ещё прорва, упакованного в плотную непромокаемую клеенку товара. Пусть давно просроченного, но зато ещё более взрывоопасного.
Чего здесь только не было?! Батареи ханьских салютов, няньдзинские свечи, синьцзянь-уйгурские шары, гонгонгские фонтаны, дымные светящиеся драконы с феерическими хвостами, сотни цвето-шумовых петард и прочее, прочее, прочее...
Войдя в раж, Брэк и Грэк погрузили всё это добро в грузовик, выпили ещё крепкого и заехали в госпиталь. Им снова повезло, поскольку здесь они вскоре нашли раненного, но уже успешно выздоравливающего сапёра по имени Болек, весьма невысокого ростом, но уже более чем активного и подвижного мужчину. Как показали дальнейшие события, сапёр Болек оказался ещё способен на кое-что...
По дороге в порт налили и сапёру Болеку. Правда в меру, чтобы только вошёл в кураж...
Заехали к ударницам. Объяснили стройной брюнетке, командирше ударниц Игнат Шон диспозицию. После чего погрузили в машину с пиротехникой, на коленки к штабным, саму Игнат и ещё десяток ударниц посимпатичнее...
Пока всем штабом под руководством сапёра Болека и при активном участии ударниц из Девпатбата устанавливали в порту растяжки и минно-петардовые ловушки, вкупе с батареями чёртовых сяньзанских и уйгурских фейерверков и салютов, в Налимии наступил вечер. Все, включая, Брэка, Грэка, Болека и даже Игнат к тому времени совершенно протрезвели. По этому поводу приняли ещё крепкого...
Незаметно на порт и окрестности навалилась непроглядная налимийская ночь. Брэк сотоварищи и подруги утомился настолько, что не заметил этого, пока не начался обстрел. Город безжалостно крыли с моря два подержанных, но всё-таки ракетных миноносца генерала, хотя нет, чёрт, получается уже адмирала Тщедульски. Эти долбанные миноносцы прикрывали швартовку в порту двух самоходных барж с десантом проклятых тёмно-серых макинтошей.
Хряс! Бум! Трам-тарарам! - неслось со стороны города.
Брэк на всякий случай вместе с другими бойцами укрылись в подвале ближайшего, как сейчас помнится, четвёртого пакгауза. Порт вражьи силы, к счастью, пока не трогали. Макинтоши, казалось, решили снести всё живое в самой Налимии, чтобы без помех высадить свой злобно-голодный эмигрантский десант.
Обстрел как-то вдруг прекратился.
- Десант высаживают! - почему-то, не сказал, а именно прошептал Брэк на ухо примостившейся рядом с ним симпатичной брюнетке Игнат. - Сейчас начнётся!
***
Грэк, Брэк, симпатичная ему брюнетка Игнат и примкнувший к ним сапёр Болек, тщательно маскируясь, выползли из подвала и принялись из разбитого оконного проёма пакгауза осторожно подсматривать за происходящим в тёмном порту. И тут действительно началось.
Трах! Рах! Тара-рах!
- Это просто праздник какой-то! - довольно интимно прошептала, в свою очередь, Игнат на ухо Брэку.
И действительно!
Чёрное ночное небо над налимийским портом расцвело цветными фейерверками и салютами. Запрыгали, визжа и подвывая, взрывающиеся тут и там петарды, поплыли в ночном небе алые, изумрудные и серебристые шары. Заколыхался, поднимаясь над центральным пакгаузом, гордость покойного торговца фейерверками дядюшки Муна - семиметровый новогодний дымный дракон. Чудовище с огромными круглыми глазами и пёсьей бородатой мордой, шевелило пурпурным феерично-светящимся хвостом, исходило цветными дымами и судя по всему, окончательно травмировало психику высадившихся в порту десантников. Наскоро обученный военному делу личный состав десанта повёл себя странно. Эти вояки открыли такой "дружественный" огонь, что "мама не горюй"! Сбитые с толку праздничным светопреставлением, смуглые и чёрные бойцы, не поверили в наличие отсутствия врага. Парни принялись беспощадно палить в светящиеся китайские фонарики, в летающие цветные шары, в царственно парящего над ними дымного новогоднего дракона, а также, несмотря на ночь, в белый свет как в копеечку. И ещё... друг в друга...
В свою очередь, засуетились морские макинтоши, сидящие на эсминцах под командованием новоиспечённого адмирала Тщедульски. Это были офицеры, второпях навербованные из списанных торговых штурманов. Они не менее получаса с некоторым недопониманием таращились в свои бинокли. Завязавшийся в порту феерический бой ввёл их в немалый ступор. Бравые моряки, правда, вскоре опомнились и вступили в дело, открыв по причалам и портовым пакгаузам огонь из всех ракетных установок и орудий. Остаётся только надеяться, что уничтожая собственный десант, эти ребята получили хоть какое-то моральное удовлетворение...
Остатки же ещё не до конца самоубившихся, находящихся на грани нервного срыва макинтошных десантников, были взяты в плен штабными во главе с Грэком, Брэком, а также удалыми ударницами из Девпатбата под предводительством Игнат Шон.
Вот такие, вкратце, боевые воспоминания пронеслись в голове частного детектива Брэка, пока он шёл к памятному четвёртому пакгаузу.
***
Четвертый пакгауз располагался напротив четвертого же причала. Прямо над входом без дверей хлопал на ветру мокрый серо-голубой флаг. Это было полотнище с увенчанной золотой короной, царственного вида серебристой глазастой рыбиной, гербом города Налимия. Брэк вошёл внутрь и поднялся по недавно отремонтированной лестнице на второй этаж. В остальном здание оставалось таким, каким Брэк его запомнил. Даже отметины от пуль на стене никуда не делись.
Ещё раз, припомнив былое, Брэк выудил из правого кармана плаща ещё одну крохотную бутылочку и со словами: За тех, кто не с нами! - приказал ей долго жить...
Если снаружи пакгауз выглядел так, как и должен выглядеть портовый склад, переживший массированный штурм и один год полного забвения, то внутри любому сразу становилось ясно - здесь работают приличные люди. На новенькой, покрытой свежим чёрным лаком двери, сияла роскошная серебряная табличка, "Киностудия Болека". У этой двери, смущённо улыбаясь, топтался маленький круглый, как колобок, человек, до ужаса смахивающий на знаменитого голливудского актёра Дэнни де Вито. Даже знаменитая лысина, с собранными в хвостик остатками волос была при нём.
- Хэ-э! Знакомые все лица! Эка, брат, тебя разнесло! - усмехнулся Брэк и заключил в свои могучие, усиленные "крепким" объятья, маленького толстяка.
Киностудия у Болека была еще до войны. Впрочем, киностудия - это громко сказано. До войны, как Брэк слышал от общих знакомых, Болеку доводилось снимать лишь рекламные ролики.
Бывший сапёр Болек толкнул массивную чёрную дверь и через модерновую приёмную, украшенную юной, смазливой и длинноногой секретаршей, провёл Брэка в свой кабинет, на двери которого красовалась серебристая табличка поменьше, "Генеральный продюсер".
- Красиво живёшь! - не без зависти констатировал Брэк, когда они остались с бывшим товарищем по оружию наедине.
- Какое там! - расстроенно отреагировал бывший сапёр. - Это всё мишура! - обвёл он пухлой дланью просторы своего кабинета. - Положение обязывает! Я ведь в долгах весь... Грэк мне, как ветерану с кредитами в местном банке помог. Так что теперь всё поставлено на кон ради успеха моей будущей картины. Ну, а если не снимем, или просто провалимся в прокате, то кредиторы-спонсоры меня живо на барбекю употребят!
- А я бы на это барбекю заглянул! Выглядишь аппетитно! - усмехнулся Брэк и дружески пошлёпал Болека по объёмистому животу. - Что за фильм-то снимаешь, Фелини?! И зачем я тебе занадобился? Случилось чего?
- Фелини был режиссёр, художник, а я, видишь ли, Брэк, лицо ответственное, коммерсант, продюсер, - тяжко вздохнул Болек. - Снимаем, вернее, снимали ремейк "Молчания ягнят". Верное дело - ремейки шедевров сейчас в моде! Ну, помнишь тот старый оскароносный триллер с Энтони Хопкинсом в главной роли? Он там ещё этого маньяка-людоеда, доктора Ганнибала Лектора играл.
- Ремейк!Лектор! Хопкинс! Ягнята какие-то! - равнодушно пожал могучими плечами Брэк. - Всё это полная хрень! А маньяков и людоедов мне и на войне, а потом и на работе в полиции хватало.
Брэк покосился на застеклённый бар в углу кабинета, но тут же решительно отвернулся и продолжил:
Когда мы все в городе изрядно голодали во время морской блокады, беженцы в горах и вовсе озверели от бескормья. Особо запомнилась мне одна пятёрочка людоедов, братцев Фокс. Настоящие звери, сколько девчонок и молодых баб замучили и сожрали. Они ведь не столько с голоду, сколько для удовольствия на людей охотились. А хитрые были твари, под стать фамилии, и правда, что твои лисы! Я же сам эту семейку с трудом вычислил, а когда брали их, так они суки троих наших положили. Жаль на месте тогда гадов не кончили. Я же дурак и запретил. А после их на пожизненное отправили, гуманисты, леваки-правозащитнички постарались. Теперь эти Фоксы где-то в "Вонючке", в старой тюрьме, что на болотах, гниют.
-Вот поэтому я Грэка именно тебя и попросил разыскать! - вставил Болек свою загадочную ремарку в монолог Брэка.
Частный детектив отвернулся от вновь притянувшего его взгляд бара и вопросительным взглядом уставился на бывшего сапёра.
- Они здесь! Фоксы, все пятеро! - негромко, словно стесняясь, пробормотал продюсер и бросил исподлобья на Брэка испытующий взгляд. - Если бы там знал, сколько мне стоило этих уродов сюда, на киностудию из "Вонючки" припереть. Охрана, предосторожности... Да ещё настоящий контракт с этими маньяками пришлось подписывать, через их адвоката... Особые условия содержания...Сбалансированная диета... Актёры, будущие кинозвёзды мля...
- Не шутишь?! - хрипло осведомился детектив и, увидев более чем серьёзное выражение пухлого лица Болека, протяжно протянул. - Та-ак! Вы что тут, с катушек съехали?! Не удивлюсь, если эта весёлая семейка кого-то здесь уже сожрала! Поэтому ты меня через Грэка вызвонил?
Поддельный Дэнни де Вито, пряча от Брэка глаза, покаянно кивнул. При этом он смачно качнул толстыми щёчками, словно нашкодивший и кающийся теперь, не в меру упитанный подросток.
- Понимаешь, Брэк-дружище! - принялся объяснять Болек. - Сейчас в моде всё настоящее. Имеется новое направление в киноиндустрии, называется "натуральный радикализм". Если снимаешь про людоедов, то и они должны быть натуральные, иначе критики потом разорвут. Ещё у меня по сценарию девушка-детектив должна была оказаться в конце трансвеститом. Тоже мода такая! Так что, когда банкиры-спонсоры узнали, что моя актриса, между прочим, кинозвезда, в жизни ни разу, ни трансвестит, да и вообще, никогда не свистела! Тут же, сволочи, пригрозили контракт разорвать.
- И что ты сделал? - машинально поинтересовался Брэк.
- Сделал замену, - плачуще пояснил продюсер, - на бездарного, зато настоящего трансвестита! Максом его зовут. Звали...
- Показывай! - мрачно распорядился Брэк и распахнул дверь кабинета.
- А может, для начала по маленькой? - перехватив засушливые взоры Брэка, кивнул на барный шкафчик Болек.
- Нет! На работе не пью!- решительно отрезал детектив. - Дело надо делать! Дело!
Маленький шарообразный Болек, не заставив себя ждать, тут же стремительно выкатился наружу...
***
На третьем этаже киностудии, у двери с табличкой "директор по кастингу" тоже золочеными буквами на серебре, но поскромнее чем у продюсера, стоял вооружённый охранник. Дверь опечатывало знакомое до боли Брэку перекрестье жёлтой казённой липкой ленты с надписью, "полиция". Сорвав без церемоний ленту, детектив в сопровождении Болека вошёл внутрь. В полутёмном помещении царил кавардак. В нём явно дрались. Маленький стеклянный столик и пластиковый торшер вдребезги разбиты, кресла перевёрнуты. А на длинной и узкой, похожей на барную стойку столешнице, и вовсе лежал человек. Впрочем, уже не человек, так тело...
При виде привычного натюрморта Брэк как-то сразу взбодрился. Видимо, почуял рабочую атмосферу.
- Судя по всему, чувак решил отдохнуть! - с профессиональным цинизмом сыронизировал про себя частный детектив. - Причём, навеки!
- Всё на месте! - глядя в пол, и почему-то шёпотом, словно боясь разбудить труп, сообщил продюсер. - Полиция по нашей просьбе пока ничего не трогала. Дали сутки! И вновь, естественно, расходы!
Брэк подошёл к барной стойке и принялся осматривать голого кадавра.
Итак! Тело, судя по гениталиям, мужское, безволосое, тщательно эпилированное. Крупная голова, короткая модного сиреневого цвета стрижка. Лицо бледное, ухоженное, даже холёное. Тонкий нос, женственные черты. Веки с розоватыми тенями, глаза с накладными ресницами полуприкрыты. Чуть тронуты дорогой бледной помадой подкачанные силиконом губы. Вполне женский макияж и при этом довольно мужественный, красивый с ямочкой подбородок... с тенью лёгкой, брюнетистой суточной щетины... Странное дело, за исключением лица, труп был сплошь и беспощадно искусан! Особенно досталось маленьким, как у девочки-подростка, явно производными от силиконовых имплантов, грудям жертвы. При этом на местах многочисленных синеющих опухолей не просматривалось не капли крови. Как будто закусавший жертву до смерти убийца тщетно пытался разодрать плоть зубами, но в этом так и не преуспел...
- Это и есть мой трансвестит! Бывший! - по прежнего глядя куда-то в сторону, пояснил Болек.- Сильвия, мать её, в смысле его... Квин! Цирковое имечко! Бездарный актёришко, зато с большими связями. Был принят на главную роль по протекции моих насильников-спонсоров, чёртовых банкиров...
- Слушай, круглый! - обратился Брэк, к поморщившемуся от такой фамильярности Болеку. - А что, твой этот транс, как его, Сильвия Квин, он что по киностудии без нижнего белья фланировал. Кимоно его, порванное на части, вот оно! - поднял сыщик с пола два чёрных шёлковых куска материи. - Ну а трусы ажурные с лифчиком где?
Какой уважающий себя транс позволит себе разгуливать по киностудии без нижнего белья из последней коллекции?
Закончив с осмотром трупа, Брэк приступил к исследованию самого места преступления. Он подошёл к чуть запотевшему, сплошь в наружных капельках дождя окну. Детектив распахнул окно и выглянул наружу. Под окном находилась крыша складской части здания, скользкая от дождя, но опытный человек вполне мог пройтись по ней без особого риска навернуться вниз. Пройтись было куда - либо в соседний кабинет, окно которого выходило на эту же крышу, либо на склад.
Далее сыщик приступил к не менее важному...У него были свои методы...Сначала детектив обратил своё пристальное внимание на, казалось бы, самые мелкие детали этого места преступления. Странная фотография на странной, с вращающейся рамкой подставке, стояла привинченной к барной стойке. Причём совсем неподалёку от головы трупа. На фотографии оказался запечатлён не кто иной, как главнокомандующий СВП генерал Хэк. В длинном, точно таком же, как у Брэка распахнутом мокро-асфальтном плаще он принял непринуждённую, но вполне героическую позу на фоне разбитого вдребезги налимийского порта.
Генерал смотрелся орлом, присев на капот своего любимого антикварного аристократически чёрного опель-капитана. Модные чёрные очки Хэка прекрасно гармонировали с благородной окраской машины...
- Ну, здравствуй, папа Хэк! В трусы тебе живой хек! - без особой почтительности поприветствовал бывшего шефа Брэк.
Детектив ткнул пальцев в фотографию и та, акробатически перевернувшись на шарнирной перекладинке, явила ему импозантную носатую физиономию его бывшего главного врага, предводителя макинтошей генерал-адмирала Тщедульски.
Главмакинтош находился на борту своего свежеприобретённого эсминца. Он позировал, стоя в рубке, на палубе ходового мостика, как раз напротив длинного бликующего солнечными зайчиками иллюминатора.
- Занятная штучка, правда!- отреагировал Болек на эту игру Брэка с фотографиями вождей. - Страсти послевоенные, сам понимаешь. На кастинг приходят разные люди. Кто-то воевал за нас, или просто сочувствовал, а кто-то "тянул мазу" за макинтошей! А теперь все вместе, как бы. Выкручиваться надо, сосуществовать! Так вот, это всё Игнат придумала! Чтобы не будить страсти она заранее узнавала, на чьей воюющей стороне пребывал очередной, пришедший на прослушивание претендент и переворачивала портрет нужной стороной. Совсем забыл тебе сказать, наша Игнат Шон и есть мой нынешний директор по кастингу. Ведь мы сейчас в её кабинете. Она и обнаружила тело...
- Игнат здесь?! Работает у тебя?! И ты до сих пор молчал, толстяк?! - удивился, да и обрадовался этому известию Брэк. - Её-то я, конечно, в убийстве не подозреваю, ведь она наша боевая подруга! Хотя с другой стороны, Игнат наш главный свидетель, кабинет-то её! Где она сейчас?
- Сейчас Игнат в комнате отдыха, на втором этаже в себя приходит. Сам понимаешь, она конечно боец, но, всё таки, девушка... А тут такое... - махнул короткой рукой в сторону мёртвого тела продюсер Болек. - Пытался с ней поговорить. - Вздохнув, продолжил толстяк, - но Игнат в таком шоке. Слова вымолвить не может.
Сидит в кресле, уставившись в одну точку и молчит...
***
Встреча с Игнат Шон ничего Брэку не дала. Спустившись на второй этаж, он застал её, сидящей с прямой спиной в глубоком кресле, в какой-то монументальной, словно у каменного сфинкса, позе. Девушка, не мигая смотрела перед собой, и явно пребывала глубоком психическом ступоре. На вопросы сыщика Игнат никак не реагировала.
- Её бы врачу показать - с болью подумал Брэк.- Да не вовремя сейчас нового человека в дела наши скорбные посвящать...
***
Брэк прошёлся по складскому коридору бывшего четвёртого пакгауза, а ныне киностудии "великого" кинодеятеля Болека и по лестнице поднялся на пол этажа выше. Пришло время навестить главных подозреваемых, старинных, мать их знакомцев, братцев Фокс. Вход в комнату, где разместили знатных экс-людоедов, охранял полицейский сержант. Парень оказался бывшим подчинённым бывшего начальника отдела убийств бывшего полицейского лейтенанта Брэка, а потому препятствий бывшему шефу чинить не стал. Впрочем, у Брэка в течение ближайших суток и без того имелся карт-бланш на любые следственные действия в бывшем четвёртом пакгаузе.
Войдя в комнату, Брэк с изумлением обнаружил, что попал не иначе как в трапезную Дома престарелых. Как раз во время одного из многочисленных стариковских ланчей. Посреди просторного пустого помещения выстроились рядком пять инвалидных кресел-каталок. В каждом из них восседало по джентльмену, облачённому в нежно голубую фланелевую пижаму. Джентльмены имели могучее телосложение, бритые головы и физиономии. На груди каждого красовалось по розовому дерматиновому слюнявчику. У колясок имелось по столику, на каждом по белой пластиковой мисочке с белоснежной же ложечкой. Джентльмены кушали кашку, не забывая последнюю тщательно пережёвывать.
Придя в состояние окончательного изумления, Брэк не без смущения обнаружил, что давно и накоротке знаком с этими пятью индивидами. Это были те самые легендарные маньяки, истинно человеколюбивые Братья Фокс...
Была во всей этой идиллии, кроме вышеперечисленных, ещё одна, особая странность. На физиономии каждого из братьев красовалось по небольшому, закрывающему нос, а также часть верхней и нижней челюсти, очень напоминающему поросячий пятачок, странному наморднику. На каждом из них, кроме дырок, совпадающих с носовыми, имелось еще и круглое ротовое отверстие, совсем небольшое, но достаточное для проникновения вышеупомянутой пластиковой ложечки. Изготовлены эти приспособления были из новенькой блестящей нержавейки и крепились на затылках клиентов оригинальными миниатюрными замочками.
Была здесь, разумеется, и усиленная стража. Трое санитаров-охранников, дюжих парней в белых халатах, коротали время, сидя у стены на стульях. Один из охранников, откинув голову назад, нежно похрапывал. Он честно и откровенно спал. Что касается другого, то он, клюя носом, лишь дремал. Зато третий, хоть и позёвывал, вполне бодрствовал, поскольку очень внимательно журнал читал...
- А вы не охренели, парни? На службе массу давить!- обращаясь к охранникам, возмущённо поинтересовался Брэк. - А если эти бедные инвалидики из своих креслиц повыпрыгивают и на вас сонных зайчиков набросятся? Я этих уродов в деле видел. Они людей за секунды на куски рвали.
- Не набросятся!- подавив зевок, отвлёкся от журнала один из парней. - Фоксы, кроме успокоительного, ещё и постоянные уколы, парализующие нижнюю часть тела, получают. Они только ползать могут. Правда, довольно ловко и шустро. Я раз видел, ну чистая ящерица! Вообще-то, по любому, пока они доползут, мы их этим встретим!
И парень, вновь проглотив зевок, достал из кармана халата массивный кирпичик электрошокера.
- Эй, ты, Альпачино долбанный! Чего не жрёшь? - прервав свой рассказ, поинтересовался он у одного, левого с края колясочника.
У этого Фокса, в отличии от других братцев, на данный момент аппетита явно не наблюдалось.
- Ещё минута и ланч окончен, сиди потом до утра голодный, - строго пригрозил ему любитель журналов.
Рачительный санитар-охранник захватил из миски ложечку каши и попытался засунуть её подопечному в ротовую дырку намордника. Однако братец Фокс, ранее поименованный именем великого голливудского актёра, явно решил показать характер. Возмущённо мыча, он упорно отворачивался от кашки. При этом новоиспечённый "дублёр Аль Пачино" скрытыми под намордником челюстями производил некие жевательные движения.
Детектива Брэка эта картина отчего-то заставила задуматься.
- Язык свой он решил схарчить, что ли? А что, человечинкой-то его не балуют! - со странным сочувствием к людоеду умозаключил сыщик.
- А в сортир они как добираются, тоже ползком? - вдруг задумчиво поинтересовался сыщик.
- Не-а! - снова зевнул любитель журналов. - По большому ходить, у них котелок под каждой коляской имеется. А по малому, у каждого на болту по кондому с дыркой и трубкой. Трубка ведёт к пакету для мочи... Кстати, они и по сценарию семейство людоедов-паралитиков в фильме изображают. Ну, там, бабёнка какая-нибудь по лесу шляется, а эти с разных сторон из кустов ка-ак выползут!
- Ладно, ладно... Хорош, эрудит! Я понял! - попытался заткнуть Брэк словоохотливого людоедского няня.