"...и опустилась на землю колесница огненная, и вышли оттуда двенадцать Великих Змиев, злобной силой наделённые - людскую природу менять. И называли себя Змии странно и непонятно - геномодами. И прозвали их люди генобесами. И были те генобесы зело похотливы и брали себе в услужение дев юных и прекрасных, и меняли их. Так и появились геноведьмы..."
Смерть пахла формалином. Горан мазнул взглядом по рядам деревянных столов и каменных корыт. Кое-где лежали трупы, укрытые грязными простынями. Поёжился от холода и толкнул дверь в кабинет смотрителя морга. Здесь тоже было холодно.
Лицо мужчины лет шестидесяти, с морщинками вокруг глаз, но очень бледное, зачёсанные назад чёрные волосы с редкой изморозью седины и взгляд кающейся грешницы. Этот взгляд Горан и запомнил тогда, семнадцать лет назад.
- Смотритель Серж Тешило? - спросил скорее утвердительно и представился:
- Горан Душица, столичный дознаватель.
Достал серебряный "трилистник" и помахал перед смотрителем.
- Да, - кивнул головой смотритель, - я вас ждал.
Помолчал несколько секунд:
- Душица, - сказал раздумчиво, - когда-то вы были просто Горан. Звучное прозвище, видно заслужили. - Опять помолчал и спросил:
- Вы меня узнали?
- Узнал, - ответил Горан, - вы мало изменились. Хотя и постарели.
- Да, холод и формалин. Я всегда здесь. Старый заспиртованный гриб.
Горан кивнул, осмотрел серый балахон смотрителя:
- Помнится вы раньше носили красно-золотое. И были практикующим лекарем.
- Носил и был, - согласился смотритель, - но это в прошлом. Теперь я просто режу трупы. А вы поднялись. Раньше были просто мальчиком на побегушках.
- У вас хорошая память, - пробормотал Горан.
- Не жалуюсь, - согласился Тешило.
Легко поднялся, махнул приглашающе рукой:
- Пойдёмте. Пора заняться делом.
- Всё как в прошлый раз? - спросил Горан.
- Не совсем, - покачал головой смотритель. - Почти, но не совсем. Вы ведь помните, как было в прошлый раз?
Горан помнил...
Морг города Доброяра. Семнадцать лет назад.
- Итак, лекарь, что мы имеем? - Драган Жаворонок потёр руки, согревая, и уставился на Тешило.
- Извольте. - Для похода в морг Тешило сменил красно-золотую рясу ревнителя на серый халат. - Чуть больше чем за два месяца - восемь трупов. Последний случай - девять дней назад. Все убитые - молодые женщины, профессии, мягко говоря, не самой чистой.
- Шлюхи? - спросил Жаворонок.
- Да, - кивнул головой Тешило. - Тела обескровлены. Глубокие порезы по всему телу, но преимущественно в районе груди. Горло обожжено изнутри раскалёнными углями. У всех из гениталий извлечены листки бумаги с одинаковым текстом.
- Хм. Текст помните? - спросил Жаворонок.
- Помню. Там немного. "Этот город погряз в грязи. Я очищу его, ибо я познал Чистоту". И подпись - "Просветлённый".
- Вот как... - протянул Жаворонок и повернулся к Горану:
- И что думаешь, бестолочь?
Горан на "бестолочь" не обиделся - он достаточно знал наставника, чтобы понимать его интонации, потому просто ответил, полувопросительно:
- Маньяк? Фанатик?
- Может быть, может быть... - протянул Жаворонок и повернулся к Тешило:
- Тела обескровлены. Кровь нашли?
- Нет, - покачал головой лекарь.
- Выходит их убили не на месте обнаружения?
- Скорее всего, - согласился Тешило.
Жаворонок задумался. Потом пробормотал:
- Для познавшего Чистоту, он убивает слишком грязно. - Вновь повернулся к Горану:
- Если это фанатик, то встаёт вопрос - он мирской или всё-таки ревнитель?
- Да как же можно ревнителей подозревать? - ужаснулся Горан.
Жаворонок хмыкнул и ответил:
- Хочешь быть хорошим дознавателем - думать нужно не этим, - постучал пальцем в районе сердца Горана, - а головой. Зачем тебе ум даден? Впрочем, фанатик для нас - самый лучший выход. С фанатиком местные ревнители разберутся. Если просто маньяк - тут сложнее, но меня другое беспокоит...
Жаворонок задумался вновь. Наконец Горан робко спросил:
- Что?
- А? - очнулся от дум Жаворонок.
- Что беспокоит? - переспросил Горан.
- Кровь меня беспокоит. Кровь. Тут могла поработать геноведьма.
У Горана перехватило дыхание. Геноведьма... Одно лишь слово внушало ужас.
- Но зачем тогда весь этот спектакль? - спросил он. - Порезы - это я ещё понимаю. Кровь сливали. Но угли в горле, записки эти опять же.
- А потому, бестолочь, чтобы глаза отвести. Если тебе нужна кровь, много крови - что делать будешь? И судя по убитым, подозреваю, что нужна определённая кровь - женская, молодая. Где взять-то её? Да так чтобы подозрения и панику не вызвать? Нищенок и шлюх убивать. Вот только район здесь порядочный, богатый - нет здесь нищенок, не пускают их сюда. А шлюхи все роскошные и не дешёвые. И главное - все они чьи-то, доход приносят. И их пропажу, и убийство кто-нибудь да заметит. И землю начнёт рыть. Можно, конечно, в районы поплоше спуститься - портовый там или выселки, вот только там могут тебя, а не ты. Значит, сделать нужно так, чтобы землю рыли, да не туда.
- Вы встречались с геноведьмами? - с интересом спросил Тешило.
- Случалось, - кивнул Жаворонок, - и радости не испытываю.
- Но зачем ведьме чужая кровь? Насколько я слышал, они свою пользуют.
- Обычно да, - согласился Жаворонок, - но есть исключения. Ритуал Омоложения, к примеру.
- И вы видели этот Ритуал? - робко спросил Горан.
- Нет, - покачал головой Жаворонок, - знаю, что для него нужно - кровь и змиева сукровица. Слухи, слушочки. Но, - поднял палец вверх, - когда дело касается ведьм, я предпочитаю слухи проверять. И очень надеюсь, что в нашем случае поработал обычный маньяк...
Морг города Доброяра. Сейчас.
- И что это не совсем? - спросил Горан.
Он и Тешило стояли возле одного из столов, на котором лежал труп женщины. Довольно молодой и привлекательной, на взгляд Горана.
- На данный момент четыре убитых женщины. На этот раз беспорядочных порезов нет, - ответил Тешило, - кровь выпускали из аккуратных и довольно профессиональных разрезов на запястьях, бедренной и сонной артериях. Горло и гортань заливали формалином. На бёдрах и гениталиях многочисленные ожоги. Прижизненные. Нанесены, предположительно, раскалённым ножом, прутом или кочергой. Мучал он их, перед тем как убить.
- Записка есть?
- Есть, - кивнул Тешило, - на этот раз текст немного другой. "Нельзя убить Чистоту. Я вернулся". Подпись такая же. "Просветлённый".
- Даже так... - протянул Горан, добавил:
- Ясно. Тут мы закончили. Пройдём в ваш кабинет. Поговорим.
Тешило кивнул, подхватил труп женщины и быстро отнёс в ванну со льдом, стоящую в углу. Потом снял кожаный фартук, ополоснул в рукомойнике руки и быстрым шагом - Горан еле за ним поспевал - направился в кабинет.
Кабинет смотрителя был скромен и аскетичен. Стол, кожаный стул, пара шкафов для бумаг. И полки. Заставленные стеклянными банками, внутри которых, залитые формалином, плавали человеческие органы, разной степени поврежденности, кисти рук, пальцы, человеческие зародыши и прочие непотребства. Горан задержался возле них на минутку, рассматривая, потом обернулся к Тешило:
- Неплохая у вас коллекция.
- Это не для меня, - мотнул головой смотритель.
- А для кого? - спросил Горан. - Впрочем, ладно. Как я понимаю, местные ревнители уже обвиняют кого-то в этих убийствах. Очередная геноведьма?
- Обвиняют. Анна Стриж. Работает... Работала, - поправился Тешило, - в местной больнице. Медсестрой. Утверждают, что она ведьма.
- И на чём же основаны сии утверждения?
- Её поймали рядом с последним трупом.
- И это всё?
- Я не знаю. Меня не ставят в известность.
- А что думаете вы?
Тешило пожал плечами:
- А что мне думать? Я эту Анну почти не знал. Но если начистоту - не слишком ли много ведьм для Доброяра?
Горан открыл рот, чтобы ответить, но не успел. Спиной почувствовал, как распахнулась дверь кабинета, повернулся. Вошедший оказался высок, в красно-золотой рясе ревнителя, с форменным кнутом на поясе. Уродливый красный шрам пересекал левую щеку и терялся в волосах возле левого виска.
- Что за непотребства тут творятся, Тешило?! - голос вошедшего, резкий, с визгливыми нотками, неприятно резанул слух. - Почему посторонние в морге?
- Это не посторонние, брат Властимир... - начал было отвечать смотритель, но Горан перебил его:
- Ты кто такой?! - спросил насмешливо.
Вошедший перевёл взгляд на Горана, лицо ревнителя начала наливаться кровью:
- Ты как с ревнителем разговариваешь, скотина? - проскрипел брат Властимир. - Тебя давно манерам не учили?
Рука ревнителя опустилась на кнут, но Горан этого ждал. Плавно, словно змея, метнулся вперёд, перехватывая руку с кнутом. Коротко и резко ударил коленом пониже живота Властимира, подхватил обмякшее тело, за шею прижал к стене. Неслышно вышел клинок из ножен на запястье, холодное лезвие прижалось к шее ревнителя. Тот замер, лишь прошипел придушенно:
- Ты что творишь, сволочь? Я тебя за это в тюрьме сгною.
- Правда? - спросил Горан, отпустил ревнителя, отошёл на пару шагов, достал серебряный "трилистник" и помахал перед Властимиром:
- Ну что, рискнёшь? - спросил насмешливо.
Ревнитель не ответил. Горан видел, как ходят желваки под кожей Властимира из-за бессильной злобы. Наконец ревнитель взял себя в руки, повернулся к Тешило:
- Когда закончите, ко мне с докладом. И не заставляй себя ждать.
- Хорошо, брат Властимир, - покладисто ответил смотритель, - сегодня будете что-нибудь брать?
Ревнитель кивнул, подошёл к полкам с банками, ткнул не глядя:
- Вот эту пару принесёшь. - Развернулся и быстро вышел.
Горан проводил его взглядом, повернулся к Тешило:
- Вот, значит, для кого эта мерзость. И что он с ними делает? Жрёт?
- Собирает и хранит, - ответил смотритель, помолчал немного и продолжил:
- Ужасный человек. Ходит про него много слухов нехороших. Особенно среди девушек таких... ну вы понимаете. Однажды так лупанул меня кнутом, что месяц шрам на спине не заживал.
- Пустое, - махнул рукой смотритель. - Мне понравилось, как вы его осадили.
- А кто он вообще такой, этот брат Властимир? - спросил Горан. - Я его не помню.
- Главный надзиратель-ревнитель над больницами и моргами. Моё начальство, - с потаённой горечью ответил Тешило. - Вы не встречались. Он тогда практикантом был. Молодым хирургом. Бездарным коновалом. Но вот выслужиться умел. А когда ревнителем стал - тут уж в гору и пошёл.
Горан сочувственно цокнул. История вполне обычная, вот только затаённая горечь в словах и глазах смотрителя говорила о многом. Вероятно, брат Властимир занял место Тешило, столкнул с карьерной лестницы. Недаром смотритель нынче и не ревнитель и не практикует. Впрочем, мыслей своих озвучивать не стал, кивнул и откланялся.
Резиденция Властителя Ратишы Башковитого. Неделю назад.
Плешивый секретарь молча кивнул головой и указал на дверь. Горан внутренне собрался и вошёл. Спартанская обстановка не удивила - знал Горан привычки Властителя, бывал здесь не раз, но вот дальний угол кабинета насторожил. Ибо был он тёмен, и оттуда кто-то сверлил его, Горана, взглядом. Обострённое чутьё не подводило. И ещё почудилось, что рассмотрел он там красно-золотой высверк, что больше заставляло нервничать. Впрочем, рассуждать было некогда, скоро и так всё узнает, и Горан обернулся к столу, почтительно склонив голову и преклонив колено.
- Давай-ка без церемоний, - раздался чуть насмешливый голос, - проходи и садись, сокол ты мой ясный.
Горан повиновался, сел к столу, поднял голову и встретился с взглядом с Властителем Ратишей, правившем уже двадцать три года, и за ум, смекалку и хитрость прозванным Башковитым. Сам Горан служил лично Ратише уже больше десятка лет, но не переставал испытывать трепет в присутствии хозяина, ибо чувствовал и знал, что тот значительно умней его, Горана Душицы, слывшего одним из лучших столичных дознавателей и расследователей.
- Вызывали, Властитель? - спросил тихо, почти робко, но не из страха, а лишь потому, что не любил Ратиша громких, да голосистых. Впрочем, значительно больше не любил Властитель глупых и тупых.
- Да нет, не вызывал, - с изрядной долей иронии ответил Ратиша, - ты сам, видно, ко мне пришёл, кваску попить.
Впрочем, продолжать не стал. Открыл осторожно ларец на столе, достал оттуда толстенный фолиант, перетянутый золотой цепочкой, закрытой на замок и положил перед Гораном:
- Знаешь, что это, сокол?
Горан кинул взгляд на книгу, и судорожно сжалось сердце. Чёрная чешуя и рубиновый глаз посередине.
- Спросил бы, откуда, да знаю, что видел ты уже такую. Изложение Жаворонка я внимательно читал. Смекаешь, к чему клоню?
- Опять? - спросил Горан.
- Опять, - согласился Ратиша. - Так что поедешь в Доброяр. Послал бы Жаворонка, да нет его уже. - Немного помолчал, потом продолжил задумчиво:
- Семнадцать лет прошло, и на тебе. Пока только трёх шлюх убили. Всё как в прошлый раз. Воробышки мои доброярские донесли.
- Шлюх? - удивился Горан. - Да кому-какое дело до шлюх?
- Мне есть дело. Мне, сокол. Впрочем, может оно и к лучшему.
- Почему? - робко спросил Горан.
Ратиша откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на дознавателя, словно что-то взвешивая в уме. Потом сказал:
- Девятнадцать лет назад я дал Доброяру вольную. Молод был, глуп, да и времена такие были. Но вот теперь сидит у меня сей славный град занозой в гузне. И всё бы ничего, да слишком уж распоясались тамошние ревнители. Подмяли под себя всё, начиная с торговых пошлин и заканчивая грошами грязными. Развращает их роскошь. Но поделать сейчас не могу ничего - в вольном граде и ревнители вольные. Лишь на бумаге столице подчиняются. Смекаешь, к чему клоню, сокол?
- Но, Властитель, где вы, а где тот Доброяр? Захватите и дело с концом.
- Так-то оно тоже можно, но только слово своё нарушу. А слово Ратишы в граните высечено. Всегда так было. Вот если добрые жители Доброяра сами попросят. Они бы и рады, но пока там ревнители во главе - не бывать такому. Но создался, сокол, прецедент. И чудится мне, что ревнители в нём замазаны. Как и в прошлый раз, семнадцать годков тому. Чем не повод гвардию столичных ревнителей в Доброяр ввести. А там уж дело сладится.
- Но в прошлый раз ведь геноведьма... - начал было Горан, но осёкся под взглядом Ратишы.
- Не заставляй меня думать, что ты глупее, чем есть, - резко отрезал тот, - или ты чего-то не понимаешь, сокол?
Горан вздохнул и ответил:
- Но я не смогу обвинить ревнителя, Властитель.
- Сможешь... - И это сказал не Ратиша.
Голос раздался из того тёмного дальнего угла, который Горан заприметил при входе. А потому не вздрогнул - ждал чего-то подобного. Тяжёлые шаги за спиной и на свет выступила массивная фигура в красно-золотом, не ошиблось чутьё. Круглое, полное лицо, рыжая бородка и хищный прищур чуть раскосых глаз. Малюта, прозванный Свирепым, Владыка Ордена Чистоты, патриарх-ревнитель. Цепной пёс Властителя - совсем как Горан, только рангом выше несоизмеримо.
- Сможешь, - повторил Малюта и положил перед дознавателем серебряный "трилистник" на серебряной цепи. - Возьмёшь с собой. И пусть доброярские ревнители попробуют патриаршему знаку не подчиниться.
Горан оцепенел. Поднял взгляд на Малюту:
- Я не смогу его принять, Владыка, - сказал тихо, - вы ведь знаете. Мой род нечист. Мои предки якшались с генобесами.
Ратиша с Малютой свирепо уставились на него, но читал Горан в их глазах одобрение его словам. Словно какое-то испытание прошёл. Наконец Малюта произнёс:
- Главное, чтобы помыслы чисты были. Ты думаешь, мы просто так тебе сей знак даём? Мы давно наблюдаем за тобой, Душица. Так что бери с чистым сердцем, не опасаясь.
Горан склонил голову, взял "трилистник" и надел цепь на шею. Потом спросил:
- А если меня просто, без затей, убьют?
Ратиша усмехнулся, но глаза остались жёсткими и холодными:
- Убьют, так-то ещё лучше, сокол. Дознаватель с патриаршим знаком убит - готовый повод гвардию ввести. И никакого прецедента не надо.
Замолчал, пристально глядя на Горана. Горан безмолвствовал.
- Впрочем, я пока не готов менять своих соколов на воробушков. Так что сделай милость - уж постарайся, чтобы не пришлось тебя убивать. Воробушки помогут. А теперь - ступай.
Горан поднялся, чтобы идти, но тут заговорил Владыка:
- Есть там один интересный человечек, зело подозрительный... - но его перебил Ратиша:
- Умолкни, Малюта. Он умён. Сам разберётся...
Тюрьма города Доброяра. Сейчас.
Надзиратель указал на дверь, кивнул - здесь мол. Горан заглянул в замок, но ничего особенного не увидел - в камере царил полумрак. Обернулся к надзирателю:
- Её насиловали?
Надзиратель ощерил рот в подобие улыбки, мотнул головой, ответил:
- Дык, как-можно-то? У нас такого ни-ни. Дык и знает каждый - ежели ведьму ссильничать, то хрен отсохнет.
Горан внутренне усмехнулся, но виду не подал.
- Ладно. Открывай. И света принесите.
Девушка оказалась молода и красива. Её даже мало портил здоровенный синяк во всю щеку на правой половине лица, а под тюремной хламидой угадывалась хорошенькая фигурка с высокой грудью. Она несколько секунд рассматривала дознавателя, потом опустила взгляд вниз.
- Анна Стриж? - спросил Горан.
- Да, - она вновь взглянула на него, - вы и так это знаете. А вы кто?
- На удивление, неплохо, - ответила Анна, - очень хотят, чтобы я созналась. А ещё боятся.
- Что вы ведьма? - спросил Горан.
Анна помолчала несколько секунд, потом ответила:
- Я и есть ведьма. Я - Кающаяся сестра.
Горан откинулся на спинку стула и внутренне выругался. Кающаяся сестра - геноведьма, отказавшаяся от своего "наследия" и давшая обет посвятить свою жизнь другим. Вот значит, как...
- Это плохо, Анна. Вы умеете читать Змиеву ересь. И вас обнаружили рядом с трупом убитой женщины, - сказал он.
- Нет, - мотнула головой она, - меня обнаружили недалеко от трупа убитой женщины. Я как-раз шла из больницы. Я работаю почти до полуночи.
- Выходит, вы были в больнице? Тогда почему вас арестовали?
- Потому что, никто этого не подтвердил. Боятся. Их запугали. Есть там у нас один... - горько ответила Анна.
- Кто? - спросил Горан.
- Брат Властимир, - ответила Анна, - надзиратель-ревнитель. Всё хотел со мной переспать. Я отказала, а силой взять, видно, побоялся. Теперь вот мстит.
- Хм... - буркнул Горан, - а почему побоялся? Неужели и вправду отсохнет?
Анна ничего не ответила, лишь бросила быстрый взгляд на дознавателя и покачала головой. Горану стало неловко.
- Ладно, Анна. Скажите мне вот что: как давно вы в Доброяре и где живёте?
- Чуть больше двух лет. А живу в Общем Доме при больнице.
- И далеко этот ваш Дом от больницы?
- Да, - ответила она, - пешим ходом три дробных часа.
- И никто в вашу защиту не выступил?
- Выступил. Смотритель морга.
- Серж Тешило?
- Да, - согласилась Анна, - да что толку? Его и больнице-то не было. И мы не знакомы почти. Просто он человек такой. Бездомных и нищих вот бесплатно лечит.
- Ясно. Скажите мне, Анна, а вы что думаете? Кто убийца?
Анна минуту смотрела на Горана, потом спросила:
- Смеяться не будете?
- Даю слово.
- Думаю, что это какой-нибудь реликт генобесов. Вроде кровососа.
Горан не засмеялся потому, как сильно удивился. Надо сказать, что такая версия ему в голову не приходила.
- А почему? - спросил с некоторым изумлением.
- А кому ещё человеческая кровь нужна? Я единственная геноведьма в Доброяре, во всяком случае, известная ведьма. Если бы другая была - я как-нибудь её почувствовала бы.
- А зачем кровососу записки оставлять? И как он узнал... - начал было спрашивать Горан, но, увидев непонимающие глаза девушки, осёкся. Похоже, про записки Анна ничего не знала.
- Допустим, - исправился дознаватель, - но как он сюда попал? До Разорённых Земель многие сотни вёрст. И где прячется?
- Как попал - не знаю, - ответила девушка. - А прячется знамо где - в стоках.
- Ах, ну да, - протянул Горан, - стоки...
Стоки города Доброяр. Семнадцать лет назад.
Воняло гадостно. Горан поморщился, переступил с ноги на ногу. Внизу пискнуло и пырснуло, зашуршало. Горан вздрогнул и чуть не сверзился в мутный поток грязной воды и нечистот.
Он с Тешило стояли посреди подземного "перекрёстка", оживлённо о чём-то беседуя. Горан прислушался.
- Ну вот они, доброярские стоки, - рассказывал Тешило, - версты подземных коридоров, переходов, сточных каналов, комнат, комнатушек и прочей дребедени. Впрочем, здесь всё довольно прилично - вы бы видели, что творится в районах поплоше. Но из тех районов сюда ходу нет - не любит наша знать да богатеи сирых и убогих.
- Совсем нет? - спросил Жаворонок.
- Совсем, - ответил Тешило, - строго за этим блюдут.
- Значит, предполагаете, что убийца стоки использовал?
- Это не только я предполагаю. Сами посудите - поверху-то как с трупом? Там и фонари, и на патруль можно наткнуться запросто. А тут - неси куда хочешь. Только непонятно - какая сила нужна с трупом тут шастать? Я бы не смог.
- Ведьмы сильны. Другое непонятно - зачем? Зачем трупы наверх выкидывать, если можно было их здесь, внизу, оставлять.
Тешило покачал головой, потом ответил:
- Нельзя. Вы просто мало Доброяр знаете. В этом районе стоки - особая статья. Проходы тайные, людьми деловыми пользуемые. Тут во многих домах ходы из подвалов прямо в стоки ведут. Уговор такой есть - чтобы никаких непотребств, вроде мертвяков, тут внизу не было. Чревато это - уговор нарушить.
- Что ж тогда стража да ревнители стоки не прочесали, ходы наверх не закрыли?
- Да где тут что найдёшь? А ходов тех наверх - десятки. Да и ради кого? - добавил Тешило с горечью.
- Это да, - согласился Жаворонок, - мы тоже вряд ли что найдём. Пойдём уж.
- Погодите, - сказал Тешило, - я вот что сказать хочу. Вы тогда про геноведьму говорили и про то, чтобы глаза отвести. И вот я тут думал... - Тешило внезапно замолчал.
- Ну, - поторопил его Жаворонок, - думать - это хорошо, но временами думы озвучивать нужно.
- Так вот, - продолжил Тешило, - подумал я, что девочки после этих убийств бояться будут должны. Осмотрительней быть, пугливей, всяких типов подозрительных сторониться. А что, ежели убийца не подозрительный должен быть, такой, кому он доверять могут.
- Ну, геноведьма - это всегда женщина, - сказал Жаворонок, - так что типы мужского рода отпадают.
- Вот и я так же подумал. Но мало того, что женщина, она ещё неопасной должна казаться. А лучше всего - своей.
- Хм. Молодец, лекарь, - сказал Жаворонок. - И что надумали?
- Да, была тут одна весёлая старушка-вдовушка. Совладелица одного борделя модного - наследство от мужа досталось. Зело её девочки любили - она сильно им помогала. Кому мужа найдёт, кому лечение оплатит, с грошами не обижала опять же. И в гости частенько девочек приглашала.
- Была? - спросил Жаворонок.
- Была, - ответил Тешило, - застрелил её патруль городской случайно. Аккурат девять дней назад. В ночь последнего убийства. Я её труп осматривал и вскрывал. И вот что в глаза бросилось - внешне она может и старушка, но вот тело и органы внутренние в полном порядке были. Как у женщины в самом соку, совсем не старой.
- Ну, это обычно, - сказал Жаворонок, - ритуал больше внутреннюю молодость и силу даёт. А в доме этой весёлой старушки выход в стоки имеется.
- Наверняка, - ответил Тешило, - только опечатан он, дом то.
- Ну, думается, сие проблема небольшая, - ответил Жаворонок.
Больница города Доброяр. Сейчас.
Главный лекарь оказался сухим и худеньким старичком лет семидесяти со скрюченной правой рукой. Встретил Горана неприветливо, но поговорить не отказался.
- Что вы думаете про Анну Стриж? - спросил Горан.
- Хорошая девочка, - ответил лекарь, - умная, толковая и старательная. Только всё это пустое.
- Почему? - удивился Горан.
- Потому что, клеймо ведьмы - это на всю жизнь. Вы, ревнители, уж расстараетесь.
- Я не ревнитель.
- С патриаршим знаком, и не ревнитель, - скептически просипел дедуля, - ну может быть. Всё равно на них работаете. Зачем вы вообще приехали?
- Убийства расследовать, - ответил Горан.
- А почему именно сейчас? Люди в Доброяре регулярно пропадали. Можете в бедных районах поспрашивать. Впрочем, не отвечайте. Я догадываюсь, зачем Ратише... - старичок внезапно замолчал.
Горан иронично посмотрел на него:
- Воробышек. Вы - один из воробышков Властителя?
- Возможно, - кивнул лекарь, - и не я один. Думаете, почему вас до сих пор убить не пытались? Там, где хорошего нет, приходится выбирать зло меньшее.
- Зло? - Горан неожиданно для себя разозлился. - А вы, выходит, добро? Что же вы за хорошую девочку Анну не заступились? Один смотритель морга только.
- Ах, Тешило... - произнёс лекарь с какой-то горечью.
Горан заинтересовался:
- Вы не любите Тешило?
- Нельзя любить человека, испортившего тебе жизнь, - ответил лекарь. - Видите мою руку. Тешило постарался.
- Как?
- Мы вместе учились в университете лекарскому делу. В одной группе. Молоды были, глупы. Бунтари, одним словом. Кроме Тешило. Он на последнем курсе ревнителем стал. Я как про это дело узнал - ну и вызвал его, сдуру, на дуэль. На эспадронах. Вот и результат. С тех пор не могу скальпель держать. Пришлось простым лекарем становиться.
- Тешило в этом, вряд ли виноват, - сказал Горан.
- Возможно, - ответил лекарь, - только для меня это ничего не меняет. Скажите, вы думаете, Анна виновата?
- Не думаю, - ответил Горан.
- А почему? - с интересом спросил лекарь. - Анна вам по всем статья подходит. Доступ к формалину имеет, резать умеет.
- Не подходит, - отрезал Горан. - Она в Общем Доме живёт. Где ей делами ведьмовскими заниматься? Да ещё под присмотром ревнителей.
- Ну, мало ли, - ответил старик, - впрочем, ладно. Не подходит, так не подходит.
- Вы мне вот что скажите, - начал Горан, - у убитых женщин ожоги сильные на внутренней стороне бёдер. Вам такие случаи не попадались?