Всё так просто в этом мире, Что ни говори, Дважды два всегда четыре, Девять - трижды три. За окном мерцает тускло Пламя фонарей. Родионовна, закуску! И вина налей. Что ты, Шурик, рухнул с дуба? Вроде не пора, Кюхельбекер, злой и грубый, Выпил всё вчера. Знаю этого я брата, Пить, подлец, горазд! Не случайно штоф припрятал Нынче в унитаз. Унитаз у нас в избушке? Что с тобой опять? Похмелись рассола кружкой И иди-ка спать. Ты отстал от жизни, Боря. Не бывать беде! Больше нет в избушке горя, Если есть биде. Я биде разобью ломиком, Унитаз разнесу начисто, Мне бы чистой любви толику! Мне б тропинку, что мной начата. Чтоб любовь была очень чистая, Чтоб была она очень яркая, Надо мыть ее мылом истово, И тереть ее, черт, мочалкою. На полке ублажать веником, Поддавая из шайки бережно, А ленивым глупцам-бездельникам Не видать вовек любви бешеной. А потом, вытирая насухо, Одевать ее только в белое. И стихи ей шептать на ухо, Нежно гладить рукой умелою. Это Вам не любовь по вызову Для тюленей и прочих с лежбищей. Много раз начинать сызнова, Не справляясь с шальной нежностью. Много раз начинать просто ли? Где найти столько сил, нежности? Дай её, Робинзон с острова, Одолжи нам своей грешности.
