Свободным стану отныне, Здоровым душой и телом. Целуйте скорей, родные, Пока я живой и целый. Хоть он и не длинный, тонкий - Всесилен в житейской драме... Целуйте его, девчонки! Ласкайте его губами! Пластическому хирургу Утроить размер нетрудно, И станет добрей подруга, Ворчащая вечно нудно. Не будем катить на женщин Бочонок наветов праздных. Что больше размер, что меньше... Духовность важней гораздо! Мы в духе подобны птицам, И нам не страшны преграды. Но время порой то снится, Когда был размер, что надо. И хочется выпить очень, Сдувая пивную пену, Чтоб дух был не меньше прочих Весьма здоровущих членов. Лишён я былой сноровки По части, увы, амурной, Но пью, как и прежде, ловко: От литра не станет дурно. Охота неволи пуще, Но вновь получил по роже... Известно, что сильно пьющий Любить ни фига не может. Как прав ты, Арсений! Даже Мурашки бегут по коже, Но, друг мой, пока не вмажем, На женщин смотреть не можем. Я после второй - не робкий: Готов для любовной вставки! Но после десятой стопки Мне хочется лишь добавки. Дождит и пейзаж осенний, И ноет с утра печёнка, Беги в магазин, Арсений, А я позвоню девчонкам. Девчонкам? Вот это круто! Но пивом лечись не слишком. И номер не перепутай, А то позвонишь мальчишкам. Мальчишки, девчонки... Славно Как смена шагает следом И громко поёт о главном, Бальзамом на раны деду. В финальном его аккорде Ещё куража не мало! Старик борозды не портит, Но пашет довольно вяло. И пусть барахлит здоровье, Но он не опустит руки, А дело без суесловья Продолжат, конечно, внуки. На фотку в альбоме внучки Взирали благоговейно, Как дед молодой с получки Пил пятый стакан портвейна. Тогда был портвейн прекрасным. Потом порубили лозы, Борясь беспощадно с пьянством. И внукам остались слёзы. Сказал им на всякий случай, Потом повторил раз двадцать: - Хлещите вы водку лучше, Чем ржавой иглой ширяться!
