За спиной мерно вздымается клапан насоса регенерации воздуха. Вверх-вниз, вверх-вниз... И голос: настойчивый, неживой... Уже почти месяц, каждые десять секунд:
- Кто ты? Где Ты...
Женщина стискивает зубы... Нельзя отвечать, нельзя. Иначе, тест будет провален... Пальцы машинально касаются верньеров настройки радара. Голос отдаляется, потом становится чуть громче.
Она бросает быстрый взгляд на календарь. Затем морщится и приникает к окулярам телескопа. Перед глазами туман, а в черноте плывут призрачные точки. Она помнит, что это звёзды, но никак не может сфокусироваться на перекрестьях линий координатной сетки. Пальцы наощупь двигаются вдоль клавиш командного пульта к чашке с недопитым кофе. Ей нужен хотя бы один глоток, чтобы немного приглушить боль в висках. В голове тут же возникает картинка из осколков на полу; в ушах оглушающий звон разлетающегося фарфора.
Она съёживается, медленно отрывается от окуляров и испуганно смотрит на пол. Сердце ошалело прыгает где-то внизу живота, но чашка на месте. Она обхватывает её двумя ладонями и осторожно подносит к губам. Туман перед глазами немного проясняется. Она облегчённо выдыхает и касается пальцами клавиш. На мониторе нетерпеливо мигает курсор - компьютер требует новые данные для расчёта. Тогда она представляет свою девочку, и грустная улыбка трогает губы на осунувшемся лице - она успеет ввести координаты, успеет ради дочки.
Клапан насоса замирает, лязгает замок герметичного люка.
- Время!
Она вздрагивает всем телом и прижимает ладони к ушам...
Армейский полковник в кабинете пребывал в хорошем настроении. По крайней мере, женщине так показалось. Он развалился в мягком кресле, глаза были полуприкрыты, а пальцы выстукивали по столу в такт лёгкой музыке: на мониторе во всю стену разворачивалась история - добрая, наивная история столетней давности.
Женщина вздохнула и переступила с ноги на ногу. Офицер открыл глаза, неохотно повернул голову и вывел на информационную панель данные: миграционная карта, заключение медиков, результаты тестов, рекомендация психолога и ещё одна справка, о которой она до этой секунды и не подозревала.
Она непроизвольно втянула голову в плечи, стараясь стать как можно меньше, а он пробежал взглядом по скупым строчкам характеристики её морального облика, хмыкнул и развернулся от монитора вместе с креслом.
- У меня маленькая дочь, - едва слышно прошептала она. После стольких дней молчания слова давались с трудом.
Мужчина прищурился:
- Девочка родилась здесь, на Глоре?
Женщина кивнула. Скорее, жалобно, чем в подтверждение. Офицер как-то горько усмехнулся:
- Я подготовлю приказ о замене робота на станции слежения. Система Эрида. Контракт на три года. Согласны?
Снова кивок. Она месяц не слышала ничего, кроме четырёх слов: 'Кто ты? Где ты...'. Теперь ей казалось, что короткие фразы, которые он произносит бесстрастным тоном, звучат и звучат без остановки.
- Согласно закону Федерации о мигрантах, параграф 7, пункт 2: перемещённым и принятым на военную службу предоставляются те же права, что и...
Она наслаждалась его голосом, была безумно благодарна за такое предложение и всё же не удержалась и перебила:
- Дочь...
- Мы продолжим заботиться о ней. Что-нибудь ещё?
- Нет.
- Вас отправят завтра.
Он откинулся на спинку кресла и забросил ноги на стол. Руки сложились крестом на груди. Она невольно подумала, что такая поза очень и очень удобная. А он приподнял бровь и бросил на неё вопросительный взгляд. Голос прозвучал с упрёком:
- Вы ещё здесь?
- Контракт... Я должна его подписать.
- Проведите эти сутки с ребёнком, - он отмахнулся, снова включил фильм и потянулся к устройству связи. - Утром вам предоставят всё необходимое.
Она вышла и закрыла за собой дверь. Прислонилась спиной к стене, скрестила пальцы на удачу. Она чётко осознавала, что три года в космосе на станции слежения - совершенно непосильный срок. В одиночку там можно сойти с ума и за месяц, но оставалась надежда, что выдержит и сможет вернуться к дочери. Три года ей не надо будет думать, чем накормить ребёнка.
Полковник прикрыл глаза, но прежде чем вновь задремать, надавил кнопку на пульте и приглушил звук. Содержание фильма его в настоящий момент не интересовало - оно ему было просто ни к чему. Скоро он ровно задышал, сон смежил веки.
Женщина шла по длинному и гулкому коридору, стараясь не смотреть наружу сквозь бронированное стекло окон. Она была бесконечно признательна этому офицеру и знала, как ей повезло. Очередь к воротам военной базы растянулась до самого горизонта, и в тысячах устремлённых на неё взглядах не было ничего, кроме ненависти. Детей в этом мире оставалось всё ещё намного больше, чем роботов.