Аннотация: ...Еще когда он был маленьким и кудрявым, и мечтал вырасти в большого оратора с пышной гривой...
ВОЛОДИН СОН
- Волоодяя! Утро уже наступило! Завтрак на столе!
"Уф, так это был сон! Всего лишь сон! Зато какой сон! Надо всем сейчас рассказать, пусть обзавидуются!"
Вставать из теплой постели страсть как не хотелось - Володя любил понежиться по утрам, поваляться в блаженной дреме. Но он знал, что отец добр, но строг, поэтому со вздохом вылетел из-под одеяла и побежал одеваться и умываться.
Когда он пришел в столовую, семья уже была в сборе. Отец во главе стола, братья Александр и Дима по правую сторону от него, мать с девочками сидели на левой стороне. Отец уже хмурил брови и выразительно щелкал по крышке серебряных часов.
- Доброе утро, папа! Доброе утро, мама! Доброе утро всем! - вежливо поздоровался он и смирно сел на свое место. Но лукавые глазенки блестели, сияли, искрились, казалось, вопили: "А что я знаю! Ну спросите меня, ну спросите!"
Увидев глаза любимого ребенка, большого выдумщика и пылкого мечтателя, отец смягчился и погладил его по вихрастой голове. Володя был любимцем всей семьи. Его рассказы и выдумки неизменно приводили домочадцев в искренний восторг.
- Тебе, Володечка, надо приключенческие романы сочинять, как Жюлю Верну! - требовали сестры и щипали его, друг дружку, маленького Диму, и вновь заливались от смеха, выслушав очередную фантазию.
- Ну, рассказывай, бесенок, что там на этот раз, - улыбнулся отец. Александр даже прекратил меланхолично катать шарики из хлеба, за что его всегда ругала мать, и посмотрел на младшего брата. Мать с намеком на улыбку тепло смотрела на обожаемого сына, а девочки даже прекратили жевать и уже заранее готовы были смеяться.
- Папа, мама! Саша, девочки! Я видел... вещий сон!
- И что же ты там видел? - переглянувшись с матерью, спросил отец, лучась улыбкой.
Володя начал рассказывать, болтать ногами, мазать булку маслом (он очень любил булки с маслом) и жевать одновременно:
- Я видел Россию через сто сорок лет! Был в Москве. Там полно самоходных экипажей странного вида, светящихся вывесок, очень большие дома! А главное, люди - представляете, у них слово "босяк" считается почитаемым! Это для них такое же понятие, как и рыцарь! Это голодранцы-то, у которых нет денег даже на то, чтобы купить себе башмаки, и которые ходят босиком зимой и летом! А в том обществе их уважают и почитают, и боятся связываться с ними! А еще, вот умора! Люди на улице обращаются друг к другу: Мужик! Вы представляете? Мужик!
- Володя! - всплеснула руками мать, - за столом говорить такие слова!
- Это что же, в златоглавую Москву переехало множество деревенщин из сел?
- В том и дело, что нет! Это были зажиточные господа, хорошо одетые, в пальто, в начищенных туфлях...
- Чепуха какая-то, прости, Володенька, тебе на этот раз приснилась. Как же хорошо воспитанный господин может окликать другого мужиком? Тыкать незнакомому человеку? Может, они к мужикам пахотным так обращались? Которые на улице стояли, разинув рот и мешали пройти?
- Нет! Друг к другу они так обращались!
- Ну-с, продолжай дальше.
Володю не надо было упрашивать:
- А еще они говорят как каторжники! Да, как те, которых тогда в цепях по этапу гнали... Я еще испугался... А еще у них в каждом доме есть экраны! Я читал в Ниве про опыты братьев Люмьер во Франции: они изобрели такие экраны, по которым можно показывать движущиеся картинки, как будто много фотографий очень быстро показывают подряд и там можно живых людей увидеть, животных, даже поезд! Мама, ну не смейся! Саша, скажи им, ты же тоже читал про это...
И вот у них в каждом доме есть такой экран и там показывают, что происходит в стране за сутки. Новости. И там я видел, что даже депутат Госдумы выражался, как каторжник!
- Госдумы? А что у них там за политический строй? - впервые заинтересованно спросил высокий и бледный Александр, невольно повысив голос из-за общего смеха. Басовито громыхал отец, не теряя солидности даже в этот момент. Закрывалась салфеткой мать, глядя с любовью на малыша, умного не по годам, сестренки вообще вели себя на грани приличия.
- Там? Я не понял... Вроде монархия, - равнодушно пожал плечами Володя и стал уплетать булку с намазанным на нее щедрым слоем масла.
- Не может такого быть! По всем законам развития общества Россия должна сбросить иго тирании и обрести свободу! Все западные философы говорят о неизбежности прихода демократического строя! Если же этого не произойдет естественным путем, то каждый порядочный и мыслящий гражданин должен взять дело в свои руки!
- Александр, - посуровел отец, - мы ведь договаривались, что ты больше не будешь заниматься политикой. К чему этот нигилизм? Тем более в столовой, при детях. Я вынужден попросить тебя выйти из-за стола.
Александр вспыхнул, даже бледные щеки порозовели, и порывисто вскочил, чуть не опрокинув блюдце и чашку тонкого фарфора. Все его лицо в тот момент выражало негодование, даже бородка по моде, принятой среди его товарищей по студенческим дискуссиям. Также порывисто поклонившись, он покинул столовую. Его гулкие шаги постепенно удалялись и затихли. Хлопнула дверь.
Володя огорчился. Ему стало жалко брата. Володя любил его, уважал и даже пытался тайно читать книжки, которые тот прятал за стропилами. А Володя знал где! Книжки были в толстых обложках, в них ничего не было понятно... А так хочется знать все. Володя представил, как вырастет, будет таким же высоким, благородным, с пышной шевелюрой и острой бородкой... Будет произносить вдохновенные речи и от одного его вида гимназистки и курсистки будут покрываться румянцем, а потом присылать любовные записки мелким бисерным почерком на французском языке... Передавать их будут в переплетах толстых романов. А, может, Саше как раз передают записки в его фолиантах? Надо посмотреть...
- Ну что там еще было? - спросила мать, желая убрать неловкое молчание, повисшее за столом. Про себя она вздохнула.
- Аа! Там еще, представляете, продавцы в магазинах ругались как деревенские бабы на базаре на покупателей!
- Так, наверное, это были дешевые лавки?
- Нет! Это были магазины, большие, столько товаров... И покупатели тоже хорошо одеты.
- Ну Володька, ну бесенок, - опять расхохотался отец, - ну как же приказчик, продавец может грубить клиенту? Да у него же, несмышленыш ты мой, через неделю покупателей не останется! Придется хозяину закрывать дело! Ну и сны у тебя, брат!
Володя помолчал, поболтав ногами, а потом задал щекочущий его вопрос:
- Папа, а почему мужики, босяки, базарные бабы так разговаривают? Почему они не могут выражаться вежливо? Говорить друг другу "милостивый государь", "пожалуйста", "будьте любезны"? Обращаться друг к другу "на Вы". Ведь им же никто не запрещает...
- Воспитания нет у них, брат, культуры. И если ты будешь за столом употреблять такие выражения как "баба" или "мужики", то чем ты тогда будешь от них отличаться?
А Володя уже представлял между тем, как в праздничный день фабричные рабочие идут по улице тихо, спокойно, лица у них не красные, а нормального цвета, они не поют песен, не дерутся, а вежливо раскланиваются друг другу, приподнимая шляпы и кепки. Потом заходят в гости, ставят самовар, обсуждают новые... А что они могут обсуждать?
- Папа, а, может, у них просто книжек нет? В театры им дорого ходить... А может им давать бесплатный вход в библиотеки? Они будут учиться, развиваться...
- Так ведь ходят интеллигенты в народ. В каждой губернии есть земская библиотека, есть там и образованные люди, подвижники.
- Но ведь мало этих библиотек! И людей таких единицы. И как муж... как им ходить туда, когда они работают с утра до ночи каждый день? А вот если бы...
Володя на секунду замер, осененный новой идеей
- А если бы по всей России сделать бесплатные библиотеки, бесплатные театры, музеи, бесплатное образование и бесплатные визиты к доктору!
- Да ты, оказывается, еще больший демократ, чем твой брат! И что же это даст, господин фантазер? - спросил отец, поигрывая вилкой.
- Крестьяне станут образованными! Станут следить за собой, перестанут напиваться на праздники, драться, возить друг друга за бороды...
Володя показал, как мужики возят друг друга за бороды, вызвав новый фонтан смеха. Девочки уже закрывали рты руками и покраснели. Дмитрий тоже смеялся, видя как смеются другие.
- Будут играть по вечерам в избах на пианино, как мама с девочками... Станут разыгрывать пьески, поступать в университеты...
- Володя, ты думаешь, что если сейчас мужикам дать доступ в театры и библиотеки, они тотчас же выбросят бутылки с водкой, причешут свои бороды и начнут изучать увертюры Моцарта вместо неприличных лубков? Нет, брат, не будут. Это против всех законов природы.
Горячая у тебя голова, пылкая фантазия. Ты далеко пойдешь, если сможешь применить свои таланты на пользу себе и другим людям не на зло. Ты не ограничиваешь свое воображение. Всегда готов расти, развиваться, изучать новые возможности. Вот за Александра я беспокоюсь куда больше с его болезненной требовательностью к миру, стремлением подстроить его под книжки благородных господ из Европы...
Отец замолчал, глядя в окно на свой любимый вид: широкая бескрайняя река, медленно волочит свои воды как бурлак. Так же и Россия медленно куда-то плетется. Куда? Бог его знает. Но лучше уж так, чем тройкой, без дороги и направления, как в "Мертвых душах"...
Володя тоже загрустил. Он вспомнил, что видел пьяных на улицах будущей Москвы, и там не было ни одного городового или полицейского, чтобы задержать их! Они буянили, приставали к прохожим, особенно к молодым девушкам. И даже омерзительно блевали в подворотнях и там же справляли нужду, как упившиеся самогоном деревенские мальчишки за сараем! А еще улицы были полны плевков, мусора... Кто убрал полицию? Кто убрал дворян, которые могли бы приструнить хамов?
"Я бы сам как нигилист бросил бомбу в того, кто все это сделал с Россией! О, вот еще!"
- Папа, мама, я еще вспомнил: представляете, на Красной площади стояла пирамида как у южноамериканских ацтеков! Такая, ступенчатая. Из красного гранита. Как ставили они своим божествам, которым приносили жертвы! Там было что-то написано, но я толком не разобрал что, и проснулся... Кстати, они не употребляют букву "ять" в своем письме!
- Но они же неправильно пишут слова?! - удивился отец, - понятно, что так писать легче, не надо вспоминать правила каждый раз, но надо же быть абсолютно безграмотным и, причем не стыдиться этого, чтобы так писать... Странную картину ты увидел, Володенька. Но скажи: там-то библиотеки и театры были бесплатными?
- По-моему, нет... - вздохнул Володя.
- Ладно. Вот что я хотел тебе сказать, сын: стремление к благородству должно идти от самого человека. Я не зря хвалил твое стремление узнать что-то новое, необузданность твоей фантазии. Ведь и мы происходим от крестьян, но в нашем роду было это стремление пойти вверх по иерархической лестнице и вот мы - дворянский род Ульяновых. Также мне припоминается великолепный артист Алексеев, выступающий под псевдонимом Станиславский, чей отец был купцом, а дед крепостным крестьянином. Производитель и поставщик водок для царского стола Смирнов, также выходец из народа. Теперь они принадлежат к элите, знакомы с произведениями композиторов всего мира, изысканно одеваются и разговаривают. Лощеные, безупречно вежливые люди. А ведь они тоже из простого народа. Но повторяю тебе - должно быть внутреннее стремление приобщиться к благородству, и тогда ты найдешь его. Если же посадить крестьянина за этот стол с крахмальной скатертью, дать ему салфетку, пригласить для него учителя хороших манер и учителя французского языка, он вовсе не станет от этого вежливым господином. Максимум, это будет дрессированный медведь. Даже если выучить его из-под палки, стоит только человеку с палкой отлучиться, как он тут же сорвет с себя оковы фрака и рука его потянется за бутылкой водки. Знание языков, манер, навыки фехтования, верховой езды - это все внешнее, наносное. Этому всегда можно научиться. А вот благородству души научиться нельзя, - отец развел руками, - и именно от благородства внутреннего придет и благородство внешнее, но никак не наоборот. Его подделать невозможно. Скажем, каким бы талантливым не был какой-нибудь актер недворянского происхождения, он никогда не сможет убедительно сыграть аристократа. А взять тот странный мир из твоего сна, который я бы посчитал кошмаром, приснись он мне - ведь те люди, несмотря на их дорогие пальто и до блеска начищенные туфли, отнюдь не являются благородными в любом смысле этого слова. В той России из сна загадочным образом исчезли почти все сословия, кроме низших - мужиков с их бабами и босяков, каторжников, ограбивших, наверное, господ и снявших с них пальто... Немудрено, что в таком обществе все были грубы и хамили друг другу: разве будет швейцар открывать дверь перед швейцаром, дворник подметать для дворника, а базарная торговка церемониться с такой же бабой? Разумеется, в настоящем мире такое невозможно, иначе страна прекратит свое существование. Но мы отвлеклись от темы. Мы говорили о зарождении душевного благородства...
Отец поднял палец.
- Как появляется благородство души - загадка. Тут я ничего не могу сказать. Возможно, это дело эволюции, если этот термин господина ученого Дарвина можно здесь применить. Хотя, думаю, что да, можно - может быть духовная эволюция человека, духовный рост его семьи, его рода. Когда поколение за поколением обретает все большее благородство души, которое, кстати, встречается и у тех же южноамериканских дикарей. Но что является первоначальной, если так выразиться, искрой, опорой, зачином - не знаю. Может, доброта, может, совесть. А может и просто буйная фантазия. Как у тебя.
Володя смотрел на руки отца, его салфетку, но уже плохо его слушал. Он нетерпеливо сучил под столом ножками. Девятилетний умишко был обуян новой грандиозной идеей: найти какого-нибудь деревенского мальчика и научить его грамоте, музыке, французскому языку и латыни!