Меня зовут Билли Бонс. Как пирата. Но я не пират. Я лузер. Мне двадцать шесть лет, и я работаю курьером в компании, которая в скором времени лопнет ко всем чертям, разбросав по рынку труда семь с половиной тысяч дармоедов, которые за всю жизнь не сделали ничего полезного для общества. В компании, которая стоит почти полмиллиарда долларов и которая за всё время не испекла ни одной булочки, не забила ни одного гвоздя, не пошила ни одних трусов, которая не производит ничего материального, кроме рекламных роликов, которые забудутся уже через неделю, кроме дурацких слоганов, плакатов, бигбордов, рекламирующих собачий корм, йогурты, подгузники, таблетки от глистов, крема от морщин и прочую чушь, без которой цивилизация спокойно обходилась тысячи лет. Я ничего не понимаю в экономике и мне сложно понять, как может рухнуть компания, активы которой больше годового бюджета какой-нибудь банановой республики. Я и то, с тремя долларами в кармане смог удержаться на плаву и найти себе работу. А если бы у меня было пятьсот миллионов, я бы просто положил их в банк под минимальный процент и маялся от мысли, что мне никогда, никогда, никогда не потратить эти деньги. Я бы делал самолётики из стодолларовых купюр и запускал бы их с балкона пентхауса. Но у меня нет этих денег, и мне сложно судить, возможно я сошёл бы с ума от одной мысли о таком богатстве и просрал бы всё, как это сделал мой босс.
Это китайцы, они влезли на наш рынок и покупают всё, что нравится. Маленькие узкоглазые одинаковые китайцы. Рестораны, киностудии, прачечные, стадионы и заправочные станции, супермаркеты и парикмахерские, вагончики с ход-догами и мультимиллионные концерны. Вот они добрались и до меня. Они вышвырнут меня на улицу, заменив каким-нибудь Мао Цзедуном из Китайского квартала. Это всё Фу Хенг, имя которого переводится, как "вечное богатство", который скоро будет новым хозяином "Брокс Инкорпорейтед", в которой я честно тружусь уже второй год. Фу Хенг, как две капли воды похожий на миллиард своих собратьев, рост которого четыре с половиной фута, пятый размер обуви и мозг величиной с теннисный мяч, оказался умнее, хитрее и влиятельнее Сэма Брокса, который десятки лет растил и лелеял своё детище только для того, чтобы слить его карликовому азиату. Я думаю, если бы этот Фу Хенг был покрупнее и мозг его был больше, то он бы мог стать властелином Вселенной. Я более чем уверен, что он даже не удосужился выучить английский язык. Конечно, он знает пару фраз, чтобы объяснить проститутке свои извращённые буддистские фантазии, но не более. Не подумайте, что я какой-то расист, совсем нет, просто очень не хочется потерять работу, которая позволяет мне снимать комнату с заплесневелыми стенами, старым диваном и компьютерным столом, заправлять свой старенький "Форд", чтобы добираться на работу, есть полезные резиновые сэндвичи в "Сабвее", по выходным ходить в кинотеатр, пропитанный запахом поп-корна и играть в "Хардлайф" всё свободное время .Поэтому я люто ненавижу всех китайцев в лице Фу Хенга.
Без бургеров и поп-корна я проживу, но без "Хардлайфа" моя жизнь потеряет смысл. Это всё, что у меня осталось. Это тот мир, в котором я могу быть собой - смелым, сильным, циничным, сексуальным, великодушным и беспощадным, жестоким и сердобольным, я могу бороться со злом и побеждать его. И сам быть злом, которое никто не может победить. Это тот мир, в котором у меня на счету три миллиона долларов, самые крутые тачки, арсенал оружия, которому позавидовала бы любая армия, лучшие шмотки, бесконечные жизни и возможность пренебрегать законами физики и морали. Я уже почти на самом верху пирамиды. И с высот, до которых я добрался в виртуальной реальности , я могу снисходительно взирать на серость бытия, полного разочарований, несправедливости и боли. Конечно, мне приходится копошиться здесь, чтобы заработать деньги, которых мне хватает на интернет и жратву. Больше мне ничего не нужно. Реальный мир настолько убог, что ты не можешь быть просто счастлив, и приходится искать себе занятие, чтобы хоть как-то украсить своё существование. Кто-то отправляется в бар и заливает в себя галлоны пива, кто-то курит дурь, кто-то читает, кто-то рожает детей, коллекционирует бабочек, пивные бокалы и статуэтки бегемотиков, ловит рыбу, гоняет на байках, смотрит бесконечные сериалы. Всё, что угодно, лишь бы не оставаться один на один с пустотой реальности. Я же с нетерпением жду конца рабочего дня, чтобы снова стать Мистером Карбо. И всё это у меня может отобрать косоглазый коротышка.
Так было до вчерашнего утра, когда моя жизнь стала с ног на голову.
Началось всё с простой фразы:
- Билли, тебя вызывает начальник отдела безопасности. Двадцать седьмой этаж.
Я не успел даже переодеться в униформу. Кларк смотрит на меня, как на потенциального покойника. Как на человека, который предал страну, разболтал военную тайну, похитил золотой запас страны, изнасиловал, убил и съел английскую королеву. Если меня вызывают в отдел безопасности, это не просто так. И теперь меня ждёт расплата в лице Джереми Стоуна, сидящего в кабинете на двадцать седьмом этаже. Я никогда его не видел, и даже никогда не думал о нём. Сейчас он представился мне эдаким парнем в латексе, с ошейником с шипами и в кожаной маске со змейкой на месте рта, с плетью в одной руке и огромным чёрным фаллоимитатором в другой. И он ждёт меня, чтобы истязать за то... За что? Интересно, за что? За то, что я присвоил себе с десяток дешёвых шариковых ручек или приписал несколько лишних баксов на расходы? Вряд ли.
Лифт всё ехал и ехал, бесконечно полз вверх. Наверное, по мне было видно, что я нервничаю, потому что девушка с папкой подмышкой спросила, всё ли у меня в порядке и хорошо ли я себя чувствую. Я хотел ответить ей, но на табло высветилась цифра двадцать семь, дверь открылась, и я смог лишь криво улыбнуться и на подкашивающихся ногах выползти из кабины.
Мистер Стоун оказался довольно обаятельным человеком возрастом ближе к пятидесяти и совсем не страшным, и даже не опасным. На первый взгляд, конечно. Он без пиджака, в бледно-голубой рубашке без единой складочки и следов пота, невзрачный серый галстук, дорогие часы и, я уверен, туфли за три тысячи долларов. Мне не видно. Лицо военного в отставке. Морщины подчёркивают образ человека, прошедшего через суровые испытания, небольшой шрам на виске. Армейская осанка и крепко сбитая фигура. Слишком идеальные зубы, чтобы быть не вставными.
- Билли? Заходи, присаживайся, - он указал на кресло возле стола, нажал на кнопку селектора и сказал секретарше, чтобы та принесла нам кофе и никого к нам не пускала.
Он протянул руку, рукопожатие было сухим и таким крепким, что у меня хрустнули костяшки пальцев.
Большой, аскетично обставленный кабинет. На столе только открытый ноутбук. Никаких бумаг, фотографий в рамочках, вазочек, плюшевых игрушек, статуэток, блокнотов и подставок для ручек. Голые серые стены, не считая часов. Нет ни картин, ни коллекции самурайских мечей, ни грамот и дипломов, нет даже портрета отца компании. Похоже на больничную палату или тюремную камеру, хотя и то, в них больше жизни и личного, чем в этой унылой конуре.
- Рад познакомиться, сынок.
- И я, сэр. И я рад, - проблеял я.
- Билли, давай без этих формальностей. Сэр. Зови меня Джереми. Просто Джереми.
- Да, сэр... то есть, Джереми.
В моей голове процессор судорожно перебирал варианты, какова цель этой беседы, но в конце концов поддался на дружеский тон, и понял, что пока мне ничего не грозит. Секретарша принесла кофе и печенье.
Мистер Стоун несколько секунд оценивающе рассматривал меня и, по-видимому, остался доволен.
- Ты мне нравишься, парень. Я давно наблюдал за тобой и твоей карьерой в компании.
"Ха, моя карьера в компании состояла в том, что я с должности стажера был принят в штат курьером и вот уже два с лишним года мотаюсь по городу, развозя клиентам папки, содержание которых меня ни капельки не интересует. Ну, ладно. Карьера, так карьера".
- Мы оба люди занятые, и поэтому предлагаю сразу перейти к делу. Скажи мне, сынок, какие у тебя планы на ближайшую неделю, начиная с этой минуты? Есть что-либо важное, что могло бы заставить тебя отказаться от моего предложения? Может, у тебя свидание или партия в покер, или ты всё-таки решился проведать родителей?
- Не знаю, сэр... то есть, Джереми. Я не строю планов уже лет десять, ибо жизнь - это хаос, и что-либо планировать бессмысленно. Но самое интересное, что в этом хаосе со мной совершенно ничего не происходит. Может, потому, что я ничего не планирую. Так что, я совершенно свободен и внимательно слушаю.
Не знаю, что это на меня нашло, я уже не помню, когда произносил такие длинные спичи.
- Вот и отлично. Ты слышал о ситуации с нашей компанией? Что ей грозит крах, что мы катимся прямо в ад, что китайцы подорвали наш бизнес, перехватив инициативу в рекламном бизнесе? Что, возможно, мы все через пару месяцев окажемся на улице без работы и уверенности в завтрашнем дне? Что кто-то не сможет расплатиться с кредитами и им придётся отказаться от привычного образа жизни, и даже найдутся такие, кто сиганёт с крыши небоскрёба или перережет себе вены, потому что потеряет всё, и у него не хватит сил начинать всё заново? А у кого не хватит силы воли, отправится мыть асфальт шампунем, драять посуду в китайских ресторанах, таксовать или ещё хуже - воровать консервы или грабить ночные маркеты? Мы находимся сейчас на краю пропасти.
- Да, Джереми, я слышал. Это очень горько. Я, конечно, не буду убивать себя из-за этого, но... Мне очень жаль. Мне нравится здесь работать.
- Билли, а что ты скажешь, если я поручу тебе одно важное дело, которое сможет спасти нашу компанию? И не только спасти, а вернуть утраченные позиции и даже сделать рывок ввысь, до самых небес?
- Мне?
- Да, именно тебе. Пей кофе, пока не остыл.
Но кофе уже остыл, и я проглотил его одним глотком, крепкий, чёрный, терпкий. Без сахара.
- Сэр. Джереми. Я не уверен, что в моих силах спасти даже котёнка, тонущего в озере, потому, что я не умею плавать. А спасти компанию...
- Ты скромничаешь. Или понятия не имеешь о своём потенциале. Хотя ничего сложного в твоей миссии нет. Но выполнив задание, ты получишь отличные бонусы. Это твой шанс, и что самое главное, это шанс тысяч людей сохранить рабочие места.
Стоун замолчал, откинулся в кресле и выжидающе смотрел на меня, пока я в недоумении снова перебирал варианты миссии. У него серые глаза, стальные, живущие своей жизнью. Он мог улыбаться, шутить, сожалеть, страдать, но взгляд всё равно оставался холодным и всезнающим. И я понял, что не смогу отказаться, если даже он предложит мне застрелиться.
- Я слушаю, сэр, - сказал я.
- Хорошо, пусть будет "сэр", но пообещай, что когда ты вернёшься, мы напьёмся с тобой в баре и будем называть друг друга по имени.
- Вернусь?
- Да. Тебе всего лишь нужно будет съездить в Нью- Йорк и передать вот это лично мистеру Фу Хенгу.
Он поставил на стол металлический чемодан.
- Вот это, - он постучал по крышке чемодана. - Это должно спасти нас от банкротства.
- И всё?
- И всё. Я вижу, у тебя есть вопросы. Но прежде чем ты задашь их, я ознакомлю тебя с условиями. Первое условие - не задавать никаких вопросов. Второе - чемодан должен быть доставлен вовремя и передан лично мистеру Хенгу. Не переживай, он будет в курсе и примет тебя без проблем. Третье - соблюдать все правила дорожного движения, чтобы не попасть в аварию или в полицию. С полицией мы как-нибудь справимся, а вот соскребать тебя с бампера длинномера нам бы не хотелось. Это всё.
- И это всё? Просто отвезти чемодан? Но...
Странный диссонанс между простотой задачи и витиеватостью вступительной речи меня насторожил. Я был уверен, что здесь есть какой-то подвох. Это не могло быть "и всё". Слишком много вопросов, которые согласно условию номер один, я не должен был задавать. И главный вопрос - что в чемодане? Что может там быть такое, чтобы заставило китайца отступиться от своих планов? Второй вопрос - почему нельзя было доставить этот груз самолётом? Если там что-то ценное, почему посылают обычного курьера, а не полдюжины вооружённых бойцов в бронежилетах в пуленепробиваемом "Хаммере"? И сам Стоун мне уже не нравился. И вообще я чувствовал себя загнанным в угол. Задание было настолько простым, что у меня даже не нашлось аргументов, чтобы отказаться.
Джереми бросил на стол ключи, положил кобуру с пистолетом, пачку денег, какие-то бумаги.
- Я ни минуты не сомневался, что ты согласишься. Если ты хочешь доехать без приключений и успеть во время, тебе нужно выехать сегодня днём. На стоянке тебя ждёт тёмно-синий пятьсот пятидесятый Мерседес, у которого не полетит трансмиссия, не откажут тормоза и не отвалятся колёса. Вот ключи. Это разрешение на ношение оружия. А вот это оружие, - он подвинул ко мне пистолет. - Десятизарядный "Инфинити". Надеюсь, он тебе не пригодится. Но если что, стреляй в любого, кто косо посмотрит на чемодан. Стреляй, не бойся. Наши адвокаты сделают из тебя героя, можешь не сомневаться. Но, я уверен, что обойдётся без стрельбы. Умеешь пользоваться? Держал в руках оружие?
- Да, у отца был пистолет, и мы стреляли по бутылкам. Я даже попадал. А вообще, оружие - моя тема. Я знаю о нём достаточно, чтобы не прострелить себе задницу.
- Две тысячи на расходы. И телефон. Там только один номер - мой. Можешь звонить в любое время. И насчёт чемодана. Он закрыт на кодовый замок. Когда будешь передавать, позвонишь мне, я скажу код. Сам даже не вздумай пытаться его открыть. Я знаю, что такое любопытство. Не советую. Во-первых, ты не сможешь это сделать, во-вторых...сам понимаешь...Но я доверяю тебе. И самое главное - бонусы. Но я выдержу интригу. Сейчас тебя нужно привести в респектабельный вид. А то тебя не то, что к Хенгу не пустят, но и в приличный ресторан. Этим займётся Вайда. Пойдём, я вас познакомлю.
МИСТЕР КАРБО
Меня зовут Мистер Карбо. Я не уверен, но мне кажется, что "Мистер" это моё имя. Сначала я был просто Карбо. Это потом уже я стал Мистером.
Я появился на свет на перроне Центрального вокзала с чемоданом в руке, в мешковатых брюках и клетчатой рубашке. В кармане у меня было десять монет. Прямо оттуда я отправился в закусочную "Зелёный свет" и устроился на кухню посудомойкой. Так начинали все. Одни шли работать заправщиками, другие мыли окна, третьи подметали улицы, четвёртые чистили канализационные сливы. С самых низов, с самого дна. Без дна не было понятия "американская мечта". Всё было бы скучно и слишком просто. Правила просты - если ты не поднялся хотя бы на одну ступеньку социальной лестницы за месяц, тебя депортировали, либо тебя сбивал грузовик, либо тебя забивали насмерть в подворотне. Неудачники здесь никому не нужны.
Я же за месяц был уже на прямой финишной к славе и богатству. А спустя полгода у меня был свой дом в пригороде, "Додж" кабриолет и банда в триста человек. Мой счёт в банке мог похвастаться пятью нолями. И я контролировал три городских квартала. Деньги текли рекой. Ещё через год я почти завязал с криминалом и стал владельцем небоскрёба в даун-тауне с гигантской вывеской "Сarbo" над входом. Знаете, чего мне это стоило? Меня убивали семьдесят семь раз, и приходилось начинать снова и снова, пока я не купил "режим Бога". Теперь мне не страшны ни пули, ни стрелы, ни молнии смерти, ни даже ядерный взрыв. Единственное, что можно со мной сделать - это разорить, и тогда я снова стану смертным, уязвимым и, скорее всего, все мои враги и завистники соберутся вместе и порежут меня на ремни. Что вряд ли. Я не так прост, как им кажется.
Я подъезжаю к каньону, останавливаю "Додж" почти на краю пропасти, выхожу, сажусь на капот, закуриваю и смотрю в жёлтую пустоту. Там, впереди, нет ничего, совершенно ничего. Но это обман. Я уверен, что там совсем другой мир, недоступный нам. Мир, в котором живут хозяева, которые управляют нашими жизнями. Меня с самого рождения не покидает ощущение, что я всего-лишь марионетка, и кукловод следит за каждым моим шагом, и ведёт меня, и думает за меня, принимает решения и делает ошибки, из-за которых я семьдесят семь раз был убит. И он живёт за той жёлтой пеленой, разлившейся вокруг города. Сейчас его нет со мной, я предоставлен сам себе, мои мысли свободны и есть время подумать. Возможно, это просто мои фантазии или раздвоение личности. Я не знаю.
Все дороги в Городе закольцованы. Никто не задумывается над этим, никто никогда даже не задавался мыслью о том, что находится за пределами. Я совершенно случайно нашёл лазейку и вырвался за черту города. Просёлочная разбитая дорога вывела меня к каньону, я поехал вдоль него и вернулся на то же самое место, что означало, что Город - одинокая маленькая Вселенная, затерянная в бесконечном жёлтом тумане.
Сигарета погасла, я щелчком бросил окурок, который на середине траектории наткнулся на невидимую преграду, повис в воздухе, потом через него прошёл электрический разряд, брызнув снопом искр. И он исчез.
Я никому не говорил о моём открытии. Никому это не нужно знать. Никому это не нужно. Им уютно в маленьком мирке, они счастливы или несчастны, бедны или богаты, веселы или печальны, что совершенно не важно. Черви в куче навоза чувствуют себя прекрасно, и их не интересуют ни звёздное небо, ни птичьи трели, ни новые технологии, ни музыка, ни живопись, ни Бог, ни будущее, ни прошлое. Им хорошо в навозе, и всем остальным хорошо, что черви не ползают по улицам и не достают дурацкими вопросами. Пусть остаётся всё, как есть. Это моя ноша.
Я достаю пистолет и разряжаю обойму в невидимую стену. Пули плющатся, висят некоторое время над пропастью, искрят и исчезают. Фантастика.
ВАЙДА
Этот парень настоящий задрот. У него нет девушки, он не играет в бильярд и не напивается в стельку по пятницам, не умеет танцевать, не бегает по утрам и не ищет приключений на задницу по вечерам. Он жрёт быструю лапшу, дрочит и сидит часами за компом. Он мало спит, страдает хроническим авитаминозом, и мысли его далеко от "здесь и сейчас".
Я таких повидала. Здесь в каждом отделе найдётся пара-тройка парней, которые просерают свою жизнь в вирте. Вместо того, чтобы брать от жизни всё, до чего дотянешься, они пялятся в мониторы. У них воспалённые веки, вечно покрасневшие глаза, бледная кожа и низкая самооценка. Они одеваются на распродажах в "Волмарте" и у них крутые гаджеты, чтобы всегда можно заглянуть, что там творится в мировой паутине, и не грохнули ли их персонажей в "Хардлайфе", пока они пытаются дозвониться очередному клиенту, который возможно закажет рекламный ролик непротираемых носков или специальной палочки для ковыряния в носу.
Все помешались на этом "Хардлайфе".
Но не я. Я реальная стерва в реальном мире. И сейчас мне нужно улыбаться и сделать из этого чучела мачо. Он в принципе, симпатичный, хотя и не подозревает об этом.
- Пойдём, - я дотрагиваюсь до его руки, чтобы он вышел из прострации. - Иди за мной.
Веду его по коридорам, лавируя между бегающими офисными крысами.
- Ты кем работаешь? - спрашиваю его.
- Курьером.
- Ты в дерьме. И будешь в дерьме всю жизнь. Всю жизнь курьером, потому что на тебе дерьмовые джинсы, дерьмовые кеды и дерьмовая футболка с дерьмовой надписью. Ты сутулишься и не улыбаешься. Всё очень плохо.
Он рассматривает свою футболку, словно видит её в первый раз.
- Ну, не знаю...- говорит он озадачено.
- Я знаю. Но тебе повезло. Я твой реальный шанс почувствовать себя человеком. Не отставай, у меня сегодня полно дел.
Он еле поспевает за мной, хотя я на каблуках.
- Чтобы добиться успеха, ты должен выглядеть как Мистер Успех . Нельзя экономить на имидже. Первое впечатление самое важное. Нужно знать себе цену, или хотя бы вывесить на показ ценник с кучей нолей. Никто не хочет иметь дело с дешёвой ненадёжной подделкой. Если бы не я, большая часть сделок в этой компании не состоялась, потому что наши креативщики не привыкли носить костюмы и галстуки, никогда не гладят рубашки и не следят за обувью. И заказчик, увидев на презентации такого не чёсанного хиппаря, сразу бы подумали, что им пытаются втюхать никому ненужное фуфло, скроенное наспех из отбросов, собранных на ближайшей помойке. Понимаешь, о чём я?
- В общих чертах.
- Молодец.
Мы зашли в лифт.
- И моя задача, - продолжаю я, - сделать так, чтобы они поверили, что это фуфло - офигенно дорогущая вещь, которую можно получить почти за бесценок. Что этот человек в костюме "Бриони", рубашке "Итон ", в галстуке за дести долларов , и в туфлях от "Тестони" просто не может торговать ширпотребом, что здесь только эксклюзив, и они уже хотят его и не решаются спорить, их устраивает всё. И тут наш красавец делает вид, что спешит и являет публике дорогущие часы. Это контрольный в голову.
В лифте кроме нас ещё четыре планктона в одинаковых костюмах. Они молча слушают мою лекцию и даже не пытаются возражать против того, что я говорю немного громче, чем принято. Один из них ловит мой взгляд и пытается улыбнуться, но я испепеляю его своим пренебрежением. Вот ещё. И они все вчетвером слегка завидуют моему собеседнику, потому что такая красотка, как я, уделяет ему внимание. Я добиваю их, смахнув с плеча курьера несуществующую пылинку.
Выходим из лифта и опять идём по переходу в левое крыло, где и находится моё царство красоты и уверенности в себе.
- Забыла, как тебя зовут?
- Билли. Билли Бонс.
- Тихий ужас. И тут тебя жизнь не пожалела. Но с этим я поделать ничего не смогу, к сожалению. Итак, на чём я там остановилась, Билл?
- Кажется, на контрольном в голову.
- Правда? Странно... Не важно. Билли, мальчик мой, ты готов изменить свою жизнь прямо сейчас, превратиться из продукта потогонной промышленности в дорогой бренд ручной работы? Прошу в мой волшебный дворец.
Я открываю дверь и впускаю его первым. Он робко заходит, осматривается, но не видит ничего, кроме нескольких белоснежных шкафов, зеркала на всю стену и моего стола.
- Заходи, не стесняйся. Сейчас будет творить чудо.
Профессиональным взглядом прикидываю размер одежды и обуви. Я уже вижу его в спортивном кремовом пиджаке "Канали", в светлых джинсах и мокасинах. Неплохо, неплохо. Возможно, сорочку поло. Или... А он даже ничего, только запущен до безобразия.
- Раздевайся, - говорю я.
Он смущается, мнётся, как подросток на приёме у доктора.
- Совсем?
- Не совсем. Пока не совсем.
Пока он стягивает с себя одежду, я открываю шкаф и перебираю пиджаки. Нахожу то, что искала, в другом шкафу подбираю джинсы, в третьем - рубашку. Билл стоит в одних трусах и носках, стыдливо прикрывая руками мошонку. Интересно, есть там что прикрывать, или, может, он стесняется рисунка Микки Мауса на плавках.
- Надевай, - протягиваю ему джинсы, и смотрю, как потешно он скачет на одной ноге. Жаль, никакого Микки Мауса на трусах я не заметила.
И вот передо мной совсем другой человек - элегантный, слегка взбалмошный, слегка загадочный. В новом наряде он даже сутулится перестал. Рассматривает себя в зеркале, поворачиваясь то одним боком, то другим. Я вижу, что ему комфортно, хоть и не привычно. Да, он ничего. Не красавец, но что-то в нём есть определённо.
- Спасибо, - говорит он. - Это действительно чудо.
Я подхожу, приглаживаю ему волосы на виске, провожу ладонью по щеке.
- Можно бы с причёской поиграть, но вроде и так нормально. И можешь дня два не бриться. Тебе пойдёт лёгкая щетина. Ты знаешь, как я определяю, удался образ или нет? Психологи утверждают - чтобы понравиться другому человеку или вызвать у него доверие, нужно выглядеть так, чтобы он захотел тебя трахнуть. Ну, или захотел, чтобы ты его трахнул. Понимаешь? Сексуальный посыл - он самый сильный из всех.
- То есть, вы хотите сказать, что весь этот карнавал для того, чтобы меня захотел трахнуть какой-то китаёза? Или чтобы он захотел, чтобы я его трахнул? Вайда, скажите честно, вы в курсе, куда я еду и зачем? Вы уверены, что меня не хотят подарить в вечное сексуальное рабство к старому карликовому азиату?
- Дурачок, я вообще не знаю, что ты куда-то едешь. Моя задача - сделать из говна конфетку. Прости за откровенность. А насчёт трахнуть - это мои критерии, удался образ или нет.
- И как?
Ах, сучонок, что он себе возомнил?
- Даже не мечтай. Я профессионал, и если бы я трахалась с каждым, кого наряжаю... Всё, тема закрыта. Проваливай.
- Вайда, вы что-то говорили о дорогих часах.
- Проваливай, я сказала. Купи себе одеколон, хватит поливать себя освежителем воздуха.
- Это дезодорант.
Я выталкиваю его за дверь, выбросив вслед пакет с вещами, в которых он сюда зашёл.
БИЛЛИ БОНС
Я, кажется, влюбился. Моя любовь безнадёжна. Запах её духов ещё преследует меня, запах страсти и похоти. Нет, конечно, это древесный с нотками цитрусов букет, или же фруктовый с ванилью, или пряный с мускусом, я в этом ничего не смыслю, но теперь этот аромат для меня означает похоть и страсть. Стук её каблучков отбивает ритм в моей памяти, как назойливая мелодия, прикосновение ладони к щеке и взгляд дикой кошки перед прыжком. К чёрту всё, она уже забыла, что мы встречались.
У неё точно есть парень, который забирает её после работы на коллекционном красном "Черри" шестьдесят третьего года с откидным верхом, с хромированной усмешкой и движком, который порвёт на трассе любого лихача. Он целует её в щёку, на заднем сиденье лежит букет, они едут в "Алма", пьют шампанское, ковыряют в салате, он дарит ей безделушку с маленьким бриллиантиком, она сначала отказывается - что ты, это очень дорогой подарок, я не могу принять, он её уговаривает, потом они спешно прыгают в машину и едут к ней, нет, к нему. Одной рукой он держит руль, а другой забирается под юбку. Зайдя в дом, раздеваются на ходу... Нет, лучше не думать об этом. Я уже люто ненавижу этого козла, извращенца и маньяка, у которого, скорее всего весь ассортимент игрушек для мазохистов. Омерзительный тип.
Она. Она такая...Так, романтичный слюнтяй, соберись. Это не твоя история. С такими мыслями я и не заметил, как вернулся к кабинету Стоуна.
- Совсем другое дело, сынок, - развёл руками Джереми, когда я вошёл. - Прекрасный выбор. Вайда - королева стиля с безупречным вкусом. Ты знаешь, мне никто не нравился из актёров, играющих Джеймса Бонда. Ни один. Ни один из них не был похож на настоящего Бонда. В них не хватало то шарма, то иронии, то изящества. Каждый был каким-то недобондом. А вот ты... Будь моя воля, я бы сделал тебя пожизненным Бондом на все времена. Шикарно.
Грубая лесть всегда нравилась мне. Я сам любил льстить нагло и без обиняков. Такой подход сбивал с ног и не давал повода для недоверия. И обязывал людей отвечать тем же. И они смущаясь, отваливали от меня и не беспокоили по пустякам. Ещё я любил признаваться в дружбе. Кларк, ты мой самый лучший друг! Ты единственный, на кого я могу положиться. Я очень дорожу нашей дружбой. Кларк, очкастый придурок, с которым мы не выпили вместе даже по бокалу пива, в растерянности уходит. Он не хочет ничего такого слышать, потому что теперь он обязан сказать мне, что я тоже его самый лучший кореш. Но он не может этого сделать, потому что я не поверю ему, а не сказать это тоже как-то неудобно. Поэтому он избегает меня и не достаёт лишний раз своим нытьём. Грубая лесть.
Итак, на чём мы остановились?
Он посмотрел на часы.
- Если ты выедешь сейчас, то к вечеру будешь в Чикаго. Мы забронировали тебе номер отеле. Хорошенько выспись, и завтра к вечеру доберёшься до Нью-Йорка. Там тоже тебя ждёт номер в "Велингтоне". Послезавтра в десять утра ты должен быть у входа в "Хэнг Космо". Ты был в Нью-Йорке?
- Да, мы ездили туда классом на Рождество, когда я ещё учился в школе.
Ненавижу Нью-Йорк. Город-бардак. Город -вавилон. Мы нашей маленькой компанией из пяти отмороженных старшеклассников тогда укурились до зелёных чёртиков, оторвавшись от группы. Попали на какой-то дурацкий концерт, догнались пивом, заблудились, и десяток местных ниггеров отмудохали нас в подворотне, почистили наши карманы, сломали Крису нос, а Бобу выбили зуб. Валил снег, мокрый и липкий, кучкующаяся гопота провожала нас тяжёлыми взглядами, но нас уже никто не трогал, видно было, что с нас уже нечего взять, разве что, добавить тумаков, везде сраные гирлянды, бухие Санты, проститутки возле кабаков. В отель мы попали только к утру, в грязи, в крови и соплях, и выяснилось, что нас искали всю ночь, подняли на уши копов. Благо, инцидент замяли и нас чудом не выгнали из школы. Ненавижу Нью-Йорк. Яблоко, изъеденное червями.
- Чудесный город, - сказал Стоун, - самый лучший. Город неисчерпаемых возможностей. Передашь ему привет от меня. Тебе задача ясна?
- Да, сэр.
- Я обещал рассказать о бонусах. Если всё пройдёт по плану, ты сможешь оставить себе тачку, эти шмотки, пистолет, получишь ещё десять тысяч хрустящими не облагаемыми налогами "бенджаминами", и я тебе обещаю интересную и хорошо оплачиваемую работу. Я сам начинал с низов. Пятнадцать лет назад я обычным охранником устроился в эту компанию. Стоял днями в холле, делая вид, что мне это нравится. Я, боевой морской пехотинец, прошедший преисподнюю и ад в Югославии и Афганистане. Меня комисовали из-за ранения, предлагали бумажную работу, но я отказался. И уже через пять лет я оказался в этом кабинете, сменив форму охранника на костюм, который мне подобрала Вайда. Я не упустил свой шанс, и ты не упусти свой. Всё, давай, хватит болтовни. Счастливого пути.
- Сэр, можно всего один вопрос?
Стоун недовольно нахмурил брови.
- Один. И не факт, что я отвечу на него.
- Почему я?
Он совсем не мешкал с ответом:
- Потому, что ты лучший!
Я усмехнулся про себя. Грубая лесть.
- Нет, Джереми, лучший здесь вы, - сказал я, и вышел из кабинета, с кобурой подмышкой, чемоданом в руке, с двумя штуками на карманные расходы и с ключами от тёмно-синего "Мерседеса".
Упустить шанс? Не дождётесь!
МИСТЕР КАРБО.
- Мы всего лишь комбинация двух цифр. Любых. Допустим, ноля и единицы. Нас не существует. Мы просто динамическое число из миллионов нолей и единиц. Каждое движение меняет порядок цифр, число постоянно меняется, создавая видимость нашего существования.
По Правилам, я не мог его принять, если он одет не по рангу. Правила таковы, что ты должен потратиться для того, чтобы тебя приняли на более высоком уровне, и чем выше ты поднимаешься, тем больше должен тратить на имидж. Везде фейс-контроль. Когда я рвался к вершине, больше половины времени уходило на шопинг. Однажды больше недели я мучился вопросом, почему мне отказывают в аудиенции, пока не понял, что мои часы не соответствуют статусу.
Но этот парень каким-то чудесным образом сидит в кресле напротив меня, в обычных шортах и футболке. Сидит и втирает полную блажь из далёких для меня понятий. Я слушаю его краем уха, а сам размышляю, как ему удалось нарушить Правила?
- Если расшифровать эту комбинацию, то можно управлять миром, можно изменять мир, понимаете? Можно уничтожить этот город и построить новый, такой, какой захочешь. Можно стать Богом, кроить и шить, строить и созидать, исправлять свои и чужие ошибки, можно вершить судьбы, дарить и отбирать, иметь бессметные богатства, которые будут просто не нужны, потому что ты будешь владеть всем. Всей Вселенной.
- Как ты сюда попал? - спрашиваю я, достаю сигару и закуриваю, забросив ноги на стол. Я, скорее всего пристрелю этого сумасшедшего. Он мне не нравится. Мне не нравится, когда нарушают Правила, потому что это означает начало Хаоса, крах системы, в которую я идеально вписываюсь. - Тебя не должно здесь быть. Никогда.
- Вы меня слушали? Вы слышали, что я вам говорил?
- Мне это не интересно.
- Тогда, я думаю, это будет интересно господину Свингу? Жаль, вы мне казались вменяемым и адекватным.
- Свингу? Ха-ха-ха! Поверь, тебя испепелят за три квартала до его офиса. Что ты хочешь от меня? У тебя есть минута, чтобы убедить меня в чём ты там хочешь меня убедить.
- Хорошо, - говорит он, - вам нужны чудеса, иначе вы не поверите. Он достаёт из кармана небольшой планшет, и что-то там набирает, сразу видно, что он спец. Пальцы летают с космической скоростью. Он иногда поглядывает на меня, и снова стучит по клавиатуре. Наконец, облегчённо вздыхает, и у него взгляд, означающий: "Ну! Неужели вы не видите Святую Марию, вот она сидит прямо на вашем столе, в бикини и с зонтиком?".
Я ничего не вижу. Он обычный шарлатан, жулик, пытаюшийся развести богатенького лоха на пару бонусных очков. Я закипаю, рука тянется к пистолету. Я уже вижу, как его белая футболка наливается вишнёво-красным. И тут я вижу! Нет, не Матерь Божью и не зонтик. Этого не может быть! Фокус? Обман зрения? Гипноз? Нет никакой футболки. На нём точно такой костюм, как у меня, такая же сорочка, такой же галстук в такую же полоску. Оглядываю себя, и с ужасом понимаю, что на мне его одежда - дурацкие шорты с пальмами и белая ношеная футболка. И потёртые кеды на бос ногу. И нет часов и перстня. Чёрт! Я ни в коем случае не подаю виду, что у меня шок. Лишь слегка приподнимаю брови.
- Ловко. И что я должен с этим делать? Вызвать охрану, чтобы они тебя выбросили из окна за то, что ты меня ограбил?
- Знаете, как я это сделал?
Я молчу, ожидая ответа. Не могу же я признаться, что не знаю.
- Я просто поменял цифры в программе. Вот, смотрите.
Он опять колдует с планшетом, и на моём столе появляется колода карт, потом исчезает, её сменяет бутылка шампанского, которая тоже тает в воздухе, затем прямо из столешницы выростает роза, настоящая, с чёрно-красными лепестками и шипами на стебле. Но и она завядает и распадается в прозрачную пыль.
- Хм, ты фокусник? Честно признаюсь, я впечатлён. И что мне с этим делать? Можешь вернуть мои вещи? Мне несколько не комфортно в твоём хламье.
Через десять секунд, я снова одет с иголочки. Я пытался проследить, как происходит метаморфоза, но так и не понял, когда снова оказался в моём привычном наряде. Да, этот парень, возможно, настоящая находка. Я ещё не знал, что с этим можно сделать, но чутьё подсказывало, что нужно выслушать ещё раз, и теперь внимательно.
- Давай сначала и по порядку.
- Хорошо. Вот, смотрите.
Он повернул ко мне экран планшета. На котором мелькали цифры, и ничего кроме цифр, единиц и нолей.
- Это ваш костюм. Вот так выглядит ваш костюм. Я могу изменить цвет, фасон, материал, положение пуговиц и карманов, размер, длину рукавов. Я вообще могу превратить его в домашний халат или в кружевное боди. Я могу надеть его сейчас на фикус, который стоит на окне. Просто изменив комбинацию цифр. А могу просто стереть, и вы останетесь голым. Понимаете?
- Не совсем.
- Ваш костюм на самом деле не существует. Существуют только цифры. Костюм лишь проекция. Ничего не существует. Мы все лишь проекция? У меня здесь цифровые коды более тысячи предметов, я могу сканировать и снимать эти коды, и использовать их, создавая эти предметы. Например...
На его голове появилась ковбойская шляпа.
- Вы видите шляпу?
- Да.
- Какую? - спрашивает он, и пока я собираюсь ответить, шляпа исчезает.
- И что ты можешь вот так создавать?
- К сожалению, всякие мелочи. Во всяком случае, автомобиль может получиться, но он не будет ездить. Я пробовал. У него слишком большая матрица. Я не в состоянии её обработать. Но теоретически возможности безграничны. Я уверен, что где-то хранятся цифровые штампы всего сущего. Вопрос - где и как туда добраться.
- Зачем тебе это?
- Можете считать меня маньяком, но после того, как я это узнал, это стало настоящей навязчивой идеей-фикс. И с каждым новым открытием я становлюсь всё более больным этим.
- И что ты хочешь от меня?
- Я не уверен, но я думаю, что с вашим статусом можно развернуться намного больше, чем с моим. По моей версии, чем выше статус горожанина, тем большим числом информации он может манипулировать. Во всяком случае, ваш капитал в тридцать тысяч раз больше моего, значит, у вас есть доступ к информации, которая по объёму превышает мои возможности. Для меня даже обработка данных о вашем костюме находится на самом пределе. Надеюсь, что я прав, и если вы согласитесь, то уже совсем скоро вы сможете стать самым влиятельным человеком в Городе. И чем выше вы будете подниматься, тем легче будет творить. Где-то так. Ну, а моя выгода? Чисто научный интерес. В основном.
Я не знал, что ему ответить. Всё это было полным бредом с душком эзотерики, шизофрении и мошенничества.
- Я вас не тороплю. Но не сильно затягивайте с ответом.
Он слегка приподнял шляпу, которой на нём только что не было, и направился к выходу. На нём был песочного цвета в крупную клетку костюм, мягкие замшевые туфли и небрежно наброшенный на шею шарф. Подойдя к двери, он повернулся ко мне, кивнув на прощание.
Я остался один на один с растерянностью.
КРАШБУМБАНГ
Счётчик показывает шестьдесят семь. Шестьдесят семь мёртвых дохляков. Осталось тридцать три, и я смогу вырваться из этого квартала. Они уже не те, что были в начале. Они стали умнее, хитрее, быстрее, научились прятаться в засаде, объединяться в группы.
Моя оптика скользит по разбитым окнам, по изувеченным машинам, по обгоревшим дверям. Полное затишье. Мы сидим на плоской крыше бывшего зоомагазина. Зиппер контролирует улицу, ведущую к Центральной Площади, Мул стоит возле пожарной лестницы, я рассматриваю в прицел жилые дома, которые пялятся на меня пустыми выколотыми глазницами. Лениво догорает врезавшийся в дерево "Форд", ветерок играет разбросанным мусором и опавшими листьями. Кажется, что всё закончилось, что ни осталось никого в живых, только мы, трое бойцов на весь мир.
Достаю сигарету, пытаюсь прикурить, но руки дрожат от постоянного напряжения. Наконец, у меня получается. И тут Зиппер стреляет, выстрел разрывает тишину.
- Есть! Получи, сука! - кричит он радостно и поднимает голову, чтобы посмотреть на счётчик. - Мне осталось ещё восемнадцать.
- Мне двадцать два, - говорит Мул. - Вы как хотите, а я спускаюсь. Тут можно неделю просидеть, пока дождёшься. Я думаю, они тут не появятся. Нужно самим идти искать. Вы со мной?
Я бросаю вниз окурок. Разминаю плечи. Проверяю арсенал. Патронов маловато. Но это ничего. Мачете сносит башку с одного удара, а молот на длинной рукоятке голову делает похожей на праздничный гуакамоле с помидорчиками черри. Главное - не зевать. Всегда быть на чеку, не расслабляться, держать обзор местности на триста шестьдесят градусов, чувствовать опасность седьмым, восьмым и десятым чувствами. И тогда ты живой, ты движешься дальше, ты мочишь пачками зомбарей, крошишь так же ловко, как лучший китайский повар овощи на фунчозу. Что-то меня потянуло на кулинарию, наверное, я проголодался. Смотрю на статистику. Точно, силы на исходе, я совсем забыл, что нужно восстановиться. Достаю крекер, безвкусный и пресный. Датчик силы зеленеет.
Мул уже лезет вниз по лестнице. Спрыгивает на землю, стараясь не наступить на трупы. Сразу же снимает с пояса нож, больше похожий на меч, в другой руке двенадцатизарядная "Линда". Следом спускается Зиппер, сразу становится с оборону, выставив перед собой "Крег", зависть любого бойца. Триста выстрелов без перезарядки, штык-нож, самонаводящаяся оптика. С такого ствола захочешь - не промажешь.
Я с крыши вижу, как из-за догорающего "Форда" выползают трое дохляков и несутся к нам, быстро и уверенно, несмотря на явные увечья - один волочит ногу, у третьего из раны в животе вывалились кишки и он рукой пытается запихнуть их внутрь, а у третьего голова еле держится на шее, болтается из стороны в сторону. Зиппер и Мул не видят их. Нет, ребята, вы и так неплохо поработали, эти красавчики мои, целюсь в того, с кишками. Пуля входит прямо между глаз и превращает в месиво затылок. Мозги вылетают гнойным фонтаном. Он обмякает, словно закончились батарейки и валится на землю.
Мои напарники слышат выстрел, выскакивают из-за угла, видят зомбаков.
- Не трожьте их, сволочи! - ору я. - Они мои!
Но Зиппер уже сносит выстрелом башку хромому, а Мул вгоняет три пули в лицо болванчику.
Я слезаю с крыши.
- Какого хрена? - кричу я. - Я отстаю больше, чем на десяток от каждого. Я первый их увидел. Гады!
Зиппер хлопает меня по плечу.
- Старик, мы всё равно тебя одного тут не бросим. Куда движемся?
- Да хоть куда. Ты знаешь, где выход из квартала?
- Понятия не имею.
Поднимаю голову. Осталось тридцать два.
Мне скучно убивать дохляков поодиночке. Это напоминает избиение младенцев. Даже, если их трое или даже пятеро, это не то. Я всё равно быстрее, у меня полно оружия и я кладу их за три секунды. Я знаю, что сейчас будет. Я чувствую это. Это говорит мой опыт. Так бывает всегда. Чтобы идти дальше, ты должен доказать, что достоин этого.
Мы идём к перекрёстку. Мул прикрывает тыл. Дом заканчивается, и мы прижимаемся к стене и стараемся ступать как можно тише. Зиппер выглядывает из-за угла и показывает большой палец. Всё, приехали. То есть, поехали. Выходим на проезжую часть, и Мул тихонько свистит. Зомбаки, штук сто, стоят прямо на дороге, кто-то прислонился к стене, кто-то бесцельно бродит, уткнув пустой взгляд под ноги. Они смердят, как тысяча дохлых мышей, кто-то посвежее, а у кого-то со щёк свисают куски гнилого мяса, обнажая серую кость черепа, с них льётся всякое дерьмо, кроваво-зелёное, бледно-жёлтое и ещё какое-то, льются соки, которые недавно разносили жизнь по их организмам, а теперь, когда в них нет нужды, они стекают лужицами на грязный асфальт.
Все, сразу все повернулись на свист, замерли на пару секунд, словно обдумывая, что же нужно с нами делать, и тут же всей толпой направились к нам, волоча ноги, теряя отваливающиеся части тел, всё быстрее и быстрее, переходя на бег.
Трое падают от нашего залпа, и ещё трое, и ещё. Остальные не замечают этого, переступают через упавшие мешками окончательные трупы, спотыкаются, то идут к нам уверенно. С единой целью - поживиться свежим мясцом. Мы стреляем и стреляем, пока позволяет расстояние. Но я вижу, что пора браться за кувалду и мачете. Зомбаки уже почти рядом, я вижу висящий глаз, дыру в щеке, чёрный вывалившийся язык, землю под ногтями. Бросаю винтовку, и начинаю крошить. Кувалда врезается в голову парню в клетчатой рубашке, застряёт в проломленном черепе. Пока я пытаюсь освободить её, другой рукой с мачете сношу две головы, вонзаю острием третьему прямо в раскрытый рот , отталкиваю ногой, чтобы его башка слезла с клинка. Спину мне прикрывают Зиппер и Мул, мы стоим треугольником и режем, дубасим и возвращаем в мир мёртвых тех, кому там место.
На миг поднимаю голову, чтобы посмотреть на счётчик. Сто семь. Я сделал это! Можно уходить.
- Сколько у вас? - спрашиваю у напарников.
- Я уже всё.
- И я! Уходим?
Зомби всё лезут и лезут, им нет конца и края. Придётся пробиваться сквозь толпу. И мы с Мулом рубим коридор, а Зип отбивается со спины.
Сто двадцать шесть! Мне полагаются бонусы! Ящик крекеров, ящик патронов, ящик гранат.
Мы бежим по пустой улице мёртвого города, зомби отстают от нас и возвращаются, чтобы пожевать останки своих собратьев. Им нужно утолять голод.
- Где выход?
Мы останавливаемся, чтобы осмотреться и найти указатель.
- Вон там, смотрите! - Мул показывает на голубое свечение между деревьев.
И тут на него прыгает зомбак. Я так и не понял, откуда он взялся. Как из-по земли выскочил. Огромный, жирный боров, на голову выше меня. В окровавленном джинсовом комбинезоне с одной оторванной лямкой, в здоровенных рабочих ботинках и в бейсболке NYC. Он валит Мула на землю, наваливается на него всей тушей и я слышу жадное чавканье. Чёрт, я выхватываю мачете и рублю с плеча, уже не заботясь, что могу ранить Мула. Голова отпадает и лежит у моих ног, таращась бельмами в серое небо. А в зубах приличный кусок мяса, щека Мула, сочащаяся кровью.
- Вот чёрт, - говорит Мул, - Ну, что, ребята, может, встретимся ещё. Нормально поохотились.
- Пока, чувак.
Мул достаёт "Линду" и выносит себе мозги. Он не хочет играть за команду дохляков.
А мы с Зиппером бежим на голубое сияние, чтобы выбраться из этого ада, слегка передохнуть и попасть в ещё больший ад.
Уровень пройден.
БИЛЛИ БОНС
Даже не хочу сравнивать "Мерседес" с моим разваливающимся "Фордом", который я без всякого сожаления оставил на стоянке компании. Если всё пройдёт, как мне напел Джереми, сэр, мать его, Стоун, то я оставлю старую тачку на стоянке и буду злорадно смотреть, приходя на работу, как её пожирает ржавчина. Я припомню ей всё - и подтекающее масло, и отказ заводиться, и странные пугающие звуки в его чреве, и так же стоянки в запрещённых местах, потому, видите ли, что он устал и дальше ехать не может, и автоэвакуаторы. Всё.
По пути я заскочил домой за ноутбуком. Провести ночь в гостиннице, уставившись в телик с тупими реалити-шоу и религиозными программами - нет, увольте. У меня куча дел в "Хардлайфе".
Мой сосед, Луис с невнятной португальской фамилией, чуть с балкона не упал, увидев меня, всего такого красавчика с большим блестящим чемоданом, выходящего из новенького "Мерса".
- Билли, привет! - крикнул он мне сверху, подняв в приветствии руку с банкой пива. Хотел что-то ещё сказать, наверне, остроумное, но передумал.
Я быстро упаковал ноутбук, бросил в сумку сменное бельё и пару футболок.
До Чикаго четыреста миль, шесть часов езды.
Когда я выскочил на девяносто четвёртую трассу, часы показывали полдень. Времени было полно, и я немного сбавил скорость. Подключил к аудиосистеме флешку с любимыми записями. Машина шла мягко и почти безшумно, словно летела на воздушной подушке, руль слушался беспрекословно. Фуры я не обгонял, я их обтекал.
Сумбур в моей голове развеялся, я чувствовал себя совсем другим человеком. Удивительно, как меняет человека новенькая тачка, стильные шмотки и радужные перспективы.
Мысли как-то сами вернулись к Вайде. Что меня так зацепило? Когда ты влюблялся в последний раз? А когда в первый? Синди из параллели в девятом классе, к которой ты даже не осмелился подойти, потому что она встречалась с тем ирландским рыжим громилой, звездой футбольной команды. Сильвия, которая сняла тебя на вечеринке, и любовь длилась ровно неделю, пока она не перебралась к тебе и жизнь превратилась в беспросветный хаос со скандалами: куда ты спрятал розовый лифчик, почему заказал не ту пиццу и почему не хочешь поехать с ней по магазинам. Три месяца ада.
Венди с печальными анимешными глазами, с первого взгляда вызвавшая почти отцовскую жалость, которая со временем переросла в ненависть. Она постоянно грустила, забившись в угол дивана, укутавшись пледом и смотрела тошнотворные мелодрамы, смахивая слезы. Она расстраивалась по любой причине. Если причины не было, она её придумывала и рыдала тихонько, не устраивая истерик и сцен. И это бесило больше, чем истерики и сцены Сильвии. Когда я выставил её за дверь, по её понятиям, должен был до конца дней испытывать чувство вины за то, что убил полгода её жизни. Кто ещё? Ах, да, та сногсшибательная блондинка, оказавшаяся обычной проституткой и потребовшая за проведенные с ней выходные триста баксов. Когда это было? Три года назад.
После того, как отец перестал финансировать Билли после семейного скандала и пришлось снимать эту конуру, ходить на работу и когда вышел "Хардлайф", сексом он занимался в одиночку, а голых женщин видел только на порносайтах.
Так что друг, остынь. Вайда - это всего лишь порождение длительного воздержания. Утрись и забудь. Найди в сети её фото, поблуди с ним недельку. и всё пройдёт. Она богата, она красива, она старше лет на семь, а то и больше, и она язвительная стерва. Если даже и согласится выпить с тобой по чашке кофе, то на этом же свидании сожрёт тебя с потрохами, как паучихи сжирают своих ухажоров, она просто размажет тебя, поверь.
Но было что-то, какое-то ощущение дежа вю, будто мы встречались раньше. Возможно, не в этой жизни, или не в этой реальности. Может быть, мы близкие друзья в параллельном мире. Или даже не друзья. А может, мы даже трахались, или даже трахаемся в данный момент. Если есть бесконечное количество миров, то в каком-то из них, мы именно сейчас кувыркаемся в постели или на безлюдном пляже.
Фантазия дорисовала картинку. Два красивых обнажённых тела, слившись в одно существо, купаются в голубых шелках, а за окном - белый песок, синее небо и зелёный океан.
И тут я услышал:
- Чувак, ты действительно собираешься отдать этот чемодан какому-то косоглазому лиллипуту?
Я сразу узнал этот голос. Это был Мистер Карбо, моё второе я. Он говорил в моей голове. Это уже не первый раз. Далеко не первый. Конечно, никакого голоса не было. Просто я очень часто пытался думать, как он. Как успешный бизнесмен, добравшийся до своей вершины по куче трупов и судеб, циничный и одновременно благородный, справедливый, отважный, подлый авантюрист и человек, который держит слово. Короче, полная моя противоположность.
Он даже иногда бесил меня, потому что мы живём в разных мирах. И что Мисрер Карбо может знать о мире, в котором живу я? В начале карьеры, когда его убивали, он просто снова появлялся на вокзале и начинал всё заново. Потом он воскресал в кабинете своего офиса, это стоило ему потери какого-то бизнеса или части денег, что он сразу же навёрстывал, мстил врагам, грабил их безбожно, а сейчас он вообще бессмертен.
Если же убьют меня, я нигде никогда не воскресну. Меня сожрут черви и всякие многоножки, которыми кишит кладбищенская земля. Если меня отмудохают битами, я могу стать на всю жизнь хромым инвалидом с удалённой селезёнкой и вставными челюстями. Если мне оторвут руку, я не смогу купить новую. Поэтому я острожный, незаметный, скромный и вежливый парень, не ищущий на задницу приключений. Жизнь одна, и мой выбор - прожить её как можно дольше. Пусть это будет скучновато, но меня это устраивает. Я как хлопушка, она целая и нужная, пока ею не пользуются.И тут - бах, фонтан цветных бумажек, красиво, все восхищаются и хлопают в ладоши. Но не долго. А потом оказываешься в мусорном мешке, и о тебе никто никогда не вспомнит. Я хочу быть закатившейся за мебель хлопушкой.
- Я не слышу ответа, чувак! Мы далеко едем? Что там в чемодане? Не знаю, как тебе, а мне очень даже интересно. Может, там экзотические острова, пляжи в розовым песком и с загорелыми красотками, милый домик, утонувший в пальмах, с веранды которого можно увидеть край света? Или бесконечное кругосветное путешествие на собственной белоснежной трёхпалубной яхте или свой бизнес в далёкой Европе? Сеть фитнесс-клубов во Франции или ресторанов в Италии? Может, там вся твоя жизнь, чувак? Не такая скучная, никому ненужная и неинтересная, сраная жизнь навозной мухи, а настоящая, яркая, в которой исполняются самые заветные желания.
- Пошёл к чёрту! - сказал я. Сказал вслух. И сделал громче музыку.
- Тебе решать, я просто спросил.
- Отвали!
- Хорошо,хорошо. Но ты всё же поразмышляй на досуге . Думаю, Вайде бы понравился такой крутой чувак, у которого есть чемоданчик, исполняющий желания.
Я повернул регулятор громкости до упора. Басы добрались до внутренностей, а верхи щекотали в ушах до зуда.
"Нет ничего, чего бы я не смог.
О, детка! О, да!
Я подарю тебе вселенную.
Всё, что нужно для этого -
Закрыть глаза и пожелать.
О, моя любовь! Только закрыть глаза" - доносилось из колонок.
Никогда не вслушивался в эти бредовые тексты идиотских песен. Я любил ритм, я любил гармонии, я любил вокал, как инструмент, и иногда жалел, что понимаю слова. Слова часто портили песню. Но сейчас точное попадание.
ВАЙДА
Ничего, это бывает. Не первый и не последний раз. Нам простительно. У нас гормоны такие непредсказуемые. Казалось бы, ничего не предвещало. Мило поболтали с Каирой, моей помощницей за чашечкой латте во время обеденного перерыва. Она показала фотографии, как они мило отметили день рожденья младшего сына. Лужайка, барбекью, улыбающиеся рожи, толпа детворы, лабрадор, дурацкий клоун, подарки, воздушные шары и, конечно же, задувание свечей на торте. Хоть прямо сейчас запускай рекламный ролик для домохозяек, такое всё предсказуемое, штампованное, без капли креатива и элементарной фантазии. Может, уволить её, мелькнула мысль. Но пожалела, глядя на её сияющую физиономию.
Я из обычной стервы превращаюсь в типичного мизантропа. Ещё бы, с моей личной жизнью, я должна уже давно перестать улыбаться. А в скором времени забаррикадируюсь на крыше супермаркета и буду расстреливать прохожих, пока у меня не закончатся патроны. Иногда мне самой страшно от моего цинизма. Но я же совсем не такая. Я же милая, уютная, домашняя, как кошка. Я могу мурлыкать дни напролёт. Только меня нужно почесать за ушком.
Короче, я разревелась, закрывшись в кабинете, вытирая слёзы блузой от "Виктории Бекхам" - схватила первое, что попало под руку. Размазала помаду и тушь, помяла причёску, выкурила пять сигарет подряд и очень, очень жалела себя.
Что со мной не так? Мне тридцать два. Выгляжу на двадцать пять, благодаря спортзалу, профессиональному ежемесячному лифтингу, лучшему в городе парикмахеру и грамотному макияжу. На меня оглядываются мужики, меня ненавидят жёны мужиков. Я умна и у меня отложена кругленькая сумма, благодаря моей солидной зарплате. Если бы мне понадобился муж, я бы могла устроить конкурс и выбрать то, что захотелось.
Но с самого детства, насмотревшись на своих предков и на предков моих друзей, я решила, что замужество - это самоубийство. "Эй, принеси мне ещё пива!". "Когда тебе повысят зарплату?"."Ты видела, какие буфера у этой мексиканочки?". "Ты видел? Джонсоны купили новую машину". "Меня сегодня не жди, я остался играть в покер". "Я тебе не прислуга! Подними свою задницу и принеси себе сам пива!". "Звонила твоя мама, я послал её нахрен". Кухня, пелёнки, стрижка газонов, скучные гости по субботам, секс по расписанию и минет по праздникам, сопливые дети, отпуск возле бассейна на Гаваях, нудные вечера возле телевизора, скандалы из-за всякой херни, только ради того, чтобы поскандалить, измены, бытовой алкоголизм, чувство, что ты подписал пожизненный контракт на существование в унылом дерьме. Нет, увольте.
Я сбежала из дому в шестнадцать лет. Отложенных денег хватило на автобус до Города Ангелов, бутылку колы и гамбургер. И я всего добилась сама, без всяких богатеньких папиков, хотя от них отбоя не было. Три года в Европе - год швеёй в цеху самого Ги Лароша. Пара лет на подиуме. И вот я самодостаточная леди, нуждающаяся только в одном - чтобы меня почесали за ушком.
Но мужикам этого не понять. Они норовят помять сиськи, забраться под юбку, шлёпнуть по попке, но самые мерзкие это те, которые пытаются залезть в душу. И никто, ни один не понял, что мне на самом деле нужно для моего счастья. Если честно, я и сама толком не знаю. Все мужчины, с которыми у меня были отношения, предупреждались на первом же свидании. Как только романтика начинает становиться бытовухой, как только назреет повод для скандала, как только мне станет скучно, между нами всё кончено без всякой надежды на продолжение романа. Самого романтичного хватило на пять месяцев. Они, конечно же, звонили по ночам, пытались общаться по мейлу, "случайно" встречали на улице, ночевали под дверью. Но я была непреклонна. Хотите знать самый действенный способ отвадить парня? Делайте скучающее лицо.
Круг общения сузил круг потенциальных ухажеров до педиковатых мальчиков из мира модельного бизнеса, занудных менеджеров и престарелых бизнесменов. Иногда во времена романтического затишья, я могла позволить себе снять в баре какого-нибудь парня на ночь. Желательно с крепкими ягодицами и бицепсами. Но это так, когда уже сильно припечёт. Именно такого, загорелого, белозубого незатейливого доставщика пиццы или работника автозаправки я выберу, если вдруг мне приспичит родить ребёнка.
И вот я. вся такая крутая и независимая, размазываю слёзы, потому что иногда накатывает, и до зуда хочется съехать с кондоминимума на двадцать восьмом этаже и купить уютный домик с клумбами, завести собаку, читать детям сказки на ночь и приносить мужу ледяное пиво и путешествовать большой дружной семьёй в машине с прицепным трейлером.
Дерьмо. Я высморкалась в блузку, позвонила по селектору помощнице, чтобы всем говорила, что меня нет и открыла ноутбук. Нужно отвлечься и заняться любимым делом. Я не фанатка "Хардлайфа", как миллионы свихнувшихся придурков. Это для меня хобби. Там я культовый модельер Мадам Кутюр, у меня три салона, на меня работает сорок два человека, и я одеваю всю элиту Города. Я разорила конкурентов, скупив все бутики в городе. И поэтому, кроме элиты, у меня одеваются все остальные.
Захожу в кабинет.
* Сегодня ваш бизнес принёс 1274 доллара. У вас на счету 642456 долларов.
* У вас 79 личных сообщений.
* Вам нужно осуществить оптовую закупку на сумму 2000 долларов