Две половинки разделили на три части, и эти шесть частей выдали пятилетним детям. Пять частей забрали родители, а шестую ребенок потерял по дороге. Две матери положили свои части туда, где не смогли потом найти. Одна мать и два отца носили эти части в кармане. Потерянную шестую нашла птица воробей и, склевав, погибла. И никто теперь не знает, чем же было целое, потому что обладатели частей не дружили между собой и даже не общались. И детям своим запретили друг с другом разговаривать. Я был одним из этих детей и, хорошо помню свой кусочек - теплый, деревянный, словно яблоко. Только не целое, а так - часть.
Во всех отношениях это был хороший поступок, но я был недоволен. Отчасти жалко было потраченных денег, еще жальче было, что ничего не получил взамен. Всегда так. Конечно, это был хороший поступок - лечь спать на лавочке в пиджаке. А в пиджаке восемь тысяч. Кому-то я помог, проснувшись на земле и без него. Жалко только сигареты тоже уехали в кармане на чужих плечах. И еще там была половинка яблока и билетик из маршрутки. Ключи, твоя фотография из прошлого года - все ушло на краденных ногах.
Новая жизнь начиналась медленно. Я наблюдал облезлую яблоню, стрельнул сигарету, сплюнул вчерашнюю пьяную дрянь и растер каблуком.
Встал, пошел - теперь некуда, скорее, куда угодно. Много всего впереди - и комары, и девушки в мини. И море, наверное, будет. Все будет - только не целое, а так - часть.
Я застрял ровно на середине пути между Энском и городом К. Неизвестно, откуда я ехал, непонятно, куда, а главное, зачем. Я сидел на обочине и частенько думал, на кой мне всё это сдалось. Пыль скрипела на зубах, шуршала слегка позолоченная трава. Громадный день медленно подходил к концу. Слишком большое небо грозилось дождем. Машины ехали мимо слишком быстро, чтобы можно было броситься под колеса.
Я отошел от трассы метров на пять и лег на траву, подложил ветровку под голову. Путь, удивительно бестолковая вещь, в данном случае. Не целое, даже не половина - а так, часть.
Конечно, я тебя любил. Не всю, ясное дело, а так - часть.