|
Победители потому, что родились...
Если, все же, мы были там,
А я это все взял и забыл,
Может, взять и налить сто грамм,
За любовь, хотя я не любил...
Если, все же, я был звездой,
А звездою я точно был,
Может, взять и налить сто грамм,
Потому, что я все забыл.
Если, все же, и есть душа,
А душою я точно был,
Может, выпить опять, не спеша,
Потому, что я все забыл...
Давным-давно, не помню когда, но люди пришли в тот мир. Тогда это были еще только дети. Просто, обычные дети, не больше и не меньше... Иногда даже обидно, что я не помню их имена. Да и помнит ли их кто-нибудь, были ли они вообще? Нет ответа.
Но в одну прекрасную тихую ночь, когда бездонное небо съело темнотой даже звезды, на горизонте появился огонек. Он быстро рос, превращаясь в яркую дугу месяца и сияя как тысячи ослепительных белых звезд. Месяц все разрастался и набухал, пока окончательно не превратился в сверкающую луну.
И образовался проем, когда огромная гора (далеко на горизонте) плавно растворилась, точно картонная декорация. Но жгучая чернота неба и окружающей природы никак не изменилась под новым источником света. Ночь не сменилась сумерками, не опустились на землю серые тени. Это был искусственный свет, чуждый всему живому, чуждый окружающему миру.
Нас было несколько - решивших попробовать свои силы в предложенном мирке. Попробовать, чтобы потом стать человеком - настоящим человеком, а не картонной фигуркой, которой нас сделал Он. Быть такими как все, но быть индивидуальностью. И чтобы у нас у каждого было свое прошлое - по истории на одного.
Я одним из первых вышел на пляж, пытаясь рассмотреть тех странных существ, что возились в темноте. Было тяжело и больно осваиваться с новым телом, когда темнота резала глаза, а под ногами хрустели неуступчивые острые камни. И было непривычно в этом новом теле. В новом? Нет, в моем первом и единственном теле. В теле, которое вылепили по индивидуальному проекту, но, не особо заботясь об особенностях и углах новорожденной души.
А времени не было, не было возможности наслаждаться тяжелым холодным воздухом реки и порывами холодного ветра, вызывающими в теле странную дрожь - мы были должны Создателю. И ради него должны были жить, доказав свою пригодность и приспособленность к реальному миру.
Вдруг, в небо стремительно взошло солнце, ломая темноту и укорачивая появившиеся тени, сгущая краски. Мир приобрел свет и цвет - мой первый мир. И его странная красота осталась в моем сердце на всю жизнь: огромные ломаные деревья со свисающими прядями истлевших пепельных водорослей, далекий серый горизонт и огромные угловатые камни. Казалось, это даже не деревья и не булыжники, а какие-то древние чудовища с побелевшими от вечности костями - те, с кем нам еще предстоит встретиться в этой огромной головоломке. Где-то здесь они ждут нас, быть может, притаившись в неестественно-синей воде реки, уходящей за горизонт. Хотя, откуда мне знать, какими должны быть настоящие реки?..
Что-то хрустнуло позади, я развернулся всем телом, каждым волоском почувствовав резкость движения, и увидел в одной из ям существо - животное, снившееся мне еще долго. Оно было огромным, точно слон (все в серой иловой грязи, скатавшейся на брюхе в длинные сосульки), от него тянуло болотной жижей и холодной уверенностью - чувством - ощущением смерти, идущим от огромного тела и мохнатой лоснящейся морды. И это существо смотрело на меня маленькими глазками - ему не мешал ни рой вьющихся мошек, ни налипшие на шерсть водоросли. Оно противно скребло когтями землю, готовясь к прыжку, а потом... потом существо исчезло - растворилось в воздухе, в жарком мареве набирающего силу дня.
- Это конец, - прошептал я запоздалую мысль непослушными губами.
- Ты все еще хочешь увидеть мой Мир?
Как быстро забывается голос бога. Как быстро исчезает из головы его тихий шепот. Остается только боль. Боль и тоска о его вечной любви. И ощущение, что когда-то все было иначе, когда-то ты мог быть свободен, счастлив - вечно счастлив, но все это пришлось бросить. Бросить не жалея и не оборачиваясь, когда, в мире без времени, за сотню тысяч лет тебе надоело вечное счастье - порок и беда рая. То, от чего пришлось бежать, согласившись на любые условия, на любое развитие событий, любую боль, только бы эта боль была! И только бы избавиться от такой близкой, родной, безнадежной пустоты, этих огней бесконечной дискотеки, облаков, движущихся всегда в одном ритме.
- Я отдам все за него. Отдам, если смогу.
- Вас будет очень много. Но только тот, кто победит, станет человеком. Это - мое условие.
- Я готов.
На секунду мне показалось, что Бог смеется, но это смеялся только голос в моей голове. Бог же остался уже далеко. И это правильно, ведь единственное его слово может разрушить наш Реальный Мир... и все миры вокруг, что уж тут говорить об обычной модели...
Красная молния рассекла небо и на несколько секунд зависла, впиваясь в землю, когда волнами ударил страшный грохот, заполнив все вокруг. В эту секунду мой внутренний и окружающий миры раскололись и слились, образуя единое целое - то, что можно назвать Знанием. И его поток только еще начинал бушевать внутри меня, когда в глазах потемнело, а ноги подкосились. Я начал падать, закрывая голову руками, но камни ушли из-под ног, а в лицо ударил сильнейший ветер, шедший почти осязаемой стеной. Содрогаясь, я открыл глаза...
Нет, это падение в бушующем воздушном океане невозможно назвать полетом, но на долю секунды оно напомнило мне о месте своего рождения - о бесконечных цветных облаках, бесконечном счастье и покое. Но сейчас я падал. Падал откуда-то свысока, почти от самого солнца - оттуда, где небо кажется темно-синей бездной, а горизонт - мутной белой полосой. Это выше облаков, выше теплого воздуха, оставшегося там, внизу, где бегали из тучи в тучу золотистые молнии с алым отливом.
А рядом, это можно было почувствовать и увидеть, падали другие - уже тоже не дети, а горящие раскаленные пики, пронзающие небо. Дождь, огненный дождь метеоров, некоторые из которых сгорали в воздухе, некоторые - врезались в черные камни, поднимая раскаленные облака искр.
Как мне повезло, я понял только тогда, когда с шипением разрезал воду и легко коснулся дна, оставив за собой полосу горячей воды и мириады мельтешащих пузырьков. Остатки камня рассыпались по дну, а я принял новую форму - стал рыбой, не больше, не меньше... теперь... на какое-то время: мутная нагретая вода, уходящие вверх пузырьки и соленый привкус на языке. Все это теперь мое, но что со всем этим делать? В чем условия игры? Где цель, где средства? - ничего этого я не знал. И не мог знать, ведь этой большой гонкой руководил только Он.
Сбоку мелькнула тень. Я не сколько увидел, сколько почувствовал это и метнулся вперед, даже не успев понять, как... Еще одна тень и еще, где-то мелькнули зубы, где-то почувствовался всплеск. Оставалось только попытаться спастись у поверхности.
И вдруг по глазам резанула мутная струя, похожая на паутину нитей. Не знаю, как рыба может захлебнуться, но я чуть это не сделал - едкая пустая пресная вода шла плотным потоком, покачиваясь прозрачной пеленой. Все же, стало немного светлей. И теперь можно было хоть что-то разглядеть - контуры дна, облака поднятого песка, темные выступы камней...
Снова что-то мелькнуло, острый плавник взрезал воду, и я нос к носу столкнулся с существом, походившим больше всего на акулу (вновь проявившееся знание позволяло мне это определить). Пахло существо точно рыбой, а его шершавую кожу покрывали многочисленные царапины.
- Ну, все, меня съели, - мелькнуло в голове.
- Да ладно уж, мы вместе.
- Вместе? А остальные?
- Не беспокойся, им помогут. Следуй...
"Акула" тенью двинулась к берегу, откуда брал начало пресный источник, а потом, разогнавшись по дну, стрелой прошила серебристую поверхность воды и исчезла в воздухе.
- Облака.
Стоит ли верить незнакомцу, предложившему помощь? Кто он - проводник? Монстр? Или он призван завести меня в тупик, привести к смерти?! Будет ли она полным окончанием пути, или мне дадут еще один шанс? Тот, которого нет ни у кого из живущих в Реальном Мире. И так ли нужен мне этот...
Прервав размышления, я следом взмыл в небо и тут же врезался телом в мягкую, невыносимо теплую глину. В небольшой пресной луже, куда я шлепнулся, даже для одного явно недоставало мало места. А худшим было то, что горячая пресная вода резала тело как пары кислоты, словно я варился заживо.
Щелк, в голове словно переключили тумблер, когда тело само вновь поменяло форму. И я уже чувствовал себя как в родной стихии, правда, в мутной воде.
- Нам дальше, - мой неведомый друг вновь скрылся из вида, подняв облако белой глины, но я успел заметить, что и его тело тоже изменилось - заблестело рядами золотистой чешуи.
Второй прыжок оказался удачнее, а при приземлении по телу прошла волна еще более горячей воды.
- Что это? - я повернулся немного, рассматривая свой хвост, но и не выпуская из поля зрения "акулу".
- Мертвое озеро.
Нет, не так я представлял себе места, называемые мертвыми. Точнее, представлял их как угодно, но не в виде теплых мелких прудов с зеленой водой и плотным покровом водорослей на песчано-илистом дне.
- Почему оно "мертвое"?
- Метеорит, - акула поплыла дальше, туда, где дно резко уходило вниз, а вода темнела. Видимо, даже если мой помощник и был проводником, то в его обязанности не входили учебные лекции. Хотя, я все еще и ждал от него чего-то... какого-то объяснения, направления, но он молчал. Точнее, молчал он все время, но до этого я хоть мог слышать его мысли, а теперь...
Синяя вода, пустынное дно, а чем дальше, тем все темнее. И там, поднимаясь со дна, идет ровный лес заостренных каменных столбов, уходивших в черную глубину, опираясь на далекое невидимое дно.
- А...
- Не спрашивай, не мое.
Но я уже отвлекся, заметив нечто блестящее внизу. Оно притягивало и манило к себе. Что-то я должен был знать об этом новом предмете. Еще немного...
- Раковины? Раковины с жемчугом!
По самому дну, держась вдалеке от колонн, россыпью бисера лежало сверкающее чудо - перламутровые жемчужины между огромных волнистых створок.
- Не тронь, они смертельны!!!
Мой нос как раз остановился в нескольких миллиметрах от жемчужины, когда я уже наполовину был внутри ее обладательницы.
- Давай задний ход и постарайся не дышать.
Я так и сделал, а мой "друг" поднял со дна камень. (Тогда я во второй раз увидел эти острые зубы). Как только песок коснулся тела моллюска, меня оттолкнуло поднявшейся волной от захлопнувшихся с треском створок.
- Б-р-р-р... И много таких, как я?
- Почти все. Вон, кстати, кто-то из вашей группы.
Я прислушался.
- Какой-то стук, да?
- Вон там, - он повернулся и указал на бугорок осевшего песка и закрытую раковину.
- У нас есть... шансы? - я прижал плавники к телу и, надеясь на положительный ответ, медленно опускался на дно - окружающая темнота и ощущение невесомости опять напомнили мне о месте моего появления.
- А на многое ты готов пойти ради того, кто ТАМ? Ради своего соперника, в конце концов?!
- На все.
- Тогда действуй. Для начала, принеси белой глины с поверхности, отметить место.
- Как?
- Подумай, - он хищно улыбнулся.
Бездна стремительно уходила вниз, повинуясь стремительным ударам хвоста, будто это не я набирал скорость, а двигался весь мир. И когда вокруг вновь оказалась теплая зеленая муть с кислыми пузырьками водорослей, я вдруг ощутил свою силу - ту, что могла заставить все вокруг двигаться, меняясь по одному моему желанию.
Набрать глины. Было бы интересно, как?! Рыбы дышат именно ртом... даже обидно. Так, тогда попробую отойти от условий - впервые в жизни придумать что-то необычное, новое.
Пока я копал, вокруг поднялось удушливое облако пыли, расползшееся довольно далеко. А в воде появилось множество ошметков бурой тины. Зато, я добился своего и подтвердил первую в жизни теорию: в белой глине - белые камни.
Бездна стремительной пустотой ударила по глазам, приняв меня в свои объятия, острые пики взмыли вверх, мимо, прямо в далекое небо. И опять приблизилось плоское дно, похожее на донышко стакана. Мне это уже начинало нравиться.
- Вот, принес!
- ?
- Это лучше - камень! Все, бросил! Куда дальше?!
- К центру.
Каменный холм в центре (огромная яма оказалась круглой) усиливал ощущение правильности и нереальности. Можно было только надеяться, что Настоящий Мир не такой, что он лучше и светлей.
- А дальше? - я скосил глаза назад, когда мы приплыли.
- В дверь с окном.
- В дверь?!!
Больше это походило на ворота ангара (сильно пахнущие железом) и огромный круглый витраж - окно.
- А какие клепки!!! - я не смог сдержать восторга, увидев первое в этом мире, что было сделано руками живого существа.
- Гном старался.
- ..?
- Без вопросов. Мы просо работаем здесь. И сторожим.
Появившийся звук усилился, переходя в мелкую дрожь, проходя сквозь меня. И противное гудение, от которого плавники становились дыбом, наполнило все вокруг. Вскоре почувствовалось движение воды. Еще пара секунд, и нас обоих втянуло куда-то внутрь, затянув в водоворот у двери.
- Опять, - жабры хлюпнули на воздухе, - только не снова!
Вспышка. Я вновь поменял только тело, но, казалось, изменялся и весь окружающий мир, его вкус, его ощущение.
- Ну вот, у нас получился отличный краб, - через боль я услышал в голове знакомый голос.
Вторая вспышка, но уже в глазах
- Блин, что за вода?.. Ну, хоть дышу опять!
Я еще минуты две крутил глазами, пытаясь унять пробегающие радуги. Потом столько же - переступая всеми ногами, рассматривая странное образование над водой, похожее на гору. Странно, но это действительно оказался гигантский гном в кожаных штанах и с молотом. А рядом стоял молодой светловолосый парень в шортах и улыбался.
- По-моему, ему понравилось, - сказал он, - выпускай его за ракушками. Не передумал?
- Нет, - я качнулся всем телом и поджал лапки и обе клешни, опускаясь на дно железной коробки с водой, в которой сидел. Она пахла маслом и рыбой, но я упорно не помнил, как оказался внутри.
Коробку подняли, вызывая огромные волны внутри, и со скрипом отправили куда-то в проем стены. И вновь я оказался у той же двери, опять на илистом дне, только запах окружавшей воды был другим. И далеко над головой - радужное небо.
- А раки, небось, и вперед неплохо бегают, - успокаивал я себя, борясь с приступом клаустрофобии. Уж больно пятнышко неба было далеко. Да и смогу ли я спокойно обращаться с новым телом, покрытым хитиновой броней? Что будет, заблудись я на этом огромном дне, смогу ли я выплыть к поверхности, посмотреть на все оттуда?
Но плыть я не мог, да еще плохо обращался с глазами, превращающими каждый серый предмет во взрыв радужных брызг. Оставалось только блуждать в лабиринте столбов, пробуя на вкус воду, да путаясь в ногах. В конце концов, через много-много времени, для счета которого в разуме моего маленького нового тела совсем не было места, я нашел оставленный белый камень. Нашел, но все еще не представлял, что делать. Раковина была плотно закрыта, только из сифона шел слабый поток воды. Хотя, внутри точно кто-то был.
В общем, в тот день я не только понял и впервые почувствовал силу времени, но и понял важность и силу помощи, коллективного труда. Хотя, было еще кое-что немаловажное - я понял о ключевом различии - в этом мире существовал еще и противоположный пол. Но даже когда пленник был освобожден, я не сразу поверил этому новому знанию. Передо мной была "она". Но как мало значило это слово для меня! Просто, одно из двух. Она - такая, а я - другой. Вместе с ней нас стало двое, нас стало действительно много.
И еще у нее было имя - Альфа. Такая тихая, немного пугливая... рыбка. Много же времени ушло, чтобы доставить ее к гному! Но я даже рад - мы успели даже разговориться, жаль, конечно, что она не смогла рассказать мне ничего действительно нового - многое я уже знал, о чем-то догадывался. Однако нас объединяла одна важная деталь - ей тоже надоела вечность. И она тоже стала участвовать в этом странном состязании, не зная: ни правил, ни этого, ни других миров, не надеясь на призрачную победу, но мечтая о ней.
Опять вспышка, но, только, не моя.
- Вам по коридору и наверх, - где-то там, надо мной, карикатурный гном поднял кувалду на плече, - пошевеливайтесь.
Бетонный пол, бетонный пол, бетонный пол, но уже под углом. Скользко и вода. Свет... А вопрос о том, кто же помог нам, так и остался в тишине.
Вспышка.
Снова хрустнуло и света стало больше. Потом еще... Я немного подналег и вывалился из скорлупы. Передние лапки смешно топорщились и махали в воздухе.
Это был Сумеречный Лес. Мой любимый, место моих будущих снов - белое небо с серыми пятнами облаков, туман и испарения от влажной почвы. Ил, лужи и болота. А вместо деревьев - гигантские хвощи и папоротники. Но я знал, что где-то там, за всем этим - бескрайние поля зеленой травы.
Мы станем здесь лучшими. Вдвоем, вместе. Половину жизни мы будем охотиться, а половину - будут охотиться на нас. Но это будет потом, а сейчас - я только родился.
И оказывается, даже грозные хищники, как плотоядные динозавры, начинают жизнь почти беспомощными...
Вспышка.
На берегу озера стоит несколько человек. Не много - как пальцев на руке. Много последних лет провели они на этом мысу, ища пропитание и охотясь, прячась по ночам в пещеры и воюя за огонь. Когда-то их было больше. Когда-то было больше нас... Свет и прыжок дальше тем, кто покинул этот мир. И пусть они будут счастливы: их счастье будет сильнее, чем та боль, которую испытываем мы, оставляя павших здесь, в земле. Мы - последние пять человек, оставшиеся одни.
И именно я взялся вести всех на новое место (туда, через болота, где мы еще видели животных), на противоположный берег.
Я достал палку и дошел до кучи бревен и веток - единственного места, где можно было перейти на ту сторону. Вода под ногами шипела и булькала, но идти было можно. Что бы там не возилось, в глубине, нападать оно пока не собиралось.
Я ждал Альфу на берегу. Вместе мы позвали остальных. Наверно, зря...
Осень, желтые блики. Мы бежали, когда хищники напали на группу. Так или иначе, но погибло двое. Последний - на моих руках. Его просто разорвали на части.
Холод, ветер, пустота и огромный мир, где ты - маленькая песчинка...
Вспышка.
Зима, холмы, сосны и ели. Холодно ходить, даже завернувшись в звериные шкуры. Снег причинят боль.
Мы втроем в выемке скалы, у костра. Если добудем еду, то кровавое, прокоптившееся мясо еще как-то согревает. А если нет...
С Альфой проводим вечера вместе. Несмотря на еще одного в группе, она моя. Не собственность, нет, но что-то больше. Что-то свыше...
Я лениво почесал нос и поднялся, отошел то костра - едкий дым отсыревших веток давно уже надоел, к тому же, тепло углей больше жгло, а не грело. Альфа тоже пошла вслед за мной. Последний же член группы остался - кормить огонь, ставший для нас священным, доставшийся таким трудом.
Холодный снег и сильный ветер. Отойдя на половину видимости, мы забрались на холм (скалу, покрытую кривыми соснами). И оттуда наблюдали картину, привычную для этого мира - в одной деревне сошлись два рода, две армии. Бой продолжался очень долго. И длилась до тех пор, пока нападавшие не перебили почти всех местных жителей. (Всех, кроме женщин и нескольких мужчин). Альфа смотрела и плакала, указывая то на багровые пятна на снегу, то на окровавленные дубины и палки победителей, казавшиеся с высоты такими маленькими.
Обратно решили вернуться заранее, той же дорогой...
Вспышка.
Внизу, в тени холма, лежит спокойная мирная деревня. Жарко. Июльское солнце высоко висит над горизонтом, под ухом гудят надоедливые мухи, звенят комары. Вьются вокруг тяжелые оводы и слепни. На зеленом лугу пасутся коровы... Где-то прокричал петух. Интересно, что он этим имел в виду? Неужели утро?
Странно, но меня удивил именно сбивчивый ход времени, а не то, что мир в очередной раз изменился. Действительно, странно...
Небо разрезала черная полоса дыма падающего самолета. Его двигатель молчал. Я видел, как сброшенные заранее летчиком боеприпасы напрочь снесли противоположный холм. У меня даже сердце сжалось. Судя по силе взрыва, мы с Альфой остались вдвоем.
В голове мелькнула и угасла мысль о том, что от победы меня отделяет совсем немного, что я - лучший... и мне стало стыдно.
А в деревне началась паника.
Борозда от падения и развороченный корпус истребителя. Кажется, немецкого. Я заглянул в кабину через разбитое стекло и обыскал пилота. Вид у него был жуткий, хотелось отвернуться, но от человеческой крови, залившей приборы, мне почему-то становилось еще хуже. Быть может, я никак не мог забыть тех, кто остался позади...
Немного подташнивало, зато я нашел оружие - пистолет. И мне не нужно было учиться управляться с ним - часть знаний пришла с названием нового предмета.
Тем временем, вокруг стали собираться местные жители, а в небе, истошно гудя, ряд за рядом проносились точно такие же машины...
Вспышка.
Война.
Вспышка.
Тихий вечерний сад, куда мы забрели ночевать, явно не принадлежал какому-то определенному человеку или классу общества. Скорее всего, он не принадлежал также и объединенной группе людей - больно уж встречающиеся строения не походили одно на другое.
Да, скорее всего, принадлежали эти "архитектурные шедевры" кисти разных "мастеров". И это успокаивало меня, словно голосуя "за" каждым новым зданием, что в войне выиграли нужные люди - те, кто был должен. И на какое-то время я даже забыл о нереальности этого мира...
Мы с Альфой просто брели по узкой дорожке и, время от времени, срывали ягоды со свисающих веток. Ирга, черноплодная рябина, калина... Бр-р-р... Больше всего мне почему-то нравилась кислая вишня, от которой сводило скулы.
Пока мы бродили по тропинкам сада, солнце неспешно закатилось за горизонт, и сумерки высветили яркую россыпь звезд на темнеющем небе. В шелестящей листьями тишине, прерываемой пиликаньем какого-то насекомого, были слышны голоса. Спокойные голоса людей, никогда не воевавших.
А там, на соседней тропинке, через дом, шли, громко разговаривая, дежурные по саду. И далеко позади осталась еще одна компания сторожей - пьяных и счастливых, гревшихся у костра, доедавших шашлык.
Пройдя чуть вперед, выбрав ближайшую дыру в подгнившем деревянном заборчике, заросшем крапивой, я свернул к дому, у которого, как и у участка, видимо, давно уже не было хозяев. Покосившиеся деревянные стены, разбитые окна и почти разобранный второй этаж, хотя и не внушали доверия, но могли послужить на ночь неплохим укрытием от ветра и дождя.
Под моим весом деревянное крыльцо скрипнуло редкими прогнувшимися досками. Дверь же, на удивление, открылась тихо. Только ручка, державшаяся на одном гвозде, осталась в руке. Я шагнул в комнату, слабо освещенную луной. И немало удивился, когда меня встретили два человека.
- Говорил же, Серый, не надо было петли смазывать!
Я так и продолжал стоять с дверной ручкой в руках, рассматривая незнакомые лица и пытаясь понять, что делать теперь. И тут из-за моей спины высунулась Альфа, приветливо улыбаясь.
- О, вот б.., господи, у нас тут еще и дамы! Пардон... Серый поклонился. Сильно пахнуло перегаром. Он шатнулся в сторону, чудом устояв на ногах.
- Вот вырвать твой язык... Заходите. Место найдем.
Они расступились, и нашему удивленному взору предстала комната, центр которой занимал стол - некое сооружение из старой тумбочки, досок и части двери, к которой в центре была прибита вместе с гардиной старая засаленная штора. Ее края, видимо, служили по совместительству не только скатертью, но и полотенцем.
- Проходите, проходите! Ночь сегодня больно уж неспокойная! Садитесь, выпьем. А, я не представился, - видимо, он решил, что меня смущает именно этот факт. Я - Валера. А это мой друг... Ну, Серый. Да вы уже знакомы...
Они крепко пожали руку и мне и, после недолгих колебаний, даже Альфе, тут же вручив каждому по стакану.
Я осторожно понюхал непонятную жидкость (пахло спиртом) и выпил залпом. Большей гадости никто никогда во всем мире не пробовал. Это была не какая-нибудь бодяга. Это был даже не самогон, а...
- Мы тут на железке такую цистерну стырили! - Серый пнул сомнительной чистоты ряд бутылок. - Пузырей бы пустых, или канистру... Свою водку выпустим!!!
Он уже практически кричал, размахивая банкой шпрот, с летящим во все стороны маслом, успевая макать туда огромный кусок хлеба. В конце концов, после долгой дискуссии, в потолок полетела вилка с нанизанным на нее свежим огурцом.
- Товар-рыищ Серый, - рычал Валера, - не хорошо разбрасываться ынвиентаир-р-ем! - он поймал скачущую по столу блоху и раздавил ее ногтем большого пальца. - Вот живучая!
- Помнится, когда я, после армии, работал на Севере...
Закончилось тем, что после первых трех стаканов, в густо прокуренной комнате, меня смертельно потянуло под стол. А часам примерно к трем, нам с Альфой - под подбадривающие пьяные крики и возгласы, удалось откланяться и улизнуть на второй этаж - спать. Хотя внизу еще долго продолжалась дискуссия - наши новые знакомые долго еще шумели, решая, что будут делать с вырученными от продажи спирта деньгами - напьются или начнут новую жизнь. А потом все успокоилось. Видимо, они открыли новую бутылку.
Кое-как раскидав по комнате старый хлам и расстелив пару нормальных одеял, я упал, так как сидеть уже не мог.
Сквозь места, где на крыше кусками отсутствовал шифер, виднелись звезды. В комнатке гулял ветер, проникая через огромные щели дощатых стен. Стало холодно. Озябшим телом я чувствовал, как дышит во сне Альфа, прижимаясь ко мне. Может, это и есть - счастье?
Вспышка.
Я пятый день бродил по катакомбам. Один. Пустота пугает только вначале. Позже она приводит в ужас, пока не становится безразличной. Но ощущение неправильности еще одного нового мира так и не отпускало, преследуя меня даже в темноте. Ненавижу замкнутое пространство. Да еще крыс. И тех, кто их ест. Ненавижу себя.
Через неделю я выбрался в какой-то подвал и неожиданно встретил там Альфу. Оказалось, ей пришлось даже хуже - она попала в рабство и работала теперь на кухне. Странный какой-то мир. Раньше, попадая в новое место, я все пытался понять, чему бы данная ситуация могла меня научить, но теперь в голову абсолютно ничего не приходило.
Где-то в коридоре послышались шаги.
- Прячься, прячься! Вон в том шкафчике пусто, - Альфа подтолкнула меня. Быстрее! Кто-то идет...
Я сидел, уткнувшись подбородком в колени, и слушал ругань, доносившуюся снаружи, чувствуя запах муки, круп, собственного немытого тела, слыша, как где-то в стене скребутся мыши...
А потом он ее ударил. Этот жирный мужичина поднял руку на женщину, на Альфу! Так с людьми могут обращаться только животные! И он ударил ее снова. А я какое-то время не мог даже пошевелиться. И просто смотрел через щель неплотно прикрытой дверцы, как, падая, Альфа шептала разбитыми губами: "Нет, нет!!!" Но в следующую секунду, пулей сорвавшись с места, я уже стоял во весь рост, сжимая в руке вилку, взятую у засаленной плиты, и смотрел прямо в глаза уроду, чьей смерти желал больше, чем своей.
...Вилка, сломанная пополам, упала на пол, а раненый мужчина - настоящий амбал - попятился, а потом развернулся и побежал, размахивая руками.
И тут все затопило. Просто. ВСЕ. Весь дом стал похож на сито, опускаемое в воду. Вода была везде, в воде плавала мебель, мешки с крупой и сковороды; в воде плавали мыши и крысы. И в той же воде исчез первый этаж, потом второй. Единственное о чем я надеялся - что вода смоет, вычистит эти ужасные катакомбы, в которых я так долго блуждал, не имея возможности помочь любимому человеку.
- Быстрее, на чердак!
Лестница скрипнула, когда я отодвигал ее от стены, а две выдвижные ножки со стуком упали, выбив из штукатурки большие куски.
"Так не бывает!!! Вода не появляется из пустоты!"
Альфу я отправил первой, легонько подтолкнув ее наверх, через люк на чердак. Когда ты стоишь на последней ступеньке у этого люка, то сильный ледяной ветер дует прямо в лицо, поднимая по дороге пыль и перья, прошлогодний тополиный пух. И кажется, будто впереди нет ничего, кроме холода. Хотя, кто Его знает?..
Мелкие камешки хрустели под ногам, местами пружинили пуховые бугорки. Здесь явно долгое время жили голуби, но сейчас их самих не было. Остался только мусор, перья и редкие скелеты.
- Куда дальше? - Альфа растеряно отряхивала руки от пыли.
- Туда, в окно, - я поднялся по грубо обструганной лесенке, посадив пару заноз, - сейчас, будет готово.
Ботинок тяжело ударил в перекрестие рамы. Стекла полетели вниз, скользя и съезжая по наклонной обледеневшей черепице.
По коньку крыши мы с уже почти добрались до пожарной лестницы, когда из разбитого окна выпрыгнул тот самый мужик, что бил Альфу. Он сделал шаг, поскользнулся... Не знаю почему, но я даже сделал пару шагов навстречу, в надежде помочь... Снизу донесся крик, глухой удар, стоны. Потом сдавленное чавканье и хлюпанье. Нечто, возившееся внизу над телом, завыло.
Я подошел к краю и осторожно посмотрел через перила - над плоским, словно нарисованным на асфальт алой краской телом, возились какие-то темные существа. Именно темные - я уже давно привык называть так все, что не было дружелюбно. Все то, что подчеркивало красоту добра, являясь злом.
Пар шел изо рта. Я спускался по обледеневшей лестнице, рискуя упасть каждую секунду - обмороженные пальцы еле слушались.
Их было много. Двадцать, может, больше. И они уже ждали, забавляясь с клочьями одежды. И ждали они нас с Альфой.
Сил спускаться не осталось, я прыгнул, потом поймал Альфу, прыгнувшую следом. А рука уже сама нащупала на поясе пистолет - тот самый, прошедший со мной несколько миров...
Пять темных тварей упали мертвыми сразу. Еще три, все же, меня достали...
Вечер, оранжевый закат. Ржавые конструкции на половину обрушившегося пятиэтажного дома. Я сижу на балконе, в луже собственной крови, около единственной целой двери во всем доме. Там, за этой дверью, что-то тихо скребется.
Я один... По щеке скатилась слеза и темным кружком расплылась на полу, протопив иней. Он кругом. Эти блестящие острые листочки. Эти маленькие, почти живые в свете заходящего солнца, кристаллики льда.
"Вот он, победитель". Хотелось смеяться и плакать одновременно. Небо может сдержать свое слово, но нужны ли подарки такого Неба? Стоит ли победа жизни других людей? Знаю, что нет...
Я с трудом приподнялся, не чувствуя ног. Скользкая лужа на полу стала уже почти твердой. А там, на западе, на окраине бывшей пустыни бывшего города, медленно грозно расцветал огненный цветок ядерного взрыва.
- Да будет свет!!! - Крикнул я Небу.
Лед стал таять, превращаясь в воду. А тело как-то радостно, по старой памяти, откликнулось на тепло. Это живое тепло мертвой планеты...
Щелк,
вспышка...
- А что было дальше?
- Дальше? - мне надоели все эти игры с гипнозом, и я открыл глаза. - Потом я родился.
- Потом Вы родились?
- Да. Потом Мы родились. Ты должна это помнить, мы же были лучшими друзьями...
А когда закончилось время сеанса, я ушел. Просто, без лишних слов, оставив девушке время подумать.
"Мы еще встретимся..."
(Вспомнить бы, кому из моих друзей принадлежало пожелание отправить меня к врачу?)
P.S. Иногда рождаются люди, которым не интересен наш Мир. Они не помнят, но знают, что видели его весь. Иногда рождаются люди, которые хотят увидеть больше, увидеть все.
И не важно, кто прав, а кто - нет. Каждый из нас победитель. Победитель потому, что уникален. И только такие души становятся людьми.
Мир огромен, огромно и простирающееся над ним небо. А небу виднее.
Я получил свою награду, теперь я не только теоретик, но и практик, не забывший прошлое. Но свою награду и свои испытания получил каждый.
Я рад за Альфу, я рад за остальных. И не всегда первый - лучший. Может, просто, его задача - быть первым...
The mission is complete. The game is over.
Когда-нибудь я смогу сказать это. Скажу и покраснею. Ну не каждому дано быть знатоком языков!
Но каждому дано многое...
|
