Утро начиналось явно не празднично. Для начала меня разбудил звук падающего тела. Знаете, чем отличается падение из окна первого этажа, от падения с последнего?
Вот и меня в это утро разбудило именно "Бум! Аааа!". Судя по всему, ночью опять мой домовой Кузьмич напился с соседской шишигой Марьяшкой. Благо, живём мы на первом этаже, не убился, нелюдь. Пришлось вставать. Тапочки отчаянно не желали вылезать из-под кровати, видимо, проводя акцию протеста. Да ну и чёрт с ними. К слову, похоже, он с ними. Как на той неделе застрял там, так и не вылезает. Вот и тапочкам втолковал, что я над ними издеваюсь, когда в них хожу. Правильно, ему же там и поговорить не с кем, вот и делает мелкие пакости, чтоб хоть какая компания была. Тараканы-то на меня ещё месяц назад обиделись, ушли к соседям, заявив, что Марьяшка готовит лучше меня с Кузьмичом, вместе взятыми.
Предатели...
Встав, я подошёл к открытому окну и глянул за оное. В наш дворик ещё даже солнце не заглянуло, а Кузьмич уже успел разбудить обитателей сада своими воплями о вселенской несправедливости. Выходить на улицу отчаянно не хотелось, по этому я просто поставил ему лесенку, чтоб он обратно забрался. Хорошо, дежурная лесенка, как всегда, стояла у окна. Если бы это был первый случай попыток Кузьмича научиться летать...
Она бы там не стояла, определённо. Но вот, к сожалению, он как напьётся, всё норовит в окно прыгнуть, во всю глотку оря "У любви, как у пташки, крылья...". Вроде уже и весна-то кончилась, лето на дворе, а у него всё никак не проходит. Может, правда влюбился?
Ну, хоть он своё счастье нашёл. Меня почему-то девушки шарахаются, будто чумной я.
И чего боятся? Нормальный зелёный цвет лица, Ни капли жиру, одни мышцы. И глаза редкого цвета - фиолетовые. Ну, волосы не укладываются. Но разве их, эти три пучка, уложить? Зато цвет... отменной болотной тины!
Да, я красавец. Мне ещё Ягги это говорила, пока меня нянчила. И какого лешего меня дёрнуло в город податься? Сидел бы в своём родном болоте, вёл подсчёт приплода головастиков и горя б не знал.
Пожалуй, пора возвращаться. Не могу, не могу я в городе жить! Ни тебе утопленничка, ни хора пятничных лягушат.
А какие Ягги пирожки пекла? Мммм... С морошкой, с брусникой, с человеченкой... А тут? Хоть город и наш, сказочный, так разве кто хоть у самовара посидеть пригласит?
Вон, давеча Василиса Прекрасная собирала вечеринку. Конечно, про болотника забыла. А мне потом Кузьмич сказал, что и звать она меня не хотела, тиной, мол, воняю. Прям хоть иди, да с Горынычем, алкашом местным, вместе пей горькую. Так он же, гад, умудряется с собой на троих соображать. А после у реченьки сядет, да затянет, бывает, заунывную какую песню. Неслаженно, хором, да всё одно, говорят, так душевно, что русалки плачут.
Да, пожалуй, куплю бражки, да пойду к Горынычу. Всё одно на день рожденья болотника не приходит никто. А ведь мне сегодня три сотни лет стукнуло.
Выпьем со змеем, да, напевшись всласть, пойдём в парк, кукушек терроризировать словами "Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?"