Осенняя ночь была до приятного морозной. Первый ледок весело скрипел под ногами редких прохожих. Ветер кружил лиственное многоцветие, собранное со всех близлежащих парков. Полная луна дарила непривычно-яркий свет и вкупе со звёздами с лёгкостью заменяла, как всегда негоревшие фонари.
Звенящая тишина, наполненная привычными шорохами, шёпотом, скрипом всё быстрее окутывала небольшой городок, затерявшийся на просторах огромной страны. Постепенно гас свет в окнах окружающих домов. Прекращали движения редкие машины. Даже кошки с собаками и те куда-то исчезли. Складывалось такое впечатление, что город ждёт чего-то. Вот только чего?
Но вот по дороге пробежала одинокая крыса. Пробежала и скрылась в ближайшем коллекторе, чтобы через мгновение выскочить оттуда с диким визгом наполненным ужасом...
888
Кап-кап-кап... Капли из муфты канализационной трубы разбивались о бетонный пол, чтобы тут же отразиться гулким эхом вдоль всей теплотрассы... В одном из ответвлений коллекторного туннеля редкими проблесками желтел огонёк. На старой проржавевшей задвижке трубы сидел человек. В темноте невозможно было определить ни возраста, ни расы, абсолютно ничего, за исключением антрацитово-чёрных глаз, что выхватывала зажжённая сигарета. Человек был в маске. Наклонившись, он что-то поднял с пола и тут, в стороне от него, раздалось хриплое мычание.
- Что, Александр, уже готов продолжить, раздался из-под маски абсолютно бесчувственный голос, какой ты, однако, быстрый...
Сидевший плавно перетёк в сторону стонавшего. Под слабым светом грязной керосинки показалось лезвие мездрового ножа, покрытого "ржавчиной" запёкшейся крови.
Подземное помещение огласил протяжный вой, перешедший в хриплое мычание. На пол, рядом с покалеченным человеком шмякнулся приличный лоскут кожи, вырезанный в виде ременной основы. Затем ещё, ещё, ещё... Перед палачом собралась достаточная горка "ремней", прежде чем тот, воткнув нож в бедро, находящегося в до сих пор в сознании искалеченного человека, поднял голову, чтобы взглянуть в глаза истязаемому. Жертва вздрогнула и, завыв на высокой ноте в очередной раз, обмочилась и пустила слюну.
Свет отразился в глазах палача, сейчас излучающих такое наслаждение, которому позавидовал бы даже наркоман, получивший дозу чистого героина. Маска улетела в стоящий рядом пакет, и явила в тусклом свете искажённое желанием лицо. Человек неуловимым движением достал опасную бритву и резко взмахнул рукой...
888
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы. Ы-ы-ы. В себя я пришёл от того, что где-то рядом кто-то настойчиво бессвязно ныл. Открыв глаза, я попытался встать на непослушные ноги. Кое-как поднявшись и оперевшись о мокрую бетонную стенку, я глянул по сторонам и пошёл на звук бормотания. Завернув за угол и оглядев представшую картину, я слегка пошатнулся и закурил.
Нет. Пожалуй, меня не шокировало то, что я увидел, скорее... Скорее осознание того, что это сделал я, было слишком неожиданным и тут... Бешеный поток узнавания и воспоминаний обрушился на мою многострадальную голову, словно обух топора...
Перед глазами застыло тело молодой девушки, погибшей от болевого шока и потери крови из многочисленных разрывов... судя по повреждениям, её жестоко насиловали. Я никак не мог вспомнить, кто она и откуда, просто знал, что всё, что сейчас происходит, не в меньшей степени произошло из-за неё. Я был словно режиссёром, ставящим безумно-гротескный фильм. Я видел всё со стороны, и то, что я видел, поднимало во мне волну бешенства и злости к самому себе. Да, это сейчас я знаю и умею многое, а тогда... Судя по внешнему виду того, что лежало в ближайшей помойке, мне было от силы лет двенадцать и мои робкие шаги в самостоятельность только-только начали проклёвываться... Да. Я вспомнил всё. И то, как на моих глазах насиловали девушку из соседней школы, в то время как двое были заняты ей, ещё трое отрабатывали на мне выученные в какой-то секции приёмчики. Потом они дружно поменялись местами. А затем, затем изнасиловали и меня. И бросили, недобив. Посчитали что с такого "задохлика" как я, хватит и этого, если и не сдохну, то уж явно сойду с ума.
Может они, и были в чём-то правы, но... Я выжил. Не побоялся рассказать, что со мной произошло, да и трудно это было скрыть, когда у тебя удалили несколько дециметров прямой кишки. Ничего не помогло. Матери пришлось забрать меня и уехать в другую область. Но я никогда и ничего не забывал. И вот пришло время, когда я вспомнил всё, что они мне задолжали. Они и их "крутые" папы и мамы, что сейчас честные бизнесмены и политики... Были. Закурив, я поднял валяющееся лезвие бритвы и, отрезав у своей последней жертвы то, что находилось между её ног, затолкав это всё в безвольный рот. Я быстро осмотрелся, и ненайдя ничего, что могло бы послужить хоть малейшей зацепкой, быстрым шагом отправился в сторону пригорода. В моём списке оставалось ещё три фамилии.
Осознание свершённого наполнило моё сознание удовлетворением, и я не удержавшись, взвыл.
888
Эхо хриплого воя резиновым мячиком пронеслось по стенкам канализационной системы. Крысы, бывшие тут извечными хозяевами осторожно высовывали свои узкие морды с живо-шевелящимися носами, и настороженно поводили ими из стороны в сторону. Постепенно из щелей выбрались самые наглые и сильные особи. И резво "стартанули" в сторону коллектора, из которого доносились аппетитные запахи свежего мяса. Как всегда, ещё в дороге, началась стандартная грызня за обладание лучшим куском.
И лишь у коллектора крысиные ручейки испуганно замерли и долго не решались сдвинуться с места. Ещё слишком свеж был запах той Твари, которая так напугала местных обитателей. Но... Ничто не может длиться вечно. Вот самый смелый серый комок молнией метнулся в горло сидящей у стены груды ещё живого мяса, в чьих разрушенных наркотиками и болью мозгах промелькнула последняя мысль... "Крыска...".