Чваков Димыч : другие произведения.

Подводная одиссея матроса Салеева

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Собрал микро-истории в виде повести. Напечатано в сборнике "Unzenziert" (без цензуры) НР30, приложение к журналу "Эдита", январь 2023 г.

ПОДВОДНАЯ ОДИССЕЯ МАТРОСА САЛЕЕВА

  
   Будучи человеком сугубо сухопутным, я имел весьма расплывчатое представление, что есть служба в рядах военно-морского флота. А уж о моряках-подводниках и подавно ничего не знал, покуда мой друг Славка Салеев не обмолвился однажды, что служил на Тихоокеанском флоте в отдельном дивизионе дизельных подводных лодок.
   - Алло, гараж - что ж ты молчал? Знаю тебя не первый десяток лет, а об этом впервые слышу, - изумился автор этих строк.
   - Да, как-то повода не находилось, - попытался отшутиться Славка. - Да и кому это может быть сейчас интересно - время, давно канувшее в Лету, да ещё и с милитаристским уклоном?
   - То есть, как это - кому? Мне, например. И подобных мне найдётся изрядное количество. Так что - трави, не стесняйся. А я буду записывать, идёт?
   - Вот ты сказанул. Голова у меня совсем не архив библиотечного фонда, а наоборот, затянутый паутиной запасник провинциального музея. Да и я не летописец Нестор, чтоб излагать события последовательно и в хронологическом порядке. В общем, так: что вспомню интересное - расскажу. Но специально морщить ум - извини-подвинься, не настолько перед тобой замшелый дед, чтоб жить воспоминаниями о молодости.
   - Так ты не будешь возражать, если стану фиксировать твои сюжеты, скажем так - для будущих поколений?
   - Валяй! Только не переври чего - зная твоё воображение, могу представить... Потом сам себя не узнаешь.
   И я потихоньку записывал.
   Уже давно нет с нами на этом свете героя и автора правдивых историй о некоторых аспектах службы на подводном флоте, а формирование сборника рассказов или - если угодно - маленькой повести, всё ещё не завершено. Думаю, пора устранить данную недоработку. Результат - перед вами.
  

Предисловие

Дежа вю, часть 1

  
   Шёл 1993-ий год. Совершенно сапоги, как говорят некоторые прапорщики, мечтающие слинять на "гражданку" до истечения срока контракта. Даже дату можно почти точно вычислить - начало апреля. 3-е апреля, если подумать. Именно тогда Слава Салеев сидел перед телевизором и по своему обыкновению близорукого от условий труда человека лениво следил за Фаридом вполне ещё Мулюковым1. Шла трансляция программы "Международная панорама", доставшаяся в наследство от недавнего советского прошлого.
   Так вот, смотрел Слава политическую телевизионную программу о деяниях Вашингтонских миротворцев на планете Земля, засыпа'л почти. И тут рука его расслабилась, пульт ДУ выпал, вызвав своим падением ровно два действия. Во-первых, Славка мгновенно проснулся. Во-вторых, телевизионные каналы переключились, и перед глазами Салеева на экране появилась передача, посвящённая 90-летию "русского соловья", как отзывался о нём кто-то из великих политиков, возможно, сам Уинстон Черчилль, Вадима Козина.
   Съёмка программы была сделана на Магаданской студии телевидения, в столице Колымского края, где Козин безвыездно проживал с 1945-го года, будучи сосланным туда по политической статье. Позже к ней присовокупили статью уголовную и запретили покидать город.
   Славка взирал сквозь призму телевизионной трансляции на небольшую комнату в ГУЛАГовском бараке, где скромно обретался великий певец почти полвека, и что-то происходило в душе Салеева. Но не мог он понять со стопроцентной уверенностью, что же именно. Вроде, и старик ему "из телевизора" знаком, и бедная обстановка комнаты, единственным украшением которой служило пианино "Красный Октябрь". Просто какое-то дежа вю.
   А когда телевизионная камера наехала крупным планом на большую фотографию в скромной деревянной рамке, изображающей молодого ещё хозяина комнаты в концертном костюме, всё вдруг встало на свои места. Видел Салеев ИМЕННО ЭТУ фотографию, и не только видел, но и в руках держал. Давно, правда, случилось данное событие, больше двадцати лет тому назад. Но из памяти не стёрлось, не замылилось будничной суетой.

Глава 1

Марчеканская вспышка

  
   Перед монитором, "заморозившим" финальные титры стоп-кадром, сидел Слава Салеев и плакал. Плакал совсем не так, как позволяют себе голосить отвергнутые женщины. И не так, как владелец "Охупомрчительного" банка истерично рыдает в голос, жалея упущенную выгоду. Это были скупые слёзы повидавшего виды мужчины. Вы же прекрасно знаете: обычно мужчины не плачут, мужчины огорчаются. А тут - настоящие слёзы. И после чего? Всего лишь после просмотра фильма "72 метра". Впрочем, для нас "всего лишь", а для Салеева - почти реальность.
   Впервые я видел, как плачет настоящий подводник. Ручаюсь за свои слова - настоящий. Не больше, не меньше - из числа людей, имеющих представление о длительном подводном плавании: которым не внове' автономные походы на "дизелюхах". Уверяю вас, их отыщется не настолько много, чтобы встречались оные на каждом шагу.
   Слава - мой друг. Самый настоящий, с ним можно и нужно вернуться, побывав в разведке. Понимаете, о чём я? С ним непременно хочется вернуться, поскольку, какой тогда смысл уходить, если не знаешь, что в конце. А бывают такие "друзья", с которыми возвращаться совсем ни к чему. Всё равно сдадут с потрохами тому, кто заплатит больше.
     Вы спросите, почему мы со Славой работаем на одном предприятии - он же, дескать, преподавал информатику в лицее совсем ещё недавно? Поясняю. Всему наступает закономерный итог. Закончилась и любовь Салеева к педагогической деятельности, захотелось вернуться к истокам своего призвания электронного, а не только дома мозгами и паяльником шевелить. Тут весьма кстати вакансия у нас в предприятии образовалась. Как говорится, сборы были недолги.
   И вот теперь - четверг, вечер. Мы сидим вдвоём в тесном соседстве с пенистым пивом, и тому непременно суждено сегодня пасть жертвой финансовых обстоятельств - получением нами аванса. И не просто сидим, но и ведём светские беседы.

*

   - Ерунда какая-то, - сказал Салеев, отсаживаясь от компьютера и приобщаясь к пивной кружке с логотипом "Афанасий", - полная ерунда...
   - Почему тебе не понравился фильм? - спросил я, когда пиво ещё и не думало заканчиваться.
   - Потому, что так НЕ ДОЛЖНО быть, - ответил мне Слава Салеев, - полная ерунда получается. Видать, никогда в море режиссёр не выходил. Иначе б знал стопудово, перед "автономкой" или учениями (учения ни в жисть от начала "автономки" не отличить), "дышло" идашки (индивидуальный дыхательный аппарат ИДА-59 или по Салеевской классификации - "гандоньё", прим. автора) каждый подводник лично проверяет. Это же единственная связь с внешним миром, надежда на спасение единственная, понимать нужно! Кругом кэп виноват, выходит. Распустил команду. У нас бы на лодке подобного не случилось... А тут, ёперный театр - все погибли из-за незаряженных дыхательных аппаратов... Неправильно, нелогично, быть того не может!
   - Слава, - возразил я, - но ты запамятовал, о каком времени фильм. Это тот самый период, когда из армии и флота сделали всеобщее посмешище демократическими усилиями тупорылого, самодовольного окружения некомпетентного Главнокомандующего. Хорошо, ещё вообще не всё в стране рассыпалось, когда офицеры были вынуждены заниматься побочной деятельностью в обход Устава, чтобы выжить. И не забывай, кстати, о художественном домысле...
   - Наверное, ты прав. Но подводникам, даже бывшим, такие фильмы смотреть противопоказано. Душа наизнанку выворачивается оттого, что невозможно ничего сделать... Помочь ничем нельзя...
   Слава смахнул нечаянную слезу и закурил. Я могу и ошибиться. То была не слеза, а просто пот. Духота нынешним летом стоит жуткая.

*

   Мой друг Салеев - человек далёкий от идеала, но в этом его непередаваемая прелесть. А то, что он иногда может завернуть какую-нибудь сложную ненормативную транскрипцию, то, уверяю вас, она зазвучит в его устах совсем не мерзко, а весело: и слух усладит, и душу порадует. Многие из его высказываний я приберегу до лучших дней, а те, которые вы встретите в данном тексте, могущие потревожить чьи-нибудь моральные устои, я выделю жирным курсивом, дабы легкоранимым читателям проще было уворачиваться и сохранить свою арго-невинность.

*

   Обсуждением просмотренного фильма дело не ограничилось. Славка ударился в воспоминания, и вот тогда я и сделал первые записи о его приключениях на службе Отечеству на подводном флоте. Не где-нибудь, а в помянутом не раз и не десять в стихах и песнях славном городе Магадане - столице Колымского края, куда забросило моего друга министерство обороны СССР в далёком уже от нас нынешних 1969-ом году. Попал же Салеев в подводный флот, поскольку лёгкие у него оказались отменные и ростом гренадёрским он не отличался. Как раз таких парней в субмарины и консервировали в качестве отбывающего священный долг электората, а в те времена - просто представителей советской молодёжи.
   "Учебку" флотскую Славка закончил во Владивостоке электриком шестого отсека субмарин "проекта 613". А потом попал на базу подводных лодок, что на дизельной тяге, в бухте Нагаева, рядом с Магаданским районом Марчекан.
   Так вот...
   Сначала немного о Марчекане, над которым вскоре обозначит себя ослепительная вспышка небывалой чистоты и необычного цветового решения. Над Магаданом к югу возвышается гора с каменистой вершиной - высшая точка полуострова Старицкого. Она венчает горную гряду, отделяющую город от бухт Светлой и Веселой. Название она получила по топониму ручья Марчекан, что с эвенского переводится как "торфяное болотце". Под сопкой, у бухты Нагаева раскинулся район Магадана - собственно поселок Марчекан. Жильё в этом месте в основном временное - барачного типа.
   Здесь в 70-ые годы XX-го века проживали отбывшие свои сроки заключённые. Им было запрещено возвращаться на Большую Землю по тем или иным причинам. А таких здесь обитало немало - больше половины от числа освободившихся. Магадан - место удобное, чтобы держать вечных "временных поселенцев", как на привязи, нимало не заботясь о их возможном, но совершенно невероятном, побеге из-под надзора.
   Путей из города на "большую землю" в те годы существовало только два. Либо теплоходом "Смольный", позднее - "Русь", появлявшимся на горизонте раз в навигацию и ходившим до порта Ванино или Находки, либо самолётом. В любом случае человека с временной регистрацией вместо паспорта ни на один из перечисленных видов транспорта не посадят. Вот и жили Марчеканские бараки своей неторопливой жизнью бывших политкаторжан, понемногу осваивающихся с волей и даже участвующих в общественной жизни города.
   Здесь же, на Марчекане, располагалось единственное в своём роде кладбище. Похожих на него, пожалуй, нет нигде и поныне. На могилах ни крестов, ни звёзд, ни памятных плит. Если похоронен ЗК (бывший ЗК) - фрагмент лагерного ограждения в виде колючей проволоки, лётчик - пропеллер, моряк - винт. Могилы пробивали прямо в камнях, которые выпирали из земли во множестве необычайном.
   И еще одна трагическая отметина есть у сопки Марчеканской. На северном ее склоне в 1948-ом году, угодив в туман, разбился "Дуглас" с восемью военнослужащими. До сих пор местные жители обломки этого самолёта находят. И у Славки тоже хранится кусочек дюраля от той лендлизовской машины DC-3, обточенный в виде брелка-субмарины.

*

   Попал Салеев в бухту Нагаева вместе с остальной командой, таких же, как и сам, сухопутных "салажат". Их построили в одну шеренгу, и началась приписка молодняка к подводным аппаратам.
   Аксакалы из числа срочников и сверхсрочников ходили по пирсу, словно домовитые хозяйки по Привозу или римские патриции по невольничьему рынку античной Капуи или Кафы. Отбирали специалистов по своей профессии для прохождения службы. Слава в Одессе не бывал, потому ощущал себя на древнем майдане, где идёт бойкая купля-продажа рабами. Времена, правда, другие, но три года почётного, мягко говоря, не совсем добровольного труда маячили впереди, как пить дать. Ой, вру. Теперь только два с половиной года (с учётом "учебки"). Не пожизненно, конечно, но тоже не сахарный сироп с мармеладом.
   Салеев глянулся служащему старшим электриком на "дизеле" проекта С-613 мичману Ляксеичу. Это был роскошный белорус (отсюда и имя, что-то вроде Лявона) с льняным коком волос, будто у рок-н-ролльного идола Пресли, и усами, словно у незабываемых "мулявинских песняров". Уставом не разрешалось разводить волосяной покров на голове длиннее, чем ширина указательного пальца капитана субмарины. А вот про чубы там ничего не говорилось. Пробелом в уставе пользовались, но не все. Скажем, заведи себе кто-нибудь из молодых причёску а'ля Элвис, не миновать бы ему нескольких нарядов и стрижку модели "колобок в дозоре", несмотря на недомолвки в военном поминальнике. Но на вольности "дедов" никто из комсостава внимания не обращал, даже отец родной, кэп, глаза закрывал.
   Мичман только что в рот Салееву не заглянул. Стать "молодого" проверил, мышечную массу изучил. Доволен остался. Сказал:
   - Будзешь у мэна у камандзе, салабон. Пачытай "дедушку", как "Отчэ наш", и служба станэт табе, как празднык! Кругом, за мной марш!
   Сказал и увлёк Славку за собой в прожорливое лодочное нутро. Теперь и началась настоящая служба. Сначала возле причала, а не в открытом море-океане. Но, как говорится, лиха беда - начало.
   Половина команды была из числа "салаг", их ещё предстояло натаскать. До первой "автономки" оставалось около полугода. Ляксеич Славку не жалел, делал из него подводного электрика настоящим образом. Но ничего, даже приятно целыми днями копаться в схемах и что-то паять в хитросплетениях многочисленных силовых кабелей, представляющих собой нервную систему субмарины. Салеев любил работать. А за любимым делом и служба быстрее идёт
   В один прекрасный весенний день, когда от сопок поднималось духмяное марево и веяло ароматами невыносимо неправдоподобных тропиков прямо на пирсе, мичман построил Салеева по полной программе в "колонну по одному" и дал вводную:
   - Салэйов, сэуйчас поуйдзом аккумуляторные батзарэи проверать на готовность к походу. Я буду в чытвортом отсеке. Скажу табе по громкой свази "уклучи", ты тумблэр уклучишь. Скажу "уыклучи" - ты уыклучишь. Понал, салабон? И сматры мне, аккуратно. Там заряд такой, что усо брухо можно спалыть. Галавой атветыш, если что.
   Славик переспросил, с трудом соображая, чем отличается "уклучи" от "уыклучи". На слух разобрать было трудно.
   - Вот, блаха-муха, набэрут татар на флот... Я же табе русскым яазыком гавару. Крикну "уклучи" - уклучишь. Крикну "уыклучи" - уыклучишь. Понал тапэрь?
   Салеев, в общем-то, так и не уловил разницы, но для себя решил, что возражать суровому мичману из более тяжёлой весовой категории не имеет смысла. В принципе и без пояснений понятно - если один раз "уклучил", то второй раз обязательно "уыклучил", третьего не дано.
   "Буду считать, сколько раз мичман прокричит. Каждая нечётная команда - включение, а чётная - выключение", - подумал матрос Салеев. Затем кивнул головой утвердительно, присовокупив обязательное "так точно, понял, товарищ мичман!" и, щёлкнув каблуками ботинок типа "гады" на развороте "кругом", побежал в шестой отсек к рубильнику.
   Сначала всё шло вполне штатно. Салеев без устали переключал рубильник то вниз, то вверх. Потом, видимо, к Ляксеичу кто-то подошёл, поскольку команды по громкой связи прекратились. На щитке стояло положение "уыклучено", то есть тумблер вниз. Слава терпеливо ждал. И определённо дождался, услышав заветную команду. Но тут нужно заметить, что заболтавшийся с кем-то из офицеров мичман совершенно забыл, в каком положении зафиксирован переключатель в шестом отсеке. И мало того, он точно не считал количество перекидываний рубильника в отличие от своего подчинённого
   Почему-то решив, будто аккумуляторы как раз находятся под нагрузкой, он вознамерился пойти покурить, предварительно обесточив лодку. Ляксеич дал команду на своём секретном языке и сделал неосторожное движение. Исполнительный матрос Салеев "уключил" на полный ампераж. Представляете себе, что такое аккумуляторные батареи ёмкостью шесть тысяч ампер-часов? Сияние над лодкой и внутри неё наблюдалось повсеместно, также и в шестом отсеке с задраенными люками, причём превзошло все произошедшие в этих краях со времён сотворения мира зрелища. Его было видно не только в районе Марчекана, но даже и в аэропорту "Сокол". Фантастическое световое шоу задолго до Жан-Мишеля Жарра. Вслед за вспышкой случилась мёртвая тишина, в которой что-то осторожно и даже кокетливо искрило на электрическом щитке субмарины.
   "Е-батюшки, да, я, кажись покойник!" - пронеслось в голове Салеева вместе с весёлыми картинками из детства и отрочества. Имелась там одна особенно забавная, когда его служить "на моря'" провожали. Компания друзей гуляла душевно и без тормозов. Танцевали - кто как мог. Или, акцентирую ваше внимание, - кто, что ЕЩЁ ПОКА МОГ. А могли, нужно сказать, многое, хотя бальными танцами, не считая самого Славки, отдавшего два года изучению танго в доме пионеров, никто из присутствующих не занимался. Сплошные любители. Но это не послужило помехой. И когда сам Славик в разгар веселья отплясывал зажигательную самбу, то напевал:
   - Церафань, церафань! Белая косыночка. Мой милёнок цзао-фань, а я хунвейбиночка!
   Актуальные куплеты к текущему политическому моменту, если вспомнить недавние события в Поднебесной2.
   И чего вдруг Салееву такие странные видения являлись, и мысли, его печалившие, в мандраж приводить намерились? Может, и обошлось бы всё, может, и некому было б желать Славкиной смерти? Нет же! Горловой клёкот кондора, пикирующего на голову зазевавшейся ламы - ничто по сравнению с тем высоким звуком, который разрывал уши экипажа, ошалевшего от ядерной вспышки в миниатюре, спустя несколько секунд:
   - ...ять! ...убью стервеца! ... рыбам на корм!.. в Дардзанеллы мать! Яйца оборву и - за борт акулам
   Салеев не стал прислушиваться к почти совершенно чистой и невероятно живой русской речи (откуда что взялось?) Он просто бегом в седьмой отсек бросился и на палубу оттуда сиганул через аварийный люк, как мохнатый шмель на душистый хмель. Но был и там пойман контуженым мичманом

*

   До сих пор перед взором Славкиным встаёт то давнее утро, словно вчера всё случилось.
   - Да ты же, татарская морда, русского языка не знаешь! - изложил ему своё ви'дение ситуации электрический мичман с голой головой (без бровей, ресниц, кока а'ля Пресли и роскошных усов) и металлизацией шеи и щёк в мелкую рябую крапинку. Зрачки на его одухотворённом высокоёмкостном лице сделались больше глаз, побелели, будто у хорошенько отваренной белуги, и он, похоже, не мог порадоваться утреннему магаданскому солнцу и прекрасному виду на сопки Марчекана. Ослеп бедолага от избытка чувств. Не зря же фраза бытует "ослепительный вид". Только многие её неверно трактуют. А здесь - тот самый случай: что доктор прописал.
   Одно не совсем ясно, как мичману удалось найти дорогу на палубу. Хотя, с другой стороны, он столько раз в "автономках" бывал - наверняка все размеры субмарины в собственных шагах измерил и в дальний угол памяти сложил до случая. Вот и пригодилось. Кстати, по слухам, от той вспышки прозрели два совершенно слепых старика, которые поутру грели на солнце свои попорченные ГУЛАГом суставы. Это как понимать - клин клином ... что ли? Не верится, в общем. Наверное, клевещут.
   Слепой, словно крот после фотосессии, Ляксеич долго таскал Славку за воротник бушлата, но сбросить подчинённого рыбам на корм, как звучало в угрозе, мичманской решимости не хватило. Измотанный Салеев уже и виниться приготовился, но тут старший электрик сам вспомнил последовательность событий и свою в них роль. Отошёл быстро, не стал местью непродуктивной заниматься, начальству не доложил и дело замял. А позднее они со Славиком даже подружились.
   Через день-другой способность зреть в корень снова вернулась к мичману. Только крапинки расплавленного металла ещё несколько месяцев не сходили, и чуб больше не отрос. Хотя про усы ничего подобного сказать нельзя, не в пример крепче оказались. Снова запушились мулявинской пышностью. И превратился мичман из лубочного клона Элвиса Пресли в неплохую копию запорожского казака, которому пьяный парикмахер отстриг оселедец в трудовом порыве. А Салееву пришлось выучить русский электрический язык не так, как ему в школе преподавали, а самым, что ни на есть, примитивным способом - вызубрить. Теперь он уже не путал такие важные понятия, как "уклучить" и "уыклучить". С акустиком две недели тренировался, даже на осциллографе частотную характеристику этих команд рассматривал с прилежанием. Говорит, мол, и зачёт потом специальный сдавать пришлось.
  
   1 автор имеет в виду политического обозревателя центрального телевидения СССР Фарида Сейфуль-Мулюкова, автора множества репортажей из разных стран мира, одного из ведущих популярной телевизионной программы "Сегодня в мире".
  
   2 с 1966-го по 1976-ой год в Китае развернулась т.н. "культурная революция", сопровождаемая крайней политизацией всех областей городской жизни, насилием, творимым поощряемыми сверху бандами молодежи, публичными казнями несогласных и хаосом в партийном руководстве страны; в марте 1969-го года произошли боевые столкновение пограничников СССР с подразделениями регулярной армии КНР в борьбе за остров Даманский, что на реке Амур.
  

Глава 2

Торпедная атака

  
     - Вот скажи мне, - спросил Салеев, - много ли тебе известно случаев, когда бы за разгильдяйство и своеволие правительственные награды давали? Причём, заметь, не просто какие-нибудь второстепенные, а самые, что ни на есть, высокие. Не слышу? Не знаешь ничего подобного... Вот ведь дела... Хорошо, не стану загадками изъясняться, а расскажу лучше к случаю историю, которую вспомнил недавно.
   Когда я "на моря'" призвался, то первым делом во Владик в "учебку" попал. Там нас, срочников, сразу на потоки разделили: кого на дизеля, кого на атомные субмарины. На атомные аппараты, собственно, не брали нашего брата срочника за редчайшим исключением. Если только высшее техническое за плечами. И не мудрено: на АПЛ экипаж практически из одних офицеров и мичманов состоял в те времена. Сложная техника, там без образования - как с вилами на танки! Морячков срочной службы привлекали лишь для затыкания дыр в штатном расписании на самые простые должности.
   Нас, "дизелистов", далее тоже по потокам разбили. Одних в команду изучения лодок морского класса проекта 613, куда и я попал, определили. Вторая же половина молодняка училась на субмарины 641-го проекта. Данные лодки считались океанскими, и в кругосветку могли в случае крайней нужды. Субмарины первоклассные для того времени - считай, эталон бесшумного хода. По НАТОвской классификации их называли "Foxtrot"3. Почему? Думаю, из-за особенных качеств этих аппаратов. По причине малого шума двигателей в экономичном режиме такие лодки могли незаметно приблизиться к цели в обход любой акустической разведки, будто бы лиса или рысь неслышно подкрадывается к добыче.
   Мы, попавшие на субмарины морского класса, люто завидовали "фокстротовцам". И особенно после того, как мичман из преподавателей поведал нам одно уникальное присшествие из недавнего времени, занесённое стараниями мореманов в анналы истории в качестве легенды - как мне тогда представлялось.
   Впрочем, зависть "613-ых" к "641-ым" довольно быстро рассосалось. Некогда было её испытывать, поскольку свободного времени на подобные глупости не оставалось - учёба проходила очень напряжённо. Особенно - практика.
   Зато, история - та самая, которой мичман в "учебке" поделился, запала в душу на всю сознательную жизнь. Как раз вспоминал оную недавно. Не знаю, честно говоря, что в ней правда, а что вымысел. Никогда после службы ничего похожего на сей сюжет мне слышать не доводилось. Не то оказался он быстро забытым мифом, не то можно это реальное событие отнести к режиму совершенно секретных - о таковых распространяться и сейчас не принято.
   А теперь? Теперь-то - кому интересны дела замшелой давности? Только вот если тебе. Рассказывать? Ну, слушай.
   Во второй половине 60-ых годов прошлого века дела в бассейне Тихого "пацифиста-океана" обстояли весьма неважно. С точки зрения напряжённости жуткой и возможностью внезапного выхода из-под контроля ситуации, созданной обстоятельствами "холодной войны".
    Регион в тот период оказался буквально нашпигован военной техникой. Во Вьетнаме шла полномасштабная война. В Корее она недавно закончилась, разделив государство на две части. И вдоль побережья страны Утренней Свежести постоянно курсировали корабли 7-го флота США.
     В данной обстановке вооружённым силам СССР приходилось держать ушки на макушке и следить за перемещениями боевых кораблей супостатов-ворогов. Вот поэтому наши океанские лодки проекта 641 постоянно уходили в рейды из Владивостокской базы по патрулированию морей Тихого океана, чтобы знать мельчайшие подробности о каждом шаге вероятного противника. Но при всём при том для командиров субмарин и надводных кораблей был издан приказ - на провокации не поддаваться и самим их не создавать, поскольку закончиться вольная трактовка манёвра противника могла весьма плачевно для всего человечества.
    И вот в разгар невероятно круто заваренной обстановки, от которой за триста кабельтовых разило пироксилином, как от бомжа афродизиаками трёхнедельного запоя, одна из лодок класса "Foxtrot" обозначилась близ Корейского полуострова. Субмарина уже возвращалась из рейда, но всё ещё находилась в состоянии выполнения боевой задачи.
    И тут прямо по курсу появилось несколько целей. Гидроакустики быстро определили, впереди соединение американского флота во главе с авианосцем "Enterprise". Как говорится, благородный джентльмен и сопровождающие его лица.
   Наша лодка шла не скрытно, в походном режиме, и потому её также быстро обнаружили акустики вероятного противника. Командир американского флагмана отдал приказ сбросить обороты до самых малых и оставаться на курсе следования "Фокстрота". Оно и понятно - этакая гадость, устроенная русским, обещала принести моральное удовлетворение честолюбивым янки.
   Почему? Всё дело в следующем: во время рейда командир советской субмарины был обязан следовать по заранее утверждённому курсу для выполнения боевой задачи. Любое значительное отклонение после похода приводило к бумажной тягомотине с объяснениями причин изменения маршрута. Особисты, осназовцы, штаб флота... В принципе, не самое худшее, что может случиться с подводником, но какой же военный любит оправдываться, пусть даже перед командованием и плодить рапорта почём зря?!
   А пойти напролом под американской эскадрой, спросишь? Спросишь же? Ну вот, спросил. Тогда отвечаю. Проход на глубине под авианосцем или его сопровождением в тех условиях международной напряжённости мог быть воспринят не просто как провокация, а в качестве вполне реальной атаки. Холодная война, хоть и холодная, но всё же война. Отоварить советскую субмарину под предлогом прямого нападения - милое дело.
   Командир "Фокстрота" несколько секунд оценивал ситуацию, а потом отдал, казалось бы, совершенно убийственный приказ:
   - Носовые, к атаке товсь!
   Я думаю, у каждого члена экипажа в данный момент сильно сжалась мышца сфинктера. Но дальше последовала другая директива:
   - Торпеды из отсека убрать!
   У подводников отлегло от сердца, но следующая команда вновь заставила их завибрировать:
   - Носовыми, по цели авианосец, предположительно, "Enterprise" - залп!
   Ты, наверное, думаешь, холостой выстрел несуществующей торпедой - полная ерунда, одни понты на разводе, как говорят современные взрослые дяди от крутых сходняков. Так вот, слушай меня сюда, моншер, ни хрена ж ты не угадал. Залп из носовых водяным пузырём - дело крутое, по перепонкам гидроакустикам столь сильно вдаряет, что потом полный моплезир с кровавыми мальчиками в глазах. Если здоровья вагон, то минут десять-пятнадцать в ауте акустики проваляются, а если ж не шибко хорошо с этим делом, тогда полная дисквалификация с частичной потерей слуха.
   Наши-то звуковики в курсе были, наушники поснимали. А у американцев паника после залпа, растерянность и деморализация - никто не ждал подлянки коммунистов. Командир 641-ой на это и рассчитывал. Сразу после удара из носовых, дизелисты "дали по газам" и на глубине под авианосцем проскочили. Мало того, что американские акустики не в форме, мягко говоря, оказались, так ещё и шумы двигателей своих и чужих слились в один интернациональный гул. Как заметил бы известный тебе Мишель Лермо'н, смешались в кучу кони, люди... и "Enterprise" лежит на блюде.
     После залпа лодка на самых высоких оборотах вылетела в нескольких кабельтовых с другой стороны флотилии вероятного противника. А потом - погружение на максимальную глубину и почти двое суток ухода на экономичном ходу в режиме молчания.
   Если рысь уходит на цыпочках, на подушечках мягких лап, то разве кто-нибудь сможет выследить, а не то, что поймать столь невероятно осторожного зверя. Это не вопрос, а констатация факта, имей в виду.
   Американцы, конечно же, все свои силы и средства подключили с целью стреножить беглянку, да - куда там. Вскоре субмарина обозначилась на Владивостокском рейде, а кэпа на ковёр к командующему Тихоокеанским флотом вызвали. Сам понимаешь - сыр-бор в эфире, радиоперехваты... и всё такое... Короче говоря, о художествах атакующего "Фокстрота" на базе не знал только ленивый.
   И вот случилось неминуемое рандеву, можно сказать, Дальневосточное дерби...
   - Товарищ капитан первого ранга, доложите - ваша лодка находилась такого-то числа в таком-то квадрате?
   - Так точно, товарищ адмирал!
   - Хорошо, хотя бы не отпираешься, - перешёл на "ты" закипающий, будто самовар, командующий. - Да и, собственно, никого там, кроме тебя, не было! Именно ты произвёл холостой залп по надводной группировке вероятного противника?!
   - Так точно, товарищ адмирал! Обозначил торпедную атаку по цели... по учебной цели. Команда отработала навыки боевого мастерства...
   - Тебе, член морской, кто давал команду атаковать?! По какому праву стрелял? Ты знаешь, Христофора Колумба мать, какой шум вокруг твоей провокации происходит?! Кремль уже нотами дипломатическими завален. И будь капитан "Enterprise"-а таким же дуболомом, как ты, неизвестно, чем бы всё кончилось. Ты понимаешь, что война могла начаться?!
   - Никак нет, товарищ командующий, не могла. Акустики у них сразу поняли, в чём дело. Подобная контузия бывает только в случае, если воздушным пузырём стреляешь. Это ведь не торпедой...
   - Ну, ты фрукт, капитан! Объяснить-то можешь, чего стрелял?
   - Они мне пройти по намеченному курсу мешали, а, стало быть - боевую задачу выполнить.
   - Что ты из меня дурака-то делаешь?! Прекрасно же знаешь, капитан, в случае экстренных обстоятельств мог изменить курс следования. Или подождать, пока авианосец со своей артелью мимо пройдёт.
   - Товарищ командующий, подождать нельзя было. Американцы нас засекли и машины врубили на самый малый, специально, сволочи, мне в малину гадили. Под ними не пройти в таком режиме, объявят провокацией. А если обойти и курс сменить, потом рапортами у вас в штабе на мелкие ракушки разложат. Опять же - перерасход топлива, могло до базы не хватить. Кому захочется подобного геморроя?..
   - Выходит, ты, товарищ капитан первого ранга, лёгкой жизни захотел?! Объяснениями, видишь ли, ему пачкаться не с руки. А вот лишишься погон, тогда как? Будь ты капитаном второго ранга, я б своей волей мигом тебя на гражданку отправил... в лучшем случае. А то бы и в прокуратуру дело твоё передал...
   Тут нужно пояснить, что все дисциплинарные действия, связанные с разжалованием и увольнением из рядов, вплоть до капитанов второго ранга, производились на уровне командования флота, а вот если проштрафившийся носил звание кэпа раз (так на флоте принято в разговорной речи называть капитана первого ранга), то тут уже прерогатива принятия решения оказывалась только у главкома ВМФ.
   Таким образом, командующий Тихоокеанским флотом не мог сам принять решения о наказании, а потому отправил документы в Москву с представлением на разжалованье опального командира "атакующего лиса". Главкомом ВМФ был тогда адмирал Горшков, по рассказам, человек достаточно импульсивный и решительный. Не знаю, советовался ли он в Политбюро, но, получив документы из Владивостока, махнул шашкой и... наградил командира, торпедировавшего авианосец "Enterprise" воздушным пузырём и ушедшего от погони на малом ходу, орденом Ленина. Золотую звезду героя СССР кэпу раз не дали, поскольку время всё же мирное. Не полагалось.
      Вот так в результате разгильдяйства, больше похожего на гипертрофированный патриотизм, была получена высокая правительственная награда. А ведь всё могло закончиться лишением формы или даже заведением дела военной прокуратурой.
      Вот я и говорю, разве можно победить страну, в которой за хулиганство государственные награды вручают? То-то.
      Недавно, припомнив ту давешнюю историю мичмана из Владивостокской "учебки", полез я в Интернет, дабы проверить, насколько она соответствует истине. Нельзя сказать, чтобы очень уж досконально занимался поиском, но вот что мне удалось установить. В шестидесятые годы 20-го века орден Ленина вручили всего одному командиру из числа капитанов лодок 641-го проекта на Тихоокеанском флоте. И звали его Станиславом Львовичем Шишковым.
      Правда, при упоминании награды, вручённой помянутому выше капитану, была процитирована несколько аморфная формулировка "за неоценимый вклад в развитие подводной лодки проекта 641". И всё, и никаких подробностей.
      Тот ли это капитан, тот ли эпизод, о котором я рассказал, не знаю. Вполне возможно, в нашем случае мы имеем дело лишь с легендой, мифом, но верить в легенду - верный признак романтика. А какой же моряк без романтики в душе? Ты меня понимаешь, надеюсь... А отчего тогда тельняшку не носишь, ёлки-иголки?
  
   3 название произошло от английского fox - лиса, trot - рысь.

Глава 3

Всплытие покажет

  
   Спросил я как-то своего друга Славку Салеева, не прославил ли он своё имя ещё в молодые годы чем-нибудь замечательно-подводно-электрическим, когда "на морях" служил. В шутку спросил, но получил в результате скромный и вполне серьёзный ответ: оказалось - прославил. Только долгое время Салеевские свершения считались военной тайной, а позднее авторство оказалось утраченным... для науки. И видимо, зря... поскольку Славка не мог отказать себе в удовольствии оставаться основоположником электрической мысли на субмаринах 613-го проекта, самого массового проекта подводных лодок в СССР.
   Те, кто обслуживал электрику субмарины, обязаны были знать расположение предохранителей, автоматов, ламп аварийного освещения на память. А это не такое простое дело, особенно для недавно пришедших на лодку матросов. Вот и решил Салеев "включить рационализатора", как на "гражданке", благо непосредственно перед призывом довелось ему поработать в электрослужбе кирпичного завода аккумуляторщиком, куда его перевели из садчиков кирпича по личному заявлению.
   Наделал Славка бирок с обозначением и названием всего электрооборудования в своём отсеке. Однако толку немного от подобного новшества, поскольку всё равно хреновато-задумчиво (выражение Салеева) при аварийном освещении поменять в щите предохранитель. Всего одна лампа на весь огромный отсек. Вот, собственно, в щите ни черта и не видать. И надписи читать плохо - глаза сломать можно. Пришлось Славке рядом с электрическим коробками дополнительное освещение лепить. Посмотрел потом Салеев на дело рук своих, и понял Салеев - это хорошо!
   Но иного мнения придерживался командир подлодки капитан второго ранга Щербавских. Осматривая отсек вместе со старшим механиком, неуставные лампы аварийного освещения поругал, сказав:
   - Подобным-то манером каждый дурак сможет предохранитель поменять, а хороший матрос должен помнить всю схему и расположение приборов наизусть. Здесь вам не "гражданка", ни к чему в подводном флоте для дураков инструкции писать.
   - Товарищ капитан второго ранга, а если молодой вахту несёт в походе, а если растеряется...
   Главмех с гневом показывал Славке что-то в районе виска своим указательным от возмущения пальцем.
   Кэп-два усмехнулся в усы и сказал:
   - Вижу, умничаешь, Салеев. Ты до армии работал где-то?
   - Так точно, сначала садчиком кирпича, потом аккумуляторщиком...
   - Значит, слушай и на якорный шток наматывай: через пару месяцев примешь отсек. Будешь мне молодняк в настоящих моряков перековывать.
   - Служу Советс...
   - Служи, служи... Только выслужиться не старайся. И всё у тебя будет, как нужно. Можешь мне поверить, не на первом аппарате забортную воду хлебаю... Впрочем, всплытие покажет.
   Кэп не преминул щегольнуть своей любимой фразой, которую, по слухам, позаимствовал у своего друга патологоанатома, правда, несколько переиначив. Изменённая, она заиграла новыми гранями и наполнилась глубоким, можно даже сказать глубинным, смыслом.
   И действительно, после первого погружения опытный глаз капитана второго ранга Щербавских мог практически безошибочно определить, выйдет ли толк из новобранца.
   - Нет, я вам определённо скажу - кэп у нас был голова! Чемберлен близко не стоял, - Славка улыбнулся, вспоминая боевого командира-подводника из далёкой уже юности. А потом рассмеялся в голос и добавил к чему-то главную междустрочную сентенцию из неписанного устава подводного флота:
   - Увидишь человека с большим животом и впалой грудью, поклонись ему - подводник идёт!
   Салеев встал, прошёлся возле зеркала, словно бы оценивая, насколько его отражение многолетней выдержки не расходится с образчиком военно-морской фигуры, а потом продолжил глаголить, поражая слушателей в заранее натренированную печень.
   - После ремонта во Владике нашей "эске" 613-го проекта предстояли глубоководные испытания. Что они собой представляли? Объясню. Субмарина опускается на максимально возможную глубину, на которой предписывается производить боевые манёвры. Для С-613 рабочая глубина - 150 метров.
   Таким образом, субмарина погружается, а затем несколько часов находится в подводном состоянии, при этом максимально задействуются все механизмы и агрегаты. Экипаж должен быть на все сто уверен - оборудование не подведёт в походе.

*

   Во время тех испытаний потёк маслокран в четвёртом отсеке. Один из Салеевской команды электриков, услышав по громкой доклад командиру о происшествии, ударился в панику. Орёт... что твоя телятя безмозглая. Славка, будучи в тот момент самым опытным в отсеке номер шесть, приказал неуставным посвистом:
   - Нехрена метаться... Задраить переборку кремальерой4 и не жужжать!
   А нам, слушателям из XXI-го века Салеев пояснил поведение паникёра Пушкинской строкой:
   - Он плакал, няню испугал...
   Или это не из Пушкина? Арина Родионовна Яковлева же, вроде, была из породы мужественных женщин. Она бы точно не испугалась... особенно - если с кружкой.
   Да, а задрайка люков в отсеке - один из главных принципов безопасности под водой, дабы выжить при аварии. Попытка же прийти кому-то на помощь в других отсеках оборачивается гибелью всех. Проверено мировым опытом.
      Вечером после испытаний лодка вернулась в плавучий ремонтный док, и Салеев обратился к замполиту: так, мол, и так из-за одного мудака, пардон, психологически легко возбудимого матроса, экипаж погибнуть может. Нельзя ли парня удалить с субмарины по-тихому?
   Замполит возражать не стал. А командир лишний раз убедился в том, что оказался прав, когда ещё месяц назад хотел убрать с лодки излишне импульсивного матросика. Интуиция не подвела старого морского волка. Всплытие показало.
    По прибытии на базу списали паникёра на берег. Стал парень подводником, но другим. На подводе в хозвзводе грузы возил, зато и служил всего два года. А Славка бы всё равно этому году не рад был на месте раздолбая. Почему? Чтобы не выглядеть пафосно, скажу просто - нравилась ему служба на подводном флоте, вот и весь сказ.
   Хо-тя... Нет, отчего вдруг раздолбая-то? Не виноват же человек, если слаб характером оказался и психологически не готов подолгу в замкнутом пространстве и в вечно экстремальных условиях находиться. Здесь уж психологи в "учебке" не угадали. Бывает. А вообще говоря, каждому своё: каждому ровно столько, сколько он вынести способен.
  
   на глубинах окаянных
   вдалеке от суши бренной
   ты частенько горько плачешь
   маму слёзно поминая
   и поёшь Христу осанну...
   вдохновлённый... вдохновенно
   не похож совсем на мачо
   моя рыбка заливная...
  
   а при всплытии однажды
   ты истерику затеешь
   запоют клаустрофобом
   переборки по отсекам...
   как измученный от жажды
   и несбывшейся затеи...
   нет причины быть особым
   оставайся человеком!
        
   Когда мы в процессе "Салеевских слушаний" налили по очередной порции, рекомендованной "РОСБИО", Славик сказал:
   - Мне тут частенько доводилось слышать от якобы служивших на подводном флоте, будто бы в походе (а только тогда выдаётся спиртное перед приёмом пищи) матросики скидывались в пользу одного. Не верьте, враки всё! Никто у нас ни на нашей "эске", ни на других пяти субмаринах бригады ничем подобным не занимался. Думаю, и везде у подводников дело обстояло похожим манером. Никто и никогда не доверится под водой пьяному человеку - не психи же служат, чтоб судьбу испытывать. А там, в походе, представьте себе, каждую секунду возможна "нештатка". И вдруг один из команды пьян... Нет, полная ерунда. На лодке от действий каждого зависит жизнь всех. И это не шутки, и не для красного словца говорится. Такова простая истина, пренебрегать которой никому не захочется, тем более - игнорировать её коллективно, да ещё и в сетях круговой поруки.
     А какой алкоголь мы пили и сколько? Обычно - белое десертное вино: по сорок граммов перед приёмом пищи. Почему белое, а не красное? Думаю, оттого что белое вино не может вызвать аллергической реакции, а при употреблении красного случается и покраснение кожи, и сыпь, и астматический синдром.
   Таким образом, в походе всё шло заведённым порядком: пили качественный винчик для хорошего аппетита - ровно столько, сколько по уставу полагалось. Но однажды перед выходом в море снабженец вместо белого муската притащил на борт "Солнцедар". Командир наш считался флегматичным, не любил повышать голос, но тут не выдержал. Натолкал снабженцу великолепных с точки зрения филологии фигурных ебуков, и их было слышно даже на соседнем пирсе, несмотря на гулкий бриз и сильный ветер. А потом пригрозил военному негоцианту, мол, возьмёт его с собой в поход, высадит на необитаемом острове вместе со всей партией "шмурдяка" и прикажет команде уничтожить любое упоминания координат этой суши. Солнечный Робинзон третьего ранга, ёлки-иголки, снабженец умолял простить и дать ему возможность исправить ситуацию в течение трёх часов. После чего кэп-два оттаял, приказал низкосортное вино немедленно выгрузить за борт вместе с краснорожим, словно красное знамя социалистического соревнования, офицером-интендантом.
   В море вышли насухую, а снабженец потом ещё несколько месяцев рассчитывался за бой тары - в спешке же никто тот "Солнцедар" уберечь не старался. Сами понимаете, приказ о выходе отдан, а на борту посторонний груз. А то, что самому пришлось принять морские ванны в процессе выгрузки, интендант никому докладывать не стал - понимал стервец, почём фунт изюма, и отчего редька' горька'.
  
   4 КРЕМАЛЬЕ'Р, а, м., и КРЕМАЛЬЕ'РА, ы, ж. [фр. cremaillere] (тех.). -приспособление для плавного и точного передвижения части какого-нибудь прибора, состоящее из зубчатой пластинки с винтом. На флоте этим механизмом задраиваются люки.

Глава 4

Морские диверсанты

   ...оползаем по плёсу плоско

рудиментарной полоской...

расстояние жёстко...

состояние жабров -

так... одни наброски

Борхеса...

ты храбрый?

нет... я будто Витас со всеми своими подголосками...

амфибия?

человек-акула?

амфибрахием червяка скулы -

в school-ах не проходят -

растянуло

по воску

на обороте рапсодий...

подводного лейкоподия

соли...

акваланг соской...

...подносят...

дыши... пробуй...

на одной ноте...

усилием воли...

этот готов!

этот годен!..

...для службы в подводном флоте...

"подносы Жостова"

в голове звенят...

...ИДА - дыхательный аппарат...

жестов Сильвестра "Кобры"

не нам не понять...

вот так-то брат!

не стой у переборки!

ишь, как торкает!

с бойцами СОБРа

нетрудно быть храбрым

если на суше

где командование вероятного противника пожирает с усердием суши...

ты под водой своё сердце послушай...

...когда по мусингам

собранно

тянешься к солнцу

сквозь круговерть

"кессонки"...

-----------------

не забывай нас...

тех кому не полагаются жабры...

а только геройская смерть...

смотреть на компАс!

крысы - ша! брысь!

Господь нас в обиду не даст!

  
   - Подводные диверсанты, иначе их называют боевые пловцы - люди исключительной выдержки и невозмутимости, - рассказывал Салеев. - Настоящие диверсанты, я имею в виду. С ними даже психолог по три часа в день в "учебке" занимался, натаскивал, как убить под водой противника в мирное время и не испытывать при этом угрызений совести. В диверсанты не просто психологически очень устойчивых брали, но ещё от кандидатов требовалось, чтобы лёгкие у них были разношенные до небывалого объёма. Даже анекдот вспомнился по данному поводу.
   Идёт отбор в морские диверсанты. Врач-пульманолог проверяет объём лёгких у кандидатов при помощи специального прибора. Заходит очередной матрос. Докладывает:
   - Матрос Петров на обследование прибыл.
   - Хорошо, Петров. Сколько выдуть сможете?
   - Полтора литра...
   - Да? Странно, очень странно... Вот тут у вас в медицинской карточке написано, будто бы пять с половиной литров...
   - Так это же красного, доктор...

*

   Шутки шутками, а подводных диверсантов у нас двоякодышащими называли.
   - Троякодышащего знаю. Змей Горыныч из народных сказок, а двоякодышащие разве бывают... - удивился я.
   - Биологию вспомни, рыбы такие есть. Редкие, правда, но есть. Рогозуб, например. У него и жабры и нечто вроде лёгких имеется. Вот и у аквалангистов, болтали, та же система. Но мы к ним близко подойти - с целью убедиться, мол, ерунда всё и бабкины фантазии, не особо стремились. Нет, не боялись, опасались.
   В городских кабаках, и на танцплощадках диверсантов почти всех в лицо знали, хотя, вроде бы, люди засекреченные, государственные. Вот там их как огня... Попробуй задерись с обученным убивать голыми руками - живо под приёмчик угодишь. И это в лучшем случае. В худшем - под нож подводный.
   Такие, по крайней мере, ходили слухи. Будто не люди вовсе "морские дьяволы", а садисты настоящие. Полагаю, не всё в распространяемых слухах выдумка. Правда, на своё счастье, проверить на практике никому из нашего экипажа подобную молву не довелось. И слава Богу!
   - Дедовщина на субмарине? Да, помилуй бог, какая может быть дедовщина в маленьком коллективе, где от действий каждого зависит жизнь всех? Повторяюсь? Не страшно, не лишним будет и повторить мысль, на базе которой строятся взаимоотношения на подводном флоте.
    На берегу, чего скрывать, случалось. Дедовщина, в смысле. Но не в форме рукоприкладства, а исключительно на словах. Например, всякий салага, прибывший из "учебки" проходил Евангелие от Субмарины. Что это? Да кодекс чести подводника. А начинается он со статьи, читаемой обычно матросами третьего года службы вслух. Статья такого порядка: "На меня уже бушлат строчили, пока на тебя только член дрочили..." Говоришь, мол, грубо? Зато - правда.
   - Подводным трюкам, способам эвакуации с лодки нас обучали на старенькой "щуке", подводный аппарат серии "Щ", они, кстати, во время войны активно использовались. Вот и наш "тренажёр" тоже. Патрулил когда-то вдоль берегов Японии, не давая флоту микадо незамеченным из порта выйти.
   Стояла она, дивизионная лодка-лягушатница, на рейде и служила для тренировок не только экипажей, но и водолазов, а ещё и помянутых раньше диверсантов. Водолазы упражнялись по проведению спасательных работ, изучали сварку под водой. А диверсанты познавали здесь основы подводного боя. Все вместе мы называли нашу "щучку" не Щукой, а Уткой. Почувствуйте разницу, что называется. Это от аббревиатуры произошло. По всем документам данная учебная субмарина проходила под сокращением УТС (учебно-тренировочное судно). По созвучию её название и переозвучили.
   - И что, вас там тренировали эвакуироваться в случае аварийной ситуации?
   - Во-первых, не эвакуироваться, - нет такого понятия в подводном флоте, - а выходить из субмарины через торпедный аппарат. А, во-вторых, нас ещё учили маломальским подводным работам в лёгком водолазном костюме. Всех натаскивали подряд, включая коков. Им-то это зачем - сдавать зачёт на время - неясно, не аквалангистов же подрывников из поварни готовили, но с приказом не поспоришь.
   - Страшно через торпедный аппарат эвакуиро... э-э-э... выходить было?
   - Как говорится, несколько минут ужаса, и ты уже наружу выбрался. Процедура, напоминающая рождение ребёнка, только без участия акушера, с очень самостоятельным и дерзким плодом.
   Знаешь, там самая жуть, когда за тобой люк задраили, а в торпедный отсек вода начинает поступать для выравнивания давление. Ощущения крайне поганые. Чувствуешь себя подгнившей вишней в пробирке с жидким компостом. Нет, даже три вишни. Нас же по трое в отсек запускали. И вот болтаешься внутри, в воде забортной, словно сопля в скафандре. Ориентировку потерять - что котейке начхать на мышиные хитрости.
   Представь себе, в трубе, диаметром чуть больше головы верховного главнокомандующего, да и твоих собственных плеч, сидят в полной темноте трое бойцов в резине, а их потоком воды мотыляет, будто пенопластовые шарики. Нужно руками и ногами распереться от стенкок отсека для фиксации, но сделать это непросто. Резина же, знаешь, как по смазке скользит? С полным и премилым удовольствием. Не всегда удаётся удержать себя неподвижно. И тогда твоё тельце напоминает... напоминает... э-э-э... Точно, именно в проруби. Страшно, конечно, не без того! Но мы же подводники... Сильные духом. Типа, вышли из бухты. Ух, ты!
   А в специальном бассейне близ нашей Утки ещё и погружению в "колоколе" учили и монтажным работам под водой. Не так, как водолазов, конечно, но самые основные навыки нам прививали. Чтобы появилось ощущение на уровне инстинктов, как и что можно в скафандре делать. Тут страха особенного нет, интересно даже. Но бывают и стрессовые ситуации.
   Один матрос из механиков чуть ласты не склеил на рядовой тренировке. А вышло следующим образом. Этот Гульбарий недосушенный (Славкино выражение) забыл включиться в дыхательный аппарат, но сразу ничего не почувствовал, дышал за счёт регенеративного патрона и воздуха, скопившегося в дыхательном мешке (такое жабо на шее в подводном костюме). Парня опустили под воду на страховочном канате. Матросик три раза трос дёрнул, мол, дна достиг, всё нормально, чуваки. Потом по инструкции через полминуты сверху ему по тому же верёвочному телеграфу сообщили: "дай-дай закурить". Своими манипуляциями с канатом наш мичман-инструктор как бы интересовался: "Эй, матрос, ты жив там на дне? Всё у тебя в порядке?" Водолаз обязан продублировать принятый сигнал, дабы наверху поняли, если ему и хреново, то исключительно в рамках устава.
   В общем, сигнал погруженцу отправили, а ответа нет. Мичман распорядился произвести экстренный подъём. Вытащили бедолагу. Мы-то, молодняк, стоим, ни хрена не соображаем толком. Один мичманюга, старый морской волк из бывших диверсантов, скумекал быстро, что необходимо всё делать просто-таки стремительно. Я впервые увидел, как человек зубами разрывает толстую резину на дыхательной маске, поскольку ножа, будто специально, под рукой не оказалось.
   Содрали с бедняги намордник резиновый и специальную кислородную подушку сразу же загубником в рот вставили. Мичман ещё некие странные манипуляции с грудной клеткой матроса произвёл, словно медведь, который на человека наваливается в пылу борьбы.
   Слава Богу, да инструктору, прочихался "утопленник", глаз дикие распахнул, задышал. Ничего не помнит, ничего понять не может, только всё на мичмана косится с ужасом. Да и то сказать, попробуй без страха, когда смотрит на тебя жутким взглядом твой наставник, а он, по слухам, двоих подрывников-подводников вероятного противника на рейде в Хайфоне обнаружил и самостоятельно ликвидировал. Тяжело дышит мичман, а с повреждённых дёсен кровь сочится. Не твоя ли? Вот где жуть-то!
   Позднее пострадавший, придя в себя, рассказал, мол, состояние после спуска было очень приятное. Кислородное голодание, вечный сон. Вот она красивая и лёгкая смерть, как считаешь?
   Позже нашего инструктора наказали за то, что не смог обеспечить безопасное погружение должным образом. Нашлась позорная "крыса", капнула начальству. А мичман, настоящий человек, спорить не стал. Хотя, собственно говоря, не было его вины. Матрос не в первый раз погружался, всё знал чётко, в том числе и главное: подключение к "идашке" - обязанность курсанта, не зря же дыхательный аппарат и называется индивидуальным. То есть, если ты ИДА пользуешься, то и несёшь полную ответственность, поскольку обязан самостоятельно проверить исправность перед погружением и использовать не абы как, исключительно в соответствии с инструкцией. Тем более на третьем году службы. Забурел, видать, пацан, почувствовал, дескать, ухватил Посейдона за бороду. От мракобесия всё это, точно говорю.
   Нет, что вы, какая "кессонка", на Утке глубина же небольшая. Впрочем, с большой глубины тоже тренировались подниматься. Но не в тот раз. Да-да, именно по мусингам5, как в известном фильме герои говорили.
   А вот ещё вспомнил... Ребята рассказывали: наш-то "утопленник" уже после дембеля к своему спасителю приезжал и будто бы они вдвоём целую неделю подарочного кабанчика ели под домашний самогон. Магадан содрогнулся. Но я сам не видел, врать не стану. А вот то, что мичман-инструктор, вернее, его быстрая реакция и решительные действия, спасли человека, бесспорно. Нам корабельный врач рассказал, когда уже дело открылось командованию, будь бывший диверсант менее расторопен, начались бы необратимые процессы в мозгу пострадавшего. Такая вот мутотень по Чехову. Якшицизм, ёпырмай. Это вам не с капитаном Немо на "Наутилусе" устриц лопать и кричать: "Свободу индийскому народу!"
  
   5 мусинг - утолщение на середине или на конце троса, служащее опорой для ног (например, при спуске в спасательную шлюпку или подъёме из-под воды).

Глава 5

На камбузе

  
   - Как свято верил матрос Садретдин Умаров из абсолютно не морского Узбекистана, рис - благородное дело. Причём он на полном серьёзе считал, будто в литературном наследии потомков Тимура существует подобная пословица. Матрос Умаров даже говорил мне во время нашего вынужденного поварства на кухне... На кухне, на кухне... на кухне госпиталя. Вроде бы госпиталь военно-морской, но камбузом это абсолютно сухопутное заведение язык назвать не поворачивается. Так вот, Умаров говорил:
   - Кянещьна, харашо кыто-та уминый пыро рис пиридумал. Говорят, балшой олим6. С понятием человек.
   Умаров попал к нам на субмарину, когда мне до дембеля оставалось месяца четыре, может, пять. Я тогда заработал бронхит, занимаясь погрузкой угля на "губе", и мы с Умаровым оказались в лазарете одновременно. Что за болезнь диагностировали у моего сослуживца, не припомню точно, но, по-моему, его замучили чирьи - дело вполне обыденное для представителя Средней Азии, угодившего в условия сырого морского климата.
   В госпитале к моменту нашего туда поступления случился невероятный бум. Главный врач буквально ходил на ушах. И было отчего. Две поварихи из гражданских, полагающиеся по штату, не прошли очередную плановую медкомиссию по причине многонедельной и не слишком хорошо протекающей беременности. Причём обе сразу. Скандал! Где взять новых? Всего за сутки? Три десятка пациентов останутся без регулярного питания? Главный врач пошёл в народ. И этот его шаг оказался стопроцентно правильным. Почему? Да просто в одной из палат он нашёл меня с Умаровым - невероятное везение!
   И мы, как люди, не шибко раненные службой, немедленно согласились пойти навстречу главному врачу и принялись за дело. Я готовил первое блюдо, а Умаров - второе. Мой напарник оказался настоящим кулинарным виртуозом, поваром с большой буквы "пэ". Вы даже представить себе не можете, насколько сказочный плов он буквально творил из небогатого ассортимента, полагающегося госпитальной столовой! Больные выздоравливали от одного лишь запаха его божественного - не подберу другого слова - угощенья.
   Впрочем, открою небольшой секрет, Умарову помогал добиться волшебного результата один его земляк - перекупщик с магаданского рынка, ухитрившийся передать на территорию гарнизонного госпиталя, объекта режимного, несколько газетных пакетиков, из которых исходила настолько чудесная эманация, что у меня чуть не случился обморок, когда я встречал посылку на КПП. Как говорят знающие толк в кулинарии люди, восточные специи и мёртвого поднимут. И вот представьте теперь, каким образом может "выстрелить" подобное колдовское зелье в умелых поварских руках.
   Офицеры с "губы" ходили к нам на обед, домой ездить перестали. Целый месяц счастья... пока Умаров находится на лечении. Думаю, некоторые офицерские жёны пересмотрели своё отношение к пищевой составляющей семейной жизни.
   В процессе наших кухонных бдений Садретдин поделился со мной своей историей. Ушёл он служить на флот, чтобы не убили. Почти Голливуд, честное слово. Держал Умаров свою чайхану в одном из крупных городов Узбекистана. С виду вроде государственная, а присмотришься - своя личная. В Средней Азии частную собственность чтили во все времена. И при Чингисхане, и при Тамерлане, и при власти эмиратов, и при власти советской.
   Всё было хорошо, дела шли в гору, кухня Умарова получила, как сейчас говорят, обширную прессу. Но ту появились они... Конкуренты. ОБХСС, милиция, бандиты. Кого-то, видимо, не очень устраивало, что оппонент в сфере общепита так быстро поднимается на ноги. Вот Садретдина и подстрелили... хорошо, лишь навылет и в ногу. И тут же дело о хищении социалистической собственности сфабриковали с его, Умарова, участием в главной роли. Казалось, ситуация аховая, но выход нашёлся - уйти через военкомат. И выходом этим Садретдин по настоянию родни немедленно воспользовался.
   Умаров сам попросился на флот, чтобы подальше от дома, чтобы как можно дольше туда не возвращаться. Пришлось даже военкому давать приличную взятку, дабы в Магаданскую команду определил.
   Я уже дослуживал последние полгода, когда Умаров появился на лодке. Ах, да... говорил раньше... Привет склерозу!
   Как-то очень синхронно мы с новичком заболели, а потом на кухне оказались. И вот я практически здоров, пора на службу двигать. А Садретдину ещё на неделю "больничку" продлили. На прощанье с Умаровым мы сделали себе шашлычок ночью и запили его не шибко дорогим узбекским вином, которое водилось в то время в Магаданских магазинах. Название его не помню, но одно отчётливо запечатлелось в памяти: на этикетке мелкими буквами было написано "Узбекистон виноси". Скорее всего, название треста по производству виноградных вин.
   В пылу дружеских откровений Умаров лез обниматься и увещевал, мол, приезжай, ко мне: будешь, словно рахат в лукуме кататься. Он меня по званию не называл, а обращался: "Чеф". Видно, имея в виду шефа. Я смеялся и говорил, дескать, нет у меня лишних конечностей, чтобы по ним палили бандиты, поддерживаемые продажной милицией. Утром мы расстались, оказалось, навсегда.
   На лодку Умаров не вернулся. Его оставили в лазарете, где Садретдин и дослуживал в качестве повара уже совершенно легально. Видимо, главный врач похлопотал, как я понимаю. А потом, на "гражданке", до меня донеслись слухи, будто Умаров не вернулся и в Узбекистан, а остался в Магадане навсегда. Нашёл себе жену, хохотушку родом из Полтавы, и принялся заведовать одним из популярных предприятий общепита. В Магадане хоть и откровенно уголовного элемента водилось больше, чем во всей Средней Азии, но по ногам Умарову никто здесь не стрелял. Наоборот, среди местной братвы его плов пользовался необычной популярностью.
   А я ещё долго вспоминал своего напарника. Особенно часто это происходило, когда заходил в винный отдел... А там - вино с пометкой "Узбекистон виноси". Узбекистон! Выноси! Иногда душа поэта, натруженная о хладный пол отсеков субмарины в дальнем походе, не могла вынести подарков из Средней Азии в таком количестве, в каком их желала.
   - Творческих тебе узбеков, дорогой! - не то пожелал, не то утвердил себя в какой-то очень важной мысли Салеев.
  
   6 - олим (olim) - в переводе с узбекского - учёный.
  

Глава 6

На слуху

  
   - Слава, а наблюдал ли кто-то из вашего экипажа что-нибудь необычное, вроде НЛО, взлетающего из морских глубин, или иных необъяснимых явлений? Сейчас об этом постоянно твердят разного рода "учёные мужи", - спросил я.
   - Муж учёный - челн толчёный. Знаем таких, знаем. Из всякого дерьма сенсацию варганят, словно писать не о чем вовсе.
   О "летающих тарелках" не буду говорить, врать не люблю. Но ни в походах, ни на учениях ничего похожего на НЛО ни у нас, ни у соседей по бригаде не наблюдалось. Говоришь, мол, если засекретили? Не думаю. Иначе бы всё равно утечка информации непременно случилась. Да и на лодке в походах внештатниками числились не уфологи, а обычные осназовцы.
   - Гэбисты, что ли?
   - Нет, разведчики из штаба флота. Вернее, у нас на субмарине прописался один такой разведчик. С виду обычный офицер, только ему аппаратуру в каюту отдельно выгружали специальные люди, а когда монтировали, лишь в центральном посту вахтенный был, и тому смотреть разрешали исключительно в даль светлую - человек в штатском с цепким взглядом за этим следил. И всё. Даже офицеры не знали какую начинку в наш пирожок суют.
   - Ну? Дальше...
   - Как потом выяснилось, записывал данный нам в наших ощущениях осназовец всё, что только шумело: шум винтов вероятного противника, разговоры в кубриках, мысли и намерения командного состава лодки и прочую важную информацию. Вплоть до самых тонких акустических гармоник звуки фиксировал, дабы акустики потом на специальных занятиях по классификации надводных и подводных целей могли легко определить, в каком из борделей Сан-Франциско боцман Джон Гленорван с какого-нибудь патрульного катера "Global navy mariner" подцепил "смешное", но жутко заразное при определённых обстоятельствах, заболевание, когда пренебрегаешь правилами личной гигиены и сексуальной безопасности.
   Для определения по характеру звуковых особенностей забортных отправлений из отхожих мест, что производятся оные с авианосца "Нимец" в воды Японского моря, требуется не просто обычная усидчивость и внимание, но и наличие в голове специальных знаний. Тут особый талант акустика нужен. Даже не музыкальный слух, а супермузыкальный. У нашего внештатника он был.
   Записывал "звуки" спец из штаба флота на гибком виниле при помощи специального устройства. Да-да, правильно ты заметил, он практически "на костях" писал7. Магнитная лента может вытянуться, порваться. "На костях" надёжней получалось. Как я уже говорил, забортные звуки, исходящие снаружи субмарины, служили потом в качестве учебного материала для начинающих гидроакустиков.
    Что значит, как идентифицировать, как соотнести с конкретным судном, если мы под водой торчим, будто ламинария почти не активная? А космическая разведка для чего? Правильно догадался. Со спутника судно фиксанули, а потом время записи и местоположение нашей субмарины сопоставили. Вот тебе и характерный звук винтов можно присовокупить к конкретному представителю военно-морских сил гордых янки. Время осназовец записывал очень точно - со швейцарского хронометра. А как ты думал? Первое дело.
   Доводилось ли ему фиксировать шумы подводных "летающих тарелок", о которых сейчас только и разговоров, того не знаю. Нет, не давал подписки. Просто нашему брату, срочнику, ничего такого из запредельных информационных областей, соприкасающихся обыкновенным военно-морским образом с государственной тайной, знать не полагалось. Но могу предположить, рано или поздно информация бы всё равно просочилась. Она же - словно вода - всегда себе щёлочку найдёт. Ну, повторяюсь я, и что? Может быть, дружескую услугу твоему склерозу оказываю!
   Нет, определённо, члены экипажа в курсе всего были бы... Ведь узнали же мы, матросня, что и как штабной "казачок" делал в своей сверхсекретной каюте. А поначалу даже кушать из своего заточения не выходил - пищу ему прямо туда и таскали. У нас обычно матросы питались подобным образом - каждый у себя в кубрике. А офицеры-то все вместе собирались в кают-компании. Этот - нет, ни в какую: нельзя, мол, секретную аппаратуру без присмотра оставлять.
     Процедура передачи пищи выглядела примерно следующим образом. Кок лично подходил к секретной каюте. Стучал условным стуком (который каждый день, кстати говоря, менялся), дверь открывалась, из кубрика высовывались руки осназовца, поднос хвать, вот и всё общение.
   И по нужде так же. Как-как? Не догадываешься разве? Утку ему приносили вроде больничной, однако, мне кажется, слегка побольше.
   Мы тогда только посмеивались над этой крутой секретностью. А мужику каково, представляешь? Недолго он, правда, терпел. Через неделю стал выходить на обед к офицерам. Часового из вахтенных у кубрика поставит (ему командир специально выделял), а сам в кают-компанию бежит. Порубает быстро и без удовольствия, и обратно в норку.
     Ещё через неделю прокололся наш секретный штабист, на ходу что-то порекомендовав гидроакустику. Из области высших сфер присоветовал, о подобном дилетант знать явно не мог. Сразу стало ясно, какая основная специальность у приданного экипажу "тайного агента". А чуть позже его к тому же кто-то из штатных офицеров сумел раскрутить. Какая, дескать, может быть супер-тайна внутри одного маленького коллектива?
   Осназовец перестал сторониться команды и под большим секретом рассказал глянувшемуся ему гидроакустику о своём задании. В общих чертах только. Ну, а что знает гидроакустик, то знает морская свинка, в рот ей гюйс и полкило повидла.
  
   7 - писать на костях - так в домагнитофонную эру называлась перезапись фабричных грампластинок кустарным способом на толстую плёнку с рентгеновских снимков, как правило, с изображением костей человеческого скелета.
  

Глава 7

Першерон с гауптвиллы

  
   Салеев рассказывает.
   - Знаете ли вы, мои сухопутные други, как на морях матросики наши проходят процедуру наказания языком. Это вам не банальный мотопехотный примитив, где достаточно знание ненормативной лексики, с которой военные от инфантерии даже обращаться толком не научились. Понимаю, понимаю - техника в руках дикаря. На морях же - совершенно иное дело. Здесь каждое ругательство эстетично, а терминология сродни латыни, не при моряках-голландцах буде она помянута.
   Вот вслушайтесь, например, в такую фразу: "кэп натянет тебя через ахтерпик на жвакогалс8". Чувствуете, как морская душа немедленно устремляется в полёт? Туда, где чайка по имени Джи Эл колбасит косым крылом небритые облака над нейтральными водами. Или, скажем, не столь радикальное, но жутко вежливое обращение: "командир на канифас-блок9 тебя вызывает"? Песня!
   У нас в 171-ой бригаде дизельных подлодок было шесть субмарин, буксир, два катера-тральщика, плавбаза и ещё какая-то мутотень не совсем бесполезная. О ней вспоминать не стоит, ибо мутотени мутотенево. Плавбаза же, напротив - самое любимое место в морях. Там даже по палубе можно погулять без пригляда; один минус - курить разрешено исключительно в специально отведённых местах, (как нынче на улицах просвещённой Европы10), а то соляра вспыхнуть может. Плавбаза - нечто среднее между гостиницей и танкером. На плавбазе во время о'но тебя лишь языковым изыском наказать могли за твоё разгильдяйство и неправильное несение службы. В крайнем случае - внеочередной вахтой. Но последним средством отцы-командиры особо не злоупотребляли, понимая, в случае выступления в поход по тревоге команда должна быть выспавшейся и отдохнувшей, иначе - полный пердимонокль получится вместо боеготовности.
   Выходило, если под ногами земли не наблюдается, а одни только качающиеся палубные надстройки, то не наказание тебе вытанцовывается, чистой воды профанация. Лафа, а не жизнь. Но это до поры, поскольку прибытие в порт обязательно грозило посещением "губы" за старые грешки, которые скирдовал в своём поминальнике неутомимый старший помощник.
   То, что для береговых - "губа", у нас называлось гауптвиллой. Так данное заведение величали, поскольку здание гарнизонной гауптвахты, обычно наспех побеленное, выглядело с моря не по широте экзотическим строением: виллой ныне забытой кинозвезды или усадьбой обнищавшего на контрабандных операциях турецкого набоба, прихваченного таможней за жабры.
   Понимая, что наказание неотвратимо следует за преступлением, матросня не спешила шкодить, находясь на плавбазе. Но иногда всё же случались залёты. Однако на берегу - чаще. На берегу теряешь чувство реальности происходящего. Особенно после дальнего похода.
   Вот и я однажды угодил на гауптвиллу, запоздав из увольнения на полтора часа. А всё из-за чего - заблудились мы на пару с одним дизелистом в сопках, когда с девчонками там время проводили. И что самое обидное, безо всякого секса, лишь целовались и вино пили. И тут - трах-бах, тятя-тятя, в наши сети... - посетите гауптвиллу сроком на десять суток. Видно, не в духе в тот раз старпом был - обычно-то "пятёрочкой" за подобные провинности наш брат матрос отделывался.
   Вот так, считайте беспонтово, оказался я на гауптвилле.
   Не понимаю, почему говорят, мол, на "губе" сидят. Там же или лежишь, или пашешь, аки пчела. Не гауптвилла, а самые настоящие вилы... тамбовские!
   Стояла тогда, помнится, поздняя весна, кое-где в ба'лках и лощинах снег ещё лежал, а в тени и вовсе хладная задубелость наблюдалась. Как было распространено в тот период на "губе", мы, сидельцы, уголёк вырубали из глубины сибирских руд. Ну, изо льда - то есть. Вырубали и на котельную возили. Работали по шестнадцать часов в сутки. Остальное время на сон, принятие пищи и - вы будете смеяться - строевую подготовку. Представляете себе, подводник в чёрной от угольной пыли и заколдобленной на промозглом ветру робе тянет ножку на жалком подобие плаца? Тут и кисть Репина опала бы от возмущения в осадок, а главному "губарю" всё нипочём.
   Контр-адмирал, начальник и генеральный мажордом бригадной гауптвиллы и примыкающих режимных окрестностей носил футбольную фамилию Симонян. Фамилия совсем не морская, но с точки зрения дисциплины считался он офицером не только правильным, но и вполне боевым. Изъяснялся Симонян совершенно без акцента, поскольку большую часть сознательной жизни провёл на Дальнем Востоке. Он любой разговор с подчинёнными начинал с такой примерно фразы: "Иди сюда, боец! Как стоишь, спрашиваю?! Чтобы сегодня ко мне зашёл к шестнадцати ноль-ноль. Я тебя драть буду!" или "Товарищ лейтенант, у вас на лице проступают следы вчерашнего непотребства. Зайдите ко мне в семнадцать тридцать, я вас воспитывать стану!"
   По другим сведениям, Симонян вовсе не был Симоняном, а носил кинематографическую фамилию Мкртчан, но я полагаю, здесь полный поклёп и фантазии. Память-то у меня ого-го насколько большая да автономная! Некоторые французские слова и выражения без словаря помню. Вот скажем, а'ла франсе перепихне, прейскуранш...
   Но не стану вас вводить в заблуждение и выводить из оного. Симонян - так Симонян. Меня это вполне устраивает.
   И вот сей дух морской объявился у нас на гауптвилле. Не один объявился. По правую руку от Симоняна отирался начальник оперативного отдела бригады, капитан третьего ранга с выпученными, как у морского окуня, глазами и обладатель подходящего к нему прозвища Першерон за свою широкую в кости фигуру, приземистость и конский всхрап в минуты особого волнения. А сзади начальства бил копытом, будто стоялый жеребчик, дежурный лейтенант - старший места нашего героического трудового отдыха на угольных угодьях Магаданского морского порта.
   Мы все, горемыки залетевшие, застыли с шанцевым инструментом в положении "тачка с примкнутым штыком", вроде остатками чести с контр-адмиралом делимся. Он осмотрел брезгливо наши чёрные рожи, прошёлся вдоль строя и спросил:
   - И что вы все тут шатаетесь на ветру, словно бледные родственники, социальные накопления до колен выпустив? Ну-ка, быстро мне подравнять животы на уровень ватерлинии! И где вас только таких делают? В каких аквариумах ливер наружу носить обучают? Подобных вам - исключительно в качестве балласта в походе использовать! Каким должен быть настоящий матрос, спрашиваю!? Э-э-э... мать-перемать! А я ещё с вами разговариваю, когда вы даже спите на ходу! Как стоите, бойцы?! Будто кони недоенные стоите, полгребного винта вам в задницу и рыба-фугу в глотку!
   - Морские коньки, товарищ капитан третьего ранга? - осмелился поправить я.
   - Это кто тут рот открыл? Кого пока не заездили? Кому звездой по нок-рее впендюрить? Как фамилия, представьтесь?
   - Матрос первой статьи Салеев!
   - Ага, наслышан, - кэп-три взъерошил свою память и извлёк оттуда историю о "марчеканской вспышке", которая, чего греха таить, уже начала обрастать легендами, словно палуба затонувшей фелюги кораллами далёких южных морей.
   - Значит, именно ты, безжалостно своего мичмана обрил? - это вступил Першерон на правах отца родного от особого отдела.
   - Так точно!
   - Тогда я тебя вряд ли напугаю. Ты и не столько горя видел, как на нашей даче. Ну, а что скажешь, матрос, нравится тебе здесь? - последняя фраза Симоняна провоцировали меня на смелый ответ. Я, возьми, да и ляпни:
   - Отлично! Просто слов нет. Лучше не бывает. Претензий не имею. Долго буду с благодарностью вспоминать вашу заботу, товарищ контр-адмирал!
   Глаза у Симоняна застучали по портупее, он их еле поймать успел. Хотел поначалу заорать по своей академической привычке, переданной с генофондом нации на самый Дальний Восток непосредственно в материнской утробе. Хотел заорать, но потом передумал и сказал:
   - Вот так и нужно, матрос! Уважаю. Нас дерут, а мы крепчаем! Лейтенант, переведите этого матросика в портовую команду.
   Портовая команда - совсем особое дело, скажу я вам. На разгрузке гражданских судов хоть и работаешь без перерыва на сон, но зато можно перехватить пожрать, чего-нибудь вкусненького. Портовая команда - элита "губы", туда попасть очень непросто. Заслужить нужно. Мне удалось.
   Першерон пытался возражать, усмотрев в моём поминании морского конька намёк на свою персону. Но потом, видимо, вспомнив, что первым речь о непарнокопытном животном завёл Симонян, решил не давать повода личному составу лишний раз посмеяться над вышестоящим, и не вступил в дискуссию с контр-адмиралом. Но мне кулаком погрозил, будто бы говоря, де, знаю-знаю, о каком морском коньке молол языком своим поганым - вот я тебе ужо!
   Однако не порадовал я Першерона, поскольку ещё раз посетить славное детище дисциплинарных веяний ВМФ мне не довелось. И сие, наверное, правильно. Лучше-то я от того гостевания на вилле не стал. Горбатому тоже ничто человеческое не чуждо, тогда как могила не всегда может послужить сильнодействующим воспитательным средством. А? Что? Я так, о своём, девичьем.

*

   Славка призадумался немного, а потом неожиданно вновь перескочил к теме наказаний на подводном флоте.
    - Спрашивается, а какие рычаги морально-исправительного воздействия мог использовать командный состав субмарины, не прибегая к помощи береговых сил и не попирая достоинства нижних чинов? Слова словами, гауптвилла гауптвиллой... но... Расскажу вам ещё про один подобный рычаг. Самый действенный, пожалуй.
      Приласкать понедельничком. Бытовал у нас на лодке довольно распространённый на флоте термин. Так, собственно, и говорили, мол, боцман за то-то и то-то приласкает тебя понедельничком. Что сие значит? Сейчас объясню.
      "Понедельничком" называется рукоять помпы-Гарда. Этакая деревянная дубина с металлической елдой на конце и квадратным отверстием у основания. Точно, именно при помощи данного отверстия она к насосу и крепится. А с другой стороны дубины присобачены ручки в виде коромысла, при помощи которых производится ручная выкачка забортной воды. Каких-нибудь три часа работы, и ты чувствуешь - вот и наступил ВЕЧНЫЙ понедельник, без перерывов и выходных. Отсюда и название.
      - Семь фунтов под кильку! - пошутил я, вспомнив недавно выцепленную в сети фразу.
      - Нет, у нас говорили иначе. Семь суток под килем...
      - Слышал я где-то твоё пиратское выражение, уже слышал раньше. Не иначе - сам сэр Френсис Дрейк тебя во сне посещал?
     - Нет. Это у нас на "губе", на гауптвилле, значит, такое наказание практиковалось. Ремонтные подводные работы в помощниках у кадрового водолаза. Обычно, когда какую-нибудь рухлядь со стороны днища клепали. Но только летом, а в остальное время года тамошний контингент всё больше по углю прикалывался.
      Но всё. Хватит о гауптвилле и сопутствующем букете, поговорим о движении. Ибо! Движение - есть жизнь, кто бы что ни говорил. Движение механическое и движение по служебной лестнице мало чем отличаются, ибо всё сие есть промысел Божий...
      Итак, о движении.
  
   8 ахтерпик (морск.) - крайний отсек кормового трюма, служащий для хранения запаса воды;
   жвакогалс или жвака-галс (морск.) - отрезок якорной цепи из общих звеньев; один его конец с помощью специальной концевой скобы крепится к обуху цепного ящика; Второй конец жвака-галса с помощью концевого звена и глаголь-гака присоединяется к коренной смычке якорной цепи.
   9 канифас-блок (морск.) - блок с особой оковкой, имеющей откидную наметку или расстегивающееся звено, служит для изменения направления тяги троса при грузоподъемных и такелажных работах на судне.
  
   10 рассказ со слов Салеева записан в 2003-ем году, когда в РФ курить ещё можно было практически везде, потому ограничения стран ЕС казались чем-то не совсем адекватным.
  
  

Глава 8

В движении

  
      Движение во время срочной службы обычно бывает только в одном направлении - в сторону прекрасного пола. Форма обязывает! Помните расхожую фразу из кинофильма: "Как жаль, что в нашем городе не стоят военные!" Здесь я не соглашусь. Военные не стоят, они находятся в вечном движении. И даже мичман Стукалкин, который каждый свой роман в увольнении старался довести до логического конца, то есть предлагал встреченной им даме руку, сердце и тихое счастье семейного очага.
      У него на подобный случай специально-заученное выражение имелось, и он им бездарно отпугивал своих легкомысленных избранниц, когда они уже были готовы сдаться и оперативно совершить стремительное грехопадение. Выражение следующее: "Вы настолько похожи на мою маму, что категорически готов прожить с вами всю жизнь на одной картошке". Я заметил мичману, когда он в сто первый раз рассказывал о своей неудачной охоте за магаданскими прелестницами, мол, от картошки у меня стоит лишь подворотничок, если в ней много крахмала, конечно. Стукалкин распространил сию аллегорию на свои физические кондиции и после не разговаривал со мной месяца три-четыре. А мог бы и на дуэль...
   Бунанья - случка. Так называл увольнительную старший лейтенант Смыков. На каком это языке, никто не знал, а сам офицер утверждал, будто бы на испанском диалекте, присущем жителям Калифорнийского полуострова (не путать со штатом Калифорния). Через ахтерпик на жвакогалс! Тоже выражение Смыкова. Но чаще он ругался по-простому, по-сухопутному, безобразник был и донжуан ещё тот.
   Служил старлей командиром как раз-таки группы движения. И вероятно по данной причине, терпеть не мог покой, а из всех видов движения предпочитал поршнеобразное.
   И случались с ним озорные болезни на почве неумения сдерживать себя в рамках унылой статики, но Смыков свои проказливые недуги очень быстро залечивал перед очередной автономкой, ибо американские антибиотики в гарнизонном госпитале не переводились, а врач уролог, прикормленный и припоенный, стал старлею почти родственником.
   Как-то после похода зашли во Владик. Пришвартовались у пирса. Пока то-сё, уже и стемнело. Все офицеры в город уехали, кто по знакомым, а кто в офицерскую гостиницу. Один только старший лейтенант Смыков никуда не спешил. Вышел он к нам, матросне, на пирс, где свободные от вахты при свете луны ноги разминали военно-морским променадом, и двинул на самый край бетонного сооружения. В руках его изрядно пованивал плохо различимый предмет. Мы с электриками из отсека вслед за Смыковым двинулись. Что он там над водой наклонился, что разглядывает в темноте? Непонятно.
   Наклонились и мы... и увидели сотни зелёных фонариков, локализованных в виде небольшого подводного острова. Удивительное дело, и откуда лейтенант узнал, что именно в этом уединённом месте подобная красотень произрастает? Нигде рядом ничего же подобного, а он прямиком в нужном направлении двинулся, будто ему кто-то путь подсказывал.
    И тут выяснилось - собственно, сам Смыков и создал подводный остров своими умелыми руками. Оказалось, он привязал к палке на длинной верёвке сетку, известную в советском народе как авоська с мелкой ячейкой, зарядил её тухлым мясом и на дно спустил. Вот тут к нему и набежало гостей со всех волостей. У креветок глаза-то зелёные, бедовые. Не сетка, забитая живым морепродуктом, вскоре получилась, а изумрудный мерцающий остров.
   Извлёк старший лейтенант свою добычу и принялся вечерять. Достанет креветку из сетки, в солёную воду обмакнёт и в рот тащит. Потом голову выплёвывает, а остальное глотает. Мы, ясный месяц, не выдержали спрашиваем:
   - Товарищ старший лейтенант, а как же вы креветок со всей шелухой едите? Не пришлось бы доктора с берега вызывать, всякое случается...
    Смыков ухмыльнулся и ответил:
   - Эти креветки беспанцирные, нежные. Таких в Магадане нет. А здесь полно. Их можно сырыми употреблять в пищу. Даже полезно. А случается, действительно, всякое... Года три назад, помню, передозировка была... креветочная. Еле меня от жены контр-адмирала Симоняна отодрали, она как раз во Владике в доме отдыха отпуск проводила. Пришла на танцы, а там я! Увидел красотку, и понеслось движение на встречных курсах. Меня даже лопатой по рукам били, ничего не чувствовал. Роскошная женщина, умереть не встать! Сам командующий потом ситуацию разруливал, а я с капитан-лейтенантов слетел.
   - А нам разрешите креветок попробовать, товарищ старший лейтенант?
   - А вы от стояка помереть можете, лучше не рисковать.
   Сказал, вздохнул печально и отправился в город на такси. А мы остались нести службу вместе с дежурным офицером. Да, старлею-то хорошо - сел на тачку и айда... свой высокий потенциал к дальневосточной земле гнуть. А мы и потом не рискнули креветок этих ловить и в пищу употреблять. Мало ли, вдруг Смыков не сам всё придумал, не во фрейдистском сне ему вышеописанные чудесные свойства беспанцирных креветок привиделись. Старлею-то проверить легко правильность своих медицинских сентенций... не то, что нам, горемычным. На нас даже лопату жалко поднять в качестве дуэльного оружия.
    Владивосток - город портовый, морской. Оттого и проститутки здесь не переводились даже в те сказочные времена, когда советским людям ещё не рассказали, что в СССР секса пока нет. А вы подумали - Смыков к постоянной боевой подруге ездил? Нет постоянства в движении, если оно не идеально равномерное. Кто сказал? Так сам сэр Айзек Ньютон... в каком-то там средневековом году...
   По возвращении на базу старший лейтенант Смыков снова лечился антибиотиками, делая условно тайные уколы в гарнизонном госпитале. А нам на субмарину в нагрузку к сильнодействующим лекарствам откуда-то с Балтики подогнали нового старпома. Интеллигентного до жути, в самом цветущем поколении моряка! За какие грехи его сослали в Магадан, нам, разумеется, не докладывали, но одна интендантская крыса на вещевом складе проболталась, мол, у нашего старшего помощника был будто бы настоящий роман с женой чуть ли не самого командующего Балтийским флотом, и тот премилую парочку едва не застукал за стаканом "Цинандали" в обнимку и с букетом алых роз в придачу.
    А груди нашей флотской затейницы, словно белые лебеди. Того и гляди, мигрируют в тёплые края от мерзкой балтийской зимы. Кавторанг их и держал, будто бы руками. Вероятно, чтобы не перелетела такая красота в дальние страны, где обитают потенциальные противники социалистических идей. А супруг вот не понял завидного служебного рвения младшего по званию, который для него, собственно, и старался. Не понял, кортик выхватил. Но затеять корриду, однако ж, не решился. Мериме, видать, в детстве не читал. Обошёлся парой оплеух. Это с его только стороны, без учёта присутствующих дам.
      Супруга, говорят, вопила, как резанная, мол, её загипнотизировали, а потом пытались слабостью воспользоваться и синдромом трудного детства. Вопила и по мордасам нашего будущего старшего помощника охаживала. Может, и верно, флотский интеллигент её очаровал своим отношением к прекрасному, оное она и назвала гипнозом. Назвала в трудную минуту, чего скрывать. В душу женщины разве заглянешь.
      А вот ответил ли командующему (или кому-то там ещё) наш старпом встречным действием, никто не знает, поскольку из всех свидетелей осталась заполошная жена и кошка Манька, притаившаяся под диваном в самый разгар событий. Женщина, склонная к истеричности, к тому же - застигнутая супругом в пикантной ситуации, вряд ли что-то смогла запомнить, а кошке столь изрядно досталось адмиральским (хотя, вполне вероятно, и контр-адмиральским) ботинком по спине, что она начала мяукать с заиканьем. Разве с подобного свидетеля толк будет?
   Но вернёмся в Магадан, где славная дизельная субмарина проекта С-613 чуть подрагивает чувствительными ноздрями торпедных отсеков, готовая выполнить боевую задачу. А в экипаж уже вливаются новые молодые кадры и опытные бравые ловеласы, воспитанные на классической литературе.
     И вот в разгар всех имевших место быть пертурбаций стояли мы (мы - это экипаж субмарины в широко-подводном смысле данного слова) в доке, к автономке готовились. Вся матросня при деле. А также мичмана с офицерами, которые торпедным пироксилином пропитались по самую ватерлинию. Одна "зелёнка", только-только из училищ прибывшая, пальцы на пирсе в виде замысловатых фигур корчила от скуки и полной своей никчёмности, поскольку не успела ещё ни к одному процессу прикипеть всей душой. Воспитанием молодых "литёх" старпом должен бы заняться, а у того пока травма свежая: зализывает он останки любовного приключения. Как правило, данное обстоятельство на пользу службе не идёт.
   В тот период "междуцарствий" стал я свидетелем одного события, когда столкнулись два странных типа офицеров: один опальный мореман со стажем из интеллигентов, второй же - выпускник военно-морского училища, не отягощённый большим интеллектом.
      Несу со склада коробку с предохранителями, а свежеиспечённому лейтенанту почтение своё, разумеется, не засвидетельствовал. Не принято у нас было на авральных работах без толку честь раздавать. А вновь прибывший "кузнечик" озверел даже, от собственного величия прибалдевши. Обложил меня загогулистой матерной конструкцией и при том не преминул добавить два-три нелестных выражения относительно моих ближайших родственников, а ещё "этих поганых мичманов", коих на флотах срочники называли ласково "нашими подводными сундуками" и которые матросов построить не в силах, ети его еттить-разъетить.
      И тут на его и мою голову...
      ...явился интеллигентный питерский ссыльный. Старпом, в парадном мундире с иголочки и, казалось, одетый в допотопные калоши и чеховское пенсне, возник из утреннего тумана бухты имени знаменитого гидрографа Алексея Ивановича Нагаева, как обычно любила появляться незабвенная Мэри Поппинс перед лицом своих воспитанников.
      - Лейтенант, - сделал замечание старший помощник, поправляя несуществующее пенсне и дождавшись, пока у младшего по званию закончился заряд творческого вдохновения в мой адрес, - вы сейчас ругались, будто самый бездарный сапожник!
      - Да ну, нах... товарищ кавторанг! Ни хрена ж подобного, Гагариным клянусь!
      - Ничего я вам, товарищ лейтенант, не скажу, однако замечу в скобках - неправильно вы подумали о нашей космонавтике. Идите в свой кубрик и почитайте Пришвина перед сном, а ругаться грязными словами прекращайте.
   Советский морской офицер самый морской и самый офицер! Вот так-то. Белая кость, острый кортик, и ещё более острый язык... если не с похмелья. А то, что чемодан фанерный с протёршимся дерматином, туфли парадные с протёртой же подошвой и вместо квартиры комната в малосемейке, в этом нет ничего удивительного. Разве сытый офицер - хороший офицер? Сытый офицер - позор Пентагона. Или не так? Ой, пошутил неудачно.

*

   И тут я напомнил Славке, что он начал рассказывать о командире группы движения, а потом сбился...
   - Ах, да, - ответил Салеев, - точно. Я же о старлее Смыкове говорил... Как про флот вспоминаю, первым номером в моём воображении вырастает именно он, командир группы движения старший лейтенант Смыков. Тот самый, который зеленоглазых креветок сырыми лопал.
   И был оный командир группы движения совсем даже не шиком крыт. Матерщинник, конечно, невероятный. Не с морским даже акцентом, а больше похожим на клошарский. Если б слушать и вдумываться в его речи, то от ушей скоро только трубочки для нюханья кокаина могли бы остаться. Но мы старались особо не вникать, сканируя, как придётся, уставные выражения и приказы в его великолепном мусоре словесных отходов. Но иногда Смыков выдавал и довольно оригинальные матерные сентенции.
   Стояли мы однажды на ремонте во Владике, это после второго или уже третьего похода... И тут по случаю дня ВМФ для всего личного состава, пдъедающегося на плавбазе после автономки, то есть и для нашей бригады, концерт давали силами местной флотской самодеятельности. Не шибко, конечно, здорово. Попели хором патриотические песни, станцевали вязанку танцев имени дружбы всех советских народов, ни о каком юморе ни слова. Даже конферанс оказался пафосный, застёгнутый до последней пуговички воротника.
   После концерта вышли из ДК, построились, направились в порт. Во главе старший лейтенант Смыков благоухает коньяком из буфета и божественным одеколоном фабрики "Новая Заря". С высоты прожитых лет мне теперь понятно, одеколон тот наверняка паршивеньким был, чуть лучше "Шипра", какая-нибудь "Бегущая по волнам" с приторной цветочной оттяжкой. А нам-то казался сей сомнительный аромат свежеподоенных на скошенном поле кузнечиков, захлебнувшихся бытовым керосином, чем-то вроде олимпийской амброзии.
   Так вот, старлея нашего, вероятно, распирало невостребованной судьбоносностью, словно бы живот на третий день деревенской свадьбы от угощений. И в конце концов, его трепетная душа офицера-подводника не вынесла самопереваривания, он приказал экипажу остановиться и объявил перед строем. Буквально следующее:
   - Ну, что у них здесь за артисты? Просто б**ди какие-то, а не артисты... Вот у моего дяди б**яди - вот это артисты!
   После проникновенной речи Смыкова движение в сторону порта возобновилось. Старлей весело насвистывал легкомысленную мелодию из классики, возможно даже из "Риголетто". Его самолюбие оказалось утешенным, а виды на предстоящие вечер и ночь открывались настолько прекрасные, что сожаление о напрасно проведённом на концерте времени рассеялось с необыкновенной лёгкостью по мановению самурайской разновидности вездесущего бриза. Тем более - в авоське с прикормом дожидалась его зеленоглазая добыча, сулящая незабываемые впечатления от посещения Владивостока.
  

Глава 9

Старпом и другие

  
   - Помню, после второго похода отчалили мы с Владивостокской базы, где по окончании похода лодке полагался мелкий ремонт. Пошли в Магадан надводным ходом и попали в изрядный шторм. Можешь себе представить, как летают по лёгкому корпусу и рубке "ласковые" восьмиметровые волны, когда лодка движется на скорости 12 узлов, а поперёк ей океан ярится и, того гляди, развернёт субмарину обратным курсом. Да уж, заводные тараканы и то быстрее бегают, чем мы двигались в сторону родной бухты Нагаева.
   Всей команде было в те минуты не просто погано, а совершеннейшим образом скверно. Как известно всякому подводнику, во время шторма от морской болезни помогает исключительно обилие чуть подсолённой воды в виде питья или - селёдка с водой обычной. Селёдки в тот раз на борту не оказалось, а бак с питьевой водой дал течь. Его залатали на живую нитку, а содержимое оставили исключительно для нужд камбуза. Затем кэп принял решение, до того считавшееся неприемлемым при следовании субмарины к месту базирования. Не полагалось делать то, что приказал сделать капитан второго ранга Щербавских, если по уставу. Но обстоятельства вынуждали трактовать правила сообразно реалиям.
   В общем, так: мы погружались на глубину до пятидесяти метров, брали ледяную забортную воду и пили её, будто "молодые" при посвящении в матросы, только кувалду при этом не целовали. И ничего, противно не было. Когда от низкой температуры жидкости скулы сводит, соль как-то не особо чувствуется. Зато потихоньку приходишь в норму.
   Короче говоря, дошли до базы без потерь - никто не заболел ни физически, ни психологически. Относительно второго очень помог команде старпом, который всё время следования в родной порт находил время для общения с экипажем и приводил эмоциональное состояние нижних чинов в нужную кондицию.

*

   Кэп-три, он же старший помощник капитана субмарины, носил странную фамилию Булах-Восточный. Я, честно говоря, ни одного не то, чтоб западного, но и северного или южного Булаха не знаю. А тут - целый Восточный с заглавной буквы "В"! Ни дать, ни взять, Синдбад-мореход из сказок Шахерезады. Честь, как говорится, имею! Чёрный, будто лечебная грязь... с лица. Чисто капитан Немо, только без чалмы. Помнится, у Александра Митты в фильме "Сказ о том, как царь Пётр арапа женил" имелось следующее выражение - "ликом черен и прекрасен". Стопроцентно и о нашем первом старшем помощнике можно это сказать.
   Швартовался Булах, словно сам царь морской, а ведь подводные течения в нашей бухте были очень сильные. Не так-то всё просто. Частенько лёгкому корпусу на лодке изрядно доставалось при швартовке. Но не от старшего помощника. Он всё проделывал идеально. Чувствовал лодку не хуже собственных рук. А руки у него - куда там иному пианисту: худые кисти с тонкими, чуткими пальцами, словно бы и не морской офицер-подводник наш восточный красавец, а самый настоящий лауреат конкурса Чайковского в фортепьянной номинации
   И вовсе я не вру, и, тем более, не путаюсь! Тот старпом, которого из Питера к нам подогнали, несколько позже в Магадане обозначился. А Булах ещё до него служил. Потом уже его куда-то на повышение отправили в штаб Тихоокеанского флота, вот тогда-то интеллигент появился ленинградский с двумя дипломами и солидным созвездием на погонах.
   И относительно Смыкова ты тоже не верно догадался. Это не ему старпом с Балтики рекомендовал Пришвина перед сном штудировать. Там молодой лейтенант меня по матушке склонял. Или забыл уже? Смыков-то, хоть на язык не воздержан, но матросиков никогда не бранил нецензурно. У него всё безлично-атмосферно происходило. С фигурной лепкой и башенками по углам.
   Наш первый старпом с роскошной двойной фамилией, пишущейся через дефис в стиле ретро, и корнями, заблудившимися в глубинах Синая, любил называть вероятных страны вероятных же противников относительно подводных упражнений с торпедами презрительно и примерно так: Усреднённые штаты Карибской Америки, Поеликубритания и Республика утопленных петухов. И лишь немецких подводников он уважал до самого кончика стоячего в атмосфере портового города воротничка. Сволочные морские волки папаши Денница, которые в годы Второй Мировой не боялись ни бога, ни чёрта, ни Посейдона, тем самым, видимо, снискали уважение Булаха-Восточного. И теперь, спустя много лет, я понимаю, насколько старший помощник капитана был прав. Ах, не упоминай при мне "макаронников". Боевые пловцы из них действительно отменные, но не подводники в полном смысле слова. Вообще говоря, итальянцы плохо чувствуют себя на глубине, если от воды их отделяет двойной корпус субмарины. Им свободу подавай! Оно и понятно - темпераментные очень по факту рождения!
   А ещё наш старший помощник капитана чёрным юмором блистал. Показал мне однажды Булах значок виктории на знаменитых музыкальных пальцах в честь какого-то моего прегрешения.
   - Есть два наряда, товарищ капитан третьего ранга!
   - Ты что, Салеев, римские цифры плохо различаешь?
   Не знаю, правда, бытовала ли подобная приколка по всему Тихоокеанскому флоту, а в нашей бригаде действовала она повсеместно. И пошла традиция именно от старпома с нашей лодки проекта С-613. Так гласит легенда, а легендам следует верить, не правда ли?
   Вот и пришлось в тот раз, когда "пятёрочку" схлопотал, одному без помощников ремонт в отсеке пять суток вершить. А это работка почище, чем промороженный уголь ломом и лопатой "в каменных пещерах" отковыривать. Одноразовых трусов и майки, что на сутки во время похода выдаются, хватало всего на полдня. Всё потом разъедалось за милую душу. А чего ты удивляешься, одноразовым сей комплект матроса-подводника не только назывался, но по сути был таковым, поскольку служил от одной помывки до другой.
    Мылись мы морской водой специальным пенящимся в солёной воде мылом. Из ведра, очень экономно. Пачкотня одна. Но без неё никуда! Если бельё не менять, можно прыщами пойти, словно бы свеженький грунтовый огурчик пупырышками. В морях чистота - главное дело, чтобы болезни не разводить. А трусы те и майки делались не то из какой-то специальной бумаги, не то из целлюлозы... кто ж его знает. Обычно после похода несколько десятков комплектов оставалось на борту, их нам выдавали на проведение грязных работ, дабы нормальное исподнее из сатина и хлопка не поганить.
    Салеев помолчал, а потом завершил серию воспоминаний об офицерском корпусе субмарины:
   - Из отцов-святителей подводных до сих пор вспоминаю командира БЧ-5 по фамилии Хороших. У матросов он, совершенно естественным лингво-фонетическим методом получил прозвище Зае*ательских. Хороших после срочной остался в ВМФ, закончив училище, и на всю жизнь завязался с подводным флотом.
   Про таких раньше на Руси говорили, что, мол, не по-хорошему мил, а по милу хорош. То есть человек с виду невзрачный, но с широкой душой, шире, чем тельник океанский самого распоследнего размера. И умница, каких мало. Даже на Тихоокеанском флоте. Хотя... знаете, меня отчего-то начинают терзать сомнения, верно я трактую известную народную сентенцию, прозвучавшую немного раньше.
   Впрочем, наплевать. Валите всё на меня... если начнут приставать с вопросами.
   Именно с назначением Хороших на лодку совпало появление крыс на корабле. Я, разумеется, не связываю два этих события, но с учётом того, что в Восточных религиях крыса является символом достатка и спокойствия, а в географически близкой к нам Японии - счастья, можно запросто сказать: именно так и случилось. Спокойней и надёжней стало на подлодке с приходом командира БЧ-5 и... как ни странно, крыс.
   Хороших выделял меня из всей команды. Всякий раз, выезжая на склад для пополнения запасов субмарины, он брал меня с собой помощником. Я долго удивлялся, почему, пока тот сам не объяснил. Оказалось, моё присутствие приносило ему удачу: на складе обязательно отыскивался некий дефицит, а главное - никогда не приходилось ждать и томиться в очереди из снабженцев-просителей не только от лица подводного флота, но и надводных судов - и военных, и гражданских.
     В память врезалась одна наша совместная с командиром БЧ-5 поездка на склад за новыми "идашками" для всей команды и ещё за какой-то мандолой для дизелистов. Почему именно она, именно данная поездка запомнилась? Наверное, из-за незабываемо сильного мороза. Нет, в самом Магадане температура никогда ниже тридцати градусов не опускалась, по крайней мере, за те три года, что мне довелось служить "на флотах". Как-никак море рядом, климат достаточно мягкий. Но это в самом порту и рядом - в городе. Однако стоило чуть-чуть отъехать в западном или северном направлении - в глубь материка, сразу ощущалось дыхание Арктики. Я не оговорился, и в самом деле не нужно было уезжать далеко от городских окраин. Например, наши военно-морские склады располагались всего на 9-ом километре... На девятом километре чего? Не помню точно название этого шоссе. Возможно, как раз - печально известная многочисленными жертвами своих строителей Колымская трасса, называемая "душой Магадана" любителями метафористики.
   Так вот, в ту зиму было холодно. Очень. Выезжали из порта мы с командиром БЧ-5, когда температура опустилась до минус тридцати. А вот на 9-ом километре уже за минус пятьдесят пять перевалило... Воздух густой и рыхлый, будто кисель: дышишь и чувствуешь патетическое шевеление громоздкого атмосферного столба. Нет, в Печоре тоже морозы переживал всякие, но здесь они другие, поскольку нет той морской влажности и контрастного перепада температур.
   Да, вот я ещё что подумал: наверное, те грызуны, которые у нас на лодке появились, родом как раз с 9-го километра, складского сословия, если можно так выразиться. Приехали нелегально в Марчекан, пригрелись, вымахали и...
   А с приходом крыс хлопот на субмарине добавилось, но они вносили живую струю в однообразие службы в порту "на зимних квартирах".
  

Глава 10

Так погибают герои

  
   Историю эту я услышал от своего друга Славы Салеева, который служил с 1969-го по 1972-ой годы на Тихоокеанском флоте электриком 6-го электромоторного отсека дизельной подводной лодки проекта С-613. Сначала старшим специалистом, потом командиром отделения, а закончил службу "на морях" старшиной команды электриков. Не стану пересказывать фабулу, украшая её собственными впечатлениями, а лучше просто "передам микрофон" одному из главных героев далеко не ординарных событий. Пусть расскажет сам.
   - Крысы. Что сказать об этих животных? Я раньше, до службы на флоте, думал -выражение о крысах, бегущих с тонущего корабля, скорее, из области книжных фантазий, нежели реальная жизненная ситуация. Мне казалось, в наше-то цивилизованное время, не должно уже быть такого безобразия. Чай, не рабов в трюмах возим и не тростниковый сахар в джутовых мешках. А вот относительно подводных судов мне и вовсе в голову не могло прийти, будто там крупные грызуны могли обосноваться. А ведь жили-не тужили. До поры.
   В первый раз столкнулся я с пасюками11, когда стоял одну из своих первых ночных вахт в центральном посту субмарины. Дело в бухте Нагаева было - близ Магадана. Если вы знаете, субмарины швартуются у причалов в отличие от надводных военных судов, которым в порту делать нечего, слишком уж громоздкие. Они на рейде в нескольких кабельтовых от берега болтаются, а к берегу матросню и комсостав катерами доставляют.
   Теперь пару слов, что из себя представляет центральный пост. Это отсек, расположенный как раз под боевой рубкой, снаружи туда можно попасть по длинному трапу в виде металлической лестницы, состоящей из двух пролётов. Рядом с ней находится специальное место для матроса, несущего вахтенную службу. Вот там я и стоял в виду, как говорится, магаданских красот... по ту сторону лёгкого корпуса, разумеется, то есть - внутри.
   Время за' полночь, тишина. Можно различить лишь, как еле слышно скрипят переборки, провоцируемые качкой на мелком бризе. От монотонности меня в сон клонить начало, даже придрёмывать намылился. Однако чувствую, по трапу кто-то крадётся. Ага, думаю, не иначе заместитель командира по режиму проверяет, кочумаю я на боевом посту или бодрствую. Вот чудик, припёрся из города - нет, чтобы коротать ночь с тёплой, но чужой женой в замечательном общежитии для командного состава. Напрягся я весь, про себя "отче наш" уставное повторяю, доложить готовлюсь, как положено об отсутствии происшествий на борту. Но не появляется никто, хотя шорохи подозрительные слышны совершенно отчётливо.
   Интересно стало, что там себе замыслил хитрец кэп три, остолбенел никак? Подошёл я поближе к трапу. А там... Цирк животных, да и только. Дуровым бы этот номер в их антрепризу звериную, зрителям места б в зале не хватило.
   Уточняю.
   Огромная серая крыса лезет сверху вниз по трапу прямиком в центральный пост. Вернее, не совсем так - росточку крысиного не хватает, дабы спуститься фартово вразвалочку, аки мореман бывалый. Потому она будто гимнаст-разрядник на трапе изгаляется: виснет, передними лапами в перекладину трапа вцепившись, раскачается методично, словно зачёт по физкультуре сдаёт; затем вниз соскальзывает. А там уже за следующую поперечину хватается.
   Мне б засветить в неё чем-нибудь тяжёлым, пока крыса беспомощная, а я смотрю во все глаза, рот разинув, благо за просмотр платить не нужно. Мальчишка ж ещё совсем - девятнадцати нет, что там говорить.
   Люки у нас на аппарате обычно задраивались плотно. Кто не задраивал - два растопыренных пальца старшего механика в нос получи - средний и указательный! Ты понял? Попробуй только заикнуться про два наряда, сразу пять с латинским акцентом словишь. А тут кто-то оставил незакрытым выход на волю, так в город спешил. Хотя, вру. Забывать уже начал. Когда лодка пришвартована у пирса, верхний рубочный люк не задраивается по определению. Лишь он один, кстати сказать. Всё остальное - на кремальеры, и никакой Сезам не поможет.
   Уже в самом низу, на финише своего многотрудного пути, крыса заметила, что я за ней наблюдаю, мерзко пискнула, сорвалась вниз с последней ступеньки и кубарем покатилась в угол, туда, где за переборкой второй отсек был. Поди поймай... Доложил я о ночном происшествии старшему механику. Тот не удивился, видно не в первый раз. Это мне пока всё внове на подводном-то флоте.
   Вскоре и другие вахтенные периодически начали докладывать, мол, миграцию серых хвостатых грызунов видели.
   Немедленно всю команду субмарины выстроили на палубе, и стармех объявил, дескать, за поимку крыс, числом не менее двух, данной ему властью предоставляет отличившимся десять суток отпуска, не считая дней на дорогу. Как правило, самолётом. А чем ещё из Магадана-то доберёшься! Если морем, так это всего только один раз в сезон теплоходом "Русь" - здравствуй, Ванинский порт, как в песне поётся. Но подобный путь очень уж долгий. По нему лишь комсостав с семьями и нажитым скарбом к новому месту службы перемещается.
   Команда субмарины принялась за охоту на грызунов с особым усердием. Отпуск-то, да к тому же внеочередной, по последним данным науки никому не навредил. Первым делом установили - в центральном посту обитает четыре крысы. Говорят, видели одну и в пятом отсеке, но, скорее всего - враки. Что ей там делать рядом с дизелями!? Оглохнуть ведь можно, ёлки-иголки.
   Ещё одного грызуна незадолго до описываемого события с несанкционированным проникновением на борт прищучил кок на камбузе (пищеблок у нас в четвёртом отсеке находился). Заметил наглую морду, покусившуюся на бачок с отходами, сразу грызуна беспардонного кипятком обдал от души. Жаль только, тушку убиенного им покойного пасюка потом утилизовал в береговой котельной вместе с мусором: шансов получить отпуск стало меньше. Стармех словам не верит, ему хвост крысиный подавай.
   Итак, в центральном посту жило четыре крысы. Двух серых мы отловили очень быстро. Ставили двойные петли, как научил нас нанайский охотник по прозвищу Анфиса. Кличку парень получил за широкие, сродни женским, бёдра, узкие плечи и худые, как бамбуковые удочки, руки. Не знаю, уж кого из военкоматовских настигла "гениальная" идея отправить этого пингвина на службу в подводный флот - матрос из него никакой, - но разделывал туши Анфиса, словно заправский саблезубый тигр. Сам лично видел, как он всего за час освежевал нерпу, попавшую под винты, одним лишь ножом электрика. Затащил тушу в отсек и обработал столь профессионально, что никакой лишней запчасти не осталось. Немного натопленного жира оставил себе для лечения простуды - очень он ей подвержен оказался, не выносил повышенной влажности. Шкуру и внутренности Анфиса продал магаданскому шаману из числа корякской диаспоры для совершения ритуальных обрядов, разделив прибыль на двоих со старшим механиком, который и разрешил ему заниматься разделкой внутри лодки.
   Анфисе во всех вопросах, касающихся животного мира, команда абсолютно доверяла. И не мудрено - он же ещё в юном возрасте сумел завалить хозяина тайги - медведя. А случилось всё так...
   Отправился как-то по весне Анфиса с родным дядькой в тайгу на промысел - силки проверить да дичины настрелять в охотку. Парень тогда ещё совсем неопытным был, с крупным зверем встречаться не доводилось. Недавно его к мужскому делу приучать стали. А тут - на тебе! - почти сразу на медведя напоролись охотнички. Видать, шатун попался. Недоспал своё. По лесу колобродит, а пожрать нечего - снег покуда толком не стаял. Как говорил Анфиса, он зверя сначала даже не почуял. Подкрался тот сзади, что твой ниндзя, даром - косолапый. Бесшумно, будто муравей в ватных тапочках. Раз - и он уже в двадцати метрах за спиной.
   Как быть? Бежать поздно, да и не убежишь от хозяина, только спровоцируешь на агрессию. Вот Анфиса на ближайшее дерево и взобрался, успев дядьке крикнуть, мол, ховайся. Тот впереди шёл. Услышал, принял к сведению и мигом на раскидистую сосну взлетел. Медведь пацана своей жертвой выбрал - за ним лезет. Рычит и норовит когтями за сапог уцепить. И что делать-то? Ружьё в панике внизу оставлено, а если каблуком медведю в нос заехать, нужно попасть в пределы, доступные медвежьим лапам. Страшно же!
   Дядя, в отличие от Анфисы, ружьё не бросил. Вроде бы удача, так нет ведь. Патроны снаряжены мелкой дробью, а жаканы и пули разные в сумке остались. И сумка эта... правильно - под деревом валяется.
   Анфиса сначала не соображал ничего, впав в панику, лишь орал дурным голосом, но потом угомонился, успокоился, чуть-чуть от зверя оторвавшись. Метра на полтора вверх по стволу. Начал с дядькой переговариваться. Вот тут ему родственник и присоветовал:
   - Можешь подняться вон до той развилки, чтобы руки более-менее свободными оказались?
   - Попробую, а чего?
   - Залезешь, сними с себя фуфайку, расправь хорошенько и, когда нанги12 совсем близко будет, на морду ему бросай. Только не промахнись...
   - А поможет?
   - Сам увидишь.
   Анфиса так и сделал, как ему дядька присоветовал. Ватник ещё не успел Мишкину морду прикрыть, а он уже передними лапами, как крыльями, засучил, пытаясь поймать добычу. И низвергнулся с самой верхотуры, не удержав свою тушу на дереве задними лапами. Вот и получается, медведи летают, но очень низе'нько: там метров шесть-восемь было по утверждению Анфисы.
   Шмякнулся косолапый на бочину, завыл от боли, потащился в чащу. И потом примерно с полчаса оглашал окрестности своими жалобами. Кончилась охота. Бесславно кончилась. Насилу уполз хозяин, задние лапы подволакивая.
   Просидев на деревьях ещё с часок, спустились Анфиса с дядькой вниз, осмотрели место, куда косолапый упал. Прямёхонько на пенёк загремел болезный. Крови не особо много, но ударился знатно - со смертельным исходом. Почему Анфисе известно об этом? Нет, не стали они с дядькой после жуткого стресса медведя преследовать. Просто через два дня местный егерь обнаружил в полукилометре близ того места, где всё происходило, мёртвого зверя. Когда тушу разделывал, обнаружили множественные переломы костей таза и внутренние кровоизлияния. Всё-таки, не Покрышкин, а обычный нанги. К Икару ближе оказался.
   Вернёмся, однако, на борт субмарины, где экипаж занят тем, чтоб извести грызунов на подводном флоте. Серые крысы оказались пойманными в разные вахты, следовательно, отпуск кому-то одному получить не удастся, ибо стармех верит только в два крысиных хвоста, а за один пять дней не даёт. Поэтому все заинтересованные лица посовещались и решили - механику для освидетельствования и идентификации оба трупика должен нести Анфиса, коль уж именно он научил команду мастерить охотничьи петли. Вскоре наш нанаец уже радостно топтал родную Хабаровскую землю.
   Ага, главный охотник уехал, а на борту всё ещё продолжало оставаться две крысы. Шансы заработать отпуск кому-то из команды всем миром, как говорится, довольно высоки. Между тем, оставшиеся на борту особи являли собой вершину крысиного интеллекта - поймать их спроста не представлялось возможным.
   Одна из этих роскошных крыс отличалась радикально чёрным цветом своего густого, как новенькая сапожная щётка, меха. Её называли кто как. Обычно - Шушара, а тот, кто более образованный, Ипполитом Матвеевичем. Ну да, точно - после использования радикального средства "Титаник", верно поняли.
   Вторая из героинь центрального поста - вообще красавица, а не крыса. На серебристо-седой шерсти тёмно-серые яблоки. Больше похожа на породистого рысака, нежели на грызуна. Её окрестили Барбарой.
   Петли при ловле этих неординарных тварей не помогали. Не шли в них крысы, и всё тут. Тогда матросы принялись изготавливать себе рогатки, арбалеты. Вооружаться, одним словом, как для схватки с настоящим и хитрым врагом. Сидишь бывало в центральном посту, периферийным зрением фиксируешь движение животного. Делаешь вид, дескать, ничего не замечаешь, а сам незаметно заряжаешь рогатку свинцовым шариком. Глядь, а крысы и след простыл, хотя буквально только что смотрела на тебя бусинками шаловливых хитрых глаз, будто приглашая сразиться в честном бою.
   Прикорм наши крестницы сжирали буквально на глазах. Дожидались, пока раз в полчаса отвлечёшься на доклад о состоянии отсеков по внутренней связи, тогда и утаскивали приманку. А переключаешь внимание-то всего на несколько секунд. Воистину, очень шустрые существа - эти крысы. Анфиса уже месяц, как из отпуска вернулся, а сладкая крысиная парочка всё гуляет по субмарине, как у себя дома. Тут уж и наш нанаец бессильным оказался.
   И вот в разгар противостояния команды с грызунами произошла внеплановая проверка герметичности. Во время неё задраиваются все люки, а компрессоры начинают откачивать воздух. Давление внутри лодки практически становится равным нулю. Потом минут пятнадцать в отсеках наблюдают по барометрам, где возможна утечка, механизмами каких именно люков следует озаботиться.
   В тот раз ничего необычного, кроме внеплановости, в этой проверке не было. И - кроме ещё одного. На борту оказались крысы. Обычно-то они успевают на берег сбежать, когда выход в море намечается, а тут остались.
   Потом уже старпом рассказывал, будто в момент, когда началась проверка, Барбара с Ипполитом Матвеевичем выскочили на середину отсека и принялись носиться по центральному посту с визгом и писком, но на людей не бросались. Просто хреново им сделалось в результате перепада внутреннего и наружного давлений. А потом у животных из ушей пошла кровь, и они погибли.
   Как нам объяснил один старослужащий: перед выходом в море нелегальные обитатели сами убегают с субмарины, поскольку в походе как раз предусмотрена процедура проверки герметичности. А откуда они узнают, что скоро лодка должна отвалить от причала? Тут всё просто. Лишь только экипаж приступает к авральной загрузке продуктов на борт, стало быть - поход не за горами. Крысы понимают, пришло их время, нажираются от пуза и сразу убегают на берег. Внутри же лодки остаются следы их пиршества: порванные пакеты, прогрызенные ящики и тому подобное.
   И вот ради одной такой крысиной Варфоломеевской ночи, пасюки терпят все тяготы и лишения военной службы на подводном флоте, тайно пробираясь на борт! Это ли не образчик целеустремлённости, я вас спрашиваю? Надо отдать должное несомненному мужеству "крыс-подводниц".
   Нашим, впрочем, не повезло хорошенько похарчеваться - все они сгинули ещё до походной погрузки: одну повар крутым кипятком насмерть ошпарил, две серые в силки попались. А Ипполит Матвеевич с Барбарой пали на боевом посту - почти как герои; и всему виной - внеплановая проверка с выходом в море меньше, чем на сутки. Продуктов на причал не подвозят - повода сбегать нет. Не повезло грызунам. С таким-то слабым вестибулярным аппаратом, разве можно на субмарину лезть!
   И кстати, знаете, мы к тем двум гвардейским пасюкам даже привязались, скажу больше - полюбили их как родных. Наверное, даже хорошо, что никто из экипажа хитроумных животных при помощи рогатки свинчаткой по отсеку не размазал. Горевал экипаж о безвременной кончине животных.
   Капитан, поняв в чём дело, потом даже приказал похоронить погибших. Погребение произошло на берегу с оказанием незначительных воинских почестей. Почему незначительных? Так ведь Ипполит Матвеевич с Барбарой всё же персоны гражданские, не положено им с салютом. Но из рогаток в небо, конечно, выстрелили. А мичман один вообще из стартового пистолета... Помянули мохнатых "сослуживиц", раздавив бутылку на пятерых, выбросили рогатки, вроде, зарыли томагавки, как это обычно делают индейцы племени шайенов в благодушном состоянии, да и пошли в казарму. На субмарине лишь дежурная вахта продолжала нести службу.
   И ещё скажу, во время погребения стало достоверно известно, Ипполит Матвеевич и в самом деле оказался мужиком, а не какой не Шушарой. Таким образом получился у нас почти семейный склеп, поскольку Барбара, как вы поняли, была прекрасной дамой.
   Да, что интересно, больше к нам на лодку крысы не заявлялись, словно бы знали, у нас возможны испытания герметичности по полному беспределу. На другие субмарины грызуны заглядывали, а к нам - ни-ни. Будто отрезало. Видимо, верно в научно-популярной литературе пишут, мол, предсмертный крысиный сигнал далеко распространяется, опыт будущим поколениям прививая. Генезис, чтоб ему...
  
   11 Пасюк - серая крыса, млекопитающее рода крыс.
  
   12 Нанги (нанайский) - бурый медведь.
  

Глава 11

Самоволка

  
   Однажды во время обеда Славик Салеев вспомнил о своём самом экзотическом дне рождения, не считая, разумеется, первого, когда он был настолько усталым, выбираясь из материнской утробы, что ничего не мог потом восстановить по памяти.
   Следовательно, собственно роды мы рассматривать не станем. Лучше пропустим пару десятков лет в книге жизни моего друга и потом окажемся рядом с нашим героем, чтобы разглядеть в подробностях события, приключившиеся в означенную выше дату.
   В этот знаменательный год Салееву исполнялось двадцать, и он служил тогда в подводном флоте СССР.
   Прежде чем я передам слово виновнику торжества многолетней давности, попробую обозначить вкратце обстановку в мире. Для чего? А чтобы читателю стало совершенно понятно, в насколько тревожных обстоятельствах протекала срочная служба, и насколько велик был риск осрамить державу в результате несанкционированного мероприятия в казармах Магаданского отдельного отряда дизельных подводных лодок Тихоокеанского флота.
   Итак! Буквально накануне и в день означенной даты... Материалы прессы подлинные.

Перед дилеммой

   В Пакистане продолжает сохраняться напряженное положение. Конституционный кризис привел к тому, что страна оказалась перед дилеммой: быть или не быть единому Пакистану.
   В Исламабаде и Дакке, Карачи и Читтагонге ждут результатов переговоров между президентом Яхья Ханом и лидером Авами лиг Муджибур Рахманом, которого газеты все чаще называют нынешним фактическим руководителем Восточного Пакистана.
   Лидеру Авами лиг не удается полностью контролировать положение. Сообщение между городами провинции фактически прервано. Правительственные учреждения не работали почти две недели. Ряд иностранных миссий начали эвакуацию своих сотрудников и специалистов с семьями из Восточного Пакистана. Американцы стягивают 7-й флот к водам Бенгальского залива.
   ...Президент Яхья Хан вылетел сегодня в Дакку, где будет вести переговоры с Муджибур Рахманом.
   "Известия" 16 марта 1971 года

Турция без правительства

   Вчера президент Турции Джевдет Сунай выступил с обращением к нации. Он поддержал действия вооруженных сил, которые способствовали отставке правительства. Президент заявил, что предъявленный военными ультиматум является правомерным и не нарушает конституции.
   В заключение Джавдет Сунай призвал политические партии, все слои населения поддержать предпринимаемые усилия для выхода из сложившейся обстановки.
   Сразу же после консультации с руководством вооруженных сил, которая длилась около шести часов, в президентский дворец были приглашены лидеры политических партий. К ним обратились с просьбой к 17 марта представить в письменном виде предложения по сформированию нового правительства...
   "Известия" 17 марта 1971 года

Исход евреев из СССР

   Москва, 16 марта. За 53-летнюю историю Советского Союза зарегистрирован новый, не имевший до сих пор прецедента случай: Москва неожиданно облегчила эмиграцию евреев в Израиль. Ежедневно до 25 евреев покидают границы Советского Союза.
   Решение о расширении еврейской эмиграции было принято в высших правительственных кругах, но официального сообщения о нем до сих пор не последовало.
   "Новое русское слово", Нью-Йорк. 17 марта 1971 года

*

   А теперь пусть расскажет сам Салеев.
  
   - День рождения в Магадане? Что это значит для меня? День рождения - всё равно, будто Новый год. Особенно в период срочной службы. В марте 1971-го исполнялось мне двадцать лет. Первый серьёзный юбилей. Хотелось отметить это дело соответственно, то есть с теми особыми излишествами, которые может себе позволить моряк подводного флота, находящийся на зимних квартирах. Если мне не изменяет память, 17-го марта был четверг. А что сие значит, как считаешь? Верно, никаких увольнительных нам, срочникам, не полагалось.
   Да и мороз тогда стоял в столице Колымского края преизрядный, аж, ушки заворачивались в трубочку и опадали на заснеженные тропинки со звоном бьющегося хрусталя. До минус двадцати пяти доходило. Конечно, в Печоре в том же марте случается и за сорок. Но вкупе с повышенной влажностью и сильными восточными ветрами Магадан одаривает тем ещё комфортом климатическим - не менее суровым.
   Правда, в день моего рождения приключился конкретный штиль. Тихо было и очень притом туманно из-за приморской влажности. Хвалёный Лондон с его смогом рядом не стоял.
   Так вот, раз мороз, то командование точно никого из матросиков предпочитало за ограду не выпускать, чтоб не проводить потом расследований относительно обстоятельств обморожения. Не только в увольнительную, но и по хозяйственным нуждам не выйти, если нет критической необходимости.
   День в части шёл своим чередом: подъём, зарядка в зале, завтрак, учёба, обед, снова учёба. И вот - закончены занятия, которыми нас, электриков дизельных подводных лодок, да и не одних электриков, грузили всё время от похода до похода, от одного автономного плавания до другого.
   Вечер. Сидим в казарме. Душа хочет праздника. Деньги имеются в нужном объёме: я заранее начал откладывать, да и ребята скинулись. Снарядили меня и к "чёрной дыре" проводили. "Чёрной дырой" у нас назывался замаскированный пролом в заборе, неподалёку от КПП. Выкатился я из части лёгким пёрышком и по дворам тёмным заспешил к автобусной остановке, намереваясь из Марчекана в город выбраться. В самом посёлке отовариться не представлялось возможным, поскольку продавцы во всех магазинах были предупреждены строго-настрого, что люди в бушлатах - те, кому нельзя отпускать горячительные напитки ни при каких обстоятельствах. И не просто предписывалось не отпускать товар, а ещё и принять меры к задержанию "злоумышленного" матросика, позвонив по имеющемуся в подсобке номеру комендатуры.
   Подошёл к навесу автобусной остановки с тыла, как учили нас классики военной тактики на суше и на море. С опаской подкрался, приглядываясь, нет ли патруля в прицельной дальности. В тумане, впрочем, с пяти метров, если и представлялось возможным что-нибудь различить - лишь общие очертания, не более. "Получается, сама природа сегодня потворствует, окутывая своим белёсым покровом мои намерения, преступные относительно министра обороны, командующего Тихоокеанским флотом и командира отдельного отряда дизельных подводных лодок из бухты Нагаева", - подумал я и даже хохотнул от неожиданного ироничного пафоса собственных мыслей.
   До города добрался без происшествий. Зашёл в магазин, указанный ребятами как безотказный относительно служительниц негоции. И верно, не обманули сослуживцы. Едва я обозначил свой молодецкий профиль в дверном проёме, тут же моложавая продавщица сделала еле приметный жест, приглашая подойти поближе.
   - Ну, что, матросик, тебе хлебушка и консерву в томате? - спросила она тоном доброй сказочницы. - Граждане пропустите молодого человека без очереди. У него служба. На защите рубежей стоит добрый мо'лодец. И не кричите, мамаша, вы всё равно на пенсии - вам спешить некуда. Постоите на минуточку дольше, не рассыплетесь.
   Я кивнул продавщице, не зная, как начать разговор о ТОМ САМОМ ПРОДУКТЕ, дабы другие посетители не поняли, о чём речь. Строгие тогда были времена, нравы почти пуританские, уверяю вас. Протиснулся к прилавку, а женщина через "нейтральную полосу" уже мне хлеб и банку с рыбными консервами протягивает, сама говорит шёпотом:
   - Сумка-то есть касатик? Ага, портфель. Давай сюда. Тебе сколько? Четыре? Подойди со служебного входа. Там и расплатишься.
   И вот я стою с тыльной стороны магазина, в портфеле у меня четыре бутылки "Московской", буханка хлеба и две банки килек в томате. Настроение хорошее, несмотря на погоду. Ой, погуляем сегодня с ребятами из отсека! Ой, оторвёмся! И продавщица такая отзывчивая. Интересно, как она узнала, сколько нужно давать закуски? Просто фея, а не женщина.
   Рассуждая подобным восторженным манером, продвигаюсь к автобусной остановке. И тут... будто гром среди ясного неба. Впереди из тумана стаей чёрных грачей-переростков вырастает патруль. Во главе не то кэп-три, не то капитан-лейтенант - по нарукавному знаку не понять издалека да в тумане, а погонов и вовсе не видать. И кажется, идут они, эти вороные ревнители устава береговой службы, прямо ко мне. Всё, пропал. Что делать? Бросить портфель и бежать? Ерунда - поймают всё равно, город-то я неважно знаю. А там - какая разница, с водкой или без. Раз самоволка, то на "губу" загремишь по максимуму. Эх, была, не была... Вытащил я из портфеля одно орудие главного калибра, крышку сорвал (и как сумел ухитриться в нитяных перчатках?) одним движением и начал пить прямо из горлышка. Пусть берут теперь. Хоть не всё добро пропадёт. Будет, о чём вспомнить. День рождения у меня, в конце-то концов, а не просто блажь дурацкая в голову всобачилась.
   Мысли крутятся, руки немеют от холода, а по организму тепло обжигающей ледяной струёй растекается. Выпил, бутылку в снег аккуратно поставил, демонстрируя патрулю свои мирные намерения. Только, где тот патруль? Не видать. Не за-ме-ти-ли... Мимо прошли. И так я обрадовался сдуру, даже не понял, в насколько аховое положение угодил. Как говорится, изо льда да в пламень! До Марчекана ещё минут пятнадцать-двадцать на автобусе ехать. В ТЕПЛЕ! Хватит ли заряда молодецкой удали, чтоб не заснуть... Ой, е-батюшки!
   Стою кривой, словно вопросительный знак, и чёрная точка портфеля с горючим под ногами. Весёлого мало.
   Автобус подошёл на счастье очень быстро. Однако это помогло не очень-то. Разморило почти сразу, мгновенно, едва у радиатора на переднем сиденье угнездился, понятное дело. Уговариваю себя, дескать, нужно держаться, чтобы праздник ребятам в казарме устроить, а сам глазами моргаю, будто корова не доенная. Последнее, что услышал отчётливо, командирский голос кондукторши:
   - Остановка - конечная. Марчекан. А тебе, морячок, особое приглашение требуется?
   Дальше помню, как вывалился в колючий снег, и кто-то мне помог подняться. Потом возникли голоса, как из погреба. Глухие, песочные и рассыпчатые.
   - Бе-е-е-з уволь-ниии-тель-нооой попёр-сяяя...
   - Дее-е-ень роо-о-ождения у не-е-его...
   - Счи-и-итай, мы его се-е-егодня и роди-и-и-ли. Ах-ха-ха-а-а...

*

   Проснулся я в своём кубрике в казарме. Начал проверять себя на ощущения. Голова - будто сургучом залита: не пошевелить, не подумать толком, сразу боль неподъёмная.
   Лежу под одеялом, одетый, но без обуви. Состояние, словно у контуженной мидии, которую прищемило раковиной в результате неловкого движения. Всё, хватит рассуждать. Спать, нужно спать, пока есть время до подъёма. Только бы его оказалось побольше... этого времени... ах-хр...
   Назавтра мне рассказали, что я каким-то чудом добрался до КПП, но к "чёрной дыре" не пошёл. Ломанулся сразу в лобовую атаку, вероятно, рассчитывая пробиться с боем через "вражеские" позиции. Но, не встретив достойного сопротивления, поскользнулся и упал у порога.
   На моё счастье дежурного офицера во время моего разнузданного явления на проходной части поблизости не оказалось. Караульные же дотащили меня вместе с портфелем к пролому в заборе и там оставили. Потом позвонили дневальному в казарму с просьбой прислать кого-нибудь поскорей - забрать раненного алкоголем и чудесами увольнительной матросика. Альтруизм караульных обошёлся моим соседям по кубрику вторым зарядом из заветного портфеля.
   Но праздник всё же состоялся. Хотя и без живого участия непосредственного виновника торжества, но с шутками и анекдотами.
   Не думаю, что много людей может похвастаться таким экзотическим празднованием дня рождения. А я с тех пор больше не пью спиртного из горлышка на автобусной остановке. Чего, кстати, и всем штатским рекомендую принять на вооружение.
  

Послесловие

Дежа вю, часть 2

  
   Незаметно наступил холодный 1971-ый год. К тому моменту за плечами Салеева числилась не одна "автономка". Деньги у подводников водились, и немалые. Прибыв в ставшую родной бухту Нагаева и завершив неотложные корабельные работы, команда покидала причал. Первыми уезжали офицеры, следом мичмана, а за ними - матросы. На субмарине оставалась одна дежурная вахта. Несмотря на все чудеса секретной кодированной радиосвязи, местное население заранее знало о том, какая лодка должна вот-вот вернуться в гавань. Американская разведка не знала, а население Магадана было осведомлено совершенно точно. Лучше бы не умничали, господа супостаты, а вели наблюдение за девицами нетяжёлого поведения и внезапным расширением ассортиментного перечня в местных кабачках, если поговорить со старушками, сидящими у подъездов, лень
   Едва лишь первый человек сходил с трапа субмарины, перед ним лихо разворачивалось такси, распахнутое навстречу героям морей и океанов полновесной водительской улыбкой. Машины пролетали за проходную, под поднятый шлагбаум, но береговые посты взысканий за этот "реверанс" перед "бомбилами" не получали по давно заведённой традиции. Легковые машины приезжали "под расчёт". То есть ровно столько автомобилей, сколько было необходимо экипажу. Ещё один минус хвалёной американской разведке. Быстро посчитать не только количество плавсостава, но и кто, с кем поедет, куда и надолго ли, ей не удавалось никогда. У таксистов бы поучились, что ли...
   Славик обычно проводил подобные торжественные вечера прибытия в порт в одной и той же компании. Морячки-подводники срочной службы, не мудрствуя лукаво, отправлялись прямиком в Марчекан, где заруливали в первый приглянувшийся барак, там бросали жребий и заходили в комнату с выпавшим номером. Проколов практически не оказывалось никогда. Бывшие политкаторжане охотно делили с подводниками не только принесённую матросиками выпивку, но и свою собственную скудную закуску
   Так случилось и зимой 1971-го. Четверо матросов завалились в подвернувшийся барак, в котором им никогда раньше бывать не доводилось, "бросили на пальцах" номер комнаты и вошли. Вместо двери, по всей видимости сгнившей и развалившейся от сырости, вход загораживали высокие, в полтора человеческих роста, этажерки с утрамбованными на них книгами. Салеев обратил внимание, книги те всё больше потрёпанные, некоторые без обложек. "Значит, хозяин - любитель чтения", - подумал Слава и раздвинул выцветшую занавеску, натянутую между двумя этажерками.
   - Тук-тук-тук. Есть кто дома? Не бойтесь, мы матросы. Погреться хочется немного. Впустите?
   Из глубины комнаты вышел лысоватый старик аристократического вида в простой ватной безрукавке поверх толстовки и обрезанных серых армейских валенках.
   - Что ж, милости просим, молодые люди! - произнёс хозяин дружелюбно, делая приглашающий жест рукой.
   Ребята (конечно, ребята - им всем лишь по двадцать лет) вошли. Славкиным глазам предстала бедная комната, заставленная такими же библиотечными этажерками, как и те, что стояли на входе. "Ого, да тут несколько тысяч книг!" - поразился Салеев.
   Самым примечательным предметом мебели в комнате было пианино "Красный Октябрь", на котором стояла в рамочке большая фотография хозяина в молодости. В углу пылился патефон со сломанной ручкой, две табуретки, кровать с панцирной сеткой, простой круглый стол "мечта советского пролетария"... И всё. На этом интерьер исчерпывался.
   - Мы пришли сюда не скандалить, а выпить и засандалить! - привычно пошутил Слава, доставая бутылки с дешёвым портвейном.
   Стакан у хозяина оказался всего один, поэтому пили по очереди. А закуски добродушный, но величавый старик - ему в тот год стукнуло шестьдесят семь - раздобыл у соседей. Матросы слышали, как он просил:
   - Душенька-голубушка, не будете ли вы настолько любезны - ссудить меня сколь-нибудь удобоваримой пищей?
   Но просил так, что, пожалуй, никто б ему отказать не смог.
   - Конечно, конечно, Вадим Алексеевич. Сейчас посмотрю. Вестимо, к вам гости нагрянули с причала. Нельзя же морячков ничем не угостить. Понимаю, понимаю. Одалживайтесь, не стесняйтесь
   Слегка подпив, старик рассказал свою историю о том, что когда-то давно, ещё до войны считался одним из самых известных теноров в стране. Даже лично Сталину в Кремле пел. Потом из-за своих амбиций пострадал, когда отказался в репертуар здравицы Отцу Всех народов включить и провозглашать оные без устали.
   - Вот с са'мого 45-го года здесь и живу, ребята, - говорил хозяин печально. - Сначала в лагере, а потом в этом бараке. А за что в 45-ом на восемь лет был осуждён, так мне и не объяснили13. Петь не бросил, но Магадан не Москва, да и годы уже не те. А в столицу возвращаться не разрешают.
   - Как не разрешают?! - удивился один из подводников. - У нас же свободная страна... Или - нет?
   - Лучше об этом рассуждать не в магаданском бараке, - почти прошептал и невесело улыбнулся хозяин
   Старик присел "к роялю" и тихонько стал наигрывать какую-то незнакомую молодым парням мелодию, еле слышно подпевая себе: "Осень, туманное утро..." Потом неожиданно прервался и сказал:
   - Я с советской властью в большой ссоре, но вас, моряков люблю. Вы в 65-ом не стали безоружных зеков расстреливать...
   Что он имел в виду, какой именно расстрел, так и осталось невыясненным. И тогда, да и сейчас, ни Славка, ни я ничего в Интернете не обнаружили. Может, попутал чего-то старик?
   Но вернёмся в год 1971-ый. Матросики разомлели в тепле (относительном тепле, конечно) от буржуйки и полезли смотреть книги. Хозяин безропотно разрешил, предупредив только:
   - Ребята, если почитать возьмёте, то, прошу вас, не сочтите за труд - верните. Это единственное богатство, которое у меня осталось
   Стемнело, Марчекан несмело помигивал редкими огнями, как бы опасаясь быть замеченным людьми, заседающими в районе Спасской башни отнюдь не Нижегородского Кремля. Матросы засобирались на лодку к вечернему построению. Увольнение на берег подходило к концу.
   Когда же все вышли в коридор, Слава неожиданно для себя вернулся и взял в руки портрет, стоящий на пианино. Потом несколько минут вглядывался в печальную улыбку молодого Вадима Козина, будто пытался в ней увидеть своё счастливое будущее...
  
   13 в феврале 1945-го года Козин был арестован и осужден на восемь лет лишения свободы (освобожден досрочно в 1950-ом за примерное поведение и хорошую работу). В справке, выданной певцу управлением лагерей, запись в графе "по какой статье осужден" отсутствует.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"