Дорога, которая явно не отличалась качеством покрытия, привела молодого человека к поржавевшей табличке. Время на славу потрудилось над буквами: прочитать можно было только часть надписи. Парень проворно извлек из кармана листок бумаги. Сравнив изображенную на нем картинку с представшим перед глазами видом, он удовлетворенно улыбнулся и направился дальше. Метрах в пятистах, от обозначенной границы, начиналась деревня "Остологда". Покосившееся от времени избы, деревянные заборы, глубокая колея, порожденная бездорожьем - все создавало обыденный пейзаж русской глубинки. Строений было немного, от силы бы набралось десятка два. Осень только добралась до этих краев, и следы ее присутствия были едва заметны. Вечерело. Солнце приятно согревало идущего. Одет он был в серую куртку, на которой красовалась надпись "Nirvana", старые потертые джинсы говорили об образе жизни хозяина. На плече покоилась довольно большая дорожная сумка. Теплый ветер слегка теребил короткую стрижку парня. Было видно, что путник устал, его походка не отличалась уверенностью. Дойдя до крайнего дома, он остановился. От улицы избу ограждал невысокий заборчик, через который можно было без труда заглянуть в двор. Охапка хвороста, прикрытая от дождя, нечто похожее на сарай, тропинка, уложенная булыжником и ведущая к дому. Скользнув глазами по хозяйству и, не заметив будки для собаки, а так же никакой щеколды для калитки, странник вошел внутрь. Еще раз оглядевшись, он быстрым шагом добрался до двери. Козырек крыльца надежно держал ее в тени, кое-где можно было легко разглядеть следы грибка. Путник немного постоял, разглядывая дверь, затем осторожно, стараясь не коснуться образований, постучал в дверь. Удары гулко повторились в доме. С минуту ничего не происходило, парень уже собирался повторить попытку, но в этот момент за дверью послышались шаги и недовольное ворчание.
--
Чего это вам вздумалось меня беспокоить?! Сидите по своим норам ...нечего шастать...
Дверь открылась, и в проеме показалось лицо старушки. Ее волосы были покрыты сединой и смешно торчали во все стороны. На парня уставилось морщинистое лицо. Наступила тишина, хозяйка явно не ожидала увидеть такого гостя за дверью.
Оба явно изучали друг друга. Однако глаза парня, в отличие от старческих, которые обмерили его рост, не двигались, он словно видел всю картину целиком и не нуждался в подобном процессе.
--
Добрый день, - сказал он после затянувшейся паузы.
--
Добрый, добрый, - повторила старуха. Красные губы зашевелились, казалось, они были единственным местом, которого не коснулась старость. - Чем обязана такому гостю?
--
Извините, мне бы на ночлег остановиться.
--
Ночлег...- старуха явно обдумывала его слова. - А чего это тебя, милок, в наши края занесло-то?!
--
Да, понимаете, - парень замялся, - на концерт ездил, немного не рассчитал траты и теперь вот пешком домой добираюсь.
--
И далеко еще добираться?
--
Дня два, не меньше. Мне бы до города добраться, там у меня знакомые, должны помочь.
Опять возникла пауза. Старуха снова осмотрела его с ног до головы, решая для себя какой-то вопрос.
--
Ну что ж, заходи, почевствуем, чем можем, молодежь, - сказала она и отступила в дом.
Внутри царил полумрак. Окна были закрыты шторами темно-зеленого цвета. Парень зашел в гостиную. Собственно говоря, комнат было всего две: одна большая, видимо для приема гостей, в которой очутился молодой человек, и маленькая, в которую вела маленькая дверца. Можно было предположить, что там и спит хозяйка. В углу стоял старый диван, время обошлось с ним не очень милостиво, и желание присесть на него улетучивалось при первом взгляде. Вошедший остановился, дожидаясь пока старуха закроет дверь и проследует за ним. Щелкнул засов, и хозяйка прошла к печке.
--
Тут не слишком убрано. Старость не радость...
--
Ничего, ничего. И за это вам спасибо, - парень огляделся, ища место, чтобы присесть.
Диван явно не понравился ему, и возникло желание найти что-нибудь более привлекательное. Под столом, стоявшим по центру, покоилась табуретка. Осторожно вытащив ее, и положив сумку рядом, парень позволил себе присесть.
Хозяйка суетилась, разводя огонь. Гость взглянул на часы и раскрыл молнию сумки.
--
У меня бутерброды есть, - парень остановился, не зная как обратиться к старухе.- Меня зовут Максим. А как обращаться к Вам?
Старуха остановилась, словно этот вопрос ее совсем не волновал. Парень заволновался: не сказал ли он чего лишнего?
--
Марья, зови меня Марья Ивановна. Ну старость! Как это я не представилась?!
Она снова вернулась к своему занятию. Скоро огонь уже горел, в котелке варилась какая-то похлебка. Бутерброды лежали на столе, Максим с нетерпением на них поглядывал, не решаясь начать трапезу. Марья Ивановна что-то напевала, перемешивая варево. Прошло минут двадцать, а хозяйка так и не заговорила с гостем ни на какую тему. Она словно забыла о нем и была полностью поглощена своим делом. По комнате уже распространился запах, к удивлению проголодавшегося гостя, довольно приятный.
--
Ну вот и все готово, - старуха проворно вытащила с полки тарелку.
Осторожно поставив ее на стол, он принялся перемешивать содержимое. Его рука методично совершала одно и тоже движение. Старуха повернулась за своей порцией, в этот момент пальцы гостя выпустили в содержимое маленькую пилюлю. Произошло это настолько быстро, что увидеть было возможно только легкое бурление, на секунду возникшее в похлебке, однако, вскоре и оно исчезло. Внимательно пронаблюдав за своей тарелкой и не увидев изменение цвета содержимого, парень положил себе в рот первую ложку.
--
Очень вкусно, спасибо.
--
Ешь, милок, на здоровье.
Раздался громкий стук. От неожиданности хозяйка вздрогнула. Звук повторился и Максим понял, что стучат в дверь. Аккуратно, чтобы не разлить, поставив свою тарелку на стол, старуха медленно поковыляла к двери. Засов отодвинулся с протяжным скрипучим звуком. Парень не изменил своего положения, его рука все так же проворно способствовала исчезновению похлебки во рту. Ему не нужно было менять своего положения: тонкий слух прекрасно различал каждое слово говоривших.
--
Он только мой, - прошипела старуха, - нечего на него Вам зариться!
--
Старший так не считает, - ответил мужской, - он собственность поселка и должен быть общим...
--
Убирайся и передай всем, что он в моем доме, а значит и только мой! Никто его не получит!!! - с этими словами старуха захлопнула дверь.
Сразу, однако, она не ушла. Подождала, пока звук шагов не подтвердит, что гость ушел. Озабоченно выдохнув, хозяйка вернулась в комнату.
--
Тебе, наверно, нужно отдохнуть, долгий путь все-таки. Пойду постелю тебе - с этими словами Марья Ивановна прошла в маленькую комнатку.
Снова раздалось тихое пение, помогающее, видимо, старушке сосредоточиться на работе. Максим бросил короткий взгляд на часы. Без четверти десять. Ночь постепенно вытесняла день, и следы ее побед были видны. В комнате, не отличающейся хорошим освещением, становилось все темнее и темнее. Через несколько минут старуха вернулась.
--
Уже стемнело. Надо бы керосинку зажечь, - проговорила она и занялась исполнением задуманного.
Вскоре комната наполнилась успокаивающим желтоватым светом. Беседы между хозяйкой и гостем не возникло. Последний просидел минут десять, отдавшись своим мыслям, а старуха возилась с печью.
--
Марья Ивановна, мне бы не хотелось стеснять Вас, я могу прилечь и на диване, - сказал Максим, хотя эта перспектива ему совсем не нравилась.
--
Ну что ты, милок?! Гости у меня редко бывают, уж не откажись принять мое гостеприимство, - с этими словами она приоткрыла дверь в маленькую спальню и пригласила жестом входить.
Окон в комнате не было. Одинокая кровать у стены и комод украшали ее внутреннее убранство. Другой мебели внутри не было, да она вряд ли бы и поместилась : в комнате с размерами два на три многого не разместишь. Старуха принесла следом керосиновую лампу. Осторожно поставив источник света на комод, она поспешила удалиться.
--
А как же Вы?! - попытался остановить хозяйку парень. - Вам она нужнее.
--
Ничего, мои глаза уже привыкли, я свечку зажгу. Спокойной ночи, - сказала Марья Ивановна и тихо прикрыла за собой дверь.
Максим еще раз осмотрел комнату. После этого приподнял одеяло и, не найдя ничего достойного внимания, сел на край кровати. Сумку он так и не застегнул, давая возможность взглянуть любому желающему на ее содержимое, вернее, на "верхушку айсберга". И сейчас, когда парень остался один, пришло время действовать. Он уже не сомневался, что получит доказательства этой ночью. Спустя несколько минут до его ушей донесся звук открывающейся входной двери. Марья Ивановная собиралась выйти на улицу, видимо настало самое подходящее время для прогулок. Парень усмехнулся. Производимые действия, хозяйка совершала с большой осторожностью, опасаясь потревожить спящего гостя. Старуха вышла из дома, об этом можно было судить о наступившей тишине. Сигнал для начала был получен.
Максим положил сумку рядом с собой и осторожно вынул содержимое. Сверху, как и следовало ожидать, лежал набор потертых рубашек, еще одни старые джинсы, носки, правда, довольно чистые по сравнению с остальным - все это хранилось в полном беспорядке. Эту часть содержимого парень бросил под кровать, более она ему не понадобиться, под ней в сумке находились более важные вещи. В темном пакете лежала аккуратно сложенная одежда. Черный костюм Ловчего, не оставляющий надежды на помилование врагам, давал всю необходимую свободу телу. Вслед за ним был извелечен небольшого размера кейс. Пальцы Маскима быстро набрали необходимую комбинацию на кодовом замке. Последний щелкнул, давая возможность получить доступ к лежащему внутри. Внутри кейс был разбит на несколько отделов. В одном, по центру, лежал сложенный вдвое крупнокалибирный Гаус, в других - по углам выемки для патронов. Руки Максима медленно вынули и равзернули винтовку. Механизмы тихо прожужали, закрепляя новое положение. Свет киросинки придавал оружию желтоватый оттенок. Пули радовали взгляд, идеальной формы, красиво игравшие серебром. Маским достал одну и отправил в зарядный механизм...
Ишь че захотели?! Учуяли значит. Человечек мой... мой. Ко мне он пришел, не к ним. Значит, я им и полакомлюсь. Давненько уже не пробовала... Вкусные они.
Жаль что только ночи дождаться надо было. А то бы уже его косточки украсили мою коллекцию. Кормить еще пришлось. Где это видно пищу кормить?! Ну ничего, я с полна с него востребую...
В ночной тишине раздался вой. Он был не похож на обычные "грустные" песни животных. Этот мотив нес в себе желание, полное предвкушения будущей охоты. Вскоре к первому голосу добавились другие. Их дружный хор разнесся по деревне.
Певших словно охватило всеобщее возбуждение. Звук приближался к крайнему дому деревни. По улицам мелькали тени, тени жаждущих получить свою часть причитающегося...
Гулкий рык раздался внутри избы. Он не был кратковременным, рычание нарастало, что-то неотвратимо приблежалось к двери спальни. Мощный удар, направленный на нее, с громким звуком открыл вход. Волчья голова, покрытая отвратительной сединой, протиснулась внутрь. Пасть приоткрылась, показывая ряд острых клыков, готовых рвать и терзать несчастного. Человек сидел на кровати, его ноги были подобраны под себя, одеяло натянуто на грудь. Увидев эту картину, тварь не торопливо стала входить в комнату. Ее огромное двухметровое тело, начало заполнять свободное пространство. И вот, когда задние лапы переступали через порог, беспокойство коснулось ее. Что-то было не так. Серые глаза волчицы встретились с человеческими. Тогда-то она и поняла причину своего чувства. Во взгляде парня не было страха, который присутствовал до этого у всех несчастных ,ночевавших в этой комнате . В следующий миг из под одеяла раздался глухой звук. Максиму не нужно было вынимать оружие из прикрытия. Рука самостоятельно направила ствол в нужном направлении. Пуля с тихим чавканье разнесла волчью пасть. Волчица дернулась было вперед, но следующий выстрел оставил в ее грудной клетке дыру, размером с теннисный мяч, и отбросил туловище через дверной проем. Послышался звук падающего тела. Парень поднял левую руку, зажатый в ней телефон залился зеленом светом. Нажав нужную кнопку, Максим прислони трубку к уху.
--
Ловчий, - сказал он и сделал паузу. - Нора подтверждена.
--
Понял, - ответил мужской баритон.
Поднявшись с кровати, парень прошел в гостиную. Тела волчицы он не обнаружил, однако, на месте оказался труп хозяйки избы. Половина ее лица была напрочь снесена со своего прежнего места, седые волосы торчали в разные стороны. В уцелевшем глазу читался страх.
--
Маскарад окончен, - на лице Ловчего появилась улыбка,- всем спасибо, все свободны.
За окном послышалось рычание, и в дверь отчаянно заскреблись.
--
Еще один благодарный поклонник, - сказал молодой человек и направился к выходу.
Дверь он распахнул резким движением, отбросив при этом, стоявшего за ней волка.
И прежде чем тот отряхнувшись бросился в атаку, прозвучал очередной тихий выстрел. Гаус надеждно скрывал от ушей свою работу. Зверя отбросило к стае, расположившейся за забором. Волки протяжно зарычали, готовясь к атаке. Самый отчаяный прыгнул через забор, намереваясь достигнуть крыльца за секунду. Еще в полете что-то попало ему в бок и, приземлившись он смог только заскулить. Из темноты показались силуэты. Люди шли на одинаковом расстоянии друг друга, не давая шансов проскользнуть между ними. Деревня была надежно окружена. Охота началась, и каждый зверь мог сполна рассчитывать на свою долю причитающегося...