Дивергент : другие произведения.

За Гранью Реального

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Олеся до сих пор иногда задавалась вопросом, что же на самом деле произошло такого с дядей Юрой, что он больше не смог даже просто находиться в этой квартире?.. Нельзя было сказать, что она слишком уж верила в духов, призраков и прочее, но... В данном случае напрашивается только один вариант: в тот день дяде Юре что-то привиделось в этой квартире. И это что-то, очевидно, было настолько страшным для него, что оставаться он там больше не смог... И Олеся всегда думала, что, может быть, это бабушка, устав, наконец, терпеть эти безобразные выходки старого сатира, попросту сама велела ему убираться оттуда?.. И эта версия как-то совсем не кажется ей неправдоподобной...

ДЕВУШКА В СЕРОМ

  
   Эта странная история произошла с Олесей ранним январским утром несколько лет назад. И оставила после себя очень странное чувство ирреальности происходящего. И, несмотря на прошедшие годы, она до сих пор помнила о ней и время от времени снова задавалась вопросом: а что это вообще такое было?..
   В те уже почти хрестоматийные времена Олеся работала директором магазина "Южный Двор". И вот однажды, как уже было сказано, ранним январским утром, бежала она на работу. Времени было примерно без пятнадцати девять; магазин необходимо было открыть через четверть часа. Так что время еще было, но не сказать, чтобы слишком много.
   Сам магазин находился на первом этаже довольно длинного жилого дома, в котором весь этот этаж занимали различные помещения, сдаваемые в аренду. Вход в него располагался не слишком удачно, - довольно далеко от остановки, рядом с которой Олеся обычно переходила дорогу. Эта остановка как раз находилась на одном конце дома, а сам магазин, соответственно, на другом. Расстояние составляло метров сто, - или около того.
   Олеся не шибко торопилась на работу. Несмотря на то, что магазин в девять нужно открывать, а ей до этого еще необходимо было кое-что сделать, смысла спешить не было. В конце концов, для этого в смене был еще и продавец, тогда как Олеся планировала заняться своими непосредственными обязанностями.
   На улице вокруг был легкий полумрак; еще не совсем рассвело. Но видимость на окружающем Олесю пространстве была отличная. Несмотря на отсутствие фонарей, - в этом спальном районе они вообще были редкостью, - дорога просматривалась четко, потому что вокруг лежал белый снег, и от него было светло. Утро еще было достаточно раннее, поэтому вокруг Олеси, - в пределах обозримости, - не было больше ни одной живой души. И это было совершенно не удивительно, потому что все нормальные люди в данный момент отсыпались на рождественских каникулах. Ну, а кому не повезло... Те бежали сейчас на работу. А сделать сегодня предстояло очень много, и Олеся по дороге как раз прикидывала, с чего лучше всего начать, чтобы все успеть...
   На какой-то момент Олеся задумалась и, очевидно, погрузилась в эти свои размышления целиком и полностью, потому что не сразу заметила, как на дорожке появился еще один человек. А увидев, очень удивилась. Навстречу ей спешила девушка. Она пока находилась еще очень далеко от Олеси, но шла по той же самой дорожке. На ней была серая курточка и шапочка; через плечо была перекинута черная сумочка. Олеся подумала, что она очень похожа издалека на одну из ее продавцов - Свету, - и, по смыслу, это действительно должна была быть она.
   Очевидно, в тот момент Олеся еще не совсем проснулась, - она вообще по утрам чувствовала себя зомби, - потому что она почти не задумалась о том, откуда эта девушка вообще взялась на дорожке?.. Эта мысль лишь промелькнула где-то в самом дальнем уголке ее мозга и тут же забылась. Хотя удивиться этому стоило, и всерьез. Как уже упоминалось, еще буквально секунду назад поблизости, - насколько позволял обзор, - не было ни одной живой души. А местность вокруг просматривалась на многие десятки метров, и вообще-то Олеся точно была уверена, что еще мгновение назад этой девушки не было...
   Олеся предположила, что, судя по всему, Света вышла из автобуса на следующей остановке и поэтому теперь подходила к магазину с другой стороны, ей навстречу. Странно все-таки было только то, что Олеся прозевала тот момент, когда она переходила дорогу, - потому что вся эта еще несколько секунд назад совершенно пустынная дорога была перед ней, как на ладони. Но эта разумная мысль тоже как-то вскользь мелькнула в сознании Олеси и тут же испарилась, потому что, в принципе, не имело смысла гадать, что да как, если вот она, Света, уже перед ней... Ну, очевидно, она просто задумалась и не заметила ее, - так, наверное, бывает... Слишком много проблем накопилось, отвлеклась, не увидела...
   Тем временем девушка уже поравнялась с входом в магазин, тогда как сама Олеся еще находилась от нее метрах в тридцати. Она попыталась привлечь внимание Светы, подняла руку в приветственном жесте, помахала, заулыбалась... Вот только сама Света почему-то на это вообще никак не отреагировала, не улыбнулась, не помахала в ответ, не задержалась на месте, чтобы дождаться свою начальницу... Это было, конечно же, странно, но, очевидно, она тоже задумалась в этот самый момент о своих насущных проблемах, которых у нее был, как знала Олеся, полон дом. Олесю это даже не особенно и удивило в тот миг. Она знала, что Света была девушкой весьма рассеянной, - из тех, кто вообще всегда слегка на своей волне. Так что в том, что она не видела ничего вокруг себя, тоже, в принципе, не было ничего удивительного. Да и не в первый раз такое происходило...
   Олеся уже даже рот открыла, чтобы негромко окликнуть ее, - благо, двигалась она быстро, и между ними тем временем осталось всего метров двадцать. Света, по-прежнему не замечая своего директора, - или делая вид, что не замечает, - наклонилась к сумочке, опустила в нее руку... Олеся поняла, что она достает ключ от входной двери. А Света, так и не подняв на нее глаза, свернула к крылечку магазина...
   Вот тут Олеся, признаться, слегка обалдела. Она была уже совсем рядом, и не заметить ее реально было уже попросту невозможно. В ее голове в последние секунды еще успела промелькнуть мысль о том, что, может быть, Света просто за что-то на нее обиделась, вот и делает теперь вид, что не замечает?.. Но, насколько Олеся помнила, вчерашний день прошел совершенно нормально, и никаких поводов для ссор или недопонимания не возникало...
   Ну, да ладно, - как уже упоминалось, Света вообще по жизни была девушкой с некоторыми странностями... Олесе до нее уже всего метров десять оставалось. Само крыльцо магазина было скрыто от Олеси большой колонной, выступающей вперед, поэтому в тот момент Свету Олеся уже не видела. Но она успела еще подумать на последних шагах, что как раз к тому моменту, как она подойдет, Света уже все замки успеет открыть, они с ней вместе магазин с сигналки снимут, войдут, смену откроют...
   С этими вполне безобидными мыслями Олеся выскочила из-за колонны, которая скрывала от нее крыльцо магазина, уже открывая на ходу рот, чтобы поздороваться, и...
   Просто в ступоре замерла, как соляной столп, не в силах сделать больше не шага. Разум просто отказывался принимать то, что видели глаза...
   На пороге магазина никого не было. Совершенно никого. Ни одной живой души. Или неживой. На входной двери висел огромный навесной замок, который, разумеется, никто еще даже и не пытался открыть. Более того, - было совершенно очевидно, что никто не сворачивал к их магазину уже, по крайней мере, очень много часов. Выпавший за ночь снежок успел хорошо запорошить порог, - и на нем не было ни единого, - вообще, ни единого!.. - следа...
   Олеся была настолько ошарашена, что забыла даже испугаться. Это уже потом она запоздало сообразила, что ей следовало хотя бы дождаться еще кого-нибудь из девочек, чтобы войти в магазин вместе с ними. Но в тот миг она, все еще совершенно ничего не понимая, словно на автопилоте, открыла все замки, вошла в магазин, сняла его с сигнализации, включила свет, спокойно прошла через все немаленькое пустое помещение к своему кабинету и, как ни в чем не бывало, занялась своими делами.
   Через несколько минут пришла Света. Олеся услышала, как открывается дверь, и вышла к ней навстречу. И уставилась на нее, наверное, как баран на новые ворота, потому что только в тот миг до нее окончательно дошла некая сверхъестественность происходящего.
   Ничего не понимающая Света в ответ тоже уставилась на нее примерно таким же образом.
   На самом деле, Олеся не просто так во второй раз замерла, как соляной столп. На Свете была серая курточка и шапочка, через плечо была перекинута черная сумка... Это действительно была она!.. Кроме шуток, - это, вне всякого сомнения, именно ее Олеся видела десять минут назад спешащей ей навстречу!..
   Заранее упреждая любые вопросы, которые могут возникнуть по поводу адекватности моей героини, могу сказать лишь о том, что при многократных обследованиях и проверках у многочисленных врачей, которые ей приходилось проходить в течение жизни, никаких проблем с психикой у нее выявлено не было. Олеся почти не пила спиртного, - бокал шампанского в Новый год едва ли можно посчитать серьезным поводом для алкоголизма, - так что эта причина тоже сразу же отпадает. Различные запрещенные вещества она вообще не пробовала ни разу в жизни, - поэтому списать происходящее на их действие тоже не получится...
   Из последующего разговора со Светой Олеся поняла, что та действительно только что приехала, а не отсиживалась где-нибудь под порогом в укромном месте. Причем, из автобуса она выходила на той же остановке, что и Олеся, - то есть, шла в одном направлении с ней, а не навстречу. И Света тоже застыла в недоумении, когда Олеся рассказала ей о том, что видела ее своими глазами, идущей по дороге к магазину. Света уже достаточно хорошо знала Олесин характер и понимала, что все это вовсе не шутка...
   При этом разумом Олеся, конечно же, прекрасно осознавала, что видела тогда вовсе не Свету. Но кто же тогда это был?.. И, самое главное, куда он, этот неведомый кто-то, потом испарился?..
   Несмотря на прошедшие с того дня годы, Олеся так до сих пор и не поняла, что это такое было. Она вообще всегда была склонна к мистическим объяснениям происходящих вокруг странных событий, поэтому готова была приписывать им любые сверхъестественные причины. Олеся согласна была поддержать любую версию: параллельные миры, другое измерение, прошлое, будущее... Все, что угодно, - каким бы невероятным, на первый взгляд, это не выглядело...
   Она была уверена точно только в одном: в то утро ей навстречу шла девушка в сером. И она видела ее очень четко и ясно своими глазами. Она ее не придумала, и эта девушка не была плодом ее разыгравшейся фантазии. Она просто была...
   И она до сих пор стоит у Олеси перед глазами...
   С того дня они еще долго все подозрительные звуки и шорохи в магазине списывали на девушку в сером. И радовались, что она у них хотя бы не вредная, не безобразничает и товар с полок не сбрасывает...
   И все-таки, хотелось бы до конца понять, что это было?..
  

ПОДРУЖКА

    
   В школьные годы у Олеси была подружка, которую звали Ира Лебедева. Они с ней довольно тесно общались с самого первого класса. Можно было сказать, дружили. При этом Олеська никогда не строила никаких особых иллюзий по поводу крепости и долговечности этой их странной дружбы, - ну, разве что в самом начале, когда она была еще совсем маленькой, наивной и неискушенной.
   Как она поняла, уже став взрослей, на самом деле Ира всегда ненавидела ее лютой ненавистью. Не спрашивайте, за что, - это, к сожалению, так и осталось для Олеськи тайной за семью печатями. Сколько раз Ира с удовольствием подставляла и предавала ее, - было и не сосчитать. Неоднократно она зачем-то объединялась с другими девочками и "дружила против Олеськи", - об этом самой Олесе впоследствии вообще даже и вспоминать-то было смешно. Хотя в те моменты смешным это ей вовсе не казалось, - напротив, было очень грустно и тяжело. Причем, - ну, ей-богу!.. - сама Олеська так и не поняла причину всего этого. Ни разу, - по крайней мере, осознанно, - она ничем не обидела свою одноклассницу. Просто та почему-то реально ее терпеть не могла.
   И при этом они, типа, "дружили".
   Причем, цену этой ее "дружбы" Олеся прекрасно осознавала даже тогда, в те годы. Но ведь надо же было хоть с кем-то хотя бы изредка общаться на переменах, - а Олеся и так большую часть времени проводила в гордом одиночестве, не слишком желая сближаться с другими одноклассниками. Поэтому, когда Ира, в очередной раз "надружившись против нее с другими девочками", снова зачем-то пыталась начать общаться, Олеся ее не отталкивала.
   Ира Лебедева была девочкой очень красивой и умной. Все годы обучения в школе она была круглой отличницей, - на радость учителям и на гордость родителям. Она рассказывала, что целыми днями только учит и учит уроки, - ничем другим ей, якобы, мама с папой заниматься просто не позволяют. Олеся тоже училась хорошо, практически на одни пятерки, но без такого фанатизма, разумеется. У нее всегда были и другие интересы, помимо школьной программы. Олеся занималась спортом, очень любила читать; она была любознательной от природы, и поэтому ее увлечения часто менялись или дополнялись. Животные, путешествия, музыка, изобразительное искусство, кинематограф... Честно говоря, в те годы не было, наверное, ни одной отрасли, к которой Олеська не проявляла бы интерес, - в той или иной степени.
   Иру это тоже почему-то всегда бесило. И она умела между делом очень тонко намекнуть, как она презирает все эти увлечения одноклассницы. Скажет аккуратно какую-нибудь гадость, - например, как ей противен нравящийся Олеське певец или актер, - и внимательно смотрит на нее, с невинным видом ожидая реакции. Типа, - а что такого я сказала?.. Я же тоже имею право на свое мнение?..
   Или временами она могла, как бы мимолетно, упомянуть о том, как ей мерзко смотреть на всех этих спортсменов, бегающих по стадиону, как стадо идиотов. Мол, ее просто наизнанку выворачивает, как только она представит, какие они все потные, грязные, вонючие... И как их самих от себя не тошнит?..
   И снова хитро так покосится на Олеську, прекрасно понимая, что та от ее слов чувствует себя не в своей тарелке...
   При этом гигиену Олеся соблюдала всегда и принимала душ после любых занятий спортом, - а также каждый вечер перед сном. Хотя во времена их беззаботного босоногого детства вообще не было принято мыться слишком часто... Одежду Олеся тоже меняла регулярно, так что ни грязной, ни потной, ни вонючей она уж точно никогда не была, но определенные комплексы от этих высказываний одноклассницы у нее всегда пробуждались, и она невольно зацикливалась на том, нет ли в словах заклятой подруги зерна правды?.. Еще больше Олесю задевало, когда Ира невзначай, но регулярно намекала на то, что ее родители просто не позволяют ей тратить драгоценное время на всякие дерьмовые книги, которые читают только ненормальные, - такие, как Олеся, опять же надо полагать, - и гораздо лучше и полезнее посвятить все это время учебе...
   Все эти постоянные камешки в Олесин огород были для нее, разумеется, не слишком приятны и даже весьма болезненны. Но так уж вышло, что как таковых подруг у нее в те времена не было от слова вообще, - а надо же действительно хоть с кем-то иногда общаться на переменах... Поэтому чаще всего Олеся старалась просто игнорировать ее подначки, чтобы Ира не почувствовала, что делает ей... да нет, даже не больно... Просто обидно иногда бывало действительно очень сильно, и скрыть это не всегда удавалось. И Олеся, в свою очередь, тоже с возрастом научилась, в отместку, подначивать Иру, нарочно задевая ее больные места, которых у той тоже было не сказать, чтобы мало. Ира очень сильно обижалась, чуть ли не до слез. Олеся прекрасно видела это. Никакой радости ей это не доставляло, - так только, легкое удовлетворение из-за того, что ей удалось отплатить обидчице той же самой монетой. Но Ира почему-то даже ни разу не посмела сказать ей об этом или как-то иначе поставить ее на место. 
   Хотя самое разумное и правильное в такой ситуации было бы попросту перестать общаться. Но этого Ира тоже почему-то не торопилась делать.
   Вот так они и "дружили" многие годы...
   Но все это так, предыстория, - чтобы просто было хоть немного понятно, какого рода отношения их связывали. Присказка, - если можно так сказать.
   В девятом классе к ним, в их дружную компанию, прибилась еще одна девочка, Аня. И вот однажды они шли как-то все вместе по улице. При этом троицу они представляли собой весьма колоритную. Ира из них тогда была самой крупной, на целую голову выше Олеси, чей рост составлял примерно сто шестьдесят сантиметров, и немного полноватой. А Аня, наоборот, была ниже Олеси, - так же примерно на голову, - и по телосложению была необычайно худенькой и хрупкой, - ну, прямо в чем душа держится, как про таких тогда говорили.
   Несмотря на то, что они все были ровесниками, Ира выглядела намного старше своих четырнадцати лет, а Аня, наоборот, чуть младше.
   Навстречу им по довольно широкой дорожке шли трое пацанов. На вид им было от силы лет по десять-одиннадцать, - а может, и того меньше. Довольно противные и мерзкие, - несмотря на юный возраст, все пороки развития и воспитания, можно сказать, были уже у них на лицах написаны. Но - мелкие и щуплые, так что явной опасности они пока еще не представляли.
   Только вот один из них не смог поделить дорожку с Ирой.
   Чем она ему так не приглянулась, было совершенно не понятно. Или же, наоборот, слишком приглянулась, - а что, Ира была девушкой довольно привлекательной, - и он, возможно, таким вот странным способом решил привлечь ее внимание. Но только он вдруг с ругательствами попер прямо на нее, - мол, смотрите, какой я крутой бычара!.. И изо всех силенок толкнул ее в грудь. Разумеется, этих силенок было еще весьма маловато, а Ира, в сравнении с ним, выглядела гранитной стеной, поэтому она даже и не пошатнулась. Шедшая рядом Олеся, признаться честно,  поначалу даже и не обратила внимания на этот неприятный момент. Подсознательно она ожидала, что Ира сейчас оттолкнет от себя малолетнего выродка, и они спокойно продолжат свой путь. 
   Но Ира, вместо этого, зачем-то двумя руками вцепилась в плечи парнишки и застыла на месте.
   То, что произошло дальше, в первые секунды просто отказывалось уложиться у Олеси в голове. Она словно наблюдала за всем этим со стороны, не до конца осознавая, что это имеет место в реальности. Выродок начал обеими кулаками лупить Иру по лицу. К счастью, как уже было сказано, силенок у него было еще не так, чтобы много, поэтому никаких серьезных повреждений он ей при этом, вроде как, не причинил. Просто факт оставался фактом. Мелкий гаденыш бил ее и при этом крыл трехэтажным матом, - похлеще, наверное, чем матерый уголовник с тридцатью годами отсидки. 
   Ира при этом стояла молча, с каменным лицом свекольного цвета, намертво вцепившись в плечи отродья, который вертелся, как уж на сковородке, продолжая мутузить ее кулаками по физиономии, умудряясь при этом пинаться обеими, похоже, ногами одновременно и выкрикивая грязные оскорбления. Олеся и Аня застыли от неожиданности в двух шагах от них. При этом Олеся все еще думала, что вот сейчас Ира отвесит гаденышу оплеуху, отшвырнет его в сторону, и они спокойно пойдут дальше. Но Ира, с напряженным пугающе-красным лицом, на котором, - то ли от прилагаемых усилий, то ли от волнения, - проступили все жилы, продолжала держать малолетнего негодяя так же крепко и по-прежнему молча. А он продолжал бить ее все так же озлобленно и неистово...
   Со стороны это, наверное, могло бы показаться жуткой картиной, - если судить только по описанию. Мальчик напал на девочку и в остервенении бьет ее... Два других мелких ублюдка стоят рядом и довольно хохочут, глядя на них и подбадривая дружка замечаниями... И две девочки, замершие в другой стороне, возможно, безумно напуганные и не осмеливающиеся вмешаться...
   Только вот на самом деле вся эта дикая ситуация попахивала каким-то нездоровым фарсом. Потому что гаденыш, лупящий свою жертву, почем зря, при этом, в буквальном смысле слова, дышал ей в пупок. О чувствах и эмоциях Ани история, к сожалению, умалчивала, но вот что касается Олеси, - то она, лично, до сих пор не вмешивалась во все это по одной лишь простой причине: она просто никак, - ну, никак!.. - не могла осознать и понять, что ее вмешательство действительно требуется.
   Ей все еще казалось, что Ира просто валяет дурака. Вот сейчас она перестанет это делать, даст пинка мелкому ублюдку, и они спокойно пойдут своей дорогой...
   Только вот секунды все бежали и бежали. Лицо Иры становилось все более каменным и пугающим; ее глаза выпучивались все сильнее, и это уже начинало казаться со стороны весьма опасным для ее зрения... А гаденыш орал и оскорблял ее все громче и сучил кулачками все ожесточеннее... А его попытки подпрыгнуть повыше и лягнуть ее посильнее уже начали откровенно действовать на нервы...
   И Олесе просто надоело любоваться на этого недоделанного Брюса Ли.
   Она подошла к ним поближе, взяла паршивца за шкирку, как блудливого щенка, - а габаритами она, напомню, была гораздо мельче Иры!.. - оторвала его от его почему-то беспомощной жертвы и поддала ему для ускорения хорошего пинка под задницу. Он поскользнулся на заледеневшей дорожке, повалился, но тут же вскочил на ноги и с диким воплем оскальпированного индейца, отсидевшего полжизни в российских местах не столь отдаленных, снова попытался наброситься с кулаками, - но теперь уже на саму Олесю. Но это ему было не безответную Ирку лупить безнаказанно; Олеся не стала дожидаться, что этот малолетний выродок еще придумает, и просто отвесила ему еще один пендель, посильнее, чтобы окончательно отбить все желание преследовать их.
   И после этого они, наконец-то, спокойно двинулись дальше...
   Мелкому выродку хватило, - больше их никто не пытался преследовать.
   Ира еще несколько минут молча шла по дорожке все с тем же каменным лицом, с которого понемногу начала сползать апоплексическая краснота. А потом, наконец-то, видимо, посчитала нужным, сквозь зубы, выдавить из себя, не глядя на Олесю:
   - Спасибо...
   - Господи, Ирка!.. - не удержалась в ответ Олеся, которую буквально переполняли противоречивые эмоции. - Ты хоть что?.. Треснула бы ему, - и все!.. Нельзя же так!.. Нужно же уметь защитить себя хоть немного!..
   - Я не могу ударить человека! - дрожащим голосом гордо отчеканила Ира, не глядя на Олесю. И в ее голосе было столько презрения, что та на миг даже опешила, сразу же прекрасно осознав, что все это презрение и негодование направлено именно на нее. Не на оскорбившего и избившего Иру мальчишку, а на нее, Олесю, защитившую ее от него...
   Но это было бы слишком невероятно. Поэтому Олеся решила, что просто неправильно истолковала странный тон подруги. И, поскольку она по-прежнему не могла понять причин такого, на ее взгляд, не совсем адекватного поведения Иры, продолжила возмущаться:
   - Да он же мелкий; ты его одним пальцем могла отшвырнуть в сторону!.. Он же тебя бьет, а ты даже и не пытаешься защититься!..
   - Я вообще не представляю, как можно ударить человека! - ледяным тоном отчеканила Ира, по-прежнему даже и не поворачиваясь в сторону Олеси, и еще более холодно, если это только было возможно, добавила. - Я - не ты!.. Я никогда не смогу ударить другого человека!
   И на этот раз в ее голосе снова послышалось столько презрения и отвращения к Олесиной мерзкой персоне, что как-то неправильно понять смысл или перепутать было уже просто невозможно. И после этой ее фразы Олеся попросту сама на какое-то время лишилась дара речи. Нелепый юмор всей этой ситуации заключался в том, что ни драчуньей, ни хулиганкой Олеся в детстве не была. Да, она умела постоять за себя, если ее принуждали к этому, - но не больше. Поэтому разговаривать с ней с таким ядовитым презрением, в принципе, поводов не было ни малейших. Особенно, после того, как она имела глупость заступиться за того самого человека, который сейчас весь дрожал и кипел от возмущения при одном только упоминании об этом ее поступке.
   Олеся уже открыла было рот, чтобы сказать в ответ что-нибудь достаточно резкое, - в плане, что пусть, мол, в таком случае, в следующий раз Иру хоть вообще прибьют на ее глазах, - она не станет в это вмешиваться, чтобы остаться персонально для нее хорошей и порядочной. А секунду спустя она просто закрыла его, так ничего и не сказав.
   Олеся просто решила, что Ира того не стоит.
   С тех пор прошло уже больше тридцати лет, но Олеся до сих помнит ее дрожащий от отвращения голос. И ее снова охватывает бессильная ярость при этом воспоминании.
   Ира Лебедева, если ты читаешь эти строки, то знай, что твоя школьная почти подружка Олеська до сих пор корит себя за то, что сдуру дала пинка никчемному хулигану, защищая тебя от него. Она все еще полна раскаяния, и, если бы можно было повернуть время вспять, она ни за что больше не поступила бы так плохо, зная, что это вызовет твой праведный гнев и возмущение. Ты была совершенно права, и Олеся уже тогда признавала это. Да, ни в коем случае нельзя бить другого человека, пусть даже и негодяя, ради тебя. Потому что такая неблагодарная дрянь, как ты, того попросту не стоит.
   В тот день Олеся клятвенно заверила саму себя, что, когда тебя будут бить у нее на глазах в следующий раз, она просто спокойно пройдет мимо и отправится по своим делам. К счастью, в жизни этого так и не произошло, потому что Олеся, такая вот вся плохая и ужасная, тем не менее, едва ли смогла бы сдержаться и не вступиться. Даже зная наперед, что тем самым навлечет на себя праведное негодование жертвы.
   Слава Богу, но после этого случая Олеся с Ирой практически больше и не общались, а потом судьба и вообще навсегда развела их в разные стороны. Так что отвратительная физиономия плохой Олеси больше не портила настроение хорошей девочке Ире. 
   И Олеся только лишь надеялась всегда, что в Ириной дальнейшей жизни были достойные подруги, - такие, каких она заслуживала.
   Потому что, Ира Лебедева, - знаешь, что Олеська просто мечтала сказать тебе все эти годы?..
   Она всегда хотела сказать тебе, что ты - просто свинья.
   Неблагодарная свинья.
  

ХОРОШАЯ БЫЛА ЖЕНЩИНА...

  
   У Олесиной бабушки в сорок лет случился страстный роман с коллегой по работе. Из той разновидности пылких чувств, которые бывают, как говорят, лишь раз в жизни. Об их отношениях знали все сослуживцы, и, как ни странно, не осуждали, а лишь поддерживали, потому что тоже восхищались силой обрушившегося на них чувства.
   И жить бы им вместе долго и счастливо, - и умереть в один день, - если бы не одно "но"...
   На тот момент они оба имели в наличие законных супругов. И, как выяснилось, к сожалению, уже гораздо позже, смотрели на свой брак под разными углами.
   Олесину бабушку наличие мужа не затормозило даже ни на мгновение. Она решила этот вопрос самым радикальным способом. Раз, - и подано заявление на развод, - ведь ничто не может встать на пути ее любви и женского счастья.
   Процесс был долгим и мучительным. Добровольно муж развод давать отказался, - он любил бабушку, готов был ее простить, а также обожал их общую дочь. Поэтому разводились они долго, через суд, с взаимными претензиями и оскорблениями. Бабушкин новый возлюбленный, которого все называли дядя Юра, поддерживал ее во всех ее начинаниях и душой, и телом. Но только вот, выйдя под руку с ней из здания суда, где ее, наконец-то, с третьего раза, все-таки развели с ненавистным бывшим мужем, он, чуть ли не перекрестившись обеими руками, сказал дрожащим голосом:
   - Какое ужасное место!.. Надеюсь, что больше никогда не придется побывать здесь!..
   И это слышали все их друзья и родственники, пришедшие поддержать их в суде...
   - Как же не придется?! - ужаснулась бабушка. - А ты разве сам не собираешься разводиться?..
   Почему-то заранее она с ним этот вопрос не обсудила. Или обсудила, но не до конца. Но она сама почему-то искренне полагала, что это - нечто, само собой разумеющееся...
   - Нет, конечно же!.. - с не меньшим ужасом в голосе воскликнул Юра. - Ты что?.. У меня же Серафима, Наташенька подрастает... Как же я их брошу?..
   После этих его слов Олесина бабушка чуть в обморок не упала...
   Этот дядя Юра, следует отметить, был вообще не так прост, как кажется. Уже позже все постепенно узнали, что, оказывается, по молодости он успел отсидеть двенадцать лет. За что конкретно, - это никому было не ведомо, и так и осталось тайной, покрытой мраком. Было лишь известно, что освободился он в свое время весь больной, без жилья, без работы, - одинокий и никому не нужный. И вот тут-то его, как говорится, и "подобрала" Серафима, которая на тот момент одна воспитывала старшую дочь. Без раздумий пустила к себе жить, - благо, у нее была отдельная двухкомнатная квартира, что по тем временам было роскошью. Помогла с работой, потому что у нее имелись влиятельные родственники. Родила Наташеньку... В общем, она дала ему семью и смысл жизни, и он, судя по всему, был ей за это безмерно благодарен.
   Ничто ни во внешности, ни в манере разговора, ни в поведении дяди Юры не выдавало в нем бывшего матерого уголовника. Это был совершенно обычный добропорядочный семьянин средних лет, - похоже, готовый, скорее, умереть, чем причинить боль своим родным, близким и любимым. Но, к сожалению, Олесина бабушка поняла это слишком поздно, когда уже успела разрушить свою собственную семью, и теперь ее дочери от того брака, в отличие от Наташеньки, предстояло расти без отца...
   Разумеется, они сразу же расстались. Прошла любовь, завяли помидоры... Олесина бабушка двадцать лет не могла простить ему его подлости. А Юра... Он даже и не переживал по этому поводу слишком сильно, похоже. Продолжил преспокойненько жить дальше с супругой Серафимой и растить дочурку Наташеньку...
   И вот с момента описываемых событий прошло без малого двадцать лет. За эти годы все изменилось прямо-таки кардинально. Серафима - царствие ей небесное!.. - наконец-то, покинула этот мир после долгой и тяжелой болезни. Юра, кстати, ухаживал за ней до самого последнего дня, и она ушла спокойно, не обремененная лишними душевными страданиями и переживаниями. Наташенька выросла, неожиданно для папы свято уверовала в Господа, вышла замуж и, согласно Божьему соизволению, начала рожать детишек, одного за другим. Предохраняться она, разумеется, даже и не пыталась, - ведь это же сам Господь ей давал такое счастье, не задумываясь о том, чем она будет его кормить... И все бы ничего, - да вот только жили они все вместе в одной двухкомнатной хрущёвке, и им там, явно, было тесно... Да еще и с зятем у дяди Юры отношения как-то не сложились с самого начала. Тот был свободным художником и жил своей насыщенной внутренней жизнью, изредка отрываясь от творчества только лишь ради того, чтобы соорудить очередного ребятенка. Разумеется, работать и содержать эти дары Бога он считал делом слишком мещанским и недостойным его богатой внутренним содержанием личности.
   И вот тут, устав толкаться с этим постоянно растущим семейством в тесных коридорах хрущевки, дядя Юра словно прозрел и осознал, что всю свою жизнь любил только лишь одну женщину. А она, очень кстати, - прямо как на заказ!.. - как раз осталась одна в отдельной однокомнатной квартире...
   Вот оно, счастье!.. Привалило...
   Это, конечно, было просто запредельно странно, - но Олесина бабушка почему-то снова поверила ему и простила. Все-таки, каждому человеку хочется отхватить свой кусочек счастья... И она настолько поверила ему, что в свои шестьдесят лет даже отправилась с ним в ЗАГС и заключила законный брак. Уж больно бабушка не любила слово "сожитель" и считала, что в паспорте обязательно должен быть штамп "именем Российской Федерации"!..
   Жить молодые супруги стали, разумеется, в бабушкиной квартире. При этом всю свою пенсию дядя Юра отдавал Наташеньке, - там же детки; их поднимать надо, а на мужа-то надежды никакой... Бабушка была счастлива. Наверное... Их вечную любовь омрачало лишь наличие у самой бабушки неприкаянной младшей дочери, которой негде было жить. Негде - от слова вообще... Она всю жизнь вынуждена была скитаться по чужим углам вместе с сыном, время от времени закатывая матери истерики и высказывая ей обиды за всю свою неустроенную жизнь. Она винила бабушку в том, что та зачем-то пустила к себе жить чужого подлого мужика, который очень хорошо устроился в этой жизни, вместо того, чтобы помочь своей дочери и внуку.
   Но бабушка ошарашила всех, однажды прямо заявив:
   - Я никогда его на тебя не променяю! Так и знай!..
   Ну, что ж... Значит, так тому и быть!.. Ее все услышали и угомонились.
   Так они и прожили несколько лет. Поначалу бабушка превозносила своего мужа до небес и очень хотела, чтобы ее дочери и внуки тоже оценили его и полюбили. А под конец жизни она вдруг как-то странно затаилась и затихарилась. Олесина мать даже предполагала, что она, возможно, в последние годы осознала какие-то свои ошибки, но уже не знала тогда, как их исправить...
   И дочери, и внуки, в принципе, видели, что отношения у этой семейной пары не ладятся. На первый план начали вылезать старые обиды, которые копились годами, - а то и десятилетиями. Но родственникам бабушка при этом практически ничего не рассказывала. Может, стыдно было, - а может, еще надеялась на что-то... Но, как бы то ни было, она изо всех сил храбрилась и пыталась делать вид, что у нее все благополучно.
   Правда, примерно за год до бабушкиной смерти они снова умудрились сходить в ЗАГС, - это выяснилось уже гораздо позже, - и официально расторгли свой брак. Но и об этом бабушка, опять же, почему-то никому не рассказала. И родственники узнали все это уже только после ее смерти.
   И вот однажды дядя Юра позвонил Олесиной маме и сказал, что бабушка умерла. Сердце... Олеся с мамой тут же поехали к ним. В квартире не удалось найти ни копейки, хотя они обе знали, что бабушка буквально накануне получила пенсию, - да и кое-какие накопления у нее были; она сама неоднократно говорила им об этом... Но Юра, разумеется, успел подсуетиться до их приезда, а на все вопросы лишь разводил руками и повторял, как попугай, что они жили очень бедно, - откуда у них могут быть деньги?.. Бедно-то бедно, - но не до такой же степени...
   Ну, да ладно, Бог ему судья!..
   В организации похорон Юра никакого участия не принимал, а на поминках сам уселся подальше от родственников, словно затерявшись в толпе друзей и бывших коллег. И сказал, как бы невзначай, вслед за ними одну-единственную фразу:
   - Хорошая была женщина...
   Словно она и не жена ему законная была, а так, случайная знакомая. А в ответ на удивленные взгляды со всех сторон, он с облегчением признался в том, что они давно уже были разведены...
   На бабушкину квартиру, приватизированную до удачного замужества, дядя Юра, будучи мужем уже бывшим, разумеется, никаких прав не имел. Но при этом он не поленился сразу же после бабушкиной смерти пробежаться по юристам, чтобы убедиться в этом. А вдруг, все-таки что-то да и обломится?.. При этом он очень уж сильно не хотел возвращаться к дочери. И он попросил Олесину маму, - которая почему-то взяла на себя право принимать подобные серьезные решения, ни с кем не советуясь, - позволить ему дожить свой век в бабушкиной квартире. Мол, сколько ему там еще осталось, - ведь он был старше бабушки на восемь лет, и никто никогда даже и не думал, что он ее переживет... И Олесина мама, - добрая душа, особенно за чужой счет, - разумеется, позволила ему это. Хотя ее собственной сестре, Эле, вообще негде было жить, и она тоже тогда очень рассчитывала на эту квартиру. В то время, как у умного и хитрого дяди Юры, что ни говори, свое жилье имелось, - просто он не желал стеснять Наташеньку и мешать ей трудиться на демографическом фронте, регулярно повышая численность населения нашей страны. Но не выгонять же старика, - это Олесина мама так решила... И позволила ему, - практически постороннему человеку, да еще и укравшему напоследок все бабушкины деньги, - продолжать жить в ее квартире, - мол, столько, сколько ему Бог еще отпустит... 
   А очень хитросделанный несчастный старик, которому на тот момент было уже семьдесят пять лет, оказался вообще не промах. И он, не долго думая, предложил Олесиной тете, Эле, - младшей бабушкиной дочери!.. - жить вместе. То есть, в буквальном смысле!.. Мол, ты одна; тебе нужен мужчина. Я вот тоже теперь один остался, а один я жить все равно не буду, найду себе кого-нибудь... Так почему бы нам и не сойтись теперь вместе, ведь мы же словно самой судьбой друг другу предназначены...
   Эле на тот момент было тридцать семь лет. И ее престарелый отчим вдруг осознал, что, несмотря на то, что он всю жизнь любил ее, как дочь, теперь, после бабушкиной смерти, именно она стала для него любимой, единственной и желанной...
   Только дядя Юра сразу же предупредил, что желает жить только с ней, - ее семнадцатилетнему сыну здесь места не найдется, и видеть его в этой квартире герой-любовник не желает...
   А ведь именно Элин сын, на минуточку, был любимым бабушкиным внуком, И, если подумать, даже юридически имел на эту квартиру гораздо больше прав, чем его престарелый "дедушка"...
   Все это выяснилось, кстати, на девятый день. После поминок чуть подвыпившая Эля вдруг стала буквально умолять Олесю забрать ее из бабушкиной квартиры, потому что, типа, дядя Юра ее не отпускает... Олеся в первый момент не поверила ей и решила, что, как говорится, Эльке больше не наливать, раз ей подобные глупости уже начали мерещиться... Тогда Эля и рассказала ей о предложении дяди Юры... Подобные россказни вообще уже не вмещались ни в какие рамки, - да это просто невозможно было осознать нормальному человеку!.. - поэтому Олеся, грешным делом, заподозрила у Эли симптомы белой горячки...
   Но все это действительно оказалось правдой. В чем Олеся и убедилась, когда подошла к дяде Юре и спросила, что они могут еще сделать, потому что они все - вместе с Элей - планируют сейчас уходить.
   - Идите, - глядя в одну точку, проговорил Юра. - Эля потом все доделает!
   - Дядя Юра, Эля уходит вместе с нами! Вы остаетесь один! Поэтому я и спрашиваю, - может, еще прибрать что-нибудь или приготовить?..
   - Эля останется здесь. Она потом все приберет.
   - Дядя Юра, ау!.. Услышьте меня!.. - Олеся уже начала раздражаться. - Эля здесь не останется!..
   - Эля останется...
   - Дядя Юра, вы вообще меня слышите?! - Олесе хотелось помахать рукой перед его мутными старчески-блеклыми глазами. - Эля уходит со мной!..
   - Эля останется и все приберет!..
   Олеся посмотрела на него, как на идиота, и развела руками. Разговаривать на нормальном русском языке с ним просто не имело смысла. Но ей реально с трудом удалось увести Элю из этой квартиры. Нет, Юра не безобразничал, не пытался удерживать ее силой; он просто, до самой последней секунды, как зомби, глядя сквозь Олесю, тупо повторял, чтобы они все уходили, а Эля останется здесь... И Олеське пришлось ее чуть ли не пинками выталкивать из квартиры. Потому что, после каждой его фразы, Эля, словно завороженная его голосом, замирала на месте и, как под гипнозом, делала шаг назад...
   Между этой парочкой, явно, происходило нечто странное и не совсем естественное, что Олесе очень сильно не нравилось. Но ей просто не хотелось сейчас загружать свою голову еще и подобными проблемами, потому что те мысли, которые приходили ей в голову, выглядели слишком кощунственными, - особенно, если вспомнить, что они все находились в квартире покойницы, на девятый день после ее смерти... И Олеся даже и не желала предполагать, чем эти двое могли здесь заниматься ранее, если дядя Юра так слишком уж уверенно предъявляет свои права на Эльку...
   Но в тот день Олеся поняла, что ее тетя, несмотря на то, что была на десять лет старше ее, человек совершенно безвольный и вообще не умеющий говорить слово "нет"...
   Итак, Элю пришлось практически вытаскивать из квартиры, а дядя Юра все так же тупо твердил им вслед, что она останется... Олеське просто хотелось схватиться за голову при виде всего этого... А через пару часов Юра в истерике позвонил Олеськиной матери и, рыдая, начал кричать в трубку, что они все, такие нехорошие, бросили его здесь; что они решили заставить его жить в этой квартире, а он просто не может здесь находиться и ни дня больше здесь не останется...
   Вот это был номер!..
   И это был тот самый дядя Юра, который буквально умолял позволить ему дожить свой век в бабушкиной квартире... А теперь он вдруг, по неизвестной причине, все перевернул с ног на голову и представил так, словно они чуть ли не силой заставляют его здесь жить. Прямо настаивают на этом. А он не может!.. И не хочет!..
   Олеся так и не узнала никогда, что ему там привиделось, в пустой квартире?.. Она прекрасно помнила, что выпил он чисто символически, - да он и вообще, надо заметить, особым любителем никогда не был. И, когда они все уходили, он точно планировал жить там долго и счастливо, - и даже не один... А тут вдруг быстренько собрался, - точнее, просто сгреб все, что там оставалось еще ценного, - и в панике сбежал, роняя тапки...
   Олеся до сих пор иногда задавалась вопросом, что же на самом деле произошло такого с дядей Юрой, что он больше не смог даже просто находиться в этой квартире?.. Нельзя было сказать, что она слишком уж верила в духов, призраков и прочее, но... В данном случае напрашивается только один вариант: в тот день дяде Юре что-то привиделось в этой квартире. И это что-то, очевидно, было настолько страшным для него, что оставаться он там больше не смог...
   И Олеся всегда думала, что, может быть, это бабушка, устав, наконец, терпеть эти безобразные выходки старого сатира, попросту сама велела ему убираться оттуда?..
   И эта версия как-то совсем не кажется ей неправдоподобной...
  

НЕСТАНДАРТНАЯ МАМАША

  
   Олесиному сыну было лет тринадцать, когда она впервые обнаружила, что он курит. Это получилось совершенно случайно и как-то неожиданно. В тот день Олеся просто перевешивала его куртку на другую вешалку. Ее рука скользнула по карману, в котором прощупывалось что-то прямоугольное. Признаться честно, она даже и не заинтересовалась особенно тем, что это такое. И уж, тем более, - упаси, Боже!.. - не полезла в карман проверять, - ей такое в тот момент даже и в голову-то не пришло. Просто отметила чисто автоматически этот факт и в шутку сказала сыну:
   - Что это у тебя такое в кармане лежит? По очертаниям похоже на пачку сигарет!
   Олесин тринадцатилетний ребенок, сидящий на тот момент за компьютером, даже не повернул голову. Не смутился, не испугался, не стал оправдываться. Просто совершенно спокойно ответил, словно это нечто, само собой разумеющееся:
   - Так это и есть пачка сигарет!
   Олеся, признаться честно, даже слегка обалдела от такой наглости. Она постояла немного рядом с курткой, пытаясь сообразить, как ей следует на все это реагировать. А разум вовсю подсказывал, что отреагировать-то как-то все-таки надо!.. Что ни говори, - а парню было всего тринадцать лет, - и порядочный родитель просто обязан был встревожиться и попытаться донести до ребенка, что он поступает не совсем правильно.
   Но вот только Олеся совершенно не представляла, что она должна сделать в подобном случае?.. Разораться, как сумасшедшая?.. Закатить жуткий скандал, - чтоб стены дрожали?.. Или просто заставить его съесть эту пачку?.. Или выкурить ее всю целиком, чтобы плохо стало?.. Потому что, - что ни говори, - а, вроде бы, не показать никакой отрицательной реакции на это и промолчать совсем нельзя. Как-то следует проводить воспитательную работу с подрастающим поколением, - разве не это является первоочередной задачей любого родителя?..
   Но, во-первых, истерики и вопли, - это как-то вообще не было Олесиным коньком. Орать она просто не любила, - да и не умела, что уж тут греха таить. Обычно они с сыном старались обсуждать все возникающие у них проблемы разумно, объективно и конструктивно. А кроме того, - Олеся, в первую очередь, подумала о том, чего конкретно, в конечном итоге, она добьется своими криками и угрозами?.. Сейчас ее сын спокойно признался ей, что, да, это пачка сигарет, - наверное, именно потому, что у них с ним были нормальные доверительные отношения. Он просто еще не знал о том, что от Олеси нужно что-то скрывать, таиться, прятаться, - и он не представлял, что она может, например, разораться, узнав что-то такое, что ей знать не следует.
   Но если она начнет вопить, устроит скандал, истерику, будет угрожать и запугивать его, он просто поймет, что есть вещи, которые от матери следует тщательно скрывать. И чего она добьется всем этим, в конечном итоге?.. Ребенок не находится под ее неусыпным контролем круглосуточно. И, если он действительно захочет курить, пить, принимать наркотики, - да что угодно!.. - он все равно, к сожалению, будет это делать, и никак это предотвратить она не сможет. Просто он, уже наученный горьким опытом, будет это делать тайком. И сама Олеся до последнего не узнает об этом, - пока не станет уже слишком поздно для того, чтобы хоть что-то суметь предпринять. Родители, к сожалению, всегда узнают о таких вещах последними...
   - А я и не знала, что ты куришь, - задумчиво проговорила Олеся, чтобы хоть чем-то заполнить возникшую паузу. 
   В ответ этот мелкий, - как бы его помягче назвать, - даже и не шелохнулся. На самом деле, он даже голову от компьютера не поднял, преспокойно продолжая себе играть.
   - Так я давно уже курю!.. - словно между делом, заявил он.
   Здрасьте - приехали!.. - мелькнуло в голове у Олеси. Оказывается, он у нее давно уже курит!.. Так это же просто замечательно!.. И она, разумеется, узнает об этом последней, - а до этого дня она была ни сном, ни духом!.. И даже подозрений никогда не возникало по этому поводу!..
   А самый главный прикол в этой ситуации был в том, что на тот момент они жили весьма и весьма скромно, и у Сашки вообще не было карманных денег, как таковых. Олеся ему их не давала, - а он сам никогда и не просил. Нет, разумеется, она прекрасно понимала, что он всегда мог сэкономить на проезде или обедах, - но у него, наверное, получилось бы не так много, чтобы с гордостью "давно уже курить"!..
   Олеся чуть ли не затылок почесала, чтобы лучше думалось. Как нормальная уважающая себя родительница, которой вовсе не безразличен собственный ребенок, - а он, разумеется, был ей не безразличен!.. - Олеся осознавала, что ей необходимо сейчас как-то адекватно отреагировать на эту выходку сына, как-то разрулить всю эту ситуацию к всеобщему согласию, как-то донести до своего слишком быстро и рано взрослеющего чада, что курить - это плохо, вредно, опасно!.. И поэтому не стоит этого делать, - тем более, в его пока еще таком нежном возрасте!.. Но только вот как это сделать?..
   - А я-то думала, что ты у меня без вредных привычек! - в раздумье проговорила Олеся. - Ты же спортом занимаешься...
   - Нет, у меня есть вредные привычки, - по-прежнему совершенно спокойно возразил Сашка.
   Наверное, больше всего в данной ситуации Олесю прикалывало то, что ее дорогой сынишка по-прежнему сидел, уткнувшись в компьютер. И ни капли смущения или стеснения!.. Ну, просто потрясающее самообладание, - аж позавидовать можно!.. В то время, как бедная мамашка тут совершенно не представляет, как разрулить ситуацию, - ему, похоже, вообще хоть бы хны!..
   Олесе даже интересно стало и захотелось разобраться, что означает подобная кажущаяся ей немного странной реакция сына. Неужели он у нее стал таким наглым и осознанно бросает ей вызов таким вот образом?.. Или же он просто реально не видит в своем поведении совершенно ничего особенного, поскольку подобная ситуация не кажется ему чем-то сверхъестественным, - поэтому он и не считает нужным хоть как-то прятаться или смущаться?..
   Олеся постояла на месте еще немного, поразмышляла над всем этим и выдала:
   - Слушай, а у меня как раз сигареты закончились! Может, угостишь штучкой?..
   - Да, конечно, бери! - с радостью предложил Олесе ее взрослый ребенок.
   Она достала из кармана куртки пачку "Винстон" и задумчиво покрутила ее в руках, машинально отметив про себя, что они будут подороже, чем те, которые она обычно сама покупает.
   - Хорошие сигареты куришь! - удивленно проговорила Олеся, все-таки не удержавшись. 
   - Ага!.. - кивнул Сашка.
   Олеся еще некоторое время в раздумье постояла над пачкой, размышляя, как лучше поступить. 
   - Слушай, а может, вместе пойдем покурим?.. - вдруг предложила она неожиданно даже для самой себя. - А то одно-то скучно как-то!..
   После этих ее слов ребенок оторвался, наконец, от компьютера и повернулся к ней. И на его лице впервые появилось нечто, похожее на недоумение.
   - Вместе?.. - с сомнением протянул он, явно, не до конца веря в возможность подобной перспективы.
   Олеся спокойно кивнула в ответ.
   - Конечно! Раз уж ты все равно куришь, то что уж тут мелочиться!..
   Сашка немного подумал. Теперь, явно, уже он был в полном замешательстве и не знал точно, как следует себя вести. Потом он нерешительно встал, подошел к Олесе, взял сигарету. Олеся не знала наверняка, соизволил ли он, наконец-то, смутиться из-за недопустимости своего поведения, - или же это просто странная реакция его непредсказуемой матери так на него подействовала, - но теперь уже он сам выглядел настолько ошарашенным, что она чуть было не рассмеялась и не дала задний ход.
   Но она чувствовала, что эту свою роль ей нужно доиграть до конца.
   Олеся с Сашей вышли на балкон. Они жили на четвертом этаже, так что, если шибко не перевешиваться через перила, видно их особенно не было. Разве что из верхних окон стоящего напротив дома. Тем не менее, она прекрасно видела, что ее бравый Александр чувствует себя крайне некомфортно. Он то и дело, - очевидно, просто непроизвольно, - норовил присесть и скрыться за перегородкой балкона. Олеся же просто старалась вести себя так, словно и не замечает этого его неудобства, - как будто все совершенно нормально, в порядке вещей и вокруг не происходит ровным счетом ничего противоестественного.
   Еще через несколько часов, ближе к вечеру, Олеся снова, - словно это нечто совершенно обычное, - стрельнула у Сашки сигаретку и опять невзначай предложила ему составить ей компанию на балконе. На этот раз Саша отказался, - под предлогом того, что он, якобы, не курит так часто, и пока еще просто не хочет.
   Ну, да и ладно, - было бы предложено, - а уж ваше дело, отказаться или согласиться!..
   В последующие дни Олеся с Сашей эту тему больше не поднимали, хотя ей самой это стоило определенных усилий. Этот вопрос, разумеется, очень сильно тревожил ее, но она просто не знала пока, с какой стороны к нему подступиться. Олесе вовсе не хотелось, чтобы Саша подсел на сигареты. Несмотря на то, что она сама вот уже некоторое время никак не могла избавиться от этой дурацкой зависимости, она не видела в этом ровным счетом ничего хорошего.
   А потом, - ведь ему же было еще всего тринадцать лет!.. И Олесе безумно хотелось бы, чтобы он хоть немного повременил пока с вредными привычками. В конце концов, на это будет еще вся жизнь, а пока... А пока пусть он еще хоть немного побудет ребенком!..
   Олеся не хотела как-то давить на Сашку и пытаться ему что-то запрещать, прекрасно понимая, что это, по меньшей мере, бесполезно. Если он действительно захочет начать курить, - а пока Олеся была уверена в том, что это всего лишь баловство, - она никак и ничем не сможет ему помешать. Это просто невозможно. И Олеся еще прекрасно помнила, что, какие бы доводы не приводила в свое время их мама младшему брату, от него все ее слова отлетали, как от стенки горох, и он все равно делал по-своему. А там в ход шло все: от описаний жуткого вреда, причиняемого здоровью, до категорических утверждений, что ни одна нормальная женщина никогда не станет с ним жить, поскольку от него воняет сигаретами... Но все было бесполезно...
   Саша сам подошел к Олесе примерно через неделю и с гордым видом заявил, что завязал. Олеся очень порадовалась, понадеявшись на то, что он сдержит свое слово, но в душе, признаться честно, отнеслась к этому несколько скептически, потому что не была до конца уверена в серьезности его намерений.
   Но с тех пор прошло уже больше десяти лет. И, как это ни удивительно, но свое слово Саша сдержал. С того дня он не курит. Вообще. Даже за компанию, например, - и то не соблазняется.
   И это не может не радовать его мать, разумеется.
   Вот и получается, что своей такой странной реакцией на обнаруженную пачку сигарет и таким вот на редкость нестандартным поведением, Олеська раз и навсегда избавила ребенка от вредной привычки.
   Ну, разве она не молодец на самом деле?..
  

ВДРУГ РАЗДАЛСЯ НОЧНОЙ ЗВОНОК...

  
   Эти события произошли несколько лет назад, когда Олеся работала директором магазина "Южный Двор".
   Однажды ее продавец Света пришла на работу в самых расстроенных чувствах. Чуть не плача от огорчения, она рассказала о том, что ночью, в три часа, ее разбудил телефонный звонок. Звонили из полиции. Оказалось, что ее дочь Ольга, которой на тот момент едва исполнилось пятнадцать лет, была задержана вместе со своей подругой-одноклассницей представителями правопорядка и в данный момент находится в отделении, куда ее маме настоятельно рекомендовано тоже немедленно приехать.
   Света была просто до глубины души возмущена тем, что подлые сотрудники полиции имели наглость остановить глубокой ночью двух несовершеннолетних девочек-подростков, которые им ровным счетом ничего плохого не сделали, - ну, разве что на ногах не держались после распития крепких спиртных напитков. А еще пели песни и хамили приставшим к ним полицейским, которые не захотели спокойно отправиться дальше по своим делам и решили отвезти их в отделение. А уже оттуда позвонили родителям с требованием немедленно явиться по указанному адресу за своими драгоценными отпрысками, пребывающими в состоянии нестояния.
   Олеся просто диву давалась, слушая рассуждения Светы о том, какие все-таки негодяи работают у нас в органах правопорядка. Что такого страшного, в конце концов, произошло, что не могло бы подождать до утра?.. Мамуля преспокойно спала себе дома, в своей уютной теплой кроватке, и почему-то даже и не переживала из-за того, где, с кем и в каком состоянии находится сейчас ее дочурка-школьница. Она всегда у нее гуляет по ночам, и в этом совершенно даже нет ничего особенного. Нагуляется и вернется, - не в первый раз. А вот самой Свете, кстати, утром идти на работу, - и нехорошие полицейские могли бы об этом подумать, когда будили ее посреди ночи!.. И, вместо того, чтобы продолжать видеть сны, Свете пришлось вызывать такси на последние деньги и мчаться выручать своего бедного ребенка, которого злые дяди - менты не хотят отпускать домой.
   Расстроенная и невыспавшаяся Света прибыла в отделение, где и обнаружила Олю, силой удерживаемую в кабинете всеми находящимися в тот момент на дежурстве сотрудниками. Силой, - потому что девочка отчаянно пыталась прорваться сквозь них, расталкивая их, осыпая нецензурной бранью, визжа и угрожая. И несколько представителей правопорядка с трудом умудрялись противостоять ее напору. Ну, что им стоило, в самом деле, просто отпустить ее?.. Так ведь нет же, ироды такие, - им же надо было поиздеваться над бедным ребенком!..
   Правда, к счастью, никакого вреда Оленьке эти злодеи не причинили, - скорее, наоборот, сами пострадали от ее действий, потому что девочка упорно лезла в драку с ними и не желала ничего слушать.
   Узрев такое беспрецедентное издевательство над своей любимой и единственной крошкой, Света кинулась рыдать и чуть ли не на коленях умоляла негодяев отпустить несчастное дитя. Но измученные сотрудники полиции, которых бедная девочка уже довела до ручки, вызвали инспектора по делам несовершеннолетних и сказали, что необходимо дождаться ее прибытия, потому что разбираться с Оленькой предстоит именно комиссии.
   Вдохновленная рыданиями матери и ее безусловной поддержкой, Оля потребовала отпустить ее в туалет. Но злые сотрудники полиции, изможденные неравной схваткой с крупным, не по годам развитым ребенком, почему-то не разрешили ей даже этого. Они сказали, что вот, мол, с минуты на минуту прибудет инспектор и отведет ее. Но Оленька не привыкла к отказам, потому что мама никогда и ничего ей не запрещала. Поэтому она просто, без раздумий и колебаний, пробила хрупкий заслон хилых мужчин своим крупным тельцем пятьдесят второго размера и начала бегать от них по всему зданию, играя в догонялки...
   - Представляешь, они за ней носятся, кричат, пытаются ее поймать... Она их отталкивает, уворачивается... - дрожащим от расстройства голосом рассказывала Света. - А я стою, плачу, говорю: "Пустите ее хоть в туалет-то!.." А один из них как заорет на меня: "Вы, что, не понимаете, что она только хуже себе делает?!" Она от них на улицу выбежала... А они всей толпой - за ней... Она штаны сняла и прямо посреди двора села... А я плачу стою... Ты представляешь?..
   О, да, Олеся настолько ясно представила себе эту картину, что у нее просто волосы на голове зашевелились от ужаса...
   Она не могла сейчас понять только одного: это насколько же нужно обожать свое чадо, чтобы позволить ему так себя вести?! А элементарно воспитывать девочку, похоже, никто никогда и не пробовал?.. Всего-навсего объяснять, - с раннего детства, - что такое хорошо и что такое плохо, - никто даже и не пытался, надо полагать?..
   Да что тут греха таить, - сама по себе ситуация с шатающейся пьяной по улицам пятнадцатилетней девочкой уже казалась Олесе верхом абсурда. И уж, тем более, у нее совершенно не укладывался в голове тот факт, что мама этой девочки в то же самое время преспокойно спит себе дома, даже и не переживая нисколько, похоже, по поводу того, где и как проводит время ее дочурка?.. Олесе это казалось, по меньшей мере, очень странным.
   Такое еще могло бы, на Олесин взгляд, иметь место в неблагополучных семьях, с пьющими родителями. Но эта семья, насколько ей было известно, была вполне благополучной и вовсе не относилась к каким-нибудь маргиналам. Совершенно нормальные, с виду, вполне приличные люди. Света работала и вообще не пила спиртные напитки. С ними вместе в одной квартире проживала еще ее мама-пенсионерка, - весьма благопристойная старушка, - и неженатый Светин брат, который тоже ни в чем дурном никогда замечен не был. С Ольгиным отцом Света, правда, давно была разведена, но в этом тоже не было ничего неприличного и недостойного, - просто так случилось в жизни. Он тоже был вполне приличным человеком; несмотря на то, что у него давно уже была другая семья, и в ней тоже имелись дети, Олю он не забывал, постоянно общался с ней, денег давал, - причем, немало. О выходках любимой дочурки, разумеется, знать не знал и ведать не ведал, - а если бы узнал, был бы очень рассержен, по словам Светы, и, возможно, даже перестал бы помогать ей.
   Так что, если уж говорить объективно, девочка у них была далеко не беспризорница, предоставленная самой себе, до которой никому дела нет. И почему она так себя ведет, - причем, как честно призналась Света, уже далеко не в первый раз, - не известно...
   У самой Олеси на тот момент был сын почти в таком же возрасте. Но он не шлялся по ночам и не напивался до полусмерти, а учился, занимался спортом, строил какие-то планы на будущее. Поэтому Олесе вся эта ситуация казалась, по меньшей мере, невероятно дикой. Но если бы таковое даже и произошло, - чего в нашей жизни только не бывает!.. - то она была заранее уверена в том, что точно не смогла бы улечься спать, не дождавшись его, не выяснив, где он, и не убедившись, что с ним все в порядке.
   А тут речь шла о девочке!..
   Все-таки, что ни говори, - а с парня спрос меньше. Лишь бы не натворил чего сдуру. Но для девочки гулять по ночам, да еще в нетрезвом виде, может быть чревато такими опасностями, которые ей всю дальнейшую жизнь потом перечеркнут. И поэтому Олеся действительно совершенно искренне не понимала, почему Света не видит в этом ровным счетом ничего особенного.
   А кроме того, в голове Олеси билась мысль о том, что, если бы ей пришлось посреди ночи приехать в отделение полиции за пьянецким в дрезину сыном, то первое, что она сделала бы, едва зайдя в кабинет и обнаружив там кроющего матом сотрудников ребенка, - это просто врезала бы ему от всей души. Да так, чтоб мало не показалось; чтобы через всю комнату пролетел, чтобы весь хмель из дурной башки выветрился. И это - единственное, о чем она могла подумать, представляя себя в подобной ситуации. Потому что она просто не позволила бы своему ребенку вести себя таким образом, позорить ее подобными выходками и считать, что это останется безнаказанным.
   Ей казалось, что подобное поведение безнаказанным оставлять нельзя.
   Правда, - к счастью, наверное, - ей ни разу в своей жизни не довелось оказаться в подобной ситуации. Потому что на самом деле не хотелось бы даже задумываться о том, смогла бы она выполнить свое намерение или же нет. Олеся всю жизнь считала, что ей очень повезло с сыном, потому что они всегда оба, при возникновении каких-то проблем, пытались просто договориться друг с другом, объясниться, понять. И уж, тем более, ей никогда не приходилось его бить. Но, тем не менее, это было первое, что пришло ей в голову в тот момент. При этом она не знала, принесли бы пользу подобные силовые методы, - или, наоборот, от них стало бы еще хуже. Но хоть душу отвести, - может, хотя бы самой легче стало бы после этого... А заодно, глядишь, и ребенок подумал бы в следующий раз, стоит ли доводить ее до такого состояния?..
   И вообще, что значит, - начала бегать по лестницам и коридорам?.. Такого Олеся тоже вообще даже и представить себе не могла. Как и стаю "нехороших" ментов, бегающих за ней следом и пытающихся ее поймать. Такого не могло бы быть даже чисто теоретически. Потому что тогда Олеся, наверное, просто попросила бы сотрудников полиции подождать в сторонке и позволить ей самой разобраться со своим ребенком. Вежливо бы попросила... Наверное... Если бы получилось... Но, в любом случае, горе тому, кто попытался бы встать в такой момент между ней и сыном. Потому что это могло бы оказаться попросту опасно для здоровья...
   Впрочем, сотрудники полиции, наверняка, и сами поняли бы это. А если бы не поняли, - это были бы их проблемы.
   Бегала Олеся тоже быстро, и, да простит ее Господь, но бедный ребенок пожалел бы, что появился на этот белый свет, когда она догнала бы его...
   Да, такое невозможно было даже представить себе. Но именно таким Олеся видела вариант развития событий в данном конкретном случае.
   Можно было бы, конечно, осудить ее за подобную жестокость. Но Олеся всегда говорила только то, что думала. И ее всегда очень удивляло, что нынешние дети, с полного попустительства своих родителей, творят все, что хотят. Олеся всегда полагала, что это происходит, потому что никто из взрослых даже и не попытался объяснить им, что такое - хорошо, а что такое - плохо. Детей нынче не принято воспитывать. Так что же удивляться тому, к каким результатам это приводит?..
   Олеся никогда не считала себя образцовым родителем. Напротив, она, как и все нормальные люди, совершала очень серьезные ошибки, которые позже, когда она это осознавала, пугали даже ее саму. И еще печальнее было понимание того, что многие из этих ошибок вполне можно было бы избежать, если бы у нее было чуть больше опыта, мозгов или даже хотя бы просто моральной поддержки со стороны окружающих людей, - в первую очередь, родственников. Но, тем не менее, она всегда считала, что именно родители должны отвечать за проступки своих детей, - по крайней мере, до тех пор, пока те не станут совершеннолетними и не смогут нести полную ответственность за свои действия. И поэтому пьяный безобразно ведущий себя ребенок ночью в отделении полиции заслуживает не жалости и материнских слез, а хорошего ремня...
   Может, это и не принесет сильно положительных результатов, но, по крайней мере, заставит хоть немного задуматься на будущее...
   - Да ты что!.. - ужаснулась Света, когда Олеся озвучила ей эти свои мысли. - Она ведь мне и сдачи может сдать!.. Ты знаешь, сколько раз она меня уже била?.. Скажешь ей хоть слово против, - так она распсихуется и набросится на меня с кулаками!.. А она же в два раза крупнее меня; что я могу сделать?.. Она и в квартире все крушить может начать!.. Знаешь, сколько она уже дорогих вещей перебила у нас?.. И телевизор разбила, и телефонов сколько в стену запустила!.. Бывало, что я ей этот телефон еще только купила, - а она его в стену!..
   Занавес падает...
   Олесе оставалось только развести руками... Потому что больше к этому добавить было уже просто нечего. Пятнадцатилетняя девочка, бьющая свою маму и крушащая телевизоры, - такое не могло бы ей присниться даже в страшном сне. Поэтому в ответ Олеся просто пожала плечами. В конце концов, это ведь Свете жить с такой дочуркой, а не кому-то другому...
   Но про себя Олеся подумала, что, если бы ее ребенок посмел поднять на нее руку, то она его, наверное, просто прибила бы...
   Нет, конечно же, ее мнение - это уже совсем другая крайность. Олеся осознавала это и поэтому никому его не навязывала. Каждый человек сам решает для себя, как ему жить. Но, тем не менее, про себя она посчитала, что вся эта ситуация, обрисованная Светланой, мягко говоря, не совсем нормальная.
   Оленьку, кстати, после этого случая поставили на учет. Вместе с подружкой, хоть та и вела себя чуть поскромнее, - в сравнении с ней. Но сама Оля нисколько из-за этого не расстроилась. Ни пить, ни шляться по ночам, ни безобразничать ей это не мешало.
   Света тоже не увидела в этом ничего особенного.
  

ЗАГАДОЧНЫЙ СФИНКС

  
   В тот год Олеся с Сашей впервые поехали в Египет одни, без родственников. До этого они дважды отдыхали в Турции с Олесиной мамой и ее новым мужем, Сергеем Сергеевичем. А в этом году у родственников не оказалось денег на поездку, и поэтому Олеся с Сашей отправились без них.
   Если уж говорить начистоту, то в Египте Олеське не слишком понравилось. Хоть их отель и был пятизвездочным и по системе "Все включено", но на самом деле сервис даже приблизительно не дотягивал до того уровня, к которому они привыкли в Турции. Но все это было даже и не страшно, - Олеся вообще не была избалованной, умела во всем находить хорошее и могла приспособиться к любой ситуации. Ее разочаровали сами египтяне. Они показались ей очень злыми.
   Причем, она ощутила это еще в аэропорту, на таможне. Приветливости и доброжелательности турков, к которой она привыкла, здесь не было и в помине. В отеле она была просто шокирована тем, что каждый попадающийся ей навстречу египтянин из обслуживающего персонала с ходу и без малейших раздумий предлагал переспать с ним и очень удивлялся, когда ему отказывали. Причем, удивление это тут же сменялось злостью, и прямо физически ощущалось, что лишь страх потерять работу не позволяет отвергнутому мужчине наброситься на нее с оскорблениями.
   Это было достаточно удивительно, но, похоже, сотрудники отеля, - все, без исключения, - совершенно искренне полагали, что русская женщина, посетившая их страну без мужа, непременно приехала сюда в поисках приключений. И они дико бесились от осознания того, что эти приключения, похоже, не выпадут на их долю.
   Наличие поблизости десятилетнего ребенка никого совершенно не смущало.
   Тут, конечно же, следует задуматься, почему уважаемые египтяне так себя вели. Очевидно, все-таки благодарить за это следует наших соотечественниц, которые приучили их к этому. Но Олесю все это совершенно не интересовало. Она приехала на отдых с ребенком, даже и не задумываясь о подобных развлечениях.
   Выйти из отеля, находящегося, кстати, в Хургаде, оказалось тоже проблематично. Обычно на отдыхе Олеся всегда ходила в шортах и топиках. В Турции все одевались тогда именно так; она ничем не выделялась из толпы других молодых женщин, - в том числе, и местных, - и никто не обращал никакого внимания на ее наряд.
   Но, стоило ей только выйти в такой одежде за территорию отеля в Египте, как за ней тут же с воплями и улюлюканьем понеслась толпа местных мужиков. Близко они не подходили; держались на расстоянии и, не переставая, фотографировали ее. Очевидно, женщина, на которой так мало одежды, привлекала повышенное внимание на этих улицах...
   Вдоль дорожки на лавочках сидели женщины в черных одеждах и паранджах. Они вскакивали с места и начинали свистеть, злобно шипеть и что-то выкрикивать вслед, - очевидно, оскорбления... Как стая каркающих ворон... Такая прогулка, разумеется, едва ли могла бы доставить особое удовольствие, поэтому Олеся с Сашей поспешили вернуться в отель.
   Но, несмотря даже на такие вот мелкие недоразумения, отдых проходил вполне приятно. Олеська с Сашкой носились по отелю, купались, загорали и не обращали ни на кого ровным счетом никакого внимания.
   А впрочем, нет, - на того дяденьку, признаться честно, Олеся сразу же обратила внимание. Это был пожилой мужчина, лет за шестьдесят, седой, лысеющий, невысокий ростом и полноватый. В принципе, типичный немолодой уже араб, - и, говоря на чистоту, совершенно не красавец. В отеле он занимал какую-то серьезную должность, - судя по всему, типа директора, - да и выходил он всегда из кабинета, на котором была надпись "Топ-менеджер".
   Когда он заходил в ресторан, официанты чуть ли не на задних лапках начинали крутиться вокруг него. Сразу бросалось в глаза, что это персона очень важная. При этом он вел себя всегда очень вежливо, - имеется в виду, с другими сотрудниками, которые, явно, рангом были ниже его. Этого человека окружала какая-то невероятная аура власти, силы, наверное, больших денег, - и при этом такого какого-то поразительного чувства собственного достоинства, что это невольно привлекало внимание и вызывало уважение.
   Все десять дней Олеся с интересом наблюдала за этим человеком. Случайно или намеренно, - но он всегда появлялся где-то поблизости. Возможно, это входило в его обязанности, - хотя вряд ли...
   Он всегда здоровался с Олесей и Сашей, - предельно вежливо и с уважением. Никогда не пытался делать ей никаких намеков или предложений, - в отличие от множества своих подчиненных. Не заигрывал, не строил глазки, не поглядывал похотливо... Неизменно вежливый, с непроницаемым лицом египетского сфинкса и очень умными внимательными глазами, окруженный этой своей аурой спокойного достоинства, он просто как-то ненавязчиво всегда оказывался где-то рядом, бывало, что-то подсказывал или показывал, когда видел, что они оказались в затруднении или что-то не понимают. И все это - с едва уловимой вежливой улыбкой... Никаких других попыток завести разговор или познакомиться, - просто подсказка, скользнувшая по губам едва заметная улыбка, вежливый кивок головой, - и мужчина тут же отступал в сторону.
   При этом, несмотря на всю его сдержанность, невзирая даже на не слишком привлекательную внешность, этот человек был настолько приятным и обаятельным, что Олеся, в какой-то степени, даже привязалась к нему за эти дни и невольно взглядом выискивала его в толпе других людей.
   Он действительно внушал такую огромную симпатию, что Олеся с некоторой грустью осознавала, что он уже практически старик, и, разумеется, едва ли можно воспринимать его как потенциального поклонника. Да и он сам, судя по всему, просто любовался заинтересовавшей его девушкой с мальчонкой, совершенно не вкладывая в общение с ними ни малейшего сексуального контекста. Олесе даже мерещилось в его глазах нечто отеческое, мудрое, заботливое...
   В общем, она все эти дни воспринимала его, как на редкость милого дяденьку, который, в отличие от всех остальных, вел себя предельно вежливо и корректно.
   Уезжали они из отеля часов в двенадцать, и поэтому даже в последний день они еще успели с утра забежать на пляж и попрощаться со всеми, с кем за эти дни подружились.
   Уезжать не хотелось. Даже несмотря на то, что в Турции в свое время им понравилось больше, отдых здесь тоже оставил массу приятных впечатлений и воспоминаний. Домой возвращаться не хотелось ну просто от слово вообще... И было немного грустно...
   И в этот момент пришел он. Как всегда, вежливо поздоровался, слегка кивнул и сел за находящийся в паре десятков метров столик в ресторане на пляже.
   Краем глаза Олеся видела, что он смотрит на нее. И она весело помахала ему рукой, жестами показывая, что они улетают...
   Олеся слышала раньше такое выражение, как "перемениться в лице". Но воочию видела нечто подобное впервые. Даже на расстоянии в пару десятков метров она заметила, как с его лица схлынули все краски, и оно стало мертвенно белым, а в глазах отразилось что-то, весьма похожее на... ужас?.. Он даже слегка привстал, очевидно, непроизвольно, но тут же, чуть помедлив, сел обратно...
   Они смотрели друг другу в глаза, и Олеся поняла, что она - просто непроходимая дура...
   А еще она вдруг поняла, что очень нравится этому мужчине, - настолько сильно, что он даже не пытался ничего предпринять по этому поводу, - возможно, чтобы не опошлять их отношения, - поскольку прекрасно понимал, что, в силу разных причин, между ними ничего быть не может. Именно поэтому он всегда и находился где-то поблизости, - разумеется, едва ли в обязанности топ-менеджера отеля входит необходимость лично развлекать гостей... И, кроме этого,   больше ничем, - ни словом, ни жестом, - не выразил свой интерес. И лишь сейчас, поняв, что она уезжает, на какое-то мгновение потерял контроль над собой...
   В его глазах была такая щемящая душу тоска, что у Олеси просто сердце оборвалось. И он, некрасивый немолодой египетский мужчина, вдруг показался ей по-своему куда более привлекательным, чем снующие вокруг фигуристые рослые красавцы. А в голове билась только одна мысль: "Так что ж ты раньше-то молчал?!"
   А время отъезда неумолимо приближалось. И Олеся с Сашей отправились в отель...
   Краем глаза она увидела, что он тоже пошел следом за ними, по-прежнему держась на приличном расстоянии...
   Он все-таки подошел к ней в отеле. Он не владел русским, она не знала ничего, кроме русского... Поэтому они общались жестами. Он пытался спросить, как ее зовут, поинтересовался, понравился ли им отдых, и пригласил приезжать еще...
   Это была эра до сотовых телефонов, до мессенджеров, до электронных переводчиков и до всего прочего, что сейчас очень сильно облегчает нам жизнь в такие моменты. Он был безупречно вежлив, ни о чем не просил и ничего не предлагал. На его губах играла все та же загадочная легкая полуулыбка сфинкса. И только в глазах плескалась такая боль, что у Олеси ноги подкашивались...
   Она не сумела запомнить даже его имени. Давно уже не помнила название отеля, в котором они тогда отдыхали. Только лишь эти черные глаза, смотревшие на нее так, словно она - самое дорогое, что было в его жизни...
   Олеся редко сожалела о чем-то. Но этого человека она так никогда и не смогла забыть.
   Всякое в жизни бывало. И в любви до гроба Олесе клялись, и звезду с неба достать обещали, и рыдали... Но никто и никогда не смотрел на нее с такой всепоглощающей болью в глазах, как этот пожилой и не слишком привлекательный египетский мужчина, осознавший вдруг, что он ее теряет, не успев даже познакомиться...
   Как жаль, что мы слишком многое понимаем слишком поздно, когда ни изменить, ни вернуть уже ничего невозможно...
  

ЧУДЕС НА СВЕТЕ НЕ БЫВАЕТ...

  
   Много лет назад, как раз когда Олеся находилась в очередном поиске работы, ей случайно попалась на глаза в интернете статья о том, как можно заработать кучу денег на рулетке. Вообще-то, она никогда не была азартным человеком, и в этот раз решила попробовать, скорее, от безвыходности и безысходности. Так уж получилось, что она только что, по воле обстоятельств, вынуждена была уволиться с очень неплохой, в общем-то, и довольно высокооплачиваемой работы, и вот уже недели две не могла подобрать для себя ничего равноценного. Вот она и подумала: а почему бы и нет?..
   В первый раз она решила закинуть на пробу двести рублей. Это были не настолько большие деньги, чтобы можно было особо сильно переживать из-за их потери, к тому же, они находились у Олеси на электронном кошельке, который она тоже завела в свое время просто на пробу и правильно пользоваться которым пока еще так и не научилась. Пытаться как-то иначе вывести с него такую маленькую сумму было практически бессмысленно, потому что при этом на комиссии и процентах за вывод потерялась бы большая часть суммы. А вот закинуть их на счет оказалось можно без потерь.
   Олеся играла по методу Мартингейла. Для тех, кто совсем не имеет представления, что это, могу пояснить. Следует поставить один рубль на красное, если выпадает черное, - удваиваешь ставку, если опять проигрыш, - ставишь четыре, потом - восемь, шестнадцать и так далее... Новичкам, как говорится, везет, - и вскоре, как-то даже неожиданно для самой себя, Олеся отыграла рублей шестьсот. А потом за один раз все проиграла, потому что у нее попросту не хватило денег для очередной ставки...
   Но в первый раз это ее не остановило. Ведь отыгрыш был так близко, - просто суммы на счету не было, чтобы ставку увеличить. И Олеся, пока еще не наученная горьким опытом, закинула в казино еще триста рублей. И продолжила играть.
   А потом была просто сказка. Как Олеся уже позже поняла, это была просто сплошная полоса везения. Она играла очень осторожно, делая всего по несколько ставок, быстро выходила из игры, - "чтобы казино не смогло ее засечь", - то есть, она выполняла все рекомендации, которые были в той статье. И через три дня на ее игровом счету уже красовалась чудесная сумма в размере десяти тысяч рублей...
   Признаться честно, у Олеси тогда просто кружилась голова от восторга при виде всего этого. В своих радужных мечтах она уже видела, как через пару месяцев покупает себе виллу на Лазурном берегу, отправляет ребенка учиться в Гарвард, - или в Оксфорд, не принципиально, - и все у нее в дальнейшем в шоколаде... Олесе было неимоверно страшно даже поверить в такое привалившее счастье, - но должно же ей было хоть когда-то повезти!.. И теперь она искренне не понимала, для чего бедные люди мудохаются здесь, на тяжелой, скучной и неинтересной работе, когда все в этой жизни так легко и просто...
   Ради пробы Олеся вывела на электронный кошелек пять тысяч рублей. Она до последнего не верила, что из этого хоть что-то выйдет, и в глубине души была на все сто процентов уверена, что "обманут, гады"!.. Но деньги, как это ни удивительно, пришли. Более того, Олеся без проблем перевела их на кредитную карточку и убедилась в том, что они действительно реальны, а не приснились ей во сне. Это вдохновило и воодушевило просто донельзя. Мысленно Олеся уже щупала и перебирала в своем кармане несметные богатства...
   На счету в казино у нее остались пять тысяч. Она продолжила играть на них. Так же, вроде бы, как и до этого, аккуратно, осторожно, потихонечку... И за одну неудачную серию, - когда никак не выпадал нужный цвет, - проиграла все одним махом...
   Вот так сама жизнь наглядно показала ей, что чудес на свете не бывает...
   Сказать, что потеря этих почти мифических денег шарахнула Олеське по мозгам, - это вообще не сказать ничего. В какой-то степени она, наверное, еще много лет после этого не могла прийти в себя... Хотя, ведь на самом деле, - глядя правде в глаза, - она даже ничего и не потеряла, - наоборот, умудрилась немного вывести и даже оплатила кредит... Но она-то уже нащупывала в своем кармане миллионы, которые тоже одним махом испарились вместе с надеждой на лучшее будущее... И поэтому проигрыш этих пяти тысяч, которые, в принципе, на самом деле ей никогда  и не принадлежали, Олеся перенесла очень болезненно...
   С тех пор много воды утекло. Олеся по-прежнему иногда поигрывает в онлайн-казино, - но только на демо-счете. В свое время она всерьез заинтересовалась этим вопросом, прочитала немало литературы на эту тему, изучила и опробовала десятки различных способов в демо-версии, - и все только для того, чтобы лишний раз убедиться, что беспроигрышных способов не бывает. Можно действительно играть потихоньку, - можно даже иногда выигрывать и выводить деньги время от времени, - но заработать таким способом, посмотрим правде в глаза, вряд ли получится, - а уж, тем более, на постоянной основе. Дай Бог, чтобы в конечном итоге выигрыш превысил проигрыш, - но даже и это достаточно маловероятно.
   Играть на реальные деньги Олеся больше так и не решилась. Стоило ей только подумать об этом всерьез, - и ее тут же начинало внутренне трясти; руки начинали дрожать, и она тут же проигрывала, - даже в демо... И пытаться еще раз закидывать на счет реальные деньги при сложившихся обстоятельствах было бы просто безумием...
   Вот так сильно тряханул ее психику тот случай!..
   Но Олеся всегда думала, что, может быть, это даже и к лучшему. Потому что, будь она более азартной, то давно уже могла бы проиграть все, - и себя, в том числе. К счастью, никакого азарта она действительно никогда не испытывала. Это было, скорее, нечто вроде интереса исследователя и естествоиспытателя. Попробую-ка я вот так, а теперь еще и вот этак... О, вроде бы, вот этот способ вполне надежный... Вон я уже сколько выиграла... Ан, нет, совсем ненадежный, потому что опять все проиграла... Вот ведь незадача!..
   В глубине Олесиной души всегда теплилась надежда на то, что, рано или поздно, ей все-таки удастся просчитать такой вариант, который на самом деле сможет приносить прибыль. Пусть и небольшую.
   Мечтать ведь, как говорится, не вредно... В конце концов, у каждого из нас имеются свои интересы. Кто-то тупо пьет вечерами, поскольку не может придумать себе другого подходящего занятия, кто-то любит поиграть в танчики, - причем, вкладывая в это свое хобби вполне реальные и немалые средства, - кто-то просто смотрит телевизор и сидит в интернете. Олеся всегда считала, что ее маленькое хобби ничуть не хуже других и тоже имеет право на существование. Конечно, только до того момента, пока ее не покинет разум, потому что если она когда-нибудь вдруг решится играть на реальные деньги, это может быть очень опасно. Но пока у нее, слава Богу, такого желания не возникает, - а все остальное - просто на уровне фантазий...
   На самом деле из всего своего "игрового" опыта Олеся поняла только одно: рулетка - это вовсе не удача и не тупое везение, а всего лишь математика. Бесполезно ставить наугад и надеяться на чудо. Тот же нужный цвет может не выпадать очень долго... Сколько угодно раз, - пока у игрока не закончатся деньги для ставок. Можно при помощи математических расчетов не уходить в минус, - но и то до поры, до времени. Выигрывать постоянно невозможно. Можно лишь частично снизить риск проигрыша... Да и то не всегда...
   Но, наверное, не стоит отчаиваться. И нужно верить в то, что чудеса иногда происходят...
   Вот только жаль, что чаще всего - не с нами...
  

РОКОВАЯ ОШИБКА

  
   Эта печальная,- если не сказать, шокирующая, - история произошла уже почти два десятка лет назад. Но Олеся до сих пор не в силах была забыть о ней. И до сих пор чувствовала себя виноватой из-за случившегося.
   Олеся тогда работала в магазине "Дикси" продавцом-кассиром. И вот однажды в выходной день ей позвонила ее коллега, - можно даже сказать, подруга, потому что за время совместной работы у них сложились действительно очень теплые отношения. И предложила взять у нее котенка.
   Это было достаточно неожиданное предложение, не оставляющее никакого времени на раздумье. То есть, котенка нужно было забрать вот прямо сейчас, сию минуту. И Олеся просто инстинктивно отказалась с ужасом. У нее много лет жили дома собаки, а вот кошек она не заводила еще никогда и, в принципе, как ей казалось, на тот момент была к ним вообще как-то равнодушна. Да и имеющийся у нее небольшой опыт общения с представителями семейства кошачьих назвать положительным было ну никак нельзя.
   Почему-то у всех Олесиных знакомых кошки были совершенно неуправляемы. И она всегда терялась в догадках, были ли они такими сами по себе, - или же это просто результат плохого воспитания?.. Но все хозяева этих животных, как один, жаловались на то, что их кошки и коты не желают приучаться к лотку и делают свои дела везде, где только можно, - но только не там. Они грызли и рвали все, что было в пределах досягаемости их зубов и когтей, царапались, орали... Олеся слушала все это с ужасом, вообще не совсем понимая, зачем люди заводят этих животных, если от них, на ее взгляд, не было никакой радости, - одни только проблемы...
   Вот собаки, - это совсем другое дело, - искренне полагала Олеся. Они поддаются дрессировке, они преданны, они любят своих хозяев. А котики... Они милые, конечно же, - но только со стороны. А иметь в своем доме совершенно неуправляемое животное, - так себе удовольствие...
   К тому же, вышло так, что на тот момент Олеся вообще была против каких бы то ни было домашних питомцев. За несколько лет до этого умерла ее последняя собака, - а еще она очень долго и тяжело болела, - и Олеся просто боялась проходить через все это еще раз. Она и так винила себя за то, что Тишка - так звали ее собачку - не получал достаточно внимания и ухода в последние месяцы жизни, потому что ситуация в их семье тогда была безумно сложной, - беспокойный маленький ребенок на руках, полное отсутствие хоть каких-то средств к существованию и очень добрые родственники со всех сторон, усиленно советовавшие усыпить ненужную проблему... Пережить это было сложно, но пришлось, - что же тут поделаешь, - но впредь Олеся зареклась еще когда-нибудь заводить питомцев, поскольку слишком привязывалась к ним. А ей и без того в жизни проблем сейчас хватало...
   И вдруг, без всяких предисловий, - возьми котенка!.. Да Олеся просто вообще не представляла, с какой стороны подходить к этому диковинному зверю... К тому же, она действительно искренне полагала, что не слишком любит кошек и поэтому никогда не будет заводить их...
   Да это просто было невозможно на тот момент, - если уж говорить начистоту!.. В квартире у нее царил жуткий беспорядок, разгрести который не было ни сил, ни времени, - и от одной только мысли о том, что здесь будет еще и кошка прыгать, разрушая все еще больше, реально становилось плохо... К тому же, Олесе приходилось работать днями и ночами, - ее сыну на тот момент было всего лет девять, - и кто же будет ухаживать за котенком, если ее постоянно нет дома?.. Да и финансовое положение их маленькой семьи на тот момент оставляло желать лучшего. Они, в буквальном смысле слова, едва концы с концами сводили, - и Олеся реально не представляла, как сможет при этом прокормить еще одно живое существо?.. Она просто ну совсем не была готова на тот момент к дополнительной ответственности. Ее непутевая жизнь упорно катилась куда-то под откос, и у Олеси вообще не было сил хоть как-то исправить ситуацию и привести ее в порядок...
   Все это Олеся честно выложила своей коллеге. Но та еще долго продолжала ее уговаривать...
   Светлана - так звали эту женщину - рассказала Олесе, что котенка ей привезли из деревни для ее подруги, которая очень желала его завести. Но, пока везли, ее знакомая уже то ли успела передумать, то ли еще что... В общем, котенок ей оказался больше не нужен. А у самой Светланы уже был один кот, - разумеется, довольно проблемный, неуправляемый и плохо воспитанный. И двух животных ей было уже никак не потянуть. Вот она и решила пристроить малыша, и Олеся показалась ей чудесным вариантом...
   Олесе было очень неудобно и даже почему-то стыдно. Еще бы, - ведь на нее возлагались такие надежды, а она подвела!.. Это было еще в те времена, когда она пыталась быть хорошей для всех... Поэтому она чувствовала себя не в своей тарелке, мучилась от чувства вины, переживала из-за того, что Светлана может обидеться на нее... Но, тем не менее, она отказалась...
   Через день они встретились на работе. Светлана вела себя, как ни в чем не бывало. Сама Олеся очень старательно обходила эту тему, в душе надеясь лишь на то, что коллеге все-таки удалось пристроить котика, - или же она все же решилась оставить его себе. Но при этом общаться с ней Олесе было как-то очень сильно некомфортно. Она все еще невольно чувствовала себя виноватой из-за того, что не помогла ей. Но ведь невозможно же всем угодить, - разве не так?..
   Оказалось, что не так...
   Если бы только Олеся могла изначально предположить, что сделает Светлана, она, наверное, поступила бы по-другому. Но она просто никак не ожидала от своей коллеги, - милой, вроде бы, порядочной взрослой женщины, имеющей двадцатилетнюю дочку и годовалого внука, такой подлости...
   Только через несколько дней Светлана сама завела разговор о несчастном котенке. И запросто призналась в том, что, после разговора с Олесей, отправила свою дочку в администрацию их района, - то есть, в людное, на ее взгляд, место, - чтобы подбросить там котенка. В надежде, что добрые люди его подберут... А теперь вот она, якобы, мучается и переживает из-за того, что так сделала... Ведь, все-таки, не по-человечески это как-то, нельзя было так поступать, наверное... Но у нее не было выхода... А это - всего лишь котенок... И там, в администрации, много людей, - старушек там каких-нибудь сердобольных, - его кто-нибудь подобрал обязательно... Наверное... 
   У Олеси было такое ощущение, словно ее ушатом ледяной воды окатили... Свой шок после этих слов коллеги она не смогла забыть даже после многих лет... Она, вообще-то, никогда не лезла за словом в карман, - а тут реально лишилась дара речи, - оглохла, ослепла и онемела... И бесполезно теперь было говорить и даже думать о том, что, если бы она только знала, как мерзко поступит Светлана в конечном итоге, то обязательно забрала бы котенка к себе... Получилось все так, как получилось, - и винить себя за жестокость и бездушность было уже поздно... И мчаться в администрацию искать малыша тоже было уже бессмысленно, - либо его действительно уже кто-то подобрал, как искренне надеялась Олеся, либо... В конце концов, ведь это же не она его выбросила...
   Но у нее так и осталось навсегда чувство, словно это сделала она. Своими собственными руками...
   С той женщиной Олеся больше не могла общаться. А ведь до этого они, можно сказать, почти дружили... К счастью, Светлана вскоре ушла из их магазина. Позже, встречая ее иногда на улице, - ведь они жили в одном районе, - Олеся с трудом заставляла себя кивнуть. И подспудно радовалась тому, что жизнь Светлану не баловала, - это очень бросалось в глаза со стороны... Но каждый раз, когда Олеся ее видела, у нее вставал перед глазами этот несчастный котенок, и она снова начинала терзаться чувством вины...
   С тех пор прошло уже немало лет. Маленькая семья Олеси значительно увеличилась. У нее появились две кошки и кот. Все они были в свое время подобраны с улицы, вылечены, выращены, как родные, и окружены безмерной любовью. Олеся считает, что они - самые чудесные существа в мире, которые наполнили ее жизнь смыслом и научили быть человечной. Наверное, можно считать, что она искупила свою вину...
   Но только вот она сама так не считает...
  

ЗНАТЬ ВРАГА В ЛИЦО...

  
   В свое время Олесе пришлось немало побродить по больничным коридорам. Причем, так же, к сожалению, получилось, что общение с людьми в белых халатах, вместо благодарности, оставило столько отрицательных эмоций, что на определенном этапе она просто зареклась: больше сюда - ни ногой!.. Пока еще в здравом уме, трезвой памяти и на своих двоих, - забыть все, что связано с больницами, как страшный сон!..
   Обращаться сюда только в том случае, если самостоятельно справиться с проблемой уже просто больше нет никаких шансов. Или - если, не дай бог, привезут в бессознательном состоянии. Но снова ходить за добрыми докторами и умолять их определить хотя бы причину недуга, - о лечении тогда уже даже речь не заходила... Да просто пропади все пропадом!..
   Олеся на каком-то этапе своей жизни реально стала бояться людей в белых халатах. И прошедшие с тех пор много лет ничего не изменили в данной нелепой ситуации.
   Поэтому теперь диагнозы она себе ставила сама. И, как это ни забавно, чаще всего правильные. И лечилась тоже самостоятельно. И даже весьма успешно излечивалась. Пока, по крайней мере...
   Что же касается психики, то Олеся вообще всегда полагала, что она у нее очень устойчивая. Многим людям хватило бы десятой части того, что выпало на ее долю, чтобы, реально, если уж и не сойти с ума, то погрузиться в страшную затяжную депрессию, из которой действительно было бы не выбраться без помощи высококвалифицированного специалиста. А Олесе всегда было хоть бы хны. Порыдала в подушку, встала, умылась, переступила через проблемы, надела на губы лучезарную улыбку - и вперед, к новым свершениям!..
   Мелькала, конечно, у нее иногда подспудная мысль о том, что было бы неплохо походить к психотерапевту, например... Комплексы свои детские проработать, как принято сейчас говорить... А вдруг действительно легче станет... Но она тут же со смехом вспоминала о том, что ее бывший муженек и его незабвенная мамуля, - они оба были дипломированными психологами. И они оба изо всех сил пытались подавить ее при помощи различных психологических приемов, которые прекрасно действовали на всех других людей, - кроме Олеси, почему-то. Потому что она, - в ответ на их умные психологические манипуляции, призванные внушить ей нечто очень важное и заставить вести себя как-то иначе, правильно, на их взгляд, - смотрела на них, как на полных дебилов, крутила пальцем у виска и преспокойно делала по-своему.
   Ну, вот не действовали на нее их запатентованные научные теории, призванные на подсознательном уровне что-то внушить и чему-то научить!.. И реагировала она на них вовсе не так, как было написано в их умных учебниках и как следовало делать это "с психологической точки зрения".
   Поэтому, несмотря на то, что, с точки зрения бывших родственников, Олеся была совершенно ненормальной и неадекватной, она пока еще жила дома, а не прописалась в ближайшей психбольнице на веки вечные. И даже была полна планов на дальнейшую жизнь.
   А проблемы... С ними попросту можно справиться. Самостоятельно.
   При этом много лет Олесю беспокоило странное, можно даже сказать, жуткое состояние, которое она тогда еще никак не могла объяснить... Чаще всего это происходило ночью. Едва задремав, - то есть, не заснув еще полностью, но уже погрузившись в полузабытье, - Олеся вдруг просыпалась, очень резко, как от толчка. Словно что-то силой выталкивало ее, даже вышвыривало, из сна на поверхность. При этом Олеся даже никогда и не помнила, что всему этому предшествовало, и снилось ли ей, например, перед этим что-то пугающее, что могло бы вызвать такую странную реакцию. Просто все вдруг резко прекращалось; Олеся мгновенно просыпалась полностью и понимала, что сна больше нет ни в одном глазу. И осознавать это было всегда очень странно, потому что, как правило, подобному состоянию всегда предшествовало сильное переутомление, и еще несколько минут назад Олеся реально буквально падала от усталости и задремала сразу же, едва коснувшись подушки головой. Но что-то вдруг разбудило ее. Окончательно и бесповоротно.
   А потом начинался какой-то просто жуткий кошмар. И, к сожалению, не во сне, как это иногда бывает у нормальных людей, а наяву, после пробуждения. Сердце с каждой секундой почему-то билось все быстрее и быстрее, и, казалось, уже готово вот-вот выскочить из груди... Олеся реально слышала его грохот, и он оглушал... И самое жуткое, что этот ускоренный, практически зашкаливающий пульс тюкал, как сумасшедший, в абсолютно любой точке тела, куда ни дотронься; он шумел в ушах, пугал, наполнял комнату, просто словно вибрировал вокруг в темноте... И Олеся с ужасом осознавала, что сердце не может так работать, что оно вот-вот перенапряжется и попросту остановится... Она понимала, что ей не хватает воздуха; она реально задыхалась и при этом не могла даже пошевелиться от охватившей ее дикой слабости, и осознавать это было достаточно жутко в ночной тишине... Все ее тело, - руки, ноги, голова, мышцы, суставы, кости, - начинало болеть, и от этого не было никакого спасения. Просто каждая-каждая клетка тела мучительно ныла, и от этой жуткой боли хотелось просто выть волком... Но не получалось. Потому что сил не было даже на то, чтобы застонать...
   Но все это было еще не самое страшное...
   В то время, как тело было практически парализовано болью и нехваткой кислорода, Олесина голова наполнялась какими-то жуткими образами, предчувствиями, кошмарами наяву, от которых дыхание ее сбивалось еще сильнее... Олеся явно понимала, что с ней вот-вот случится что-то жуткое, ужасное... Ну, если уж не прямо сейчас, то через минуту... А если и не через минуту, то уж точно завтра... послезавтра... на следующей неделе... через месяц... Она прекрасно знала в тот миг, что тяжело больна... Наверное, смертельно... У нее отказывают все внутренние органы... Вот прямо сейчас и отказали... А вчера бок кололо... Правда, она уже не помнила, левый или правый, - но то, что это рак, - уже однозначно, - если не хуже... Хотя куда уж хуже... А еще, судя по признакам, инсульт, инфаркт, Альцгеймер, климакс, на худой конец... Короче, в те минуты Олеся точно знала, что находится при смерти, и вот-вот склеит ласты... Похоже, вот прямо сейчас, сию минуту...
   И тут же ее мозг пронзало страшное осознание того, что умирать ей сейчас никак нельзя!.. Она же по уши в долгах; она просто утонула в них, - и, если она помрет, то ее долги повиснут на сыне, а этого никак нельзя допустить!.. А еще ее завтра совершенно точно выгонят с работы, - вон директор вчера с ней как-то странно разговаривал; не к добру это!.. А дом, в котором они живут, - он же вот-вот рухнет и погребет их всех под завалами... Ему уже сорок лет... И газ взорвется, сто процентов... А под окнами террористы уже козни затевают; никаких шансов спастись... А если и минует чудом чаша сия, то все равно третья мировая уже на подходе, - конец нам всем, США уже ракеты запустили, и сейчас будет ядерный взрыв... Ах, да, - а еще метеорит какой-то гигантский к Земле приближается, - ученые говорят, столкнется с ней не сегодня-завтра... Ну, вот и все...
   И без того измученный и напуганный мозг пронзала мысль о том, что у сына тоже здоровье совсем слабое, в чем душа только держится... Вон вчера раздражение какое-то на руке появилось, - Господи Боже, это точно неизлечимо, это конец... И коты помрут с голоду, когда хозяев не станет, они ведь тоже еле живые, все насквозь больные...
   Читать все эти описания, наверное, немного смешно. Они кажутся, вне всякого сомнения, слишком уж преувеличенными и утрированными. Но, поверьте, на самом деле это было очень страшно. Когда разумного, вроде бы, человека охватывает такая вот дикая паника, - совершенно беспочвенная и необоснованная, но человек этого в тот момент не понимает, и поэтому ему жутко... И этот ужас буквально поглощает, сводит с ума; в нем тонешь, барахтаешься; он засасывает, как трясина... 
   Но в какой-то момент, прежде, чем попросту умереть от разрыва сердца, Олеся из последних сил умудрялась сама себе сказать: "Стоп!.."
   Самое первое, что необходимо было найти в себе силы сделать, - это открыть балкон, чтобы обеспечить приток свежего воздуха. И вот Олеся понимает, что больше уже не задыхается; она просто чисто физически ощущает живительный кислород, снова наполнивший легкие... А потом Олеся укладывается обратно в кровать и пытается успокоиться, повторяя про себя, как заклинание, что в ее жизни как раз сейчас все совершенно нормально; все, наконец-то, наладилось, нормализовалось, и наступили прекрасные времена...
   В последние годы она чувствовала себя превосходно, как никогда ранее, - и не надо придумывать ерунду, ничего у нее давно уже не болело!.. Долгов у нее, слава богу, в данный момент не было никаких, - от слова вообще!.. Даже за кредитку она расплатилась полностью и пользовалась теперь ею просто из удобства, строго соблюдая безлимитный период, - да и заначка кое-какая имелась, на случай внезапно возникших проблем, от которых никто не застрахован... На работе у Олеси тоже все было прекрасно и на редкость спокойно, - да у нее, что греха таить, наверное, никогда еще не было такой нестрессовой работы и такого лояльного руководства... Но, даже если что-то пойдет не так, и придется уволиться, - значит, она найдет себе другое место, ничуть не хуже, - в чем проблема-то?..
   Дом, в котором они живут, крепкий и надежный, - построенный еще по социалистическим стандартам и ГОСТам. Да он еще столько же простоит, даст бог... Да и террористы, если хоть немного повезет, его стороной обойдут... Метеориты вечно летают вокруг, но пока реальной опасности не представляют. А события в мире хоть и не радуют вовсе, но и предпосылок срочно бежать в бомбоубежище в их никому не нужном провинциальном городке, редко, на каких картах обозначенном, пока, вроде, нет...
   Олесин сын, - крепкий здоровый молодой парень, - имеет стабильную работу и кое-какие перспективы. Да и коты, вроде, - тьфу-тьфу!.. - здоровенькие, веселенькие, отличающиеся весьма хорошим аппетитом, - на изможденных, истощенных и умирающих вовсе не похожи. Вон, скачут сейчас вокруг Олеси, - чувствуют, вероятно, ее состояние и переживают, пытаются успокоить...
   И в какой-то момент Олеся осознавала, что все уже прошло. И можно просто спать дальше...
   Олеся долгое время не понимала, что конкретно мучает ее по ночам, а при свете дня старалась вообще не задумываться об этом, - наверное, чтобы не пугаться еще больше. А потом ей как-то случайно попался на глаза в интернете материал о панических атаках. И все сразу встало на свои места.
   Олеся осознала, что с ней, в принципе, не происходит ничего страшного на самом деле. А это состояние, которое временами так пугает ее, - всего лишь банальная паническая атака. Что было вовсе даже и не удивительно в ее случае, - если вспомнить, что жизнь ей досталась далеко не самая простая... Это неприятно, но не смертельно. И необходимо просто найти в себе силы взять себя в руки и перестать пугаться этого состояния.
   И, сразу же после того, как Олеся поставила самой себе этот диагноз, панические атаки резко прекратились. Словно сами собой. Возможно, Олесин мозг просто научился купировать их еще в самом зародыше. И с тех пор она стала спать по ночам спокойно.
   Оказывается, иногда достаточно просто знать врага в лицо. И тогда он перестает внушать такой страх.
   Потому что больше всего иногда пугает именно неизвестность.
  

БЕСПОКОЙНЫЙ СОСЕД

  
   Как-то раз Олесе пришлось заночевать у коллеги по работе. Во всем этом не таилось никакой романтики, - просто человеку нужна была помощь, а Олеся оказалась единственной, кто вообще был поблизости.      
   Этому коллеге - его звали Олег - за пару минут до окончания рабочей смены позвонили и сообщили, что у него умер отец. Он давно уже болел, так что ничего неожиданного в этом сообщении не было, но, тем не менее, на Олега оно произвело просто жуткое впечатление. Олеся впервые в своей жизни видела такое, чтобы взрослый сильный мужик, - в прошлом, ветеран боевых действий, кстати, - от шока настолько потерялся, что смотреть на него было страшно. Он просто был, как беспомощный младенец, забывший даже, как поставить разрядившийся телефон на подзарядку, не понимающий, как вообще им пользоваться, кому и куда звонить...
   Глядя на все это, Олеся просто не смогла бросить его одного в таком состоянии, хотя они и были едва знакомы. Он даже уехать не сумел сразу, потому что у его машины разрядился аккумулятор, - все всегда происходит в таких случаях очень вовремя, - и то, как он ее заводил, вообще отдельная история... Потом пришлось дождаться его старшего брата, который вел себя не слишком дружелюбно по отношению к младшему, и Олег после этого сник окончательно и едва смог сесть за руль.
   Он попросил Олесю заехать вместе с ним к его матери. Пока они это сделали, пока обсудили похороны и пообщались с родственниками, - времени было уже далеко за полночь. А Олеся жила совсем на другом конце города. Олег, как полагается, выпил с горя, пока велись все эти разговоры, и отвезти ее уже не мог. И предложил ей заночевать у него. Олеся обдумала сложившуюся ситуацию и пришла к выводу, что это будет разумно.
   У себя дома Олег сразу же захрапел, а Олеся, разумеется, никак не могла уснуть. Место незнакомое, диван не слишком удобный, - да она и вообще-то никогда не могла спать в чужих домах. Плюс - сослуживец храпел так, что любой трактор позавидовал бы, - в общем, кошмар!.. Она не один раз пожалела о том, что не уехала сразу же, хотя бы на такси, а теперь, посреди ночи, вроде, уже поздно было метаться...
   Да еще и кошка на кухне никак, видимо, не могла успокоиться. Прыгала, очевидно, со стола на холодильник, с холодильника на плиту или куда там еще, - стучала, царапалась... То, вроде, притихнет на какое-то время, то опять разойдется... У Олеси самой была дома кошка, любящая побузить по ночам, так что, в принципе, она была привыкшая к подобным звукам, - но тут у нее нервы были уже на пределе. Спать хотелось безумно, - поэтому поведение животного не могло не вызвать раздражения... Только она, вроде как, начинала дремать, - а тут снова стук, царапанье; кошка опять безобразничать начинала, - и Олеся снова понимала, что ей в таких условиях поспать не удастся...
   Олеся уже просто не знала от отчаяния, что делать. Она хотела позвать кошку, может, успокоить ее как-то, чтобы она тоже уснула... Или, может, просто выловить ее и в ванной запереть, чтобы не мешала... Все эти мысли проносились в Олесиной голове в полусне, в состоянии полудремы, и она почти на отдавала себе в них отчета... Пока вдруг ее изможденное сознание не пронзила одна очень четко сформировавшаяся ясная мысль, благодаря которой у нее из головы мгновенно выветрились все остатки сна...
   В квартире Олега нет кошки!..
   Олеся, вообще-то, была не из пугливых, но в тот момент ей стало как-то очень сильно не по себе. Ведь на кухне тем временем кто-то по-прежнему продолжал прыгать, скрестись и стучать... К счастью, испугаться толком она как-то не успела, потому что все звуки на кухне вдруг затихли, и вымотанная Олеся смогла, наконец, задремать...
   Утром Олеся вспомнила о ночных событиях и спросила у сослуживца, что это вообще такое было?.. А тот совершенно спокойно объяснил ей, что у него в квартире живет домовой.
   - Да, бывает, иногда он по ночам расходится, спать мешает, - добавил он.
   Олеся на мгновение лишилась дара речи. На Олега она, наверное, вытаращилась, как на сумасшедшего. Он даже заметно занервничал. Поверила ли она ему?.. Вообще-то, надо было знать этого человека, чтобы понять, что он говорит совершенно серьезно. Чувство юмора - или нечто подобное - было Олегу вообще не свойственно. Никаких фантазий, никаких иллюзий и предположений, - все просто, строго и по существу, без каких-либо отступлений. Как говорится, - мужик сказал, мужик сделал!.. Олег вообще говорил очень мало, - только если в этом возникала крайняя необходимость, - так что Олеся почему-то сразу же поняла, что он говорит правду. Ну, или, по крайней мере, он сам искренне полагает, что это правда.
   - У тебя живет домовой? - все-таки не смогла она сдержать изумления.
   - Да он уж много лет у меня живет, - спокойно ответил Олег. - Еще со старой квартиры. Я, когда на эту квартиру переезжал, его с собой позвал. Домовые - они же дом охраняют!..
   - Так прямо и позвал?.. - слегка ошалела Олеся.
   - Да понимаю я, - грустно усмехнулся Олег, - ты, наверное, смотришь на меня сейчас и думаешь, что я совсем с катушек слетел! Но это правда! Хочешь верь, хочешь - не верь!..
   Верила ли Олеся до того дня в домовых?.. Трудно сказать... Она слышала о них, разумеется, но как-то никогда даже и не задумывалась серьезно над этим вопросом. И сейчас, возможно, мысленно покрутила бы пальцем у виска и списала бы все на сильный стресс у человека, накануне потерявшего отца... Если бы "нечто" полночи не мешало ей спать своим царапаньем и стуком...
   Так что, да, - если бы Олесе просто кто-то рассказал о чем-то подобном, - она вряд ли поверила бы... Но она слышала это сама собственными ушами... И чуть было посреди ночи не отправилась вылавливать "это", чтобы запереть в ванной...
   И потом, как уже упоминалось, Олег был не из тех людей, кто мог бы пошутить... Но, тем не менее, представить живущего здесь домового... Да еще и перевезенного со старой квартиры... При одной только мысли об этом Олесе становилось не по себе... Очень сильно не по себе...
   Нет, наверное, всему этому имелось какое-то другое, более разумное объяснение... Но Олесе его тогда найти не удалось...
   Через некоторое время Олеся сменила работу, и с этим человеком больше никогда не пересекалась. Иначе она точно не удержалась бы и спросила бы у него, как поживает его беспокойный сосед...
  

"КОМПЬЮТЕРЩИК"

  
   Всю свою юность Олеся слышала от своего отца странную фразу:
   - Я же говорил, что тебе надо было учиться на бухгалтера!..
   Почему эта фраза странная, спросите вы?.. Чтобы это понять, нужно немного знать предысторию.
   Олеся всегда хорошо училась. В том числе, у нее не было проблем и с математикой. Но при этом Олеся была четко выраженным гуманитарием. А все, что связано с цифрами, неизменно наводило на нее тоску. И так было всегда. С первого класса.
   Да, любые, даже самые сложные, задачи она, играючи, щелкала, как орешки. Но они всегда вызывали у нее такую скуку, что аж в животе чесалось. И, глядя на ровный столбик примеров, на решение которых могло уйти, от силы, пять - десять минут, Олеся внутренне просто плакала. Ей жаль было тратить эти несколько минут на глупые цифры, которые вызывали у нее дикое раздражение, - аж до зубовного скрежета.
   Поступление в ближайший к дому техникум на специальность "Технолог швейного производства" на поверку оказалось очень глупой идеей. Олеся никогда даже и не планировала работать по данной профессии и поступила туда лишь потому, что тогда это показалось ей удачной альтернативой школе. Но, тем не менее, сама по себе учеба в данном техникуме ей нравилась; это было временами даже интересно и познавательно. Хоть и совершенно бесперспективно для нее. Но Олеся планировала позже поступать в университет, а здесь училась, в принципе, только ради диплома о среднем техническом образовании, на котором так настаивала ее мама.
   Но даже чисто ради диплома учиться на бухгалтера Олеся никогда не стала бы. Это было как раз то, про что можно было бы однозначно сказать - "это не мое". Даже само название этой профессии, - какой бы уважаемой она ни была на самом деле, - не вызывало у Олеси ничего, кроме отвращения.
   Но ее родной отец совершенно не знал собственную дочь, которая прожила рядом с ним первые двадцать лет своей жизни. Он был вообще не в курсе ее интересов; он не имел представления о ее мечтах и чаяниях, увлечениях и надеждах. Он даже и не подозревал, что из его дочери бухгалтер получится примерно такой же, как из него самого летчик - космонавт. Он ни разу в жизни не попытался поговорить с ней по душам, узнать, что она представляет из себя, чего она хочет от жизни вообще. Он просто талдычил и к месту, и не к месту эту свою нелепую фразу "о бухгалтере". Иногда с различными интерпретациями. Например, что-то типа того, что, мол, была бы умной - выучилась бы на бухгалтера. Словно только бухгалтера в этом мире бывают умными. А все остальные, разумеется, совсем тупые, ведь они же не выучились на бухгалтера...
   Наверное, Олесин отец просто считал эту профессию наиболее престижной, - или наиболее подходящей для женщины, - или еще что... Он упорно повторял ее десятки, сотни раз, даже и не задумываясь о том, что его дочь не стала бы "учиться на бухгалтера" под страхом смерти...
   Интересы и способности дочери в расчет не брались. Раз не бухгалтер, - значит, дура. Вот и весь сказ.
   Просто на самом деле Олесин отец был необычайно далек от реалий жизни дочери.
   И вот прошло с тех пор двадцать лет. У Олеси подрос сын. К сожалению, обстоятельства сложились так, что с дедушкой он общался примерно раз в год, - а то и реже. И это было исключительно общение в стиле: "Привет, привет!.. Пока, пока!.." Обе стороны это, в принципе, устраивало; ни один из них никогда даже и не пытался ничего изменить.
   Надо ли упоминать о том, что о собственном внуке дедушка не знал практически ничего, за исключением, разве что, его имени и примерного возраста?.. Ну, и весьма обрывочных сведений, типа "учится в школе", "поступил в техникум", "собирается в армию", "работает", которыми изредка снабжала его Олеся. 
   О том, что творится в душе и в голове у внука; о его интересах, увлечениях, талантах, способностях, желаниях дедушка вообще не имел ни малейшего представления. И его это вполне устраивало. 
   Олеся хотя бы выросла в одной квартире со своим отцом, - хоть их судьбы всегда и были строго параллельны и не пересекались ни в какой точке. Но он хоть мог еще что-то видеть, что-то наблюдать, делать какие-то свои выводы, - хоть и совершенно неправильные. Но внука дед не знал от слова вообще. Это был для него совершенно чужой и незнакомый мальчик, парень, мужчина. Они ни разу в жизни толком не поговорили по душам, - только общие фразы, ничего не значащие слова, дежурные приветствия...
   Тем удивительнее была произнесенная им как-то однажды, - при случайной встрече с Олесей, - фраза:
   - Я же говорил, что ему надо было учиться на компьютерщика!..
   Сказать, что Олеся была ошарашена, - это не сказать ничего. Да она просто в осадок выпала!.. Когда говорил?.. Кому говорил?.. С чего это вдруг?.. И почему именно "компьютерщик", самое-то главное?..
    С тех пор, при редких встречах, эта фраза из уст отца стала звучать регулярно. Поначалу Олеся просто игнорировала ее. Но, по прошествии нескольких лет, она уже начала серьезно резать ей слух. И раздражать. 
   Оставался открытым вопрос, что именно подразумевал ее отец под словом "компьютерщик"?.. Программист?.. Или компьютерный мастер, занимающийся ремонтом оборудования?.. Как бы то ни было, - но ни к тому, ни к другому у Олесиного сына никакой особой склонности не было. Да, он действительно неплохо разбирался в этих вопросах, - мог самостоятельно установить кое-какие программы, антивирусы, обновления, - но до уровня программиста ему не хватало ни умения, ни энтузиазма, если честно. Мог действительно кое-что починить, отремонтировать, настроить, - в том же компьютерном оборудовании, - но тоже на чисто бытовом уровне. В принципе, да, действительно, кое в чем он разбирался, - как и большинство молодых людей в нашем мире, где компьютеры давно уже не роскошь, а образ жизни. Но не больше и не меньше. Программирование в более глобальном смысле его никогда не интересовало, - хоть способности к нему определенные и были, но совершенно не было желания развиваться в данном направлении, как говорится.
   Здесь нельзя было категорично сказать, как в случае Олеси с бухгалтерией, что это - совсем "не его". Но, тем не менее, заниматься этим серьезно он никогда не стремился. Его истинные интересы лежали совсем в других сферах. Так что, конечно, выучиться на компьютерщика было бы можно... Но зачем?.. Если у человека нет к этому ни склонности особой, ни желания этим заниматься, ни таланта... Просто так?.. Для себя?.. Так на уровне "для себя" он и так справлялся, и неплохо...
   А отец продолжал при случайных встречах с Олесей произносить эту свою сакраментальную фразу...
   И вот однажды - лет уже, наверное, через пять - Олеся не выдержала, наконец, и сказала отцу, что для того, чтобы быть компьютерщиком, надо иметь к этому хоть какую-то склонность и способности, а у ее сына, к сожалению, нет ни того, ни другого. Ее отец очень удивился и заявил, мол, как же так, ведь он все время возится с компьютерами и так хорошо в них разбирается?.. Тут уже пришла очередь Олеси удивляться. Она поинтересовалась у отца, откуда у него вообще такая информация, и не перепутал ли он ее сына с кем-нибудь из других своих внуков?.. Мол, может быть, кто-то из детей ее брата увлекается компьютерами, - поскольку ее сын этим как раз похвастаться не может?..
   Дедушка был очень удивлен, поскольку совершенно искренне до того дня был уверен в своей правоте. Олеся тоже была удивлена, поскольку, как уже упоминалось, ее отец ровным счетом ничего не знал об этом своем внуке, - и она искренне недоумевала, каким образом подобная информация вообще могла оказаться в его голове?..
   Дедушка даже смутился от своей невольной ошибки. И перестал отныне возмущаться тем, что внук почему-то так и не стал компьютерщиком.
   Они все по-прежнему встречаются один - два раза в год. И по-прежнему ничего не знают друг о друге.
   Вот такие странные отношения...
  

СПАСИБО, ГОСПОДИ, ЧТО ВЗЯЛ ДЕНЬГАМИ!..

  
   Несколько лет назад Олеся познакомилась с весьма оригинальным мужчиной.
   Он пришел в ломбард, в котором она на тот момент работала, закладывать золото. И был настолько сражен наповал Олесиной неземной красотой, что чуть ли не с ходу начал объясняться ей в вечной любви и клясться в верности до гроба. Следует заметить, что на тот момент Олеся была полностью разочарована в представителях мужского пола, новых отношений не искала и воспринимать всерьез его признания просто не могла. Но он не желал отступать, был весьма настойчив и приходил снова и снова, в надежде, очевидно, все-таки произвести на нее впечатление.
   Олеся всегда была девушкой прямой; кокетничать, хитрить и лицемерить не умела, - да и учиться этому не желала. И, стремясь изначально расставить все точки над i, она сразу же прямо спросила этого товарища, что конкретно он от нее хочет?.. Если просто общения, встреч время от времени, - то, возможно, она и готова была бы рассмотреть такой вариант. Но ни в каких серьезных отношениях она на тот момент вообще не была заинтересована, о чем сразу же и поставила его в известность. Замужем она однажды уже была, и ей там очень сильно не понравилось.  К постоянным отношениям она тоже в данный момент не была готова, а жить с кем-нибудь вместе еще когда-либо вообще больше не планировала. Подобный вариант даже и не рассматривался.
   В те времена Олеся давно уже пришла к небезосновательному выводу, что просто изначально не приспособлена к семейной жизни, потому что она слишком дорожила своей свободой и независимостью. Поэтому все, что могло бы ее заинтересовать, - это формат встреч. Не слишком частых, необременительных и ни к чему не обязывающих...
   Потенциальный кавалер в ответ поначалу только рассмеялся: мол, да ничего серьезного я тебе пока еще и не предлагаю!..
   Оказалось, что он врал с самого начала. Намерения по отношению к Олесе у него почему-то изначально возникли самые что ни на есть серьезные. Как выяснилось уже позже, - и совершенно случайно, кстати, - он в первый же день их знакомства выгнал из своей квартиры женщину, с которой прожил на тот момент пару лет, заявив, что нашел ей замену. И, несмотря на весьма категоричные слова Олеси, совершенно не воспринял их всерьез и на самом деле пребывал в твердой уверенности в том, что теперь они, взявшись за руки, вместе побегут навстречу солнцу... Ведь любая женщина только и мечтает о том, чтобы ее хоть кто-нибудь подобрал...
   А все эти глупые рассуждения о независимости... Бред сивой кобылы... Как только он надумает и предложит, так она сразу же согласится и бросится в новую жизнь, закрепив волосы...
   В какой-то момент его настойчивость и пламенные речи о неземной любви Олесю даже зацепили... слегка. Даже мысль промелькнула в голове: а может, в этом действительно что-то есть?.. Правда, этот товарищ был самым обычным работягой, не слишком образованным, да и на внешность не особенно привлекательным... Но что из этого?.. Ведь не в этом же счастье, наверное?..
   Несмотря на все ошибки и неудачи, Олеся все еще ждала своего принца. А он где-то заплутал по дороге. А пока она пребывала в ожидании, судьба сводила ее с разными людьми. Были среди ее знакомых и интеллигенты, и красавцы, и предприниматели. Многие из них были люди образованные и хорошо обеспеченные, вроде бы, - но вот толку-то от этого?.. Потому что в действительности никому из них не было дела до ее проблем; никто не готов был ей помочь, поддержать, взять на себя хоть какую-то ответственность за ее жизнь. Скорее, наоборот, - все почему-то искали в ней поддержку и опору...
   Все они, - люди далеко не бедные, - с удовольствием готовы были прийти жить в Олесину шикарную однокомнатную (!!!) квартиру, предлагали ей найти для себя работу с более высоким окладом, - либо просто вкалывать побольше и, желательно, без выходных, - никто ведь не обязан содержать на самом деле ее и ее сына!.. Ей охотно желали позволить готовить, убирать, стирать, гладить, - в общем, всеми силами создавать уют для потенциального главы семьи, и все это за одну только лишь возможность гордо сказать, что у нее теперь тоже есть мужик в доме. Только вот Олеся давно уже пришла к выводу, что не нуждается в этом.
   По натуре она никогда не была содержанкой, - для этого она была слишком самостоятельной,  - и не мечтала о тепличной жизни. Но, тем не менее, она всегда считала, что забота о семье должна, по большей части, ложиться на плечи мужчине. А если он по какой-то причине не готов взять на себя такую ответственность, - то зачем же он вообще тогда нужен?..
   Но этот товарищ как-то сумел произвести на Олесю впечатление именно тем, что - на словах - очень желал заботиться о ней. В конце концов, с лица не воду пить, - подумалось ей. Может быть, такова и есть ее судьба. Пусть не сказочный принц, - но зато серьезный взрослый человек, на словах готовый взять на себя прямо-таки любую ответственность, уверяющий, что просто мечтает Олесю всю оставшуюся жизнь на руках носить, и уже считающий ее сына, - которого он, кстати, никогда ещё не видел, - своим... Последнее заявление, правда, даже очень желающей бы - теоретически - поверить во все это Олесе показалось весьма странным, и тут она слегка охладила его пыл. Как бы ни мечтала она в глубине души о чудесах, - но ее сыну на тот момент было уже пятнадцать лет, так что папочка был ему, в принципе, давно уже не нужен. Но вот взрослый друг, способный дать дельный совет, пример для подражания, в конце концов... Почему бы и нет?.. У мальчика не было никакого опыта общения со взрослыми мужчинами, которые были бы настроены по отношению к нему хотя бы дружелюбно. А вдруг действительно из этого что-нибудь - да и вышло бы?..
   Да и Олесино женское счастье, - ха-ха, - должно же оно было когда-нибудь отыскаться...
   Вот уж действительно, смех - да и только...
   Уже через неделю (!!!) знакомства, несмотря на то, что их "отношения" на тот момент ограничивались всего лишь походом в кино и длительной прогулкой по набережной, Олесин новый поклонник, оказавшийся, кстати, счастливым обладателем целой однокомнатной квартиры, вдруг предложил ей немедленно к нему переехать и жить вместе. Согласно его стройной теории, Олеся должна была просто умереть от счастья при виде перспективы замаячившей на горизонте семейной жизни. Свою квартиру она должна была оставить сыну, который, разумеется, в свои пятнадцать лет должен быть просто счастлив жить один. Разумеется, потенциальный сожитель пообещал Олесе, что "мальчика они не бросят", будут приезжать к нему, готовить, прибираться... И все будут довольны и счастливы...
   Олеся аж в воздух взвилась от этого его необычайно лестного для нее предложения. И это - не говоря уже о том, что Олесиному сыну на тот момент было всего пятнадцать, и она ни при каких обстоятельствах, - даже во имя некой безумной любви, - не планировала бросать его одного в таком возрасте. Но вот только пока о любви с ее стороны вообще даже и речи-то не заходило...
   У Олеси перед глазами был пример собственной матери, которая в свое время бросила отца и ушла к любовнику, оставив шестнадцатилетнего сына. Саму Олесю этот ее вояж мало затронул, - она на тот момент уже была замужем, - а вот ее брат воспринял этот поступок матери, - то, что она не взяла его с собой, - как самое настоящее предательство и так и не смог простить ей этого. И не помогло даже то, что она осыпала его деньгами, подарками и машинами...
   У самой Олеси на тот момент были прекрасные отношения с сыном. Она знала, что пока еще нужна ему, - да и он тоже был ей нужен. Они с ним были семьей, и, как это ни наивно, но тот, кому она была бы дорога, должен был бы войти в их семью, а не разделить их.
   А потом, не с разговора ли как раз об этом изначально и началось их знакомство?.. Олеся сразу же первым делом честно сказала, что никогда и ни при каких условиях не планирует ни с кем жить вместе. Встречаться, - да, возможно, если возникнет обоюдный интерес. В свободное время, когда есть желание и силы. Но какой бы то ни было совместный быт, - для нее это вообще было исключено. Ее никогда даже с натяжкой нельзя было назвать хорошей хозяйкой; она не желала ни готовить, ни прибираться, ни обихаживать бесценного мужчину. На тот момент у нее был свой и весьма своеобразный уклад жизни, в котором пока просто не было места другому человеку. И, по крайней мере тогда, она совершенно не готова была что-то менять. Возможно, когда-нибудь потом, со временем, когда отношения перешли бы на какой-то другой уровень, и она почувствовала бы, что действительно хочет быть с этим человеком всегда, в горе и в радости... Возможно. Но это только теория. Пока у нее подобного желания еще даже и на горизонте не возникло.
   Но, опять же, самое главное условие для того, чтобы быть вместе, - это готовность мужчины взять на себя ответственность за ее семью. А здесь такого намерения даже и не просматривалось.
   "Взять на себя ответственность" - это вовсе не подразумевало, что Олеся хотела бы сесть ему на шею и ножки свесить. Вовсе нет, разумеется. Она работала и весьма неплохо на тот момент зарабатывала. Просто подразумевалось, что она хотела бы иметь рядом человека, готового разделить при необходимости ее проблемы, - а не создать ей новые. И, в первую очередь, он должен был понимать, что у нее есть сын. Это - данность. Сколько бы ему ни было лет в перспективе. И избавиться от ее ребенка в угоду собственным амбициям и искренне полагать, что она должна быть счастлива такому удачному решению, - нет, простите, это было не совсем то, чего она ожидала от возможных отношений.
   Олесин кавалер очень оскорбился. Прямо-таки чуть ли не до слез. Но не оставил попыток уломать ее.
   Через пару дней он заехал за ней утром, - предложил подвезти на работу. Правда, посреди дороги у него вдруг сломалась машина. И он попросил у Олеси две с половиной тысячи в долг, - на ремонт. С клятвенными заверениями вернуть через неделю, битьем себя пяткой в грудь и проникновенным: "Ведь ты же мне доверяешь?.."
   И Олеся, разумеется, сдуру дала ему денег. Это была не такая уж маленькая сумма по тем временам для одинокой женщины, воспитывающей ребенка без мужа, - а данные события происходили лет десять назад. Но у них же еще был, типа, конфетно-букетный период, и кто же знал, что события выйдут из-под контроля гораздо раньше, чем он завершится?..
   Еще через пару дней поклонник позвал ее в гости. Объяснил, то он, мол, придет после ночной смены, немного отдохнет, - а потом у них будет возможность провести весь день вместе. Олеся сказала ему, что у нее уже имеются на этот день свои планы. Они с сыном собирались с утра в торговый центр, - нужно было кое-что прикупить для квартиры. И тогда ее благородный кавалер сам вызвался заехать за ними утром, - после работы, - повозить их по магазинам, а уже потом, оставив Олесиного сына дома, поехать к нему.
   Она подумала и согласилась.
   То, как этот человек вел себя на протяжении тех трех часов, что они катались по городу, стало для Олеси определенным шоком. Ее сын был не слишком общительным мальчиком. Но, понимая, что для мамы это важно, он изо всех сил старался вести себя вежливо и дружелюбно. Но это было напрасно. Потому что Олесин кавалер просто напрочь игнорировал его. Вообще. Полностью. Словно его и не было рядом. Вплоть до того, что он не сказал ему ни "здрасте", ни "до свидания".
   Олеся, разумеется, все это видела. Она, к счастью, вовсе не была ослеплена страстью, чтобы не замечать такое поведение "любимого" мужчины. Вот тебе и потенциальная семья, - ничего не скажешь... Совместная поездка с ее сыном оказалась самой настоящей лакмусовой бумажкой, наглядно показавшей всю серьезность намерений ее возможного мужчины...
   Но, тем не менее, она все-таки поехала к нему после магазина, решив уже на месте сориентироваться по обстоятельствам.
   У себя дома он сразу же лег спать. Ладно, - это было вполне прогнозируемо, - и Олеся, в принципе, ничего не имела против. Вот только она не поняла, чего он на самом деле ожидал тогда от нее?.. В квартире было безумно грязно. В холодильнике - шаром покати... В наличие не имелось даже какого-нибудь завалявшегося кусочка хлеба... Может быть, в теории подразумевалось, что, пока хозяин спит, Олеся все здесь приберет?.. А заодно и в магазин сгоняет?.. И обед приготовит?..
   Ну, тут промашка вышла. Потому что ничего из вышеперечисленного она делать не планировала.
   Олеся нашла какую-то книжку и стала ее читать.
   Ее кавалер проснулся ближе к ночи. Прошлепал, зевая, на кухню, заглянул в холодильник и искренне изумился тому, что там ничего нет. Словно это и не его холодильник, и словно это и не он должен был его заполнить... Потом он выпил черный кофе без сахара, - единственная съедобная вещь, случайно завалявшаяся в его квартире, - покурил, лег обратно в постель, включил телевизор... и часов до двух ночи тупо щелкал пультом дистанционного управления, переключая его с канала на канал...
   На всякий случай, объясняю еще раз для тех, кто не понял смысла моей предыдущей фразы. Он вовсе не смотрел телевизор. Его не заинтересовала ни одна программа, ни один фильм. Он просто нажимал пальцем на кнопку с периодичностью раз в пять секунд, переключая телевизор с канала на канал. И это - на протяжении нескольких часов...
   Свою гостью он игнорировал напрочь, - так же, как утром игнорировал ее сына...
   Все это время Олеся, в свою очередь, молча сидела на краешке кровати, - потому что больше присесть было особенно некуда, - и читала книжку. Совершенно искренне не понимая, что она вообще здесь делает. К двум часам ночи книжка закончилась. Олеся скромно прилегла так же с краешку кровати и даже, как это ни странно, уснула.
   Для тех, кто, опять же, не совсем понял причину ее недовольства и разочарования, хочу попытаться объяснить поподробнее. Дело тут было вовсе не в том, что, соглашаясь прийти в гости к мужчине, Олеся ожидала от него каких-то великих подвигов и свершений. Во-первых, она вообще по жизни очень спокойно относилась к интимным вопросам. Во-вторых, она вообще пока еще не была уверена в том, что хочет иметь какие-то серьезные отношения с данным конкретным человеком. Поэтому, отправляясь к нему в гости, она даже и не задумывалась о том, произойдет что-нибудь между ними или же нет, - просто положившись на волю случая и решив действовать по обстоятельствам.
   И, тем не менее, она так и не поняла, зачем он вообще ее пригласил.
   Олеся знала, что человек вернулся домой после ночной смены, - да еще и утром повозил их по магазинам. Разумеется, он был уставший и хотел спать. К этому Олеся отнеслась вполне спокойно и с пониманием. Но, поскольку у них, типа, намечались "отношения", она ожидала хоть какой-то душевной близости между ними. Никакая постельная акробатика ее в данный момент вообще не интересовала, - но она хотела просто посидеть с ним вместе, возможно, даже в обнимку, - да хоть тот же телевизор просто посмотреть, - но вместе!.. Поговорить, пообщаться, обсудить что-нибудь... Вместе приготовить ужин, если уж на то пошло, - а то как-то даже странно пригласить к себе в гости женщину, когда у тебя в холодильнике мышь удавилась, - в буквальном смысле слова, - и нет даже хлеба, чтобы приготовить пару бутербродов и перекусить...
   Даже если бы Олеся была образцовой хозяйкой, желающей порадовать любимого вкусным ужином, - приготовить его было бы не из чего. Или, возможно, действительно подразумевалось, что она в магазин сбегает, пока милый спит?..
   Так что, похоже, они оба ожидали друг от друга чего-то совсем другого, чего просто не способны были друг другу дать.
   В ту ночь, краем глаза наблюдая за тем, как ее потенциальный кавалер с бессмысленным выражением на лице щелкает пультом, Олеся вдруг осознала, что именно так и будет проходить их совместная жизнь, если она действительно сдуру согласится к нему переехать. И это открытие как-то совсем не прибавило ей оптимизма и желания вообще продолжать эти отношения. Скорее, наоборот, у нее возникло очень сильное желание вызвать прямо посреди ночи такси и уехать домой...
   Утром, проснувшись, они оба, по очереди, в гордом одиночестве, попили на кухне все тот же черный кофе без сахара, к которому ничего не было. При этом Олеся, разумеется, невольно вспомнила, что уже сутки ничего не ела. И ее кавалер с очень недовольным видом отвез ее на работу, - хотя Олеся и вызвалась доехать сама. Но он настоял. А она не стала сильно противиться, потому что посчитала, что он ей должен за такой чудесно проведенный день.
   За всю дорогу он не произнес ни слова. Олеся тоже молчала, глядя в окно. Выходя из машины, она лишь вежливо сказала: "До свидания".
   И он уехал. И пропал...
   Как Олеся догадалась уже позже, расставаться с ней на тот момент он вовсе даже и не собирался. Это был просто способ наказать ее. Поставить на место, чтобы не выпендривалась и в следующий раз вела себя как-то иначе, - как положено, с точки зрения мужчины, самца и вообще хозяина жизни. Вот чего она, спрашивается, добилась своими выходками?.. "Возлюбленный" пропал, - он не звонит, не пишет, ни приезжает; существует вероятность, что он вообще ее бросил. Она, как нормальная бедная слабая покинутая женщина, - которая, к тому же, должна жутко переживать из-за одолженных денег, все оговоренные сроки возврата которых давно уже вышли, - просто обязана была нервничать, волноваться, с ума сходить, разыскивать его, умолять вернуться... И тогда гордый обиженный и оскорбленный в своих лучших чувствах мужчина, разумеется, покочевряжится немного для вида и вернется, выставив предварительно свои условия...
   Признаться честно, Олеся уже неоднократно в своей жизни проходила через все это. Ей всегда везло на кавалеров, пытающихся указать ей ее место. И она, по обыкновению, ошарашивала этих несчастных тем, что никогда даже и не делала попыток их вернуть.
   Оправдать бесследно исчезнувшего человека в ее глазах могла только смерть. Ну, или настолько тяжелая болезнь, что человек просто не в силах физически дать знать о себе. Катастрофа. Природное бедствие. Апокалипсис. 
   Во всех остальных случаях пропавший поклонник - мертвый поклонник. Без исключения.
   Самое смешное, что они всегда возвращаются сами. Рано или поздно, - кто-то через неделю, кто-то - через год, - но всегда возвращаются. Ошарашенные, возмущенные, ничего не понимающие. Как это так, - почему она повела себя так нестандартно, вместо того, чтобы, как нормальная женщина, убиваться, плакать и умолять не бросать ее?.. Такого не должно было произойти!.. Он не хотел расставаться, он просто... Он мужчина, в конце концов, и этим все сказано!.. А она, как путная женщина, должна любить и страдать.
   Любить Олеся, похоже, просто не умела. А страдать - не хотела. С глаз долой - из сердца вон. Вот и весь сказ.
   Этот товарищ, кстати, тоже объявился. Аж через две недели. Недолго продержался, надо заметить... Позвонил в дрезину пьяный, - у трезвого смелости, видать, не хватило... Клялся в безумной любви до гроба и умолял начать все с начала...
   Олеся в ответ лишь спокойно спросила про деньги. И на этом все закончилось. Связь почему-то пропала. Очевидно, жадность оказалась сильнее любви...
   Правда, еще через пару месяцев Олеся получила от него СМС: "Я тебя помню. Люблю". Это могло бы даже быть смешно, если бы не было так грустно... Вообще-то, на тот момент она была жива, здорова и помирать как-то и не собиралась. Так что надгробные эпитафии были как-то немного неуместны...
   Вот так и закончилась ее иллюзорная попытка чуть-чуть снизить планку требований, как говорится, и попробовать вступить в отношения с обычным человеком...
   Деньги он ей, разумеется, так и не вернул. А Олеся больше и не пыталась напоминать ему об этом. Она была не шибко богата, но к таким вещам всегда относилась очень спокойно. Человек, способный поступить так в самом начале отношений, в конфетно-букетный период, когда все нормальные люди пытаются казаться лучше, чем они есть в действительности, в дальнейшем мог бы причинить гораздо большее зло. А так получилось, что ей удалось отделаться малой кровью...
   Как говорится в таких случаях, - спасибо, Господи, что взял деньгами!..
  

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ

  
   Я хочу рассказать историю, которая недавно произошла со мной лично. При этом я прекрасно понимаю, что никто мне не поверит. Я сама не поверила бы, если бы мне кто-то поведал нечто подобное. Да что греха таить, - признаться честно, я сама до сих пор сомневаюсь в том, что произошло, и не могу никак разумно это интерпретировать.
   В различные сверхъестественные явления я, в принципе, верю. Пару раз даже сама являлась свидетелем чего-то не совсем объяснимого с точки зрения здравого смысла. Но эти непонятные события обычно проходили мимо меня как-то вскользь, особенно не затрагивая. Тогда как в этот раз я оказалась непосредственной - и единственной - свидетельницей того, что объяснить никак не могу.
   Организация, в которой я в данный момент работаю, расположена в очень старом здании. Разумеется, это памятник архитектуры, зорко охраняемый государством, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Про себя мы - сотрудники - шутим, что здесь должно быть полно признаков. Но на самом деле, - если они, эти призраки, - здесь и обитают, то до сих пор они никак себя не выдавали. Никто не стучит по стенам, не сбрасывает вещи со своих мест, не пугает нас по вечерам. Все тихо и спокойно...
   У нас при входе есть гардероб, в который посетители сдают свою верхнюю одежду. Взамен мы, как полагается, выдаем им номерки. Время от времени эти номерки имеют обыкновение теряться, - потому что посетители, будучи не способными отыскать их в недрах своих карманов и сумок, начинают упираться рогом и уверять, что "вы нам его не выдавали!.."
   Ну, что ж, бывает. В этом, в принципе, нет никакой особой трагедии, - есть просто не слишком ответственные люди. Никто сотрудников за потерю номерков не ругает и уж, тем более, не штрафует. И, тем не менее, я, проработав здесь уже больше года, всегда подспудно втайне очень гордилась тем, что в мою смену не пропал еще ни один номерок. Вот такая я молодец!.. - мне всегда удается уговорить наших дорогих и уважаемых гостей еще раз поискать, как следует, и все-таки извлечь этот несчастный номерок из своих закромов.
   А недавно получилось так, что вечером я работала в гордом одиночестве. И одна из посетителей, молодая девушка, настолько прониклась красотами, представленными в наших залах, что просто никак не желала уходить. Уже под самое закрытие, восторгаясь, охая и ахая, она принялась еще и рассматривать каталог сувениров, очень долго пытаясь определиться и все-таки выбрать себе какой-нибудь из них.
   При этом ей неоднократно требовалась ее одежда, оставленная в гардеробе. То она захотела взять из кармана забытый там телефон. То потом нужно было положить его обратно. Потом ей понадобился кошелек, чтобы расплатиться, наконец. Но в кошельке не оказалось карточки, поэтому нужно было поискать ее в другом кармане. Потом снова все это убрать, чтобы освободить руки, и опять взять телефон, чтобы пофотографировать напоследок...
   Признаюсь честно, она меня немного измучила. Нет, девчушка была нормальная, весьма приятная в общении, восторженная, увлеченная тематикой, но, поймите сами, - конец смены, - нужно пересчитать кассу, сделать отчеты, проверить, все ли в порядке в залах... А она, энтузиастка такая, словно и не собирается уходить... Поэтому последние пару раз, на ее вопрос о гардеробе: "Можно, я сама зайду возьму, - ведь никого, кроме меня, больше нет?.." - я уже просто согласно кивала, продолжая заниматься своими делами.
   Обычно я никогда так не поступаю; в гардероб захожу неизменно сама; но в тот вечер там действительно оставалась только ее одежда, поэтому я слегка расслабилась...
   Наконец, девушка нафотографировалась вдоволь, выбрала сувениры и собралась уходить. И на ее вопрос, можно ли ей самой взять куртку, я уже просто автоматически кивнула. Как я уже упоминала, до сих пор я неизменно всегда сама выдавала посетителям верхнюю одежду, а тут, признаться, сглупила, - хотелось побыстрее смену закрыть.
   Девушка оделась и ушла. Я сунулась в гардероб и обнаружила, что она забыла вернуть номерок...
   Очевидно, просто тоже на автомате, взяла свою куртку, и все...
   Я, разумеется, расстроилась. Была еще подспудная надежда на то, что посетительница, обнаружив номерок дома, занесет его как-нибудь в другой раз, - но, если честно, эта надежда была весьма призрачной. Большинство посетителей у нас иногородние; она могла обнаружить номерок, только уже вернувшись в свой город. Да даже если она и местная, - это все равно оставалось довольно наивной иллюзией...
   Прошло несколько дней. Разумеется, девушка так больше и не объявилась. А я, как ярая перфекционистка, привыкшая к тому, что у меня все всегда идеально, продолжала корить себя за невнимательность. Естественно, никто меня не наказал за промашку, - если честно, никто, по-моему, даже и не заметил потерю этого злосчастного номерка. Но я-то сама знала об этом. И никак не могла успокоиться.
   Мы работаем посменно: два - два. У нас регулярно убирается уборщица. А еще у нас есть свой служебный туалет, в который посетителям вход закрыт, - в буквальном смысле, на замок, - он все время заперт. Если кому-нибудь из нас нужно его посетить, - мы его открываем. И, да, разумеется, уборщица там тоже убирается.
   К чему я все это объясняю?.. К тому, чтобы было понятно, что за прошедшие несколько дней здесь работали другие люди; здесь проводилась уборка; так что, если бы девушка, предположим, просто обронила бы этот номерок где-нибудь, он непременно был бы найден за это время. Но, - увы и ах, - она унесла его с собой. И это было очень печально...
   Злосчастный номерок ну никак не давал мне покоя. Мысли снова и снова возвращались к нему. Ну, никак мне не удавалось в душе смириться с тем, что я так опростоволосилась. Мне бы давно простить саму себя, забыть да отпустить, - а я все продолжала давить на больное место.
   И вот однажды вечером захожу я, простите за интимную подробность, в туалет. Он у нас самый что ни на есть стандартный, - примерно полтора метра на два, унитаз, раковина, держатель для бумаги, сушилка для рук. Голые стены, никаких потайных полочек, где можно было бы что-то заныкать; все открыто и прозрачно. За прошедшие дни я, разумеется, бывала здесь неоднократно. Как и несколько других сотрудников. Как и уборщица. Наша кабинка, как я уже упоминала, запирается на замок, - посетители сюда зайти не могут.
   Когда заходила, по инерции бросила взгляд вокруг, - все то же самое, ничего нового, ничего не изменилось. Когда я выходила, - уже протянула руку, чтобы открыть замок, - сзади вдруг что-то звякнуло об пол. Причем, мне показалось, что это упало с потолка, - знаете, когда такой шелест, типа дуновения ветерка, за спиной, и ты понимаешь, что мимо тебя что-то пролетело?.. Да и звон был довольно громкий, словно предмет упал с высоты...
   Я обернулась, - чисто по инерции, безо всякой задней мысли, даже и не предполагая, что это может быть, - и увидела лежащий на полу, - между мною и, пардон, унитазом, - номерок. Цифрами кверху. Ну, а поскольку этот роковой номер за несколько дней уже просто намертво въелся мне в память, то я, разумеется, узнала его сразу же...
   Упреждая еще один вполне разумный вопрос, - из моих карманов он вывалиться не мог. По той простой причине, что на моей одежде в тот день не было карманов. Так что, предположить, что я, в запарке, как-то умудрилась сунуть его в карман и забыть об этом, тоже невозможно. Кроме того, на мне сейчас вообще была совсем другая одежда, нежели в тот день.
   Опять же, предположение, что девушка как-то случайно умудрилась зайти в наш туалет и заныкать там номерок, тоже не выдерживает никакой критики. Во-первых, он стопроцентно был в тот день заперт; я точно помню, как отпирала его после ее ухода, чтобы помыть кружку. Кроме того, она все это время была у меня на глазах и туалетную комнату не посещала вообще. И в-третьих, даже если предположить, что она каким-то чудом умудрилась прорваться туда тайком от меня, - спрятать там номерок ей было попросту негде. Единственное, куда его можно было положить, - это сверху на сантехнику, например, - но тогда это было бы видно, - не мне, так другим сотрудникам, а тем более, уборщице, которая все это моет. Так что предположение, что номерок пролежал несколько дней на крышке унитаза, например, никем не замеченный и не опознанный, вообще даже и не рассматривается...
   А кроме того, я все еще помнила то легкое ощущение ветерка, когда он падал откуда-то сверху. Мне даже в какой-то миг показалось, что это нечто рухнет мне прямо на голову.
   Я подобрала номерок. Еще раз тщательно вгляделась в цифры. Подняла глаза на безупречный потолок, - у нас вообще в помещении идеальный ремонт; нигде ничего не отваливается, штукатурка со стен и потолка не сыплется...
   А потом я на полном серьезе произнесла вслух, обращаясь к этому сверкающему белизной потолку, который, похоже, в этот миг ассоциировался у меня с небесами:
   - Господи, если это ты, - то спасибо тебе огромное!..
   Потом я прошла в гардероб, чтобы еще раз убедиться, что номер упавшего на меня с неба номерка соответствует пропавшему. Да, я не ошиблась... Я повесила его на место, вышла из гардероба и всерьез призадумалась...
   На следующий день я поговорила с уборщицей, - вдруг это она нашла где-то этот сверхъестественный номерок и случайно заныкала его где-нибудь в туалете. Бедная женщина аж перепугалась, - она клялась и божилась, что ничего не находила, а в ответ на мой рассказ разве что креститься не начала...
   Ладно, оставался еще один вариант. Я решила поговорить с девочками из другой смены. Опять же, была подспудная мысль, что номерок им вернули, - или, например, просто подкинули под дверь, - и они зачем-то оставили его где-то в туалете. Грязный был, например, - вымыли и положили сушиться... Но, увы и ах, - девочки о номерке тоже слышали в первый раз. Никто им его не приносил, не подкидывал, и в туалете они его не оставляли...
   Вот так.
   Как объяснить то, что произошло, я, ей-богу, не знаю. Но успокаивает только одно: если у нас и водятся привидения, то они добрые. Вон, - увидели, как я переживаю, и помогли... Так что можно спокойно работать дальше и не бояться...
   Что я и делаю...
  

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ

  
   Бывает ли у вас когда-нибудь такое, что, проснувшись утром, вроде бы, совершенно во вменяемом состоянии, здравом уме и трезвой памяти, вы, - человек, абсолютно равнодушный к алкоголю, наркотикам и прочим прелестям жизни, - какое-то время лежите и не можете понять, где еще сон, а где уже явь?.. Реально не можете. Потому что граница между тем и другим кажется настолько расплывчатой, что действительно сразу и не сообразить, где заканчивается одно, и где начинается другое...
   У Олеси такое бывало достаточно часто. Сон давно уже закончился, оборвался, - порой, на самом интересном месте, - а она очень хорошо помнит его продолжение. Настолько хорошо, что просто не может сразу сообразить, происходило это когда-нибудь в действительности или же просто было навеяно какими-то образами. Иногда, чтобы окончательно прийти в себя и разобраться в своих странных и непонятных ощущениях, ей даже приходилось спрашивать сына, было ли нечто подобное в их жизни, - или же все это ей просто пригрезилось?..
   Потом, когда призраки ночи окончательно развеиваются при свете дня, сон уже перестает казаться таким реальным, и мозги окончательно встают на место. Но вот эти первые минуты после пробуждения... Они оставляют за собой очень странное послевкусие...
   Пытаясь предупредить вполне естественные в таком случае вопросы, сразу же оговорюсь: моя героиня не сумасшедшая. Вовсе нет. У нее никогда не было диагностировано никаких психических отклонений, - не говоря уж о серьезных заболеваниях. Нет ни раздвоения личности, ни каких-либо других серьезных расстройств. Но на протяжении всей ее жизни ей действительно иногда снятся очень странные сны, продолжение которых она словно откуда-то знает. Словно где-то, - возможно, в какой-то параллельной реальности, - существует другая жизнь и другая Олеся, с которой они иногда по какой-то необъяснимой причине словно соприкасаются. Возможно, на какой-то миг, - но этого мгновения оказывается вполне достаточно, чтобы впитать в себя другие чувства, другие мысли и другие воспоминания, которые воспринимаются порой так же реально, как собственные.
   Одно из таких удивительно-непонятных снов-воспоминаний у Олеси связано с ее мамой.
   Они не общаются с ней уже очень много лет. У Олеси нет поводов гордиться этим, - просто так сложились обстоятельства. Решение было тяжелое, вынужденное и выстраданное; оно далось Олесе в свое время совсем не просто, но она никогда ни о чем не жалела, прекрасно осознавая, что, возможно, жива до сих пор только благодаря этому своему жестокому решению.
   Первые годы мама приходила к ней только в кошмарах. И Олеська просыпалась в слезах и с криками: "Мамочка, не обижай меня!!!" Потом, на каком-то этапе, она начала давать ей во сне отпор. Хотя бы во сне она научилась это делать... Олеся стала ругаться с мамой, возражать ей, кричать на нее, высказывать ей все то, что она думала о ней и о ее поступках; она начала во сне собирать вещи, намереваясь уйти навсегда из дома... То есть, она делала во сне все то, на что так никогда и не смогла, в свое время, решиться наяву... Но все это были именно сны, хоть и очень реальные, которые не оставляли после себя никаких странных ощущений, - лишь боль при воспоминании о некогда пережитом... И они забывались вскоре после пробуждения, с одной только лишь мыслью напоследок: "Привидится же такое!.."
   А потом Олесе в какой-то момент вдруг стало сниться, будто они с мамой помирились. Обычно в этих видениях она находилась у мамы в гостях и всегда про себя очень удивлялась этому. Они разговаривали, - нормально, спокойно. Мама вела себя абсолютно адекватно, - что было на нее вообще не похоже, а потому удивительно донельзя... Потом Олеся просыпалась... И вспоминала все остальное, - то, что было потом, после уже оборвавшегося сна...
   Эти воспоминания появились у нее не вдруг, не в одночасье. На фоне сна, в котором ей привиделась ее мама, Олеся, словно по картинкам, по каким-то разрозненным эпизодам, начинала вспоминать все остальное. Причем, так четко, словно память услужливо предоставляла ей кадры из какого-то некогда просмотренного фильма...
   Словно это и на самом деле когда-то случилось в ее жизни...
   Олеся четко помнила, как мама позвонила ей на мобильный в тот момент, когда они с сыном, - а ему было на вид лет двенадцать, - гуляли в парке аттракционов. Мама позвонила по-хорошему, по-доброму, без своих обычных наездов, воплей, истерик, обвинений и оскорблений. И попросила зайти в гости, чтобы обо всем спокойно поговорить.
   И они сразу же из парка пришли к ней, - благо, она жила поблизости. Почему-то при этом все участники данных событий делали вид, что не происходит ничего особенного, и все в порядке вещей... Олеся очень хорошо помнила, что как раз в это время вернулся домой отчим, спокойно поздоровался с нею, - словно они виделись в последний раз только вчера, а не уже несколько лет назад, - пошутил что-то на общие темы, поболтал с ними минутку и ушел к телевизору... 
   Олеся также помнила, как на протяжении последующих нескольких месяцев она иногда созванивалась с мамой, и они подолгу с ней разговаривали. Разговаривали, опять же, совершенно нормально, без маминых извечных истерик. Олеся даже помнила, о чем... Мама при этом вела себя безукоризненно вежливо и, даже можно сказать, уважительно... Олесе казалось, что она даже несколько раз заезжала к ней после работы... Смешно, - но она даже помнила, где она на тот момент работала!.. Она всегда словно воочию видела огромное здание с длинными прямоугольными коридорами, через которые она проходила, чтобы выйти на улицу... Олеся никогда наяву не видела здания, хоть сколько-нибудь похожего на это, но она представляла его, - и изнутри, и снаружи, - в мельчайших подробностях!.. Она даже знала, что это - колл-центр, - что вообще было само по себе совершенно невероятно!.. Потому что наяву Олеся не могла работать в колл-центрах; она дважды пробовала, но это ничем хорошим не заканчивалось!.. Но здесь, - она откуда-то знала это, - она работала уже давно, и даже была на хорошем счету...
   Она до жути хорошо помнила, как проходит по этим бесконечным коридорам, как здоровается с другими сотрудниками, разговаривает с ними... Она в жизни не видела этих людей наяву, - это стопроцентно!.. Но в этих странных воспоминаниях они казались ей такими знакомыми; она всех их знала по именам!.. После этого она помнила, как заезжала к маме, - ненадолго, - здоровалась с отчимом, уезжала домой...
   Что произошло между ними дальше, - в той, параллельной реальности, - она пока не знает. Все эти картинки появляются не последовательно, не сразу и не одновременно; они складываются в ее голове постепенно, как пазлы. Но вот самый последний из этих пазлов давно уже встал на свое место, опередив предыдущие. И потому Олеся откуда-то знала, что на этот раз они с мамой поддерживали отношения примерно полгода, - а потом Олеся по какой-то причине снова перестала ей звонить. И на этот раз - уже навсегда...
   Но почему, - вот этого она пока еще так и не поняла.
   Иногда эти странные чужие "воспоминания" могли нахлынуть на нее так сильно, что она, уже под утро, подолгу лежала с уже открытыми глазами, - вроде бы, полностью проснувшись, - и мучительно пыталась понять, было это или же не было?.. Разумом она осознавала, что не было, - да больше того, подобного даже и быть-то не могло!.. Но она почему-то настолько хорошо все это "помнила", что ей даже в какой-то миг не по себе становилось... Особенно, от осознания того, что в той, параллельной, реальности она снова на каком-то этапе, якобы, возобновила общение со своей мамой, а потом почему-то опять перестала ей звонить... И, все еще находясь под влиянием сна, Олеся мучительно пыталась "вспомнить", что на этот раз стало причиной этого?.. Опять всему виной было мамино неадекватное поведение?.. Или же проявившаяся вдруг с годами в самой Олесе полнейшая нетерпимость и нежелание впредь идти хоть на какие-то компромиссы?.. Она лежала и тщетно пыталась все это понять... И, лишь некоторое время спустя, осознавала до конца, что ничего этого вообще не было в ее жизни...
   Точнее, возможно, все это когда-то и было. Вот только, получается, не в этой жизни. Не в этом мире. И даже вообще не с самой Олесей...
   Олеся так до сих пор и не поняла, что все это означает. Приступ ее чересчур разыгравшейся неуемной фантазии?.. Вероятнее всего... Или это начальные признаки какого-либо психического заболевания, типа, той же шизофрении, и ей давно уже пора обратиться по этому поводу к специалисту?.. Но ни в каких других сферах жизни у нее пока, вроде как, особых проблем не наблюдалось...
   Одни только вот эти странные и довольно навязчивые "воспоминания", которые время от времени не давали ей покоя...
  

ДОЧЕНЬКА?..

  
   Эта статья, в какой-то степени, является продолжением предыдущей. Она тоже касается непонятных снов, которым невозможно найти разумное объяснение. Хотя и несколько с другой стороны.
   Если уж говорить начистоту, "странные" сны снились Олесе и раньше. С самого детства. Всегда, насколько она себя помнила. Они были очень яркими, красочными и реальными. Настолько, что Олеся порой просто не понимала, действительно ли это всего лишь сны, - или же нечто большее?.. И, пробудившись от грез в очередной раз где-нибудь на самой середине, она, по обыкновению, не только четко помнила все то, что ей только что приснилось, но и знала откуда-то, что будет дальше...
   Иногда эти сны бывали пророческими.
   Например, один из таких очень ярких пророческих снов, который Олеся запомнила необычайно четко, приснился ей тогда, когда она только заподозрила, что может быть беременна. Она тогда не знала толком, какой у нее срок, и даже ориентировочно не прикидывала пока еще приблизительную дату родов. Даже навскидку. Просто не до того ей еще было.
   И вот снится ей однажды, что они втроем - Олеся, ее мама и бабушка - сидят на диване в одной из комнат родительской квартиры. А между ними ползает маленький мальчик. И Олеся, безо всякого удивления глядя на него, спрашивает у родных:
   - Это мой, что ли?..
   - Твой, конечно! - хором отвечают они ей.
   - Саша?..
   - Саша!..
   - А когда он родился?..
   - Девятнадцатого марта, - удивленно отвечают ей мама с бабушкой. - Ты, что, не помнишь, что ли?..
   Обстоятельства сложились так причудливо, что Олеся на тот момент не совсем понимала, какой у нее срок. И врач, делая УЗИ, на основе медицинских данных, определил ей куда больший срок, чем он мог быть на самом деле, и, уже исходя из него, поставил предполагаемую дату родов на полтора месяца раньше, чем это вообще могло быть, - на начало февраля.
   Но юмор ситуации заключался в том, что до свадьбы, - а она состоялась девятнадцатого июня, - Олеся могла забеременеть только разве что от святого духа, - а такового, говорят, в реальной жизни быть не может. Поэтому момент зачатия для самой себя она определила именно этой датой. И, исходя уже из этого, родить она должна была где-то в начале апреля, - а может быть, и позже. То есть, та дата, которая прозвучала в ее сне, не подходила ей ни так, ни этак. Она не соответствовала ни предположению врача, ни подсчетам самой Олеси.
   Тем не менее, проснувшись утром, она сразу же объявила, что родит девятнадцатого марта. Почему-то она сразу же и на все сто процентов поверила в то, что ее сон правдив. И на протяжении всех месяцев беременности Олеся с уверенностью говорила всем, что родит именно девятнадцатого марта. Правда, ее родственникам, - включая мужа, - вообще было, по большому счету, фиолетово, что она там говорит, а врач, у которого она состояла на учете, оказался достаточно разумным, чтобы не спорить. Он поверил ей на слово, что забеременеть до свадьбы у нее просто физически не было возможности, и не приставал к ней с тем, что она намного переходила определенную им предполагаемую дату родов, - почти на полтора месяца.
   Сама Олеся настолько свято уверовала в то, что ей приснился тогда пророческий сон, что ее муж со временем начал беситься и закатывать ей из-за этого истерики. Достойный, умный и образованный Гекуля считал, что его глупая и недалекая жена вбила себе в голову какую-то ерунду и зациклилась на ней, а теперь занимается самовнушением и пытается подогнать под свою нелепую прихоть такой сложный процесс, как рождение ребенка.
   Олесю задевало такое трогательное доверие любимого мужа и такая лестная оценка ее умственных способностей. Но, по большому счету, ей уже тогда было плевать на мнение этого человека.
   То ли этот сон Олеси действительно был пророческим, то ли просто ее организм так легко поддался самовнушению, но ее сын реально появился на свет именно девятнадцатого марта. Да она в этом даже ни на миг и не усомнилась.
   Спустя несколько лет Олесе начала сниться девочка. Та же самая комната в старой квартире, в которой на тот момент давно уже жили другие люди, та же мама и даже бабушка, - уже покойная на тот миг, - и ползающий около них черноволосый смуглый младенец. Сама Олеся имела русые волосы и очень светлую кожу... Практически тот же самый диалог с родственницами, что и в предыдущий раз... С одной лишь разницей. Олеся спросила, как зовут девочку, и мама с бабушкой дружно ответили ей:
   - Динара.
   Олеся немного подивилась про себя такому причудливому имени, которое она умудрилась дать собственной дочери, но тут же спокойно почему-то решила: "Ну, и ладно!.. Будем звать ее по-нашему - Дина!.."
   Она так и не поняла тогда, откуда в ее мозгу вообще всплыло это странное имя - "Динара". До той поры она его никогда даже и не слышала; даже и не знала, существует ли вообще в природе нечто подобное?.. Олеся вообще никогда раньше не задумывалась о том, как назовет предполагаемую дочку; она почему-то всегда и на все сто процентов была уверена, что первым у нее родится сын, и вот для него имя она придумала еще в детстве. И она полагала, что насчет имени для второго ребенка, - если он у нее когда-нибудь будет, - еще успеет подумать на досуге, когда реально возникнет такая необходимость.
   Но само по себе имя "Дина" никогда не было одним из возможным вариантов. Не то, чтобы оно Олесе так уж сильно не нравилось, - просто она никогда о нем не думала, а потому не рассматривала его даже чисто теоретически. А еще эта странная, - посмотрим правде в глаза, чужеродная для русского языка форма "Динара"... Это вообще не поддавалось никакому разумному логическому объяснению...
   А потом в какой-то момент своей жизни Олеся познакомилась с молодым человеком, узбеком по национальности. Он, якобы, очень сильно влюбился в нее и даже готов был предложить ей руку и сердце... И Олеся даже в какой-то миг подумывала о том, не принять ли ей действительно его предложение, и не попытаться ли создать с ним семью...
   Правда, серьезных отношений с ним так и не сложилось, - в силу различных обстоятельств. В определенном смысле слова можно было даже сказать, что Олеся немного жалела об этом впоследствии... У нее были разные поклонники. Некоторые даже звали ее замуж. Иные предлагали хотя бы попробовать жить вместе, - раз уж она так настроена против штампа в паспорте. Но все эти мужчины, - русские мужчины, разумеется, - вполне успешные, благополучные и, кстати, не бедные, - ее сына от первого брака ну разве что только терпели.
   Да, они готовы были осчастливить ее и, как говорится, "взять с ребенком", - но не больше.
   Олеся даже считала, что это нормально. Чужие дети не нужны никому; все воспринимают их, как обузу. Она никогда не обижалась, потому что прекрасно понимала, что ожидать другого в подобной ситуации даже и не стоит. Просто ее не интересовала ни предложенная форма отношений, ни мужчины, желавшие сделать ей одолжение, и поэтому связывать свою судьбу с ними она не спешила.
   И лишь этот узбекский мальчик, с которым она и знакома-то была всего лишь пару недель, с первого же дня начал относиться к ее сыну, как к родному. У них на тот момент еще даже в перспективе не намечалось никаких близких отношений, - но он просто взял Олесиного ребенка и сказал, что хочет, чтобы он был его сыном. У него было много вполне реальных планов на то, как они вместе будут растить мальчика, как он постарается обеспечить его будущее; он уже размышлял и прикидывал, как дать ему хорошее образование и помочь потом с работой...
   Возможно, он просто был очень умный и быстро сообразил, что путь к сердцу данной женщины лежит через ее ребенка... Но дело в том, что Олесю и другие мужчины постоянно пытались уверить в том, какой у нее расчудесный и замечательный сын, и как они его любят и обожают... Но она всегда относилась к этому весьма скептически, потому что прекрасно видела, что они лицемерят. И лишь у этого молодого человека получилось подружиться с ребенком как-то так легко и естественно; он общался с ним без малейшего напряжения, недовольства или раздражения, а его слова действительно звучали так искренне и без малейшего пафоса, что Олеська уже почти готова была поверить...
   Но - не сложилось. Обстоятельства были против них. И не имеет теперь уже значения, кто был прав, а кто - нет. Просто так получилось. На прощание он сказал фразу, от которой у Олеси чуть было не подогнулись колени: "Если у тебя когда-нибудь родится дочь, назови ее Динарой, - в память обо мне!"
   Дочь у Олеси так и не родилась. Да и имя это - "Динара" - даже после прощальных слов этого своего кавалера она не готова была рассматривать всерьез. Она ничем не была обязана ему, и вспоминать о нем ей не шибко-то и хотелось... Но ей по-прежнему иногда снится девочка. И ее не покидает ощущение, что она где-то есть, - может быть, в параллельном мире?..
   Это, наверное, звучит смешно, - но Олеся действительно реально помнит подробности своей, якобы, второй беременности, она знает, как родилась эта девочка, она видела ее и совсем маленькой, и постарше... Это довольно забавное ощущение, - помнить ребенка, которого никогда не было, и наблюдать за его взрослением...
   Наверное, это все-таки первичные признаки шизофрении. По меньшей мере.
   Разумом Олеся всегда прекрасно понимала, что ничего этого никогда не было в действительности, что все это ей только лишь снится... И она никогда ни капли не страдала и не переживала из-за того, что у нее нет в реальности второго ребенка. Что поделать, - но, посмотрим правде в глаза, она далеко не мама года, и еще одного малыша она бы просто не потянула, - причем, даже не материально, а морально. Олеся вообще никогда на самом деле не хотела детей. Если бы подобная идеология сейчас в нашем мире не была бы признана преступной, то можно было бы честно признаться, что она вообще относится к тем людям, которым не стоит заводить ни семью, ни детей. Потому что они просто не готовы к этому, - и, в первую очередь, психологически, - потому что им нравится быть одним, потому что они даже теоретически не способны быть хорошими супругами и родителями. Но об этом сейчас лучше не упоминать. Тем более, что, - так или иначе, - а свой святой долг перед Родиной она все-таки выполнила, а потому осуждению, порицанию и наказанию не подлежит...
   Но где-то, - может быть, в другом, лучшем мире, - Олесина жизнь сложилась совершенно иначе. Возможно, там ей повезло; она нашла свое счастье и стала хорошей женой, мамой и вообще чудесной хранительницей семейного очага. И отголоски из "того мира" периодически долетают до нее в виде снов. Непонятные, недоступные, но почему-то такие знакомые...
   Может быть. А может быть, и нет.
  

МАТРИЦА

  
   Олеся всегда с интересом относилась к различным "теориям заговора". При этом нельзя было сказать, что она отдавалась им целиком и полностью, телом и душой, искренне разделяя чьи-то странные убеждения. Но поразмышлять об этом на досуге ей очень даже нравилось. И даже отыскать в своей жизни какие-то непонятные и не совсем объяснимые события, словно подтверждающие эту версию.
   Вот возьмем, для примера, теорию матрицы. Общий смысл ее, как вы понимаете, заключается в том, что все мы живем не в реальном, настоящем мире, а внутри матрицы, которая на самом деле всеми нами управляет, - по аналогии с известным одноименным фильмом. На первый взгляд, вроде бы, полнейшая глупость, не имеющая под собой никаких оснований. Но это только на первый взгляд. А вот если задуматься об этом немного посерьезнее... 
   И тут даже не надо искать какие-то серьезные доказательства. Наоборот, все основывается на мелочах. Таких незначительных, незаметных...
   Например, работая в продажах, можно порой ощутить странную закономерность, которая не может не удивлять на самом деле.
   Олеся много лет проработала в мебели. В будние дни посетителей в торговых центрах обычно немного; хорошо, если совершается одна - две продажи, - и это в лучшем случае, потому что можно и всю неделю просидеть без единого покупателя. Поэтому проводить в эти дни какие-то параллели сложно.
   Совсем другое дело - в выходные. Торговый центр заполняется людьми. И вот тут можно наблюдать нечто интересное.
   Заказов обычно бывает побольше, штук пять - десять. И вот что Олесе всегда было интересно... То, что они у нее всегда почему-то получались однотипными. Предположим, пришли с утра люди и заказали вдруг гостиную, на которую уже несколько недель не было заказов вообще. Ну, вот никого она как-то не привлекала относительно долгое время... Но в это утро ее раз - и заказали!..
   Так вот, можно сразу же предсказать, не ходя к гадалке, - в этот день ее обязательно возьмут еще пара - тройка человек. Совершенно разные люди, не знакомые между собой, пришедшие в салон в разное время, никак не контактировавшие друг с другом и не видевшие чужих заказов, почему-то вдруг будут обращать внимание именно на эту модель и заказывать ее...
   А вот если с утра кто-нибудь купит столик или комод... Так и будешь весь день оформлять эти самые столики или комоды. Зато потом на них месяц вообще никто смотреть не будет, и тебе даже самой странно будет вспоминать, какой дикий ажиотаж они вызвали тогда...
   Подобная тенденция всегда казалась Олесе очень странной. Словно у кого-то неведомого, управляющего всем этим, фантазия заканчивается. Или же ему просто некогда было особенно заморачиваться, - придумал на сегодня темку, - да и хватит... Вот и штампует дальше по образцу...
   Глядя правде в глаза, Олеся никогда не могла назвать себя шибко верующим человеком. Но, тем не менее, она всю свою жизнь ощущала, как некая неведомая сила упорно направляет ее по выбранному ею самой - этой силой - пути. И ни при каких условиях не позволяет отклониться в сторону. Шаг вправо, шаг влево, - уж чуть ли не расстрел!.. Олеся постоянно как-то пыжилась, пыталась что-то изменить в своей жизни, изо всех сил норовила прыгнуть выше головы, - но ей это никогда не удавалось. Словно кто-то против и препятствует тому, что не было запрограммировано изначально.
   Олеся никогда не готова была легко смириться с неблагоприятными для нее обстоятельствами, а потому постоянно и упорно стремилась плыть против течения. Но ее просто всегда заворачивает и выносит на берег. Обстоятельства оказываются сильнее, - как ты ни бейся лбом о бетонную стену. И порой приходится, в конце концов, просто смириться с ними...
   Но!.. Стоит ей только отчаяться, сдаться и перестать-таки сопротивляться, как все в ее жизни имеет тенденцию само собой налаживаться. И течение порой выносит ее из таких неведомых глубин, про которые даже вспоминать потом страшно. Причем, без потерь и сотрясений. Все в жизни сразу же налаживается, словно само собой. Но вот вырваться из этого замкнутого круга не удается.
   В свое время Олеся планировала уехать учиться в Москву. И даже возможность такая чуть было не подвернулась. Конечно, изначально задумано было, что она поступит на журфак в МГУ, - но для этого тогда нужно было отработать два года в газете. А тут, как бы сама собой, появилась несколько иная перспектива.
   В техникуме, который Олеся заканчивала, уже несколько лет существовала программа для успешных студентов, по которой можно было поступить сразу на третий курс одного из московских университетов по результатам собеседования. Олеся слышала об этом краем уха, но даже и не обдумывала подобную перспективу всерьез. Она-то все эти годы мечтала о журфаке, и ничего другое ее не интересовало.
   Но многие ее одногруппницы отнеслись к этой перспективе восторженно. Они сразу же составили списки и подали документы. Тем более, что им всем обещали места в хорошем общежитии семейного типа...
   И вдруг, буквально уже в самый последний день, классный руководитель спросил Олесю, не хочет ли она тоже поступить, - ведь таких условий ей больше никогда и никто не предложит. А училась она в техникуме очень хорошо и по оценкам вполне могла принять участие в этой программе. И Олеся подумала и вдруг, неожиданно даже для самой себя, согласилась.
   Через два дня стало известно, что программа закрылась. Желающим предложили поступать на общих основаниях, но при этом сразу же предупредили, что общежитием обеспечить не смогут, - в лучшем случае, со второго семестра, - да и то, если очень повезет... Но такие условия были только для их курса. И для Олеси, решившейся ухватиться за эту предоставленную ей возможность уехать из родного города. Уже в следующем году программа была возобновлена...
   Посыл, в принципе, ясен. Захотела уехать в Москву?.. А вот и не судьба!..
   Прошли годы. Олесе было двадцать семь, когда родственники ее бывшего мужа, - его отец со своей новой женой, - решили эмигрировать в Германию. В то время существовала какая-то очень хорошая программа помощи еврейским детям - жертвам Великой Отечественной Войны. Дело в том, что отец Олесиного мужа родился на территории Приднестровья где-то в первые месяцы войны, потерял родителей и воспитывался в детдоме до пяти лет, - пока его не усыновила еврейская семья. И он под эту программу как раз попадал.
   Все его детдомовские друзья, подавшие заявки вместе с ним, уже успели уехать. Олеся читала их письма, видела их фотографии... Они переезжали за счет какого-то благотворительного фонда, который подготавливал для них все документы, оплачивал дорогу, - причем, для всех членов семьи человека, участвовавшего в программе, - предоставлял жилье, отправлял на курсы немецкого языка и обеспечивал пожизненной пенсией самого участника программы, а также помогал найти работу его трудоспособным родственникам. Все это было более, чем просто реально.
   Родственники Олесиного мужа ждали вызова, но до них очередь никак не доходила. Они уже даже письмо получили о том, что их кандидатуры одобрены, и со дня на день им должны были прийти документы на выезд. То есть, все уже было, в принципе, решено и одобрено, и оставался лишь последний штрих в виде некоторых бюрократических трудностей... Они уже несколько недель практически сидели на чемоданах, давно уже собранных для переезда, и ждали... Все родственники и знакомые знали об этом, и искренне - или не слишком искренне - радовались за них...
   С мужем Олеся на тот момент давно уже развелась, а вот с его отцом и мачехой общалась, и весьма неплохо. Даже подружилась с ними, можно сказать. И Ольга - так звали жену дедушки - однажды вдруг предложила Олесе с сыном поехать вместе с ними. В соответствии с этой программой, это было возможно. Переехав в Германию, родственники могли уже сами прислать вызов любым оставшимся на Родине членам их семей, - а особый приоритет, разумеется, был именно для молодых родителей с маленькими детьми, - и благотворительный фонд помогал переехать и им тоже. Причем, на тех же просто шикарных условиях, - помощь в сборе документов, организации переезда, изучении языка и дальнейшем трудоустройстве...
   Разумеется, Олеся просто загорелась подобной сказочной идеей... В ее тогдашнем положении, - с маленьким ребенком на руках, без алиментов и без каких-либо перспектив найти нормальную высокооплачиваемую работу, по крайней мере, до тех пор, пока сын не подрастет, - о чем-то подобном она не могла даже и мечтать... А тут - сразу столько возможностей, - и для нее самой, и для сына... Шанс на нормальную жизнь...
   Она ответила согласием. Родственники очень обрадовались и велели ей потихоньку начинать собирать вещи...
   Через неделю они получили письмо о том, что данная программа закрыта из-за каких-то там изменений в финансировании... Они оказались единственными из всех своих знакомых, кому вот так отказали в последний момент. Все остальные успели благополучно обосноваться в Германии...
   Вот тогда Олесе впервые и пришло в голову, что все это, похоже, не случайно... Значит, просто не судьба ей была пока выбраться из ее любимого родного городишки... По какой-то неведомой причине высшие силы, очевидно, желали, чтобы она пока оставалась здесь... Только вот она так никогда и не поняла, почему из-за нее - и причем, неоднократно уже - должны были пострадать другие люди?.. Или же для них тоже просто пока была не судьба?..
   При этом Олесю всегда, с самого раннего детства, не покидало ощущение того, что она живет не своей жизнью. Словно смотрит фильм, - причем, не слишком интересный, - и просто ждет, когда он закончится, чтобы можно было покинуть этот зрительный зал и уйти... Куда?.. В настоящий мир, наверное...
   И, несмотря на пролетающие годы, Олесю так и не покидает ощущение, что ее настоящая жизнь еще даже и не начиналась. Но она ее ждет. Где-то там.
   Вот только где?..
   Возможно, за пределами этой странной матрицы...
  

НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ "ВОСЬМЕРКИ"...

  
   Небольшое уточнение по ходу пьесы: никому, кроме меня...
   Еще очень-очень давно, - может, лет пятнадцать назад, - при очередном посещении стоматолога, врач поведала мне о том, что у меня кариес на одной из "восьмерок". (Для тех, кто не понимает, о чем речь, - это самый-самый последний зуб, находящийся в глубине челюсти, который в простонародье называют "зубом мудрости".) О'кей, - сказала я тогда, - давайте лечить! К зубам я всегда относилась достаточно трепетно и любые возникающие проблемы старалась решать сразу же, не затягивая с этим и не откладывая в долгий ящик.
   На что я тут же получила ответ, что "восьмерки" они не лечат; их пломбировать бесполезно, они сразу же идут на удаление. Так что мне следует просто пойти и удалить этот зуб.
   Предупреждая вопросы, которые могут возникнуть: лечусь я давно уже, разумеется, в платных стоматологиях, за немалые деньги. Сервис у нас в городе таков, что о бесплатном лечение давно уже задумываться даже и не приходится, если хочешь выздороветь; но беда в том, что и платно очень затруднительно получить нужные услуги. Я готова заплатить, - любые деньги, - за то, чтобы моя проблема была решена так, как мне это удобно. Удаление зуба, - в принципе, крепкого, совершенно здорового с виду, никогда не болевшего и вообще ничем меня не беспокоящего, - в профилактических целях, - пока болеть не начал!.. - такой вариант я даже и не рассматриваю. 
   Но врач развела руками, повторяя, что "восьмерки" лечить бессмысленно, их надо только удалять, - и желательно, прямо сейчас.
   С тех пор прошло немало лет. Стоматологию,- причем, разные, частные и весьма недешевые клиники, - я посещаю регулярно, - и для профилактики, и с целью решения периодически возникающих проблем. Зубы у меня, в общем и целом, неплохие, - но мне, как и всем людям, иногда требуется лечение. Я на нем не экономлю, потому что нормальное состояние зубов - это для меня очень важно.
   И всегда, на протяжении всех этих лет, взгляд любого врача упирается в эту несчастную "восьмерку". И вновь и вновь я слышу ту же самую фразу, которая меня бесит уже просто до крайности: "восьмерки" не лечат; вам нужно ее просто удалить!.. На мой вполне резонный вопрос: "Почему?.." - все врачи, как один, заявляют, что это нецелесообразно; в этом нет смысла; просто сходите и удалите!..
   Уточню сразу, опять же для ясности: злосчастный зуб за все эти годы не побеспокоил меня ни разу.
   Поискала в интернете информацию; там объясняется, что к "восьмеркам" нет доступа; врачи не могут к ним подобраться, и именно поэтому их лечить не принято, - только удалять. Хорошо, по крайней мере, мне стала понятна суть проблемы. При следующем посещении стоматолога я так прямо и спросила, в этом ли причина, и действительно ли эти зубы не лечатся именно потому, что это невозможно, - ни технически, ни физически.
   Врач осмотрел меня повнимательнее на этот предмет и честно сказал, что в моем случае доступ к "восьмеркам" хороший. То есть, по-русски говоря, мой рот открывается достаточно широко, чтобы врач мог подобраться к несчастному зубу и вылечить его. Так давайте же сделаем это, - я готова заплатить по двойному, по тройному тарифу за сложность, - только давайте сохраним мне зуб!..
   Очередной врач в очередной раз пожимает плечами и говорит, что в этом нет смысла, что это - нецелесообразно, и мне следует просто пойти и удалить его!.. То есть, уже не звучит фраза о том, что это невозможно; просто это, на взгляд врача, - которому я плачу деньги, блин!.. - не имеет смысла, и он этого делать не будет. Ни за какие деньги. И вообще, - непонятно, из-за чего я так беспокоюсь: удалить на один раз и навсегда забыть о нем!..
   Алло, уважаемые господа стоматологи!.. Я прекрасно понимаю, что через вас проходят сотни, тысячи зубов, и для вас удалить один из них - совершенно естественный рабочий процесс!.. Как два пальца об асфальт!.. Одним больше, одним меньше!.. А у меня их в наличие имеется, представьте себе, всего тридцать два!.. И они все мне одинаково дороги! Я хочу сохранить их любыми способами и путями; я готова заплатить за это столько, сколько потребуется!.. Черт возьми, - при всей нецелесообразности, на ваш профессиональный взгляд, - неужели это так трудно понять?.. Неужели желание человека, - клиента, пациента, - сохранить все имеющиеся у него в наличие зубы в целости и сохранности является таким странным и страшным?.. Тем более, что, в моем случае, этот зуб действительно реально вылечить! Ну, или хотя бы попытаться это сделать...
   Медицина у нас, знаете ли, далеко не бесплатная. И я не умоляю помочь мне за ради Христа, по доброте душевной!.. Я готова, как я уже сказала, заплатить любые деньги за это нецелесообразное, на ваш профессиональный взгляд, лечение. В конце концов, кто платит, тот и музыку заказывает, - и мне самой, наверное, решать, за что я, в данном случае, желаю заплатить; за лечение или за удаление?.. Тем более, что этот зуб для меня, в моем понятии, совершенно здоровый, - что бы вы там ни говорили, - поскольку он никогда не болел и вообще никак не беспокоил меня! 
   Я не вижу кариеса. Я лишь вижу нормальный крепкий зуб, который просто хочу вылечить, чтобы он стал еще "нормальнее" и крепче.
   Я не знаю, возможно, с точки зрения медицины в целом и стоматологии в частности, я безумна. Но я хочу просто вылечить то, что еще можно вылечить, - и сами же врачи неоднократно подтверждали, что это, в принципе, возможно. Я просто хочу сохранить зуб. Я очень люблю себя, а потому не желаю причинять самой себе лишней, совершенно ненужной пока, на мой взгляд, боли. Похоже, я хочу слишком многого в условиях своего захудалого городишки, до которого сервис вообще как-то забыл дойти...
   Один-единственный раз мне попался врач, который согласился вылечить эту злополучную "восьмерку". Но, по воле обстоятельств, договорившись с ней об этом, я смогла прийти на прием лишь через пару месяцев. (Просто до этого я лечила у нее другой зуб, который требовал восстановления; это затянулось на два месяца; я устала бегать в стоматологию, как на работу, - да и запасы денег стоило возобновить.) Но я пришла. И снова уперлась рогом в стену. О нашей договоренности врач, разумеется, напрочь забыла. То ли во время прошлого приема она была в необычайно хорошем настроении, то ли во время последующего - в слишком плохом, - но она реально вдруг начала просто биться в истерике, глядя на меня, как на идиотку, и лишь повторяла, закатывая глаза и прижимая руки к сердцу, на все мои весьма настойчивые просьбы хотя бы осмотреть меня: "Нечего тут смотреть!.. Немедленно на удаление!.. И рядом на удаление!.. И с другой стороны на удаление!.."
   Ага, щас!.. Разбежалась!.. Даже если и на удаление, - то, разумеется, не в этой клинике, после такого милого приема!..
   Короче, сервис и уровень врачей в этой стоматологии показался мне необычайно шикарным, поэтому больше я туда не хожу... Все-таки, - что ни говори, - но я уж как-нибудь сама решу, что я конкретно хочу получить за свои деньги!..
   И вот недавно у меня возникла серьезная проблема: обломился один из зубов. Да еще капитально так обломился, под корень. Впервые со мной такая беда произошла, что потребовалась помощь уже не стоматолога, а ортопеда. Клинику посоветовали знакомые, врача тоже. В принципе, я осталась довольна уровнем лечения; с врачом вообще, как я считаю, повезло необычайно, - он мне все объяснил, показал, рассказал, сделал, - я осталась просто в восторге. Не дай Бог возникнут еще проблемы, - пойду только сюда. Но...
   Без "но" в нашей жизни, очевидно, не бывает...
   Разумеется, камнем преткновения опять же стала пресловутая "восьмерка". Причем, на этот раз не только та, о которой я знала, но и та, что над ней, на верхней челюсти. Слава Богу, с другой стороны обе "восьмерки" у меня здоровые, и врач это подтвердил. Но вот эти, обе, мне нужно удалять, и, причем, вот прямо немедленно!..
   Опять же, я столкнулась с уже доставшей меня фразой о том, что да, конечно, теоретически можно попробовать их вылечить. Но в этом нет никакого смысла, и это нецелесообразно. Проще удалить, - и как можно быстрее, на всякий случай, пока не возникли проблемы.
   В очередной раз объясняю свой взгляд на вещи и свое, как я уже давно поняла, неадекватное желание сохранить все свои зубы в целости и сохранности, - то есть, вылечить их за любые деньги, несмотря на нецелесообразность. Тем более, что про вторую "восьмерку" я вообще слышу впервые, а первая не доставляет мне никаких проблем уже много-много лет. В ответ слышу, что это - мина замедленного действия; что я сижу на пороховой бочке, которая в любой момент может рвануть, и тогда поздно будет... И вообще, "восьмерки" - это атавизм и рудиментарный орган, совершенно не нужный современному человеку, поскольку они даже не участвуют в пережевывании пищи... И они непременно заболят, - вот не сегодня - завтра, - и это будет неописуемый кошмар, когда придется срочно, забыв обо всем, прямо посреди ночи искать врача... И лучше просто прямо сейчас предупредить весь этот предстоящий мне ужас и немедленно удалить их, вот прямо сегодня и сейчас...
   Пытаюсь объяснить, что я, в конце концов, попросту очень боюсь боли, - тем более, пока сейчас нет никаких особых предпосылок для беспокойства, и выдирать зубы, - причем, теперь уже целых два!!! - я страшусь просто до обморока. В ответ слышу, что я даже ничего и не почувствую; анестезия у них очень хорошая, - а где я потом возьму ее, такую вот хорошую анестезию, посреди ночи, когда она мне срочно понадобится?..
   Ну, хорошо, а как быть с той болью, которая придет, когда анестезия перестанет действовать?.. Оказывается, мне выпишут хорошее обезболивающее; да и потерпеть-то нужно будет всего несколько дней; а еще мне назначат антибиотики, чтобы предотвратить возможное воспаление, - так что все будет нормально... А потом иначе будет еще хуже...
   Блин, - а на мой взгляд, куда уж хуже-то?.. Обезболивающее, антибиотики... Как-то мне совсем не по себе от всего этого...
   Но, тем не менее, я все-таки согласилась почему-то, - под влиянием всех этих убеждений, - сделать компьютерную томографию и сходить на консультацию к хирургу. В конце концов, - подумалось мне, - сколько лет я уже все это слышу; может быть, действительно пришло время что-то сделать?..
   Снимок я, кстати, увидела своими собственными глазами. Я в этом тоже немного разбираюсь, - жизнь научила... Сверху я вообще увидела совершенно нормальный зуб, практически ничем не отличающийся от соседнего здорового. Светлая область, - кариес, - почти не просматривается, - разве что есть небольшой намек на нее, свидетельствующий о том, что он там, да, действительно присутствует.
   Зато есть одна фишка: этот зуб имеет целых три крепких и пока еще совершенно здоровых корня. То есть, надо ли объяснять, что удалить его будет не так-то просто и весьма болезненно. И рана после него останется огромная, и заживать она будет долго. Плюс, - хирург это сразу же сказал, - что курс антибиотиков после такой операции обязателен, потому что без него могут быть осложнения. Но это же ерунда, - пропьете - и все!.. Зато больше не будет риска, что он может внезапно заболеть!..
   С нижним зубом, - тем, первым, который беспокоит всех стоматологов уже лет пятнадцать, - все еще интереснее. Он изначально, оказывается, вырос неправильно, под углом. И упирается в находящийся рядом другой зуб. С которым у меня, кстати, были проблемы полгода назад. Он тогда обломился, и мне его восстановили. Он на штифте, и область пломбы достаточно большая. Так вот, - хирург честно сказал, что "восьмерка" при удалении почти наверняка его повредит, поскольку упирается как раз в эту самую пломбу, и его тоже придется переделывать заново.
   Просто переделать его, кстати, еще раз будет уже нельзя. Только поставить коронку. Но ничего страшного, - зато я удалю не нужные мне "восьмерки" и буду жить дальше спокойно и счастливо!..
   Вышла я из кабинета хирурга, заплатила за трехминутную консультацию довольно крупную сумму и от души рассмеялась...
   И окончательно решила продолжать жить в тандеме со своими несчастными "восьмерками", - столько, сколько Бог даст. А проблемы решать - по мере поступления. 
   Что мы имеем на данный момент?.. На одной чаше весов - злосчастная "восьмерка", которую мне все настоятельно рекомендуют, во избежание нежелательных последствий, удалить уже пятнадцать лет. А она, возможно, простоит еще столько же, не зная о том, что ей нужно, рано или поздно, меня побеспокоить. Теперь к ней, как это ни печально, прибавилась "подружка". И существует весьма большая вероятность того, что они обе будут мирно сосуществовать со мной еще много-много лет, никак не напоминая о себе...
   Возможно, за это время мне удастся найти врача, который согласится их вылечить. Возможно, они действительно заболят, и мне придется действительно в срочном порядке удалить их, не раздумывая. Возможно, это произойдет завтра. А возможно, еще через пятьдесят лет... Возможно, я до этого просто не доживу... Все возможно.
   А теперь посмотрим, что у нас на другой чаше весов. Я поддаюсь настойчивым рекомендациям врачей и иду, - просто так, на всякий случай, чтобы не заболели!.. - удалять зубы, которые, вполне возможно, как я уже сказала, не заболят никогда. Я прохожу через процедуру удаления, - так, на всякий случай!.. Я сижу неделю на обезболивающем и страдаю, - чтобы не пришлось страдать потом!.. Я пропиваю, - опять же, на всякий случай!.. - курс антибиотиков, - а то и два, поскольку даже хирург не может предсказать, как пойдет дело, и удастся ли удалить оба зуба за один раз. Как я поняла из его честных намеков, - вряд ли... То есть, мне предстоит пройти два курса антибиотиков, - далеко не полезных для организма, надо заметить, - и, опять же, пропить кучу обезболивающих... И все ради чего?.. Ради чего вообще все эти мучения?.. Ах, да, чуть не забыла, - все только ради того, чтобы мои зубы не заболели когда-нибудь потом...
   Бонусом идет повреждение соседнего зуба, который восстановить будет уже невозможно, - но который, если его не трогать сейчас, тоже, возможно, еще прослужит мне много лет, - с последующей необходимостью установления на него коронки...
   Я уже не говорю о том, что на все это вместе потребуется целое состояние. Я готова потратить его на лечение, если это будет необходимо... Но сейчас мне предлагают потратить его просто так, на всякий случай, - иначе потом хуже будет!..
   И снова возникает только один-единственный вопрос: а куда уж хуже-то?..
   Заболит, - значит, поеду в больницу и буду решать вопросы в процессе возникновения и порядке очередности. Трудно найти хорошего хирурга, - так мне и ваш-то не пообещал шибко удачного исхода; а в травмпункте по ночам, кстати, дежурят те же самые врачи, которые днем подрабатывают в дорогих клиниках. Анестезия будет плохая?.. Бутылка водки в помощь, в конце концов... А потом будет больно, - хоть так, хоть иначе, - и антибиотики в любом случае придется пить, и обезболивающее... И соседние зубы тоже могут пострадать, - но это будет уже просто вынужденная мера, с которой придется смириться. Но я не готова, хоть убейте, просто так, ради профилактики, добровольно разрушать сейчас все, - да еще и платить за это!..
   Просто так. Не потому, что мне это действительно надо, а всего лишь потому, что мне так посоветовали. На всякий случай. Чтобы потом не было хуже... Поэтому мне рекомендуют добровольно сделать себе плохо прямо сейчас. Просто так. На всякий случай.
   Посмеялась. Хотя, на самом деле, это совсем не смешно. Это очень грустно...
   Если честно, все это немного напоминает мне Анжелину Джоли, якобы, опасавшуюся рака груди, и потому, с целью его профилактики, удалившую себе, на всякий случай, и молочные железы, и яичники, и, возможно, еще что-то, о чем я даже и не знаю... Решила проблему кардинальным образом и подстраховалась со всех сторон. На всякий случай. Только вот знать бы, где упасть, так соломки подстелить... Но хитрая жизнь устроена так, что нацелиться и упасть в эту самую соломку никогда не удается...
   Природа всегда все компенсирует. Один неработающий орган - другим. Заранее решенную проблему - новой. Хоть все ты себе заранее удали, вырежи, оторви для подстраховки, - где гарантия, что тогда не заболит то, что осталось?..
   После удаления двух зубов останется еще тридцать. Можно вволю разгуляться...
   Или в следующий раз мне посоветуют и от них избавиться? А что такого?.. На всякий случай. Ведь заболят все равно, рано или поздно...
  
  
   Продолжение следует...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   64
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"