Там, у края этой драмы
Баржи ржавая щека,
На плакате фюрер драный
Против красного штыка.
Колокольни крик беззвучный,
Заколоченный ларёк.
А кругом народ нескучный,
Тёртый вдоль и поперёк.
Гимнастёрки, телогрейки,
У причала толчея.
Возле стенки - на скамейке
Мы с тобою. Ты и я.
Так отчётливо и крупно -
Эта пристань и баржа.
Ты глядишь по-птичьи кругло,
Целлулоидную куклу 
В тонких пальчиках держа.
Ветер улицей покатой
Гонит пыльные волчки.
А с плаката, а с плаката
Сумасшедшие зрачки
Так и впились в нашу пристань,
Вылезая из орбит...
Мой отец недавно призван,
Твой под Киевом убит.
Две пылинки, в вихре шалом
Мы кружить обречены
По баракам и вокзалам, 
По обочинам войны.
Вот и всё! Качнулись вещи,
Сходни грохнули с борта,
Где клокочет голос вещий 
В медном рупоре у рта.
Он командует и правит,
Долетающий с высот.
Пожелает - и оставит,
Пожалеет - и спасёт...
Но уже неотвратима
Полоса воды рябой,
Что встаёт в обрывках дыма
Между мною и тобой.