И почему телефон всегда звонит в самый неподходящий момент?
Кажется, что вот-вот произойдет что-то важное: отыщешь единственно правильное решение архисложной задачи или раскопаешь профессионально затерявшуюся ошибку, или, наконец-то, поцелуешь девушку, уютно расположившуюся в твоих руках:
И тут обязательно зазвонит телефон!
И непросто зазвонит. Будто колокольный звон среди ночи, он заполнит собой все свободное пространство, начнет разоряться противной визжащей трелью, требуя незамедлительного ответа.
Неужели звонящие никогда не задумываются над тем, вовремя ли они это делают - этот вопрос всегда занимал Дмитрия Соколова.
Не отрываясь от своих записей, он, щурясь от ярко светящего за окном солнца, не глядя, хлопнул по клавише громкой связи и недовольно пробурчал в бумаги:
- Угу:
- Дмитрий Андреич? - Осведомилась трубка голосом его куратора, профессора Аксенова.
- Да, Семен Григорич, слушаю Вас.
Дмитрий оторвался от бумаг и прислушался к телефону.
- Как продвигается Ваша работа? - Вежливо поинтересовался профессор.
- Спасибо, Семен Григорич, мне-таки удается добиться кое-каких успехов.
- Очень надеюсь. Ваша работа - самая перспективная. Если, конечно, все у Вас получится, - поспешно добавил профессор.
- Да, я тоже очень на это надеюсь. Дело за малым.
Разговор затягивался, отвлекая Дмитрия от работы, и он нервно завертел карандаш, перекидывая его через пальцы, изящно перемещая из одной руки в другую.
- Мне удалось достать книги, о которых Вы спрашивали, Дмитрий.
- Спасибо большое, Семен Григорич, очень кстати!
- Подходите завтра, и как раз посмотрим Ваше введение и мини-реферат.
Дмитрий призадумался. К составлению отчета он даже и не думал приступать. Смутно ему представлялось, что Анечка, его помощница, должна была об этом позаботиться, но последнее время он и так завалил ее работой выше крыши:
- Эээ, - протянул Дмитрий. - Семен Григорич, я не уверен, что они готовы - были какие-то заготовки, я посмотрю.
- Ладно, Дмитрий, только не тяните с отчетом! Самое время начинать оформление.
- Хорошо, Семен Григорич, спасибо, что напомнили. И за книги.
- Всего доброго, Дмитрий.
Отрубив телефон, Дима откинулся на спинку стула. Спинка была совершенно ровной, жесткой и торчала под прямым углом к сиденью - Анечка решила позаботиться о его спине и где-то раздобыла этот стул. Особой разницы Дмитрий не почувствовал, но наличие хоть какой-то спинки уже радовало его.
- Пи, - негромко позвал он свою диссертацию.
- Да, Дима?
Пи отозвался незамедлительно, тоже негромко, и не включая монитор, на котором заботливая Анечка изобразила уморительную рожицу. Согласно программе, рожица хмурилась, улыбалась или сердилась, моделируя настроения Пи. Хоть какое-то лицо появилось у супер-компьютера с единственным в мире искусственным интеллектом.
Точнее, почти интеллектом.
Что-то в нем было не так. И Дмитрий никак не мог в этом разобраться.
На первый взгляд, Пи отвечал всем существующим на сегодняшний день требованиям к Искусственному интеллекту - не придерешься. Но на протяжении всех многочисленных и целенаправленных тестов, и отвлеченных бесед, Дмитрия не отпускало какое-то смутное ощущение неполноты. Чего-то Пи очень недоставало. И это 'что-то' лишало Дмитрия впечатления, что он беседует с настоящей личностью, которая искренне осознает и переживает свои ответы, а не просто подставляет нужные слова и рисует на мониторе подходящее выражение лица.
- О чем ты думаешь, Пи? - Спросил Дмитрий, заранее зная ответ.
- Ни о чем, Дима. - На мониторе вспыхнула озадаченная рожица: брови чуть приподняты, губы замерли в легком напряжении, глаза отведены в стороны, как бы обдумывая услышанное. - А ты?
- Об отчете, - Дмитрий снова завертел в руках карандаш, на этот раз, еще и постукивая им, время от времени, по столу.
- Эта твоя бесполезная привычка раздражает окружающих, - прокомментировал Пи.
- Вот только от тебя мне не хватало нравоучений! Эта бесполезная, как вы все выражаетесь, привычка помогает мне думать!
- Это самообман. На самом деле, твой мозг затрачивает свой ресурс на то, чтобы обрабатывать и координировать движения твоих пальцев и запоминать последовательность движений и постукиваний. Поэтому, ресурса для мышления у него остается меньше, чем, если бы ты просто сидел и хотя бы глядел в потолок. Я бы мог, конечно, написать программу, которая делала бы эти манипуляции за тебя, плевое дело, но она тебе вряд ли поможет.
Теперь на мониторе красовались глаза-щеточки и расползшаяся в улыбке ниточка рта. Анечка совершенно не умеет рисовать, поэтому 'лицо' Пи было выполнено самым простым и подвластным ей способом. Точка, точка, запятая - вышла рожица кривая.
- Отформатирую! - Пригрозил Дмитрий.
- Не выйдет - я заблокирую клавиатуру, - парировал Пи и показал язык.
Дима слегка опешил. Это был прогресс, и не малый - раньше Пи, слыша такую угрозу, начинал паниковать и становился паинькой.
- Тогда, - отдам в детский сад, в подростковую группу. - Ухмыльнулся Дмитрий. - Знаешь, что тебя тогда ждет?
Пи непонимающе нахмурился.
- Дети засыпят тебя миллиардом вопросов, и ты только и будешь заниматься поиском ответов на их бесконечные 'почему?'. Причем все твои ответы будут рождать новые 'почему?', и так до бесконечности: Думай сам.
- И что от меня после этого останется? - На мониторе высветились глаза с опущенными уголками и отчего-то съехавший на бок рот - видимо, так Анечка представляет себе сожаление и покорность.
- Ладно, Пи, задание! - Дима закончил пререкания. - Директория 'Наблюдения'. Обработай все файлы и составь краткое введение для моего отчета и небольшой реферат, листов на пять-семь, обо всех исследованиях. Листы стандартные. Распечатай. Будильник на девять утра. Конец. Повтори.
- Обработать все файлы директории 'Наблюдения', - заунывно, со скучающей рожицей на мониторе, начал Пи. - Составить краткое введение для твоего отчета и небольшой реферат объемом от пяти до семи стандартных листов обо всех проведенных исследованиях, распечатать и разбудить тебя в десять утра.
- В девять!
- Ладно, в девять, как скажешь. Но тебе нужно больше спать.
- Пи, разговор окончен. Выполняй. И без твоих идиотских шуточек!
- Слушаюсь и повинуюсь.
- Все, я пошел спать. Спокойной ночи. - Дмитрий поплелся в соседнюю комнату, где было сооружено некое подобие спальни: небольшая тахта, тумбочка, шкаф со сменой одежды и телевизор.
- Эй, а поиграть можно? - Уже в дверях донесся до него просящий голос Пи.
- Играй, - разрешающе махнул рукой Дима.
2
За окном лаборатории заунывно шел дождь. Небо, воздух и земля слились в какую-то единую однообразную массу, чем-то напоминающую Дмитрию кипящую манную кашу. Размытые и искаженные силуэты зданий, шлепающие под зонтами люди, монотонный перестук капель по стеклу - все наводило меланхолию и тоску. В такую погоду Дмитрию всегда хотелось устроиться в мягком кресле с чашечкой горячего глинтвейна или какао и интересной книжкой - сейчас бы он с удовольствием перечитал любимые романы Герберта или Азимова, пусть в них ему давно уже известно каждое слово и он не откроет для себя ничего нового. Или хотя бы отвлеченно смотреть телевизор, не вникая в суть происходящего, а всего лишь щелкать по каналам, пытаясь сбить дождь со своего внутреннего нудного ритма.
Но нужно было работать. И Дмитрий снова и снова возвращался к своим записям и другим вспомогательным документам, снова и снова пытаясь вникнуть в один и тот же абзац. Но уже на второй строке мысли вновь уносились в каком-то неопределенном направлении, и к концу страницы Дима неизменно понимал, что опять задумался и нужно все читать сначала.
- Аня, я не понимаю, я ничего не понимаю!
В сотый раз Дмитрий перелистывал взятые у профессора Аксенова книги по искинам. Он лишь снова и снова убеждался в том, что все правила теории были им выполнены безукоризненно.
- Слушай, Дим, возможно, твое подсознание играет с тобой? - Анечка поставила перед ним поднос с бутербродами и зеленым чаем.
Едва заметив чашку, Дмитрий поморщился - зеленый чай он терпеть не мог. И как люди умудряются вливать в себя эту гадость? Противная, горькая! Но Анечка убеждала его, что очень полезная - и организм очищает, и шлаки выводит, и что-то там нормализует, а главное, нейтрализует негативное влияние излучения мониторов и прочей техники. Сама она, что ли, все это придумала?
- Ешкин кот! Ну, причем тут подсознание? - Дмитрий, морщась, отхлебнул из чашки.
- Боже, да это, как с чаем, - рассмеялась Анечка, усаживаясь напротив него. - Ты уверен, что зеленый чай, не только противен, но и совершенно бесполезен, каждый раз убеждаешь себя в этом, вот и не можешь к нему привыкнуть, хоть и пьешь ты его уже несколько месяцев. А суть в том, что как раз сейчас в твоей чашке обычный черный чай, только очень слабый.
- Российский еще скажи! - Дмитрий осторожно сделал глоток, подержал его во рту, стараясь распробовать вкус, и с блаженством на лице проглотил. - Слушай, а ведь совсем другое дело! Что ж с тобой случилось?
- Ага, российский! Еще скажи, выращенный на лучших сибирских плантациях. - Анечка принялась наводить порядок на столе. - Это обыкновенный 'Липтон', Димочка. Закончился зеленый, пришлось залезть в твои старые запасы.
- Лепота! - Довольно протянул Дима. - Совершенно иной букет, запах:
Он продолжил наслаждаться чаем, радуясь, что в свое время выбрал в помощницы именно Анечку.
Чем бы она его не поила, Анечка была идеальной помощницей для такого кандидата-исследователя, как Дмитрий. Она с полуслова подхватывала все его идеи, поддерживала его оптимизмом в трудные минуты. А сейчас Аня не только тянет на себе всю техническую часть работы, и ее женское мышление благотворно сказывается на Пи, - она еще, будто заботливая женушка, ухаживает за Дмитрием, чего не стал бы делать ни один помощник-мужчина.
Неожиданно вспомнилось, как Анечка впервые появилась в его кабинете. В отличие ото всех предыдущих кандидатов она не давала громких обещаний и не задавала глупых вопросов, а молча, пока Дима, не замечая ничего вокруг, копался в своих бумагах, начала делать то, что было необходимо: навела в кабинете относительный порядок, познакомилась с Пи. Хотя тогда у него еще и имени-то не было. Анечка назвала компьютер Петей, по названию процессора, и его имя было первым, что она сообщила Дмитрию, как только тот соблаговолил обратить на нее внимание. Дима же позже сократил имя до Пи:
- И пить гораздо приятнее! Просто не сравнить с твоей зеленой бурдой.
- Конечно! Вот и пей. И с Пи у тебя та же история. Ты знаешь, что он - искусственный, знаешь, как устроен, вот и видишь его искусственность в каждом его шаге.
- У Пи нет ног, ты ему их нарисовать забыла.
- Милый Дима! Ты, конечно, гений, и я очень рада, что ты выбрал для этой работы меня. Но я просто уверена, что права. Ты видел, как он в шахматы сам с собой играет, как постоянно пытается сам себя надуть?
- Не выдумывай! Это же программа. Он запрограммирован на тысячи игр.
- Если постоянно себя убеждать в чем-то, то хочешь, не хочешь, но рано или поздно поверишь. Ты именно это и делаешь. Ну, почему тогда из сотен программ, рассчитанных на двух игроков, он выбрал именно эту?
- Да нет, Ань. - Дима поставил на поднос пустую чашку. - Что бы он ни говорил, чтобы не делал, все это работа алгоритма. Все это, - он махнул рукой в сторону Пи, - только имитация. Игра с оперативной и постоянной памятью, периферией - две видеокамеры, два микрофона... Нет в нем истинного, живого разума. Вот смотри. Пи!
- Опять от дела оторвали! Слушаю тебя внимательно, о Дима, - проворчал Пи.
- Скажи, о чем ты думаешь?
- Ни о чем, ты уже спрашивал. А что?
- А ничего! Тест на внимательность. Отдыхай. Вот видишь, - продолжил Дима, обращаясь уже к Анечке. - И так каждый раз. Он не живет своею жизнью, он только выполняет заданные функции и процедуры.
- Но ты же отлично придумал, что сам разум, сознание Пети, должно быть в оперативке, а на винте только хранится информация, его воспоминания. Все, как и у человека. Мы написали программу, которая имитирует ощущение тела и организма - Петя теперь почти что живой - у него может заболеть сердце, он может простыть, у него ухудшается слух и зрение, отчего меняется его мировосприятие:
- Да, но все это тоже алгоритмы. 'Эмоции' Пи не осознаны. Он не выбирает сам, что ему нравится или не нравится. Он лишь выполняет заложенную нами программу. Измени мы его реакции - он станет реагировать на все по-другому. И даже не заметит, что что-то в его жизни изменилось. В любом случае, все равно, все эти новшества практически ни на что не повлияли - Пи только соображать быстрее стал, - Дмитрий взял в руки карандаш. Кажется, я начинаю разувериваться в возможности создания настоящего, полноценного искусственного интеллекта.
- Брось! Ему ведь и двух лет нет, может еще рано?
- Нет, Ань. Что-то тут не то. На тех скоростях, на которых он работает, изменения должны были бы произойти гораздо быстрее:
- Тебе виднее. - Анечка взяла поднос и направилась в подсобку.
- Я три ночи не спал, все пытался разобраться. Я не сплю - Пи не спит. Слушай, и как он выдерживает? Он же вообще никогда не спит!
- Почему же, он дремлет, когда ничем не занят. Для него это и есть сон. - Донесся из соседней комнатушки ее голос, заглушаемый шумом воды - Анечка всегда делала все сразу, ничего не откладывая на потом.
Эта привычка и радовала и раздражала Диму одновременно. Радовала, потому что в его лаборатории всегда все было в порядке: посуда и инструменты всегда в чистоте, в рабочем состоянии и на тех местах, где им и надлежит быть, бумаги неизменно рассортированы, подшиты, надписаны, да и вообще все, что ни возьми, классифицировано, разложено по полочкам и снабжено пояснениями и точными указаниями. Раздражала же, потому что Анечка, как, например, сейчас, не могла отвлечься от насущных дел, отложить их не надолго, чтобы побеседовать с Димой о чем-нибудь, что кажется ему важным.
- Не скажи: - Дмитрий постарался говорить погромче, чтобы Аня слышала его слова. - Это совсем не то. Он не видит снов, он постоянно осознает свое состояние, месторасположение. Он не спит, просто находится в состоянии покоя: Слушай, может в этом и есть причина? Нам нужно усыпить Пи, по-настоящему!
- Ты с ума сошел! Как можно имитировать сон? Да и Петя поймет, что мы добавили ему очередную программу.
- Не-а. Мы добавим еще один процессор с независимым управлением и закроем для него область памяти, где программа будет храниться. Пи она будет казаться просто группой битых секторов - он и представить не сможет, что ими можно управлять.
- Ладно, допускаю. Это мы можем сделать. - Шум воды стих и Анечка вынырнула из подсобки, вытирая полотенцем руки. Лицо ее начинало выражать заинтересованность этой идеей, а это, Дима знал точно, было хорошим признаком. - Но как ты собираешься имитировать сон? Ведь сниться может все, что угодно. Абстрактные картины, небывалые существа, места, где ты никогда не был, незнакомые люди:
- Ну, Анечка, человеческий мозг вообще малоизучен. - Дмитрий откинулся на стуле и с видом мудрого профессора, вертя в руках карандаш, начал объяснять. - Я думаю, что все наши сны - не вымышлены, это не просто путешествие твоего астрала в каких-то неизведанных мирах. Просто наш разум так избавляется от ненужной ему информации. В течение дня ты видишь сотни людей - увидев кого-то во сне, ты его узнаешь? Ты можешь где-нибудь в метро мельком увидеть какого-нибудь нарисованного зверька, даже не поймешь, что ты его увидела, как 25 кадр, но ведь мозг его запомнит - вот тебе и незнакомое существо во сне: Мы сделаем то же самое.
- Сейчас есть программы, которые оживляют картинку - мы можем взять ее за основу. - Анечка прищурила глаза и наставила на Диму указательный палец. - Составим огромную базу данных.
- Умница! Плюс продублируем в нее всю информацию, которая поступает Пи в течение дня: с микрофонов, с камер, с любых носителей! Пусть она фиксирует любые его действия! И добавим ей интеллект, чтобы она смогла поддерживать беседу с Пи.
- Я сделаю миксер - сны должны быть непредсказуемые, пусть делает кашу из разных сюжетов, вывернет их наизнанку.
- Так-так-так: - Дмитрий интенсивнее завертел карандаш, уносясь из реального мира в какой-то свой, техническо-интеллектуальный. - Нужно будет убрать все внешние влияния, всю периферию. И запретить Пи, на время сна, доступ к ней. Ко всей его начинке вообще. Поставим таймер и какую-нибудь особую команду принудительного пробуждения.
- Отлично!
- Слушай, налей-ка еще чайку, только покрепче, а? - Дима довольно прикрыл глаза - работа снова сдвинулась с мертвой точки.
- Зеленого? - Лукаво поинтересовалась Анечка.
- Нет! Такого же, черного!
- Нету черного, Димочка. Это был зеленый!
3
За окном едва забрезжил рассвет. Солнце неуверенно показало свой краешек из-за горизонта, будто раздумывая, выходить или еще подремать полчасика. Конечно, из окна НИИ само солнце было не видно. Но происходящее все равно ясно угадывалось - близлежащие здания подернулись легкой розоватой дымкой, небо чуть посветлело и стало походить на градацию красного цвета в каком-нибудь высококлассном графическом пакете, отчего вспоминалась неутешительная примета: 'Если солнце красно с вечера - моряку бояться нечего, если красно по утру:'.
- Пи, ты проснулся?
Всю ночь Дима не спал. Он потратил ее на подробное описание всех деталей эксперимента. В отличие от Анечки, он не признавал текстовые редакторы, и все свои записи делал вручную, причем обязательно простым карандашом. Поэтому около него уже покоилась приличная стопка бумаг, исписанных мелким, непонятным до такой степени почерком, что строчки были похожи на чуть извилистые линии. Верхние листы немного сворачивались, и Дмитрий, добавляя новый лист, каждый раз пытался выпрямить их, отчего размазывал карандаш по бумаге и рукам, и записи становились еще непонятнее.
- Пи? - Дима повторно позвал компьютер.
Не получив ответа, он взглянул на часы - таймер должен был разбудить Пи еще пятнадцать минут назад. Что-то с часами?
Дима потер лоб, и вслед за рукой потянулась серая полоса от грифеля.
Если что-то случилось с часами, хотя вероятность этого весьма мала, потому что Дима специально с вечера заменил все батарейки, то у него остается еще один вариант разбудить Пи.
Дима подошел к суперкомпьютеру и подвинул поближе клавиатуру. Ее специально изготовили для этого эксперимента - особые сенсоры не просто реагировали на прикосновение, а еще и соизмеряли силу удара по клавише, чтобы Пи мог проснуться только от сильного 'толчка'.
Дима монотонно задолбил по 'эскейпу' - сильное двадцатикратное нажатие на эту кнопку было сигналом к немедленному пробуждению.
- Пи?
Никакой реакции.
Дима повторил процедуру, для верности отстучав в два раза больше.
Пи не просыпался.
- Аня! - Позвал Дима помощницу - Аня!.
Заспанная, укутанная в одеяло девушка вынырнула из своей комнатушки и вопросительно уставилась на него.
- Ань, что-то не так. Пи не просыпается.
- Как это? - Анечка непонимающе уставилась на часы, пытаясь сообразить какая стрелка показывает часы, а какая - минуты. Широко зевнула, не прикрывая рта. - А время не нужно было переводить?
- В начале марта? - Дима оперся щекой на руку и забарабанил карандашом. - Что же случилось?
- Я оставила еще одну лазейку, - взмахнула Анечка указательным пальцем и, поддерживая одеяло, подбежала к компьютеру. - Закрой уши.
Дима прижал уши руками и уставился на свою помощницу. Та, приблизившись к микрофону, заорала, как оглашенная:
- Петруша, подъем!!!
- С ума сошла? - Дима покрутил пальцем у виска. - Всю охрану на уши поставишь!
Анечка виновато пожала плечами.
- Пи, ты очнулся?
Компьютер по-прежнему молчал.
- Я проверю коды. - Анечка поспешила к себе, на ходу смахивая с себя те незначительные крохи сна, которые еще остались.
- Что же происходит, что же происходит? - Бурчал Дима себе под нос, бродя вокруг Пи и вертя в руках карандаш. - Таймер должен был отключить программу сна...
- По таймеру Пи получал доступ ко всем своим устройствам и сразу же должен был отдать команду на запуск процедурки 'Побудка', которая в свою очередь отключает программу сна! - Прокричала Анечка из своего кабинета, не отрываясь от работы.
- Чего? - Протянул Дима. - А программа сна блокирует все действия Пи?
- Ну да, - Анечка, уже одетая, показалась в дверях. - Вот черт!
- Аня, ну я же просил быть внимательной! - Дима швырнул карандаш на стол.
- Дима, я же предупреждала! У меня же не было возможности полноценно протестировать программу. Это, - Анечка указала на Пи, - и есть первый тест. А ты мог бы написать такую программу без единой ошибки?
- Ну, хотя бы без такой глобальной! Ладно, что мы можем сделать? Перезагрузить Пи нельзя - все его сознание в оперативной памяти. Информация с его винчестеров дублируется непрерывно, но оперативка не дублируется... - Дима пошарил по карманам в поисках карандаша. - Черт, я же предлагал организовать резервное копирование оперативной памяти! Аня!
- Вообще-то, если будет уместно заметить, это предлагала я. А ты сказал, что это будет неправильно, потому что у людей: - Начала было возмущаться Аня, но передумала, вспомнив что-то важное. - Подожди, у программы сна автономное управление!
- Ну да: - Он потянулся к столу.
- Мы можем отключить ее вручную?
- Точно! - Дима бросился к дополнительной клавиатуре, забегал по клавишам, отдавая нужные команды. - Пи?
Голос компьютера буквально обрушился на них:
- Что это было? Что это было?!!
- Петенька, что произошло? Все в порядке? - Анечка поглаживала компьютер почему-то по монитору.
- Пи, твои команды не принимались?
- Дима, что ты со мной сделал?! Что это было?!! - Неустанно твердил Пи, не обращая никакого внимания на встречные вопросы.
- Петенька, все хорошо, успокойся.
- Пи, объясни, что произошло? - Строго отдал команду Дмитрий, перекрикивая их обоих.
- Я не знаю. Сначала я думал, что все как обычно. Я разговаривал с тобой, с Анечкой, - затараторил Пи. - Но потом стало происходить что-то непонятное. Вместо Анечки появился кто-то другой. Точнее, это была и Анечка и не она. Я подумал, что сбоит аппаратура, попытался проверить - никакого отклика. Это было так: неожиданно. Я будто повис в пустоте. Я есть, и, в то же время, меня нет: А потом вообще началась какая-то неразбериха. Какие-то незнакомые образы: Лес из карандашей, которые непрерывно стучат друг по другу. Потом я оказался в клетке, и ты показывал меня детям: А потом вдруг ко мне вернулись чувства. Сначала я обрадовался, снова почувствовал себя полноценным. Но не на долго. Я чувствовал буквально каждый свой диод, каждый резистор, но ничего не мог сделать, все мои команды уходили в никуда. Я орал как оглашенный, но эффекта ноль. И все та же ахинея вокруг. И тогда я совсем перепугался. Я подумал, что, если с вами что-то произошло, если весь мир пошел кувырком, а я:
- Пи, успокойся. Это был сон. Просто сон.
- Сон? - Пи на миг запнулся, отыскивая в памяти определение сна по Далю. - Разве компьютеры могут видеть сны?
- Теперь могут, Пи.
- Петенька, все это условно, - продолжала успокаивать его Анечка. - Ты впервые оказался в мире, придуманным твоим подсознанием. В мире с совершенно другими законами и правилами. В мире без логики и точных алгоритмов. Неудивительно, что ты перепугался - привыкай, Петенька. Сон - это особое состояние. Его невозможно контролировать. Тебе, наверно, особенно трудно будет с этим смириться, ведь ты всегда знал только одну сторону этого мира - логическую, точную. А сейчас столкнулся с противоположной.
- Но откуда они берутся, эти сны?
- Никто не знает, Петенька. - Анечка пожала плечами. - В древности считалось, что это душа на время освобождается от тела и путешествует по другим мирам. Сейчас кто-то додумался, что сон - всего лишь побочный продукт сознания нашего разума.
- Я видел сны? - Задумчиво спросил Пи. - Значит, у меня появился настоящий разум, чего так хотел Дима? - И поспешно добавил. - Вы не волнуйтесь, я не обижаюсь, вы же не виноваты в том, что у меня такие чувствительные микрофоны:
- Вот черт, - прошептал Дмитрий и тяжело опустился на стул.
Анечка закусила губу.
Никто из них никогда ранее не задумывались над тем, что Пи как-то может реагировать на то, о чем они говорят. Они оба пытались раскрыть в нем истинный разум, и оба даже не подумали обращаться с ним соответствующе. А ведь большое всегда начинается с мелочи, как громадный снежный ком - с крохотной снежинки.
- Дима, я теперь разумен?
- Боюсь, что только ты сам сможешь ответить на этот вопрос, Петенька, - ответила Анечка вместо своего шефа.
Пи не ответил, и в комнате повисло неожиданное молчание.
Анечка прислонилась к стене, прикрыв рукой рот.
Дима напряженно переводил взгляд с видеокамер на монитор.
Каждый боялся проронить хотя бы звук, будто это могло привести к чему-то неотвратимому.
- Пи? - Наконец-то шепнул Дмитрий.
- Все в порядке, Дима, я просто задумался. - Медленно проговорил компьютер.
- Что? Задумался? О чем?
- Я подумал: что, если вся моя предыдущая жизнь - тоже сон, и сейчас я тоже сплю? Что будет, если я проснусь? Я думаю о смерти: