Аннотация: Такое задание мне дали в школе, когда я училась в 10 классе - тогда как раз было 60 лет Победы. И вот, что у меня получилось.
Письмо с фронта
Здравствуй, дорогая моя, любимая мамочка!
Пишу тебе с фронта, с самой горячей земли, из самого сердца войны. Здесь чуть не каждый день случаются бои, которые, бывает, продолжаются и целую ночь, и после этого тяжело ступать по пропитанной кровью земле. Но я стараюсь об этом не думать - я должна спасать раненых бойцов, чтобы они могли продолжать бороться за Родину, и чтобы их после войны дождались их матери, жёны и дети. Я - санитарка, и спасать жизни людей - мой долг. Я не переживу, если по моей вине на свете станет хоть одним человеком меньше!
Сама я здорова, и живётся мне неплохо. Госпиталь наш обустроен в ближайшей деревне. Добрые жители помогают нам, кто чем может: у кого хлеб или ещё какие-нибудь запасы сохранились - все делятся с нами, а мы отдаём больным и раненым. Но ты не беспокойся, питаюсь я тоже нормально. В эту деревню немцы ни разу не приходили.
Мы с девочками (другими санитарками) живём в крайней избе, у бабы Мани. Она такая добрая и очень за нас беспокоится, особенно когда начинаются бои. У бабы Мани своя дочка в начале войны тоже ушла на фронт, и вот уже столько времени от неё нет никаких вестей. Бабка, конечно, очень переживает, но всё ещё надеется, что дочь её жива. Мы теперь для неё тоже как дети, и стараемся о ней заботиться, как она заботится о нас. А вечерами, когда нет боёв, пока всё тихо да мирно, бывает, сядем на лавочке с деревенскими женщинами и посудачим о чём-нибудь, или песню споём - и так хорошо на душе становится, словно и войны никакой нет!
Во время последнего боя я спасла одного молодого лейтенанта. Осколком гранаты его ранило в ногу, он упал и продолжал отстреливаться, но тут, как назло, у него кончились патроны. И он... он заплакал от бессилия, оттого, что больше ничем не может помочь своим товарищам, а только наоборот, стал для них обузой... В тот момент мы с Анечкой вытаскивали с поля боя другого солдата, постарше, но с более лёгким ранением, и мне вдруг стало так жаль того плачущего лейтенанта... Я попыталась приподнять его, но он был, хоть и худым, но тяжёлым. Честно скажу, я сама не знаю, как смогла дотащить его до деревни. К счастью, ранение его оказалось не слишком тяжёлым, и он уже пошёл на поправку. Ходить, правда, ему пока нельзя, но уже порывается вставать с постели и помогать хотя бы по хозяйству. Мы ему, конечно, не позволяем, а баба Маня, так та даже ругается, хотя и по-доброму.
Саша - так зовут этого лейтенанта - оказался очень весёлым. Пока он лежал и не мог вставать, постоянно рассказывал мне всякие интересные истории из своей жизни, а когда он, пока никто не видел, пытался вставать и, не держась на ногах, падал, только отшучивался в ответ на мои упрёки. А ещё, представляешь, мама, он столько всяких книг умных за всю жизнь прочитал! До войны он жил в городе, да не где-нибудь, а в самом Минске, и учился там в школе, и родители его были учителями. Слушаю, бывает, что он рассказывает, и даже огорчаюсь, до чего же я бестолковая! А он меня утешает, мол, всё знать невозможно, да и не нужно никому. А я даже и не знаю, как на самом деле, но верю ему.
У Любочки, самой молоденькой нашей медсестрички, большое горе: фашисты сожгли деревню, где жила вся её родня. На днях ей пришло об этом письмо, и она долго плакала, и мы никак не могли её утешить. Но, знаешь, я очень её понимаю. Сама бы, наверно, с ума сошла, случись со мной такое (не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу!)
К одному раненому офицеру на той неделе приехала жена откуда-то издалека, и теперь она помогает нам выхаживать больных.
Вчера приходили другие бойцы, навещали раненых. Столько разных вещей принесли вкусных, даже конфеты были. Говорят, трофейные - разбили вчера немцев в пух и прах. А раз побили их, так, может быть, скоро уж и войне конец? Очень хочется в это верить!
А как ты живёшь, мамочка? Как твоё здоровье? Обязательно передай всем от меня горячий привет!
Целую.
Твоя дочка Наташа.
P.S. Саша передаёт тебе большой привет. Он тоже говорит, что война скоро кончится, а значит, мы будем жить! Я не знаю, как на самом деле, но я ему верю.