Дмитренко Татьяна : другие произведения.

Северные рассказы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Воспоминания о былых событиях, слегка приукрашенные, иногда и не слегка... Элементы авторского вымысла тоже присутствуют, причём, в полный рост. Но... в основе своей правдивые. Как говорится, не любо - не слушай, а врать не мешай! Конечно, я не назову по имени тот самый Северный город Энск (как и Эмск), но те, кто узнает себя в этом рассказе, пусть знают - ВСЕ совпадения с реальными персонажами и событиями случайны, и автор не намерен нести ответственность за ваши глюки ))
  Забавное в обычном или сказки о фамилиях
  
  С фамилиями в энском авиаотряде обстояло очень весело. Конечно, лётчики и прочие авиатехники располагали именно теми фамилиями, которыми их наградили родители... а тех наградили далёкие предки...
  Надо сказать, что экипажи вертолётов не то, чтобы подбирались по рекомендациям психологов... откуда эти странные профессии возьмутся в идеальном советском обществе, где каждый рядовой член другому столь же рядовому члену друг, товарищ и брат?
  Все авиатехники, именуемые в далёком и ещё довоенном прошлом авиамеханиками, спали и видели лётную работу в сказочных снах.
  Почему? Ну, загибайте пальчик...
  Первое - пенсия в сорок лет с небольшим по выработке ресурса собственного организма на протяжении двенадцати лет лётного стажа, который исчислялся не помню с какого момента, может и с мгновения отрыва передней ноги самолёта от полосы, а может, и с момента явки члена экипажа на работу и продолжался... тоже не помню до какого момента, да это и не суть важно. Тут важно другое - каждую спорную минуту полётного времени бравые энские соколы обычно выгрызали у тёток соответствующего учётного отдела внезапно проросшими из пастей клыками, роняя при этом на старый линолеум клочки пены. Наши лётчики собачились за каждую полётную полуминуту с вдохновением, которому позавидуют записные подъездные склочницы-социопатки.
  Мне самой доводилось видеть, как брызгал слюной псевдо-щеголеватый командир лётного отряда и также довелось услышать, как он же визжал тоненьким голоском, словно ему неосторожно прищемили дверью тщательно лелеемую мужскую гордость... из-за ТРЁХ минут полётного времени, которое сволочные и затурканные учётчицы ОСМЕЛИЛИСЬ не внести в какой-то там реестр. Этот же советский сокол славно распускал передо мной хвост в кабачке 'Параллель' (его жена отмечала свои 45 лет), развешивая макаронные изделия по ушам и рассказывая хрипловатым баритоном сказки о том, какой классный мужик мой собственный муж. Тогда мне только-только исполнилось тридцать лет, шел второй месяц моего счастливого брака, но как уже взрослая дама, я вполне допускала, что на свете существуют мужчины, которым просто невозможно сказать "нет", но вот это смешное существо с тщательно причёсанной лысеющей башкой, оравшее на жён своих же подчинённых, как потерпевший, не смешно ли? Я смотрела на эстраду, слушала вдохновенное токование придурка, которое нисколько не помешало ему пытаться нащупать под столом мою коленку.
  А вот это он зря сделал... Пришлось качественно отрихтовать записному Казанове бестолковку посредством нанесения лёгких телесных повреждений, выразившихся в надевании салатницы с овощами на бедовую голову красавца, затянутого в отглаженную женой парадную форму ... с одновременным обещанием ославить на весь авиаотряд, если его разочарование скажется на лётной карьере тогда ещё любимого мужа.
  Скандал в кабаке замяли с большим трудом, поскольку пьяный идиот обозвал меня тем самым словом на букву "б...", что привело к ещё одному омовению, но не подсолнечным маслом, а водкой. Слава богу, что мужа не было в городе, улетел с вертолётом в ремонт... Там дальше развивалась гнусная, но хорошо закончившаяся история, по итогам которой командир лётного отряда был уволен с занимаемой должности. В истории было много гнуси и мало смешного. Словом, встречаются среди господ летунов те ещё придурки. А где их нет?
  Второе и немаловажное - лётчикам платят сумасшедшие деньги. Плата за страх и профессионализм. По платёжной ведомости командир экипажа Ми-8 зарабатывал 1200 (одна тысяча двести) полновесных советских рублей, а тогдашний доллар, если кто не знал, стоил всего-то 62 копейки.
  И третье - форма, о, форма! Ну и возможность кружить неустойчивые женские головки в многочисленных командировках, придуриваясь отчаянными холостяками. Но иногда доступные тётки приедаются, а чтобы уложить в горизонтальную систему координат более-менее достойную кандидатку, одного распущенного хвоста из денег явно недостаточно, становится желательной красивая форма, начищенные штиблеты, отсутствие живота и какие-никакие плечи под кителем со смешными погонами... Ну и желание погреть ущемлённое или вовсе не ущемлённое самолюбие тут присутствует в полный рост...
  Да, так о я фамилиях...
  В отношении фамилий первая эскадрилья Ми-8 отличалась как никакая другая. Был там весёлый экипаж, командир звался незатейливо - Кобелякский, второй пилот носил и вовсе обалденную фамилию - Долбашвили, а бортмеханик... ей-богу, не вру, именовался Ржевским. Этот третий номер однажды явился в группу расшифровки полётной информации с претензией по поводу якобы некачественной расшифровки причин не помню уж чего. Наш начальник отсутствовал по уважительной причине отпуска за два года и его не слишком обременительные обязанности исполняла я. Начинающуюся мелкую истерику пришлось пресекать в самом начале:
  - Представьтесь!
  Этот голубоглазый Лель из сказки мгновенно заткнулся, щёлкнул каблуками, склонил в точно выверенном светском поклоне голову:
  - Поручик Ржевский!
  С тем же светским прононсом я отрезала:
  - Поручик, пошёл вон!
  Затем разгорелся миниразборчик полётов уже в кабинете командира лётного отряда и в присутствии начальника АТБ, который грудью стал на мою защиту и доказал, как два байта переслать, что в лётном удостоверении Ржевского нет приставки 'поручик', и что дурацкие шутки на рабочем месте влекут за собой столь же адекватные ответы. После чего меня и поручика выставили вон из высокого кабинета и двое начальников продолжили поливать друг на друга уже без нас. Увы, поручику пришлось утереться, ибо причину его косяков, как бортмеханика, мы легко доказали, как бог свят. Ибо не фиг...
  Мог бы вежливо прийти с ящиком белого пломбира, коробкой бабаевского шоколада, тазиком чёрной икры (на худой конец), мог бы вообще начать с комплимента типа 'девчонки, вы всё хорошеете' ... глядишь, что и выгорело бы, но этот светский лев распустил фазаньи перья и явился очаровывать жён своих же летающих братьев красивой фамилией... Ну и кто он после этого? Сказано в писании - не думайте, что дураки живут только в соседнем подъезде, скорее всего, они живут именно вашем...
  Второй экипаж на фоне первого смотрелся несколько бледнее, но не менее экзотично. Командир носил фамилию Драный, второй пилот - Мокрый, а бортмеханик и вовсе - Вороной. Эта слётанная троица шла к неведомой нам цели плотным строем с момента появления в авиаотряде и столь же дружно ушла из него на пенсию. Все трое дружили не только экипажем, но и домами, поэтому синхронно снялись с Севера на Дальний восток, где и пропали в нетях, ни разу не отозвавшись на многочисленные запросы старых приятелей. Не исключено, что забились в тайгу, как и обещали сами себе и всем нам.
  Повзрослев и поумнев, обзаведясь детишками и насмотревшись на "городскую" жизнь, они возмечтали о жизни в лесу, где жёны и дети собирают грибы, ягоды, а мужики, как им и положено, делают мужскую работу, то есть таскают воду из проруби, рубят и пилят дрова, промышляют зверя собственными усилиями и такое прочее. Вся троица была коренными сибиряками из глухих таёжных деревень, вознамерившимися после окончания средней школы расширить родные горизонты. А главное - все трое мечтали о полётах! Несокрушимое физическое здоровье, помноженное на умные головы, деревенскую смётку и непрошибаемо настойчивый характер, дали свои плоды - вся троица добилась своего, окончив лётное училище на "отлично" и прибыла для несения службы на Север... Была в их несбывшихся мечтах и такая - попасть в отряд космонавтов, но что-то там не срослось с их высшим образованием, ибо гражданское лётное училище - это, как ни крути, всё-таки ПТУ и мужикам надо было идти не в гражданскую, а в военную авиацию.
  Фокус не удался... и слава богу! Достойный экипаж не спился, не сдох на орбите от неизбежных в космосе случайностей и, скорее всего, вырастил всех детей и не менее достойно ушёл на очередную пенсию - на сей раз по собственному желанию... Это были крепкие, как боровички, ребята, их такие же румяные, горластые жёнки, славные дети - по трое у каждого. Словом, помоги им господь...
  Третий же экипаж тоже блистал фамилиями. Командир - Штанько, второй - Бесштанько и только третий звался весьма благородно - Нарышкин. Первые двое полностью терялись на фоне третьего. Ибо Витя Нарышкин головой едва не задевал верх дверных проёмов в стандартных квартирах. Его бедная жена вечно ломала голову где купить деревянный брус и доски для сооружения достойной мужа мебели, ибо стандартные стулья ломались под достойным бортмехаником, как сухое печенье. Массивный костяк, немалый вес и при этом никакого жира, немереная сила... просто первобытная мощь организма, весёлый характер и грубоватый юмор... Сам себя он называл 'абортмехаником', чем немало веселил жену и всех, кто его знал. Он умудрялся (и не по своей воле) встревать во все критические ситуации, которым становился вольным или невольным свидетелем... ни одно ЧП авиаотряда не обходилось без Вити Нарышкина.
  Именно третий экипаж вёз из Посёлка беременную мамочку со сложным и невероятно опасным предлежанием плода, затеявшую рожать прямо над взлётной полосой. Именно Витя со вторым пилотом уговаривали бедняжку подождать 'мы уже над полосой, девочка, подожди десять минут, машина уже едет вдоль полосы...' и таки уговорили, воды отошли уже в санитарной машине, и счастливая мамочка благополучно разрешилась близнецами прямо в приёмном покое! Оба сорванца как-то правильно развернулись в мамином животе и выползли на свет божий головками вперёд, причём, суеверный папаша сразу поверил жене, рассказавшей, что ей приснился огромный и добрый гигант, уговаривавший её не бояться...
  Выслушивая эту историю, я только ехидно уточнила, а не видела ли счастливая роженица нимба над головой гиганта? Витя заржал, попытался потрепать меня по плечику дружеской рукой. Я привычно шарахнулась в сторону, оно мне надо объяснять любимому мужу причину появления синяков на плечах и спине?
  Тот же Витя спас однажды от гибели собственный экипаж, и двенадцать человек пассажиров, среди которых обреталась и я... Но это уже другая история, как в книге Джунглей.
  
   Подвиг Вити Нарышкина
  
   Вступление
  
  Управление машиной Ми-8 дело само по себе очень сложное в силу наличия нескольких систем управления, простое перечисление оных систем может выбить из колеи среднего обывателя, обременённого даже высшим образованием, не говоря о базовом.
  Итак, первое - это вертикальное управление. Осуществляется путём одновременного изменения угла установки лопастей несущего винта (то есть изменением общего шага). Делает это автомат перекоса.
  Второе - путевое управление. То есть изменение направления полёта. Осуществляется при помощи рулевого (хвостового) винта изменения его тяги (то есть изменением общего шага рулевого винта).
  Третий тип - поперечное управление. Это управление вертолётом по крену. Крен создаётся наклоном плоскости вращения винта (а значит и полной аэродинамической силы винта) в нужную сторону, вправо или влево.
  Ну и четвёртый тип управления вертолётом - продольное управление. Это управление вертолётом по тангажу, при этом вертолёт летит вперёд или назад с соответствующей скоростью. Осуществляется путём наклона плоскости вращения несущего винта и, соответственно, вектора полной аэродинамической силы в продольном направлении, вперёд или назад. При этом создаётся угол тангажа (вертолёт опускает или поднимает нос).
  Итак, у вертолёта есть три главных агрегата, которые определяют его движение - двигатель, автомат перекоса и рулевой винт. И собственно управление вертолётом означает управление этими тремя агрегатами, для чего и существуют три системы: система управления автоматом перекоса (управление циклическим шагом несущего винта), система управления хвостовым винтом, и система управления общим шагом винта во взаимодействии с управлением оборотами (мощностью) двигателя, или система 'шаг-газ'.
  Для тех, кто в танке, поясняю... шаг винта - это одна из основных технических характеристик воздушного или гребного винта, зависящая от угла установки его лопастей относительно плоскости вращения при их круговом движении в газовой или жидкостной среде. Супер-объяснение, но это не я придумала, а советская наука.
  У пилота есть только две ручки управления вертолётом:
  а) ручка управления циклическим шагом и расположена перед креслом пилота, с её помощью осуществляется продольное и поперечное управление вертолётом:
  б) ручка управления общим шагом винта или, как её ещё называют 'ручка шаг-газ'. Эта ручка обычно расположена слева от кресла пилота и перемещается вертикально вверх-вниз. Она обеспечивает вертикальное управление путём одновременного воздействия на автомат перекоса и систему изменения оборотов двигателя.
  Фух, понятно ли? Словом, ручка 'шаг-газ' очень-очень нужна и, несомненно, играет главную роль в дальнейшем рассказе. Добавлю, что в критических ситуациях лётчиков и пассажиров спасает только знание матчасти и знание того, как именно поведёт себя 'эта грёбаная матчасть' при использовании того или иного элемента управления машиной... поэтому все летуны учат 'эту грёбаную матчасть', если хотят жить долго и счастливо. И по той же причине по крупицам собирают опыт предшественников, передаваемый, как правило, из уст в уста. Это я рассуждаю об умных пилотах и бортмеханиках, ибо среди них всякие попадаются...
  
   Собственно история
  
  Самоё история начиналась очень хорошо. Моя командировка в ещё один заполярный городок, ну, нехай его зовут Эмск, прошла успешно. На территории Эмского авиаотряда совершил вынужденную посадку наш Ми-8, туда вылетели трое наших представителей плюс мужик из соответствующих органов в чине майора. В комиссии по расследованию я присутствовала отнюдь не в качестве полноправного члена, чей голос может иметь значение, ибо из меня авиаспециалист при всём желании не получится.
  Специальность моя по диплому - 'инженер-математик', так что я правила и володела единственным на весь авиаотряд персональным компьютером бессмертной серии ХТ с многажды славной системой Виндовс 3.11. Или 3.1? Я героически устанавливала и переустанавливала эту систему под почтительными взглядами неофитов, многозначительно роняла словечки 'кластер', 'медиа', 'винчестер' и 'файл', а в свободное время помогала прочим неумельцам оформлять на компе нужные бумаги для отсылки в областной центр... коммуникационных сетей тогда и в помине не было, почту возили самолётами, курьерами и прочими оказиями.
  В комиссию по расследованию меня воткнули ещё и потому, что я работала в группе по расшифровке полётной информации, имела, как ни крути, высшее образование, за три года изрядно расширила кругозор как техник по расшифровке этой самой информации, дважды прошла обучение в учебно-тренировочных отрядах и могла отбрехаться на своём уровне от любого желающего воткнуть шпильку в бок. К прочим основным достоинствам (помимо тонкой талии) относилось умение печатать на электронной машинке, и тотальная грамотность, так что в мои обязанности входила только секретарская деятельность, что и было специально оговорено на старте... Встревать с комментариями, советовать, прислушиваться к диалогам и вообще отсвечивать собственной особой непосредственный начальник запретил мне категорически, припомнив в беседе тет-а-тет, как я послала в задницу полковника с того СУ (не помню номера), севшего мимо нашей полосы, когда внезапно отключилось энергоснабжение аэропорта. Я поухмылялась и пообещала сцедить весь яд непосредственно перед вылетом на расследование и клятву честно сдержала.
  Оформив надлежащим образом бумаги и закончив работу в комиссии, я воспользовалась оказией и вылетела из Эмска в родной город Энск, торопясь на свадьбу закадычного дружка моего дорогого мужа, который (не муж, а дружок) решил на четвёртом десятке жениться уже на моей закадычной подруге. Этот шустрик поторопился оформить Эльке маленькое пузико, так что будущий папаша, как человек порядочный, решил, что малыш должен появиться на свет в законном браке.
  Как легко догадаться, высокую честь доставить меня домой я могла доверить только Штаньку, Бесштаньке и Нарышкину, которые счастливо подвернулись под руку. Из Эмска нас долго не выпускали по погоде, на город стремительно надвигался с востока грозовой фронт, и я совсем было отчаялась попасть в родной город и почти смирилась с тем, что всю водку и французское шампанское выпьют без меня...
  Но вот наконец-то Витя Нарышкин совершил положенные ритуальные пляски вокруг вертолёта, заглянул ему в пасть и под хвост, пощупал пальцами всё, что полагалось пощупать по регламенту, опробовал двигатели моего любимого Ми-8 на холостом ходу, загрузил пассажиров ...
  Через полчаса нам дали разрешение на взлёт и вертушка начала разбег по взлётной полосе, поскольку кроме двенадцати пассажиров содержала ещё их барахло, какие-то странного вида и очень тяжёлые железки, которые ребята затаскивали в салон всем кагалом, затем они шустро распихали по салону гору рюкзаков. Свой груз (в соответствии с указаниям бортмеханика) эти пассажиры старательно закрепляли всякими тросами ещё минут десять.
  Надо сказать, что северные лётчики никогда не закрываются в пилотской кабине наглухо, ибо лишены мании величия летунов с больших самолётов, как лишены и профессиональной паранойи, поскольку террористов в северных широтах не водится.
  Оба лётчика восседают в достаточно удобных креслах, а бортмеханик, как сирота, ютится на приставном стуле - откидывающемся сидении, лишённом спинки и крайне неудобном. Да, ему не положено кресло, ибо его, как и волка, ноги кормят. Вся предполётная подготовка по матчасти - это его собачье дело и ничьё больше, у лётчиков и своего хватает, но это 'своё' содержится в кабине, а вот у бортмеханика (бывшего 'слона') область ответственности совершенно иная.
  Витя Нарышкин был чрезвычайно ответственным членом экипажа, пахал, как проклятый и если он говорил 'да', то экипаж мог быть уверен в силовой установке на 150 процентов... Мне довелось однажды наблюдать из салона, как их вертушка волокла на внешней подвеске важный груз, так Витя все три часа торчал попой вверх в салоне, наблюдая через лючок за грузом. Чтоб вы, дорогие читатели не думали, что сия подвеска просто верёвочка, завязанная внизу бантиком, сообщаю из чего именно состоит собственно подвеска...
  " Вертолетная внешняя подвеска содержит силовой канат, стропы с узлами крепления подвески к фюзеляжу, верхний электромеханический замок для аварийного отцепа подвески от вертолета, вертлюг-токосъемник, закрепленные на силовом канате, нижний электромеханический замок для тактичного сброса груза и электрический кабель. Кроме того, подвеска содержит планерное устройство в виде балки с установленными на ней крылом, оперением с изменяемым углом атаки стабилизатора, шасси, нижним электромеханическим замком для подцепки груза, упорами, фиксирующими груз, а также серьгой, соединенной с силовым канатом. Серьга расположена сверху над центром массы планера и груза на одной вертикальной оси с ним впереди фокуса планерного устройства. Упоры, фиксирующие груз, выполнены переустанавливаемыми на балке в зависимости от размеров груза и положения центра массы груза. На силовом канате вертолетной внешней подвески закреплен весоизмеритель для определения массы груза, закрепленного на тросовой наружной подвеске".
  Аминь...
  Итак, мы пристегнулись ремнями к сидениям, Витя подёргал ремни у каждого из двенадцати пассажиров, едва не прибил полупьяного вахтовика, не застегнувшего карабин... и мы благополучно взлетели, совершили нужные манипуляции, заняв свой эшелон и легли на заданный курс...
  После 45 минут полета отказал двигатель. Их у вертолёта аж два, так вот один начал дурить, о чем тут же пилотам сообщил приятный женский голос. Есть в авиации такая фишка - о неполадках докладывает женский голос. Почему женский? На мужской голос, сообщающий даже о конце света, экипаж может не среагировать... Сама я ничего не видела и не понимала, ибо всё время полёта спала. Прошедшая мимо меня информация тех 45 минут записана со слов пассажиров и Вити.
  Когда двигатель сдох, из ниоткуда возникла шаровая молния, которая со всей дури стукнулась в борт вертолёта, что-то полыхнуло, второй двигатель захлебнулся и вертолет начал падать с высоты! Я проснулась от тряски и криков, поняла, что падаем с полуторакилометровой высоты, но падаем как-то странно медленно... и со страху тут же обмочилась! Из песни слов не выкинешь, так и было, но самое интересное случилось в кабине пилотов. Долбаный командир бросил управление, и орал:
  - П...ц, отлетались!
  Второй пилот сполз с сидения в сердечном приступе и только Витя тянул вверх ручку того самого шаг-газа, что слева от второго пилота... со всей своей ненормальной силой, чтобы посадить вертолёт на авторотации. И он его таки посадил...
  Вертолёт приземлился удачно, если так можно выразиться, никто не погиб, восемь переломов на 12 мужиков, отбитые задницы, сломанные рёбра бортмеханика, дай ему бог здоровья. Я едва не откусила себе язык при столкновении с землёй, но отделалась испугом и обширными гематомами, поскольку при ударе меня швырнуло на правый борт спиной, напрочь выбило дыхание и последние мозги, после чего и приземлило на кучу малу из одетых в меха мужиков... ну и мокрыми штанами ещё отделалась, но это на общем фоне такие мелочи. При ударе о болотистую землю часть деформации удара приняла болотина и редкие деревья... у вертушки отвалился хвост...
  Очухавшись от удара, охая и матерясь от боли в сломанных рёбрах, Витя оказал первую помощь второму пилоту... Он фактически спас от смерти не только нас, но и второго пилота, купировав сердечный приступ, то есть, благодаря Витьке, его дети не остались сиротами, а жена - вдовой. После чего Витя включил аварийный маяк, растащил переломанных мужиков в разные стороны, напичкал всех обезболивающим (на сколько хватило таблеток).
  Через четыре часа нас вывезли тремя вертолётами, мужиков со сломанными конечностями распихали по палатам и снова долго мурыжили уже наш авиаотряд комиссией по расследованию вынужденной посадки, мать её... И я снова смирно сидела за компом, почёсывала синяки и огрызалась на подначки Нарышкина о мокрых штанах... Историю расследования опускаю, ибо в ней нет ничего интересного и весёлого.
  
   Почему я не люблю одеколон "Шипр"
  
  Да, я не люблю одеколон "Шипр". Но вовсе не потому, что он плохо пахнет, хотя пахнет он невероятно мерзко - сивухой, грязными носками и мускусом. Однажды мне довелось откушать полстакана этого элитного напитка, так что я говорю со знанием дела - пить такое незачем, лучше сдохнуть...
  Предыстория описанного выше подвига по распитию такова...
  Довелось мне во времена оны работать в некоем северном городе, назовём его Энск (предупреждаю, что некоторые герои этого рассказа могут ещё коптить небо нашего негостеприимного мира, так что лучше нехай будет Энск).
  Зимы в Заполярье стоят суровые, в некоторые годы температура окружающей среды доходит до 60 градусов со знаком минус. Мне всегда было страшно переводить градусы с Цельсия по Фаренгейту. А если прибавить к сказанному постоянные ветры, дующие всегда в лицо, куда бы ты ни шёл, то можете себе представить, как весело там было зимой. Такие ветры остряки именовали ?вмордувинд? по аналогии с бейдевиндом.
  Свою трудовую деятельность я начинала, как порядочный инженер в предприятии соответствующего профиля, а позже меня переманили в энский авиаотряд на гораздо более интересную работу.
  В благословенные советские времена праздник Великой октябрьской революции был выходным днём и по странному стечению обстоятельств как раз в этот знаменательный праздничный день меня отправили в командировку в соседний заполярный посёлок с дурацким названием (пусть его зовут просто Посёлок). Цель командировки нынче вспомнить не могу, но прекрасно помню, что от моего визита в этот Посёлок и от проделанной там работы сильно зависела премия руководимого мною небольшого отдела.
  Прокляв про себя своего начальника за такую подставу, быстренько помчалась в аэропорт, высвистала из воздуха собственного мужа, лётчика энского авиаотряда, дежурившего по санавиации в тот чёртов день. Не вдаваясь в объяснения, поставила вопрос ребром - спасай, родимый, что-нибудь летит на праздник в этот драный посёлок на конце географии? Родненький и тогда ещё малопьющий любимый мужчина развёл руками, прости, дорогая, метео посадило все леталки на землю.
  Твою мать... хрен бы с ней, с премией, муж зарабатывал столько, что хватало выше крыши, да и меня деньгами не обижало любимое государство... но пятеро работничков отдела меня точно не поймут, если я сдамся обстоятельствам и не сумею исправить то, что накосячили мои начальники, чтоб им черти снились каждую ночь.
  Муж, он же Ванька, покрутил головой, после чего потащил меня в отдел грузовых перевозок и там выяснилось, что "Энскгаз", подогнал полчаса назад "Ураган" для транспортировки какого-то шибко нужного этому Посёлку груза, доставленного транспортным самолётом два дня назад. Сам транспортный ИЛ благополучно отбыл в порт приписки, а груз по непогоде так и стоял двое суток под открытым небом, заносимый снегом и покрываемый матами во всех начальственных переговорах. Этот самый груз был нужен по самую маковку какому-то хрену с горы, работающему в том самом Посёлке оч-чень большой шишкой...
  Вот так я и оказалась в кабине "Урагана" и через два часа эта машинка с мрачным водилой тащила свой шибко серьёзный груз по направлению к далёкому посёлку. Я дремала в тёплой кабине, мысленно напевала, мечтала, снова дремала и проснулась от того, что машину перестало трясти и в кабине изрядно похолодало.
  
  Спустя минуту после пробуждения выяснилось, что движок встал по непонятной причине. За бортом минус сорок, полные баки солярки, помощи ждать неоткуда, ибо только конченные дебилы вроде меня и шофёра могут поехать накануне великого праздника по этой трассе. Связи у него нет, рация сдохла ещё неделю назад, а мудак-завхоз их автохозяйства замотался по работе, затем ушёл в отпуск и не выдал рацию. И что делать?
  Мрачный водила, крепкий седовласый и немолодой мужик, со странным иностранным акцентом... и странной фамилией Тауриньш задал именно этот вопрос:
  - Что делать будем?
  Я промолчала, что тут поделаешь? Мой номер вообще девятый, причём, в графе ?Примечание? ... с моим-то северным опытом в полтора года. По крайней тогдашней молодости я даже не испугалась, а как-то странно успокоилась изнутри, словно знала, что этот странный дяденька лучше меня понимает, что и как надо делать. Мужик посмотрел мне в лицо весьма заинтересованно, с его ростом пришлось сложиться едва ли не пополам, затем он вздохнул и сказал, что будем зарываться в снег. Но сначала мы оба должны облегчить мочевые пузыри и кишечники...
  Оставляю за вами право вообразить кто и как облегчался на сорокаградусном морозе, но в тогдашней паскудной реальности мы оба солидно кряхтели по обе стороны от сдохшей здоровенной машины, и оба матерились в полный голос... в тот миг я всерьёз думала, что отморожу себе все основные половые признаки... но обошлось.
  А затем мы отползли от дороги по насту и вскоре провалились в снег по самую маковку, после чего стали утрамбовывать спинами снег, превращая убежище в пещеру на двоих...
  Совершенно не помню, как мы это сделали, поскольку я уминала снег там, где велел Тауриньш и не задавала идиотских вопросов только оттого, что во мне что-то оцепенело настолько, что я даже плакать от страха не могла. Но согрелась - это точно.
  Оказывается, Яан (он же Тауриньш) захватил свой тормозок, монтировку, а также мой термос с кофием. Сигареты не брали, хотя оба были заядлыми курильщиками, причём, Яан меня уверил, что курить мне не захочется.
  Так оно и вышло. Мы пролежали в этом укрытии более 36 часов, спали по очереди, ибо надо было монтировкой прочищать отверстие для свежего воздуха. Немало народу угорело в таких условиях от собственного выдыхаемого углекислого газа. В первые сутки мы не могли спать и рассказывали друг другу собственные житейские приключения, мой рассказ был самым коротким, как вы понимаете. Зато Яан, отсидевший в северных местах десять лет, так и остался на Северах - работал, скитался, бичевал с геологами, мыл золото на Колыме и алмазы где-то в Якутии. Мужик оказался не в состоянии работать пять дней в неделю от восьми до пяти, поэтому рыл шурфы с геологами, мыл золото с дикими золотоискателями, копал какие-то курганы в Казахстане, валил лес где-то меж Байкалом и Уралом, короче, помотался по стране. Не так давно он поумнел и осел на земле только к сорока восьми годам, даже женился и успел родить мальчишек-близнецов и теперь возвращается в Посёлок к семье.
  По прошествии суток одежда начала промокать от конденсата, капающего со свода нашего убежища, что и понятно - не дышать мы не могли... Холодно не было, ибо холод сюда не проникал, а лежали мы (точнее полулежали) на старом брезенте, подстелив один на двоих спальник, только затекала и ныла спина, у Яана крутило суставы на ногах, и он ругался на своём прибалтийском языке, чтобы не вводить меня в грех.
  Потом он спал, а я сидела с зажатой меж ног монтировкой, стараясь не выпускать её из рук, чтобы стукнуться башкой, если я вдруг засну. Воздуховод-то надо прочищать или как?
  Дурацкая идея - признаю, ибо в момент засыпания мышцы расслабляются полностью и стукнуться лбом непосредственно о монтировку просто невозможно... А мне казалось, что так оно и было - роняя голову, я стукалась лбом о тупой конец монтировки, ибо трудно было потом объяснить врачам, откуда взялась здоровенная гематома, заливавшая моё многострадальное лицо, а мент, мурыживший Яана после наших приключений, всё пытался узнать, за что именно и как этот Тауриньш ударил девочку. Тогда, в больничной палате, в присутствии главврача, я слабым голосом сказала менту все те матерные слова, которые могла припомнить. Сначала рассказала кто из нас троих, тут присутствующих, собственно девочка, а потом пообещала накатать жалобу в ихнюю ментовку в таких выражениях, что мало не покажется.... И этот козёл от нас отстал! Яан отбился бы от этого идиота и сам, но моя детская угроза и вовремя произнесённая фамилия тестя - начальника региональной ментовки - сотворили чудо!
  Но до этого было ещё нескоро, а пока мы возлежали рядком, потом сидели, пригнувшись... и на исходе вторых суток услышали, как сотрясается бетонка, по которой явно идут тягачи! Ура! Мы с огромным трудом разогнали кровь по жилам, выползли на дорогу и через полчаса обрели долгожданное спасение - шли тягачи с грузами, два кунга с вахтовиками, которые подобрали обоих потерпевших.
  Надо ли говорить, что мы оба, мокрые до самых трусов, тут же обморозились во всех вообразимых местах, ибо мокрую одежду вместе с нашими шкурами тут же прихватили господин Мороз и господин сволочной Ветер...
  А причём тут "Шипр"? А при том, что Яан попросил у вахтовиков выпить!
  - Нету, братан, ты же знаешь - сухой закон! "Шипр" есть. Будешь?
  - Да не мне - девке!
  Меня никто не спрашивал, чего хочу лично я. Мужики вытряхнули в складной стаканчик весь флакон с "Шипром", старший смены взял мою шею в захват, его помощник зажал мне нос, а второй умник вылил полстакана одеколона в мой беспомощно открытый рот... Можете вообразить моё состояние - граммов двести почти спирта на голодный желудок, вонючий, мерзкий одеколон, сочувственно скривившаяся рожа владельца этого долбанного флакона... я никогда не забуду бородатое широкое лицо щедрого человека, отдавшего мне свою заначку без колебаний...
  С тех пор я одеколон "Шипр", не уважаю. Я лучше тормозную жидкость выпью...
  
   Дальний рубеж
  
  Северная природа - это вообще особая тема. Север красив, великолепен и одухотворён в любое время года! Но вот осень - это нечто, человеческим языком не описываемое, нет таких слов в русском языке, как и в любом другом. А если кто утверждает, что такие слова есть, то врёт он, как сивый мерин и каждый из читающих эти строки с полным правом может послать такого умника гораздо ниже поясницы. В отличие от мужа, я любитель побегать с рюкзаком и мне не в лом умываться ледяной водой, отфильтрованной естественным образом через торф, и присесть по нужде не на нашего белого друга, а по-плебейски под кустом... чего мой летающий супруг понять никак не мог - горожатина, дитя асфальта, любитель пива и мастак продрыхнуть до полудня.
  Из-за несовпадения коренных интересов и отношения к жизни, а также, не желая регулярно сдавать экзамен на пожарника, я завела через пару-тройку лет такой режим существования семьи: Ванька обнимается с диваном и налегке братается с такими же потребителями пивасика, если не летает, а я, заработав полторы-две недели отгулов, беру их осенью и вылетаю на Дальний рубеж к Михалычу.
  На таких объектах, где до ближайшего жилья две-три сотни километров, обычно живут и работают либо немолодые одиночки, либо немолодые семьи, а на Дальнем всегда работал Михалыч. Кстати, там его и схоронили в 1989 году - аккурат перед моим прощанием с Северами. Из всех визитёров Михалыч, скрепя сердце, принимал только меня (подруга жены его главного начальника, как-никак!), остальных выживал очень изобретательно... да так, что фиг придерёшься. Нежеланных гостей или ленивых напарников он ненавязчиво знакомил с северным фольклором, нагнетал жути рассказами о неупокоенных душах зеков, погибших в здешних сталинских лагерях, весьма изобретательно обеспечивал рваный ночной сон выживаемым товарищам: то у него там полтергейст в стенки стучит, то кто-то воет тоненьким голосом, но стоит несчастному выйти в коридор, как вой прекращается. Только напарник начнёт засыпать - нате вам, начинают чудиться крадущиеся шаги в коридоре... До медленно поворачиваемых дверных ручек не дошло, но спать бедолагам приходилось с пятого на десятое. Человеки не выдерживали прессинга и переводились на другие объекты.
  Словом, старикан развлекался от всей души. Не думаю, что он был добрым человеком, но со мной в конфронтацию не вступал, ибо оно себе дороже - попрут с Дальнего и сиди в городе, работай с ноль восьми до семнадцати ноль-ноль. Такой режим старик плохо понимал, ибо человеком был нелюдимым, свободным от условностей и всяких баб не терпел, отзывался об нашей сестре предельно матерно и со мной за пару недель мог обронить пару слов типа "здорово" и "прощай". Молчание наше было совершенно необременительным, на кухне мы не пересекались, ибо я быстро приноровилась к его режиму, но друг другу еду мы оставляли - на половине стола визави. Вот сделаю пирожки, наполню Михалычеву мисочку с горкой и задвигаю на его половину стола, старикан стрескает, а к ужину на моей половине здоровенный стейк из нельмы оплывает жиром в сковородке.
  Дальний пост представлял собой небольшой деревянный дом в два этажа, триста квадратных метров, четыре жилые комнаты на втором этаже, аппаратная на первом этаже, кухня, холодный коридор, он же погреб на первом этаже, (туалет на улице!) и ещё какие-то помещения, в которые мне ходу не было, да и не рвалась я исследовать чужое пространство.
  Так мы и жили. Дед делал свои таинственные дела, осуществлял какие-то непонятные обходы с утра до обеда. До сей поры понятия не имею, что он там такое работал, но подозреваю, что просто заготавливал деликатесную рыбку копчением как горячим, так и холодным, а также мариновал особым образом грибы для городских партийных боссов и их московских хозяев. А ещё он гнал какой-то супер-элитный самогон из пшеницы.
  Режим у меня был простой - приготовить завтрак, слопать его, наделать полуфабрикатов к обеду или просто сварить суп из тушёнки, рюкзак на плечи и в лес. С ориентированием в пространстве у меня плоховато, поэтому старикан показал мне систему его собственных засечек, по которым можно было углубиться в тайгу километров на пять-шесть-десять, и по ним же благополучно вернуться... Так что с этим проблем не возникло. Подобных непересекающихся маршрутов у него было с пару десятков, поэтому всякий раз я выбирала новый, брела по засекам, собирала грибы, которые можно было косой косить, не утруждая себя наклонами.
  В первый день приезда, обмазавшись с ног до головы 'Дэтой' (это такой репеллент), натянув резиновые сапоги и накомарник, я брела, утопая по пояс в кружевных папоротниках, направляясь к пойме безымянной речушки с благородной целью надрать дикой красной смородины для вечернего пирога и грибов на жарёху (Михалыч в кои-то веки отверз уста и велел добыть десятка три подосиновиков)... В ушах зудели чёртовы комары, мельтешила сетка накомарника, шелестел ветер в осиновых кронах, жизнь была великолепна, и осень радовала теплом, солнцем и богатой добычей смородины...
  Взобравшись на вершину невысокой сопки я встретилась с ним нос к носу. Вершинка пологого холма порадовала отсутствием растительности, так что мы стояли в пяти-шести шагах друг от друга, глядя глаза в глаза - я и старый, очень старый волк, облезлый старик в ещё летней шкуре, с седой мордой и ярко-жёлтыми глазами. Я не помню какого он был роста в холке, но этот старый зверь спокойно стоял на макушке холма и неотрывно смотрел мне в глаза.
  Я замерла от неожиданности, уже потом до меня дошло, что и страха не было, а было странное узнавание, просто провал в какое-то безвременье или в иной мир, отличный от реального. Я смотрела в слегка сощуренные звериные глаза, и мне казалось, что ничего в мире мне не нужно. Странно далёкими показались обычные человеческие заботы, отдалилось и исчезло ощущение себя двуногим существом, вдруг захотелось стать на четыре ноги, закинуть голову и завыть торжествующим воем и часами бежать со стаей по зимней тундре, загоняя оленя, а потом рвать крепкими зубами горячее вкусное мясо и слизывать с морды кровь... а наевшись до отвала, покачаться в свежевыпавшем снегу, смывая кровь с серой шкуры. А затем утонуть в невесомо мягком снегу до следующей охоты и снова бежать, разгоняя горячую кровь по жилам и дыша паром в чёрные небеса.
  Я вздрогнула одновременно со зверем, он отвернулся и прыжком скрылся из глаз. Я обессиленно села прямо в толстый салатовый ягель на вершине и долго успокаивала сердце прежде чем двинуться к дому.
  Я до сих пор не знаю, был ли там волк. Если был, то откуда взялся? Ни волки, ни медведи не суются в лесотундру, ибо там столько болот, что сгинуть можно быстро, опять же вопрос - а на кого им тут охотиться? Ни глухарей, ни оленей среди осени, даже зайцев нет. Ханты начнут гонять олешков не раньше, чем ляжет снег и замёрзнут болота, да и гонят свои стада они гораздо севернее Дальнего. Так откуда он взялся, этот старый облезлый самец? Хищники не живут на болотах - не дурные. Это люди дураки, дорог не разбирают и лезут везде с неуёмным энтузиазмом, а вот волки (особенно северные) свои жизни берегут, как и свой молодняк.
  Словом, то ли был там зверь, то ли мне просто видение было - не знаю. Зато прекрасно помню, как хрустели на зубах кости убитой оленихи, как одуряюще пахнет парное мясо и как хрустит на зубах замёрзшая кровь...
  Я пыталась рассказывать эту историю трижды и трижды мои слушатели крутили пальцами у висков. Так тому и быть, можете проделать то же самое, но это - БЫЛО.
  
   Путешествие по Трассе
  
  Жизнь на Севере делает человека чище и человечнее, а иной раз кардинально меняет личность. Почему? Тайна сия великая есть. Может быть, этому способствует чистота снегов, ибо Север категорически не терпит негодяев и подонков, и они быстро вымирают. Не климат на Севере подобным личностям и это впервые замечено и озвучено вовсе не мной. Скажем, человек непосвящённый всегда удивляется простому факту - на северных трассах вообще не принято голосовать. Не принято, ибо нет смысла, водитель никогда не проедет мимо с отмороженной физиономией. Куда бы водила не торопился, хоть на собственную свадьбу и как бы не спешил на похороны, северный этикет обязывает его остановиться и спросить, куда идёшь и не надо ли подвезти. Чаще всего предлагают не только подвезти, но и спросят, не хочешь ли поесть и не надо ли поделиться сигаретами.
  Иногда водители просят закурить и с надеждой спрашивают, нет ли спиртного. Ты обязан поделиться, если запрашиваемое в твоём мешке есть. Если не просят, не лезь с предложением, не принято. Иногда люди отдают последнее, если человеку надо. Это касается и денег на сигареты, выпивку и еду... у озверевшего без курева мужика глаза, бывает, 'проваливаются', так что любой, решивший путешествовать автостопом, старается запастись блоком сигарет и фляжкой со спиртным. Бутылка - это извращение и нуворишество, а вот фляжечка с нектаром граммов так на триста - это самое оно.
  И, кстати, я никогда не слышала, чтобы на трассе обижали женщин, а уж определённого рода домогательства не только не поощрялись, но и преследовались... и не милицией, как легко предположить. Трассовое братство мужчин имело свой суровый кодекс, а тайного на Трассе нет ничего, так что виновнику грозило просто не проснуться после рейса или вовсе упокоиться на той же Великой Трассе и даже не обязательно в безымянной могиле. Снегом присыплют, а песцы за сутки-двое растащат неудачника на фрагменты...
  Так вот в один из дней лета, выпроводив мужа в командировку в Омск, я предусмотрительно взяла четыре отгула, собрала рюкзак и решила посмотреть, что такое эта Трасса. Если бы муж был дома, моя идея накрылась бы мокрым рядном, а так... карающий и запрещающий организм отбыл по делам и появилась относительная свобода перемещения.
  Сказано - сделано, раннее утро следующего дня застало меня в автобусе, едущем в аэропорт. Трасса начиналась от здания аэропорта, а спустя час я бодро шагала с сидором за плечами по пустынной Трассе. В рюкзачке грелась фляжка с коньяком, покоились два блока болгарских сигарет 'Родопи', замотанные в полотенце, наличествовали две смены белья, плотная куртка (на всякий случай), скатанная в рулон, резиновые боты (тоже на всякий случай) и пачка из десяти коробок спичек.
  Первый 'МАЗ' догнал меня примерно через час, водила затормозил, хмуро кивнул из кабины и терпеливо ждал, пока я вскарабкаюсь по ступенькам.
  Захлопнув за собой дверь, я едва не задохнулась от соответствующего выхлопа... Шофёр явно не спал ночью, откушивая водочку, вид у него был настолько похмельный, что я забилась в угол, почти не дыша.
  Небритый мужик лет так сорока, давно не стриженный, на буйных кудрях еле держится вязанная шапчонка дурацкого красного цвета с помпоном, совершенно разбойничья рожа из серии, что так нравятся женщинам, знаете... такие себе резкие носогубные, впалые щёки, злобный чёрный глаз, косящийся в мою сторону весьма предупреждающе... Я мгновенно вняла предупреждению, поскольку и без оного поняла (семейная жизнь пошла на пользу) - похмельного мужика лучше не выводить из себя светскими попытками затеять беседу. Мне же проще...
  Молча я вытряхнула из пачки курительную палочку, закурила, протянула водиле пачку, тот деликатно выудил губами сигарету, резким жестом вернул пачку. Столь же резко я отстранила руку, типа оставь себе. Водила кивнул, затянулся сразу на полсигареты и благородно выдохнул дым в открытое окно, всё-таки дама в кабине, пусть и с сигаретой.
  Так молча мы ехали и ехали... пока на Трассе не увидели ещё одну даму. Она развернулась к машине и ждала нас. Мы подъехали, я вышла, пропустив её поближе к водиле, пусть теперь она понюхает его перегар... да и поспать мне не мешало, а это удобно делать, прислонившись к закрытой дверце...
  Но поспать мне не удалось... Севшая поближе к интересному мужчине дама, затеяла дурацкую беседу, а голос у неё был противно высоким и весьма кокетливым. Каждая фраза, сказанная словоохотливой особой, начиналась с восклицания "Ой". Даже слепому было ясно, что даме явно понравился хмурый брутальный мачо за рулём... Думаю, водиле сразу захотелось её придушить. А я удручённо вздохнула, какой уж тут сон?
  С полчаса она доставала его вопросами, на которые мужик нечленораздельно огрызался приятным хриплым баритоном. Тётка примерно того же сорокалетнего возраста всё не унималась. Ой, а как вас зовут? Ой, а где вы работаете? Ой, а кто у вас начальник? А я его знаю? Ой, я тут всех знаю! Ой, а вы Витю Овражина знаете? Нет? Это муж моей подруги Раи, так вот Витя...
  И так без конца!
  Покосившись на водилу в очередной раз, я увидела окаменевшую рожу и желваки... И тут тётка решила блеснуть остатками интеллекта, дёрнула шофёрский головной убор за свисающий на плечо помпон и выпалила подчёркнуто весело:
  - Красная шапочка, я тебя съем!
  Мужик газанул со всей дури, вдавив сапожищем газ, и сказал приятным баритоном, наслаждаясь каждым словом:
  - Бабушка... х..ем подавишься!
  От неожиданности я едва не захлебнулась воздухом! Мы оба - я и этот отморозок за рулём - заржали с таким энтузиазмом, что тётка заорала, как резанная:
  - Немедленно остановите!
  Она вылетела из кабины, едва не снеся меня корпусом к чёртовой матери. Изнемогая от смеха, я едва заползла в кабину (а задрать ногу на первую ступеньку мне удалось, наверное, с пятого раза). Водила лежал головой на стиснутых кулаках, сжимающих баранку и, как мне показалось, тихо плакал от смеха... а может, и от счастья, что эта трещотка сгинула с глаз долой.
  И мы поехали дальше... но это уже другая история
  
   Путешествие по Трассе, продолжение
  
  Приключения мои на Трассе начались весело, что есть, то есть. Однако, следовало бы продумать грядущий маршрут на ближайшие двое суток, чтобы успеть вернуться в Энск вовремя. Поэтому я решила обратиться с расспросами к водиле, как только он перестанет мучиться похмельем...
  Вспышка веселья завершилась, благополучно канула в прошлое вместе со смешной тёткой и её намерением съесть красную шапочку. В кабине вновь воцарилась тишина. Правда, ненадолго. Водила, которого звали очень странно - Эриком - возжелал остановиться, разжечь костерок и сварить кофию, чтобы встряхнуть организм, но я категорически воспротивилась.
  Оно мне надо, чтобы этот деятель уснул за рулём? А так всегда и бывает с не выспавшимися идиотами, которые вместо отрабатывать взаимодействие щеки с подушкой, отрабатывали, скажем, иную барщину и совсем не обязательно с законной супругой. Поэтому я предложила ему просто поспать часа два-три, а я пока пошляюсь по лесу, ягод наберу, может и грибов, да и сушняка натаскаю. А когда он слегка выспится, откушаем кофию или чего получше (у меня банка тушёнки есть и болгарская фасоль в жестянке, котелок-то у тебя найдётся, клоун?) и поедем дальше.
  Водила покивал, сунул мне котелок и зажигалку, переместился на спальное место, прикрылся видавшим виды шерстяным одеялом и благополучно отъехал в страну грёз.
  А я осталась стоять на бетонке. Мужики есть мужики, котелок он мне выдал, а прочее? Где я ему воду возьму? Положим, ножи у меня есть - для грибов и прочего, ложка тоже есть, чайная. Грибы чем помыть, я вас спрашиваю? С песочком грибочки кушать будем? Соль где, чудило небритое?
  А, ладно, пусть спит.
  И я побрела в лес. Северная тайга - это не совсем то, что под этим понимают жители Якутии. За 65-ой параллелью кедры не вырастают выше пяти метров, как и лиственницы, и берёзы, а сама тайга вовсе не напоминает таёжные буреломы под Новосибирском. Лесок хоть и жидковат, но заблудиться можно запросто, особенно такому чудику, как я. Поэтому не стала забираться далеко, а пошла вперёд вдоль бетонки, углубившись в лесок метров на десять. Грибов нашла самую малость, суховато оказалось у бетонки, но на суп хватит.
  Болотце с мочажинами сыскалось с противоположной стороны от МАЗа, метрах в двухстах противу хода, так что грибы я почистила, помыла, а заодно помыла и руки.
  Водила спал поистине мёртвым сном и даже не храпел. Спустя час я развела огонь метрах в десяти от дороги, и не спрашивайте, как я ломала сучья, чтоб устроить перекладину для котелка и как искала деревяшки с рогульками, чтоб эту перекладину установить.
  Спустя ещё час мы зачистили хлебом котелок, заварили по здоровенной кружке растворимого кофию с мёдом (хозяйственным оказался этот Эрик), выкурили по две сигареты, обрели самих себя и синхронно полезли в кабину - каждый со своей стороны.
  Оставшиеся шесть часов он гнал по Трассе, как псих, надо было нагонять график, ибо груз следовало доставить (не помню названия, но пусть будет Аюкай) в этот самый Аюкай до 19.00, а вертолёт ждать не будет. Держать сапог на газе ему никто не мешал, дорога - прямая, как стрела, встречных и обгоняющих машин я видела всего три, а за всё время пути насчитала только четыре не слишком крутых поворота. Водила не отрывался от баранки, изредка посматривая на часы, я прикуривала ему сигареты (по требованию) и время от времени задрёмывала.
  Аюкай оказался придорожным посёлком на двенадцать жилищ, именуемых вагончиками, а также там присутствовали два здоровенных ангара-склада. Словом, это было что-то вроде перевалочной базы для грузов, оно же кемпинг для водителей, оснащённый электричеством, которое здесь варило-парило, жарило, стирало, качало воду из реки и отапливало жильё. Одно из жилищ было трассовой столовой, где работала семья - мужчина лет сорока пяти и его жена, смешливая подвижная особа тех же лет. Мужик имел нехилую квалификацию повара, его жена в дипломе имела офигительную запись 'техник-кондитер'. Эта пара жила тут уже лет десять и знала всю трассовую рабочую публику, как свои пять пальцев, в том числе и Эрика. Готовили оба столь умопомрачительно вкусно, что я набрала почти полтора кило за три дня, если не больше!
  Как мне потом объяснила жена повара именем Алина, остальные вагончики - это тот самый кемпинг и есть, в пяти из них останавливаются шофёры (то есть получается общежитие для проезжающих), в остальных живут ещё три семьи из числа обслуживающего персонала этой перевалочной базы северных маломерных грузов, фельдшер с женой, охрана объекта и присутствует (а как же!) начальник этой базы, и тоже с семьёй. Приблудные личности вроде меня случаются, но крайне редко, наш Север - закрытая территория.
  Когда водила сдал груз представителю администрации, а персонал пригнал небольшой кран для разгрузки, мы расположились в этой трассовой столовой. Повар выставил две миски с борщом, сиротские такие мисочки (занявшие весь поднос), в которых исходил паром два айсберга из мяса! А когда я увидела поднос Эрика со вторыми блюдами, то и вовсе потеряла дар речи. Два кольца домашней колбасы, настоящей колбасы, а не того недоразумения, что продавали тогда в советских магазинах под видом домашней! И ещё две миски с картофельным пюре и три огромных помидора! И две кружечки на пол-литра - с чаем! И тарелка с солёным печеньем!
  За всё это великолепие нам на двоих насчитали сумасшедшую цену - 1 (один) рубль 18 копеек... Я слышала о трассовых столовых, о том, что там готовят вкусно и баснословно дёшево, но чтобы настолько вкусно и так дёшево! Не удивительно, что дешёво - кормёжку дотировал "Энскгаз"- организация небедная по определению.
  Разумеется, съесть я смогла только борщ, да и то не доела мясо наполовину, зато всё остальное (не съеденное) Алина уложила в кастрюльку, сунула мне в руки, отвела в вагончик, показала, где мыло, полотенце, вода и туалет. И велела спать, ибо на мне просто лица нет.
  Эрик поехал дальше, а я осталась в Аюкае, ибо, как мне объяснила Алина, дальше ехать не было смысла, ничего интересного там нет, тайга, дорога и всё! Зато здесь я смогу и порыбачить с мужиками, насобирать грибов и насушить грибов - сушилка у них круглые сутки пашет, электричество же дармовое. Ягоды сушим и грибы, и мясо с рыбой коптим, а как же!
  Её муж Игорь солидно подтвердил всё сказанное и добавил, что кто-то из шофёров поедет в Энск обязательно, так что не сомневайся, доставят, как драгоценную китайскую вазу, а пока вон ходи с мужиками на рыбалку, за грибами и не морочь никому голову романтикой!
  Вечерами я и Алина чистили картошку, лук и морковку 'на завтра', ломали макароны и болтали 'за жизнь'. При этом обязательно жаловались на мужиков и вообще подолгу чесали языки на разные темы. Игорь слушал нас из соседней комнаты, лёжа спиной на мешке с горячей солью, баюкал свой радикулит и хмыкал в особо патетичных местах, а однажды высказался в том смысле, что бабы - это зло. Мы, разумеется, возмутились, но больше для порядку, где-то я его понимаю.
  Утром я и свободные мужички из охраны уплыли на дюралевой моторке в заливчик непонятного водоёма, откуда мы и таскали сетью рыбу - не много получилось, килограммов семьдесят за раз. Затем там же почистили, выпотрошили, промыли, после чего ребята утащили её в коптильню.
  По грибы тоже ходили, мужики ломились сквозь подлесок, как лоси по кукурузе, я брела следом, удивляясь бешеному темпу движения. А они тем временем вывели меня в такое волшебное место, что дух захватило - небольшая полянка, залитая тёмно-розовой кровью по колено. Это было море неспелой брусники, да ещё крупной! Такого я за тринадцать лет жизни на Севере не видела. А по краям полянки, как почётный караул, стояли мухоморы! А ведь меня уверяли, что в нашей тайге такое не водится...
  А затем мне показали поляну, сплошь поросшую пушистым серебряным ягелем, на котором сияли большие и маленькие оранжевые солнышки - шляпки подосиновиков. Их было столько, что глаза разбегались. Набив рюкзаки, мы вернулись на базу, полдня и вечер чистили и нарезали грибы, мужики таскали их в сушилку, регулировали нагрев и таскали воду на кухню вёдрами, потому что сломался насос...
  Волшебное время кончилось быстро, утром четвёртого дня меня погрузили в МАЗ, закинули мешок с сухими грибами, сунули в рюкзак копчёные спинки муксуна, расцеловали в обе щёки (Алина), пожали мою мужественную лапу (Игорь) и отправили восвояси...
  Я в течение шести последующих лет приезжала к ним летом на недельку, а потом они снялись и отбыли в родной город. Больше мы не виделись. Фамилию ребят я за давностью лет забыла, жаль.
  Но вот гостеприимство хороших людей, обалденные рассветы и закаты, серебряную рыбу, бьющуюся в сетях, блаженную усталость натруженных в сапогах ног, грубоватых, но весёлых шофёров и довольные ухмылки мужиков, облагодетельствованных за ужином малой толикой спиртного, умнейшую хозяйскую лайку, названную Айком в честь Эйзенхауэра и много чего ещё - я помню!
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"