Сделал я
воду горящей
синим пламенем
и каждый
из этого моря
чашей черпал.
В котлищах чугунных
безмерную силу плавили
и медью
тягучей и красной
вливали
себе в черепа.

И дым мы тянули,
как из кубинских сигар,
из труб заводских полосатых,
вкушая
табачную горечь,
и пепла остывшего
долго
метали снега
столбом высоченным
на спины -
горбатые горы.

И молний и грома,
взмывая,
гремел карнавал
я дал там выть
пороку рокотом
и сидел,
каждого смертного короновал,
и было
каждому року
по року там.

Из каждого черепа чаши
жизни пили,
где-то в гигантской вселенной
разруху сея бессметную,
пока слагались
короткие жилы в милю
в поднятой моей руке
под бешеный грохот бессмертия.