38

Лариса!

Ты просишь рассказать про род?
Восстановлю один лишь год,
где гнулись, видя беспредел.
Отец, влюбленный в мать, в ту пору
красив, спортивен был и смел.
В победных маршах Халхин-гола
он стал что надо командир!
В застенках Омска полуголый
от обвинений чуть не выл.
Стал по доносу он - шпион!
И Польше, мол, служил с охотой.
Как ЭТО встретит батальон,
что был тогда его заботой?!
- Что будет с Любой? - думал он.
Сквозь зубы прорывался стон...

Потом отец гнал мысли прочь,
узнав застенков злую силу.
Во тьме слились и день, и ночь...
Удар принять, подставив спину,
напрячь живот, когда палач
топтал, ярясь, живое тело.
Боль научился превозмочь
и не подписывал он "дело".
Лицо отца огнём палили,
бросали с силою об пол,
есть не давали, снова били.
В живую плоть вогнали кол!

Однажды (числа не помнил и не знал)
конвой на выход вызывал.
- Щеглов, к дверям с вещами,
вперед иди, а не за нами.
Он попрощался, с кем сидел,
уверенный - шёл на расстрел.
Тюрьмы ворота приоткрылись.
Он оступился. В зад - пинок.
Прохожих кучка расступились -
скелет свалился у их ног.
Шарахнулись мгновенно мимо
и растворились все незримо.
Едва дыша, лежал герой.
С трудом добрался он домой.
Ввалился в дом больной урод,
ведь издевались целый год!
Награды вскоре возвратили,
об инциденте позабыли.

Как выжил наш отец? Не знаю.
То воля, жажда иль судьба?!
Но вот чего не понимаю,
когда потом... спустя года
он говорил, шутя о пытках,
как о проказливых попытках
проверить душу на излом.
- Пытались силою сгибать,
но русский дух нельзя сломать!
Пусть, дочки, шандарахнул гром.
Характер русский твёрдым был -
я ничему не изменил.
Вот с этим он всегда и жил.
И Сталина превозносил.
- Подлец доносчик написал.
Причем здесь Сталин? Он не знал!
И в день Победы свой бокал
за русских Сталин поднимал.

Наташа, мама, да и я
Гордимся им, всегда любя.

Лида. Калуга.

Письмо 1
Письмо 37

На музыкальном хостинге Мошкова приглашаем послушать 
"Старые Новые Песни": 
http://music.lib.ru/d/dmitriewa_l_i/