Он такой гладкий, он повторяет все изгибы моей ладони, вписывается в каждую впадинку, накрывает каждый бугорок. Кажется, переверну руку - а он все равно будет лежать на ней. Смотри-ка, действительно, не падает - да нет, это я придерживаю его за антенну
Прозрачная синяя крышка со щелчком откидывается, клавиша с полустертым значком телефонной трубки, моя любимая клавиша, мой любимый хэндик...
Я снова читаю присланную тобой сотню знаков транслита, каждый из которых - горящее клеймо на правом плече, на правом, потому что тебе нравится целовать меня туда, рядом с ключицей, придерживая мой затылок рукой... руки, твои такие красивые руки...
Сегодня я могу только слушать, как дождь - будто горит костер, будто трещат сухие сосновые ветки - дождь поливает траву, полощет деревья и подстриженные кусты, моет красную черепицу, розовые таблички над телефонными автоматами, пристегнутые к столбам разноцветные велосипеды, стекла машин с прилипшими штрафными листками. И все становится свежим, чистым, ярким, ненастоящим - фотка в путеводителе...
Я знаю, ты ненавидишь, когда стригут траву, стригут упрямо, каждые две недели, стоит травинкам высунуться на полсантиметра, как им уже сносят вихры, оставляя ровный бюргерский ёжик. Тебя это злит, тебе хочется босиком по настоящей, некошенной, свалиться на спину с соломинкой в зубах, как это было там. Там... Там у меня снова будет дождь, но другой, непохожий на костер, и трава по колено, родная, только рук твоих - нет, не будет, и ожогов на плече, и на ладони будет лежать немой хэндик, повторяя изгибы моей ладони, каждую впадинку принимая, глядя на меня слепым экраном, неуклюжей антенной уткнувшись между пальцев, немой, не-мой, не мой...