Аннотация: Попал в другой мир? Интересно? Страшно? Обычно? А если ты в другом мире стал нежитью и всем что-то нужно от тебя? Страшно интересно? Необычно? Решайте сами.
Костяная легенда.
Книга первая.
Часть первая.
Глава первая.
-Леха ниже давай! Стрелу опускай! Ага, норма! Все боимся!
Автокран за окном 'командирского' вагончика глухо рыкнул установкой, выплюнув в воздух клубы дыма отработанной солярки. Лебедка выкрашенного желтой краской механизма под суровым названием 'Челябинец' быстро зашелестела 'барабаном' выматывая трос для опускания груза.
-Витя хорош, стой! Майна грузом! Давай... - Григорьев, прораб второго участка, чуть привстав, коротким толчком руки захлопнул фрамугу окошка вагончика, резко обрывая оглушительный шум, доносившийся со строительной площадки. Сел обратно, извиняющееся взглянул на начальника, ведущего 'вторую оперативку'.
-Все в порядке, Артур Викторович. Рабочая обстановка и должна быть шумной. Мы ведь на стройке, а не в тихом проектном отделе! - пошутил Владимир Анатольевич Опалин, начальник одного из департаментов строительной компании 'ХХ век'. Успокаивающе махнул рукой, затем неспешно обвёл взглядом людей, собравшихся на совещание и мгновенно сменив маску дружеского расположения на личину строгого и взыскательного начальника жестко спросил у чернявого волосом и смуглого лицом вертлявого человека:
-Что у нас за проблемы с уголком, Вахитович?
-Да нет проблем, совсем нет их, всё нормально Анатольич! На металплощадке есть еще метров триста! Это точно, машину я там ставлю! На два этажа полностью хватит, да и для арок останется, это Николаич мой гарантировал, а общую заявку я еще на той неделе по селектору сбросил. Привезут к сроку обязательно! Саидов машину за арматурой отправляет, это 'Вольво' длинная, с ней же и нам доставят прокат с Горнозаводска.
-Ну, что ж, очень хорошо! Тогда я считаю, что у нас всё в порядке. Фактические даты поставок с графиком не расходятся, существенных отставаний по срокам в строительстве объекта нет.
Опалин потянулся, распрямляя спину, немного затекшую за время совещания. Легко хлопнул ладонью по стопке накладных и требований, этим жестом обозначая конец оперативки:
-На этом и закончим, господа. Генеральному я доложу, что все поставляется в срок, с материалами проблем у нас нет, из графика мы не выйдем, и объект будет сдан заказчику в срок. Ведь это так?
Опалин жестким взглядом обвел присутствующих. Мастера и инженеры, руководители среднего звена, прорабы и бригадиры, находящиеся на совещании одновременно заговорили, переглядываясь и согласно кивая головами.
Только инженер по подготовке производства второго участка Зубов, особа приближенная родственными связями к высокому руководству, недовольно кривил лицо, стараясь выразить всем своим видом сомнение в положительных результатах. Опалин как всегда не обратил внимания на его недовольную мину. Да и вообще, на постоянное демонстративное выражение неприязни Зубова он давно уже не реагировал. Ровно с тех пор, когда при принятии на ура его проекта ночного клуба он совершил стремительный взлёт по карьерной лестнице и в итоге занял место главы второго департамента.
Владимир Анатольевич ещё раз окинул взглядом присутствующих. Кто-то излишне и напоказ демонстрирует грозному начальству своё рвение, кто-то скептически морщится, кто-то молчит с задумчивым выражением лица. Наверное, о судьбах мира размышляет. А скорее всего, взвешивает на невидимых весах цену своего слова, надеясь получить от своего молчания какую либо выгоду.
Всё, как всегда и везде и во все времена во всех крупных организациях, основанных в прошедшую эпоху социалистической империи. Эпоху обильную на грандиозно-эпические планы и сокращенные вдвое пятилетки. Во времена существования страны победивших апологетов социализма.
Иногда Опалину казалось, что СССР не пропадал в темной пучине прошедших годов подобно огромному кораблю, вдруг наткнувшемуся на гигантский айсберг. Союз нерушимый совсем не распадался рушащимся зданием на кучку битых кирпичей - республик. Просто сверхгигант устал, впал в долгую спячку, уснул доисторическим чудовищем на дне глубокого омута. Оставил, уползая в темноту на илистом берегу огромные следы, окаменевшие куски седой шкуры, выпавшие от старости зубы, колоссальные обломки когда-то острых клыков. И о них постоянно спотыкаются людские экземпляры новой формации под странным названием общечеловеки. Накалываются болезные чувствительными местами на резцы и бивни, что застряли в их строительной и других аналогичных областях производства и деятельности. А ещё об них постоянно режутся и портятся нежные пальчики невесть когда успевших народиться племя топ-менеджеров и прочих упитанных гладколицых высшеобразованных в белых шелковых сорочках и дорогих галстуках. Мышки... тьфу, менеджеры об останки павшего колосса кололись регулярно, но были упёртыми, настойчивыми и острозубастыми, подобно бесчисленному грызуньему племени и своей цели постепенно добивались. Рушили старую систему, перекраивали её наново. Тащили настойчиво за шиворот к евро и прочим стандартам и образцам. Не чурались 'бить рублём', а иногда и битами по голове особо непонятливых. Ну и увольняли неугодных и строптивых без размышлений. Работали они неутомимо, и изменения были и изменения существенные. Странные изменения, вроде бы и правильные, но какие - то неестественные, словно кактус посреди тайги. Тоже ведь растение и почему бы ему рядом с ёлкой не расти, иголки то в наличии, но глаза в изумлении широко распахиваются и сознание дичится увиденного. Душа не принимала. Хотя, кое - что в этих изменениях Владимиру Анатольевичу нравилось. Мата на 'оперативках' и в общении стало гораздо меньше, в речи недовольных подчинёнными руководителей замелькали англицизмы и суррогатные заменители нецензурных слов. Привнесенная с запада корпоративная этика, плодоносила глянцевыми плодами вежливости и едкой кислотой сухой корректности выедала остатки хамоватой прямоты.
Красивая, светящаяся зелеными и красными огоньками, компьютерная техника втиснулась белыми телами в углы кабинетов и высокомерно взгромоздилась пухлыми мониторами на рабочие столы. Орала по-кошачьи при неправильном действии с трепетом жмущего кнопку пользователя, требовала мозголомные пароли, бесчисленные картриджи, пачками жрала бумагу и вырастила себе очкастые и бородатые придатки - высокомерных сетевых админов. Заслуженные, истёртые до блеска тысячами нажатий старожилы кабинетов - грохочущие артиллерийской батареей пишущие машинки и звонко дзынькающие арифмометры без боя сдали свои позиции. Дружным строем, без ропота отправившись на списание. Сводки о выполненных работах стали сбрасывать по 'электронке' и спутниковой связи. Разнообразные акты сканировать и печатать на принтере, а не ломать с руганью и сердитым пыхтением шариковые ручки, пытаясь продавить толщу листов с вложенной между ними фиолетовой 'копиркой'. Совещания стали проводить по селектору, по полчаса иногда слушая приятный женский голос, что жизнерадостно сообщал, что 'Данная услуга не осуществима - нет связи с абонентом'. Материальные отчеты также составляли в электронном виде, пользуясь каким - то нагловатым и самовольным в понимании правильности составления графиков и таблиц 'офисом'. Костюмы приличные стали носить. Надевать на совещания галстуки и белые сорочки вместо вязаных свитеров и клетчатых рубах невнятного покроя.
'А более и ничего не сменилось!' - Опалин мысленно разочарованно махнул рукой. И сводки о проделанной работе передаются завышенные на пару десятков процентов и вечная лажа с поставками материалов. Причем лажа постоянная, неистребимая никакими приказами и даже приказными сменами начальников комплектующих отделов. И как воровали, так и воруем. Не стыдясь и не смущаясь - традиция в строительстве такая, однако. 'Ведь на работе ты не гость - тащи с работы каждый гвоздь!', происходящее далее всем понятно. Все так же, как при советской власти. Только умнее стали, все неодобряемое проверяющими структурами и генеральными заказчиками, старались сделать аккуратно и негласно. Не наглея и конспирируясь на уровне лучших разведок мира. Прикрываться начали со всех сторон всем, чем можно и нельзя. Научились 'обставляться', словно железобетонным надолбами при танковой атаке фиктивными актами на якобы сделанные скрытые работы. Глаза аудиторам и приемочным комиссиям кипами бумаг, высоченными монобланами многочисленных актов и нормативных документов застилать. Так что, все идет по старому, и можно строить не очень тщательно соблюдая СНиПы и ГОСТы, потихоньку возя на дачу бетон, кирпич, доски и другие, очень нужные в хозяйстве, но сегодня весьма дорогие стройматериалы.
Но и еще раз но, не наглей. Не зарывайся, нагружая 'приватизированным' транспорт. Всегда оглядывайся и спрашивай у кого нужно разрешение. Собственник нынче не безликий, прошлого века, начальник 'Трестстройматбаш' чего-то там. Собственник нынешний, глупых или обнаглевших подчиненных на 'ковер' для беседы вызывать не станет. Зачем ему воздух впустую сотрясать, нервы себе портить? Грозить приказами о несоответствии и лишать премии, после глотая корвалол или снимая стресс дедовским, водочно-закусочным, многолетним апробированным способом релаксации? Есть другие люди для этой неприятной работы. И они со своей работой, насколько ему, Опалину, известно, весьма неплохо справляются. Сам Опалин с сотрудниками Собственной Службы Безопасности строительной компании 'ХХ век' не сталкивался и прилагал все усилия, что бы и дальше не соприкасаться с ними и не отвечать, мучительно потея, на задаваемые ему неприятные вопросы.
'Поэтому Игорю, водителю самосвала, нужно сегодня же звонить и отменять договоренность о завозе щебня на его, Опалина, личную автостоянку! Срочно!'
Переждать стоит 'вихри враждебные', несущиеся бездушным ураганом с руководящих верхов. Дернул же черт, на соседнем объекте одного молодого и неосторожного мастера, кирпич на свой гараж прямо с базы завести! Еще и додумался до гениальнейшей идеи послать на разгрузку автокран с объекта и рассчитаться за работу не деньгами, а водкой. Активный участник молодежного движения 'Дебилы форевер'. Соответственно все рабочие, что были им задействованные в афере, к концу дня оказались пьяными и громко говорящими. Внимательно слушающих и сразу звонящих в ССБ за премию в конверте, оказалось целых трое.
Прямо соревнование добровольных информаторов получилось.
Молодой, глупый, неосторожный. Ничего, поработает полгода за один голый тариф без премии, сразу поумнеет. А пока надо замереть Владимиру Анатольевичу хладнокровным земноводным и не совершать опрометчивых поступков. Чистая анкета в Службе Собственной Безопасности стоит машины щебня. Хотя и не Париж.
Опалин вновь усмехнулся про себя: 'Да и железнодорожный состав со щебнем не оправдает грязного пятна на моей репутации. Так что надо ехать в банк и снимать деньги со счета. Не обеднею от покупки одной машины щебня'.
Может, со стороны постороннего наблюдателя, Опалин, и казался излишним перестраховщиком, но годы беспорочной работы и отсутствие малейших подозрений в использовании служебного положения в личных целях, были в зачёт ему и его предусмотрительность.
Тут нужно уточнить, для ясности повествования, что в начале осени этого года, некая ЖКК с не произносимо длинным названием подрыла угол автомобильной стоянки Опалина и обрушила пару столбов ограды и асфальтированный участок стоянки. Участок размером где-то метров пять на восемь. И ещё натащили пару тонн грязи на саму площадку автостоянки. Данные разрушения и беспорядок возникли в процессе поисков очередной, как обычно внезапно прохудившейся трубы теплоцентрали. И все читающие эти строки, наверное, ожидают что Опалин уже безрезультатно обежал все присутственные места и вызубрил часы приёма многочисленных муниципальных чиновников? Как это ни удивительно, но нет. К изумлению всех причастных к проблемам Опалина, дело с восстановлением порушенного обстояло не так уж и плохо - люди в жилищной компании оказались довольно таки вменяемыми и не отказывались либо отстроить заново порушенное, либо оплатить ущерб. Оплата была даже более приемлемым и выгодным вариантом для Виктора Анатольевича, но время, время!
Пока сведут баланс затрат, подсчитают стоимость работ, переведут насчитанную сумму на его счёт - пройдет немало времени. Люди же, ставящие свои машины под охрану и за это платящие, покинут стоянку и увезут с собой деньги Опалина. Что существенно скажется на его финансовом положении. Прощай поездка в солнечную Италию и новый бокфлинт ручной сборки. Здравствуйте попрёки любимой, и её слезливые звонки к матери с жалобами на тяжелую долю 'жены декабриста' и загубленные лучшие годы. Брр, врагу не пожелаешь! Вдобавок клиенты автостоянки совсем недавно громко выразили своё недовольство вынужденной сменой мест и своим хождением по грязному асфальту. Особенно владелец сорокового 'Вольво' возмущался - орал и агрессивно тыкал своим сосискообразным пальцем в живот охраннику автостоянки - выше не доставал, а подпрыгивать ленился. Терять же клиентов Опалину очень не хотелось. Пусть даже таких муда... э, истеричных и невыдержанных в общении господ. Да и сосед - конкурент с автостоянки через квартал, опустил цены на десять процентов при покупке месячного абонемента, что тоже приходилось учитывать в раскладах бизнеса.
Вот и спешил Опалин за свой счет восстановить площадку. Заасфальтировать-то отремонтированный участок и по лету будет возможным, а пока щебнем просыпать и просыпь тщательно утрамбовать вручную. При наличии пары рабочих рук, с необходимым условием - не пьющих и не ленивых - работы всего на два дня.
Опалин вынырнул из своих глубоких размышлений о личных проблемах, быстро оглядел помещение. Кто-то ещё продолжал смотреть на него в ожидании ценных указаний и распоряжений, но многие уже занимались своими делами - кто-то кому-то звонил или отвечал на входящий звонок, перебирали бланки, листали ежедневники, быстро черкая пометки на листах план - графиков поставок и срочных заявок. Пора и ему заняться своими делами.
-Ну что ж, господа руководители - до встречи! - громко обратился к окружающим Владимир Анатольевич, вставая из-за стола - Все дальнейшие вопросы и проблемы решаем в рабочем порядке. Если же возникнет что-то непредвиденное и серьёзное - звоните мне напрямую, я буду на связи. А сейчас до свиданья, господа и успехов! Работайте!
В ответ послышались невнятные в общем шуме слова прощания. Провожаемый Григорьевым, аккуратно огибая предметы меблировки бытовки и присутствующих, при прощании пожимая руки на ходу и похлопывая по плечам, Владимир Анатольевич выбрался через узкую дверь 'командирского' вагончика на улицу.
Автомашину уже разгрузили, сняв с нее все поддоны с кирпичом, и выезд со строительной площадки был открыт. А в распахнутых воротах маячил, патрулируя въезд, охранник СБ компании с огромной сигарой в зубах. Опалин улыбнулся - вчера перевели аванс и нынче народ позволял себе то, что считал для себя удовольствием. Более чем очевидно, курение гигантских сигар охранник считал достойным поводом для траты денег. Вид у грозного сторожа стройплощадки был довольно импозантным. Вдобавок, к черному 'прыжковой' форме с красными шевронами на рукаве и груди с серебром вышитой аббревиатурой ССБ на них, словно рунами недоброй памяти 'истинных арийцев', охранник на голове имел неуставной берет, а на переносице зеркальные очки. Этакий тотон - макут местного разлива. Но все его усилия по приданию себе образа крутого секьюрити сводила на нет по- невзрачная погода. Сквозь хмурые тучи не проглядывало ни малейшего лучика солнца и непрозрачные очки в пол лица смотрелись на физиономии сторожа нелепо и смешно. А пышные рыжие усы сторожа, казались похищенными у не безызвестного прапорщика Пастушенко. Но охранника весь его гротескный вид нисколько не смущал. Расправив плечи он твёрдо печатал шаг на куцем пятачке у ворот и грозно поглядывал на проходящих мимо людей, что изредка мелькали в створе ворот, осторожно переступая через грязь от колес уехавшего грузовика. Некоторые, заметив данное чудо в форме, откровенно ухмылялись или удивленные увиденным, на секунду замирали, сбивались с шага и недоуменно потом оглядывались на ходу.
'Осень, стройка, грязь. Неистребимое сочетание. Всё как много лет назад. Но раньше, на наших советских стройках, таких клоунов не было'. Опалин продолжал улыбаться, аккуратно обходя грязь на пути к своей машине.
'Хм-м, надо бы заехать на автомойку' - подумал Владимир Анатольевич разглядывая по пути кузов машины весь в пыльных пятнах и разводах. 'Вот как на объект съездишь, так постоянно машина вся в грязи! Словно стройка и грязь понятие вечное и неделимое, что, однако, с успехом опровергают соседи-турки. У них на площадке чисто, в туфельках можно прогуляться. Но не ехать же в офис на уделанной до поросячьего состояния машине?' Опалин чуть поразмышлял и решил помыть машину у знакомого владельца автосервиса, стоять долгую очередь на автомойке не было ни какого желания.
Двигатель машины еле слышно урчал, прогреваясь. Фары пару раз 'моргнули', откликаясь на сигнал с брелока, 'чмокнули', отпираясь, заки дверей машины. Владимир Анатольевич с удобством разместился в кресле, пощелкал кнопками на панели - климат, магнитола, решил еще дать время двигателю для прогрева. Понажимал клавиши настроек положения кресла, включил и тут же выключил круиз - контроль. Машина была приобретена всего лишь с месяц назад и Опалин ещё не 'наигрался'. А 'поиграть' было с чем, одних кнопок на подлокотнике дверцы он насчитал шесть штук. Тут, вдруг, вспомнились места его предыдущих работ и 'поджопный', еле ездящий и постоянно ломающийся транспорт. Обшарпанные конторы СУ и СМУ с вечными сквозняками в коридорах, с отпавшей со стен штукатуркой, с холодными кабинетами. Громоздкие скрипящие двери из массива сосны, недобро и гулко бьющихся стоило их только отпустить, прекратив бороться с навешанными на них тугими ржавыми пружинами. Различные проектные и сметные отделы с худыми незамужними тётками, в ожидании жертв притаившихся внутри в компании замужних, неимоверно разъевшихся на сдобных булочках дам с пердигрольными волосами и наштукатуренными до омертвления кожи лицами. Сидели они все за покосившимися и рассохшимися столами, прячась за шкафами обязательно желтого цвета. Худые и толстые женщины все как одна были скандальными, вульгарными и безбожно пьющими. Постоянная ругань с подчинённым им контингентом 'химиков' и птэушниц малярш - штукатурщиц, накладывала на этих дам неизгладимый отпечаток. С кем поведешься, от того и наберешься, а интеллигентных или просто вежливых людей в строительстве почему-то не встречалось. В эти 'конторы' он приезжал на чудовищно грязных, иногда по самые стекла кабин залепленных грязью ЗИЛах, шестьдесятдевятых 'газиках' и на когда то престижном, с полностью металлической крыше УАЗе. И не о какой чистоте машины вопросов не стояло. Нормально всё было. Стройка - грязь. Грязь - стройка. Приехал по уши в глине - значит работал. Если ещё и с легким запахом алкоголя появился - значит, работал долго и хорошо - устал и замерз. Всё просто и понятно. Сейчас же, если бы Владимир Анатольевич приехал бы на подобном 'кошмаре дорог' благоухая свежее выпитыми ста граммами, это было бы абсолютно никем не понято, но замечено и не одобрено.
Владимир Анатольевич невольно улыбнулся представив, как он 'выпадывает' из кабины 'ЗИЛ' в выцветшем от дождей брезентовом плаще, сщёлкивает с ногтя окурок папиросы и благоухая свеживыпитым, гремит по коридору мимо плакатов всяческих лозунгов облепленными глиной 'кирзачами', направляясь в себе поработать за ЭВМ размером в половину кабинета. Надуманная картинка вдруг здорово впечатлила возможным реализмом.
'Тьфу, тьфу! Ну, её к бесу, такую реальность!' - полу в шутку, полу в серьёз Опалин изобразил плевки через левое плечо и надавил на клаксон, выгоняя из ворот охранника. Моргнув левым 'поворотником', неспешно выехал со строительной площадки.
Пробок на пути его следования к стоянке не было и, не смотря на большую очередь у банкомата, добраться до нужного места у него получилось довольно быстро.
На свою автостоянку он заезжать не стал, машину притормозил у входа в ремонтные боксы автомастерской Валентина Орлова. Боксы большие, недавно перестроенные и как-то весьма удачно и органично вписавшиеся в периметр его стоянки. С данной автомастерской получилось вообще для всех очень удобно. Владелец нынешних боксов, Валентин Орлов, выкупил данные постройки у развалившегося 'Гортранс' на городском аукционе года два назад. Вывез неисчислимые тонны мусора и ржавого металлолома, почему-то числящегося на балансе предприятия - банкрота грузовыми автомобилями. Перестроил и отремонтировал помещения. Оснастил импортными подъемниками, проверочными стендами и другим разнообразным ремонтным оборудованием. Нанял неплохих авторемонтников. Качественно и недорого починил несколько авто. Быстро приобрёл добрую славу, постоянных клиентов и непреодолимую жажду территориально расшириться. Негде ему было ставить отремонтированные и ждущие ремонта машины. Ближайшая же свободная территория, как он выяснил через пару дней, была арендована владельцем соседней автостоянки Так что, появление хозяина автомастерской с парой бутылок сувенирного коньяка на пороге квартиры Опалина было ожидаемым событием. Опалин и не был, честно говоря, очень уж против данной сделки. Слишком много лишней земли Владимир Анатольевич арендовал в свое время. Так что господа бизнесмены сели за стол переговоров, налили по одной и принялись объегоривать друг друга. Договорились. Через два дня площадка автостоянки удлинилась ровно на пять метров, придвинув ограду к стенам боксов. Сращивание автостоянки с боксами авторемонтной мастерской устраивало всех. Клиенты стоянки получали в двух шагах расположенную автомастерскую с радостью встречающую их 'железных коней' требующих внимания и ухода. Орлов получил место для размещения машин. Опалин - бесплатное обслуживание своего 'немца' и некоторые завязки в теневой сфере жизни города, помимо постоянной суммы за субаренду.
Все были довольны, что редко сейчас бывает.
На звук подъехавшей машины Опалина из воротной калитки боксов выглянул один из работников автосервиса. Заулыбался, узнав прибывшего, появился полностью, вынося на свет божий веснушчатое лицо и худое тело в измазанной спецовке.
-Здравствуйте, Владимир Анатольевич! Вам колеса подкачать или что?- поинтересовался работник автосервиса.
-Нет....э...Витя, колёса качать не надо.
С трудом припомнив имя широко улыбающегося сотрудника автосервиса, ответил Опалин. Нащупал носком туфли асфальт, вышел из машины.
-Мне нужно помыть машину. И масло проверить неплохо бы, если тебе это не трудно.
-Сделаем, Владимир Анатольевич! Машину не глушите, я к ливневому стоку отгоню ваш 'броневик'.
-Очень хорошо, будь добр, сделай. На панели на пиво себе возьми, не забудь.
Осмотрелся, не увидел навороченного джипа владельца мастерской, поинтересовался:
- А Валентина нет на месте? Уехал?
- Да, шеф только что уехал, с женой. Он тут ночевал, домой не пошел. Светлана Борисовна рано утром приехала, кричала и громко ругалась на шефа. Потом они вместе уехали. Шеф торопился так, что и ботинки забыл надеть. Так, в тапочках и уехал.
На конопатом лице Вити, с двумя темными мазками машинного масла на щеке, еще шире расплылась неприятная ухмылка.
- Ага, понятно, почему ты улыбчивый такой. Без пригляда начальства остались - сухо произнёс Опалин. Он совершенно не одобрял процветающего в автосервисе панибратства.
-Хорошо, шеф появится - привет ему передавай от меня. И аккуратно машину мой, улыбчивый. Сильно не три, а то лак повредишь и будешь повреждения оплачивать. Всё понятно?!
С лица Виктора мгновенно пропало злорадное выражение и он сам быстро исчез в недрах мастерской в поисках шлангов - удлинителей.
'Опять Валентин в запой уйдёт, опять его стерва ему нервы мотает' - размышлял Владимир Анатольевич, неторопливо приближаясь к будке охранника своей автостоянки. В своём негативном мнении о жене владельца автомастерской он был не одинок. Евсеич, охранник его автостоянки, мужчина серьезный и ответственный, высказал своё мнение о жене Орлова также коротко и ёмко:
-Сучья ведьма она. Свести мужика в могилу хочет и с молодыми парнями потом жить. Стерва!
Высказался и зло сплюнул. Являлся он человеком резким и прямым, не склонным к экивокам и сглаживанию выражений, и вместо слова 'жить' употребил тогда совсем другое слово, нецензурное.
Сегодня как раз была его смена, и он уже спешил навстречу, встречать приехавшего Опалина.
-Здравия желаю, Владимир Анатольевич! - громко и четко поприветствовал владельца автостоянки охранник, рубленым жестом протягивая ему навстречу широченную ладонь. Опалин коротким кивком ответил на его приветствие, пожал руку и сразу же перешел к делам:
-Сергей Евсеич! Есть у меня для тебя небольшое, но важное поручение - Опалин протянул охраннику визитку, выуженную из кармана - Позвони, пожалуйста, вот по этому номеру - он маркером подчеркнут - и закажи машину щебня на мое имя. Расходный ордер пусть привезут сами, оплатишь из денег в кассе. Щебень пусть свалят на угол площадки. Понятно всё? Сделаешь?
-Сделаем, Владимир Анатольевич! Не беспокойтесь! А может и раскидать щебень сразу, как привезут?
Опалин с сомнением взглянул на пожилого охранника.
-Ты же Евсеич, вроде как на спину жаловался недавно?
-Так я племяннику позвоню, Владимир Анатольевич. Ему с приятелями деньги не лишние сейчас будут.
-Опять все деньги в ночном клубе, на девок и мартини истратил твой племянник?
-Ну, Владимир Анатольевич, дело то его молодое. Гуляет пацан перед армией. Молодость, она завсегда своего требует - Евсеич смущённо пожал мощными и покатыми плечами борца - вольника, обтянутыми камуфляжной курткой - Пусть побесится, перед армией парень. Недолго ему гулять осталось, меньше недели до призыва в армию осталось.
-Хорошо, позвони ему. Я не против разумной инициативы, но за качество работ отвечаешь ты. Расценки ты знаешь. Если согласится - заплати тоже из кассы стоянки. А я, пока машину моют, пройдусь до раскопок - Опалин недовольно скривившись, махнул рукой по направлению к траншее - Гляну, что там еще коммунальщики наши натворили.
-Не беспокойтесь Владимир Анатольевич! Все в порядке будет, сам присмотрю! А я пока вам чаю поставлю. Вы будете пить чай с моим травяным сбором? Ага, хорошо! А заварить вам как обычно?
Опалин кивнул, соглашаясь с предложением выпить чаю. Умел, Евсеич, замечательно заваривать душистый и терпкий чай с лечебными травами и не стоило отказываться от одновременно удовольствия и пользы для организма.
Идти было не далеко, всего метров сорок и Опалин шел не спеша, прогулочным шагом, оглядывая по пути состояние ограды, прожекторов освещения, табличек с номерами машин и сами машины.
Прожектора, небольшие и компактные, очень экономные по энергопотреблению, но ярко освещающие стоянку даже в сильный дождь он приобрел в 'Дневном свете', странной и подозрительной организации. Приобрёл довольно таки дешево и уже пару месяцев ожидал поломки или отказа в работе. Но прожектора всё никак не ломались, и поэтому становилось Опалину всё более тревожно. Не бывает такого. Не работает дешевое долго. Какой-то тут подвох или ещё что. Он закурил, приблизился к разрушенному участку стоянки, окинул оценивающим взглядом фронт работ. М-да, очень похоже, что одной машины будет мало. Куба полтора щебня просто утонет в мокром грунту.
Аккуратно наступая на ломаные куски асфальта, подошел ещё ближе, нагнулся, потыкал в землю подобранной рядом деревянной рейкой, растёр между пальцев комок влажной почвы.
'Точно, грунт очень рыхлый и сырой от осенних дождей. Пока влагу щебень выдавит, пару кубов, как и не бывало. Однако, придется произвести повторную корректировку затрат материалов, а это опять незапланированные расходы!'
Опалин с расстройства потянулся за пачкой сигарет, хотя зарекался не курить более двух сигарет за час. Как же, удержишься тут! Алина Сигизмундновна, любовь всей жизни и верная спутница 'в болезни и здравии, богатстве и бедности', оставшись без регулярной месячной дани в виде какой либо бессмысленной, но дорогостоящей ерунды, будет весьма недовольна и явит супругу наиболее острые грани своего характера.
'Ерунда, перетерплю несколько неприятных вечеров и пару шумных скандалов. Сам виноват - приучил любимую к ежемесячно получаемым ею блестящим безделушкам'.
Владимир Анатольевич распрямился, отбросил в сторону рейку. Вытянул зубами сигарету из пачки - измаранной в земле рукой он старался ни к чему не прикасаться. Прикурил, глубоко затянулся, мысленно прикидывая размер необходимой ему ещё суммы для оплаты дополнительных работ. Досадливо поморщился после примерных подсчётов. Многовато. Вкус табака вдруг показался непривычно горьким и крепким. В горле запершило, вызывая надсадный сухой кашель. Сильно и часто кольнуло в груди, словно металлический ёж тугим клубком прокатился внутри и уткнулся тысячами острых колючек в сердце. Голова закружилась, в ушах зазвенело, его пошатнуло, заставив переступить с ноги на ногу для восстанавления равновесие. Выдохнув горький дым и сплюнув вязкую слюну, Опалин выбросил наполовину выкуренную сигарету, предварительно внимательно оглядев её со всех сторон.
'Подделка, что ли дрянная попалась?'
Попытался откашляться. Неожиданно снова резко кольнуло в груди у самого сердца, сдавило виски тугим болезненным обручем. Вернулся звон в ушах, перед глазами полыхнуло жгучими фиолетовыми звездами, лопатки заломило. Затошнило, словно изнутри острыми крючьями подцепили его желудок и потащили грубыми рывками наружу. Если ориентироваться на крайне болезненные ощущения, его внутренности волокли куда-то вверх и сторону. Мышцы тела неприятно, муторно ослабли, колени подломились, более не удерживая тело в горизонтальном состоянии и падая лицом вперед, чувствуя, что теряет сознание, Опалин только и успел пожалеть, что в дополнение ко всем неприятностям ему придется еще и костюм отдавать в чистку. Костюм, всего неделю назад купленный в дорогущем бутике мужской одежды и выбираемый почти три часа.
Сполохом мелькнуло в наступающей беспросветной мгле: 'Алина узнает про костюм - убьет!'
Очнулся Опалин легко, как-то единым разом, сразу воспринимая себя целиком и полностью, без купюр. С полноценным ощущением всего своего нежно любимого и на удивление легко двигающегося тела. Словно он и не терял сознание, а так, прикорнул по-быстрому на любимом диване, совсем неплохо выспался и встал бодрым и полным сил. Абсолютно не болели ни голова, ни тело. Ни, совершенно точно, до крови разбитое при падении лицо. Ведь он прекрасно помнил, как быстро приближался к глазам пористый, кусок асфальта с острыми ломаными краями. Но не было у него ни малейшей боли от ушибов, ссадин и вообще какого другого чувства дискомфорта. На ногах стоится твёрдо, равновесие не теряется. И даже ноющий весь день правый бок не давал о себе знать.
Опалин, крепко зажмурившись, опасливо провел по подбородку и переносице кончиками пальцев, стараясь не разбередить неосторожным движением предполагаемые ушибы и возможные синяки.
'Странно. Совершенно никаких болезненных ощущений. И даже, такое вот складывается у него впечатление, что он где-то тщательно побрился!' Полная ерунда! Утром он точно не брился. Он катастрофически опаздывал на совещание и махнул рукой на наличие на лице еле заметной щетины. Сейчас же подбородок гладкий как кость, выбрит до необычайной чистоты и на ощупь очень похож на биллиардный шар. Необычайно гладкий и холодный. Но пальцы не мёрзнут и самого не знобит. Странно. Но более всего его смущает неестественное ощущение провала на месте носа и нелады с зажмуриванием. Ну, как будто носа совсем нет на его лице и век тоже. Просто взяли и исчезли. Нос с веками. Однако дышится по-прежнему легко и глаза не болят. Или даже, как бы и совсем не дышится. Будто и нет в дыхании ни какой необходимости. Нет нужды в привычных движениях живота и грудной клетки. Отсутствует легкий шум и слабый хрип при вдохе из-за не слишком здоровых бронхов. Ощущается всё как в молодости, когда внутренние органы работают как часы, не привлекая к себе внимания. Ерунда какая-то. Куда мог деться нос с лица вместе с веками и ресницами? Как можно не дышать и не задыхаться? И при всём этом сумбуре с исчезновением частей тела, ни какого чувства потери у него нет. Будто так и надо, так и должно быть. Чушь, бред, хрень лесная! Не может быть такого!
'Спрошу я Евсеича - есть нос с веками у меня или нет. И дышу или нет? Как бы в шутку спрошу. Вон, он уже издалека меня окликает. Только слишком громко кричит, как-то испуганно. Чайник что ли заварочный опрокинул и журнал регистрации залил кипятком как прошлый раз, медведь неуклюжий? Что-то голос у него больно напряженный и встревоженный!'
Охранник автостоянки, Сарнацкий Сергей Евсеич, относился к своему работодателю с искренним и неподдельным уважением. Серьезный и доброжелательный владелец стоянки вызывал в нем откровенную мужскую приязнь. Опалин без малейшего ворчания разрешал ставить на свою стоянку разукрашенную белыми полосами и разнообразными наклейками потасканную 'восьмёрку' племянника Евсеича без самой мизерной платы. Нередко давал возможность подзаработать и самому Евсеичу и его племяннику. Снег, допустим, убрать, сетку ограды перенатянуть. Да мало ли какая работа ещё бывает! Само охранное агентство где работал Сарнацкий на деньги для работников, скупилось. С пенсией вместе вроде бы и ничего выходило, но вот по отдельности получались 'кошкины слёзы'. Так что возможность позаработать Евсеич не упускал, а Опалин с оплатой не зажимал. Ну и разговаривал с ним хозяин автостоянки всегда вежливо, уважительно и только по делу. Языком не чесал. Мужчина серьёзный и начальник большой. Так что числил Евсеич Опалина в рядах 'достойных и правильно ведущих себя в жизни людей' по своей собственной квалификации. И давал крепкие подзатыльники племяннику, что иногда позволял себе не совсем неуважительные высказывания в адрес хозяина автостоянки. В общем, очень уважал наш охранник Опалина и даже заварки наливал ему в кружку побольше и покрепче, как 'для старшего по званию'. И сахар клал не жалея, помня о нелюбви Опалина к горькому вкусу крепко заваренного чая.
'Так, пора звать командира на чай'.
Заварочный чайничек с золотым рисунком Московского кремля и Царь-пушкой на выпуклых боках, плотно накрытый махровым полотенцем, он аккуратно поставил рядом с чашкам. Чуть привстав со стула выглянул в окно, опираясь ладонями на столешницу и далеко вытягивая шею. Никого не увидел. Качнувшись назад, выглянул в дверной проем. Тоже не видно. Сарнацкий вышел на улицу, тщательно огляделся, встревожено высматривая Владимира Анатольевича, и почти сразу же заметил его лежащим на земле. Ахнул, шатнулся туда-сюда и более не тратя время, по армейской привычке вначале действовать, а уж потом 'факты сусолить', сорвал со стены аптечку и быстро побежал к лежащему лицом вниз Опалину, на бегу взволновано и громко окликая его. В голове Сарнацкого в это время сумбурными цветными пятнами мелькали кадры телевизионной криминальной хроники о заказных убийствах, различных разборках и 'подвигов' гастрабайтеров из южных республик. Он на ходу, словно конь, мотнул головой, отгоняя негативные мысли. Подбежав к лежащему, охранник упал на колени в грязь, не выбирая место приземления и не обращая внимания на торчащие острыми краями вверх куски асфальта. Осторожно потянув за плечо, плавно перевернул Владимира Анатольевича на правый бок, страшась увидеть подтверждение своих худших предположений. Сунул ватку с нашатырём под нос лежащему, сильно потёр виски. Нет реакции. Предчувствуя недоброе, он наклонился ближе пытаясь уловить дыхание Опалина, одновременно нащупывая на его шее пульс. Пульса не было, чистые участки кожи лица лежащего мраморно побелели, тонкими синими черточками проявились капилляры. Кончики пальцев охранника похолодели, словно он касался не живого человека, а медленно остывающего тела.
'Ах, ты же, мать твою! Да как, же так, Анатольич! Ну, уж нет! Не будет так!'
Охранник воровато оглянулся. Перекрестился и, разом решившись, выдернул из потайного кармана узкий чехол с маленьким шприцом - тюбиком - вещь секретную, медицинскую и в свободном доступе невозможную, выпрошенную на их посиделках у бывшего сослуживца. Примерился, ловким движением отогнул воротник рубашки лежащего человека и точным движением поставил уколол в шею.
-Давай, Анатольич, не умирай! Доктор говорил, что эта штука мёртвых подымает! И ты встанешь! Давай, друг, давай! Доктор не обманет!
Словно заклинание он повторял и повторял одни и те же слова. Не выдержав мучительных секунд ожидания, Сарнацкий осторожно потряс лежащего за плечи, продолжая повторять многократное 'Давай!' будто заклинание. Неожиданно Владимир Анатольевич коротко кашлянул и вдруг неестественно широко распахнул глаза. Сарнацкий в испуге отшатнулся - нечто, не злое и недоброе, просто стоящее неимоверно выше всего, что измыслило человечество за тысячелетия пытаясь понять не понимаемое, бездушно вдавило его в землю невыносимой тяжести равнодушным взглядом и тут же пропало, словно и не было. Сарнацкий дрожащими руками вытер холодный пот со лба, чувствуя, как его сердце запнулось заледенев от страха и снова забилось. Редко, робко, словно боясь, что его услышат. Лежащий на земле человек пошевелился.
Потревоженный прикосновением охранника Опалин коротко простонал и открыл глаза.
-Владимир Анатольевич! - тихо позвал охранник, встревоженное разглядывая его грязное лицо в тёмных разводах земли и налипшего мусора - Вы как себя чувствуете? Может болит у вас что? Сердце не щемит, голова не кружится? Здорово ушиблись?
-Что? Что такое?
Опалин недоуменно посмотрел на охранника, приподнимаясь на локтях.
-Какое, к черту, сердце? Тьфу, на тебя! Евсеич ты это о чем болтаешь? Чай, что ли, на журнал пролил? Весь ты, какой-то напуганный, дерганный, бледный! Что случилось-то?
Опалин, еще чуть приподнявшись, растерянно осмотрелся вокруг. Сильно изумился, обнаружив себя лежащим на земле. Брезгливо поморщился, отмечая размазанную по пиджаку и коленям брюк чёрную земляную жижу.
'Он упал? Потерял сознание? Когда? Как?' - ничего не вспоминалось.
Евсеич, бледный и встревоженный, какой - то напуганный, молча следил за ним растерянным и беспомощным взглядом. Показалось Владимиру Анатольевичу или нет, но кроме испуга и растерянности во взгляде охранника промелькнула тень тщательно скрываемой отчуждённости, словно Опалин в одно мгновение стал для него чужим, незнакомым и опасным.
'Да что ещё за нелепость! Какое-то дурацкое падение, напуганный охранник, мысли странные! Что с ним вообще произошло?!'
Опалин неловко уперся ладонями рядом с собой и резко оттолкнулся от земли, вздымая себя на ноги. Сарнацкий на полпути крепко подхватил его под локоть измаранной в земле рукой, оказывая помощь. Опалин, вместо благодарности, раздраженно скривил лицо и вновь заметил всё туже странную тень смущения, что вновь промелькнула в глазах охранника. Владимир Анатольевич ещё больше рассердился.
'Вот ведь, медведь! Мало того, что всего замарал старый бес, он ещё и рожу кривит дел натворив! А, да что уж сейчас беспокоиться о дополнительных пятнах на костюме! Ерунда. Он сам весь испачкан до изумления. И руки грязные. Галстук вообще тряпка. Да уж, угораздило же так вымазаться, чёрт возьми! Как новичок-землекоп уделался грязью до самых ушей! М-да, в контору он точно не поедет - в таком виде появляться там не стоит. До конца рабочего дня осталось меньше - короткий взгляд на часы - трех часов, а ему нужно будет съездить домой и переодеться в чистую одежду, вымыть лицо и руки, почистить обувь. Это отнимет минимум час и уже нет смысла ехать ещё минут тридцать через весь город в офис. Супруга на работе и не увидит, в каком виде он появился дома, а про испорченный костюм он соврёт, что измарал при осмотре котлована. Поверит, не в первый раз. Итак, звоним заму и сообщаем о внезапно возникшем заболевании'.
Опалин переступил на месте, покачнулся, ловя равновесие. Неуклюже и сковано шагнул вперёд, снова оступился. Тело двигалось будто чужое, замерзшие мышцы с трудом сгибали суставы, не успевая подкорректировать его положение в пространстве. Голова кружилась. Он ощутил, как его крепко, еще раз уберегая от падения, подхватил под локоть Сарнацкий. Владимир Анатольевич недовольно дёрнул плечом, освобождаясь от поддержки охранника.
-Не нужно, Сергей Евсеевич, меня хватать! - раздраженно выговорил Опалин, морщась от мысли, что охранник считает его не способным самостоятельно сохранять вертикальное положение. Выдержав недовольную паузу, продолжил тем же черствым тоном:
-Я сам вполне способен стоять на ногах! Это ясно? Ну и очень хорошо, просто замечательно. Чай я пить не буду, спасибо. Поеду домой. Ты же звони по щебенке и ...
Опалин, резко обернувшись, тяжелым взглядом ткнулся в глаза охранника:
- И не говори ни кому, что я упал. Понятно?!
-Да как скажете, Владимир Анатольевич, как скажете! - Сарнацкий успокаивающе замахал руками - Только вот к врачу бы вам заехать, а? И лучше бы прямо сейчас. Анализы там сделать, кардиограмму может снять? И к психиатру, а?
Охранник, осёкшись, умолк. Всей своей позой и лицом он выражал растерянность, некоторую запуганность и серьёзную озабоченность состоянием Опалина.
-Так, хватит!
Опалин резко одернул излишне заботливого охранника. Поднял вверх указательный палец и направил его в лицо Евсеича:
-Господин Сарнацкий! Позвольте уж мне самому решать, что именно мне делать!
-Все, я поехал домой. Позвоните мне вечером и доложите о результатах! До свиданья!
Владимир Анатольевич выпрямился, упрямо вздёрнул подбородок, данными жестами демонстрируя полную уверенность в себе, совершенно её не ощущая при этом. Широко зашагал, твёрдо ставя ногу на землю к своей машине. Шел он не оглядываясь, стараясь выкинуть из памяти по-детски обиженный и расстроенный взгляд охранника, осаженного грубым окриком. Ничего, перетопчится.
Тщательно вымытый 'немец' сверкал на солнце отполированными боками дожидаясь хозяина у въезда на автостоянку. Чистая машина и грязный владелец смотрелись вместе довольно нелепо, и Владимиру Анатольевичу даже почудилось еле заметное выражение пренебрежения на хромированной решетке радиатора.
'Ещё один с тенью в глазах!'
Он сердито выдул воздух через ноздри, с силой вдавил кнопки брелока. Открыл багажник и, дёргая, рывками, вытащил из него покрывало. Набросил на водительское сиденье, чуть повозился, равномерно расправляя складки. Сняв пиджак, выгреб всё из его карманов на панель, свернул одежду в неопрятный комок и бросил возле сумки с инструментами, взамен надев куртку от спецовки. Галстук, чуть подумав, просто выбросил в урну.
Включая двигатель, он одновременно выбирал в меню телефона номер Мацусевича, их семейного врача. Услышав в микрофоне невнятное 'Ушаю!' быстро обменялся с ним ритуальным приветствием, короткими смешками, вопросами - ответами, договорился о встрече на сегодняшний вечер. Попрощался. Набрал другой номер - рабочий. Сослался на внезапное недомогание и предупредил о своем отсутствии. Не слушая собеседника и невежливо перебивая, распорядился об отмене всех запланированных встреч. Раздраженным тоном напомнил, что до сих пор не готов проект на новый торговый центр. Говорил чётко, уверенно, кратко. Так, как больные не говорят. Скорее всего, ему не поверили, но это его нисколько не взволновало. Появились у него в момент разговора другие, более важные причины для волнений. Договорив, отключился, бросил телефон на пассажирское сиденье. Никак не получалась попасть в держатель на лобовом стекле.
Плавно тронулся разворачивая автомобиль, усилием воли стараясь унять сильнейшую дрожь в руках. Кое-что, после того, как он поговорил с Матусевичем и позвонил в офис, ему вдруг вспомнилось. Всплыло в памяти оскалом хищной неведомой рыбы, резкой и чёткой картинкой, словно проявили черно - белую фотографию. Проявили не жалея реактивов, вытесняя все полутона, делая грани силуэтов на картинке бритвенно - острыми. И то, что он вспомнил, его очень сильно взволновало и напугало до непроизвольного дрожания рук и тонких противных ручейков холодного пота между лопаток. Не желало, вынырнувшее из тёмных глубин пугающее видение, укладываться в рамки повседневных реалий. Топорщилось кромками острых плавников, скалилось сахарно-белыми иглами зубов. И настолько вспомненное им выбивалось из общей повседневности, что Владимир Анатольевич даже усомнился в своей нормальности.
А вспомнились ему длинные ряды скелетов в широком колодце огромного двора окольцованного серыми стенами из неровно обтёсанных валунов. Скелетов с черепами треснувшими, выветренными или свежими гладкими. Тысячи черепов! Крупные - взрослых, маленькие - детские. Целые и с зияющими в темени или на висках неровными краями пробитых дыр. Грязно - желтые, серые, белые. Черепа выступали мерзкими наростами на сухих позвоночных столбах скелетов, неподвижно застывших перед ним. Затем один из черепов, противно скрежеща позвонками, медленно повернулся к нему, и он увидел внутри его мёртвых глазниц тусклые огоньки зелёного цвета. И появился звук - завывающий гул ветра, дико мечущегося в голых грудных клетках неподвижно стоящих костяков. Вдруг возникло ощущение исполинских, омерзительно холодных щупалец, что выталкивали, грубо толкали его куда-то назад и тёплых ладоней, напрасно пытающихся его удержать на той, неизвестной ему, стороне. А потом всё разом закончилось и он осознал себя лежащим на рыхлой сырой земле стоянки.
Масуцевич уехал от Опалиных уже поздно вечером. Выписал, после тщательного осмотра 'больного', легкое успокоительное и снотворное. Припомнил пару забавных случаев связанных с видениями у пациентов из своей практики и пересказал их, пытаясь рассмешить насупившегося пациента. Не удалось. Мацусевич пожевал губами, поправил очки и уверенно заявил, что от небольших галлюцинаций еще никто не умирал и с ума не сходил. Стресс, усталость, недомогание и непомерное курение сигарет могут сыграть с любым подобную злую шутку. Так что желательно бросить курить и стараться избегать нагрузок на нервную систему. Напоследок, стандартно посоветовал поменьше отдавать сил работе и обязательно следить за давлением. Больничный лист выписал с пошлейшим диагнозом - ОРЗ. Это любимая супруга, настояв на своём, всё-таки заставила взять Опалина 'больничный'. Затем она же, напоив его противным горячим молоком с медом - её абсолютным средством лечения всех болезней, отправила мужа спать в кабинет.
'А если у тебя грипп, дорогой? Это ведь сплошные вирусы! А мне завтра на работу! Будь уж любезен делать то, что тебе говорят!'.
Дипломированный врач с богатейшей практикой, доктор медицинских наук и автор одной монографии с труднопроизносимым названием, отрицающий у Владимира Анатольевича наличие даже легкой простуды, для неё авторитетом не являлся.
Владимир Анатольевич не стал сопротивляться напору жены. Покорно выпил лечебное пойло и отправился в изгнание. В кабинет, на любимый диван.
В кабинете включил на малый обдув кондиционер и ткнул в кнопку проигрывателя. Бросил на пол у двери подаренную на юбилей шкуру волка. Попинал ногой, утаптывая и перекрывая доступ воздуха в остальные комнаты. Налил полный бокал коньяку, не торопясь выпил. Закурил, предварительно тщательно осмотрев со всех сторон сигарету и пачку. Сделал пару глубоких затяжек и принялся размышлять о произошедшем с ним на стоянке.
Не казалось ему, при тщательном обдумывании, припомненные в машине видения банальными галлюцинациями. Всплывшие в памяти детали пригрезившегося были чересчур уж реалистичными и многое говорило в пользу их действительного существования. В потери сознания и его падения по этой причине, сомнений не оставалось - рассеченная левая бровь сперва им не замеченная, но при умывании в ванной давшая знать о себе острой болью, не оставляла место другим трактовкам получения раны. Так что и видения его из этого же ряда. Всё взаимосвязано. Только вот почему он потерял сознание? По голове никто сзади не бил и сердце раньше так не прихватывало. У Опалина вообще было очень здоровое сердце. Хотя сам факт потери сознания всё же не очень значителен, совершенно обычное для всех людей явление. За всю свою жизнь сознание терял он раз пять, начиная с самого юного возраста. В детстве, его здорово напугала толстая тетка в белом халате с огромным шприцом в руках. Надо было сдать кровь и когда он протиснулся в дверь процедурной, к нему медленно направилась могучая медсестра, сюсюкая при движении приглушенным басом: 'А вот кто это к нам пришел? А у кого это мы кровушки возьмем? Да вот у этого, у маленького и возьмем! Совсем, совсем немножечко возьмем!'. И пшик, пшик воздухом из шприца. То, что шприц был размером с руку ребенка, а игла больше похожа на шило, ее совершенно не смутило. Очнулся Владимир Анатольевич от резкого запаха нашатыря и сразу же закатил истерику со слезами и воплями. Кровь на анализ тогда так и не взяли. Сейчас вспоминать смешно, но вот просыпаться от криков по ночам он перестал только через полгода. Но вот тот детский кошмар не шел ни в какое сравнение с тем детским. Да и вообще Опалину не с чем было сравнивать пригрезившееся. Столь реальных и овеществленных галлюцинаций он ранее никогда не видел. Учитывая, что Владимир Анатольевич никогда в жизни не употреблял наркотики, даже легкие, вроде небезызвестной марихуаны, а с алкоголем находился в постоянном антагонизме из-за хронического гастрита, то появление столь ярких бредовых видений вызывало в нем нешуточную тревогу. Требовался трезвый анализ произошедшего события и крайне необходимы были способы борьбы с этим явлением. Он представил, как теряет сознание на совещании и мысленно ужаснулся возникшей перед его мысленным взором картине. На карьере и дальнейших перспективах в работе можно будет смело ставить большой и жирный крест. Отправят в санаторий, не будут более нагружать новыми проектами и все, пройдёт пара лет и останется он по-прежнему начальником средней руки, если останется, и будет спроважен на пенсию со стандартным набором подарков - часы, ваза и бумажка с красивыми буковками.
'Не дай Бог!'
Владимир Анатольевич вздрогнул и непроизвольно перекрестился, хотя и являлся, как и все его поколение, тривиальным агностиком. Лучше даже мысленно не допускать возможной потери сознания на совещаниях с провалами в жуткий потусторонний мир. Если же подобное повториться пока он 'сидит' на 'больничном', то он будет вынужден взять еще раз больничный лист, а затем уйти в отпуск, благо по срокам он совсем близок. И в отпуске посетить частного психиатра. В другом городе, анонимно
Опалин настолько расстроился от предполагаемых вариантов развития ситуации в будущем, что невольно потянулся к сигаретной пачке, хотя предыдущую сигарету затушил совсем недавно. Отдернул испугано руку, вспомнив, к чему привело частое курение на автостоянке.
'Может мне вообще бросить курить?' - мелькнула здравая мысль - 'И так здоровье пошатнулось. Сознание ни с того ни с чего теряю и на четвертый этаж к своей квартире подымаюсь с легкой отдышкой'.
Повзвешивал недолго на своих внутренних весах пользу и вред. Решил принимать решение о расставании с вредной привычкой с утра, выспавшимся. На работу рано вставать уже не нужно, можно поспать подольше и съездить потом на стоянку для проверки сделанной работы - Евсеич уже позвонил ему и бодро доложил о выполнении задания командования, не забыв поинтересоваться самочувствием 'уважаемого командира', чем немного развеселил Опалина.
Ну что ж, пора и спать. Выпитый коньяк оказал необходимый терапевтический эффект и Владимир Анатольевич почувствовал как напряжение отступает и накатывает сонливость.
Он взбил кулаком подушку, лёг и немного повозившись уснул разом, словно провалился в глубокую яму.
И вновь увидел длинные ряды пустых черепов неподвижно застывших перед его глазами. Испуганно задергался, замолотил руками в бесплодной попытке проснуться. Резко хлопнул себя по щекам, с силой потёр лицо ладонями. Обмер, заледенел телом, услышав глухой костяной звук и чувствуя неестественную гладкость и непонятные ямы на лице. Пальцы воспринимались ломкими ветками сухого дерева, а лицо куском гладкой стружечной плиты. Не веря своим ощущениям, он поднес ладони к глазам. Внимательно рассмотрел чужие, голые, без малейших признаков мышц, сухожилий и кожи белые кости фаланг пальцев. Пошевелил пальцами, сжимая ладони в кулаки и вновь разгибая. Уловил краем глаза, еле видимое глазами, тонкое, словно тянущаяся мерклая пленка, зеленое марево в межкостных промежутках пястья. Краем глаза? Глаза?! Осторожно, боясь ожидаемого, поднёс кончики пальцев к глазницам, надеясь на упругое сопротивление глазных яблок. Пальцы неожиданно провалились внутрь черепа, проткнув по пути, по смутному ощущению, тонкую плёнку. Испуганно отдёрнул ладони назад, заранее боясь приступа нестерпимой боли. Боли не было. Владимир Анатольевич, пытаясь остановить хаотичную скачку мыслей и дичайших предположений, резко хлопнул себя по груди. Вновь ухватил слухом дробный раскатистый звук. Плотно прижал не свои ладони к грудной клетке, напрасно пытаясь уловить ритмичные удары сердца и провалился костяшками фаланг в промежутки между ребрами. Напугано рванул руки назад. Дернул неуклюже, заполошно, неудачно. Фаланги пальцев цепляясь пястными костями противно скрежетнули по краям оголенных, лишенных плоти рёбер. Невыносимый ужас происходящего навалился, обхватил мутным туманом страха, и Владимир Анатольевич закричал. Закричал тоскливо, будто тяжелораненый дикий зверь, надсаживаясь в ломаном движении распахнутого рта, беззвучно взвывая распахнутым ртом. Изо всех сил, до омерзительного скрипа трущихся костей, обхватил свой череп сухими кистями. Упал на колени, а потом и вовсе безвольно опрокинулся навзничь, на твердые и пыльные плиты двора, выгибаясь крутой дугой. Череп звонко щелкнул затылочной костью по плите, поднимая небольшое облачко пыли, в унисон ему отбили чечётку по камням дёргающиеся кости рук и ног. Лёжа он еще раз попытался завопить, закричать во всё силу своих отсутствующих лёгких, выплескивая вверх, к холодным и равнодушным звездам своё смятение, растерянность и всепоглощающий страх. Грудная клетка слабо шевельнулась, имитируя набор воздуха. Нижняя челюсть, скрипя по скуловой кости, послушно отвалилась к ключицам. Позвонки шеи звонко щелкнули, запрокидывая мертвые провалы глазниц с зелеными огнями в глубине черепа к ночному небу. Но из пустой темноты неживого рта не послышалось и малейшего звука.
Тишина, безраздельно царившая во втором отстойнике Мёртвого двора, на долю мгновения ожив, удивленно взглянула на странный костяк, что звонко стукнулся костями о плиты и пытающийся закричать лишенным голосовых связок оскалом рта. Холодный ветер, не обращая внимания на глупости необычной нежити, по-прежнему метался между голых ребер сотен скелетов стоящих рядом со странным 'поднятым', создавая из шорохов и шелестящего свиста унылую мелодию.
Ничто и никто не обратил внимания на безумно испуганного живого человека запертого в клетке из грязно-белых костей.
На Южной башне Мёртвого двора мерно прозвонил два раза 'ночной' колокол. Владимир Анатольевич резко, с громким щелчком, свел вместе челюсти широкого распахнутого рта. Сумасшедшее, ошеломляющее разум, неконтролируемое желание кричать, вопить и звать к себе на помощь, вдруг пропало, словно отрезало, вместе со вселенской жалостью к себе. Словно выдрал кто-то неизвестный с равнодушной отстранённостью хирурга из его души спутанный клубок испуга, страха, растерянности и недоумения, небрежно отрезав перечисленное одним движением, как вещи ему более ненужные. Опалин затих. Не меняя не удобной позы повернул.... 'Голову? Или череп? Нет, пусть пока будет голова!'.... голову налево - направо, громко скребя теменной костью по шероховатым плитам. Окружающий его сюрреалистический вид не изменился. Насыщенная новыми чёткими и однозначными деталями нынешняя галлюцинация претендовала на несокрушимую реальность и требовала к себе серьёзного и вдумчивого отношения. Предаваться хандре, тосковать по исчезнувшей прошлой жизни и всемерно жалеть себя, такого бедного и несчастного, было в данный момент не совсем уместно. Да и нет острой необходимости верить в окончательный конец своей прошлой жизни. Оставалась, хоть и мизерная, но вполне допустимая возможность, что это всего лишь мираж, бредовое видение. Только фантом сейчас более долгий и избыточно реальный.
Он старательно успокаивал себя - посмотрит неудачный фильм ужасов свихнувшегося режиссера-рассудка и вскоре покинет этот безобразный зрительный зал. Проснётся дома, на своём любимом диване, под тёплым уютным пледом. Убеждал и сам себе не верил. Мешал его рациональный и в меру циничный взгляд на жизнь и её реалии. В частности, Владимир Анатольевич всегда придерживался стойкого убеждения, что если случилось с ним дерьмо, то это именно дерьмо, а не что-то другое и поступать с ним надо соответственно. К тому же, ещё одна особенная черта его характера не давала впасть ему в панику - в минуты сильного стресса у Опалина наступало некая 'заморозка' чувств и эмоций. Он начинал размышлять и поступать хладнокровно, полностью отстраняясь от эмоциональных факторов, словно делал и думал совершенно посторонний ему хладнокровный человек, а он являлся всего лишь наблюдателем со стороны. Четко анализировал, быстро, почти мгновенно перебирал варианты решения проблем в поисках наилучшего. Сделав свой выбор, шел до конца и почти всегда достигал успеха. Но пока анализировать и решать было ему нечего. Слишком мало информации, данных для выводов и никак не удаётся найти удовлетворительное обоснование окружающему его кошмару. Голливудские киношные шаблоны, выдумки писателей-фантастов и изыски футурологов не имели со здешней реальностью ничего общего. Совершенно непонятно где он и, тем более что именно с ним.
В свою смерть верить не хотелось категорически, да и не получалось. Он думает и двигается, сознание наличествует, обстановку вокруг он воспринимает, разум телом командует. То есть, даже если он сам и не живой в привычном значении этого слова, то что-то всё равно позволяет ему осознавать себя в какой-то доле прежним Опалиным Владимиром Анатольевичем, а не хладным трупом. Логика собственных размышлений против видимого им вокруг. Счёт пока ноль - ноль. Белокрылых ангелов и угольно-чёрных демонов с трезубым сельхозинвентарём в волосатых лапах вблизи него не наблюдается. Серой не пахнет, арфы мелодично не звучат. Но и люди без мышц и кожи не живут и не слышат, а он слышит, как шумит ветер. И не видят, если нет в черепе удивительно сложных мешочков из влаги, плёнки, хрусталика, но этому утверждению противоречат ясно видимые им неестественно ровные ряды скелетов. Всё они портят, пособия анатомические, всю логику его рассуждений хоронят на раз. Сотни или тысячи неподвижных, мёртвенно застывших желтоватых контраргументов. Невероятно огромное количество ободранных до голых костей человеческих трупов. И, тем не менее, он жив. Мыслит и упрямо не собирается вливаться в ряды этих неподвижных мертвяков. Нет, к чёрту это! К богу или к дьяволу! Выдаётся он угловатой, нестандартной деталью из здешней массы мертвяков и поэтому не собирается причислять себя к ним. Абсолютно! Совершенно! Категорически! Поэтому, впадать в депрессию и тоску и принимать покорно случившееся с ним, он мыслил преждевременным. Будет ещё время на рефлексии, а сейчас нужно не спеша осмотреться и по возможности тщательно оглядеть всё, что находится вокруг него. И очень желательно - кто. Возможно, этот кто-то обладает..... гхм.... жизненно необходимой для него информацией. И соизволит поделиться. Хотя и по первым поспешным и черновым выводам можно легко допустить, что загробная жизнь существует и это есть непреложный факт.
'Так что поздравляем вас с прибытием на тот свет, Владимир Анатольевич! Бывший наш незаменимый работник, а также в прошедшем времени компетентный руководитель. Положивший - или как говорят в данном случае - возложивший жизнь свою на алтарь чего-то там! И будут помнить о вас, о многоуважа....'.
Опалин жестко, на полуслове, оборвал сам себя. Хватит ерничать как безголовый храбрящийся пацан! Данная шутка откровенно из разряда наиболее плоскоубогих. Конечно, шутить с самим собой Опалин может как угодно и сколько угодно, но этот совершенно несмешной панегирик слишком уж был похож на зарождающуюся истерику. Что не к месту и не ко времени.
Он осторожно, не слишком доверяя вновь приобретенному вместилищу своей души, встал на свои новые ноги. Покачался, переступил на бугре пяточной кости, плоскостях плюсневых. Помогая себе сохранить равновесие, качнул торсом, шевельнул руками. Нервно, несколько раз встряхнул черепом, обрисовывая данными жестами свой полувыдох- полувскрик передающий его состояние невероятного ошеломления от данной ситуации. Сомнений в истинном бессмертии человеческой души у него не осталось и малейших.
'М-да, сейчас остается только сожалеть о том, что при жизни я не посещал церковь и о своём легкомысленном отношении к Богу и вере в него. Ну, а запоздалое раскаяние в грехах здесь вряд ли приветствуется. Скорее всего, это будет жирным минусом. Раньше думать надо было, идиот клинический. Миллиарды людей на протяжении тысяч лет готовились к конечному итогу своего существования. Набирали баллы, копили бонусы, а он ухмылялся и заявлял, что это лоховская пирамида. Придурок. Что ж, остается только принять со смирением свою участь'.
Владимир Анатольевич по привычке шевельнул грудной, имитируя расстроенный выдох. Привстал на кончики пальцев, огляделся, смотря поверх бесконечного моря пустых черепов. Новое тело слушалось всё лучше и лучше. И виделось ему отлично, ни какого тебе минуса-плюса и близорукости - дальнозоркости как в прошлой жизни.
Вокруг возвышаются метров на девять - десять угрюмые стены с клочьями мха в щелях кладки между кое-как обтесанных валунов. Сама кладка неровная, с выкрошенным раствором и по внутреннему ощущению чрезвычайно старая. Плюс, добавилось разрушение кладки, которое можно было бы избежать при осуществлении предварительных геодезических изысканий. Фундамент здешних стен закладывался явно без разведки почвы, не учитывались ни подземные воды, ни роза ветров. Однозначно, дилетанты осуществляли разработку проекта. Вон, справа, стену уже рассекает извилистая трещина, грозящая через пару десятилетий расколоть каменную ограду на две части. Зубцы наверху выветрены - камень известняк или что-то ближе к песчанику, не разглядеть, плохой выбор для данных конструкций. Их ровные грани из-за эрозии превратились в покатые овалы, расширяя пространство между ними. Сэкономили на материале для строительства, обормоты. Человек пролезет в этих промежутках совершенно свободно, а насколько ему было известно, функциональное назначение зубцов крепостной стены было как раз обратным - препятствовать они должны враждебным ползунам. Да и вообще, на первый взгляд, все строения содержалось отвратительно и более чем очевидно, не ремонтировалось со дня их постройки. Похоже, владельцам этой крепости на состояние стен наплевать, да и действительно - кто в трезвом уме будет штурмовать здешний филиал ада или своеобразного отстойника для грешных душ? Хотя вот смутно видимая на фоне звёздного неба фигура вроде бы человека, что ходит по стене вдалеке, в декорации ни чистилища, ни Ада, а уж тем более Рая, по твёрдому мнению Опалина никак не вписывалась. Излишне деловитый на вид силуэт и похож тот тип, по однообразности маршрута перемещения, на патрулирующего территорию обычного охранника-часового. Слишком размеренны его передвижения, привычно рутинны. Проходит метров двести налево, разворот, топтание на месте, и столько же нашагивает обратно направо. Ходит скучно, монотонно. Этакий скучающий вольнонаемный сторож душ тянущий лямку обрыдлой службы. Что не очень-то вяжется с общими представлениями о том свете. Да и окружающая обстановка какая-то всё таки не совсем инфернальная. Зловещие сполохи адского пламени отсутствуют. Над головой страшные твари летучие не вьются, не каркают и не гадят на голый череп. Вообще, ввергающих в ужас завываний мучаемых демонами грешников, их жалобного воя, криков и заунывных стонов нет. Ноль здесь полный в этом плане. Серной вонью в нос не бьёт и геенна огненная поблизости не видна. Но и крылатых бесполых существ, маскирующихся под суровых брутальных мужчин в белоснежных простынях и дружно бренчащих на арфах-лирах, в небе не видать. И само оно, небо, обычное такое ночное, с обыкновенными такими звездами. Облака серые, птица вон, вдалеке, пролетела. Единственное отличие от земного неба - это наличие двух лун на местном небосклоне. Одна большая, с огромными неровными пятнами кратеров, тёмная. Вторая намного меньше и не так побитая метеоритами, светлая. Светлая луна, в отличии от товарки, с лёгким серебристым оттенком. Вот и вся необычность в окружающей его обстановке. А если быть честным в определениях, то на огромную и пустующую складскую площадку похож окружающий пейзаж. Не хватает только для полного сходства красных трафаретных надписей на стенах - 'Огнеопасно!', 'Не курить!', 'ПА', 'B-IV' и прочих предупреждающих аншлагов. Правда, нет и прожекторов освещения, куч окурков прямо под надписями 'Не курить', разнообразного доско - бочкового хлама в углах и неистребимого мусора.
'Но, прежде чем делать скоропалительные выводы из своих наблюдений - притормозил бег своей мысли Владимир Анатольевич - следует попробовать пообщаться с местными. Ведь явно не случайно, все присутствующие здесь э.... почившие, наверное, замерли в каменной неподвижности. Даже не шелохнулись ни разу за все время. Застыли как мертвые. Да они ведь и так мертвые! То есть полуживые. То есть..... Плевать! Черт им приказал так застыть? Или всё-таки ангел?!'
Владимир Анатольевич запутался в выборе точного адресата и махнул на это рукой. Лучше пока проанализировать то, что он видит здесь, а уж затем подбирать нужные дефиниции. Должна же быть какая-то веская причина для данного поведения здешнего контингента. Веская, серьёзная, значимая. Кстати, вполне возможно, что поведение его, вновь прибывшей сюда души, совершенно неприемлемо для существующих здесь правил и регламентов и вскоре может последовать суровое наказание за их нарушение. Хотя, чем же можно испугать мертвого?
'Так, приятель, стоп! Успокойся и возьми себя в руки! Не стоит столь глупо и опрометчиво храбриться. Вполне возможно, что здешний иерарх с рогами или с крыльями изыщет действенный способ убеждения беспокойных новичков в их неправильном поведении'.
Хотя чем, да и зачем пугать уже умершего человека? Какие иерархи? Какие на том свете правила? Какие регламенты? Здесь должно быть абсолютно все иначе и человеческие шаблоны абсолютно неприемлемы! Неизвестно как именно должно быть, но однозначно иначе.
'Но вот мысль о поиске источника необходимых сведений неплоха. Знания о здешнем месте и данной реальности актуальны и жизненно ему необходимы. Хм, весьма дурацкая тавтология и всецело неуместное сравнение, но до чего ведь верное!'
Определив первоначальную цель он, осторожно ступая по каменным плитам двора, ещё не доверяя полностью новому телу, да и телом-то называть данный суповой набор не совсем корректно, осторожно приблизился к ближайшему из скелетов. Медленно поднял руку, поднося по миллиметру к плечу костяка напротив, кончики пальцев. Вздрогнул непроизвольно от вида своей новой верхней конечности и замер в доле сантиметра от цели.
А как ему общаться с планируемым собеседником? Как задавать вопросы? Проблема. А ведь даже немые, используя артикуляцию губ, могли бы легко справиться с этой задачей. Но как быть, если нет, ни губ, ни языка, ни легких? Попытка завыть дала четко понять о категорической невозможности акустического общения. Простучать зубами SOS? Ага, еще и флажки поискать для семафорной азбуки. Вдруг где-то лежат, только его и дожидаются! Использовать другие невербальные способы для налаживания контакта? Помахать руками? Написать записку? На чем? Чем?! И на каком языке?
Опалин глубоко задумался над решением проблемы общения. Звуковой способ отпадал однозначно. В общении с помощью письменности существовали некоторые шансы - он же видел, правда, непонятно чем и как. И довольно таки недурно, даже в полной, ночной темноте. Но и этот способ, был так же, как и голосовой, не реализуем из-за незнания местного языка и отсутствия инструментов для письма. Оставался только способ общения знаками. Владимир Анатольевич вздохнул, набирая воздух в несуществующие легкие, словно перед глубоководным погружением. Точнее, попытался это проделать, следуя врожденным рефлексам старого тела и осторожно, кончиком пальца, прикоснулся к плечу выбранного собеседника.
'Интересно, как мне изобразить жестами пару простых вопросов - 'Чего стоим? Кого ждем?' - мелькнула и пропала ерническая мысль.
Затронутый им костяк не двигался много долгих секунд и он уже почти решился на более весомое прикосновении, вроде дружеского похлопывания по плечу, как вдруг скелет медленно, словно просыпаясь от мертвого сна, повернулся к Владимиру Анатольевичу.
'Довольно удачное, для этой действительности, сравнение' - вновь не ко времени захотелось пошутить Опалину. Его психика явно находилась на грани срыва. Мозг, спасаясь от кошмаров реальности, без участия владельца самостоятельно искал методы защиты от безумной ситуации общения с осмыслено движущимся прахом. Живыми мертвецами. Зомби, скелетонами и бог весть кем ещё! Бред и безумие.
Тем временем, обернувшийся на прикосновение к плечу, костяк уставился своими пустыми глазницами прямо в глаза Опалину. Внутри его черепа тускло сверкнуло, туманное пламя в глазницах разгорелось чуть ярче, сверкнув зелеными искрами. Опалина еще раз передернуло от страха внушаемого ему его собеседником.
'Хорошо хоть, что по моему лицу ничего невозможно прочесть, за отсутствием оного'.
Опалин мысленно отметив свою очередную плоскую шутку, сокрушенно вздохнул. Похоже, нервного срыва ему всё-таки не избежать. И хорошо бы только этим отделаться. Его друг и по совместительству их семейный врач Матусевич предупреждал, что когда человек начинает излишне часто и окончательно не умно шутить, да еще над предметами совершенно неподходящими для этого, то вскоре ему, шутнику, придется пить прописанное добрым доктором успокоительное. А лучше всего будет полечиться стационарно, под наблюдение опытного и внимательного психиатра. О том, какие формы здесь принимает стационарное лечение, думать совершенно не хотелось. Собеседник Владимира Анатольевича тем временем все также недвижимо пялился на него своими пустыми провалами в черепе не предпринимая никаких действий и не высказывая ни малейшей заинтересованности в разговоре.
'Бесспорно, так и будем смотреть друг на друга, до звучания труб пятого, шестого и седьмого включительно, ангелов. Как же мне инициировать наш диалог?'
Опалин непроизвольно потянулся потереть висок, что делал всегда в моменты трудных размышлений. Внезапно, стоящий напротив него скелет с кратким запозданием повторил его жест.
'Ага! - обрадовался Владимир Анатольевич - 'Похоже, что-то получается!'.
Он быстро ткнул себя фалангой в грудину, потом широко развел руки, охватывая пространным жестом двор и помахал расслабленно кистями перед надпереносьем выражая свое абсолютное непонимание, окружающей его действительности. Пожал плечами и замер, ожидая ответных действий от скелета раздвинув свои челюсти в дружелюбном оскале. По крайне мере он надеялся, что в дружелюбном. Костяк не заставил себя ждать. С едва заметной задержкой повторил всё до мелочей, неосторожно задев при зеркальном воспроизведении движений Опалина своих ближайших соседей. И вновь застыл неподвижно широко расшарашив свои щербатые челюсти. Наверное, ответную улыбку изображал.
'Издевается, что ли, мудак костяной?!' продолжая скалиться, выругался про себя Владимир Анатольевич, отслеживая краем взгляда соседей обезьянничающего мертвяка. Те, повернувшись к Опалину, своими неуклюжими шатаниями задели других скелетов. И сейчас уже несколько десятков темных провалов с жутковатыми оскалами желтых челюстей внимательно следили за Опалиным, мерцая во мраке двора зелеными огнями из пустых глазниц.
Не ждавший столь бурного развития общения со здешним контингентом Владимир Анатольевич испуганно отодвинулся на один шаг назад. Скелеты - 'собеседники' воспроизвели его движение без малейшего запоздания. Находившиеся за спинами отступивших вспять скелетов костяки, задетые при выполнении этого слитного маневра пятерки, начали медленно оборачиваться, толкать, касаться других мертвяков, запуская цепную реакцию в рядах мертвого воинства. Оглушающий сухой шорох, мерзкий скрип позвонков, глухое сталкивание голых костей и увеличивающееся ритмичное вспыхивание зелёного пламени в черноте пустых глазниц однообразно скалящихся десятков черепов. Получился высококачественный эпизод из фильма ужасов и в итоге не меньше сотни скелетов глядело на Владимира Анатольевича, пугающе широко распахнув свои пасти в дружелюбной улыбке, не сводя с него своих... глаз?! Страшно и жутко всё это выглядело, совершенно инфернально.
Опалин, оторопевший от совершенно неожидаемого им эффекта, защищаясь от такого внимания к себе, непроизвольно жестом отрицания выкинул руки перед собой ладонями наружу. И тут же, целостным слитным движением, не отклоняясь и на йоту, находящиеся перед ним скелеты в точности повторили его движение. Двор вновь заполнил сухой шелест и дикая какофония сухих щелчков хрупких суставов.
'Да что б вас гадов разорвало!' - мысленно вскричал про себя Опалин, от всё души кляня свое неосторожное желание наладить общение со здешними аборигенами.
'Вот клоуны придурочные! Ну, мать их, ну и подставили! А ведь этот концерт точно не пройдет незамеченным у здешнего начальства! Сейчас явятся карательные органы, и жесткий разбор моих действий вершить будут'.
И полностью удрученный произошедшим, в совершенно расстроенных чувствах, Владимир Анатольевич безвольно осел на землю.
Целостным движением, лязгая позвонками и пощелкивая стершимися суставами, взметая кратковременные вихри пыли, огромная толпа скелетов повторила его действие, неуклюже рушась на холодный камень плит двора. Двигались они ломаными, рваными движениями, окончательно разрушая окружающее их безмолвие громоподобным скрипом своих костей и создавая кошмарную картину многочисленных сотен однообразно опускающихся на землю скелетов. Костяки сели на плиты, словно упали, подобно марионеткам с обрезанными нитями. Зрелище, достойное гравюр Гойи. И абсолютно точным выражением, наиболее ёмко характеризующим создавшуюся ситуацию, был беззвучный мысленный полустон - полукрик Опалина:
- Ммм-аать!
Глава 2.
Если посмотреть на Южный материк с высоты птичьего полета, то прекрасный вид внизу заставит вас замереть в совершенном восторге от великолепного зрелища. Красота неописуемая! Великий поэт и мудрец прошедших золотых эпох, высокородный асс'Матолар, однажды пролетал над Южным материком, удобно восседая в высоком седле - корзине между спинными гребнями костяного дракона. Хоть и предупреждали его перед полётом служащие Службы Воздушных Перевозок, что вниз смотреть не желательно, но любопытство всё-таки пересилило. Ну, он и посмотрел вниз, не смог удержаться. Отстегнулся, привстал в седле, в нарушение всех правил безопасности, и в экстазе от увиденного прекрасного зрелища внизу принялся вслух декламировать складываемые им на ходу строки своей будущей поэмы. Громко декламировал, с вдохновением. Но, на его беду мёртвый дракон, испугавшись пугающих его каркающих звуков, потерял восходящий поток воздуха, резко повалился вниз и - вот ведь беда какая! - совершенно не заметил выпавшего всадника. Так и прилетела тупая мёртвая ящерица в конечный пункт с дорожной сумкой поэта, свитками его рукописей в кожаном тубусе с золотым вензелем на торце и пустым седлом с небрежно болтающимися по сторонам от него расстёгнутыми страховочными ремнями.
Поклонники таланта поэта, расстроенные невосполнимой потерей величайшего гения слова, попытались обвинить в этом несчастном случае работников Службы Воздушных Перевозок Полночной империи Арнар и воспылали горячим желанием стребовать со Службы возмещение морального ущерба в сумме десять тысяч золотых ларов. Цель иска была благородная - переиздание лучших поэм поэта. В томах, этак в двадцати. На лучшей марнийской бумаге, а не жалком пергаменте. С красочными гравюрами и самой подробнейшей биографией поэта. Когда родился, почему не женился и прочие ился. Однако, лучшие адвокаты гильдии Защитников, смогли доказать необоснованность претензий поклонников гения к СВП. В инструкции по управлению Костяными драконами было недвусмысленно указанно, что любому пассажиру данного транспортного средства необходимо 'закрепиться ремнями специальными седельными, работы мастера саур Клуутолл' и 'ни в коем случае не вставать с седла во время полета'. В общем, послали фанатов поэта с их недостойными поползновениями к Отцу Лжи, ещё и иск напоследок вчинили за сомнение в профессионализме сотрудников Службы перевозок. Говорят, когда всё успокоилось, наследники асс'Матолара выкупили данного дракона у Службы воздушных перевозок и с тех пор он стоит у входа в их родовой замок весь облитый 'каменным' лаком. Вот такой вечный памятник поэту. И именно с тех пор, прозрачное до самого дна и самое большое и красивое озеро материка, что географически расположено в герцогстве Арнарском и в которое упал наш пиит, зовут Последним приютом поэта. Или, как его именуют злые языки невежественных людей, совершенно неспособных понять прекрасное - озером Полоумного виршеплёта.
На Южном материке вообще много красивых мест и названия их также красивы. Вот некоторые из них - Огненный хребет, Хрустальные скалы, Счастливая равнина и река Небесное отражение. Но, есть и довольно мрачноватые и страшные на слух, да и на вид тоже. Это - Костяной замок, Мертвый двор, Смертная долина, Пустые равнины, руины Покинутых городов, Стальные горы и ни кому неизвестный Форт у Лабиринта.
Расположены эти реки, долины, хребты, замки, дворы и форты в разных местах южного материка. Но только два государства из многих, претендуют на наиболее полный набор достопримечательностей. Названия этих государств - герцогство Арнарское и Полночная республика. В герцогстве этих мест больше, да и территориально сама страна больше соседнего государства. А ведь когда-то эти две страны составляли единое целое - огромную по территории Полночную империю Арнар, над которой никогда не заходило солнце и все её три стороны - западная, северная и восточная омывались морями и океанами. Империю могучую и могущественную, неимоверно богатую, с чрезвычайно высоким уровнем развития всего и во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Все, буквально все - воры и учёные, торговцы и поэты, дворяне с окраин материка и крестьяне оттуда же, мечтали попасть в империю и надеялись, пусть и не стать её гражданином, но хотя бы получить заветный 'Зеленый лист', что давал право пожить в империи ровно три года. Листы 'красный' и 'желтый', что давали право на пять и семь лет проживания соответственно, получали только избранные - либо неимоверно богатые, либо очень умные люди, что непрерывным потоком несли своё золото и свои 'золотые' головы в благословенное Семерыми Братьями государство. Больно уж хорошо и комфортно жилось в империи. Даже - а это ведь о чём-то говорит! - целыми делегациями прибывали в неё 'свободные сёстры' из элитных борделей других стран для повышения своей квалификации. То есть там, в империи, хм, даже этим делом занимались гораздо лучше, чем у соседей. И это был неоспоримый факт. В общем, империя процветала и всем казалось, что это будет продолжать до последней песчинки в часах Младшего брата, то есть до конца времён.
Но вдруг что-то случилось, и империя после долгой гражданской войны раскололась на два враждебных государства. И вот уже более чем столетия не было на материке более непримиримых врагов, чем эти державы. Истинная и основная причина раскола империи давно потерялась в пыльных глубинах архивов тайных служб и постепенно стерлась из людской памяти, но вражда так и не угасла. По-прежнему неутомимо резали друг друга граждане обоих государств. Сражались друг с другом соседи очень старательно и усердно, почти все последующие годы и десятилетия. Не забывали копить обиды и старались припомнить их врагам при любом удобном случае. Бились между собой бывшие имперцы довольно рьяно даже после того, как подписали договора и пакты о дружбе и не нападении, проведения межгосударственной межи, натыканья повсюду знаковых столбов и строительства пограничных фортов. Прилежно проверяли какого цвета кровь у соседей - не изменилась ли? - в промежутках между сочинением новых гимнов и символики образовавшихся государств. Прерывали свои схватки государства не более чем на месяц. Даже когда один из магических источников на материке - Тёмный, он же бывшая основа и начало могущества империи, обратился во враждебный всему живому гейзер чёрного пламени и старое поколение имперских магов в один момент дружно ушло за Серую Грань, то есть полностью вымерло, это не остановило их вражду. А ведь окочурившиеся маги являлись одной из тех причин, что вызвала раскол могучего государства. Маги Жизни, хотя поначалу и бравировали своей независимостью от магических источников - Тёмного и Светлого, тоже не протянули и сотни с лишним лет. Ну, а лорды, графы и имперские бароны, что были подсаженные магами Жизни на зелья и заклятия для поддержания их здоровья и молодости, чуть позже отправились вслед за магами. Разладилось что-то в гармонии сфер этого мира и магия, ранее дающая жизнь и силы, стала убивать. В конечном итоге не осталось ни одного человека из того поколения, что развязало гражданскую войну. Некому было рассказать о прошлом их потомкам и не у кого было потомкам о прошедшем спросить. Разумный человек громко и радостно воскликнул бы 'Всё, господа - нет уж никого из них более и пора бы нам забыть всё плохое, дабы наступил между нами мир!', но нет - замириться никто не пожелал и никто не предложил одуматься и прекратить кровавую вакханалию. Словно помрачение рассудка нашло на всё население этих стран от самого захудалого смерда до высшего аристократа. Хотя мать - история и учит - ни к чему хорошему, столь надолго затянувшееся противостояние, не приведёт. Плохо всё закончится и как бы эпоха гражданской междоусобицы не показалась детской шалостью. Но про историю все дружно забыли. Лишь в университете и академии Стихий герцогства читался краткий курс лекций по истории. Читали лекции всего два преподавателя - ас`Апин и ас`Шамур. Ас`Апин был почти постоянно пьян, а ас`Шамур больше уделял внимания прекрасному полу, чем студентам и лекциям. Сам курс был основан на скудных мемуарах очевидцев Эпохи Разрушений и открытых для всеобщего ознакомления немногочисленных архивных документах и изобиловал громадным количеством белых пятен. В Полночной же республике на историю и её изучение просто забили и ничего по этому предмету не преподавали. Что всё-таки выглядело довольно странным и неестественным. Остальные-то прикладные науки запустению не предавались и в преподавании их использовались трактаты учёных именно Полночной империи, о которых, получалось так, что ни кто в настоящее время и не знал. Несуразность получалась дикая. Может, действительно нашло помрачение умов на бывших граждан империи и нашло оно с чьей-то помощью?
Тем не менее, со временем, помрачение рассудка жителей этого мира сошло на нет. Грандиознейшие и кровопролитнейшие битвы враждующих между собой граждан империи - сторонников Императора и приверженцев республиканского строя - что когда-то собирали на полях сражений многотысячные армии живых и неисчислимые орды нежити постепенно выродились в локальные конфликты и мелкие пограничные стычки между патрулями. Пламя вражды почти погасло под обильными потоками крови, пролитой в многочисленных сражениях, а тлеющие угли были засыпаны песком времени.
Нынче старые враги мирно встречались на переговорах и долго плели словесные кружева со лживыми улыбками на лицах и спрятанными за спиной или в рукавах отравленными кинжалами. Изо всех сил старались подловить друг друга на казуистических тонкостях каких либо соглашений, разнообразных пактов и договоров, старательно и прилежно выворачивая до неузнаваемости дух и букву документов. Особо яростные бои, надёжно прикрытые от любопытных взглядов других государств материка бархатом условностей и пеленой многочисленных церемоний, разгорались на дипломатических поприщах и в экономических областях. Устраивали соседи друг другу разнообразные злые козни, западни и подставы. Интриговали самозабвенно. Иногда что-то получалось, иногда наоборот, становилось хуже. Тогда терпение одной из сторон заканчивалось и легионный 'квадрат' герцогства численностью до взвода и летучий эскадрон Полночной республики сталкивались в бешенной атаке в укромном месте и с места встречи уходил только кто-то один. Или никто не уходил. А если уж кто-то из высших лиц государств был очень взбешен поведением соседа, то бывало что и республиканская рейдерная штурмрота с тяжелым вооружением и сводная центурия легиона герцогства открыто сходились грудь в грудь, где-нибудь на границе.
Всё-таки все эти граждане новоявленных государств являлись потомками имперцев, а основателями империи были люди из Родов Севера, бывшие обитатели покинутого материка. В их крови бурлила взрывная смесь безумной храбрости, неимоверной стойкости и мужественности, значительная доля коварства, хитрости и невообразимой гордыни. По сравнению с ними земные грозные викинги, мстительные и гордые испанские доны, коварные вежливые восточные люди со сладкими речами и отравленными мыслями были сущими младенцами и милейшими существами.
Но всё же, это были уже не эпические сражения и бились там не прежние люди Огня и Стали. Эти короткие, хотя и яростные схватки, в настоящее время стыдливо и косноязычно именовались случайными пограничными конфликтами или 'ошибкой офицера при прокладке маршрута движения подразделения, в случае изменении места его предыдущей дислокации'. Командиров отрядов под аккомпанемент с воплей о неприкосновенности и нерушимости и грозных указов сенатов обоих государств отдавали под трибунал и лишали званий. Под конвоем отсылали в сырые казематы с трёх разовым питанием из лучших рестораций и каминами в углах. Затем, через некоторое время, офицеров восстанавливали в чинах и переводили с повышением в другую прецепторию. А немного поредевшие в личном составе легионы герцогства и дивизии республики по-прежнему оставались в казармах и летних лагерях рядом с границей, недобро посматривая на коллег. Блеск холодной стали мечей и наконечников копий с обеих сторон был по-прежнему ярок, но всё же он постепенно затмевался тёплым желтым сиянием, а звон острого металла заглушался масляным звучанием пересчитываемых золотых монет.
Ныне оба государства пытались победить друг друга в экономических баталиях и финансовых схватках. Обрушить финансовую структуру противника демпинговыми атаками, подрезать жилы фальшивыми байндерами и заманить в ловушку лабильности. Обесценить до ноля национальную валюту врага и устроить инфляционный обвал. Иногда что-то получалось.
В частности, благодаря значительным успехам в некоторых областях некронауки в Полночной республике, производство, а следовательно и продажа Слуг Ночи - псевдоразумных скелетов существенно удешевилась и республика отвоевала у герцогства целых семь процентов на рынке подобных услуг. А это очень много, поверьте на слово. В столице республики, в городе Хаср, всенародные гуляния продолжались ровно три дня, а в завершении празднований состоялся грандиозный фейерверк, и была отправлена издевательская эпистола соседям, в коей республика вельми сочувствовала Казначейству герцогства.
Казначейство герцогства Арнарского очень обиделось на данное послание и приняло своеобразные и множественные меры для выправления ситуации. Однако, после публичной казни поспешно засланных в республику шпионов и провала глубоко законспирированного агента Внешнего отдела Службы Надзирающих - интенданта республиканского арсенала, Казначейство пошло другим путем. Главная финансовая структура герцогства резко поменяла линию своих действий и долго не мудря, решило объявить открытый конкурс на создание подобного продукта и у себя. При этом совершенно наплевало на то, что подобным проектом вступает в открытую конфронтацию с сенатом, научным миром государства, некоторыми указами герцога и ненавязчивыми пожеланиями Службы Надзирающих. Как заявил Первый Счётчик Казначейства в своём выступлении на сенатской комиссии: 'Потерянные нами семь процентов бюджета герцогства гораздо важнее любого нарушения традиций!'. И язвительно спросил едким тоном, чуть наклонив набок свою плешивую голову на тонкой шеи и подслеповато щуря бесцветные глаза: 'Вы, господа сенаторы, армии и Службам традициями платить будете?'. В этот момент он был очень похож на старого грифа. Ответа на его риторический вопрос не последовало, а те, кто недовольно ворчал в коридорах во время перерыва в заседании, вдруг почувствовали на своих спинах колючие и прицельные взгляды людей из Внутреннего отдела Службы Надзирающих. Лопатки у особо чувствительных заломило и все сразу же сделали правильные выводы. Конкурс в герцогстве был объявлен.
Но пока результаты работ и исследований, предоставленных на суд Казначейств, не слишком радовали. Единственное, чем смогли заинтересовать приемную комиссию Казначейства арнарские некроманты, был лишь чрезвычайно дорогой аналог рыцарей-скелетонов Полночной республики под поэтическим названием - Ветер боя. Да, эта нежить превосходила по своим боевым характеристикам Слуг Ночи на порядок и даже немного могла на уровне сержанта командовать десятком Мертвых солдат - нежити обычной, туповатой и недорогой в производстве. Да вот только заоблачная стоимость этой боевой псевдоразумной мертвечины, загнала данный продукт некромагов в нишу элитного товара. Хотя до уровня имперских Мёртвых легионеров подобный 'поднятый' и недотягивал, но стоил баснословно дорого. Разумеется, находились и на этих костяков покупатели, но массовое и дешевое производство было для Казначейства герцогства намного предпочтительней. Слишком мало было покупателей способных заплатить пятьдесят тысяч ларов за данный костлявый эксклюзив. Целых пятьдесят тысяч полновесных золотых ларов за голый костяк! А ведь необходимо было приобрести ещё и доспех для нежити, дабы не пугать добропорядочных граждан видом голых костей с серыми прожилками лунного металла на них. Ну и купить для скелетона палицу, чекан, гердан или булаву, да что угодно ударно-дробящего действия с летальным эффектом при применении. Из поднятых скелетов фехтовальщики и копейщики были никакие, пусть даже и из самых элитных костей. Не дано было Семерыми Всеблагими неживым с живыми в ловкости и умениях воинских сравняться. Удел 'поднятых' бронированным рогатым моором в рядах противника бреши при атаке пробивать и отступления легионов герцогства прикрыть. Расходный материал 'поднятые', пусть и несколько дороговатый. Ну да жизнь воинов герцога всё одно ценнее.
Поэтому, проведя подробный анализ всех изысканий некромагов, Казначейство решило не прикрывать перспективное направление и в качестве дополнительно стимулирующего фактора решило увеличить сумму награды победителю конкурса на сотню золотых ларов. Также официально была обещана приставка 'ас' дающая право на не наследное дворянство низкого происхождения соискателям. Благородных же конкурсантов ждала вторая 'с' в приставке к имени, что позволяло им именоваться уже высокородными. Сами же высокородные дворяне, с двумя 'с', в числе соискателей не присутствовали, традиционно тяготели к воинской службе и овладевали в Армейской академии герцогства и Корпусе курсантов магией стихий. Некромантия в их среде считалась уделом низкородных смердов и неудачников, отчисленных за непроходимую глупость и неисправимую лень с факультетов Стихий.
Вот именно из-за этой приставки к имени, ну и золото тоже было бы не лишним, молодой и честолюбивый, но безродный сын каменщика младший маг Ворант жег ночи напролёт дорогие марнийские свечи и пил невыносимо горький южный напиток под названием шотэ, бодрящий разум и тело. Долгими вечерами при свете свечей он упрямо портил глаза и горбил спину над старыми фолиантами авторства великих некромагов империи, что были им получены с большим трудом из библиотеки Мертвого двора герцогства.
Портил зрение, зарабатывал изжогу, жег свечи по десять медных ларинов за одну штуку и зарабатывал остеохондроз он пока безрезультатно. Нет, в теории у него многое получалось и расчёты силовых точек новой пентаграммы, многократно проверенные и перепроверенные, были идеально верны. Улучшенные схемы распределения энергии при ритуале трансформации костяков и оригинальная закольцовка потоков силы от колодца-накопителя обещали юному магу в будущем несомненное признание его трудов, пусть всё это и существовало лишь только в теории. Ведь и на практике ему уже удалось избежать существенных потерь энергии путем её перенаправления во вновь рассчитанные узловые точки схемы трансформации лошадиных костяков в Костяных коней. Да, на порядок выросли расходы используемого в трансформации материала, но это было несущественно. Вываренный и очищенный от остатков мышц и внутренних органов один костяк лошади обходился Мертвому двору герцогства всего в пятьдесят медных ларинов. А вот гран энергии Колодца в один серебряный лаурий. Весьма существенная разница! Можно было бы гордо заявить о своих успехах и предъявить комиссии казначейства результаты опытов, если бы не одно но - не было практического применения его разработок в трансформе человеческих костяков. Никто ведь не выделит обычному младшему магу дорогостоящую энергию колодца-накопителя для практического подтверждения его сомнительных теоретических предположений. Ведь происхождения он самого низкого, покровителя у него нет и, всего пять лет назад он закончил факультет некромантии, вовсе не являясь лучшим выпускником и золотым дипломантом - не было у него лишних денег на подарки преподавателям. Так что наш молодой талант почти не имел шансов пробиться наверх без божественного вмешательства Пятого брата Случая. И это им прекрасно осознавалось.
Расстроенный Ворант сердито задул чудовищно дорогие, но забери их демон Райло, очень яркие марнийские свечи. Зажег взамен них свечу дешевую, сальную, полученную им согласно месячным нормам довольствия у интенданта Мёртвого двора саура Лонжа. Раздраженно покосился на появившийся еле видимый язычок пламени на кончике коптящего фитиля. Тени в его комнате, разогнанные по углам ярким свечением марнийских изделий, почуяв слабость огонька сгустились и подступили к Воранту, окружая младшего мага гротескными силуэтами кошмарных чудовищ. Маг огляделся, хмыкнул и налил себе кислого вина из простого глиняного кувшина. Чудовища! Истинные чудовища восседают в Академии в бархатных креслах деканов, а это.... Ворант махнул рукой, сделав скудный глоток, погрозил теням кулаком и подперев им свой небритый подбородок пригорюнился, всё больше и больше утверждаясь в мысли, что без покровителя ему не продвинуться дальше ни на йоту. Без сомнения, благородный ас'Торадо с удовольствием бы принял самое живое участие в его исследованиях, но вот только награда казначейства помахала бы Воранту золотым хвостиком и про приставку 'ас' к его имени можно было бы совсем забыть. Доброта и щедрость мастера-мага ас'Торадо не простирались настолько далеко, что бы выпячивать на первый план имя Воранта. Скорее всего, Ворант получил бы не более чем десяток золотых и прямой приказ держать свой рот закрытым. Впрочем, если быть до конца честным, то и сам Ворант находясь на месте благородного ас`Торадо, тоже бы не подумал делиться наградой с каким-то младшим магом самого подлого происхождения.
В общем, Воранту всё было ясно и без подсказок - без протекции никуда, а с протекцией, пришлось бы довольствоваться лишь ролью жалкого ассистента при гениальном изобретателе, что Воранта никоим образом не устраивало. Ведь он не просто улучшил старую схему трансформации, а создал фактически новый ритуал с совершенно иными принципами активации и значительными улучшениями!
Существенная экономия энергии в производстве нежити по его технологии - раз. Многократное повышение реакции, выносливости и увеличение до немыслимых величин невосприимчивости к ударным и прочим нагрузкам несущего каркаса скелета - два. Увеличенная скорость прохождения ответных сигналов из-за повышенного содержания лунного металла в костях нежити - три! Вдобавок, всё это можно сделать буквально в полевых условиях с минимумом необходимых ингредиентов - была бы только основа! И вот это всё им выстраданное и с неимоверным напряжением сил созданное за долгие бессонные ночи, вместе с безукоризненным теоретическим обоснованием и готовыми расчётами процесса трансформации взять и просто подарить самодовольному болвану ас'Торадо? Никогда и ни за что! Лучше все расчёты сжечь, а пепел развеять со стены Мертвого двора! Хотя это не выход, а самое обычное безумство. Но, что ему делать? Что?
Ворант залпом опустошил бокал, с грохотом отодвинул табурет и накинул на плечи старый многократно чиненый плащ, когда-то подбитый давно вытершимся мехом рыси. Чуть подумав, прихватил с собой 'непривязанный' амулет подчинения и вышел из своей комнаты, намереваясь прогуляться по стенам Мертвого двора в поисках решения стоящей перед ним проблемы.
Ночное небо было затянуто серыми тучами и лишь изредка Две Сестры освещали Мертвый двор, светя в небольшие прорехи между облаками. Мертвый двор герцогства Арнарского, как и Костяной замок Полночной республики, являлись стандартным комплексом зданий выстроенных по единому проекту ещё во времена Полночной империи. Возведены они были в полном соответствии с архитектурными канонам империи. Абсолютно все здания комплекса были зримо вытянуты в длину, высота их была не более трёх этажей и казались они массивными и несокрушимыми. Располагались мрачноватые здания стражи, некролабораторий, толстостенных с узкими зарешечёнными окнами-бойницами складов-хранилищ готовой продукции и жилых помещений некромагов почти вплотную к стенами 'отстойника заготовок' образуя вытянутый прямоугольник разделённый на три части. Посередине внутренних зданий для прохода людей были устроены арки и сложены крутые лестницы на крыши. По углам периметра Мёртвого двора возвышались угловые башни, носящие необычное название 'гардбрасе'. Старожилы Мёртвого двора утверждали, что так назывались все угловые башни первых крепостей Полночной империи и это дань очень древним традициям. Весь этот каменный прямоугольник обрамлялся снаружи ещё одной стеной всего с двумя воротами - Северными и Южными. Свободное пространство между стеной и зданиями никак не использовалось и содержалось в относительной чистоте. А вот это была уже не дань традициям, а простые правила безопасности. Специфика производства Мёртвого двора требовала этого. Помещения же кухонь и конюшни были выстроены отдельно за стенами Мёртвого двора довольно на приличном расстоянии. Не выносили животные столь близкого соседства 'диких' костяков, ещё не повязанных 'Поводками хозяина' и без вплавленных в их черепа амулетов 'Малого подчинения'. Как скотина это определяла было не ясно, но результат был на мордах домашней живности - свиньи худели, козы молока не давали, собаки выли, а лошади бились в стойлах. Поэтому до столовой залы магам для принятия пищи иногда приходилось добираться под дождем или снегом. А это более пары сотен шагов по неровной брусчатке с глубокими лужами. Поэтому все, кто имел такую возможность, готовили еду у себя и шеф-повар Мертвого двора блаженствовал в постоянном безделье. Понемногу, не наглея, он разворовывал казенные средства отпущенные на закуп продуктов и вина, делясь вырученными лауриями с комендантом двора и старшим мастером-магом, но никогда и ни кому не отказывал в выдаче продуктов сухим пайком. Умный мужчина и в воровстве осторожный. Вот и сейчас из караульного помещения Западной башни доносились густые запахи готовящейся мясной похлебки и подогретого терпкого вина из одной из южных провинций герцогства. Судя по приторно-сладкому аромату, родиной вина была провинция Маариб, прославленный центр местного виноделия.
Ворант, неторопливо поднявшись по лестнице и пройдясь по стене соединяющей Северные и Западные башни, остановился как раз напротив входа в караульное помещение. Раскурив трубку и невольно принюхиваясь к доносящимся до него аппетитным запахам, он принялся неторопливо размышлять о своих проблемах, решив попробовать взглянуть на них под другим углом. Под его ногами, внизу, расползся огромным серым пятном 'отстойник заготовок'. На каменных плитах 'отстойника' неподвижно стояли очищенные от жил, мяса и гнилой внутренней требухи, с отдраенными до бела речным песком костями чуть более полутора тысяч скелетов. Ровными безжизненными рядами они заполняли почти всё свободное пространство 'отстойника'. По стене, настороженно следя за нагоняющими непроизвольный страх 'заготовками', бродил солдат из отряда охраны Мертвого двора. Ходил и боялся. И совершенно зря. На поднятие каждого скелета было затрачено не более пяти гран энергии и мертвяки могли передвигаться лишь со скоростью улитки, без малейшего сопротивления повинуясь приказам мага со штатным 'непривязанным' амулетом подчинения. Путей же, по которым можно было попасть к 'заготовкам' или наоборот, поднятой нежити добраться до живых, было всего два и все трудно преодолимые. Один находился на западной стене, очень неудобный из-за несподручного расположения проходов к нему. Чтобы через этот ход попасть в 'отстойник' нужно было сначала подняться на западную стену по узкой галерее со двора у лабораторий, а потом, пройдя полсотни шагов по верху стены спуститься по винтовой каменной лестнице к узкой двери. Через второй прямой и легко доступный восточный вход, проход был возможен лишь через пристроенный к нему барбакан. Вполне широкий для того что бы впритирку к стенам могла проехать грузовая телега, но не более. Оба прохода перекрывались массивными дверями и воротами собранными из досок каменного дуба толщиной в руку взрослого человека и дополнительно были окованы серебряными полосами с выгравированными на них рунами подчинения. Хода круглосуточно освещались светильниками с земляным маслом и контролировались часовым, снабженным тревожным свистком - артефактом. Остальные входы - выходы из 'отстойника' были замурованы массивными гранитными блоками. Перекрытие этих проходов объяснялось просто. Около пятидесяти лет назад, из-за ошибки в расчётах старшего мастера-мага по имени ас'Галатар, поднятая нежить получила более пяти гран энергии и в эту же ночь, вопреки всем прогнозам, началась сильнейшая магическая буря. Заклятия неподвижности спали с костяков и движимая жаждой убивать, многотысячная толпа нежити вырвалась в наружный периметр Мертвого двора через не так тщательно, как сейчас, укрепленные проходы. Жертвы были многочисленны, ущерб не исчислим. Все 'заготовки' будущих Мертвых солдат и Страж-хранителей пришлось уничтожить, развоплотив 'поднятых' окончательно. Прибывший по паническому вызову магов Мёртвого двора, столичный магистр был не в силах взять под свой контроль тысячи 'диких' костяков набравших за ночь сил от разорванных на куски и сожранных живьем людей. Он был просто вынужден провести обряд 'Окончательного развоплощения', что нанесло казначейству герцогства значительный финансовый урон. Также, необходимо при оценке ущерба учитывать и нанесённый урон торговому бренду герцогства, что непременно повлекло за собой снижение цен на рынке некротического товара. Так что принятые нынче меры безопасности не являлись чем-то экстраординарным. На лекциях, прослушанных Ворантом во время учебы в академии Стихий, некоторые преподаватели даже имели смелость утверждать, что данных предосторожностей при особо мощной магической буре, так называемом Злом Гоне, что бывает раз в семь лет, будет не достаточно. Нежить, скорее всего, выйдет из-под контроля и возможно повторение Черной ночи.
'Интересно - Ворант усмехнулся про себя - что бы они еще предусмотрели для предотвращения потери контроля над поднятыми мертвяками? Полный стазис? Ага, поддержание которого обходится по семь гран энергии в сутки на одного мертвяка! А наказание за воровство вместо года на медных рудниках казнью на алтаре колодца - накопителя заменили бы? Для компенсирования излишних расходов энергии. Ерунда! Чушь! Ну, никак не хватит. Этак любого мелкого нарушителя законов, даже рыночную гадалку, придется в жертвенный круг тащить. А из-за неоправданного ужесточения законов герцогства, ставших буквально драконовскими, иммиграция граждан и так участилась. В туже Полночную республику люди бегут целыми семьями и родами. Особенно людишки из южных фамилий'.
Младший маг раздраженно выбил выкуренную трубку о парапет стены и поплотнее завернулся в негреющий толком плащ.
'Пройтись еще? Или вернуться к себе и ещё раз пересчитать расход энергии по новой схеме? Зачем? Все и так верно. На Костяных конях сработало, почему бы не сработать и на Ветре боя? Лишь бы материал был отборным, а не трухлявые костяки древних старцев или детские, до конца не сформировавшиеся! Ладно, пройдусь еще разок по стене и сразу спать'!
Лукавил сам с собой Ворант. Он не желал признавать этого, но в глубине Небесной искры, что вдохнули в каждого человека Семеро Всеблагих Братьев ощущал, что его тянет к Мертвому двору и в частности к 'отстойнику'. Уезжая с караваном в качестве мага сопровождения Мертвых солдат для легионов или костяных коней для рудников, он через несколько дней начинал тосковать о затхлой и гнетущей ауре Мертвого двора и своей холодной келье рядом с лабораториями. С каждым десятком лиг, что отдаляли его от Мёртвого двора, он становился всё более нервным и раздражительным. Без сухого и пыльного воздуха двора, без запаха раскалённого песка от костей скелетов, без всей этой обстановки торжествующей смерти, ему становилось трудно дышать и появлялась головная боль. Голос становился хриплым и схожим с карканьем ворона. Он начинал плохо спать и слабо контролировал себя и свои поступки. Становился озлобленным и агрессивным или вдруг впадал в чёрную меланхолию, ненавидя в этот момент весь мир. Покупатели костяных коней и армейские интенданты, получающие Мертвых солдат часто бывали напуганы его излишне возбужденным видом, сумасшедшим взглядом красных воспаленных глаз и нервным тиком левого века. Если же учесть, распространенную среди некромагов моду белить лица и выбривать полоски на бровях, по одной за каждую сотню поднятых мертвецов, то реакцию окружающих не трудно представить. Абсолютно ненормальный на вид некромаг, с мёртвенно белым лицом, постоянно дёргающий левым веком и с кривоватой улыбкой, мог смутить любого человека. Мастер-маг ас'Торадо не раз строго выговаривал Воранту по его возвращению в Мертвый двор, зачитывая письменные жалобы покупателей, но Ворант ни чего не мог с собой поделать. Вот и сейчас, он вместо обещанного себе 'всего разок пройтись', уже третий круг вышагивал по стене, разглядывая стоящую внизу нежить.
Что-то было завораживающее и бесконечно притягательное в их безжизненной неподвижности и мерном мерцании зеленых огней в тёмных провалах пустых черепов. Словно сама богиня смерти Никта глядела на Воранта из глубины 'отстойника' тысячами внимательных и требовательных взглядов. Ворант зачаровано смотрел вниз, не замечая, как холодный ветер треплет полы его плаща, выдувая тепло из едва разогретого ходьбой худощавого тела. Слишком притягательным для него являлся вид овеществленной квинтэссенции смерти, этого ощущения стылого ветра из-за Серой Грани, ввергающего любого человека в неконтролируемый ужас. Ужас, словно магнитом тянущий к себе, подавляющий волю и полностью поглощающий и растворяющий в себе сознание живого существа. Влекущий, притягательный, дурманящий голову сладковатым запахом тлена, стирающий границы между этой реальностью и потусторонним миром Пустых равнин. Смутно обещающий что-то страшное до безумия, опаляющий близким ощущением Тёмной бездны и этим манящий к себе. Манящий, зовущий....
Ворант резко тряхнул головой, отгоняя наваждение. Сотворил охранный круг Всеблагих и глубоко вдохнул холодного воздуха, изгоняя из головы серую пелену. Обвёл долгим взглядом 'отстойник'. Неожиданно, еле заметное глазу движение в дальнем углу привлекло внимание мага. Странно, кому или чему там двигаться? Показалось или нет? Ворант внимательно присмотрелся, приблизившись к краю стены. Нет, не показалось. Движение в углу повторилось вновь и уже смутно, сильно напрягая зрение в темноте можно было разглядеть дёргающийся на плитах одинокий костяк. Скелет, что обязан был неподвижно стоять в шеренге сотен таких же костяков, беспорядочно вздрагивал на неровном камне 'отстойника'. Он выгибался крутой дугой и с силой бился затылком о камень, грозя расколотить свой череп. Раз, другой, третий. Непорядок, скорее всего, спало плохо наложенное заклинание. Или костяк при жизни был солдатом или стражником, выпил достаточно много алхимических зелий, что бы ими пропитались его кости и он стал слабо восприимчив к заклинаниям контроля разума.
Ворант нащупал в кармане балахона штатный амулет подчинения и быстро пробормотал формулу 'Малой покорности', одновременно направляя руку с артефактом на бьющийся в конвульсиях костяк. Конечно, расстояние до мертвяка было великовато для полного воздействия заклятия, но и 'заготовка' не имела достаточно сил для сопротивления путам заклинания. Всего пять стандартных гран энергии. Энергии, которой хватило бы только на то, чтобы скелет не распался на неопрятную груду костяного хвороста без связующих нитей и каналов для проводки сил. Так что беспокойный мертвяк должен был застыть на месте раздавленным тараканом, прикованный к плитам отстойника воздействием амулета. Но, несмотря на задействованный амулет и активированное Ворантом заклинание, мертвяк не унимался. Наоборот, не обращая внимания на действия мага, он не застыл послушно, а сам, самостоятельно прекратил биться черепом о плиты. Секунды две он не двигался, затем не торопясь встал на ноги. Покрутил черепом в разные стороны. По всему выходило, что он оглядывался, медленно поворачивая голову - Две Сестры как раз хорошо осветили его, и все действия скелета были отлично видны. Ветер окончательно прогнал тучи с неба и можно было во всех подробностях разглядеть, что именно происходит в 'отстойнике'.
А происходили, согласно мнению младшего мага Воранта, вещи недопустимые для Мёртвого двора и в частности для 'отстойника'. Костяк, завершив осматриваться неуверенно, слегка покачиваясь, сделал шаг вперед. Осторожно и приблизился к неподвижным рядам 'поднятых'. Подходил неуклюже, нескладно, словно он на ходу привыкал к своим конечностям и новому телу. Медленно протянул свою тонкую ветку-руку к плечу одного из скелетов, помедлил пару ударов сердца и опасливо коснулся фалангой пальца выбранной им 'заготовки'. Задетый скелет, медленно двигаясь, обернулся к потревожившему его. Со скрипом позвонков поднял свой череп и уставился на необычного 'поднятого'. А этот необычный и беспокойный костяк сразу же принялся быстро махать своими конечностями перед ним, неприятно похрустывая суставами, неровно покачиваясь, оступаясь, но упрямо пытаясь чего-то добиться от безмозглого мертвяка своим руковерчением. И ведь добился-таки! Ровно через три удара сердца, стоящий напротив необычной нежити костяк стал зеркально повторять его жесты. Задел, размахивая своими конечностями стоящих рядом с ним скелетов и уже пятерка 'заготовок' слитно повторяла за новоявленным костяным дирижером все его движения.
У Воранта от изумления расширились глаза и непроизвольно приоткрылся рот. За все пять лет его службы на Мертвом дворе и трёхлетней учебы в академии, он не только не видел ничего подобного, но и не слышал, ни от кого о похожем случае. Что бы 'дикий', не повязанный 'поводком хозяина' 'поднятый' не повиновался заклятию подчинения и творил что хотел? Да будь он хоть с ног до головы залит кровью живых, с вываливающимися из грудной клетки парящим мясом только что сожранных людей, он должен, он просто обязан отреагировать на заклятие 'Малой покорности' и воздействие амулета! Хотя бы просто уловить направление, в котором находится живой человек и попытаться добраться до атакующего его мага! А этот костяк словно и не заметил действий Воранта. Нонсенс и опровержение всех, абсолютно всех постулатов некронауки! Только высокоуровневый лич или элитный вариант нежити под названием Ветер боя 'привязанный' к хозяину через кровь, мог игнорировать приказ амулета. Ну и еще на это был способен некий Повелитель костей, который плевать хотел не только на амулеты, но и на самих господ некромантов, однако данный персонаж был выдумкой. Пугалкой-страшилкой из области мифов и легенд для неграмотных севров, их детишек и впечатлительных юных дам и вряд ли когда-то имел реальный прототип. По крайней мере, за последние сто с лишним лет о нем не упоминалось ни слова в ежегодных выпусках академического альманаха герцогства, а Ворант прочёл их все. От первой станицы до последней.
-Очень, очень занятно! Интересная костяшка! - прошептал Ворант, поглощенный наблюдением за 'поднятым' и не замечающий замершего рядом с ним напуганного до икоты и мертвенной бледности лица стражника, судорожно сжимающего в ладони тревожный свисток.
-Изумительно! Отлично! Просто замечательно! Какой прекрасный материал для работы! Ну, давай же необычная 'заготовка', покажи мне, на что ты еще способен! - возбужденно продолжал говорить уже во весь голос некромаг.
Необычный костяк не разочаровал мага. Словно услышав издалека его просьбу, он шагнул, широко разводя руки назад к стене. Пятерка скелетов, повторяя движения беспокойной 'заготовки' сдвинулась с места, копируя его движение. Ряды костяков вскипели желтой волной. Скелеты, задетые первой пятеркой шевельнулись, поломали рваными движениями охвативший их лед неподвижности, задели соседей и обвальной лавиной костяшек, сотни скелетов в 'отстойнике' дряхлыми черепахами обернулись к потревожившему их покой. Ворант обеспокоился.
'А вот это уже совершенно ни к чему! Мастер-маг ас'Торадо вряд ли одобрит столь существенный беспорядок на вверенном его управлению Мертвом дворе. Будет, изображая Первого Брата, метать молнии. Греметь громами напыщенных фраз и низвергаться водопадами ядовитой желчи. Заносчивый благородный! Нет, необходимо всё срочно прекратить, пока не стало поздно, а болван стражник не засвистел в свой дурацкий свисток, поднимая на ноги всех магов Мёртвого двора. Нет уж, обойдёмся без ненужных свидетелей! Столь интересный экземпляр 'заготовки' желательно изучить и препарировать мне самому! Без высокородных бездельников!'.
Пока необычный костяк продолжал буйствовать в отстойнике, хватаясь за свой череп и усаживаясь на плиты, Ворант мгновенно просчитал все варианты и принял твёрдое решение - эту 'заготовку' он обязательно заберёт себе!
Маг сосредоточился и громко, во весь голос, повторно проговорил-прокричал формулу подчинения, в этот раз вкладывая все силы в произносимое им заклятие, чем многократно усилил воздействие амулета. Беспорядочно усевшиеся на камень 'заготовки' словно на невидимых нитях вздёрнулись с каменной поверхности 'отстойника'. Бело-желтым мёртвым морем качнулись назад, встали на свои места, восстанавливая нарушенный строй. Беспокойный мертвяк, опять же не реагируя на все попытки воздействия на него сидел у стены, безвольно опустившись на шероховатые плиты 'отстойника' и крепко обхватив свой череп костлявыми ладонями.
'Семеро Братьев! Всеблагие Небесные Защитники! - Воранту на мгновение стало очень страшно - Он же ведет себя как живой и разумный человек! А вдруг старые труды не врут? Может это и есть тот самый легендарный 'последний шанс'? Или же, не дай Семеро, это мифический Повелитель костей!? Нет, навряд ли'.
Ворант быстро обмахнул сердце рукой, делая отгоняющий злых духов знак. Исподлобья, сердито оглядел замершего рядом и перепуганного до дрожания тела и пускания зловонных ветров здорового рыжего пучеглазого стражника. Маг всегда на дух не переносил подобных представителей рода людского - здоровых, неуклюжих, тупых и постоянно гогочущих над пошлыми шутками.
-Эй, солдат! - громко и недовольно окликнул младший маг напуганного часового. Стражник, охваченный паническим ужасом не среагировал. Ворант ещё более повысил голос, раздраженно защелкав пальцами перед белыми от страха лицом труса.
-Солдат, демона Райла тебе в отцы! Немедленно приди в себя!
Очумелый и диковатый взгляд испуганного до смерти человека, был Воранту в ответ наградой.
-Отлично. Теперь, любезный мой, отправляйся-ка в караулку и передай мастер - сержанту, что бы он брал ловчую сеть, копья-удержатели и вместе со своими храбрецами изловил и доставил ко мне во вторую лабораторию вот эту необычную 'заготовку'!