 |
WC (Репка)
Зеброхвостая игуана, проползая по дну пыльной канавы с юго-запада на северо-восток, и не подозревала, что юридически расчленена: правая половина ее тела формально находилась в Неваде, а левая путешествовала по Калифорнии. Она так же понятия не имела, что пересекающее канаву под прямым углом холмистое препятствие является насыпью трассы двести сорок пять, по которой можно попасть из Лас-Вегаса в Сан-Бернардино за каких-то два часа. Если, конечно, выжать всю мощь движка. А дорога позволяла - вытянулась струной по пустыне Мохаве, как будто бы прочерченная по линейке. Впрочем, в месте встречи ящерицы и асфальта, стройность терпела изъян - зигзагообразный поворот.
История его появления едва ли примечательна: ошибка в согласованности действий дорожных строителей, тянущих магистраль каждый из своего штата. То, что идеально вышло на бумаге, разошлось на местности тремя метрами разницы по центральной оси дорожного полотна, и формально никто не остался виноват. Тем не менее, разогнавшиеся на длинных прямых участках машины зачастую вылетали с дороги, проворонив предупреждающие знаки, поэтому о пограничном шоссейном зигзаге шла дурная слава. Но, вообще, вся пустыня Мохаве отличалась дурной славой, одни названия чего стоили: Долина Смерти, Дьявольское Гольф-поле или Кровавый ручей. Дорожный изъян сделался местной достопримечательностью, хотя и смотреть-то было не на что, обзавелся кафешкой, заправкой, станцией техобслуживания и автомобильной стоянкой - ушлые дельцы решили воспользоваться вынужденным торможением транспорта. Бизнес особо не ладился и, после нескольких перемен владельцев, на Зигзаге обосновался стареющий байкер по кличке Пес, принимающий регулярно в гости беспечных ездоков.
В тот момент, когда игуана выползла на обочину, мимо ее удивленной морды пронеслось черное колесо с белой надписью Goodyear, совершило по дорожному зигзагу положенный маневр, довернуло вираж и припарковалось возле байкерского кафе. Колесо принадлежало огненно-красному Форду "Мустанг" с открытым верхом, а "Мустанг" принадлежал блондинке в коротеньком белом топике. Когда пыль осела, открылась дверца и в мягкий от жары асфальт воткнулись шпильки лаковых туфлей, даже ящерице стало очевидно, что не только топ на женщине сексуален.
Звякнул дверной колокольчик, цокнули по доскам пола каблучки, бармен оторвал взгляд от кроссворда.
- Сезон дождей в Индокитае, семь букв, последняя, предположительно, "эн"
- Муссон.
- Неужели?
- Правильно пишется "monsoon".
- Хм... Чего изволите? "Будвайзер" кислый, сразу предупреждаю, повар уволился, но могу что-то разогреть в микроволновке. Бензин в бак залить, уровень масла проверить - это пожалуйста.
- Вы очень любезны, - блондинка приподняла на лоб большие солнечные очки и улыбнулась. - Я воспользуюсь кондиционером и колой со льдом. Жарко.
- Бывает и жарче, - пробурчал бармен, открывая холодильник и доставая фигуристую бутылку с красно-белой этикеткой.
- Бывает и веселей, - сварливо отозвалась из-за углового столика еще одна посетительница.
- Бывает, - послушно согласился бармен, - однако три женщины, приехавших по отдельности, и ни одного мужика, у меня в баре давненько не случалось. Даже и не знаю, чем развлечь.
Блондинка огляделась. Действительно, помимо брюнетки в углу стойку бара локтями подпирала еще одна девушка, которую можно было бы принять за официантку: рокерские косухи на ней и хозяине походили на униформу. Реплику Пса та оставила без внимания, продолжая задумчиво рассматривать этикетки на бутылках и смолить сигарету. В "Зигзаге", судя по всему, ныне царила тоска, а веселье планировалось чуть позже, когда в реве десятков выхлопных труб вечером пожалуют "Пустынные койоты" или "Невадские ястребы" - пить огненную воду, стрелять на заднем дворе по банкам, обсуждать мотоциклы, девок и дорожную полицию. Блондинку, правда, пустынный сплин не пугал: она улыбнулась, приняла с благодарностью из рук бармена запотевший сосуд, уселась за отдельный столик и оптимистично возвестила:
- Веселье можно же и устроить - все в наших руках. Мне подруги всегда говорят - чего напрягаться? А я, знаете ли, люблю экзотику. Не в том смысле, что редкость заграничная, а в том, что с выдумкой, эксклюзивно. Вот, к примеру, готовите вы дома ужин, приходите в супермаркет и набираете в корзину одних и тех же продуктов изо дня в день. А блюда разные. Курицу можно приготовить в вине, в вишне, с черносливом, на гриле, огненно острую, отварную, с карри, с грибами, фаршировать яблоками, чесноком или авокадо...
Бармен вздохнул, рокерская флегма у стойки обернулась, а брюнетка громко сглотнула.
- ... отварить в сметане или цитрусовом желе, тушить с картофелем и ананасами, приготовить суфле, рулетики или отдельно крылышки, грудку, ножки, одни с бататом, другие с чили, третьи...
- Может быть вам все же что-то разогреть в микроволновке?
-... с медом в кунжутном масле. Но курица-то одна и та же. Кто-то и скажет - курица каждый день, скучно. А я скажу так - дело в фантазии и творческом подходе. И, нет, спасибо, я на особой диете.
- А я от сэндвича теперь не откажусь! - "угловая" брюнетка махнула рукой бармену.
- И мне чипсов! - добавила рокерша.
- Вы уверены, что не голодные? - перед уходом на кухню решил уточнить у блондинки Пес.
- Уверена, что голодна, но предпочитаю готовить сама. А для того нужно немного подождать, нет некоторых ингредиентов приглянувшегося рецепта.
***
Джебадайя Хоукинс относился к тому сорту людей, которые наблюдают прелести ветреной Фортуны исключительно с кильватерной стороны. Ну, по крайней мере, он считал, что везучесть обошла стороной: купленные лотерейные билеты оказывались сплошь проигрышными, болезни и несчастные случаи образовывались с регулярностью особенности женской физиологии, а каверзные случайности наполняли биографию резкими сменами сюжета. Солнце светило не в его стране и Джебу собственная жизнь напоминала грубо сколоченный сортир в нищем фермерском хозяйстве: с торчащими из досок гвоздями, со сквозняками, похабными изречениями на стенах и вечным отсутствием бумаги.
Вот, кстати, о главном - маршал Лонч, в последнюю остановку, накормил Хоукинса таким мерзостным тако, что в кишках начиналась революция, грозящая вырваться прямо в салон авто акцией гражданского неповиновения.
- Слышь, начальник, мне надо нужду справить, - известил Джебадайя старого хрыча Харни, поскребшись, для придания просьбе веса, в сетчатую перегородку. Тот, лениво возложивший длани на руль казенного "Краун Виктория", лишь глянул в зеркало заднего вида и буркнул что-то себе под нос. Ругался, наверное... А его напарница - наверняка.
- Служащего федеральной службы при исполнении нужно называть "офицер", придурок, - обернувшись к заключенному, проинформировала она, - а гадить и голос подавать будешь по команде в строго отведенных местах. Все понятно?
- Да, мэм...
- По-мэмкай у меня...
Джеб в очередной раз подумал, что Харни Лончу в напарницы досталась стерва и, откинувшись на заднем сидении, стал флегматично наблюдать за унылым пейзажем, проносящимся за окном. Внутренности бурлили, но "мэмкать" сейчас не хотелось, еще рано, поэтому пришлось мыслями переключиться на нечто другое, отвлекающее.
С маршалом Лончем Джебадай был знаком давно: тот, можно сказать, лишил его невинности, изловив и посадив на первый срок в малолетку Грин Грасс. А всего делов-то, что не явился в суд из-под залога, перебрав с приятелями накануне "колес". Но, нет, уже беглец... И дело об угоне мотоцикла вместо штрафа обернулось шестнадцатимесячным заключением. Покатался, называется...
Именно старина Харни посоветовал парнишке в тюряге не ерепениться, а сделать надлежащие выводы, взяться за ум и заработать хорошую репутацию. Уже тогда седеющий маршал внушал Джебадаю уважение, поэтому тот последовал мудрому совету: в первый же день, на прогулке, спросил у аборигенов "кто здесь самый блатной", а затем съездил вызвавшемуся по мордасам. Когда позже, в больничке, его спросили "почему", он разбитыми губами с гордостью пояснил - "репа": на полное слово просто не хватало зубов. С тех пор Репа стало его официальным погоняловом. Оно и понятно - прописали-то кровью.
Тот, кто назвал тюрьмы "исправительными учреждениями" врят ли заглядывал в толковый словарь или просто не знал, что происходит с людьми на огороженных территориях. Джебадая, к примеру, обзавелся полезными связями в криминальной среде, которые и определили его дальнейшую судьбу. И не только его, но и окружающих "честных граждан". Между первой и второй ходкой Хоукинс промышлял угоном транспорта и перепродажей запчастей, но дела особо в гору не шли - фортуна по-прежнему улыбалась кому-то другому. После большой облавы в Калифорнии на автоугонщиков Сан-Квентин приютил неудачливого байкера на три года. Репа не унывал - отреставрированная "исправиловка" кишела наркодиллерами, наркобаронами, наркокурьерами и иными ударниками труда драг-индустрии, а это уже иной уровень финансового оборота. Сорвать большой куш и жить свободной вольготной жизнью - не американская ли мечта? Судя по контингенту Сан-Квентина еще и мексиканская, но Джебадай же... А что "же" - деньги-то не пахнут даже при смене валют. Какая разница: с кем их заработать и где тратить?
В общем, когда Репа вышел вновь на свободный воздух, его байкерский клуб занялся курьерскими поставками "дури" через Мохаве в Вегас. В Вегасе Репа через несколько лет и погорел, вновь оставив верный Харлей без седока. "Как всегда не везет,"- привычно решил Джебадай и принялся вновь мысленно измерять свою судьбу, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Ничего лучше побега в голову не приходило и Джеб решил осуществить единственную осмысливаемую идею. Он вызвал адвоката и сказал, что даст показания против Хосе Фернандеса, одного из главарей картеля "Зетас", который имел широкую сеть распространения по Западному побережью. Знаний на предварительные показания вполне хватило, чтобы заинтересовать калифорнийского прокурора. Больше, правда, Джебадай не знал, да и не важно это было: план побега предусматривал перевод заключенного из Невады в Калифорнию, везли бы его через пустыню, а уж пустыню Джеб изучил вдоль и поперек. Дороги имели "узкое" место - участок трассы двести сорок пять, которое невозможно избежать, а на этом участке имелось местечко Зигзаг, где транспорт постоянно тормозил. Достаточно было настоятельно попроситься в туалет и маршал сочтет удобным случаем остановиться, если, конечно, не почувствует угрозы. Нет-нет, его банда должна в это время отсутствовать, хватит одного подельника. Конечно, его старушка Сьюзан вполне может пригнать байк к бару и подстраховать, да и кому еще можно довериться, как не старушке?
Машину тряхнуло и в животе громко заурчало. Репа скривился: план не предусмотрел одного - шуток проказницы Фортуны. "Пожалуйста, умоляю, улыбнись мне хоть раз! Не прошу денег, не прошу славы... Я просто хочу начать новую жизнь. Умоляю!" - шептал Джеб, прислушиваясь к ощущениям у себя в кишечнике. Даже если и бежать, то как в таком состоянии?
- Что ты там бормочешь? - Стерва с переднего сидения вновь обернулась.
- Ох, худо мне... - Джебадая, даже если бы и хотел лукавить, не смог бы - Говорю вам, мне срочно нужно в туалет. По-большому, просто таки по-крупному! И по-ускоренному! Правда, я не вру... Будьте людьми, соблюдайте женевскую конвенцию...
- Чего?
- Вам же потом машину отмывать, да и ехать две сотни миль...
***
Игуана только-только вновь собралась пересечь застывшую асфальтовую реку шоссе, как мимо ее носа пронеслось пыльное колесо, совершило положенный маневр по дорожному изъяну, довернуло вираж и припарковалось рядом с огненно красным Мустангом возле бара.
***
- Старик, пожалуйста, сними наручники. Харни, куда я тут денусь?
Маршал Лонч оглядел давно не мытый туалет бара, покосился на окно без решетки и зазвенел ключами. Репа, похоже, не врал: исходил испариной и зажимал ноги, как после кастрации.
- Уф, спасибо... Спасибо... - Джебадай с армейской поспешностью ринулся в кабинку и принялся сдирать с себя казенный оранжевый комбинезон. - О-ох! О-оох! А-а! У-у...
Пожилой маршал покривился на звуки и запахи, прикрыл дверку кабинки и столкнулся взглядом с сорок пятым калибром Магнума, направленного ему в область шляпы. Злой взгляд рокерши Сьюзан, вышедшей из соседней кабинки, предупреждал, что геройство в пожилом возрасте совершенно не уместно.
- Клешни-то к потолку подними! - Напутствовала старушка Репы ласковым голосом, - Джеб, я здесь! У тебя там все в порядке?
- Как сказать...
- По-английски, черт побери!
- Я тут немного не в порядке...
- Ранен?
- С чего бы?
- Когти надо рвать, милый, пока кипишь не нарисовался, по-тихому. Байк под окном...
- Не могу я, правда!
- Передумал?
- Сру я, понимаешь, сру!
- Нашел время!
- Леди, вы бы не могли опустить револьвер? - Кашлянул Лонч - Похоже, что ваш план терпит фиаско, а оружие имеет свойство стрелять. Сейчас вы можете отделаться лишь...
- Да, да, старик, помолчи лучше, а то я начинаю потеть...
- Спокойно, спокойно...
- Опусти оружие! - в туалет ворвалась напарница Лонча, имя которой Репе так и осталось неизвестным, держа в прицеле Глока эмблему мотоклуба на спине Сьюзан.
- Щаз, ага... Джеб, под унитазом ствол - вылези и помоги своей старухе!
- Не могу...
- Засранец...
- Спокойно, девушки, спокойно... Опустите оружие. Внучка, ты тоже - ведь ясно, что никто никуда не бежит. - Лонч продолжал гнуть дипломатическую линию примирения, когда в его далеко идущие планы вмешался Пес с помповым дробовиком наперевес, ствол которого с решительным видом пристроил рядом с затылком женщины-маршала.
- В моем баре стрельбы не будет! - Категорично заявил хозяин Зигзага - Кто выстрелит - тому голову снесу!
- Мы федералы, придурок!
- А мне плевать!
- Спокойно, спокойно, опустите оружие!
- Джеб!
- Да не могу гадить я в таких условиях! Имейте совесть!
Врят ли Джебадай Хоукинс подозревал, что его нехитрый план побега вызовет такой резонанс. Не подозревал он и о том, что картель решит избавиться от стукача самым кровавым способом - наняв убийцу. Жгучая брюнетка по кличке Кис-кис резонно решила устроить засаду именно на Зигзаге, но даже не поверила своему счастью, когда увидела, что Хоукинса ведут в туалет. Она-то планировала преследование... Блондинистая фифа за соседнем столиком еще что-то беззаботно щебетала, а Кис-кис уже лезла под стол, за спортивной сумкой скрывающей инструменты работы. К туалетному вооруженному паритету наемница явилась во всеоружии - с двумя пистолетами-пулеметами эм-пэ пять наперевес.
- Значит так - никто не двигается, не смотрит и даже не дышит в мою сторону! Помещение маленькое, положу тут всех на один щелчок! Оружие опустить, лечь на пол! Мне нужен только один человек, остальных не трону!
- В моем баре не стреляют! Вам, что, Мохаве мало?
- Мы федералы, дура!
- Джеб, ты популярен!
- Спокойно, спокойно, опустите оружие!
-... - Джеб ничего не сказал, только гулко отозвался звуком, что смешит детей.
- Фу!
- Ой, фуу!
- Иииииии!!!
Никто не знал, а бедная крыса, что заглянула с кухни, даже не подозревала, что Кис-кис боится мышей.
Репа решил, что оглох: разом весь собравшийся народ стал орать и давить на спусковые скобы. Кабинки дырявились, колотый кафель шрапнелью носился в сизом от пороха воздухе, потолочные панели сыпались сверху кусками...
***
- Джебадай Хоукинс, везунчик ты наш! - Блондинка в зале бара улыбнулась Репе, когда тот показался пошатываясь в дверном проеме.
- Ты кто такая? - Прохрипел оглохший выживший.
- Фортуна, - улыбнулась блондинка, - как есть мистическое существо. Ты же звал! Вот и я - пришла. Но, вероятно, не знал, что мы хищницы, питаемся эмоциями... Да не такими, как нимфы, нам это пресно... Мы - гурманки, мы предпочитаем высокую кухню... Я, например, люблю готовить по сказочным рецептам. Вот, взгляни!
Блондинка достала из сумочки детскую книжку, на обложке которой гном с семейством старался достать из земли гигантский корнеплод.
- Ты только послушай, как божественно звучит на языке оригинала! "Posadil ded repku. Vyrosla repka bolshaya-prebolshaya..."
- Бред какой-то... - Джеба мутило и он, оттолкнув восторженно щебечущую блондинку, ринулся на улицу, где его обильно стошнило.
- Нет, я что-то не понимаю, - обиженно надула губки светловолосая, выходя вслед за Репой, - я старалась, готовила, а тебе не понравилось? Угощение Фортуны?
Джеб поднял голову, взглянул в прищуром на девушку, покачал головой.
- Слушай, ты не знаешь, где байк, что пригнала Сьюзан?
- За углом...
Через минуту мотоциклетный двигатель взревел и Джебадай выкатил из-за угла бара. Фортуна стояла возле своего Мустанга, курила, а в ее голубых прекрасных глазах стояли слезы.
- Все мужики - козлы, - бормотала она, - о них думаешь, заботишься, хочешь сделать как лучше... И вот благодарность...
- Да пошла ты! - Джеб газанул и графий полетел из-под заднего колеса. Байк взвился на дыбы и, оставляя черный след на асфальте, прочертил по дорожному изъяну зигзаг. Колесо столкнулось с решившейся наконец перебежать шоссе игуаной, с обочины донесся грохот упавшего мотоцикла и маверфакеры Джеба.
Фортуна рассмеялась - век печали удач не долог.
- Ооpsss! Sorry!!!
|  |
