Гершеле Острополлер проснулся после полудня. Голова его гудела как паровой котел, во рту, казалось, с десяток кошек опорожнили свой кишечник, и главной мыслью, терзавшей несчастные мозги Гершеле, была мысль о капусте. Именно, квашенная капуста могла бы спасти исстрадавшийся организм старого еврея, женившего вчера своего младшего сына Абрашу на первой красавице местечка Двойре Хаймович. Да, он здорово перебрал вчера на свадьбе горилки с перцем...
Острополлер вышел на крыльцо, приспустил штаны, и длинная желтая струя ударила в ближайший куст папоротника. Сощурив глаза, Гершеле посмотрел в сторону солнца. До наступления субботы было еще часов пять, так что он мог вполне успеть опохмелится, сходить в баньку, в синагогу и встретить шабес, как и подобает хорошему еврею.
Подойдя к умывальнику, Гершеле набрал в ладонь пригоршню воды, плеснул в лицо, набрал еще, прополоскал рот... Эх! Хорошо! Теперь бы еще капустки...
Он взял зажженную свечу, спустился в погреб и потянулся к полке с соленьями.
- Эй, Гершеле, осторожней! Не раздави моих слуг!
Голос был тонюсенький, как писк мышонка, но Острополлер все же его расслышал.
Замерев на секунду, он оглянулся по сторонам. В тусклом сиянии свечи ничего невозможно было разглядеть. Он нашарил в углу старую керосиновую лампу и зажег ее. Стало светлее, и он увидел на полу какое-то движение.
"Мыши", - подумал он. - "Надо будет снова мышеловки поставить". Он собрался, было, шагнуть вперед, как снова услышал:
- Да, осторожней, тебе говорят!
- Первый раз слышу, чтобы мыши разговаривали... - пробормотал старик, вглядываясь в темноту.
- Это не мыши...
- А кто? Кто здесь?
- Разрешите представиться: Великий Трезвивател, купец Второй Гильдии, Личный Поставщик Двора Его Величества Азазелла Четырнадцатого.
- Да, да. Я знаю. Я тебя давно знаю. Ты у меня первый в списке, старый алкаш...
- В каком списке? - насторожился Гершеле.
- Не важно. Ты главное, не задави кого-нибудь, из моих...
И тут Гирш разглядел у себя под ногами длинную вереницу. Начиналась она, как раз, возле кадки с квашенной капустой. На полу лежала куча золотых монет, каждая размером с большое блюдо. Рядом с ней стоял... черт. Да, да! Настоящий черт! С рогами, хвостом, копытами, покрытый черной шерстью. Только, черт был маленький. С вершок. Он-то, как раз, и разговаривал со стариком. Дальше была куча из монет, размером с ладонь. И рядом с ней стоял чертяка. Ростом в два раза меньше Трезвиватела. Дальше - еще кучка монет, тоже золотых, на этот раз, размером с обычный рубль. В ней копался черт совсем маленький. Потом - малюсенькая кучка совсем маленьких монеток, золотых копеек, и там чертик. И так далее. Цепочка все уменьшающихся кучек золотых монет вилась длинной вереницей по всему погребу, постепенно сходя "на нет", теряясь у самых ног старика. У каждой кучки золота стоял чертик, и что-то считал, перекладывая монеты.
Старый еврей не на шутку испугался.
- Допился, - зашептал, - до чертиков напился...
Тут он вспомнил молитву. Как известно, молитва выручает еврея всегда. Во всяком случае, ему так кажется.
- "Барух ата адонай..." - начал бормотать Гирш.
- Замолчи сейчас же! - завизжал черт. - Замолчи, или сейчас же твоя душа отправится со мной!..
Разумеется, Великий Трезвивател лукавил, как и положено Лукавому. Если бы Гершеле дочитал молитву до конца, может она бы и подействовала на эту нечисть. Но он поверил черту и замолчал в страхе. Ведь Бог-то там, далеко, а черти - все тут, рукой подать! Пока Он прилетит со своим войском архангелов, черти душу старого Гирша уже уволокут в преисподнюю...
- Что вы здесь делаете? - в ужасе спросил Острополлер у чертей.
- Не видишь? Считаем! - ответил ему Трезвивател. Остальные черти закивали своими рогатыми головами в знак согласия.
- Что считаете?
- Шестую часть...
- Часть чего? - не понял старик.
- Понимаешь, - сказал черт, подходя к Гиршу, аккуратно переступая через цепочку монет и чертей, - понимаешь, дружище, я продал Его Величеству Азазеллу Четырнадцатому сотню душ. У нас, как и везде, все покупается и продается. Души алкоголиков поступают непосредственно ко мне, а я их потом уже перепродаю кому захочу. На этот раз я продал их самому Азазеллу. Очень уж хорошие были души. Качественные. И получил я за них сотню талантов. По таланту за душу. Талант - это самая крупная денежная единица у нас в Аду. В одном таланте - сто динаров. Да, так вот...
Великий Трезвивател указал на кучу огромных монет.
- Видишь? Это и есть таланты. Сто штук. Но все сто я забрать не могу. Шестую часть я должен отдать в казну, в качестве подоходного налога. НДС, так сказать.
- Но сто на шесть, ведь, не делится! - сказал Гирш.
- Именно! - воскликнул черт. - В том-то все и дело!
Шестая часть, это, примерно, шестнадцать с половиной процентов. То есть, шестнадцать талантов, шестьдесят шесть динаров, шестьдесят шесть гульденов (в одном динаре - сто гульденов), шестьдесят шесть долларов, шестьдесят шесть центов, шестьдесят шесть злотых, шестьдесят шесть иен...
- Понятно, понятно, - перебил его Острополлер. Так все эти черти заняты подсчетом денег?
- Ну, да! И каждый за это берет пять процентов. А от них - опять шестую часть надо откладывать в казну! Мы уже, без малого, сто лет, подсчитываем эти деньги, и никак не можем подсчитать. Черти со всего Ада подключились к этому занятию, я уже сбился со счета, сколько на меня работает счетоводов... А ведь каждому надо платить! А от того - опять НДС, и опять нацело не делится!
- Ага, - быстро подсчитал Гирш (что-что, а деньги каждый еврей считать умеет), - пять процентов от ста - пять монет, от них шестая часть - ноль целых, восемьдесят три сотых, и там дальше тройки до бесконечности...
- Я объявил, - сказал Трезвивател, - кто найдет решение этого вопроса, получит от меня десять талантов.
Гершеле почесал в затылке.
- А почему я вас всех тут раньше не замечал? - спросил он.
- Дык, если бы ты вчера выпил бы на одну бутылку меньше, - усмехнулся Трезвивател, - то и сейчас бы ничего не заметил! Водка, она обостряет чувства. Так что, и чертей начинаешь видеть...
Гирш крякнул. Опять почесал "репу"...
- А на чем вы сейчас остановились? - спросил он черта.
- Галюнтренчики считаем, - ответил тот, глянув себе под ноги. Гирш проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Конечно, у черта зрение было абсолютное, и он мог разглядеть горстку золотых монет, размером с песчинку и рядом с ней маленького чертика, размером с комара.
- А галюнтренчик - это сколько? - спросил Острополлер.
- Ну, - сказал черт-купец, - сто галюнтренчиков - один пригридон, сто пригридонов - один разлихвон, сто разлихвонов...
- Я понял, - снова перебил его еврей, - А на наши, российские деньги, это сколько?
- Рубль, - ответил черт.
- Как, всего рубль?
- Да, всего рубль. Один галюнтренчик - один рубль.
- Ясно.
Гершеле полез в свой карман, и достал оттуда трешку.
- На! - сказал он протягивая ее Трезвивателу. - Отдай это в казну. Пусть эти деньги покроют разницу.
Личный Поставщик Его Величества уставился на зеленую мятую бумажку. Благоговейно он перенял ее из рук Гирша, после чего с криком упал на колени перед ним.
- О, великий, о, мудрейший, о, щедрейший и благороднейший еврей! Ты избавил меня от этого страшного проклятия! Спасибо тебе, я навеки твой должник!
- Хе-хе... - улыбнулся Гершеле. - Спасибо в карман не положишь. Ты, кажется, говорил, что-то, о десяти золотых талантах?
- Да! Да! Да! - воскликнул черт. - Распред! - позвал он помощника, - Десять талантов Гиршу Острополлеру!
- Слушаюсь, господин! - отозвался Распред.
Тут же он взял огромный золотой диск, и понес его Гиршу. Потом принес еще один. И так все десять штук!
При свете керосиновой лампы, Гершеле смог разглядеть на золоте чеканку - на одной стороне - огонь и подпись: "Элохим". На другой стороне - тоже огонь, и подпись: "Сатан". Бог и Дьявол, две стороны одной монеты. Золотой монеты. Таланта.
Монеты были очень тяжелые. С трудом, подняв одну, Гирш сказал:
- Ну, вот и замечательно! Теперь вычеркни меня из своего списка, и считай - мы в расчете.
Последняя фраза относилась к Трезвивателу.
- Ладно, - сказал Трезвивател. - Черт с тобой! Вычеркну. Тем более, что я и в самом деле всегда при тебе. Особенно тогда, когда ты пьешь горькую.
Гирш сплюнул и потащил монету вверх по лестнице из погреба. Про капусту он так и не вспомнил.
- Эй! - Крикнул ему вдогонку бес, - а НДС? Кто будет платить шестую часть?! - И плотоядно улыбнулся.
Гирш остановился. Он уловил подвох. Десять тоже на шесть нацело не делилось.
- Пятая часть больше шестой? - спросил он черта.
- Больше...
- Ну, вот и возьми в казну две монеты. И мы в расчете! - и потащил золотой талант дальше.