Дока Анастасия Константиновна : другие произведения.

Блуждая в тумане

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Под прицел частного детектива, Александры, обладающей незаурядным умом и удивительной интуицией, попадает дело о двойном убийстве. Единственная подозреваемая - пациентка, потерявшая память после аварии. В полиции уверены, что именно она убийца, но Александра видит слишком много нестыковок. Увлеченная решением криминальных головоломок, она вскоре выясняет: жертвы - психолог и администратор - подставные, медицинского центра не существует, а подозреваемая живет под вымышленным именем.

Часть первая

Фрагменты

Глава 1

  
   Она сидела в кабинете и чувствовала себя неуверенно. Все ее тело было напряжено, а мысли судорожно перескакивали друг через друга, подобно взбесившимся овцам. Она с нетерпением ожидала, когда он закончит читать. Ожидала какого-то объяснения - надеялась, что он сможет ее успокоить.
   Все началось с исчезновения.
   Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, а в семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку.
   В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка, но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война. Затем я накрыла нашу дочь красным одеяльцем с белыми слониками.
   Бросаю взгляд на дисплей телефона - восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, а то ты опоздаешь на новую работу, а я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.
   Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок. Приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза, это мобильник: он лежит на полу рядом с прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.
   Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов, а ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно - это Алексей приехал. Снова смотрю на часы - восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Наверху стоит Катюшка. Я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Ничего моего. Забавно.
   - А где папочка? - спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за работы ты так редко проводишь с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика.
   Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом, хватает самый большой кусок и смеется. Я любуюсь на нашу дочь - на нее невозможно не любоваться. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь.
   - Это папочка? - спрашивает Катюшка.
   - Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, - отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? Не успев открыть входную дверь, бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?
   - Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?
   Слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты наверно в гараже и бегу туда, но там пусто: может, ты сумел как-то незаметно пройти в гостиную?
   Несусь обратно в дом: в глаза бросается диван со слегка обшарпанной обивкой. Совершенно не вовремя думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.
   Зачем-то заглядываю под диван: тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. На ней выведены слова "МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!"
   Думаю о том, что мои мечты давно сбылись и сейчас мне нужно только одно - найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!
   Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Помню, как у тебя разболелась голова, и я лично помогла тебе лечь в постель, а ночью, когда ходила в туалет, заходила и проверяла, спишь ты или нет. И ты спал! Спал, черт возьми!
   - Мама, мамочка, что с тобой?
   Я не знаю, что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку.
   - А где дядя Леша? - спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико.
   И только теперь замечаю еще одного человека - мужчину в полицейской форме.

...

   Он поднял глаза и затем протянул листок:
   - Вы так подробно все запомнили? Это невероятно.
   - Вы просили, чтобы я записала сон сразу как проснусь, - медленно ответила она и убрала листок в сумочку, - так я и сделала.
   Сделал очередную пометку в толстом блокноте. Женщина посмотрела на кислотно-зеленую обложку, а затем отвела взгляд в сторону: большое прямоугольное окно в белоснежной раме, на полу стоит горшок с цветами - комнатные розы красного цвета. Не похоже, чтобы Виктор Андреевич интересовался растениями, но что-то они здесь все-таки делают. Может этот кабинет раньше принадлежал женщине-психологу? Она почувствовала его изучающий взгляд, нехотя заглянула в глаза, спрятанные за тонкими прямоугольными стеклами очков, и на мгновение в голову, подобно бабочке, впорхнула мысль, будто она где-то видела эти глаза, еще до начала их сеансов.
   - Мария?
   Она почему-то вздрогнула, когда услышала это имя. В голове снова нелепая мысль: "Это не я".
   - Как вы думаете, почему вам снятся все эти сны?
   Нервно потирая ладони, она пожала плечами.
   - До аварии вам снилось нечто похожее?
   Она отрицательно покачала головой. Психолог сделал очередную пометку в ядовито-зеленом блокноте. Ей с первой встречи не понравился цвет - он вызывал чувство необъяснимой тревоги. Сам Виктор Андреевич вызывал в ней чувство необъяснимой тревоги.
   - А девочка из сна кажется вам знакомой?
   - Я, я не знаю. Не помню.
   - Хорошо. А дом, что вы видите?
   - Нет, кажется. Я, я не знаю.
   - Хорошо.
   Мария почувствовала, как слезы начинают жечь глаза и с отчаянием выкрикнула:
   - Что здесь хорошего?! Что мне делать? Я шестой раз прихожу к вам, сажусь в это дурацкое кресло и рассказываю эти жуткие сны! Зачем вы меня мучаете? Почему не пытаетесь выяснить причину кошмаров?
   - Мария, вы на взводе, понимаю - такая травма не может пройти бесследно. Возможно, это последствия. Назовем их посттравматическим шоком. Такое случается. В моей практике бывали случаи, когда пациенты начинали слышать голоса и даже вспоминать вещи, которых до этого не знали. Успокойтесь, глубоко вдохните и равномерно выпустите свою агрессию.
   Она не стала следовать его совету и лишь надула щеки, как обиженная маленькая девочка. От него это не ускользнуло, и он почти отцовским тоном добавил:
   - Не будьте бякой. Если хотите, мы можем вернуться к тому, с чего начали.
   Не будь бякой. Кажется, так говорил ее отец. Да, он называл ее своей маленькой бякой каждый раз, когда она дулась. Прошло уже больше двух лет, как его не стало. Они были очень близки. Он умер от болезни...
   Растерянность. После аварии многие вещи стерлись из памяти, в том числе и название болезни, зато появились эти сны, а еще головная боль. Вот и сейчас она начинала ощущать ее приближение. Это было похоже на усиливающуюся барабанную дробь во время марша, вот только мысли в голове не маршировали, а сбивались в кучу. Она подумала о красном одеяльце с белыми слониками, о том, какое оно мягкое. Кажется, из плюша. Да о чем она только думает?! Это ведь сон. Нет никакого одеяльца!
   - Так вы желаете продолжить? - голос Виктора Андреевича вернул ее к реальности.
   Мария неуверенно взглянула в его такие чужие и одновременно знакомые глаза и медленно кивнула.
   - Хорошо.
   Очередная пометка.
   - Я хочу, чтобы вы закрыли глаза и представили, что находитесь в том доме.
   - Вы ведь хотели начать сначала, - растерянно заметила Мария, разглаживая несуществующие складки на светло-сером платье.
   - Мы и начнем, но постараемся отключить ваше ощущение реальности.
   Ощущение реальности? Он действительно это произнес?! Да она уже больше месяца живет в каком-то непонятном мире и едва узнает окружающих людей!
   Виктор Андреевич тем временем продолжал:
   - Вы готовы?
   Она неуверенно кивнула.
   - Хорошо. Вы в том доме. Опишите его.
   Мария закрыла глаза и произнесла:
   - Двухэтажное здание с зеленым забором.
   - Какая крыша?
   - Зеленая. Кажется, шифер.
   - У этого здания есть какие-то особенности?
   - Да нет.
   - Вы не уверены.
   Она уже ни в чем не была уверена. Память услужливо рисовала непонятные образы зверей. Мария видела то ли белку, то ли лисичку. Образы больше всего походили на детские рисунки, но во сне не было ничего подобного. Откуда же они взялись?
   - Вы что-то вспомнили?
   Она не ответила.
   Психолог продолжил:
   - Хорошо. Идем дальше. Заходите в дом. Опишите обстановку.
   Она будто снова погрузилась в сон и отчетливо увидела кремовые обои, фотографию в рамке. На ней были мужские глаза: серые глубокие и невероятно уставшие, а чуть левее на стене висела корзина с искусственными цветами. Это были белые розы.
   - Мария, что вы видите?
   Она должна была ответить, но словно чья-то рука закрыла рот и повела дальше по закоулкам сна. Или памяти? И она была не в силах произнести ни слова и просто смотрела по сторонам.
   Мария видела деревянный прямоугольный стол без скатерти. Вся его поверхность была усыпана разноцветными подставками под горячее: они были похожи на гигантское конфетти. Неожиданно в памяти всплыл короткий фрагмент: она задувает свечу на кремовом торте, а вокруг разбросаны конфетти. Да, она помнит этот день. Кажется, это ее двадцатый день рождения.
   Откуда-то издалека донесся голос:
   - Мария, с вами все в порядке? Мария...
   Она открыла глаза. Виктор Андреевич навис над ней, подобно иссохшему атланту.
   - Вы в порядке?
   Мария его будто не слышала. Она все еще думала о дне рождения и пыталась вспомнить с какой начинкой был торт.
   - Мария...
   Она попыталась приподняться, но Виктор Андреевич мягко и настойчиво вернул ее в кресло, и тут она неожиданно вспомнила:
   - Это была вишня!
   И начинка была именно такой, как она любит: изредка попадающиеся целые ягоды наполняли рот кисло-сладким вкусом.
   - Вишня? О чем вы, Мария?
   Женщина помотала головой, и длинные смоляные пряди упали на лицо. Она словно пыталась отогнать сумбурные мысли и вернуться в реальность. Получилось. Пропал и дом из сна, и кремовый торт, но она была рада, что вспомнила хоть что-то. Мария не сомневалась: вишни были реальными воспоминаниями, и это придало ей уверенности. Наконец она смогла ответить Виктору Андреевичу.
   - Я люблю вишню, - и даже улыбнулась.
   Психолог выглядел растерянным. В его узловатых пальцах снова появился блокнот. Очередная пометка.
   - Вернемся к вашему сну. Что вы видели?
   - Все то же самое, - уже спокойнее ответила Мария. - Дом, мебель, еще фотографию.
   - Фотографию?
   Он насторожился или ей кажется?
   - Расскажите о ней.
   ­­- Прямоугольное фото в белой рамке. На фото мужские глаза.
   - Вы видели их цвет?
   - Они серые.
   Очередная пометка.
   - Что еще?
   - Все остальное я вам уже рассказывала, - она снова теребила свое платье.
   - Может появились какие-то новые детали?
   - Только фотография.
   Пометка. Мария снова обратила внимание на обложку. На долю секунды, словно светлячок во тьме, в голове вспыхнула мысль: "Не надо сюда больше приходить". И так же быстро, как появилась, мысль исчезла - светлячок улетел.
   Виктор Андреевич поправил очки в золотистой оправе и произнес:
   - Хорошо. Если вы еще не устали, поговорим о форме вашего сна.
   Именно это пугало ее больше всего. Виктор Андреевич будто прочел мысли:
   - Не бойтесь. Расскажите все, как есть.
   Она неуверенно кивнула.
   - Как начинается ваш сон?
   Мария снова начала теребить подол серого платья и не к месту подумала о том, что даже в школьные годы ее одежда была неброской. На выпускном у нее вообще было самое простое платье бежевого цвета. Еще одно воспоминание? Мария улыбнулась, и это не ускользнуло от психолога.
   - Мария, вы что-то вспомнили?
   - Я... так, мелочь.
   - Если вы что-то вспомнили... - Договорить он не успел.
   Навязчивая трель телефона заполнила собой все пространство, и Виктор Андреевич вынужден был ответить. Мария наблюдала, как он подходит к вешалке, хлопает по карманам черного плаща, и этот простой жест показался ей знакомым. Барабанная дробь вернулась так резко, что она сморщилась и схватилась за голову. Мелодия тем временем нарастала. Виктор Андреевич наконец коснулся дисплея:
   - Не сейчас, я перезвоню. Нет, не заходи.
   Мария видела его напряженное лицо, видела, как он поправил очки, как покосился в ее сторону, а головная боль уже становилась невыносимой. Всего мгновение и единым взмахом Марию накрыла тьма.

Глава 2

  
   Раннее утро выдалось ветреным и пасмурным. Небо заполонили серые тучи, и, казалось, вот-вот и они прорвутся, погружая улицу в грязный ледяной океан, а ведь грязи вокруг и так хватало: асфальт в подтеках из смеси бензина и собачьих экскрементов, черная вода, вытекающая из разбитых клумб с некогда цветущими гиацинтами, перевернутые мусорные баки, следы рвоты и мочи, разбросанные по периметру шприцы, разорванные презервативы и дополняла всю эту чудесную картину дохлая мышь. Она лежала у большого проема на входе. В общем не самое приятное место, где Инге доводилось бывать, но ничего не попишешь - трупы зачастую находят именно в таких злополучных местах. Она неохотно переступила через дохлую мышь, зацепилась за какую-то торчащую из земли железку, чуть не порвала свой новенький и достаточно дорогой плащ и недовольно посмотрела на ждущую ее детектива.
   - Неужели сложно было предупредить куда мы едем? - спросила Инга, зевая.
   - Так интереснее. Твоя реакция меня забавляет, - Александра вошла в проем, бывший некогда дверью.
   Инга нахмурилась, но все же проследовала за детективом.
   - Вы сказали, что труп здесь.
   - Да, но сначала я хочу, чтобы ты осмотрела территорию, - Александра обвела рукой с таким величием, будто это были королевские хоромы, и она была их владелицей.
   - Что тут смотреть? - Инга скривила свое милое личико и недовольно произнесла, - ну, разрушенное здание, ну, помойка, ну, грязь. Ничего не забыла? Ах, да, дохлая мышь.
   - Крыса.
   - Ох, простите, - в ее голосе прозвучало раздражение.
   - Ты несерьезно относишься к делу.
   Инга устало покосилась на детектива. Невозможно серьезно относиться к такому месту. Честно говоря, ей и на мертвеца было плевать. Александра ей тоже не нравилась. Слишком правильная, слишком умная. Не детектив, а профессор из университета. Инга здесь была только потому, что папа мечтал ее увидеть в рядах полиции. Только поэтому.
   - Больше ты ничего не замечаешь? - тем временем продолжала Александра.
   - А что я должна заметить?
   - Ты мне и скажи.
   Ох, и не любила же Инга все эти загадки. Будь ее воля, давно бы уже сбежала отсюда. Запах мочи и прочих нечистот сводил с ума, а эта детективша будто ничего и не замечала. Если бы Инге дали мужчину-детектива, она бы точно смогла его очаровать. Она знала, как ослепительна в этом голубеньком плаще: и не пришлось бы тогда ни выслушивать, ни отвечать на эти идиотские вопросы, но ей досталась Александра. Вздохнув, она обернулась и начала говорить, стараясь подмечать все детали. Ради папы.
   - Ну, заброшенное полуразрушенное здание. Скорее всего раньше было каким-то комплексом.
   - Почему ты так решила?
   - Ну, по форме дыр в стенах. Они напоминают двери и окна.
   - Это не аргумент, - Александра смотрела на Ингу, не отрываясь.
   - Ну, еще у дальней стены проемы, напоминающие бывшие кабинки. Возможно, раздевалки, - Инга вздохнула.
   - Хорошо. Дальше.
   - Ну, кругом разбросаны шприцы, презервативы, обертки от шоколада.
   Она наклонилась и стала внимательно рассматривать землю.
   - Ну, какие-то клочки бумаги, окурки, шурупы.
   - Гайки, - моментально поправила ее Александра.
   - Ну, гайки. Целлофановые пакеты, обломки бетона, куски засохшего дерева, кирпичная крошка.
   Она поднялась с корточек и с вызовом посмотрела на детектива:
   - Достаточно или я еще не весь мусор перечислила?
   - Что еще ты видишь?
   - О, Боже, - Инга закатила глаза с густо накрашенными ресницами. - Что я еще вижу. Ну, граффити на левой стене. Уж извините, прочесть не могу. Не разбираюсь. Ну, порнографический рисунок. Ну, подтеки красной краски. Или крови?
   - Это не кровь, - заметила Александра.
   - Жаль. Хоть что-то интересное. Ну, две пивные бутылки у стены, ну, недоеденный бутерброд с чем-то белым.
   - Это майонез.
   - Ну... и все, пожалуй.
   - Уверена? - взгляд детектива пронизывал похлеще ледяного ветра.
   Александра резко склонила голову набок. Ее густые прямые волосы оттенка молочного шоколада каскадом легли на одну сторону. Инга не обратила на это никакого внимания и добавила:
   - Ну, еще жуткая грязь и дохлая мышь на входе.
   - Крыса.
   - Да какая разница?
   Детектив нарочно повторила манипуляцию с волосами, но Инга уже смотрела на экран своего телефона, явно ожидая чего-то.
   - Не прошла.
   - Что? - Инга подняла глаза и с непониманием уставилась на Александру.
   - Это был маленький экзамен, и ты его не прошла.
   - Что? Как? Подождите! Это нечестно! Объясните в чем дело?
   Детектив развернулась и двинулась по направлению к проему, заменяющему дверь. Инга поспешила за ней:
   - Что я должна была увидеть? Да подождите, Александра...
   - Ты даже отчества моего не запомнила.
   Детектив произнесла это без обиды, но Инга все - равно испытала легкий стыд. Они работали вместе уже неделю: не то чтобы работали, правильнее сказать она ходила за детективом хвостиком уже неделю. Но не запомнить отчество... Это было ее самой большой ошибкой. Она уже решила, что не видать ей хорошей оценки, как неожиданно Александра обернулась и озарила ее вполне дружеской улыбкой:
   - А ведь я тебе подсказывала. Дважды. Догадаешься в какой момент это было и, возможно, я забуду о твоей невнимательности.
   Снова эти загадки. Уж лучше сразу провалиться на месте, но желательно все-таки не на этом зловонном месте. Она чувствовала - это ее последний шанс и стала прокручивать в памяти все, что только что было. Наконец, в голове зазвенел колокольчик. На лекциях по психологии это называли то ли инсейтом, то ли инсайтом.
   Она улыбнулась и произнесла:
   - Когда вы говорили о крысе, точно!
   Александра стояла с непроницаемым выражением лица.
   Неужели она промахнулась? Но ведь больше никаких подсказок не было. Зазвонил телефон, но Инга сбросила свою подругу. Теперь ее внимание всецело принадлежало детективу:
   - Так я угадала?
   - К сожалению, нет, - Александра развернулась и последовала по направлению к дороге.
   - Но какой правильный ответ? Скажите!
   Детектив резко остановилась и так же резко обернулась:
   - А это будет твоим домашним заданием.
   - Понять где была подсказка?
   - Именно.
   - Но... - Инга не знала, что сказать: вот влипла, так влипла.
   Уже на остановке она хмуро спросила:
   - А можно хоть узнать, где лежал труп?
   Александра подняла воротник пальто, в очередной раз жалея, что не надела шарф. Затем убрала упавшую прядь волос с лица и ответила:
   - У проема, заменявшего дверь. На входе.
   Инга удивленно подняла идеально нарисованные брови:
   - Так там же была только крыса.
   Губы детектива изогнулись в улыбке:
   - А никто и не говорил, что труп человеческий.

...

   "Возможно я и была чересчур строга, но девочка должна понимать, что ей предстоит. Как говорится "тяжело в учении, легко в бою", - с такими мыслями Александра поднималась в свою квартиру на четвертом этаже.
   Лифт, как назло, сломался и приходилось волочиться по грязной лестнице с обшарпанными перилами. Она мечтала, что когда-нибудь съедет отсюда и поселится в более благополучном доме. Эта девятиэтажка уже разваливалась. Капитальный ремонт не делали с 1980 года. Удивительно, как этот дом вообще продержался столько лет. Она пыталась достучаться до "Жилкомсервиса", но безуспешно и даже запугивание связями в полиции не привело ни к какому результату.
   Александра дважды повернула ключ в замочной скважине и оказалась в маленькой прихожей. Выключатель уже неделю не работал, а ей все некогда было обратиться за помощью. Даже мастера было звать необязательно - этажом выше жил симпатичный сосед всегда готовый прийти на помощь. Но у нее было столько дел.
   В детективном агентстве, которое она назвала в свою же честь, телефон разрывался от предложений. Репортеры звонили, желая взять интервью, граждане взывали к правосудию и сетовали на полицию. Друзья криминалисты просили помощи в распутывании своих старых дел, а еще провода обрывали ее родители, возмущенные тем, что домашний телефон всегда молчит. Сплошное веселье. А началось все это после того, как кто-то сообщил в один крупный журнал, что она обладает "фантастической интуицией и высоким интеллектом и все при том, что она женщина". И это вряд ли было комплиментом. Никакой шумихи и не было бы, если сказанное не являлось чистой правдой. Вот телефон и разрывался, а она всем хотела помочь.
   Александра как Мать Тереза пыталась отвечать на звонок каждого - только родителей игнорировала. Они только и делали, что каждый раз заводили одну и ту же песнь: "Ты не должна такими вещами заниматься, ты должна уволиться, брось это дело, вернись в психологию, твоя работа слишком опасна". И так постоянно. Объяснять им свою любовь к головоломкам было бесполезно. Они и в детстве-то смеялись над ее играми в Шерлока Холмса, хотя она и находила потерянные ключи и носки. И пусть Александра уже давно переступила через порог подросткового возраста, уважения это ей не прибавило.
   Темнота нисколько не смущала. Иногда работать приходилось и не в таких условиях. Самым страшным местом, где ей доводилось бывать, была, безусловно, котельная. Необъяснимый страх сгореть заживо - вот чего она по-настоящему боялась.
   Нащупав крючок слева от входной двери, она повесила сумку. Затем так же наощупь нашла прямоугольную дверцу шкафа, потянулась к ручке: шкаф открылся, обнажая две полки с обувью и вешалки с разнообразной верхней одеждой. Александра сняла пальто, повесила его на ближайшую из вешалок, затем поставила кожаные сапоги на самую нижнюю полку и задержалась в проходе, представляя какой растрепанной выглядит. После такого ветра не помешало бы и причесаться, но прежде, чем ступать на холодный кафель и приводить свою внешность в порядок, следовало надеть носки и поставить чайник. Со второй задачей она справилась без труда, и пузатому красному жителю оставалось только дожидаться своего звездного часа, чтобы возвестить о готовности пронзительным свистом.
   А вот с носками возникли трудности. Об этом никто не знал, но детектив ненавидела обыкновенные тапки и испытывала страсть к носкам.
   Она бросила сумку вместе с расческой на диван и выдвинула отсек, где хранилось постельное белье. Между стопкой отглаженных белоснежных простыней и ватным одеялом лежал большой белый пакет с приклеенной посередине бумажкой. На ней красовались буквы "СЗ".
   Александра с нежностью вынула его из ящика и затем высыпала все содержимое на диван: пестрая горка вязаных носков различных оттенков зеленого заставила ее сердце биться чаще.
   В ее небольшой квартире было множество мест, где хранились такие пакеты. В нижнем ящичке в ванной прятались носки "ЖО". Заглавные буквы означали принадлежность к цветовой гамме и подсказывали, что в пакете хранятся желтые, оранжевые, оранжево-желтые и всевозможные узоры из этих двух цветов. На кухне внутри угловой скамьи лежал пакет "ФС": в нем были носки фиолетовых и сиреневых оттенков. В гостиной в тумбочке под телевизором хранился пакет "КР" с красно - розовыми носками, а в пуфике вместе с фурнитурой прятались коричнево - бежевые "КБ".
   Пурпурные, голубые, малиновые, кирпичные, бирюзовые, серые, абрикосовые, карамельные. В этом царстве носков можно было найти практически все оттенки и делились они не только по цветам, но и по временам года. Шерстяные вязаные и с пухом относились к холодным сезонам, кружевные и хлопковые - к теплым.
   А вообще, надо сказать, цвет играл в жизни Александры одну из главных ролей: он поднимал настроение, вдохновлял, успокаивал, помогал сосредоточиться, согревал и даже мог напугать. Ее эмоциональное состояние полностью отражалось на цветовых предпочтениях, и сейчас она выбирала между изумрудными носками и носками на два тона темнее, не в силах дать точную характеристику своему настроению. Она была раздражена, но на пятьдесят процентов или на семьдесят? Инга провалила задание и, похоже, так ничему и не научилась. Александра решила, что ей ближе второй вариант. Все-таки Инга была не просто малообразованной девчонкой, но еще и ленивой. И надела те носки, что были темнее.
   На кухне засвистел чайник, и одновременно с ним зазвонил мобильный. На экране высветилось имя, которое вызывало лишь отрицательные эмоции - Конюхов Владимир Вениаминович, руководитель следственного отдела. Он лично год назад отчитал ее за то, что она указала на его ошибку перед подчиненными, а на утро после инцидента предложил сменить место работы, что она и сделала. И разговор с ним не мог быть приятным. Заранее готовясь выслушивать его вечно недовольный голос, она ответила на звонок.
   - Селиверстова.
   - Жалоба на тебя.
   Последнее слово он будто выплюнул, и Александра машинально провела рукой по лицу, словно пытаясь смыть влажный след. Конюхов продолжал:
   - Понимаешь ли ты речь о ком?!
   Эти его речевые инверсии никогда Александру не забавляли, а в конкретной ситуации и вовсе вызывали лишь отвращение. Он обращался с ней не просто, как с женщиной, чье место на кухне. Он говорил с ней, как с очень недалекой женщиной.
   - Фасулидзе не просто стажер - сама знаешь ее папа кто. И если она пожалуется ему, то жизнь веселая ожидает не только тебя, Селиверстова, но и меня.
   - Кем бы ни были Фасулидзе, знания никто не отменял, - парировала детектив, - а этой девочке даже лень включить наблюдательность.
   - Селиверстова, не шути. Задача твоя ей помочь.
   - Я ей подсказывала. Дважды.
   - Значит надо было трижды, - повысил голос Конюхов.
   - Она не обратила внимание на самое элементарное, - выдохнула Александра.
   - И на что же это?
   - На мой знак.
   - И ты указывала на что?
   - Ни на что.
   Повисла пауза. Она слышала, как собеседник закурил сигарету. Детектив знала, что это значит и улыбнулась.
   - Селиверстова, меня не беси.
   - И не пытаюсь, - Александра жалела, что Конюхов не видит ее улыбки. Такие мерзкие люди, как он, вызывали в ней приступы жалости и отвращения.
   - Что к черту это значит?
   Конюхов начинал терять терпение. Она это чувствовала по сбившемуся дыханию и даже представила как он тушит сигарету, не успев поднести ко рту.
   - Селиверстова, что за цирк устроила ты?
   - Выясняла степень ее внимательности, - спокойно ответила детектив, - а заодно и уверенности в собственных словах.
   Он тяжело выдохнул:
   - Не понимаю тебя я, Селиверстова.
   - Во-первых, ее легко ввести в заблуждение, легко сбить столку. А во-вторых, главное не то, на что я указывала, а то, что она не обратила внимание на мое резкое изменение позы.
   - Разница какая! - Конюхов уже кипел.
   Александра вспомнила про чайник, подавила зачатки смеха и серьезно ответила:
   - Разница в том, что на моем месте может оказаться ее коллега или, не дай Бог, жертва, и в момент опасности Фасулидзе просто не заметит подсказки, тем самым упуская, возможно, последний шанс на спасение. Или другой вариант: из-за своей невнимательности пропустит ключевую улику и, как следствие, не раскроет дело.
   Пауза была дольше предыдущей. Александра успела выйти на кухню и насыпать листья зеленого чая с клубникой и чабрецом, достать свою любимую кружку с изображением космоса и поднять чайник с плиты, когда собеседник решил продолжить разговор.
   - Ясно это, - произнес Конюхов уже тише. - А что там за проблема с мышью?
   - С крысой, - поправила она, наливая кипяток.
   - Так что?
   - Я указала на ее ошибку.
   - Это имело значение?
   - Образованность всегда имеет значение.
   Она открыла шкафчик и достала пачку печенья.
   - Черт бы тебя побрал, Селиверстова! Забываешься ты.
   - А вы не забывайте, кто попросил меня нянчиться с этой девчонкой! - парировала Александра.
   - Я надеялся, что ты не будешь выкидывать штучки свои. Если бы мои сотрудники не были заняты делом, я не обратился бы к тебе. Это мера вынужденная. В следующий раз подумай о том, Фасулидзе кто такие.
   Александра знала, почему Конюхов обратился к ней. Она была лучшая, но он этого, конечно, не признает.
   - Надеюсь, поняла меня ты.
   На этом разговор был окончен.
   Александра прошла в ванную комнату, прихватив с собой расческу. Казалось, шоколадные пряди возмущались вместе с ней. Они никак не желали собираться в хвост и это вызывало раздражение. Недолго думая, она открыла кран, намочила расческу и начала тщательно проводить по каждой прядке. Способ сработал. Ей удалось привести в порядок не только волосы, но и мысли. Негативные эмоции сошли на нет.
   Впереди ее ждала горячая кружка ароматного чая и печенье, что вкупе составляло прекрасное продолжение дня.
  

Глава 3

  
   Голоса больше походили на помехи старого телевизора. Мария улавливала лишь отдельные звуки, но и это вызывало беспокойство. Она несколько раз попыталась открыть глаза, но ощутила такое жжение в области верхнего века, что не решилась разлепить ресницы и бросила эту затею. Голова была тяжелой, словно к ней привязали пятикилограммовую гирю и тянули из стороны в сторону. Она предприняла попытку повернуть голову, но и эта идея не увенчалась успехом. Тяжесть сдавливала шейные позвонки и обжигающей волной стремилась к грудной клетке. И тогда Мария постаралась сосредоточиться на сердечном ритме, и чем дольше она слушала неровное биение, тем отчетливее становились очертания помех. Постепенно они перестали быть бесплотным шумом и приобрели человеческие интонации. Сложились в слова.
   Мария узнала голоса. Тихий вкрадчивый спокойный принадлежал ее психологу Виктору Андреевичу. Тягучий и сладкий, почти медовый - женщине-администратору, что сидела на входе в частный центр. Кажется, ее звали Ольга.
   Они говорили о ней. Не называли имен, но она это чувствовала, как чувствовала и то, что услышанное невероятно важно и поэтому, оставив все попытки открыть глаза, просто лежала в кресле и ловила каждое слово.
   - Одни проблемы в этом деле, - недовольно сказал Виктор Андреевич. - Что ты ей вколола?
   - Хотела снотворное, но не успела, - с раздражением ответила Ольга. - Она уже грохнулась в обморок. Она меня напрягает, и ваши сеансы становятся все продолжительнее. Пора кончать. Может, как обычно?
   - Нельзя. Босс против.
   Ольга, судя по всему, закурила. Мария почувствовала аромат табака, смешанного с ментолом.
   - Не нравится мне все это. Босс не объясняет причину, но убрать ее не разрешает. Что их может связывать?
   Мария услышала, как открывается окно прямо у нее над головой. Пока никто не заметил, что она в сознании, и Марию это устраивало.
   - Босс не из влюбчивых. Вряд ли дело в симпатии, - Виктор Андреевич перелистывал блокнот. Мария услышала шелест и почему-то вспомнила о своей любви к книгам. Да, точно, в детстве она обожала читать. Особенно историческую литературу.
   - Страсть? Потянуло на молоденьких? - тем временем продолжала Ольга.
   - Возможно, но подвергать опасности дело всей своей жизни из-за какой-то бабы?
   - На него это непохоже, - Ольга звучно выдохнула дым, и Мария легко представила облако, обволакивающее стройную фигуру администратора.
   - По правде говоря, - произнес Виктор Андреевич, - мне осточертело играть роль психолога. Рано или поздно она все равно все вспомнит. Память уже возвращается. Пока она жива, мы в опасности.
   Мария похолодела. Это галлюцинации или кошмарный сон. Сейчас она откроет глаза и окажется в своей уютной квартире на Гарькавого. Нальет кофе, сядет на диван и включит "Дискавери". Так и будет. Иначе и быть не может.
   Но реальность пугающе звонко проникала в ее сознание: "Пока она жива, мы в опасности".
   Ольга тем временем заговорила чуть тише, так, что Марии пришлось напрячь слух, чтобы расслышать.
   - Слушай, я могу вколоть ей "веронал", и она хорошенько проспится...
   Она сделала паузу и уже шепотом медленно добавила:
   - А могу совершить ошибку и перепутать лекарства.
   Наступила тишина. Мрачная и пугающая. Мария буквально увидела себя с аккуратным и неброским макияжем и навеки закрытыми глазами. Она судорожно начала вспоминать слова "Отче наш": так ее учил отец действовать в критических ситуациях, но, как назло, память снова подводила. Она не помнила ничего дальше первых трех строчек.
   А потом ее словно оглушило. Казалось мир вокруг взорвался. Мария не помнила в какой именно момент открыла глаза. Может, когда прозвучал этот грохот или когда вспоминала молитву, но сейчас она в панике оглядывалась по сторонам. Попыталась приподняться, а сил хватило только на то, чтобы скатиться на пол. Мария больно ударилась локтем, и нервные окончания моментально взвыли. Она приподнялась на колени и поползла вперед. Мир молчал. Она даже не слышала биения собственного сердца. Возникла нелепая мысль: "Может я умерла?" Но телу не нравилась подобная версия, и оно упорно продолжало ползти, пока руки не наткнулись на блокнот. Взгляд пробежался по кислотно-зеленой обложке и замер на узловатых пальцах, безжизненно лежащих на полу. Как в замедленной съемке к Марии постепенно приходило осознание того, что эти пальцы больше не сожмут шариковую ручку, не сделают ни единой записи в толстом блокноте и больше никогда не поправят съехавшие очки в золотистой оправе.
   И вместе с тем пришло осознание, что нужно бежать.

...

  
   Она не помнила, как переступила через бездыханное тело Ольги, как вышла из кабинета, как бродила по улице под проливным дождем. Не слышала, как огромные капли стучали по асфальту, и сигналили водители на дороге. Не чувствовала холода, хотя и дрожала всем телом, и не видела мужчину, идущего следом за ней от медицинского центра до самого дома. В голове была пустота словно после тщательной работы пылесоса. Исчезли абсолютно все мысли, все чувства.
   Она на автомате добрела до дома, зашла в подъезд и вызвала лифт. Пока, скрипя всем своим нутром, лифт поднимался на третий этаж, Мария рылась в сумочке, которую каким-то чудом догадалась забрать из кабинета. Ее пальцы что-то судорожно искали. Разум не смог бы ответить что именно - действовала мышечная память. Наконец упаковка с пустырником оказалась в руках. Мария разжевала таблетку так же на автомате и вышла из лифта.
   Только оказавшись в квартире, она начала приходить в себя и первое чувство, ожившее внутри, оказалось страхом. Нужно бежать, но куда? Мысли в голове путались, и все вокруг казалось нереальным, будто это и не она вовсе только что стала невольной свидетельницей убийства. Перед глазами всплывали образы Виктора Андреевича и Ольги. Неужели кто-то безжалостно прервал их жизни? Но кто и почему? И почему она сама все еще жива, и что если убийца уже ожидает за дверью? Она медленно на цыпочках добралась до прихожей и мельком, дрожа всем телом, взглянула в глазок - никого. Может Бог даровал ей жизнь? От этой мысли стало чуть спокойнее, но ненамного и вместо того, чтобы бежать, куда глаза глядят, Мария подобно промокшему напуганному зверьку забилась в угол дивана и сидела так до тех пор, пока не затекли ноги. Жуткий страх все еще сковывал и тело, и душу, а в голове было так много вопросов. Что все-таки произошло в кабинете? Что творится с ее памятью? Что вообще творится с ее жизнью? Вопросы, вопросы и ни единого ответа. Если бы хоть одна живая душа могла ей помочь, но обратиться было не к кому. Друзья, окружавшие ее после аварии, казались ненастоящими, и она их совершенно не помнила, а поэтому старалась любезно отказываться от любых предложений о встрече и редко отвечала на их звонки. Ни к кому из них она точно обратиться не могла. Мать умерла, когда Мария была подростком. Отец скончался больше двух лет назад. Он умер от какой-то болезни. Она попыталась вспомнить название и в голове промелькнуло какое-то имя или фамилия, что-то немецкое. У нее возникли ассоциации с коровами. Не понимая причину, она ухватилась за эту внезапную мысль, надеясь, что в ней кроется подсказка.
   Мария измеряла шагами свою небольшую гостиную, стараясь не думать о произошедшем и вопреки здравому смыслу не думала больше о побеге. Сейчас ей казалось, что нет ничего важнее ее потерянных воспоминаний, будто бы в них и крылись ответы на все вопросы, и, нервно вздохнув, она попыталась сосредоточиться на болезни.
   Коровы. При чем здесь коровы? Возможно, животный вирус. Отец умер от заражения каким-то вирусом. Нет. Не то. Что-то другое. Что-то связанное с Великобританией. Ну же, не думай о произошедшем. Вспоминай. Вспоминай! Как твой отец мог быть связан с Великобританией? Ездил отдыхать, работать? У вас там родственники. Нет. Не то.
   Она как заезженную пластинку повторяла одно и то же слово: "Великобритания, Великобритания", - и когда от частого повторения это слово перестало быть понятным, в памяти всплыл медицинский термин "Прион".
   Мария замерла. Это слово она очень хорошо знала и понимала, что оно относится к медицине. Но откуда она это могла знать? Ее жизнь до аварии была как-то связана с медициной? Но она этого не помнила. Она ничего не помнила до того страшного дня. А в голове все звучало "Великобритания, прион, коровы". И от этих знакомых, и в то же время чужих слов хотелось взвыть. Она силилась вспомнить еще хоть что-нибудь, хоть какую-то деталь, но тщетно. Сознание словно нарочно путало мысли - дорожки, ведущие в прошлое и в настоящее. Мария чувствовала растерянность, но это было лучше, чем страх. Намного лучше.
   Она медленно дошла до ванной комнаты, сняла мокрую от дождя одежду и встала под душ. Ей хотелось смыть все воспоминания о сегодняшнем происшествии.
   Ледяная вода обжигала плечи, грудь, бедра, заставляла каждую клеточку тела ежиться от низкой температуры. Вода отрезвляла. Мария чувствовала себя спокойнее, увереннее и снова попыталась вернуть воспоминания.
   Прион. На что похоже это слово? На нейтрон, протон? Какое-то химическое соединение? Близко, но нет. Возможно, следует подойти с другой стороны: "прион" в переводе с английского белок, да, кажется белок. Значит все-таки это как-то связано с коровами или с мясом. Да. Инфекция.
   Головная боль не заставила себя долго ждать, и Мария ощутила, как первые маленькие палочки ударили по барабану, но боль ее не остановила. Мария понимала, что движется в верном направлении.
   Итак, инфекция. Инфекция, связанная с мясом. Возможно отравление, нет. От этого существуют лекарства, а отец был неизлечим.
   Она вспомнила его вытянутое худое, почти прозрачное лицо. Вспомнила выцветшие глаза. Глядя в них, казалось, будто кто-то взял тряпку и разом смыл все краски, а ведь глаза у него были красивые голубые, как летнее небо.
   Мария почувствовала, как начинают неметь кончики пальцев и повернула кран с горячей водой. Мимолетная вспышка: душевая кабина, где она обнимает мужчину, он гладит ее смоляные волосы, а капли стекают по обнаженным телам и сливаются в единое целое. Мария почувствовала, как учащенно забилось сердце. Неужели это воспоминание реально? Или это все игры разума? Ведь подобное ей снилось. А затем перед глазами снова возникло лицо отца. Его испуганное выражение, невнятное бормотание, нервное перебирание пальцами кончика одеяла. Женщина подумала о нервах, о центральной системе, о белках и о старости. Все это было как-то взаимосвязано, но пока она не могла нащупать эту связь.
   Нервное заболевание? Но при чем здесь белки? Старческое слабоумие? Но оно не приводит к смерти, только если это слабоумие не является следствием заражения каким-то вирусом. Нет, не вирусом, инфекцией. Следствием развития какой-то аномалии. Прионы, коровы, белки, аномалия, старость. Вот оно! У отца была прионная болезнь!
   Мария почувствовала, как учащенно заколотилось сердце, как усилилась барабанная дробь. Еще чуть-чуть и, казалось, голова разорвется на части. Ей пришлось сжать виски, чтобы хоть немного облегчить боль.
   Прионная болезнь или болезнь Крейтцфельдта-Якоба. Конечно! Крайне редкое заболевание, полностью разрушающее мозг. Как я могла забыть? И как я смогла вспомнить?
   Ее радость сменилась болезненным чувством утраты. Мария вновь увидела смятые простыни и беспомощного отца. Вспомнила, как стремительно развивался этот кошмар.
   За два месяца до смерти у него начало двоиться в глазах. Он видел соседа и каждый раз спрашивал, как поживает его брат-близнец и тот же вопрос задавал Марии: "Где моя вторая дочь? Почему ты мне о ней не рассказывала?"
   У отца началось помутнение рассудка, а врачи разводили руками. Мария не знала, что делать. Все чаще ему стали мерещиться незнакомцы: он даже гонялся за ними по дому, пока однажды не упал и не вывихнул ногу. Слышал голоса и звуки, доносившиеся со всех сторон. Отец жаловался, что его кто-то пытается свести с ума, а потом и вовсе перестал узнавать свой дом, забыл имя дочери. За неделю до смерти его покинули силы. Он не мог передвигаться даже с посторонней помощью и целыми днями лежал на кровати. А потом стало еще хуже: отец перестал говорить, отказывался от еды. Его взгляд становился все более безумным. Он просыпался в поту и с настороженностью смотрел на теперь уже незнакомую дочь. Врачи диагностировали прионную болезнь уже после смерти. Сказали, что она была неизлечима.
   Мария вышла из душа и еще долго стояла перед зеркалом, обмотанная полотенцем. Ее губы дрожали, а лицо было мокрым, но не от воды. Это были слезы.

Глава 4

  
   Александра Селиверстова предпочитала особо часто не соваться в дела бывших коллег, но этот случай ее заинтересовал. Двое убитых, мгновенная смерть и подозреваемая женщина.
   В три часа она пожертвовала своим редким выходным днем, отложила очередную книгу в мягкой обложке, на этот раз это был триллер, и принялась разрабатывать возможные версии.
   Молодой оперативник Федоров сразу предложил две идеи. Первая - убийцей была недовольная клиентка. Вторым вариантом рассматривалась ревнивая жена. Следователь Тарасевич пошел дальше и подумал о психопатке, убивающей всех, кто как-то связан с психологией. Александра не поддерживала ни одну из версий.
   Первые две были слишком очевидны: за время службы в полиции, а это ни много ни мало почти пять лет и за год работы частным детективом, она усвоила важную истину -очевидное не всегда значит верное. Ревнивая жена, недовольная клиентка - слишком просто, слишком предсказуемо. Убийца как на ладони. Профессионал так не поступит, а, судя по убийствам, работал профи.
   Версия Тарасевича тоже была поверхностной. Психопаты не часто убивают из особенного оружия, а, исходя из того, что на телах были огромные рваные выходные отверстия, пули были нестандартными. Не дожидаясь криминалистической экспертизы, Александра могла бы сказать, что убийца использовал экспансивные пули. Их еще называли "цветы смерти". Поэтично? Да. На самом деле с цветами они не имели ничего общего и название свое получили только по способу действия: они раскрывались при попадании в мягкие ткани, нанося колоссальный урон жертве по сравнению с обычными. Почему раскрывающуюся пулю назвали именно цветком, она не знала, склонялась к мысли, что автор сего оружия был натурой романтичной.
   Александра ни разу не сталкивалась с подобным, но слышала не раз. Не нужно далеко ходить: Джон Леннон был убит таким способом. В него выпустили, кажется, пять пуль. Здесь по одной на каждого. Александра знала и еще одно: эти патроны были запрещены, но запрет можно было обойти, если ты полицейский или охотник. И если женщину полицейского представить было легко, то второй вариант в данном преступлении казался малоправдоподобным.
   Большая стрелка на часах лениво перевалила за шестерку, и Александра уставилась на телефон: друг-криминалист обещал позвонить в половине пятого, если что-то обнаружится. Время пришло.
   Иван Резников позвонил с небольшим опозданием, но голос его звучал, как всегда бодро и освежающе. Александра дала ему прозвище "Бриз", он ей "Пуля".
   - Привет, Пуля. Как тебе новое дело? Интерес вызывает или слишком простое?
   Александра улыбнулась прежде, чем ответить. Она всегда улыбалась, когда слышала его голос.
   - Это ты мне ответь: простое оно или нет?
   - Федоров считает, что надо искать жену убитого. Он видит здесь убийственную ревность.
   - Убийственную ревность? У этих двоих были отношения?
   - Этого никто не знает, мы даже личности еще не установили, - вздохнул Иван.
   - У вас там что, перерыв на тортик?
   - Хорошая шутка, но нет, работаем. Хотя от тортика я и не отказался бы. И от выходного. Как, кстати, твой?
   - Читала, - ответила Александра, бросая взгляд на книгу. Триллер снова был на книжной полке. Он так и манил ее окунуться в выдуманную историю, но теперь она не могла себе позволить такой роскоши. Сначала дело.
   - Какой? - поинтересовался Иван, легко представляя домашнюю библиотеку подруги. Она была известным книголюбом, он - в меньшей степени.
   - Хайсмит. "Незнакомцы в поезде".
   - И как?
   Понять стоящая книга или лишняя в ее громадном собрании Александра могла, прочитав первые семь страниц. В данном случае прочитано было уже семьдесят, поэтому она не стала задумываться над ответом и произнесла:
   - Обязательно куплю и другие ее книги, но сначала хотелось бы дочитать до конца эту.
   - Слушай, у нас тут тоже та еще история: во-первых, женщина-подозреваемая вызывает у меня только вопросы, и я сомневаюсь, что она может быть убийцей. Во-вторых, я лично просмотрел блокнот, найденный на месте преступления, и, знаешь, там довольно странные записи.
   Он замолк. Александра напряглась. Она чувствовала, как сердце начинает ускорять свой ритм и с нетерпением ожидала продолжения.
   - Подожди минуту. Я зачитаю.
   Она услышала перелистывание бумаг и с легкостью представила стол Бриза, заваленный документацией. Посмотрела на свой диван: бежевая обивка пряталась под листами, исписанными разноцветными чернилами.
   - Ты еще тут?
   - Да, Бриз, слушаю.
   - Первая запись сделана четырнадцатого августа. Изначально сеансы проводились по воскресеньям. Последние три на этой неделе.
   Она вытащила из длинного пенала красную ручку и на одном из листов сделала пометку.
   - Зачитываю, - Иван откашлялся и добавил. - Меня эта запись заинтриговала.
   - Читай.
   - Сегодня я делаю вид, что мы не знакомы. Она ничего не подозревает и, похоже, верит. Ее беспокоит сон: разбитые стекла, шприцы, кадры из фильма о семейной паре. Пока все в порядке. У нее периодически возникают головные боли и провалы в памяти. Так и должно быть. Окружение работает как надо.
   Иван снова закашлял. Александра переваривала полученную информацию. Дело становилось все интереснее.
   - Ну как тебе, Пуля? Что скажешь?
   - Действительно интригует. Читай дальше.
   - Двадцать первое августа. Новый сон. Она видит больничную койку. Маленькую девочку с шариками, стойку с консервными банками, униформу кассирши. Все в порядке. Окружение работает.
   Кашель.
   - Продолжать?
   - Да, но, Бриз, ты там не заболел?
   - Успел простудиться. Сама знаешь какая сейчас погода. С утра было только пасмурно, а теперь ледяной ветер и уже мировой потоп.
   Она улыбнулась:
   - Тебе необходимо выпить витамин С и прогреть легкие.
   - Да ладно, разберусь, но спасибо за заботу. Я продолжу?
   - Тебе и самому становится интересно, не правда ли? - в голосе Александры проскочили нотки крайнего удовольствия.
   Вместо ответа он продолжил читать:
   - Двадцать восьмое августа. Ее тревожат ночные кошмары. Снится большой дом, детские крики, перевернутая машина, кровь на лобовом стекле, худой темноволосый мужчина. Надо сообщить боссу. Окружение работает.
   Пауза. Иван ждал, пока подруга сделает свои пометки. Он слышал, как она перебирает ручки, и как шелестят листы.
   - Босс. Интригует, - в ее голосе чувствовался азарт игрока, предчувствовавшего интересную партию. - Продолжай, Бриз.
   - А дальше, Пуля, становится совсем интересно. Четвертое сентября. Пришла с головной болью. Попросила какую-нибудь таблетку. Мучают кошмары: шприцы, перевернутая машина, кровь на лобовом стекле, детские крики. Снова снился мужчина. Разглядела родинку на его плече. Память возвращается. Заплакала. Сказала, что во сне испытывала боль утраты. Не помнит коллег по работе. Окружение по-прежнему работает, но она перестала соглашаться на встречи.
   Иван ощущал напряжение, витающее в воздухе. Дело становилось все запутаннее. Неожиданно ему показалось, что в отделе за ним наблюдают. Он отложил блокнот и осмотрелся по сторонам. Показалось.
   - Ты здесь? - на другом конце провода проскочили нотки беспокойства.
   - Да, продолжаю. Пятое сентября. Приснилась детская кроватка. Снова видит кадры из фильма о семейной паре. Испытывает необъяснимый страх. Головные боли усилились.
   Иван сделал паузу и снова огляделся по сторонам. Чувство, что кто-то наблюдает не покидало.
   - Пуля, я тут подумал. Может остальную информацию я сообщу тебе вечером? Сядем, поедим тортик?
   Александра немного удивилась, но отказать другу не могла и ответила:
   - С тебя тортик.
   Иван бросил взгляд в сторону лестницы:
   - Тебе какой?
   - Рассчитываю на твой вкус.
   Он улыбнулся и отключил связь.

Глава 5

  
   Они часто работали вместе, сидя на уютной кухне в салатовых тонах. Иван поставил "Муравейник" на стол и потянулся за чайником. Он хотел сделать подруге приятное, пока та разговаривала с матерью. Аккуратно нарезал торт, разложил по блюдечкам, разлил по кружкам чай. Вернувшись, Александра попыталась скрыть смущение за разговором.
   - Мама просит приехать, говорит, я давно их не навещала. Просит сегодня. Объяснений не понимает. Я пообещала, что заеду завтра, если буду в тех краях, что, конечно, вряд ли, но она успокоилась.
   Иван подвинул к ней блюдце:
   - Я могу тебя подвезти.
   - Нет, спасибо.
   Она отломила кусочек и с удовольствием съела.
   - Зачем тебе ездить на транспорте, когда есть друг, готовый довезти тебя в комфорте?
   - С людьми интересно.
   Она отломила еще один кусочек и добавила:
   - Вчера я наблюдала за женщиной, чьи габариты довольно сложно назвать стандартными, и знаешь что? Она флиртовала с незнакомцем так уверенно, будто была Екатериной Климовой!
   - Кто это?
   - Актриса. Моя мама сходит по ней с ума.
   - А в машине есть музыка, кондиционер и никто не наступает тебе на ноги.
   - Не убедил, - и чуть тише добавила, - но спасибо.
   Александра чувствовала смущение и не только потому, что он предлагал помощь. От него так пахло мятой и кедром, что у нее каждый раз немного кружилась голова. Стараясь взять себя в руки, она спросила:
   - Блокнот принес?
   - Как я и боялся, нас кто-то подслушивал и доложил Конюхову.
   - И тот запретил вести со мной дело, - догадалась Александра и устало добавила. - Впрочем, как всегда.
   - В общем, да. Блокнот забрал лично. Сказал, что покажет другому криминалисту, но не волнуйся, я все сфотографировал на телефон.
   - Тогда доедай и начнем работать.
   Иван посмотрел на блюдце Александры: второй кусок исчез словно невидимка.
   Он с улыбкой заметил:
   - Ты "пуля" не только в раскрытии преступлений, но и в поедании сладкого.
   Она почувствовала, как щеки начинают пылать и поспешно встала из-за стола:
   - Я за бумагами. Кстати, как ты себя чувствуешь?
   - Последовал твоему совету, принял витамин С, прогрел легкие и чувствую себя на все двести.
   Иван наспех засунул последний кусочек в рот и принялся убирать со стола.
   Александра вернулась со стопкой исписанных листов.
   - Ого! Да ты зря времени не теряла.
   - Да, почитать Хайсмит не удалось.
   Она села напротив, скрестив руки на груди:
   - Сначала ты.
   Иван достал из кармана брюк телефон и принялся зачитывать:
   - Пятое сентября. Приснилась детская кроватка. Снова видит кадры из фильма о семейной паре.
   - Это было. Ты остановился на головной боли.
   - Подожди. Вот. Сказала, что помнит зеленый велосипед. Она упала с него, когда ей было пять лет и разбила коленку в кровь. Заплакала. Вспомнила о смерти матери. Имени не помнит, а вот цвет глаз ей достался по наследству. Глаза у нее действительно красивые. Светло-изумрудные.
   Иван мельком взглянул на Александру и заметил, как вспыхнул огонек в ее глазах.
   Продолжил чтение:
   - Снова попросила таблетку от головы. Упала в обморок, когда рассказывала о семейной паре из фильма. Открыв глаза, вспомнила детское одеяльце со слониками и двухэтажный дом. Память возвращается достаточно быстро. У нас проблемы. Окружение работает, но она по-прежнему никуда не выходит.
   Александра повертела красную ручку между большим и указательным пальцем и сказала:
   - Я начинаю кое-что понимать.
   - Я тоже. Продолжу. Последняя запись и угадай от какого числа?
   - От восьмого сентября.
   - Да! Это было сегодня утром как раз за час до того, как...
   - Было совершенно убийство.
   - Да! Похоже она все-таки убийца.
   - Подожди, Бриз, не торопись с выводами. Читай дальше.
   - Ее беспокоит кошмар, в котором она сама себе рассказывает, как прошел ее день. Рассказывает правду. Она рассказывает мне про дом, про мужа, дочь. Она даже вспомнила, что ее трехлетнюю дочь зовут Катюшка. Рассказала о друге мужа. Вспомнила и его имя - Алексей. Конечно, в ее голове еще каша и она путает события, но память возвращается слишком стремительно. Пора убедить босса в необходимости ее убрать, пока она сама нас не уничтожила.
   Иван уставился на Александру:
   - Ну что, Пуля, по-моему, все очевидно. Эта пациентка и есть убийца. Она вспомнила что-то и решила отомстить или поняла, что ее хотят убить. Правда улик у нас нет, но у этой женщины действительно был мотив.
   Александра скривила такую гримасу, будто съела целый лимон без сахара.
   - Не разочаровывай меня, Бриз. Ты спешишь.
   Он улыбнулся:
   - А по-моему, все очевидно.
   - По-моему, эта женщина жертва.
   - Может жертва, решившая отомстить?
   Александра не ответила на улыбку и тяжело вздохнула:
   - Не думаю. Сейчас объясню.
   Тонкие как у пианистки пальцы стали перебирать бумагу. Он любовался этим зрелищем. Александра в работе была прекрасна: этот сосредоточенный взгляд, волевое лицо. Он мог бы помечтать, но решил не делать этого и перевел взгляд на ее бумаги. Сколько записей! Полицейские за такое время не нарыли бы и половины. Перед ним была поистине невероятная женщина. Александра, словно почувствовав настроение Ивана, опустила лицо еще ниже. Секунда и она бы уткнулась в белоснежный ворох. Наконец поиски завершились, и она заявила:
   - На тех фотографиях, что ты мне прислал очевидно: убийства совершены профессионалом - на это указывают экспансивные пули. Стандартное входное огнестрельное отверстие для девятимиллиметрового калибра, а вот выходное отверстие - огромная рваная рана.
   - Согласен.
   - Дальше. Такие пули...
   - Запрещены.
   - Именно, - кивнула Александра.
   - Но спецназ имеет доступ к такому оружию.
   - Да. Подходим к главному: убийца или охотник, или полицейский.
   - Согласен.
   - А я уже подумала, что теряю тебя, - она явно издевалась, но он не обиделся. На нее он обижаться не умел. Александра продолжила:
   - И дело не только в том, что из этих двух вариантов возможен только второй. Профессионал может выйти через главный вход и даже у всех на виду, но он никогда не станет вести себя, как испуганный зверь.
   И еще более уверенным тоном добавила:
   - Даже если это женщина.
   Иван сделал попытку опровергнуть ее версию:
   - А если у этой женщины сдали нервы? Или у нее начались эти ваши... - он замялся.
   Александра и так поняла продолжение и, не задумываясь, ответила:
   - Сомневаюсь, что профессионалу может помешать такая мелочь.
   - Но с другой стороны женщина-убийца могла выйти через черный ход.
   - Возможно, но тогда ваша версия несостоятельна: ведь ее видели с центрального входа.
   Она улыбнулась.
   Иван улыбнулся в ответ:
   - А как тебе версия Тарасевича?
   - О психопатке? Слишком поверхностно. Сомневаюсь, что это правильный вариант.
   - Тогда остается вариант ревности.
   - Его я бы вообще не стала рассматривать.
   - Почему?
   Его удивление было таким по-детски приятным, что вызывало сердечный трепет. Она снова начала рыться в записях, достала лист с синим текстом и прочитала:
   - Ревность как мотив для убийства вполне сойдет, но в нашем случае работал человек с холодной головой и твердой рукой. Ревность вышеперечисленное исключает, хотя...
   - Но ведь человек мог быть в состоянии аффекта, и тогда эти правила не работают.
   - Верно, поэтому ревность пока исключать все же не будем.
   Иван молчал, разглядывая ее записи. Все предположения, все ее мысли были здесь, на листках бумаги и, так или иначе, вели к жирно обведенному ядовито-желтым цветом кругу, а в нем будто, огражденный от всего мира притаился неизвестный злодей.
  

Глава 6

  
   Вспомни. Все началось с исчезновения.
   Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, и я вскочила так резко, что закружилась голова. В семь пятнадцать я стояла под душем и пыталась справиться с подачей холодной воды: кран, как всегда, барахлил, и я боялась, что держатель отвалится. Ему пора уже отвалиться, возможно тогда ты наконец починишь этот чертов кран, но, видимо, не сегодня - он все еще на месте. И да, я так и не смогла справиться с водой и теперь у меня покраснела кожа на большом пальце левой ноги.
   В семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку, ведь сегодня у тебя был важный день и помочь снять стресс мог только он - теплый бисквит с ароматными дольками.
   В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка, но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война: это умение досталось ей от моего отца. У него был сон, которому мы с мамой всегда завидовали. Затем я накрыла Катюшку красным одеяльцем с белыми слониками, тем самым, что мы купили на хендмэйд-ярмарке неделю назад. Она его так любит: не заснет пока не укутается наподобие кокона и раскрывается только утром. Наша бабочка...
   Бросаю взгляд на дисплей телефона - восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, а то ты опоздаешь на новую работу, а я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.
   Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона: его рок-н-ролл всегда вызывает у меня улыбку, ведь он пел в день нашего знакомства. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок.
   Я приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза это мобильник: он лежит на полу рядом с прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, но ведь даже самый вкусный яблочный пирог потеряет долю своего очарования без чашечки ароматного напитка. Закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.
   Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов и его аромат будоражит мои нервные окончания. Как давно я не пила кофе! Ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно - это синий "датсун". Алексей приехал. Машу ему рукой и снова смотрю на часы - восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Наверху стоит Катюшка: надела твои тапки и с важным видом спускается с лестницы. На последней ступеньке я ловлю ее в свои объятия. Она смеется, и я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Мне даже кажется, что у нее твой овал лица. Ничего моего. Забавно.
   - А где папочка? - спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за работы ты так редко проводишь с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика. Я знаю, она об этом мечтает.
   Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом, хватает самый большой кусок и смеется. Я любуюсь на нашу дочь - на нее невозможно не любоваться. Она даже ест в привычной тебе манере: быстро, толком не разжевывая. Каждый раз я боюсь, что она подавится. Я все время за нее боюсь.
   Катюшка доедает кусок и тянется за следующим. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь.
   - Это папочка? - спрашивает Катюшка.
   - Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, - отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке - невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?
   - Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?
   Слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты, наверно, в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины. Пахнет краской и бензином, но там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную?
   Несусь обратно в дом, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой - я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.
   Пробегаю глазами по стеклянному столику - здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Кажется, я выиграла или ты? И эта была игра на желание? Или на раздевание? Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы... Что за мысли?! Зачем-то заглядываю под диван: тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алексей подарил на наш первый юбилей и красными буквами на ней выведены слова "МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!"
   Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись и сейчас мне нужно только одно - найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!
   Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Помню, как у тебя разболелась голова. Я лично помогла тебе лечь в постель и ночью, когда ходила в туалет, заходила и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но накануне такого важного дня ты должен был хоть немного поспать. И ты спал! Спал, черт возьми!
   - Мама, мамочка, что с тобой?
   Я не знаю что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку: она напугана и теребит меня за подол халата.
   - А где дядя Леша? - спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико.
   И только теперь замечаю еще одного человека - мужчину в полицейской форме.

...

   Мария проснулась посреди ночи на мокрой от слез подушке и со спутанными от беспокойного сна волосами. За окном полная луна изменчиво глядела с небосклона. Она то появлялась, то исчезала в дымных облаках. Это было волшебство современного мира - наблюдать за жизнью ночного неба. Мария разглядела несколько маленьких звездочек, похожих на песчинки небесного океана и, наконец, смогла успокоиться. Сердце забилось в привычном ритме, а дрожь сошла на нет, и лишь слезы по-прежнему стекали по щекам: молчаливые и невероятно холодные.
   Память возвращалась резко, скачками, но она уже могла точно сказать, что дом из сна настоящий так же, как и гараж, принадлежавший бывшему владельцу. Она не помнила ни его имени, ни фамилии, но знала, что он продал этот дом со скидкой. Цена была снижена из-за неудобства расположения ванной комнаты: мало кому понравится, когда твоя спальня совмещена с туалетом и душем. Ее это не беспокоило. Она просто хотела иметь возможность выезжать на свежий воздух - все остальное мелочи. Мария вспомнила и ожог. Палец действительно жутко ныл и пришлось, претерпевая боль, готовить завтрак. Это были гренки, и она помнила их вкус.
   Вспомнила и расположение комнат, и поскрипывающую лестницу, и кремовые обои, и корзину с искусственными розами, и даже фотографию в рамке. Эти мужские глаза серого цвета волновали ее, заставляли сердце вновь сбиваться со своего ритма. Но как она ни пыталась, никак не могла вспомнить кем могли оказаться люди из сна, ведь она никогда не была замужем и у нее не было детей. Так кто же эти двое? И кто такой Алексей?
   Сознание порой играет злые шутки и позволяет воображению путать настоящее и фантазии. Так подумала и Мария. Мужчина и девочка из сна лишь плод ее мечты. Она ведь не могла забыть, что у нее есть семья, правда? А внутренний голос настойчиво шептал: "Вспомни. Вспомни".
   Но у нее не получалось.
   Умывшись теплой водой и завязав волосы резинкой, она прошла на кухню и решила попытаться поесть. Последнее, что она ела это бутерброд с сыром и было это давно - перед походом к психологу. Это воспоминание ужасом отозвалось в каждом из ее нервных окончаний. Виктор Андреевич был убит. Убита была и администратор Ольга. Это словно кошмар, сквозь который не может пробиться даже тоненький луч света. Вся ее жизнь после аварии - это кошмар. Аппетит разом пропал, и она тяжело опустилась на табурет у окна. На кухне было прохладно: отопление еще не включили после лета, но холод, царивший в ее памяти был куда сильнее.
   Так она и просидела до самого утра напуганная, растерянная и бесконечно одинокая.

Глава 7

  
   Полиция искала убийцу и все-таки женщину. Ни Ивана, ни Александру никто не послушал. Показания свидетеля, старушки лет восьмидесяти, мало что дали. Из-за слабого зрения она видела лишь то, что волосы у подозреваемой были темного цвета, предположительно черного, зато и растерянность, и что-то наподобие ликования запомнила четко. Она сказала, что сразу подумала, что та женщина психопатка.
   Базы клиентов в психологическом центре не нашлось, впрочем, как и самого центра "Надежда". Его попросту не существовало. Вымышленное название, вымышленные услуги. В действительности там раньше располагался филиал предприятия АО "АспирИН" по выпуску твердых лекарственных форм. Причина закрытия была неизвестна, и уже полгода как здание пустовало. Этот факт следователей нисколько не смутил, хотя название и было на слуху. Все были зациклены на выяснении личностей убитых, но и тут возникли свои трудности: бейджики с именами оказались липовыми. В карманах одежды не было найдено ни единого документа. Жильцы домов, расположенных по соседству с вымышленным центром, не узнавали по фотографиям ни мужчину, ни женщину и только несколько человек вспомнили, что видели эту пару и сообщили, что те всегда приезжали вместе на черной "тойоте", но номерных знаков, конечно, никто не запомнил. На месте преступления и в ближайших окрестностях машину так и не удалось найти.
   Через сутки молодому оперативнику Федорову поступило сообщение о том, что на "горячую линию" звонил подросток, который сообщил, что видел возможного убийцу, мужчину лет сорока. Тот вышел с черного хода и сел в черную "тойоту". Решили, что шутка, ведь все настойчиво искали убийцу женского пола.
   Пальчики так же не обнаружились в базе данных. Единственной зацепкой по установлению личностей убитых оставался блокнот с ядовито-зеленой обложкой. Слабая надежда, но Иван Резников собирался выяснить все что было возможно.
   И невозможно.
   В лабораторию почерковедческой экспертизы он приехал на час раньше назначенного времени и к тому моменту, когда Кирилл Анюхин вышел с результатами, уже успел сообщить Александре о верности ее предположения насчет экспансивных пуль, выпить два стаканчика кофе и прочитать первые тридцать страниц книги "Незнакомцы в поезде".
   - Ты тут давно сидишь?
   Иван захлопнул книгу и поднял глаза: перед ним стоял седовласый Толстой. У Анюхина было такое же доброе лицо и такая же густая длинная борода.
   - Здравствуйте, Кирилл Андреевич.
   Он приподнялся и поспешно убрал книгу в портфель.
   - И тебе не хворать, - Анюхин улыбнулся. - Я тут немного подустал. Может спустимся в кафе? Там все и обсудим.
   Они выбрали самый дальний столик в углу. Иван дождался, пока Кирилл Андреевич закажет крепкий чай с сахаром и насладится его терпким ароматом. Анюхин сделал два неспешных глотка, вытащил документы из папки и произнес:
   - Я не волшебник и не знаю поможет ли эта информация, но кое-что сообщить могу.
   Иван приготовился жадно внимать каждому слову.
   - Ваня, ты знал, что наша рука лишь инструмент для передачи информации, посланной мозгом? - начал Анюхин.
   - Вы это уже как-то говорили, - ответил Иван, припоминая многочисленные лекции "Толстого".
   Кирилл Андреевич подвинул стул к Ивану:
   - Так вот, начнем с общей картины: почерк компактный, наклон около двадцати градусов, легкий нажим, заглавные буквы среднего размера, чуть округлые, строка уходит немного вверх. Это все, за исключением размера букв - признаки человека достаточно уравновешенного, целеустремленного с адаптивностью выше среднего. Перед нами не лидер, а скорее ведомый. Можно с уверенностью утверждать, что человек неагрессивный, любит общество, достаточно открытый, но при этом умеющий контролировать свои эмоции. Правша. А теперь к конкретике. Обрати внимание на буквы "з", "у" и "д".
   Иван внимательно рассматривал те места, в которые тыкал Анюхин своим мясистым пальцем, но кроме обычных букв ничего не видел и честно признался:
   - Я не понимаю.
   - Посмотри на петли. Они тонкие и узкие. Это означает, что жертва тщательно выбирала свое окружение.
   Иван молча кивнул.
   Анюхин продолжил:
   - А вот у букв "р" и "ф" длинные и уверенные штрихи, что говорит о решимости в характере. Так же на это указывают последние буквы. Они четкие и твердые, и еще одинаковые пробелы между словами. И строками, кстати, тоже. А, глядя на постоянство букв и соблюдение пунктуации, я бы предположил, что человек хоть и был ведомым, но вполне мог занимать руководящую должность. И еще, чуть не забыл, имена "Катюшка" и "Алексей" написаны слегка неряшливо, торопливо. Они явно вызывали у него волнение, а это значит убитый был знаком с теми, о ком говорилось.
   Он замолчал, отложил записи в сторону и снова принялся за чай.
   - Но как это может помочь с установлением личности? - Иван нахмурился и потер подбородок.
   - Я бы на вашем месте поспрашивал среди руководителей или бизнесменов, - улыбнулся Анюхин, от чего стал похож на старого довольного кота.
   - И где мне их взять?
   - Этот центр располагается на улице Пограничника Гарькавого?
   - Да.
   - Раньше там неподалеку было кафе "Элитное", - вздохнул старик. - Название, знаешь ли, оправдывает свои цены. Я пару лет назад хотел туда зайти вместе с женой, сделать ей, так сказать, подарок на восьмое марта. Вот дурак: знал бы какие там цены, не позорился бы.
   Он бросил взгляд в сторону прилавка с едой:
   - У нас на те деньги, что у них просят за чашку кофе можно наесться до отвала.
   Иван задумался:
   - Признаться, там мы не спрашивали. Кафе далековато от места преступления.
   - А ты испытай судьбу. Это конечно так, предположение, основанное лишь на интуиции, но вдруг повезет? Если у вас нет других зацепок, то пробуйте всё.
   Он допил чай и поставил чашку на стол.
   - А что, кстати, думает наша Сашенька по всему этому?
   Иван услышал в его голосе душевные, почти отеческие нотки и ответил:
   - Уверена, что полиция не того, вернее, не ту ищет. А еще она очень по вам скучает.
   - Я тоже, - тихо произнес Анюхин. За пять лет работы она успела ему стать почти что внучкой. Он ни раз предлагал ей перейти к нему в лабораторию, говорил, что ее интуиция - дар, но она предпочитала активное участие в следствии. Сидеть за столом и изучать под лупой бумажки было не для нее.
   Он улыбнулся грустно так и по-старчески трогательно, а затем произнес:
   - Передавай привет и скажи, чтобы не забывала дедушку.

Глава 8

  
   Фасулидзе была невероятно рассеянной, и Александра вынуждена была сдерживать свое раздражение. Уже в четвертый раз она подсказывала Инге как по мимике и жестам распознать, что человек лжет, но та ее будто не слышала. Да что там: она постоянно отвлекалась и посматривала на мобильный! И если на тот случай с дохлой крысой Александра просто закрыла глаза, то здесь ей приходилось полностью абстрагироваться от заносчивости этой девочки с помощью методики, которую она сама назвала "Не думай о лишнем".
   В то время как Инга делала вид, что внимательно изучает предложенные видеозаписи, Александра делала вид, что внимательно изучает ее, а сама плыла по течению своего сознания, отыскивая ответ на вопрос: "Как найти Незнакомку с потерей памяти?".
   Известно было всего два факта: темноволосая женщина со светло-изумрудными глазами. Таких миллион, а ей нужна была одна - та, что посещала психологический центр "Надежда".
   Александра пыталась представить ее: старше двадцати и скорее всего даже средних лет. А что, если предположить, что они одногодки? Тогда и Незнакомка станет более реальной.
   Итак, ей двадцать восемь. Темные волосы, по описанию старушки, даже черные. Прическа. Короткая стрижка отпадает, в противном случае свидетель приняла бы ее за мужчину.
   По опыту Александры люди старшего поколения всегда относились с некой брезгливостью к женщинам с мальчишескими прическами.
   Дальше. Волосы средней длины или длинные, но вряд ли ниже поясницы: прошли времена, когда Рапунцель была в моде. Современная жизнь навязывает иных кумиров.
   Одежда. Что-то неброское, некричащее. Яркую одежду старушка бы точно приметила.
   Опять же, по ее наблюдениям, пожилые люди всегда замечали наряды, бросающиеся в глаза.
   Как-то в старшей школе она пошла на дискотеку в розово-желтом платье, и соседки по подъезду сразу это заметили и сообщили ее матери. Ох, и влетело ей тогда... Но мать ругала ее не за отсутствие вкуса, а за откровенность. На платье был вырез до самого бедра.
   Александра улыбнулась воспоминанию и мельком взглянула на Ингу. Та делала вид, что усердно анализирует представленные видео материалы и ищет признаки лжи. Александра вернулась к своим размышлениям.
   О чем говорит обычная одежда? О том, что женщина не любит выделяться из толпы, по крайней мере внешностью. Следуя этому, можно предположить, что и макияж у Незнакомки или неброский, или вовсе отсутствовал.
   Преступление было совершенно с девяти до десяти утра. Незнакомка была примерно в это же время и, по словам свидетельницы, которая всегда в это время ходит в "Дикси", ушла не позднее десяти. Если учесть тот факт, что она шла пешком, то можно предположить два варианта: либо она приехала на такси, либо живет неподалеку, так, как если бы у нее все же была машина, то она бы припарковала ее на стоянке у центра, но стоянка пустовала. С другой стороны, она могла бы припарковаться у черного входа, но только зачем? Стеснялась посещать психолога? Пряталась? И если так, то зачем было обходить здание, если можно было выйти через другую дверь? Последний вариант: она живет поблизости и этому могут быть подтверждения. Во-первых, в последнюю неделю она была на приеме трижды и либо у нее достаточно денег, чтобы так часто оплачивать такси, либо она живет совсем рядом. К примеру, через дорогу.
   Она снова оторвалась от своих записей. Инга как ни в чем не бывало водила пальцем с идеальным французским маникюром по экрану мобильного и при этом улыбалась. Вероятнее всего сидела в одной из соцсетей. Александра сделала вид, что ничего не замечает и вернулась к своим размышлениям.
   Предположим, этот вариант верен. Но она забыла про общественный транспорт! Незнакомка могла приехать на автобусе или на маршрутке, тогда возможность ее найти резко снижается. Это все равно что искать иголку в стоге сена.
   Детектив почувствовала, что упирается в тупик. С какой стороны не подходи, а личность Незнакомки остается тайной. Однако, она распутала немало дел, справится и с этим: нужно лишь сосредоточиться, а для этого следует разобраться с насущной проблемой, сидящей в кабинете. Александра поднялась из-за стола и подошла к Инге:
   - Какой правильный ответ?
   Девушка поспешно спрятала телефон и дерзко уставилась на детектива. Александра не могла в это поверить: ничему не хочет учиться и совершенно не стесняется своей необразованности!
   - Ну, я думаю, лжет вот тот мужик с первого видео. - Инга махнула рукой в сторону экрана.
   - Объясни.
   Инга сделала вид, что задумалась:
   - Ну, он часто касается своего подбородка.
   Александра тяжело вздохнула:
   - Неверно.
   - И что это снова будем моим домашним заданием? - Инга даже не скрывала своего раздражения.
   - А в этом есть смысл?
   - Александра...
   - С прошлым заданием ты не справилась, с этим, я думаю, тоже не справишься.
   - Но это нечестно! - Инга так резко вскочила, что опрокинула стул. Ее идеально прямые пшеничные волосы вихрем отлетели назад.
   - Что вы тут строите из себя всезнайку? Сами-то знаете правильный ответ?
   Еще и наглая. Александра подняла стул, села и включила повтор. Не прошло и трех минут, как она сообщила:
   - Женщина на втором видео лжет. Она касается яремной ямки, причем не один раз. Ерзает на месте, постепенно отворачиваясь от собеседника. Во время ответа на вопрос смотрит вверх и влево. Прячет пальцы рук то между коленями, то в подмышечных впадинах.
   Инга замолкла, но вместо ожидаемого "извините", Александра услышала совсем другое.
   - Черт! Вы что вообще все знаете?!
   Александра чувствовала раздражение. Это задание было элементарным, и ответ лежал на поверхности. Она специально дала самое простое задание, но Инга и его провалила, лишний раз доказав, что ни разу не открыла учебник по психологии. Ни разу не прослушала аудио лекцию, составленную Александрой.
   - Но мне-то зачем все это уметь? Если что, я буду обращаться к вам, можно? - Из наглой и дерзкой девчонки Инга вмиг превратилась в милейшую из милейших. Александра испытала отвращение к такой двуличности и холодно объявила:
   - Твой отец просил, чтобы тебя научили всему, вот я тебя и учу, но на этом уроки закончились. Ты провалилась. Можешь передать своему отцу чтобы искал тебе другую профессию.
   Она собрала бумаги со стола и вышла из кабинета.

...

  
   Сидя дома на уютном диване и наблюдая за ветвями деревьев, что качались в такт друг другу, она могла спокойно рассуждать и не торопясь обдумывать все варианты. Верные помощники: набор цветных ручек и кипа чистой бумаги лежали перед ней на столике и ждали своего звездного часа, но Александра не торопилась. Она мысленно раскладывала детали по полочкам, и, только наведя там порядок, начала делать первые записи.
   Незнакомка ходила в частный психологический центр "Надежда". Как она его нашла? Увидела объявление, случайно наткнулась, кто-то подсказал? Если подсказал, то кто? Лжепсихолог писал про какое-то окружение. Что он имел в виду? Если она потеряла память, то скорее всего не помнила и своего окружения, так, значит кто угодно мог представиться ее другом и, предположим, подсказать адрес центра. Но станет ли человек, потерявший память доверяться незнакомцу? Возможно, если ничего другого не остается. А если этот кто-то дал адрес центра, значит он знал, что центр фальшивый. Или нет? Центр начал работать чуть больше месяца назад, а если точнее...
   Она вспоминала информацию, любезно предоставленную другом.
   А если точнее незадолго до первого сеанса с Незнакомкой. Как будто специально. И еще Бриз что-то говорил о запущенности здания. Да. В двухэтажном здании работал лишь кабинет этого лжепсихолога. Неужели Незнакомку не встревожил этот факт?
   Александра снова попыталась представить женщину: темные волосы, падающие на лицо, затравленный взгляд, неуверенность в себе и абсолютная ведомость. Или наивность. Такую женщину вряд ли кто заметит на улице. Она действительно похожа на невидимку.
   Взглянув в окно и обратив внимание на усилившийся ветер, Александра вернулась к записям.
   Допустим, этот факт ее не смутил. А даже если и смутил, то она доверилась человеку, который посоветовал этот центр. Человеку по-настоящему близкому или тому, кто легко входит в доверие. И если интуиция подсказывала, что первый вариант неверен, то второй выглядел очень привлекательным. Получалось, что она доверилась кому-то незнакомому и скорее всего женщине, что было бы логично, ведь женщины чаще всего доверяют именно женщинам. А, поскольку эта женщина посоветовала обратиться к фальшивому психологу, то, вероятнее всего, она из его окружения. Вот, что значит "окружение работает"! Незнакомку окружали фальшивыми близкими людьми!
   От сознания того, что в деле начинает что-то проясняться, даже немного вспотели ладони. Александра вытерла их о домашние штаны, отметив, что цвет слоновой кости уже больше похож на грязно-серый и, недолго думая, забросила их в стиральную машину. Затем надела халат и вернулась на диван.
   За окном собрались тучи и уже через минуту капли дождя завели свою заунывную песнь. Она смотрела на их мирное падение и думала о Незнакомке, чью жизнь так жестоко изменила авария.
   Авария. И как она не увидела очевидного раньше? Александра спешно стала записывать.
   Незнакомка потеряла память, значит должна была лежать в больнице, а там должны были сохраниться ее данные. И кто-то должен был ее из этой больницы забрать. Возможно та же "знакомая" женщина.
   Необходимо было проверить новую зацепку. Она достала мобильный из сумочки и принялась обзванивать больницы. Интуиция подсказывала искать пациенток, поступивших в июле.

Глава 9

  
   Ну же! Все началось с исчезновения. А до этого он пришел домой сам не свой и все рассказал. Я была напугана не меньше и предложила обратиться в полицию, но он остановил.
   Мы сидели в спальне и молча смотрели телевизор, не решаясь обмолвиться и словом. Я первая потянулась за телефоном, набрала номер Алексея и сказала, что ты приболел.
   События накануне я помню в мельчайших подробностях. Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, и я вскочила так резко, что закружилась голова и пришлось опереться на дверцу шкафа. В семь пятнадцать я стояла под душем и пыталась справиться с подачей холодной воды. Кран, как всегда, барахлил, и я боялась, что держатель отвалится. Ему уже пора отвалиться, возможно тогда ты наконец починишь этот чертов кран. Но, видимо, не сегодня. Он все еще на месте. И да, я так и не смогла справиться с водой и теперь у меня покраснела кожа на большом пальце левой ноги. Была жгучая боль.
   В семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку. Сегодня у тебя был важный день и помочь снять стресс мог только он - теплый бисквит с ароматными дольками. Я помню его сладкий ванильный аромат и карамельною корочку.
   В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка. Но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война. Это умение досталось ей от моего отца. У него был сон, которому мы с мамой всегда завидовали.
   Затем я накрыла Катюшку красным одеяльцем с белыми слониками, тем самым, что мы купили на хендмейд-ярмарке неделю назад. Она его так любит: не заснет пока не укутается наподобие кокона и раскрывается только утром. Наша бабочка... Это прозвище ты ей придумал. Оно мне так нравится.
   Бросаю взгляд на дисплей телефона - восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, соня, а то ты опоздаешь на новую работу. Я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.
   Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона: его рок-н-ролл всегда вызывает у меня улыбку, ведь он пел в день нашего знакомства. Ты тогда был в темно-синем свитере. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок.
   Я приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза это мобильник: он лежит на полу рядом со старым прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, но ведь даже самый вкусный яблочный пирог потеряет долю своего очарования без чашечки ароматного напитка. Закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.
   Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов и его аромат будоражит мои нервные окончания. Как давно я не пила кофе! А все из-за этого дурацкого давления: скачет как бешеная лошадь. У отца было то же самое.
   Ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно - это синий "датсун". Алексей приехал. Машу ему рукой и снова смотрю на часы - восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Это Катюшка с растрепанными хвостиками. Надела твои клетчатые тапки и с важным видом спускается с лестницы. На последней ступеньке я ловлю ее в свои объятия. Она смеется, и я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твои брови. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Мне даже кажется, что у нее твой овал лица. Ничего моего. Забавно.
   - А где папочка? - спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за прежней работы в аптеке и дополнительных подработок ты так редко проводил с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика. Ты будешь качать ее на качелях. Я знаю, она об этом мечтает.
   Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом. Хватает самый большой кусок с белоснежного блюда, смотрит невинными глазками и смеется. Я любуюсь на нашу дочь. На нее невозможно не любоваться. Она даже ест в привычной тебе манере: быстро, толком не разжевывая. Каждый раз я боюсь, что она подавится. Я все время за нее боюсь.
   Катюшка доедает кусок и тянется за следующим. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь. Не люблю этот резкий звук.
   - Это папочка? - спрашивает Катюшка.
   - Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, - отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке-невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, подушка на полу, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?
   - Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?
   Я слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты наверно в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины, а гараж с разным хламом достался от прошлого владельца. Пахнет краской и бензином, но там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную?
   Я несусь обратно в дом и едва не потеряв тапок, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой - я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.
   Пробегаю глазами по стеклянному столику - здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Я выиграла. Эта была игра на желание. Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы... Что за мысли?! Я зачем-то заглядываю под диван. Тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алексей подарил на наш первый юбилей и красными буквами на ней выведены слова "МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!"
   Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись. И сейчас мне нужно только одно: найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!
   Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Я помню, как у тебя разболелась голова и ты не стал доедать пюре с мясом. Я лично помогла тебе лечь в постель. И ночью, когда ходила в туалет, заходила к тебе и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но ты спал! Спал, черт возьми!
   - Мама, мамочка, что с тобой?
   Я не знаю, что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку. Она напугана и теребит меня за подол вишневого халата.
   - А где дядя Леша? - спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико.
   И только теперь замечаю еще одного человека - мужчину в полицейской форме.
   Мария проснулась и резко села. Этот сон сводил ее с ума. Она обняла себя за плечи и горько заплакала.
  

Глава 10

  
   Кафе "Элитное" сразу привлекало внимание своей оранжевой вывеской, напоминающей перезрелый апельсин. Не успел Иван войти в помещение, как был сражен трижды: масштабом, обстановкой и обслуживанием. К нему подошла невероятно красивая девушка больше подходящая для рекламы нижнего белья в каком-нибудь мужском журнале и с ангельской улыбкой поинтересовалась:
   - Вы один или с парой?
   Он даже растерялся сначала, затем пробормотал что один, и ее улыбка мигом расцвела до размеров чеширской.
   - Проходите. Сейчас свободно большинство столиков и вы можете выбрать любой, но я бы вам посоветовала подняться на второй этаж. Там очень уютно.
   - Спасибо. Я сяду где-нибудь здесь.
   Он устроился за столиком у окна и стал разглядывать кафе.
   Площадь составляла не менее двухсот квадратных метров и это без учета второго этажа. Три панорамных окна. На дальней стене широкое зеркало в полный рост. Сверху синяя панель с подсветкой, изображающей россыпь больших и малых звезд, снизу такая же панель, но ярко-зеленого цвета. Стены украшены звездами-гигантами. По углам оранжевые декоративные колонны с теми же звездами. Столики цвета медвежьей шкуры круглые и небольшие. Мебель мягкая - черные диванчики. На них бархатные подушки с восточными мотивами. У дальней стены две двери. Одна на кухню, другая в туалет. Обе темно-синие, украшены розовыми полосами, подобно плющу, вьющимися к потолку. Да-да, именно к потолку: они не заканчивались там, где заканчивается прямоугольник двери, а шли дальше по белоснежной поверхности и будто обрывались у ближайшей огромной люстры. Всего их было три и подобно коконам, свитым старательным пауком, они висели в середине зала и давали не белый свет, а какой-то грязно-желтый. Второй этаж оставался загадкой. Все, что можно было разглядеть, не поднимаясь на лестницу, это такие же световые коконы, но в виде светильников.
   По мнению Ивана, заведение выглядело не столько элитным, сколько безвкусным. Одни колонны чего стоили, будто элементы из стрип-бара, а эти подушки были явно позаимствованы из "Арабских ночей", не говоря уже о зеркале соответствующему гримерке кинозвезды, но не месту, куда люди приходили перекусить и пообщаться.
   Он как раз рассматривал белый кувшин, непонятно для чего поставленный посередине столика, когда все та же красавица-хостес подала ему меню в ярко-оранжевой обложке. Только тогда Иван вспомнил цель своего визита.
   - Прошу прощения, я пришел сюда не для того, чтобы поесть.
   Он отметил, что выражение лица девушки ничуть не изменилось и уже собрался объяснить истинную причину своего визита, когда она произнесла:
   - Вы хотите поработать. Вай-фай бесплатный, но вот за столик придется платить. Сколько времени вы здесь пробудете?
   Он взглянул на бейджик.
   - Виктория, я пришел, чтобы задать пару вопросов. Я могу поговорить с вашим управляющим?
   - Вы из полиции? На вас нет формы, - она с сомнением посмотрела на его потертую куртку цвета ночного неба.
   Иван так долго репетировал речь, что, казалось, знал ее наизусть, но сейчас, глядя в фиалковые глаза Виктории, он все забыл. Неужели красивые девушки всегда так действуют на мужчин? Пуля на него так не действовала, хотя она и была всегда неотразима: и в домашнем халате, и в джинсах, и даже в тот дождливый день, когда свалилась в яму с нечистотами.
   - Чем я могу вам помочь?
   Он словно очнулся и неожиданно увидел, что перед ним уже стоит не Виктория, а коренастый детина в черном костюме.
   Иван достал удостоверение:
   - Я из полиции. Из отдела...
   - Да ладно, опять? - мужчина опустился на противоположный стул. - Что еще вам нужно?
   - Еще?
   - Мы уже все отдали, все рассказали. Ничего нового не вспомнили.
   Иван насторожился:
   - А теперь попрошу поподробнее.
   - Ты коллег своих спрашивай. Ходите, работать мешаете. В прошлый раз клиентов перепугали. Я так выручку потеряю. Так что я все сказал.
   - Подождите. Как ваше имя?
   - Тебе зачем?
   - Хочу поговорить. По-человечески. Не как полицейский.
   Мужчина скривился: уважения к органам он явно не испытывал.
   - Предлагаю начать сначала. Я - Иван и очень нуждаюсь в вашей помощи.
   Собеседник, кажется, потерял дар речи, ведь обычно люди из органов вели себя не так интеллигентно.
   - Леха, - крепкое пожатие. - Алексей.
   - Алексей, мы расследуем дело о двойном убийстве.
   - Да, знаю. Мужик и баба.
   - Да. И мы все думаем, как тяжело родственникам погибших, возможно они и не знают о том, что произошло.
   Алексей скривился в ухмылке:
   - Что за ерунда.
   - Возможно, мужчина и женщина ушли на работу и просто не вернулись.
   Мужчина не реагировал.
   Со страдальческим лицом Иван продолжал:
   - Возможно, у них есть семьи, которые сейчас смотрят на фотографии и думают о том, что же произошло, что они сделали не так и почему их бросили?
   - Фигня.
   Иван перестал кривляться:
   - Я не знаю так это или нет, но считаю, что каждый имеет право на достойные похороны в кругу близких людей. Вы так не считаете?
   Алексей заерзал на стуле, затем сказал:
   - Полиция никогда ничего не может.
   Иван сделал вид, что не услышал:
   - Вы готовы помочь: предоставите видеозаписи как внутреннего, так и наружного наблюдения?
   - Так я уже сказал, ваши все забрали.
   - Наши?
   - Ну да. Приходили, показывали фотографии, расспрашивали. Я все рассказал и записи отдал. Убитый мне, кстати, сразу не понравился. Я и об этом им, кстати сказал. Думаю, его за дело, - Алексей откинулся на спинку.
   - Вы знали его лично?
   - Один раз общались, а так он частенько к нам заходил. У нас здесь лучшее обслуживание.
   Иван мельком взглянул на Викторию: если под "лучшим" подразумевалась модельная внешность и очаровательная улыбка, то несомненно.
   - Вика, что он заказывал? - крикнул Алексей.
   - "Цезарь" навынос!
   Он улыбнулся девушке и перевел взгляд на Ивана:
   - Наверняка для бабы своей, а мужик неприятный такой.
   - О чем вы разговаривали?
   - Да о таблетках.
   - О чем, простите?
   - О таблетках от головной боли. Спрашивал, какая аптека есть поблизости, мол у пациентки часто голова болит, и она каждый раз таблетку просит, а то лекарство, что ей дают не помогает.
   - Он рассказывал, что врач?
   - Сказал, что психолог, но я ему не поверил.
   - Почему?
   - Говорю же, странный он какой-то. На наркомана в стадии реабилитации был похож.
   Иван задумался. Сравнение конечно то еще, но судмедэксперт Павел, осматривая труп, тоже высказал такое предположение: он обнаружил характерные следы на венах. И как он мог об этом забыть?
   - В общем как-то так, - Алексей потер ладони. - Все?
   - Подождите. Может этот психолог упоминал какие-нибудь имена? Пациентки или свое?
   - Нет. Я пойду? - он приподнялся.
   - Вы не припомните еще кое-что? Кто приходил из полиции?
   - Двое, - Алексей сел обратно. - Молодой какой-то белобрысый и мужик лет пятидесяти.
   - Они представились?
   Он потер свой массивный подбородок:
   - Молодого звали то ли Федосеев, то ли Федоров, а того, что постарше не припомню.
   - Как он выглядел?
   - Я обратил внимание только на молодого. Слишком он молодой для вашей работы - зеленый. А второй... Я ему отдал записи и все, даже не рассматривал особо. Обычный мужик, удостоверением тыкал.
   Уже поднимаясь из-за стола Алексей добавил:
   - Хотя этот ваш постарше говорил странно, как бы слова местами переставлял.
   - Например, так: "Из полиции я"?
   - Да.
   Иван нахмурился. Такой расклад дел ему совсем не нравился.
   - Я могу идти?
   - Да. Вы очень нам помогли. Спасибо.
   Твердое рукопожатие. Иван уже собрался уходить, когда дорогу ему преградила Виктория. Она ослепительно улыбнулась и произнесла:
   - Вы ничего не заказывали, но все-таки придется заплатить.
   - За что? - удивился Иван.
   - За столик.

Глава 11

  
   Мария вспомнила название любимой книги. Еще в младшей школе в то время, как одноклассницы зачитывались сказками и волшебными историями о Гарри Поттере, она не могла оторваться от произведений Александра Дюма.
   "Граф Монте-Кристо" покорил ее сердце навсегда. Она была влюблена в Эдмона Дантеса, презирала Данглара, сочувствовала всем сердцем красавице Гайде и совершенно не понимала Мерседес. Ей казалось, что сама она бы никогда не смогла пережить то, что пережил главный герой, и в четырнадцать лет мечтала выйти замуж за такого, как он.
   Время безжалостно отсекало минуту за минутой, а Мария все стояла в книжном магазине и с нежностью гладила обложку. Ее глаза наполнялись слезами, но все равно она снова и снова перечитывала такое родное название. Покупатели часто оборачивались и с непониманием смотрели на странную женщину. Одна маленькая девочка потянула за рукав маму и спросила:
   - А у тети горе?
   - Не знаю, пойдем лучше поищем тебе сказку.
   Горе. Мария и сама не знала горе это или счастье стоять вот так с книгой в руках и сдерживать назойливые слезы. Наверно, все же счастье. Она вспоминала. Понемногу, но вспоминала свою жизнь: то, что любила читать, те блюда, что любила есть, те фильмы, что любила смотреть, те места, где любила бывать.
   Любила. Это слово как-то странно отозвалось в душе, будто она что-то упускала. Что-то, что важнее всего. Барабанная дробь напомнила о себе резко и словно безапелляционно заявляя: "Не то, все не то. Вспомни".
   И она пыталась. Теребила книгу в руках и настойчиво пыталась вспомнить людей из своей жизни до аварии, но тщетно.
   - Вам что-нибудь подсказать? - девчонка лет семнадцати с раздражением уставилась на Марию.
   - Нет, спасибо, - Мария виновато улыбнулась, но не встретила улыбки в ответ.
   - Берете эту?
   - Да, да. Беру.
   - Классика. Проходите на кассу.
   Она послушно проследовала за девчонкой, которая ей в сестры годилась, если бы конечно у нее была сестра. Ей казалось, что нет, но точно она вспомнить не могла. Подошла к кассе, заняла очередь. Перед ней было три человека: старичок и две мамочки с колясками. Только такие люди и могут в четверг в десять утра стоять в книжном. Задумывается ли кто-нибудь почему здесь она?
   Когда-то, и это было уже точно не уловкой из сновидения, она стояла в такой же очереди и покупала детскую книжку. Кажется, стихи Барто. Или Маршака? А потом прятала эту книжку в шкафу на самой верхней полке. Настойчивая головная боль пронзила виски и распласталась подобно медузе по всему телу. Неожиданно ноги подкосились и Марии пришлось схватиться за стойку, чтобы не упасть. Никто не обратил на это внимания: обе мамочки увлеченно сюсюкали со своими малышами, старичок расплачивался с кассиршей, а та скрупулезно отсчитывала сдачу мелочью. Она несколько мгновений постояла с закрытыми глазами, и постепенно мир стал приходить в норму: медуза уплыла обратно в чертоги сознания, заставляя и Марию сделать то же самое - уплыть из воспоминаний и вернуться в настоящее. Она уже стала понимать, что стоило чему-то из прошлой жизни напомнить о себе, как головные боли и другие симптомы тут же начинали манипулировать ею, заставляя отступать.
   С заветной книгой в сумочке Мария вышла из магазина и вдохнула прохладный воздух, наполненный симфонией предстоящего дождя. Первые капли робко коснулись земли, и Мария поспешила домой. Зонт она взять забыла, а перспектива промокнуть совсем не радовала. Ускоряя шаги, она словно убегала от непогоды, а капли становились все агрессивнее, пока не превратились в настоящий ливень.
   Мария уже была у дома, когда заметила столпившихся людей у своей парадной, а потом сквозь пелену дождя разглядела и мальчика с портфелем. Кажется, она видела его раньше. Внутренний голос скомандовал: "Помоги!"
   И она бросилась на помощь.
   - Что произошло?
   Люди словно онемели: все молчали, лишь рассеянно озираясь то по сторонам, то переводя взгляд с мальчика на нее.
   Мария повысила голос:
   - Я спрашиваю, что произошло?
   Наконец какой-то мужчина в черной шапке ответил:
   - Он потерял сознание, а потом выгнулся всем телом и минуту назад, да, минуту назад все и началось.
   - Это, возможно, эпилепсия. Зафиксируйте его голову, срочно! - потребовала Мария.
   - Что? - ряд нестройных голосов.
   Люди ожили, но какой в этом смысл? Ее никто не слушал.
   - Отойдите, я сама!
   Она протиснулась мимо грузной женщины в невероятно ярком для ее комплекции пальто, встала на колени, и в эту секунду мальчик затрясся всем телом и неожиданно перестал дышать. Мария молниеносно сжала его голову своими коленями, фиксируя в таком положении. Затем положила ладони на хрупкие плечи мальчика.
   - Вы хоть знаете, что делаете? - начала возмущаться та самая грузная женщина.
   - Скорая уже едет! - закричал еще кто-то.
   Мария не отвечала. Она прилагала все силы, чтобы удержать ребенка, извивающегося словно под электрическим импульсом, а потом в толпе прозвучало: "Фу! О, Боже!". Ей стало противно от окружающих ее людей, но не было времени для чтения морали. Мальчик начал захлебываться пеной, и чтобы он не задохнулся, ей пришлось быстро и ловко повернуть его голову на бок. В луже скапливалась белая жидкость. Она пузырилась, вызывая "охи" и "ахи" у присутствовавших, а Мария тем временем уже ослабила хватку и ждала окончания приступа. Мальчик стал дергаться все реже, а затем и вовсе затих.
   Грузная женщина не смогла сдержаться и выпалила, не подумав:
   - О, Боже... Умер. Вы его убили.
   Мужчина в черной шапке толкнул ее локтем, и та замолчала, недовольно косясь в его сторону.
   Еще кто-то из толпы сказал:
   - Кажется, все позади.
   И действительно, Мария аккуратно подложила его правую руку под голову, другую выпрямила, также осторожно согнула правое колено и чуть повернула мальчика. Теперь он лежал, подложив свою тоненькую маленькую ручку под смешной ежик из рыжих волос. Мария с нежностью погладила его личико. Представление было окончено, и люди стали расходиться.
   Дождь хлестал по лицу, с волос стекали струи воды, а плащ промок настолько, что лип к телу, превращая его в кокон. Мария стояла на коленях в грязной луже и сжимала ручку своей кожаной сумочки. Слезы смешались с дождем и бежали с крыльев носа и с подбородка, текли по шее. Мария стояла, боясь пошевельнуться, и... улыбалась. На этот раз не прозвучало никакой барабанной дроби, не возникло никакой слабости в ногах. Эта мысль просто пришла, ясная, как солнечный день: Я не знаю, что со мной было до аварии. Я не знаю, настоящее ли мое имя, но я точно знаю, что была врачом.
  

Глава 12

  
   Александра сидела на одном из сайтов для автомобилистов и читала статистику аварий за год, когда молодая женщина в белом халате тронула ее за плечо:
   - Пройдемте со мной. Доктор Алексеев сейчас в операционной, но скоро освободится.
   Они шли по длинному коридору, и Александра ощущала запах лекарств, мочи и страха. Многие боялись больниц, боялись, что о них не будут заботиться должным образом, что их покинут или вовсе доведут до смерти. К таким паникерам относились и ее родители. Что бы ни случилось в семье, на скорую всегда был наложен запрет. Ни отец, ни мать вот уже девятнадцать лет не посещали ни поликлиники, ни частных врачей. Лечились сами, по старинке. Заболело горло - полоскание ромашкой или прополисом. Заложило нос - греем ноги горчицей. Поднялась температура - сделаем примочки с уксусом. Александра осознавала, что к врачу ее родители обратятся только в случае крайней необходимости, к примеру, если получат перелом. Оба. Одновременно. Обеих ног.
   Она шла, вдыхая все эти запахи, и думала о том, что сюда бы они ни за что не обратились. Она и сама бы не обратилась. Государственное учреждение, насквозь пропитанное безразличием к пациентам. Хотелось поскорее уйти отсюда. Но вот медсестра остановилась у двери с табличкой:
   "Ординаторская"
   - Дальше сами. Посидите здесь. Он скоро будет, - и медсестра удалилась, оставив ее наедине с закрытой дверью и стулом-развалюхой, обляпанным жвачкой.
   Примерно через полчаса из лифта вышел и сам Алексеев: молодой мужчина на вид лет тридцати. На его остром лице красовались тонкие усики, а голову венчала шапка из светлых волос. В одной руке он держал хирургическую шапочку, в другой - мобильный. Александра обратила внимание на телефон: он был не из дешевых.
   - Это вы меня искали? - спросил он, протягивая руку с шапочкой.
   Она не сделала ответного жеста и молча кивнула.
   - Ну, заходите, - он перехватил шапочку зубами, освободившейся рукой полез в карман, достал ключи и повернул замок, делая все это настолько быстро, словно разучивался такому фокусу не один год. Или демонстрировал посетителям не один раз.
   - У меня перерыв. Что вы хотели? - он занял место за столом, заваленным бумагами, а сам указал ей на противоположный стул.
   Перерыв? Александра ухмыльнулась. Доктор ее реакции не заметил, а она тем временем рассматривала кабинет. Детектив "изучила" его стол и отметила нетипичный для медработника беспорядок и только потом опустилась, но не на предложенный стул, а на подоконник возле окна.
   - Я частный детектив и занимаюсь поисками одной женщины.
   Моментальная реакция: доктор будто уменьшился в два раза. Глаза забегали. От его самоуверенности не осталось и следа.
   - Слезьте, пожалуйста, с подоконника.
   - Почему? Вам некомфортно?
   Да. Ему было некомфортно. Она это видела и по его позе, и по взгляду, и по тому, как капелька пота скатилась по виску.
   - Петр Алексеевич, вы ведь понимали с самого начала, что я ищу именно вашу пациентку, поэтому и не шли ко мне так долго.
   - Я, я был в операционной. Сложный случай. Открытая черепно-мозговая травма.
   - Врать вы научились весьма недурно, - она провела ладонью по подоконнику. - Но все дело в том, что вы вышли из пассажирского лифта, который никак не мог волшебным образом поднять вас из операционного блока. Или вы маг?
   Доктор перевел взгляд на шапочку и медленно положил ее на стол.
   - Петр, почему вы не хотели идти?
   Он молчал.
   Александра стала болтать ногой туда-сюда, туда-сюда. Он наблюдал за этим процессом и, наконец, не выдержал:
   - Прекратите! Я не хотел этого делать. Не хотел принимать никакого участия. Но когда тебе предлагают...
   - Деньги. Это можно не объяснять. Прежде, чем прийти сюда я навела о вас кое-какие справки. Вы закончили среднюю математическую школу, затем поступили в медицинский институт и два года назад устроились работать сюда в больницу. Живете с матерью-инвалидом. Отца нет. Ах, да, забыла сказать, имеете двухэтажный коттедж во Всеволожске площадью...Сколько? Сто? Сто пятьдесят квадратных метров? И, кажется, недавно сделали евроремонт. Продолжать?
   - Нет, - он опустил глаза и стал рассматривать ногти с таким интересом, будто на них отражались картины великих импрессионистов.
   - Но я продолжу. На работе вы появляетесь крайне редко и предпочитаете иметь дело с людьми богатыми. К примеру, на прошлой неделе вы зашивали рану на голове у семидесятилетнего Тараса Игнатенко. И, если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, это один из владельцев крупной торговой сети, названия которой я, так и быть, упоминать не стану.
   Она замолчала, ожидая его реакции. Петр Алексеевич не поднимал головы, продолжая рассматривать свои ногти.
   - Вы молчите. Расскажу еще кое-что: камера внешнего наблюдения, та самая, что стоит у входа в корпус травматологии зафиксировала, как один из пациентов протягивает вам конверт. Крайне неосмотрительное действие с вашей стороны и со стороны "дарителя", и я сомневаюсь, что это открытка. Хотя...
   - Да, блин! Я беру взятки!
   Александра слезла с подоконника и вплотную подошла к доктору:
   - Это я знаю. Вряд ли такой телефон можно купить, работая в госучреждении, хотя, конечно это может быть подарок от близкого человека или вещь, купленная в кредит. Но судя по тому, насколько сильно вы любите дорогие штучки, я прихожу к выводу, что телефон куплен лично вами. Кажется, в коттедже у вас стоит профессиональный проектор? Хотя пусть все эти взятки, кредиты или что там еще остаются на вашей совести. Меня волнует другой вопрос. Что за информацию о моей пациентке ТЫ с таким рвением пытаешься скрыть? Что произошло летом этого года?
   Он вжался в спинку стула и на мгновение ей даже стало его немного жаль. Доктор ступил не на тот путь, вот и все. У каждого должен быть шанс на исправление, но захочет ли он исправиться? Расположившись, наконец, на указанном стуле, она произнесла:
   - Я тебя внимательно слушаю.

...

  
   Доктор Алексеев начал издалека - со своего трудного детства. Александра слушала его, не испытывая сочувствия. У многих отцы бросают семьи, где есть инвалид, у многих есть нерадивые братья и сестры, не желающие оказывать помощь, но это не повод идти в медицину, чтобы потом брать взятки. Услышанная история была не нова. Проработав в полиции пять лет, она неоднократно слышала о столь жалких мотивах для преступлений. Эти голоса и сейчас звучали в ее голове:
   "Меня все считали неумехой, и поэтому я начал убивать..."
   "Я всегда был изгоем, меня словно не замечали, и она не стала исключением, и поэтому я взял нож..."
   "Я вырос в детдоме, никогда не видел богатства и поэтому, когда я увидел набитый кошелек..."
   Александра смотрела на сидящего перед ней мужчину, называющего себя доктором, светилом науки и задавалась вопросом: "А мог бы он пойти на убийство?"
   - ... поэтому я и стал брать взятки. Вы слушаете меня?
   Она хотела задать волнующий ее вопрос, но понимала его бестактность и бесчеловечность. Судить о человеке, только лишь из-за его любви к деньгам было неправильным. Она кивнула, и он продолжил:
   - Знаете сколько этот Игнатенко заплатил мне за помощь и молчание?
   - Догадываюсь, но ведь информация и так конфиденциальная.
   - Да, но я... я заметаю следы за такими как он.
   Да, признаться, подробности она узнала только благодаря друзьям из полиции, и тем пришлось приложить немалые усилия, чтобы этот случай вылез на поверхность.
   - Признаюсь, до Игнатенко мне никто таких денег и не платил, если не считать... - он замялся, и Александра почувствовала, как учащенно забилось сердце.
   - Людей, что привезли ту женщину.
   - Да, блин, - ответ прозвучал совсем тихо.
   - С нетерпением жду подробностей.
   Он не решался, и ей пришлось ему помочь:
   - Расскажу тебе, Петруша, один анекдот:
   "- Доктор, меня совесть вконец измучила. Совсем спать не дает! Можно что-то сделать?
   - Можно. Сейчас я Вам выпишу направление к прокурору, который выслушает и в случае надобности отправит в бесплатный санаторий".
   Он улыбнулся совсем безрадостно, помолчал еще полминуты и затем продолжил свой рассказ:
   - С этими людьми я познакомился по чистой случайности два года назад. Я тогда только устроился сюда работать, - он откашлялся и продолжил, уже пряча взгляд. - Была ночная смена. Я сидел в ординаторской и пил кофе. Это была уже сотая кружка кофе, и я туго соображал. Вместо активности у меня, напротив, появилась сонливость, и я так бы и уснул, положив голову прямо на стол, если бы не раздались крики.
   - Кричали медсестры?
   - Нет, кричал пациент. Истошно вопил. Орал, что если ему сейчас же не окажут помощь, то наша больница закроется к чертовой матери, а потом грозился вообще всех нас живьем сжечь. Ну, мне стало интересно кто там такой в приемной, и я спустился вниз.
   Он нервно кашлянул:
   - А внизу стояли двое: мужик лет сорока в очках и другой, постарше. Тот, что постарше истекал кровью. Ну, мне сначала так показалось. Уже в смотровой я разобрался, что на нем рубашка была красного цвета, а травма, так, несерьезная: резаная рана брюшной полости.
   Александра удивленно приподняла брови:
   - И это ты считаешь несерьезно?
   - Рана была поверхностная. Для жизни не опасно. Когда я спросил, что случилось, тот, что в очках, ответил, что его друг случайно упал на нож. Как банально, правда? - он усмехнулся.
   Александра знала, что банальности чаще всего скрывают серьезные тайны. Всегда скрывают.
   Петр продолжил:
   - Я сделал все, что от меня требовалось. Работать пришлось одному: они напрочь отказывались от участия кого-либо еще из персонала, а потом попросили не рассказывать о том, что сегодня было.
   - За это заплатили?
   - Да.
   - А другие работники, те, что присутствовали при их появлении? Им тоже заплатили?
   - Нет. Все сделали вид, что очень заняты и разошлись по этажам. Те люди выглядели уж очень серьезными ребятами.
   "С серьезными проблемами", - подумала детектив.
   - И что потом?
   - Я сделал вид, что их тут никогда и не было, а они отблагодарили меня деньгами.
   Александра поднялась и медленно подошла к окну:
   - Что было дальше?
   - Такие визиты стали повторяться, только люди были другие, но тот, что в очках всегда был среди них, и мне снова платили.
   - Почему именно тебе?
   Петр улыбнулся:
   - Тот, что в очках сказал, что со мной приятно иметь дело. В общем, видеть я их стал чаще, чем родную мать. Что ни ночь, то обязательно кто-нибудь явится. Что удивительно, приходили даже с элементарными царапинами. До сих пор не могу понять зачем? Там только йодом обработать или перекисью. Любой справится.
   Александра задумалась. Вряд ли серьезные люди настолько любили больницу, что готовы были бежать сюда при любой возможности. Дело было в другом, только в чем она пока не понимала.
   - Я, кстати, вспомнил, что они все разбирались в медицине.
   Александра затаила дыхание. Пульс учащено забился.
   - Подробнее.
   - Ну, они приходили всегда по ночам, когда у меня голова уже туго соображала...
   - Не оправдывайся.
   Петр никак не отреагировал. Казалось, он полностью погрузился в воспоминания:
   - В общем, я пару раз перепутал лекарства и в этих случаях меня поправляли. Эти люди знали большинство препаратов, при чем не самых распространенных, то есть, я бы сказал, даже известных лишь тем, кто связан с медициной.
   Александра уставилась в окно:
   - Рассказывай дальше.
   - На какое-то время они пропали, а потом появились с той женщиной. Она была без сознания. Ее занесли прямо сюда.
   - В ординаторскую?
   - Да. Я тогда тоже был один.
   - Что-то пытались скрыть, - Александра огляделась по сторонам, - здесь есть камера?
   - Нет.
   - Ты говоришь, она была без сознания. Насколько серьезными были травмы?
   Петр молчал и смотрел сквозь нее. Так продолжалось не меньше минуты. Наконец, он ответил:
   - Травм не было, по крайней мере видимых: никаких ушибов, синяков или тем более крови. Женщина просто спала. Я уверен, ей дали снотворное. От меня требовалось одно, чтобы ей выделили одноместную палату.
   - И это все?
   - И еще после того, как она придет в сознание, я должен был сообщить, что она попала в аварию и рассказать подробности, если она попросит, только она не просила. Она была тихой пациенткой.
   Доктор улыбнулся и не произнес больше ни слова, будто настолько погрузился в воспоминания о том дне, что совсем перестал замечать присутствие Александры. Он вспомнил ясные и невероятно красивые светло-изумрудные глаза, и тот растерянный взгляд, каким та женщина озиралась по сторонам, не понимая как здесь очутилась. Вспомнил ее теплое дыхание, когда она попросила его наклониться и шепотом спросила: "В аварии больше никто не пострадал?"
   Будто снова ощутил на руках ее шелковистые волосы глубокого черного цвета и запах кожи: смесь пота и лаванды. И вспомнил тот день, когда попытался ее поцеловать, и тот испуг, что промелькнул в ее глазах, пронзив его сердце подобно ядовитой стреле. Он был покорен пациенткой - ее беззащитностью и хрупкостью и теперь жалел, что солгал. В глубине сердца его терзала вина. Именно поэтому он оттягивал встречу с детективом, ведь рассказать все, означало признать свою вину, стать соучастником преступления, если хотите, а в том, что пациентка была как-то связана с преступлением - он не сомневался. Иначе к чему такие тайны?
   - Ау.
   Петр медленно повернул голову к Александре.
   - Уверена, история еще не закончилась.
   - Да, я виноват, знаю. Я с самого начала должен был сообщить в полицию, но обстоятельства...
   - Деньги, - вздохнула Александра.
   - Такие суммы на дороге не валяются, а эта женщина была для меня никем. На тот момент. И у меня мать-инвалид.
   - Снова оправдываешься.
   - Если бы вы знали, какими деньгами ворочают эти люди. Хотите знать сколько мне заплатили?
   - Нет.
   - Даже в мои тридцать три года такие деньги могут достаться только в одном случае -если ограбить банк.
   - Ты это и сделал, - ей отчаянно захотелось стукнуть этого доктора. - Ты ограбил, но не банк, а эту женщину, забрав самое ценное, что у нее было - ее память.
   - Но я ей ничего не сделал! - он вскочил со стула и тут же опустился обратно. - Я только сказал то, что мне велели.
   - Что именно?
   - Что ее зовут Веселова Мария Аркадьевна. Ей двадцать восемь лет. Не замужем, детей нет. Работает кассиром в "Ленте".
   - Адрес проживания?
   - Я не помню.
   Он лгал. Это было отчетливо слышно по звенящим ноткам в его голосе и видно по непроизвольным жестам. Классический прием: спрятать большие пальцы рук, отвести взгляд. Никто и не заметит, но только не она. Александра перегнулась через стол, и их глаза оказались на одном уровне.
   - У тебя, Петруша, есть два варианта: или я буду сидеть здесь, пока ты не вспомнишь или называешь мне адрес.
   У него не оставалось выбора. Он обреченно вздохнул и еле слышно пробормотал:
   - Пограничника Гарькавого 10, корпус 1, квартира 46.
   Александра записала адрес в телефон. Картинка начинала складываться. Вот почему Незнакомка ходила в этот центр. Она жила поблизости. Детектив чувствовала, как потеют ладони и как учащенно бьется сердце. Она была уже близка к Незнакомке, к Марии. Еще чуть-чуть.
   - Только не говорите, что я в этом как-то замешан. - Петр был похож на побитого щенка, и в эту секунду к ней пришла еще одна догадка: "Да он влюблен!"
   Она убрала телефон в сумочку:
   - При одном условии, Ромео, если ты мне расскажешь еще кое-что.
   - Но я все рассказал. Я больше ничего не знаю.
   - Кто забирал Марию из больницы?
   - Женщина.
   - Она представилась?
   - Вроде подруга.
   - А ее имя?
   Он задумался. Кажется, эта информация действительно не отложилась в его памяти. Александра была разочарована.
   - Я не помню, правда. Единственное, что могу сказать, так это то, что у нее была очень короткая стрижка. Блин, я правда больше ничего не знаю.
   Детектив поднялась:
   - Я узнала достаточно.
  

Глава 13

  
   Порывистый ветер рвал листья деревьев, сбрасывая их отрепья на землю, а затем поднимал в воздух и кружил в бешеном танце. Небо цвета грязного асфальта угрожающе затрещало, словно плащ гиганта разошелся по шву, и начался ливень, какого давно не было, а ведь Петербург -- это город дождей. Впервые за время своей работы Александра пожалела, что не имеет машины или хотя бы смелости согласиться на помощь Ивана. Он бы ее вмиг домчал до дома по этим мокрым улицам, пересекая стену из дождя, оставляя позади грозные раскаты грома. Она могла в любую секунду позвонить, и друг примчался бы на выручку. Она понимала это так же отчетливо, как и то, что ливень в ближайшие два часа не угомонится, но то ли гордость, то ли какое другое чувство, мешающее ей иногда быть рациональной, не давало пальцам набрать знакомый номер. Глядя на экран и понимая всю абсурдность своего поведения, Александра простояла ни больше ни меньше трех минут, а затем, едва удерживая большой красный зонт, побежала на остановку, надеясь успеть на приближающийся автобус.
   В салоне было душно от невероятного скопления народа. Казалось, она попала в час пик хотя до этого времени и оставалось еще целых пять часов. Воздух, а точнее та малая часть, что от него осталась, пропиталась смесью пота, дешевых и не очень духов, табака, ментола и сырой рыбы. Она боялась, что ее вывернет наизнанку, но, выполнив дыхательную гимнастику, которой ее научила мать, сумела избежать этой участи.
   Ливень за окнами становился все настойчивее и сердито барабанил по стеклам, вызывая череду охов и вздохов в салоне. Какая-то сердобольная старушка жалела маленькую девочку, испуганно смотрящую на промелькнувшую за окном молнию. Женщина лет пятидесяти сокрушалась по поводу своей испорченной прически, две девочки-подростка без умолку хохотали, обмениваясь шуточками по поводу внешнего вида друг друга. Александра погрузилась в размышления. Как ни странно, шум дождя помогал ей настроиться. Она закрыла глаза и уже в который раз попыталась представить Незнакомку.
   Теперь я знаю о тебе уже больше. Тебе дали имя Мария, но именно что дали. Оно не было твоим по рождению. Эти люди снабдили Петра Алексеева ложной информацией, чтобы он потом точно так же снабдил ею тебя. Но зачем? Что такого ты могла знать? Или вспомнить? Эти люди как-то связаны с медициной, возможно, и ты к этому имеешь какое-то отношение? Только какое? Ты врач? Медсестра? Ученый?
   Кто-то наступил ей на ногу, буркнул: "Извини" - и стал пробираться сквозь толпу недовольных пассажиров. Александра лишь мельком обратила внимание на силуэт, но и этого мгновения хватило, чтобы все ее мысли разом испарились, уступив место совершенно другим размышлениям - размышлениям об этом человеке. Она узнала его, хотя и не услышала привычных фраз, не увидела кустистых бровей и глубокой морщины, пересекающей выпуклый лоб. Когда автобус остановился, и знакомый голос произнес: "Отойди ты, мешаешь выйти мне" - сомнений не осталось. Это был Конюхов Владимир Вениаминович, руководитель следственного отдела, вот только что он здесь делал, в остановке от больницы? Совпадение? Александра мало верила в такие совпадения. Интуиция подсказывала, что дело в другом. Вынужденная работать кулаками, она протолкнулась к выходу и буквально выскочила перед тем, как автобус тронулся с места.
   О том, что красный зонт она обронила пока пробивалась сквозь толпу, и теперь его нещадно топчут чьи-то ноги, она поняла только у входа в какое-то здание. Из-за пелены дождя трудно было различить название, но вывеска напоминала типичный пивной ресторан. В одном из таких мест, она частенько видела своего отца в компании друзей. Сергей Владимирович Селиверстов ни в коем случае не был пьяницей, но был не прочь иногда отдохнуть за литровой кружкой светлого пива.
   Александра зашла внутрь, даже не пытаясь остаться незамеченной. По ее опыту именно те, кто старался спрятаться, чаще всего и попадались на глаза, да что там - всегда.
   В утренние часы в ресторане было малолюдно: двое молодых людей за столиком у правой стены, двое у левой, Александра расположилась прямо за ними. Через три стола спиной к ней сидел Конюхов, и пока он был один. Она заказала вишневое пиво хотя терпеть не могла любой вид алкоголя, но воду здесь не подавали и об этом было сказано прямо в меню. Из съестного подходящими оказались только сырные гренки. Детектив принялась жевать пережаренную булку и ждать. Когда из шести предложенных гренок, щедро посыпанных не только сыром, но и зачем-то сухим луком, осталась ровно половина, к столику Конюхова приблизилась женщина. Она была примерно того же возраста, что и Александра и даже цвет волос совпадал - шоколадные, но вот длиной они отличались разительно, и если у Александры волосы были до поясницы, то у этой женщины они заканчивались там, где начинались уши. Кстати, уши были великоваты, да и все в ней было каким-то несуразным: начиная от внешности, заканчивая предпочтениями в еде. Видимо, пользуясь положением Конюхова, она решила принести с собой еду: два аккуратно нарезанных ломтика булки с тонкими кружками колбасы и термос с кофе. Судя по всему, его здесь уважали, раз позволили спутнице нарушить правило заведения. Александра достала мобильный и направила его прямо на эту странную пару. Делая вид, что смотрит что-то в телефоне, она принялась записывать видео.
   - Он нервничает, - сообщила женщина, покусывая губу и раскручивая крышку термоса. - Спрашивает, когда все закончится.
   - Думаю, завтра, послезавтра, - ответил Конюхов. - Улик достаточно на нее. В порядке все. Так и передай ему.
   Женщина сделала большой глоток, затем еще один, будто ее долго мучила жажда и произнесла:
   - Вся эта канитель выматывает. Я устала.
   - Где остановилась ты?
   - У своих. Как посадите ее, позвони, а лучше, когда все закончится.
   После этих слов она оглянулась назад:
   - Тут нет камер?
   - Есть, но из полиции я, не забывай. Улажу, в случае чего.
   Женщина улыбнулась и даже стала привлекательной.
   - Смотри, он не любит проблем.
   - А деньги когда?
   - Когда заберет у Нойтера бизнес.
   Женщина убрала обратно в сумку недоеденный бутерброд и направилась к выходу. Александра сделала вид, будто уронила что-то, и пусть этот трюк выглядел как фрагмент из плохого фильма - сработало. Ее никто не заметил. Конюхов, вышедший следом за женщиной, даже не бросил взгляд в ее сторону.

...

  
   Уже дома, высушивая волосы феном, Александра не могла отделаться от ощущения, что упускает какую-то деталь: настолько очевидную, что невозможно заметить сразу. Было ясно: Конюхов как-то замешан в двойном убийстве и не оставалось сомнений - посадить хотели Марию, ведь она до сих пор оставалась главной подозреваемой и к тому же единственной.
   Александра сидела на кухне и разглядывала носки цвета сирени. Настроение было соответствующим - напряженным. За окном все так же лил дождь, а раскаты грома стали раздаваться с заметным постоянством. Она даже сумела высчитать интервалы между затишьем и этой природной бурей.
   Налила чай, сделала небольшой глоток, достала новую пачку печенья и удовлетворенно вернулась на место. Теперь можно было спокойно поразмышлять, а подумать было о чем: когда Конюхов мог пересечься с Алексеевым? Она подсчитала время и получалось, что произойти это могло только в то время, когда доктор поднимался в ординаторскую. Получалось, не сильно она его напугала, раз он не сообщил ей о визите полицейского и даже не упомянул об этом в конце встречи. Она-то думала доктор простак, а выходило все не совсем так. Интуиция подсказывала, что Алексеев рассказал не все. А затем догадки посыпались одна за другой. Александра вскочила и бросилась в комнату за листами. Уже через минуту она обводила ядовито-красным цветом предложение за предложением, и то, что в итоге получалось, не радовало.
   Все было подстроено с самого начала: отпечатки пальцев убитых стерли из базы данных - Конюхов и любой из его вышестоящих дружков мог легко это осуществить. Камеры наблюдения должны были хоть где-то запечатлеть Марию или убийцу, но этого не произошло и причина проста. Кто-то, и теперь она знала кто, не хотел, чтобы так случилось. На месте преступления не было найдено ни единого следа, Иван проверял дважды, вот только первым на место вызвали не Резникова. А кто вызвал? Конюхов. А еще машина, пропавшая без вести. Ее так и не обнаружили? А искали ли? Или прочесали близлежащие дворы и на этом все? Александра нутром чувствовала, что так оно и есть. И последнее, сегодняшняя встреча. Странный выбор места, странная спутница и разговор.
   Она просмотрела еще раз видео, сомнений не оставалось - дело грязное, и у нее по прежнему была масса вопросов: какую роль во всем этом играла Мария, кто стоял за этими убийствами, кто еще из полиции был замешан? И если Конюхов действительно приходил в одно с ней время, то получалось, что он мог знать о ее визите, а значит... Она не успела закончить мысль - шорох в коридоре заставил насторожиться. В ее руках вмиг оказался травматический пистолет, спрятанный в хлебнице на дальней полке. Абсурд, скажете вы? Возможно, но порой именно абсурдные обстоятельства и могут спасти вам жизнь. Незваный гость старался ступать неслышно, но это было не так-то просто сделать в темноте. Она-то знала наизусть каждый миллиметр своей квартиры, а он нет. Сгущающиеся сумерки ей были только на руку, и даже раскаты грома приносили свои плоды. Она точно помнила, где меньше скрипит пол в ее старом жилище, и, высчитывая интервал времени между раскатами, ступала на соответствующие места. Путь от кухни до коридора, где все еще таился незваный гость, она проделала с грацией, которой могла бы позавидовать даже кошка, и теперь ожидала за углом.
   Он был невысоким худощавым, а на его голове уже просматривалась проплешина. Александра подняла пистолет и нацелилась на незваного гостя. Дуло упиралось ему в затылок.
   - Кто тебя прислал? - ее голос был спокоен, чего нельзя было сказать о внутреннем волнении - оно буквально зажимало в тиски. Она чувствовала, как учащенно бьется пульс.
   - Повторяю в последний раз. Кто. Тебя. Прислал.
   Ответа не последовало, и она вжала пистолет еще сильнее. Ни звука, ни единого движения. Незваный гость стоял подобно статуе, и тогда Александра действительно забеспокоилась. Что-то было не так. Она интуитивно сделала шаг в сторону, но не успела нырнуть обратно за угол. Удар пришелся в живот. Сложившись пополам, она лежала на полу, все еще сжимая оружие. Сейчас бы развернуться, но противник уже оказался сверху. Еще мгновение и ее собственный пистолет оказался прижатым к голове.
   - Что, Селиверстова, оказалась умная не самая? - произнес голос с лестницы.
   Этого она не ожидала. Александра чувствовала ярость, хотя в сложившейся ситуации логичнее было испытывать страх, и дерзко произнесла:
   - Ход предсказуемый, только убивать меня вы не станете. Я вам нужна.
   На самом деле она в этом не была так уж уверена, но ее наглость должна была их смутить, а это могло сыграть на руку и дать время на то, чтобы повернуть события в нужную ей сторону.
   - Для чего? - с усмешкой поинтересовался Конюхов.
   - Это вы знаете лучше меня, не так ли?
   - Что за чушь она несет? - забеспокоился тот, кто держал пистолет у ее головы. - Что она знает?
   - Тише - тише, ничего не знает она. В порядке все.
   - А деньги? - спросил третий голос.
   Александра среагировала моментально:
   - А деньги вряд ли получите. Дядя Конюхов не так чист, как кажется.
   - Заткнись! - заорал тот, что с пистолетом, и снова ткнул ей в голову оружием.
   - Кончай ее, - приказал Конюхов, - проблем не будет, улажу все я.
   И тут должен был бы прозвучать выстрел, но вместо этого раздался вой сирен. Растерялись все. Это было так неожиданно, что несколько секунд каждый думал о том, какой шаг предпринять, и в этот миг третий рванул вниз по лестнице. Детектив слышала раздавшийся выстрел и ругательства Конюхова. Судя по всему, третьему удалось сбежать. Тот, кто держал пистолет у ее головы еще больше замешкался, и Александра на мгновение стала свободной. Она тут же воспользовалась счастливым шансом: резко повернула голову, выбросила назад правую руку и, подобно кошке, вцепилась ногтями в рукав преступника. Этой манипуляции оказалось достаточно, чтобы мужские пальцы ослабили хватку и пистолет выпал. Для Александры эта была крохотная, но все же победа, правда радоваться пришлось недолго: преступник вырвал руку и схватил ее за волосы, свободной рукой пытаясь дотянуться до пистолета. Ему пришлось приподняться и тогда Александра со всей силы лягнула его. Удар пришелся по правой ноге. Он зашипел и детектив почувствовала, как боль разлилась по ее собственной ступне, но времени думать об этом не было. Она перекатилась на спину и ударила теперь уже обеими ногами преступника в пах. Тот взвыл. Она уже собралась вскочить на ноги, когда увидела Конюхова. Он держал пистолет наготове. Александра замерла. До собственного пистолета дотянуться она бы не успела.
   Выстрел прозвучал внезапно, а затем тело грохнулось на пол. Александра, пожираемая гневом, переводила взгляд с убитого на Конюхова. Последний улыбался, а по лестнице уже слышался топот ног.

Глава 14

  
   Впервые Александра Селиверстова выступала в роли жертвы и впервые пересказывала свою грустную историю бывшим коллегам, каждого из которых знала лично. У одного была жена и двое близнецов. У другого всего пол месяца назад умерла любимая лайка. У третьего вот уже второй год болел отец, и врачи делали неутешительный прогноз. У четвертого не было ничего, кроме чувства юмора и неплохого аналитического склада ума. Но все как один жалели Александру и хлопали по плечу Конюхова - ее спасителя. Она даже не пыталась опровергнуть это. Все козыри на этом этапе были у него.
   Естественно, он оказался единственным адекватным свидетелем, так как вторым была соседка с квартиры напротив: невменяемая старушка, вызвавшая полицию так, смеха ради. Естественно, он не был знаком с убитым. На вопрос, что он делал у Александры, смело отвечал, что приехал по поводу Фасулидзе. Старший Фасулидзе просил дать последний шанс дочери. Информацию никто проверять не стал: во-первых, Конюхову не было смысла лгать, а, во-вторых, с Фасулидзе никто не хотел иметь лишних проблем.
   Убитого никто не хватился, и, недолго думая, решили, что это был разбой на фоне профессиональной деятельности: возможно, Александру хотели припугнуть. И снова взялись за поиски убийцы-женщины.
   Александра открыла дверь в агентство и прижалась лбом к холодной стене, но не от бессилия или усталости - от гнева. Ее переполняла злость: Конюхов вышел чистым из воды, а она потеряла бдительность и оказалась посмешищем. Нет. Никто не смеялся у нее за спиной, никто не говорил о ее глупости, но это и не требовалось. Самокритики у Александры было столько же, сколько и проницательности.
   Она прошла к столу, рывком выдвинула нижний ящик и достала пачку чистой бумаги. В верхнем нашлись запасные ручки. Они с Иваном договорились о встрече в шесть вечера, а пока у нее оставалось время, чтобы разобраться с сообщениями, оставленными на автоответчике. Время, чтобы успокоиться.
   В одном - мужчина обращался с просьбой найти пропавшую жену и по его истории было понятно, что была крупная ссора и жена сильно обиделась, но скоро вернется; в другом - отец умолял найти сбежавшую дочь-подростка, и Александра сразу узнала от кого было это сообщение. Андрей Валентинович Меркулов каждую неделю терял свою четырнадцатилетнюю дочь Карину, а потом она находилась у друзей, у бабушки или сама являлась ночью домой.
   Еще пара сообщений была о неверных мужьях, но уж кого-кого, а любовниц искать Александра точно не стала бы. Две просьбы расследовать несчастные случаи. Четыре сообщения от бывших коллег с просьбой помочь разобраться в расследовании "заказухи". Целых девять сообщений от родителей, и если в первых трех они жаловались на то, что она не приезжает, то в остальных обвиняли в бессердечности и эгоизме.
   Александра переписала наиболее интересные из сообщений на бумагу, в том числе те, что были от бывших коллег и принялась за разработку одновременно всех: ей просто необходимо было загрузить свой мозг работой так, чтобы не вспоминать о своей глупости. Не вспоминать о произошедшем. Но меньше чем через полчаса она поняла, что все эти дела скучные и невероятно простые и открыла тумбочку, где хранилась ее так называемая сокровищница: две плитки молочного шоколада, упаковка "Скитлз", три пачки печенья, а еще конверт с фотографиями незнакомцев.
   Каждую неделю она просила копии снимков у своих знакомых из отдела судебно-психологической экспертизы и тренировала на них свою интуицию и внимательность. Фотографий должно было быть не меньше и не больше семи. Именно эту цифру Александра считала оптимальной: глаза еще не устали, мозг работает продуктивно и при этом нет чувства перенапряжения. Она вытащила из конверта первый снимок. Это был женский портрет крупным планом.
   Глаза большие, края скошены вниз, что говорит об эмоциональности и чувствительности. Возможно, эта женщина даже сверхчувствительна. Надбровные дуги ярко выражены, что предполагает активный характер. Нос обычных пропорций с круглым кончиком: скорее всего любит жизнь и берет от нее все по максимуму. Форма лица ближе к трапеции, чем к прямоугольнику, значит характер активный, но при этом достаточно мягкий. Морщинки в уголках глаз свидетельствуют о переходе через рубеж тридцати лет.
   Замужем. Обручальное кольцо блестит, нет видимых потертостей. Рука с кольцом лежит сверху. Во-первых, это говорит о том, что женщина правша, во-вторых, она пытается "светить" кольцом, а значит замужем недавно.
   Одета в современное пальто цвета фуксии, скорее всего следит за модой и желает выглядеть младше своих лет.
   Александра перевернула снимок и с удовлетворением прочитала характеристику, составленную одним из психологов. Конечно, все предположения детектива могли быть и ошибочными, но в совокупности с ее знаниями и интуицией ошибки были практически исключены. Тогда почему же она так запоздала с Конюховым? Почему не раскусила этого мерзавца? Ведь все знали, что он взяточник без принципов и сожалений, и она знала.
   Александра закрыла глаза. Она представила, какая сумма стоит за этим делом и подумала о том, как далеко распространяются связи Конюхова. Собственные предположения ее не обрадовали.
   Она отложила первый снимок и взялась за второй, скучный. Здесь все было как в учебнике по психологии, и, более того, она лично знала этого мужчину. Они когда-то работали вместе, но, как часто бывало, не сошлись характерами. Он считал, что женщинам место на кухне. Александра его не переубеждала, но и в обиду себя не давала. Со скучающим видом она отложила и это фото.
   На третьем была представительница готического направления среди подростков: преобладание черного цвета в макияже, длинные черные волосы, пирсинг в левой ноздре и на нижней губе, анх на шее, платье как у Белоснежки, только не из доброй сказки, а из мрачной, где гномы жили не на зеленой полянке, а на кладбище. Единственное, что заинтересовало Александру - это черный кожаный браслет на левой руке. Алым цветом на нем значились слова: "VELA FATIS DARE", что с латыни переводилось как "покориться судьбе", но, судя потому, что слова были зачеркнуты, эта девушка судьбе не покорилась.
   Александра не могла больше рассматривать чужие снимки. Она думала о Незнакомке, о Марии, чье имя появилось вследствие аварии. Покорилась ли она судьбе? И что вообще произошло в медицинском центре? Детектив твердо решила, что пока полиция занимается поисками вымышленного убийцы, она найдет ту, кто почти наверняка стала свидетелем убийства, иначе зачем Конюхову ее устранять? Чтобы закрыть дело? Слишком просто. Корни крылись где-то глубже и вели к амнезии Марии. Но что с ней произошло, если не было никакой аварии? Что от нее пытались скрыть? И если она действительно свидетельница преступления, почему ее тогда просто не убили?
   И снова одни вопросы.
   Александра сосредоточенно выводила на листке круги, и в центре каждого было имя Марии.
   - Где же ты? - вопрошала она у пустого помещения. - Где тебя искать?
   Снова и снова она чертила круги, схемы, писала фразы, которые уже въелись в память настолько, что мерещились повсюду, и когда уже казалось, что ответа не найти, ей на глаза попалось имя доктора Алексеева. Почувствовав зацепку, она придвинулась ближе к столу, включила настольную лампу и повернула ее основание так, чтобы свет падал исключительно на нужные ей записи, а именно на адрес. Если поверить в искреннюю влюбленность Алексеева в Марию и добавить к этому его игру на два фронта, в погоне за деньгами Конюхова (зачем же еще они встречались?), то можно предположить, что адрес он сказал неверный. Что, если он так боялся собственного разоблачения, что и ей соврал? И тогда улица Пограничника Гарькавого 10, корпус 1, кв. 46 вполне могла оказаться совершенно другим адресом, но вариантов каким именно - бессчетное количество, только если...
   Александра безоговорочно доверяла своей интуиции и чувствовала, что просто так придумать подробный адрес Алексеев не мог. Она вспоминала то, как он произносил эти слова: быстро, уверенно, а это значит, что этот адрес действительно был ему знаком или... он соврал лишь отчасти. В одну секунду она включила ноутбук и, как только заработал интернет, вбила в поисковике "Яндекс карты".
   Улица Пограничника Гарькавого предстала как на ладони. Она совершила виртуальную прогулку от центра "Надежда" до того адреса, который указал Алексеев, пытаясь представить, как таким же маршрутом шла Мария, и вот тут-то и была нестыковочка. Если верить единственной свидетельнице, той самой старушке, что сказала будто видела Марию на противоположной стороне от "Дикси", когда стояла у пешеходного перехода, тогда получалось, что живет она не в доме номер 10, а напротив.
   Александра быстро вернулась на виртуальную улицу и воспользовалась поворотной стрелкой. Вот он - Пограничника Гарькавого 9, корпус 1. Конечно, это было только предположение, но стоило проверить. Возможно, Мария жила именно там и, возможно, в квартире 46.

...

  
   Иван, как и обещал, прибыл в шесть и не с пустыми руками. Он прошел на кухню, поставил на стол коробку с пирожными, попутно предлагая Александре помощь в восстановлении света в коридоре, а также отмечая, что она героиня, раз сумела справиться с преступником в такой кромешной тьме. Александра пояснила, что тьма была не такой уж и кромешной, так как на сцену действия попадала достаточно широкая полоска света с лестницы. Оба посмеялись, стараясь разрядить обстановку, но напряжение по-прежнему витало в воздухе. Она со дня происшествия так и не рассказала ему правду. Иван чувствовал, что она что-то утаивает, но разговор решили начать с другого.
   Иван рассказал ей о визите в кафе "Элитное" и о том, что там так же побывали Конюхов и Федоров. Она сразу догадалась, что Федоров шестерка. Он согласился. Записи с камер наблюдения он так и не смог выпросить. Конюхов объяснял это тем, что на них нет ничего касательно дела. Иван подозревал, что это ложь и сообщил подруге о своих догадках. Кто-то заплатил Конюхову, чтобы настоящего убийцу не нашли. Она согласно кивнула и только.
   Затем Александра поделилась своим предположением насчет адреса Марии. Решили не докладывать об этом никому в полиции и на следующее же утро проверить предположение. А затем, как ни в чем не бывало, обсудили "Незнакомцев в поезде": она удивилась тому, что он выбрал именно этот триллер, а он поблагодарил ее за отличную рекомендацию. Потом они немного поговорили о главных героях, высказали варианты по поводу развязки. И на этом разошлись.
   Ближе к ночи отключили электричество и телефон как назло разрядился. В очередной раз проклиная дом-развалюху, Александра принялась за поиски свечи. Нашла только большую рождественскую, подаренную родителями в прошлом году. Она так ее и не зажигала.
   Настало время.
   Уже подготавливаясь ко сну и снимая темно-фиолетовые носки, буквально кричащие о ее внутреннем напряжении, она держала свечу в руках и смотрела на пламя немного боязливо, но все же не отрывая взгляда. Каждый раз, глядя на огонь, она пыталась бороться со своим страхом и не думать о котельной. Этот раз ничем не отличался от остальных. Она так же старалась думать на отстраненные темы, к примеру, о дне рождения. Когда она в последний раз отмечала свой день рождения? Она уже и не помнила. С работой в полиции как-то было не до этого, а потом... Потом пришло осознание, что эти праздники не делают ее счастливой, ведь все желания из года в год повторяются, подарки становятся все банальнее, а близких становится все меньше.
   Александра подумала о своих родителях, о Бризе, тяжело вздохнула, бросила взгляд на носки, а затем наклонилась и резко задула свечу, надеясь, что все наладится, а предстоящий день будет более спокойного цвета.

Глава 15

  
   Марии приснился какой-то футуристический сон. Она видела звездное небо и различала на нем созвездие Большой медведицы. Затем появилась связка воздушных шаров, среди них были все цвета радуги кроме красного. Силуэт девочки с двумя хвостиками промелькнул вслед за шариками. Неожиданно девочка превратилась в робота с мигающими глазами, а небо приобрело форму огромного прозрачного купола. Мария следовала за причудливыми образами, пока не встретила саму себя на ступеньках двухэтажного дома. Вошла внутрь.
   Все тот же деревянный столик с разноцветными подставками под горячее вместо салфеток, кремовые обои, корзина с белыми розами на стене, фото серых глаз в белой рамке. На этот раз она заметила еще одну деталь - детский рисунок. Белка на белом листе бумаги и имя ровными буквами выведенное в левом уголке. Катюшка. Она узнала собственный почерк и заметила, как Мария из сна улыбается, и, не понимая причины, улыбнулась в ответ. Та Мария потянула ее на лестницу, и она последовала, не сопротивляясь.
   На втором этаже располагались две спальни, и она вспомнила, что в одной из них должна быть детская кроватка, застеленная красным одеяльцем с белыми слониками. Она повернула ручку ближайшей двери. Все здесь было знакомо: и обои цвета сливочного масла, и музыкальный плакат с детской азбукой, и панно с лесными зверюшками, и прикроватная тумбочка с единственным ящиком, где хранились ключи от дома да кошелек с мелочью, и торшер с белым абажуром, расписанным вручную китайскими иероглифами. Мария приобрела его на той же хендмейд-ярмарке, что и одеяльце. Она перевела взгляд в дальний угол и обнаружила там ту самую кроватку. Подошла поближе и коснулась одеяльца. На ощупь оно было плюшевым, но разве такое возможно во сне? Чья-то рука легла на ее плечо. Это другая Мария смотрела на нее все с той же улыбкой.
   - Вспомни, - тихо попросила она и указала на противоположную стену. Обои сливочного цвета терялись среди изобилия разноцветных зверей и образов принцесс в высоких, как башня, коронах и в пышных, как абажур, платьях. Мария помнила эти рисунки. Она сама покупала краски. Ездила за ними в "Буквоед" и там же покупала книжку со стихами Барто.
   - Вспомни.
   Обложка была помидорного цвета, и на ней была нарисована светловолосая девочка с медвежонком. Мария обнаружила ту самую книжку под одеялом.
   А в следующий миг уже оказалась в душевой. Она безошибочно определила, где стоит запасной пузырек с жидким мылом - слева под раковиной. Наощупь включила горячую воду, зная, что холодная плохо поступает, и даже вспомнила ожог на большом пальце левой ноги. Мария знала, как открывается мыльница в форме ракушки. Щелчок - и перед тобой бирюзовая жемчужина с ароматом мяты. Знала, где скол у раковины и где лежит коврик в форме распустившейся розы. Казалось, она принимала непосредственное участие в оформлении каждого уголка. Тоже казалось и других частей дома. Она знала, где лежат запасные ключи и где хранятся бокалы для торжественных случаев; какая из салфеток для кухонного стола, а какая для столешницы возле плиты; сколько кружек стоит на полке; где стоят кастрюли, а где сковородки; где лежат те самые запасные подставки под горячее. Обстановка была настолько знакома, что становилось страшно. Мария медленно поплелась к выходу из дома. За зеленым забором ее ждала Мария из сна. Она улыбнулась и исчезла.
   На часах была половина пятого, и дождь уже стучал, как какой-нибудь безумный барабанщик из рок-группы. Холод проникал даже сквозь пуховое одеяло, и Мария поежилась в предрассветных сумерках. За последние три ночи ей приснилось столько подробностей, что она уже начала сомневаться в том, что эти сны лишь игра воображения, фрагменты чьей-то подсмотренной жизни. Тем более, что Мария вспомнила день, когда покупала шарики. Это было на Крестовском острове: она долго стояла в очереди и очень жалела, когда из связки не получилась настоящая радуга. Красного цвета не хватало и тогда Мария попросила еще один оранжевый.
   Вспомнила и робота. Это была небольшая выставка современных научных достижений и проходила она в каком-то торговом комплексе. Кажется, после выставки она еще покупала чай с мятой.
   Она взяла с прикроватной тумбочки расческу, провела по волосам, затем потянулась за бутылкой воды и сделала ледяной глоток. Холод сковал язык и горло, но она ничего не ощущала, погрузившись в свой сон наяву, заново ощущая аромат мятной жемчужины и рассматривая детские рисунки на стене. Это было как наваждение. Только что она проснулась в своей комнате с пожелтевшими от сырости обоями и вот уже бродит по дому, в котором витает запах сосны и ели. Ей казалось, что сейчас она выглянет в окно и увидит зеленый забор, высокую зелень и кирпичный дом по соседству, но за окном был все тот же унылый дворик со сломанной каруселью и одноместными качелями. Мария снова посмотрела на часы: пять утра. Она думала, что прошло гораздо меньше времени. Пора заканчивать с этими странными путешествиями.
   С того дня, как она оказала помощь мальчику, такие путешествия стали привычным делом. Она могла пойти в ванную комнату, чтобы полежать в воде с морской солью, а оказаться в душевой из сна и пробыть там так долго, что, когда путешествие оканчивалось, вода уже изливалась гневом через края и лилась на пол. А однажды она чуть не прожгла свои джинсы только потому, что вспомнила, как прошлой осенью ходила в магазин и выбирала их в категории "Распродажа". Ее состояние становилось опасным и не столько для окружающих, ведь Мария по-прежнему не отвечала на звонки людей, чьи лица стерлись из памяти, сколько для себя самой. Ей казалось, что она сходит с ума, и вся ее жизнь потеряла ориентир, и самое страшное было в том, что женщина не знала, где правильное направление: она до сих пор оставалась на "больничном" и все свое свободное время тратила на то, чтобы разобраться в этом.
   Мария попытала счастья в районной больнице: может там ее знают, но и в этом потерпела полное фиаско - никто о ней не слышал, но ведь где-то она должна была применять свои медицинские знания или спасение мальчика лишь случайность? Счастливая случайность. Она уже ни в чем не была уверена и сейчас, сидя на кровати и наблюдая за тем, как быстро сменяются дождливые узоры на окне, снова и снова возвращалась к своим сновидениям.
   Когда соседи за стенкой начали обсуждать что приготовить холодным субботним утром на завтрак, а маленькая стрелка часов вальяжно разлеглась на цифре девять, Мария решила отыскать дом из сна.

...

  
   Большой зонт изумрудного цвета ограждал взор от бесчисленных покатых крыш, выпирающих среди серого неба, как нарывы. Дождь перестал, но Мария зонт не опускала и, хлюпая сапогами по грязным лужам, продолжала идти, примечая детали.
   Справа - покошенный серый забор, слева - полураздетые сосны. Вдоль дороги канава. Из темной воды выглядывает старый мужской ботинок. Может, это вовсе не та улица, что была во сне? Может, она ошиблась? Неожиданно узкая дорога, по которой едва смогла бы проехать машина больше, чем миникар, свернула налево, и окружающий пейзаж вмиг переменился. Унылые сосны сменились рядами ясеня в багрово-рыжих и золотистых нарядах, у их подножия, поблескивая после дождя, росла мелкая трава, еще не потерявшая весь свой сочный зеленый цвет, а между деревьями тут и там мелькали бледно-желтые лучи только-только выглянувшего солнца. И если поднять зонт, то можно было разглядеть, как они касались верхушек деревьев, спускались по листве и искорками замирали в лужах под ногами, но Мария ничего этого не замечала. Не замечала она и мужчину в черном плаще, что следил за ней уже не первый день.
   Она упрямо шла по дороге, стараясь унять внезапно усилившееся сердцебиение. Она узнавала эти места. Деревья постепенно сменились металлическим забором, выкрашенным в яркий жизнерадостный зеленый цвет, а за ним, словно прячась от чужих взглядов, показались и домики. Двухэтажные близнецы как на подбор выстроились в ряд и молчаливо наблюдали за гостьей. Дыхание сбилось. Мария не могла поверить своим глазам и ощущениям. Дом из сна был настоящим и ждал ее перед очередным поворотом.
   Это было невозможно и в то же время так реально, как давно потухший огонек, внезапно озаривший память. Как волшебство. Не чувствуя ног, она подошла вплотную к забору и стала разглядывать дом. Как и во сне крыша была покрыта зеленым шифером, а сам дом походил на пузатого гиганта, сидящего полубоком. Это впечатление складывалось из-за гаража, расположенного чуть сбоку от фасада. На долю секунды Мария даже представила, что дом и вправду живой. Распахнет сейчас свои квадратные глаза - окна, откроет рот - входную дверь, продолжительно зевнет, просыпаясь от долгого сна, и заговорит с ней. Легкая улыбка коснулась губ. Какие странные мысли иногда лезут в голову. На всякий случай она постояла еще немного, ожидая, что дом из сна все-таки оживет, но чуда не дождалась, лишь солнце вновь скрылось за облаками. Других изменений не произошло.
   Ее тянуло внутрь как магнитом, и одновременно с этим страшила одна только мысль о том, что вот сейчас, совсем скоро откроются все секреты. Нерешительность, страх, любопытство, тревога боролись друг с другом, казалось вечность, а потом неожиданно в память ворвалось воспоминание о том, как в детстве она перелезала через забор на участок к соседям в поисках спелых яблок. Выбор был сделан, оставалось только найти какой-нибудь предмет, встать и оттолкнуться, чтобы оказаться по ту сторону забору. Она бросила сумочку с зонтом прямо на землю и стала осматриваться по сторонам.
   С октября по апрель дачи в Ленобласти пустуют, но прежде чем забираться в чужой дом необходимо было удостовериться в этом. К ее счастью вокруг была сонная тишина. Казалось, что мир замер и ждет. Возможно ждет, когда она проникнет в тайны своих снов. В десятке метров от нее скользнул человек в черном плаще, но она этого не заметила.
   Нервное напряжение, как ни странно сошло на нет, и Мария ощутила почти что восторг, выискивая глазами подходящий предмет. Она не думала, что идет в некотором роде на преступление, мысли были заняты совсем другим: ощущением, что ее жизнь нашла верный ориентир.
   Вокруг не было ничего подходящего: грязь да пара сломанных веток. Она прошла вдоль дома на противоположной стороне, но тщетно. Вернулась, завернула за угол и прошла еще не меньше десятка домов, пока не увидела, что дорога обрывается, и начинается сосновый лес. И что дальше? Куда идти? Она вспомнила, что бросила свои вещи прямо у забора и испугалась. А что, если их кто-то украдет? Ведь там ее сумочка, а в ней ключи от квартиры, деньги. Конечно, это было сомнительно, ведь за те полкилометра, что она прошла от станции не встретилось ни души, но все же? И она поспешила обратно, все так же хлюпая по лужам.
   Вещи были на месте. Мария уставилась на дом - такую близкую и недосягаемую цель, и ей даже захотелось плакать. На секунду она ощутила себя маленькой девочкой, которая очень хочет понять, что происходит в мире взрослых людей, но не может. И, возможно, эта секунда растянулась бы на долгие часы, как в случае с ее виртуальными путешествиями в городе, но внезапно на глаза попался камень. Она так тщательно высматривала подходящий предмет, который помог бы перелезть через забор, что даже не подумала о другом варианте: можно попытаться сбить петли старого навесного замка! Эта мысль настолько яркой вспышкой промелькнула в сознании, что она даже зажмурилась, но всего на мгновение. В следующую секунду Мария уже приближалась к заветной цели.
   Камень застрял в земле между забором и лужей грязи. Он торчал прямо у нее под носом, а она даже не замечала этого! Мария наклонилась и схватилась пальцами за его края, но камень был скользкий и никак не желал вылезать из своего укрытия. Она потянула его вверх еще раз и еще, но попытки заканчивались одним - камень оставался на месте, а подол ее плаща снова и снова пачкался о грязную землю. Мария огляделась по сторонам, никого не увидела и вернулась к своему занятию. Потянула снова вверх, а затем вправо. Снова вверх, влево. Ничего. В конце концов она начала пинать его носком своего аккуратного сапога 37 размера, но кроме боли в пальцах так ничего и не добилась. На память пришли воспоминания о книгах про сокровища, а еще о мальчишках, пинающих камни по пути из школы. Неожиданно она словно увидела фрагмент того, как в старшем классе из-за нее подрались двое парней, и как один из них во время драки упал, споткнувшись о камень. Она снова начала тянуть камень вверх, вправо, вверх, влево, снова пинала его с усиленной злостью, пыталась выбить каблуками, но ничего не помогало. Может так и должно быть? Может ей и не стоит заходить в этот дом? Но пока разум и совесть пребывали в нерешительности, голос сердца шептал, что это ее шанс узнать правду, и она в очередной раз принималась за работу. И когда казалось, что хуже уже и быть не может, зарядил дождь, да такой сильный, что без зонта она промокла в считанные минуты. Решимость все больше отступала, и сомнения становились все сильнее.
   Мария стояла на коленях и глядела на камень, а потом вдруг вспомнила свой последний визит к психологу, два распростертых тела и слова Виктора Андреевича: "Рано или поздно она все равно все вспомнит. Память уже возвращается. Пока она жива, мы в опасности". И начала разгребать мокрую землю пальцами. Камень засел глубоко, но мокрая земля оказалась податливой, и, наконец, заветный предмет оказался у нее в руках.
   Камень был небольшим, размером с коробочку из-под печенья, круглую жестяную с фотографиями счастливых детишек. Мария вспомнила, как подарила такую же своему отцу. Он был большим ценителем сладостей. Печенье было двух видов: сахарное и с шоколадной глазурью.
   Она вспомнила, как они вдвоем сидели на диване в гостиной и лакомились кругляшками печенья, запивая его горячим чаем с лимоном. Она не отказалась бы от такой трапезы и сейчас.
   Насквозь промокшая, продрогшая Мария держала камень, не решаясь выполнить задуманное, и умирала от голода. А ела ли она с утра? И с ужасом поняла, что последний раз у нее во рту побывал всего лишь ломтик батона, и было это вчера днем. И откуда у нее только берутся силы? Но размышлять по этому поводу не было времени. Наверняка она стоит здесь с этим чертовым камнем уже не меньше часа. На самом деле прошло не более трех минут, но в сознании Марии время текло непостижимо медленно. Ей казалось, что целую вечность она бьет по мокрому замку, но было всего три удара; что он настолько прочный, что скорее у нее отвалятся руки, чем эта чертова железка, хотя он был настолько хлипким, что его можно было легко сбить простым ударом ноги. Казалось, что грохот стоит такой, что слышно в самом начале улицы, что тоже было неправдой.
   Наконец, как в замедленной съемке она ступила на мокрую дорожку из гравия и оказалась на территории настолько знакомой, что перехватило дыхание. Мария помнила дощатый настил, змеей тянущийся вдоль дома и знала, что под одной из досок валяется упаковка из-под мармелада, которую каждый раз забывала выбросить. Узнала и высокую зеленую железную бочку, потому что сама красила, зеленый цвет был любимым, и, спустя какое-то время, хотела ее оживить, подрисовав глаза, нос картошкой и улыбку. Мария в нерешительности сделала еще шаг, и тут же воспоминания посыпались на нее стремительнее, чем схождение лавины в горах, и, если от последнего можно было как-то спастись, то от прошлого нет.
   Слева от калитки стоял большой кованый велосипед. Она помнила его. На своей спине он держал целых три вазона с цветами: сиреневая петуния, синяя лобелия и желтый портулак. Она собиралась убрать последний и посадить еще одну петунию голубого цвета, а портулак поместить со стороны бани, когда, конечно, они построят баню. Сам велосипед тоже подвергался ее внутренней критике. Его доставили после заказа по интернету, и он оказался не совсем таким, каким она ожидала. Переднее колесо было чересчур большое, а рама выглядела, как неудачно приваренный кусок железа. Никакой элегантности. Мария собиралась выбросить его и купить новый. Собиралась, а потом ей стало его жаль.
   С противоположной стороны располагался мини-пруд. Пока там плавала только одна уточка и две кувшинки белого цвета, позабытые с летней поры. Она помнила, как собиралась облагородить и его, пустив на воду целое семейство, а края пруда отделать рифленым заборчиком. Помнила и то, как не могла определиться с цветом. Еще в ее планах было сделать подсветку, чтобы по вечерам вода искрилась разными огнями, а он - темноволосый мужчина - обещал взяться за эту работу, как только устроится в компанию...
   Так давно не напоминавшая о себе головная боль прорвалась в сознание, заставив Марию сжать виски, а лавина воспоминаний все не отступала.
   В десяти шагах от калитки начинался огород. Его владения заканчивались у самой кромки забора, разделяющего их дом от соседнего. Она точно знала сколько шагов, потому что они с дочкой как-то играли в игру "Найди клад". Ее суть была проста: Мария зарывала какой-нибудь предмет (в тот раз это была пустая жестяная коробочка) в землю, а дочка должна была ее отыскать, считая шаги от калитки. Все было просто, и клад сразу же находили, но веселье было непередаваемым. Потом эту коробочку дочка... Катюшка... использовала под хранение своих маленьких заколочек. От столь яркого воспоминания Мария пошатнулась и непременно упала бы, не облокотившись на раму того самого несчастного велосипеда. И когда только она успела оказаться с ним рядом?
   Огород делился на пять секторов: зеленый лук, петрушка, укроп, морковь и редис. Каждый из секторов был помечен воткнутой в землю палочкой с цветной ленточкой. Эта идея принадлежала Катюшке. Ей нравилось всему добавлять цвета. Лук получил коричневую ленточку, потому что Катюшка не любила лук; петрушка и укроп - зеленые; морковь - оранжевую, а редис почему-то желтую. Почему она и сама объяснить не могла. Говорила, что просто так захотелось.
   Они всей семьей любили собирать зелень для салата. Катюшка всегда порывалась нарвать укропа, муж испытывал слабость к зеленому луку и всегда добавлял его в тарелку, а Мария собирала все остальное.
   Ближе к соседскому забору располагались две теплицы: с огурцами и с помидорами черри. Последнее было слабостью всей семьи: краснощекие пузырьки могли быть поданы как на завтрак, так на обед и на ужин. Как-то соседка пошутила, что однажды они и сами станут помидорного цвета. Катюшка тогда очень испугалась, правда всего на неделю. Потом любовь к сладким черри победила.
   Она помнила, как Катюшка упала у этой самой калитки, когда они играли в догонялки: разбила коленку в кровь на дорожке из гравия и вместо того, чтобы плакать, кричала, что дорожка плохая, а потом рассердилась на теплицу с огурцами и зачем-то пнула дощечку, подпиравшую дверь.
   Мария подошла к дому и поднялась на ступеньку, одну, вторую, третью, вспоминая, как дочка приговаривала: "Раз, два, три, уже внутри, мама, мама, посмотри" - и улыбалась своей беззаботной улыбкой, а потом убегала на кухню в поисках чего-нибудь вкусненького. На дальней полочке всегда можно было найти упаковку крекера или печенья "Мария". Последнее, по рассказам мужа, любила его мать. Мария очень бы хотела познакомиться с ней и с отцом мужа, но они умерли еще до знакомства Марии и... Юры?
   Она поставила зонт у двери, там же бросила и сумку. Делая все на автомате, протянула руку к оконной раме, не глядя, нащупала сверху крючок и размотала веревку с ключом. Страх. Жуткий, сжимающий изнутри, подобно голодному питону и обволакивающий, словно плотный туман застил ее разум. Что она здесь делает? Зачем пытается узнать то, что так тщательно скрывает память? Не станет ли еще хуже? Не превратится ли ее жизнь в ад? Хотя может ли быть что-то страшнее того, что сейчас творится в ее жизни? И не связано ли все это с убийством Виктора Андреевича? И что, если ее жизнь окажется под угрозой? И ее муж, дочь...
   Неужели она могла забыть свою семью?! Она боялась того, что может вспомнить, но еще больше боялась сойти с ума.
   И повернула ключ.
   Здесь все было как во сне: тот же столик с разноцветными подставками под горячее, те же кремовые обои, корзина с белыми розами, фотография с серыми глазами в белоснежной рамке. Все вокруг было точно таким же, каким виделось по ночам; точно таким же, каким запомнилось, не считая обильного слоя пыли.
   Мария знала откуда царапина на полу возле столика - это Катюшка играла в дочки-матери и перетаскивала стулья, табуретки, ящик с инструментами в свой выдуманный дом под этим самым столом. Знала почему среди подставок под горячее нет белой и не потому, что этот цвет легко пачкался: просто Катюшка хотела все яркое, а она была не против. Эти подставки напоминали ей конфетти, что разбрасывают на дни рождения.
   Коснулась фотографии, и тут же ее сшибло воспоминание о том дне, когда было сделано фото. В июне у них была шестая годовщина брака, и она предложила необычную фотосессию: ловить эмоциональные кадры, когда другой об этом не подозревает. Из затеи не вышло ничего толкового. Ни он, ни она не умели особо фотографировать, и снимки получились обычными, каких в альбоме была сотня. Это единственная фотография, заслужившая внимание. Конечно, потом освещение чуть подкорректировали на компьютере, добавили некий ореол таинственности, но глаза не тронули. Они с самого начала были такими: невероятно грустными и уставшими. Невероятно живыми. Глядя на них, она видела живого человека с чистой душой, поэтому и повесила фото на стену. Кадр не был постановочным. Она случайно запечатлела супруга в момент раздумий. Тогда ему как раз предложили новую работу, и он не знал стоит ли соглашаться, потому что компания была серьезной - это тебе не круглосуточная аптека в шаговой доступности. Здесь были перспективы. И возлагалась такая ответственность, что возникал резонный вопрос: а тебе это по плечу?
   Мария не помнила, как оказалась на втором этаже. Она побывала в ванной и обнаружила скол у раковины и ту самую мыльницу-жемчужину. Даже аромат мяты был таким же как во сне. А затем, ведомая необъяснимой силой, Мария приблизилась к спальне. Едва она повернула дверную ручку, как снова вернулась в тот день, когда все началось, только на этот раз воспоминание не оборвалось с появлением полицейского, а потекло еще стремительнее.
   И только теперь замечаю еще одного человека - мужчину в полицейской форме. Я не успеваю задать вопрос о том, что он здесь делает. Вижу, как чья-то тонкая рука закрывает рот Катюшке и достает из кармана шприц. С ужасом осознаю, что в доме уже не двое, а пять человек. Вижу, как выносят моего мужа. Он без сознания. А затем меня накрывает тьма.
   Будто в каком-то тумане я вижу слабые очертания неба. Оно сплошь усеяно хмурыми свинцовыми облаками. Вокруг не было никого - ни единого свидетеля. А потом я уснула странным сном и больше не видела ничего.
   Мария стояла, опираясь рукой на бортики детской кроватки и дрожала, как кленовый лист на ветру, как корабль во время шторма. Как человек во время сильнейшей лихорадки. А потом пришла головная боль такой силы, что в глазах полопались сосуды.
   Она вспомнила многое, но не аварию. Не то, куда пропала ее семья. Дрожащей рукой Мария потянулась к одеяльцу. Его кончик выглядывал из-за реек кроватки. Она провела дрожащими пальцами по мордочке белого слоника, затем дотронулась до его громадных полукруглых ушей. Одеяльце на ощупь было мягкое, плюшевое.
   Мария закрыла руками лицо, безвольно опустилась на колени и зарыдала.

Глава 16

  
   Иван не смог уговорить Александру ехать на его машине. Во-первых, к ней ранним субботним утром неожиданно приехали родители, во-вторых, она снова сослалась на неоспоримую пользу наблюдения за людьми в общественном транспорте, хотя он мог бы и поспорить. По его мнению, в транспорте можно было набраться только отрицательных эмоций, по крайней мере ему доводилось сталкиваться лишь с грубостью и наглостью. И теперь он ожидал подругу у кафе "Элитное". Оттуда они собирались добираться пешком: Александра настаивала на необходимости пройти тем же маршрутом, что и Мария. Он знал, что таким способом Пуля пытается установить только ей понятную связь с жертвой. Она часто использовала подобный метод.
   Александра опаздывала, впрочем, он мог представить, как тяжело объяснить двум пенсионерам, что ты действительно искренне любишь копаться в уликах, гоняться за убийцами и наблюдать, как патологоанатом разделывает мертвецов, подобно туше сырого мяса. И что это не очередная попытка доказать, что ты имеешь равные права с мужчинами, или что прошел век, когда за тебя все решали родители, или что место женщины не только на кухне - это твоя жизнь, твоя страсть.
   Стоя под зонтом у витрины, он пытался представить, что еще может любить Александра помимо своей работы. Он знал, что она обожает читать, но вряд ли этим ограничивались ее интересы. Неожиданно вспомнились ее забавные носки. Он ни разу не видел дома на ее ногах ничего другого, хотя и бывал часто. Именно на ее кухне чаще всего они на пару и приходили к самым важным умозаключениям. Нет. Легкая улыбка коснулась его губ. Она приходила, а он был лишь на подхвате. Иван подозревал, что в их отделении она всегда была и будет самой активной извилиной их коллективного мозга под названием "Полиция". Таких женщин, как Александра, он не встречал. И эти забавные носки. Каждый раз она была в разных. Сколько их у нее? Иногда у него складывалось впечатление, что не меньше сотни, а то и больше. Может это и есть ее страсть? Нет. Это было бы глупо, а глупость такой женщине, как она была не свойственна. Он вполне мог представить ее увлекающейся игрой на фортепьяно: ее длинные пальцы были словно созданы для этого. Возможно. Но он никогда не слышал, как она играет или хотя бы говорит о музыке. О книгах - да, сколько угодно. Сколько она прочла только за этот год - пятнадцать, двадцать или больше? Да, пожалуй, "пулей" она была во всем.
   Он снова улыбнулся, представляя, как она сидит на диване, подобрав под себя ноги и листает страницы, жадно впитывая в себя каждое слово.
   Иван мог бы помечтать, как сидит рядом, касается бархатистой кожи, но отогнал все ненужные мысли и, чтобы отвлечься, стал наблюдать за прохожими.
   В девять утра их было не так много. Он смотрел на проходящего мимо мужчину лет сорока и пытался понять что этот человек из себя представляет, какой у него характер. Не получалось. Александра умела вычислять людей, он - нет.
   Детектив пришла в половину десятого, и, едва они встретились, как ощущение недосказанности поглотило обоих. Они молча двинулись по намеченному маршруту, не решаясь произнести ничего кроме "Привет". Александра решила не рассказывать о Конюхове до тех пор, пока не найдет доказательств. В конце концов, ее слова против слов руководителя следственного отдела, а, возможно и более высокопоставленных людей, были пустотой. Она не сомневалась, что Иван ей поверит, но вера без доказательств...
   Нет, она должна была оперировать фактами, но и молчать не выход. Она заговорила первой:
   - Родители ждут меня в следующие выходные. Пришлось сказать, что приеду.
   - Но ты все-таки не поедешь.
   - Нет. Их морали мне ни к чему.
   - А вы не пытались поговорить откровенно?
   - Не один раз. Итог один - обоюдное непонимание, - она вздохнула и замолчала.
   Иван больше ни о чем не спрашивал. Вот и поговорили. Александра даже не думала, что так тяжело будет лгать Бризу, а выходило, что все эти недомолвки приносили ей невероятные мучения, но скоро она расставит все по местам. И всех.
   Они шли тем же маршрутом, что и Мария в день убийства. Проходили те же дома, те же деревья. Александра остановилась неподалеку от детской площадки, чувствуя, что, тоже самое делала Мария каждый день. Она останавливалась, чтобы... чтобы посмотреть на детей? Возможно что-то вспоминала. Александра буквально видела, как Мария стоит здесь невзрачная с черными волосами и смотрит на мамочку, катающую дочь на качелях. Девочка громко смеется, и Марии становится не по себе, словно она стала случайным свидетелем счастья настолько личного, что увидеть его было почти что преступлением. Александра и сама испытала неловкость, так как в эту минуту и она нагло глазела на счастливую пару: мать и дочь, играющих в догонялки. Она отвернулась и заметила взгляд Ивана. Ей показалось или он спрятал улыбку? Подавив необъяснимое смущение, она спросила:
   - Бриз, как ты думаешь возможно ли забыть своего ребенка?
   - Я даже не знаю, - он слегка растерялся, но потом медленно добавил. - Мне кажется, что такое маловероятно. Не зря ведь говорят, что есть материнский инстинкт, мать чувствует своего ребенка.
   - Инстинкт - это иное, - снова вздохнула Александра. - Женщина будет защищать свое дитя, оберегать от всего. Она может поймать ребенка, когда тот только начнет падать с кровати, даже не видя этого, в силу особой связи, заложенной еще с рождения. Она может точно угадать от какой погремушки придет в восторг ее месячный малыш, хотя он еще не может ни говорить, ни осознанно проявлять свои эмоции. Мать всегда сможет понять причину плача: будь то желание поесть, попить, покакать или, в конце концов, просьба о банальном внимании. Она за секунду проснется, если ее ребенок заплачет во сне и будет чутко спать, когда малыш окажется в ее постели, чтобы не дай бог не разбудить, не потревожить, не уронить свое дитя. Это инстинкт необъяснимый с точки зрения науки и психологии. Это данность, хотя есть утверждение о том, что все это небылицы, ведь есть и другой тип матерей, которые выбрасывают своих новорожденных младенцев на помойку или топят, подобно котятам.
   Она передернулась и продолжила:
   - Но я о тех матерях, чье сердце открыто любви и заботе. О женщинах с большой буквы. Могут ли они забыть своего ребенка?
   Иван не знал, что ответить. Он не был особо близко знаком с психологией, а тем более с женской, но ему казалось, что такое невозможно. Подсознание матери все равно должно хранить подобные воспоминания, и он ответил:
   - Забыть можно все, но только не тех, кого по-настоящему любишь.
   - Я думаю так же, Бриз, и поэтому считаю, что мы просто обязаны найти Марию и помочь ей! Я уверена, что она помнит свою дочь и, возможно, помнит мужа, но только эти воспоминания так же едва уловимы, как ароматы духов проходящих мимо людей. Я даже не могу представить, насколько тяжело этой женщине каждое утро просыпаться, не ощущая почвы под ногами и ловя себя на мысли, что где-то возможно есть ее семья.
   Александра расчувствовалась, и тонкая слеза показалась в уголке глаза. Она моргнула и уставилась на площадку слегка затуманенным взором:
   - Если не было аварии, Бриз, то что должны были сделать с женщиной такое, чтобы вычеркнуть из памяти самых дорогих ей людей?
   - Я не знаю, - его ответ прозвучал тихо. Он чувствовал неловкость, не имея ни малейшего понятия, как вести себя с Александрой в такой момент. Он даже не подразумевал, что его Пуля настолько чувствительна и ранима. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе и пообещать, что она такого горя никогда не познает. Ему хотелось помечтать, но она вырвала его из призрачных надежд всего одной фразой.
   - У меня не будет детей, - и как ни в чем не бывало продолжила путь, не оборачиваясь и все больше удаляясь от Ивана.
   Она шла быстро, даже быстрее, чем следовало, ненавидя свою слабость и переживая за Марию, словно это была не чужая женщина, а близкий человек. Она объясняла себе это тем, что за последние две недели думала о Марии чаще, чем о ком-либо другом и даже чаще, чем о родителях. Не давая себе отчета в том, что Мария была той частью ее сознания, которая не желала показываться окружающим и пряталась глубоко-глубоко в недрах ее собственных противоречивых желаний. Желаний быть женой, матерью, желаний не испытывать ни боли, ни разочарования. Она даже не хотела думать о том, что стало бы с ней в подобной ситуации. Выдержала бы она или сдалась? Разум подсказывал, что она бы боролась до конца, но вот сердце боялось признаться, что в Александре было больше бравады, чем искренней дерзости. Разве не испытывала она страха, находясь на месте преступления? Да каждый раз! Только научилась справляться с эмоциями. Разве она не боялась копаться в сознании преступников, пытаясь находить ответы и погружаясь в самое темное, что только может быть в человеке? Еще как! Но и получала от этого невероятное, практически шизофреническое удовольствие: ей нравилось не только уничтожать злые замыслы, но и проникаться этой легкой червоточинкой присущей каждому человеку.
   Она часто раздумывала о том, почему людям так нравится смотреть фильмы ужасов, триллеры и те же детективы? Только ли из-за интриги и волнительного сюжета? Только ли из-за желания угадать кто убийца? Может причина еще и в том, что в каждом человеке живет маленький чертик, наблюдающий за всем со стороны и питающийся негативными проявлениями общества, а фильмы - это не что иное, как их проекция? Вопрос лишь в том, выберется лично твой чертик наружу или нет. Александра не раз думала об этом, приходя к выводу, что в основном преступники - это люди с напрочь сбившимися ориентирами. Люди, чьи чертики выбрались наружу и теперь делают что хотят. Однако оставались маньяки и просто те чудовища, что испытывали удовольствие от убийств. В них не было ничего хорошего. Они были как полностью сгнившие яблоки и вернуть их к прежней жизни уже не было возможности. Она задалась вопросом: а люди, уничтожившие память Марии из какой категории?
   За размышлениями она не заметила, как дошла до нужного дома. Иван был рядом и ни обмолвился ни словом, но она и не желала говорить о своей минутной слабости - было и прошло.
   Дом представлял собой классическую постройку панельного типа и напоминал ее собственный как снаружи, так и изнутри. Те же обшарпанные стены, старые потерявшие цвет перила, ступеньки, обсыпанные сигаретным пеплом и лифт похожий на доисторическое чудовище. Он так же скрипел и возмущался, пока они поднимались на третий этаж.
   - Готова? - зачем-то поинтересовался Иван. Александра не ответила и нажала кнопку звонка. Ожидание затянулось, и они уже собирались уйти, когда услышали за дверью тихий испуганный голос.
   - Кто вы?
   Сомнений не было - адрес верный. Александра это чувствовала. Она сделала шаг назад от двери, давая возможность Марии лучше себя разглядеть:
   - Здравствуйте, Мария. Я частный детектив Александра Селиверстова и мне нужно с вами поговорить по поводу аварии.
   Нет ответа.
   Иван переминался с ноги на ногу, Александра оставалась невозмутимой и ждала.
   - Я ничем не могу вам помочь.
   Мария была напугана, и Александра понимала это, а потому, как можно более учтиво произнесла:
   - Я знаю, что вы потеряли память и вам сейчас нелегко, но я могу помочь.
   Тишина.
   - Мария, мы знаем про ваши сны.
   Иван придвинулся вплотную к двери:
   - Мы хотим помочь во всем разобраться.
   Молчание.
   Александра представила, как Мария стоит, облокотившись о стену: напряженная и растерянная. Ее губы искусаны до крови, сердце колотится от волнения, а пальцы нервно сжимают дверную ручку. Александра знала, что Мария может открыть незнакомцам. Ее нужно было лишь немного подтолкнуть. Детектив достала из сумочки сложенный лист, развернула и приложила к дверному глазку таким образом, чтобы Мария могла прочесть написанное. Прошло не больше тридцати секунд, после чего дверь распахнулась, и они услышали надрывный голос:
   - Вы правда вернете мою семью? Правда?
  

Глава 17

  
   В целом, Мария оказалась именно такой, какой Александра ее и представляла. Средний рост, астеническое телосложение, обыкновенное круглое лицо с маленькой родинкой слева от переносицы, тонкие губы. Словом, внешность непримечательная, если бы не глаза. Они были удивительного зеленого оттенка близкого к изумруду. А еще жгуче-черные волосы, напоминающие о восточных красавицах и абсолютно не вязавшиеся с образом такой простой женщины.
   Одета она была неброско: домашнее платье цвета песочного печенья и жилетка на тон светлее. В квартире было прохладно, но не настолько, чтобы носить утепленную жилетку. Вероятно, дело было в холоде, идущем изнутри ее опустошенной души.
   Она сидела, вжавшись в спинку дивана и всхлипывала. Несчастная женщина держалась из последних сил и Александра не знала, с чего начать разговор. На выручку пришел Иван, как всегда галантный и тактичный. Он сел напротив Марии:
   - Я считаю своим долгом помочь вам всем, чем смогу. Не бойтесь. Нас никто не услышит. Мы с Александрой гарантируем: все, что вы сочтете нужным сообщить, останется между нами. Понимаю, вам трудно поверить незнакомым людям, тем более доверить свои переживания и поэтому, если хотите, можете сначала задать вопросы нам. Любые.
   Его тактика была предельно проста и в то же время настолько самобытна, что не оставляла никакого шанса оппоненту. Это всегда срабатывало. Помогло и сейчас. Мария провела дрожащей ладонью по платью, будто разглаживая несуществующие складки, затем убрала смоляную прядь с лица и спросила:
   - Вы знаете, где моя семья?
   Александра и Иван переглянулись. Врать не было смысла, и Иван ответил:
   - К сожалению, нет.
   - Пока нет, - добавила Александра, - но с вашей помощью мы обязательно их найдем. Мы вернем вам семью.
   - С моей помощью... Если бы я знала хоть что-то, - она закрыла лицо руками и заплакала.
   Тягостное молчание оплело комнату, подобно паутине. Иван, и Александра понимали, что действовать нужно крайне осторожно - женщина на грани нервного срыва.
   - Я мог бы принести вам чай, хотите? Где у вас заварка?
   - Н-н-на кухне, в правом шкафчике, - ответила она, дрожа.
   - Черный?
   - Я, я не знаю, - ее руки безвольно опустились. - Я просто хочу воды.
   - Хорошо, сейчас принесу.
   Женщины остались одни. Александра смотрела на бледное лицо Марии, на ее впалые щеки. Да эта женщина уже давно ничего не ела! И как она сразу не заметила?
   - Бриз, поищи что-нибудь съестное в холодильнике!
   - Бриз? - Мария не смогла скрыть своего удивления.
   - Я его так зову по-дружески, - улыбнулась Александра.
   - А я ее Пулей! - донеслось с кухни.
   Мария тоже улыбнулась:
   - Вы не похожи на полицейских.
   - Я, как уже говорила, частный детектив, вот мое удостоверение, правда совру, если скажу, что совсем не имею никакого отношения к полиции. Я пять лет была служителем закона. Бриз, Иван Резников работает криминалистом.
   - Расследует убийства?
   - Этим занимаются следователи. Он исследует улики.
   - А я, я врач... кажется, - Мария отвела взгляд.
   Разговор начинал клеиться, но Александра чувствовала, что говорить женщине тяжело. Иван вовремя подоспел на помощь: в руках он нес блюдце с тремя бутербродами из засохшего хлеба и сыра.
   - Все, что нашел. Аккуратно, вода холодная.
   - Холодная полезнее, - Мария поднесла кружку к губам и сделала несколько больших глотков.
   - С точки зрения медицины горячая вода вредна, я права? - поинтересовалась Александра.
   - Да, если употреблять слишком горячую еду или напитки, то можно разрушить слизистую.
   - Вы имеете в виду, желудок? - Александра делала вид, что крайне заинтересована, хотя, конечно, вся последующая информация была для нее не нова, но если это был шанс разговорить Марию, то пусть так, повторение - мать учения. Мария словно немного оживилась и, надкусив бутерброд, начала рассказывать:
   - Дело в том, что все органы пищеварительного тракта имеют слизистую оболочку, состоящую из клеток, а клетки содержат белок. Так вот, белок выдерживает максимальную температуру 42 градуса, если этот показатель больше, белок начинает вариться, и клетка теряет свои функции. 
   Александра улыбнулась. Мария плыла по своему течению и понемногу раскрепощалась. Ее взгляд уже не был направлен в пол. Она переводила взгляд с Александры на Ивана и обратно.
   - Более того, опускаясь через пищевод в желудок, горячая пища вызывает ожоги, а чем чаще человек ест или пьет горячее, тем больше шансов на развитие рубцовых изменений. Этот процесс становится причиной неправильного деления клеток, что провоцирует предраковое состояние, а позже и развитие рака.
   - Отныне буду пить только теплый чай, - улыбнулся Иван.
   - Можно пить и горячий, - Мария улыбнулась в ответ, - но только не кипяток.
   Кажется, доверие они заработали. Александра начала аккуратно подводить к нужной теме:
   - Память удивительная вещь. Вы, наверно читали много книг по своей профессии?
   - Пуля, к примеру, читает книги обо всем, - вставил Иван, - утверждая, что ограниченность человека - это худшее, что может быть. И это кстати, дословно. И должен сказать у нее колоссальная память!
   Мария молча надкусила бутерброд. Ее взгляд потух, и легкая дрожь прошлась по пальцам. Затем она поставила блюдце на колени и произнесла так тихо, что они едва расслышали:
   - У меня тоже.
   - Что, простите? - Иван вытянул шею и придвинулся поближе.
   Мария снова поправила волосы, чуть не опрокинув блюдце с бутербродами, переставила его на диван к самой спинке и повторила:
   - У меня тоже. Я всегда думала, что у меня прекрасная память. Но после аварии...
   Она замолчала, и хрустальная слеза скатилась по щеке.
   Иван и Александра переглянулись. Не стоило пока говорить, что никакой аварии не было. Не время. Александра придвинула стул вплотную к дивану и осторожно коснулась руки Марии:
   - Память непостоянна и, возможно, даже коварна, но я глубоко убеждена: все наши воспоминания можно извлечь. Вопрос лишь в том, какой способ подойдет в том или ином случае.
   Не глядя на детектива, Мария убрала руку, но она ее слушала, что было намного важнее, и Александра продолжила:
   - К примеру, когда я хочу вспомнить школьные годы, то достаю альбом с фотографиями или захожу в социальную сеть. Если хочу вспомнить голос близкого человека, то достаточно набрать номер телефона. Когда забываются слова понравившейся песни, включаю запись, чтобы освежить мотив. Желая вспомнить интересную книгу, перечитываю ее вновь. А иногда достаточно вдохнуть знакомый запах, и в памяти всплывает образ близкого человека. Александра невольно взглянула на Ивана. Аромат мяты или кедра беспрестанно напоминал ей о нем. Она поспешно отвернулась. Мария все так же смотрела в сторону.
   - Но иногда память так глубоко прячет воспоминания, - продолжила Александра, - что приходиться обращаться к специалисту, к тому, кто может управлять нашим сознанием, извлекая давно позабытые воспоминания, подобно фокуснику, достающему кролика из своей волшебной шляпы и в этом нет ничего дурного или неправильного. Иногда это единственный выход.
   Метафора получилась удачной, вот только Мария по-прежнему молчала.
   - Нет ничего страшного в том, что иногда вещи и события забываются. Иногда такое происходит. Мария, можно я буду вас называть Машей? - Александра улыбнулась и наконец дождалась реакции.
   - Называйте, как хотите. Я все равно не помню своего настоящего имени. Правда Маша мне кажется еще более чужим именем, чем Мария.
   - Хорошо, - Александра пересела на диван, - но как вы узнали, что вас зовут не Мария?
   - Вспомнила, - Мария сглотнула слезу. - Я много чего вспомнила кроме главного. Где мой муж? Где м-м-моя доченька?
   - Не плачьте, - ласково попросила Александра. - Хотите еще воды? Бриз, принеси.
   - Спасибо, - она шмыгнула носом, - не нужно. - И, смахнув слезы рукой, взглянула на детектива:
   - Вы ведь поможете их найти, правда?
   - Конечно, - улыбнулась Александра.
   - Я не понимаю, что могло произойти. Почему они исчезли? Что случилось? Мне сказали, что во время аварии в машине я была одна. Тогда как все это объяснить?
   - Для этого мы и пришли, - тихо сказала детектив, - чтобы вместе разобраться в случившемся.
   - Расскажите что вы помните, - попросил Иван.
   - Нет, Бриз, не здесь, - Александра прервала его так внезапно, что он даже растерялся.
   - Что происходит? - тут же запаниковала Мария.
   - Все хорошо, - попыталась успокоить ее детектив. - Но здесь оставаться вы не можете. Это небезопасно, поймите.
   - Небезопасно? Это все из-за того... - Она выдержала паузу, прикусила губу и продолжила, - из-за того, что убили Виктора Андреевича? Но я просто пришла к нему на прием. Я ничего не видела!
   - Вы говорите о психологе, - уточнила Александра.
   - Да. Так это из-за него?
   - Думаю, дело в вашей памяти, а точнее в ваших воспоминаниях. Кто-то очень не хочет, чтобы вы все вспомнили.
   Мария сжала пальцы с такой силой, что верхние фаланги стали цвета вареных креветок.
   - Мы можем поехать ко мне, - предложила Александра, но вовремя вспомнила недавнее вторжение в квартиру и наглую ухмылку Конюхова.
   - Хотя нет. Бриз?
   Он кивнул.
   - Мария, вы согласны?
   У нее не оставалось выбора.

Глава 18

  
   Мария взяла с собой совсем немного вещей, да и что у нее было: непримечательная одежда да средства гигиены. Все уместилось в небольшой пакет от "Рив-Гош". Единственным сокровищем была книга "Граф Монте-Кристо" и еще зонт изумрудного цвета. Только эти два предмета и были отголосками ее позабытого прошлого, остальное - лишь вынужденная необходимость.
   Она шла, подстраиваясь под шаги двух малознакомых ей людей, и думала о том, что, возможно, именно они помогут вернуть ее прежнюю жизнь. Ей отчаянно хотелось вспомнить все, сложить фрагменты воспоминаний и получить цельную картину. У нее было так много вопросов и так мало ответов, а эти люди внушали доверие, а еще они ей просто нравились. Детектив и вовсе вызывала восхищение.
   Ее каштановые волосы каскадом струились по спине, а за игривой челкой, уложенной набок, прятались проницательные голубые глаза. Само лицо многие сочли бы красивым. Мария думала так же.
   Одета она была со вкусом: черная юбка-карандаш, пуловер цвета морской волны мелкой вязки, а поверх него пальто глубокого синего цвета. Дополнял картину ажурный шарф на тон светлее пальто. Такую разновидность еще называли "колье". Завершали образ высокие аккуратные сапоги цвета индиго. Александра явно уделяла большое внимание своему внешнему виду. Неопытному взгляду даже могло показаться, будто этого внимания слишком много. Марии именно так и казалось. Про себя она отметила, что и осанка у Александры красивая. Она встречала такую выправку только у балерин и танцовщиц. Им была присуща подобная стать и грация, что вовсе не вязалось с женщиной-детективом. Даже ее фигура была близка к совершенству - напоминала средневековую вазу. Мария поймала себя на легкой зависти и в спешке перевела взгляд на свою обувь: поношенные, а со вчерашнего дня еще и побитые сапоги представляли собой жалкое зрелище, не то что у Александры. Сапоги цвета индиго были невероятно привлекательными. У этой женщины явно был вкус, чего нельзя сказать о ней самой. Она вспомнила, как в детстве мать прививала ей любовь к ярким вещам, объясняя это тем, что цвет помогает подчеркнуть индивидуальность. По мнению Марии, все это было полной ерундой: цвет не играл никакой роли - индивидуальность либо была, либо нет. В ее случае скорее второй вариант.
   Она всегда была серой: достаточно тихой, споры не любила. Ее можно было бы назвать скучной. Оживала она только при работе с пациентами. Внезапно Мария вспомнила, кем работала. Это было подобно ослепляющей неоновой вспышке.
   Невролог! Я работала в одной из частных клиник. Название... Что-то связанное со странами, с сериалами. Аргентина! Точно. Многопрофильная клиника, расположенная...
   Адрес она вспомнить не смогла.
   - Вы в порядке? - участливо спросил Иван, сбавив шаг. - Вы резко изменились в лице.
   - Да, спасибо. Я пытаюсь восстановить свою память, - она улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. В голове роились тысячи мыслей и ей хотелось поскорее к ним вернуться. Отвлекаться на чужие вопросы не было сил.
   - Хорошо, - он кивнул.
   Мария вернулась к самокопанию.
   У меня была форма: зеленые брюки и удлиненная туника с запахом. Висели на мне как на вешалке.
   Она снова бросила короткий взгляд на Александру, отмечая фигуру. Она понимала, что не время завидовать чужой внешности, но ничего не могла с этим поделать. Наверно женщина, даже попавшая в такую критическую ситуацию как она, всегда остается прежде всего женщиной. Ей стало смешно. Похоже, возвращалась не только ее память, но и неприглядные черты характера. Мария поймала пронизывающий взгляд Александры и улыбнулась, ведь детектив вызывала в ней не только зависть, но и глубокую симпатию. И ее спутник. Иван? Да, рубаха-парень чем-то похожий на ее мужа.
   Юра. Где ты, дорогой? Что произошло в ту ночь? Где ты был во время аварии? Ищешь ли ты меня? И помнишь ли?
   В голову колючей иголкой впилась мысль - вся ее семья потеряла память, только мысль абсурдная. Если бы она могла вспомнить, что произошло после того, как в дом пробрались те люди, и при чем здесь авария... Но она не могла - память все еще блокировала нужную ей информацию.
   Неожиданно она услышала:
   - Мария?
   И рассеянно повернулась к Александре.
   - Слушайте внимательно. По правую руку от вас ближе к проезжей части идет высокий мужчина в черном плаще. Осторожно повернитесь, как будто высматриваете транспорт, и посмотрите на него.
   - Что происходит?
   - Делайте, что говорю.
   Все так же рассеянно она выполнила указания.
   - Вы его знаете? - казалось, проницательные глаза Александры забираются в самое сердце. Соврать при таком взгляде было невозможно, но она и не собиралась этого делать.
   - Кажется, да. Возможно. А что происходит?
   - За нами следят, - ответила Александра, доставая телефон, - а точнее за вами. Садитесь в машину. Я подъеду как только смогу. Бриз, отвечаешь за ее безопасность.
   Она резко остановилась и затем бросилась бежать в обратную сторону.
   Все произошло стремительно. Александра врезалась в преследователя на бегу. Она практически упала в его объятия, уронив при этом свой мобильный ему под ноги. Извиняясь за неуклюжесть и объясняя, что не видела дороги из-за срочного звонка, наклонилась за телефоном, поскользнулась на мокром асфальте и упала, потянув его за собой. Это был фарс - он понимал, но обыграно достаточно ловко. Когда они поднялись, Марии со спутником уже не было. Он злобно зыркнул в сторону Александры и прошептал:
   - Мы еще встретимся.
   - Не сомневаюсь, - улыбнулась Александра. Она была готова вытащить пистолет из сумки, но он не понадобился. Мужчина был зол, но причинять ей вред, кажется, не собирался.
   - Ты не понимаешь во что ввязываешься.
   Все это напоминало кадры из фильма: ему не хватало фетровой шляпы, ей - красной помады на губах и закадровой музыки.
   - Кто ты такой?
   - Твои неприятности.
   - Неприятности - это менструальные дни, - Александра улыбалась.
   Она его раздражала. Закипая от гнева, он рявкнул:
   - Куда они поехали?
   - В безопасное место, где ты не сможешь за ней следить. А почему ты, кстати, следишь? - ее улыбка достигла предела. Предела достигли и его нервы, но он молчал. Босс вычислит ее и узнает все об этой бабе. Не стоит беспокоиться.
   Александра тем временем произнесла все с той же раздражающе-обаятельной улыбкой:
   - Передай ему: скоро она все вспомнит, и тогда вам не поздоровится. И еще, когда в следующий раз будешь за кем-то следить, будь осторожнее, - Александра развернулась и стремительной походкой направилась в сторону остановки.

...

   - Ты совсем с ума сошла?! - с ходу налетел на нее Иван, едва она переступила порог его квартиры. - Ты хоть понимаешь какую глупость сделала и чем все это могло закончиться? Одна пошла на преступника! А если бы у него было оружие? А если бы он был не один? О чем ты вообще думала, Саша?
   Сашей он называл ее настолько редко, что это напугало даже больше, чем вся его гневная тирада. Похоже, он действительно был очень зол и взволнован, и если злость Александру немного обижала (ведь в конце концов ничего не произошло - она жива-здорова, так к чему эти нравоучения?), то его волнение было крайне приятно и лишний раз доказывало, что Бриз отличный и заботливый друг. Но оправдываться детектив в любом случае не собиралась и молча расстегивала молнию на сапогах.
   - Ты понимаешь, насколько необдуманными были твои действия? Ну что ты молчишь?!
   Вместо ответа она быстро обняла его и сказала:
   - Предлагаю всем выпить по чашечке чая.
   Иван вдохнул аромат ее волос и заговорил спокойнее:
   - Больше так не делай. Ты повела себя очень глупо.
   Она улыбнулась и, кивнув, ответила:
   - Кто не рискует, тот не пьет шампанского, и чая, кстати, тоже. Так ты пригласишь за стол?

...

   - Что удалось выяснить? - Иван разливал горячий чай по кружкам.
   Александра сделала обжигающий глоток:
   - Его наняли. Подозреваю, что тот самый босс. И он не профессионал.
   - О чем вы?
   - О том, Мария, что кто-то установил за вами слежку. Вы уверены, что не замечали ничего подозрительного?
   - Н-нет.
   Александра задумалась. Зачем кому-то следить за женщиной с амнезией? Если она представляет опасность, не проще ли ее убрать с дороги?
   - Подождите! - Мария резко вскочила и опрокинула кружку. Светло-коричневое пятно моментально расплылось по столу, превращаясь в озеро неправильной формы.
   - Я вспомнила! Я не уверена, мне кажется я с ним знакома. Нет. Не помню. Но, по-моему, этот мужчина был со мной в одной электричке.
   - Подробнее, - Александра огляделась в поисках сладкого, но обнаружила только крекер. Вздохнув, она набрала целую горсть и стала методично пережевывать один квадратик за другим.
   - Вчера я возвращалась из Красного села и видела его, - начала Мария, - он ехал со мной в одном вагоне, но я не уверена - голова была занята другим.
   - Вы ездили в тот дом?
   - А вы про него знаете?
   Александра кивнула.
   - Он мне снился. Постоянно. Сначала я думала, что это ничего не значит, но вчера узнала - он настоящий и... - Мария сделала паузу и опустила глаза. - Это наша дача. Я ее вспомнила. Мое последнее воспоминание связано с выходными. Это было воскресенье.
   - Этот день вы описывали на приеме у психолога? - спросила Александра.
   - Да, только в голове все перепуталось, и я не знаю какое событие за каким следует. - Мария сжала виски.
   - Головные боли, - констатировала Александра. - Они часто возникают?
   - Когда я что-то вспоминаю.
   - Вы что-то принимаете?
   - Только пустырник.
   - Успокаивает нервы?
   - Не очень, - Мария слабо улыбнулась.
   - Бриз, завари крепкий чай. Лимон есть? Добавь его.
   Александра повернулась вновь к Марии и улыбнулась:
   - Поверьте, Мария, это лучшее средство от головной боли - пройдет в считаные минуты. Насчет нервов ничего посоветовать не могу, к сожалению.
   - Все равно спасибо.
   - Но вернемся к вашей поездке. Насчет преследователя вы не уверены, а как насчет воспоминаний? Вернулись?
   - Да.
   Ответ прозвучал совсем тихо. Глаза мигом покраснели, и дрожащим голосом Мария добавила:
   - Я вспомнила и мужа, и дочку.
   Наступила тишина. Мария собиралась с мыслями и силами, а Александра думала над вопросом, который ей никак не давал покоя и, в конце концов, не выдержала и спросила:
   - Простите, Мария, но почему у вас на пальце нет следа от кольца?
   Вопрос женщину нисколько не обескуражил, напротив вызвал улыбку, правду грустную.
   - Это кажется странным, правда?
   Александра тактично промолчала. Мария разгладила несуществующие складки на платье.
   - Но на самом деле все просто. Об этом я вспомнила только вчера. Я стояла в спальне возле тумбочки и думала о нашей с Юрой жизни, - Мария сморгнула очередную слезу и продолжила. - Первый год после свадьбы я испытывала необходимость не только рассказывать всем о том, что я замужем, но и "светить" кольцом. Не знаю зачем я это делала.
   Она улыбнулась и снова принялась разглаживать платье:
   - Я так гордилась тем, что замужем. Мне хотелось, чтобы это видели все, а что может быть лучшим доказательством, чем кольцо? Правда, с годами необходимость кому-то что-то доказывать отпала. К тому же однажды в душе я чуть не смыла кольцо в сливное отверстие и тогда-то и решила хранить его дома.
   Мария вздохнула и продолжила:
   - Уже больше трех лет я кольцо не ношу, впрочем, как и супруг. Но сейчас я думаю, что была не права. Если бы я его по-прежнему носила, то, наверное, смогла бы быстрее вспомнить мужа и...
   Она сделала паузу, убрала смоляную прядь с лица и с горечью добавила:
   - И никто не смог бы меня убедить в том, что я не замужем. Никто.
   Снова наступила тишина. Александра легонько дотронулась до ее руки и сказала:
   - Вы в этом не виноваты.
   - Не знаю.
   - События иногда происходят вне зависимости от того, хотим мы этого или нет, - Александра старалась говорить мягко. - Но сейчас мне крайне важно, чтобы вы рассказали абсолютно все, что вспомнили. Это может помочь найти вашу семью. Возможно, в ваших рассказах найдется какая-нибудь зацепка.
   Мария перевела взгляд с Александры на Ивана, взглянула на серое небо за окном, затем повернулась к детективу, вытерла назойливые слезы и молча кивнула.

Глава 19

  
   Александра отказалась ночевать у Ивана, и причина была даже не в том, что одна мысль оказаться ночью в соседних комнатах была для нее недопустима и слишком коварна, и не в том, что она не испытывала страха нового вторжения в свою квартиру. Ей не терпелось окунуть свои ноги в мягкие носки и обдумать новую информацию в кругу привычных вещей.
   По уже старой привычке - наощупь, она разделась в коридоре и прошла в комнату. Со светом, однозначно, стоило что-то делать, к примеру, вызвать электрика. Но потом. Сейчас были дела поважнее.
   Она долго выбирала между цветом засохших вишен и светло-розовым и остановилась на первом варианте. Они нашли Марию и это уже хорошо, но вопросов стало еще больше и это плохо. Воспоминания Марии мало чем помогли. Ответы, ответы, но пока их не было.
   Александра испытывала смешанные эмоции: азарт, жалость, злость, граничащую с ненавистью и первое в этом списке было сильнее всего. Давно в ее руки не попадалось настолько запутанное дело, и она готова была не спать ночами, ни есть, ни пить, а только разгадывать и разгадывать эту головоломку, которой пока еще не придумала название. Надо сказать, что детектив каждому своему расследованию давала название.
   Это началось еще в детском саду: маленькая Саша играла в куклы и каждую игру как-то называла. У нее была любимая кукла - синеглазая кудрявая Наташа, и, когда Наташа ходила в гости к своим друзьям: плюшевым мишкам, кошечкам и к другим куклам, Саша называла эту игру "Чаепитие", "За круглым столом" или "Раз - два, угости меня". Когда куклы шли в детский сад, игра называлась "Там, где все играют" или "Родителям здесь не место". Поход в магазин - "Полная тележка" или "Ищу сладости". Парикмахерская - "Преображение", "Волшебные ножницы" или "Зеркальная страна". Поход к врачу - "Ничего не боюсь", "Королевство белых халатов" или "В гостях у Айболита". Название находилось всегда. В школьные годы Саша продолжала развлекаться, придумывая названия для уроков. Русский язык стал "Волшебными словами", чтение превратилось в "Страну удивительных историй", математика в "Нудные цифры". В старших классах Саша стала давать названия своим свиданиям. Так, поход с первой любовью в кафе-мороженое получил название "Сладкая мечта", а неудачное свидание с мальчиком из 10"Б" превратилось в "Рыжий и бесстыжий", потому что мальчик был рыжим и норовил шлепнуть по попе.
   Когда Саша болела и сидела дома, то чаще всего читала книги, а когда это занятие надоедало - начинала новую игру. Она называлась "Придумай историю" и заключалась в том, что девочка вытягивала карту из колоды и придумывала предложение со словом на первую букву выпавшей масти. Так, трефовая дама превращалась в "девочку по имени Таня", семерка бубны в "Таня купила белоснежное платье, почти как у невесты", а десятка пик на время становилась "первыми сережками с бриллиантами". В институте любовь к фантазированию не иссякла: повзрослевшая Александра давала названия экзаменам, встречам с друзьями и, конечно, своим любовным приключениям. Так, годичные отношения с парнем на первом курсе получили название "Для любви все месяцы прекрасны", расставание превратилось в "Умные девочки не плачут", а соперницу, что увела любовь, она назвала "Соломенной куклой". Родители всегда подшучивали над Александрой, говоря, что нельзя жить в выдуманном мире, и были уверены, что, когда их дочь пойдет на работу, все эти ненужные фантазии исчезнут, но ошиблись. Александра свое первое раскрытое преступление назвала "Тень прошлого", так как убийца и жертва оказались школьными приятелями, когда-то полюбившими одну девушку и из-за этого ставшими врагами.
   В этот раз нужная мысль еще не явила себя во всей красе, и поэтому это дело пока оставалось просто "делом Незнакомки".
   Сменив, наконец, каблуки на теплые по-домашнему уютные носки и, испытав неподдельное удовольствие, она устроилась на кухне с пачкой печенья и очередной стопкой белоснежных листов. Александра принялась за мысленный штурм. Итак, что она знала.
   Мария (пока она не вспомнила настоящего имени) попадает в больницу после аварии. Авария фальшивая, амнезия настоящая. Она проводит там неделю, затем ее забирает фальшивая подруга Лена, привозит в фальшивую квартиру. Появляются фальшивые друзья. Та же подруга рекомендует посетить фальшивого психолога. Память к Марии начинает возвращаться, и психолог беспокоится. Решает ее убрать, но его самого кто-то убивает прямо на приеме. Марию оставляют в живых. За ней устанавливают слежку, и даже когда она находит свой настоящий дом - ее не трогают. Почему, если ее воспоминания так опасны?
   Александра обвела последнее предложение ядовито-желтым цветом.
   Дальше. У Марии есть муж и дочь. И их похищают? Предварительно усыпив? Ерунда какая-то. Зачем? Для чего? Почему Марию и ее семью никто не ищет? И почему Конюхову так важно от нее избавиться? На чем завязана эта история? Почему никто не ищет убийцу лжепсихолога? Его убили свои? Но зачем? И по какой причине Марию не убрали как свидетельницу? Преступник был настолько опрометчив и не подумал о возможных последствиях? Если бы она его увидела? Если бы запомнила? И зачем столько фальшивого окружения? Снова какая-то ерунда. Бессмысленные действия, нелогичные.
   Она тем же цветом обвела: "На чем завязана эта история?" и взяла чистый лист.
   А если посмотреть с другого угла? Если отталкиваться от окружения? Лжепсихолог. Что известно. Работал в вымышленном медицинском центре. Была напарница. Возможно любовница. Оба знакомы с медициной. Приезжал в больницу вместе с другими бандитами, и доктор упоминал, что они разбирались в лекарствах. Муж Марии работал аптекарем, но незадолго до исчезновения его пригласили в крупную фармацевтическую компанию. Потом исчезновение мужа, дочери, амнезия Марии. И еще Мария работала неврологом.
   Александра перечитала написанное несколько раз, чувствуя, что упускает что-то важное. Возможно ключ к разгадке. Ясно было одно: медицина - связующее звено, но было и еще что-то, намного важнее.
   Могли ли какие-то препараты вызвать искусственную амнезию? Теоретически.
   Еще в самом начале расследования она читала материалы по амнезии и теперь вспомнила статью про пожилого мужчину, которому от бессонницы назначили прием медазолама. Средство оказалось настолько действенным, что мужчина стал принимать его на всякий случай и после того, как проблема бессонницы решилась. У него возникла зависимость, а затем он "получил" антероградную амнезию и до сих пор не было известно, восстановилась память окончательно или нет.
   Александра взяла красную ручку и написала:
   Что, если то же произошло и с Марией? Маловероятно, но не исключено. Кто-то заставил ее забыть то, что произошло и с этого все началось. Именно из-за амнезии Мария отправилась к психологу и именно из-за нее, кому-то пришлось играть роль этого самого психолога. Вопрос "Зачем"? Не проще ли было убить женщину и никакого фарса. Но нет. Вся эта фальшь создана с какой-то целью. Но с какой? Вернуть частичные воспоминания? И для чего установлена слежка? Контроль? Бессмыслица какая-то.
   Александра взглянула в окно. Черное еще сонное небо постепенно становилось серым. Снова ожидался пасмурный день. Она вздохнула, бросив взгляд на голубой зонт, купленный после недавней потери в автобусе. Верный спутник одиноко стоял в углу комнаты. Она вернулась к записям.
   А если отталкиваться от мужа? Юрий. Медицинское образование. Работал аптекарем. Друг Алексей предложил перейти к нему в фармацевтическую компанию. Как она называлась? Кажется, Мария упоминала что-то про "АспирИН".
   Название было на слуху, где-то в деле оно уже мелькало. И что-то напоминало.
   От внезапной догадки бросило в жар: она так увлеклась ложью, пропитавшей насквозь эту историю, что не заметила самого очевидного. Поразительно как она сразу не проверила эту информацию! Хотелось в ту же секунду позвонить Ивану и поделиться догадкой, но сначала она должна была найти недостающие фрагменты мозаики. Сама. И она открыла ноутбук. Говорят, Интернет - всемирная помойка, но если знать где именно копаться, можно найти именно то, что ищешь.

...

   Была половина пятого утра, а Александра все еще не ложилась. Она читала информацию про Алису Сафьялову - известную журналистку, а ныне безработную домохозяйку с двумя детьми. Именно ее статьи в распечатках лежали на столе.
   Сеть пестрила фотографиями Сафьяловой в момент восхождения на олимп журналистики и без жалости обсуждала ее в секунды падения. Довольные папарацци хвастались кадрами того самого дня, когда у журналистки обнаружили наркотики в сумочке и в машине. В малых дозах, но сам факт. Для всех факт, а для Александры - очередная фальшь. Она нутром чуяла, что Сафьялову подставили.
   Александра отставила четвертую кружку крепкого чая и отложила почти пустую пачку печенья. Это была последняя в заначке. Утром предстояло заглянуть в магазин и закупиться по полной программе. Возможно и нормальными продуктами. Она откинулась на спинку дивана и уставилась на фотографию роскошной женщины.
   Алиса Сафьялова на взлете карьеры: пышное блестящее каре из рыжих волос, точеные скулы, аккуратный нос, миндалевидные карие глаза, тонкие брови и персиковый цвет кожи. Глаза смотрят прямо в объектив, а улыбка так и говорит: "Я лучшая, посмотрите на меня, я лучшая!"
   И тогда она действительно была лучшей. Всего за год неизвестная журналистка местного канала Екатеринбурга превратилась в икону журналистики и перебралась сначала в Петербург, а затем в Москву. Она поднимала злободневные темы и писала блестящие статьи. В свои двадцать пять она уже имела широкую известность и немалые деньги, а благодаря прямолинейному и честному характеру обзавелась не только друзьями, но и врагами. Большим количеством врагов. Неоднократно ей угрожали и даже было одно покушение: на выходе из дома ее пытались ограбить. К слову, нападавшего поймали. Им оказался влюбленный психопат, не получивший ответа на восемьдесят оставленных сообщений на автоответчик. Восемьдесят! И как только Сафьялова не испугалась после такого одна на улицу выходить?
   Ее карьера взлетела вверх после интервью о загрязнении детского бассейна в одном из пансионов Свердловской области. Факты подтвердились, а виновником оказался богатый и довольно известный тренер по плаванию. Он "грел" свои загребущие руки, нарушая правила эксплуатации и используя детишек в качестве разменной монеты: хотите здорового ребенка - привозите к нам и платите кругленькую сумму. Ваш ребенок заболел после посещения нашего пансиона? Извините, нехватка средств. Нужны хорошие условия - платите. И самое скверное: несчастные родители платили, а тренер все греб и греб, пока Сафьялова не вывела его на чистую воду. Дело было шумным, но и успех колоссальным. За один вечер "простая" журналистка проснулась востребованной и знаменитой. С того момента она брала только сложные и громкие дела.
   В 2015 ее карьера закончилась. Сафьялова попыталась изобличить известную фармацевтическую компанию "ИНспира". Она обнаружила контрафактные препараты, связь с наркобизнесом и опыты над людьми. Казалось, информации достаточно, чтобы упечь всех за решетку, но все оказалось не так просто. На любой ее факт находилось опровержение. Возможно, полиция все-таки и выяснила бы правду, но замешаны были слишком большие деньги и связи. У создателя компании Ирчина Вениамина Валентиновича брат работал в ФСБ. Дело так и не открыли, а спустя всего пару дней у Сафьяловой обнаружили гашиш. Так все и завертелось. Журналистские расследования поставили под сомнение, обвинили в возможных связях с наркопритонами. Нашли даже школьную подругу Сафьяловой. К несчастью, она оказалась наркоманкой со стажем, и сразу стали говорить, что порядочный человек не будет водиться с зависимыми. Карьера пошла коту под хвост, а вместе с ней и жизнь журналистки. Она потеряла мужа, сестру и вынуждена была воспитывать близнецов одна.
   Один из филиалов компании "ИНспира" закрыли через месяц после публикации статьи по неизвестной причине, а в 2016 году компания разорилась и закрыла все свои филиалы. Так гласила история из прессы, но Александра не сомневалась - все это очередная фальшь. Она вытянула лист из стопки, и вывела красными заглавными буквами:
   МУЖА МАРИИ ПРИГЛАСИЛИ НА РАБОТУ В "АспирИН". МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР "НАДЕЖДА" РАСПОЛАГАЛСЯ В БЫВШЕМ ЗДАНИИ ФИЛИАЛА КОМПАНИИ "АспирИН". ФИЛИАЛ КОМПАНИИ "ИНспира" ЗАКРЫЛСЯ ПОСЛЕ СТАТЬИ САФЪЯЛОВОЙ.
   Александра взяла кислотно-желтую ручку и написала:
   "АспирИН"
   "ИНспира"
   И тогда все стало очевидно. Анаграмма. Не совсем точная, так как в русском языке слова "инспира" нет. Возможно, имелось ввиду сокращение от "инспирэйшн" или испанское "inspira", но факт оставался фактом: компания "ИНспира" не прекращала свою деятельность - она изменила название!
   Одним глотком опустошив кружку с уже остывшим чаем, она прочитала заголовок последней статьи Сафьяловой. Название было интригующим: "Чем нас лечат или эксперименты И.В.В."
   Крупным планом лицо толстого, как передутый воздушный шар, мужчины с карими глазами, бровями-домиками и неестественной улыбкой в идеальные тридцать два зуба. Фотография будто кричала: "Перед вами, дамы и господа, лжец, лжец, лжец!" И его взгляд, и поза, и ядовито-зеленый галстук с песочными полосками - попытка отвлечь от набухших жиром грудей - не оставляли ни малейших сомнений. Ирчин вызывал у Александры отвращение.
   Она с легкостью представила его и изменяющим своей жене (кольцо на безымянном пальце), и ворующим деньги государства (избыток роскоши в кабинете), и лгущим надоедливым папарацци (улыбка на миллион - чужой, естественно).
   Даже не имея хорошей интуиции и проведя всего одно интервью, можно было заподозрить этого типа в махинациях.
   Под фото статья. Ничего особенного, общие фразы и, по большей части, бездоказательные обвинения, но что-то ведь заставило Ирчина занервничать? Взгляд Александры привлек последний абзац:
   "Не желая называть своего имени, один из сотрудников сообщил об опасности использования образца под кодовым названием "Блокиратор М". Исследования не закончены, а эксперименты на крысах привели к неутешительным выводам. Каким именно, осведомитель не сказал, но намекнул, что в руках компании разрушительная сила. Так же он упомянул о несчастном случае на производстве: один из сотрудников впал в кому после того, как начал выяснять информацию о "Блокираторе М". Совпадение? Не думаю. Компания что-то скрывает. Но что это может быть? И почему отдел по производству химических субстанций охраняется подобно базе НАСА? Что от нас скрывают? Что скрывают от ВАС?"
   По сути статья не была изобличительной - информация, предоставленная анонимом, была бездоказательной и пустой, как банка варенья после ухода внуков от бабушки: вроде что-то есть, но такие крохи, по которым невозможно судить с уверенностью было это варенье только из яблок или добавляли еще и груши. То же самое и здесь. Опыты вроде и были, но фактов о неудачах и тем более опасности не было. О коме сотрудника никто не знал. Эксперименты проводились с крайней осторожностью и только на грызунах. Охрана объяснялась обыкновенной мерой предосторожности от происков конкурентов, а слова анонима - выплеском злобы из-за личных трений с руководством. Объяснение находилось всему. Статью разнесли в пух и прах, а сам Ирчин потребовал выплаты моральной компенсации - якобы его обвинили в преступлении. Но если эта статья была такой безосновательной, почему на Сафьялову так ополчились, лишив работы и будущего в журналистике? Зачем подложили наркотики? Личные обиды Ирчина? Даже для такого подлеца, как он - перебор. Нет, Александра не сомневалась: у Сафьяловой был настоящий компромат.
   Александра вывела заглавными буквами: "БЛОКИРАТОР М".
   Затем обвела в кружок тем же цветом, что и галстук на фото у Ирчина. Цвет кричащий и опасный. Что же это такое? Ей необходимо было выяснить.
   По данным всевозможных социальных сетей, журналистка переехала из Москвы, но вернулась не в родной Екатеринбург, а в Северную столицу. Нынешний адрес и номер мобильного найти оказалось не сложно - Сафьялова не скрывалась.
   Раннее утро: звонить неприлично. Александра еще раз расписала все свои мысли, факты и догадки и, чтобы не терять времени даром, в начале девятого отправилась в магазин, а часом позже позвонила Сафьяловой и попросила о встрече.
   Журналистка согласилась, но на своих условиях.

Глава 20

  
   - Ты не должна стесняться. Ты должна обратиться за помощью. У меня есть друг - он отличный специалист, - женщина сделала глоток из термоса и улыбнулась. - Я дам тебе адрес.
   Мария неуверенно улыбнулась в ответ. Она смотрела на подругу, которую совершенно не помнила и думала почему-то не о ее словах, а о странной несуразной длине волос. Они заканчивались там, где начинались уши.
   - Лена, а мы давно знакомы?
   - Конечно!
   - А я тебя совсем не помню.
   Мария проснулась от громкого звука: на кухне упало что-то металлическое и тут же вспомнила - она не у себя дома. Почему-то ей стало неловко и, поднимаясь с дивана, она попыталась бесшумно подойти к стулу со своей одеждой. Ей не хотелось, чтобы Иван видел ее в сорочке. Это привилегия ее мужа. Она вспомнила, как однажды он принес ей завтрак в постель. Правда в те времена еще до рождения Катюшки, она предпочитала спать подобно Еве. Юра тогда приготовил яичницу с помидорами и бутерброды с клубничным вареньем. Кажется, это была одна из первых совместных ночей, и он старался угодить. Она не противилась: какая женщина не мечтает о завтраке в постель? Пусть даже с вареньем, на которое у нее аллергия. Они ели за просмотром "Доктора Хауса". Это был их любимый сериал. Мария улыбнулась и ловким движением освободилась от сорочки. В следующую минуту она уже стояла в платье, и именно в этот миг в комнату постучал Иван.
   - Входите.
   - Мария, вы уже проснулись или хотите еще отдохнуть? - Иван выглядел смущенным. Не привык видеть по утрам женщину в своей квартире.
   - Все в порядке. Сон давно уже перестал быть для меня отдыхом.
   - Кошмары, - понимающе произнес Иван. - Думаю, мы с Александрой знаем как помочь. Но сначала может завтрак?
   Она улыбнулась, но глаза были грустными. Как же она устала завтракать в одиночестве.
   - Честно говоря, от завтрака я бы не отказалась.
   - Отлично. Я уже поставил чайник. Надеюсь, вы не против яичницы?
   - Я люблю яичницу.
   - Вот и отлично. Тогда на кухню.
   Они ели молча. Каждый думал о своем. Иван - о том, что поможет разговорить Марию, об идее посещения настоящего психолога и почему-то о Пуле, а точнее о том, каково это вместе завтракать. Мария думала обо всем, что произошло за последние два дня. Она вспомнила многое. В доме на даче она, словно, окунулась в бассейн воспоминаний, и каждая клеточка ее кожи впитала в себя частичку позабытого. Она вспомнила моменты, которым никогда не придавала особого значения, но теперь они стали для нее теми крохотными звеньями, что могли привести к семье.
   Мария вспомнила любимую песенку дочери. Это были "Бременские музыканты". Они всей семьей затягивали припев, хотя ни слуха, ни голоса ни у одного из них не было. Этакое глухое, но абсолютное счастливое трио. Юра всегда исполнял арию осла. Она и сейчас будто слышала его "Е - е - е - е - е!".
   Вспомнила любимый мультик дочери: "Машу и медведя" можно было целый час смотреть по телевизору вечером после садика, а если Юра приходил с работы после девяти, что случалось нередко, то еще и перед сном.
   Как-то на одном из праздников, посвященном Дню матери, воспитательница дала задание принести поделку, изображающую любимое с мамой занятие. Они слепили из пластилина всех героев мультфильма и поставили в небольшую коробку, обклеенную искусственной травой. Поделка ни у кого в саду не вызвала бурных эмоций и не стала украшением группы, но это было и не важно. Главное было то, что в разноцветных комочках, колбасках и лепешках пластилина и мама, и дочь видели персонажей любимого мультфильма.
   Этот день тогда Марии не показался каким-то важным. Задания для сада они выполняли довольно часто, но сейчас именно это воспоминание бередило душу до такой степени, что глаза наполнялись слезами.
   - Я, наверно, побуду одна, если можно, - она отставила наполовину съеденную яичницу и поднялась из-за стола.
   - Хорошо, - Иван выглядел слегка растерянным: Пуля просила его разговорить Марию, а они и двумя словами не обмолвились.
   - Вы можете включить телевизор. Пульт на полке.
   - Не нужно. Спасибо. Мне просто нужно побыть одной.
   - Конечно, когда придет Александра, я сообщу вам.
   Вот и весь разговор. Иван проводил ее взглядом, невольно заострив внимание на ногах. Они были стройными и даже скорее тонкими, а его тапки были ей совсем не по размеру. Создавалось впечатление Дюймовочки в домашних туфлях Великана. У Пули тоже были миниатюрные ступни, и она вечно прятала их в разноцветных носках. Представшая картинка вызвала улыбку: он ни раз представлял голые пальцы подруги и ее по-детски мягкие пяточки. Он мог бы помечтать, как целует их, но не стал. Иван сосредоточился на яичнице.
  

...

  
   Оставшись одна, Мария дала волю слезам. Она уткнулась в подушку и плакала до тех пор, пока не началась икота. Где ее маленькая девочка? Где ее доченька?
   Мария проклинала свою память - вернувшиеся воспоминания были пустыми. Какая разница сколько цветочков было на платье любимой куклы дочки и сколько нарядов она сама сшила для нее и для своей Катюшки? Разве имела значение любимая сказка или стихотворение? И была ли хоть какая-то польза от воспоминаний о детских праздниках или падении с велосипеда? Первый поход в театр или на выставку кошек, жалость к обезьянкам в клетках зоопарка, боязнь темноты и любимый ночник в виде "Хелло Китти", первый поход к зубному и первый серьезный разговор о сестричке? Как она хотела сестричку! Каждый день объясняла необходимость в ней.
   "Как ты не понимаешь, мама! Мне нужно с кем-то играть по выходным, с кем-то делиться шоколадом, обсуждать проделки Маши и какой умный медведь. Мама, неужели вы с папой не понимаете, как сильно мне нужна сестричка?!"
   Они понимали, но не решались на второго ребенка: Юра так мало времени проводил дома, а она уставала и на работе и дома. Все свободное время уходило на дочку. На себя уже не оставалось сил. Какой второй ребенок? Они бы не потянули. Да и зачем? Катюшка была ее жизнью и заняла сердце без остатка.
   Мария сжимала подушку дрожащими руками и всхлипывала. Нет большего счастья, чем кормить дочку грудью и смотреть, как она засыпает, подложив кулачок под щечку. Наблюдать первые шаги и слышать первое "мама". Видеть, как она щурится, глядя на солнце и слышать смех, когда бегает за заводной собачкой. Вдыхать запах ее кожи и ощущать, как бьется ее маленькое сердечко, когда ты держишь ее на руках. Если бы только Катюшка оказалась сейчас рядом, если бы только...
   Мария сжалась комочком и шепотом прошептала: "Держись, моя маленькая, мама скоро тебя найдет, мама скоро будет рядом".
   Сердце неистово колотилось, пытаясь вырваться на свободу. Отчаяние душило цепкими пальцами. Она понятия не имела с чего начать поиски, ведь даже собственное имя оставалось загадкой, не помнила ни детский сад, ни друзей своей дочки, ничего, что могло бы помочь.
   - Где ты, моя радость, где? Как мне тебя найти?
   Они с мужем больше года планировали ребенка. Врачи предупреждали - будет непросто. У Марии обнаружили маточную непроходимость. Сколько слез она пролила, проходя мимо детских площадок, заполненных резвящимися детишками, наблюдая за мамочками с колясками, выслушивая стенания своего отца, мечтающего стать дедом. Но она продолжала лечиться и верить, и одним сентябрьским утром тест показал две полосочки. Катюшка была долгожданной и выстраданной.
   С самого рождения они с Юрой завели большой альбом, бегали за малышкой с фотоаппаратом и щелкали затвором при каждом удобном случае: "Катюшка на выписке", "Катюшка впервые дома", "Лежит на боку", "Лежит на спине", "Впервые смотрит на папу", "Мама моет Катюшке попу", "Папа моет Катюшке попу", "Первая прогулка", "Первая улыбка во сне" и так десятки снимков в день. Альбом был толще "Войны и мира". И как она могла все это забыть?! Как могла забыть о существовании дочери?! В больнице утверждали - она не замужем, детей нет, но это была коварная ложь. Зачем? Она поверила тому доктору. Кажется, его фамилия Алексеев. Он так правдиво лгал и даже показывал фотографии с места аварии...
   Мария вскочила так резко, что даже голова закружилась. Ей снова солгали! Как она могла попасть в аварию, если не умеет водить? У них с Юрой никогда не было машины. Она это точно помнила. А Иван с Александрой об этом знают?
   Она выбежала из комнаты и застыла на пороге кухни. Ей так хотелось ошибаться. Иван по-прежнему сидел за столом, медленно размешивал чай и читал какие-то бумаги. Он не заметил ее присутствия и поднял голову только, когда она села напротив, громко отодвинув стул.
   - Вы знали, что никакой аварии не было?
   Пуля просила пока не рассказывать об этом: Марию следовало подготовить к новой информации, но этот грустный и одновременно решительный взгляд ставил его в тупик.
   - Александра приедет вечером, и мы с вами все обсудим.
   - Вы знали, - она закрыла лицо руками и сидела, не произнося ни звука. Казалось, она и дышать перестала.
   Иван протянул руку, дотронулся до ее локтя и произнес:
   - Подождите немного, Александра вам все объяснит.
   - Объяснит? - ее голос был подобен взорвавшейся бомбе. - Что еще вы от меня скрывали? Какие еще факты своей жизни я не знаю? Может, вы знаете и где моя семья, но почему-то молчите? Может, вы вовсе и не хотите мне помочь? Может, вас наняли те люди? Вы...
   Она замолчала, губы задрожали, голос стал тише:
   - Вы меня контролируете.
   - Нет, Мария, вы все неправильно поняли, - он попытался снова коснуться ее, но она рывком отдернула руку. В глазах была злость и боль, и что из них было сильнее он не знал. Иван отодвинулся на безопасное расстояние. Пуля его предупреждала - возможен нервный срыв. Мария просто не может все время оставаться спокойной, в таких обстоятельствах это было бы противоестественно. Задача Ивана успокоить женщину, внушить доверие.
   - Мария, выслушайте меня. Мы действительно хотим вам помочь.
   - Тогда почему не сказали правду?! - она снова кричала.
   - Мы не знали, как лучше сообщить подобную информацию. Случившееся с вами не поддается логическому объяснению. Это больше похоже на фантастику.
   - Фантастику?! Моя жизнь полетела к чертям! Я потеряла любимого и дочку, а вы говорите о какой-то фантастике? Вы хоть понимаете каково это не помнить кто ты, где живешь, кто твои друзья, где твои близкие? Нет. Вам это неведомо. Вы с вашей подругой просто расследуете очередное дело, а на мои чувства вам наплевать!
   - Вы все-таки верите, что мы хотим вам помочь.
   Спокойный тон Ивана застал ее врасплох, и Мария подошла к окну. За стеклом туда-сюда сновали люди под зонтами, серое небо проливало слезы на город. Когда она заговорила, голос звучал так, будто из него убрали все краски:
   - Я поделилась с вами своими воспоминаниями, раскрыла душу. Вы же скрыли от меня правду.
   - Мы не скрывали, - попытался оправдаться Иван, - мы ждали подходящего момента.
   - Что еще вы мне не рассказали? - спросила она ледяным тоном. - Говорите, если хотите, чтобы я вам верила.
   - Подождем Александру.
   - Нет. Говорите или я уйду прямо сейчас.
   Этого он допустить не мог. Одну ее отпускать точно нельзя, и он ответил:
   - Ваш психолог ненастоящий.
   Она тяжело вздохнула:
   - Продолжайте.
   - Центра "Надежда" не существует.
   - И когда вы собирались мне это рассказать?
   - Александра хотела собрать побольше информации по вашему делу.
   - По моему делу...
   Иван услышал горечь в этой фразе. Да звучало грубо. Для них это очередное преступление, для нее - жизнь.
   - Простите. Я и правда не представляю, насколько вам тяжело.
   - Не нужно. Не продолжайте.
   Мария обернулась, и он увидел влажные дорожки на ее расстроенном лице. Взгляд был наполнен болью:
   - Вы должны были быть со мной честны.
   - Вы правы.
   - А теперь я хочу побыть одна, - и почти шепотом добавила, - мне нужно подышать свежим воздухом.
   - Я с вами! - Иван подскочил и уже направился в ее сторону, когда Мария выставила руку вперед. Однозначный жест. Иван так и остался стоять.
   Уже тише он произнес:
   - Вы можете выйти на балкон. Я принесу ваш плащ.
   - Нет. Я хочу пройтись по улице.
   - Это небезопасно. Мы до сих пор не знаем, кто за вами следит. Этот человек может быть поблизости.
   - Александра говорила, что слежки за ней не было.
   - Повторяю, мы не знаем, кто этот человек и не знаем, какими он обладает возможностями.
   - Ну, вдоль дома-то я могу пройтись? - она снова начала злиться. - Или вы будете держать меня насильно?
   - Нет, конечно, нет, - он подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. - Держать я вас не стану, но, пожалуйста, будьте осторожны. Не отходите от дома. Это для вашей же безопасности.

...

  
   Мария даже зонт не взяла - так спешила оказаться на воздухе - и теперь бродила вдоль дороги под мелкой моросью, глядя в серое взлохмаченное тучами небо, и думала об окружавшей ее лжи. Почему все лгут? Почему даже Александра с Иваном рассказали ей не все? А ведь она хотела им доверять, могла бы им доверять, надеялась на помощь. А теперь? Хотя может она и зря так на них взъелась, и они действительно пытались ее уберечь? Черт! Она совсем запуталась.
   - Маша? Это ты?
   Она не сразу обернулась. Чужое имя, но голос был знаком.
   - Маша!
   Обращались точно к ней. Она разглядела женский силуэт возле машины, а потом увидела и лицо. Это была Лена.
   - Подруга! Куда ты пропала?
   Улыбка, быстрое объятие. Мария отстранилась: в больнице Лена утверждала, что у Марии нет семьи, а потом предложила обратиться к фальшивому психологу.
   - Не подходите ко мне, - она сделала два шага назад.
   - Хватай ее и в машину, - скомандовал чей-то голос.
   Мария хотела позвать на помощь, но не успела: ловким и резким движением Лена заломила ей руку за спину и втолкнула на заднее сиденье.
   - Привет, - водитель обернулся и одарил ее широкой, но не доброй улыбкой. Она узнала это лицо - полицейский в ее доме в ту самую ночь. Больше она ни о чем подумать не успела: веки постепенно становились свинцовыми. Она погружалась во тьму.
   Иван услышал, как захлопнулась входная дверь и торопливые шаги эхом разнеслись по подъезду. Недолго думая, набросил куртку и выбежал следом. Зря он ее отпустил - безопасность Марии в его руках. Он стоял возле подъезда и наблюдал, как она меряет шагами тротуар, как подходит к дороге и решил сообщить Александре о том, что произошло. Хотел попросить приехать как можно скорее. Возможно, две женщины быстрее поймут друг друга. Иван набирал номер и рассматривал фото подруги, высвечивающееся на экране. Александра была как всегда неотразима. На ней была полицейская форма - снимок был сделан пару лет назад. Она улыбалась. Это фото после поимки очередного преступника, но из-за капель, падающих на экран, улыбка казалась грустной. Абонент не доступен. Он поднял глаза как раз в тот момент, когда Марию затащили в машину. Иван бросился следом, но успел лишь встретиться с водителем взглядом и подумать: "Черт! А он тут что делает?!"
   Машина рванула с места.

Глава 21

  
   Александра никогда не представляла себя брюнеткой и, глядя сейчас на отражение в зеркале, видела ведьму - из тех, что в средневековье непременно сожгли бы на костре. Парик был чрезмерно длинным и тяжелым. Пряди буквально хлестали по ягодицам, и она не сомневалась: волосы сделаны из того же материала, что и прически у кукол ее детства. Одежду пришлось тоже выбрать максимально непривлекательную: джинсы и неброский свитер грязно-серого цвета. Голубой цвет пальто сменился на цвет потрепанной медвежьей шкуры - это все, что удалось достать за короткое время у Елены, знакомого организатора праздников. Когда-то в прошлом Александра нашла похитителя ее дочери, и теперь та всегда была рада помочь.
   Ей казалось, что для полного совпадения с образом ведьмы не хватало лишь метлы. Единственным ярким пятном был голубой зонт, но его никто не замечал. В воскресение в Макдоналдсе в одиннадцать утра внимание привлекали только семьи с детишками. Кажется, у рыжего мальчугана четвертый день рождения. Шары, поздравления, смех, крики оравы из двенадцати человек, бегающие девчонки не старше именинника, туда-сюда снующие мамаши с подносами, заполненными картошкой фри и гамбургерами, яблочными дольками и горячими пирожками с вытекающей вишневой начинкой. В такой суматохе две женщины в париках вряд ли кого-то заинтересуют.
   С минуту они сидели с одинаковыми коробочками овощного салата и стаканчиками кофе и рассматривали друг друга, словно решая в уме вопрос: "Доверять или нет?" Ответ положительный. Первой заговорила Сафьялова:
   - Вы должны понимать насколько опасна наша встреча: люди Ирчина повсюду и изменение внешности лишь жалкая попытка спрятаться. Думаете, каре блондинки меня не выдает? Или может ваша забавная шевелюра, сошедшая со страниц комиксов о вампирах, поможет? Нет и еще раз нет. Они видят всех, они везде, они узнают вас даже в гриме клоуна. А мы и выглядим с вами как клоунессы, только смеяться не хочется. Если за вами слежка, мы в беде. Вы думаете здесь празднуют день рождения мальчика? А может это отвлекающий маневр для нас с вами? Это все ИХ люди. Они могут прятаться среди мамочек с воздушными шарами. Они могут стоять за прилавком и продавать картофель фри, пока мы тут с вами сидим у всех на виду.
   Сафьялова замолчала, переводя дух.
   "У журналистки мания преследования", - подумала детектив. Люди Ирчина может и обладают большими связями, но уж вряд ли они ПОВСЮДУ, тем более, что она "хвоста" не привела. А Сафьялова продолжала нагнетать:
   - Вы думаете вы умны, но они умнее вас и всегда на два шага впереди. Вам кажется вы знаете своих друзей, а на самом деле и не догадываетесь, кто они такие. Вы думаете за вами не следят, но знать этого наверняка не можете, потому что они повсюду.
   Журналистка снова замолчала, и тогда заговорила Александра:
   - Если все так плохо, почему вы согласились встретиться?
   Сафьялова подцепила маслину вилкой, поднесла ко рту, понюхала, поморщилась и ответила:
   - Потому что я не хочу, чтобы мои дети жили в ТАКОМ мире, и я готова рискнуть ради их счастья, ради их блага. Только поэтому я готова с вами сотрудничать.
   Она скинула маслину обратно в салат и добавила:
   - Одна я не справлюсь, но вместе с вами и вашими коллегами есть шанс, мизерный, но он есть.
   - Я не говорила о коллегах.
   - Ну, конечно вы попросите у кого-нибудь помощи! - уверенно заявила Сафьялова. - В это дело одному нет смысла ввязываться. Проиграете. Это их игра.
   - Вы ошибаетесь, это моя игра, - улыбнулась Александра. - Я раскрыла не одно запутанное дело и это раскрою.
   - Как самонадеянно, - журналистка горько усмехнулась. - Вы думаете, что никогда не ошибаетесь, правда?
   - Я этого и не скрываю.
   - Это сразу стало очевидно, как только вы позвонили. Это самонадеянность и гордыня. Вам кажется вы особенная.
   В точку. Александра так и считала и произнесла:
   - Это не только мое мнение.
   Сафьялова сощурилась:
   - К счастью или к сожалению, в этом мы с вами похожи.
   Александра не видела сходства. Она сделала глоток обжигающего черного кофе. Сахара было маловато. Сейчас бы пирожное или хотя бы печенье, но придется довольствоваться тем, что есть. Сделать еще один заказ она не может: они действительно могут привлечь внимание, а еще засветиться на камере. Вот она, висит в углу за кассовым аппаратом. Наверно установили для слежки за работниками: наблюдать, кто ворует, кто отлынивает от работы, а кто недостаточно широко улыбается покупателям.
   Сафьялова продолжила:
   - Хорошо, Александра, ответьте мне только на один вопрос.
   - Слушаю.
   - На что вы готовы пойти ради разоблачения?
   Александре становилось скучно. Пока она не узнала никакой информации, а общение с журналисткой все больше напоминало диалог с неадекватной женщиной, пересмотревшей канал "Русский Детектив".
   - Так на что вы готовы? - повторила журналистка.
   - Готова общаться с вами.
   Прозвучало грубо, но тратить свое драгоценное время, выслушивая запугивания ей уже надоело. Сафьялова, к ее удивлению, не парировала колкостью, только улыбнулась:
   - Информация, которую я вам предоставлю, должна попасть в прессу, но никто не должен знать обо мне. Я еще не попрощалась со своими мальчиками.
   - Не понимаю.
   - Я не жилец ровно с той минуты, как передам вам материалы. Дети далеко отсюда, я давно их отправила в безопасное место, но хочу последний раз навестить.
   Она сделала паузу и совсем тихо добавила:
   - Я обещала привезти им по набору гоночных машинок.
   Грусть, с которой была произнесена последняя фраза, заставила сердце Александры съежиться как при жгучем морозе, но затем пришла злость: "Сафьялова готова расстаться с жизнью? И это та журналистка, чье имя знала вся страна? Это Сафьялова - победительница? Нет, кто-то явно здесь сошел с ума. Это подстава. Где настоящая Сафьялова? Уберите эту безумную домохозяйку!"
   - Когда-то я была такой, как вы, - продолжала журналистка. - Думала непобедима, все знаю лучше всех. Успех вскружил мне голову, я забыла об осторожности. Кто бы мог подумать, как все может измениться... Они знают слабые места. Они есть у всех. Даже у вас.
   Детектив даже не стала задумываться над этим. Фразы из глупых сериалов.
   - Александра, что вы знаете обо мне?
   Странный вопрос. Они встретились с другой целью. Ей захотелось попросить папку с материалами и поскорее убраться подальше от журналистки. Она зря теряла время.
   - Вы, наверно, думаете, я зря трачу ваше время, но ошибаетесь. Журналисты, даже бывшие, не задают вопросы просто так.
   Она снова подцепила маслину на вилку и тут же скинула обратно:
   - За вами точно нет слежки?
   - Нет.
   - На машине может быть жучок.
   - Я на автобусе.
   Сафьялова удивилась:
   - Странно, но хорошо. Даже очень. Но вы не ответили на вопрос? Что вы знаете обо мне?
   Александра чувствовала вскипающую волну раздражения и молчала.
   - Хорошо, я сама скажу. Если вы знаете что-то еще, потом добавите.
   Она отставила салат в сторону, сложила руки с изящными пальцами на столе, как прилежная ученица, и заговорила цитатами из статей, словами, накануне прочитанными самой Александрой. В конце монолога она спросила:
   - Итак, вы ничего не добавили. Я рассказала все?
   - Все, что написано в газетах.
   Сафьялова придвинулась ближе. В ее взгляде промелькнуло легкое разочарование:
   - Значит, вы не знаете обо мне ничего. В газетах написано лишь то, что должно быть написано, а правда, дорогая Александра, заключается в следующем. Я была выдающейся журналисткой и писала лучшие статьи. Мы с мужем были идеальной парой и дополняли друг друга. Я писала, он выбирал материал. И все шло гладко и хорошо до тех пор, пока не поступил анонимный звонок прямо на наш домашний телефон. Информация была краткой, но весьма интригующей. Аноним сообщил, что двенадцатого ноября к подвалу филиала компании "ИНспира" на Пушкинской, подвезут большую партию наркотиков. Сказал, что наркотики будут спрятаны в упаковки из-под слабительного. Подвезут их на КамАЗе и даже номер сказал. Водителя будут звать Михаил. Наша задача сделать пару снимков и по возможности записать разговор Михаила с Рыжим. Рыжий - это приемщик. У него на мизинце правой руки татуировка в виде перстня с изумрудом. Материалы должны быть опубликованы в газете, и о его звонке естественно мы должны молчать. На этом все. Он повесил трубку, а мы с мужем принялись радоваться как дети, ведь уже тогда мы подозревали "ИНспиру" в связи с наркоторговцами. Мой муж давно следил за ними, еще до того, как они стали "ИНспирой".
   - Вы хотите сказать, до этого у них было другое название? - уточнила Александра.
   - "А-спирИН".
   - А сейчас "АспирИН". Неоригинально, - Александра не удержалась от ухмылки.
   - И никто не видел взаимосвязи между этими компаниями, а ведь она очевидна!
   - Или не хотел видеть.
   - Да, Александра, я думаю, никто не хотел вмешиваться, так как еще в 2000 году "А-спирИН" была замешана в махинациях с лекарствами, и уже тогда журналистам сразу закрывали рот.
   Сафьялова придвинула салат, подхватила злосчастную маслину, засунула в рот и продолжила:
   - Мы с мужем поехали по указанному адресу, и, знаете, получилась бы отличная статья. У нас были даже фотографии: эти типы прямо на месте проверяли товар, а приемщик даже втянул через нос эту дрянь. Он использовал соломинку из-под коробочки с детским соком.
   Она с отвращением пнула ножку стола:
   - Но уже на следующий день нас ограбили. Кто-то ворвался в квартиру и перевернул все вверх дном. И угадайте, что пропало?
   - Материалы по "А-спирИНу"!
   - Об этом вы читали в интернете? Конечно, нет. История повторилась спустя два месяца. Снова звонок, сообщение о наркотиках и снова ограбление.
   - А что полиция?
   - Полиция? - она горько усмехнулась. - В полиции сказали, что в нашем районе уже полгода орудует домушник. Только я такой информации не знала, и никто из соседей, кстати, тоже. Аноним исчез, мы догадались, что в компании идут свои внутренние разборки, но дело не оставили и по-тихому начали собирать досье на этих так называемых фармацевтов. А спустя год новый звонок. На этот раз он был совсем кратким. Аноним сообщил, что "ИНспира" заработали деньги и проводят опыты. Есть человеческие жертвы. К тому моменту мы уже знали об изменении названия и о том, что компания сотрудничает с наркобизнесом. Теперь стала ясна и причина. Они закупались наркотиками, а затем продавали подороже, а на вырученные деньги покупали дипломы, ученые степени, делали имя в сфере науки и медицины, но, прежде всего, проводили опыты. Тогда мы еще не знали в чем они заключались. Мы стали копать, но ничего не нашли. Инфаркт на производстве, две мертвые девушки в подвале одного из филиалов - все это невозможно было доказать. Еще одна попытка обратиться в полицию обернулась угрозой. Нас предупредили: если мы будем клеветать на хороших людей, и это дословно из уст майора полиции, смешно, правда, то те могут обратиться в суд. Последний звонок анонима стал звездой нашего расследования. Этот человек даже согласился встретиться. Он был бывшим сотрудником филиала по изготовлению твердых форм, пока его не закрыли. Он знал достаточно: руководителей, многих сотрудников, он лично видел, как наркотики складируют в подвале рядом с лабораторией, и сам проводил один из опытов с "Блокиратором М". Он не знал насколько эта штука опасна. Испытуемый умер.
   - В статье этого нет.
   - Конечно, мы же не самоубийцы! Там упоминается лишь несчастный случай с одним из сотрудников. Он искал информацию о "Блокираторе" и "заработал" кому. Тут и дураку станет понятно - дело нечисто. Аноним даже при встрече отказывался называть свое имя и пообещал еще больше сенсационного материала в тот же день, но ближе к ночи. Мы должны были встретиться у Марсова Поля.
   - Но не встретились.
   - Его сбила машина возле дома. Странное совпадение, правда?
   - И что потом?
   - Мы с мужем хранили материалы не дома - научены горьким опытом. Очередная "кража" ни к чему не привела. Вы читали про покушение?
   - Да, влюбленный психопат...
   - Нет, нет, нет, эту байку придумали, чтобы такие, как вы в нее верили.
   Высказывание покоробило Александру. Она инстинктивно скрестила руки на груди.
   - Это был не псих и не влюбленный - обычный наркоман, готовый за дозу убить. Он поджидал меня на улице, когда я возвращалась из магазина. Ходила купить лимонад.
   Она усмехнулась:
   - Парень лет двадцати. Муж вышел мне навстречу, увидел, что происходит.
   Она сделала паузу:
   - Тот парень чуть не задушил меня и оставил сувенир, - она отогнула воротник плаща, приспустила горловину свитера, и Александра увидела маленький тоненький шрам.
   - История с влюбленным психопатом придумана специально для того, чтобы подогреть интерес к моей персоне. Вы обратили внимание на дату статьи?
   - Нет, - вынуждена была признать Александра.
   - Ваше упущение.
   Детектив от злости заскрежетала зубами: не часто ей указывали на ошибки, да что там, ни разу! Сафьялова откинулась на спинку стула и, казалось, даже расслабилась. В глазах мелькнул злорадный огонек:
   - Вы не так умны, как хотите казаться. Эта статья была написана в январе 2015, как вам известно, в декабре меня уже попросили написать увольнительную по собственному желанию. Я отказалась, потом появилась эта статья. Спасибо "неподкупным" коллегам - это они исковеркали мои показания о нападении. Не знаю, зачем я вообще кому-то что-либо рассказывала. Знала же, у НИХ везде свои люди. Это был мой прокол. Спустя две недели в моей машине чудесным образом обнаружили наркотики. Один грамм, но сам факт. На меня стали смотреть другими глазами. У мужа, кстати, тоже нашли. И знаете где? В пиджаке, который он не надевал с выпускного!
   Она улыбнулась, и эта улыбка напугала Александру. Было в ней что-то безумное.
   - Путь журналистики, - продолжила Сафьялова, - для меня закрыли, и тогда муж принялся за расследование в одиночку, я его отговаривала. Дальше вы знаете. Он погиб в автомобильной аварии.
   Она замолчала. Александра не решалась произнести слова сочувствия. Ей всегда казались глупыми и неуместными фразы "Мне очень жаль", "Примите мои соболезнования", так как это была неправда. Ей не было особо жаль, ведь она не знала ее мужа, а соболезнования у нее всегда ассоциировались с болезнью. Александра считала, что лучшее утешение - молчание, если хотите, минута молчания и еще объятие, но журналистку обнимать совсем не хотелось.
   Тишину нарушила сама Сафьялова:
   - Причина аварии - вождение в нетрезвом виде и это при том, что мой муж не пил алкоголь: его рвало уже после первого бокала пива!
   Она впервые за весь разговор отхлебнула кофе, поморщилась:
   - Тогда погибла и моя двоюродная сестра. Он забирал ее с вокзала.
   - Я читала об этом.
   - А о том, что она была на шестом месяце беременности, вы читали? Нет, об этом не интересно читать, ведь подобная информация могла вызвать жалость к моей семье. Нет, меня выставили чудовищем и даже школьную подругу приплели.
   - Вы хотите сказать, она не была наркоманкой?
   - Была, но мы перестали общаться еще в десятом классе! Какое она имеет ко мне отношение? Да никакого.
   Сафьялова стала усиленно чесать голову, у Александры тоже в парике прела голова. Она потянулась к волосам, но передумала - в отличие от Сафьяловой она могла потерпеть.
   - Теперь, Александра, вы понимаете, почему я говорю, что ИХ люди везде? Полиция, СМИ, низы общества. Я думаю в одно из "ограблений" нам в квартиру установили жучок. Они знали где мы, с кем встречаемся, знали все о нашей жизни. Наверняка кто-то следил и на улице. Они повсюду как тараканы.
   - Едкое замечание.
   - Поэтому я спрашиваю вас еще раз: вы уверены, что слежки нет?
   - Да.
   - Все так же самонадеянны, - Сафьялова открыла сумку и вытащила обыкновенную тетрадь в девяноста шесть листов.
   - Надеюсь, вы знаете что делаете и помните мою просьбу. Пресса должна узнать обо всем, но не доверяйте всем подряд. Нужны проверенные люди - это во-первых, и, во-вторых, у меня будет к вам просьба: два набора гоночных машинок передайте по этому адресу, если... если завтра вы узнаете, что меня, предположим, сбила машина.
   После этих слов она горько засмеялась и протянула тетрадь, а сверху - сложенный в четверо листок бумаги.
   - Не стоит сдаваться, - без эмоций произнесла Александра. - Слежки за мной нет. Вы сами передадите машинки, не сомневаюсь.
   - Мне бы вашу уверенность, - горько вздохнула журналистка. - В этой тетради есть досье на Ирчина и нескольких его подельников. Единственную информацию, которую нам не удалось добыть - это досье на второго руководителя компании. Еще здесь материалы, собранные лично мной за последние два года.
   - Так, владельца два, - подытожила детектив.
   - Да, второй - личность неизвестная, неуловимая. Все, что я знаю: зовут Кирилл Семенович Нойтер, возраст шестьдесят лет, не женат и большую часть жизни проводит за рубежом. Скорее всего и руководит он оттуда, из-за морей.
   Она улыбнулась:
   - Неуловимый как невидимка. Черт бы его побрал! Уверена, главное разоблачить его, фактически вся эта компания как большая и дружная семья. Семья вне закона.
   Александра раскрыла тетрадь. К каждому листу были приклеены сложенные аккуратными квадратиками пять на пять сантиметров компьютерные распечатки - ювелирная работа. Она пролистала страницы. Материала здесь было предостаточно. Затем убрала в сумку и спросила:
   - Одного не могу понять, если они так боятся огласки, почему...
   - Не убили меня? Смотря что для вас смерть. Меня убили. Они лишили меня мужа, сестры, карьеры, заставили воспитывать близнецов в одиночестве, ведь у меня больше почти никого не осталось. Я отправила своих детей подальше от дома. Я боюсь за них. Моя жизнь перестала мне принадлежать, и, конечно, я давно уже не победительница. Я - проигравшая. На этом, думаю, все.
   Журналистка поднялась из-за стола, снова почесала голову, и, уже уходя, бросила через плечо:
   - По телефону вы упоминали, что у вашей клиентки пропала семья.
   - Да.
   - Не думаю, что они еще живы.
   - А я думаю.
   Сафьялова улыбнулась:
   - Вы такая же, какой я была раньше. Желаю вам удачи.
   Александра молча проводила ее взглядом. Она была рада уходу журналистки. Пессимистическое настроение этой женщины заставляло ее нервничать.

Глава 22

  
   Александра была не в духе и по дороге домой купила сразу два пирожных. Пока пышные прямоугольники бисквита обильно политые шоколадом таили в пакетике, она проверяла телефон. На время встречи она его выключала - жалкая попытка подольше продержать аккумулятор. Забыла зарядить: сказывалось недосыпание. Зарядки было меньше пяти процентов, но все же она включила мобильник и сразу заметила шесть пропущенных от Ивана и два голосовых сообщения. Прослушать успела только первое: "Пуля, Марию похитили, преследую их машину. Как что выясню - перезвоню".
   Она почувствовала как земля уходит из-под ног. Если этот день можно было назвать неудачным, то теперь он становился чертовски неудачным: сначала высокомерная Сафьялова со своими запугиваниями и пессимизмом, теперь похищение. Вряд ли может быть хуже. Нет, может - автобус уехал из-под носа. Она вытащила пирожное и, измазав пальцы сначала в шоколаде, а затем и в сливочном креме, выругалась про себя и стала жадно поглощать десерт, нетерпеливо поглядывая на расписание. До следующего автобуса оставалось еще целых пятнадцать минут.
   Дома, в первую очередь, Александра поставила телефон на зарядку и прослушала второе сообщение:
   - На светофоре я их упустил. Еду домой, попробую пробить номера. Как сможешь - приезжай. Есть важная информация.
   Так она и сделала: сняла парик, быстро приняла душ, глотнула холодного чая и выбежала из квартиры.
   Иван рассказал о случившемся, а также об истерике Марии. Александра - о встрече с Алисой Сафьяловой. Услышав это имя, Иван не удивился: рыжеволосую красавицу-журналистку знали все. Он признался, что и сам хотел привлечь прессу.
   Номера машины оказались крадеными, впрочем, как и сама машина. Она была в розыске чуть больше недели и принадлежала наркодилеру Невского района. Об угоне он заявлял так вальяжно, будто сам ее и угнал. Александра задумалась над этим. Возможно, так и было, по крайней мере, она бы не удивилась.
   Они сидели в гостиной, разложив материалы. Она устроилась на полу, подложив под себя подушку, он сидел на диване, широко расставив ноги: они напоминали распухшую букву "Л". Маленькая стрелка настенных часов медленно сползла на цифру "один", и Александра не вовремя подумала об обеде, но тут же заставила себя забыть о еде. Сначала дело, остальное потом. Она пообещала себе купить курицу-гриль и овощной салат. Салат из "Макдоналдса" был несъедобен. Представив ароматное мясо, сочные дольки помидора и даже учуяв специи, она улыбнулась, а затем серьезно спросила:
   - Ты разглядел водителя? Это был Конюхов?
   - Нет, Тарасевич, - ответил Иван.
   - Тарасевич? Неожиданно.
   - А почему ты назвала Конюхова?
   - Конюхов замешан в этой истории, - ответила Александра и отложила первый лист в сторону. Дата основания "А-спирИНа" и история строительства первого филиала - информация не столь важная и она никак не могла помочь в расследовании. Александра задумалась имеет ли смысл рассказывать о нападении в квартире и решила - скрывать уже не имеет смысла, тем более из их участка задействован не только Конюхов: следователь Тарасевич и оперативник Федоров тоже решили пополнить карманы грязными деньгами.
   Она развернула новый лист и будничным тоном добавила:
   - В моей квартире не было ограбления. Конюхов вместе с дружками пытался меня убить.
   И как ни в чем не бывало продолжила читать записи Сафьяловой. Оказывается, изначально у компании "А-спирИН" было всего два филиала и оба располагались на окраине города, пока один из них не сгорел. Дело закрыли, установив, что пожар произошел "вследствие короткого замыкания", и Александра гадала: у этих людей уже тогда были крупные связи или они просто дали хорошую взятку?
   - Пуля, - Иван подкрался сзади и обнял ее за плечи, по-дружески, но ей даже от этого прикосновения стало не по себе. Она ощутила сводящий с ума аромат мяты и кедра и его теплые руки. В такие минуты Александра чувствовала себя крайне беззащитной и неуверенной, а это для нее было смерти подобно. Она наклонилась вперед и скороговоркой произнесла:
   - Я жива, говорить не о чем, а Мария в опасности, и мы понятия не имеем где ее искать.
   - Ты точно в порядке?
   - Да, - отчеканила она и уставилась в бумаги.
   Иван хотел сесть рядом, но передумал и вернулся на диван. Он понял, что его нежность и поддержка ей не нужны. Для Пули всегда на первом месте будет работа и с этим ничего не поделаешь. Он взял себя в руки и спросил:
   - Почему ты так уверена, что она еще жива?
   - Интуиция. У тебя есть цветные ручки?
   Вопрос застал его врасплох. Ручек не было, а ведь Пуля без них работать не могла.
   - Мне нужен цвет, - потребовала она недовольно. - Много цвета и чистые листы.
   - Я могу сбегать к соседке. У нее маленькая дочь и наверняка найдутся цветные фломастеры.
   - Сойдет.
   - Бумагу найдешь в ящике стола. Там целая папка, - он направился к выходу и уже из коридора крикнул. - Извини за беспорядок!
   Беспорядок?! Она и подумать не могла насколько все плохо: компьютерный стол был завален бумагами, папками, какими-то листовками и разноцветными квадратами для записей. Ящик открылся с трудом, но зато она нашла не только чистые листы, но и "Сникерс".
   Когда Иван вернулся, записи Сафьяловой, ранее аккуратно прикрепленные к тетрадным листам, уже лежали в середине комнаты наподобие айсберга, чью верхушку венчала обертка от шоколадного батончика.
   Иван улыбнулся и протянул упаковку фломастеров:
   - Может ты голодна?
   - Рада, что ты спросил, - она схватила фломастеры и тут же принялась рисовать круги. Зеленые и желтые - они вскоре заполнили лист А4.
   - Я принесу что-нибудь.
   Она кивнула и продолжила работу. Круги быстро заполнялись словами.
   Иван поставил прямо на пол тарелку с яичницей и виновато улыбнулся:
   - Все, что есть. Могу еще поискать в морозилке сосиски.
   - Было бы неплохо, - она хоть и пообещала себе не думать о еде и позже устроить полноценный обед с курицей-гриль, но чувство голода давало о себе знать прямо в эту минуту. Шоколад пробудил жажду и голод совсем не утолил.
   Она подняла глаза и добавила:
   - С кетчупом. И сладкий чай.
   Иван послушно удалился, а она принялась делать записи.
  
   Филиал по изготовлению твердых форм "А-спирИН" закрыт по неизвестной причине в 2003.
   Филиал по изготовлению твердых форм "ИНспира" закрыт по неизвестной причине в 2009.
   Филиал по изготовлению твердых форм "АспирИН" закрыт по неизвестной причине в 2017.
  
   2000 - медицинский центр "Ной".
   2005 - медицинский центр "Небо".
   2010 - медицинский центр "Нойтер".
   2015 - медицинский центр "Настроение".
   2016 - медицинский центр "Норма".
   2017 - медицинский центр "Надежда".
  
   Германия-Нойтер.
   Швеция-Нойтер.
   Канада-Нойтер.
   Мексика-Нойтер.
   Финляндия-Ирчин.
  
   Определенная картина уже складывалась и ей были понятны некоторые психологические черты босса, а в том, что это Нойтер, она удостоверилась, просмотрев копии документации. Она попросила Ивана найти в интернете всю возможную информацию об Ирчине. Если босс так неуловим, то следует присмотреться к его ближайшему окружению.
   Спустя полчаса Иван сообщил:
   - Вся информация дублируется в записях Сафьяловой. Ничего нового.
   - Найди любое упоминание о его семье или родственниках. Сафьялова изучала незаконную "семью" Ирчина, пора взяться за настоящую.
   - Что нам это даст?
   - Ищи. Позже объясню.
   Увлеченная размышлениями, она и не заметила, как проглотила целых четыре сосиски и опустошила три кружки чая. Ей не давала покоя мысль о Марии и ее амнезии.
   Очевидно, потерю памяти вызвали лекарственными препаратами, хотя такое и кажется невероятным, однако с учетом наркотиков и определенных медицинских знаний становилось вполне осуществимо. Но зачем было вызывать эту самую потерю? Почему просто не убить? Сафьялова писала, как минимум, о двенадцати "несчастных" случаях, связанных с одним из имен фармацевтической компании Нойтера. В чем загадка? Зачем им живая Мария?
   Она снова и снова перечитывала записи, подчеркивала имена, обводила неоновыми цветами, но в данном случае цвет не помогал. Логической причины оставлять Марию, явно ставшую свидетелем какого-то криминала, не было никакого смысла. Тогда почему она до сих пор жива? И к чему это похищение?
   Александра оторвалась от бумаг, размяла затекшую шею и спросила:
   - Ты что-нибудь нашел?
   - Пока ничего. Семейные отношения держатся в секрете. Может он и не женат?
   - Взгляни на фото. Ухоженный - раз, идеально выглаженные рубашки - два. Второе, возможно, его личная заслуга, но если это так, то я готова съесть кастрюлю печенки.
   - Думаешь, мужчина не может сам себе гладить рубашки?
   - Такой типаж, как Ирчин - нет. Мужчины, которые пренебрежительно относятся к своей внешности, гладят рубашки только в двух случаях: на свидание и на похороны.
   - Личный опыт?
   - Сейчас все поймешь, - она улыбнулась и продемонстрировала ему огромную пачку снимков, датированных 2000 - 2017 годом, - Сафьялова и ее муж проделали колоссальную работу. Думаю, они нанимали фотографа. А теперь, благодаря этим снимкам, выясним что за личность Ирчин. Что ты видишь? - Она разложила фотографии веером.
   Тест на внимательность. Снова. В каждом деле Александра старалась его чему-то научить. Это был как раз один из таких способов. Посмотри внимательно, изучи детали, получи то, что незаметно на первый взгляд. Что ж, тренировка наблюдательности - дело не лишнее. Он взглянул на первый снимок:
   - Упитанный невысокий. Лицо скорее грубое, чем мужественное. Волосы подстрижены горшком. Одежда обычная: черные брюки и желтая рубашка, галстука нет, запонок на рукавах тоже.
   - Песочная рубашка, - поправила его Александра.
   - Не вижу разницы, - честно признался Иван.
   - Лимон желтый, а рубашка у тебя ассоциируется с лимоном?
   - Это глупо, - он отложил фото. - У вас, у женщин...
   - Не обобщай, - попросила Александра.
   - Хорошо. У тебя, Пуля, особые, если можно так выразиться, взаимоотношения с цветом. Ты видишь тысячи оттенков. Для меня есть основные цвета и для меня желтый - это просто желтый.
   Она вздохнула:
   - Бриз, это важная деталь.
   - Может объяснишь?
   - Хочу, чтобы ты сам понял. Возьми другой снимок.
   Иван пожал плечами, но фото взял:
   - Хорошо. Тот же Ирчин, та же стрижка, те же брюки...
   - А цвет рубашки? - перебила его Александра.
   - Песочный? - с надеждой спросил Иван.
   - Да!
   Он увидел довольную улыбку на ее лице и сам приободрился.
   - Дальше, Бриз.
   - Ты хочешь, чтобы я изучил рубашки на всех фотографиях?
   - Именно. А я пока попробую составить психологический портрет. Потом сравним.
   - С чем? - опешил Иван.
   - С твоими наблюдениями.
   - Рубашек?!
   Он наверно ослышался. Как можно по одной детали определить характер?
   - Ты уверена, что мне больше ничего не надо делать? - он поставил акцент на слове "ничего".
   - Если найдешь еще что-то будет отлично.
   Она улыбнулась и в этой улыбке было столько самодовольства и интриги, что ему сразу захотелось во что бы то ни стало доказать: они не зря столько лет дружат, и он чему-то да научился. Ведь как ни странно, но самодовольство подруги его не раздражало, напротив, восхищало, чего нельзя сказать о дотошности. Вот только, если Пуля просила найти еще что-то, это совсем не означало, что это "что-то" вообще есть, но он решил попытаться.

Глава 23

  
   Тщетно. Ирчин как минимум на двадцати фотографиях был в рубашке дурацкого песочного цвета. Иван подумал, что после сегодняшней проверки месяц не сможет смотреть на желтую или песочную одежду. А по поводу еще "чего-то" все, что он заметил, так это изменение прически и появление галстука. Только что это давало? Ирчин начал о себе заботиться? Не удивительно: к тридцати годам мужчины пытаются выглядеть представительно, и если в двадцать еще можно позволить себе небрежный внешний вид, то в двадцать семь это уже будет казаться незрелостью и скорее оттолкнет взгляды людей, а не наоборот. Иван судил по своему отцу.
   Его отец, будущий монтажник, брился наголо, носил цветастые футболки, как настоящий хиппи. Сейчас он по-прежнему брился наголо - так ему "легче дышалось", но предпочтения одежды полностью поменялись. Теперь его вид соответствовал классическому гардеробу работника офиса, хотя он там никогда и не работал. Иван и сам сильно изменился: он уже забыл, как это носить ирокез и ходить в кожаных штанах. Неудобно, тесно, но когда-то ему это нравилось. Так стоит ли обращать внимание на то, что и у Ирчина вкусы изменились?
   Еще на снимках с ним всегда были разные люди, а вот улыбка Ирчина для всех была одинаково широкой, напоминающей оскал акулы. Ни симпатии, ни доверия она не вызывала. Иван еще минуту лениво рассматривал фотографии и сдался.
   Поднял глаза и жалобно произнес:
   - Пуля, может я все-таки вернусь к поискам его родственников?
   Александра оторвалась от работы и одарила его снисходительным взглядом:
   - Хорошо, но сначала расскажи, что ты нашел.
   Он тяжело вздохнул и ответил:
   - Честно говоря, кроме того, что у Ирчина изменились взгляды на внешность - ничего.
   - Бриз, ты меня разочаровываешь.
   Он не обиделся, не ребенок, да и к таким высказываниям привык.
   На этот раз Александра разложила фотографии не веером, а по кругу. В центре разместила самый ранний снимок Ирчина.
   - Итак, начнем, - она, подобно волшебнице, взмахнула руками и заговорила. - Не стану обращать твое внимание на очевидное: с юных лет не слишком заботился о своей одежде - это и так понятно. Обрати внимание на волосы: с 2000 по 2005 стрижка горшок. С 2005 по 2017 классическая стрижка. А что для нее характерно?
   - Я не парикмахер.
   - Естественно. Я тоже, но это и так понятно: четкость геометрических линий, а еще универсальность и практичность. Догадался, о чем это говорит?
   - О том, что ему лень укладывать волосы.
   - Бриз, я серьезно, - она сложила руки на груди и стала похожа на школьную учительницу, ожидающую ответа. Не хватало только очков и указки.
   - Предпочитает классику?
   - Да. Можно предположить, что он не особо щепетильно относится к своему внешнему виду, но только до 2005. Не следит за модой и в целом ему все равно на то, идет ему стрижка или нет, на ранних снимках очевидно, что не идет. И все это опять до 2005 года.
   - Но это только твои личные предположения.
   Александра улыбнулась и продолжила:
   - Рубашки всегда мятые, на манжетах даже можно увидеть, хоть и едва, но все же, заметные пятна грязи. Однако, все меняется с 2005: рубашки чистые в идеальном состоянии, воротник всегда стоит словно накрахмален, все пуговицы застегнуты, хотя до пятого года можно заметить, что первые две пуговицы были расстегнуты. О чем это говорит? О том, что он резко начал ухаживать за собой? Не думаю. Скорее ЗА НИМ начали ухаживать. Это, к слову, о том, женат он или нет.
   - Смотри, - она указала на снимок за 2017 год. - Тот же безупречный внешний вид и даже рубашка подобрана так, чтобы чуть скрывать излишний жир на животе.
   - Он должен выглядеть хорошо для своих клиентов.
   - Верно, но как ты тогда объяснишь фото, где он со своими подельниками пьет пиво в каком-то баре? Зачем ему галстук? Который тоже, между прочим, появляется в 2005 году. Посмотри, он один в галстуке.
   Иван молчал.
   - А теперь перейдем к цвету.
   - Песочный, мы уже выяснили.
   - До 2005 года, а затем цвета меняются, но превалирует классика - белый.
   Александра сделала театральную паузу и добавила:
   - Но песочный остается в деталях: рисунок на галстуке, или ремень на брюках, или шнурки. Ты заметил? Песочные шнурки на черных ботинках!
   Иван не понимал, то ли она радуется, то ли удивляется.
   - И о чем это говорит? Что это его любимый цвет?
   - Бриз, это очевидно. Главное другое - он пытается отстаивать свое мнение.
   - Потому что надел галстук с песочным рисунком?
   - Именно! Он постоянен в своих пристрастиях и если ему не разрешают носить песочные рубашки, то он ищет иные способы как оставить этот цвет в своей одежде, а значит, пусть и слабое, но свое мнение у него все-таки есть. Посмотри на то же фото в баре: черные брюки, рубашка темно-синяя, галстук на тон темнее, а рисунок?
   - Песочный.
   - Или взгляни на фото у входа в сауну. Даже сюда он явился снова в рубашке и галстуке. Брюки черные, рубашка белая, галстук красный, а рисунок снова песочный.
   - И видимо шьют эти галстуки ему на заказ, - подытожил Иван.
   - С такими деньгами он может себе позволить, - Александра провела пальцем по животу Ирчина. - И, судя по всему, рубашки ему тоже шьют на заказ.
   - А теперь вернемся к ранним фотографиям, где он в офисе. Бриз, ты обратил внимание на оформление стен?
   - Так на них ничего нет кроме его дипломов.
   - А на более поздних снимках?
   - Картины.
   - Но с чем?
   - С цветами.
   - Это георгины, Бриз. Ты думаешь, Ирчин резко увлекся садоводством?
   - Может подарили?
   - Может, - согласилась Александра, - например жена. Картины резко появляются в 2005 году, но это еще не все. Посмотри на его улыбку - широкая. Ирчин не стесняется своих зубов, но на ранних снимках видно, что они чуть пожелтевшие, а у верхнего левого резца отколот кусочек.
   Она ткнула пальцем в фотографию:
   - И сравни со снимками 2005 года.
   Он увидел отличие, но сам бы не обратил внимание: зубы ровные, белоснежные. С такой улыбкой хоть в Голливуде снимайся.
   Александра продолжила:
   - Все перемены начались с 2005, что свидетельствует о том, что Ирчиным серьезно занялись. Ему начали менять имидж и лепить то, что должно быть. Кто может заниматься такими вещами? Кто заставит следить за своей внешностью человека, которого и раньше все устраивало? Кому важна внешность мужчины?
   Она выпрямила спину и вздернула подбородок, как человек явно гордящийся своей сообразительностью.
   Иван улыбнулся. Очень часто после таких вот заданий он чувствовал себя идиотом и ответил:
   - Он женат.
   - А все вышесказанное для тех, кто не заметил обручального кольца.
   - Черт. Не язви.
   Александра улыбнулась:
   - Скорее всего его жена женщина яркая и уж точно следит за собой. Ирчин должен был ей соответствовать, вот она и поработала с его внешностью.
   Она схватила листок, на котором составляла психологический портрет Ирчина.
   - А теперь, - сказала она, - вот что получается. Ирчин Вениамин Валентинович не зависим от мнения окружающих, но зависим от мнения жены, а точнее беспрекословно слушается ее во всем. Имеет свое мнение, но держит его при себе. Думаю, он не конфликтен, по крайней мере с женой. Скорее всего Ирчин ведомый, а значит в их тандеме с Нойтером, лидер - последний. Всем улыбается, но вряд ли сам по себе он человек открытый и доброжелательный, скорее наоборот. И что касается жены, уверена, она играет не последнюю роль и в семейной жизни, и в бизнесе.
   Она закончила и отложила записи в сторону. Иван не стал говорить о том, что все вышеназванное лишь предположения, которые невозможно принять за факты, так как, во-первых, спорить с Пулей было бесполезно, а во-вторых, он готов был со всеми ее словами согласиться и причина тому проста. То, что для любого другого человека обычное предположение, для нее было истиной, полученной взаимодействием знаний и невероятной интуиции. Так что ему оставалось только в очередной раз поразиться ее наблюдательности и кивнуть. Александра поднялась, разминая уставшие ноги. Она прошлась вдоль дивана, дошла до кухни, принесла себе воды, минуту постояла у окна, наблюдая, как дождь оставляет дорожки на стекле, и затем спросила:
   - Почему Марию оставили в живых? Возможно, жена настояла на этом. Продолжай искать по ней информацию, - она резко повернулась к Ивану. - Эта женщина может быть связана с Марией. Если не найдем их взаимосвязи, то попытаемся через жену выйти на Нойтера. Если учесть, что они с Ирчиным вместе примерно с 2005, а бизнес Ирчин и Нойтер начинали вместе еще в 2000, то логично предположить, что и жена с Нойтером так же знакома.

Глава 24

  
   На часах было восемь. Время неумолимо бежало вперед, погружая комнату в сумерки. Александра, наконец, придумала название этому делу - "Блуждая в тумане". Ей казалось, что именно этими словами как нельзя лучше описывалось состояние Марии. Женщина, бредущая, словно наощупь, между воспоминаниями и ложью. Александра уже полчаса чувствовала себя примерно так же, ведь она так и не смогла ничего найти.
   В записях Сафьяловой не нашлось ни единого упоминания о семье Марии или хотя бы о лучшем друге мужа Алексее. "Блокиратор М" так же оставался загадкой, хотя она предполагала, что это "Блокиратор Memory (памяти)". Не было ни слова о Конюхове, Федорове или Тарасевиче. На фотографиях они тоже нигде не мелькали. Ивану повезло не больше: он смог найти статью, где было упомянуто, что свадьба Ирчина состоялась в марте 2005 года во Дворце бракосочетания на Фурштатской. Но на фотографии невеста стояла спиной и все, что можно было о ней сообщить, это цвет волос - каштановый. Больше о жене нигде не упоминалось. Она была невидимкой. Кто она? Очередной вопрос без ответа.
   Александра снова и снова перечитывала записи, рассматривала фотографии, но результат был тот же. Она чувствовала, что что-то упускает. Неожиданно ей вспомнились слова Сафьяловой: "...вся эта компания как большая и дружная семья. Семья вне закона".
   Александра задумалась: "А что если, среди подельников Ирчина действительно есть родственники?" Возможно журналистка и не зря составляла на них досье. Она просмотрела еще раз записи, и ее взгляд остановился на фотографии Рыжего. Сафьялова рассказывала, что он приемщик, то есть принимает партию наркотиков, и упоминала о татуировке в виде перстня с изумрудом на мизинце правой руки. Фотографии это отобразили. Начиная с 2005 года, он начал принимать товар и всегда будто хвастался своим "перстнем", выставляя его напоказ: на каждом снимке, где мелькал Рыжий, обязательно мелькал и его мизинец. Мужчина оттопыривал палец чуть вправо, что для него было чем-то вроде естественного положения вещей. Но заинтересовал Александру не только этот "перстень". В конце концов, у Рыжего мог быть попросту сломан правый мизинец, что скорее всего так и было.
   Заинтересовало ее другое - визитка, которую Рыжий передавал водителю. Она мелькнула всего на одной фотографии, а именно в день приема очередной партии наркотиков, датированных апрелем 2005 года - спустя месяц после свадьбы Ирчина. Несмотря на то, что фото было сделано явно с крыши, трудно было что-то разглядеть на визитке, но Александра чувствовала, что это важно и попросила у Ивана лупу. Инициалы Р.М. ей ни о чем не говорили, впрочем, как и фамилия Ягин, но интуиция подсказывала, что нужно пробить новую информацию. Она попросила Ивана поискать в Интернете по ключевым словам "Ягин Р.М.", а сама сосредоточилась на своих записях.
   2005 год - свадьба Ирчина и появление Рыжего. Почему Рыжий? Цвет волос не соответствовал. Тюремное прошлое? Взаимосвязь с фамилией?
   Она не сомневалась - инициалы на визитке принадлежат не ему. Если предположить, что его появление спустя месяц после свадьбы Ирчина не совпадение, то, возможно, он как-то связан с женой. Брат? Близкий друг? И если так, то жена Ирчина вполне могла быть какой-нибудь Рыжиковой.
   Александра ухватилась за эту мысль и обернулась к Ивану:
   - Ты что-нибудь нашел?
   - Да, - ответил он, то и дело нажимая на мышку и разворачивая новые окна. - Ты не поверишь, Пуля, КОГО я нашел.
   - Жену Ирчина?
   - Смотри сама.
   Он развернул экран и ее взору предстала домашняя новогодняя фотография. Здесь каждый улыбался. Улыбнулась и Александра: наконец они нашли то, что искали. Сафьялова оказалась абсолютно права. Эти люди были настоящей семьей и не только вне закона. На снимке были все: Рыжий, лжепсихолог, лжеадминистратор, какой-то мужчина в зеленой рубашке, напоминающей обертку от шоколадной конфеты, Ирчин в обнимку с привлекательной стройной шатенкой и еще двое мужчин. Одного из них она сразу узнала. Именно этот человек преследовал их у дома Марии. Второй мужчина, постарше, был в центре и был единственным кто сидел. Александра была уверена - это и есть Нойтер. Затем Иван свернул окно с фотографией и открыл другую. На этом снимке тоже были улыбающиеся лица только люди другие: Мария, мужчина с серыми глазами, маленькая девочка с двумя хвостиками и преследователь Марии. Кажется, детектив уже знала кто он такой. Лучший друг мужа Марии - Алексей Королёв, правда в бизнесе Ирчина он был известен как "Королёк".
   Александра читала статьи, найденные Иваном, рассматривала фотографии и думала о том, как же она сразу не обратила внимание на Рыжего. Она столько времени потеряла, а ведь могла бы уже во всем разобраться. Иван сумел раздобыть исчерпывающую информацию о Рыжем, а тот как ниточка Ариадны привел к "психологу" и "администратору". Первым оказался Р.М. Ягин, а точнее Роман Михайлович Ягин. Лжеадминистратором была Королёва Анна Валентиновна и это несовпадение. Она была сестрой Алексея "Королька" Королёва и у нее был мотив убить Марию: она боялась, что та ее вспомнит. Дальше все оказалось совсем просто. Визитка Ягина в руке Матвея "Рыжего" Андреевича Рыжина привела в медицинский центр "Аргентина", где тот работал массажистом. Александра догадывалась, что его появление в клинике, где так же работала и Мария не случайно. Он следил за ней. Вопрос "Зачем?" оставался пока открытым.
   Пошагово изучая биографию Ягина, Александра вышла на Ирчина и его супругу. Женщина-загадка оказалась бывшей моделью и сестрой Нойтера, правда, до замужества она жила под девичьей фамилией своей матери. Если бы не визитка Рыжего, то они вряд ли когда-нибудь бы на нее вышли.
   Год свадьбы Ирчина и поступление на работу Рыжего оказалось совпадением. А вот сам Нойтер оставался загадкой. Александра понимала, что он человек в высшей степени себялюбивый - одни названия медицинских центров чего стоят: "Небо", "Настроение", "Ной", "Норма", "Надежда" и, конечно, сам "Нойтер". Все для себя любимого. Каждое название начиналось с первой буквы его фамилии. Случайность? Александра в такое не верила. Нет, Нойтер был невероятно эгоцентричной личностью. Только почему он рисковал своим бизнесом и не убил Марию? Этот вопрос по-прежнему оставался без ответа.

...

  
   Была половина третьего. Луна на мгновение выглянула из-за туч и тут же, словно испугавшись спящего города, исчезла. Дождь без остановки пел свою заунывную песнь, а Александре казалось, что она слышит голос Марии. Та пела о своих страданиях, а ей вторил муж, рассказывая о том роковом дне. Маленькая Катюшка напевала о том, как скучает по маме и о том, как хочет, чтобы мама поскорее нашлась. Друг Алексей голосил о своих финансовых трудностях, а Ирчин и Нойтер дуэтом затянули песнь о том, как тяжело быть и друзьями, и бизнес-партнерами. Еще ей послышалось, будто Нойтер рассказывает что-то личное. Но потом она поняла, что это Иван шепчет ей что-то на ухо. Постепенно все звуки смолкли.
   Александра заснула.

Часть вторая

Семья

Глава 25

  
   Мария вспомнила свое настоящее имя. Это произошло так внезапно, что сначала она даже растерялась. Это было подобно резкой вспышке молнии - секунда и та часть памяти, что долгое время была для нее закрыта, оказалась нараспашку: она знала и свое имя, и причину, по которой никак не могла его вспомнить.
   Ее родители почти никогда не ссорились, и была, пожалуй, лишь одна причина, по которой мать могла уйти в комнату и закрыться, а отец сердито бурчать и щелкать пультом телевизора. И этой причиной было имя их дочери - Юлиэтта. Его выбрала мать и назвала медсестре, когда отошла от наркоза. Что ей такого привиделось - навсегда осталось загадкой. Возможно, она просто захотела необычной судьбы своему ребенку, но имя было выбрано, и в свидетельстве о рождении появилось непривычное для глаза сочетание букв. Отец был против и не переставал упрекать жену при каждом удобном случае, но она всегда отвечала одно и то же: "Это я выстрадала этого ребенка, это я лежала под наркозом, и я имею полное право выбрать ей имя". И, в конце концов, отец сдался. Но Мария, она же Юлиэтта, помнила, что на протяжении всей супружеской жизни выбор матери оставался камнем преткновения. Он был единственным поводом для ссор между двумя любящими друг друга людьми.
   Узница чувствовала холодок - скорее всего она находилась в подвале: пахло лекарствами, сигаретами; Юлиэтта почуяла запах, похожий на сгнившие бананы. Подступила тошнота. Она сделала глубокий выдох и вернулась к путешествию по своим воспоминаниям.
   Бывает, люди не могут примириться со своим полом, внешностью или даже голосом, а она не могла признать своего имени. Ни Юлия, ни Юлиана, а Юлиэтта. Что это за извращение? Особенно ей не нравилась вторая часть имени. Что еще за "этта"? Хорошо еще, что две "т", а то, вообще, кошмар. Ей настолько было непривычно собственное имя, что она просила друзей называть ее исключительно Юля. В подростковом возрасте Юлиэтта пыталась отстоять ту же позицию и дома, и тогда впервые стала свидетелем очевидного скандала на почве ее имени. Даже повзрослев и встретив Юру, она первое время скрывала свое настоящее имя. Для него она первые полгода оставалась Юлей. Потом это ребячество сошло на нет, и она была приятно удивлена, когда Юре понравилось ее необычное имя. Но сама она в глубине души так и не смогла его принять, и нередко задумывалась о том, чтобы сменить. До этой минуты. Теперь собственное имя казалось ей самым прекрасным на свете.
   Следом за этим воспоминанием последовало другое - знакомство с мужем. Это произошло на улице. Банально и просто. Она уронила пакет с продуктами, а он помог собрать выпавшие пакетики с корицей и ванильным сахаром. Потом они болтали о яблочном пироге. Она собиралась его испечь для отца, а для Юры это было самое теплое воспоминание о бабушке. Из окна на первом этаже пел Элвис Пресли. Оба были без ума и от пирога, и от Элвиса.
   Элвис пел и тогда, а точнее накануне - она помнила то воскресение до мельчайших подробностей. Почему она не знала. Возможно, дело было в прекрасной, но избирательной памяти, а, возможно, дело было в том, что это был последний день ее нормальной жизни.
   Юлиэтта стала привыкать к окружающему запаху и теперь могла оглядеться по сторонам. Она была в лаборатории, а точнее в западном крыле, где проводили эксперименты с "Блокиратором М". Она вспомнила и тот выходной, когда ее сюда привезли и тот день, когда муж рассказал об убийстве ученого. Юра тогда только знакомился с работниками и со своими обязанностями: он должен был смешивать какие-то препараты, а затем отправлять в другую лабораторию. Все должно было быть просто. Алексей обещал, что зарплата будет высокой, только есть одно условие - не задавать лишних вопросов. Ее муж не был болтливым, и к тому же он не хотел рисковать новой работой, тем более высокооплачиваемой. Все произошло случайно: у него села зарядка на телефоне, и он пошел искать Алексея, чтобы попросить его об услуге позвонить жене и сказать, что сегодня не сможет забрать Катюшку из садика. Друга не нашел, но стал свидетелем страшной картины: он проходил мимо одной из лабораторий, дверь была приоткрыта, и он увидел, как двое мужчин склоняются над человеком, привязанным к креслу и делают инъекцию. Пленник сопротивлялся как мог. Через мгновение его мышцы напряглись, а глаза вышли из орбит.
   Через пару часов все сотрудники видели, как тело этого бездыханного мужчины выносят из здания. Алексей рассказал, что это был ученый, и он скоропостижно скончался от сердечного приступа, но ее муж подозревал, что здесь что-то не так. Он ненароком спросил о возрасте умершего - тридцать девять. И тогда он и решил отказаться от работы в компании "АспирИН". Он испугался и все рассказал жене.
   А на утро к ним на дачу проникли какие-то люди. Юлиэтта вспомнила, почему ей снилось, будто сначала муж пропал. Один из тех людей сказал: "Его нет, он исчез", а другой предложил поискать в кабинете. И, конечно, его нашли. Юра действительно был там, а она "во сне" не догадалась туда заглянуть, возможно потому, что и в жизни редко там бывала. Это была, если можно так выразиться, "мужская берлога". Туда он уходил, когда нужно было поразмышлять, закрывал дверь и не впускал ни жену, ни дочь.
   Юлиэтта вспомнила и почему проснулась: Катюшка попросила воды и первой сбежала по лестнице. Дверь вскрыли бесшумно - никакого звонка не было! Их было четверо или пятеро, но она запомнила только одного - в полицейской форме, того самого, что привез ее сюда. А дальше воспоминания обрывались. Юлиэтта помнила плач дочери, падение мужа на ступеньках и себя, привязанную к стулу. Она смотрела какой-то фильм на маленьком экране. Точно помнила фрагменты аварии, очередь на кассе, продукты с ценниками - набор непонятных и не связанных между собой образов. Вспомнила и Виктора Андреевича -видела его в коридоре. Она помнила, как он хлопал по карманам черного плаща и как поправлял очки в золотистой оправе. Юлиэтта вспомнила этого мерзавца! Этого негодяя психолога. А затем была больница, и ей рассказали об аварии и о том, что ее зовут Мария и она потеряла память.
   Юлиэтта и сейчас была привязана к стулу, возможно, к тому же самому. Она не знала, что будет дальше, но потом услышала обрывки разговора и вовсе растерялась. Женский голос она узнала - это была Лена, ее так называемая подруга с невероятно короткой стрижкой. Второй голос был мужским и напоминал сломанный контрабас. Его она не знала, но то, что говорят они о ней сомнений не вызывало.
   - Когда он прилетит? - поинтересовалась Лена, и в ее голосе явственно звучало нетерпение.
   - Если бы знал я. Говорят, задерживается рейс, значит приедет он через сутки целые. Придется подержать здесь ее.
   - Черт, - Лена вздохнула, - ты уверен, что он клюнет?
   - Не волнуйся, обогатит он нас. - мужской голос звучал уверенно. - У него другого выбора нет.
   - Выбор. Есть. Всегда, - с расстановкой произнесла Лена, - и если мы ошиблись, то проблемы будут и с Ирчиным.
   - Перестань. Люди мои навели справки. Она это.
   - Надеюсь, - она снова вздохнула и добавила, - ладно, скоро все закончится. Поскорее бы уже он приехал и все подписал. Хочу свалить и забыть про все это и желательно как можно скорее.
   Юлиэтта прислушалась, но больше не уловила ни звука. Из разговора она поняла одно - они кого-то ждут. До этого времени она будет жить, а потом...
   Руки были плотно связаны, освободиться не удавалось. С ногами дело обстояло так же. После получасовых попыток, Юлиэтта выбилась из сил: пот стекал по лицу, струился по шее, затекал за воротник. Платье и плащ неприятно липли к телу. Даже руки были влажными. Юлиэтта понимала, что ей ничего не остается, кроме как ждать и набираться сил. И она пообещала себе во что бы то ни стало бороться. Бороться ради своей семьи.

Глава 26

  
   А тем временем Александра просыпалась среди вороха бумаг. Детектив медленно открыла глаза, зевнула, потянулась и заметила отпечаток: красный фломастер покоился в правой руке и след его краски остался сбоку на ладони. Она подумала, что нужно надеть носки и отправиться в ванную, села и только тут поняла, что спала прямо на полу. И не дома - у Ивана! От этой мысли стало так неуютно и почему-то стыдно, что она тут же залилась румянцем. Александра поспешно скинула одеяло, обратив внимание на приятный персиковый цвет, выбранный явно не Бризом, а скорее какой-то женщиной, например, его мамой, решила об этом не думать и на цыпочках двинулась в сторону ванной комнаты. Умыв лицо ледяной водой и окончательно сбросив таким образом остатки сна, она вернулась в гостиную. Судя по всему, Иван ничего не трогал. Если не считать одеяла, все было точно в таком же виде, как она и оставила, даже обертка от сникерса лежала среди бумаг. И за это Александра была ему благодарна, ведь дома она чаще всего именно так и просыпалась, обсыпанная записями, и там, где придется. Как ни странно, но это помогло ей почувствовать себя немного уютнее. Единственное, что расстраивало - это невозможность надеть носки. Больше всего на свете она хотела окунуть свои ножки в их мягкие колыбельки. Она даже знала, какой бы цвет сегодня выбрала. Красный - оттенок жгучего перца. Он ассоциировался у нее с борьбой, а настрой у Александры был как раз боевой. Сегодня она должна была во всем разобраться.
   Первым делом она включила компьютер Ивана и просмотрела материалы о жене Ирчина, которые не успела изучить накануне. В ее биографии не нашлось ничего стоящего, кроме одного - эта женщина оказалась владелицей медицинского центра "Аргентина", того самого, где работала Мария, и ее финансовое состояние навевало на определенные мысли: задолженности в три миллиона, а также непогашенные кредиты на большинство оборудования. И с каждым годом ситуация становилась все хуже. К началу 2017 года она была почти банкротом. Теперь Александре стало понятно, почему коллеги не искали Марию. Все было схвачено. Сафьялова оказалась права - ОНИ были повсюду. Ивану удалось копнуть еще глубже и выяснить, что в 2000 году "Аргентина" сотрудничала с медицинским центром "Ной", в 2005 - с "Небом", и так с каждым из центров, принадлежащих нынешней фармацевтической компании "АспирИН". Интересным фактом оказалось и то, что на протяжении семнадцати лет компания, ныне известная как "АспирИН", периодически мелькала в разных скандалах: то оборот наркотиков, то контрафактные лекарства, то несчастные случаи на производстве с летальным исходом, а в последние годы компания упоминалась в статьях об экспериментах над людьми. Оказывается, не только Сафьялова нашла подобную информацию: был еще один молодой журналист, писавший о таинственных манипуляциях с сознанием человека. Ныне этот человек был мертв - погиб в автомобильной катастрофе. А интересным здесь было то, что на эти статьи никто не обращал должного внимания. Это в очередной раз подтверждало слова Сафьяловой: Ирчин и Нойтер обладали достаточно большой властью, чтобы все их грязные дела оставались слухами и только. Если же что-то выходило из-под контроля, тогда могла случиться та же автомобильная авария, как в случае с молодым журналистом или с мужем Сафьяловой.
   Александра отошла от компьютера и вернулась к собственным записям. Вскоре к ней присоединился и Иван.
   - Ты проснулась? - он потер лицо и виновато уставился на подругу. Судя по его красным глазам, он не спал как минимум полночи.
   - Прости, я не подложил подушку и не перенес тебя на диван, - он стушевался и даже спрятал глаза, - боялся потревожить.
   - Я благодарна, что ты этого не сделал.
   Она широко улыбнулась, заставляя его выглядеть полным идиотом. Он проявил бестактность, оставил ее спать на полу, а она благодарит! Нет, Пуля никогда не перестанет его удивлять.
   На всякий случай он поинтересовался:
   - Точно все в порядке?
   Она кивнула и, все так же улыбаясь, спросила:
   - Что сказал начальству?
   - Что слег с ангиной. Справку знакомый терапевт предоставит. Не волнуйся за меня.
   Она спрятала улыбку и указала на компьютер:
   - Ты предоставил мне более, чем исчерпывающую информацию. Теперь я знаю почти все.
   Иван плюхнулся на диван, облокотился на спинку и произнес:
   - Рад, что ты довольна. Это, кстати, еще не все. Я обратился к некоторым знакомым из органов.
   Последовала продолжительная пауза, за время которой Александра успела смерить его отнюдь не добрым взглядом.
   - Не беспокойся, это проверенные люди, ты их знаешь. В общем теперь мы знаем, каким образом Конюхов и остальные замешаны в этой истории.
   - Рассказывай.
   - Пару лет назад между Ирчиным и Нойтером возникла вражда, а началось все с банального недопонимания.
   - Дай угадаю. Ирчину надоело быть на вторых ролях.
   - Как ты это поняла? - удивился Иван.
   - Изучила записи Сафьяловой. Каждый медицинский центр начинается с заглавной буквы "Н" - явное тщеславие Нойтера, а еще поездки, - она порылась в записях и вытянула нужный листок. - В Германию ездил Нойтер, в Швецию Нойтер, в Канаду Нойтер, в Мексику Нойтер, в Финляндию Ирчин. Непохоже, чтобы Нойтер особо доверял компаньону общение с иностранными "коллегами".
   Слово "коллеги" она скорее выплюнула.
   - И к тому же у меня есть подозрение, что жена Ирчина добавила их отношениям остроты.
   - Ты думаешь, она могла настроить Ирчина против Нойтера?
   - Не знаю, но то, что она банкрот, а компания "АспирИН" все эти годы процветает - могло сыграть свою роль. Продолжай.
   Он ухмыльнулся. В этом была вся Пуля: ты не успевал сказать и слово, как она уже знала какое за ним последует предложение, и была крайне наблюдательна. Сам он вряд ли бы обратил внимание на эти факты.
   Он продолжил:
   - Так вот, их разногласия привели к тому, что Ирчин начал искать способы как отнять у Нойтера бизнес.
   - Да, я помню разговор Конюхова в пивнушке с какой-то женщиной, - перебила его Александра.
   - Ирчин стал по-тихому создавать Нойтеру неприятности.
   - К примеру, анонимно сливать информацию журналистам, но делал это конечно не сам.
   - Точно! А потом начал искать, скажем так, нуждающихся людей для выполнения грязных поручений.
   - Ты хотел сказать продажных полицейских, готовых на убийство.
   - В общем, да, - вынужден был согласиться Иван.
   - И как тебе удалось все это выяснить?
   Иван подмигнул Пуле, что в данной ситуации было крайне неуместно и ответил:
   - У меня свои источники.
   - Что ж они раньше молчали? - она повысила голос.
   - Раньше мы искали убийцу психолога, а надо было...
   - Сразу обратить внимание на "АспирИН".
   Александра подошла к окну: унылый пейзаж, размытый дождем, надоел так же сильно, как и Ирчин с Нойтером. Поскорее бы покончить с ними. В глубине души она понимала - арестом здесь не поможешь. И как только семью простого невролога затянуло в этот жуткий водоворот преступности? Она вспомнила лицо Марии: печальные глаза и дрожащие губы. Ей необходимо было вернуть счастье в сердце этой женщины. Она была просто обязана воссоединить семью или по крайней мере попытаться это сделать.
   А еще она не любила проигрывать и поэтому спустя несколько минут уже снова рылась в своих записях, а еще через несколько распечатала новогодний снимок и долгое время всматривалась сначала в лица, а затем в бумаги. Она явно что-то искала. Неожиданно детектив обо всем догадалась и, повернувшись к Ивану, заявила:
   - Я до сих пор не имею ни малейшего представления какое настоящее имя Марии и где ее семья, но зато знаю, почему она до сих пор жива и где ее искать.
   Если бы в эту секунду произошло землетрясение, он, наверно, удивился бы меньше. Все, что он смог - это вопросительно развести руками. Такая реакция была для нее не нова. Она улыбнулась и протянула ему свои записи. Сочным зеленым цветом было обведено следующее предложение:
   "Филиал по изготовлению твердых форм "АспирИН" закрыт по неизвестной причине".
   Иван поднял глаза:
   - Ты думаешь ее держат там?
   - Центр "Надежда", - уверенно заявила Александра.
   - Не понимаю.
   - Верь моей интуиции, - она устремилась в коридор, - нам нужно ехать и желательно не с пустыми руками: у меня припрятаны два ствола на чердаке - придется заехать ко мне и еще кое-кому позвонить.
   - Но как ты догадалась? - Иван до сих пор пребывал в растерянности, хотя в выводах подруги и не сомневался.
   - В последних записях Сафьяловой сказано, что у компании "АспирИН" есть подпольная лаборатория с вентиляционной шахтой. Название не указано, зато имеется адрес. Угадай, какой?

Глава 27

  
   Напротив Юлиэтты располагалась дверь, еще одна была слева. Пленница заметила и вентиляционную решетку, но, как ни старалась, не могла до нее добраться: она больше часа пыталась сдвинуться с места, но стул оказался привинчен к полу. После того, как Лена принесла пару бутербродов и кружку с чаем, больше похожим на мочу, ее не покидало ощущение, что времени остается все меньше. К тому же эта женщина при ней разговаривала по телефону и обронила пугающую фразу: "В любом случае все будет кончено. Ты можешь приехать". И снова они кого-то ждали. Это становилось смешным, если бы не страх, оплетающий сердце подобно липкой паутине. Юлиэтта попыталась завязать с ней разговор и даже рискнула спросить где ее семья, но Лена ничего не ответила. Ее губ коснулась ухмылка, и она вышла. Юлиэтта вновь осталась одна. Вот тогда-то она и решила сделать все возможное, чтобы добраться до вентиляции: решетка находилась как раз чуть ниже уровня ее головы. Можно было попытаться докричаться до людей, что снаружи, или хотя бы до тех, кто внутри, потому что сидеть здесь одной, не зная, как долго это продолжается, было невыносимо.
   Единственными ее посетителями были Лена с едой и уборщик. Он сбросил какие-то пробирки в мусорный пакет и вышел, даже не удостоив ее взглядом. Первое время она просила о помощи, звала "кого-нибудь", умоляла ее выпустить, а потом просто начала кричать и продолжала до тех пор, пока не почувствовала резь в горле. Когда Юлиэтта поняла, что вентиляция недосягаема и ее вряд ли кто-то слышит, она решила сделать то, чего делать всегда стеснялась. Но это был ее шанс на свободу, пусть и совсем мизерный. Она сделала глубокий вдох, сосчитала до десяти и осипшим голосом, борясь со смущением, закричала:
   - Я не могу больше терпеть! Мне нужно пописать!
   Возможно те, кто держат ее здесь, окажутся великодушными и придут на зов. Она в уме отсчитала две минуты и снова закричала:
   - Пожалуйста, сжальтесь! Я сейчас описаюсь!
   Время шло, и она уже отчаялась, но вдруг дверь открылась, и на пороге возник человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть. Это был мужчина из электрички. И теперь она его узнала.
   Алексей подошел вплотную, провел по ее взмокшим прядям и без улыбки произнес:
   - Привет.
   Это дежурное и такое простое слово звучало нелепо, все равно что перед виселицей услышать: "У вас красивое платье". Она даже растерялась и с минуту смотрела на него, не моргая и, кажется, даже не дыша. Затем Алексей развязал ей руки и ноги, одним рывком стащил со стула и повел к двери.
   - Я подумал, что присутствие близкого человека тебя будет меньше смущать, - он втолкнул ее в коридор, и она услышала голоса. Слов было не разобрать, а вот смех отчетливым раскатом отражался от стен. Вокруг был полумрак. Алексей довел ее до прямоугольного отверстия в стене, и она поняла, что это дверь. Он повернул ручку, и они оказались в крохотном вонючем помещении. Алексей подвел ее почти к самой стене и указал:
   - Прямо перед тобой. Свет не работает, так что придется справляться в темноте.
   Он помолчал и затем добавил:
   - По старой дружбе могу посветить фонариком.
   Она кивнула, все еще не способная отойти от шока. Он вытащил мобильный, и тонкий луч высветил то, что так воняло: на сиденье была размазана рвота. Она заметила кусочки, похожие на банан и ее саму чуть не вырвало.
   - Давай, - Алексей подтолкнул ее, и она чуть носом не влетела в унитаз, - я отвернусь.
   Она молча взирала то на него, то на сидение, а потом с надеждой спросила:
   - Можно я сама посвечу фонариком?
   - На. - Он небрежно протянул телефон и отвернулся. Похоже он даже не подразумевал, что этим тонким корпусом она может воспользоваться не только как фонариком. Но сначала она посветила вдоль стены в надежде найти хоть что-нибудь. Ничего.
   - Ты скоро? Что-то я ничего не слышу.
   Разочарованная, сбитая с толку, она действительно сделала то, зачем пришла. Для этого пришлось широко расставить ноги и держать свой вес лишь на носках. Затем она спустила воду не столько из чистоплотности, сколько для того, чтобы собраться с мыслями. А потом взялась за телефон обеими руками, но прежде, чем нанести удар, спросила:
   - Почему ты так поступил?
   Она знала, что вопрос глупый, но должна была услышать объяснение, пусть и самое абсурдное.
   - Большие деньги, - пояснил он, ухмыляясь.
   Она буквально чувствовала эту наглую ухмылку.
   - Очень большие. Безбедное будущее, знаешь ли, прельщает. Ладно. Ты закончила?
   Он начал оборачиваться все с той же наглой миной. И в этот момент все и случилось: Юлиэтта вложила в удар всю свою боль, разочарование и страх. Удар пришелся прямо в висок. Алексей покачнулся и рухнул, растянувшись на кафеле. Его тело загораживало проход. Юлиэтте пришлось пройти прямо по нему, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить бешено бьющееся сердце. Она уже опиралась руками о холодные стены, когда почувствовала резкую боль в боку: подбежавшая Лена, рыдая и матерясь, била ее изо всех сил. Сквозь пелену слез и жгучей боли Юлиэтта услышала незнакомый голос.
   - Хватит! - рявкнул кто-то. - Убьешь ее и тогда все впустую. Отведи ее обратно. Нойтер скоро приедет.
   - Она убила Королька! - кричала Лена. - Эта...
   - Хватит! - перебил ее тот же голос. - Или ты решила меня ослушаться?
   - Но Королёк!
   - Его уже не вернешь, - спокойно произнес мужской голос, и Юлиэтта почувствовала горячие пальцы на своем запястье. Затем эти же пальцы рванули ее руку вверх:
   - А ты поднимайся и веди себя хорошо.
   Юлиэтта послушалась. Шатаясь, она медленно поднялась. Боль в теле была адской. Внутри все жгло огнем. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и собрав всю свою волю, дерзко взглянула на незнакомца:
   - Где мой муж, где моя дочь?
   - Это ты не у меня спрашивай, - он развернулся и ушел прочь.

...

  
   На этот раз ее не просто привязали, но еще и поставили капельницы на обе руки с прозрачным раствором в резервуаре. Но самым пугающим было не это, а что-то наподобие таймера, стоящего на столе рядом. Ядовито-красные цифры замерли на четырех нолях, но оптимизма это не внушало. Бок по-прежнему горел нещадным огнем, распространяя искры по животу и матке, но она не замечала ничего, кроме этих цифр. Они гипнотизировали, заставляя терять рассудок от страха. В нарастающей панике Юлиэтта закрыла глаза и стала думать о муже и дочери. Они живы и скоро этот кошмар закончится. И они снова будут вместе напевать нестройным хором "Бременских музыкантов". Иначе и быть не может. Она должна в это верить и думать только о них. И ни в коем случае не смотреть на цифры.
   Дверь распахнулась неожиданно, и на пороге она увидела того самого незнакомца и еще одного мужчину. Второй был бледен настолько, что первый выпавший снег казался серым. Его глаза судорожно перескакивали с ее лица на капельницу, на таймер и так по кругу. Это продолжалось целую вечность. В какой-то миг ей показалось, будто этот человек в сером пиджаке чем-то на нее похож, но это была, конечно, глупая мысль, порожденная испуганным сознанием.
   - Ты этого не сделаешь, - шепотом произнес мужчина в сером пиджаке и приложил руку к сердцу.
   - Это от тебя зависит, - ответил второй.
   - Мы ведь столько лет...
   - Да-да-да, столько лет я был в твоей тени. Теперь все изменилось. Начинай переводить деньги на мой счет и расстанемся.
   - Неправда, - снова прошептал мужчина в пиджаке и сделал шаг по направлению к Юлиэтте. - Ты не заведешь таймер.
   - Ты всегда считал меня слабаком, - ухмыльнулся тот, - а теперь смотри.
   С этими словами он подошел к дрожащей Юлиэтте и мясистым пальцем нажал маленькую черную кнопочку. Один раз, второй, третий. Ноль превратился в цифру три.
   - У тебя есть тридцать минут, а потом сам знаешь. Не раз это делал.
   Мужчина в пиджаке тяжело сглотнул. Он отлично знал, что будет потом. Яд поступит в трубки и проберется в вены, заставляя сначала сердце биться слишком быстро, а затем перекроет поступление кислорода. Лицо станет пунцовым, зрачки расширятся и сузятся, тело забьется в агонии, руки в последний раз сделают попытку ухватиться за воздух. Не пройдет и двух минут, как Юлиэтта окажется мертва.
   Жуткую картину разрушил неожиданный вопрос. Он словно взорвал и этот образ, и само помещение. У Нойтера закружилась голова.
   - Вы знаете, где мои муж и дочь?
   Повисла пауза. Он, не отрываясь смотрел на ее перепуганное лицо. Юлиэтта повторила вопрос. Нет реакции. Она порылась в памяти и вспомнила, что незнакомец говорил о Нойтере. Возможно, этот мужчина в пиджаке он и есть.
   - Нойтер, что с моей семьей?
   Он оцепенел, а затем резко, все еще прижимая руку к сердцу, повернулся к бывшему другу:
   - Юрист уже должен был подъехать. Пора покончить с этим.
   - А как же мой вопрос?! - закричала Юлиэтта, почувствовав жгучие слезы. Она ненавидела этих людей и ей было совершенно плевать что будет дальше, но кто-то должен был сказать ей где ее семья. Это было важнее жизни.
   - Неужели в вас не осталось ничего человеческого?! Неужели, у вас, Нойтер, нет семьи? Неужели я прошу так много? Неужели вы не можете мне сказать живы они или нет? Я прошу вас, я умоляю!
   Горячие слезы хлынули потоком, но ей было на это плевать. Она смотрела невидящими глазами на спину Нойтера, мечтая просверлить в нем тысячи дырок, если тот не ответит.
   Мужчина медленно повернулся вполоборота и тоном, каким успокаивают маленького ребенка, произнес:
   - Катюшка здесь. С ней все хорошо. Скоро ты все забудешь и заживешь новой жизнью.
   Дверь закрылась. Юлиэтта почувствовала легкую волну облегчения. Ее девочка жива. Она здесь. Ее маленький ангелочек где-то рядом, за одной из этих холодных стен. Но потом успокоительная мысль разорвалась на части и в голове возникло смутное предчувствие чего-то неотвратимого. Почему Нойтер ничего не сказал о ее муже? И что значит "все забудешь и заживешь новой жизнью"? Неожиданно дверь снова открылась.
   - Забыл, - произнес незнакомец и снова нажал мясистым пальцем на маленькую кнопку. На этот раз красного цвета.
   29:59

Глава 28

  
   Вентиляционная шахта была узкой, и им приходилось двигаться по-пластунски друг за другом. Александра радовалась, что сняла сапоги перед тем, как забраться в шахту. Каблуки бы сейчас создавали лишний шум и попросту мешали. Она вообще чувствовала себя уверенно: не первый раз лазала по таким местам, да и Бриз явно себя чувствовал, как рыба в воде. Они проползли десяток метров и уткнулись в вентиляционную решетку. Александра поймала себя на мысли, что боится. Боится увидеть труп Марии. Боится, что опоздала. Решетка поддалась лишь с мощного четвертого удара, и, если бы Иван не настоял на том, чтобы ползти первым, у нее бы возникли большие проблемы. Своими стройными ногами она с этой решеткой и с десятой попытки не справилась - сил не хватило бы. Обцарапав предплечья и локти, детектив пробралась вслед за Иваном в небольшую лабораторию. Здесь царил полумрак. Они включили фонарики на телефонах, лучи света вылавливали столы с пробирками, сосудами и какие-то коробки на полу. Марии здесь не было. Они дошли до входной двери. Иван бесшумно вышел в коридор и огляделся. Никого. Шаг, другой - пистолеты наготове. Они крались молча в абсолютной тишине и полумраке - фонарики отключили, чтобы не привлекать внимание. Следующая дверь. Александра осторожно толкнула ее рукой и тут же приготовилась стрелять. Никого. За каждой дверью ожидало холодное помещение, и чаще всего это были лаборатории. Один раз им попалось что-то вроде склада для инвентаря: швабры, ведра, тряпки, мусорные пакеты, емкости с дезинфицирующим средством, жидкое мыло. Двинулись дальше, прошли по длинному коридору, повернули и оказались у очередной двери. Заперто.
   - Мария, вы здесь? - Александра прижалась к щели губами. Ответа не последовало. Она попыталась заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидела. Повторила вопрос, но громче, простучала вокруг замка, и снова прижалась губами к щели:
   - Мария?!
   - Я здесь, - тоненький голосок. - Здесь!
   Александра испытала легкое облегчение: Мария жива и это уже хорошо, но надо действовать.
   - Готов? - она обернулась к Ивану.
   Он кивнул. Она огляделась по сторонам и затем отправила пустое сообщение знакомому из полиции - не все ее бывшие коллеги были продажными. Группа захвата была наготове и ждала ее сигнала. Сообщение улетело в указанном направлении.
   Александра с помощью отмычки пыталась вскрыть замок, как вдруг выстрел взорвал тишину. Тогда все и началось: с противоположной стороны коридора ринулось сразу четверо. Александра выстрелила и ранила одного из них в грудь. Началась пальба, пули дырявили стены и громогласным эхом разлетались по зданию. В этом жутком грохоте Юлиэтте казалось, что время замерло, а вот цифры на таймере неумолимо менялись.
   04:23
   - Быстрее! - закричала заложница, понимая, что ее вряд ли кто-то услышит.
   Александра перезарядила пистолет, а Иван тем временем уложил одного. Из-за угла показалось еще трое, а вот подмога все не прибывала. Может, сообщение не дошло? Нет, не время паниковать. Она нацелилась в голову одного из троицы и выстрелила. Промахнулась.
   - Мы одни не справимся! - закричал Иван, ранив в живот очередного преступника. - Нужно что-то придумать!
   Придумать - предложение отличное, только что? И тут она увидела огнетушитель.
   - Прикрой меня!
   Она забежала Ивану за спину, сняла со стены огнетушитель и бросила в нападавших. Иван молниеносно среагировал, выстрелив по покатившемуся баллону: белый туман застелил все вокруг. Спустя несколько отчаянных попыток, детектив наконец вскрыла замок и оказалась внутри.
   - Александра, - прошептала со слезами Юлиэтта. - Вы видели мою дочь?
   - Нужно выбираться.
   Пальба тем временем продолжалась, и детектив понимала, что патроны скоро кончатся и что тогда? Где подмога?
   - Где моя семья? - повторила Юлиэтта, в то время как Александра отсоединяла первую трубку.
   - Где моя дочь? Мой муж жив?
   Рука уже потянулась ко второй трубке, как внезапно открылась проходная дверь, и чей-то кулак пришелся детективу прямо в ухо. Она упала, на время дезориентированная в пространстве. Александра услышала, как закричала Юлиэтта, а затем почувствовала удар под ребра.
   01:10
   Заложница с ужасом смотрела на меняющиеся цифры. Тем временем детектив перевернулась на спину. Она узнала женщину со стрижкой до ушей, и, к ее удивлению, в глазах той была не ненависть - всепоглощающая боль, и женщина смотрела не на нее. В следующий миг пальцы Лены сомкнулись на шее Юлиэтты: та задыхалась, пытаясь свободной рукой расцарапать руки противника. Хватка становилась все сильнее, а воздуха все меньше. Она чувствовала, как силы начинают покидать, и бросила последний умоляющий взгляд на детектива. Александра вскочила на ноги. Лена тем временем кричала что-то про гибель любимого мужчины и "железно" держала задыхающуюся Юлиэтту. Детектив схватила нападавшую за волосы и попыталась оттащить.
   00:50
   Юлиэтта начала терять сознание: ее глаза закатились, а рука повисла безвольной плетью. Александра взглядом отыскала выпавший пистолет и тут услышала знакомый голос:
   - Сюда, сюда!
   Она выстрелила. Вплотную. Лена упала, перевалившись через Юлиэтту. А дальше события развивались настолько стремительно, что Александра еле успевала выстраивать их в хронологическом порядке.
   00.02
   Цифры на таймере замерли, кто-то прощупывал пульс у неподвижной Марии. В коридоре раздался командный голос:
   - Стоять!
   Тело Лены перевернули на спину, еще один голос сообщил, что Ирчин убит, а Нойтера взяли. А, возможно, сначала взяли Нойтера, а потом кто-то прощупывал пульс у Марии, и в последнюю очередь перевернули мертвое тело Лены. В конце концов это было уже не так важно.

...

  
   Чуть позже, сидя прямо на асфальте напротив здания, огороженного красно-белой киперной лентой, Александра думала о своей победе. Мария жива, и Нойтер признался, что все это время ее дочка была с ним.
   Она вдыхала прохладный воздух - кажется снова намечался дождь - и наблюдала, как туда - обратно снуют белые халаты с носилками. Убитых было много, но она узнала только Рыжего с татуировкой, Алексея "Королька", Ирчина и Лену с короткой стрижкой.
   Первые капли упали на землю, когда Иван положил руки ей на плечи и с участием спросил:
   - Ты в порядке?
   Она обернулась и заметила кровавую повязку на его плече.
   - Тебя ранили, Бриз, - она произнесла настолько очевидную вещь, что сама не удержалась от смеха.
   - Да, мисс Всезнайка, - он рассмеялся в ответ и примостился рядом на асфальте, а затем шепотом добавил, - но все закончилось хорошо.
   - Хорошо, - эхом повторила Александра и устремила взгляд на отъезжающие машины скорой помощи. У нее оставалась еще масса вопросов, и детектив желала как можно скорее получить ответы. Как можно скорее покончить со всей этой гнусной историей. А еще она знала, что жена Ирчина даже не подумала о похоронах, зато о денежках позаботилась в первую очередь и смылась из страны вместе с крупной суммой. Детектив понимала - найти ее будет непросто. Понимала она и то, что представители власти не оставят Ирчину в покое после подтвержденной информации о махинациях и участии в экспериментах с "Блокиратором М". Александра улыбнулась.
  

Глава 29

  
   В палате стоял огромный букет из ярко-красных роз. Юлиэтта не сомневалась, что их принес Юра. Она с нетерпением ожидала встречи и едва сдерживая слезы, таящиеся в уголках глаз, улыбнулась, когда увидела, как поворачивается дверная ручка. Конечно, это Юра. Кто же еще? А за его спиной прячется Катюшка. Наверняка ее хвостики растрепались, а может папа заплел ей косичку. Она попыталась представить неловкие движения мужа: у Юры никогда не получалось справиться с волосами дочки, и он совершенно не умел расчесывать волосы. Он даже боялся этого действа, впрочем, как и Катюшка. Она каждый раз прятала расческу то под диваном, то на кухне между пакетами с макаронами, а однажды умудрилась засунуть ее в ящик с грязной одеждой.
   Дверь открылась, но на пороге возник не Юра. Это был Иван, а из-за его спины выглядывала Александра. Она принесла маленький букетик белоснежных пионов. Юлиэтта не смогла скрыть разочарования. После попытки удушения, она временно лишилась голоса и потому молча указала на свободный стул. Александра положила букет на стол и попросила друга добыть вазу у медсестры. Иван пожелал Юлиэтте скорейшего выздоровления и поспешил выполнить поручение подруги. Они остались наедине. Александра понимала, что без возможности говорить женщина чувствует себя крайне неуютно и, не желая оставлять ее с возникшей проблемой в одиночестве, вытащила из тумбочки лист, ручку и написала:
   "Скоро вас выпишут. С вашей дочкой все в порядке. Она сидит внизу с моими родителями".
   "Спасибо вам за все. А где мой муж? Это цветы от него?"
   Этого вопроса Александра боялась, как только переступила порог палаты. Как она скажет этой женщине, пережившей столько ужасов, что ее любимый муж превратился в пепел? Как объяснит то, что несчастный случай стал летальным? Но и утаивать правду она не может, не имеет права, к тому же сообщить больше некому. Пусть лучше это будет она - хотя бы немного, но все же знакомый человек, чем какой-то полицейский, произносящий эту фразу по долгу службы. Она начала писать ответ.
   "В ту ночь, когда вашу семью привезли в лабораторию, произошел несчастный случай. Ваш муж очнулся первым и вступил в драку с одним из преступников. Его толкнули, и он упал, ударившись о ступеньку. Падение было смертельным".
   Она подумала и дописала:
   "Ваш муж погиб в борьбе за вашу семью. А цветы от доктора Алексеева. Он просит прощения. За все. И да, его уже арестовали".
   Протянула листок. Не стала дописывать формальных и таких привычных фраз, как "мне очень жаль" или "примите мои соболезнования". Она считала эти слова такими же фальшивыми, как рекламные слоганы об отбеливании зубов "колгейтом". Единственно верным действием в минуты скорби, по ее мнению, было только молчание и объятие. Александра наклонилась и обняла Юлиэтту, чувствуя, как беззвучные рыдания разрывают грудь женщины, ощущая, как горячие слезы орошают воротник ее собственного свитера. Когда рыдания заменили всхлипы, детектив разжала объятия, а Юлиэтта дрожащей рукой написала:
   "Я могу его похоронить?"
   "К сожалению, нет. Его тело... сожгли". - И зачем-то добавила: "Они всегда поступают так с мертвыми".
   "Пусть эти твари горят в аду!"
   "Не беспокойтесь. Многие мертвы, а те, что живы отправятся за решетку".
   На самом деле Александра не верила в то, что кто-то сядет в тюрьму: у Нойтера предостаточно связей и их точно было больше, чем у нее самой. А еще она знала, что он ждет ее в кафетерии и мечтает представиться Юлиэтте сотрудником полиции и задать пару вопросов только для того, чтобы пару минут подержать руку родной дочери. Дочери, за которой он всю жизнь следил издалека. Александра еще собиралась поговорить с ним об этом и о том, каким образом приключилась вся эта мерзкая история с амнезией. Нойтер обещал ей рассказать абсолютно все, а она обязалась позволить ему побыть наедине с дочерью. Но стоило ли ей выполнять свою часть обещания? В этот момент в палату вернулся Иван, поставил пионы в вазу и удалился.
   "Знаете, а меня зовут Юлиэтта".
   Это признание шокировало. Имя было нелепое, несуразное и вызывало удивленную улыбку, но Александра из уважения скрыла свои эмоции и написала:
   "Если вы не шутите, то я могу понять, почему вы так долго не могли его вспомнить".
   "Отцу оно не нравилось, но мать настояла. Я и сама недолюбливала свое имя, но когда вспомнила, что я не Мария... Все-таки это мое имя и в нем вся я. Говорят, имя определяет судьбу. Если так, то я понимаю, почему вся моя жизнь пошла наперекосяк".
   Александра перевернула лист:
   "Я не верю в значение имени".
   "Вас зовут Александра это означает "защитница". И вы действительно защищаете невинных. Спасаете жизни".
   "Не принимайте на веру все, что видите. Я не всегда помогала людям, а подростком была и вовсе озлобленным".
   "Юра считал, что в подростковом возрасте начинается наша борьба с внутренними демонами".
   Юлиэтта смахнула слезу и грустно улыбнулась:
   "Я больше никогда не увижу с каким умным видом он произносит эту фразу".
   "Но у вас есть память, и вы всегда будете слышать эти слова, стоит только захотеть".
   Юлиэтта отложила лист и спросила безмолвными губами:
   - Я могу увидеть дочь?
   - Конечно, - Александра положила свою руку в ее холодную дрожащую ладонь. - Я ее приведу, как только врач вас осмотрит.

...

  
   Иван остался вместе с ее родителями и дочкой Юлиэтты. Детективу было странно и радостно видеть такую картину. Она отогнала непрошенные мысли в сторону, принесла девочке печенье из собственных "сумочных" запасов и вернулась к Нойтеру. Александра ожидала увидеть потрясенного, возможно раскаивающегося мужчину, а перед ней предстал убитый горем старик. За последние несколько дней он постарел лет на двадцать. Она заметила проглядывающую седину в волосах, глубокие морщины на лбу, обратила внимание на выступающие вены на тыльной стороне ладони и на долю секунду ей стало жаль этого богатого, но такого одинокого человека, обреченного доживать свой век, если и не в камере, то точно в одиночестве. Но это продолжалось всего секунду. Нойтер был бандитом, а преступники недолго вызывали в ней жалость.
   Они сидели за столиком в дальнем углу. Оба набрали целые подносы еды. У него был салат "Оливье", запеченный под сливками картофель и еще бутылка минералки. У Александры непривлекательного вида чай и много пирожков - каждого вида по одному. Если уж не съест здесь, то заберет домой и уж вечером на диване с раскрытой книгой наестся до отвала. Стоять у плиты совсем не хотелось. Она пообещала себе завтра же приготовить нормальный обед, а пока довольствоваться мучным. За те десять минут, что они молча сидели в кафетерии, Нойтер ничего не съел. Даже бутылка оставалась закрытой. Ей было его чуть-чуть, но все-таки жаль, может и не стоило именно сейчас бередить рану старика всеми этими подробностями, но желание услышать странную и весьма запутанную историю было сильнее. И еще детектив хотела узнать, насколько сама оказалась права, поэтому она отложила надкусанный пирожок с вишней и произнесла:
   - Думаю, вам пора начинать рассказ.
   Нойтер поднял на нее несчастное лицо и тихо спросил:
   - Вы дадите мне увидеться с дочерью?
   - Рассказывайте.
   - Хорошо. Что именно вы хотите знать?
   - Все с самого начала. Ваше рождение можете пропустить.
   Он ухмыльнулся, открутил крышку на минералке, затем закрутил обратно:
   - Мы с Кристиной, матерью Юлиэтты, встречались на первом курсе. Любовью наши отношения было сложно назвать даже тогда. Это была скорее страсть. Кристина была самой красивой среди всех девушек, которых я знал. Ее изумрудные глаза меня очаровали раз и навсегда.
   - Опустим лирику, - Александра вернулась к пирожку и вонзилась зубами в пышную сдобу. Где-то в конце должна была быть заявленная вишневая начинка, но пока было только тесто.
   - Я понравился ее родителям, она - моим. Мы стали встречаться. Наконец я получил то, чего так долго добивался...
   - Постели, - перебила его Александра.
   - Да. А потом мы расстались.
   - То есть попользовались и бросили, - она сделала большой глоток из чашки с чаем и поморщилась. Заявленным яблоком здесь и не пахло. Одна химия.
   - Получается так, - не стал отпираться Нойтер. - Спустя пару месяцев я узнал о беременности. Она сама сказала и пообещала, что ребенок о моем существовании никогда не узнает. Собственно, обещание она сдержала.
   Он замолчал, отхлебнул воды, посмотрел на поднос с едой и отодвинул на край стола.
   - Поймите, ничего этого не должно было произойти. Это случайность. Я не знал, что Юру взяли в мою компанию.
   - Как же это так? Вы ведь руководитель, Босс. Или я ошибаюсь?
   Он сцепил пальцы замком с такой силой, что руки задрожали.
   - Я ненавижу себя за ту поездку. Если бы я тогда не уехал, то ничего бы не произошло.
   - Снова лирика, - Александра с удивлением обнаружила целую вишневую ягоду, когда от пирожка остался всего один укус, - продолжайте, продолжайте.
   - Вы со всеми так грубо разговариваете?
   - Только с преступниками.
   Нойтер грустно улыбнулся:
   - В этом вы правы. Я преступник, но я оберегал свою дочь. Если хотите, я ее спас.
   - Спас?! - она чуть не подавилась отвратительным чаем. - Вы вообще в курсе, почему она лежит в палате?!
   - Ее могли убить еще раньше, - невозмутимо сообщил Нойтер. - По моей просьбе за ней следили.
   - Алексей Королёв, известный как Королёк или лучший друг семьи Юлиэтты.
   - Да. Он должен был просто следить за ней, но он не знал, что она моя дочь.
   - А подсказал ему Ирчин, - она не выдержала и выплюнула не до конца разжеванный кусочек пирожка с мясом - вкус был отвратительный.
   - Все пошло не по плану, - он схватился за голову и опустил взгляд. Александра взглянула на его поднос, сравнила со своим: пирожок с сомнительной начинкой из яйца и лука, еще один черничный, явно повторяющий судьбу вишневого и подгоревший яблочный и спросила:
   - Вы есть будете?
   - Что?
   - Есть будете?
   - Нет.
   - Отлично, - она забрала картофель и жадно воткнула в него вилку.
   Нойтер этого даже не заметил и продолжил свой рассказ:
   - Мы с Ирчиным дружим с детства, точнее дружили. Одни игры, одни приключения, одни опасности. После института я предложил открыть свой бизнес.
   - Фармацевтическую компанию?
   - Нет, - он поднял глаза. - Я грезил научными открытиями. Больше всего меня интересовало устройство памяти и возможность ею манипулировать.
   - Это уже интересно, - она подцепила очередной картофельный ломтик и отправила его в рот.
   - На мои идеи не хватало финансирования и я стал искать помощи в разных кругах.
   - У преступников.
   - Да. О моих связях с наркобизнесом, думаю, вы знаете. Деньгами я обзавелся, но мне нужно было легализоваться и тогда я решил основать фармацевтическую компанию. К тому же мне нужны были помещения для опытов. Юра ко мне на работу попал случайно. Я часто бываю в заграничных командировках. Отсутствую подолгу. Этим летом был...
   - В Швеции, - перебила его Александра. - И вернулись потому, что вам позвонил Ирчин, так? Он сказал, что у него ваша дочь.
   - Да. Я до сих пор не знаю, откуда он узнал. Возможно, журналистка Сафьялова как-то раскопала эту информацию. Не знаю.
   Александра и сама не знала ответа на этот вопрос, но в конце концов он был и не так важен. Нойтер продолжил:
   - Как я уже сказал, я был в командировке. Ирчин сам нанимал новых рабочих. Компании нужны были хорошие специалисты. У нас колоссальная утечка кадров.
   - Тех, кто не подходит, вы сжигаете.
   - Не шутите, детектив. Мы сжигаем только тех, кто представляет для нас угрозу.
   Александре стало противно и по-настоящему страшно от того, как легко с его губ слетели эти слова. Сгореть. Самое страшное, что она могла себе представить. Перед глазами возникла котельная. Она почувствовала, как похолодели руки, как бешено забилось сердце и быстро отогнала навязчивый образ.
   - Муж Юлиэтты тоже был угрозой?
   - Вы знаете, это был несчастный случай. Он умер из-за неудачного падения.
   - И вы даже не подумали, что родные захотят с ним попрощаться. Или вы так проявляете заботу?
   Он тяжело вздохнул, помотал головой, словно прогоняя назойливых насекомых и произнес:
   - Вы жестоки.
   - Не больше, чем вы. Продолжайте рассказ, Нойтер.
   - Юра стал свидетелем смерти одного ученого. Он все рассказал моей дочери, и они оба, конечно, стали для нас угрозой.
   - Дайте догадаюсь о том, как вы узнали, что Юлиэтта в курсе. Вы поставили на одежду Юры прослушку.
   Губы Нойтера коснулось что-то наподобие улыбки:
   - Прослушка была на его телефоне. Стоило только держать его включенным. Я хотел только убрать ненужные воспоминания из их памяти. Я столько лет работал над этим средством. Оно было безопасным.
   - А как же головные боли? Обмороки?
   - Это ерунда - мои первые опыты приводили к моментальной остановке сердца.
   - Доброта не ваш порок, - Александра доела картофель и откинулась на спинку стула, - Юра стал сопротивляться и поэтому... погиб. Но почему опыты с памятью привели к слежке и убийству психолога? И зачем вообще была эта игра в психолога?
   - В моем бизнесе предостаточно влиятельных людей и не всем понравилось то, что я придумал, ведь обычно свидетелей мы просто убираем. Оставить в живых - это серьезная угроза. Вы не представляете, скольких людей мне пришлось убеждать в правильности своей идеи, а ведь я не мог сказать, что она моя дочь. Это сразу подвергало ее жизнь опасности, ведь у меня есть конкуренты, а еще враги. Знаете сколько раз по их вине закрывались мои филиалы?
   - Опасности?! - Александра подалась вперед и грудью двинула поднос. - А вы не подвергали ее опасности?!
   - Я уже сказал, я ее защищал. Сами бы вы что выбрали: потерять память или стать трупом?
   - Жить честно.
   Наступила тишина. Затем Нойтер продолжил:
   - Вы можете считать меня зверем, убийцей, кем угодно, но я люблю свою дочь.
   Александра закатила глаза. Как же часто преступники произносили прекрасные слова, но разве это меняло суть их поступков? Если ты убил, то убил и не важно, какие тебя при этом преследовали мысли.
   Нойтер отхлебнул воды:
   - Этого ничего не было, если бы Ирчин прислал мне на проверку биографию Юры, как это делал с другими кандидатами, но в этот раз он просто положился на слова Королька.
   Старик вздохнул и продолжил:
   - Я убрал все воспоминания Юлиэтты, в частности, о ее семье и уничтожил все личные вещи, которые хоть как-то могли напомнить о муже или дочери. Я вложил ложные воспоминания и, по сути, дал ей новую жизнь. Сделать это было просто, ведь из родственников у нее остались только две тетки, проживающие в Калининграде, они общались иногда по скайпу. У Юры никого не было. Некому было их искать. Да, знаю, в новой жизни у моей дочери не было ни мужа, ни дочери, но зато моя дочь была жива! И жила она на своей настоящей квартире, между прочим.
   Александре было настолько противно сидеть за одним столом с этим "праведным" чудовищем, что она еле сдерживалась, чтобы не встать и уйти, но Нойтер ответил еще не на все вопросы. Она решила ускорить разговор.
   - Мужа вы убили, дочь забрали. Где она была все это время?
   - Она была у моей матери под Питером. Это же все-таки моя внучка, я не мог ей навредить. И Ирчин не мог - он обожает детей.
   - Повезло малышке, - с сарказмом произнесла детектив.
   - Моя мать была прекрасной прабабушкой. Я звонил ей каждый день и узнавал, как Катюшка. Поверьте, у нее все было хорошо. Моя мать каждый день пекла пироги, блины, варила компот, а ведь ей почти девяносто!
   Александра молчала. Есть совсем расхотелось. Неужели этот старик действительно считал, что они с матерью совершают добро?!
   - Я знал, что рано или поздно память начнет возвращаться, - продолжал Нойтер. - Задача моих людей была в том, чтобы, скажем так, исправлять эти воспоминания. И все шло нормально до того дня.
   - Когда вы зачем-то убили психолога, - подсказала Александра.
   - Это дело вообще никак не связано с моей дочерью, - вздохнул Нойтер и пояснил. - У Ромы и Ани был роман, но Аня нравилась еще одному из наших. Неуравновешенный тип был, хотя и когда-то работал в ФСБ.
   - И я так понимаю в порыве ревности, он убил психолога и администратора и искать его нет смысла.
   - Да. Он сам рассказал о случившемся и о том, что использовал наградное оружие. Так сказать, вспомнил прежние забавы... А мне ничего не оставалось, как убрать его, ведь он убил своих. Кто знает, что еще он мог натворить.
   Александра с презрением отметила, что для Нойтера - убить это просто что-то натворить. Надо будет так и сказать родителям, когда они в очередной раз спросят какая цель ее работы - ловить преступников, которые что-то натворили, например, убили. Всего-то.
   - Но почему он не убил вашу дочь? Она была в кабинете и могла видеть, что произошло. Могла его опознать.
   Нойтер ответил с грустной улыбкой:
   - Счастливый случай, невероятно счастливый. Он осознанно шел на убийство и подготовился. Моя дочь в его планы не вписывалась. От машины мы, конечно, тоже избавились, - продолжил Нойтер. - Но появилась новая проблема. Королёк взбесился, ведь убили его родную сестру. Должен сказать, что она всего год назад приехала в Питер. До этого жила в Москве, и они с братом практически не общались из-за каких-то семейных неурядиц. Но когда она переехала сюда, их отношения наладились. К тому же Королёк помог ей с работой. Я хорошо плачу.
   Его губ коснулась легкая улыбка, Александру передернуло.
   - Королёк возненавидел меня и переметнулся к Ирчину, к тому же ему всегда было мало денег. А работа на два фронта - и деньги лопатой. Я знал, что мой самый близкий друг устраивает мне подставы, но не думал до чего это может дойти.
   Он сделал паузу и тихо добавил:
   - Я думал, что его имени в названии компании будет достаточно. Оно даже идет перед моим! Я не думал, что он может так далеко зайти. А потом Ирчин начал меня шантажировать, говорил, что, если я не отдам ему свой бизнес, моя дочь умрет. Я думал, он меня пугает, все-таки мы со школьных лет были друзьями.
   - Но вы совсем не знали своего друга.
   - Оказалось так. И, конечно, я не знал о том, что Ирчину известно кто такая Юлиэтта. А потом он сообщил о том, что держит ее в лаборатории.
   Нойтер замолчал. История закончилась, и он впервые за все время разговора притронулся к оливье: вилкой накалывал кусочки колбасы и отправлял в рот. Затем поднял глаза и спросил:
   - Это все? Или вы хотите узнать что-то еще?
   - А зачем вы так часто обращались к Алексееву?
   - К тому доктору? Вы должны понимать, работа в лаборатории связана не только с лекарствами, но и с...
   - Химикатами, - догадалась детектив.
   - Именно. Сначала у нас в штате были свои врачи, но не сложилось. А вот с доктором Алексеевым, - он ухмыльнулся, - договориться оказалось несложно. Мы должны были быть уверены, что нашему здоровью ничего не угрожает, ведь в наших условиях любая царапина могла стать последней.
   Он устало вздохнул:
   - Теперь все?
   - И последнее, - Александра откинулась на спинку стула. - Ради любопытства ответьте, документы с именем Мария вы сделали из-за широкой распространенности этого имени?
   - Нет, это имя моей матери.
   - А девочке вы сообщили, что вы ее дедушка?
   - Нет, и я, и мать молчали. Я ведь все-таки не дурак.
   - Это как посмотреть.
   Нойтер устало вздохнул. Его лицо было бледным, а когда он снова заговорил, голос звучал совсем тихо:
   - Теперь вы разрешите мне побыть с дочерью?
   Александра поднялась из-за стола. Не вызывал этот человек в ней больше ни жалости, ни сострадания. Она представила, как тяжело было маленькой девочке без родителей, и как больно Юлиэтте осознавать, что теперь она будет воспитывать дочь одна, и без колебаний ответила:
   - Она считает, что ее отец умер. Так и есть. В вас уже давно умерло все человеческое. Вы лишили собственную дочь мужа, разлучили с ребенком и чуть ее саму не лишили жизни. Вы мертвы и для нее, и для общества. Я знаю, вас вряд ли посадят. Ваши связи, Нойтер, признаться, весьма обширны, но одно могу сказать точно - вас ждет одиночество.
   - Вы не в праве лишать меня... - он вскочил, побледнев еще сильнее и прижав руку к груди; неожиданно для всех свершилось правосудие - сердце старика остановилось.
  

Глава 30

  
   Она заклинала себя не плакать, чтобы не пугать ребенка, но как только в палату вошла Александра, а из-за ее спины выскочила Катюшка, не выдержала.
   - Мама! Мамочка! - девочка вскарабкалась на койку и крепко обняла Юлиэтту. - Я так соскучилась! Мама! Мамочка! Я была у одной бабушки, и она мне готовила блины с шоколадом, представляешь! А еще пекла пироги с яблоками и каждое утро покупала новые заколочки. Смотри, видишь какие красивые черепашки у меня на голове? А еще есть с дракончиками, котиками и уточками. Мама, почему ты плачешь?
   Ответила Александра:
   - Твоя мама приболела и пока не может говорить. Она тоже очень по тебе скучала и ей нравятся черепашки.
   Юлиэтта благодарно улыбнулась, вытерла не иссякающие слезы и снова прижала дочь к груди.
   - Ты меня задушишь, мамочка! Давай ты больше не будешь меня отправлять к этой бабушке. У нее очень вкусные пироги и мне нравится ее кот Ванька, но я хочу быть с тобой и папой, договорились? А где папа?
   Юлиэтта задрожала всем телом, рыдания душили.
   Александра снова пришла на помощь:
   - К этой бабушке ты больше не поедешь, а папа твой в далекой командировке.
   - А когда он вернется? Скоро?
   Александра сложила руки лодочкой и с улыбкой произнесла:
   - Он будет приплывать к тебе на волшебной лодке каждую ночь, и во сне вы будете вместе играть.
   - И я смогу ему показать мои заколочки?
   - Конечно.
   - А когда я проснусь, он будет рядом? Или на работе? - не унималась малышка.
   - Он будет в волшебной стране, которую можно покидать только ночью.
   - Значит, он не будет забирать меня из садика?
   Юлиэтта закрыла лицо руками, не в силах смотреть на дочь. Тонкое одеяло насквозь промокло от слез. Александра не знала, что еще сказать ребенку, чтобы закончить эти мучительные вопросы и поэтому зашептала:
   - Я волшебница и наделила твоего папу своим волшебством. Он всемогущий и может исполнять любые желания, но только во сне. А теперь мне пора возвращаться в свою волшебную страну.
   - Ну, ладно, - наконец сдалась девочка, а затем резко повернулась к маме. - А папа купит мне новые заколочки? Я хочу много-много и еще одни с черепашками только с другими. Хочу блестящие!
   Юлиэтта кивнула и прижала дочь к груди. Она гладила ее шелковистые волосы и сотрясалась от рыданий.
   - Мамочка, я тоже по тебе очень скучала. Ты больше не плачь, хорошо, мамочка? А та бабушка кормила меня ягодным вареньем. Ты мне говорила, что эти ягоды называются... Мамочка, ты снова плачешь?

...

   Иван помог Александре надеть пальто. Он морщился от боли, но так рвался ей помочь, что она решила не противиться. В конце концов, немного заботы никому не помешает. Уже на улице, глядя как туман застилает машины, деревья, дома, она повернулась к родителям и сказала:
   - Спасибо, что приехали и побыли с девочкой.
   - Не за что, - пробурчала ее мать. - Мы всегда готовы помочь, но нашего отношения к твоей работе это не меняет.
   Она и не надеялась. Иван предложил их подвезти, но они сказали, что предпочитают ехать на метро, мол, там спокойнее и безопаснее. Иван мог бы поспорить, но не стал. С родителями Пули, так же как и с ней, спорить было бесполезно. Он радовался тому, что хотя бы подруга не отказалась от его предложения.
   Всю дорогу они обсуждали новости: Иван сообщил, что на Федорова и Тарасевича завели дело, а Конюхов исчез, в стране его не было, рассказал и о том, что сейчас изменения происходят и на самой верхушке и скорее всего начальство поменяют, а еще он сказал, что в агентстве ее ждет сюрприз.
   В последние годы сюрпризы в ее жизни оказывались так себе и чаще всего имели криминальный характер, но когда машина остановилась, она все же согласилась закрыть глаза и пройти в помещение. К ее удивлению, на этот раз сюрприз оказался замечательным: в агентстве "Александра" собрались все ее друзья, даже старик Анюхин пришел. Каждый принес что-то съедобное: кусочки запеченной курицы, блинчики с мясной и грибной начинкой, овощной и фруктовый салаты, запеченные роллы, бутерброды с крабовыми палочками, рулетики с творожным сыром, банку черных маслин и консервированных перцев, нарезку из колбас и сыра - получился настоящий шведский стол. И, конечно, был десерт. Иван вручил ей огромный торт. Завитками из белкового крема на нем было написано "Блуждая в тумане". Александра была растроганна и не стеснялась своих слез. Они решили, что вручение торта должно стать доброй традицией. Затем устроили небольшой праздник для желудка, еще раз обсудили закрытое дело, а через пару часов разошлись.
   Уже на пороге Иван спросил:
   - Мне все не верится, что Юлиэтта ее настоящее имя. Это правда?
   Александра улыбнулась:
   - Судя по всему, у ее матери была богатая фантазия.
   - Дурацкая фантазия, - хмыкнул Иван.
   - Каждому свое.
   - И еще, Пуля, я все не могу понять, как ты догадалась, что она дочь Нойтера?
   - Очень просто. У них один и тот же круг лица, одинаковая форма губ, чуть скошенные к низу уголки рта, а еще форма носа. И у Нойтера, и у Юлиэтты нос относительно плоский в области ноздрей и у обоих имеется маленькая родинка слева от переносицы. Если прикрыть верхнюю часть лица, то нижняя полностью совпадет.
   - Я и не заметил бы.
   - Тебе просто чуть-чуть не хватает внимательности.
   - Ладно, - он повернулся к двери. - до завтра.
   Они обменялись улыбками. Иван чмокнул ее в щеку и направился к машине. Александра осталась одна, но она не собиралась разгребать грязную посуду, выносить мусор и даже возвращаться домой. Как только она оказалась свободна, ее сразу же непреодолимо потянуло к автоответчику, ведь теперь наконец была возможность прослушать оставленные сообщения: одно из них она ждала с нетерпением. Александра нажала кнопку и услышала.
   - У вас шестнадцать новых сообщений.
   С каждым голосом ее надежды таяли. Просьбы, просьбы, просьбы. Фасулидзе грозил проблемами. Электрик, которому видимо звонил Бриз, обещал зайти на следующей неделе после двух, мать напоминала о своем приближающемся дне рождения, а потом она узнала голос на шестнадцатом сообщении.
   - Добрый день, Александра. Это Алиса Сафьялова. Я хочу сказать вам спасибо. Не знаю каким чудом вам это удалось, но когда-то ОНИ должны были за все заплатить. Мы с моими мальчиками отдыхаем у моей дальней родственницы, и если у вас будет желание, то знайте, что мы будем всегда вам рады. Здесь хорошо: вокруг лесная зона - воздух чистый, почти зеркальный, а рядом речка, правда, сейчас в ней не покупаешься, но зато можно каждый день наблюдать, как дети пускают по ней кораблики. И еще, если вам когда-нибудь понадобится наглая, хоть и бывшая журналистка, просто позвоните на этот номер. И еще раз спасибо. От меня и моих детей.
   Детектив была тронута. Она вытерла выступившие слезы и улыбнулась. А за окном тем временем медленно и плавно рассеивался туман: ласковые лучи солнца осторожно проникали сквозь остатки белесой дымки. Следующий день обещал быть ясным и безмятежным и, конечно, наполненным загадками чужих человеческих судеб. И Александра уже была готова и к новому дню, и к новому расследованию - ведь в этом и была вся ее жизнь, столь волнительная и опасная, и столь же прекрасная.
   Вернувшись домой, она в первую очередь погрузила уставшие ноги в уютные колыбельки из белоснежно-голубых носков и только после этого почувствовала ту самую легкость и даже некоторую беззаботность, которой так не хватало во время расследования. Затем вскипятила чайник, и пока пузатый житель набирался важности, успела съесть бутерброд с сыром, насыпать заварку с ароматным бергамотом и достать любимую кружку с изображением космоса. После детектив вскрыла упаковку печенья с клюквой и орехами, поставила кружку на тумбочку и подошла к книжному шкафу. Хотелось немного отдохнуть и поэтому она отложила недочитанный триллер и взяла с полки приключенческий роман. Александра устроилась на диване, подложив под голову две большие воздушные подушки, и принялась читать. Сначала она плыла по бурной реке, а над ее головой кричали птицы, потом спотыкаясь о торчащие корни, бежала сквозь непроходимую чащу, летала на разноцветном шаре в полупрозрачных облаках, и сама не заметила, как погрузилась в сон.
   Она видела Юлиэтту: женщина стояла посреди бескрайнего поля, усыпанного девственно белыми ромашками и золотистыми подсолнухами, а под ее ногами тут и там прорастали изумрудные травинки. За руку она держала Катюшку. Девочка сосредоточенно смотрела вдаль, ее хвостики развевались на ветру, а потом на ее лице засияла улыбка, настолько яркая, что вполне могла бы затмить солнце. Навстречу им приближался мужчина: высокий и темноволосый. В его серых глазах искрилась неподдельная радость.
   - Я всегда буду с вами, - прошептали его губы. Затем он протянул руку, провел ладонью по влажной щеке Юлиэтты, а после опустился на корточки и крепко обнял Катюшку.
   Детектив улыбнулась, а после заснула крепким и безмятежным сном и больше ничего не видела.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ковшанова А.К. "Блуждая в тумане"
   Ковшанова А.К. "Блуждая в тумане"
   Ковшанова А.К. "Блуждая в тумане"
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"