В холодные дни месяца Освобождения от трудов полы во дворце застелили толстыми циновками, расставили по залам и покоям чаши с тлеющими углями. Легкие одежды сменили на шерстяные - стужа, приносимая западными ветрами из Красных песков, пробирала сыростью и холодила не только тело, но и мысли.
Принцесса Тэхар редко выходила из покоев. Все больше кутаясь в одеяла, она подремывала в перерывах между уроками музыки и чтения, которому решил ее обучить муж. Вангъял приходил по утрам. Тэхар оживлялась, только завидев его. Беседы с наставником приносили ей удовольствие, напоминали дни, проведенные в отчем доме. Да и рассказы учителя о Просветленном, о его пути и мудрости, которую он приобрел, благодаря своим деяниям и медитациям, создавали светлое настроение, дарили радость и надежду на торжество гармонии. Но в то же время Тэхар усердно посещала Храм Богини Светлых Вод, внимала магу, который объяснял ей суть явлений жизни, основу мироздания, какими его представляли те, кто поклонялся огню и воде. И все же ее сердце тянулось к учению Просветленного. Она и не скрывала этого! Афарун, да и царица Висвихани не настаивали на смене ее духовных приоритетов, но знать основу религии предков жителей Нихшапайи принцесса обязана, чтобы понимать народ и уметь управлять им. Афарун так и сказал, что будущее их царства - в их руках!
Висвихани навещала невестку, справлялась о ее здоровье, иногда звала к себе, угощала сладостями, делилась дворцовыми тайнами. Тэхар пребывала в благостном настроении и отстраненности от дворцовых интриг. И это устраивало всех! Принцесса ждала ребенка - это главная ее забота! А с дворцом еще успешно справляется царица!
Но Тэхар беспокоилась о муже. Холод ли повлиял на него, или заботы о делах государства, но он сильно побледнел в последнее время и ходил задумчивый, как никогда раньше. На расспросы жены он только улыбался и нежно целовал ее в лобик. Тэхар догадывалась, что есть какая-то тайна, в которую ее не хотят посвящать, и женским чутьем чувствовала, что она связана с дочерью военачальника, таким странным образом вернувшейся с охоты ранней осенью и с тех пор ни разу не посетившей ее. Нет, Тэхар не жаждала встреч с этой женщиной - немало горестных часов провела она после общения с ней! Но что-то же произошло! Даже Биришим прячет глаза, когда она спрашивает о Замине. А царица так и вовсе изменилась в лице, когда Тэхар упомянула ее имя.
- Забудь о ней и никогда больше не спрашивай! - резко оборвала она.
Вангъял на сетования своей подопечной о том, что от нее что-то скрывают, ответил неопределенно:
- Знание предполагает ответственность. Люди всегда хотят знать все, но, получив знание, частенько теряют покой и попадают в ловушку собственной досады.
В один из солнечных дней Тэхар отправилась в Храм Богини Светлых Вод. Будничное оживление в городе отвлекло принцессу от раздумий, и она с удовольствием прошлась по шумной улочке, ведущей от храма в квартал гончаров. Биришим удивилась было порыву своей госпожи, но и сама радовалась теплым лучам солнца, скользящим по лицу, и даже согревающим макушку, прикрытую шерстяной шапочкой с овальными краями.
Выйдя на прямую улицу, ведущую в город от восточных ворот, Тэхар обратила внимание на толпу мужчин, степенно входивших в город. Что-то екнуло в сердце, и принцесса взяла служанку за руку.
- Что встревожило тебя, госпожа? - догадливая девушка сразу поняла, что что-то не так, и сжала нежную ручку в своей ладони.
- Не знаю, Биришим... люди какие-то суровые, неприветливые.
Бдительные воины охраны, идущие следом, окружили женщин и увели во дворец. Богиня Светлых Вод так и не получила откровения принцессы в этот день. Да и ей было не до этого! Сразу после оплакивания Сиявуша, в храме начались работы по реконструкции, и в Святилище допустили рабочих, которые уже частично разобрали кладку у алтаря и месили глину для скрепления новых кирпичей. Как тут внимать страждущим?!
На террасе внутреннего дворика принцесса столкнулась с царицей, которая куда-то спешила.
- Где ты была? - заметив растерянность на лице невестки, спросила она, при этом поглядывая на служанку.
- Госпожа прогуливалась недалеко от храма и испугалась мужчин, прибывших со вчерашним караваном, - пряча глаза, ответила Биришим.
Царица изменилась в лице, но лишь на мгновение. Ласковым голосом она успокоила Тэхар и приказала служанке оставить госпожу на попечение других слуг, а самой пойти за ней.
- Я дам тебе душистых трав! Выпьешь отвар, и грусть твоя улетучится, - пообещала она и стремительно пошла в зал приемов, где царь собрал приближенных для решения важных вопросов.
Биришим последовала за ней. Как только они зашли за угол коридора, Висвихани остановилась.
- Рассказывай! - от сильного голоса царицы у Биришим ноги подкосились.
- Госпожа пошла в храм, но потом передумала и решила прогуляться. В город вошли странные люди...
- Это я уже слышала! Что за люди? Как они выглядели?
- Бородатые, в добротных хитонах, запахнутых, глаза так и рыщут вокруг...
Висвихани тотчас забыла о служанке и устремилась к царю. Биришим осталась стоять в недоумении, но, быстро сообразив, что здесь ей не место, побежала к травнице, взяла мешочек трав и вернулась к своей госпоже.
Замина металась по покоям. В узкий оконный проем она не могла видеть того, что происходит в городе, но звуки борьбы долетали до нее, и сердце рвалось из груди, как она сама из каменной клетки цитадели, из которой ее не выпускали уже почти месяц.
Когда она вернулась к себе после встречи за дахмой, у покоев ее ожидал отец с отрядом охраны.
- Где ты была, дочь? - в грозном голосе отца Замина услышала горечь.
"Что он знает? - мысли путались в голове. Туман бессонной ночи не давал сосредоточиться. Страх, обида, злость - все смешалось в клубок и давило на виски, распирая голову до невыносимой боли.
- Я - свободная женщина! - с вызовом ответила она, выпрямившись и подняв подбородок.
Но нечесаные волосы, бледная кожа, лихорадочный блеск в глазах не вязались с образом аристократки, и Замина выглядела жалко, совсем не так, как ей хотелось бы в такой момент.
- Дочка... - отец подошел ближе, заглянул в глаза. - Что ж ты творишь, дочка?..
Нежность отца сбила спесь. Замина вдруг почувствовала себя маленькой девочкой - нашкодившей и ожидавшей наказания.
- Я... я... - растерявшись, она не знала, что ответить и вдруг расплакалась. - Отец! - сглатывая слезы, воскликнула она, вложив в это заветное слово всю свою боль и обиду. Ей так захотелось обо всем рассказать отцу - всесильному военачальнику, который уничтожит обидчика, пришедшего из дальних краев, унизившего ее, оскорбившего ее девичью честь. - Я... - но вдруг проблеск мысли о захвате Нихшапайи остановил ее. Если она сейчас расскажет обо всем, то ее план сорвется! И не стать ей царицей! Никогда! Не уничтожить ненавистную соперницу, не отомстить принцу!.. - Я ничего не творю! - дерзко ответила она, проглотив слезы и снова надев маску гордости.
Виркан отступил на шаг. Он было поверил в то, что сейчас все разрешится, и его дочь покается в бесстыдных мыслях и делах, и снова станет любимой дочкой, как когда-то, когда она девочкой прибегала к нему и, положив головку на его колени, млела от ласки, а он гладил ее, скупо, по-мужски, приговаривая: "Птичка моя непоседливая, набегалась, прилетела..." Что же случилось? Когда та нежная птичка превратилась в ястреба - когтистого, с безумным взором?
- Охранять и не выпускать из покоев до моего распоряжения! - приказал Виркан воинам, стоявшим за его спиной, и, развернувшись, ушел, ощущая даже через плотную ткань шапки, как его затылок буравит ненависть любимой дочери.
И вот время пришло! Ей во что бы то ни стало необходимо выбраться и открыть ворота! Хингил ждет! В городе идет бой! Значит, все по плану! Она впустит отряд персов, и они захватят царя и всех, кто есть во дворце! Она проведет их туда! Она знает все ходы и выходы во дворце!
- Доспехи! - приказала она служанке, не отходившей от нее все время затворничества. - Быстро! - она сверкнула безумными глазами, испугав служанку так, что та молнией кинулась исполнять ее волю.
- Ахвирпат! - взволнованный голос царицы прервал обсуждение тактики защиты города, которое разрабатывалось в кругу особо приближенных - военачальника, принца и предводителей отрядов войска.
- Что случилось, Висвихани? - царь выразил недовольство бесцеремонностью жены.
Она тут же сгладила момент, низко поклонившись, но было не до церемоний.
- Началось, мой господин...
Ахвирпат и Виркан переглянулись. В подтверждение слов царицы в зал вбежал слуга и доложил, что некий оборванец с тамгой царя просит аудиенции. С молчаливого согласия Ахвирпата, его впустили.
Упав у самого порога, он поднял голову и сказал:
- В городе оживление, в западных улочках собираются вооруженные люди. Они прячут оружие за хитонами.
- Закрыть ворота города! Виркан, поднимай войско! Висвихани, уводи Тэхар в цитадель. Отряд Харбалана вам в защиту. Афарун со мной.
Висвихани не могла согласиться с ролью, отведенной ей в борьбе за трон. Она подбежала к Виркану:
- Где твоя дочь?
- В своих покоях, - военачальник попытался успокоить разъяренную царицу: - Она заперта, госпожа. Ворота надежно защищены.
Но Висвихани этого было недостаточно.
Облачившись в доспехи, царица бросилась за Тэхар. Снаружи уже доносились звуки сражения: свист стрел, крики, топот. Отряд Харбалана защищал дворец. Вести принцессу в цитадель под градом стрел было неразумно. Афарун кинулся к жене, сетуя про себя, что не настоял на том, чтобы ее заранее отправили в Кат, но Висвихани перехватила сына у самого порога:
- Афарун, сын, оставь ее здесь и лучше иди на помощь к отцу! - воззвала она, и Афарун понял мать. Сражение шло у стен дворца - там его место!
Висвихани с гордостью смотрела на мужественную спину сына, удалявшегося от нее. Храни его, Ардохшо! Царица сжала рукоять кинжала. К Замине! Эта женщина тревожила, и Висвихани внутренним чутьем чувствовала опасность, несмотря на заверения Виркана.
Извилистыми коридорами отряд царицы вышел из дворца за храмом, и Висвихани помчалась в цитадель. Завидев царицу, стражи открыли ворота и тут же накрепко заперли их. Висвихани побежала к покоям Замины. Дверь в ее комнату оказалась приоткрытой. Рядом лежал раненый охранник. Девчонка таки сумела обмануть стража, и он открыл дверь! Где она? Царица заметалась. Но сверху раздался нетерпеливый возглас - Висвихани узнала голос Замины.
- Туда! - указала она на крутую лестницу и вместе со своими воинами влетела в зал, посреди которого напротив друг друга стояли Замина и Виркан.
За мгновение до того военачальник уговаривал дочь остановиться.
- Замина, ты не можешь предать своего царя, подумай о матери, обо мне, о своем брате!
- Ты не остановишь меня, отец, уйди с дороги! И лучше сам подумай: войско подчинено тебе! Предводитель персов поможет нам справиться с приверженцами царя, и мы станем править Нихшапой! Ты можешь стать царем, отец!
Виркан в бессилье качал головой.
- Дочка, ты безумна... Тот человек использует тебя, он убьет тебя сразу, как только войдет в город...
- Это ты безумен! Уйди с дороги!
Висвихани появилась как раз в тот момент, когда дочь замахнулась на отца мечом.
Воин, находившийся за спиной царицы, поднял руку, и копье полетело в Замину. Виркан бросился на защиту, и жгучее острие вонзилось ему в спину. Панцирь не отразил столь близкого и сильного удара, и военачальник упал замертво между дочерью и царицей.
- Отец!.. - крик оборвался, и Замина, только что сама готовая убить отца, подняла глаза, полные ненависти.
В одном прыжке она преодолела расстояние до царицы и нанесла смертельный удар, наотмашь опустив меч на ее шею. Лучники выпустили несколько стрел и девушка, замерев на мгновение, с удивлением на лице опустилась на гладкий глиняный пол, по которому растекалась красная лужа.
Отряд Хингила прорвался через хилые ворота внешних стен города без какого-либо сопротивления. Несколько лучников пустили стрелы им в спины, да и только. Иное дело внутренние стены! Высокие, с бойницами и сторожевыми башнями, они надежно защищали город, и войти в него можно было только через ворота, если их откроют, как и договаривались. Менее ожидаемым был прорыв у северных ворот, как и рассчитал Хингил. Его отряд встал на расстоянии полета стрелы. Кони всхрапывали в нетерпении, выпуская из чутких ноздрей пар и переступая с ноги на ногу. Всадники не спускали глаз с ворот и стен города, ощетинившихся остриями копий защитников. Запертые ворота замерли, казалось, навечно.
Тонкие губы Хингила подергивались в презрении: он до последнего верил, что Замина не обманет. В ней он видел море ненависти и решимости. Она жила мыслью отмщения за обиды. Какие? Неважно! Важно то, что они отравляли ее разум. Неужели он ошибся? Нет! Он умел читать души людей! Как сверкали ее глаза, когда он обещал ей царство и расправу над обидчиками! Глаза не врут! Что тогда? Чего он не учел? Чего не распознал в этой девчонке? Почему она не открывает ворота?..
Из города долетали отголоски битвы. Его люди погибают там. Они доверились ему. А он - глупой девчонке! Хингил растерзал бы ее, попадись она сейчас! Но ни ее, ни каких-либо изменений в состоянии ворот города не было. Лезть на рожон?.. Не поддастся Нихшапайя! Сюда бы всю армию шаха, тогда другое дело! Сами бы открыли ворота ради жизни своих детей. А с его отрядом только и была возможность хитростью завоевать город. Но не вышло!
Хингил потянул повод коня в сторону. Застоявшись в ожидании битвы, конь крутанулся вокруг себя. Всадник осадил его, на ходу приказывая:
- Уходим!
Отряд помчался к западной стене, откуда они и пришли через провал, но теперь уже заваленный повозками и мешками - на ходу не проскочишь! Несколько воинов спешились, чтобы открыть проход, но неожиданно из-за оплывших стен полетели стрелы. Воины подняли щиты, кто-то упал, пронзенный стрелой, некоторые всадники оказались на земле, потеряв лошадей. Хингил развернул коня и помчался вдоль стен, сметая на ходу каждого, кто попадался по дороге. Он помнил, что дальше есть понижение стены - такой же оплывший проход, который можно взять с лету. Вот он! Не сбавляя ходу, Хингил - а за ним и его воины! - описал дугу по свободному месту перед стеной, чтобы набрать скорости, и, пригнувшись к холке коня, взлетел. Вороной взял высоту, подогнув ноги под самое брюхо, и шумно выпустил пар, приземлившись на другой стороне. Хингил успел шепнуть верному другу пару добрых слов и, тут же пришпорив его, помчался быстрее ветра, опасаясь погони.
Чужаков в городе убрали быстро: каждый из них был под наблюдением соглядатаев. Передовой отряд Хингила, накануне прибывший под прикрытием торгового каравана, сражался отчаянно, но силы были неравны. Так и не дождавшись основного отряда, персы пали, забрав с собой в иной мир и часть воинов Нихшапайи.