Написана в 1766 году для молодой элиты Харьковской губернии, а обновлена в 1780 году
ПРЕДДВЕРИЕ
Благодарение блаженному Богу, что нужное сделал нетрудным, а трудное ненужным.
Нет слаще для человека и нет нужнее, как счастье; нет ничего и легче. Благодарение блаженному Богу. Царствие Божие внутри нас. Счастье в сердце, сердце в любви, любовь же в законе Вечного.
Это беспрестанное вёдро и незаходящее солнце, просвещающее тьму сердечной бездны. Благодарение блаженному Богу.
Что было бы, если счастье, пренужнейшее и любезнейшее для всех, зависело от места, времени, от плоти и крови? Скажу яснее: что было бы, если счастье заключил Бог в Америке, или на Канарах, или в азиатском Иерусалиме, или в царских чертогах, или в соломоновом веке, или в богатствах, или в пустыне, или в чине, или в науках, или в здравии?.. Тогда бы и счастье наше и мы с ним были бедные. Кто мог добраться к тем местам? Как можно родиться всем в одном некоем времени? Как же и поместиться в одном чине и степени? А счастье, утвержденное на песке плоти, на ограниченном месте и времени, на смертном человеке? Не оно разве трудное? Право! Трудное и невозможное. Благодарение же блаженному Богу, что трудное сделал ненужным.
Ныне желаешь ли быть счастливым? Не ищи счастья за морем, не проси его у человека, не странствуй по планетам, не волочись по дворцам, не ползай по шару земному, не броди по Иерусалимам... Золотом можешь купить деревню, сделка трудная, но не обязательная, а счастье как необходимая необходимость задаром везде и всегда даруется.
Воздух и солнце всегда с тобою, везде и даром; все то, что бежит от тебя прочь, знай, что оно чуждое и не почитай за твое, все то странное и лишнее. Разве нужда в нём? Тем-то оно и трудное. Никогда бы не разлучилось с тобою, если было необходимым. Благодарение блаженному Богу.
Счастье ни от небес, ни от земли не зависит. Скажи с Давидом: "Кто мне на небе? И с Тобою ничего не хочу на на земле?" (Псалтирь 72:25).
Что же для тебя нужное? То, что самое легкое. А что легкое? О друг мой, все трудное, и тяжелое, и горькое, и злое, и лживое. Однако что легкое? То, друг мой, что нужное. Что есть нужное? Нужное есть только одно: "Единое на потребу".
Одно только для тебя нужное, одно только и благое и легкое, а прочее все труд и болезнь.
Что же то единое? Бог. Вся тварь есть рухлядь, смесь, сволочь, сечь, лом, крушь, стечь, вздор, сплочь, и плоть, и плетки... А то, что любезное и потребное, единое везде и всегда. Это единое горстью своею прах плоти твоей содержит.
Благодарение блаженному Богу за то, что всё бегущее от нас трудное, кроме того, что потребное, любезное и единое.
Многие телесные необходимости ожидают тебя, и не там счастье, а где для сердца твоего единое на потребу, и там Бог и счастье, не далече оно. Вблизи. В сердце и в душе твоей.
В этот ковчег ведет и наша десятиглавая беседа, будто через десять дверей, и я желаю, дабы душа твоя, как Ноева голубица, не обретши нигде покоя, возвратилась к сердцу своему, к Тому, кто почивает в сердце твоем, дабы сбылось слово Исаино: "И застроятся потомками твоими пустыни вековые; ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин возобновителем путей для населения" (Исайя 58:12).
Этого желает Григорий, сын Саввы Сковороды.
ТВЕРДЬ БЕСЕДЫ
"Истина Господня пребывает вовеки" (Псалтирь 111:3; 116:2). "Вовек, Господи, слово твое пребывает" (Псалтирь 104:8; 118:89). "Закон твой посреди чрева моего" (Псалтирь 36:31; 39:9; 118:34; 118:97). "Слово плотью было и вселилось в нас" (Иоанн1:14). "Посреди вас стоит, его же не знаете" (Иоанн 1:26).
Глава 1-я О БОГЕ
Весь мир состоит из двух природ: одна- видимая, другая - невидимая.
Видимая природа называется тварь, а невидимая - Бог.
Невидимая природа, или Бог, всю тварь проницает и содержит; везде всегда был, есть и будет. Например, тело человеческое видимо, но проницающий и содержащий его ум не виден.
По этой причине у древних Бог назывался ум всемирный. Ему были разные наименования, например: природа, бытие вещей, вечность, время, судьба, необходимость, фортуна и прочее.
А у христиан знатнейшие ему имена следующие: Дух, Господь, Царь, Отец, Ум, Истина. Последние два имени кажутся свойственнее прочих, потому что ум вовсе невещественный, а истина вечным своим пребыванием противна непостоянному веществу. Да и теперь во многих странах называется Бог истиной. Что касается видимой природы, то ей также не одно имя, например: вещество, или материя, земля, плоть, тень и прочее.
Глава 2-я О ВЕРЕ ВСЕЛЕНСКОЙ
Как теперь мало кто разумеет Бога, так не удивительно, что и у древних часто публичною ошибкою почитали вещество за Бога и затем свое богопочитание предали в посмеяние. Однако же во все века народы согласно верили, что есть некая тайная, везде разлившаяся и всем владеющая сила.
По этой причине для чести и памяти её по всему шару земному общенародно были посвящаемы дома, да и теперь везде всё то же. И хотя, например, подданный может ошибочно почесть камердинера вместо господина, однако никогда не спорит, что есть над ним владелец, которого он, может статься, в лицо не видывал. Подданный Его есть всякий народ, и равно каждый признает пред Ним рабство свое.
Такая вера есть общая и простая.
Глава 3-я О ПРОМЫСЛЕ ВСЕОБЩЕМ
Блаженнейшая природа или дух, весь мир, будто часовщик часовой на башне механизм в движении содержит, и, по примеру попечительного отца, сам бытие есть всякому созданию. Сам одушевляет, кормит, распоряжает, починяет, защищает и по своей же воле, которая всеобщим законом, или уставом, зовется, опять в грубую материю, или грязь, обращает, а мы то называем смертью.
По этой причине разумная древность сравнила Его с математиком или геометром, потому что непрестанно в пропорциях или размерах упражняется, вылепливая разные фигуры, например: травы, деревья, зверей и все прочее; а еврейские мудрецы уподобили его горшечнику.
Этот промысл общий, потому что касается благосостояния всех тварей.
Глава 4-я О ПРОМЫСЛЕ ОСОБЕННОМ ЧЕЛОВЕКА
Чистейший, всемирный, всех веков и народов всеобщий ум излил нам, как источник, все мудрости и художества, к провождению жития нужные.
Перед ним в долгу всякий народ, ибо Он дал нам высочайшую свою премудрость, которая есть природный Его портрет и печать.
Она столь превосходит прочие разумные духи, или понятия, сколь наследник благородней служителей.
Она весьма похожа на искуснейшую архитектурную симметрию или модель, которая по всему материалу, ненавязчиво простираясь, делает состав всех приборов крепким и спокойным.
Так слово в слово, она, по всем членам общественно-политического корпуса, из людей, не из камней состоящего, тайно разлившись, делает его твердым, мирным и благополучным.
Если, например, какая-то фамилия, или город, или государство по этой модели основано и учреждено, в то время бывает оно раем, небом, домом Божиим и прочее.
А если какой-то человек построит по этой модели житие свое, тогда бывает в нём страх Божий, святыня, благочестие и прочее. И как в теле человеческом один ум, однако разнообразно в частях тела действует, так и в помянутых сожительствах, премудростью связанных, Бог через различные члены в общую пользу производит действа.
Эта сила во всех наших делах и речах, душа, польза и краса, а без нее все мертво и гнусно. Родимся мы все без неё, однако для неё. Кто к ней природнее и охотнее, тот благороднее и острее, а чем большее кто с нею имеет участие, тем действеннее внутри чувствует блаженство или удовольствие. От нее одной зависит особенный в созидании рода человеческого промысел. Она-то есть прекраснейшее лицо Божие, которым Он со временем, отпечатываясь в душе нашей, делает нас из диких и безобразных монстров или уродов человеками, то есть зверьками, к содружеству и к помянутым сожительствам годными, незлобивыми, воздержными, великодушными и справедливыми.
А если уже она вселилась в сердечные человеческие склонности, тогда точно есть то же самое, что в движении часовой машины темпо (tempo), то есть правильность и верность. И тогда-то бывает в душе непорочность и чистосердечие, как бы райский некий дух и вкус, пленяющий к дружелюбию.
Она отличает нас от зверей милосердием и справедливостью, а от скотов - воздержанием и разумом; и не что иное есть, как блаженнейшее лицо Божие, тайно на сердце написанное, сила и правило всех наших движений и дел. Сердце наше делается чистым источником благодеяний, несказанно душу веселящих; и тогда мы бываем истинными по душе и по телу человеками, подобны годным для строения четвероугольным камням, с которыми живой Божий дом составляется, в котором Он особливою царствует милостью.
Как трудно неоцененное это сокровище проникнуть и приметить, так любить её и искать нелегко.
Но сколь она снаружи неказиста и презренна, столь внутри важна и великолепна, похожа на маленькое, например, смоковное зерно, в котором целое дерево с плодами и листом скрылось, или на маленький простой уголёк, в котором ужасный пожар затаился. Для проявленности изображали её всегда знаками, и она, будто какой-то принц, имела свои портреты, печати и узлы, разные в разных веках и народах. Её-то был узел, например, змей, повешенный на шесте пред иудеями.
Ее герб- голубь с масличною в устах ветвью. Являлась она в образе льва и агнца, и царский жезл был её же предметом и прочее.
Таилась она и под священными у евреев обрядами, например под едением пасхи, под обрезанием и прочее.
Скрывалась она, будто под разновидным маскарадом, и под гражданскими историями, например под повестью о Исаве и Иакове, о Сауле и Давиде и прочее, и одним тайным своим присутствием сделала те книги мудрыми. А в последовавшие уже времена показалась она в образе мужском, сделавшись Богочеловеком.
Каковым же способом Божия премудрость родилась от Отца без матери и от девы без отца, как она воскресла и опять к своему Отцу вознеслась и прочее,- пожалуй, не любопытствуй. Имеются и в этой, как в прочих науках, досужие тонкости, в которых может себе занять место та недействительная вера, которую называют умозрительною. Поступай и здесь так, как на опере, и довольствуйся тем, что глазам твоим представляется, а за ширмы и за хребет театра не заглядывай. Сделана занавесь нарочно для худородных и склонных к любопытству сердец, потому что подлость, чем в ближайшее знакомство входит, тем пуще к великим делам и персонам учтивость свою теряет.
Зачем тебе спрашивать, например, о воскресении мертвых, если самый дар воскрешать не приносит пользы бездельной душе - ни воскрешающей, ни воскрешаемой? От таковых любопытников породились расколы, суеверия и прочие язвы, которыми вся Европа будоражится. Важнейшее дело Божие: одну беспутную душу оживотворить духом своих заповедей, нежели из небытия произвести новый земной шар, населенный беззаконниками.
Не тот верен государю, кто в тайны его вникнуть старается, но кто волю Его усердно исполняет.
Вечная премудрость Божия во всех веках и народах неумолчно продолжает речь свою, и она не что иное есть, как повсеместного естества Божиего невидимое лицо и живое слово, тайно ко всем нам внутрь гремящее. Но не хотим слушать советов её, одни- за отсутствием слуха, а большая часть - по несчастному упрямству, зависящему от худого воспитания.
Прислушивались к нетленному гласу премудрые люди, называемые у иудеев пророками, и с глубочайшим опасением повелеваемое исполняли.
Она начало и конец всех книг пророческих; от нее, через нее и для нее всё в них написано. По этой причине разные себе имена получила. Она называется образ Божий, слава, свет, слово, совет, воскресение, жизнь, путь, правда, мир, судьба, оправдание, благодать, истина, сила Божия, имя Божие, воля Божия, камень веры, царство Божие и прочее. А самые первейшие христиане назвали ее Христом, то есть Царем, Помазанником, потому что одна она направляет к вечному и временному счастью все государства, всякие сожительства и каждого порознь. Да и, кроме того, у древних царственным называлось все, что верховным и главнейшим почиталось.
Провидел Авраам блаженнейший свет её и, на ней уверившись, сделался со всею фамилиею справедливым, а с подданными благополучным. Однако она и прежде Авраама всегда у своих любителей живала. А Моисей, с невидимого образа Божиего будто план сняв, начертил его просто и грубо самонужнейшими линиями и, по нему основав иудеевское общество, сделал его благополучным и доминирующим. Он по-тогдашему написал его на каменных досках и так сделал, что невидимая премудрость Божия, будто видимый и тленный человек, чувственным голосом ко всем речь свою имеет.
Эта речь, разделенная им на десять рассуждений или пунктов, названа десятословием.
Глава 5-я О ДЕСЯТОСЛОВИИ
1."Я есть Господь Бог твой, да не будет тебе Богов иных!.." и прочее.
Яснее сказать так: Я глава твоего благополучия и свет разума. Берегись, чтоб ты не основал жития твоего на иных советах, искусствах и вымыслах, хотя б они из ангельских умов родились. Положись на Меня слепо. Если же, Меня минуя, заложишь век твой на иной премудрости, то она тебе будет и богом, но не истинным, а посему и счастье твое подобно будет фальшивой монете.
2."Не сотвори себе кумира!.." и прочее.
А как на подлых камнях, так еще больше не велю тебе строиться на видимостях. Всякая видимость есть плоть, а всякая плоть есть песок, хотя б она в поднебесной родилась; все идол, что видимое.
3."Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно!.." и прочее.
Смотри ж, во-первых, не впади в ров безумия, будто в свете ничего нет, кроме видимостей, и будто имя это (Бог) пустое есть. В этой бездне живут клятвы ложные, лицемерия, обманы, лукавства, измены и все тайных и явных мерзостей страшилища. А вместо того напиши на сердце, что везде всегда присутствует тайный суд Божий, готовый на всяком месте невидимо жечь и сечь невидимую твою часть, не прикасаясь к телу, за все дела, слова и мысли, в которых нет Бога.
4."Помни день субботний!.." и прочее.
Ты повсюду и внутри тебя кроющееся величие Божие с верою и страхом в день воскресный прославлять не забывай, а поклоняйся не пустыми только обрядами, но самым делом, сердечно Ему подражая. Его дело и вся забава в том, чтоб всеминутно промышлять о пользе всякой твари, и от тебя больше ничего не требуется, кроме чистосердечного милосердия к ближним твоим.
А это весьма легко. Верь только, что сам себе десятью заповедями принесёшь пользу, как и пользу для других и наоборот.
5."Чти отца твоего!.." и прочее.
Прежде всех отца и мать почитай и служи им. Они суть видимые портреты того невидимого существа, которое тебе столько одолжает.
А вот кто отец твой и мать: будь, во-первых, верен и усерден государю, послушен градоначальнику, учтив к священнику, покорен родителям, благодарен учителям твоим и благодетелям. Вот истинный путь к твоему вечному и временному благоденствию и к утверждению твоей фамилии. Что же касается прочих общества частей, берегись следующего:
6."Не убий!"
7."Не прелюбодействуй!"
8."Не воруй!"
9."Не свидетельствуй ложно, или не клевещи!" Осуждаем виновного, а клевещем невинного. Это страшнейшее зло, и клеветник по-эллински - дьявол.
10."Не пожелай!.."
Но поскольку злое намерение есть семя злых дел, которым числа нет, а сердце рабское - неисчерпаемый источник худых намерений, для того вовеки нельзя быть тебе честным, если не допустишь, чтобы вновь Бог переродил сердце твое. Посвяти ж его нелицемерной любви. Иначе вдруг бездна в тебе беззаконий откроется... Бог, Божие слово, к Его слову любовь - всё одно.
Триязычным пламенем разожженное сердце никогда не согрешает, потому что злых семян или намерений иметь не может.
Глава 6-я ОБ ИСИННОЙ ВЕРЕ
Если б человек мог скоро понять неоцененную цену великих этих Божиих советов и заповедей, мог бы Его непременно принять и полюбить.
Но поскольку телесное, грубое рассуждение этому препятствует, для того нужна ему вера. Она закрытое всем заповедям блаженство, будто издали в подзорную трубу просматриваемое, которою и представляется.
При ней обязательно должна быть надежда. Она слепо и насильно удерживает сердце человеческое при единородной истине, не позволяя волноваться подлыми ветрами посторонних мнений. По этой причине представляется в виде женщины, держащей якорь.
Эти добродетели сердце человеческое, будто надежный ветер корабль, приводят, наконец, в гавань любви и ей поручают.
Тогда, по открытии глаз, тайно кричит в душе Дух Святой следующее: "Правда твоя, правда вовек, и закон твой - истина".
Глава 7-я БЛАГОЧЕСТИЕ И ОБРЯД - РАЗНОЕ
Вся десятословия сила вмещается в одном имени - любовь. Она есть вечный союз между Богом и человеком. Она огонь есть невидимый, которым сердце распаляется к Божиему слову или воле, а поэтому и сама она есть Бог.
Божественная любовь имеет на себе внешние виды, или значки; они-то называются церемония, обряд, или образ благочестия. Итак, церемония возле благочестия есть то, что возле плодов лист, что на зернах шелуха, что при доброжелательстве комплименты. Если же маска лишена своей силы, тогда остается одна лицемерная обманчивость, а человек - гробом раскрашенным. Обряд и церемонию может исправлять самый несчастный бездельник.
Глава 8-я ЗАКОН БОЖИЙ И ПРЕДАНИЕ - РАЗНОЕ
Закон Божий пребывает вовеки, а человеческие предания не везде и не всегда.
Закон Божий есть райское древо, а предание - тень.
Закон Божий есть плод жизни, а предание - листвие. Закон Божий есть Божие в человеке сердце, а предание - фиговый лист, часто покрывающий ехидну. Дверь храма Божия есть закон Божий, а предание - приделанный к храму притвор. Сколь преддверие от алтаря, и хвост от головы, столь далече отстоит предание [от закона Божия].
У нас почти везде несравненную эту разность сравнивают, забыв закон Божий и смешав с грязью человеческою воедино, даже до того, что человеческие враки выше возносят; и, на них уповая, о любви не думают, да исполнится сие: "Лицемеры! За предания ваши вы разорили закон". Всё то есть предание, что не Божий закон.
Глава 9-я О СТРАСТЯХ ИЛИ ГРЕХАХ
Страсть есть моровой в душе воздух. Она - беспутное желание видимостей, и называется нечистый или мучительный дух. Главнейшая всех есть зависть, мать прочих страстей и беззаконий. Она главный центр этой пропасти, где душа мучится. Ничто её не красит и не пользует. Не мил ей свет, не люба благочинность, а вред столь сладок, что сама себя десятью съедает.
Жало адского дракона - весь род грехов, и вот фамилия его: ненависть, памятозлобие, гордость, лесть, несытость, скука, раскаяние, тоска, кручина и прочий неусыпаемый в душе червь.
Глава 10-я О ЛЮБВИ ИЛИ ЧИСТОСЕРДЕЧИИ
Противится этой бездне чистосердечие. Это спокойное в душе дыхание и веяние Святого Духа.
Оно подобно прекрасному саду, исполненному тихих ветров, сладко-дышущих цветов и утешения, здесь процветает древо нетленной жизни.
А вот плоды его: доброжелательство, незлобие, смирение, кротость, нелицемерие, благонадежность, безопасность, удовольствие, кураж и прочие неотъемлемые забавы.
Кто таковую душу имеет, мир на нём, и милость, и веселие вечное над головою истинного христианина!