Цель - найти пропавшего. Имя пропавшего - Мамору Нэмуро. Занятие - начальник отдела разработки в компании "Татибана".
Месяц назад вышеуказанная фирма объявила о невозможности завершения работ по причине пропажи г-на Нэмуро. Принимая во внимание важность этого дела, необходимо провести расследование. Действия полиции результатов не дали.
12 апреля 20xx года.
===
Припарковываю малолитражку у одного из домов. В это время на улице мало людей. Дома тоже редкие. Солнце сквозь тонкие тучи окрашивает все пространство в белый цвет, выкрашенные в белый цвет дома и бардюры, пыль покрыла новые зеленые листья. Черные проемы окон и балконов, за которыми никого нет, или почти никого. Улица, подчиняясь законам перспективы, где-то далеко превращается в белесую точку.
Вспотел от езды и заливающего машину солнца. Остываю и чувствую легкий озноб, идущий откуда-то из груди к рукам и ногам. Песок через открытое окно заполнил машину и теперь он в волосах, на влажном воротнике рубашки, он стал липким от моего пота, чувствую его запах. Жду, надо привести себя в порядок.
Опять не выспался, это делаю специально. Недосыпание позволяет выскочить из привычной череды событий, не то чтобы оказаться в стороне, но хотя бы остановиться и осмотреться, заметить то, на что раньше просто не обратил бы внимания. Опять передергивает и новая волна озноба проходит по телу. Без истязания собственного тела нельзя ничего добиться, сколько бы не медитировал и не сидел бы над книжками.
Четыре старшеклассницы выскочили из-за угла дома, весело переговариваясь. У одной внутренние стороны бедер не касались друг к друга при ходьбе, а между ее ногами можно было увидеть дыру светлого заднего фона. То ли это из-за широкого таза, то ли из-за небольшой кривизны ног, но промежуток между ними затягивал внимание и явно должен был нравится другим мужчинам. О привлекательности ее лица нельзя ничего сказать - оно искажено напряжением лицевых мышц, изображающих улыбку. А ведь с ними со всеми кто-то спит, да и вид их невиным не назовешь, он словно говорит - посмотри на меня как на женщину. И с той женщиной, на другой стороне улицы, смотрящей себе под ноги, тоже кто-то спит, и с каждой в этом доме, в этом городе. За редким исключением с частотой от раза в месяц до двух в неделю.
===
Четкие тени от ступенек лестницы, все та же пыль в возухе, все это создано косыми лучами солнца, зато тучи разошлись, но солнце уже не греет, время прошло.
- Г-жа Нэмуро? Мне нужен г-н Мамору Нэмуро.
- Его нет, уже давно.
- Дело в том, что я в курсе, можно сказать, именно поэтому я зесь.
Комната 5 на 6 метров, у кровати прямо на стуле стоит недопитый чай, одернут плед.
- Зачем вам Мамору?
- Он ваш муж?
- Его нет уже почти месяц. Зачем он вам может быть нужен?
- Даже не столько он, сколько то что он делал, или, как мы надеемся, сделал.
- Значит вам нужно что-то от него.
- Всем нам нужно что-то от кого-то. Если при этом мы вам поможем, то нет в этом ничего плохого. У вас нет чего-нибудь выпить, воды, например?
Небольшого роста женщина, мягкие и тонкие черты как-то сочетаются у нее на лице. Походка тоже мягкая, мягкость, мягкость во всем, особенно в ее слегка заспанном лице. И при этом беспорядок царит тоже везде. Видимо одно без другого невозможно, беспорядок мягкий, порядок - это сродни жесткости и жестокости.
Она вышла на кухню, отделенную занавеской, цвет ее никак не подходил к окружающей обстановке, сорвать ее - первое что приходило в голову. Видимо, ее повесили уже потом.
Чувствовалось, как прохладная вода опускается вниз по пищеводу и там теряется, но ощущение прохлады остается надолго.
- Все же куда мог пропасть г-н Нэмуро? Знаете ли, чудес не бывает, нельзя просто взять и исчезнуть, следы обязательно остаются. Это как теория эксперимента, нельзя провести эксперимент и не повлиять на его участников. Следы должны были остаться.
- Да, безусловно, но зависит от того, как искать.
- Он сказал или сделал что-то необычное тем утром?
Ответа не последовало, видимо это означало нет.
- Встал, оделся, позавтракал и ушел, сказав только, до вечера, все будет хорошо. Я уже говорила это много раз. Это было обычное морозное ясное утро, даже слишком ясное, но со временем чувства притупляются, и оно становится не таким ясным.
Она опустила глаза.
- Он был немного грустный, он всегда такой был.
Стою в куске света под фонарем и смотрю в ее освещенное окно - другой кусок света. Сейчас она допивает холодный чай, медленно растрачивая свое время. Обычные люди, их жизнь обычная, работа, ежемесячные выплаты, обычные проблемы, живут себе и живут, счастье одним словом, будь оно проклято. Бесполезно спрашивать как прошел день и чем один конкретный отличался от другого, на самом деле ничего значимого не происходит. Они все разные и при этом все одинаково бесконечно скучные.
Вокруг меня в потоках воздуха носится песок, забираясь в глаза и за ворот рубашки, изредка покалывая руки.
===
В ванной душно, жаркая влага везде, она же собирается в виде капель на стекле, которые в свою очередь собираются в более крупные капли, миллиметров до трех в диаметре. В зеркале с трудом можно разобрать отражение, лишь мутные очертания. Голова немного кружится после горячего душа, приходится держаться одной рукой за раковину. В зеркале видна чуть приоткрытая дверь, в проеме - мутная темнота.
На какой-то миг мне кажется что все в чем я был уверен как в чем-то незыблемом, само-собой разумеющемся, не важно, или даже не существует. Что там за дверью? Спит ли там жена или я давно развелся или вообще выдумал это во сне, есть ли у меня собака, или ее никогда не было, а на собак у меня аллергия. Действительность оказалась податливым материалом. Во что веришь, то и есть. Стоит поверить что за дверью стоит убийца с ножом в руках и можно отсчитывать последние минуты своей жизни. Что-то мелькнуло в темноте у меня в сознании. Дикий, животный страх стал сковывать меня. Только не оборачиваться, не оборачиваться! Я не хочу открывать эту дверь и зажигать свет.
===
Пластмассовые столы и стулья, пластмассовые рамы на окнах, пластмассовая стойка и телефон, часы на стене и официантки. Слишком рано чтобы начинать думать. Слишком рано для солнца, чтобы начинать светить и греть. Но в самый раз для еспрессо, чтобы думать, греть и начинать.
- Да, но я вам уже сказал, что в этот день на работу он так и не пришел, только позвонил и сказал что нездоровится, только начало теплеть, заболеть не сложно, не было причин что-либо заподозрить.
- Все верно, так вы и сказали, но я вам не поверил, зачем вы говорили неправду?
- Хм, интересный с вами разговор получается. Какие у меня причины говорить неправду?
- Ровным счетом никаких, просто все говорят неправду, некоторые даже умудряются сначала убедить себя в том, что это правда, хотя, в таком случае, возможно, это становится правдой, как вы думаете г-н Маки?
- Вы в себе?
- Посмотрите на экран телевизора, вон там вот, передают новости, а что мы видим и слышим на самом деле? Светящиеся точки да колебания воздуха, почему мы этому верим? Почему мы вообще воспринимаем эти новости как реальный свершившийся факт, где логика? Вот вы сидите напротив и совершаете колебания воздуха, с какого рожна мне верить этим колебаниям? Где связь с действительностью? Вот возьму я и выдумаю какое-то устройство, скажем, душемер, сделаю для него сайт, напишу пару статей на вики, отзывы всякие, кто сможет сказать что я его выдумал? А не станет ли он существовать? Так и появится замечательное устройство душемер.
- Видимо нет, мне кажется вам тоже нездоровится, я бы предпочел с вами больше не встречаться, если вы конечно воспринимаете то что я сейчас говорю как то что я говорю, а не как колебания воздуха.
- Интересно, какая мне разница, что вы там предпочитаете и что вы там обо мне думаете, мне ясно, что ничего вы не знаете, а я зачем-то встал ни свет ни заря и приехал черт знает куда лишь бы все это слушать. Ведь знал же, чутье мое мне говорило, не знает ничего, а если и знает, то не скажет, что с точки зрения достижения цели - нахождения г-на Нэмуро - одно и то же.
- До свидания.
- Да, до свидания, главное не заболейте, ато некоторые люди болеют странной болезнью, от которой исчезают, сначала голова, ноги, потом руки.
Последние слова г-н Маки не дослушал.
- А вот еще подумайте. В новостях вам сообщают о каком-то очереднои страшном происшествии с людскими жертвами, допустим, ядерная катастрофа в Японии, а вот какая мне разница, почему, почему это должно меня волновать, а что если для меня Япония настолько же реальна как зеленые человечки, я о ней только читал.
===
Отчет о расследовании
На данный момент местонахождение Мамору Нэмуро неизвестно. Установлено, что в день исчезновения он почувствовал себя плохо и потерял сознание на пути от дома к станции электрички. Он лежал, упираясь щекой в твердый асфальт, вымазав и расцарапав в кровь кожу, поза его была естественна для потерявшего сознание. Около 10 минут спустя его увезла некая частная скорая. Описание машины скорой помощи прилагается. По данному описанию удалось выяснить, где находится больница, куда был доставлен больной.
Связано ли исчезновение с личными целями больного или это чьих-то рук дело выяснить на данный момент не удалось. В любом случае, привычная череда событий для него оборвалась в тот самый момент, когда он прикоснулся щекой к асфальту. Поэтому исключать возможность ни первого ни второго варианта нельзя, возможна также их совокупность, симбиоз, если угодно, иными словами сговор.
P.S. Я понимаю всю срочность и важность данного дела, но уверяю вас, исходя из своего личного опыта, что чем дольше чем-то занимаешься, тем быстрее идет дело. Беспокоиться не о чем.
14 апреля 20xx года.
===
Горит газ, издавая на удивление кучу шума. На столе - два чая. Кухня небольшая, вдвоем и не разминуться, по углам прячется грязь, но именно это создает ощущение уюта, какого-то своего пространства. Она спросила что читаешь.
- Ерунду всякую. Все читаю а до сути не дойду. Воды много, много лишнего. Не изобрели пока архиватор для таких вещей. Порой всю книгу можно в паре абзацев пересказать без потери и капли смысла. Часто повторяется одно и то же, как школьникам вдалбливается какой-то материал, может так они нарабатывают количество страниц, опять твердит свое слово рынок? Вот вам, к примеру, восток, дзен и всякое такое, взгляд вглубь, попытка найти саму суть, хайку, концентрированная поэзия, прочитаешь такое трехстишье и ходишь просветленный час а то и два. А с другой стороны, нельзя человеку сразу бац, и суть, не поверит, он до этой сути сам дойти должен, сам докопаться, вот и ведут его под ручку, хотя это уже обман какой-то. Все же всякая эта вода и муть затягивает, увлекает с собой, находит какой-то резонанс в душе и задает ритм. Без ритма в книге никак, возьмем фильм, ну пусть Сталкер, там же реплик раз-два и все, а все остальное что? Пауза. Она дана чтобы человек подумал над сказанным, вот так смотришь фильм, а сам о своем
думаешь и он тебе не мешает, только настроение задает да иногда мысли подкидывает. В книге с паузами проблема, проблема в техническом плане, не писать же а вот тут оторвитесь и подумайте, вот и пишут ерунду, про цветочки да травку, про музыку в ресторане, зачем она мне. А убери это все и с тем же пропадет что-то важное, красота что-ли.
===
Не видно края, сложно поднять голову, но даже когда на мгновение это удается, нельзя понять что там. Везде песок или море, море песка. Я сижу на каком-то сером шаре, он катится по ровной бесконечной дороге из воды и песка, иногда я перекатываюсь вместе с ним, но чаще сижу сверху и еду, это весело, доставляет мне удовольствие, мне кажется я даже смеюсь. Так продолжается вечность, одна за другой.
Железная арматура, уходящая в небо. Спиной нельзя ощутить ее прохладу - она здесь слишком давно и стала такой же одинаковой температуры со всем окружающим. Тело дышит жаром и потом, солнце слепит глаза, ветра нет, тыжелый вдох, еще один - отдых. Я сижу и улыбаюсь, я четко осознаю что дальше будет еще одна попытка, потом еще и еще, я буду катиться на этом шаре, иногда оказываясь под ним, снова, снова и снова, улыбка сходит с моего лица. Тут я замечаю, что железная арматура изогнута, зверский удар пришелся по ней, на железе остался отпечаток ноги, это кажется практически невозможным. Только самый отчаянный человек способен на такое. Значит до меня здесь уже кто-то был и также катился на сером шаре, снова, снова и снова.
===
Открыл глаза, но сознание продолжает грезить. Тело перегрелось под одеялом, переворачиваюсь на прохладное место, но прохлада быстро прекращается. Смотрю неморгающим взглядом на тени листьев на стене, шума ветра не слышно, но он едва колышит листья, и они как в кукольном театре показывают свое сумбурное представление, на которое я смотрю тупым взглядом. Шелест машин на дороге, непрекращающийся шелест. Под окном дети и пара взрослых, они все говорят о чем-то, слова слышны, но смысл непонятен, да его там и нет, непрекращающийся обмен непрекращающимися новостями, непрекращающаяся беготня детей и слов друг за другом.
Невольно я начинаю думать о своем, на удивление если думать утром о чем угодно, то мысли становятся все мрачнее и мрачнее, стоит пролежать час, как это испортит настроение на целый день.
Абсолютно нечем заняться, удивительно как женщины и дети способны поглащать свободное время и деньги, как только они пропадают наступает избыток времени, вначале это захватывает дух, но позже возникает проблема а чем же заняться. Куча мелочных забот позволяют убить время, пусть оно проходит и бездарно, но если времени в избытке, не у всех есть таланты чтобы провести его.
===
Пока добирался за окном быстро потемнело и улица превратилась в серую остывающую массу. Кафе, подвальное помещение, теплые тона и теплый уют. Заказываю виски со льдом и яблочным соком. День прошел как и не бывало. Невольно смотрю в упор на посетителей, отвожу взгляд как только они это замечают, люди сбиваются вместе по ряду причин и образую такие вот мегаполисы, но у каждого есть непреодолимое желание остаться наедине и не видеть никого вокруг, а главное чтобы его не видели.
Куда же идти дальше? Тупиков не бывает, за самой глухой стеной что-то да есть.
Представил как в кафе заходит молодая женщина, чересчур молодая, чересчур красивая, хоть голова и немного великовата. Она подходит ко мне, виляя бедрами, иначе нельзя - шпильки, и присаживается за мой столик как это делают все женщины - сначала сгибая колени, а потом перенося зад на стул, так они умудряются сесть за столик в узкой юбке даже не двигая этот стул. Привет, говорит она.
- Я тебя выдумал.
- Как тебя зовут?
- Как тебя зовут?
Она лежит на узкой кровати, не может пошевелиться. На обстановку комнаты даже не обратили внимание, обычный гостиничный номер. Зверский секс, ноги еле слушаются, все свои тревоги я превратил в ее физическое истязание, но это не позволило мне от них избавиться. На голове видны капли пота, все равно что попал под ливень, под соленый ливень, по лицу текут струйки, немного щекотно, волосы на теле сбились с единого ритма.
Я душил ее, точно, додушил ли? Не думать об этом, в ванну, срочно в ванну, пусть мир пока меня не будет каких-то пол часа приведет все в порядок и расставит по своим местам.
===
Чересчур солнечно, занавески на окнах не спасают, а только окрашивают свет в нечто раздражающее, солнце пробирается даже под веки и причиняет боль, оно слишком радостное, я не хочу радоваться, я хочу дождь и слякоть и уныние.
Она, незнакомка, смотрит на меня и улыбается. Я ненавижу это лицо, оно заставляет улыбаться в ответ. Я ненавижу эту искреннюю радость. Я ненавижу этот день и солне, ненавижу эти бесполезные занавески, ненавижу все бесполезное, ненавижу все что радуется потому что бесполезно и нет у этого никакого другого занятия кроме как радоваться. Я ненавижу себя, свои ноги, живот, руки, голову, похоть. Моя ненависть идеальна, это лучшее и единственное мое произведение искусства.
===
Слева - стоянка. Стертая разметка, шлагбаум, старик в пропускном пункте. Жестянки, из которых он собран, то тут то там отстают и даже не делают видимость чего-то целостного. Справа - такое же кафе, где собираются водители по утрам в надежде получить хоть какую-то работу. Часов в 6 здесь особенно людно, не протиснуться. За каждым столиком сидит по два человека, все они сосредоточенно пьют кто чай, кто кофе, царит молчание, редко увидишь молчание в такой толпе народа. Они почти синхронно берут в руку чашку и подносят ее ко рту, если не фокусировать взгляд, то это особо заметно, вид этот завораживает.
За одним из столиков напротив пыльного на вид человека одно место свободно, это тот кто мне нужен, не то чтобы я узнал его, да я и не видел его никогда, просто взгляд выдает его.
- Доброе утро, Акихиро Кавамура?
- Здравствуйте, я вас ждал, давайте сразу уточним: я отвечу только на то, на что захочу и прерву этот разговор так скоро, как пожелаю.
- Не вопрос, никто вас заставлять не будет, у меня нет такой возможности.
- И учтите, все эти люди занимаются здесь не совсем законным делом и видеть вас они не очень то рады, вы для них можете представлять угрозу, даже если это не так, у вас могут быть неприятности.
- Понял, понял, никаких неприятностей.
Он постоянно теребил в руках пачку сигарет, никак она ему не давала покоя. Движения были резкими, он явно не чувствовал себя спокойно, его нервозность как зараза распространялась вокруг.
- Почему вы больше не работаете водителем скорой в больнице префектуры S?
- Это странная больница, с ней что-то не то. Я меня с детства сильно развита интуиция, она мне и подсказала - держись от нее подальше. Я проработал там всего пару недель.
- В чем же заключалась странность?
- Говорю же вам, ничего конкретного, просто предчувствие. Другие, кто со мной работал, тоже что-то чувствовали, а может и видели, но им сильно нужна была эта работа, знаете, с этим сейчас трудно. Да и дела у нее слишком хороши, она разрастается как на дрожжях, отхватывает все новые земли, а они там дорогие, врядли можно так заработать на несчастье других, это больница для особых больных, кто туда попадает, с тех уже и взять нечего, родственники их считай уже забросили, а у самих их денег не осталось из-за постоянной борьбы за выживание.
Пачка сигарет практически обречена.
- А что же за особые такие больные?
- Послушайте, - Акихиро повысил голос и немного привстал, как будто первое без второго у него не вышло бы, вокруг на нас уставились любопытные взгляды, в этой тишине его голос прозвучал как голос попа на службе, если бы их взгляди источали только любопытство, - если вам так это интересно, либо нужно, то отправляйтесь туда сами, все и увидите, только считайте что я вас предупреждал.
Он опустился обратно на стул.
- Вам пора.
На этом было понятно, что разговор окончен, под враждебными взглядами мое мужество запряталось куда-то в пятки и уже никак не походило на мужество. Я попытался вспомнить, когда дрался в последний раз, но не смог. Все мы герои, пока не прижмет. Поднялся, движения мои стали неловкими, достал из бумажника купюру - черт, крупновата, а сдачи тут я, видимо не получу, или получу но не только сдачу, - позадевав по дороге столики, вывалился наружу и быстрым шагом направился к машине. Рядом с ней уже стояло двое, я даже не стал запоминать как они выглядят, один что-то сказал мне, но я сел в машину и завел мотор. Подняв тучу пыли, свалявшейся у бордюра, я убрался восвояси, обдумываю по дороге услышанное.
===
Выйдя на улицу я застал остаток дня, со всеми его красотой и грустью. И зачем это мне? Мне то нужно всего лишь что-то, что намазать на кусок хлеба. По дороге в магазин нагнал двух девушек, обтягивающие кожаные джинсы, с кружевными трусиками, которые торчали из-под них, сидя немного криво, оттого портя все впечатление, и короткая юбка с упругими ножками, видно как мышцы сокращаются при ходьбе, отбрасывая тени и делая ноги рельефными. Обсуждался маникюр и какие-то там блесточки на нем.
Во мне непреодолимо расло желание ударить по лицу обеих, чем-то тяжелым с острыми краями или с бугристой поверхностью, способной порвать кожу, идеальный кандидат - кирпич. Так очень просто вдолбить в головы, что красота мимолетна.
===
Раскалывается голова, таблетки не помогают, остаются только уколы. В висках пульсирует кровь, во лбу камень, стоит повернуть голову, как он перекатывается внутри. Иногда взгляд вдаль или резкое движение вызывает озноб, волосы встают дыбом и отбрасывают животные тени. Иногда боль колит чуть ли не пробивая череп, тогда хватаюсь руками за голову, чтобы он не разлетелся. Начинает тошнить. Боль может длиться до трех дней, не проходя даже ночью, только сон дает кратковременную передышку.
Потом боль уходит, ощущение такое, что сильно побили, боли нет, но все тело ломит. Перемещаешься как больной после реанимации. Зато радуешься самому простому и нелепому. В эти моменты все нравится.
===
Кофе проникает через ноздри, глаза узнают очертания вчерашней квартиры отшельника - ничего лишнего. Солнце отбросило длиные тени и выхватило предметы из темноты. Немного сахара, глоток за глотком наступает утро. Хватаю портфель из дорогой кожи, выбегаю на улицу, приближается восьмичасовой автобус.
На автобусе добираюсь до остановки электрички. По дороге в окно видна церковь свидетелей. Как всегда, в любую, особенно солнечную погоду здесь можно встретить пару-тройку молодых людей, вручающих листовки, довольно навязчиво, но всегда улыбчиво. Они дарят счастье, вот оно, руку протяни. Не верю ни в одну теорию счастья без страданий. Страдания - вот что дает возможность быть счастливым, только когда три дня болела голова утро без боли будет светиться и радовать только потому, что можно открыть глаза. Нужна некая точка отсчета, иначе как же его измерить.
===
За окном раскинулся океан, он медленно проплывал мимо, а волны все накатывали на берег, одна за другой, снова, снова и снова, бестолково, бесполезно, бездумно, ненужно, всегда, до нас, после нас. Черт, а в этом нет ничего красивого.
Океан сменяется лесом, изредка попадаются заводские постройки, чем дальше мы удаляемся от города, тем ярче становятся краски.
===
Длинная стена, уходит вдаль, я знаю, там она должна где-то заканчиваться, но глаза не видят ее конца, он слишком далеко чтобы видеть его четко и чтобы быть в нем уверенным. Все осложняется тем, что стоит солнечный день, а стена выкрашена в белый цвет. Несмотря на то, что она уже кое-где посерела, она отражает огромное количество света и на нее больно смотреть. Если к ней подойти, то можно ощутить исходящий от нее жар и восходящие потоки воздуха, искажающего все за собой.
Рядом со стеной - конторка, там нужно оформить необходимые бумаги, чтобы попасть в больницу. Сама же больница находится за стеной и туда попасть не так просто, если вы не больной конечно. В помещении темно и немного прохладней, за столиком сидит женщина, несмотря на обилие жира ей удается не потеть, я предполагаю, это из-за практически абсолютной неподвижности. И все же как только я захожу внутрь она вся приходит в движение, череда движений, невероятное их количество, но нулевой результат, она перекладывет какие-то бумаги с места на место, ничуть не уменьшая беспорядок, а только еще больше запутывая.
- Вам нужно заполнить эту форму, еще вам нужен халат и бахилы. Конечно по территории вы будете ходить без них, но как только заходите в палату - обязательно наденьте. Халаты есть двух типов, обычный и чуть плотнее - ткань лучше - да и со временем от стирки не так желтеть будет.
- Я не собираюсь его стирать, у меня довольно срочное и кратковременное задание, я не собираюсь здесь задерживаться настолько, чтобы пришлось стирать халат.
- Не вы первый, и тем более стоит только выйти на солнце, как воротник сразу становится черным.
Тени на ее лице четко очерчивали многочисленные складки - результат лишнего веса и возраста. Когда она говорила подбородок подрагивал. Толсые губы били влажными у края. Массивная грудь. После долгой дороги я был готов чуть ли не лечь на нее отдохнуть. От нее веяло чем-то простым и земным, а ее инстинктивная забота напоминала отголоски материнской.
===
Коридор, влажный коридор, два влажных коридора, оба сходятся под неправильным углом, будто это два разных здания соединены умелыми руками хирурга, руки умелые, но задумка изначально дурная. На полу одного из коридоров - паркет, между досками промежутки по сантиметру в ширину, заполненные черной замасленой грязью, на полу второго - линолеум, все та же грязь на стыках досок под ним. Света здесь почти нет, но тени откуда-то беруться на стенах, давая представление о геометрических размерах самих коридоров. Вдоль стен - двери, намертво сидящие в своих проемах, они как муляж, не верится что их когда-либо открывали.
В одной из теней у стены находится что-то размытое. Пылинка попала мне в глаз и больно заколола. Глаз заслезился. Когда я, ругаясь, вытащил кое-как оттуда пылинку при помощи платка, прямо передо мной стояла девочка. Почему-то вид у нее истощенный, больной, никак состоит здесь на лечении.
- Я нужна тебе, мы должны были здесь встретиться.
- Если ты так говоришь, то может так оно и есть, но я не знаю ни о какой договоренности, все что мне нужно - это некий Нэмуро.
- Нэмуро здесь нет.
Мы посмотрели друг на друга с таким выражением лица, как будто наши собеседники - идиоты.
- Ты видишь, как ты меняешь все вокруг.
- Это не я меняю, это он меняется, а я лишь сторонний наблюдатель, случайно оказавшийся здесь.
- Он твой, таким ты его сделал. Скоро мы соединимся и исполним твое желание.
- Если так, то скоро все исчезнет и останется только страдание, а потом и оно уйдет, будет невероятно красивая тишина, ты даже представить не можешь, как это красиво, ты ведь, наверно, и не слышала раньше никогда такой тишины. Все же откуда ты знаешь Мамору Нэмуро. Кто ты?
- Кто ты?
С чего это вдруг мы займемся моими желаниями. Нельзя давать людям исполнять их желания, мало ли что они там пожелают, мирового господства или захотят чего двруг совершить какое-то непоправимое благодеяние. Все что мы говорим - это от головы, а хотим мы совсем другого, только сами себе в этом признаться не можем. Противно.
И вообще, откуда я могу знать чего я хочу или чего я не хочу. И что такое я. Сознание, подсознание, инстинкты, а если у меня в голове опухоль, то это тоже я?
===
Коридор переходит в квадратное помещение метров 10 на 10. Стол с толстенными ножками и секретарша г-на директора. Она быстро что-то пишет у себя в тетради и изредка приподнимает свое точеное лицо, так, что можно разглядеть ее глаза. Уголки губ при этом тоже немного приподнимаются, между ярко красных губ появляется темная щелка. В полной тишине шелест халата, потревоженного ее ногами, слышен как раскаты грома. Ноги ее все никак не могут стоять спокойно под столом, то и дело оголяя белые чулки. Ноги видно все больше и больше, она уже не отрываясь смотрит на меня. Теперь можно разглядеть небольшое устройство с иглой, воткнутой ей в ногу, назначение устройства на глаз определить не получается. В память пробирается, стремясь остаться там навсегда, капелька темной запекшейся крови на том самом месте, где игла протыкает кожу.
- Сегодня директор не сможет вас принять, мне очень жаль, вам придется здесь немного задержаться, но я уверяю вас, вам здесь понравится.
===
- Подойди ко мне и сядь.
Больной сидел у открытого окна и всматривался в пустоту за ним. На его руках выступают вены, коричневые пятна и белые волосинки на коже, руки трясутся, пытаясь схватить что-то невидимое. На голову его я стараюсь не смотреть, но боковое зрение дает повод тревоге. Он сидит на стуле с проваленой седушкой. Лак отходит кусками от ножек. Рядом - еще один такой же стул. Кровать помята - на ней недавно лежали - но от нее не пахнет теплом как от любой другой только что использованной живым человеком кровати.
- Помнишь, послеобеденное время, деревья отбрасывают тени на реку, вода еле слышно течет, я иду вдоль обрыва, ныряю и глубоко просовываю руку в норы, вылавливая оттуда раков, изредка попадается налим. Поле, пыль поднимает ветер, все лицо черное, пот и пыль, сегодня, завтра, вчера, растресканные пальцы на руках, как приятно потом опустить их в прохладную воду, руки перестают зудеть. Все тело чешеться от комаров, нельзя чесать, иначе долго не пройдет. Земляника, ягода за ягодой, полная кружка. У тебя нет тревог, и все что тебя волнует прямо перед тобой. Помнишь?
===
Довольно убогое место, правильнее слова не подберешь. Комната просторная, наверно за счет почти полного отсутствия мебели: кровать и тумбочка.
На улице из подъездов и канав выходит темнота и начинает расползаться как туман. Как много я сегодня прошел, усталость накатывает на меня точно волны, они шумят в голове, прибивают к кровати. Во мне просыпается желание, я слышу как кого-то прижали к кровати и нежно имеют, звуки раздаются сверху, сбоку. Явно со здешним воздухом что-то не так, он оказывает такое странное воздествие. Все равно что на море, я готов поклясться, что слышу звуки волн, бьющих о берег темную воду.
Хотел было почитать книжку, но в конце каждой строчки, когда надо перевести взгляд на начало следующей, проваливаюсь в свои мысли. Странно, думать-то особо не о чем.
===
- Здравствуйте, к сожалению директора нет, я заместитель директора, Тиаки Конака.
- День добрый, мне в действительности не так важно с кем иметь дело, даже неловко что мой столь небольшой вопрос вызывает такие неудобства. Мне только нужно найти определенного человека, проверить по вашей картотеке где он.
- Вы ошибаетесь, найти кого-то нужного - это дело первостепенной важности. Но вы ошибаетесь еще больше - пробить по картотеке невозможно, там личные дела наших пациентов. Ключевое слово личные. Тем более, если кто-то находится здесь и не желает чтобы его нашли, то мы не в праве содействовать его поискам.
- Дело в том, что никто не знает, чего он хочет: чтобы его нашли или, наоборот, затеряться по какой-либо причине. Пока мы не знаем причин его исчезновения, мы не сможем и понять его.
- У вас слишком большая вера в причинно-следственные связи. Часто совершаются алогичные поступки, которые и объяснить никак не получается. Например, живет себе пара и все вроде бы хорошо, а он возьми да зарежь ее ночью, заткнул рот подушкой и давай в живот ножом, а почему спрашивается? Никто так и не узнал. Может, у него какая-то психологическая травма тянулась с ранних лет, сидела себе, пока как-то не нажали на спусковой крючок.
- Так получается есть причина.
- Нет, не было никакой психологической травмы. Он сказал что хочет отключить мозг ненадолго, а потом посмотреть что будет. Вот после этого у него действительно получилась травма, а до этого был вполне здоровым и жизнерадостным молодым человеком.
Конака был чуть выше среднего роста, хромал при ходьбе как маятник, что невольно расставляло ударения в его речи не на тех местах - как только его голова приближалась к собеседнику поближе, он сразу повышал голос. Халат спускался почти до пола, сильно расширяясь к пояснице, при этом лицо не полное, невольно делался вывод, что халат скрывает какую-то аномалию, которую лучше не видеть.
- Знаете, мы имеем дело с довольно интересными случаями. Хотя интересный может немного не то слово, но ничего лучше в голову не пришло. Может, занятными. Еще пример. Есть у нас пациент-педофил, испробовали на нем всякого рода лечение, но ничего не помогало. Потом доставили к нам молоденькую девочку, она страдала аутизмом, замкнутая такая, ни с кем не говорила, а с ним нашла общий язык, теперь ей не скучно. Только выписать мы их не можем. Сейчас вот доставили еще одного педофила и встала перед нами своего роди дилемма. Хотя что-то я разговорился. Это все же личное дело каждого.
Конака заглянул мне в лицо, явно ожидая с моей стороны некой реакции.
- Думаете я вас буду сейчас осуждать? И рассказали все это только чтобы я вас осудил. Вам так легче станет, думаете вы. Но не дождетесь. Нет ни плохого ни хорошего. Вот паучиха съедает паука после спаривания. Хорошо это или плохо? Или живет себе зверь, с виду ничего так, милый даже, а подойди к нему - он тебя сожрет. Разве он плохой? А педофил плохой? Нет, он живет как умеет. Насилие, смерть тут и там, все это нормально, раз это происходит, то это должно происходить. Мы это выдумали как оправдание, плохое, хорошее. Я вас уверяю, нет ничего, есть только положение тел в пространстве.
- Хорошо, может я и смогу вам помочь, а может и нет, я тоже сделаю то, что умею.
Улыбка на его лице начала терять четкость и постепенно становилась как у чеширского кота, пол немного заходил из стороны в сторону под моими ногами. Волны опять зашумели у меня в голове.
- Послушайте, а вы случайно не педофил, у нас есть подходящая девочка, поверьте, это лучшее лечение, каким сейчас обладает современная наука. Вот только мы ее найти не можем, какое совпадение, вы кого-то ищете и мы вот тоже. Может вы видели ее где-нибудь? Хотя откуда вам знать ее приметы. Но если бы вы ее видели, вы бы знали, поверьте мне, такое не забывается.
Яркий свет режет глаза, волны в ушах превратились в постоянный гул, тон его постепенно повышается и превращается в писк.
===
Сижу у открытого окна и всматриваюсь в то что за ним. Халат действительно быстро загрязнился и мне пришлось отдать его в стирку. Временно дали ту же одежду, что носят здешние больные, довольно сносного качества, обычный хлопок, никакой синтетики.
За окном прогуливаются больные, каждый идет по своим делам в свою сторону, нет никакой системы. Если рассматривать их жизнь как шахматную партию, то в этих шахматах убрали цель выиграть и теперь каждая фигурка не знает куда и зачем ходить, так и шатаются туда-сюда с потерянным видом.
Хотя время им есть куда потратить - многочисленные программы реабилитации - выбирай на любой вкус. Настольный теннис, лошадиные прогулки, сборище любителей фотографии, здесь даже взбираются на близлежащие горы. Реабилитация как образ жизни. Все это позволяет им смириться с течением времени, бесцельным течением бесцельного времени. Через некоторое время они полностью погружаются в свое занятие, так и доживают до старости со слегка выпученными глазами и опущенной челюстью, рот искажен улыбкой, вот-вот потечет слюна. Они забыли, что человек - это путь, недостроенный мост. Их лица омерзительны.
===
Комната. Небольшая комната 3.20 на 6 метров. Один стол стоит почти посредине комнаты, придвинут вплотную, я смотрю на нее, но она не кажется мне длинной, в углу - окно. Очень длинные тени, песок, комната налита песком, сияет, все что не попало в свет покрыто мраком, потом глаза привыкают и можно различить другой стол. Он стоит в углу у противоположной стены. Стены наверно белые с подтеками, я не помню, светлые, это точно, они отчетливо видны даже в темноте. На полу осевой вентилятор, он обращен к откытому окну и медленно засасывает находящиеся за ним песок и влагу. Горка песка постепенно растет, искажая длинные носящиеся по кругу тени лопастей своей формой. На столе лежат изогнутые влагой листы бумаги, если их сложить в стопку, то в ней будет больше песка и воды чем бумаги. Шум, в комнате стоит шелест, создаваемый вибрацией лопастей и трением песчинок.
Я поднялся, подошел к вентилятору и повернул его на 180 градусов. Он немного было воспротивился выгонять нагнаный им же воздух, но всоре послушно вошел в ритм. Песчинок в воздухе от этого не убавилось, даже наоборот, зато горка начала убывать, разгоняемая лопастями. Раньше комнату от песка очищали ручным способом, теперь благодаря специальному вентилятору для разгона песчинок это ушло в прошлое. Осталось только доделать поворотный механизм и больше не придется раз в день поворачивать процесс вспять.
В другом конце комнаты - дверь, деревянная дверь со слегка облезшей белой краской. Приоткрыта, за ней видна темнота. Чем дольше в нее всматриваешься, тем сильнее желание выйти из комнаты через окно, навстречу песку и свету.
Порыв ветра застал вентилятор врасплох и раскидал тяжелые листы бумаги и грязь по полу. Надпись на листе: подохни. Еще лист: Нэмуро. Еще: проснись.
===
Открываю глаза, яркий свет режет. В голове очень ясно и очень больно, боль пронизывает от носовых пазух до лобных долей, боль становится еще одним объектом в комнате, как склонившиеся надо мной врачи. Их взгляды устремлены на меня, в меня, на лицах - белые с красным марлевые повязки. Боюсь пошевелить головой. Опять закрываю глаза. Темнота. Уютная темнота. Где-то там, за закрытыми веками, они причиняют мне боль. Мне больно. Я не хочу боль, я не хочу боль, я не хочу боль, я не хочу боль, я не хочу боль, я не хочу боль, тебе не больно, я не хочу боль, я не хочу боль, не бойся, я не хочу боль, я не хочу боль, я не хочу боль, я с тобой, я не хочу боль, я не хочу боль, мы сделаем это вместе, я не хочу боль, я не хочу боль, боль это часть тебя, я не хочу боль, я не хочу боль, что ты хочешь, я не хочу боль, я не хочу боль, ты хочешь чтобы все умерли, я хочу чтобы все исчезли.
===
В конце парка - дом, дом во всех смыслах, светящееся пятно, его видно сквозь темноту парка, сумерки превращаются в непроглядную темень и фонари не помогут, если бы могли - лампочек в них давно нет и тока, бугущего к ним, тоже нет. Захожу в дверь, жарко и душно, не сравнить со свежим воздухом наруже и начинающейся прохладой. Виски немного липкие, первая кто меня встречает - кошка, свет лампы не может выхватить отдельные волоски и показывает только клубок шерсти.
- Чай будешь? Ты сегодня долго. Было много пар?
Прохожу в комнату, где есть только я, дверь без замка, она откроется по первому же требованию. В ожидании ужина читаю книгу под настольной лампочкой. Не видно границ комнаты - темно. Я, книга, лампочка находимся посреди темной пустыни, но это мираж, он развеется как только откроется дверь, а она не может быть долго закрытой.
На кухне работает телевизор и мать, передача и вид ее работы успокаивают и отвлекают. Раньше людей воспитывали, теперь развлекают, можно расслабиться. Но не выходит. Растет чувство тревоги, накатывает волна за волной, волны начинают захлестывать и нельзя вдохнуть, сидишь смирно, а сердце вот-вот выскочит. В ожидании длинного-длинного звонка в дверь.
===
В комнате становится то светло, то темнеет как вечером. Слышен шелест листьев, громкий, почти неслышный. Окно открыто нараспашку, занавесок нет.
- Проснулся наконец, уже должен был давно придти в себя.
- Г-н заместитель директора? Конака?
- Видишь, что ты натворил, хотя нет, не видишь, но еще увидишь.
- Странный сон.
- Сон не странный, странно когда ты просыпаешься, а вокруг - сон.
Он засмеялся каким-то скрипучим голосом. Видно простыл и немного охрип. Его халат тоже почернел, его лицо почернело, складки стали глубже, глаза впали. В глазах какое-то беспокойство. Он улыбается, а глаза - нет, все багают, живут своей жизнью, что-то замышляют.
Воцарилась пауза, пытаюсь привести мысли в порядок, отделить бред от реальности, а сейчас реальность или еще нет, уже нет?
- Пойми меня правильно, будущее ничего не значит, изменилось прошлое, то что ты увидишь снаружи - это не результат какого-то катаклизма, его никогда не происходило, так было всегда. А виноваты в этом ты и твоя девчонка.
- Как можно изменить прошлое?
- Как тебя зовут? Где ты родился? Как познакомились твои родители?
- Я не помню, вы что-то со мной сделали, наверно, что-то вкололи. Голова не болит но я ничего не помню.
- Разве ты не видишь, все это кем-то выдумано. Дурацкая выдумка. А теперь одним дураком стало больше. Но без нее ты ничего не можешь. А вот девочку надо найти, непременно надо найти.
Окно открыто, а мух нет, странно, в это то время года. Хотя нет, вот одна, другая, третья.
- Будь здесь, ты еще понадобишься, я скоро вернусь.
===
Я все так и лежу на постели, слушаю как листья труться друг о друга и трепещут на ветру. Двадцать лет назад я лежал точно так де и слушал ветер и смотрел на колышущиеся тени на стене. отбрасываемые солнцем тени становятся все размытее и гуще. Из окна тянет холодом. Темнота начинает съедать предметы вокруг, все хуже разбираю стулья, какие-то приборы, пальцы. Сколько я так уже лежу в ожидании Конака? Куда он запропостился. Я встаю, на стуле аккуратно сложена моя одежда. Даже слишком аккуратно. Неужели это я ее сложил? Футболка сложена именно так, как я это обычно делаю. Жаль, не обратил внимание на то, как были сложены штаны. Куда вообще все исчезли.
Коридор, длинный коридор без окон, еще не до конца стемнело, но что в его конце - не видно. Что в его начале - не видно. Звуки моих шагов отражаются от стен и доходят до уха на одну-две миллисекунды позже ощущения твердости и упругости пола. Я останавливаюсь. Шаги тоже остановились. Стою и вслушивасью в пустоту. Прохожу еще пару метров, опять останавливаюсь. И шаги останавливаются. Пульс учащается. Становится плохо слышно. Кровь стучит по барабанным перепонкам точно по этому коридору идет целая толпа людей. Я ускоряю шаг и пульс не отстает, сбивается дыхание, начинаю бежать, оборачиваюсь и спотыкаюсь о что-то на полу.
Во мне поднимается злость, на свой страх, на этот выступ на полу, на того человека, который не смог приделать нормально линолеум. Пульс не спадает, но теперь он подпитывает эту злость, они нарастают в унисон. Шаги отдаляются и становятся еле слышными.
===
Снова день. Ночью я видел в кабинете директора свет, но так и не решился туда подняться.
Дверь открыта. Там кто-то есть, я слышу шелест бумаги и скрип пола. Медленно захожу в кабинет, сначала виден кусок окна, затем и стол, за столом сижу я, или кто-то очень похожий на меня, странно, но никакой реакции не последовало, видно увиденное просто не было воспринято, а отложено на потом, обдумать когда выдастся время поспокойней. Человек посмотрел на меня, но ничего не сказал. В кабинете еще одна дверь, поменьше, она приоткрыта и я вижу кровать с измятой постелью, но кровати виден обнаженный маленький силуэт, не видно лица, отвернулась к стенке и спит. Человек улыбнулся во весь рот, явно чем-то довольный.
- Не обманывай себя, это последнее дело. Да, ты отвратителен, ты спишь с малолетними, насилуешь, намеренно распространяешь болезни, предаешь друзей и только и мечтаешь о том, как кому-то размозжить голову кирпичем, твое единственное достижение - это ненависть, идеальная как вспышка молнии. Сознайся, это правда. Легче не станет, но ты сможешь идти дальше, это позволит тебе не зацикливаться. Ну же, не будь молокососом.
Пауза с комком в горле.
- На вот, почитай надосуге.
Он протянул мне стопку бумаги, пропитанную песком и влагой.
===
План работ. Мамору Нэмуро. Дата не указана.
Пациент Реити Нэмуро, 10 лет. Проявляет аномальные способности. План по развитию ее способностей с возможностью их дальнейшего использования.
Воспитание характера. Тяжелый труд и нечеловеческие условия создают основу для дальнейшего проведения эксперимента. Идеально - физический труд, где-то в удаленном селении.
Воспитание самодостаточности. Тотальное одиночество должно показать, что человеку ничего не нужно, кроме себя самого, он сам - и есть все.
Воспитание воли. Силы мало. Необходимо желание. Желание само собой не возникнет у самодостаточного существа. Поэтому нужен внешний раздражитель. Идеальное место - частная больница на окраине города. Средства - любые, доставляющие боль.
Созидание. Желание разрушения сложно использовать. Воле нужно дать правильное направление. К четвертой фазе психическое состояние подопытной будет под вопросом. Направление должен дать человек извне, человек, которому она сможет довериться, желания которого станут ее желаниями.
Затрещало радио. Больничное радио для разного рода оповещений. Незнакомый, до неузнаваемости искаженный голос.
- Да, все уже в курсе, проект комплементации человека. Взяли десяток детей, стерли им память и залили новую, ничего особенного, только всем одинаковую. С этого момента дети были одним целым. Больше не было оболочки их эго, им нечего было друг от друга скрывать, звали их одинаково, одинаковое детство, те же родители. Мечты стали сбываться. Они стали сильнее, вдесятеро сильнее, только девять из них пропали, просто исчезли, как пристально за ними не следили. Осталась только одна - девочка десяти лет.
===
- Г-н Конака. Не поверите, но я рад вас видеть.
Я улыбнулся, но шутки, видимо, не входили в его планы. Он стоял с каменным лицом, засунув руки в карманы халата, и не двигался. Солнце светило ему анфас, выхватывая половину лица, выражение его не читалось - оно выражало что-то, о чем надо было знать, чтобы понять это, что-то непередаваемое одним лишь лицом, тем более его половиной, оно только говорило: тебе не понять.
Он достал руку из кармана. В руке - черный кусок блестящего на солнце металла, по виду тяжелый. Не медленно и не быстро - все равно я стоял как вкопанный и бежать не мог - он направил его мне в лицо на вытянутой руке. Я смотрел ны дыру в стволе, в голове у меня была всего одна дурацкая мысль - успею ли я закрыть глаза, все же порох и разного рода металлические осколки сейчас вырвутся оттуда и могут повредить их.
Так мы и стояли, что-то роилось у него в голове, два разных решения боролись и отблески этой борьбы были на подрагивающих мускулах лица. Он перевел пистолет себе в рот, теперь его лицо было туповато и вся ситуация выглядела дешевой сценкой.
Я медленно попятился обратно в коридор и зашел за дверь, прислонившись к ее прохладной белой краске спиной.
===
В вестибюле висела репродукция - черный квадрат. Интересно, поменяется ли к нему отношение в новом мире или все так же будут восхищаться. Пора изобрести машину, которая будет рисовать все что угодно, сочинять разного рода тексты, музыку, даже вкладывать в них душу, свою душу, ничуть не хуже человеческой, и будет она создавать их миллионами, какова тогда будет ценность произведений искусства? И каждое из миллиона произведений будет новым словом, тогда и новое слово и слово вообще потеряют значение. В чем смысл такого искусства? А в чем смысл писать? Ну прочитают тебя, пусть и через сто лет прочитают, но ничего это не изменит, а через N лет забудут, и тех кто тебя помнил тоже забудут. И настанет тишина, какой еще не было никогда. Хотя если нет смысла что-то делать, то ничего не делать тоже смысла нет, так что каждый тянет свой зад по жизни как может.
В таких тягостных мыслях я отправился на станцию электрички, пора назад, в город.
===
Длинные тени и длинный свет уходящего солнца. Это тот же город с одним небольшим отличием - в этом городе никогда не было меня. Сзади - пустота, пугающая и сосущая. На небе - ртутное солнце, спускающееся за горы. Оно смеется мне в лицо: давай, давай, я жду следующую главу.