- Вон там...кха! Вон за тем чапарралем начинается их земля. Обычное дело, ежели их - кха! Кха! - их вакеро дежурят по двое там, где тропа выбирается из этих чертовых кустов. Так что доставайте свои кольты, компаньерос, и будьте наготове.
Идальго, ехавший, как обычно, слегка на отшибе, только ухмыльнулся, кинув взгляд через плечо и поправляя неразлучную рапиру - уж он-то, со своими ножами и клинком, был поопаснее многих ганслингеров Запада - и это знали многие в окрестной прерии.
А ещё больше было тех, кто знал, но никому уже не расскажет.
- Надо работать тихо, чтобы не спугнуть их, Тед, - сплюнул он сухим от пыли ртом, и дал коню шенкелей, скрываясь в зарослях.
Их было четверо - Дикий Билли Теддерсон, который однажды сожрал глиняную плошку в салуне на спор с каким-то индейцем, предварительно выпив всё виски из этой самой плошки до капли; техасец Бен Идальго, который не любил огнестрельного оружия, но, говорят, отбивал рапирой летящие пули; Том с гор, самый быстрый стрелок по эту сторону Аппалач; и он, Пит, Пит-выстрел, Стреляющий Только Однажды; именно он собрал ребят сюда и подсказал им, как действовать в новом деле.
Дельце было простым - вакерос господина Гофштайнера везли сюда полтора пуда серебряных слитков, и просто жаждали подарить эти слитки четверым друзьям; вот только теперь следовало убедить их в их же собственных намерениях, и забрать такой ценный подарок, покудова дарители не передумали.
- Индейцев здесь, кажется мне, до чер-ртовой бабушки, - Том, поднявшись на стременах, оглядел округу. - А не выйдет ли так, что им и самим может сгодиться наше серебришко, а, Пит?
- На кой дьявол, балда, краснокожим серебро, кхе-кха-кха, скажи мне? - Тедди, давно подозревавший у себя чахотку, всё никак не мог прокашляться. - Что они его - в салун пропивать потащат, а?
- А тебе на кой?
- Лечиться поеду. В Базель. Там воздух хороший...
- Тихо вы! - Идальго прислушался. - Едут!
Трое любителей пострелять вынули по паре револьверов.
Широкозадый дилижанс лениво переваливался на кочках, скрытых в густой траве прерии; на козлах сидел полноватый, отдувающийся дед в котелке; по бокам от экипажа скакали шестеро верховых.
Пит узнал старика - это и был сам Гофштайнер, владелец серебряного рудника, когда-то носивший прозвище "Самый шустрый еврей Запада" за свои пристрастия - пострелять этот дедуля любил и умел, надо заметить; и недооценивать его не стоило, невзирая на возраст.
Четверка друзей выскочила одновременно с двух сторон дилижанса. Грохнули первые выстрелы - охрана была весьма спорой на руку, но все же не всесильной; успеть достать оружие и пальнуть, да ещё и прицельно, когда тебя уже взяли на мушку- задачка не из простых!
Левые охранники - по ним стреляли Пит и Том - стали заваливаться вместе с лошадьми, двое из троих были мертвы, третий же, выпучив глаза, пытался зажать фонтан крови, хлещущий из артерии под ключицей, и опасности тоже не представлял; нужно было помочь теперь и правой стороне.
Там дела шли не так прекрасно - хотя двоих Медвежонок и Идальго свалить и успели, причем один вакеро всё пытался выкарабкаться из-под лошади - чертов Бен со своими ножами, нечистая работа! - второй успел развернуть коня и погнать его вокруг дилижанса, поливая нападающих из винчестера- дьявольская машинка была невероятно скорострельной, и потому опасной в опытных руках. Старый же Гофштайнер, получив нож в плечо - всё этот Бен! - вскочил на козлах и отстреливался во все стороны - двенадцатизарядный "Лефоше", хоть и старый, бил исправно. Идальго, бешено гикая, помчался вдогонку за ковбоем, вооруженным винтовкой - брошенный нож угодил в лошадь, и та полетела кувырком; стрелок грохнулся оземь, перекатываясь и теряя оружие, а Идальго уже свесился с седла для удара рапирой - и пущенная Гофштайнером пуля развалила голову Бена на переднюю и заднюю половинки. Пит в ярости дважды выстрелил в возничего - и оба раза промазал, едва не потеряв дара речи от удивления. Злобного дедулю свалил Медвежонок, с довольной ухмылкой отсалютовав револьвером - и тут же улыбка стала гримасой: окровавленный, с простреленной артерией вакеро выцарапал-таки свой револьвер из кобуры, и сумел нажать на спуск...Том, стремительно развернувшись от лежащего ковбоя с ружьём, которого так и не заколол Идальго, дважды выстрелил в мертвого уже врага, который, наконец-то, свалился с лошади; Пит же единственным выстрелом успокоил придавленного лошадью последнего из противников.
Выжившие обменялись стремительными взглядами. Револьверы рванулись стволами навстречу друг другу - и загремели выстрелы. Пит был быстрее - но не точнее: три выстрела подряд - и всё мимо! Пуля зацепила его бедро, бросив на землю; он перекатился, выпуская из левой руки пустой револьвер, ожидая добивающего выстрела - и тишина.
Пит сел. В четырех шагах от него стоял, бесстрастно глядя впереди себя, известный в определенных кругах лакота по прозвищу Желтый Бизон, а у ног его лежал Том с раскроенным затылком.
- Спасибо, краснокожий брат! - Пит, кряхтя, поднялся, и попытался улыбнуться. - Что за день такой сегодня, представляешь - я промахнулся пять раз подряд! Где это видано, пять промахов за один день, да у меня... Ну чего ты? Спасибо!
Ковбой протянул руку.
Лакота сделал неуловимо быстрое движение - и Пита согнуло от резкой боли в животе. С удивлением глядя на носки мокасин Бизона, он медленно опустился на колени, слушая размеренный голос индейца.
Светло-серый стетсон свалился в пыль.
- Ты промахнулся сегодня не пять раз, бледнолицый. Твой промах был в том, что ты поверил гиенам; и твой промах был в том, что ты считаешь краснокожих глупее себя - нам тоже нужно серебро... и неважно, зачем. Ты промахнулся сегодня семь раз - а это многовато для человека с шестизарядным револьвером. Прощай.
Индеец повернулся и пошел к дилижансу.
Пит неслышно пошевелил губами, ощупывая рукоять метательного ножа, торчащую из живота. Не пытаясь подняться с колен, он начал поднимать револьвер.
"Ах, краснокожая же ты собака! А твой промах был в том" - передразнивая индейца, без слов проговорил он - "что ты не запасся бессмертием сегодня".
Он поймал спину Бизона на мушку.
- А не запастись бессмертием - это слишком большой промах для человека без револьвера!
И нажал спуск.
***
Он так и не женился на дочери богатого серебродобытчика. И дело даже не в том, что после убийства отца она бы не стала с ним иметь никаких дел - нет, просто - не сложилось
Такова неромантическая правда жизни - когда белая девушка любит индейца, счастья им не видать. Да.
љ Logic