Государственное устройство Древней Руси не отличалось оригинальностью. Простым народом руководили князья. Сами они подчинялись другим князьям, более могущественным. Княжеская власть опиралась на дружину. Боярство в качестве промежуточного звена тогда ещё не предусматривалось. Все руководящие должности на Руси занимали князья различного ранга, но вот с усилением государственной централизации понятие "князь" стало прилагаться только к представителю правящего рода. Для прочей знати потребовалось подыскать новое обозначение, закрепляющее её положение ступенькой ниже верховного правителя. Как только племенные князья превратились в бояр, то автоматически потеряли право занимать княжеский престол.
Из-за этих изменений в государственном устройстве летописцы путались с титулом полумифического Гостомысла - то ли новгородского князя, то ли старейшины, то ли посадника. По мнению советского археолога В.Л. Янина власть Гостомысла не имела ничего общего с посадничеством и, связывая возникновение посадничества с именем Гостомысла, новгородцы пытались доказать, что посадничество будто бы старше княжеской власти. Затем учёный продолжал:
"Между понятиями "новгородский князь" и "новгородский посадник" была незначительная разница, которая вызывалась разной ёмкостью понятий. Все новгородские князья раннего времени были посадниками, но не все новгородские посадники были князьями, так как термин "князь" определяет не только характер власти, но и принадлежность к потомству Рюрика"
(В.Л. Янин "Новгородские посадники", с. 68, М., 2003)
Древняя Русь с самого начала формировалась как исключительно славянское государство, и любые разговоры о её многонациональном характере не имеют под собой никаких оснований. В изложении летописца образование Руси напрямую связано с расселением славян. После обстоятельного рассказа о заселении славянами Восточной Европы он заключает:
"Се бо токмо СловЪнескъ язык в Руси: Поляне, Деревляне, Ноугородьци, Полочане, Дреговичи, СЪверъ, Бужане, зане сЪдоша пол Бугу, послЪже Велыняне. А се суть инии языци, иже дань дають Руси: Чудь, Меря Весь, Мурома, Черемись, МорЪдва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Норова, Либь..."
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 10, Рязань, 2001)
Итак, в летописи чётко различаются с одной стороны хозяева Руси - славяне, а с другой - их данники, имеющие "свой языкЪ". Никакого участия в государственной жизни иноплеменники не принимали, их дело - платить условленную дань и не пакостить. Свидетельства о якобы активной роли нерусских народов на проверку только кажущиеся. Просто летописец перечислял прежних жителей территорий к тому времени уже прочно освоенных славянами:
".. а перьвии насельници... в РостовЪ Меря, в БЪлЪ-озерЪ Весь, в МуромЪ Мурома"
(Там же, с. 19)
То есть, Ростовское княжество летописцем коротко обозначалось как Меря, Белозёрское как Весь и т.д. Создавать единое государство совместно с народами, имеющими другой уровень материальной культуры и другой жизненный уклад, было бы и неудобно, и нелепо. Да и вряд ли окрестные народы испытывали в этом потребность. Не трогают - и ладно. Соответственно, Чудь не имела отношения к эстонцам, которые ещё не скоро появятся. Выражение "Чюдь и СловЪни" заставляет искать объединение тесно связанное исторически и территориально со словенами. Тут вариант один - Ладожская земля, её давние и прочные связи с Новгородом не вызывают сомнений.
Теперь можно примерно оценить структуру государства Рюрика:
"... и прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому БЪлоозеро"
(Там же)
Рюрик был князем верховным, но не единственным. В подчинении у него находились князья полоцкий, ростовский, белозёрский "и тЪми всЪми обладаше Рюрикъ". Упоминание Мурома указывает на то, что из Ростовской земли выделилось Муромское княжество, возможно, что Рюрик так ослаблял конкурента. Ладожская земля и Псковское княжество не упоминаются, их Рюрик мог присоединить к своим владениям, чтобы получить военный и экономический перевес над оставшимися территориями.
Сам Рюрик обосновался в Новгороде и похоже, что перед этим он перенёс город на новое место. Перенос столицы - удобный способ избавиться от недовольных и передать управление государством своим ставленникам. Так можно трактовать летописное сообщение о Рюрике:
"... и пришедъ къ Ильмерю и сруби городъ надъ Волховомъ, и прозваша и Новъгородъ, и сЪеде ту княжа..."
(Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 11, Рязань, 2001)
А ведь, если верить летописи, Новгород существовал со времени прихода словен к Ильменю:
"СловЪни же сЪдоша около езера Илмеря и прозвашася своимъ имянемъ, и сдЪлаша градъ и нарекоша и Новъгородъ..."
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 7, Рязань, 2001)
Тогда получается, что смута в словенской земле, когда "въста родъ на родъ", с приходом Рюрика не сразу утихла. В Никоновской летописи упоминается среди противников нового князя какой-то новгородец Вадим: "... уби Рюрикъ Вадима храброго..."(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000), но сложно оценить его место в словенской иерархии. Впрочем, прозвище выдаёт человека знатного происхождения. Предстояла серьёзная схватка, и власть Рюрика поначалу была невелика, есть сведения, что его вообще допустили только в Ладогу:
"... и придоша къ СловЪномъ пЪрвЪе и срубиша городъ Ладогу и сЪде старЪйший в ЛадозЪ Рюрикъ"
(Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 11, Рязань, 2001)
Скромную роль в общественной жизни новгородцев отводил Рюрику В.Л. Янин:
"Между тем анализ совокупности археологических материалов позволяет утверждать, что даже в момент призвания Рюрика, несмотря на внутренние противоречия, союз пригласивших князя племен был достаточно властен, и само приглашение князя состоялось в виде договора, одним из главнейших пунктов которого стало решительное ограничение княжеской власти..."
(В.Л. Янин "Новгородские посадники", с. 67, М., 2003)
Неизвестно, действительно ли словенская знать прочила Рюрика в князья или же ему отводилась незавидная участь наёмника. Но постепенно авторитет Рюрика рос, и одновременно росло число его сподвижников. В Ладоге князю стало тесно, и он переехал в новую столицу:
"В четвертое лето княжения его переселился от старого в Новый град великий ко Ильменю, прилежа о росправе земли и правосудии, яко и дед его. И дабы всюду росправа и суд не оскудел, посажа по всем градам князи от варяг и славян, сам же проименовася князь великий, еже гречески архикратор или василевс"
(В.Н. Татищев "История Российская", т. I, с. 110, М., 1994)
По-видимому, этим Новгородом было Рюриково городище. В X в. город опять переехал на новое место и уже окончательно.
Летопись сохранила ещё два имени князей - из тех, что привёл с собой Рюрик:
"БЪ бо Рогъволодъ пришелъ изъ заморья, имяше власть свою в ПолотьскЪ, а Туры ТуровЪ, отъ негоже и Туровци прозвашася"
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 74, Рязань, 2001)
Названный здесь Рогволод - совсем не тот князь, с которым столетие спустя воевал Владимир, а скорее его дед или прадед. Это имя использовалось как родовое для полоцких князей, в летописи упомянуты Рогволод Всеславич, Рогволод Борисович. Должно быть, Рогволод и Тур входили в число тех "мужей", что пришли в землю словен вместе с Рюриком, а потом за службу получили от него княжения в крупных городах, оставаясь при этом в подчинении у великого князя. Таких правителей летописец несколько пренебрежительно называл "всяким княжьём". Правда, полочане не участвовали в приглашении Рюрика, но у них самих возникли серьёзные проблемы во взаимоотношениях с Киевом:
"... воеваша Асколдъ и Диръ Полочанъ и много зла сътвориша"
(Никоновская летопись, ПСРЛ, т. IX, с. 9, М., 2000)
Находясь между молотом и наковальней, о своих амбициях лучше забыть. Приходилось выбирать - Аскольд или Рюрик, и полочане предпочли подчиниться новгородскому князю, тут не последнюю роль играл торговый интерес, связанный с Балтикой.
Имя Рогволод по происхождению славянское - оно того же типа, что и Всеволод. А первая часть имён Рогволод и Рогнеда указывает на народ - роги или руги. Название народа оказалось одной из диалектных форм этнонима "русь", вопрос об этом подробно разобран в работах известного историка А.Г. Кузьмина. Диалектная форма превратилась в личное имя Рог - в летописи упомянут новгородец Гюрята Рогович (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 226, Рязань, 2001).
Общая схема государственного устройства выглядит так: на вершине власти стоял новгородский князь Рюрик, ему непосредственно подчинялись полоцкий князь Рогволод, а также белозёрский и ростовский князья. Рогволоду подчинялся Тур - основатель города Турова, а ростовскому князю - муромский князь.
Остаются Олег, родственник Рюрика ("отъ рода ему суща") и сын Рюрика Игорь, бывший в то время ещё ребёнком ("бЪ бо дЪтескъ вельми"). За ближайшими родственниками стоило закрепить наиболее важные княжения - Ладожское и Псковское. В таком случае эти земли, номинально имея своих князей, не смогут выйти из воли Рюрика. Переезжая в Новгород, Рюрик должен был оставить в Ладоге доверенного человека, чтобы не потерять город, а кому он мог доверять больше, чем Олегу?
И ещё одно имя появляется в некоторых летописных рассказах о смерти Рюрика. Правда, эти летописи довольно поздние - наиболее ранняя из них датируется 30-ми гг. XVII в. (В.К. Зиборов "К истории предания о смерти князя Рюрика в Кореле" // Труды отд. древнерусской литературы АН СССР. ИРЛИ. - Л. Наука, 1981 - т. 36, с. 252). Различные летописные списки содержат одно и то же известие:
"... остася единъ Рюрикъ, и нача владЪти всею русскою землею <...> и посла воеводу своего именемъ Валета, и повоева Корелу, и дань на нихъ возложи <...> В лЪто 6387 (879) умре Рюрик въ войнЪ въ КорелЪ, княжилъ 17 лЪтъ, остался сынъ его князь Игорь 14 лЪтъ"
("Подробнейшая история государей российских" // Н.И. Новиков "Древняя российская вивлиофика", изд. II, ч. XVI, с. 53, М., 1791)
Ранние летописи не знают воеводы Валета, варианты - Валит, Валлт. Да и не могли соратники похоронить Рюрика в Кореле (теперь Приозёрск), тело новгородского князя надлежало отвезти на погребение в Новгород. Можно бы просто отмахнуться от невнятных сказаний сомнительного происхождения. Но ведь у них имелся какой-то источник, на чём-то они основаны. Тем более, что как раз в городе Кореле богатырь Валит стал героем местного предания:
"Был в Кореле и во всей Корельской земле большой владетель, именем Валит, Варент тож, а послушна была Корела к Великому Новгороду с Двинской землею, и посаженик был тот Валит на Корельское владение от новгородских посадников; и как ту мурманскую землю учал войною проводити под свою власть, и мурмане били челом норвецким немцам, чтобы они по соседству за них стали... и отстояти (немцы) их не могли, потому что сам собою он (т. е. Валит) был дороден, ратный человек и к рати необычный охотник... и побивал немец, а на Варенге, на побоище немецком, где Варенгский летний погост, на славу свою принесши к берегу своими руками положил камень, в высоту от земли есть и ныне более косые сажени, а около его подале выкладено каменьем, кабы городовой оклад, к 12 сажен, а назван у него тот оклад Вавилоном. А в Коле, где ныне острог, обложено было у него каменьем в 12 стен тем же обычаем; а тот камень, что в Варенге, и по сей день слывет Валитов камень; а что было в Коле, то развалено, как острог делали. А меж Печенги и Паз-реки, от Печенской губы по ту сторону верст с 35, есть губа морская, вышла в берег кругла, а о средь ея остров камен высок, кругом сверху ровен: тут у него для крепости и покоя за города место было... А как Валита не стало, а в крещеньи ему было имя Василий, и положен в Кореле на посаде"
(А.Н. Веселовский "Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Веронском)"// "Известия отд. русского языка и словесности Имп. Академии наук", т. XI, кн. III, 1906, с. 127)
Таким образом, можно утверждать, что имя Валит не является фантазией летописцев его действительно знали на Русском Севере. Больше того, известны реальные люди, носившие это имя.
В 1337 году во время конфликта Новгорода и Швеции "Валит корелянин" - городской воевода, договорившись со шведами, пустил их в город. Однако, когда город окружили новгородцы, тот же Валит снова открыл ворота и шведы были перебиты (И.П. Шаскольский "Конфликт Новгорода со Швецией в 1337-1339 гг." // НИС, вып. 4 (14), с. 52-71, 1993). По общепринятой версии Валит считается местным карельским старейшиной, финские исследователи (И.И. Миккола, Э. Кууйо) даже объявили слово "валит" наименованием карельской родовой знати (ну понятно, свою выгоду нельзя упускать). И.П. Шаскольский рассуждал то о воеводе Валите, то о старейшинах валитах - так всё-таки имя или должность? Все доказательства сводятся к произвольным натяжкам и домыслам. Но ведь крепость Корела была основано новгородцами в 1310 году именно как форпост самого Новгорода. И возглавлять её должен был свой, новгородец, чтобы служил Новгороду, а не чужому племени. Отдать свою крепость во власть чужаков - глупее и придумать нельзя. Так никогда и не поступали. Так что Валит несомненно был новгородским воеводой, другое дело, что оказался он непорядочным человеком и, воспользовавшись политической ситуацией, попытался выкроить себе личное владение, но такое не редкость и в наше время.
К тому же, в XIV веке жил ещё и новгородский боярин Валит Иоанн Фёдорович (В.К. Зиборов "К истории предания о смерти князя Рюрика в Кореле" // Труды отд. древнерусской литературы АН СССР. ИРЛИ. - Л. Наука, 1981 - т. 36, с. 254). Уж он-то никак не мог быть карелом, потому что новгородское боярство составляло замкнутый клан, так что стать новгородским боярином мог только сын новгородского боярина и никто другой. В.О. Ключевский по этому поводу заметил, что "новгородская администрация по личному составу своему стала туземной еще прежде, чем сделалась выборной" (В.О. Ключевский "Русская история", ч. II, Лекция XXIV // "Сочинения в девяти томах", т. II, с. 74, М., 1988).
В 987 году эмир Дербента Маймун ибн Ахмад ибн Абд ад-Малик для борьбы с местными раисами нанял русскую дружину. Так вот - имя одного из русов автор арабской хроники передаёт, как Балид (В.Ф. Минорский "История Ширвана и Дербенда X-XI веков", с. 51, 69, М., 1963). На слух имена Балид и Валит практически полностью совпадают.
Всё же следует признать, что имя Валит входило в древнерусский именослов, о котором нам известно ничтожно мало. Нет надобности любое, на первый взгляд непонятное имя объявлять иноземным, пусть даже нигде за границей оно и не известно. Лучше внимательно поискать на Родине. Не сомневался в славянском происхождении Валита С.А. Гедеонов ("Варяги и Русь", с. 259, М., 2004; "Отрывки из исследований о варяжском вопросе", с. 152-153, С.-Петербург, 1862) и связывал его имя с этнонимом "волот" или "велет". Вполне возможно, хотя нельзя исключать и самостоятельное происхождение имени. Прозвище Варент по мнению С.А. Гедеонова указывало на связь Валита с варяжской дружиной Рюрика.
Князь Рюрик вполне мог принять на службу воеводу Валита и вместе с ним "воевати лопи и корелу". В конце концов, если Карелия подчинялась Новгороду, значит, кто-то её покорил. А резкое усиление Новгорода связано как раз с Рюриком. Мог ли князь погибнуть во время этого похода? А почему - нет? Смерть в бою вполне естественна для полководца, тем более в старое время. Владимирский летописец вроде бы подтверждает это: "В лЪто 6387. Умре Рюрикъ на поле..." (Владимирский летописец. Новгородская вторая (Архивская) летопись, ПСРЛ, т. XXX, с. 15, М., 1965). На поле - значит на войне. Княжич Игорь тогда ещё оставался младенцем, стало быть, отец его закончил свои дни далеко не старым. В "Степенной книге" утверждается, что Игорю в 879 г. исполнилось всего два года: "... сына же своего Игоря, видЪ мала суща, - остави яко двою лЪтъ, - его же и всю державу свою поручи князю Олегу, иже бЪ отъ рода его" (Книга Степенная царского родословия, ч. 1 // ПСРЛ, т. XXI, с. 7, С.-Петербург, 1908). Сообщение выглядит достоверным, потому что и в походе 882 г. маленького Игоря выносили из ладьи на руках ("... и вынесоша Игоря").
Но если Валит и был воеводой Рюрика, то не из главных, его деятельность связана только с Карелией. Главный воевода являлся вторым по значению человеком в государстве после великого князя, а такое место закрепилось за Олегом. Ни по родовитости, ни по влиянию соперников он не имел. Вот летописцы и не вспоминали о Валите, остававшимся на второстепенных ролях.
Вспомнили только в самом начале XVII века, потому что вдруг срочно понадобилось. Дело было при Борисе Годунове: послы датского короля Христиана выдвинули территориальные претензии к России. Они доказывали право своего государства на Лапландию ссылками на историю Саксона Грамматика и космографию Мюнстера, ну а у нас воспользовались преданием о Валите (Н.М. Карамзин "История государства Российского", т. XI, гл. I, с. 854-855, М., 2005). Оперативная реакция российских властей свидетельствует о том, что на Руси память о Валите не исчезла, и традиция не прерывалась на протяжении многих веков. В Карелии его стали почитать, а на Русском Севере имя Валит использовалось как мирское.
Сейчас Рюрик широко разрекламирован в качестве основателя русского государства, но в старые времена люди так не считали. Для летописцев он оставался скорее региональным князем, игрой судьбы почему-то ставшим родоначальником правящей династии. И это его единственная заслуга. Иаков-мних в своём сочинении "Память и похвала Владимиру" ("Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г." под ред. А.Г. Кузьмина, М., 2004), перечисляя предков князя Владимира, даже не счёл нужным упомянуть о Рюрике, будто отмёл что-то маловажное. Подлинным создателем Великой Руси, настоящим героем русской истории для летописцев стал князь Олег.
