Научное обеспечение реформ. Практика макроэкономики.
--
Введение. Макроэкономика и реформы.
Закончился очередной экономический эксперимент со страной. Опять с отрицательным результатом - построенная модель экономики не позволяет решать жизненно важные задачи государства. Сейчас полным ходом идёт подготовка концепции нового эксперимента, и, судя по тому, как ставится задача перед группами разработчиков, всё опять начнётся с чистого листа, без учёта уже совершённых ошибок.
По некоторым итогам реформ я уже высказывался в статьях "Работа с обращениями граждан в РФ в свете решений о необходимости новых реформ" [1] и "Проблемы инновационного развития РФ глазами изобретателя" [2]. В данной статье я хотел бы поднять вопрос о том, как экономическая теория реализуется на практике проведения глобальных преобразований в хозяйстве страны.
Как не трудно догадаться, проводя преобразования, реформаторы опирались на "научную" теорию. И именно ссылка на научность определяла кредит доверия Руководства страны и общества к реформам, позволяла игнорировать, как теперь выясняется, обоснованную критику выбранного курса. В отличие от советских реформ, на выбор теории не оказывала влияние идеология.
В политическом пространстве идеи советского реванша не умерли. И спекуляции по этому поводу оказывают негативное воздействие на экономику и по сей день. Но это скорее косвенное влияние и списать на идеологию отрицательный результат реформ нельзя. Таким образом, есть вопросы к теории и практике "научного" сопровождения эксперимента.
В качестве теории у нас выступает макроэкономика. Именно на неё ссылались привлечённые в правительство "специалисты", в первую очередь экономического блока, принимая сомнительные с точки зрения теории управления решения.
Другие экономисты критически высказывались о выбранной концепции ("Ошибки реформаторов России в начале 90-х годов XXвека"[3]). И с этим трудно не согласиться с точки зрения общих для прикладных наук критериев. В первую очередь с точки зрения полезности рекомендаций для практической деятельности.
--
Основные положения макроэкономики.
Попробуем разобраться. Что мы знаем о макроэкономике из открытых источников? Во-первых, есть много школ, основанных на разных гипотезах, часто сомнительных и не подтверждённых практикой. Во-вторых, признаётся, что множество факторов, влияющих на экономику, не поддаётся однозначному описанию. В третьих, в макроэкономике моделированием изучаются свойства рыночной экономики, а не командной, номенклатурной или переходной. Причём о корректности моделей можно говорить при небольших отклонениях от макроэкономического равновесия.
Если исходить из вышеперечисленного, то можно сделать заключение, что свойства предмета исследования - экономики, проводятся методом "чёрного ящика". Слава богу, этим методом пользуются не только экономисты, поэтому вопрос, насколько применима макроэкономика к хозяйственным отношениям в переходный период, возникает сам собой. Либо ты строишь модель по выбранному образцу, либо ты оптимизируешь управление сформированной модели. Одновременно два этих дела не делаются. Причём сразу напрашивается мысль, что профессиональных знаний макроэкономиста для формирования новой модели хозяйственных отношений недостаточно. Напомню, экономика для макроэкономиста методически это "чёрный ящик", в который он не лезет, не разбирается, какие механизмы работают внутри этого "чёрного ящика". Он просто, на основании предыдущих наблюдений прогнозирует реакцию системы на происходящие события или управляющие действия. Влезть в "чёрный ящик", сформировать внутри него необходимые механизмы, даже, можно сказать, рефлексы поведения хозяйствующих субъектов, это задача специалистов по управлению. Естественно не командного его варианта, а автоматизированного, когда действия хозяйствующих субъектов зависят не от приказов, а в зависимости от изменений хозяйственных условий. То есть специалисты по автоматизации. А макроэкономисты должны были бы выступать в качестве заказчика. Могли бы дать задание, в зависимости от каких характеристик система должна включать процессы восстановления равновесного состояния.
--
Опыт управления рыночными хозяйственными отношениями в приложении к экономике переходного периода.
Очевидно, что для переходного периода, с неопределёнными, не сформированными хозяйственными отношениями, пользоваться результатами рассмотрения равновесных состояний, которыми занимается макроэкономика, не правильно. Тем более, использовались результаты исследования рыночных экономик, где хозяйствующие субъекты ведут себя совсем не так, как в командной экономике. Прежде, чем пользоваться этим опытом, надо было сформировать хозяйственные отношения по образцу развитой рыночной экономики.
Например, фондовый рынок. Это краеугольный камень современных рыночных отношений, и его правильное функционирование не сформировано до сих пор. Об этом я писал в статье "Фондовый рынок, как регулятор развития экономики" [4] за два года, как заговорили о новом реформировании. Фондовый рынок играет основную роль в привлечении средств в развитие экономики в развитых странах. А у нас этот инструмент не работает. Куда люди не пытаются пристроить свои свободные средства, только не в акции предприятий. Пытаться добиться роста экономики без этого инструмента - это, как на вёсельной лодке пытаться догнать глиссер.
Недавно, довольно тихо, прошла целая компания по изменению статуса большого количества компаний, предприятий, банков. Бывшие ЗАО, АО, ООО стали называться ПАО (публичное акционерное общество). Цель изменения устава - получение возможности торговать своими акциями на рынках ценных бумаг и за счёт этого получать средства на развитие. Конечно, хорошо, что появилось желание сформировать настоящий фондовый рынок. Только одного переименования недостаточно. И, чтобы добиться его эффективности надо предпринять целый комплекс мер [4].
Понятно, что для кредитно денежной политики реформируемого хозяйственного комплекса опыт равновесной рыночной экономики не годится. Нельзя по экономике с другими хозяйственными отношениям, в которых действуют другие, настоящие рыночные механизмы, сказать, что денежная масса должна быть маленькой, кредиты дорогими, налоги большими.
Здесь всё должно определяться опытным путём, то есть количественные показатели постоянно надо менять в ту или иную сторону, достаточно медленно, чтобы однозначно определить реакцию на эти возмущающие воздействия, руководствуясь однозначными критериями оптимизации. Это азы теории регулирования, науки достаточно точной, с проверенной эффективностью в практике разработки систем автоматики в разных отраслях промышленности. Для изучения динамических свойств экономики страны такой исследовательской работы не проводили.
Однако именно макроэкономические показатели кредитно денежных отношений на протяжении всего переходного периода были основной заботой реформаторов. Главное стремились к их стабильности. Вместо того, чтобы исследовать реакцию экономики на реформирование и вносить изменения в преобразования, если промежуточные результаты неудовлетворительные.
Что же касается хозяйственных отношений, то здесь под лозунгом свободы предпринимательства всё было пущено на самотёк. Мол, рынок, которого ещё не было, сам всё расставит по своим местам[3].
Однако в настоящей научной среде другое понимание возможностей рынка. Проблеме обеспечения равновесного предсказуемого состояния экономики придаётся большое значение. Приведу цитату
Рыночный механизм действует успешно, когда нет резкого колебания цен, непредвиденного и опасного воздействия внешних факторов. Глубокие и непредсказуемые скачки цен приводят в замешательство рыночную экономику. Привычные финансовые и правовые регуляторы не срабатывают. Рынок не желает возвращаться в равновесное состояние или приходит в норму не сразу, а постепенно, со значительными издержками и потерями.["Макроэкономическое равновесие", http://center-yf.ru/data/economy/Makroekonomicheskoe-ravnovesie.php]
Настоящий экономист не должен был устраивать "шоковую терапию", безоглядно отпускать цены, отменять старые правила, не сформировав новые. Мы же не первая страна, где проводятся реформы глобального масштаба. Да и в нашей стране это не первое радикальное преобразование хозяйственных отношений.
Может, прежде чем планировать и проводить реформы, надо позаботиться, чтобы двоечники не попали в реформаторы и не устроили очередную Лысенковщину?
Возможно, для реформирования надо было использовать совсем другую науку. Допустим науку, предмет изучения которой были бы реформы, как таковые. Реформирование не такое уж редкое явление в современной истории, тем более живём в ожидании третьей технической революции. Однако ни системного анализа, ни практических рекомендаций в этой области знаний, что то не видно. При обсуждении предстоящих реформ часто ссылаются на опыт разных стран и исторические примеры, но всё на поверхностном уровне. Глубокой проработки, применим тот или иной опыт к планируемым реформам, нет.
--
Модель неравновесного состояния.
Попробуем разобраться на простой хозяйственной модели. Хотя, как уже говорилось, множество факторов, влияющих на экономику, не поддаётся однозначному описанию, я думаю, простые модели помогут пониманию и анализу заумных рассуждений макроэкономистов.
Рассмотрим модель, где есть производство товаров краткосрочного пользования (предметов потребления), например еды, и длительного пользования (средств производства), например тракторов. При равновесии системы выручка от проданной еды должно равняться выручки от проданных тракторов. При этом понятно, что еду покупают все, а трактора по очереди. И для равновесия надо, в каждый цикл производства и продажи еды кто-то, допустим один, из её производителей покупал трактор. Если происходит неурожай или, наоборот, рекордный урожай, то в очерёдности покупки тракторов будет сбой. Система выйдет из состояния равновесия. В один из циклов трактора не будут покупать, либо потому, что недостаточно средств в данный момент, или потому, что трактор куплен раньше, чем планировалось в равновесном цикле. Получается, в краткосрочном сегменте есть деньги, но нет спроса на трактора, а в долгосрочном сегменте есть спрос на еду, но нет денег. Типичное противоречие между богатыми и бедными.
--
Противоречие свободных средств и дефицита денег.
Этот вывод из простых рассуждений верен, если даже рассматривать очень сложные модели экономики. Всегда есть свободные средства, незапланированные на использование в обороте текущего цикла у одних субъектов хозяйственной деятельности, и дефицит у других, в данном примере которые не реализовали запланированную продажу трактора. Это противоречие было всегда, со времён "скупого рыцаря", когда накопления хранились в сундуках, до сего дня, когда есть целая система привлечения накоплений в хозяйственную деятельность, включающая банки, фондовые рынки, рынки произведений искусства и предметов роскоши. Один из механизмов сглаживания этого противоречия - развитая сфера услуг, от которой материальное производство не растёт, но хотя бы свободные средства уходят из оборота. Причём, не смотря на любые механизмы, противоречие не решается, а только откладывается. Пущенные в оборот свободные средства наращивают свою массу у одних, а дефицит у других либо не уменьшается, либо растёт. И чем больше циклов, тем больше разрыв. Типичный пример - экономика США, где огромный государственный долг, из-за финансирования дефицитных субъектов экономики и огромные богатства в другой части экономики, особенно в финансовой сфере, где ничего материального не производится. Причём большая часть свободных средств оборачиваются в сфере спекуляций, позволяя США выводить капиталы из других стран, без каких либо объективных причин, существующих в реальной экономике этих стран. США имеет возможность навязывать свои правила экономической деятельности другим странам, благодаря своему политическому доминированию. Взять хотя бы пресловутый "Вашингтонский консенсус". Даже поверхностного взгляда достаточно, чтобы понять выгодность установленных правил для глобальных (американских) монополистов, и негативное его влияние на рыночные отношения и развитие конкуренции.
Возможно, угроза непредсказуемого нарушения макроэкономического равновесия, к которому может привести вышеописанное противоречие, заставляет Америку быть такой агрессивной в международной экономической политике.
--
Решение противоречия свободных средств и дефицита денег методом изъятия.
Однажды сторонники одной из экономических теорий решали противоречие свободных средств (противоречие между богатыми и бедными) с помощью экспроприации и раскулачивания. В минимизации излишеств виделся алгоритм создания "справедливых" хозяйственных отношений. Такое практическое применение науки плохо сказалось на экономике страны. Потому, что эти деньги никакие не лишние, сколько бы их не было. Если в данный момент у субъектов хозяйственной деятельности нет планов на их использование в реальном секторе экономики, они появятся в будущем. Уж лучше сейчас деньги будут вложены в предметы роскоши, произведения искусства, даже в виде "чёрного квадрата", чем изъяты из оборота. А когда понадобятся средства на очередную техническую революцию или ликвидацию последствий чрезвычайных происшествий, их можно будет получить от продажи этих пресловутых излишеств, чем их просто не окажется под рукой. В чём же научность отказа от принципа откладывать средства на чёрный день, который веками доказывал свою полезность на практике? Если теория противоречит практике, то зачем нужна такая теория.
К сожалению, практика применения ошибочных научных теорий на практическую деятельность не в последний раз приводила к негативным последствиям.
--
Варианты развития событий в неравновесной модели при доверии и недоверии субъектов хозяйственной деятельности.
Как же предложенная экономическая модель отреагирует на неравновесное состояние? Отреагировать она может по-разному.
Во-первых, если участники хозяйственной деятельности доверяют системе, понимают, что через один два цикла спрос восстановится, то производители тракторов могут потерпеть - использовать накопления, резервы, взять кредит, попросить поддержки у государства, или инвесторов. Тогда, действительно, через несколько циклов наступит равновесие с ценами и распределением дохода не сильно отличающимися от состояния до начала возмущения.
Если доверия нет, и в перспективе не видно ни возможности переждать, ни восстановить производство, появится желание перепрофилироваться. Распродать активы, даже по дешёвке, и заняться деятельностью, имеющей спрос у владельцев свободных средств. Это услуги для богатых, посредничество и т.д. От этой деятельности реальная экономика не растёт. Закрытие предприятий приводит к тому, что на рынок потребления поступают оборотные средства, то, что раньше тратилось на воспроизводство. Разгоняется инфляция. В борьбе с инфляцией правительство принимает меры по сокращению денежной массы, перестаёт финансировать субъекты, которые не могут финансироваться из других источников, без катастрофических последствий в виде банкротств и прекращения деятельности. Продукцию разорённых предприятий необходимо заменить импортом, для которого создаются благоприятные условия конвертации валюты и доступ на рынок иностранных предприятий. При этом появляются условия для спекуляций и оттока капитала. Вслед за производителями техники конкуренцию не выдержат и производители еды. Причём не только из-за технологического отставания, но и из-за отсутствия финансовых условий для бизнеса здесь и комфортных финансовых условий равновесного рынка для конкурентов из развитых стран, из которых поступает импорт, где всегда есть предложение денежных средств и механизм вливать их в экономику без разгона инфляции.
Таким образом, даже в упрощённом варианте видно, что экономическая система крайне не устойчива, и нельзя полагаться на саморегуляцию. Считать, что всё само собой в конечном итоге придёт в гармоничное равновесие, просто не научно. И очень сильно всё зависит от такого субъективного фактора, как доверие. Эффективно манипулируя доверием, можно получить результаты непредсказуемые никакой наукой. Особенно легко достигать деструктивных целей, вызывая недоверие к сложившимся хозяйственным отношениям.
Грамотный руководитель не может пренебрегать доверием, особенно в сложных системах, где за всем не уследишь. И руководителю, и коллективу надо полагаться друг на друга.
--
Устойчивость систем. Управление устойчивыми и неустойчивыми системами.
Сравним административное управление с управлением автомобилем. Водитель должен знать, как автомобиль будет реагировать на его управляющие воздействия - поворот руля, нажатие на педали. Так и аппарат административного управления должен знать, чем закончится его управляющие действия. Предсказуемость, прогноз - это основа управления. А устойчивость системы - гарантия предсказуемости.
Понятие устойчивости в теории управления, всегда демонстрируют на примере с шариком в лунке и на горке. Если толкнуть шарик в лунке, он вернётся в нижнюю точку. Если толкнуть шарик с горки - он скатится неизвестно куда.
Средства регулирования для устойчивых и неустойчивых систем разные, почти противоположные. Для слишком устойчивых систем необходимо обеспечить облегчение возможности изменения параметров путём снижения устойчивости. Например, в реактивных самолётах для лучшей управляемости применяют обратную стреловидность крыла. Для неустойчивых систем предусматривают ограничительные меры, не допускающие быстрое изменение параметров, то есть средства стабилизации.
Исходя из этого, когда начинались реформы, и поведение рынка было непредсказуемым, изменения следовало внедрять плавно, медленно отпускать цены, не устанавливать сразу бешеные налоги, не допускать массового банкротства предприятий, не торопиться пускать на валютные рынки кого попало, включая иностранных спекулянтов и т.д.
А когда появился стабильный доход от заоблачных цен на нефть, его не следовало складывать в "заморский сундук" в виде резерва, а пустить на преобразования, обеспечивающие работоспособность рыночных механизмов. Надо было устранять недостатки законодательства, правоохранительной, налоговой системы, развивать инфраструктуру.
Как мы помним, ничего этого сделано не было. Начавшийся кризис не только не спрогнозировали, но даже реагировать на него стали с большим опозданием, как всегда в спешке, действиями сомнительной полезности. Система управления проявила свойства характерные для советской номенклатурной системы застойного периода - неповоротливость и очковтирательство. За тридцать лет реформ никакая самоорганизация в "новых" условиях хозяйствования ни привела к приобретению системой полезных свойств. Зато в реализации "новых" коррупционных возможностей система проявила удивительную быстроту и гибкость. Быстро сложились механизмы бесконтрольности и круговой поруки.
Вроде, очевидная стратегия поведения - не паниковать в сложной ситуации и не успокаиваться, когда кажется, что всё хорошо, причём, не только исходя из здравого смысла, но и, как сказано выше, научно обоснованные теорией управления. Кроме того обо всех этих предложениях и проблемах всегда говорили и предупреждали. Только Административная система командного типа, как обычно, позволила себе не реагировать ни на предупреждения, ни на объективные обстоятельства. Возможно, отсутствие научного обоснования здравого смысла, позволило номенклатуре отмахнуться от предупреждений без всякого шума.
"Учёные" реформаторы, как мы помним, всё делали с точностью, до наоборот - быстро меняли правила, когда надо было не спешить и продумывать каждый шаг, и ничего не меняли, когда были условия исправить допущенные ошибки.
Разве не следует перед началом новых реформ признать ошибки предыдущих, и дать зарок не повторять их вновь?
Как я указывал выше, макроэкономическая наука исходит из понимания неустойчивости хозяйственных систем. И с этой точки зрения действия реформаторов на протяжении реформ выглядят совсем безграмотно. Прежде всего, это относится к "шоковой" терапии. Это просто отказ от управления. И оправдывают её абсолютно абсурдными рассуждениями - мол ситуация в стране не позволяла медлить. По аналогии - если самолёт падает, то, по этой логике, необходимо отпустить штурвал, пусть сам стабилизирует полёт. Второй абсурдный аргумент - рынок сам всё расставит по своим местам. Нельзя предсказать, как поведёт себя система, в которой нет рыночных регуляторов, во всяком случае, с точки зрения макроэкономики. Почему же решающее слово в выборе стратегии было отдано "макроэкономистам", да ещё несовременной сомнительной школы.
Говоря словами Столыпина, реформы доверили тем, кому нужны великие потрясения, а не великая Россия.
Один результат предложенных тридцать лет назад реформ можно было спрогнозировать точно - без управления экономика будет деградировать и разваливаться до какого-то момента. Либо до полной примитивности, когда управление не нужно в принципе, либо до уровня простоты, соответствующей простоте номенклатурных алгоритмов поведения.
Не надо было тогда сбрасывать со счетов проблемы администрирования в новых условиях, и игнорировать знания, накопленные наукой управления. Если уж уповать на саморегуляцию, то надо было исследовать это явление, именно с точки зрения теории регулирования - определить характеристики реакции системы на изменение условий и управляющих воздействий.
Кроме того, как рассмотрено выше, не может неустойчивая система сама прийти в равновесие. И, главное, при таком радикальном перераспределении собственности, нельзя так провокационно формировать недоверие общества. Необходимость доверия хозяйствующих субъектов к существующим, а в переходный период формируемым хозяйственным отношениям - одно из главных обстоятельств, которое напрочь игнорировалось реформаторами. До Гайдара велась долгая дискуссия о планируемых реформах в средствах массовой информации, старались разъяснить множество вопросов, чтобы в новых условиях и чиновники и население имели ориентир, как вести себя, какие хозяйственные отношения обеспечат благополучное существование, успешный бизнес. То есть, чтобы при изменении правил, регламентирующих хозяйственные отношения, субъекты не повели себя непредсказуемо, как я уже описывал выше в примере не восстановимого выхода из макроэкономического равновесия.
--
Субъектность устойчивости и неустойчивости в экономике.
--
Основные группы.
Способность экономической системы приходить в равновесие основано на консервативности субъектов хозяйственной деятельности, в первую очередь частных собственников. Привычный, отлаженный, надёжный бизнес подвергается изменениям только в крайнем случае. Страх остаться без средств к существованию заставляет их быть законопослушными, не ввязываться в сомнительные махинации. При этом, цивилизованная, добросовестная конкуренция обеспечивает поступательное развитие, регулярное обновление продукции.
К авантюрам склонны те, кому нечего терять, как откровенничали классики коммунизма, кто перебивается случайными заработками. Причём, как показал опыт реформ, случайно разбогатевшие представители этой группы, не добавляют устойчивости экономике. Либо проматывают состояние, либо вывозят капитал в страны, где обещают лучшие условия для его использования. А ведь в расчёте на эффективное поведение в отечественной экономике этой группы новых крупных собственников их незаконное обогащение практически не имело правовых последствий. И это несмотря на негативное отношение к такому переделу собственности общественного мнения.
Ещё одна группа риска неустойчивости - чиновники, которые без надлежащего контроля, склонны к злоупотреблениям [1].
--
Политика устойчивости системы в отношении к группам субъектов.
Если уж уповать на макроэкономику в своих управленческих решениях, то для создания устойчивой управляемой системы в первую очередь надо позаботиться о создании, как любят говорить, среднего класса, о создании комфортных условий для его хозяйственной деятельности. Кроме мелких собственников, в эту категорию входят высококвалифицированные специалисты. Государство должно доверять таким субъектам. Для них должно быть либеральное законодательства и минимальный контроль в виде проверок. Вместе с тем, ответственность у частных собственников должна быть не как у чиновников, которых, как в басне про кота Ваську, стыдят, но не трогают. Повторяю, здоровому бизнесу есть, что терять и это стимулирует добросовестность.
Возможности же для авантюристов, мошенников, кидал, рейдеров должны быть жёстко ограничены законодательством и активным администрированием.
Чиновничество тоже должно строго контролироваться. Есть богатый мировой опыт эффективной борьбы с коррупцией. Им надо грамотно пользоваться, не выдёргивать из него для использования отдельные положения, которые вне полного комплекса мер становятся бессмысленными.
--
Монополизм и олигархия с точки зрения устойчивости системы управления.
Ещё при планировании реформ, говорили об угрозе построения монополизированной экономики по латиноамериканской модели, где крупные, часто криминальные воротилы бизнеса имеют неограниченное влияние на государственное управление. Как видим, предупреждения не сработали. В гайдаровских реформах ставка делалась на крупных собственников такого типа.
Очевидно, что сама возможность нарушить макроэкономическое равновесие малой группой лиц, а то и отдельными персонами ничего не несёт хозяйственной системе, кроме катастрофы. В этом уже убедились, как в России, с пресловутым Березовским или семибанкирщиной, так и на постсоветском пространстве, особенно на Украине, где для передела собственности не постеснялись вырастить фашистов и устроить с их помощью путч.
Наши монополисты, как озабоченные, стремятся подмять всё под себя, уничтожить мелкий и средний бизнес, не задумываясь, смогут ли они контролировать свои богатства, управлять ими в системе, которую сами делают неустойчивой.
На Западе крупный бизнес, как ёлка увешен кооперацией со средними и мелкими предприятиями. Особенно в области разработки новой техники[2]. Новые идеи, с которыми носятся независимые энтузиасты, спонсируются и поддерживаются с нуля даже глобальными игроками.
Наш фондовый рынок обслуживает только интересы монополистов, где они скупают преднамеренно обанкроченные активы. На Западе успешные компании широко привлекают выгодными перспективами на фондовые рынки средства всех граждан, чтобы они не тратили свободные средства на скупку квартир, в которых никто не живёт, на валюту и драгметаллы, которые лежат в чулке на чёрный день и бесполезны для экономики [4].
--
Корректировка отношений между субъектами экономики для обеспечения устойчивости.
Здесь уместно вспомнить, как постоянно поднимается вопрос о пересмотре итогов приватизации. Варианты его решения исходят из двух концепций. Одну поддерживают сторонники старой (советской) номенклатуры - пересмотреть. Другую - новой (постсоветской) - не пересматривать. Обе обосновывают свою позицию разными ветвями экономических теорий. Очевидно, оба этих подхода не несут устойчивости ни в экономику, ни в общество.
Один из приёмов борьбы бюрократии за свои интересы - натворить столько самоуправства, чтобы отбить желание у общества наводить порядок, восстанавливать справедливость, исправлять ошибки. Надо пройти "точку невозврата", внушить руководству и обществу, что от попыток исправить случившееся будет только хуже. Узаконить прошлое, всех амнистировать. И новые преобразования начинать так, как будто ничего не было.
Понятно, что в следующий удобный случай, имея опыт списания грехов, номенклатура будет действовать проверенным успешным способом. Поэтому решение Руководства страны не возвращаться к вопросу итогов приватизации с точки зрения формирования эффективной системы управления выглядит ошибочным.
Если посмотреть на эту проблему с точки зрения обеспечения устойчивости и управляемости, то решение находится быстро. Если новые собственники использовали свои новые активы для развития производства, повышения капитализации, для таких - амнистия. Если использовали собственность для спекуляций и перепродажи, для таких результаты приватизации можно смело пересматривать. Такой подход положительно сказался бы на экономическом климате в стране. Причём, одновременно с решением этой проблемы, можно реанимировать фондовый рынок, если рост капитализации оценивать по активности компаний на фондовом рынке, способности, игрой на рынке повышать стоимость акций. Это будет хорошим примером, как административное вмешательство формирует у крупных компаний правильные для развитого рынка хозяйственные отношения. А то так и будут считать, что надо всё скупать по дешёвке себе, вместо того, чтобы богатеть, продавая, как это делают успешные компании на Западе.
К тому же в таком подходе есть элемент справедливости - вести добросовестный бизнес занятие не из лёгких, не каждому по плечу, и должно вознаграждаться.
Дилемма между административным вмешательством в хозяйственные дела и свободой предпринимательства - ещё одно поле борьбы старой и новой номенклатуры. Одни хотят командовать, как раньше, не отвечая за последствия своих приказов, за безумное количество проверок, за вмешательство в бизнес, за запреты или захваты, за уголовное преследование коммерческой деятельности. Другие требуют полной бесконтрольности, так называемой свободы предпринимательства.
Что удивительно, но в этой конфронтации, действительно сработала самоорганизация, на которую любят уповать сторонники макроэкономического равновесия. Сформировалась довольно сложная, но отлаженная система. Компании жёсткого администрирования и поощрения свободы предпринимательства меняют друг друга с завидной регулярностью. Что позволяет номенклатуре жёстко душить чужой бизнес, а потом сквозь пальцы смотреть на злоупотребления бизнеса, "неформально" связанного с представителями администрации.
Здесь важно понять главное. Есть командная система без обратной связи, с самоизоляцией бюрократии от народа. И есть администрирование через систему правил, стимулирующих бизнес к полезной деятельности, где есть обратная связь через взаимодействие с обществом. Это две принципиально разные системы. С первой надо бороться, вторую развивать. Мировой опыт борьбы с коррупцией довольно успешен, его надо изучать, грамотно использовать положения "Декларации по борьбе с коррупцией".
--
Доверие, как фактор устойчивости.
Решающую роль в устойчивости системы играет такой субъективный фактор, как доверие к системе. Изначально гайдаровскому варианту реформ кроме части номенклатуры никто не радовался, а по ходу реформ всё очевиднее было, что сформировать класс собственников решили в узком кругу "своих ребят". На полном серьёзе достоинством Чубайса, как государственного управленца, считалось умение расставлять везде преданных людей. Кто же будет свои сбережения вкладывать в бизнес, где процветает кумовство? Причём "теоретики" реформ с умным видом утверждали, что для формирования рыночной экономики неизбежно надо пройти стадию "грабительского" накопления капитала. Что, конечно же, полная антинаучная ложь. Современные инструменты привлечения средств в производство, в первую очередь фондовый рынок, основываются на доверии как можно большего числа частных инвесторов, а не на грабеже и обмане. У нас же фондовый рынок стал местом скупки преднамеренно обесцененных активов [4].
Доверию в обществе не способствуют крайне радикальные представления о собственности, которые навязывают представители советской и постсоветской номенклатуры. Первые продолжают продвигать идею общей, государственной кормушки, где лучше обеспечены, те, кто лучше устроился в номенклатурной пирамиде. Вторые, сторонники идеи полной свободы распоряжаться тем, что удалось отхапать от общего государственного пирога. Представление о том, что каждый частный собственник (в независимости от того, случайно ты разбогател или заслуженно) должен поступать со своей собственностью морально и правомерно, никак не продвигается в общественном мнении.
Собственник квартиры не должен ломать несущие стены или перекрывать общий стояк мусоропровода, чтобы добавить себе лишние метры. Собственник леса не должен его вырубать когда вздумается, или не пускать в лес грибников. Собственник завода не должен закрывать его в угоду иностранным конкурентам. Собственник должен быть ответственным, и система управления должна создавать условия, в которых безответственные собственники быстро её лишались.
Нет никакой абсолютной собственности, ни частной, ни общественной. И если нельзя полагаться на разумность и нравственные качества владельца собственности, должны срабатывать правовые механизмы. Государство гарантирует право на собственность. В ответ собственник не должен использовать собственность во вред государства.
Это, как в сказке про Алладина, к магическому могуществу над миром добавляется рабская зависимость от обыкновенной лампы.
--
Модели денежного оборота в кризис.
Рассмотрим, что происходит со средствами, которые, как большевики, так и гайдаровские реформаторы считали лишними деньгами а в народе считают заначкой на чёрный день.
Опять рассмотрим всё на простых моделях. Вернёмся в средневековье, когда свободные средства хранили в сундуках и кладах. Во время неурожая или бедствий равновесие нарушалось. Спрос на еду рос, накопления доставались из сундуков и пускались в оборот. Резкое поступление свободных средств на рынок потребления, с ограниченным предложением обесценивал эти поступления. Трудно представить себе, чтобы с такими "вечными" ценностями, как драгметаллы, предметы роскоши и искусства, обращались, как с обесцененными деньгам, вроде керенок. Но в кризис это так. В следующих после кризиса циклах нормальное равновесное состояние вернулось бы не сразу, так как средств у производителей средств производства нет, а производителям предметов потребления нет стимулов заниматься новой сферой деятельности. Одни вынуждены опять искать со стороны средства на своё производство, ждать пока соберут налоги, или металлурги обеспечат денежную систему необходимым количеством драгметаллов. А другие складывают заработанное на кризисе в сундук.
Если подобный кризис происходил во времена, когда уже перешли на бумажные деньги, то восстановление после кризиса произошло бы гораздо быстрее, так как дефицит денег у производителей тракторов можно было бы восполнить просто напечатав новые деньги, и не ждать пока в рудниках добудут необходимое количество драгоценных металлов.
После революции и гражданской войны вполне успешно ввели абсолютно новые бумажные деньги под гарантии государства их ликвидности. Экономика очень быстро оздоровилась и начала развиваться. Выходит, исключительно по субъективным причинам.
Это ещё одно подтверждение, что нельзя пренебрегать грамотным администрированием в угоду естественным процессам, тем более, естественные процессы формируются в головах участников хозяйственных отношений. Если довести до ума субъектов новые передовые правила поведения, то и хозяйственные процессы пойдут на другом уровне развития.
--
Функции рубля на рынке ценных бумаг.
Реформаторы тридцать лет удерживают денежную массу на минимуме, упорно привязывая количество рублей к поступлениям валюты от экспорта сырья. При этом сетуют, что российские ценные бумаги недооценены. Тут, даже без всякой научности напрашивается вопрос - где же логика? Если в экономике нет достаточных средств для покупки предприятий, то естественно они будут недооценены и продаваться будут по заниженным ценам. Естественно рынок с малыми оборотами не интересен международным игрокам на рынке ценных бумаг, кроме спекулянтов. Без средств предприятия не могут развиваться. На одних кредитах, с завышенными процентными ставками конкуренцию не выдержать. А такое предприятия не может оцениваться высоко.
Акции наших предприятий недооценены, потому, что наши предприятия нужны нам, а не американцам. А у нас денег нет, и наш бизнес воспитали так, что рубли ему не нужны. А валюту можно вложить в более выгодные предложения на сформированном международном рынке.
Если уж Правительство знает, что предприятие стоит дороже, почему бы ему не покупать акции этого предприятия. Правительство - активный участник хозяйственной деятельности, активно играет на валютной бирже, почему на фондовой бирже не продемонстрировать уверенность в собственной экономике. Тогда, глядишь, и народ поверит, и будет играть на повышение стоимости ценных бумаг, и вкладывать в них свободные средства.[4]. Всё равно, ведь, через госзаказы финансируется модернизация. Почему государство от своих инвестиций в основные фонды не должно получать доход (в виде роста стоимости ценных бумаг).
Для этого деньги государство может просто напечатать. Они не уйдут на потребительский рынок. Скорее наоборот, видя заинтересованность Правительства, частные инвесторы будут скупать акции предприятий, имеющих государственную поддержку. Цена будет расти, что привлечёт ещё больше инвесторов, в том числе и иностранных.
Зачем демонстрировать собственному бизнесу недоверие к национальным деньгам, стимулировать бизнес на работу с валютой других стран, по их правилам в соответствии с их промышленной политикой. Сейчас активы предприятий стараются продавать исключительно за валюту. Практически рынок ценных бумаг - это валютный рынок. Но если у рубля не будет функции средства купли продажи ценных бумаг, то он и не будет полноценной, конвертируемой валютой никогда. И эту функцию рубля должно формировать правительство. То есть должны быть сформированы хозяйственные отношения, где субъекты хозяйственной деятельности в своих операциях с ценными бумагами используют рубли. Это должно быть выгодно, то есть необходимо сформировать доверие к этой системе. Этого не было тридцать лет, и даже теперь, в условиях санкций, когда необходимо не только кредиты заменить собственными деньгами, но и деньги на фондовом рынке, правительство не занимается привлечением накоплений граждан в эту сферу деятельности.
Как быстро сделать рубль важным игроком на фондовом рынке я предложил ещё два года назад [4]. Но, похоже, расширять функциональные возможности рубля, формировать доверие к национальной платёжной единице такая задача не стоит в планах реформирования экономики. А в чём же тогда научность реформ? Причём здесь макроэкономика, основанная на правилах поведения субъектов хозяйственной деятельности, на доверии к существующим инструментам, в том числе и к национальной валюте.
Вполне уместно предположить, что реформаторы руководствовались вовсе не экономической наукой, а номенклатурными соображениями, а там свои законы. Каким интересам, вместо государственных, служат чиновники административной системы в переходный период в статье[1].
--
Кредитно денежная политика без управления.
Задачи, которыми занимаются экономисты в Правительстве довольно простые:
--
получить в бюджет как можно больше средств - налоги, акцизы, рента, пошлины и т.д.,
--
Из полученных средств, как можно меньше потратить.
Причём, как видно из опыта чиновники не заморачиваются тонкими настройками. На все претензии, что структура налогов не стимулирует развитие производства, всегда отвечают, что эти налоги проще собрать, система сбора уже отработана, из-за трудных времён внесение структурных изменений в поступлениях в бюджет лучше отложить. Причём откладывают уже тридцать лет, а лучших времён и не предвидится.
С расходной частью ещё проще, вся аргументация сводится к простой фразе - денег нет.
Причём удивляют макроэкономические показатели. Когда были высокие цены на нефть, и все средства вкладывали в резервные фонды, не тратясь на развитие инфраструктуры, на развитие промышленности, показатели были выше всяких похвал. Когда же доходы от продажи сырья резко сократились, в вынужденном режиме пришлось восстанавливать производство, вкладывать средства в замещение остановленных санкциями поставок из-за рубежа, макроэкономические показатели резко ухудшились.
Естественно возникает вопрос - по тем ли критериям определяется состояние экономики? Зачем ориентироваться на показатели, которые вводят в заблуждение о реальном положении дел и эффективности управления? Как после этого будут серьёзно относиться к экономистам представители других профессий, особенно технических? Представьте, если термос будет оцениваться не по времени сохранения высокой температуры, а, например, по изменению жёсткости воды? Бред!
Неподъёмные для бизнеса налоги, недостаточная для развития денежная масса, неэффективные расходы. Исходя из экономии, не создаются условия для развития производственного бизнеса, а в его отсутствие государству самому приходится заниматься производственной деятельностью за счёт бюджетных средств. Причём, мало того, что это деятельность сама крайне расточительна, потом приходится финансировать очень дорогие мероприятия по борьбе с коррупцией, процветающей на государственном финансировании.
То же с концепцией ограничения денежной массы. На призыв довести денежную массу в экономике до уровня развитых стран, то есть увеличить в несколько раз, в ответ твердили, что нельзя вливать в экономику лишних денег, так как это приведёт к инфляции. Практически заставляли бизнес кредитоваться в зарубежных банках. Грянул кризис, санкции. Государство влило огромные деньги в банковский сектор. И ничего страшного, бизнес кредитуется отечественными банками, резервы не сократились, инфляция не разогналась. Она высокая, но не от того что нас заставили сделать санкции, а от других решений правительственных экономистов. Например, от высокой учётной ставки.
Прикладные науки не существуют сами для себя. Если уж опыт показал, что ограничения по "научным" рекомендациям, которые тормозили развитие, были не обоснованы, следует ли и дальше пользоваться этой наукой. Разве установленные ошибки не повод, чтобы ещё раз проверить обоснованность принятых ограничений?
Раз от рекомендаций макроэкономики нет пользы, следует ли ограничивать себя в действиях из-за несуществующих опасностей. Есть теория эксперимента, теория регулирования, которые позволяют безопасно проверить решения, которые безосновательно отвергались. Можно найти ответы на все вопросы, на которые в макроэкономике нет эффективных решений или принимаемые решения доказали свою неэффективность, а то и вред.
Опять проведём аналогию с шофёром, на этот раз неопытным, который не приобрёл ещё навыков вождения. Надо пробовать управлять в учебном режиме, осторожно, не спеша приобретать опыт и навыки. С появлением опыта можно усложнять задачи - повышать скорость, выбирать трудный маршрут и т.д..
Почему же то, что очевидно для управления автомобилем, не очевидно для управления страной? Если "научные" рекомендации вызывают сомнения с точки зрения опыта и здравого смысла, может, стоит критически относиться к таким предложениям. Конечно же, для аппаратчиков идеи саморегуляции мечта всей жизни - ты ничего не делаешь, получаешь зарплату, имеешь статус, а порядок наводится сам собой. Только, если продолжать доверять аферистам, о развитой экономике можно забыть навсегда.
--
О кадровой политике.
В своей статье [4] я рассматривал пример, как кадровые решения, приводят к росту капитализации компаний в развитой рыночной экономике. Естественно, в экономике где действует такой механизм есть спрос на эффективных управленцев с хорошей репутацией. Есть механизмы отбора перспективных кандидатов, и их подготовки в бизнесе. Эффективность кадровой политики частного сектора, не может не влиять положительно и на кадровую политику административной системы.
В нашей стране тотальный дефицит хороших кадров управленцев. Казалось, вот где надо перенимать передовой опыт в первую очередь. Но и здесь нет никакого прогресса в отказе от номенклатурных, основанных на кумовстве, принципов [1]. Ещё Столыпин учил давать второй шанс, но не давать третьего. Чубайсу, с его отрицательной репутацией, трижды доверяли самые ответственные экономические вопросы. А Киреенко, который заработал себе авторитет успешного хозяйственника в Росатоме, забрали на Административную работу, где и ему всё надо начинать сначала на новом поприще. И как в Росатоме пойдут дальше дела тоже неизвестно.
С этой точки зрения поручать программу нового реформирования кадрам вроде Кудрина, которые в неудачных реформах играл одну из ключевых ролей, противоречит логике. Можно ли после таких решений поверить, что следующее реформирование при такой работе с кадрами будет успешным? Есть большие сомнения.
Из двух вариантов - кот в мешке или заведомый провал - первый, всё-таки, предпочтительней. Там есть хоть какая то надежда. Причём, чем больше молодых управленцев попробуют себя на практике, тем скорее будет ликвидирован кадровый голод. Сейчас появилось много молодых губернаторов, министров. И слава богу. Это правильная кадровая политика.
Кстати опять вспомнить Петра Аркадиевича. Во-первых, в правительство его пригласили, как успешного губернатора. В наших реформах такой практики делать ставку на губернаторов нет. Во-вторых, он, почему то, считал, что для успешных реформ нужны толковые управленцы. Не полагался, как наши реформаторы, что всё само собой урегулируется. Видимо он лучше понимал сложность задач, которые решает система управления в период реформ, и умел эти задачи ставить подчинённым. А ведь в России в тот период хозяйственные отношения были более рыночные, чем перед Гайдаровскими реформами. Передел собственности носил гораздо меньший объём, чем в постсоветский период.
--
О ручном управлении.
Нет ничего страшного во вмешательстве в управление, если отказаться от догмы неприкосновенности работы "чёрного ящика". Просто надо это делать грамотно с помощью грамотных специалистов в тех областях деятельности, где ещё не отлажена работа регуляторов, обеспечивающих стабильность без командного вмешательства. Если внимательно посмотреть, все успешные и эффективные экономики занимаются этим в своих странах. Демагогия про свободу глобального рынка - это всё для лохов колониальной периферии.
Ничего страшного не случится, если на валютном рынке будут правила, ограничивающие спекуляцию. Напротив, доверие добросовестных инвесторов к национальной экономике даже возрастёт.
Вовсе не обязательно вводить валютный коридор. Достаточно просто обеспечить медленное изменение курса, отказаться от ежедневной установки курса валюты по результатам торгов. Установить на неделю порог на изменение курса, например, не более, чем на один процент. Если уж нужна валюта позарез, покупай дороже, но отчисляй за это дополнительный налог. Думаю, что такое небольшое изменение в правилах валютного рынка очень скоро окупится улучшением делового климата.
Много чего можно предложить, попробовать, выбрать эффективное и внедрять. Технология внедрения инноваций известна и давно отработана. Экономика в этом отношении не сильно отличается любого продукта хозяйственной деятельности, от товаров до производства. Просто не надо полагаться на саморегуляцию, и не работать по принципу "чёрного ящика" - общие правила в виде законов приняты, а дальше хоть трава не расти.
--
Анализ механизмов, сформировавшихся в результате гайдаровских реформ.
Попробуем проанализировать Гайдаровские реформы с учётом вышеизложенных рассуждений.
Перед гайдаровскими реформами была ситуация похожая на кризисные состояния неурожая в приведённой в начале статьи модели. На дефицитном рынке потребления был избыток денежных средств. А рынка средств производства не было в номенклатурной экономике. Казалось, очевидно, что нужно было как можно быстрее сформировать фондовый рынок и привлечь туда накопления граждан самыми выгодными предложениями. В условиях, когда не было доверия банковской системе, сам бог велел создавать новые возможности использования свободных средств.
Вместо того, чтобы стимулировать привлечение свободных средств граждан в бизнес, эти деньги в шоковом режиме обесценили. Предприятия лишили оборотных средств и подсадили на иностранные кредиты, а свободные средства граждан обесценили инфляцией. Попытки спасти накопления покупкой квартир, валюты, ювелирных изделий и т.д. только увеличивали дисбаланс, так как и без того дефицитные средства производителей тракторов тратились на неэффективное ненужное здоровой экономике производство. По сути, если возвращаться к рассмотренным выше неравновесным моделям, то реформаторы реализовали вариант развития событий в условиях недоверия.
У резкого разворота с курса реформ по сценарию, основанном на доверии (ключевым моментом которого было всенародное акционирование), на курс отказа от управления, нет никакого научного обоснования.
--
О созданной финансовой системе.
Посмотрим, что в финансовой системе было создано в результате реформ - либеральный валютный рынок, выгодные условия для занятия импортом и тяжёлое налоговое бремя для отечественных производителей. С одной стороны - все условия для роста спроса на валюту, с другой - меры по ограничению этого спроса в виде недостаточной денежной массы, высокой учётной ставки, и т.д., разрушительное действие на собственную экономику этих мер, в расчёт как бы и не бралось. Есть в "чёрном ящике" национальная экономика, или нет, макроэкономистов официального направления это не волновало.
Итогом преобразований стала следующая структура экономики - развитый сырьевой сектор для поступления на валютный рынок, где её скупают импортёры; импорт на внутреннем рынке продаётся за рубли, и на эти средства импортёры снова приобретают валюту. Далее цикл повторяется.
Как видно, собственное производство выпадает из этой схемы. Импортировать стали не только то, что технологически не могли делать сами, но и самые простые вещи. Даже яблоки стали завозить из Польши.
Для банков, основных игроков на валютном рынке, были созданы тепличные условия. Просрочить возврат кредита банку было гораздо страшней, чем не заплатить налоги. А уж не расплатиться с партнёрами по кооперации стало обычным делом.
Весь период реформ правительственные макроэкономисты тщательно оберегали сформированную ими схему импортно-сырьевого товарообмена, ничего не делая для того, чтобы обеспечить финансовые условия для конкурентноспособности собственного производства. Только кризис и санкции заставили предпринять хоть какие то усилия на пользу отечественного производства. В начале реформ на полном серьёзе говорили, что неконкурентноспособные предприятия закрывать не страшно и даже полезно. Что выгоднее покупать на Западе, чем делать самим и т.д.. Видимо экономику наши экономисты изучали без разделов о кризисах и монополизме.
Оказалось, что нет ничего страшного во вмешательстве в хозяйственную деятельность, вопреки принципам либерализма. Можно закрывать банки, занимающиеся спекуляциями, можно поддерживать отечественное производство. Мир от этого не рухнул.
--
Упущенные возможности.
Главное, что в последующие тридцать лет была возможность наполнить рынок явно недостающими с точки зрения макроэкономики деньгами. Макроэкономика собственно тем и занимается, что определяет , какое количество денег и какими путями надо ввести в народное хозяйство, чтобы создать условия для максимального развития. Развитые страны потому и могут вводить на рынок большие денежные средства, не боясь инфляции, что у них существуют инструменты стимулировать субъектов хозяйственной деятельности вкладывать свободные средства в производство, бизнес. Работа этих инструментов основана на доверии к существующим в системе правилам. Главный из этих инструментов - рынок ценных бумаг. Для вложения средств это должен бытьнаиболее выгодный вариант, с минимальными рисками.
Если бы наши реформаторы, в своё время позаботились, чтобы для покупателей привлекательными были акции действительно эффективных предприятий, а не авантюристов, вроде Мавроди, то очевидно мы бы давно могли иметь структуру экономики аналогичную развитым странам. Однако, работы по созданию среды доверительных хозяйственных отношений нет в должностных обязанностей органов власти до сих пор. А запроса на профессионализм администрирования нет, возможно, из-за расчёта на пресловутую саморегуляцию.
--
Модель увеличения денежной массы через фондовый рынок.
Напоследок, хотелось бы рассмотреть гипотезу, которая в рамках макроэкономики, просто не может быть выдвинута. Зато такая идея выглядит вполне естественной для специалистов по управлению.
По большому счёту, экономика развитых стран отличается от нашей только наличием огромной (избыточной) массы денежных средств. То есть, если сформировать хозяйственные отношения, модели поведения субъектов хозяйственной деятельности по образцу развитых экономик, исходя из обязательного формирования климата доверия к административному управлению, то деньги можно просто напечатать, ввести в оборот через правильные инструменты и очень быстро получить развитую макроэкономику. Для специалистов по автоматизированным системам такая задача не выглядит фантастической. В этом ключе следует рассматривать и мою ранее написанную статью о мерах по формированию развитого фондового рынка [4].
В нашей стране есть положительный опыт безлимитного финансирования. Это ВПК. Здесь, даже без эффективного рыночного управления удалось добиться успеха на самом конкурентном мировом рынке.
Примеров эффективного инвестирования государством становится всё больше - сельское хозяйство, Ростех и т.д.. Но всё это делается без фондового рынка. Договариваются по старинке, закулисно с крупными игроками. Зачем игнорировать мелких инвесторов непонятно. Средств на счетах граждан много, распоряжаются банки ими неэффективно. Надо помогать зарабатывать гражданам на ценных бумагах.
Интересен следующий факт. Когда я готовил статью о фондовом рынке [4], я естественно интересовался публикациями на эту тему. Были толковые статьи, которые объективно описывали реальное состояние фондового рынка, глубоко анализировали проблемы. Тем не менее, в них не делались выводы о причинах существующих недостатков и не предлагались пути их преодоления. Тогда меня это удивило, так как ответы на эти вопросы выглядели вполне очевидными. Теперь же, зная больше о макроэкономике, могу предположить, что эти вопросы действительно не приходят в голову специалистам с макроэкономическими методами познания, с его правилом не заглядывать в "чёрный ящик".
--
Выводы.
Прежде всего, хотелось бы сделать общее заключение. При планировании реформ существовало ошибочное мнение, что рыночные механизмы саморегуляции упростят систему управления народным хозяйством. На самом деле система управления в рыночном хозяйстве гораздо сложнее незамкнутой командной системы. Но вместе с тем, она гораздо надёжнее и легче в работе. Это, как в технике, автоматические системы сложны, но облегчают труд оператора. Где нет автоматики, нет никаких затрат на управление. Только эффективной современной экономики с таким ручным управлением не получишь, как не заставляй исполнителей надрываться.
Из этого, следуют выводы, которые надо иметь в виду при разработке новой стратегии развития:
--
Нельзя полагаться на саморегулирование, его нет в неустойчивых системах. Всё очень сильно зависит от субъективных факторов, особенно от доверия субъектов хозяйственной деятельности действиям органов управления, его оценки состояния экономики.
--
Главное, чему надо уделить внимание - формированию правильных хозяйственных отношений. Пока не сформировались механизмы конкуренции, ценообразования, правильно функционирующие фондовый и валютный рынок, не надо стесняться вмешиваться, в том числе и в ручном режиме, в хозяйственную деятельность, создавать условия для цивилизованного, правового поведения бизнеса, характерного для развитых экономик.
--
При этом участники хозяйственной деятельности должны понимать, что административное регулирование будет неизбежно заменяться рыночными механизмами, причём в планируемое время. Затягивание, пересмотр сроков должны иметь серьёзные карьерные последствия для виновных.
--
Нужно выработать механизмы быстрого выявления и исправления допущенных ошибок. Должно быть понимание, что выстраивается сложная система управления изначально неустойчивой системы. Страх ошибиться не должен доминировать над инициативой. Простота реализации не должна предпочитаться эффективности, как это было, например, с принятием НДС в качестве основного налога.
--
Должны быть сформированы механизмы развитой, по типу американской, экономики. Особенно работа фондового рынка, который у нас так и не стал за тридцать лет средством привлечения свободных денег для инвестиций [4].
Литература: 1. Донецкий Ю.И. "Работа с обращениями граждан в РФ в свете решений о необходимости новых реформ" (http://technic.itizdat.ru/docs/donetsky/FIL14781549970N200194001/1)