Я сижу за своим столом, читаю письма, подписываю документы с какими-то рядовыми распоряжениями и вот один из них, кажется, оплата портнихе вдруг становится смертным приговором, как только я поставила на нем свою подпись. Мне стало не по себе. И тут мои пальцы опухают, перстни больно врезаются в кожу, я пытаюсь снять их, прилагая огромные усилия, но ничего не выходит. Я чувствую, как всё моё тело увеличивается в размерах, одежда давит, нечем дышать. Срывающимся голосом зову на помощь, прошу зеркало. И мне приносят... портрет моего отца. Смотрю на него и вижу как он ухмыляется. Меня охватывает необъяснимый ужас. Я хочу закричать, но голос застревает в горле, я задыхаюсь, беспомощно сжимаю и разжимаю пальцы, будто цепляясь за воздух.
Просыпаюсь в холодном поту. Встаю с постели, зажигаю все свечи, которые нахожу, избегаю зеркала, будто увижу там это лицо из сна. Достаю письма, читаю, пытаюсь отвлечься. Она стоит рядом и молчит. Наверное, я ворочалась во сне и разбудила её.
- Я помню каждое его слово наизусть. Можно даже не брать бумагу в руки. Строчки перед глазами. Его голос повторяет их вслед за моим внутренним голосом. Мне так одиноко...
Она тихонько прикасается к моему плечу.
- Ты ближе всех, - говорю я, - прости меня, если сможешь. Когда-нибудь.
Она улыбается. Грустно и немного снисходительно. Наверное, так улыбаются ангелы-хранители, когда просишь прощения за очередную свою глупость. В их глазах нет ни тени упрёка, но именно под этим взглядом осознаётся вся глубина, вся чудовищная необратимость содеянного.
- Мы обе заигрались, - отвечает она и добавляет с уже совсем другой улыбкой, - Ты пробуешь облегчить страдания, перепрыгнув из одного омута в другой. Тебе это доставляет удовольствие?
- Наверное, здесь есть немного эгоизма. Он был единственным, кто давал почувствовать, что я нужна. Именно я сама, не то, что мне принадлежит, а я. Давал ощущение, что я единственная. И только рядом с ним я чувствовала себя красивой.
- Моя любовь прервалась слишком быстро. Она была прекрасна, чиста, взаимна - и от этого еще больнее. Твоя - длилась почти всю твою жизнь. Это щедрый подарок судьбы.
- Твоя любовь была полностью твоей...
- Знаешь, - говорит она, - это забавно - я скучаю по своим драгоценностям. Иногда представляю, что бы я надела сегодня. И вижу, как они переливаются, сверкают, заполняют своим волшебным блеском всё видимое пространство, я чудо как хороша и я сияю, как солнце, от осознания этого, а все вокруг не могут оторвать от меня восхищённых взглядов.
- Ваше Высочество, Вы восхитительны, - говорю я, приседая перед ней в реверансе, она чудо как хороша и светится изнутри, как солнце, от осознания этого. Её царственная осанка совсем не надменна. Она отвечает мне реверансом и мы кружимся в танце в свете свечей моей спальни.